* * *
* * *
Ливва — разновидность кустарника, произрастающего на юго-востоке Алдории. Имеет узкие стреловидные листья и крупные темно-зеленые плоды, похожие на вишню. Плоды съедобны, имеют горьковато-кислый вкус, но сильно вяжут рот. Обычно из них давят ливвийное масло;
* * *
* * *
Грачки — мелкие хищные птицы, обитающие на побережье Двух Океанов. Похожи на ласточек, но с длинным клювом, усеянном зазубринами; этот клюв позволяет им хватать рыбу, заплывающую на мелководье. Грачки строят свои гнезда, прорывая норки в крутых берегах;
* * *
* * *
*Змея — священное животное Лиара; она спасла ему жизнь, когда он упал с неба в море. По алдорской легенде, змея нырнула в воду и, обвившись вокруг его тела, вытолкнула на поверхность;
* * *
* * *
**Аналог — "заходить слишком далеко";
* * *
* * *
* * *
Верующие в Лиара считают своим долгом пройти церемонию Озарения Светом. Она заключается в часовом пребывании на солнце под неустанное восхваление бога и нанесения мейстером особой татуировки в виде солнца на ключицу нового Озаренного — знака благоволения Лиара;
* * *
* * *
* * *
Хитоль — ритуальное одеяние храмовников Лиара высшей ступени. Представляет из себя свободную мужскую безрукавую рубаху, обычно подпоясываемую ремнем;
Если Вы нашли эту книгу в сети, пожалуйста, дайте знать оценкой или отзывом Ваше отношение к произведению. Авторская страница на СИ: http://samlib.ru/k/kruz_o
Глава 14.
* * *
Дверь снова вздрогнула от удара кулака северянина. Этот стук отозвался в гудящей от бессонной ночи голове тупой болью, и я от всей души пожелала северянину отправиться к ракшасам.
К сожалению, на данный момент это желание было неосуществимым, и я хрипло простонала, чувствуя, как першит в горле:
-Передай ему... Тому, кто пришел, чтобы катился к Хэллю! Сейчас слишком рано для серьезных разговоров.
За дверью воцарилась тишина. Не успела я обрадоваться, что легко отделалась, как услышала приглушенный голос Коннара. В нем тоже чувствовалось недовольство, сквозь которое проскальзывали и нотки странного удовлетворения:
-Еще вчера ты была готова на все, лишь бы раздобыть сведения о двурогой горе, а теперь хочешь пожертвовать этим ради сна?
Упоминание о горе подействовало на меня лучше, чем ушат ледяной воды: я моментально соскочила с кровати и лихорадочно заметалась по комнате, натягивая первое, что попалось под руку, прямо на голое тело. Этим "что-то" оказалось давешнее платье, и, кое-как зашнуровав его, я попыталась расчесать волосы, сбившиеся за время сна в колтун. Гребешок впился в спутавшиеся пряди, заставив меня зашипеть от боли. Решив не заботиться об этом, я перевязала то, что некогда было аккуратной прической, обрывком ленты, глубоко вздохнула, успокаиваясь, и отодвинула тяжелый засов.
Коннар стоял, облокотившись локтем о стену. При виде меня он усмехнулся, окинув меня недвусмысленным взглядом с ног до головы, и насмешливо спросил:
-Что, плохие сны снились, Кошка?
Я вернула ему гневный взгляд, лихорадочно собирая расползающиеся, будто златозубки* по весне, мысли, и сухо напомнила:
-Ты сказал, что меня кто-то ждет. Или в такой час ты вытащил меня из постели, только чтобы позубоскалить?
Усмешка сползла с лица северянина, однако в его темных глазах продолжал плескаться смех. Коннар кивком указал на лестницу:
-Тебя ждут внизу. Она не захотела ничего рассказывать одному мне, настаивала на том, чтобы выслушала ееименно ты.
"Она?" — чуть было не переспросила я, но прикусила язык. Неприязненно глянув на Коннара, я первая направилась к лестнице.
* * *
Нижний зал постоялого двора, отведенный под таверну, пустовал. Тишину, повисшую над столами, разрезало лишь шумное дыхание хозяина "Зеленого леса"; он дремал, оперевшись на стену, за своей стойкой. Издали могло показаться, что он погружен в глубокий сон, но, проходя мимо, я заметила, что его тяжелые, набрякшие веки подрагивают: даже в таком состоянии он следил за порядком.
Сначала мне показалось, что, кроме нас троих, в зале больше никого нет, но затем я разглядела за дальним столиком, спрятанным в углу, тоненькую фигурку, съежившуюся на скамье.
-Это она? — шепотом спросила я у наемника, идущего за мной след в след, — та, что спрашивала про меня?
Он кивнул, не проронив ни слова, и я поспешила к нежданной гостье.
Услышав мои шаги, она вздрогнула всем телом и подняла голову. Бледное личико с выпирающими скулами показалось мне знакомым, и в следующий миг я с огромным удивлением узнала рыжую служительницу храма Лиара — того самого, из которого нас выставил недоброй памяти мейстер Алихим. Она сменила хитоль храмовницы на простое платье, наглухо закрывающее шею, из грубой домотканой ткани, и повязала на голову широкий платок, из-под которого выбивались непослушные медные прядки.
-О'Хайлэ, — как можно мягче сказала я, — мой наемник передал мне, что ты хотела меня видеть.
Напряжение покинуло лицо служительницы Лиара, однако настороженность из ее глаз никуда не делась. Окинув меня цепким, изучающим взглядом, она наклонилась вперед и свистяще прошептала:
-У меня очень мало времени. Если хотите узнать о том монастыре, садитесь напротив и не перебивайте!
Я выполнила ее просьбу; северянин же привычно застыл за моей спиной. Опасливо косясь на него, рыжеволосая порывисто оглядела зал "Зеленого леса" и принялась лихорадочно говорить, торопясь и проглатывая окончания слов:
-Вас, наверное, послали сыновья Хэлля! Иначе объяснить это нельзя...
-Объяснить — что? — деликатно уточнила я; собеседница свирепо раздула ноздри и шикнула:
-Я же просила не перебивать!
Я послушно подняла ладони и изобразила дружелюбную улыбку, хотя ее шиканье мне не понравилось; девушка мгновение разглядывала меня, недоверчиво прищурившись, а затем вновь заговорила:
-Мейстер Алихим — сумасшедший. Кроме Лиара для него не существует никого и ничего — только и знает, что целыми днями пропадает в своей келье и восхваляет Лиара. Наверное, ему кажется, что за такое усердие его возьмут в Пресветлый чертог.
Девушка поджала губы и возмущенно фыркнула. Я терпеливо глядела на нее, в глубине души сочувствуя ей: эддре Лейдон не был столь истовым адептом веры, и даже позволял прихожанам коннемарского храма некоторые вольности или послабления. "Вера — дело каждого из нас", — говорил он, — "богам не нужны те, которых загоняют храм плетьми".
-При чем тут ваш мейстер? — угрюмо прогудел из-за моей спины низкий голос Коннара, — нас интересует монастырь в горах. Если ты пришла пожаловаться, то не советую тратить наше время.
Услышав его, девица сжалась испуганным комочком, затравленно глядя на громадного северянина поверх моей головы. Досадливо оглянувшись на наемника, я как можно мягче обратилась к ней:
-Ты уверена, что между вашим мейстером и тем монастырем есть связь?
На лице рыжеволосой промелькнуло торжество, и она, мгновенно стряхнув с себя испуг, горделиво вздернула подбородок:
-Ха! Конечно, есть!
Она наклонилась к столу, навалившись на него грудью, и впилась ногтями в столешницу.
-Алихим — ненормальный, но по сравнению с Генаром он просто воплощение Винны**, — девушка шмыгнула носом, тряхнула волосами и продолжила:
-Тот горный монастырь называется Лит-ди-Лиар — "Облаченный светом Лиара". Мейстер Генар — его настоятель; он посвятил всю свою жизнь служению. Правда, посвятил — немного не то слово. Лиар и монастырь — это его жизнь. Любого, кто посмеет при нем сказать что-то про бога, что покажется ему оскорбительным, он... — голос рыжеволосой взлетел до визга и сорвался. Она откашлялась и продолжила, явно для большей убедительности тараща и так выпуклые глаза:
-Мейстер Генар посещал наш храм в прошлом году. Хальмут, один из недавно Облаченных Светом, споткнулся на Церемонии выноса Шара и случайно выронил его в песок. Генар тут же вытащил кнут — он с ним никогда не расстается — и ударил Хальмута рукоятью вот сюда, — девушка дотронулась до виска и поморщилась — наверное, от воспоминаний. Быстро проведя двумя пальцами по лицу, словно стряхивая что-то с себя
* * *
, она заговорила вновь:
-Он умер не сразу. Мы похоронили его на заднем дворе Храма, а Генар только сказал, мол, поделом ему. Лиару не нужны нерадивые Облаченные.
Я зябко передернула плечами. Похоже, обмануть такого Генара будет посложнее, чем Алихима. Однако это не объясняло той непонятной ярости, что обрушил на меня последний.
-А почему... — начала я, но рыжеволосая меня перебила:
-Генар следует самым суровым заветам служения Лиару. Вы же знаете, что Пресветлый победил девятируких гигантов, которые служили Хэллю и пытались прорваться в Пресветлый Чертог?
Эддре Лейдон часто рассказывал нам об этом, и я кивнула.
-Гиганты напали на Лиара, улучив момент, когда он остался в одиночестве — пошел к Источнику Радуг, что бил в кипарисовой роще, невдалеке от его чертога. Об этом им стало известно от сестры Лиара — Ликты, которая была влюблена в Хэлля. Она предала брата ради подземного владыки, — рыжеволосая рассказывала эту легенду монотонно, подперев щеку ладонью. Было видно, что эту историю она слышала в разных вариантах, и та успела ей порядком наскучить.
-Хэлль пообещал ей, что женится, если она предаст брата. Она так и сделала, и, если бы не чудесное копье Ойр, которое Лиар взял с собой, то гиганты убили бы его.
За моей спиной Коннар громко презрительно фыркнул, в который раз демонстрируя, какого низкого мнения он о слабосильных богах, которые столь уязвимы и неосмотрительны. Храмовница сумрачно взглянула на него поверх моего затылка, и с нажимом сказала:
-Узнав о предательстве сестры, Лиар заточил ее в хрустальной горе, поклявшись, что больше не будет иметь дело ни с одной женщиной. Однако через несколько сотен лет он встретил Алиру — богиню плодородия...
Запнувшись, рыжеволосая посмотрела на меня. Я с трудом подавила зевок: сказывалась ночь без сна; девушка мгновенно забыла о любовных перипетиях истории Лиара.
-Настоятель монастыря Генар, — строго сказала она, — настолько предан Лиару, что ненавидит всех женщин, считая, что они похожи на Ликту, — она закатила глаза и утробным низким голосом проговорила, явно подражая неизвестному мне мейстеру, — "женщины — насквозь порочные и лживые существа. Ни от одной представительницы этого рода не стоит ждать искренности, любви и преданности..." — она выдохнула и произнесла уже своим обычным голосом, — именно поэтому он позаботился о том, чтобы монастырь Лит-ди-Лиар был закрыт от женщин. Туда допускаются только мужчины, и живут там тоже только мужчины.
Это известие больно щелкнуло по лицу. Я сцепила пальцы в замок так, что побелели костяшки, почувствовав, как в груди образуется сосущая пустота, и тихо спросила:
-А зачем ты рассказала все это нам?
-Я ненавижу мейстера Алихима, — деловитым голосом сказала рыжеволосая, — видите ли, госпожа, я подкидыш и выросла при храме. Однако это не дает ему права делать меня своей прислужницей и заставлять насильно почитать Лиара, — она скривила губы при произнесении этого имени, — я потихоньку таскаю монеты из клети для пожертвований. Как только их скопится достаточно, я убегу отсюда. Я ненавижу все эти пляски вокруг алтаря. Лиар — не мой бог, и внутри все переворачивается, когда меня заставляют восхвалять его.
Она многозначительно уставилась на меня своими выпуклыми водянисто-голубыми глазами. Поняв намек, я заверила ее:
-Не волнуйся, за сведения о монастыре ты получишь хорошее вознаграждение. А как ты нас-то нашла?
Храмовница дернула плечом:
-Это было нетрудно. Твой наемник слишком громко прокричал название этого постоялого двора, — она обвела ладонью вокруг себя, — каждое утро мейстер отправляет меня за свежим молоком и сливками, и я воспользовалась случаем, чтобы заглянуть сюда. Думаю, что я достаточно долго валялась на каменном полу подвала храма и заслужила свободу.
-А как добраться до этого Лит-ди-Лиара? — мне было жаль девушку, но тратить время на выслушивание бесполезных россказней мне не хотелось.
-Он находится в Черных горах, недалеко от Турусовой расщелины, — сказала рыжеволосая, — путь отсюда до него занимает семь с половиной дней — это все, что я знаю.
Я прикусила губу и задумалась, обхватив ладонями виски, в которых начала прорезаться тупая боль.
Зная ориентиры и название места назначения, не составляло труда составить маршрут: достаточно было обратиться к знающему свое дело картографу. Специфические представления настоятеля о том, какого пола должны быть почитатели Лиара, меня тоже не смущали, и я мысленно хвалила себя за предусмотрительность, заставившую меня захватить мужской костюм. Похоже, что мы ступили на прямую дорогу к второй вехе...
-Забыла еще кое-что, — прорезался сквозь мои мысли голос рыжеволосой, — поодиночке в монастырь не пускают. Только, если вы идете вместе с другими паломниками.
На фоне охватившего меня радостного возбуждения я не придала особого значения этому замечанию, однако Коннар уточнил:
-Паломники часто ходят туда?
-Насколько я знаю, раз в тридцать дней, — сказала храмовница, опасливо поглядывая на северянина, — как раз три дня назад очередная группа как раз отправилась в ту сторону — к нам заходило двое паломников за благословением.
Сердце захолонуло — тридцать дней! Это же целая вечность! Я не буду ждать так долго.
-Спасибо за все эти сведения, — медленно произнесла я, поднимаясь из-за стола. Мои ноги ощутимо дрожали — не то от нервного возбуждения, охватившего тело, не то из-за панической боязни опоздать. Рыжеволосая внимательно следила за мной.
-Подожди здесь, — тихо сказала я, — сколько ты бы хотела получить за этот разговор?
Девушка прищурилась.
-Судя по всему, это все очень важно для вас, — медленно, словно раздумывая, проговорила она, — поэтому, я думаю, что полтора дория будут справедливой ценой.
Я была готова отдать все мои деньги за шаг к своей мечте, поэтому, велев наемнику оставаться на месте, поторопилась наверх.
* * *
Расплатившись с рыжеволосой храмовницей, я снова закрылась у себя в комнате, торопливо расчесала сбившиеся в плотный ком волосы, и достала из своей сумки мужской костюм, разложив его на кровати — просторные холщовые черные штаны и рубаху желтовато-орехового оттенка, какой бывает у грубой домотканой материи. Сверху легла куртка Кристиана.
Взглянув на нее и невольно вспомнив своего спасителя, я слабо усмехнулась. Он выручил меня два раза — тогда, в переулке (при воспоминании об этом меня прошиб холодный пот), и рассказал про Корниэлльскую библиотеку. А я даже не вернула ему куртку... Выходит, я должна ему, и не единожды?
Глубоко вздохнув, я отложила куртку и принялась примерять мужской наряд. Штаны оказались длинноваты, но это было поправимо; рубашка же, несмотря на свою мешковатость, предательски топорщилась на груди, которую никак не подразумевал покрой. Придется еще и обзавестись где-нибудь полосками широкой ткани. К тому же, не мешало бы найти мужскую обувь, которая хотя бы приблизительно села по ноге.
