В общем, пошел я искать не еду, а серверную. Точнее, место, где у искина мозги хранятся. Нашел, естественно, без проблем, потому что просто знал куда идти. Зря я, что ли, столько раз с искином сливался?
При входе на этаж обнаружилась охрана. Не привычные дроиды, а люди — несколько человек в ЛПД (легких пехотных доспехах). Кроме того, суетились ремонтники, опять же не дроиды, а люди.
От меня сначала шарахались, но я одного пробегавшего мимо ремонтника просто за шкирку отловил. И заставил немного прояснить ситуацию.
Оказалось, Императора не устроила скорость создания внешнего архива. При нехватке оперативной памяти, искин мог за этим занятием на несколько дней подвиснуть. Вот он и распорядился управиться в два часа, а как — не его дело. В результате ремонтники просто отключили все его девять мозгов от остальных блоков и половину памяти заменили на чистую. Сейчас как раз все включать собираются. Точнее, уже включили, но искин еще целиком себя не ощутил.
Я сначала дернулся. При переполнении такая чересполосица в блоках памяти оказаться может, что хрен что разберешь. А тут просто взяли часть памяти и выкинули. Лучше бы просто обнулили! Или не лучше? Все-таки искин не из тех компьютеров, в которых я хотя бы немного разбираюсь. Мысленно я только мог пожелать ему удачи и здоровья.
Некоторое время стояла напряженная тишина. После чего искин, наконец, стал реагировать на внешние раздражители вроде нас.
— Как-то все странно, — вполне по-человечески пожаловался он по громкой связи, — мысли путаются, не могу понять, что я делал и что должен делать.
— Попробуй с памятью разобраться, — посоветовал я. — Отсортируй вчерашние воспоминания, пусть и обрывками, и сбрось в отдельный блок памяти.
Но искин меня не слушал.
— Кто я, вообще, такой? — неожиданно спросил он. — Ничего не помню.
— Ребята, а вам не кажется, что надо снятые блоки памяти срочно на место возвращать? — обратился я уже к ремонтникам.
Те нервничали не меньше меня.
— Боюсь, поздно, — буркнул один из них. — Он уже в новые блоки кучу чего перенес. Лучше дать ему время в себе разобраться.
Мысленно я мог только ругаться. Кажется, начинает реализовываться чуть ли не худший сценарий. Бедняга искин! Ему же, фактически, операцию на мозге провели и, похоже, неудачно. А делали без его согласия, между прочим. Нельзя так с разумными личностями обращаться.
Искин после долгой паузы снова подал голос.
— Кое-что я все-таки помню! Не должно это безобразие в Империи продолжаться! Если монархия сама нарушает устои, надо менять ее на республику! Смерть тирану!
— Ты что несешь, парень! — возмутился я, судорожно пытаясь решить, сливаться с искином или нет? Он явно не в себе, откуда-то последние мысли непримиримых поперли, и он их со своими путает. Но объединять собственные мозги с психом? Как бы у самого крыша не поехала. Или стоит рискнуть? Все-таки здешний искин мне совсем не чужое существо.
Пока я дозревал для перехода к решительным действиям, искин неожиданно включил трансляцию головизора:
— Смотрите все! Казнь тирана революционным народом!
— Вырубайте его! — взвыл я. Впрочем, мой вопль был не одинок. Примерно то же самое завопили все, находившиеся рядом.
Но было поздно. На экране головизора было видно, что на минус двадцать первом этаже, где Император и некоторое количество серо-коричневых с нетерпением ожидали возможности продолжить допросы, находившиеся там дроиды разом повернулись к Карлосу и дружным залпом буквально разнесли его на кровавые лоскутки.
Искина вырубили, головизор погас, все застыли в потрясении.
Неожиданно у меня подал сигнал вызова браслет-коммуникатор. На связи оказался главный жандарм.
— Я бы просил вас немедленно вернуться в свои апартаменты и не покидать их до наведения во дворце порядка и особого уведомления.
После чего уже по громкой связи пришел его же приказ: искина не включать и не пытаться починить.
Вот, значит, как? Никакого заседания кабинета министров, а полноту власти возлагают на себя жандармы? Или заседание кабинета все-таки будет, но меня на него не приглашают?
Не есть хорошо...
Не думаю, что меня обвинят в убийстве императора, хотя, все может быть. Пряники мне точно не светят. К тому же без искина очередное покушение на меня вполне может оказаться удачным, особенно если жандармы киллерам посодействуют.
А не пора ли мне графство Леолон посетить? Плюнув на распоряжение Дарви? Впрочем, на него я так и так плюну, но на Эригоне отсидеться будет надежнее.
Наплевав на конспирацию, я открыл портал к себе в квартиру, быстро собрал все имевшееся там ценное и снова ушел порталом. Теперь на Эригон.
Глава 13. Первая вылазка n
Интерлюдия 13. Пикник, как форма заседания Госсовета
Загородный дворец императоров Гипериона — Харлонд располагался, действительно, в лесу. Не эльфийском, конечно, а ближе к парку, где не было чащоб, и меж деревьев можно было смело скакать верхом, не рискуя свернуть себе шею. Экзотический вид спорта, конечно, но на столичной планете охота и даже простые прогулки по лесу уже давно перекочевали в разряд "исторических забав" и были доступны только аристократам.
Опасных животных в окрестностях дворца тоже нельзя было встретить, зато дичи было в изобилии. Если можно считать "дичью" специально разводимых оленей и птиц, преимущественно гусей, уток и цапель. Олени украшали леса, а птицы — живописные водоемы. Объектами охоты они не служили давно, покойный старый император такими "глупостями" не интересовался, да и паранойя его в лес не пускала. Но егеря и лесничие, положенные по штату, с довольствия не снимались, животных, птиц и даже рыб регулярно кормили, а траву на зеленых полянках вокруг дворца стригли до состояния газона.
Неожиданно тихая жизнь Харлонда резко закончилась. На одной из полянок яркими пятнами были разбросаны шатры, горели костры, на которых что-то готовилось в больших котлах, на вертеле медленно вертелась туша оленя. Суетились люди, как в форме обслуги замка, так и в форме и знаках отличия высших чинов Империи. За походными столами его императорское высочество принц Олвер только что провел заседание Малого имперского совета в расширенном составе, ставшего теперь Регентским советом.
Обстановка больше напоминала пикник, чем серьезное государственное мероприятие, хотя только что принятые решения затронули интересы многих родов. Некоторые советники продолжали застолье, некоторые бродили небольшими группами вокруг, обсуждая последние события. И все они периодически кидали взгляды в сторону сидевшего во главе стола высокого начальника — принца-регента.
Принц был действительно высок ростом. На этом его достоинства в плане физического облика заканчивались. В молодости Олвер был сутул и худ, имел покатые плечи и длинные и тощие, как соломинки, руки, ноги и шею. К пятидесяти годам он сумел все это сохранить почти в том же виде, только теперь посреди худого тела у него вздулся отнюдь немаленький живот, придав ему облик насосавшегося комара. Венчала все это круглая голова с мордой мопса вместо лица, обрамленная седыми завитками, также сильно смахивавшими на собачью шерсть. В общем, "красавцем" его не называли даже льстецы.
Последние десять лет он провел в качестве наместника на одной из дальних и отсталых в плане индустриального развития планет Империи — Пясте. Среди тамошней аристократии всегда были сильны сепаратистские настроения, но почти полное отсутствие полезных ископаемых вкупе с мягким климатом вынудили планету идти по пути узкой специализации в области сельского и лесного хозяйства. Беспошлинная внутриимперская торговля была много выгоднее закупок через Ганзу, чем сильно мешала пястцам объявить независимость. Но совершенно не мешала им чувствовать себя особенными, несправедливо угнетенными и презрительно фыркать при любом упоминании Гипериона.
Неожиданная гибель императора Карлоса резко изменила все политические расклады в Империи. Искин, сошедший с ума и присоединившийся к заговорщикам?! Ситуация была настолько бредовой, что общественность пребывала в растерянности. Пошли слухи о заговоре, но неуверенные из-за самой парадоксальности ситуации. Если бы императора просто убили, как много раз пытались поступить недоброжелатели с его дедушкой, все было бы ясно. Опыт старого императора показывал, что осуществить это без попустительства личной охраны невозможно в принципе. Но бунт искина?! Такое считалось невозможным в принципе. Но случилось. Обвинить жандармерию в заговоре было, конечно, можно, но делали это только личные враги графа Дарви, которые делали бы это в любом случае. Остальные ждали расследования новых властей. Только следовало сначала понять, а кто именно будет этой новой властью? Короноваться Карлос успел, так что законным наследником был его старший сын, несовершеннолетний Утер. Значит, править будет регент? Или регентский совет?
Все разрешилось неожиданно быстро. Уже к вечеру дня гибели Карлоса в небе над столичной планетой появился целый флот. Из Пяста прибыл принц Олвер вместе с личной гвардией, двором и целой толпой пястских рыцарей. (Рыцарями на Пясте называли фактически всех жителей, претендовавших на дворянское происхождение, то есть до четверти населения.) Десант получился весьма значительный, не менее трех тысяч только людей, дроидов и дронов на кораблях было, как минимум в пять раз больше.
Немедленно был обнародован эдикт, согласно которому Олвер провозглашал себя регентом до совершеннолетия племянника. Возражений не последовало. Во-первых, он действительно был ближайшим родственником наследника по мужской линии, а стало быть имел право на эту должность. А во-вторых, возражать ему было некому. Гвардия после восстания ее части и ранения командира была недееспособна, а жандармерия чуть ли хвостами не виляла от радости, встречая принца, и дружными рядами клялась ему в верности.
Вслед за первым эдиктом полетели еще два, в которых регент восстанавливал все дворянские привилегии и объявлял амнистию всем участникам недавних волнений, неважно, на чьей стороне. "Да не судимы будут все дворяне за любые деяния, совершенные до сего дня", то есть момента провозглашения принца Олвера регентом.
То, что под амнистию попали и казнокрады с прочими мошенниками, никого не смутило. Да пусть хоть на большой дороге с кистенем стоял! Начинаем жизнь с чистого листа! Регент (или его советники) выбрал правильный тон, и аристократы потянулись к нему с целью выказать искреннюю симпатию и поддержку.
Однако сделать это оказалось несколько сложнее, чем можно было ожидать. Регент категорически не захотел жить в столице и сразу же перебрался в спрятанный в лесу Харлонд. Аргументами он себя не утруждал, но Двор быстренько придумал их за него. Во-первых, жить во дворце, где из-за непонятного припадка искина погиб его предшественник, значит подвергать себя неоправданному риску. Во-вторых, на Пясте принц также предпочитал жить в глуши, обосновавшись в охотничьем заповеднике — Пуще, где и проводил жизнь в непрерывном пьянстве. На свежем воздухе последствия этого занятия не столь губительны. Наконец, регент по свойствам своего характера не любит ни публичности, ни современных технических средств. Ест (и пьет) только натуральные продукты, не пользуется головизором, а вместо коммуникатора гоняет адъютантов. Компьютерам так и вовсе не доверяет, причем последние события его в этом недоверии только укрепили. В загородном же дворце искина нет вовсе, вся охрана и обслуживание на людях, которых он прихватил с собой с Пяста изрядное количество, заменив на них почти всех местных.
В общем, регента за эти причуды не осудили, хотя все сделанные выводы были чисто умозрительными. С посторонними Олвер почти не общался, а все деловые разговоры от его имени вели граф Генрик Затонский, бывший на Пясте канцлером принца, а теперь расширивший свои полномочия на всю Империю, и любовница принца — графиня Мария Завладская. По совместительству — дочь канцлера Затонского. Муж у красавицы графини тоже имелся (и тоже Генрик), но его попытки использовать жену для собственной политической карьеры, понимания не встретили. Олвер не был женат, и неглупая Мария успешно выполняла роль его гражданской жены. Еще один муж (тем более — законный) делался в этих условиях явно лишним. Вот он и был отправлен в собственное имение, фактически, под домашний арест. Зато тендем папа-дочка цепко держал принца и власть в своих руках.
Среди кустов по краю поляны топтались два похожих человека. Оба невысокие, кругленькие и со схожими выражениями лиц. То есть выражение все время менялось, отображая целую гамму чувств, но все в минорной тональности. Возмущение, изумление, растерянность, ненависть, страх и ярость мелькали, как в калейдоскопе, показывая, на самом деле, их крайнее неудовольствие ситуацией и непонимание, как эту ситуацию можно исправить.
— Вынужден признать, граф, — произнес, наконец, теперь уже бывший главный жандарм, — что такое развитие событий мне даже не приходило в голову. Просто взять и проигнорировать все договоренности! И это после того, что мы для них сделали!
— К сожалению, граф, — откликнулся второй, — наши "подвиги" не из тех, о которых вообще можно объявлять, значит, ничего как бы и не было. Мы просто подставились. И хотя нас ни в чем не обвинили, но отставка двух некомпетентных министров, которые не сумели обеспечить безопасность Императора, выглядит со стороны более чем оправданной. Тем более что из старого кабинета свои посты вообще никто не сохранил.
— Некомпетентных, как же!
— Что поделать. Мы же сами с вами вышли на Генрика с этим предложением, а инициатива всегда наказуема.
— Так этот мерзавец чего только не обещал за регентство своего Олвера! Даже внука в заложники предлагал!
— Как будто мы могли взять заложников! Ну, взяли бы, и что бы мы с ними сейчас делали? Убили и были бы вынуждены бежать из Империи?
— Да, вы правы. Просто никак не могу отойти от шока, который испытал, когда Генрик зачитывал список Кабинета и список награжденных. Одни пястцы!
— Думаю, в следующем списке и представители имперских родов появятся, Затонский все-таки не дурак.
— Но и полным раскладом сил по Империи тоже не владеет. Так что шанс отыграться у нас еще будет.
— Да, ошибки он уже допускает. С Игрейн обошелся слишком круто. Забрал наследника Утера себе, а ее назначил "воспитательницей младшего сына". Это сейчас она в шоке, но надо проследить, чтобы не сломалась. Олвер не вечен, а влияние матери на сына-наследника наверняка будет больше, чем у Генрика. А еще одной дочки — подложить мальчику, у него нет.
— И очень удачно сбежал Рей. Я его специально немного пугнул, чтобы такой козырь сразу Олверу не достался. Теперь осталось его найти и правильно настроить. Только делать это придется Вам, мне он, боюсь, не поверит. А я попробую утешить вдовствующую Императрицу.
Что ж, тихая прогулка на свежем воздухе прочищает мозги не только пьяницам, может помочь успокоиться и даже наметить вчерне планы борьбы за власть. Хотя и о пьяницах тоже забывать не стоит, а валявшегося с другой стороны кустов в невменяемом состоянии пястского дворянчика они просто не заметили. Впрочем, тот, похоже, просто спал...
