Отрок Книга 05

Лучники снова подняли оружие, отроки опять вильнули в момент выстрела, но на этот раз стрельба оказалась точнее. Стрела с хрустом вошла в мишкин щит, ударив так, что левую руку дернуло назад, а острие наконечника высунулось с внутренней стороны щита, едва не зацепив запястье. Сзади снова послышались удары стрел по дереву и один звонкий щелчок по железу — угодило в шлем. Под кем-то всхрапнул конь — то ли зацепило, то ли напугался...

Третий залп! Видимо лучники начали торопиться — попаданий в щиты, судя по звукам, было гораздо меньше, но зато упал один конь. Крика не последовало — то ли отрок удачно соскочил, то ли... не дай Бог! Оглядываться было некогда, да... и незачем.

Пауза в стрельбе, которую ждал Мишка! Отроки приблизились настолько, что теперь лучникам приходилось стрелять либо сквозь жердяную изгородь, либо навесом, что для скачущих во весь опор всадников, было не так опасно. Но зато они перешли от залпов к беглой стрельбе — уворачиваться бесполезно. Мишка, наконец, разглядел командира журавлевцев — здоровенного, рыжего, как Лука Говорун, мужика в доспехе, что-то кричавшего и размахивающего рукой.

"Дурак! Надо было лучников на крыши загнать, тогда бы стреляли поверх изгороди, пока мы вплотную не подскакали бы. И чего орет? При беглой стрельбе каждый лучник сам себе командир. Все, пора стрелять и поворачивать!".

Мишка вскинул самострел одной рукой, понимая, что толку от выстрела, скорее всего, не будет. Даже если болт проскочит сквозь изгородь, не зацепившись за жердь, щит пешца он, с такого расстояния, пробьет, но потеряв при этом оперение, изменит направление полета и вряд ли прорвет стеганку, в которую одет пеший воин — стеганый халат на конском волосе защищает немногим хуже кольчуги.

Выстрел! Не глядя на результат, Мишка развернул коня вправо и сполз на его правый бок, на виду осталась только закинутая на седло нога. Степные лучники, в подобном случае, не задумываясь, пристрелили бы коня, чтобы достать прячущегося за ним всадника, но славяне коней берегли — рука не поднималась даже на чужих, и Мишка был почти уверен, в своей безопасности.

Выйдя из сектора обстрела и еще раз помянув "добрым" словом командира журавлевцев, не догадавшегося поднять лучников на крыши, Мишка подтянулся обратно в седло и огляделся. Сначала взгляд на следующих позади отроков — не хватает одного, остальные, один за другим, подтягиваются в седла, значит, раненых нет. Теперь туда, где должен остаться упавший конь. Так и есть — раненое животное пытается подняться, но снова заваливается на бок. Отрок Симон шустро ползет по пластунски, но не назад, а в сторону огородов — к берегу реки. По нему не стреляют, скорее всего, лучникам он просто не виден. Тут тоже все в порядке.

Теперь результаты стрельбы. Отъехали уже достаточно далеко, можно сдвинуться так, чтобы дома не закрывали створ улицы. Один пешец в первом ряду, похоже, убит — выпал из строя, уронив вперед щит. Его как раз втягивают за ноги обратно. На левом фланге внутри строя какая-то возня, наверно, еще в кого-то попали. И среди лучников, кажется, прореха... или нет?

"Два или три удачных попадания, у нас потерь, похоже, нет, наличие лучников выявили. Ну что ж, сэр Майкл, с первой разведкой боем вас! Причем, удачной, и дальше бы так!".

— Какие наконечники? — встретил Мишку вопросом Егор. — Граненые есть?

— Все, у кого стрелы в щитах, ко мне! — распорядился Мишка, досадуя, что не догадался посмотреть сам. — Проверить наконечники! Кому-нибудь граненый попался?

Бронебойных наконечников не нашлось, зато обнаружился один раненый — отрок Андрей — в горячке даже не заметивший, что вражеская стрела полоснула его по внешней стороне стопы и застряла между ногой и стременем. Раненого тут же принялись освобождать от обуви и перевязывать, а Мишка попытался разглядеть ползущего Симона, но тот, проломав дыру в огородной изгороди, скрылся между грядками.

— Снаряжение рассмотрел? — прервал Мишкины наблюдения Егор.

— Да. Щиты, рогатины, наверно, еще и топоры есть. Стеганки почти до пят и шапки железными полосами окованные.

— Значит, быстро двигаться не смогут. — Сделал вывод Егор. — Ну, Сюха, какие мысли есть?

Арсений, не обратив снимания на фамильярное, видимо ставшее привычным, обращение, глянул на журавлевцев, темным пятном проглядывавших сквозь изгородь, обвел глазами небо и только после этого отозвался:

— Время теряем. Надо пешцев из веси выгонять. Может быть, подожжем?

— За овраг уйдут. — Возразил Егор. — Хрен редьки не слаще, там еще труднее может получиться.

— А подожжем аккуратно — те дома, что ближе к оврагу. Стрелой достать можно. Ветерок не сильный, но как раз сбоку, крыши соломенные — враз улицу огнем перекроет. Никуда не денутся, придется на нас выходить. А тут уж... — вместо слов Арсений похлопал себя по ножнам меча — и мальцы самострелами помогут.

— А потом ждать, пока весь прогорит? — Егор поморщился. — Скорее подмоги журавлевцам дождемся.

— Дядька Егор! — вмешался Мишка. — Гляди: Симон огородом пролез, и никто его не заметил. Я могу со своими отроками так же пролезть, пробраться в весь сзади или сбоку и... ну, как в Отишии, помнишь?

— Не помню. Я на другом конце был, вас не видел. — Егор снова поморщился. — Но рассказывают о вас прямо чудеса.

— Надо только в лес отойти, чтобы они — Арсений кивнул головой в сторону Яруги — не заметили, что отроки ушли.

— Ты, значит, согласен? — Егор испытующе глянул на Арсения. — Молокососов одних, без пригляда, в самое пекло сунуть? Мало ли, что про них болтают? Чума, вон, тоже рассказывает, что Варвару свою корытом лупил. Ты поверил?

— Как знаешь, ты десятник, тебе решать, но до темноты нам за овраг уйти надо обязательно, иначе... сам понимаешь. Ну и мы же столбами стоять тут не будем! Как мальчишки там шумнут, так мы отсюда надавим, отвлечем на себя.

— Надавишь ты, пятью-то ратниками... — Егору явно не хотелось соглашаться, но стоять перед Яругой, дожидаясь, пока к журавлевцам подойдет подкрепление, тоже было глупо. — Ладно, отходим к лесу, пусть думают, что мы другой дорогой решили идти.

Первые всадники, под издевательские крики и свист со стороны Яруги, уже начали втягиваться на лесную дорогу, когда по ушам резанул крик одного из отроков:

— Конные слева!

— Туды тебя, вперекосяк, под лунным светом в березовых дровах!!! — Егор так резко осадил коня, что тот захрапел и попятился. — Дождались гостей!

Еще далеко, там, где постепенно повышающееся скошенное поле упиралось в гребенку леса, появились всадники.

— Раз, два, три, четыре... — принялся считать вслух Арсений — ...семнадцать, восемнадцать. Почти угадал ты, Михайла.

— Ну что, Сюха, — мрачно поинтересовался Егор. — Спробуем новые мечи?

— А чего ж не спробовать? Самое время. Михайла, подсобишь со своими мальцами, как на той переправе! — Арсений глянул на Мишку с веселой сумасшедшинкой в глазах, и сразу стало ясно, почему десятником во втором десятке поставлен не он, а Егор. — Всем работка найдется! Эх, повеселимся! — Все здравомыслие с Арсения словно ветром сдуло. — Чума!!! Гляди-ка, счастье привалило! Тебе же до серебряного кольца пятерых не хватает? Сегодня доберешь, не сомневайся!

— Я еще с тобой поделюсь, Сюха! — Фаддей Чума тоже улыбался во весь рот. — Выбирай: какой нравится? Подарю!

— От тебя, крохобора дождешься! Намедни покойника грязного мелюзге пожалел!

— Глядите!!! Еще четверо!!! — включился в "веселье" ратник Петр. — Чур, это мои!

— Во, жадоба-то! — подал голос Савелий. — Хуже Чумы! Четверых ему подавай!

Мишка смотрел на разительно изменившихся ратников и не верил своим глазам — соотношение один к четырем, в трехстах метрах стоят еще полсотни пеших, а они веселятся!

"Ни хрена себе! Весь десяток — сплошные отморозки! Или так и надо? Кураж перед сшибкой накручивают? Точно! Что там отец Михаил про берсерков толковал? Не знает он ни хрена! Это самому нужно видеть, ощутить, прочувствовать. Только так и надо, иначе не выживешь! Стоп!!! Не заводиться! Вам нельзя, сэр! Стрельба не рубка, голова нужна ясная".

— Э-ге-гей!!! С кем об заклад?! — Конь под Арсением уже приплясывал, заражаясь настроением всадника. — Серебряный ковш ставлю тому, кто больше меня свалит!!!

— А ковш-то велик? — Чума подпрыгивал в седле, словно уже скакал галопом. — Или с гулькин х...?

— А все одно, побольше твоего будет! Чего торгуешься, в заклад нечего выставить или забоялся? Ну, кому ковш надобен?

Егор извлек меч из ножен и с шелестом рассекаемого воздуха, крутанул его над головой.

— Эх, красавчик! Не нужен нам твой ковш, Сюха! Мы из другой посуды сейчас напьемся!

"Блин, угробятся же мужики! Им же в горку скакать — не разогнаться, как следует, будет. Или рассчитывают увернуться и ударить в спину? А получится? Все-таки, один к четырем, даже хуже. И скорость у тех больше окажется — под уклон будут скакать. А потом прямо на нас выскочат! Не-ет, это надо как-то прекращать...".

— Принимаю!!! — гаркнул Мишка что было мочи. — Ставлю все мечи, что Младшая стража на переправе взяла, что мои молокососы полтора десятка завалят! Только уговор: не мешать!

— Во! Это по-нашему! — обрадовался Арсений.

— Не лезь малявка! — рыкнул Чума.

— Испугались!!! — Мишка старательно делал вид, что его охватил азарт, а сам косил глазом на далеких всадников. Основная группа пока не двигалась с места, видимо дожидаясь, когда к ним присоединятся еще четверо. — Кишка тонка об заклад с нами биться? Да не нужен нам твой ковш! Младшая стража бьется об заклад с ратнинской сотней, что положит сейчас пятнадцать ворогов, если вы не будете мешать! Ставим двадцать мечей против вашего слова "отрок", и чтоб впредь никаких молокососов, сопляков, щенков и прочей мелюзги! Ну что, неужто мальчишек испугались?

— А вот я тебе сейчас... — начал было Чума.

— Тиха-а! — перекрыл общий гомон голос Егора. — Молчать всем! Отвечаем только мы с Арсением!

Егор сдернул латную рукавицу и поднял для всеобщего обозрения левую руку, украшенную серебряным кольцом победителя в десяти смертельных схватках. Арсений подавив, было заметно, что с трудом, веселое возбуждение, повторил его жест.

— Заклад принят, но не на слово "отрок", а на то, что я сам надену вам воинские пояса, вместо ваших подпоясок. Принимаешь?

— Принимаю, господин десятник!

Егор сдернул вторую рукавицу и протянул Мишке руку. Когда Мишкина ладонь утонула в егоровой лапище, а Арсений "разбил" рукопожатие, десятник наклонился вперед и негромко произнес:

— Если выживешь, можешь передать Корнею, что борода у меня уже отросла.

Мишка только кивнул в ответ, потом обернулся к отрокам и принялся отдавать команды:

— Стража спешиться! В одну шеренгу, расстояние два шага, становись! Отроки Серапион и Петр, выйти из строя, взять болты с лентами!

Серапион и Петр — лучшие стрелки среди опричников — кинулись к своим коням и достали из седельных сумок болты с прикрепленными яркими красными лентами. Мишка взял себе такой же и прищурившись прикинул расстояние.

— Спокойно, ребята, делаем все, как на учении. Сейчас отметим расстояние в сотню шагов. Земля от нас идет вверх, поэтому возможен недолет, целится надо на два пальца выше того места, куда хочешь попасть. Первым стреляю я, потом вы — в стороны от моего болта шагов на десять.

Три щелчка — три красные ленты, ярко выделяясь на стерне, легли почти в ровную линию. Всадники на дальнем краю поля, выстроившись в две линии, тронулись вперед, пока еще не склоняя копий и не сильно подгоняя коней.

— Стража! Заряжай! Для стрельбы с колена, товсь! Локоть на колено тверже, дыхание успокоить... отрок Фома, нога косо стоит! Да, теперь верно! Марк, бармица подвернулась, мешает же, поправь! — Мишка говорил нарочито спокойно, неторопливо прохаживаясь перед строем. — Ничего страшного — они едут, мы стреляем, все, как всегда, и все у вас получится. Пробовали много раз, Федор даже ворону однажды убил! Помните? Прямо в глаз попал! Если б она еще и на мишени сидела, совсем красота!

Всадники, постепенно разгоняя коней, приближались к черте отмеченной красными лентами.

— Помните, как девки, попервости, зажмурившись стреляли? И ведь что удивительно: попадать умудрялись! Правда, редко и не туда, куда хотели. — В шеренге послышались редкие смешки. — А сейчас эти дурни — Мишка повернулся лицом к отрокам и небрежно указал себе через плечо — выставились посреди поля и думают, что доедут до нас! Хоть бы в стороны поворачивали, а то скачут по прямой — захочешь не промажешь!

Просто физически чувствовалось, как отроков отпускает напряжение. Временно, конечно — приближающиеся всадники не мишени на стрельбище, но хотя бы первый залп ребята должны сделать спокойно.

— Как только они доедут до красных лент, до них останется сотня шагов. Они выше нас, поэтому целить на два пальца выше. На ста шагах доспех можем не пробить, поэтому бить будем в коней. Целится в голову всадника, тогда попадете в коня. После первого выстрела, пока они доскачут, мы успеем зарядить еще два раза. Всего выходит почти шестьдесят выстрелов, а их только двадцать два. Перебьем всех!

"Хрен, конечно, второй раз зарядить успеем, но пусть думают, что успеем. В конце-то концов, после второго залпа, Егор со своими подключиться должен...".

Всадники приблизились к "красной линии", теперь стало видно, что в доспехах только первый ряд — всего девять человек. Начинают наклоняться вперед копья, но слитности в движениях нет — сборный отряд. Еще слабо, но уже начинают доноситься крики, которыми они то ли пугают противника, то ли подбадривают себя.

— Вдох, выдох! Рука тверда, видим только голову всадника, ничего кругом нет! Вдох, выдох! С Богом! Первый десяток! Бей!!!

Четыре коня полетели кувырком, а один всадник скособочился в седле и выронил копье.

Второй десяток! Бей!!!

У второго десятка вышло хуже — только три попадания, но от первого ряда остался только один всадник. Журавлевцы из второго ряда явно растерялись — кто-то попытался придержать коня, кто-то свернуть в сторону. Срой на глазах разваливался.

— Хорошо! Для ста шагов, очень хорошо! Сейчас поближе подъедут... готовы?

— Справа по одному! Бей!!!

Получилось что-то вроде автоматной очереди на двадцать патронов, только частота выстрелов поменьше. Но ни одной автоматной очередью на две трети магазина, не положить сразу десять человек, а опричники положили! Оставшихся четверых буквально смели налетевшие сбоку ратники Егора. Десятник второго десятка, не отнимешь, был настоящим "профи" — так угадать по времени! Отроки еще не сделали второго выстрела, а он уже разогнал свою пятерку в галоп и ударил как раз в тот момент, когда на левом фланге щелкнул последний самострел.