Будь воля Хворостинина, он обязательно бы взял с собой пехоту, но она тормозила бы продвижение союзного войска, а нужно было спешить. Разведка доносила, что Пулад-мирза в самом скором времени собирался двинуть свои войска па Перекоп.

В реальности дело обстояло несколько иначе. Войско хана Саадака Гирея под командованием Пулад-мирзы действительно собиралось напасть на Перекоп, но перед этим, воитель решил укрепить и очистить свои тылы. С первым теплом и свежей травой, Пулад-мирза покинув Бахчисарай, двинулся на Карасу-базар и Кырым.

Совершив стремительный переход, Пулад-мирза захватил оба городка и жестоко покарал тех, кто по требованию атамана Кольцо согласился принять русское подданство. Дабы полностью искоренить предателей в своем отечестве, Пулад-мирза объявил на них настоящую охоту, пообещав доносителю половину имущества выявленного изменника.

Стоит ли говорить, что доносы посыпались как из рога изобилия и ханские палачи только и успевали, что арестовывать врагов ислама, проводить ускоренное следствие и вершить справедливый суд. За пять дней, в обоих городках были уничтожены около двенадцати тысяч человек, за что хан Саадак пожаловал Пулад-мирзе титул эмира.

Появление на землях Крыма конницы ногаев сильно встревожило крымского хана и его воителя. Обычно крымчаки использовали ногаев как средство, при помощи которого тот или иной претендент на власть в Бахчисарае пытался устранить своего противника. Логично предположить, что раз Саадак Гирей не нанимал их, то, следовательно, их нанял кто-то другой, скорее всего турецкий султан Мурад. После гибели в Кафе Ислам Гирея, которого смогли опознать только по дорогим башмакам, правитель османов назначил нового властителя трона Гиреев, Нуреддина Гирея. Он должен был прибыть в Судак вместе с флотом "Льва Берберии" и Саадак должен был торопиться.

Едва в мир и спокойствие в Кырыму и Карасу-базаре были установлены, как Пулад-эмир повел свою армию навстречу ногаям, в полной уверенности, что сможет одержать победу. Под его знаменами было тридцать тысяч воинов, ровно столь оставалось в Крыму воинов, которым предстояло защищать свою родину, свои дома и свои семьи.

Любой прижатый к стене человек может проявить чудеса героизма и мужества, и крымчаки не были позорным исключением. Гордые и смелые, они были готовы биться с любым врагом, что пришел к ним, за их жизнями и жизнями их близких людей. Полные уверенности они рвались в бой, и даже появление среди бунчуков ногаев русских знамен их не остановило. Все как один они отважно ринулись на врага, не помышляя об отходе.

Битва что разыгралась на степных просторах Крыма, была жестокой и бескомпромиссной. Татары бились с яростью обреченных на смерть людей, которым было нечего терять в этой жизни и руководило ими одно желание, если не победить, то, как можно дороже продать свою жизнь противнику. Пять часов длилась эта упорная сеча. Несмотря на численный перевес со стороны противника, татары сначала выдержали удар ногайской конницы, а затем, переломив сражение, стали сами теснить её.

Казалось, что ещё немного, ещё чуть-чуть, и они сломят строй ногаев, обратят их в бегство, но этого не случилось. Исход битвы решила дворянская конница князя Мстиславского. Князь только частично задействовал свои полки в сражении, держа основные силы в резерве, и когда заметил, что ногаи стали пятиться под напором татар, ввел их в сражение.

Внезапный удар во фланг, моментально нарушил построение кавалерии Пулад-эмира. Нет ничего опаснее в скоротечном лихом бою, чем удар в спину, который в один момент все переворачивает с ног на голову и тот, кто ещё минуту назад праздновал победу, был вынужден бежать с поля боя.

Когда ты начинаешь теснить врага, силы твои удваиваются, утраиваются, а когда появляется страх окружения, руки сами собой опускаются, и нет уже сил, держать в них оружие.

Яростно наседавшие на ногаев татары не выдержали удара русской кавалерии и обратились в бегство. Весь оставшийся день, преследовали ногаи беглецов, нещадно рубя им головы, а потом потроша висевшие на поясах кошельки или срывая дорогой доспех с поверженного тела.

Видя, что битва проиграна и не желая пасть от руки ногаев, Саадак Гирей и Пулад-эмир поспешили сдаться всадникам князя Мстиславского, хорошо зная, что русские никогда не убивали своих пленников. Подобный расчет татарских вождей оправдался, но только на половину. Русские оттеснили рвущихся к хану Саадаку ищущих поживу ногайских воинов, но не всем из пленников была сохранена жизнь.

Как и ожидалось, Саадак Гирей был отправлен под усиленной охраной в Москву, а вот Пулад-эмира, воевода Хворостинин отдал на расправу родственникам тех, кто был казнен им в Кырыму и Карасу-базаре.

Весть о разгроме войска Саадак Гирея потрясло Крым. Черные крылья печали накрыли земли ещё недавно благополучного Крымского ханства, чьи земли были полностью отданы на разграбление ногаям. Царские воеводы полностью выполняли данные царем обещание ногайским вождям и не мешали им грабить побежденных, но при этом защищали тех, кто принимал русское подданство.

Так, когда жители Акмесджита прибыли в лагерь Хворостинина с просьбой защитить их, тот без раздумья пошел им навстречу и ввел в Акмесджит гарнизон. Когда же ногаи выразили недовольство и стали упрекать воеводу, тот ловко нашел выход. Хворостинин затребовал от жителей города откуп и когда деньги были собраны, отдал их ногаям.

Узнав о заступничестве русского воеводы, в подданство к белому царю обратились жители Козлова и Ак-мечети. Делегации от них упали в ноги Хворостинину, прося заступничества от произвола ногаев, и оно было им даровано, и на этот раз без откупа в пользу ногаев.

— Хорошего, помаленьку — сказал Дмитрий Иванович вождю ногаев Аблай-хану, когда тот завел разговор о деньгах и тот не посмел с ним спорить. Во-первых, о защите татар перешедших в русское подданство было говорено заранее, а во-вторых, в сражении с татарами ногаи понесли заметные потери и воевать в этот момент с русскими, им было не с руки. Занеся Хворостинина в список своих врагов, Аблай-хан повел свое войско на юг, где было много легкой и богатой добычи.

Казалось, что победа над давним врагом одержана полностью и бесповоротно, но борьба за крымскую шапку только начиналась. Победители только приступили к дележу трофеев, когда в Балаклаву прибыл флот грозного "Льва Берберии". Узнав, что казаков в Балаклаве нет, капудан-паша изменил свой первоначальный план и вместо Судака, направил свои корабли в Балаклаву. Четырнадцать галер и три каравеллы привел непобедимый алжирский пират к берегам Крыма.

Зная о печальной участи своих предшественников, рыжебородый пират специально направил свои корабли в столь несчастную для турок бухту, стремясь подчеркнуть свою особенность над ними. Расчет "Льва Берберии" был прост и понятен, и даже, если бы в Балаклаве находились бы казаки, сжечь и уничтожить столь огромное количество кораблей, при помощи челнов было невозможно. Казалось, что капудан-паша сделал все правильно, но в его расчеты вмешались высшие, небесные силы.

Не успели алжирские корабли войти в Балаклавскую бухту и встать на якорь, как неожиданно разыгрался шторм. По уверениям местных рыбаков подобного шторма не было сто, а может и все двести лет. Налетевшие неизвестно откуда морские вихри закрутили, сорвали с якорей и разбросали в разные стороны галеры и каравеллы как пригоршню гнилой соломы.

Ни один корабль, ни одно судно "Льва Берберии" не пережило этого страшного разгула стихии, часть из них поглотила морская пучина, другие были выброшены на берег и из грозного и могучего оружия превратились в груды бесполезного хлама. Вместе со своими кораблями погиб и сам непобедимый "Лев Берберии" и вновь назначенный крымским ханом Нуреддин Гирей.

Когда стало известно о гибели алжирской армады, у крымских татар полностью опустились руки.

— Аллах отвернул от нас свой лик, лишил нас своей милости и отдал в руки гяуров — причитали те, кто ещё совсем недавно совершал набеги на русские земли, хвастливо называя себя "бичом Аллаха" против иноверцев. Однако стеная в отношении притеснения гяуров, крымчаки сильно лукавили, так как притесняли и грабили их в основном ногаи.

Узнав о гибели флота султана, они быстро смекнули, что помощь со стороны султана Мурада появиться, не скоро и потому перестали торопиться покинуть крымские степи. Обосновавшись под стенами Бахчисарая и Кырк-ер, ногаи принялись неторопливо грабить и вырезать своих вчерашних союзников. Различия в вере, не помешала воинам хана Шейбани вместе с ватажниками Ивана Кольцо и донскими казаками взять и разграбить дотла последний оплот турецкого султана на крымской земле порт Судак.

Стон и плач стоял над Крымом и турецкий султан ничем не мог помочь своим вассалам. Все его силы, все его ресурсы были брошены против персидского шаха Аббаса, чье имя турки произносили со страхом и ненавистью.

В смятении от известий о гибели "Льва Берберии" и падения Судака, Мурад приказал собрать диван, чтобы на совете решить, как помочь Крыму. Предполагалось отправить войско паши из Янина, но не успел диван собраться как новая — старая напасть в лице атамана Байды обрушилась на султана.

Рассорившись с московским государем, предводитель запорожцев рассорился с королем Стефаном Баторием. Ограниченный в деньгах, польский король потратил большую часть выделенных на войну со шведами средств на приглашение под свои знамена венгерских и немецких наемников, из-за чего был вынужден сократить выплату реестровым казакам, которых считал откровенно вспомогательным войском.

Напрасно Байда, грозно потрясая очами, говорил о своих победах над турками и требовал увеличить денежное содержание своим людям. Король был неумолим, и атаман вернулся из Варшавы не солоно хлебавши.

Ссора с московским царем, неудачные переговоры с Баторием и сокращение выплат реестру, все это обернулось против атамана. Обозленные запорожцы, не стесняясь, высказывали ему, свое неудовольствие и чтобы удержать власть в своих руках, Байда заявил, что намерен совершить поход на Стамбул.

— Я говорил, что турецкий султан нам заплатит, вот и пошли к нему в гости — хвастливо говорил атаман, не ведая того, что ждет его в этом походе.

Челноки у казаков были всегда наготове и потому сборы в дальний поход у них не заняли много времени. Быстро заскользили быстроходные челны запорожцев сначала по водам Днепра, а потом по Черному морю, ища себе славы и удачи, неся врагу, горе и печаль.

Тихо как мыши под лавкой вели себя турки в Озю-кале, искренне радуясь тому, что эти гяур Байда увел своих аспидов дальше в море. Что не остановились они у стен Озю-кале и не взяли её приступом как это сделали два года назад, разграбив и разорив крепость.

Никто из турок не рискнул покинуть Озю-кале даже после того как паруса казацких челнов скрылись за горизонтом. Только на следующий день быстроходная фелюга помчалась в Стамбул с донесением о появлении в водах Черного моря казаков. Умчалась и пропала, так как на следующий день наткнулась на казацкие челны, стоявшие в засаде в районе Ак-кермена, и была уничтожена. Хитрый Байда специально оставил казаков на случай появления гонца из Озю-кале и оказался прав. Фелюга была потоплена, а весь её экипаж отправился в гости к господу богу.

А главные силы запорожцев тем временем двигались вперед, оставляя позади себя устье Дуная, берега Добруджии и Болгарии. Высаживаясь на берег, они обрушивались на голову туркам как гром среди ясного неба, брали провиант, воду и уходили также внезапно, как и появлялись. Ещё дважды, перехватывали казаки тревожных гонцов от паши Измаила и Варны и благодаря этому, Стамбул находился в неведении о приближающейся к нему опасности.

Возле берегов Фракии казакам повстречались два торговых судна, которые были ими, остановлены и чтобы, не поднимать раньше, времени тревоги, были потоплены вместе с загнанными в трюм экипажами.

Подобно ястребам, что нападают на стаи лебедей, обрушились казаки на прибрежные земли в районе Босфора, безжалостно грабя и разоряя богатые виллы и поселения в пригороде турецкой столицы. Толпы беглецов ринулись в Стамбул с рассказами о страшных казаках, проливающих направо и налево кровь правоверных мусульман.

Столь звонкий щелчок по лбу, султан никак не мог оставить без ответа. Собрав всех кого можно было и кого нельзя, Мурад бросил своих верных янычар на исчадье ада атамана Байду, приказав живым или мертвым привезти его во дворец.

Страшен был султан в своем праведном гневе, сам беклярбек Румелии Ибрагим паша повел воинов исполнять приказ султана, но когда ведомое им войско вышло к морю, казаков там не было. Точно рассчитав время и действия султана Мурада, Байда умело привлек к себе внимание противника и перед самым приходом паши ушел в море.

Зная, что у него в запасе только одна ночь, атаман сумел обогнуть турецкие сторожевые укрепления на Босфоре и проникнуть в пролив со стороны азиатского берега. Скрытно спустившись до Перу, казаки переплыли пролив, и подошли к стенам султанского дворца

Топкапы.

Пользуясь тем, что все силы были брошены в район их прежней высадки, атаман Байда вместе со своими товарищами сумел достичь стен дворца и вырезав караул проникнуть во дворец. Подобно неслышным теням пересекли казаки дворцовый парк и напали на стражу, что охраняла двери султанской сокровищницы.

Крепки были её двери, и сильна была её стража, но против казацкой удали и пороховой мины они не смогли устоять. Быстро перебив стражу и взорвав двери, ворвались люди атамана Байды в сокровищницу султана и принялись набивать мешки монетами и прочим добром, до которого успевали дотянуться. Сам атаман в это время оставался снаружи, зорко следя, за действиями стражи дворца.

Помня сколько людей, сгубила жадность, атаман с самого начала приказал, чтобы казаки уходили по его первому крику, несмотря на то, какие сокровища они там бы не нашли. Казаки крепко уважали Байду и выполнили его приказ.

Страх и переполох, поднявшийся во дворце, быстро прошел, стражники быстро пришли в себя, и казакам пришлось с боем пробиваться к своим челнам под прикрытием атамана с товарищами. Он, верно, прикрывал отход казаков в дворцовом парке. Храбро бился у наружных стен дворца, когда на перехват нежданных гостей сбежалась вся настенная стража. Отчаянно рубился с врагом, давая возможность казакам, сесть в их челны и был вместе с ними, когда груженые добычей они двинулись в обратный путь. Все это время он был храбр и весел, но когда челны миновали Босфор, он обессилено рухнул и испустил дух от множества ран полученных в схватке с врагом.

После, когда казаки осматривали тело своего атамана, они дивились как он не упал и не умер раньше, так как очень серьезны и опасны они были. Чтобы не дать возможность врагу глумиться над телом своего вожака, казаки решили похоронить его в море. Одев в самую лучшую одежду, что взяли они в сокровищнице султана, заткнув за пояс атамана, его верную саблю и пистолет. Отдав должное погибшему, они опустили его тело в море и поплыли восвояси, славя славного атамана Байду, что всегда держал данное казакам слово. Пообещал, что добудет для них у самого турецкого султана золотые червонцы и сдержал слово, несмотря на то, что за это заплатил своей жизнью. Славный был человек, пусть новый атаман Наум Головня помнит его и старается быть на него похожим.