Балет. Серебряные крылья. Книга 2

Конечно, он понимал, что должен спокойнее относиться к подобным ситуациям. В жизни всякое бывает. Комм мог просто-напросто сломаться. Она могла его потерять, в конце концов. Не обязательно должно случиться что-то плохое.

Но дурное предчувствие не отпускало его с самого утра. Хотелось запереть ее в номере гостиницы, или не отпускать ее от себя ни на шаг. Останавливали слова Рудольфа Кардена, сказанные несколько месяцев назад, когда они летели на юбилей Константина Аверина. Их должен был доставить их на Терру-2 лайнер класса люкс 'Кассиопея' примерно за десять часов. За завтраком все дружно обсуждали работу Миссии Милосердия святой Елены и то, что еще можно было бы сделать для ребят. После того, как Диана съела свою овсянку с черникой и выпила чай, девушка выскочила из-за стола, объявив: 'Я пошла исследовать корабль'. — Умчалась из ресторана.

Вадим было уже встал вслед за ней, то Рудольф придержал его за плечо

— Отпусти ее, — сказал он очень тихо. — Пусть идет одна.

— Но если с ней что-то случиться?

— Вадим, я очень тебя уважаю, — начал Карден, осторожно подбирая слова. — Ты многое делаешь для сирот из Миссии Милосердия. Благодаря тебе Диана сейчас практически здорова. Ей нужны были твоя любовь и забота. Но сейчас все изменилось.

— Ей, по-твоему, больше не нужна больше моя любовь? — В голосе Вадима разлился арктический холод.

— Любовь? Нужна. Но твоя гиперопека ей дышать мешает. Что уж о взрослении и развитии говорить? Ты над ней трясешься, как кошка над котенком. Глаз не спускаешь. Контролируешь. Защитить от всего на свете пытаешься. От нее самой в том числе. Это было не то, что оправдано — необходимо, когда она лежала в больнице и какое-то время после. Но сейчас ей нужна свобода. Чтобы она смогла вновь полюбить этот мир, а не бояться его. Дай ей возможность куда-то поехать или пойти без тебя, если уж у нее возникло такое желание. Позволь ей решать, как жить и что делать без оглядки на кого-либо. Тогда она перестанет чувствовать себя сломанной куклой.

— Я боюсь за нее

— Это, прости, твои проблемы. Если у тебя невротическое расстройство, то иди к психотерапевту. Не надо мучить себя и ее. Может быть я не прав сейчас. Но мне кажется, что ты воспринимаешь свою жену, как несчастного ребенка.

— Есть немного.

— Во-первых, несчастной она не выглядит. Во-вторых, если Дана — ребенок, как ты можешь с ней спать?

— Рудольф! — возмущенно воскликнула Катрина.

— Может грубо, но зато, по существу. — Мужчина перевел взгляд на свою невесту и скорчил недовольную гримасу. — Излагаю свою мысль, как могу. И, вообще, мы в дружеской компании, а не на светском приеме. Поэтому уж позвольте говорить честно, а не витиевато-вежливо. Вы, вообще, понимаете, кем она может стать?

— Звездочкой твоего театра? — Невинно захлопала глазками Кати.

— Второй Марией Браяр. Только я не позволю, чтобы Дана повторила ее судьбу. — И видя одинаковое непонимание в глазах Катрины и Вадима, пояснил. — Это была балерина. Лучшая из лучших. Легенда. И она покончила с собой в тридцать семь лет. Потому что, несмотря на свой ярко выраженный талант страдала от тревожно-фобического расстройства — следствия пережитой психологической травмы, и до безумия боялась мира за пределами театра. Она не гуляла. На улицу выходила только в случае крайней нужды. Практически жила в театре. И не представляла, чем будет заниматься, когда уже не сможет танцевать. Я не знаю, что ее подтолкнуло к самоубийству. Может она устала постоянно испытывать страх? Может кто-то подтолкнул. Недоброжелателей у нее было достаточно. Но если бы мир за пределами сцены не был ее врагом, может она не решилась бы прервать свою жизнь в такое молодом возрасте.

— Я понимаю, но ничего не могу с собой поделать, — сказал Вадим, поморщившись.

— Это, как уже было сказано, твои проблемы. А насаждать ей свои страхи — просто подло. У нее своих более, чем достаточно. Или ты думаешь два теракта прошли для ее психики совсем без последствий? Очнись! В первом она потеряла всех, кто ей был дорог. Во втором чуть не потеряла себя. Ты не имеешь право усугублять ситуацию. Ей нужно совсем немного времени. Она уже сейчас, не до конца восстановившись, танцует лучше некоторых солисток моей труппы. И я даже не про технику говорю. Хотя и здесь все отлично. Учили ее хорошо. Не зря же она в любимцах Горского ходила. В ней есть что-то, что мне сложно описать словами. Харизма. Магнетизм. Пронзительность. Невероятная по своей силе энергетика. Умение отдавать танцу больше, чем всю себя. Она станет второй легендой. Если мы сейчас все не испортим. Подумай над этим.

И Вадим думал. Старался давать ей как можно больше свободы. Одергивал себя, когда буквально до безумия хотелось снова начать контролировать всю ее жизнь. И говорил то, во что сам, к сожалению, не верил: 'Все будет хорошо'. И это давало свои плоды. Дана стала спокойнее.

Но почему-то сегодня весь его самоконтроль летел в бездну. А тревога с каждой минутой роста в геометрической прогрессии. Поэтому, кое-как выждав два часа — приехать раньше было совсем уж неприлично, он вызвал такси и помчался в кафе, где его жена должна была встретиться с бывшими однокурсниками.

Однако за столиком, где расположились бывшие Артенийцы, Дианы не было. Но ребята обеспокоенными не выглядели. Скорее немного виноватыми, как нашкодившие дети. Мужчина присел на свободный стул, строго оглядел бывших воспитанников и скомандовал:

— Рассказывайте.

— О чем? — в голосе Рея не было и намека на волнение. Впрочем, он всегда держался ровнее приятелей.

— О том, что происходит? Где Дана? И почему она не с вами?

— Ничего не происходит. Мелкая с Сашкой. У них возникло одно неотложное дело. Но они скоро вернутся.

— Что за дело?

— Они вернутся — расскажут. Если посчитают нужным, конечно. Сэр, поймите меня правильно. Это не мой секрет. И не мне его разбалтывать. Остальные тоже ничего не скажут. Мы должны уважать решение Даны. Если она посчитала, что сейчас вам ничего знать не нужно, значит так тому и быть.

— Рей, имей совесть. Моей жене рожать через полтора месяца, а она по какому-то 'делу' сбегает, выключив телефон. Вдруг ей плохо станет?

— Саша с этим справится. Если он ее из-под перекрестного огня вытащил, хотя сам был тяжело ранен, то скорую помощь вызвать, точно, сможет. Не стоит себя накручивать. И, если позволите, я дам вам совет. Смиритесь с тем, что брак — это не добровольное рабство. Ваша жена имеет право самостоятельно принимать решения с предпринимать любые действия, не ставя вас о них в известность.

— Ты меня бесишь, — сказал Вадим, откидываясь на спинку стула.

— Он всех сегодня бесит, — Сказала Мария немного капризным тоном, — Но он прав. Всегда. Проверено.

— А если все же не прав? — Бывший куратор ребят вздернул бровь и с любопытством посмотрел на девушку.

— Значит, мы его неправильно поняли. И это тоже доказано на практике.

Его бывшие подопечные как-то сникли. Они явно не были в восторге от той роли, которую исполняли, но всем своим видом показывали, что отступаться не намерены. То есть будут молчать, что не делай. Потому что, во-первых, об этом их попросила Дана. А, во-вторых, ее решение поддержал, Рей. А, он, как выяснилось, всегда прав.

И сейчас Вадиму ничего не остается, кроме как заказать кофе и хорошенько подумать, какое такое секретное дело могло появится у его жены на этой планете? Ведь единственные, кого она здесь знает — ее бывшие сокурсники. Или нет?

Ее внезапно возникшее желание посетить Бетту он воспринял спокойно, даже с некоторой радостью, как повод взять маленький отпуск и провести несколько дней с любимой, забыв про работу.

А то, что захотелось ей развеяться, повидать друзей. Так ничего в этом плохого нет? Когда родятся дети, ей будет не до дальних перелетов. По крайней мере, некоторое время. Да, и хандрила она в последние недели. А объяснять причину плохого настроения выяснить так и не удалось. Диана или отмалчивалась, или виртуозно переводила тему. Он списывал это на плохое самочувствие и страх перед материнством. И ошибся.

Он несколько минут ломал голову, что ей могло понадобиться на чужой планете? Ее с этим местом никогда ничего не связывало, ну, кроме друзей.

Осознание, какой он идиот пришло неожиданно и опалило горячей волной стыда. Он ведь читал ее личное дело и знал, что родилась его жена не на Тание. Туда ее привезли в возрасте пяти лет. А появилась на свет маленькая Диана Вирэн именно здесь — на Бетте.

ГЛАВА 34

Дана разглядывала себя в маленькое зеркало в серебряной оправе. Изящная вещица была подарком Константина Аверина. Девушка сначала хотела похоронить ее в сейфе среди других драгоценностей. Но дед ее мужа, изучивший немного свою молодую невестку, сразу попросил ее этого не делать.

Кстати говоря, глава семейства уже несколько месяцев пребывал в состоянии тихого счастья от одной только мысли, что уже очень скоро получит даже не одного правнука, а двух. В родовом особняке, где обитал старик, целый этаж уже был переоборудован под детскую. Со спальнями, игровыми комнатами, мини-кинотеатром и спортивным комплексом для детей. Узнав это, Диана жалобно спросила у мужа:

— Твой дед ведь производит впечатление разумного человека. Зачем все это? Мы ведь не собираемся там жить. Лишь в гости ездить. Ему, деньги девать некуда?

— Солнышко, а где мы будем жить, когда улетим отсюда? — спросил Вадим немного насмешливо. — Рудольф, как я понимаю, твердо намерен заманить тебя в свою труппу. И ты этого хочешь?

— Да.

— Следовательно, придется перебраться на Тагарин. Конечно, можно снять квартиру или дом. Но зачем? Проще поселиться в моем родовом гнезде. Там всем нам места хватит. Да еще и останется.

— То есть, по-твоему, он просто немного увлекся, но за грани разумного не выходил?

— Его можно понять. На него нежданно-негаданно такое счастье свалилось. От нас детей ждали лет через десять. В лучшем случае.

Из размышлений ее вырвал голос Сашки. Он кончиками пальцев коснулся ее плеча. Поймал ее взгляд и явно не надеясь услышать положительный ответ, спросил:

— Может, не надо? Ну, что хорошего будет от этой встречи?

— Мне нужно посмотреть ей в глаза. Может тогда я смогу... нет, не простить — понять?

— Тогда пойдем. Мы уже на месте.

У самого порога особняка Эддаров, девушка все же спросила бывшего однокурсника:

— Как тебе удалось достать приглашение сюда?

— Моя мама состоит с Луизой в одном благотворительном обществе. Я все ей рассказал. Попросил организовать эту встречу. Ты не подумай. Она умеет хранить секреты.

— Забей. Мне абсолютно все равно, узнает об этом кто-то посторонний, или нет. Использовать это против меня невозможно. А о репутации моих биологических родителей, я беспокоиться не склонна. Но с чего вдруг твоя мама захотела мне помочь?

— Я попросил, — немного удивленно отозвался Сашка. — Этого для нее более чем достаточно. А еще ты ей нравишься. Меня даже немного пожурили, что позволил Аверину увести тебя прямо у меня из-под носа.

— Но мы же не любим друг друга.

— Это к делу не относилось и было признано неважным, — Парень мягко улыбнулся.

— А ты изменился, — вдруг сказала Дана. — Даже говоришь по-другому. Спокойнее стал. Тебе хорошо в новой академии?

— Там очень интересно. Ну, и Рей, наверное, на меня так влияет. Заражает умиротворением.

Девушка еще что-то хотела спросить, но Саша уже позвонил в дверь. И буквально через мгновение им открыл робот-дворецкий — модная в этом сезоне игрушка. Аверин-старший предлагал внуку отдать своего, которого ему подарили на прошедший юбилей. Он у него до сих пор в коробке нераспечатанный стоял. Но отклика это предложение не нашло. Дана считала, что живая домработница гораздо лучше тупой жестянки, у которой одно единственное достоинство — раскрученный бренд. А Вадим не имел склонности окружать себя статусными игрушками. Исключение составляли лишь по-настоящему полезные вещи, не имеющие более дешевых аналогов.

Внутреннее убранство особняка Эддаров поражало роскошью. Антикварная мебель. Дорогие ковры из натуральных волокон. Картины на стенах. Красиво. Но жить во всем этом великолепии Дана вряд ли бы согласилась. Там не чувствовалось уюта, тепла к которому она уже так привыкла.

В гостиной за чайным столиком их ждала хозяйка. Привлекательная и еще достаточно молодая женщина в прелестном бежевом платье. Саша представил их друг другу. И Диана даже смогла выдавить из себя вежливую улыбку.

Мама...

Это моя мама.

Девушка думала, что ее сердце сожмется от боли. Или, что перехватит дыхание. На глаза выступят слезы. Но нет. Она, вопреки своим ожиданиям, не почувствовала ровным счетом ничего. Даже злости. Шевельнулось в душе лишь легкое презрение к этой разукрашенной кукле. Но и оно быстро погасло. Бывает, что некоторые женщины напрочь лишены материнского инстинкта. Они просто не способны любить своих детей в горе, болезни и смерти, хотя и могут периодически изображать нежность к живым, здоровым и послушным отпрыскам. Чаще всего на семейных фотографиях, или при посторонних. Чтобы никто не усомнился: у них идеальная семья, а они сами образцовые жены и матери. Традиционные ценности семьи и брака в тренде последние лет шестьдесят. Приходится соответствовать.

Вадим назвал таких 'Монстрами безразличия, умело маскирующимися под приличных людей', и девушка была с ним абсолютно согласна. Только чудовище могло согласиться сделать аборт на восьмом месяце беременности. А уехать даже не дождавшись, уже по сути, формального объявления о смерти ее ребенка? На фоне первого, второе, конечно теряется, но все же.

Тем временем хозяйка пригласила их присесть на диван. И собственноручно налила в фарфоровые чашки цвета слоновой кости терпкий зеленый чай. А после госпожа Эддар завела светскую беседу с Сашкой о природе, погоде и самочувствии его родителей. Парень отвечал не слишком охотно. Поэтому Луиза Эддар переключила свое внимание на гостью.

— Вероника — мать Александра много о вас рассказывала, — сказала она девушке. — Вы ведь с ним учитесь вместе?

— Учились. Некоторое время назад. Сюда я приехала повидать друзей. А Саша согласился взять меня в гости к вам. Мне так хотелось с вами познакомиться. Я смотрела записи балетных постановок, где вы танцевали.

— Вам нравится балет? Впрочем, о чем это я? Он нравится всем.

Диана и Александр понимающе переглянулись. О нелюбви майора Аверина (именно так продолжали именовать друзья своего бывшего куратора) к данному виду сценического искусства, знали все. И многие недоумевали: как он мог влюбиться в маленькую балерину? Но его сложные отношения с балетом никак не мешали ему обожать жену.

— Сама я живу балетом, — продолжала разглагольствовать госпожа Эддар. Дана захотела отпустить едкий комментарий о том, что те, кто живет балетом, никогда не бросит любимое дело в двадцать шесть лет ради обручального колечка, но удержалась. — И каждую неделю мы с супругом ходим в театр. Несколько месяцев назад к нам прилетала труппа Рудольфа Кардена с ним самим во главе. Меня представил ему директор театра. Вы не представляете, насколько Рудольф неординарный человек. Невероятно обаятельный. Харизматичный.