Впрочем, с лекарем у нас решилось быстро. Ромильда Вейн, талантливая дочка известного колдомедика, была вполне способна оказать почти любую первую помощь. А на подхвате у неё была Диана Гросмонт, многому научившаяся у своей подруги. Обе девушки давно уже были неразлучными и единодушно считали, что наше с Тедом здоровье нельзя доверить никому и что с такими мужьями нужно быть готовыми к чему угодно.
В целом Драко неплохо справлялся. Первые два дня он важничал, потом ему стало не до этого — обо всём нужно было договориться, всё проверить, за всем присмотреть, плюс обязанности старосты, которые никто с него не снимал. Опыт у Драко уже был, на четвёртом курсе он занимался организацией квиддичных тренировок, но там он был занят до конца учебного года, а здесь у него был задел на всю жизнь. Здесь ошибки могли обойтись гораздо дороже.
Меня он привлекал к организационным делам дважды. Первый раз — когда подсунул мне программу занятий, составленную Грегом, чтобы я проверил её на качество. Причина была в том, что глава дуэльного клуба почти никогда не участвовал в наших тренировках. Несмотря на слизеринскую принадлежность, отношение младшего Малфоя к мордобою было самое равенкловское. Зачем бить и получать в морду, когда на это есть другие?
Второй раз он отозвал меня в свою комнату, чтобы переговорить о клубных делах с глазу на глаз. Там он сбросил с себя представительскую спесь, превратившись в обычного домашнего Драко, который, впрочем, тоже был не подарок.
— Поттер, я хочу предупредить тебя, — объявил он, устало откинувшись на спинку дивана. — Если к тебе подойдёт Забини и попросит, чтобы ты надавил на меня насчёт его членства в моём клубе, не соглашайся. Скажи ему, что я набираю только младшекурсников, а остальные — вовсе не члены клуба, а просто моя компания.
Значит, мулат всё еще пытается вскочить на подножку уходящего поезда. И Драко не хочет такого попутчика.
— Да я и не согласился бы. Ты же помнишь, как он разговаривал со мной на первом курсе.
Полуприкрытые глаза Малфоя сами собой распахнулись и остановились на мне.
— Так это когда было, Поттер! Забини с тех пор разве что полы перед тобой не метёт, лишь бы угодить тебе. Я думал, ты давно забыл его разговорчики.
— Я ничего не забываю, Малфой. Если я с кем-то веду себя, словно я что-то забыл, значит, мне так нужно.
— Ты не прощаешь ему пару дурацких фраз? — в серых глазах Драко промелькнуло беспокойство. — Нам же тогда по одиннадцать было.
— Дело не только в паре дурацких фраз. Забини слишком опрометчив, это не по-слизерински. Итальянская несдержанность, ему нельзя доверять. Сам-то ты что против него имеешь?
Выразительная физиономия Малфоя расслабилась. Не скоро еще она станет нечитаемой.
— Он из семьи отравителей, ему нельзя доверять. Я боялся, что ты поведёшься на его угодливость. Но и ссориться с ним нельзя — слишком опасно.
— Я и не ссорюсь, — я изобразил фыркающую усмешку. — Но и делаю всё возможное, чтобы не подавать ему надежд.
Драко тоже хмыкнул. Эти короткие усмешечки бывают такими выразительными, что не передать никакими словами. Мы обменялись понимающими взглядами прожжённых интриганов, оказавшихся в одной упряжке.
Нам еще долго ходить в союзниках — если повезёт, то и целую жизнь.
В субботу утром мы с Драко, прихватив с собой Эрни в качестве дизайнера, отправились на место будущего клуба. В сущности, привязкой к местоположению в Хогвартсе была только клубная дверь, а внутри я благодаря своему статусу в замке мог менять что угодно и как угодно.
Я уже знал, что в архитектуре Хогвартса используется один и тот же магический принцип — тот же самый, что и в безразмерных сумках. Магловскому миру принадлежал только его каменный остов, и если убрать с него все чары, включая антимагловские, там обнаружится неплохо сохранившийся старинный замок с пустыми помещениями внутри и кучами строительного хлама в окрестностях.
Почти все внутренние помещения замка были связаны с внешним миром только через наружные двери и окна, а сами находились в областях обособленного пространства, оформление которых было ограничено лишь воображением архитектора. Если маг имел право перестраивать Хогвартс, он мог изменить всё, что находится за любой коридорной дверью. Вентиляция, канализация и водоснабжение каждой такой области осуществлялись наложенными на неё чарами, частично автономными, частично управлявшимися магической надстройкой замка.
Тот же принцип лежал и в основе функционирования Выручай-комнаты. Разница заключалась в том, что право на её изменение имел любой колдун и что к её двери были привязаны чары выделения области обособленного пространства. Архитектура пространства бралась из памяти мага, а если он не выставлял специальных условий, то из воспоминаний магов, побывавших в Выручай-комнате до него. Воспоминания хранились в магической надстройке замка, по принципу гигантского думосброса, а оставленные в комнатах вещи — в пространственных карманах, соответствующих воспоминаниям.
Сохраняемый объём Выручай-комнаты был не так уж и велик. Это было принесённое содержимое помещений, самым большим из которых являлся склад, где мы с Тедом оставили драконий череп, а сохранённые образцы помещений вообще были нематериальны и овеществлялись только по запросу.
Для клуба было выделено постоянно существующее помещение, в котором мог побывать любой, поэтому начал я с того, что зачаровал входную дверь, разместив на ней табличку "Дуэльный клуб Драко Малфоя". Затем я объявил для неё Драко как субьекта, который может устанавливать право на вход, и показал ему, как это делается.
Сейчас за клубной дверью находилась классная комната, пустая и чистая. Оказавшись в ней, мы первым делом начали считать. Восемь учеников, Винс и Грег в качестве тренеров, я и Тед, намеревавшиеся продолжать регулярные тренировки...
— Рассчитывать на пятнадцать человек? — уточнил Эрни.
— На дюжину, — ответил я. — Если появятся ещё желающие, тогда посмотрим.
— Какая дюжина?! — вмешался Драко, с хозяйским видом оглядывавший класс. — Это у нас клуб, а не просто кулаками помахать! Придут наши леди, они захотят на нас посмотреть — значит, нужно место, где чаю попить и культурно пообщаться. Поттер, ты за мажордома! А ты, Диас, сам же захочешь здесь позаниматься, и еще Россета с собой приведешь. Значит, нужно что-то вроде кабинета. И диванчики нужны мягкие, и столы для занятий — давай всё учитывай!
— Ну ты и размахнулся... — протянул впечатлённый Эрни.
— У Малфоев всё самое лучшее, — категорически заявил Драко. — Ты помнишь, какая у нас дома мебель? Возьми её за образец и давай твори.
С Малфоем трудно было не согласиться. Клуб — это место тусовки, а она у нас большая.
— Да, Эрни, — подтвердил я. — Уголок отдыха и место для занятий, если кому вдруг захочется, раздевалка с душевыми, зал для рукопашной и зал для отработки заклинаний... так... и зрительские места не забудь. Пригодятся.
— Здесь без плана не обойдёшься. На чём бы его нарисовать?
Я вызвал стол, стулья, стопку листов пергамента и письменные принадлежности. Мы уселись вокруг стола и стали составлять план помещений клуба. Полчаса у нас ушло на согласование первоначального проекта, в котором Драко не забыл про безалкогольный бар, я про лекционную аудиторию, а Эрни про библиотеку, а затем я начал переделывать класс под проект. Функции мажордома я переложил на хогвартских домовых эльфов, встроивши в стену пластинку, с помощью которой каждый член клуба мог вызвать сюда домовика для бытовых услуг.
Меня устроила бы и голая функциональность, но оба моих помощника вошли в азарт и буквально загоняли меня. Я с трудом заставил их пойти на обед, убедив-таки, что всякие мелочи можно доработать и позже. Интерьер получился шикарный, и я подозревал, что это еще не предел их фантазии, но в этот день мы закончили, потому что после обеда у нас намечалось открытие клуба.
Первое занятие, организационное, у нас прошло в чисто мужской компании. Кроме нас шестерых, на него явились наши ученики, Дирк Россет, которого Эрни соблазнил библиотекой, и Джастин Финч-Флетчли в качестве друга Драко, с Невиллом за компанию. Малфой, пребывавший в состоянии абсолютного довольства, толкнул короткую и выразительную речь на тему "все мы уже круты и будем ещё круче", а затем провёл ознакомительную прогулку по клубу. Впечатлён был даже привычный к комфорту Джастин, что уж говорить об учениках.
Когда мы вернулись в уголок отдыха — большую такую гостиную без одной стены, обставленную малфоевской мебелью — Драко сообщил, что самостоятельные тренировки в клубе запрещены, но любой член клуба может бывать здесь в любое время для отдыха и внеклассных занятий. Болтать он запретил только о методиках тренировок, а прочее оставил на усмотрение учеников, неявно поощрив распространение информации о клубе — было очевидно, что мелкие не удержатся рассказать, что здесь и как. Затем он передал слово Винсу, который вкратце пересказал годовую программу занятий клуба и раздал ученикам пергаменты с расписанием занятий. Когда вступительная беседа закончилась, все разбрелись по клубу обживаться, а затем снова собрались в уголке отдыха, чтобы пообщаться за бокалом сливочного пива.
Мои "гвардейцы" насели на нас с Тедом и засыпали нас вопросами. Они жаждали начать тренировки и были страшно довольны, что у них появилось место, где они могут посидеть своей компанией. Прежде у них были с этим проблемы из-за того, что они учились на разных факультетах. Драко, Джастин и Невилл общались втроём, Эрни с Дирком ушли смотреть библиотеку, оставшиеся младшекурсники окружили Грега с Винсом и пытали их насчёт магической борьбы. Все как-то сразу прижились здесь, никто не хотел расходиться.
А вечером мы пригласили сюда своих леди, похвастаться и пообщаться. Дуэльный клуб Драко Малфоя открылся.
Слухи, как обычно, разлетелись по Хогвартсу со скоростью бешеного снитча. Помещение клуба фигурировало в них как нечто исключительное, о занятиях клуба, про которые умалчивалось, ходило множество домыслов, преподносивших их как нечто совсем исключительное. Уже к понедельнику в клуб попросилась чуть ли не четверть Хогвартса, но мы заранее договорились отвечать, что в этом году приём закончен, а в следующем — там видно будет. Драко Малфой, нисколько не чуждый тщеславия, купался во всеобщем внимании и драл нос к потолку.
Но нужно сказать, что и делал он немало. К потоку вопросов, а есть ли у нас то, то и это, Драко относился однозначно — если пока и нет, то должно быть. Это не касалось всяких глупостей вроде фонтана с золотыми рыбками, но полезные идеи он вычленял, даже если они не относились напрямую к единоборствам. К примеру, он уговорил отца отдать в клуб несколько редких трактатов по трансфигурации и чарам, которых не было в школьной библиотеке, а также приобрести магловские мебельные каталоги, которые запросил Диас. Словно двое одержимых, они накрепко спелись на почве клубного интерьера, а воплощать их идеи приходилось мне.
Помимо общехогвартской возни вокруг малфоевского клуба, в Гриффиндоре развернулась некая подозрительная активность. Грифы ходили кучками, всё время шушукались и многозначительно посматривали на остальных. Нетрудно было догадаться, что они что-то задумали, и догадки очень скоро получили подтверждение. Парвати сообщила Падме, что гриффиндорцы с Гермионой во главе собираются открыть свой дуэльный клуб и называют себя не иначе, как Гриффиндорская Армия Дамблдора. Бывший директор всё-таки остался у них идеалом борца за права угнетённых, а что его люди уничтожали старинные нейтральные семейства, то всем этим чистокровным богачам так и надо, потому что все они одинаковы.
Несколько дней спустя в Хогвартс явился Артур Уизли. Он побывал у директора, а на следующий день было объявлено об организации клуба "Гриффиндорский Альтернативный Дуэлинг", сокращённо ГАД. Название наверняка придумывала Грейнджер, её стиль был узнаваем. Грифам, как и нам, было позволено занять под клуб любое свободное помещение и оборудовать его по своему вкусу, квалификацию клубных тренеров и лекаря точно так же оставили под их ответственность — а точнее, под ответственность Артура Уизли, который поручился за них. По уму, к клубному преподаванию и лечению не следовало бы допускать без аттестации, но тогда пошли бы разговоры, почему нам без неё можно, а им нельзя.
Разумеется, Ранкорну было известно о существовании гриффиндорской оппозиции, поддерживающей Дамблдора, но директор разумно рассудил, что лучше держать её легально и на виду — до первого её прокола. Я тоже не парился из-за ГАДов, а просто принял их наличие к сведению. Даже если они начнут разносить Хогвартс по камешкам, среди них всё равно нет никого, кто сделает это достаточно быстро, чтобы я не успел вмешаться.
Руководила ГАДами Гермиона. Она буквально летала по Хогвартсу, гордая, ясноглазая, вся из себя воодушевлённая. Ей бы ещё грудь оголить, и она выглядела бы прообразом "Свободы на баррикадах" кисти Делакруа. В полной мере ощущая себя борчихой за правое дело, она держалась весьма самоуверенно и при встрече окидывала нас победоносным взглядом свысока, чуть ли не копируя при этом младшего Малфоя.
Мы тоже боролись за правое дело. Она — за своё, мы — за своё.
Поговорить со статуей Ровены Равенкло я собрался только в середине сентября. Даже не потому, что все эти дни я был по уши занят хогвартскими и клубными делами, а потому, что раздумывал над предложением статуи.
"Ты достоин моего наследия"... Звучит завлекательно, но кто знает, что за этим скрывается? Тысячу лет назад человеческая жизнь ценилась куда как дешевле, в том числе и жизнь колдуна. По большому счёту, она ничего не стоила, если ты не член рода и не защищён обетами, а я не принадлежал к роду Равенкло ни по крови, ни по духу. Мало ли, вдруг мне будет оказана честь стать вместилищем личности Ровены Равенкло или быть принесённым в жертву для укрепления магии замка?
Определённо, стоило подстраховаться.
Поэтому я пошёл к статуе, только полностью продумав все варианты и сформулировав все условия, на которых я соглашусь на её наследие. Выбрал я ночь с субботы на воскресенье, чтобы было время отоспаться, если визит затянется. Когда гостиная равенкловцев опустела, я накинул плащ-невидимку и отправился к ним в общежитие.
— Я здесь, — отправил я мысленное послание, прикоснувшись ладонями к книге на коленях статуи. До меня донёсся ментальный отклик заключённой в статуе сущности. — Моё почтение, леди Ровена.
— Приветствую тебя, — послышался такой же мысленный ответ. — Ты готов принять моё наследие?
— Почти, — отозвался я. — Как только мы выполним кое-какие формальности. С вас непреложный обет о непричинении мне умышленного вреда, прямого и косвенного, действием, бездействием и умолчанием, а также клятва ничего не делать со мной без моего прямого согласия. Со своей стороны я могу поклясться в том же.
— Начинаешь с недоверия? — беззвучный голос статуи не казался обиженным. Скорее уж в нём слышались довольные нотки.
— С благоразумия и осторожности — я же совсем не знаю ни вас, ни ваших целей. Лично я на вашем месте только одобрил бы такой подход.
