| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
И все время до начала войны обстановка в стране оставалась нестабильной, демократия так же была не ахти. Так, в 1933 году в выборах в парламент приняли участие всего 1,7 миллиона человек (да и среди них явка составила чуть более сорока процентов), то есть чуть более десяти процентов населения. В 1937 году — 2,5 миллиона при почти такой же явке, в 1938 — 2,2 миллиона при явке вообще в 30% — то есть большинство населения в выборах не участвовало не только из-за пассивности, оно было просто ограничено в избирательных правах. Так что наши выборы в Верховный Совет смотрелись на этом фоне вполне прилично, о чем мы и не преминули раструбить в ответ на обвинения в отсутствии кворума и демократичности.
Разбили мы и обвинения по части национального вопроса. Ведь чем оказалась революция 1932 года ? Военные и чиновники сместили аристократию. Но не только. Среди победивших внезапно оказалось много тайцев китайского происхождения. Первый премьер-министр — Манопхакон Нититхада — китаец. Пхахон Пхахаюсена — второй премьер-министр, правивший с 1933 по 1938 годы — был сыном китайца и тайки, Пибунг Сонгкрам — третий премьер, правивший с 1938 года — также сын китайского иммигранта ! (в РИ правил до 1944 и затем после пары переворотов — с 1948 по 1957 годы). А его 'карманный Геббельс' — министр культуры и иностранных дел, который и пропагандировал пантаистскую политику Сонгкрама о возвращении 'исконно тайских' Лаоса и Камбоджи — тоже был из китайцев, причем на свою голову он всячески пытался отмазаться от своих китайских корней — собственно, с его криков в прессе и на митингах о своей тру-тайскости мы и начали копать эту тему. Националисты они такие — нужен глаз да глаз за их собственным происхождением.
Получалось, что таиландские китайцы сбросили собственно тайцев с высших постов. И, одновременно, получалось, что китайские же националисты, стоявшие во главе Таиланда, пытались очернить нетайским происхождением китайских же коммунистов, стоявших во главе Компартии Таиланда. Во заворотики ! Когда мы все это раскопали да вывалили на всеобщее обозрение, поддержка предыдущего правительства стала существенно снижаться, а с учетом того, что мы накачивали КПТ тайцами — вскоре вообще сошла на нет. Более того — мы позволили вернуться из ссылки князьям, которых изгнали их страны после переворота 1932 года — естественно, с условием чтобы они даже не пытались поднимать какие-то бучи. Правительство Таиланда тоже пыталось делать ответные шаги. Так, в 1944 году ставший уже совсем непопулярным Сонгкрам был отправлен в отставку, и пост премьер-министра занял Куанг Апайвонг (РИ) — якобы либерал. Но и тут вышла промашка — он оказался кхмером, и национальная карта консерваторов снова была бита.
Мы же подыскивали короля на Советскую Монархию. Текущий — Рама Восьмой — был поставлен на должность короля китайскими путчистами и, похоже, собирался оставаться с ними до конца (в РИ найден застреленным в 1946 году). Его младший брат в настоящее время находился в Швейцарии, к тому же он был сыном принца и простолюдинки, что накладывало ограничения на занятие им трона. Впрочем, после переворота 1932 года 'возможно все !' (в РИ он правил с 1946 по 2016 год). Нас же больше чем происхождение смущала его западническая направленность (в РИ был последовательным сторонником США, но вполне приличным королем — развивал промышленность и сельское хозяйство, на собственные средства (путь и украденные у народа) создал более трех тысяч проектов, провел масштабный проект по мелиорации и даже создал технологию 'Королевский дождь' — искусственный вызов осадков, что было очень важно для сельского хозяйства Таиланда, страдавшего от засух ничуть не меньше, чем от наводнений; впрочем, судя по развитому сектору секс-туризма, все получилось не очень хорошо). Так что еще будем смотреть из других принцев — кто нам больше подходит из тех, кто вернется. Нам ведь король на нашем троне нужен прежде всего с внутриполитической точки зрения, чтобы как-то примирить простых людей, которые привыкли к тому, что над ними, на самом верху, есть монарх. Ну так и не будем проводить кардинальных изменений — получат они своего монарха.
В принципе, нам некуда спешить, и время работало на нас, так что троевластие, аналогичное бирманскому, установилось и в Таиланде. И это еще что ! В Лаосе, Камбодже и Вьетнаме было вообще четырехвластие — там ведь оставалась еще и французская администрация — и даже после окончания войны, когда вишистская администрация была сменена не менее националистической голлистской (хотя люди были одни и те же), французский фактор еще долго оставался значимым в той местности — голлисты, как 'победители' в войне, пользовались поддержкой западных стран, а по части колоний были еще непримиримей вишистов — все должно остаться под пятой галльского петуха !
Но это было еще позднее, а в начале 1945 по нашим прикидкам у нас еще было время как минимум в два года, чтобы укрепить местных коммунистов — это в моей истории на Тихом океане хозяйничали американцы, а в Индийском — англичане, так что Индокитай был в надежных клещах англо-саксонского империализма. Сейчас же — в 1943-44 — их тут просто не было — англичан отбросили, американцы все никак не могли преодолеть Гавайский рубеж, так что наше проникновение на юг происходило в условиях фактически силового вакуума — никакой значимой силы тут просто не было. Ну не считать же за таковую японцев — их все в лучшем случае терпели, в основном же ненавидели. А местные силы не могли самостоятельно справиться с накопившимися противоречиями. И если англо-саксы в моей истории все эти противоречия задавили силой и обрекли на многолетние страдания, заставив нацменьшинства подчиниться центральным правительствам Бирмы и Таиланда, да и в Малайзии, Индонезии — сильно помогли в подавлении коммунистического движения, не говоря уж о Вьетнаме, то сейчас мы перекраивали карту Юго-Восточной Азии по справедливому, как нам казалось, принципу — исходя из ленинского права наций на самоопределение.
А укреплять коммунистов надо было еще долго и упорно — уже в 1944 мы предвидели что малой кровью дело не обойдется. Например, с объявлением Таиландом войны США тайский посол в США открыто выступил против такого решения своего правительства и создал организацию 'Свободный Таиланд'. Правительство США тут же арестовало все таиландские счета и передало эти средства новой организации, и вскоре под ее крылом в одних только США было уже пятьдесят тысяч бойцов — тут и обучавшиеся в западных странах студенты, и эмигранты, пожелавшие освободить свою родину от японских оккупантов. И всех их обучали спецы из УСС — Управления Стратегических Служб, предтечи ЦРУ моего мира. С другими народностями была примерно такая же ситуация — американцы готовили из них боевые отряды. Повоевать с японцами эти люди скорее всего не успеют, а вот коммунистическим правительствам крови попортить могут изрядно — пока было непонятно, куда эта сила повернет — то ли примет преобразования в своих странах, то ли станет отрабатывать потраченные на них средства.
Но это — дело еще неблизкое, а в более близком будущем — в 1944-45 годах — меня больше волновали китайцы. За прошедшие века, а особенно начиная с середины 19го века, они сотнями тысяч выплескивались из Поднебесной в южные страны, создавая там мощные диаспоры, прежде всего в городах, Сингапур так вообще был китайско-индийским городом (причем китайцев там было три четверти населения). И во всех странах китайцы подминали прежде всего торговлю, занимались ростовщичеством, контрабандой, подпольным игорным бизнесом, содержали подпольные бордели и опиекурильни, хотя не гнушались и банковским делом, промышленностью, сельским хозяйством, занимались откупом налогов и торговлей опиумом. Впрочем, было много рабочих и носильщиков, инженеров, писателей и ученых. Но они редко заправляли жизнью китайских общин — вся власть была в руках воротил. Неудивительно, что и компартии в этих странах создавались прежде всего китайцами — не только в Таиланде, но и в Малайзии, да и в других странах тоже. Поэтому так же неудивительно, что местные жители, поддерживая коммунистические идеи, не стремились поддерживать коммунистические партии своих стран, так как они создавались прежде всего местными китайцами. Как будто нутром чуяли, что до добра это не доведет — бороться против своего правительства, пусть и компрадорского феодально-капиталистического, находившегося под управлением колонизаторов, зато из своих, лишь для того, чтобы отдать власть чужакам, от которых, как показывала историческая память, добра не жди — на это не каждый пойдет.
Причем китайцы несмотря на то, что проживали на территориях этих стран столетиями, так и оставались чужаками — они не интегрировались в местное общество, жили закрытыми общинами, связанными между собой тесными кровными и деловыми узами, всегда были готовы прикрыть друг друга, брали под крыло вновь прибывших китайцев, оказывали им помощь и помогали обустроиться, за что те платили верной и преданной службой. Так что китайские общины были единой сплоченной силой. И несмотря на то, что между ними и внутри них порой вспыхивали конфликты, но насчет эксплуатации местного населения или защиты от наездов они выступали единым фронтом. Действовать более жестко по сравнению с местными им позволял и 'принцип крови', по которому любой, родившийся от китайца, автоматически считался китайцем. Китайские эмигранты столетиями помнили, из какой провинции вышли их предки, и возвращение в родную провинцию воспринималось местными как возвращение давно уехавшего сына. То есть китайские диаспоры всегда знали, что они могут вернуться в Китай и их там примут, окажут поддержку (в РИ двойное гражданство зарубежных китайцев было усложнено в КНР только в конце 60х годов — до этого времени китайцы могли приезжать в КНР вообще без виз, так как считались гражданами Китая, в 1975 году зарубежные китайцы лишились права иметь своих представителей во Всекитайском Собрании Народных Представителей (то есть до этого момента зарубежные китайцы могли выбирать депутатов в высший орган КНР !), а окончательно двойное гражданство зарубежных китайцев отменено в 1980 году — но только ради налаживания отношений с соседними странами — те воспринимали своих граждан со вторым гражданством КНР как китайских агентов, и вполне справедливо). Это также было немаловажным фактором в их порой безбашенном поведении в чужих землях — отморозки из китайцев всегда знали, что смогут найти укрытие в Китае, где их не достанут мстители. А добраться туда им помогут свои же из диаспор. Собственно, везде диаспоры и 'правозащитники' с двойным гражданством оттого и смелые — есть куда сбежать.
В моей истории наиболее трагично это проявилось в Камбодже, где власть захватили красные кхмеры, в руководстве которых большинство составляли этнические китайцы — именно они и устроили массовый геноцид камбоджийцам (впрочем, сколько пришлось на самих красных кхмеров, а сколько им приписали постфактум чтобы обелить других черных кобелей — еще вопрос — к моменту их прихода к власти в стране уже пять лет шла гражданская война — собственно, красные кхмеры и пришли к власти через пять лет после переворота, устроенного военными, которые свергли короля Нарадона Сианука — то есть именно путчисты расчистили путь Пол Поту и его клике (да и сам псевдоним как бы на мекает — POLitique POTentiale — 'политика возможного' — действительно его власть стала возможной только после этого переворота), а сколько еще погибло от ковровых бомбардировок американцев и их вторжения в Камбоджу в ходе Вьетнамской войны — тоже вопрос — в соседнем Лаосе американцы сбросили на страну по тонне бомб на каждого жителя. Так что сколько погибло непосредственно от бомбардировок, сколько из-за разрушенной инфраструктуры, от гражданской войны, просто сбежало, а сколько уничтожили красные кхмеры — вопрос открытый).
И меня тоже напрягал перевес в сторону китайцев в местных компартиях — по своей истории я помнил, как все эти партии переметнулись на сторону КПК и начали выступать против Советского Союза. Такого бы не хотелось, поэтому где только можно мы старались набирать в компартии прежде всего местное население. Этим приемом мы старались подготовиться к будущим битвам. Битвы против империалистов будут — это к бабке не ходи, но и с китайцами было непонятно. Пока Китай представлял набор независимых государств, но как там повернется в дальнейшем — был непонятно, поэтому мы готовились и к войне с будущим объединенным Китаем, если таковой возникнет. Да, соотношение сил было не в нашу пользу — более трехсот миллионов китайцев против примерно 60 миллионов Индо-Китая — 14 в Бирме, 15 в Таиланде, 5 миллионов во французском Лаосе, 3 — во французской Камбодже, 25 миллионов во всех трех частях французского же Вьетнама — французского протектората Тонкин на севере, протектората Аннам, находившегося под формальным управлением вьетнамской королевской династии в центре Вьетнама и французской полноценной колонии Кохинхина на юге. Причем из этих 60 миллионов минимум десять процентов составляли этнические китайцы, и за кого они будут в возможной войне — было непонятно. Да и среди оставшихся хватало наших противников, но тут была надежда, что они все-таки объединятся с нами в борьбе с внешним врагом — ведь китайцы веками были главной угрозой для местных жителей. К тому же я помнил, что в 1979 году Китай показал себя не с лучшей стороны в китайско-вьетнамской войне — Первой Социалистической -первой войне между социалистическими государствами. Правда, со стороны Вьетнама там воевала армия, которая провела в боях тридцать лет — против японцев, французов, американцев. Сейчас боевой опыт у местных жителей был гораздо меньше, но и Китай не был той мощной державой, которой он становился к концу 70х годов моего времени. (в РИ Китай до и после китайско-вьетнамской войны 1979 года массово тренировал вьетнамских китайцев в своих лагерях, создавал из них диверсионные отряды, организовывал подпольные фабрики по изготовлению фальшивых документов и денег — фактически китайская диаспора численностью более миллиона человек была пятой колонной КНР во Вьетнаме)
Так что пока из 60 миллионов мы могли рассчитывать примерно на половину населения, что при нормальной мобилизации даст три миллиона бойцов, а при тотальной — пятнадцать. Из них-то два года — 1944 и 1945 — мы и ковали вооруженные силы социалистических республик Индо-Китая. И тут работали все те же пропорции и наши методики просева людей — сначала снять сливки, и лишь затем подтягивать остальных. В итоге уже к концу 1944 года у нас тут под ружьем был почти миллион человек, а к концу 1945 — уже пять миллионов. А это дофига. Причем это была по сути единая армия, с общим командованием, и лишь на уровне дивизий уже шли разграничения по конкретным республикам. А так — методики обучения, снабжение, вооружение, пополнение и обеспечение тыловой службы и боевой работы — все это делалось централизованно. Заодно таким образом мы рассчитывали избежать возможных столкновений между новоиспеченными советскими республиками.
Этому же способствовало и деление войск по их назначению и уровню подготовки. Так, еще к осени 1944 у нас тут было пятнадцать тысяч бойцов в наших частях быстрого реагирования. Причем в этих частях бок о бок служили люди разных национальностей — получался эдакий французский Иностранный легион, спаянный принадлежностью к части, а не к своим национальностям. Ну а мы еще дополняли эту идеологию положениями коммунизма.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
