— Надо взять клятву о неразглашении и неиспользовании чаши во вред, — сказал Принц. — Руквуд работает на Отдел Тайн, тут все в порядке. Малфой просто тащит в дом все, что имеет ценность. А Риддл... Не знаю, чем он занимается, но он ученый. Мисс Шервуд, подумайте. Я сейчас готовлю более сложные и дорогие зелья. Замахнулся на записи Агриппы и Парацельса. А у них что-то подобное точно было, на это есть прямое указание. Так вот, я Мастер, я не могу просто остановиться и всю оставшуюся жизнь варить кроветворное и успокоительное с костеростом. Мне нужно расти, совершенствоваться, развиваться. Поверьте, вы скоро поймете, что ваш Дар тоже не позволит успокоиться достигнутым. Вы захотите большего. Не денег или признания и славы — умений. Вы все равно перейдете к более сложным и опасным вещам. И сделаете их.
— А если чаша пострадает при работе с ней? — спросила Петунья.
— Взрыв обычного зелья на драконьей крови может дать эффект не меньше, — вздохнул Принц, — зельевары каждый день работают с чем-то, что может их убить. Если я буду знать об опасности, то сделаю все, чтобы ее избежать. У меня есть парочка перегонных кубов, которые, случись что, от Мунго один котлован оставят.
Петунья внимательно смотрела на него.
— И какое же зелье вы сможете приготовить, используя эту чашу? — спросила Петунья.
— В основном это противоядия, мисс Шервуд. И усовершенствованное кроветворное. Могу подготовить для вас список.
— Хорошо, — сказала Петунья, — но мне нужны клятвы.
— Полностью согласен. К тому же, мисс Шервуд, нет смысла убивать кого-то артефактом, который стоит состояние, если достаточно просто-напросто ударить его по голове. А яд можно сварить и в кастрюле.
Петунья тяжело вздохнула. Но она уже знала, что сделает эту троллеву чашу. Просто потому, что интересно. Похоже, что не просто так завещания в мире магов подписывают кровью. Она уже где-то понимала и безумного ученого Маркуса Сигрейва, и шутника Амадеуса. Все-таки, хотя бы и по магии, она тоже немного Сигрейв.
— Проблема в том, — сказала она, — что я еще никого не убила. То есть, я хочу сказать, что заклинание Авада Кедавра относится к Непростительным. Просто так ее не наколдуешь. Нужна практика. А на ком практиковаться? И к кому обратиться за тренировками? Мерлин, что я несу!
— Поговорите с Руквудом, — предложил Принц, — он может что-нибудь предложить. Вы же ходите в Запретный лес? Помните, вы приносили мне яд акромантулов? На них тоже можно потренироваться. Проще всего их, конечно, жечь, но можно и Авадой. И ничего вы не несете, вполне практичный подход. К тому же Авада Кедавра может спасти вам жизнь. Мало ли, кто нападет. Вы знаете, что ее могут применять целители?
— Милосердный удар? — спросила Петунья. — Нет, не знала об этом.
— Это право сильно ограничено клятвами. Но в том случае, если больной неизлечим и испытывает страдания, то у целителя есть право на Аваду. Разумеется, это крайнее средство.
— У магглов эвтаназия запрещена, — сказала Петунья.
— Думаю, тут дело в том, что маггл может переступить через клятву, а маг нет, — ответил Принц. — Большинство сильных взрослых волшебников вполне в состоянии применить это заклинание. А насчет запретов...
— В мире магов все запрещено и все можно, главное не попадаться, — вздохнула Петунья.
— Именно так, — кивнул Принц.
Руквуд ответил на письмо моментально. И Петунья уже на другой день получила приглашение с приложенным порт-ключом. Кроме самого невыразимца при разговоре присутствовали Риддл, Долохов и МакНейр.
— Вы очень осторожно написали письмо, мисс Шервуд, — сказал Руквуд после обмена приветствиями и предложения кофе, — я понял только, что для изготовления очередного артефакта вам нужны тренировки. Что за артефакт, какие тренировки?
— Джентльмены, — вздохнула Петунья, — мы с вами довольно плодотворно сотрудничаем, но я бы все-таки хотела гарантий. Это серьезно, и я прошу у вас клятву о неразглашении.
— Вы собираетесь нарушить закон, мисс Шервуд? — улыбнулся Риддл. — Любой из нас нарушает его несколько раз на дню. Но ради вашего спокойствия я готов дать такую клятву.
Остальные склонили головы.
— Хорошо, — кивнула Петунья, — ко мне обратился мистер Принц. Ему нужен один артефакт. Чаша, в которой гибнет все живое. Я могу сделать этот артефакт. Но мне нужны тренировки в применении третьего непростительного заклинания.
— Значит, все-таки Авада Кедавра, — пробормотал Риддл. — Фантастика! Но какое изящное решение! Мисс Шервуд, а вы не боитесь, что мы захотим отобрать у вас редкие книги и записи?
— Боюсь, — ответила она, — но вы не можете не знать, что таким образом уничтожите то, что осталось от древнего Рода мастеров и ученых. Да и далеко не все книги вам откроются.
— А вы Сигрейв по магии, — улыбнулся Риддл. — Очень может быть, что у другого волшебника просто не получится повторить то, что под силу Сигрейвам. Иначе бы все было слишком просто. Нет-нет, мисс Шервуд, я не глупец. Мне выгоднее иметь с вами хорошие отношения, поддерживая ваш талант и жажду знаний. У меня совершенно другая область исследований. И нет возможности самому изготавливать сложные артефакты. Но я готов платить за эксклюзив. Думаю, что с тренировками мы решим. Но одна чаша моя. И Августус тоже не откажется от такого артефакта.
— Мне бы очень не хотелось, чтобы о том, что я могу сделать подобное, знало много людей, — сказала Петунья.
Риддл кивнул.
— Да, на вас тогда начнут вешать всю гадость, что продают в закоулках Лютного. Раз в чашу заключено заклинание, то при разрушении оно освобождается. Уронит какой-нибудь неумеха, а свалят на мастера. Не зацикливайтесь на таких вещах, мисс Шервуд. Творите! Подумайте о спасенных жизнях в Мунго. О научных открытиях. Я в вас верю.
Петунья смущенно улыбнулась.
— Говорят, вы ищете дом для своих родителей? — подал голос Долохов. — Я случайно слышал разговор двух целителей из Мунго, когда приходил за консультацией.
— Там много магглорожденных работает, — сказала Петунья, — мне хотелось поискать через знакомых. Чтобы еще и с работой для отца что-то решить. Папа ни за что не согласится жить за мой счет. А с работой у магглов сейчас трудно.
— Коукворт не самое приятное место, — согласился Риддл, — оттуда стоит съехать.
— Поэтому я и ищу, — сказала Петунья. — Но вернемся к моей проблеме, джентльмены. Мистер Принц предложил потренировать Аваду на пауках из Запретного леса.
— Хорошая идея! — широко улыбнулся МакНейр. — В само логово соваться не стоит, но я видел кое-какие приготовления к созданию очередной колонии. Там и займемся. И вы потренируетесь, и мы ядом разживемся.
— Не нравится мне эта активность пауков, — заметил Долохов. — Мне доводилось бывать в Южной Америке, откуда они родом, так вот, там у них таких больших колоний нет. И пауки не настолько агрессивны. В пещере должен быть какой-то источник тепла, это понятно. Иначе бы они просто не перенесли бы зиму.
— Наверняка в той пещере есть магический источник, — сказал МакНейр, — или Хагрид какой-нибудь артефакт туда притащил. Вот они и плодятся со страшной силой.
— А что с Хагридом? — спросил Долохов.
— Не удивлюсь, если тоже скоро начнет паутину плести, — ухмыльнулся МакНейр, — совсем одичал.
Итак, с местом определились, первую тренировку назначили уже на следующий день. Петунья теперь редко бывала в школе. Экзамены она могла сдать в любой момент. А было еще и заклинание Конфундус. Так, на всякий случай.
МакНейр держал несколько крупных пауков в коконе чар. Долохов страховал.
— В самом заклинании нет ничего сложного, — объяснял Риддл, — никакого рисунка. Достаточно просто наставить волшебную палочку и сконцентрироваться. Тут очень важно намерение. Вы должны осознавать, что хотите убить. Если соблюсти все эти условия, то у вас все получится.
Петунья кивнула.
— Вам должно помочь то, что эти твари попытаются напасть на вас. Думайте, как они омерзительны, как опасны. Вспомните маленького единорога, который чудом спасся от них. Погибшего кентавренка.
Пауки действительно были на редкость омерзительны. Петунья даже поежилась, разглядев восемь глаз и двигающиеся жвала.
— Пробуем? — спросил МакНейр. — Первый пошел!
Паук высоко подпрыгнул. Петунья взвизгнула.
— Авада... Авада Кедавра!
Ничего не вышло. Паука убил Долохов.
— Ничего страшного, — заметил Риддл, — было бы странно, если бы у вас получилось с первого раза.
— Я постараюсь сконцентрироваться, — сказала Петунья.
— Второй пошел!
— Авада Кедавра! — с конца волшебной палочки сорвался зеленый луч, и паук рухнул на землю. Мертвым.
— Прекрасно! — улыбнулся Риддл. — Закрепим результат?
С остальными пауками было покончено достаточно быстро. И легко.
— Авада Кедавра дает ощущение легкости, — сказал Риддл, — тут есть некоторая опасность. Смерть помогает устранить того, кто тебе мешает. Но чаще всего это только порождает новые проблемы. Поэтому убивать стоит лишь в крайнем случае.
— Я запомню, мистер Риддл, — серьезно кивнула Петунья, — я очень благодарна за эту тренировку.
— Пойдем-ка поджарим оставшихся паучков! — ухмыльнулся МакНейр. — Мисс Шервуд, как насчет Инсендио?
— Неплохо!
— Тогда вперед!
— Я вижу, что тренировка прошла успешно? — спросил Принц, получив семь флаконов свежайшего яда акромантулов. — Мы скоро получим чашу?
— Думаю, да, — Петунья отпила глоток чая, — мне самой интересно. Вы были совершенно правы, я не могу останавливаться. Мне хочется попробовать больше, сделать что-то более сложное. Сегодня же начну перепроверять расчеты.
— Будем ждать, — Шаффик широко улыбнулся.
04.05.2016
Глава 17
Заклинание в чашу помещали на стадии формовки жидкого стекла и фиксировали рунами. Затем следовала закалка. И снова руны. Малейшая ошибка в начертании — и смертоносное заклятие вырывалось наружу. Впрочем, спасти могла любая механическая преграда. Или мгновенная аппарация. Или... Но лучше держать под рукой что-то вроде щита и не расслабляться.
Щит, кстати, в мастерской был. Почти такой же, как в музеях, только что без гербов и девизов. За него вполне можно было спрятаться. Тяжелый, надежный. Может и самого Маркуса Сигрейва помнил. Да уж. Как его еще установить, чтобы суметь, если что пойдет не так, спрятаться, вот в чем вопрос...
Наконец все было готово. Чаша должна была быть низкой и широкой. Почти плоской, лишь с небольшими бортиками. На трех коротких ножках. Масса расплавленного стекла зависла в воздухе, медленно перетекая в заданную форму. А теперь... Петунья вспомнила летящего ей прямо в лицо огромного паука.
— Авада Кедавра!
Яркий зеленый луч ударил в стекло, закружился по стенкам и медленно впитался. Чаша замерцала. Первая руна, вторая. Сияние стало очень ярким, даже глазам больно. Третья руна. Зеленый свет чуть померк, он словно бы застыл внутри чаши. Четвертая руна. Пятая. Теперь стекло должно было остыть перед закаливанием. Можно было отвлечься ненадолго и выпить укрепляющее зелье. Пора.
Снова нагретая чаша полыхнула так, что у Петуньи заслезились глаза. Но рука, натренированная упражнениями, не дрогнула. Руны медленно успокаивали беснующуюся внутри артефакта Смерть. Вот и последняя впечаталась в обод чаши. Все.
Петунья бережно отлевитировала получившуюся чашу на стол. Медленно гасли руны в круге. Чаша светилась ровным светом. А вот как ее проверить? Нужно, пожалуй, отнести Принцу. Для себя Петунья решила, что переносить чашу будет только в специальном ящике, где она гарантированно не разобьется. Страшно же. И очень хотелось избавиться уже от этой жуткой вещи. Так что надо было как можно быстрее связываться с Принцем, пусть забирает свою прелесть.
И Майя отправилась в полет. Принц ответил незамедлительно. Петунью ждали. Она с опаской посмотрела на свой ящик и активировала порт-ключ в Мунго. В кабинете Шаффика присутствовали кроме самого главного целителя Принц и лорд Малфой с сыном.
— В жизни не поверю, что такое существует, — сказал лорд Абраксас.
Петунья осторожно достала чашу и поставила ее на стол. Даже при ярком дневном свете было заметно, что чаша светится. Шаффик взмахом волшебной палочки задернул шторы. Маги охнули. Этот мертвенный зеленый свет ни с чем нельзя было спутать.
Принц осторожно отлевитировал в чашу кусочек драконьей печени. Тот мгновенно почернел. Также бережно то, что осталось, извлекли из чаши. Над неаппетитным комочком склонились все. Принц взмахнул волшебной палочкой.
— Как видите, основные свойства сохранились. Но ткань мертва.
— Жуть какая, — пробормотал Люциус. — И что с этим можно приготовить?
— Усиленное кроветворное, — ответил Принц.
— Три тысячи галлеонов за такую вещь — вполне справедливая цена, — сказал Шаффик.
Абраксас Малфой кивнул. Похоже, что жуткая чаша заворожила и его.
— Между прочим, мисс Шервуд, — продолжал Шаффик, — мисс Кимберли сказала мне, что слышала о доме, который может вас заинтересовать. Это в Годриковой Лощине. В деревне живут и маги, и магглы, так что там будет удобно и вам, и вашим родителям. Вроде бы, приличный коттедж с садом, как вы и хотели. Магглы не всегда чувствуют себя комфортно рядом с волшебниками. Места Силы там нет, просто очень хороший природный фон. Вот насчет работы для вашего отца не знаю, но посмотреть дом советую обязательно.
— А сколько стоит? — спросила Петунья, уже чувствуя, что хочет этот дом. Соседство магов и магглов могло быть выгодным. А хороший фон гарантировал, что там можно будет собирать неплохие урожаи фруктов и овощей.
— Тридцать тысяч маггловских фунтов, — заглянул в свои записи Шаффик.
— Шесть тысяч галлеонов, — тут же пересчитала Петунья.
Это было ей по карману. Половина суммы стояла прямо перед ней на столе, а еще одна чаша полностью окупила бы будущее приобретение. А родительские накопления пригодятся на оплату переезда. Да и ремонт мог понадобиться. В любом случае, сперва нужно посмотреть, что там и как.
Малфой тем временем подписывал распоряжение для гоблинов. Шаффик проверил состояние здоровья Петуньи.
— Пару дней стоит отдохнуть, — сказал он, — истощения нет, но магический фон слегка ослаблен.
Принц распорядился перенести чашу в лабораторию.
— У вас есть еще заказы? — спросил лорд Малфой.
— Два, — сказала Петунья.
Люциус Малфой закатил глаза, похоже, что увлечение отца редкостями его несколько напрягало. А может, ему не нравился этот конкретный артефакт? Кто знает...
Ближайшие два дня как раз выпадали на выходные, так что Петунья сагитировала родителей посмотреть дом в Годриковой Лощине.
— Туда можно доехать поездом, — сказала она, — с пересадкой в Лондоне. А обратно я вас перенесу сперва к себе, а потом к дубу. У Патриции там живет жених, они нам все и покажут.
— Посмотреть в любом случае стоит, — согласился мистер Эванс, — я уже заявление написал. Рвать так рвать. Может, и этот дом продать сможем, пока фабрика еще работает. А может, и нет. Слухи-то уже пошли. Народ боится.
