Отрок Книга 05

— Ну... — Мишка поколебался — не знаю. Добычей нашей ведь ты распоряжаешься, как еще решишь, мне же неизвестно. Конечно, относились к нам неласково, отрокам обидно было, но доброе отношение еще заслужить надо...

— Ага! А как его заслужишь, если твоей добыче завидуют? И не только об этом речь! Тебе отроков кормить, одевать, обувать надо, а много ли ты для этого добыл? Мне надлежит волю родителям погибших давать! А куда им с этой волей деваться? Где жить, с чего кормиться?

— Осьма добычу продаст, год нынче урожайный, запасемся в достатке. По первому снегу с сотней стрелков мяса добудем. Насчет одежды...

— Ага! Доволен, значит?

— Ну... всегда хочется побольше, но и жаловаться грех...

— А доброе отношение к отрокам заслужить? Или ты решил: "я сам с усам, обойдусь и без вас?". Совсем с Ратным разойтись желаешь? Или не знаешь, что о тебе треплют, или не ведаешь, как к твоим отрокам относятся? Не перебивай! — Корней хлопнул ладонью по столу. — Слушай меня внимательно! С одной стороны ты мужей ратнинских удивил... по-доброму удивил. Даже тугодумам стало ясно, что затея с Воинской школой себя оправдывает. С другой стороны, любому матерому мужу досадно, когда сопляки слишком уж самостоятельными и удачливыми оказываются.

Ты, со своими отроками сейчас на развилке — если что-то для доброго отношения с ратнинцами не сделать, начнете расходиться все дальше и дальше. Отроки твои обиду на ратников лелеять будут — мы, мол, им так помогли, а они нас за людей не держат. Ну и ладно, обойдемся! И ратники... да и остальные тоже, и так-то вас недолюбливают, а тут еще зависть к добыче, да неудобство — как же, соплякам чем-то обязаны! Снег еще не ляжет, а уже волками друг на друга смотреть станете! И бабьи языки на это поработают, и гордость мужей ратнинских, и гонор ваш соплячий! Вот из такого расколы и случаются! Помнишь, я тебе про полусотника Митрофана рассказывал? Тоже из мелочей все выросло! И не единственный это случай... всякое бывало. Понял, о чем толкую?

— Кажется, понял, деда.

"Мудр, лорд Корней, аки змий! Как по писаному излагает, но... Внимание, сэр Майкл! Аргументы, разумеется у их сиятельства неубиенные, но явно же, к какому-то выводу он вас потихоньку подводит! Надо понимать так, что не хочет приказывать, хотя и мог бы, а желает, чтобы вы решение приняли сами. И... что-то тут еще мелькало... мысль какая-то важная... А! Он же сказал, что все решения будут ИСПОЛНЕНЫ! Так, так, так! Их сиятельство сам себя очень сильно ограничил — если решим, пути назад не будет. Настолько уверен в себе? Думает, что сумеет обеспечить принятие нужных решений? Ну-с, посмотрим, посмотрим...".

— Чего примолк, боярич?

— Думаю, боярин Корней Агеич, думаю...

— Ну, что ж, полезно бывает... иногда. И чего надумал?

— Думаю, что для разрешения этой заботы, когда все на что-то обижены, надо не от обид плясать, а совсем от другого. Помнишь, мы с тобой по весне о разных методах управления толковали?

— Помню, помню. Я тогда еще все думал: то ли дальше тебя слушать, то ли уши надрать, да выгнать. Кхе! Ну и каким боком это к нашим сегодняшним делам прикладывается?

— Ну, вот: следящий способ это, когда начальствующий человек смотрит за тем, что происходит, и, если происходящее идет на пользу, поддерживает, а если во вред, пресекает. Вспомнил?

— Мы о деле толковать будем или память мою проверять?

— Сейчас, сейчас, деда, все понятно станет! — заторопился Мишка. — Есть у этого метода две беды. Первая проистекает из того, что есть недовольные, а потому важные дела не исполняются совсем, исполняются медленно или исполняются неправильно. А вторая беда — возможный раскол.

А теперь вспомни, что ты мне только что говорил об общем недовольстве и пророчил о том, что отроки Младшей стражи и ратнинские мужи друг на друга волками смотреть станут! Ну, и добавь ко всему, тобой сказанному, то, что у вас с боярином Федором чуть до драки не дошло.

— Кхе!.. Все так: и недовольство и раскол...— Корней беспокойно завозился на лавке, потом замер и уставился на Мишку так, словно что-то неожиданно вспомнил. — Погоди, погоди... ты ж тогда толковал, что с этими бедами справиться можно! Так?

— Так деда! Если начальствующий человек вовремя негативные тенденц... то, что идет во вред, пресекает, то беды не случается. Но, то, что идет во вред, надо уметь вовремя заметить и не дать ему продолжиться! Ты заметил вовремя, теперь давай пресекать! Только давай-ка, сначала, решим: а во вред ли это все?

— То есть как это не во вред? Раскол на пользу быть не может! Заврался ты...

— А если бы опасность бунта все еще сохранялась? И силы его подавить у тебя не было бы? Да ты бы сам в крепость ко мне ушел и верных людей с собой увел — пусть бы бунтовщики о стены лбом бились, да на наши болты брюхами надевались! Или другой случай. Допустим, решил ты по всей земле Журавля огнем и мечом пройти, разве так бы у вас разговор с боярином Федором сегодня закончился? Наоборот: ты бы ему еще и поддакнул — есть, мол, здесь богатые села, давай, Федя, и их тоже повытряхнем! Ведь так?

— Кхе...

— Цель, деда! На пользу дела идут или во вред, зависит от того, какую цель мы перед собой ставим! Я вижу две цели: возрождение, даже увеличение, былой мощи ратнинской сотни и усиление боярина Федора.

Возрождение мощи ратнинской сотни может быть достигнуто через Младшую стражу и Воинскую школу, сиречь, через Академию Архангела Михаила. Посему, раскола допускать нельзя, и добрые отношения между Младшей стражей и Ратным надо восстанавливать и укреплять всячески.

Боярин же Федор нам нужен сильным по нескольким причинам. Первое: польза и помощь нам от него может быть великая, если будет он не захудалым погостным боярином, а богатым, сильным и полезным новому князю человеком. Тогда и в Турове он дела, нам полезные делать сможет. Второе: дружину содержать, нам в помощь, сможет не такую, как сейчас и... чего уж там, приданое за Катериной даст немалое. Еще же помнить нужно, что есть у него земли не обустроенные под Треполем — тоже не пустяк, если с умом подойти. Следовательно, удоволить боярина Федора сейчас, с нашей стороны, будет правильным.

— Кхе! — на этот раз дедово кхеканье было насмешливым. — Велика мудрость! Болтал, болтал, а к тому же и пришел, что и без того понятно! Н-е-е, Михайла, заносит тебя в твоей книжной премудрости...

— Да дослушай же до конца, деда! Я только-только к главному подхожу!

— Больно долго подходишь... ну, так и быть, вещай далее.

— Бывает, что вредный ход дел можно пресечь силой, как, к примеру, с бунтом вышло. Но бывает, что силой ничего добиться нельзя — вот, как сейчас. Любить Младшую стражу... и меня, ты ратнинцев принудить не можешь, а уж заставить князя боярину Федору благоволить, и подавно. Значит, дело надо решать добром.

— Кхе... ну, давай добром. Только, если ты опять кучу пустых слов наболтаешь, а толку...

— Будет толк, деда, обещаю! Потерпи еще немножко.

— Ну-ну, давай.

— Для того, чтобы любое дело начать делать, нужен ресурс. Ресурс это... как бы сказать... все, чем ты располагаешь, все, что для дела использовать можешь.

— Велика премудрость! С пустым животом и в нужник не сходишь — нечем будет!

— Нет, деда! Ресурс — не только то, что руками пощупать можно! Знания — тоже ресурс, право приказывать — тоже ресурс, уважение, когда к твоим советам прислушиваются, тоже ресурс. Вот в этом походе ты свой ресурс увеличил не только за счет добычи, но и за счет того, что люди вспомнили: "С Корнеем побеждаем!", а еще за счет того, что они увидели: Корней смену растит, и растит хорошо!

— Кхе... ну, это, в общем, понятно: и за переправу ту, проклятую, как бы разочлись, и добычу... м-да, раньше бы так сходить, глядишь, и бунта не было бы...

— Вот и я об этом, деда! Ты не только свой ресурс увеличил, но и у недоброжелателей своих ресурс отнял! Теперь и приказы твои, как бы, сильнее станут, и спорить с тобой труднее, и дурному слову о тебе веры меньше будет! Этот ресурс ни за серебро не купишь, ни силой не добудешь. И обменять его на часть добычи, чтобы еще усилить, не жаль! Добыча пришла и ушла, а уважение и подчинение — это надолго, во-первых, и с их помощью еще добычу взять можно, во-вторых.

— Ресурс, говоришь... интересная вещь. — Корней побарабанил пальцами по столу. — Хорошо, ресурс... понятно. Дальше давай!

— За счет удачного похода мы свой ресурс увеличили — во всех его видах. Теперь надо суметь им правильно распорядиться. Дураки-то только о том, что руками пощупать можно, заботятся, но мы-то с тобой знаем, что есть и кое-что поважнее! Оттого мы своей долей добычи свободней можем располагать — щедрость проявить, а они и не догадаются, насколько малую долю от истинной добычи мы отдаем!

— Кхе... силен ты убалтывать... ох и наплачутся от тебя девки... но, кажись, все верно. Добро, дальше вещай.

Дальше исходим из нужды обиженных — от того, без чего нельзя, или очень трудно обойтись. Так что, давай, представим себе, что можем распоряжаться сразу всей добычей разом. Что и кому ты бы дал?

— Ишь ты, разлетелся: всей добычей разом! Так тебе и отдали!

— Это — вторая забота, деда, о ней во вторую очередь и думать станем. Пока же... ну, вот что боярину Федору просто позарез надо?

— Кхе! Ему две вещи требуются: людей своих удоволить и себе что-то такое добыть, чтобы нужным людям в Турове поклониться дорогим подарком суметь. Иначе на Княжьем погосте можно и не удержаться.

— Хорошо, сколько-то холопов и скотины его люди набрали. Этого достаточно, или еще нужно? Хлеб-то еще не обмолочен, огороды не убраны, как до нови холопов кормить станут?

— Прокормят! На Княжьем погосте прокормят! Тут не беспокойся — возле податей обретаются, да ярмарка каждую осень... прокормят.

— Так они не бедные? Чего ж тогда о рухляди так убиваются?

— Женам, детям, зазнобам подарки да обновки из похода привезти надо? Иначе, какие же они добытчики? Холопам домашний обиход какой-никакой обустроить надо? Осень же на носу, а там и зима!

Мишка пошарил глазами по грудам всякого добра стащенного в избу, вытащил из стопки рушников один, на котором красными нитками были вышиты человеческие фигурки и положил на край стола. Добавил к рушнику и пару маленьких, наверно детских, рукавичек.

— Вот потребности людей Федора, деда. Холопы и обиходная рухлядь.

— Кхе! Ладно, внучек, давай так. — Дед полез в объемистый кожаный кошель, стоявший на лавке и выловив оттуда серебряный перстенек с мутным зеленым камушком, добавил к рушнику и рукавичкам. — Серебришка, хоть немного, но тоже надо.

— Теперь, что надо самому боярину Федору? Я так думаю, что серебро, дорогую посуду, дорогое оружие. Так, деда?

— Можно еще коней. У журавлевских ратников кони уж больно добрые оказались. Не знаю, как насчет выносливости и выучки, но на вид хороши! Высокие, сильные... даже удивительно, где столько таких добыли?

На краю стола появились серебряные украшения и конские удила. На мишкино напоминание относительно оружия, дед мгновенно "ощетинился":

— Мечей не дам! Ни одного, самим нужны!

— Ну и ладно! — не стал спорить Мишка. — Теперь давай решать: что нашим ратникам надо?

— Наших надо на две части делить: те, кто набрал холопов в Куньем городище и тех, кто на Кунье не ходил. — Уверенно определил Корней. — Первым доля душами не нужна, с теми, что есть разобраться бы. А вот вторым... не все, конечно, потянут, но хотят все. Надо ж до чего дожили: — ратник без холопов, вроде, как и не совсем ратник. Избаловались, щучьи дети!

"Ну-ну, с этого-то разложение и начинается... или не начинается, но углубляется точно!".

— Значит, — продолжил Корней — одним рухлядь и скотина, другим холопы и рухляди поменьше. Ага! Так, значит... ну, и от серебра, конечно же, никто не откажется.

На столе добавились еще две кучки "условных обозначений".

— Та-ак, Михайла, а теперь твоя воинская школа. Ну, вещай: что тебе позарез требуется?

— Кони! — Мишка вытащил из груды вещей стремя. — Строевой и заводной для каждого отрока. Еще нужны тягловые — для хозяйства и строительства.

— А прокормишь?

— Все поляны в лесу выкосим, все луга вдоль Пивени... может и не досыта, но прокормим. А без коней никак — ребят учить надо.

— Добро. Дальше давай.

— Рухлядь простая. — Мишка добавил к стремени сложенную рубаху. — Одежда и обувка в первую очередь, ребят надо к зиме готовить.

— Кхе! Едрена-матрена... я о таких вещах и не задумывался никогда, ратники-то сами себя одевают-обувают.

"Вот-вот, тем-то регулярная армия и отличается от... "самопальных" воинских формирований. Хорошо, хоть, не "незаконных".

— Еще корм, деда. Ребята растут, их кормить как следует надо. И хорошо бы коров дойных. Молоком отроков попоить, масло, там, творог... для здоровья полезно.

— Угу. А хлестался-то: "Осьма добычу продаст, мяса добудем!". — Дед насмешливо глянул на Мишку. — А теперь молочка захотелось?

— У нас разговор о том, что требуется, или о том, где взять? Дед внука поучает или бояре совет держат?

— Ишь, раскудахтался петушок! Боярин он... — начал было издевательским тоном дед, но неожиданно оборвал сам себя и улыбнулся. — Молодец! Так и надо! Раз уж объявился один раз бояричем, все — назад ходу нет. Умей держать себя!

"Совершенно с вами согласен, ваше сиятельство. Нинея еще весной то же самое толковала! Нет, блин, не восхищаться старухой невозможно!".

— А еще Академии холопки нужны!

— Холопы. — Машинально поправил дед и лишь потом возмущенно встопорщил усы. — Что ты сказал?

— Нет, деда, холопы тоже лишними не будут, но холопки...

-Ты чего это удумал, охальник? — Корней уставился на внука со смесью удивления злости.

— Деда!!! Не для блуда, для работы!!!

— Для какой такой работы?

— Ты только подумай: полторы сотни отроков обстирать, обшить, обиходить! Сколько тут бабьей работы! Ну, ты представь: подстричь сотню голов, да не абы как, а что б пригоже было. Сотню народу в бане попарить да в чистое переодеть. Три раза в день накормить и посуду вымыть! Ты вдумайся: полторы сотни постелей, три сотни онуч, полторы сотни рубах, да всего и не перечислишь. А еще каждый день: один поранился, другой одежду порвал, третий чего-то потерял, четвертый простудился, пятый загрустил — мамку вспомнил. Женщины нужны! Женские руки, женский пригляд...

— Хватит, хватит! — дед замахал обеими руками, словно отгонял от себя мошкару. — Рехнешься с тобой, ей Богу! Это ж, какая морока, очуметь можно, едрена-матрена.

"То-то и оно, что переход количества в качество вы, ваше сиятельство, только интуитивно ощущаете, да и то исключительно в приложении к конкретным делам, а общего представления нет".

— Ну вот, деда! А ты: блуд, блуд... не до блуда, с исподним бы разобраться.

— Тьфу! — Корней зло сплюнул и, видимо от полноты чувств, перекрестился. — Хватит, верю! О чем мы там говорили?