Клыки судьбы (Клыки-2)

Монарх величественным жестом отстраняется от девочки, взблескивает меч.

— Ты родила на свет эту похотливую жабу?! Зарублю на месте!

— Не все так просто, — миролюбиво поднимает ладони старуха. — Хатланиэлла — очередной неудавшийся эксперимент.

В этот момент постанывает Прасс. Оруженосец поднимается на локтях и озирается по сторонам. Некоторое время он шумно вдыхает горячий воздух и поднимается, опираясь на выступы кратера.

— Наконец-то, прошло...

— Что такое? — Яруга поворачивается. — Это кто такой? Не подозревала, что есть еще какой-то герой в нашей истории.

— Не узнаешь? — голос Прасса гудит под забралом.

Оруженосец хватается за покореженный шлем. С невероятным трудом, подвывая от напряжения, он сантиметр за сантиметром высовывает голову из своей жестянки. Я припоминаю: этот шлем недавно спас нам жизнь, застряв в нише над самой пропастью вулкана.

— Не понимаю... — с сомнением говорит старуха. — Очень знакомые интонации, но нет. Не имею чести быть знакома с вами, глубоко...

Тут она охает и пьяно покачивается. Будто из соседнего тоннеля вдруг вырвалась тяжелая струя води и ударила ее в плечо.

Прасс отбрасывает бесполезный шлем. На широком добродушном лице, обезображенном надколотым подбородком, сияет улыбка.

— Традемус Юрьевич Креискасскаал! — восклицает Яруга. — Будь ты проклят, подлец! Я столько лет тебя искала и ждала!

Они бегут навстречу друг другу. С гулким стуком бабка падает в объятия оруженосца, и они забываются в сладком поцелуе.

Приходит мой черед пьяно покачиваться. Это просто ужас какой-то. Ну прямо день всеобщих единений. Я, вчера еще совершенно свободный оборотень, с утра обзавелся невестой. Потом терлись деснами Проводница с мертвым принцем. За ними обнимался Эквитей со своей дочерью. А теперь еще эти истекают слюнями от взаимного восхищения. Не удивлюсь, если этот самый старик, который бесхозно торчит посреди пещеры, поднимет с пола грязный череп и станет его целовать. Точно — конец мира дышит нам в затылки. Не может быть в один день стольких признаний в любви.

— Звезда моя! — шепчет Прасс. — Когда сломался клинок, я очутился в самом эпицентре нейтринного взрыва. Что дальше — не помню. Ударная волна забросила меня аж в Змеиные королевства. Я потерял память и почти тысячу лет бродил по свету, разыскивая кого-то. Из-за повреждений мозга исчезла оборотная Личина. Даже сейчас мне не удается трансформироваться в медведя...

— Ничего, вернемся в Валибур, — заверяет его старуха, — и тебе помогут лучшие специалисты. Главное, что ты вернулся! А что вообще ты помнил?

— Помнил, как устроился на работу к отцу Эквитея, как защищал маленького короля, когда погибли его родители. И все равно я искал... Теперь-то я знаю, что мне не хватало моей единственной — тебя, моя милая!

— Традемус, — бабулька заливается счастливыми слезами. — А сколько времени прошло с тех пор, когда сумасшедший реципиент едва не уничтожил мир. Сколько раз я несла наказание за свои грехи, какие муки мне пришлось пройти... Но поведай, как тебе удалось вернуть память?

— О, — радостно улыбается бывший королевский оруженосец, а теперь — хват-полковник Главного Управления. — Ты ведь знаешь, что при трансляции из другого мира в Отражение попадает некоторое количество Темной материи. Она практически целиком поглощается телом Перемещателя, но какие-то крохи остаются. Если бы топор варвара когда-то не повредил мне череп, контур головы оказался бы невосприимчивым к такому небольшому количеству Темной материи и...

Дальше я не слушаю и мучительно стараюсь не зевать. Надо быть сумасшедшим, чтобы вслушиваться в диалог двух ученых и пробовать хоть что-нибудь понять.

— Когда она коснулась к мозгу, я впал в мнемотическую кому. Последние двое суток во мне просыпалась память...

— Как хорошо... — в голосе бабульки сколько радости, что ее можно зачерпывать лопатой. Скрипят соединения доспеха, шуршит платье Яруги.

Рядом обнимаются Эквитей с дочерью. Со стороны Проводницы и Тугия доносятся унылые "чмоки-чмо-о-ок". У меня на шее повисла Харишша, она что-то рассказывает мне на ухо. По-моему речь о десятке мелких котят, которые наводнят наш совместный с нею дом. Меня начинает подташнивать. Ищу глазами какую-нибудь щель, куда бы можно забиться и не показываться на белый свет до скончания веков.

— Как я рада, что все позади, — горячо шепчет бабка. — Мы должны быть благодарны хват-майору за то, что он добрался сюда и помог нам обрести свое счастье.

— Позже, милая, — отвечает Прасс-Традемус. — Сейчас же...

Они вновь начинают лобызаться. Ужас какой! То мертвецы между собой амурничают, то дряхлые старухи с обезображенными оборотнями.

И тут начинают сбываться мои темные прогнозы. Вопреки ожиданиям, взлохмаченный старик не интересуется поцелуйчиками с каким-нибудь черепом. Он целеустремленно приближается ко мне.

— Терпеть больше не могу! — восклицает он. — Сотни лет воздержания, после того как ушла последняя самка. Мне тоже любви давайте!

С этими словами он вырывает у меня из рук Харишшу. И лезет к ней с самыми грязными намерениями.

Некромантка визжит, а я остолбенело пялюсь на костлявые пальцы, обвившиеся вокруг ее талии. Паралич удивления проходит, когда грязная лапа старика почти прикасается к груди Харишши. К ласковым губам девушки приближается мерзейшая рожа этого трухлявого барана.

Я издаю протестующий вопль и всю свою душу вкладываю в удар. Твердо сжатый кулак с хрустом врезается в щетинистый подбородок любвеобильного деда. Кисть немеет на миг, предплечье, до самого локтя, отдает острой болью. А старик, залихватски раскинув ноги, летит на груду золота.

Харишша спасена, но это меня не останавливает. Вся злость последних дней стучит в моих висках. Я прыгаю за дедом и даже не утруждаю себя воспользоваться "Карателем". Да эту сволочь голыми руками сейчас...

Мои пальцы смыкаются на засаленном воротнике бесформенной рубахи. Приподнимаю старика над полом и швыряю вверх. Издавая утробные крики, дед ударяется о кривой сталактит, ломает его, и возвращается обратно. Я не позволяю ему упасть.

— Нет, дорогой! — мой голос дрожит от ярости. — Сейчас ты увидишь всю прелесть любви без обоюдного согласия.

Тяжелый армейский сапог-полуботинок встречает визжащего деда на лету. Не успев приземлиться, старик уносится в темноту, размахивая руками. Мне это кажется смешным.

— Машешь как воробей! — меня разбирает истерический хохот. Поверить не могу, на честь моей невесты только что посягнули у меня на глазах. Да за такое убить не жалко! — Полетай еще немного! Фамильный демон тебе в подбородок!

Завершаю тираду финальным аккордом. Поднимаю над головой тяжеленный сундук, доверху набитый золотыми слитками, и отправляю его вслед за стариком.

Обитый железом ящик, величиной со средний платяной шкаф, догоняет деда почти у самого кратера. Раздается громкий "гик". Деревянные планки лопаются от удара, золото разлетается во все стороны. Еще в воздухе старик и золотые слитки превращаются в бесформенную груду. На миг они повисают над кратером.

Раздается всплеск — мой обидчик исчезает в высокой волне разлившейся магмы. Плещут языки пламени, золотые монеты потрескивают, плавится металл. Под куполом драконьей пещеры остро воняет горелой тканью.

— Убил?!! — в ужасе выдавливает Проводница. — Братика убил!

— Чего? — я не совсем понимаю, к чему она клонит. — Так это был?..

— Вот умора! — хихикает дед. Он появляется, аки русалка из морской пены. Сначала на края кратера ложатся раскрасневшиеся от магмы руки. Затем из-под толстого пузыря, янтарно-красного цвета, высовывается обгорелая голова. Дед совершенно лысый — волосы обгорели начисто. Но тем не менее живой и абсолютно невредимый.

— Лесовик? — спрашивает Эквитей.

Я и раньше подозревал, что у короля небольшие проблемы со зрением. Ведь старик стоял совсем рядышком с монархом, правда в сумраке. А правителю Преогара удалось разглядеть старика только при свете пузырящейся магмы.

— Как есть, — улыбается дед. Он смотрит на меня, причем в глазах плескаются странные эмоции. Словно бы он одновременно зол, обижен, но весел и восхищен.

— Ты... — говорит он медленно, — спас ее! От меня! А-ха-ха-ха-ха! Вот же ж уморина-то! Слышите? — обращается старик ко всем присутствующим. — Он ее спас! От меня! А-ха-ха-ха-ха!

— Дать тебе брома? — хмуро спрашиваю его. — Или еще раз по башке? Сломалось что-то? Могу поправить!

— Ты даже не представляешь, — он не обращает внимания на мои нелестные эпитеты, — что сделал только что! А-ха-ха-ха!

— Требую объяснений в таком случае, — скрещиваю руки на груди, но готов броситься на веселого идиота в любое время.

— Она ведь принцесса? — похихикивает Лесовик. — Я только на принцесс могу возбуждаться...

— Впервые слышу о такой болезни. Тебе к сексопатологу прямая дорога. А если учесть неконтролируемые приступы смеха, то и к психиатру.

— Писихиатру? А-ха-ха-ха-ха! — дед заливается так, что не в силах удержаться и хлопается спиной в кипящую лаву. Кратер издает протестующие звуки и плюется искрами. — Так принцесса она?

Голова старика вновь появляется на свету.

— Принцесса, — отвечает Эквитей. — Я недавно признал ее своей дочерью.

— Папа?! — возмущенно восклицает фигуристая девушка, покоящаяся в королевских объятиях. — Что это значит?

— Потом, Мэлами, позже расскажу, — неумело оправдывается монарх.

— Если она принцесса, — с груди Лесовика клокочет смех и еще какой-то знакомый звук. Словно бы рев пламени в исполинской печи. Хотя я пока не уверен в этом. — Если она принцесса, то ты, несомненно, — принц?

— У меня, конечно, есть фамильный замок и даже родовой герб, — отвечаю насупившись. — Но до принца мне — как до Княжества Хаоса пешком.

— Ты еще не врубился? — продолжает хохотать Лесовик. Причем его многозначительный взгляд направлен не на меня, а на владыку Преогара.

— Вот оно как?! — изумляется Эквитей. — Хват-майор, могу я попросить тебя стать на одно колено?

Я настолько удивлен происходящим, что без возражений исполняю королевскую просьбу. Внезапно замечаю странный блеск в глазах Харишши. Догадка осеняет меня в последний момент, но поздно.

— Властью, данной мне Каменными Богами и всеми подданными Преогара, я — Эквитей Второй, законный правитель этого королевства, провозглашаю тебя герцогом Пустоземельским.

— Вот это попал, — остается пробормотать.

Король плашмя хлопает меня по плечам своим мечом. Клыки на погонах протестующе позванивают, но в отличии от них у меня уже не остается сил, произвести хотя бы один звук.

Я даже догадываюсь, о чем сейчас поведает Эквитей. Точно, он говорит самое страшное, что только могло бы мне померещиться.

— Согласно государственным и божественным законам, титул герцога приравнивается к титулу законного принца. Потому, дабы спасти целый мир, повелеваю. Ты, Андреис... тьфу... как там тебя. В общем, Андрей харр Зубарев, завтра в столице Преогара начнется такая свадьба, которое еще не было на этом материке.

— Подозреваю свою роль на этом празднике жизни, — кисло сообщаю вслух.

— Именно! — ликует монарх. — Ты женишься на моей дочери Харишше и станешь законным наследником королевской линии Преогара. В итоге мир спасен, солнце успокоилось, а я ухожу на заслуженную пенсию.

"Чтоб ты сдох, — думаю в этот момент. — Это одним жалким мешком драгоценностей тебе не обойдется".

Ясное дело, держу эти высказывания при себе. Не то некроматка ка-ак вцепится мне в глаза своими острыми коготками...

— Согласен?

— А у меня нет выбора, — я не смогу жить, если хоть капельку не испорчу присутствующим настроения.

— Но ты ведь обещал на мне жениться, — угрожающим тоном констатирует Харишша. Она поигрывает браслетом сломанного мозгомпьютера. — Так?

— Обещал, — приходится признать. — И женюсь, фамильный демон всем вам на стол!

— Вот и ладушки, — по широкой улыбке Эквитея спокойно может проехать тяжелогруженая фитильтележка. — А теперь мы...

— Муже-нё-ё-ёк! — Пустая гора опять содрогается до самых корней. С потолка срываются сталактиты, звенят золотые груды. Земля под ногами изображает бешеную пляску, словно приглашает нас протанцевать веселую джигу. — Выходи, разберемся тут!

— Разбираться с ней... — бормочет король. — Ослу понятно, зачем она сюда приперлась. Небось хочет убить меня вместе с Мэлами и захватить власть над материком.

Лично для меня такой поворот событий выглядит заманчиво. Мир в таком случае будет спасен, а мне не придется втискиваться в свадебный камзол. Говаривают, в этих камзолах очень трудно дышать...

— Стало быть, никому не надо объяснять, что только что произошло? — интересуется старик. Он до сих пор не вылез из магматической постели.

— А можно мне? — поражает всех покойный родственник Эквитея.

Лесовик вздыхает и раскрывает руки, словно бы хочет всех нас обнять. С каждым словом его голос все больше превращается в звериный рык. Очень громкий, злобный и невероятно низкий, шипящий.

— Я — др-ракон! — рычит дедуля. Его фигура тает в алых недрах кратера. Руки удлиняются почти в десять, если не больше, раз. Голова увеличивается, раздается во все стороны. Тело, невидимое за краешком кратера, взбухает чернотой. На громадной спине, покрытой округлыми чешуйками, вздымается острый гребень тонких кожаных лезвий, соединенных полупрозрачными перепонками. Грудь нависает над кратером, растет вместе с конечностями. Стенки кратера обрушиваются, сквозь них проламываются толстенные ноги. Они отличаются особенно мерзким угольно-черным цветом и кривыми желтоватыми когтями. Каждый коготь выглядит так, словно одним ударом может располосовать грузовик.

Неуловимое движение кистей, и вот над громоздкой тушей взмахивают необъятные кожаные крылья. На их кончиках произрастают какие-то отростки, издали напоминающие человеческие пальцы.

— Почти не отличается от нетопыря-переростка, — авторитетно заявляю, но мысленно содрогаюсь. Подумать только, несколько минут назад я отметелил самого настоящего Огнедыха из сказок. Да такие страшные создания даже в Княжестве Хаоса очень редко встречаются. Кое-кто говорит, что именно они, драконы — и есть легендарные Творцы, создавшие все Отражения. Не верю в это, скорее склоняюсь к гипотезе, что мир каждый мир таки вылеплен неизвестным Единственным Богом. А от Него потом пошли всякие священные Расписания, Творцы и иже с ними.

— Я тебе с-скажу, покойный вор-р! — рычит крылатая бестия. — Я с-скажу, что с-сейчас-с пр-роизошло. Пр-ринц ухитр-рилс-ся с-спас-сти пр-ринцес-с-су от др-ракона! А пер-ред тем тебе удалос-сь зачер-ркнуть с-свое пр-роклятое желание из Книги. А значит, ес-сли пр-ринцес-с-са с-спас-сена — Закон выполнен. Если на этих двоих падут законные узы бр-рака...

При слове "узы" я начинаю мелко подрагивать. Харишша успокаивающе похлопывает меня по предплечью и смотрит умиленными глазками.

— ... То наша магия пр-рекр-ратит с-свое дейс-ствие!

— Ваша магия? — переспрашиваю эту здоровенную глыбу огнедышащего антрацита.