— Мне понравилось, — значительно сказал Каи, подошедший к Селене, когда все остальные выливались из комнаты Ригана, вполголоса обсуждая уже свои проблемы.

— Что именно?

— Ну, что совещаться можно. И голосовать.

— Мы вроде и так совещаемся часто, — напомнила Селена. — В столовой-то.

— Ну, там как-то не очень... — Каи задумался.

— Солидно? — подсказала Селена.

— Ага. Селена, давай совещаться в гостиной для старших?

— Давай об этом в следующий раз? — предложила она, и Каи согласился с ней, что поздним вечером такие солидные дела не решаются.

В доме затихало, пока все натягивали на себя одеяла... Сонный Стен ходил с мамой за ручку и что-то грозно бормотал под нос. Сегодня Селена была, как сама себе признавалась, жестокой: она не могла уложить сынишку и оставить его. Не хотела. В кабинете, во всяком случае... При обходе комнат второго этажа она неожиданно столкнулась с Вильмой, которая ждала её из этого обхода.

— Я возьму Стена, — спокойно сказала девочка-маг и подняла малыша на руки, чтобы унести его в ясли-сад.

Селена притворила за ней дверь и некоторое время бездумно простояла в коридоре. Потом вспомнила ещё об одном деле и заторопилась. Понцерус — знала она — ложится поздно, а уж сегодня, когда рядом нет его друга Трисмегиста, а назавтра не надо вставать, чтобы спешить в пригородную школу, он наверняка зачитался теми книгами, которые были принесены с рынка и которые до сих пор проходили проверку на состояние страниц и обложек. Это так говорилось. А в реальности — оба преподавателя-философа увлечённо читали то, что могло пропасть и тем самым ослабить целое государство. Последнего Селена не понимала, но принимала как данность.

Она вышла из Тёплой Норы и садами, известной ей дорожкой прошла к домику Трисмегиста и Понцеруса. Свет в окошке ободрил её. В дверь она стукнула один раз. И улыбнулась, когда открыл ей Ивар.

— Ты почему здесь? — спросила она, заходя.

— Кадму перевязки делали. Понцерусу одному неудобно — держать его и перевязывать, — объяснил мальчик-друид, шагая в комнату, которую в последнее время знавшие о ней называли комнатой-библиотекой. — Я сейчас ещё немного побуду здесь и пойду к себе.

— Добрый вечер, Понцерус! — поздоровалась Селена, входя следом за ним в комнату, где в кресле сидел старый эльф-философ. Наедине она обходилась без приставки "уважаемый", и оба философа признавали за ней это право. — Пришла узнать, как тут Кадм. Не нужно ли чего для него...

— Всё, в чём нуждается мальчик на сегодняшний день, у нас есть, — улыбнулся Понцерус, вставая. — Хотите взглянуть на него, чтобы убедиться?

— Разбужу, — с сомнением сказала хозяйка места.

— Нет, мы дали ему сонного питья, чтобы спал глубоким сном, необходимым ему.

— Тогда не буду заходить, — решила Селена и огляделась. — У вас тут уютно.

Горящие свечи, бросавшие свет на стол с книгами, и правда создавали странный уют, который странной же болью отозвался в сердце: "Мы здесь — они там. Уютно ли им — там? Всё ли с ними хорошо?.. Связаться бы с братьями — страшно: а вдруг они в этот момент в такой ситуации, что я могу накликать беду на них?.."

— Посидите, леди Селена, — тихо сказал Понцерус. — Посидите немного. Вам пришлось побегать сегодня. Столько тревог...

Она огляделась и села в кресло Трисмегиста, пообещав себе, что вскоре уйдёт.

Ушёл Ивар. А Понцерус сидел, осторожно, чтобы не разбудить хозяйку места, перелистывая хрупкие листы старинных книг.

Глава двадцать третья

Бывают в жизни такие навыки, которые оттачиваешь очень долго и кропотливо, а потом используешь всего один раз. И притом надеешься, чтобы это был не только первый раз, но и последний...

С трудом растолкав Виридина и убедившись, что парнишка-вампир точно не спит и не заснёт, Коннор наконец устроил себе свёрнутый сон на время его дежурства. Виридин сказал, что сумеет продержаться два часа.

Мальчишка-некромант согласился, что два часа — это здорово. Для него самого эти два часа — роскошь в их положении. И он насладился этой роскошью сполна, устроив себе глубокий, не чета тем, что были в пригороде, свёрнутый сон.

Проснувшись в лично назначенное время (чуть раньше двух часов), Коннор велел Виридину спать без рамок свёрнутого сна.

— Разбудишь? — уже с закрытыми глазами пробормотал парнишка-вампир.

— Разбужу. Спи.

А через пять минут одними губами Коннор прошелестел заклинание, погрузившее всех в беспробудный сон. Чтобы не мешали и не лезли под руку.

Сначала мальчишка-некромант обошёл помещение, радуясь, что можно шуршать картоном и обёрточно-упаковочной бумагой сколько угодно — и никто не проснётся. А то мало ли. Вдруг расслышат даже сквозь грохотанье бегущих "крабов".

В первую очередь он проверил Дафну. Девушка-дракон, несмотря на глубокий сон, а может — из-за него, порой шипела во сне от боли. Коннор заново осмотрел (на свободе от зрителей легче и быстрее!) её крыло с имплантами и снова пришёл к выводу, что на свете есть вещи, в которые ему лучше не соваться. Кардинально — уточнил он про себя. А вот кое-какие изменения... почему бы и нет... Во всяком случае — попытаться можно. И он попробовал ввести в импланты крыла собственную машинную магию. Не для того чтобы удалить импланты. А чтобы облегчить положение Дафны, которая своим несчастным крылом была скована хуже, чем кандалами. Понадобилось где-то с полчаса, чтобы крыло стало весить так, как будто имплантов в нём не стало.

Уложив крыло Дафны на те же коробки, Коннор отошёл от неё.

Что он получил, пока организовывал защиту "мусорного контейнера", а потом поднимал машины, сведя их с ума, потому что в их программу всунул единственное махонькое заклинание-формулу? Что получил, помогая Дафне?

Знание. Теперь он знал, что есть три чётко различающихся вида машинной магии.

Та, что придумана Трисмегистом и вложена в Коннора самого.

Та, что вложили в магические машины их создатели, но не изобретатели.

И третий вид магии использовали изобретатели-вампиры, начинившие ею новые (по старым чертежам) машины. Правда, у этих изобретателей-вампиров было одно уязвимое место: их машины получили магические силы, лишь слегка отличавшиеся от сил в машинах недавней войны.

И Коннор нашёл эту отличку.

Можно, конечно, вспомнить, что машинная магия самого Коннора мутировала, потому как его кровь...

Он не хотел думать об этом, в темноте помещения направляясь к входной двери. Не хотел думать, потому что собирался пустить в ход именно эту, видоизменённую магию.

Думать не хотел, а оно всё равно лезет.

Его собственная машинная магия, оставшаяся при нём, после того как из него вынули импланты, мутировала. Сначала — до извлечения имплантов, когда ему пришлось пропустить сквозь себя силы машинных демонов. Ведь он тогда ещё не придумал ту фразу-убийцу машин. Потом — когда слегка изменённые виды магии не только слились, но и притёрлись к эльфийскому лесу и драконьему небу, не говоря уже об их подпитке магией дикой...

Он сел перед входной дверью, подсунув под себя прихваченную по дороге картонку, чтобы холод бетонного пола не отвлекал. Едва слышно фыркнул. Перед дверью. Он её не видел в той темноте, что царила внутри помещения. Обычным-то взглядом.

В первую очередь проверил, что делается в городе. Кивнул увиденному.

Четыре машинных демона не спеша прокладывали путь к воротам города. Подсунутая в их пробуждение заклинательная формула требовала от них пройти сквозь возведённые стены, что значило — разрушить их.

"Под ногами" гигантов копошились мелкие — в сравнении, конечно, "крабы", которые продолжали драку между собой и с теми, кто попадётся на пути. Их пробуждение началось ближе к вечеру, так что в основном мирное население попряталось по домам (Коннор послал "крабов" по улицам!), и мальчишка-некромант мог надеяться, что мирные горожане вовремя услышат устрашающий гул и грохот машинных демонов и сообразят спрятаться от них.

Наконец он заметил вампиров. Те не ожидали, что кто-то даст приказ машинам (или что машины сойдут с ума) драться против себе подобных, так что защитные костюмы, для "крабов" превращавшие их в машины, в этой войне не дадут никакого эффекта. Один за другим бывшие хозяева города, после попытки остановить взбесившиеся машины, воочию видели и понимали: сопротивление им — смертельно напрасно, и убегали, прятались...

В самой лаборатории машины ("крабы" в основном) живых уже не искали, а продолжали изливаться из подземного коридора сюда, а потом — на поверхность города.

"Суммируем, — бесстрастно подумал Коннор. — Несколько лет назад эти вампиры, как и предположил Понцерус, подсунули уже разработанную идею соседнему государству. Там эту идею воплотили и тем самым уничтожили самих себя. Странно, думаешь об этих вампирах — и становится... любопытно: а если они уже тогда что-то в машины вложили, что потом те двинулись в том государстве против живых? Хм. Становлюсь подозрительным, как Перт... Мы справились с ними. Хоть было нелегко. Теперь вампиры собственноручно готовили вторжение к нам же, но на этот раз есть отличие. Зачем им киборги-драконы? И я? — И последняя равнодушная мысль: — Дураки... Сообразили же построить завод и склады в центре города!.."

Влезать в мозги врага — дело благое, но чреватое нехорошими последствиями. Поэтому Коннор "отодвинул в сторону" уже не впервые возникший вопрос о киборгах и сосредоточился на деле, ради которого сел перед дверью.

Прислушался. Поток машин продолжал грохотать мимо "мусорного контейнера", но мальчишка-некромант заметил: пару раз "крабы" бежали и между двумя комнатами-коробками. Видимо, когда поток становился слишком густым. Или — если на выходе из подземного коридора становилось слишком много искалеченных друг другом машин — целые баррикады для бегущих.

Понаблюдав за машинным потоком ещё немного, Коннор прикинул: чтобы подкорректировать безумное движение "крабов", сил ему не хватит. Одно дело — внести незаметный штрих в общее марево их магии. Другое — остановить уже самую настоящую стихию, чтобы направить её движение в иную сторону.

Мрачный, он поднялся и шагнул к двери, упёрся лбом в её прохладный тонкий металл.

Если прямо сейчас не сделать хоть что-то, "мусорный контейнер" окажется забаррикадированным. Если не замурованным... Пока их найдут, может произойти многое... Стоя всё так же лбом в дверь, он попытался представить себе то, что находится за спиной, лёжа на упаковочной "постели". Такое же опасное, как был он сам, по мнению Вальгарда, когда сбежал из той, драконьей клетки в пригороде.

Это проблема. Проблема, связанная с выживанием в замкнутом помещении. С братом Дафны. Несмотря на наличие двух пар пультов, никто из присутствующих здесь не мог сказать, нет ли третьего — от мальчика-дракона. А если третий пульт существует? Причём в руках какого-нибудь вампира? И тот может решить, что настала пора действовать киборгу? Но действовать как?..

Коннор снова сел в "лотос".

Минута, другая...

Легко внести хаос в общую формулу. Но как сделать так, чтобы повиновались отдельные особи? Мальчишка-некромант невесело ухмыльнулся. Любопытно, а что заставило "крабов" и другие машины в прошлом восстать против своих творцов?

Чтобы отрешиться от занудных, ни на миг не отпускающих мыслей, он попробовал представить себе Селену. Она, наверное, спит сейчас — ближе к раннему утру. Спит младший братишка Стен... Постепенно отдаляясь от сиюминутных дум, он закрыл глаза и в воображении вошёл в Тёплую Нору. Заглянул в детскую гостиную. Потом — в гостиную для старших. Поднялся по лестнице на второй этаж, медленно, прислушиваясь к сонному дыханию его обитателей, прошёл по коридору и обратно... А может, она и не спит в бывшем кабинете... Наверное, в детской гостиной сидит в кресле и дремлет в ожидании новостей... Почему мысли теперь притянула Селена? Потому что, несмотря на её частые состояния тревоги и беспокойства за своих детей, рядом с ней спокойно?..

На таком расстоянии до неё не дотянуться, не спросить о чём-либо...

"И вот однажды — помнишь, Коннор?.."

Однажды она сказала ему смешную вещь. Что тогда было — он не помнит. Но её слова прозвучали и правда смешно. Но что же она сказала... Что-то вроде: "Мистика какая-то — вызывать человека из человека..." Нет, она не сказала это вслух, но он, настроенный на неё больше, чем на братьев, услышал эти слова...

А если... А если попытаться вызвать дракона из киборга?

Но... как?

Мальчишка-некромант снова поднялся из "лотоса". Медленно повернулся к ложу с киборгом-драконом. Хм... Попробовать? Хотя бы из интереса?

Он подошёл к Наоису. С другой стороны от мальчика-дракона лежала спящая на слое картона Дафна. Коннор сел ближе к киборгу. Для начала прошептал согревающее заклинание. Неизвестно, как работают внутренние приборы киборга, которые Коннор не осмелился вынуть (слишком мудрёно они были внедрены), но ладонь Наоиса была слишком холодной. Особенно для дракона. Одновременно мальчишка-некромант сжал его ладонь, гоня тепло в неподвижное тело. И закрыл глаза.

До сих пор внутренняя начинка головы киборга-дракона была для Коннора загадкой: приходилось решать слишком много других задач. Но сейчас приходилось действовать более... тщательно, принимая во внимание все особенности. Так что, когда тело мальчика-дракона начало согреваться, Коннор осторожно пустился следом за движениями его личного поля.

В первую очередь убедиться, что голова начинена имплантами.

Магия машины не пускала увидеть голову Наоиса насквозь, что Коннор умел, вообще-то, делать. Так что пришлось искать лазейки. Нашёл. И "вплыл" в подсознание киборга-дракона. Пришлось тратить много сил, чтобы быть очень аккуратным, не задевать тех препятствий, которые вставали перед ним.

Добравшись до головы, куда он запустил собственное сознание, мальчишка-некромант разглядел две странные сущности: одна — маленький дракон, который, распахнув крылья, безуспешно бросался на невидимые прутья клетки, куда его заточили. Вторая — полностью металлическая структура, которая больше походила на некий длинный винтовой стержень с накрученными на него неизвестными деталями.

Понаблюдав немного, Коннор мысленно потянулся к фигурке маленького дракона и выдохнул: "Наоис!"

Длинные крылья замерли.

Коннор чуть не задохнулся: неужели получится?! Мальчик-дракон его услышал?!

Драконья фигурка медленно опустилась рядом с громадным — сравнительно с мальчиком-драконом, винтовым стержнем. Почти одного... роста.

"Ты кто..." — раздался холодный голос.

Поразмыслив, Коннор ответил: "Я тот, кто спас твою сестру, Дафну".

"Спасибо. Что ты хочешь от меня?"

"Мне нужна твоя машинная магия, чтобы выбраться из лаборатории вампиров и вытащить тебя и твою сестру".

"Откуда ты узнал о нас?"

"Вальгард".

Несколько секунд прошли в молчании, прежде чем Наоис проговорил: "Как ты хочешь взять мою магию?"

Пока он раздумывал над ответом мальчишки-некроманта, Коннор пытался понять, почему Наоис говорит так... странно. Отстранённо и равнодушно. Не понимал, пока не заметил еле видное движение, отчего у него заболело сердце: мальчик-дракон не зря бился о прутья собственной клетки: винтовой стержень вроде как вялым движением всё того же магического марева будто приматывал его к себе, выпивая из него все эмоции и тепло живого существа.