Операция "Муравьиный бог"

— Здравствуй, Никита!

Откуда она взялась? Секунду назад, ее здесь не было. Катюшка — соседка, деревенская девчонка. Ее семья, занимала половину дома, в котором жила тетя с мужем. Родители всегда отправляли меня летом к тете в деревню...

Катерина стоит передо мной, держа за руку маленького мальчика — братишку. Как его звали — Мишка? Точно Мишка. Я дружил с ней... можно даже сказать влюбился... первая детская любовь... и она в меня, кажется... Еще бы, такой умненький, чистенький мальчик из города. Рассказывал ей книжки... фильмы. А она сидела заворожено слушала, приоткрыв ротик с пухленькими губками. Так хотелось ее поцеловать в эти самые губки, но я так и не решился... А потом случилась трагедия. Катюша попыталась спасти братика, провалившегося в яму на дне казалось бы самого безобидного пруда, но в результате утонули оба. Больше я к тете никогда не ездил...

— Здравствуй, Катерина! Ты как здесь?

— Я здесь давно... С тех пор, когда ты вместо того, чтоб пойти со мной в кино, как обещал, отправился с мальчишками взрывать бомбочки. Ты ведь признанный специалист по этому делу. А мы, с Мишкой пошли на пруд. Я не хотела, но Мишка уговорил... Книга которую ты мне дал, оказалась очень интересной... Я зачиталась... Когда Мишка начал тонуть, я не сразу заметила. Соседские девчонки закричали мне : "Твой братик тонет". Я кинулась, дурочка, я ведь совсем не умела плавать. Как назло, вокруг не оказалось ни одного взрослого. Но, ладно, все в прошлом, по большому счету, теперь, я лишь фантом твоего сознания. Твое сожаление и угрызение совести. Этот образ ты представляешь себе теперь. В этом образе, я и пришла к тебе. Я Часовой Вечности... должна отвести тебя к Порогу Предвечного Света. Будь внимателен! Не отвлекайся, не бойся... ты умер... больше ничто не может повредить тебе! Следуй за мной...

Я иду... плыву, или как назвать это бесплотное скольжение... в след двум детским фигуркам... я хочу спросить их о многом, но язык не слушается... словно прилип к небу, или мне так кажется... нет на самом деле ни языка, ни гортани, говорить нечем, ничего нет...

Мы двигаемся в легкой дымке, над безбрежным океаном, без ветра и волн... Что-то подталкивает меня в спину, словно ветер... но нет никакого ветра, ни волосок не шелохнется на мне...

— Это ветер твоей кармы толкает тебя, — отвечает она на мой безмолвный вопрос. — Никуда не спеши! Ничего не бойся! — повторяет она вновь. — Соберись и смотри вокруг внимательным и добрым взглядом. Ты умер! Пойми это и не льни к ушедшему, не береди чувства, не давай им разыграться и поглотить тебя. Будь осторожен и внимателен! В страшные места могут увлечь тебя волны переживаний.

— Спасибо, Катюша... очень актуально...

— В самом деле... готовься! Помни мои слова! Мы прибываем!

Словно яркий мираж в пустыне, вспыхивает ослепительный свет. Секунду назад ничего не было. Свет, слепит, пышет со всех сторон. В уши врываются оглушительные звуки — будто хлопают тысячи гигантских ладоней.

— Не пугайся! — перекрывает все девичий голосок. — Это звуки последней Сути. Ничего не может тебе повредить... тебя — нет! Поэтому ты можешь стать чем захочешь. Стань этим Звуком, откликнись на него. Эти миражи — ты сам! Тот, кого нет, заключает в себе ничего и все! Готовься к встрече со Стражем Порога Предвечного Света.

Жуткий образ предстает передо мной: Огромное существо в темно-коричневых одеждах. Не человек, не зверь. Шесть рук, четыре ноги. Расписной паланкин несут странные существа — на маленьких головах рога, вместо рта клюв — наполовину орлы, наполовину люди, за спинами сложены жутковато топорщащиеся крылья.

Из-за спины Урода, выглядывает небесной красоты красавица-апсара... она ласкает его плечи, целует и обнимает его шею.

Катя, где ты? Исчезла, как и не было. Кого спросить, у кого узнать?

Кошмарный образ приближается ко мне вплотную... хочется закричать от ужаса...

В его первой правой руке вращающееся колесо... крутится так, что вспоминаются детские сны — страхи... хочется проснуться, но нет сил. Во второй и третьей руке — боевой топор и меч... они неподвижны. Зато во всю звенит колокольчик в первой левой руке... вторая отведена для удара, в ней трезубец, последнюю руку держит, не отпускает апсара, в ней череп наполненный красной жидкостью — кровью.

Содрогаясь спрашиваю:

— Кто ты?

Чудовище небрежно машет рукой. Орлоголовые уроды, осторожно ставят паланкин и отходят в сторону.

— Можешь называть меня, как хочешь!

От страшного, всепроникающего голоса, дрожь по несуществующему телу.

— Если угодно, называй меня просто Стражем.

— Хорошо... где я, Страж?

— Ты у Порога Предвечного Света... Это ли ты хотел узнать? — чудовище осклабилось, обнажив ужасные клыки. Апсара, словно испугавшись, убрала руки и спряталась за его спиной.

— Что я тут делаю?

— Правильней сказать, что ты тут не сделаешь. Ты не пройдешь этот порог. Твое время еще не пришло...

— Подожди... я ничего не понимаю...

— Не лги себе! Твоя сущность-душа направляется в свой последний путь. Если я пропущу тебя за Порог, она никогда не вернется обратно. Но твое время еще не пришло... ты вернешься!

— Кто так решил?

Громоподобный смех в ответ.

— Ты забавен! Задаешь вопросы... Стремишься к знаниям? Веры не достаточно тебе? Хочешь, я расскажу, что случается с отошедшими душами. Вряд ли это тебе пригодится в будущем... Хотя... Знание полезно в любом случае. Так знай — сущность, в отрыве от тела, существовать может... но конечным будет ее существование... Пройдя Предвечный Порог — растворится она в Чистом Свете, пред тем блуждая в химерах своего сознания... и срок этот не предопределен никем... как и то, муки ли адские она будет испытывать при этом, или райское наслаждение. Это зависит только от тебя, от собственного осознания соотношения добра и зла в тебе, ибо нет никого над тобой, только ты сам и есть себе бог!

Теперь на будущее: в твоем мире, на равных правах существуют вещи и знаки... живые знаки и мертвые. Что есть они? Кто расставил их, с какой целью, как отличить знак от вещи, от человека, от животного? Невозможно это понять человеческому существу. Следовательно — никогда не пытайся отличить ложь от правды, ибо нет ни того ни другого, самого по себе, а все взаимосвязано. И не знаешь ты, с кем в любое из мгновений имеешь дело — с человеком, или же со знаком... поэтому, следуй лишь рассудку и ничего ни принимай на веру! Лишь, то что выгодно тебе и не принесет вреда тебе, выбирай! А коли пойдешь на поводу у сказавшего, наполнив сердце слепой жалостью, или коварным гневом, лживой любовью, или бесплотной надеждой, а в особенности пустой верой, легко сойдешь тогда с дороги Истины, и потянутся перед тобой бессмысленные тропинки, пустота и серость!

— Я не понимаю... Истина? Что это?

— Я сказал: понимание не требуется! Требуется Осознание. И не путай Осознание с Верой! Теперь отправляйся назад в свой мир. Не бойся, сказанное мной, ты не забудешь никогда. Нашу встречу, будешь ты видеть в своих снах. До конца жизни своей, будешь видеть ее. Спрашивай же тогда! Возможно я смогу тебе помочь не свернуть с верной дороги... А если не я, то есть и другие Стражи... в любом случае удачи тебе! Прощай и до свидания!

Глава 8

Вместо эпилога.

Шумела льющаяся из крана вода, гремели тарелки, что-то шкворчало на плите и девичий голос напевал, старательно выводя:

"Где вы теперь? Кто В-а-м целует пальцы?

Куда ушел Ваш китайчонок Ли?...

Вы ка-а-жется потом, любили португа-а-льца?...

А может быть, с малайцем Вы ушли...".

Голова туманная, как с похмелья. Но такого среднего, светлого похмелья. А вроде и не пил ничего накануне. Впрочем это неудивительно, как еще может быть в такой духоте? Жарища! Даже дышать трудно. Никита поморщился — слышимость в этих панелках. Иногда кажется, что соседи прямо у тебя в квартире живут. "Стоп! Что за сон такой дебильный я видел? Ой! Кажется это был не сон..." Он вдруг с ужасом, со всей отчетливостью, вспомнил последние секунды своей жизни. Во всех деталях вспомнил. Он умер. Его убили! Он лежал на полу, с продырявленной грудью, а вокруг разливалась кровь... его кровь! Где же раны? Рука! Он внезапно понял, что ощупывает грудь левой рукой. Поднес к глазам. Пошевелил пальцами. Что за притча? Он же ясно видел свою левую кисть валяющуюся на полу, у ног сутулого нелюдя... Браслета на запястье не было. "А это чудовище, проповедующее странные вещи. Я вижу его как сейчас!"

"В последний раз я видел Вас так близко,

В пролете улицы умчало Вас авто..."

Голос был странно знакомым. "Что за черт!" — подумал Никита оглядываясь. Он лежал на собственном диване, в своей же квартире укрытый простынею. Простынею, а не саваном. — Это что же... на том свете такую же жилплощадь выдают, что и при жизни была? И в таком случае, как прикажете понимать... рай это или ад? Дверь на лоджию была открыта и оттуда доносился птичий гомон и крики играющих во дворе детей. Не слишком похоже на преисподнюю. Никита приподнялся на локте, тщательно протер глаза и бросил взгляд в сторону висевших на стене часов. Без пятнадцати одиннадцать утра. Дверь в коридор прикрыта. "А ведь это никакие не соседи... Это у меня на кухне..."

"...Мне снилось, что теперь в притонах Сан-франци-и-иско,

Лиловый негр, вам подавал манто!"

с чувством закончила девушка. Ей что-то сказал мужской голос. Она звонко рассмеялась в ответ. Никита наконец узнал. "Нет, не может быть! Такого просто не бывает!"

— Кто здесь? — хрипло выдохнул он. Речь давалась с трудом, слова словно застревали в горле. Его услышали. Голоса на кухне замолчали. Дверь приоткрылась и в комнату заглянула... Алена.

— Ты?.. — только и смог сказать Никита, — Как ты...

— Проснулся? — улыбнулась ему Алена. — Наконец-то! Силен ты дрыхнуть! Мы уж заждались... оголодали. Яичницу пришлось вот пожарить... У тебя кроме яиц ничего в холодильнике нет. Извинишь, что я у тебя тут хозяйничаю? — она подошла к дивану присела рядом на корточки.

— Как ты? — спросила сочувственно. Ее лицо теперь было совсем рядом. Широко расставленные, голубые ясные глаза смотрели на него с каким-то сожалением. Никита невольно отметил, какие они красивые, с радиальными лучиками и темными ободками вокруг зрачков. Она вдруг потянулась словно хотела потрепать его волосы. Испугавшись этого движения, Никита невольно оттолкнул ее руку. Она потеряла равновесие и уселась на полу. Несколько секунд недоуменно смотрела на него, а потом расхохоталась, забавно морща носик и прижмуривая глаза.

— Как ты тут оказалась?.. Как я тут оказался?.. — закричал на нее Никита, вернее, хотел закричать. Пересохшее горло выдавало лишь невнятный хрип и какой-то клекот, но он не мог остановиться. — Что, черт возьми, происходит? Я живой? Мы наяву или ты мне кажешься?

— Все по-настоящему, коллега... — раздался мужской голос со стороны кухни, — Все, как говорится, по-взрослому...

Никита поднял глаза и некоторое время вглядывался. Голова слегка кружилась. Со зрением были какие-то проблемы, даже напрячь глаза не хватало сил, — удаленные детали размазывались в серую кашу. Мужчина в светлом, вошел в комнату, взял стоящий у стены стул, подошел к самому дивану и поставив стул, сел на него закинув ногу на ногу. Глаза Никиты изумленно раскрылись.

— Узнали? — усмехнулся человек. — Я почему-то так и думал, что сразу узнаете. Как самочувствие? Понимаю... туман в мыслях, тяжелая голова... раздвоенность между сном и реальностью... Это последствия применения Третьей сферы. Мы его называем артефактом Мнемосины. Сейчас все пройдет. Маша, будь ласкова, принеси ему элексирчику. Ясность вашего разума нам понадобится, коллега. Разговор будет непростой!

— Что?.. какой сферы? Маша?..

— Ах, ну да... Я же вам ее не представил. Мария Климонтович, моя дочь и единственная, насколько я знаю, женщина — Наблюдатель.

Девушка одним неразличимым движением, легко вскочила с полу и сделала кокетливый книксен. Потом показала Никите острый розовый язычок и поспешила на кухню. Толстая рыжая коса колыхалась в такт ее шагам.

— Вот значит как...

— Да! — сказал Климонтович, со значением подняв указательный палец. — От имени Наставников, сразу же должен принести вам извинения... за использование вас в качестве, как бы это сказать... приманки.

— Приманки...

— Ну не совсем, но, в общем, где-то так...

Вернулась девушка. В руках она держала желтую Никитину кружку из которой знакомо поднимался пар.

— А-а... — Никита вздохнул, — жидкий кислород... это уже даже не смешно... Дежавю какое-то.

— Пейте коллега! Это придаст вам силы! Вы нам понадобитесь в трезвом уме и твердой памяти.

Никита принял кружку из рук Марии и приложился к ней губами. Горьковато-кислая жидкость скользнула в пищевод. И сейчас же словно пелену сдернули с глаз. Мир вспыхнул неестественно ярким, тридцати двух битным цветом. Знакомые ощущения. Никита даже прижмурился, чтоб не видеть аппетитных окружностей Машиных грудей, ее обтянутых тонкими джинсиками круглых бедер.

— Отойдите, пожалуйста, от меня... — сказал он, отдавая опустевшую кружку.

Мария понимающе хмыкнув переглянулась с Климонтовичем.

— Да, Маш!.. — Климонтович показал рукой в сторону кухни, — у тебя по-моему яичница подгорает. Мы тут побеседуем по-мужски. Хорошо?

— Да, за ради бога! Беседуйте. — Мария удалилась издевательски покачивая бедрами. — Позовете, если что не поделите! Разъясню вам, мужчины.

— Не выпендривайся, дочка! — Климонтович улыбаясь проводил ее взглядом. — Дети... что с ними поделать? Ну?.. — повернулся он к Никите, — сеанс черной магии закончился... наступило время разоблачений?

— Где... — Никита поперхнулся обильно выделившейся после эликсира слюной, откашлялся, — Где Мила?

— Эту барышню, вы к сожалению... увидите в самое ближайшее время. Почему я сказал: "к сожалению"?... Поверьте моему опыту... Связывать свои чувства с Истинными, как бы это сказать... не перспективно...

— Да какое ваше дело?.. — вспыхнул Никита.

— Тихо, тихо! — Климонтович поморщился. — Не будем начинать наше общение с негатива. Давайте по порядку. К тому же времени у нас очень мало... — он мельком глянул на часы, — воспоминания скоро начнут терять четкость... А нам надо успеть зафиксироваться. Давайте я вам вкратце обрисую...

— Картину мира? Где-то я это уже слышал...

— Ну конечно, Наставники в своем репертуаре... Нет, я не претендую на картину мира... всего лишь обрисую вам конкретную ситуацию. А вы потом зададите вопросы... Окей?

— А у меня есть другие варианты?

— Да... можете оставаться в неведении. Но для вас это не вариант... Я потом объясню почему. Поскольку определенная заинтересованность в отношении вас, у Наставников имеется... вы простите, но я бы рекомендовал вам по крайней мере меня выслушать.

— Хорошо, излагайте, — Никита откинулся на подушку, демонстративно уставившись в потолок. Не нравился ему, этот напыщенный франт. И еще Алена-Маша... Ты глянь, как все вышло-то...