— Ещё раз, повторим. Ты хочешь сказать, что они могут без проблем достать оружие и, если им придет это в голову, покрошить нас на маленькие-маленькие кусочки?
— Ну да, но делать они этого не будут. Мы пришли с ними к соглашению, — хмыкнул Толстяк, заставляя мой чувство самосохранения включиться на полную катушку. И ещё бы чуть-чуть и оно бы сумело заговорить со мной. Я почти услышал слова, говорившие мне валить отсюда и от этой безумной компании, которая все время приносила какие-то сюрпризы. И почему-то чаще всего они были неприятными.
Я попытался спиной прочувствовать, что происходит позади меня. И насколько это может быть опасно. В этот момент я очень пожалел, что у меня на затылке нет глаза, сейчас бы они мне пригодились. Поэтому максимум, что у меня получилось так это обзавестись парочкой седых волос, которые у меня точно появились из-за таких переживаний.
Вся эта неопределенность мне очень уж не понравилась. Никому бы не понравилось, если бы ему сказали, что позади его есть пятнадцать человек, которые спокойно могут проломить ему череп. Да и повод у них есть. Желание оказаться подальше от этой маленькой группы усилилось десятикратно.
— Толстяк, пожалуйста, скажи, что ты шутишь, — попросил я. Я никак не могу уместить в голове всю эту ситуацию, что попросту не вписывалась в мою логическую структуру мира. Насколько можно не дружить с головой и её содержимым, чтобы развязать недавних врагов и выдать им оружие, чтобы потом использовать их в придуманной по пьяне авантюре. Я только сейчас задумался, как же все это странно звучит, когда ты думаешь об этом, а выглядит ещё хуже. Просто теперь кажется, что я в этом заведении с мягкими белыми стенами единственный здоровый человек, способный к адекватному мышлению. Меня окружали психи, как бы мне не было сложно это признавать.
— Крис, людей у нас маловато. С неполными двумя десятками многого не навоюешь, поэтому нам пришлось импровизировать,— последние слово было сказано с явным намеком. Хорошо, признаю, у тебя получилось обыграть меня моими же картами. Я сразу же вспомнил, когда сам также ответил ему.Запомнил же. Готов поклясться, что тогда он мне не поверил. Легче мне от этого понимания не стало, но желание выслушать, что скажет Тейт только усилилось. Толстяк ободряюще потрепал меня по плечу, правда, это не помогло.— Не бойся, ничего плохого не случится.
— И как ты сможешь остановить тех, кто решит напасть на нас. Или ты думаешь, они этого не сделают, если им выпадет такой случай? — зло проговорил я. Я при этом практически не кричал, хотя очень хотелось сорваться на Тейте, но мне приходилось терпеть. Все же позади меня были далеко не друзья. Мне было интересно, чем они все руководствовались, отпуская разбойников на свободу? Как можно было до такого додуматься?
— Так они все деревенские, — с сожалением сказал Толстяк, будто бы удивляясь моей не осведомленности. — Практически у каждого из них в деревни семья осталась. Да к тому же их Гаретт хорошенько припугнул. Мы с ними пришли к пониманию, я в который раз тебе повторяю. Договорились. Проблем не будет.
— И чем же Гаретт мог их испугать? Если я не разучился считать, то их практически столько же, сколько и нас. Что им помешает порезать нас на маленькие ленточки или хотя бы не попытаться это сделать? — терпеливо продолжил я доказывать свою правоту, стараясь не оборачиваться назад. Было неприятно осознавать, что позади стоит группа вооруженных людей, в головах которых неизвестно что творится.
— С нами здесь не все, их немного больше, — прежде чем я успел раскрыть рот ещё один раз, меня опередил Толстяк. — Крис, вот ты подумай, что будет тогда, когда новый барон разузнает о том, что его крестьяне чинят разбой на его же дороге? Да он попросту отправит сюда отряд побольше нашего и вырежет всех, начиная от мужчин и заканчивая малыми детьми. Что ему одна маленькая деревенька? Тьфу! Пыль! Взять и растереть. Никто и не вспомнит про этих кретьян через месяц. Кому они нужны? Такая деревенька послужит прекрасным примером, так сказать, тем, кто захочет, как и они грабить торговые караваны. Точно! Не знал, что ты умеешь считать.
Последнюю фразу я пропустил мимо ушей, как не заслуживающею внимание. Какая к черту разница умею я считать или нет? Начальная школа все-таки не прошла мимо меня. А что Толстяк скажет, когда узнает что я таблицу умножения знаю? Это умение сейчас волновало меня в последнюю очередь. Все умеют считать, а вот высшая математика намного сложнее. Во мне начинала закипать злость на Толстяка и в первую очередь на Гаретта. Как можно было вообще такое придумать? И все это было сделано для чего?
— Как барон об этом узнает, если мы все здесь, — почти выкрикнул я, но, в конце концов, справился со своими эмоциями и продолжил более спокойно, хоть и хотелось повыбивать из их голов тех, кто это придумал, всю дурь. Почему все остальные согласились на такую явно безумную идею? Почему никто не сказал ни слова против? Или никого не спросили, также как и меня? Нет, Норсен добровольно влился в их маленький коллектив. Ещё раз обдумав эту мысль, я понял, что Норсену в общем-то все равно.
— Не беспокойся, Крис. Гаретт отправил человека в одно условленное место, — стал рассказывать мне Толстяк. Выслушать его до конца и не перебить было сложно, но мне удалось справиться.— И если мы не вернёмся туда к указанной дате, то он расскажет об этой деревни новому барону, который её с землей сравняет.
— Нам-то чем это поможет? Что им может помешать по-быстрому разобраться с нами, а затем перебраться на другое место? — терпеливо спросил я. Мне никак не удавалось понять логику тех, кто это все придумал. Их план был основан на одной непостоянной основе — удаче.
Я облизнул пересохшие губы. Наконец я понял, на что все наделись. Если удастся все это провернуть, то я начну верить в высшие силы. Наглость и удача — два составляющих идеального плана, говорите? Я покатал эту мысль в голове. И как я на такое согласился?
— Крис, ты не понимаешь. Такое относительно большое поселение не может бесследно исчезнуть. Люди должны будут куда-то перебраться, а в стране сейчас не слишком спокойно. Да и кто согласиться принять к себе новых людей, которые явно от чего-то бегут? Проблемы никому не нужны. Да и не бросят они его. Никогда не поверю, что бы крестьянин оставил свой дом и ушел в неизвестность. Тут и хозяйство налажено и живется получше, чем во всем остальном королевстве.
— Хорошо, — согласился я. И сразу перешёл в нападение, понизив голос и обернувшись назад, чтобы убедится, что недавние разбойники были далеко, и не могут нас услышать. — Наврали вы крестьянам с три коробка про отправленного гонца, а они в это поверили, согласились присоединиться к нам на какое-то время, а что дальше будет? Мы поедим своей дорогой, а они продолжат жить, как ни в чем не бывало? Да и почему ты так уверен, что все они уроженцы этой деревушки? Может быть, кто-то притворился обычным крестьянином, чтобы всадить потом нож нам в спины или сбежать на все четыре стороны.
Меня последний вариант, к слову, устраивал полностью. Уж лучше бы все они разбежались в разные стороны. Только вот почему-то за целый день они этого не сделали. Или же всерьез опасаются за свою деревушку? Вот в этом и есть все мои проблемы. Я не до конца понимаю реалии этого мира. Я знаю, что бы сделал человек из моего времени, но не понимаю, как может поступить уроженец этого мира.
— И чего они за все утро этого не сделали? — усмехнулся Тейт, превратив лицо в почти полную копию улыбающегося смайлика. Я промолчал. Ответить мне было нечего. Самому казалось это странным. Да что это за мир такой? Что держало их позади меня?
— Мальчишка, — как только Толстяк сказал это слово, я сразу же вспомнил того мальчишку, встреченного нами в лесу. — Он тоже поучаствовал в выборе кандидатов в наш маленький отряд.
— Что вы им ещё пообещали?— я хотел понять, почему все шло так, как они задумали. Ведь весь этот план казался таким ненадежным.
— Мы их припугнули. Для начала, — оттопырил палец Тейт и начал рассказывать окончательную версию истории. — Сказали, что их всех продадут на каторгу, а деревню, как узнает, сожжет новый барон.
— Ты мне об этом уже сказал. Только это бы их не удержало, — мне так и не верилось, что причина была только банальном страхе. Было что-то ещё. Это мне подсказывал весь мой опыт. Люди всегда были людьми. В каком бы из миров они не находились. Страхом много не добьешься.
— Когда они смогли осознать все, — усмехнулся Тейт. — Мы предложили им другой вариант, более притягательный. Они помогают нам в одном маленьком дельце, а за это получают свободу. А про их деревеньку мы пообещали умолчать, когда будем рассказывать обо всем барону. Разбойников, мол, больше нет. Вот и вся история.
— Вот теперь верю, — пришлось признать мне, что они смогли внушить крестьянам тягу к сотрудничеству. — Но мне все равно не по себе.
— Учись воспринимать все проще, — расслабленно сказал Толстяк.
— Постараюсь, — ответил я и решил спросить, сколько мы ещё будет здесь торчать.
— Тоже думаешь, что на сегодня можно закругляться? — немного перефразировал мой вопрос Тейт и задумчиво всмотрелся в амулет на своей шее, направив его на местное светило. Интересно, есть какой-нибудь аналог похожий на наручные часы? Все же не хотелось зависеть от наличия на небе небесных тел. — Сегодня караван уже не появятся. Поздно уже.
— А где все наши? — спросил я. Попросту стало интересно, куда испарился ещё десяток человек во главе с Гареттом.
— В лесу прячутся, — ответил Толстяк, рассматривая полоску металла, направленную на заходящие за горизонт солнце. В моем бы мире его бы принял за сумасшедшего, а вот здесь все не то чем кажется. Всюду непонятная магия, основанная на движении какой-то энергии. — Подстрахуют нас, если что-то пойдёт не так. Хотя сегодня уже ничего не произойдёт, поэтому можно отправляться назад в лагерь.
Как только Толстяк убрал амулет пространство пронзил громкий свист, заставивший меня выдохнуть сквозь сжатые зубы. Караван все же появился. Об этом нам сказал условный сигнал, который уж очень хорошо был слышен с моего места. Думаю, все его смогли услышать. Как только я смог осознать это на повороте показалась первая повозка, которая обогнула участок леса — дорога в этом месте делал небольшой изгиб, поэтому было сложно увидеть, кто был на другой стороне; и медленно поехала по направлению к нам. Здоровенные быки, тянувшие её не сразу смог среагировать на команды возницы, который как только заметил нас, попытался остановиться, но глупое животное продолжило двигаться вперед, а за ним тянулась целая цепочка таких повозок, что поражали своими размерами. Как только первый возница смог остановится встала и вся колонна, состоящая из пяти телег и около двух десятков всадников, которые уже направлялись вперед, образуя какое-то подобие построения, впереди которого оказался хмурый седой мужчина.
— Теперь мой выход, — Тейт заговорщики подмигнул и направил своего коня по направлению к этому каравану, становясь нашим переговорщиком в этом маленьком предприятии.
Толстяк медленно направил коня к тому, кто выехал слегка вперед. Возница из первой телеги куда-то исчез. Видимо, почувствовал надвигающиеся неприятности, поэтому решил пока спрятаться. Я отчетливо видел, как его фигура нырнула под телегу. Толстяк поприветствовал главного, того, кто выехал слегка вперед, и завел с ним неспешный диалог. После этой беседы, казалось, этот человек расслабился и даже улыбнулся. Так мне виделось с моего места. Разговор продолжался ещё несколько минут, после чего Толстяк кивнул и развернул своего коня, направляясь назад.
— Их главный говорит, что они двигается в Касилц с грузом зерна, — усмехнулся Толстяк. — Но мы-то знаем, как все на самом деле. Поэтому стоит начинать наше маленькое представление. Ваше благородие, ваш выход.
— Да, главная роль у меня, — без оптимизма подтвердил я и подал команду двигаться вперед. Я думал, что конь после такого продолжительного времени, проведенного в практически статическом состоянии, сразу же сорвется с места, но получилось все иначе. Хорошо натренированное животное пошло медленным шагом, в точности исполнив то, чего от него хотел я.
Вслед за мной направился остальной отряд. Орс по правую руку, Наранесс с Толстяком слева совсем рядом со мной, а бывшие разбойники ехали слегка позади, отставая на несколько метров.
Я внимательно рассматривал того, с кем мне предстоял разговор. Ещё не старый мужчина лет пятидесяти c начинающими сидеть черными волосами, волевым лицом и лихо закрученными усами, делавшими его похожим чем-то на Барона Мюнхаузена. Он также как и я его, рассматривал меня. Но его лице оставалось спокойным, но каким-то внутренним чувством я понял, что мой вид ему не понравился. Что-то промелькнуло в его глазах, которые заледенели после того, как мы с ним встретились взглядами. Мы несколько секунд поиграли в гляделки. Я всегда ситал, что определить, что из себя представляет человек можно по взгляду. Этот мужчина мне не понравился. Его взгляд был тяжелым и заставлял ему противостоять. Из моего опыта, могу сказать, что этот человек был непростым. Поэтому и разговор обещал быть тяжелым, и что-то мне подсказывало, что он нам не уступит. Мы вдвоем боролись взглядами не больше десяти секунд, после чего он отвел глаза в другую строну. Хотя я готов был поклясться, что сделал он это осознанно, решив не продолжать это противостояние. Также его взгляд задержался на Орсе в его латах, а лицо при этом немного изменилось. Я почти упустил эта мгновенное недовольство. Да, впечатление он производил, поэтому это не удивительно, что на него обратили внимание. Усатый ещё вгляделся в наше небольшое знамя, но по его ничего не выразившему лицу я понял, что он ничего не знает об этом гербе.
— Приветствую, — как только мы оказались на расстоянии примерно двух метров и остановились напротив друг друга, сказал усатый, внимательно рассматривая нас всех с более близкого расстояния. Мне от такого внимания было лестно. Просто на мне были сосредоточено большинство взглядов. Ну да, кончено, я же звезда. — Мое имя Шираг Миронс. Я торговец из Кримерота. Еду в Лейкс с грузом зерна. Не понимаю, зачем нужна эта остановка.
— Не слишком ли много охраны для защиты обычного зерна? — с усмешкой сказал я. Не верилось мне, что Гаретт собирался заполучить простое продовольствие. Там было нечто другое. То, что везут под видом зерна. И если бы мне сказали что, то было бы куда проще.
— Времена нынче не спокойные, ваше благородие. Эти люди охраняют не только мой груз, но и меня. Поэтому экономить на себе я считаю глупым. Жизнь самое ценное, что даровал нам Создатель, — слегка склонил голову торговец. Это было всего-то проявлением вежливости, но я по достоинству оценил, как мой собеседник ответил на вопрос. — Простите, но я не знаю вашего имени.
— А зачем тебе знать мое имя, торговец? — спросил я, увидев непонимание на лице этого человека и заставив Тейтак закашляться. Толстяк старался показать таким нехитрым способам, что я делал что-то неправильное. И я сам понимал, но очень уж захотелось вывести торговца из уравновешенного состояния. Уж слишком он уверен в себе. И, видимо, у меня это все же вышло. В этом мире, как правило, если тебе сказали свое имя, то ты должен сказать свое. Будь ты благородным или безродным крестьянином, но это такой негласный закон, который я сам совсем недавно узнал.
