Центральная аллея уже сейчас получилась тенистой, а когда секвойядендроны вымахают на "местных харчах" с нынешних десяти до ста по метру в год — так вообще. Это проблема прекрасно решалась искусственным освещением, пока магией и дзюцу — ещё нет ГеоТЭС. К слову, очередной художественный конкурс Морган устроил среди сотрудников своих предприятий, приурочив и собрав к рождеству огромную коллекцию рисунков с уличными столбами и "домов мечты".
Самое главное — устройство склона выше бывшего хозяйства уже перенесённой мной гидроэлектростанции. Во-первых, одну водонапорную станцию с баками пришлось ставить с самого краю над входом в старые паровые пещеры, выев в горе солидный ломоть и проявив чудеса гримирования соснами, дающими просто потрясающий смолянистый аромат, причём, очень полезный. Со второй проще — будет на крыше административного здания у самой скалы. Третья, четвёртая и другие будут обслуживать жилой район ещё западнее. Во-вторых, я уже подготовил комплекс второго яруса паровых пещер, осталось открыть к нему доступ, организовав три грота, по часовой стрелке: женский, общий и мужской. Внутри пара этажей красочных гротов и процедурных с саунами, снаружи у входа каскады водоёмов с декором под естественные образования — даже лучше, чем на любимых мною горячих источниках в Конохе, Японии, втором районе южного Руконгая. Три зоны отделил густыми заборами из высоких калифорнийских кедров с шахматным обрамлением из столбовидных туй "жизненное дерево" и приземистых кустов разных сортов можжевельника, под "стенания" прессы завезённого поездами вместе с другими деревьями и кустарниками, повсеместно высаживаемыми мной (уж очень необычные и приятные ощущения возникали от контакта с укореняемыми растениями). А ещё тории и общая стилистика так любимых мною онсэнов — сооружу к концу недели с отработкой должности "переводчика" для "выписанных" из Японии специалистов. Тренируя фуиндзюцу и мокутон, я уже доставил растений раз в сто больше поездов, по ходу дела постепенно распечатывая и высаживая их согласно моему с Уолтером плану, являвшемуся для Моргана — сюрпризом.
Конечно, до февральского открытия "Morgan Aquarius'Spa" персонал будет жить в гостевых домиках. В корпусе бывшего отеля Колорадо хватало места для простых и высококвалифицированных строителей, однако к февралю они все съёдут, чтобы за пару недель успеть навести новый лоск на элитные номера. К тому времени будет готово другое здание для приёма отдыхающих. Благодаря мне вырос двухэтажный четырёхсотметровый корпус "Набережный" — на западном углу губы. Это строение на пару сотен люксовых номеров после отделки приобретёт замковый стиль с террасой на крыше. Другой корпус будет всего двухсотметровым и в неоготическом стиле, но с такими особенностями, как: во-первых, здание прямо в подножье горы — "вырублено" в камне; во-вторых, три двухэтажных ступени на двести двадцать два разномастных номера; в-третьих, две общедоступных открытых прогулочных террасы, откуда открываются шикарные виды на речную долину. В корпус "Скальный" первыми заедут сотрудники спа, чтобы к шестнадцатому февраля все гостевые домики были готовы к приёму первых посетителей санатория — чтобы сдать в эксплуатацию всю восточную половину. С восточного бока "Скального" я построил административное здание: строго вертикально при опоре на склон, только на первых двух этажах имеет окна на восток с мутными стеклянными кирпичами в коридорах вышерасположенных этажей, сделано со скошенным на северо-запад лицевым фасадом, чтобы исключить возможность наблюдать открытые купальни, ещё пока плотно не "зашторенные" кронами деревьев. Напротив него я выстроил ступени другого сооружения, вытянувшегося рядом и вдоль Центральной аллеи. Клуб живописи, художники имели выход на крышу к соседям, а оттуда лестницу на свою. Вторая ступень-здание — это клуб любителей настольных игр, которые могли выходить на нижние крыши, оборудованные сиденьями для любимых занятий на свежем воздухе. Далее клуб лепки. За ним длинный бильярдный клуб с примыкающей двухэтажной ступенью настольного тенниса, где в подвалах и на первом этаже разместился боулинг. Следующее строение отдельное и тоже из пяти ступеней, только изначально двухэтажных и гораздо более длинных — клиника с врачебными кабинетами да процедурными, а на крыше — остеклённые полукружья арок зимнего сада для прогулок пациентов, ожидающих очереди на приём к доктору. Дальше вновь отдельная одноэтажная лесенка. Первый блок: в полуподвале спортивный зал, на первом этаже фитнес-помещение, на открытой крыше — теннисный корт. Во втором блоке в полуподвале душевые с саунами, а на первом этаже раздевалка — крыша за теннисом. Дальше снова спортзал для разных видов занятий, а над ним тренажёры, на открытой крыше — теннисный корт. Следующая длинная ступень с крытым бассейном и открытой спортплощадкой на крыше, продолжающейся и на следующую секцию с душевыми, парными и массажными комнатами на втором этаже.
В отличие от застроенной восточной, центр западной половины получился огороженным зданиями и пустым. На ровной площадке ближе к берегу будет бейсбольное поле — весьма популярная активная игра в Америке. С двух сторон обрамление из полян для игр в волан. В самом центре — большое здание, посвящённое культу — еды. Большая столовая — общая и бесплатная для постояльцев отелей. По бокам пара платных рестораций с танцевальными площадками на разные вкусы. Выше и ближе к центру — небольшая театральная сцена по примеру открытых греческих амфитеатров. Вокруг по парку раскиданы площадки для игр в крикет и подобным, не требующим физических нагрузок. Тут и там беговые и скаковые дорожки, скамьи и лавки с шикарными видами или тенью, вычурные фонтаны и скульптуры светил медицины (по моему личному мнению и представлению). Всё это станут освещать самые разнообразные и причудливые фонарные столбы. В общем, санаторный курорт будет способствовать культурному перемешиванию восточной и западной половин, среднего и высшего классов общества. К маю всё это в готовом виде сдадут в эксплуатацию при условии, что мне не придётся бежать на войну раньше этого срока.
— Фух... — я с облегчением расслабился, сняв маску Пустого и обессиленно навалившись спиной на тёплого Булла, разлёгшегося на вершине горы с видом на всю проделанную работу.
— Поздравляю, бугор, — поправил чёрные очки-колёса нинкен, чьё слишком острое зрение мешало ему днём. — Ты круто потрудился.
— Спасибо, Акино, — я повернул лицо в его сторону. За спиной сидевшего пса занимался рассвет.
Я выдержал экзамен ношения маски Пустого полноценные сутки. Проделанный объем работ не вызвал энергетического истощения, но уморил знатно. Натруженное ядро отдавалось сладкой болью в области солнечного сплетения, как бывает с мышцами после продолжительных физических нагрузок. Теперь мне стало ясно, что мой напарник и друг Тензо нашёл такого в своём геномном строительстве, что оно наравне с архитектурой стало его хобби, зачастую совмещаемом с рабочими миссиями. Приятная мелочь по сравнению с важным результатом, достигнутым великим трудом постепенной трансформации тела крупногабаритного шинигами Хачигена в поджарого ниндзя Какаши вместо моментальной смены. Успех? Очевидно. Как несомненно время, прежде чем я через одни способности своего парного занпакто, относящиеся к изначальной Каси Кирэру, смог обращаться к другим, пришедшим с Хатаке Какаши. Не взгляд гипноза саиминган и не глаз сообразительности досатсуган, но калейдоскоп мангекё в буркалах маски риока — эдакий шикай для сил Пустого, позволяющий видеть компоненты чакры, отчасти пользуясь додзюцу — в рамках дозволенного. Моя цель — вплотную заняться ресуррексьоном, который может трактоваться, как возвращение занпакто — иной подход к духовному оружию. Этот режим есть прямая аналогия с полным высвобождением меча у шинигами, банкаем. Ресуррексьон в усиленном виде "возвращает" мне способности моей прежней занпакто — Каси Кирэру, а также на новый уровень возводит подаренные Хогьюку способности по отрицанию — всего сущего. Например, такой абсурд, как отрицание слепоты у крота, не говоря уже о кварцевых включениях в гранитном камне.
Вскоре вокруг меня собралась вся стая нинкенов, которым я поручил патрулирование округи, чтобы никто случайно не забрёл во время разгара строительных работ с финальным этапом — укрыванием иллюзиями и магией. К этому времени солнечный диск полностью вышел из-за гор, а я плавно распечатал жировые запасы, вернувшись в "толстого" с целью закрепления достижения, которое одобрила бы Кирио-сан из Нулевого Отряда. Поскольку чакра у всех нас была на исходе, самое время было взбодриться дыхательными упражнениями на утреннем морозе. Мне вот было не до смеха, а Какаши внутри меня то и дело хихикал, через меня видя и слыша, как его нинкены старательно пыхтят, раздувают ноздри и выпячивают грудь колесом, выдыхают облачка пара, за считанные удары сердца опускающиеся блёстками снежинок. Это я так хотел научить стаю лаять зажигательными снарядами вакуумного действия: перегретый воздух сжимается лёгкими; в пасти формируется и выпускается скоростной плотный сгусток; при попадании снаряд взрывным образом расширяется, воспламеняя цель и выжигая воздух рядом с ней; образующаяся разрежённость порождает ещё одну ударную волну.
Моё ожиревшее тело сожгло ведро килограммов, и мир смазался в "Хирайшин но Дзюцу" — это так полёт Райджина, мифологического бога молний, грома и штормов, продлился от замка Бельведер до башни небоскрёба "Улей", где я помог прихваченной с собой стае псов отменить призыв — нинкены вернулись в свой домашний мир. Благодаря скрытному изучению катушек Тесла, я смог превратить "молниеотвод" в обратный излучатель, обладающий точкой фокуса. Прицеливание ещё оставляло желать лучшего, но не в случае отмены "Сенпо Кучиёсе но Дзюцу". Я из башни уже обжитого художниками замка Бельведер в Центральном парке Нью-Йорка телепортировался на плато Кимберли в Австралии — промашка уже всего пара миль. Немного растряс живот в пробежке под южными звёздами — и вот я уже у заветного источника Вуллунггнари, на сей раз свободного от людей и душ. Теневик часовым — и да здравствует сон!
В "Morgan Aquarius'Spa" я вернулся вовремя — длинный поезд из Денвера стучал колёсами навстречу с солнцем через местечко Дотзеро. Гендзюцу на перенесённой мною ГЭС благополучно закрепило у проезжающих мимо плотины с потокообразователями скупую информацию из брошюрок о том, что в Гленвуд-спрингс была и есть своя собственная гидроэлектростанция. Знание об этом укоренилось, когда было вытеснено в подсознание людей восторгами проезда сквозь пещерный туннель, освещённый дуговыми лампами нового образца, всего неделю назад почти произведшего фурор. К слову, три человека едва мозг не сломали, когда придумывали наилучшую схему подсветки этого туннеля и скорую реализацию патентов на применение цветного закалённого стекла и зеркального покрытия на нём с запаиванием слоем простого стекла (массовое ручное изготовление дорого обходилось, но всё многократно окупалось тем, что спрос на порядки превышал предложение).
Класс шакиро но гендзюцу благополучно скрыл реальность воронками взрывных работ и отвалов грунта на полях будущих садов с подогревом, строительными лесами вокруг каркасов зданий и "лежачими" рощами недавно отгруженных деревьев. Не одна сложнейшая иллюзия, но множество перекрывающих друг дружку, чтобы один вагон с цементом становился пятью, чтобы одна бригада рабочих представала пятью, чтобы звуки работ не прекращались ни на минуту, меняясь в зависимости от времени суток.
Когда длинный товарно-пассажирский поезд прибыл на станцию "Гленвуд-спрингс", запустились подобные же территориальные гендзюцу, но с короткой программой воздействия. Иллюзорный конюший радовался прибывшему овсу, передавая сменщикам спящих лошадей; воображаемый метрдотель организовал обход отеля, неустанно зудя о вычетах с персонала за порчу или кражу имущества постояльцами; несуществующий шеф-повар боготворил за полные вагоны кукурузы с консервами да колбасами и выдавал распечатывающиеся блюда из ресторанов Чикаго за творения своей отъезжающей в ночь команды; незримый прораб кричал о срывах планов строительства из-за ленивых бездарей, только и гораздых, что проспориваться на виски из-за купания голышом, и о том, что приезжие должны тесниться чуть ли не по двое в койке, ведь точно не успеют к ночи качественно вставить окна с дверьми — хотя бы для полуподвала отеля "Набережный" со складскими и техническими помещениями, а также номерами для стажёров и временных сотрудников. В общем, мои гендзюцу всех застращали послезавтрашним приездом высоченной комиссии: мой маячок на Моргане ясно давал понять, что с запозданием выехавший поезд примчится никак не раньше среды. Правда, я только учусь на мастера гендзюцу и шаринган обязался не активировать, потому рота теневых клонов не раз и не два вмешивалась, чтобы ни у кого из прибывших крыша не съехала или не протекла от чрезмерного гипнотического воздействия. Как никак, в тесных пассажирских вагонах прибыли сотни высокооплачиваемых и квалифицированных профессионалов, которым вменялось в задачу превращение в конфетку работы предыдущих волн заезжих "зэков и пьяниц", оказывается, способных не только хвастаться да врать в три короба.
Глава 21, "внештатный".
— Ну, и накой ты всё это отгрохал, Хаччи? — С дерзкой улыбочкой спросил Синдзи, остановившийся в своём Сюмпо лицом передо мной — кверху ногами. Он специально удвоил "ч", дабы не обижать обращением "Восьмой", или наоборот, чтобы не подчёркивать принадлежность к семи вайзардам...
— И вам доброго вечера, капитан Синдзи, — отвечаю подчёркнуто вежливо, потрудившись успеть подняться из позы лотоса, запечатать лишние габариты и одеться в костюм с тростью, сложенной из двух танто с сильно вытянутыми рукоятями, составляющими собственно палку — дань людской моде при общении с Морганом. В демаскировке не могут быть виноваты мои дыхательные упражнения на облюбованном гребне — это всё высокая концентрация магии на стройке в долине.
— Привет. Так зачем? — Вайзард прищурился, ничуть не заботясь о клетчатой кепи, преспокойно остающейся на голове вместе с совершенно естественно колышущейся скошенной чёлкой — вверх тормашками. — Говорил о январе, а сам... Нехорошо.
— Хм?
— Как — второй вопрос. Первым был — зачем? — Любезно напомнил мне Синдзи.
— Тренировка силы риока, — выдохнул я в усы, лишний раз указывая своему занпакто на полезность данного атрибута. На безусых вообще в здешнем высшем обществе смотрели косо.
— Правда? Хотя у благородных свои причуды, но ты видел и понял наши тренировки... — намекнул Синдзи, оставив жирную недосказанность. Я родился не в благородной семье, но получил титул от Короля Душ. На что намёк Хирако?..
— Рейрёку Пустого разрушительна по своей природе. Велико её сопротивление, когда пытаешься применять для созидания, — спокойно объясняю.
— Разрушение — это отражение созидания. Ты мне голову морочишь? Как можно от природы разрушительную энергию сделать созидающей?
