Отбиваясь изо всех сил, я судорожно глотала воздух, захлебываясь в нетерпимом аромате можжевельника и чувствуя, как жизнь, капля за каплей, выдавливается из меня.
Свет вокруг начал постепенно меркнуть.
*ордол — животное, похожее на крупного кабана, покрытого жесткой черной щетиной. От кабана отличается раздвоенным пятаком и небольшими рожками у самых ушей;
**предмет народного промысла княжества Хайянь — фарфоровые фигурки с непрерывно качающимися, как маятник, головками. Обычно изготавливаются в виде мелких божков, приносящих удачу, а также животных и птиц; преимущественно собак, кошек, лисиц и сов;
* * *
Храм Молчания — главный храм Белой Девы Хайяня;
* * *
в штиль речные суда приводятся в движение ножными колесами — широкими деревянными колесами с лопастями, спрятанными внутри судна. Внутрь колеса помещается пара человек, которые, при помощи быстрого бега, приводят заставляют колеса вращаться;
* * *
*Мидаха — богиня ночь в коннемарском пантеоне;
* * *
**далир — крупное пресноводное пресмыкающееся, напоминающее гавиала, только с шестью парами лап и более широкой пастью.
Глава 16.
* * *
В непроглядной тьме, обступавшей меня, то тут, то там мелькали багровые сполохи. "Словно гроза над океаном", — отстраненно подумала я.
Сожаления не было. Было лишь осознание того, что, похоже, моему поиску суждено оборваться вот так — бессмысленно и глупо.
Что ждет меня там, за порогом? Вечное блаженство в Пресветлом чертоге Лиара? Хотелось бы верить, да только я далеко не праведница, да и в Лиара не верю.
Очередной оборот Колеса Перерождения?* Было бы неплохо, но не хотелось бы очнуться в новом теле и начинать жизнь с чистого листа, отринув все, что я знаю и о чем мечтаю сейчас.
Острова Счастья? Вечное небо Великой Степи?**
Дышать стало легче. Ощущение тисков, сжимающих шею, пропало. "Похоже, что я и впрямь умерла — все мучения остались в том мире", — мелькнула мысль, и я поразилась той холодной безразличности, с которой я ее восприняла
Тут что-то будто бы толкнуло меня под ребра. Острая боль, отозвавшаяся где-то рядом с сердцем, слегка притупила ощущение нереальности и дала почувствовать собственное тело вновь.
Неужели еще не конец?
Тьма начала рассеиваться — медленно и неохотно отползая. Жадно глотая воздух, я постепенно начала чувствовать, как жизнь вновь разливается по телу — толчками, вместе с потоками крови, разносимой сердцем, распространяя тепло и вселяя надежду.
Что же произошло? Неужели Руанна одумалась и отпустила меня?
Тело еще плохо повиновалось мне, и пришлось сделать некоторое усилие, чтобы поднять веки. Свет больно обжег глаза, и, отчего-то испугавшись, я надрывно закашлялась, инстинктивно скорчившись и схватившись за горло.
-Тебе повезло, что она жива, тварь! — услышала я донельзя знакомый голос. Сощурившись и неуклюже смахивая со слезящихся от кашля глаз пелену плохо слушающимися пальцами, я с трудом повернула голову на источник звука. Шея была ватная, и на несколько мгновений я всерьез испугалась, что она может переломиться.
-О хайлэ, капитан.
Прямо передо мной стоял Коннар, загораживая меня своей массивной фигурой. Кое-как проморгавшись от дымки слез, я разглядела длинные черные волосы, неаккуратными прядями облепившие блестящие от пота плечи, широкую спину и запыленные штаны, заправленные в сапоги. Все это подрагивало отдельными деталями и плыло в глазах, никак не желая складываться в полноценную картину.
Северянин даже не повернул головы на мой голос. Он сделал резкое движение руками, перехватывая стремительно бросившееся на него что-то, а затем слегка отклонился назад, с явным усилием удерживая какую-то извивающуюся тень. Сначала я не поняла, что именно происходит, однако спустя несколько ударов сердца окружающие предметы приобрели более отчетливые очертания, и я различила Руанну, с перекошенным лицом и растрепанными волосами, рвущуюся ко мне, и бывшего капитана ранаханнской стражи, пытающегося совладать с ней. Диковинное было зрелище: хрупкая светловолосая девушка раз за разом бросалась вперед, оскалив зубы и судорожно царапая скрюченными пальцами воздух, и огромный, как скала, северянин, с заметным трудом ловящий ее и пытающийся удержать на месте, не подпуская к кровати, на которой бессильно лежала я. Руанна была словно обмазана маслом, и все попытки Коннара скрутить ее оставались бесплодными.
Поймав мой взгляд, девушка сморщилась, будто проглотив ягоду браженики*, и свистяще прошипела:
-Я еще доберусь до тебя! Мне никто не сможет помешать! Не упущу такой лакомый кусок!
-Заткнись, тварь! — взревел Коннар, с видимым усилием удерживая ее за длинные волосы. В какой-то момент мне даже показалось, что белокурые пряди моей мучительницы сами обвились вокруг его руки, как древесные змеи.
Руанна скосила на него глаза и тоненько захихикала; я вздрогнула, вновь услышав этот жутковатый звук, и горло отозвалось саднящей болью.
-Как вовремя ты появился, северянин! Я чую на тебе кровь своих сестер; ты уверен, что сможешь одолеть меня, если не справился тогда с ними?
Каких еще сестер? Они что, знакомы?!
-Ты не учла одного... — на удивление спокойным голосом сказал наемник, вставая вполоборота ко мне и медленно накручивая ее волосы на руку. Руанна зарычала, упираясь ладонями в его широкую грудь и пытаясь вырваться.
-Плохое решение — идти за ней, — задыхаясь, захрипела она, — когда по пятам следует тьма междумирья, она может прихватить еще и...
-Ты не учла одного, — теперь низкий голос северянина раскатисто прогремел под низким потолком комнаты, — я уже давно не тот юнец, что попался твоим сестрам!
С этими словами он с усилием дернул на себя пряди, а другой рукой плотно обхватил Руанну за шею и одним резким движением дернул вправо.
Раздался неприятный хруст, и тело девушки обмякло. Наемник отступил назад, брезгливо бросив его на пол.
В комнате ярко вспыхнул можжевеловый аромат и тут же угас, словно рассеявшись стремительным порывом ветра. Не глядя в мою сторону, Коннар принялся не спеша отряхивать руки, словно счищая с них какую-то липкую гадость.
Впрочем, от меня не укрылись его глаза — покрасневшие, с лопнувшими прожилками. Что же это — неужели он меня касался?
-Спасибо, — с трудом переборов боль в горле и собственную гордость, тихо сказала я, — как ты тут очутился?
Северянин мельком взглянул на меня и с деланным — как мне показалось — безразличием пожал плечами:
-Когда наемнику возвращают его клятву, он обретает свободу. Свободу от желаний и приказов хозяина, но не от собственной совести. Она не позволила мне оставить тебя, зная, что ты отправишься в ту долину.
Я глубоко вздохнула, массируя пострадавшее горло, и села, подтянув колени к подбородку. Голова кружилась, но не так сильно, как прежде, и сознание постепенно обретало ясность.
-Ты следовал за мной? — заранее зная ответ, уточнила я.
-Загнал двух драконидов, — с горькой усмешкой сказал бывший капитан, — путь посуху до этой дыры куда длиннее, и в город я въехал, когда уже был день. Я не видел, куда ты направилась, зато разглядел эту кшайсу, которая карабкалась по стена прямиком к твоему окну.
Он поддел тело Руанны кончиком сапога, и оно неожиданно легко перекатилось на спину, издав едва слышный шелест, словно наемник разворошил кучу сухих листьев. Я вздрогнула, но отвернуться не успела, и моим глазам предстало лицо моей бывшей попутчицы. Оно уже с трудом поддавалось узнаванию: кожа на черепе натягивалась почти на глазах, будто невидимая рука стягивала ее на затылке. Кое-где зазмеились трещины, обнажающие розоватую плоть, а белки глаз стали вываливаться из орбит.
-Ты знала, что кшайсы могут взбираться по стенам, почти как оборотни? — безразличным тоном спросил Коннар, вынимая из-за пояса кинжал и легонько касаясь кончиком лица Руанны. Туго натянутая кожа лопнула от его касания, и на пол брызнула белесая, как простокваша, жидкость.
-Убери ее! — услышала со стороны я свой собственный крик. К горлу подкатила тошнота, обжигая гортань, и я порывисто отвернулась к окну.
Кровать подо мной дрогнула и со скрипом приподнялась, а затем опустилась, издав приглушенный стук.
-Можешь поворачиваться, — услышала я голос наемника. Нехотя подчинившись, я увидела, как он стоит, аккуратно укладывая прикроватный коврик на прежнее место. Видимо, заметив движение с моей стороны, он выпрямился во весь свой исполинский рост и невесело усмехнулся. Глаза его при этом хранили колючее, недоброе выражение, однако где-то в их глубине я увидела отблеск тщательно скрываемого беспокойства.
-Кшайсы имеют свойство быстро истаивать после смерти, — сообщил он, кивая на кровать, — очень скоро здесь останется груда костей.
-Что такое кшайсы? — вопрос сам собой сорвался с языка. Меня все еще лихорадило от стремительно развернувшихся событий, а мысль о том, что своим спасением я обязана северянину, которого совсем недавно сама же и прогнала, ледяными шипами впивалась в сердце.
Коннар покачал головой, глядя на меня с насмешливой укоризной.
-И это спрашивает Дикая Кошка — та, что похвалялась своими подвигами и приключениями?
-Я сейчас вцеплюсь тебе в глотку, — не выдержав, прошипела я, с ненавистью глядя на него. Знакомое раздражение, смешанное с гневом, заклокотало внутри, как ни странно, успокоив меня.
Северянин усмехнулся еще шире, помолчал мгновение и вдруг неожиданно серьезно заговорил:
-Кшайсы — твари, что любят прикидываться людьми, завлекать доверчивых бедолаг в укромное место и высасывать жизнь.
Он бросил быстрый взгляд на кровать, хрустнул пальцами и продолжил:
-Обычно они подгадывают момент, чтобы остаться с тобой наедине, усыпляют и обездвиживают, а затем просовывают язык — а он у них очень длинный — тебе в глотку, чтобы впиться в сердце. Если им это удается, то можешь готовиться к встрече с Финнаром
* * *
— пары мгновений кшайсе хватит, чтобы высосать твою жизнь.
Я почувствовала накатившую волну озноба и обхватила себя руками за плечи, подвинувшись подальше от края кровати.
-Ты уже встречался с кшайсами, — скорее, уточнила, чем спросила я. Северянин скривился и сплюнул в сторону, пробормотав какое-то проклятие.
-Встречался, — сухо сказал он, — не знаю, как эта тварь прознала про это. Это случилось после праздника Посвящения — когда тебе впервые дают хлебнуть пшеничного пива и попробовтаь женщину. Мне было пятнадцать. Две кшайсы пробрались в наш поселок и прикинулись заблудившимися путницами. Попросили провести их к какому-то дому, затащили в переулок и... Не знаю, как они это делают, только мои крики оставались без ответа, хотя кричал я громко.
Я понимающе кивнула, вспомнив слова Руанны о том, что никто меня не услышит, пока она сама того не позволит.
-Поганый язык одной уже бился у меня во рту, как полудохлая рыба, когда мой дядя, каким-то чудом оказавшийся в том переулке, снес кшайсе голову, а вторую окунул в сугроб и держал там так долго, пока она не сдохла. Потом дядя сказал, что они боятся воды, — по перевернувшемуся лицу Коннара было видно, что эти воспоминания не доставляют ему никакого удовольствия, но меня это мало волновало. Минувшие события постепенно обретали смысл и складывались в малоутешительную картину.
-Они боятся воды, — задумчиво повторила я, — так вот почему Руанна так не хотела плыть на айоле. Серебро они, похоже, тоже недолюбливают, — добавила я мгновение спустя, вспомнив эпизод с монетками. Северянин дернул плечом.
-Я не пытался расплатиться с ними, — саркастически сказал он, но я перебила его:
-Ты сразу понял, что Руанна — это кшайса, и именно поэтому последовал за мной?
Уж не знаю, почему, но ответ на этот вопрос мне было очень важно получить.
В течение нескольких ударов сердца Коннар буравил меня пытливым взглядом, затем шумно вздохнул, словно решившись, и негромко произнес:
-Когда наемнику возвращают его клятву, он волен следовать, куда ему угодно. Я же не мог оставить одну безрассудную девчонку, что очертя голову бросается навстречу опасностям, ибо, пусть она и отвергла мою защиту, я бы не смог простить себе, если бы с ней что-то произошло.
Он замолчал, угрюмо глядя мне в лицо. Я же растеряла все слова, потрясенно глядя на него снизу вверх и не представляя, что ответить на подобное заявление.
Коннар невольно пришел мне на помощь.
-Так что, если надумаешь и дальше искать неприятностей на свою хорошенькую головку, то знай — я всегда буду неподалеку, даже если тебе этого не хочется.
Я стиснула края покрывала. Мне очень не нравилось то, что северянин посягает на запретную территорию и пытается устанавливать свои правила, однако я не могла не признать то, что без него мне вряд ли удалось так быстро отделаться от кшайсы.
Если бы удалось вообще.
-Ты прав, — повторяя его интонации, сказала я, степенно складывая ладони на коленях. Наверное, со стороны это выглядело, как невинная пастушка, заговорившая со случайным прохожим, — мне совсем не нравится перспектива ощущать твои шаги за своей спиной и высматривать в любой тени твой силуэт, — невеселая усмешка скользнула по лицу северянина, но я невозмутимо продолжила:
-Именно поэтому я и хочу, чтобы дальнейший путь мы продолжали вместе. Как и раньше.
Наемник моргнул, и я отстраненно подумала, что впервые вижу столь ярко выраженное изумление на его лице. Это позабавило и придало сил.
-Впрочем, я не буду связывать тебя узами клятв, и ты имеешь полное право покинуть меня в любой момент, — весело сказала я, впервые за весь день искренне улыбаясь.
Коннар с шумом выдохнул и запустил пальцы в черную гриву волос. В его глазах, устремленных на меня, росло и крепло недоверие.
Я безмятежно улыбалась, чувствуя, как истаивает тяжелейший груз, давивший на плечи. Под сердцем разливалось теплое умиротворение, словно все встало на свои места.
-Будь по-твоему, — отрывисто сказал наемник, — в таком случае будь добра поторопиться — ты ведь все еще хочешь успеть в свой монастырь? Собирайся и спускайся вниз — я буду ждать тебя у входа в эту дыру.
Резкий порыв воздуха, взметнувшийся от хлопка двери, закрывшейся за наемником, приятно охладил мое лицо. Пошатываясь (голова все еще неприятно кружилась), я встала с кровати и принялась зашнуровывать платье чуть дрожащими пальцами.
Я не знала, что ждало нас впереди. Однако судьба столь настойчиво скрещивала наши с северянином пути вновь и вновь, что дальше это было игнорировать просто нельзя. Именно поэтому я твердо решила идти дальше рядом с Коннаром — идти, покуда мы не достигнем той самой точки, ради достижения которой нас и свело вместе.
* * *
Солнце уже перевалило через зенит, когда мы выехали на дорогу, мощеную крупными булыжниками, и во весь опор помчались к долине реки Гаас. Я сидела боком в старом, вытертом седле, и это не доставляло мне никакого удовольствия: длинная юбка постоянно цеплялась за шипастую спину драконида, а ноги безвольно висели над дорогой, отчего мне казалось, что я вот-вот соскользну в дорожную пыль.
