Хроники Дебила. Свиток 1

...И вот, — наконец-то я удостоился личной аудиенции. ...Лга*нхи, сволочь такая, все еще считался больным, хотя уже вовсю ковылял на пораненной ноге по нашему сараю, и неловко скакал во дворе, упражняясь с копьем.

Может потому, а может и по каким-то другим соображениям, но на ковер первым вызвали меня.

— Так кто же ты такой, — шаман Дебил? — Спросил меня дедушка, глядя..., ну наверное так аппарат для уничтожения бумаги, смотрел бы на очередной робко трепещущийся на офисном сквозняке листочек бумаги, случайно забытый рассеянным клерком на столе....

...Вопросики блин.... Душа истерично визжа устремилась к пяткам, комок подскочил к горлу и отвесил смачный пинок чуток пониже кадыка, а желудок вдруг захотел поиграть в ежика и свернулся в клубок..., иголками вовнутрь. И ничего умнее чем ответить— "Шаман я", в голову мне не пришло. — ...Дедушка понимающе усмехнулся.

...Да уж, — до сей поры я уже почти привык чувствовать себя этаким Остапом Бендером, путешествующим по провинции и впаривающим наивным лопухам истории про "Союз Меча и Орала", "Всемирный Шахматный Конгресс", и "детей лейтенанта Шмидта". А тут, — будто притащили на конференцию в Тегеран, поставили пред очи тройки ведущих политических лидеров современности, и спросили так ласково, — "Что? Правда турецкоподданный?". — Тут думаю даже сам товарищ Бендер в штаны бы навалил, а уж чего про меня говорить?

Оказалось что дедушке есть что говорить..., про меня. — Он кратко и внятно изложил все странности и необычности моей личности. — Начиная от неясного происхождения, (болтушка Осакат небось все у Лга*нхи выспросила и деду настучала), непрестижного имени, преступно черных, как у верблюжатника, волос, и заканчивая моей удивительной Миссией, и необычайными познаниями в колдовстве. После чего потянулась вопросительная пауза, а в глазах моего собеседника закачались весы, на чашах которых было написано "Использовать и убить" и "Убить сразу". — Веселенькая ситуация!

...Но ты дедушка Леокай не того.... Не улетай в сладкие мечты о том что размазал меня в кисель. — Мысленно бодрился я, накачивая себя мужеством и дерзостью. — ...Я ведь больше не тот сопливый, дрожащий от страха горожанин, внезапно оказавшийся черт знает где, и готовый на что угодно лишь бы выжить. Я за эти годы прошел немалый путь. ...Я был полным убожеством, но смог завоевать уважение и вес в глазах сильных мира сего. ...Даже сам Царь Царей Улота, удостаивает меня личной беседы.... — Набрав, подобными уговорами достаточный уровень наглости, и зачем-то потрогав пришитые к моему воинскому поясу скальпы, — я глянул в глаза Крутому Дедушке, и нагло цыкнув зубом, спросил, — "И чё?".

— Какие блин проблемы-то гражданин начальник? — Имя вам мое не нравится? Происхождение неясно? — Цвет волос отталкивает? — Познания смущают? — В миссию не верите? — Так это все ваши проблемы! Если есть чё конкретно предъявить, — дымящийся ствол, отпечатки пальцев, показания свидетелей, — зовите прокурора, судью и палача. А ежели нет..., то как говорится, и суда нет. Презумпцию невиновности, которую вы небось еще даже и не выдумали, пока никто не отменял! — ...Говорили мои глаза. (...Как мне хотелось бы думать).

...Дедушка усмехнулся снова. Хлопнул в ладоши и велел тащить пиво и закусь, намекая что беседа будет долгой.

-...Убить тебя не проблема.... — Ласково сказал мне дедушка Леокай, глядя как сытый лев на подброшенного в его клетку кролика. — И то что Осакат вам названная родня, ни даже Закон, мне нисколечки не помешает. ...Убить ведь можно не только явно. ...Человек ведь может в воду упасть и утонуть. Съесть чего-нибудь не того.... В жизни-то всякое бывает. Никто даже и не подумает что это по моему приказу.... — Дедушка опять пальнул в меня из своей глазной двустволки, видимо оценивая насколько его чудовищный цинизм, потряс воображение примитивного дикаря. — Обломись старче, такой фигней меня не проймешь, я об этом уже в том возрасте знал, когда ты еще в дедморозов и добрых фей верил.

Однако дедушка, убедившись что я не впал в ступор и не поседел от ужаса от этакого попрания Основ, разочарования не показал, и даже вроде как довольно кивнул.

— В то что ты из Этих, я не верю. — Продолжил он. — ...Больше не верю. ...Даже то что вы привели это животное, и то что ты на Них похож, меня не убедило. И тут важно даже не то, что ты их языка не знаешь..., — ты другой. Сидишь по-другому, ходишь, руками двигаешь. — (Ишь ты, наблюдательный какой старикан). — Можно назваться другим именем, можно даже начать говорить на другом языке, но некоторые привычки поменять нельзя!

...Вполне может быть, что ты и родился в Том народе, — продолжил Леокай, после недолгой паузы, во время которой он сверлил меня своим взглядом, оценивая реакцию на свои слова, — а вдруг у меня нервы не выдержат, и я как та рожающая радистка, на верблюжачьем заверещу, а потом каменным зубилом, прямо тут, на стене покоев Царя Царей, начну выдалбливать признательные показания. — ...Но скорее всего был потерян еще мальчишкой. — Как ни в чем не бывало продолжил дедушка Леокай, не услышав моего верещания и стука зубила. — Тебя вырастили степные племена. И хотя душа твоя темна и закрыта, — измены в тебе я не чувствую. ...Мне ты не друг, но своего Вождя и мою внучку, — никогда не предашь! ...Это уже хорошо....

— И чем же это так хорошо, о мудрейший Царь Царей Леокай? — (После того как мне сказали что убивать меня не будут, я позволил себе расслабиться и даже подпустить в голос немного насмешки).

— ...Это хорошо тем, что если бы в твоей душе было место измене, — я бы убил тебя сразу! — Еще ласковее ответил мне Леокай, и глянул так, что я даже сидя на полу, умудрился вытянуться по стойке "смирно".

...Но ты продолжаешь быть странным. — Продолжил добрый дедушка, с удовольствием пронаблюдав мою реакцию. — Странным и непонятным. Многие вещи ты делаешь и понимаешь не как степняк, или житель горных царств.... И не как простой человек..., — то ли ты очень мудр, то ли....

...А еще, — говорят ты умеешь творить настоящие чудеса. ...Многие шаманы говорят что могут творить чудеса. ...Многие глупые шаманы.... Умные шаманы предпочитают жить по возможности тихо, потому как от болтунов люди начинают требовать чуда, и обижаются когда не получают его. После чего шаманам приходится плохо.

Леокай опять стрельнул в меня глазом, дабы удостоверится что я постиг все глубины его мудрости. — ...Расслабься дедушка. — Все твои мудрости, в моем мире называют банальностями.... Что в прочем не мешает нам идти тропинками глупости.

-...Я много думал над тем что мне рассказали о твоих делах. — Хитро поглядывая на меня, подошел к завершению своих рассуждений Царь Царей. — Но так и не смог понять, — то ли ты и впрямь великий Шаман повелевающий духами и демонами, то ли до безумия дерзкий плут, то ли и впрямь дебил!

...Вот так вот.... А вы дедушка сами-то не из попаданцев будете? Уж больно высокий у вас уровень политической культуры, — сиречь цинизма и хитрожопости.

Я бы мог сказать, — запустили козла в огород.... Вернее двух козлов и козу.

Но ясное дело не скажу, хотя среди горских ребят, — козел животное весьма почтенное и сравнением с ним обидеть нельзя. Местные овцекозлы животины крупные, ловкие и отчаянно смелые. Лазят по таким скалам, куда не всякий современный мне альпинист с кучей "космического" оборудования посмеет сунуться, и по рассказам очевидцев, в одиночку отгоняют шакалов от своих самок с козлятами, и вроде даже не боятся противостоять мохнатым тиграм, якобы тоже забредающим время от времени в горы. (Хотя насчет тигров я сомневаюсь, — они овцебыков на раз-два рвут, где уж тут козлам...). Потому-то козлы тут пользуются вполне заслуженным уважением, и обидеть сравнением с ними нельзя, особенно учитывая легенды о сексуальной мощи этих зверушек.

Впрочем, — я-то парнишка московский. И слова "козел" и "коза", даже произнесенные на ином языке и обозначающее не совсем то животное, один хрен вызывают те еще ассоциации.

Так что никаких козлов, и никакого огорода. — Да и сравнивать сокровищницу Царя Царей Леокая с каким-то там огородом, это просто оскорбительно.

...Лга*нхи было хорошо, — он сразу поковылял к оружию. Осакат, ведомая каким-то чисто женским инстинктом ломанула к украшениям и тканям, а я застыл в растерянности, — глаза разбегались, хотелось запустить руки в каждый сундучок, обшарить каждую полочку и исследовать любую непонятную вещицу. — Увы, на это ушел бы ни один день, а время было довольно ограниченно.

К счастью с нами был и сам Леокай. — Добрый дедушка спас меня от разрыва в клочья, под воздействием жадности, вступившей в реакцию с любопытством, одним лишь своим присутствием. Но опять же, — не сразу. Видно это было еще одним тестом из арсенала его хитрожопости, — понаблюдать за реакцией человека, попавшего в эту, реально сокровищницу.

Полагаю даже в современном мне мире, она сошла бы за таковую, и не только в качестве чулана музейных экспонатов. ...Ну да, — сотни копий, кинжалов, мечей, топоров, панцирей, шлемов и прочего оружия, — были бы не более чем экзотическим приветом из прошлого. ...Но вот золото и драгоценные камни, — это универсальная валюта на все времена. И тут этого добра хватало и в качестве украшения застольной утвари, одежды и того же оружия, и самого по себе. В одном сундучке я заметил хранящиеся там слитки золота. ...Хотя в другом, правда гораздо большем, — складировались слитки бронзы, тоже представлявшей в местных условиях немалую, (а может и большую чем золото, ценность). Тут же хранились и слитки меди и олова. А одна из чаш, этак полуведерного объема, в которую Леокай услужливо посветил факелом, — заполняли чарующе сияющие в отблесках огня камушки. — Я в камнях не особо разбираюсь, но то что это были не булыжники, — определил без труда. Думаю в моем мире, эти полведерка потянули бы на многие годы более чем беспечной жизни. Так что даже грабителю из современного мне мира, было бы чего тут пограбить, а для местных это вообще пещера Али-Бабы, Форт-Нокс и Алмазный фонд в одном флаконе. Даже у меня при виде всех этих богатств все мысли мгновенно вылетели из головы, и полезли шарится по полкам, сундукам и кувшинам. — Что уж говорить о местных ребятах, которые таких сокровищниц не видели даже по телевизору? — Да, тут душа обнажается сразу, и все тайные мыслишки выползают на стеклышко микроскопа, в который пялится хитромудрый глаз дедушки Леокая.

...Тем удивительнее мне было, что вход в эту пещеру Али-Бабы, охранялся лишь единственным стражником, стоящим перед дверью без всякого замка, (похоже их тут еще не придумали), "запечатанный" печаткой-перстнем Леокая. — Шо называется, — приходи кто хочешь, — бери что хочешь.... По мне, так каждый побывавший здесь хоть раз, — обязательно захочет вернуться и втихаря набить карманы, и ни страж, ни веревочка пропущенная между скобок на двери и косяке и скрепленная комком воска, преградой жадности не станут. ...Может я чего-то не понимал в менталитете местных, а может Леокай был не так прост и сокровищница была набита тайными ловушками.... — Кто знает?

Дав нам поглазеть и потискать сокровища минут десять-пятнадцать, — дедушка Леокай, наконец соблаговолил вернуть нас из волшебного сна в суровую реальность, и велел следовать за собой.

...Оценить насколько крута вещь ради которой мы пришли сюда, можно было хотя бы потому, что в отличии от сундуков с золотом, бронзой и каменьями, — она хранилась в отдельной запечатанной еще одной печатью Царя Царей комнатушке, где-то в самом дальнем углу сокровищницы.

Судя по слою пыли, — открывали сей "спецфонд" нечасто. Стоило нам войти, как огромные клубы ее взмыли в воздух заставив нас всех расчихаться. — Но когда в тусклом свете факела мелькнул знакомый блеск, я понял что оно того стоило. Потому что это было.... Впрочем, лучше не забегать вперед, а вернуться на пару дней назад, к тому времени, когда принесенное нам с Леокаем пиво, еще не было допито....

...Вот так вот. — ...А вы дедушка сами-то не из попаданцев будете? Уж больно высокий у вас уровень политической культуры, — сиречь цинизма и хитрожопости. — Мелькнуло у меня в голове. Захотелось даже рявкнуть "Колись сука" на родном русском, или что-то похожее, на почти повсеместно известном в моем мире английском, которого я впрочем все равно не знал.

...Но вот не тянул Леокай на попаданца. — Чуть раскосые, такие же как у Лга*нхи, но чем-то неуловимо отличающиеся от моих, глаза, и светлосоломенная шевелюра. — Достаточно редкое сочетание в моем мире, и почти норма у местных. — Можно сменить имя, научиться говорить на другом языке...., даже привычки тела можно изменить, чтобы там не думал себе Леокай. — Но вот такие глаза не подделаешь. Так что никаких выкриков с места на иностранных языках, — потом замучаюсь объясняться что это было.

— Ну тут ведь это..., в смысле. ...Я ведь не того .... — Не вынеся пристального взгляда дедушки, я начал бормотать первое попавшееся что пришло мне на ум. — Я ведь так, — иду себе, никого не трогаю. ...Прохожий я!

...Шо называется — "Упс", кажется сказал что-то умное. — Дедушка не стал задавать новых вопросов, а о чем-то задумался, и очень надолго. А я прильнул к пиву, не желая прерывать его глубокомысленного молчания, заодно пытаясь сообразить, — чего же я сказал? — Собственно говоря, — я тут и правда чужак-странник, — абсолютно новая концепция для этого мира. — Пришел, набедокурил, и слинял до того как начали бить. Не нужно поддерживать репутацию, не нужно заботиться о долгах и обязанностях. Слово "проходимец", не мое изобретение. Им мудрый народ отметил таких вот как я.

-...Вот значит как.... — Прервал свое мудрое молчание дедушка, этими не менее мудрыми словами. — Прохожий..., "прохожий", — он покатал это слово на языке. — Наверное ты всегда был прохожим. Даже у степняков. Иначе бы не выжил, когда погибло все племя.

(...М*да, — умеет дедушка сказать обидное. Но ведь подметил точно).

-...Ты интересный человек. — Хитро глянув на меня, словно бы я был алмазом в руках дикаря, готового обменять его на связку стеклянных бус..., или этаким экзотическим павлином, которого велено подать к царскому столу, решив предварительно вопрос в каком виде он наиболее вкусен. ...И ясное дело, мне это очень не понравилось. — "Расскажи как мне про Иратуг" — продолжил он, вдруг резко меняя тему.

Я рассказал. Чай не в первый раз. Мы тут на каждом углу кричали какая кака этот Иратуг, и особенно его убогое поросячество царек царьков Виксай. Как они там, извращенцы этакие, публично срут на Законы Гостеприимства и Кодексом пяти Добродетелей подтираются. Варят к тому же поганое пиво, а женщины у них сплошь усатые и плоскогрудые. ...А еще.... — В подобных рассказах я достиг такого совершенства, что как-то раз, на пиру, чуть не собрал армию добровольцев, готовых немедленно идти бить морды всем иратугцам начиная с Виксая, и заканчивая последним пастухом. Правда на утро, когда был намечен сбор войск, под мои знамена никто не встал..., включая меня, валявшегося в тот момент с жутким похмельем.