Ваше сиятельство (полностью)

Мир сглатывает и протягивает руки, стараясь снять устройство. Его несильно бьёт током, но действо удаётся.

— Мы залечим раны, — суетятся рядом с КНЯЗЕМ лекари.

— Не стоит. Займитесь ребёнком.

Они выходят из палаты и разговаривают по МАСу с ханом.

— Где они? Как можно быть такими зверями. Даже звери не так жестоки. Это ведь ребёнок! Он будет помнить? — Мир возмущался.

— Я могу объяснить это лишь тем, что они умеют переноситься. Как мы. Или может с помощью технологий, а не магии.

— А что наши разработки Перемещателя*?

— Мы так и не рискнули проводить испытания на людях, хотя на животных испытания прошли успешно.

— А технологии защищены? — допытывается муж.

— Утечка однажды была, виновных мы так и не нашли.

— Не знаете, кто виновный?

— Знаем, но он исчез, след его простыл.

— А разве не должно быть приёмника с другой стороны?

— Должен быть. Поэтому мы и остановили поиски.

— А если приёмник был не у нас...

— Проследить его не удастся, — заканчивает мысль мужа хан.

"Получается, что технологии МАСа тоже могли стать доступны врагам?— думал Мир. — Тогда как вообще можно быть спокойным за своё будущее?"

— Я знаю, о чём ты думаешь, Мирослав, разаботки таких технологий защищены. И те, кто работают на них не имеют доступа к МАСам. Ты же сам знаешь, что далеко не каждый получает доступ к этим устройствам даже после училища, тем паче, когда сразу на предприятие человек попадает.

МАС серьёзное оружие, и вы зря детям раздаёте их. Хорошо, хоть додумались защиту встроить.

— Это средство связи.

— Есть технологии связи отдельно. Они ведь схожи, тоже работают на кристаллах. Но то всего лишь средство связи. Я ведь могу отличить одно от другого. Я понимаю, что у тебя жена сама может создавать такие устройства, но это опасно. И главная опасность даже грозит не технологиям, а людям. Надеюсь, ты понял, о чём я говорю. Пойдём, я тебе выдам партию средств связи. К ним вы тоже сможете подключаться и использовать удалённо, но там иные технологии, нежели в МАСах.

И они перенеслись на завод, где Миру выдали партию кристаллов на цепочках. Они легко снимались и легко заменялись. Потом вернулись в больницу, где завершили уже исцеление Дани, его уже искупали и переодели.

Его допросили, точнее Мир поковырялся в его воспоминаниях. Мальчик зачем-то переодел с шеи кристалл на руку, вот тогда видно кто-то из врагов и подсмотрел. И обратили внимание. Да только расстаться добровольно с кристаллом малыш не пожелал. Вспомнил про защиту, которой однажды уже воспользовался на улице. А дальше с ним церемониться не стали. На тело защита не распространялась, только на само устройство и цепочку. Ну а дальше немцы просто отрезали ему руку, чтоб снять. Да только это не помогло. От кровопотери мальчик потерял сознание и в себя не приходил до сейчас. А браслет снять так и не смогли.

Мир подчистил Дане воспоминания, а на руку муж надел новое средство связи. А МАС Дани просто вспыхнул синим пламенем, оставляя лишь пустой кристалл в руках мужа.

* * *

А потом была бойня, которая на самом деле была раньше, в подземельи, когда я перенеслась. Муж убивал без сожалений. Просто потому что те, кто там был, уже не были людьми — это были машины для убийств и опытов.

Много крови, много смертей.

* * *

А потом дверь, пред которой я оказалась.

— Принимаешь ли ты меня таким, какой я есть? Со всеми недостатками и всеми достоинствами? — прозвучал голос мужа словно отовсюду.

И я понимаю, что Мир — моё дыхание, моя любовь, моя жизнь. Как я могу не принимать? Я ведь его солнышко в этой тьме.

— Принимаю, Мирослав. Мир мой. Только мой!

И дверь просто исчезает и меня обволакивает любовь. Такая нежная, чистая, искренняя. Радость и счастье. И я сливаюсь с ним, отдавая себя без остатка, всю свою нежность, любовь, все те чувства, раскрываясь перед ним полностью, обнажая свою душу.

— Примешь ли ты меня, с моими тараканами? — спрашиваю в ответ.

— Уже принял.

И внутри нас разгорается сияние, которое бьётся, словно сердце.

— Что это?

Но слов не нужно, всё и так ясно.

Глава 34

За эту седмицу*, мужа почти не видела. Он из кабинета не вылезал, там и кушал. Я сама приносила еду, не доверяя её третьим лицам. Но он ел, а сам мыслями был в законах и актах. Всё же вопрос с послами следовало закрыть. Вот он и занимался с советниками. Гости-наставники оставили ненадолго свои учения и просто высказывали своё мнение по некоторым местам законов. Миру уже даже снилось всё это, порою во сне бормотал выдержки из законодательства.

Зато как он встречу с послами провернул. Был подкован в вопросе не хуже их. По международным договорённостям и той относительной свободе, которая была дана провинциям, они нарушили много норм. А им нечем было крыть. Каждый час заседания заканчивался перерывом, послы звонили на Родину и советовались с наместниками, потому что Мирослав завинчивал гайки. И не только он, хан тоже нанёс несколько визитов, у вас ведь нет армии по документам, так её и нет уже на самом деле. Нет, никого не убивали, просто в плен брали да мозги промывали. После такого вояки теряли все боевые навыки, да и всех знаний лишались. А оружие могли разве что нож в руках держать или использовать вилы, палки, и то только чтоб защитить себя или своих близких.

Я взяла себе на заметку: больше никогда не злить хана и быть серенькой мышкой в его присутствии, не говоря уже о том, чтоб обращаться к нему по личным делам негосударственной важности.

В общем, трёхдневное заседание с послами завершилось подписанием выгодных нам бумаг, принятием новых законов, отменяющих целую кучу принятых в смутное время. И заключением выгодных для обоих сторон торговых отношений. Зато мы лишались взносов в нашу казну на пять лет(пока так, а там будет видно), но Мир посчитал это терпимой потерей, ведь в остальном мы выигрывали(терпимой, потому что казна всё равно в последние годы этих денег не видела, а они оседали в карманах чинуш). Зато как радовались французы и англичане столь выгодным им условиям. А что — в денежном плане они ой как выигрывали, ну ладно, что придётся лишиться некоторой свободы в отношениях(семья только традиционная, пропаганда других видов отношений запрещена или свободные отношения сводятся на нет в средствах массовой информации, или что табак приравнивается к наркотическим средствам, как и алкоголь, пусть кучу выгоды и откатов государство теряет, зато больше прибыли получает из другого места, оговоренного нашими отношениями).

А вот Камиль уехала ни с чем, в личном плане. Мало того, ни один русский мужик не распускал рук, все были вежливы и учтивы, хотя поглазеть были не прочь.

А один раз француженка даже разыграла целое представление по соблазнению Мирослава, но тот позвал меня и когда она приблизилась к нему на метр — сработала защита.

— Но ведь мы с Вами танцевали на балу, — сокрушалась она.

— И? Кажется я дал ясно понять, что меня такие отношения не интересуют, — муж был спокоен и смотрел в глаза. — У меня есть жена, вам этого не достаточно? А вы в курсе нашего законодательства? У нас свободные отношения не допускаются и союз один на всю жизнь?

— Но ведь можно и на сторону сходить и жена ваша не узнает.

— Да? Вы ошибаетесь, раз предавши, нет уже доверия в отношениях. Даже если союз заключён не по любви, а по договорённости родителей, это не повод жене изменять.

— А как же любовь?

— Что такое любовь? Семья строится на доверии, на уважении друг к другу. А любовь в вашем понимании — всего лишь мимолётное увлечение. Вы не знаете, что такое настоящая ЛЮБОВЬ.

— Я люблю своего мужа.

— Неужели? Поэтому вы согласны разделить ложе с другим? Очень интересная у вас привязанность к нему.

— Это потребность ходить на сторону.

— Потребность? Это низменные желания похоти, которые вы сами в себе развиваете, допуская такие отношения. Семья же не строится лишь на этом. Вы просто не поймёте. Да и нужно ли? Вы ведь не невинная девочка, мечтающая о чистой и единственной любви. Какой смысл во всём этом разговоре? Прошу оставить мой дом и Русь. Возвращайтесь во Францию.

Я стояла, прислонившись к двери и глядела на Камиль. Мне было её жаль. Мир ты слишком жесток.

— Княгиня? — Мир обратил на меня своё внимание. — Вы что-то хотели?

— Нет-нет, я, пожалуй, пойду.

— Мы уже закончили с Камиль. Всего доброго. А Вас, я попрошу остаться, — я опустила взгляд вниз, едва сдерживая улыбку.

Камиль прошла рядом, поправляя своё платье.

— Вам очень повезло с мужем, — прошептала она.

— Пусть и вам повезёт с вашим! — я прикоснулась к её щеке, и увидела, как от ладони отделилось едва заметное сияние.

— Благодарю, — она склонилась в поклоне. — Была рада знакомству.

Когда же мы остались наедине с мужем, я спросила:

— Мир, а почему включился щит?— он рассмеялся.

— Она ведь угрожала нашей семье, вот и сработала защита. Она ведь не только на каждого из нас по отдельности настроена, но и на единое целое — семью нашу.

Я улыбнулась, пойманная мужем в объятия. Предложила ему перекусить, ставя на стол корзинку с едой, которую прятала всё это время за спиной.

* * *

Дни сменялись днями, не успели оглянуться, как Коляда пришла.

С ханом мы почти не пересекались, он был занят по самое не хочу. Всё же расследование так и не принесло желаемых результатов. В подробности я не вникала, но произошедшее с Даней он воспринял как личную обиду, у хана ведь и дети есть такого же возраста и внуки. Так что он принял всё близко к сердцу. Мы никуда не вылезали из дворца, разве что в свой мир, чтоб отключиться от обыденности.

Свекровь 'поселилась' в кухне. Повариха кусала локти, но та ведь всего лишь служанка, как она смеет гостье возразить. Зато запахи витали по всему дворцу, и слюнки текли с раннего утра, заставляя подниматься очень рано. Муж даже проверил систему вентиляции, ну не могла же она выходить прямо к нам в комнату, да и через щели ничего не должно было проникать. Как тогда такое может быть? Мир протестировал несколько раз систему, всё без толку. Пришли к выводу, что проснулась новая способность. Почему только сразу у обоих, было не понятно. Стали тренироваться блокировать её. Не всегда, но получалось. Способность и правда, может быть полезная, если не начнём задыхаться, от дыма, например.

Завтрак пришлось сместить, потому что у меня сводило живот от голода, муж вздыхал и тащил вниз. А потом выговаривал матушке, как она вкусно готовит и мы скоро влезать в свои наряды не будем, придётся вновь тратиться, а денег и так нет. А его мама в ответ капала на мозг Миру, что пора заняться приобретением новых нарядов, а то я совсем истощала.

Я глядела на себя в зеркало, вроде бы обычная. И наряды все в пору.

Но есть постоянно хотелось. Муж постоянно уделял внимание, а мне было не ловко как-то. Я смущалась, словно девушка-подросток и краснела. Мама моя засела за шитьё и целыми днями шила-вышивала что-то в кухне, болтая со сватьей.

Мир отменил наши тренировки. Было грустно от этого.

— Ясь, тебе нельзя.

— Так давай зачахну совсем. Растолстею и вообще...

Договорились на лёгкую разминку и растяжку, а потом муж тренировался с тестем и отцом. Они его изматывали до того, что он просто падал и минут пятнадцать приходил в себя. Вот тебе и отцы, а ведь мой шестой десяток разменял, думаю, что и свёкр не младше уж точно. Но я видела, что Мир доволен. Лежит и улыбается.

Пару часов в день дедки-наместники учили мужа уму-разуму, после них он всегда выходил насупленный, и шёл ко мне. А стоило переступить порог моего класса или кабинета, как тут же расплывался в улыбке и это не от того, что не хотел меня расстраивать. Его настроение я чувствовала за версту.

В общем, родичи не мешали, слуги же пытались выслужиться, особенно повариха. Старания я оценила, как и муж. Повысили повариху до экономки. Теперь она заведовала всею челядью и кухней. Ну и если княгиня Ольга — матушка Мира — изволит почивать, нынешняя экономка сама должна была озаботиться приготовлением пищи. Но ежедневные запахи говорили, что такого пока не случалось.

Иногда у нас был семейный совет, где были лишь все свои, странно, но с родителями Мира мы поладили, они относились ко мне как к дочери. Это было приятно, но даже наедине привычка давала о себе знать и я обращалась к ним по имени отчеству.

— Могла бы и мамой назвать, хоть раз, — обижалась свекровь.

Ага, её мамой, тут же и к своей стану так же обращаться, а что тогда? Рот на замок не повесишь, порой язык ведь впереди мысли идёт.

Коляду праздновали в лесу, близ града, поиграли в подвижные игры всем народом — на морозе не постоишь долго. Но муж через часок утащил меня в шатёр греться. Мы ещё пару раз появлялись в народе, непродолжительно только, Мир даже разок через костёр увлёк меня(всё же очищение от накопившегося отрицательного воздействия) — сама я не прыгала, лишь разбежалась за руку с мужем, а потом он в воздухе подстраховал меня и удар пришёлся на него, а он лишь опустил меня на ноги по приземлении. Как он так провернул, я даже не заметила, всё же мой муж очень быстрый. Но толчка я не ощутила, а народ так и вовсе ничего не заметил. После чего всем дворцовым составом погрузились в сани, запряжённые лошадьми.

Зимой мы не чистили дороги, поэтому вернулись к традиционному виду перемещения на Руси — тройке лошадей, запряжённой в сани. По граду пустили много саней, лошадей же достали в Сибири, которая славилась своими лошадками. Раньше ведь орда была конная, а как магия развилась хорошо, так и отказались от такого способа перемещения, а вот лошадей разводить не перестали. Зато был лишний приработок у армии. Первой выручкой с наместников и расплатился, ещё и осталось.

Зато вокруг было всё беленькое и чистенькое, снежное, что очень радовало глаз. Люди были довольные, улыбались, приветливо здоровались друг с другом, помогали. И сердце щемило и казалось, не зря мы тут пашем — отдача какая-то есть.

Вернувшись во дворец, муж утащил меня в нашу спальню.

А потом велел мне перенестись в наше место, одной. Не нравилось мне это.

— Ясь, не спорь, просто сделай. Доверься.

Я закрыла глаза и перенеслась, что попусту время тратить, он ведь если что задумал, так переубедить, конечно, можно, но очень сложно. К совету прислушается, а сделает всё равно по-своему. Он ведь совет не просил. Вот когда спрашивает мнение — другое дело.

Села на траву, можно было бы поменять время года, но рисковать я не стала, вдруг пойдёт что не так. Наколдую зиму, а она не заставит себя ждать, но я ведь без шубы. Мне только простудиться и не хватает для полного счастья. А так тут было лето, тепло и хорошо, и не сильно жарко. А вот время суток постоянно менялось, я так понимаю, связано было с нашими внутренними часами. По какому времени мы жили, так и отображалось на небосводе.

На плечи опустились чьи-то руки. Его руки. Обняли меня.

Я развернулась в объятиях и заплакала. Просто чувства нахлынули. Смешанные с тревогой, облегчением и прочим. До того, ведь просто старалась не думать об этом.