Если кто-то восстановил корабль, может, он позаботится и о Кэти? Получается, она пробудет в плену больше суток. Мартин запретил себе думать о том, что ей, скорее всего, придется пережить. Ему пока более чем хватает окаменевшего лица Сэнди. Понятно, мужик опять винит во всем себя. Как будто он виноват в их дружбе или любви Кэти к ним обоим. За появление на свет подобных вещей никто ответственности не несет, разве что высшие силы. А их винить как-то не принято, да и попросту глупо. Богам никогда не было дела до недовольств каких-то смертных.
Мартин спустился в каюту. Здесь все пропитано запахом их возлюбленной, нет, их общим запахом, и отвлечься от воспоминаний почти невозможно. Еще труднее не думать о том, как может измениться их жизнь, когда они вернут Кэти. Вдруг столь тяжкое испытание окажется ей не по силам? Как она поникла, когда Элгин соврал, будто спал с ней. Для них с Сэнди ничего не изменится, если только она сама сможет забыть...
Мартин вздохнул. Не надо сейчас о будущем. Прежде всего они должны вытащить Кэти, а для успеха предприятия следует хоть немного поспать. Молодой человек за три года разлуки с возлюбленной неплохо научился контролировать мысли и чувства. Его тело было полностью вымотано многочасовой работой, а еще через несколько часов предстоит пробираться на пиратский корабль и махать мечом неизвестно со сколькими противниками. Мартин лег на койку, уткнулся в подушку, хранившую запах рыжевато-русых волос, и приказал себе спать. Через пять минут он уже похрапывал.
После ухода друга Сэндклиф недолго пробыл один. Не прошло и получаса, как рядом с ним появился Нейл. Капитан чертыхнулся от неожиданности и закрепил штурвал, дабы без помех поговорить с гостем.
— Нейл, пожалуйста, попытайся вытащить Кэт. Или перенеси на "Фантом" меня, — первым делом попросил он.
— Сэнди, пиратский корабль защищен от посторонних магических воздействий. Я уже пробовал переместиться туда, меня отшвырнуло в море. Еле выбрался.
Сэндклиф выругался.
— Это вы с Эли восстановили мачты? — спросил он чуть погодя.
— Да, мы с ней, вдвоем. Мне одному пока с такой работой не справиться.
Нейл замолчал и бросил на капитана несколько виноватый взгляд.
— Ничего, научишься, — подбодрил его Сэндклиф. — Спасибо вам.
— Не благодари, Сэнди. Прости, что не смогли помочь Кэтрин. У Эли роды были трудные, я не мог ее оставить. Промучилась почти двое суток. Она огорчилась до слез, когда немного оправилась, смогла посмотреть, как вы, и узнала...
Нейл стал выглядеть еще более виноватым.
— Эли родила? С ней и детьми все в порядке? — спросил капитан.
— Да, закончилось все благополучно, но страху я натерпелся. У нас мальчик и девочка, как и говорил твой друг. Кстати, где он?
Нейлу было неловко за свое счастье, он прекрасно понимал, каково сейчас Сэндклифу.
— Я отправил его поспать.
— А сам?..
— Заснуть смогу только рядом с Кэт. Если она позволит мне ложиться с ней.
— Удачи, Сэнди, — Нейл сочувственно посмотрел на капитана. — Попутный ветер вам обеспечен. Жаль, не могу больше ничем помочь. Навещу вас, когда Кэтрин снова будет здесь.
— Спасибо. Отправляйся к жене и детям. Я рад за вас, передай Эли мои поздравления.
Нейл, не сдержавшись, счастливо улыбнулся и исчез.
Мартин проснулся в середине дня и тут же отправился к другу, по-прежнему стоявшему у штурвала. Они перекинулись несколькими фразами. "Дочь Океана" летела вперед на всех парусах.
К вечеру на горизонте показался Алгасарр, большой остров, славившийся невольничьими рынками. Он лежал неподалеку от побережья Континента и находился под протекторатом королевства Кэмден. Прибрежные области Алгасарра давно превратили в площадку по торговле живым товаром. Невольничьих рынков там было множество, и они отличались строгой специализацией. На одних торговали "рабочим скотом": высокорослыми мускулистыми черными людьми из южных стран, на других — воинами. В некоторых странах умеющих сражаться рабов использовали в показательных поединках для развлечения публики. Существовали рынки домашней прислуги, где покупатель мог найти горничную или кухарку, полностью соответствующую в его понимании декору комнат или кухни, ну, и обладающую профессиональными навыками. Были рынки, где продавали ремесленников. Но, пожалуй, наибольшей популярностью пользовались рынки рабов для удовольствий. Там можно было найти товар, способный удовлетворить любой каприз.
Рабство не приветствовалось на Континенте, а вот экономики некоторых островов держались исключительно на труде невольников. Да и континентальные бордели укомплектовывались большей частью из женщин, купленных на рынках Алгасарра.
В рабство попадали по-разному. Чернокожих поставляли свои же соплеменники, местные короли и князьки, приобщившиеся к благам северной цивилизации, и не имевшие другого источника дохода, кроме продажи собственных подданных. Благо те прекрасно размножались и прокормиться на родине могли с трудом. Белые становились невольниками, попав в плен на войне или нарвавшись во время плавания на пиратов. В тех случаях, когда родственники не могли либо не хотели их выкупить, несчастные переходили в распоряжение торговцев Алгасарра. И, наконец, был еще один немаловажный источник "живого товара": каторжники с Континента и некоторых островов.
Сэндклиф знал, что большинство "постельного" товара продают в городке Малакка на восточном побережье острова. Корабль Торреса, скорее всего, направился именно туда. "Дочь Океана", приблизившись к Алгасарру, не стала входить в порт, а бросила якорь за небольшим мысом к югу от Малакки. Сэндклиф сразу отправил пару матросов на берег, дабы выяснить, тут ли "Фантом". Вскоре его люди вернулись и сообщили, что пират уже несколько часов как пришвартовался, команда отпущена на берег, на корабле остаются лишь вахтенный, капитан, оба его помощника и боцман.
— Как думаешь, оборотень тоже на берегу? — спросил Сэндклиф у друга.
— Он наверняка заперт в клетке на корабле. Ты же видел, луна почти полная. В такие ночи никто не решается позволять им разгуливать на свободе.
— Если клетка стоит на палубе, он нас учует.
— Кошака на палубе держать не будут. Он запросто может лапу сквозь прутья просунуть и цапнуть кого-нибудь. Оборотень в трюме, я уверен, — сказал Мартин.
— Хорошо. Вахтенного уберем без проблем, хотя он-то как раз ни в чем перед нами не виноват. А вот те четверо...
— Сэнди, не заводись понапрасну.
Капитан кивнул, потом, не сдержавшись, пробормотал:
— Четверо...
— Тебе в морду дать, чтоб ты заткнулся? — вкрадчиво поинтересовался Мартин.
Сэндклиф замолчал.
Когда достаточно стемнело, капитан распорядился спустить шлюпку. Друзья захватили с собой короткие мечи, трехзубый крюк на веревке, который Сэндклиф именовал "кошкой", и одеяло для Кэтрин. На веслах сидел матрос, умевший грести без лишнего шума. Им везло: к вечеру небо затянуло, и почти полная луна, скрываясь за плотной завесой облаков, в ближайшее время не собиралась являть свой таинственно сияющий лик миру.
К "Фантому" подошли достаточно близко, не привлекая ничьего внимания. Капитан шепотом приказал матросу после их ухода отойти от пиратского корабля, но находиться поблизости и ждать сигнала. Потом они с Мартином прицепили к поясам мечи и по очереди перебрались через борт.
Сэндклиф первым схватился за якорную цепь и полез наверх, зацепив "кошку" за пояс на спине. Поднявшись достатчно высоко, он взял крюк, размахнулся, и привычным движением швырнул его вверх с таким расчетом, чтобы зацепиться за фальшборт. У него получилось. Мартин, висевший ниже на цепи, подумал, что, видно, Сэнди в свое время достаточно этим позанимался. Капитан схватился за привязанную к "кошке" веревку и стал подниматься, упираясь босыми ступнями в борт. Еще пара секунд, и он исчез из виду. Мартин полез вслед за другом. Добравшись до болтавшейся веревки, поймал ее и попробовал последовать примеру капитана. Это удалось ему с большим трудом. Сэндклиф, услышав пыхтение друга, перегнулся через фальшборт и протянул руку.
— Для первого раза неплохо, — прошептал он, втаскивая Мартина на палубу.
Они присели на корточки и осторожно осмотрелись, прислушиваясь. Было тихо, только из кают-кампании доносились приглушенные мужские голоса и хохот. Вахтенный находился на корме, и друзья двинулись туда. Оказавшись над каютой они замерли, разобрав обрывок разговора. Открытые иллюминаторы давали возможность слышать почти все, и Сэндклиф без труда узнал голос капитана пиратов.
— Кошак прав: девочка и впрямь сладенькая, и обучена хорошо. Не удивительно, что у ее любовников были такие рожи, когда я забирал пташку. Кстати, Пит, — продолжил Торрес, — ты Тома запер?
— Конечно, капитан. И крышку на трюме прикрыл, чтоб луна его не побеспокоила, ежели соизволит сегодня показаться.
Пираты заржали. Мартин и Сэндклиф облегченно вздохнули. Хоть об оборотне думать не нужно.
— Долго собираешься держать девчонку у себя, капитан? — спросил третий собеседник.
— Что, Роджер, понравилась? — ответил вопросом на вопрос Торрес.
— Ага. Особенно, когда мы ее втроем...
Дальнейшего Мартин не разобрал: пришлось держать дернувшегося было к двери в кают-кампанию Сэндклифа.
— Пошли за вахтенным, чего ждать? — зашипел капитан.
— Их там, по-моему, трое, — ответил Мартин. — Хорошо бы выяснить, где четвертый.
— Понятно где.
— Скорее всего там. Но нужно попытаться узнать точно, а не то он пырнет тебя кортиком в спину, когда будешь праздновать победу.
Сэндклиф выругался. Друг, безусловно, прав, но каждая минута промедления почти невыносима.
— ...А она ведь так ни разу и не кончила, капитан, как ты ни старался, — долетело из иллюминатора.
— Значит, буду держать ее у себя, пока не кончит, — заявил Торрес, в его голосе слышалось раздражение. — Понятно же: любит она это дело, раз живет с двумя. Кончит, надо дать ей время.
— Да, пока баба с тобой не кончила, ты ее, считай, и не имел, — проговорил третий собеседник. — Так, силой брал.
— Я силой брал? — возмутился Торрес. — Они все мечтают со мной переспать, как только узнаЮт, кто я. И эта тупая шлюха еще будет меня упрашивать! А вас больше к ней не подпущу! И не вздумайте ничего Эйбу говорить, когда он от нее придет. Я сам у него спрошу, довел он девку или нет. И если довел, я его своими руками на рее вздерну!
Мартин услышал все, что хотел и подтолкнул друга. Они двинулись на корму.
— Давай разделимся, — прошептал Сэндклиф. — Ты иди за вахтенным, я в каюту. Когда закончишь, подходи к лестнице, но вниз не спускайся, постой на стреме. Мало ли что...
Молодой человек кивнул и стал неслышно подниматься на корму. Сэндклиф направился к лестнице в капитанскую каюту. Он уже собрался спускаться вниз, как дверь открылась, и оттуда, насвистывая, вышел здоровенный мужик. Капитан отпрянул назад и прижался спиной к палубной надстройке. Через минуту пират был наверху.
— Ну как, Эйб, с тобой она кончила? — вполголоса спросил Сэндклиф, выступая вперед.
— Нет, упрямая девка у этих приятелей с клипера. Наверно, кончает только с двумя, — заржал пират. — Постой-ка, а ты кто? Пит? — спросил он, силясь разглядеть говорившего.
— Я — муж девки.
С этими словами Сэндклиф вонзил меч в грудь морского разбойника и тут же выдернул его. Мужчина зашатался, силясь позвать на помощь, но из горла вырывался лишь хрип. Капитан схватил Эйба за рубаху на груди, оттащил от лестницы и привалил к стенке, у которой только что стоял сам. Бешенство душило его, и он еще несколько раз вонзил меч в содрогающееся тело. Остановила Сэндклифа рука Мартина, легшая на плечо.
— Стоп, друг, достаточно. У нас еще трое.
Капитан опустил оружие и шагнул в сторону. Мартин приблизился к умирающему и для пущей уверенности полоснул его по горлу ножом, который забрал у вахтенного.
— Чего мне не дал прикончить? — зло спросил моряк.
— Долго возишься. А меня на Медвежьем острове научили резать свиней. Быстро и просто, — почти по-звериному рыкнул Мартин. Запах крови пьянил его.
Друзья направились к кают-кампании. Оттуда по-прежнему раздавались голоса и гогот. Сэндклиф стал спускаться первым.
— Торрес мой, — прошептал он, Мартин не противоречил.
Они остановились у двери, Сэндклиф осторожно взялся за ручку: не заперто. Наддал плечом, и друзья почти одновременно ввалились внутрь. Капитан пиратов и оба его помощника со страхом воззрились на ворвавшихся в кают-кампанию. Те были обнажены по пояс, голые руки и торсы покрыты яркими брызгами свежей крови. Мартин небрежно, походя, всадил меч в горло так и не успевшего подняться на ноги одного из помощников, выдернул и тут же погрузил в грудь второго. Сэндклиф стоял перед Торресом.
— Привет тебе от Эйба, — капитан глядел в перекошенное от злости и страха лицо морского разбойника. — Он просил передать — упрямая девка не кончила и с ним.
— С каким удовольствием я буду слушать истории про бесславный конец знаменитого пирата Торреса, которого заколол как борова простой матрос! — ощерился Мартин, вытирая меч.
— А я выполню мою клятву, — пробормотал Сэндклиф, вонзая оружие в грудь капитана "Фантома".
Тот выпучил глаза, падая на стол, и застыл с недоуменным выражением на лице.
— Дай нож, — попросил Сэндклиф.
Молодой человек молча выполнил просьбу друга. Капитан схватил уже мертвого Торреса за волосы и резанул по горлу. Нож был отлично заточен, а Сэндклиф еще и приложил немало сил, так что голова пирата чуть ли не наполовину отделилась от туловища. Потом Сэндклиф проделал то же самое с двумя другими телами.
— Быстро учишься, — заметил Мартин.
— Невелика премудрость — свиней резать, — ответил капитан. — Поджигай здесь все, медведь. Я за Кэт.
Мартин повиновался. Он прекрасно понимал, что ему предстоит учуять на Кэти, поэтому совершенно не стремился попасть в каюту, где она провела почти сутки с четырьмя мужиками.
Сэндклиф кинулся к капитанской каюте, сбежал вниз и приготовился вышибать дверь, но она оказалась не запертой. Он осторожно открыл ее и вошел. В нос ему ударил резкий запах мужского пота и семени, и он порадовался, что с ним нет Мартина. Над койкой висела небольшая масляная лампа. Ее света вполне хватало, чтобы различить скорчившуюся фигуру под простыней. Девушка лежала на боку, лицом к стенке, подтянув колени к животу. Она наверняка слышала, как кто-то вошел, но не отреагировала. Сэндклиф постоял минуту, боясь окликнуть ее, увидеть, что они с ней сделали, но времени было в обрез, и он пересили себя.
— Кэт, это я. Мы пришли за тобой, — он шагнул к ней и прикоснулся к плечу.
Она всхлипнула и закрыла руками лицо, которого он и так не видел.
— Кэти, милая, пожалуйста, нам надо идти, — взмолился он. — Ты сможешь?
— Смогу, только не смотри на меня.
Она села, кутаясь в простыню, спутанные волосы падали по бокам головы, закрывая лицо.
