— Не развязывайте Элгина, пока он не выведет вас из болота, — посоветовал Мартин.
— Не тревожься, красавчик, — на лице Лины появилась жутковатая улыбка. — Мы с бабоньками тут задержимся, еды у нас довольно. А за "демоном" должок по части супружеских обязанностей.
Путешественники переглянулись. Думать об участи сластолюбивого барона не хотелось. Они собрали вещи и пошли к берегу. Мартин с Кеннетом посовещались, выбрали направление, потом все четверо влезли в ненавистные болотные штаны и сапоги и двинулись в топь.
XIV
Два полных дня брели путешественники через топь. К середине третьего ступили на каменистый берег небольшого островка, где Чаша Владычицы Морей ждала очередного владельца. Кеннет тут же проверил местонахождение других искателей: самому успешному до цели оставалось никак не менее недели пути, так что поводов для беспокойства не было.
— Молодые люди, я был бы вам очень признателен, если б вы задержались здесь ненадолго и помогли мне провести кое-какие исследования.
Троица переглянулась. Самое заветное желание — поскорее отделаться от Хагена. Но Кеннет дважды вытаскивал их из серьезных переделок. Возможно, они обязаны ему жизнью. И неизвестно, под силу оказалось бы им втроем добраться до цели с таким отрывом от остальных. Никто из них не был неблагодарным. Мартин с капитаном привыкли отдавать долги, а девушка помимо признательности испытывала еще и любопытство. Не каждый колдун видел Чашу Владычицы Морей, а ей представляется шанс подержать ее в руках...
— Давайте задержимся?.. — проговорила, наконец, Кэтрин.
Ее мужчины кивнули.
— Спасибо! — просиял чародей.
На берегу путники сняли болотные сапоги и штаны, оставили вещи и налегке двинулись вглубь островка. Кэтрин с удивлением рассматривала обступившие их деревья. Они чем-то отдаленно напоминали знакомые ели: стройные серые стволы с правильными ярусами ветвей, темные, почти полностью заслоняющие свет кроны. Но необычный лес выглядел гораздо более зловеще, чем еловый. Изогнутые подобно щупальцам ветви свисали вниз, напоминая толстых змей со вставшей дыбом чешуей. Каждая жесткая зеленая "чешуйка" оканчивалась острым шипом. Стволы были усажены серыми колючками, а нижние, мертвые ветви походили на кости рыбьего скелета. Под ногами хрустели бурые сухие листья-чешуйки и обломки веток, ни одна травинка не пробивалась сквозь плотный слой опада. В лесу царил полумрак, хотя солнце еще высоко стояло в небе. Кэтрин, Мартину и капитану стало не по себе. Кеннет заметил, как настороженно они озираются по сторонам, и сказал:
— Мрачновато здесь. Это драконья ель, на Континенте встречается нечасто. Безобидное дерево, хотя и выглядит неприветливо.
— Да уж, куда приятнее было бы идти по березовому перелеску... — пробурчал себе под нос Мартин.
Какой-то очень слабый, но в высшей степени неприятный запах щекотал ему ноздри. Наверное, эта самая ель...
— Кеннет, ты так уверенно идешь, — сказал Сэндклиф. — На карте же не обозначено, где именно лежит Чаша. Колдуны ее чуют?
— Нет, Сэнди. Я ищу воду. Чашу притягивает водная стихия. Сколько раз ее обнаруживали на берегу ручья, озера или речки! Один раз она объявилась в колодце. А как-то...
— Смотрите! — Кэтрин отошла в сторону и опустилась на колени перед небольшим бочажком.
Мужчины тут же подбежали к ней. На поверхности темной воды плавали сухие травинки, обломки тонких веточек, кусочки коры, складываясь в причудливый узор, загадочную мозаику, подсвеченную снизу, из глубины, таинственным мерцанием. Там, на дне, лежала, будто сгусток предрассветного тумана, небольшая полупрозрачная вазочка, о которой им рассказывала Элизабет.
— Она, — прошептал Кеннет.
Мартин с Сэндклифом застыли, не в силах пошевелиться. Неужели все будет так просто? Они переглянулись с сумасшедшими мальчишескими улыбками.
— Давай, Сэнди, доставай, — сказал Мартин.
— Может, ты?
— Нет уж. Хагену будет приятно получить ее из твоих рук.
Капитан присел на корточки, закатал рукав, чуть помедлив, осторожно отодвинул кончиками пальцев плавающий растительный мусор и опустил руку в воду. Остальные смотрели, затаив дыхание. Спустя несколько секунд Сэндклиф вытащил из бочажка флягу. Мартин знал: в таких моряки держат рам, но эта была на удивление добротно сделана и украшена изысканной золотой гравировкой. Внутри булькала вода из бочажка. Сэндклиф встал, с удивлением разглядывая диковину. Кеннет приблизился к нему вплотную, так и пожирая сосуд глазами.
— Пожалуйста, дай ее подержать Кэтрин и Мартину, — попросил он.
— Зачем?
— Мне нужно знать, как она будет выглядеть в их руках. Это представляет огромный интерес, у меня уже есть более сотни описаний ее облика, но далеко не всегда я знал людей, которым тот или иной вид соответствовал. То, что ты держишь в руках, очень тебе подходит.
Капитан хмыкнул.
— Мне бы больше подошла обычная фляга, такую разукрашенную я мог бы разве что Кэт подарить. Воду держать, а не рам, — подмигнул он девушке.
Колдун только улыбнулся. Сэндклиф протянул Чашу Кэтрин. Девушка с осторожностью взяла ее, и тут же контуры фляги утратили четкость, словно подергиваясь туманом. Белесая дымка ненадолго сгустилась, а когда рассеялась, на ладони лежал маленький флакончик для духов в форме сердечка, богато украшенный драгоценными камнями. Кэтрин залюбовалась прелестной вещицей.
— Эта безделушка, конечно, подходит Кэт больше, — заметил капитан.
Кэтрин поболтала флакончиком, в нем забулькала жидкость.
— Интересно, это та же вода, что была во фляге? — полюбопытствовала она.
— Да, — кивнул Кеннет. — Причем если ты выльешь ее, получится такое же количество, что помещалось в вазочке Элизабет. Я проверял раньше. Интересно, правда?
— Правда, — усмехнулся Мартин. — Кэти, дай теперь мне подержать.
Кэтрин протянула ему Чашу. Он взял ее, и повторилось уже знакомое изменение, результатом которого стал искусно сработанный серебряный кубок, украшенный яркими смарагдами. В сумраке леса сочно-зеленые камни таинственно мерцали глубоким, мягким, чуть затуманенным светом. Девушка не удержалась от восторженного восклицания. Мартин заметил, что кубок до половины наполнен водой, и осторожно, стараясь не расплескать, оглядел Чашу.
— Это тоже для Кэти. Очень подходит к ее глазам.
— Какие щедрые! — улыбнулась Кэтрин. — Надеюсь, вы знаете, что мое "сердечко" принадлежит вам?
Мужчины ответили ей счастливыми взглядами. Кеннет добродушно усмехнулся.
— Я бы с удовольствием взял тебя в ученицы. Ты умна, и, еще важнее, обладаешь чутким сердцем. Один недостаток: магические способности отсутствуют.
— Мы бы Кэти не отпустили, даже если б она могла горы взглядом двигать, — Мартин протянул волшебную вещицу другу.
— Кеннет, а во что Чаша превращается у тебя? — спросил Сэндклиф, беря кубок, который тут же стал флягой.
— Не хочешь сам посмотреть? — с ехидцей поинтересовался чародей.
— Нет, извини, так рисковать я не могу.
Кеннет беззлобно рассмеялся.
— И не надо. Я бы и не взял ее у тебя. Соблазн может оказаться чересчур велик. К тому же у меня есть подозрение, что Чаша иногда внушает свою волю. С колдуном у нее это проще получится, чем с простым смертным, а ее цели никому не ведомы.
Мартин, слушавший этот разговор, вдруг почувствовал, как сзади потянуло холодным сквозняком, словно кто-то промозглой ветреной ночью приоткрыл дверь из теплой комнаты на улицу. Неприятный запах, который он почуял в самом начале, усилился. Молодой человек обернулся и заметил выползающую из сумрака драконьих елей сизую дымку, похожую на туман, но слишком быстро двигающуюся. Он не успел ничего сказать, как из клубящейся завесы высунулась когтистая, покрытая чешуей трехпалая лапа, и метнулась к стоящей рядом с ним Кэтрин. У Мартина не было времени ни крикнуть, ни выхватить меч. Он успел только, оттолкнув девушку, метнуться между ней и тварью. Его ноги тут же оторвались от земли, и он понял, что болтается в воздухе, а в следующую секунду тело пронзила невыносимая боль. Мартин не выдержал и закричал, чувствуя, как ломаются его кости, и превращаются в кашу внутренности.
Для остальных события развивались еще стремительнее. Колдун и капитан увидели, как Мартин бросился к Кэтрин, она упала на землю, а молодой человек повис в паре метров над землей, зажатый в лапе какого-то чудовища, скрытого туманной завесой. Кеннет среагировал на удивление быстро: подскочил к Кэтрин и оттащил ее подальше. Она застыла, с ужасом глядя на Мартина, но когда тот закричал, стала рваться из рук чародея.
— Мы должны ему помочь!
Кеннет держал ее крепко. Чем она поможет? Мечом тут ничего не сделаешь.
— А ну отпусти его, тварь, — послышалось рычание капитана.
Лапа тут же разжалась, в тумане полыхнули бледно-голубым огнем грозовых молний два огромных глаза. Мартин безжизненной куклой рухнул на землю.
— Чтоб тебя разорвало на мелкие кусочки, хмарь болотная! И чтоб каждый ошметок вечно жарился в аду на отдельной сковородке!
Чаша беспрекословно подчинялась владельцу. Послышался оглушительный треск, людей на мгновение окутала волна удушливой вони, потом воздух очистился и от смрада, и от тумана. Сизый Демон, столетиями обитавший в одноименном болоте, исчез.
Кеннет разжал руки, Кэтрин бросилась к Мартину. Сэндклиф двинулся к ним, сжимая в руке Чашу. Мартин был еще жив, наверное, только благодаря своей медвежьей силе. Когда они перевернули его на спину, он открыл глаза, хотел что-то сказать, но тут же закашлялся, изо рта и носа у него полетели кровавые брызги. Темные волосы намокли от пота и прилипли ко лбу. Кэтрин с ужасом смотрела на его посеревшее лицо. Она боялась прикоснуться к нему, ей казалось, любое прикосновение причинит лишь боль.
Сэндклиф, будто в нереальном ночном кошмаре видел: его друг умирает. Смотреть на это невыносимо, но лицо Кэт... Мертвеет на глазах, словно ее жизнь стремительно уходит вместе с жизнью Мартина. Тот тоже заметил ее взгляд, и капитану показалось, что в глазах молодого человека появилось облегчение. О, Владыки, неужели Марти сомневался в ее чувствах? Вот дурной мальчишка. Девочка давно выбрала б кого-то одного, если б могла. Она не из тех, которым нравится издеваться над мужиками. Кеннет таращится оценивающе и отстраненно. Ученый, мать его, да еще и колдун... Думает, он, Сэнди, стоит сейчас перед выбором? Да, конечно: похоронить и оплакать друга, вернуть проклятую Чашу Хагену и зажить вдвоем с Кэт, предварительно пожелав у волшебной посудины, чтобы их жена забыла Марти и всю прошлую жизнь. Что может быть лучше? Он чуть не рассмеялся, настолько нелепым казалось подобное будущее. И вовсе не из-за угрызений совести, как наверняка решил бы тот же Кеннет. С этой дамой, как и с прочими, капитану всегда удавалось договориться, иначе разве смог бы он несколько лет плавать с Голдом или возить контрабанду? Нет, дело не в этом. Все гораздо проще: он любит свою семью и не хочет потерять. Да, Кэт могла бы принадлежать ему безраздельно, но это была бы уже не его любимая Кэт, немного сумасшедшая, желающая жить с двумя мужиками. И ему не хватало бы медведя, это он знал точно. Он тосковал бы по нему, как тосковал по матери, когда был ребенком, тосковал по Эли, тосковал бы по родному человеку, которому он сам глубоко небезразличен. Так о каком выборе может идти речь? О какой жертве? Нет никакой жертвы. И выбора у него нет.
Все эти мысли заняли лишь несколько секунд, в течение которых капитан опускался на колени рядом с Мартином.
— Марти, пей, — он поднес флягу к губам друга.
Тот медлил, и, казалось, виновато глядел на капитана. Снова хотел что-то сказать, опять не получилось. Кэтрин не отрывала взгляда от лица Мартина, по щекам ее катились слезы.
— Ну, давай, друг, пей, не дури. Ты нам обоим нужен, не только Кэт. Давай! Я не хочу, чтоб ты умер. Оживлять мертвецов для меня слишком, ты же знаешь, я с магией не в ладах. А Кэт не должна пользоваться Чашей. Кто знает, сможем ли мы удержать ее в следующий раз? У нас должны быть три попытки.
Мартин разжал зубы, и капитан вылил ему в рот немного воды. Молодой человек с трудом сделал глоток, потом еще один. Его лицо на глазах утратило землистую бледность. Он уже сам припал к фляге, Сэндклиф наклонил ее, давая возможность выпить все до конца. И как только последняя капля вылилась из Чаши, та исчезла, растворилась в воздухе. Ни один из троицы этого, казалось не заметил. Кэтрин, смеясь и глотая слезы, кинулась обнимать Мартина. Он сел и прижал ее к себе, потом протянул руку и привлек к ним капитана. Тот сжал в объятиях не только Кэтрин, но и друга. Какое-то время они сидели, обнявшись, не двигаясь и не разговаривая, потом капитан сказал:
— Отправляйтесь вдвоем на Девять островов и живите там. Купайтесь в море, рожайте детишек. Оставьте меня.
Кэтрин дернулась было, чтобы разразиться пламенной речью, не смогла высвободиться из объятий своих мужей и просто сказала "нет". Мартин пробурчал:
— Да, сейчас. Вот встану и побегу Кеннета уламывать колдовской Кодекс нарушить и из этой гнилой трясины на райские острова убраться.
— Бросьте меня!
— Сэнди, ты хоть раз видел, как Кэти на тебя смотрит? И я не дурак — бросить друга, который ради меня готов от всего на свете отказаться. Куда ты меня гонишь, если минуту назад сам говорил, что я тебе нужен?
— Я видел, как Кэт на тебя смотрела, когда ты умирал. И мне в первую очередь нужно, чтоб вы оба жили счастливо.
Мартин рассмеялся.
— Да, за то, чтобы ощутить на себе такой взгляд Кэти, умереть стоило. Но я-то, Сэнди, не раз замечал, как она на тебя точно также смотрела, когда ты был жив-здоров. Ты знаешь этот ее взгляд, не пытайся отпираться, пират! Знаешь и боишься, считаешь себя недостойным. Но это выбор Кэти, не твой. Я в свое время тоже считал, что ей не пара. А потом понял: мужчина выбирает женщину для постели, женщина мужчину — для жизни.
Тут не выдержала Кэтрин.
— Сколько раз мне еще повторить: я одинаково люблю вас обоих, вы оба нужны мне в равной степени? Словам не верите, все взгляды ловите...
— Мы верим... — проговорил капитан.
— Сэнди, я начинаю чувствовать себя как в лапе у демона. Ты нас сейчас раздавишь. — Мартин повел плечами, заставляя Сэндклифа разжать руки.
Тот вздохнул и поднялся на ноги. К ним подошел Кеннет.
— Простите... — начал было он.
— Разве ты знал, что так будет? — спросил капитан.
— Нет, конечно, не знал. Эта тварь, видимо, большую часть времени спала, поэтому ее и не уничтожили до сих пор. А теперь или пришло время бодрствовать, или, возможно, демона разбудило присутствие Чаши. Столь мощный магический артефакт...
— Кеннет, извини, нам теперь все эти подробности как тухлая макрель, — прервал колдуна Сэндклиф. — И не надо просить прощения, не за что. Можешь сказать, где теперь Чаша?
— Могу. Но мне нужно на время уединиться.
Колдун отошел, минут через пятнадцать вернулся и сообщил:
