Клыки судьбы (Клыки-2)

Спереди и слева к нам приближается несметное полчище. Тысячи голов, укутанных в теплые шапки-махуки, десятки тысяч рук с медными лабрисами наперевес. Варвары бегут, не зная усталости, накатывают сплошной волной. Бесконечные ряды бородатых лиц еще можно терпеть, но вот глаза... Во взгляде каждого симиминийца сияет такая ненависть, что становится не по себе. Кажется, что все они одержимы лишь одной целью — уничтожить все на своем пути. Разрушить каждую преграду, разорвать любого защитника. Изрубить еще теплые тела врагов на мелкие куски, а потом потоптаться на них своими диковинными сапогами без носков. К сожалению, сейчас на пути дикого воинства оказались мы. Варваров настолько много, что даже оглушенный и контуженный, я не радую себя иллюзией. Эта толпища даже не заметит нашего присутствия. Просто пробежится один раз к скале, а затем обратно. И наши останки, превратившиеся в жирное месиво, не сможет идентифицировать самый мощнейший маг-микроскоп.

Эквитей стоит прямо у меня перед носом. Мне пока трудно двигать шеей — кожа огрубела и слиплась от ожогов. Но я могу представить его лицо. Величественный лик правителя, со светлыми кустистыми бровями, яростью в глазах, твердо сжитыми губами и поигрывающими желваками на скулах. Он стоит молча, выставив перед собой зазубренный меч. Широко раздвинул ноги, немного отклонился для первого удара. Весь его вид, уверенная непоколебимость, показывает, что он в одиночку сумеет сдержать эту бесчисленную орду.

Рядом набычился Прасс. Внушительные мускулы поигрывают под покореженными латами. Он спокоен и ждет королевского приказа. Верный оруженосец и бедный оборотень, неспособный к трансформации. Готовый умереть за своего повелителя.

Спину короля и Прасса прикрывает немощный предок Эквитея. Надо отметить, что Тугий последовал примеру Слимауса. Он уже не кажется столь тощим глистом, облаченным в серебряные латы, нет. Перед нами настоящий рыцарь, крепко сжимающий короткий полумеч-полукинжал. К сожалению, у него не нашлось другого оружия. Тугий изрядно дрожит, но все же держится молодцом. Что ему терять? Все равно умер сотню лет назад. Умер некрасиво, подлецом. Так пусть теперь отвоюет себе право называться членом королевской семьи.

Позади защитников обнялись Яруга и Мэлами. Впрочем, нет, это не объятия. Они напряженно бормочут себе под нос и медленно кружатся против часовой стрелки. Я понял! Валибурская ведьма затеяла какое-то заклинание, а мелкая принцесса решила ей помочь.

Сгустись туман, приди спасенье,

Не дай врагу нас одолеть,

Ты слушай, воздух, наше пенье,

Клубись! Ты должен загустеть.

Я привычно морщусь — ненавижу эти преогарские вирши. Еще ни одного нормального не услышал. Не говоря уже про их имбецильные песенки. Морщусь, и лицо тут же корчится от боли. Лицевые мускулы непроизвольно сокращаются, причиняя немалые страдания.

— Милый мой! — внезапно прорывается звук.

Я слышу пение ветра, гулкое вздрагивание земли. По ушам бьет атакующий рев симиминийцев "За Ха-ха-ха-ха-хатли!". Чувствую, что в краткую долю секунды мне даже удастся расслышать мелодичный звон, с которым ударяются друг о дружку низкие желтоватые тучи.

От непрекращающегося топота десятков тысяч ног Пустая гора вибрирует. Изнутри доносятся взрывы — там все еще не прекращаются обвалы. Потревоженная снежная шапка медленно кренится, вспенивается в нашу сторону. Грохочет лавина, съезжает грязная сель всевозможных оттенков бурого и черного. Не представляю себе, насколько быстро могут передвигаться лавины. Кажется, снег летит с немалой скоростью, особенно почти с вертикального утеса. Такая масса замерзшей воды, подозреваю, накопилась на Пустой горе из-за плоской верхушки. В ином случае снег падал бы отсюда постоянно и небольшими порциями. А сейчас... Это кремовое добро летит на наши головы. И мне совершенно не хочется оказаться под завалом.

— Любимый, как ты? — некромантка мажет меня какой-то гадостью.

В нос ударяет резкий чесночный запах. Кроме того я ощущаю привкус разнообразных лесных и луговых трав. Тут и подорожник, и крапива, и жимолость, и что-то хвойное. Букет ароматов настолько приятен и колок, что хочется восхищенно чихнуть.

— Хорошо, что ты не сильно обжегся, — радуется Харишша.

Ну да, не сильно. Это меня регенерация спасает. К тому же мне повезло, что был в боевом комбинезоне. Но, к сожалению, без шапки и боевой маски. Наиболее пострадали ладони, кисти рук, неприкрытые штанинами и сапогами полоски обнаженной кожи на ногах. И, конечно же, лицо.

Со стоном приподнимаю руку и щупаю голову. Я совершенно лыс, аки задница младенца, извиняюсь за выражение. Мои волосы! Впрочем, плевать на них! А что там...

Ужас сковывает движения, но мне удается найти смелость и вытащить хвост. Миленький, любименький, что же с тобой сделали, радость моя? Какое громадное счастье! Хвостяра был припрятан на липучках и совершенно не пострадал. Сейчас он послушно развалился в моих ноющих руках и радушно подрагивает. Что, паршивец, охота подраться? Сейчас, будет тебе драка. Дай только, чтобы ожоги затянулись.

— Эквитей, — раздается громкий визгливый голос, — не хочешь выйти из тумана и поцеловать свою королеву? А то мне не видно твое перекошенное от страха лицо. Не обделался там еще?

— Иди сюда — узнаешь! — кричит монарх. Он смотрит вверх, потому я тоже поднимаю голову.

Картина не удивляет эпичностью. Я многое повидал в своей военной жизни. Но такого еще не видел.

Над нам парит громадный дракон. Правда, чуть поменьше лесовика. Да и цвет чешуек отличается. Вместо угольно-черных доспехов, эта рептилия облажена в розовые тона. Если бы не широкие крылья и не оскаленная морда, издалека это создание легко напоминало бы обычную свинью.

— Трешка? — таращусь на него так, будто бы передо мной явление святого Подарка (а как известно каждому валибурскому ребенку, святой Подарок появляется лишь в самых крайних случаях. За длинную историю Большого Мира зарегистрировано всего лишь восемь явлений полумифического существа). — Кабанюка, ты чего туда забрался.

Он величественно взмахивает тонкими перепончатыми крыльями. Наклоняет заплывшую ряху ко мне и заявляет:

— Привет, командир! Как видишь, теперь я по другую сторону барокад.

— Баррикад, полено! — кричу ему. — Если бы ты лучше учился в школе, то не поперся бы в изменники!

— Я не изменник, — отвечает летающий жиртрест. — А токмо по религиозным соображениям.

Понятно теперь, чем эта хитрая мымра сманила кабана. Что ж, мне нередко присылали указания сверху, чтобы я его уволил из-за излишней фанатичности. Теперь же оформим его в отставку. Без протоколов — просто свернем шею. Начальству же скажем, что я наконец перестал защищать своих сотрудников, понял ошибку и уволил гада. А этот самый гад обиделся и скрылся в каком-нибудь неизвестном направлении.

— Так понимаю, если тебе сейчас предложат перейти под командование твоего непосредственного командира, ты откажешься?

— Да, хват-майор, откажусь. Я теперь новый пророк этого мира. Несу просветление священного Расписания в массы!

— Ну неси-неси, только в скалу не грохнись, — выкрикиваю и семь раз нажимаю на камень-кнопку "Карателя". Если бы кто-нибудь удосужился прочитать мою контрольную работу на тему "технические характеристики и практическое использование боевой модели полиморфоружия УМКар-5", то сразу бы сообразил, в чем дело.

Я активирую заклинание "воздушный толчок". Энергия, почерпнутая при убийстве Кутлу-Катла, вибрирует внутри рукояти. Ладонь обжигает, когда по силовой спирали пробегает невидимая струя. В последний миг, чтобы Трешка не ничего не понял, я поднимаю клинок и указал им на "дракона".

"Толчок" — отличнейшая магия из всех, которыми мне приходилось пользоваться. Он образует громадный вихрь, набрасывающийся на противника. Воронка всасывает любого врага и отшвыривает его куда подальше. Следом слышится приятный звук деактивации заклинания.

Воздух отчетливо гудит, искрится. Маленький смерч вырывается из трезубца на кончике "Карателя" и бросается вперед. Толстяк не ожидает от меня такой подлости. Ведь известно, что оперативник никогда не обидит сослуживца. Впрочем, после его слов насчет религиозного пророка, я вычеркнул идиота из списка сотрудников.

Заклинание взрывается на лету, раскрывает широкие объятия. Трешка пытается накрениться набок, но просчитывается и элегантно влетает в самый эпицентр торнадо. Королева, восседавшая на шее кабана изрядно трусит. Мало того, что заклинание серьезно покачнуло липового дракона. Вихрь, точно пылинку, сметает невесомое тело Хатланиэллы к демонам вниз. Она истошно орет и хватается за ноги какого-то человека.

Лишь только сейчас я вижу, что кроме королевы на шее Толстяка висит диковинное ожерелье. Оно идеально круглое и состоит из тех же грязных мужиков, которых мы видели на смердящих просторах Гугиной трясины. Голова лжедракона находится прямо в центре этой фигуры. А схватившиеся за руки мужчины медленно вращаются вокруг трешкиной головы.

Ревущий воздух подхватывает кабана и звучно ударяет им о камни скалы. "Птичка" переворачивается вниз головой и леди Хатли, вместе с двадцатью девятью своими прихвостнями дружно падают к нам.

— Вот как славненько! — восклицает ведьма, обращаясь ко мне. — Я и не знала, что в боевые УМКары напихали столь полезных вещей.

— Там еще много сюрпризов, — заверяю старуху.

Тем временем хомункулюсы приземляются с громким стуком. Следом грохается Хатланиэлла. Она выглядит будто суккуба после угорелой ночи: ободранная, полунага, с многочисленными ссадинами и синяками. В падении потеряла клок волос — истерично бьющийся в воздухе Трешка отхватил ей кусочек скальпа на самой верхушке. В общем, не понимаю, чего такого Эквитей нашел в этот чучеле? Да она сквернословит, будто торговка рыбой. Какая из нее первая леди государства?

— Вперед! — командует королева.

Круг хомункулюсов с трудом поднимается и встает в положение колеса. Это сопровождается многочисленными стонами и ругательствами. Вижу, любовники не слишком рады служить своей даме. Можно на этом сыграть.

В защитный купол, сооруженный Яругой и Мэлами, ударяются синие молнии. Они концентрируются на одной точке нашего туманного купола. Скоро в нем образуется небольшая брешь. Дыра, хоть медленно, и все же растет. Харишша бросает бедного меня и спешит на помощь. Она бормочет какое-то свое заклинание и брешь зарастает мертвенно-бледным сиянием. Молодец девчонка! Есть предположение, что ее магические силы возросли после ночи со мной.

Я не тешу себя приятными воспоминаниями и решаю сыграть на недовольстве среди рядов королевы. К слову сказать, мертвые симиминийцы, которые уже успели добраться до нашего щита, тоже не выглядят счастливыми. Судя по малочисленным рассказам о нравах Хатланиэллы, она устроила небольшой локальный геноцид и силой заставила этих бедняг подниматься из могил. Значит, можно попробовать свой вариант.

— Эквитей, — рычит леди Хатли, потирая сочный синяк на плече — результат недавнего падения. — Выйди из-под купала и возьми с собой соплячку!

— Это ведь твоя дочь, — напоминает король. — Неужели ты жаждешь ее смерти?

— После убийства Айфос-Фука я убью ее! — бьется в нервной дрожи Хатланиелла. — Но учитывая родственные связи, так уж и быть — убью очень быстро.

На губах страшной женщины играет кривая улыбка. Не удивлюсь, если с уголков рта сейчас закапает обильная слюна. Ядовитая, примером. В общем, выглядит бабенка нездорово.

Так что попытаемся.

— Эй, — громко заявляю во всеуслышание. — Бравые вояки. Мы можем торчать мод этой горкой хоть до конца месяца. Все равно наши ведьмы смогут держать оборону.

При слове "ведьмы" Харишша и Мэлами супятся. Понятно, больше не будем использовать это оскорбительное слово.

— Так давайте же не тревожить наших замечательных колдуний, — продолжаю и краем глаза замечаю, что девушки улыбаются. А бабка, так вообще, просто расцвела точно ангельские маки. — Есть следующая пропозиция. Предлагаю сражение между нашей армией и вашей. Победитель не тронет побежденных и пойдет своей дорогой. Побежденные, за минусом одного человека, отправятся в вечную ссылку на другой конец материка. И мы забудем друг о друге.

— Да какая у тебя армия, дятел ощипанный? — шипит леди Хатли. — У меня тут почти десять тысяч человек. Может и больше — не считала, когда мы убивали сельских жителей...

— Повторяю свое предложение, — нагло игнорирую выпады королевы. — Не так давно этот закон применялся. Король Эквитей сразился в честном бою и сразил противника. Армия побежденного отпустила нас с миром.

— Не правда! — орет вдруг хриплый голос.

У меня начинается дрожь, но все же нахожу в себе мужество и оборачиваюсь к говорящему.

И как они подоспели незаметно подойти? Тысяча людей ведь — немалое количество. А подобрались к нам, словно отряд боевых разведчиком змейоборотней. Только что равнина справа пустовала, а следующий миг на пустыре выросли десять сотен симиминийцев в кожаных доспехов. И сейчас у них не один покойный предводитель, как можно предположить, а целых два.

Впереди колонны, рядом с ходячим трупом Кутлу-Катла бледнеет бескровное лицо Айфос-Фука. Это из-за него, малолетнего рункура, Клинна получила смертельную травму. Хочу надеяться, что в Валибуре ее подлатали.

— Эквитей не победил в честном сражении, — громыхает, как пустой металлический бочонок, Большой рункур. — Проклятый оборотень напал на меня со спины. И вот...

Он просовывает руку в большущую дырку у себя на груди.

Симиминийцы Хатланиэллы вопят и двигаются на нас. Впрочем, они не в силах пробиться сквозь барьер наших ведьмочек.

— Вот видишь, — леди Хатли сияет, точно начищенный до блеска солдатский сапог. — Ты врешь. Потому поединка не будет. Мой Круг выжжет проход в вашей защите, и тогда молитесь своему, — она хмыкает и косится на парящего рядом со скалой кабана, — священному Расписанию.

— И все же предлагаю сразиться, — упрямо стою на своем. — На этот раз буду драться я, боевой оборотень.

— Ты с ума сошел? — ругается Харишша. — У тебя масса ожогов, в любой момент упадешь от истощения. Второй день ничего не ел. Не пущу любимого. Буду сама сражаться!

— Да ты не знаешь даже, с какой стороны браться за рукоять глефы, — осаживаю девушку.

— А что такое гле...? — она понимает, что проиграла, и умолкает.

— Я буду биться! — заявляет старый король.

— Никто не будет! — визжит Хатланиэлла. — Мы вас растопчем аки моль и пойдем потрошить Преогар!

— Лучше я сражусь, — важно изрекает Яруга. — Думаю, у меня наиболее широкий опыт боевой работы. Кроме того я дважды была чемпионом по фехтованию в Женской Лиге Юных Бойцов Валибура.

— Это не показатель, — отвечаю. — Чемпион в ЖеЛЮБо против оборотня-оперативника — все равно что алкаш против сомелье с дипломом. Лично я трижды занимал второе место по фехтованию на КуСаМлОфах.

Королева бесится — на нее никто не обращает внимания. Она бегает полукругом, упираясь ладонями в наш купол. Бормочет проклятия и заклинания. В колдовской щит грозно ударяются то огненные шары, то шипящие разряды молний, то какие-то черные кубики.