Операция "Муравьиный бог"

Свежевыкрашенные в веселенькие цвета, и имеющие от этого игрушечный вид, пятиэтажки, утопали в оглушительной зелени деревьев и кустарников. Воздух казалось наполнен запахом цветов, скошенной травы и птичьим гомоном. Облачка мошкары, пронизывали стремительные яркие стрекозы, а в траве неистово верещали кузнечики. Все было так знакомо и обыденно, что совершенно не верилось в существование, какой-то там Службы карантина, "муравьев"— монстров, "матки", погибших подростков и всего этого расследования... Словно не было этих сумасшедших дней. Просто он, Никита, как тогда, идет на свидание... на первое свидание... с Милой. И только взгляд на закольцованную черным браслетом левую руку, разрушал иллюзию, возвращал к нереальной действительности.

Погруженный в свои мысли Никита перепутал начало и конец Цветного проезда и свернув к нему возле почты, вместо девятого, вышел к двадцать девятому дому. Остановился в недоумении — как это он так. Затем достал телефон и посмотрел время. Двадцать два, тридцать пять. Стремительно темнело. Никита остановил прохожего и спросил о месте нахождения нужного ему дома, тот махнул рукой в противоположный конец улицы.

Дом стоял прямо за кинотеатром, торцом к дороге. С двух сторон его охватывала подкова леса. Почти во всех окнах уже горел свет. По расчетам Никиты, шестьдесят первая квартира располагалась в четвертом подъезде на четвертом же этаже. Он обошел дом. Дверь подъезда была гостеприимно открыта, свет на площадках отсутствовал. Окна нужной ему квартиры блестели чернотой. Неумело застекленный балкон-скворечник, имел совсем не жилой вид. Никита начал сомневаться в успехе своей миссии. Чертыхаясь и держась за перила, он поднялся по темной узкой лестнице на четвертый этаж. Номера квартир в темноте было не разобрать. Никита достал мобильник и подсвечивая им как фонариком выяснил, что искомая квартира — крайне левая, как он и предполагал. Не представляя себе, что он скажет, если ему откроют дверь Никита вдавил кнопку звонка. Звонок отозвался простым без изысков, громким дребезжанием, знакомым еще с советских времен. Полминуты ожидания не выявили никакой реакции за дверью. Он позвонил еще раз и сразу же присев на корточки, прижал ухо к замочной скважине. То ли ему показалось, то ли на самом деле послышалось легкое шуршание. Да нет... померещилось наверное... Он нажал на звонок в третий раз, уже скорей, для очистки совести. Смешно ведь предполагать, что если не открывали на первые два звонка, то откроют теперь.

Никита растерянно стоял на темной лестничной площадке и чувствовал себя полным мудаком. Явился, называется! А на что он, собственно, надеялся? Что опасная преступница — убийца шести человек, в ожидании его сидит дома и вышивает крестиком? А если и сидит, с какой стати она станет ему дверь открывать? Чтобы чаем-водкой напоить? Мила наверное даже ругаться не станет, а просто посмеется над растяпой, вообразившим себя крутым следователем, способным вершить дела в одиночку. Да с какого перепуга он решил, что Алена вообще имеет ко всему этому отношение? Хотя... Слишком много совпадений! Ну не может она быть совсем уж не причем, ведь в тургруппе была. А вдруг в квартире те, пропавшие без вести подростки? Ну и что теперь делать? Не ломать же дверь. Рука сама непроизвольно потянулась к кнопке звонка соседней, шестьдесят второй квартиры.

— Кто там? — послышался из-за двери шепелявый старушечий голос.

Никита застыл с поднятой рукой, звонок нажать он так и не успел. Звука шагов тоже не слышал. Выходит старушенция все это время стояла за дверью, наблюдала за ним в глазок. Так вот где на самом деле шуршало. Хотя... что толку смотреть в глазок, если на площадке темно и ни черта не видно. Ну значит подслушивала, старая ведьма, с самого начала, с первого звонка, иначе придется принять версию, что она телепортировалась к двери прямо с дивана.

— Э-э... Милиция! — неубедительно соврал Никита. — Откройте пожалуйста поговорить надо.

— А документ есть?

— Ну... конечно! Откройте, покажу...

— Под дверь просунь, я и посмотрю.

— Да я как бы... не имею права...

— Нет у тебя никаких документов! — отрезала бабка, — Иди отсюда ворюга! Сейчас в милицию позвоню! Живо в кутузку загремишь!

— Да мне просто надо узнать про вашу соседку... — Никита несколько растерялся от такого напора. Внушать бабке через закрытую дверь он не мог.

— Вот в милиции тебе все и расскажут! — разошлась старушка. — Фармазонщик! Шлындают тут по ночам, ищут пустые квартиры... ворюги! Милиция-я? Милиция! — визгливым голосом закричала она, похоже уже в телефонную трубку.

"Прошмандовка старая!" — раздраженно думал Никита, поспешно спускаясь по темной лестнице, каждую секунду рискуя оступиться и полететь вниз по ступенькам.

Да... следовало признать, что его миссия провалилась самым позорным образом. Мыслей в голове не было никаких. По-крайней мере, конструктивной, не было ни одной. Сплошное самоедство. "Может отказаться, от всего?.. — обреченно думал он, — Ну его на хрен... браслет ихний... деньги ихнии... долголетие там... что еще? Не тяну я... нашли тоже мне Наблюдателя, говна-пирога! Неудачник чертов! Эх Мила, Мила — подвел я тебя! Не того ты выбрала в напарники! Не того..."

Рассуждая таким образом, он уныло брел вдоль дома. На краю неба, во всю догорали остатки заката. Уже светилась луна и проступили звезды. Никита пересек Цветной. Слева от него был шумный, переливающийся огнями, гриб ресторана, справа кинотеатр. Он последний раз оглянулся на злополучный дом, сунул руки в карманы джинсов и с независимым видом двинул через лесок, по направлению к улице Ильича. Под рестораном стояли две машины-иномарки, в темноте не разобрать какие. Дверки были открыты настежь, в салоне одной громко бухала музыка. Четверо парней стояли возле машин и живо что-то обсуждали. Судя по излишне громким возбужденным голосам, обилию матершины и поминутным взрывам смеха, они уже были на изрядном градусе веселья. Очевидно посещение ресторана не удовлетворило их потребностей, и банкет требовал продолжения. Никитой они не заинтересовались, зато обратили внимание на спешащую мимо них девицу. Ржание смолкло, несколько секунд они что-то обсуждали, а затем один поспешил ей вдогонку. Следом неторопливо пошел второй. Уже миновавший было их, Никита, оглянулся. Первый парень обогнал девицу и загородил ее дорогу. Та испуганно остановилась.

— Такая красивая девушка, а гуляет одна... — незамысловато начал нежданный кавалер, — тебе наверное скучно? Не хочешь развлечься? Пойдем к нам... у нас весело!

— Чего надо? — спросила девчонка и попыталась его обойти. Но он опять загородил ей дорогу. Подошел второй.

— Ну что? — спросил он.

— Да вот... — фальшиво опечалился первый, — не хочет идти... брезгует нашей компанией.

— Я не брезгую... — начала оправдываться девчонка, — я тороплюсь... меня ждут... мне правда надо... меня ждут! — повторяла она.

— Ва-ася! — укоризненно сказал второй первому. — Ты напугал девушку! Поэтому она и не хочет к нам идти! Простите моего друга... — обратился он уже к девице. — Неужели вы нас боитесь? Мы что, похожи на хулиганов? Мы не сделаем ничего плохого. Просто хотим немного побыть в вашем прекрасном обществе! Выделите нам десять минут... выпьем по баночке пивка и пойдете себе по своим делам. А нам будет приятно!

— Ну, если только десять минут... — начала сдаваться девица, голос ее дрожал, — я в самом деле тороплюсь... меня мама будет ругать... — выдала она последний аргумент, который впрочем не произвел на парней никакого эффекта.

— Конечно! Десять минут и все! — обходительный парень, слегка приобняв ее за талию, подтолкнул к машинам. Она неуверенно пошла. Деваться ей было некуда. Второй парень шел с другой стороны и чуть сзади, а вокруг ни одного прохожего за исключением медленно удаляющегося Никиты.

— Меня Игорь зовут, — продолжал свой охмуреж обходительный, — а вас?

— Алена... — неуверенно отвечала девчонка, — может я все-таки пойду... мне правда надо.

Никита остановился.

— Алена! Какое красивое имя! Правда, Вась? — заливался соловьем обходительный, продолжая ее подталкивать. — Девушка красивая и имя у нее красивое — Алена! Аленушка!

Никита молча наблюдал скрытый тенью большой березы. В нем боролись противоречивые чувства. С одной стороны атавистическое, старое как мир чувство самосохранения — тебя не трогают и иди себе своей дорогой, может, они и правда ее через десять минут отпустят. С другой стороны, порожденное моралью чувство справедливости — защитить слабого. Не верил он, что ее отпустят... даже отсюда чувствовал их мысли. Парни похоже совсем соскочили с резьбы, решили поразвлечься на полную катушку. А девчонка-то юная совсем... Алена... неужели опять совпадение?

Действие меж тем развивалось стремительно. Когда Алену подвели к машинам, из правой — здоровенного старого "Кроуна" вылез еще один парень. Он предложил ей что-то, показывая на открытую дверцу, очевидно сесть на свое место. Девчонка заартачилась. Парни обступили ее... с плеча ловко сняли сумочку и закинули в машину. Чувствуя себя не то камикадзе пикирующим на авианосец, не то Матросовым падающим на амбразуру, Никита направился к ним.

— Что тут происходит? — спросил он нарочито недоуменным тоном. — Аленка! Ты где была, я тебя целый день ищу! Ты зачем телефон отключила?

Вся компания уставилась на него.

— Вы чего парни? — сказал Никита подходя к ним. — Это моя девушка! Ну-ка пустите ее... Пошли, Аленка!

— Ты чо там шуршишь, кулек? — неторопливо повернулся к нему обходительный. Никита поразился, глаза его были совершенно безумные, какие-то птичьи... да он и не пьяный... торкнулся похоже какой-то дурью. В ту же секунду перед глазами полыхнуло и исчез звук. Никита уклонившись от прошедшего возле уха кулака, инстинктивно двинул в ответ прямым правым. Обходительный отлетел, как от удара кувалды, кувыркнулся через капот машины и мелькнув задранными ногами, исчез с другой стороны. А-а-а!.. адская боль пронзила руку... словно со всего маху ударил кулаком в каменную стену. Приятели поверженного отморозка, позабыв про свою жертву, кинулись на Никиту. С повисшей плетью правой рукой продолжать драку было невозможно. От обрушившегося на него града ударов, уклоняться Никита не успевал, не смотря на всю свою быстроту. То один, то другой удар достигали цели... пусть вскользь, пусть не в полную силу, но от этого, координация движений терялась все больше и больше. Разъяренные увертливостью Никиты, гопники, мешая друг другу, теснили его к стене, прямо под надпись-граффити: "ешь буржуев" с серпом, молотком и аббревиатурой "АКМ". Прижатому к стене уворачиваться и вовсе стало невозможно. Никиту повалили на землю и принялись пинать ногами. "Только не потерять сознания, — крутилось в голове, — убьют." Уклоняться от ударов он уже не пытался, только закрывал голову здоровой рукой. Глаза заливало кровью из ссадин на лбу и виске. Озверевшие от своей победы, отморозки, принялись прыгать на него, норовя со всего маху ударить подошвами ботинок. Захрустели ребра... удар в пах... в позвоночник и со всего маху в голову... сознание начало гаснуть... сколько еще будет продолжаться эта боль... почему он еще жив? Он что-то шептал разбитыми губами... кажется имя Милы... что-то пытался ей сказать... Удары, удары, удары! Истончается ниточка, соединяющая с жизнью...

Рев мотоциклетных моторов. Автоматная очередь в воздух.

— На землю все! Лежать, с-суки! Я кому сказал лежать, говно?! Харями в асфальт! Ноги расставить, руки за голову!

В смутной пелене застилавшей глаза, Никита различил два мотоцикла. Рычали моторы. Фары светили прямо в глаза. Из слепящего света вышли два человека в сверкающих зеркальных шлемах и черных кожаных куртках. Один, распинывая отползающих с его пути отморозков, направился к Никите, а другой, на ходу закидывая на плечо короткий автомат, к забытой всеми девчонке, которая оказывается никуда не делась, а сидела на корточках, прислонившись к стене и закрыв лицо руками. Человек в черном шлеме подошел к Никите и присел возле него на корточки. Щелкнул взводимый курок. Никита ощутил у виска холод пистолетного ствола. "Ну вот и все... конец..." — он закрыл глаза. Прошло несколько секунд, выстрела не было. С трудом приоткрыв один глаз, второй заплыл, Никита увидел, что другой байкер, подойдя к девчонке, рывком поднял ее на ноги. Открыл лицевую часть шлема и несколько секунд всматривался ей в глаза. Затем грубо отпихнув, развернувшись, пошел обратно. В эту же секунду Никита почувствовал, что холод у виска исчез. Человек в шлеме возле него, поднялся, мягко спустил курок и сунув пистолет за пояс отправился вслед за товарищем. Взревели моторы. Мотоциклы развернулись и один за другим промчались мимо. Гопники зашевелились. Больше не обращая внимания ни на Никиту ни на девушку, видимо сообразив, что натворили, они быстро расселись по своим машинам, загрузили туда же своего приятеля, так и не пришедшего в себя после удара Никиты, и завизжав покрышками, унеслись в другую сторону. Тут только Никита услышал людской гомон. Привлеченные звуками выстрелов посетители ресторана вывалили на балкон и не решаясь спуститься, глазели сверху на место драки.

— Вам плохо? — девушка наклонилась над Никитой. — Какой ужас! Я думала они вас убьют! Господи!.. Вы живы? Я сейчас вызову скорую... я сейчас! — она бросилась к своей сумочке, которые отъезжающие отморозки выкинули из машины, судорожно начала в ней рыться. — Телефон забрали... Ну помогите... помогите же кто-нибудь! — в отчаянии крикнула она смотрящим на нее сверху посетителям ресторана. — Вызовите скорую!.. Он же сейчас умрет!

Она села рядом с Никитой прямо на асфальт, приподняла его окровавленную голову, положила к себе на колени.

— Потерпите, пожалуйста... — шептала она ему сквозь слезы, — все будет хорошо... только не умирайте... ну, пожалуйста, не умирайте!

Никита попытался ей улыбнуться ободряюще, но разбитые ошметки губ не слушались.

"Алена... Алена Вишняк... как хорошо, что ты простая девочка, а никакая не "матка".

Их окружили какие-то люди, что-то говорили. Никита уже не понимал их речь, словно они говорили на другом языке... он засыпал... как хорошо... боль уходит... хорошо...

Каким то краешком сознания Никита еще успел услышать, как завизжали тормоза, захлопали дверки. Распихав зевак, к нему протиснулась Мила...

Глава 5

24 июля, пятница.

Окно было открыто и ветер врываясь в него надувал штору. Она полоскалась, как парус, время от времени приоткрываясь, отчего в комнату заскакивали сумасшедшие солнечные зайцы и начинали прыгать по стене и шифоньеру.

"Я вижу это — значит я жив... Странно... почему нет боли... может все мне приснилось? Нет не приснилось... Определенно я был вчера, как дохлая птичка..." Никита пошевелился. Неудобно. Тугая повязка стягивает голову. Что еще? Правая рука в гипсе. Попробовал перевернуться на бок. "Ай, больно! Ребра черт..." Грудь тоже обмотана тугим бинтом... лишний раз не вздохнешь. Низ живота побаливает. В целом терпеть можно... С учетом всех обстоятельств произошедшего, можно было ожидать и гораздо худших последствий. Опираясь на здоровую руку (условно здоровую), Никита попытался сесть. Получилось плохо. Верней, совсем не получилось. От этого движения старая тахта жалобно заскрипела. В коридоре послышались легкие шаги, дверь приоткрылась и в комнату заглянула Рита. Вид у нее был чрезвычайно озабоченный.