— Ты не скинхед часом? — поинтересовался я.
— Стар я для скинхеда, — проворчал подполковник. — И не верю я в силовые методы, демографическую политику мордобоем не исправить. Но проблема от этого меньше не становится. В Москве русских скоро меньше будет, чем хачей да вьетнамцев, что тогда от России останется? Одно название. И с чужими то же самое. Чтобы чужие нас уважали, надо, чтобы нас было много. Наука тоже нужна, но это не проблема, на Вудстоке науки столько, что еще на два поколения хватит. Кстати, ты в курсе, что Вудсток со всех сторон экранами закрыт?
— Что закрыт — в курсе. А что со всех сторон — не знал.
— На Вудсток можно попасть только с Земли, с других планет он недоступен. Хочешь туда переместиться, а Сеть говорит — нет такой планеты. Ученые думают, кто-то шибко умный закрыл Вудсток со всех сторон, чтобы другие знаний не набрались, а Земля тогда была не в Сети и ее в расчет не приняли. Еще Земля в астральном пространстве очень необычно расположена, в какой-то точке перелома, что ли... Короче, повезло нам так, что дальше некуда. Если за ближайший год чужие нас не порвут, станем самой продвинутой расой во вселенной.
— Не станем, — возразил я. — Ты еще продвинутых рас не видел.
— А ты видел? — заинтересовался подполковник. — Ты вообще где был все это время?
— Мотался по разным планетам. Вначале хотел приятно время провести, а потом в такую передрягу попал, еле выбрался. Мне, наверное, отчет писать придется?
— Придется, — подтвердил подполковник. — Кроме Сэона, про Вудсток нигде больше не рассказывал?
— Нигде.
— Врешь, — заявил подполковник. — У меня тут детектор лжи работает, не подумай ничего плохого, теперь так в обязательном порядке делают. То ли ты врешь, то ли чего-то недоговариваешь.
— Еще в одном месте я назвал координаты Вудстока с четырьмя ошибками, — признался я. — Там мне стали конкретно руки выворачивать, угрожали бабу убить...
— Какую еще бабу?
— Чужую, с планеты Ол. Раса называется млогса, бабу зовут Эзерлей.
— Ну ты даешь! — восхитился подполковник. — Уже и бабу подцепил. А там как... — он на секунду замялся, — ну, с этим делом?
— Где как. На Оле неплохо, а на Блубейке все фригидные, включая мужиков, они только детей делают, а удовольствия не получают. Везде по-разному. Ну так что там с Гиви творится, не нашли еще?
— Сам не знаю, — сказал подполковник, в его голосе зазвучала тревога. — Уже пятнадцать минут ищут и найти нее могут. В Сети его нет, на работе нет, дома тоже нет, сотовый не отвечает. Если через час не объявится, будем тревогу поднимать. Не нравится мне это.
— Комитет защиты порядка тут не замешан? — спросил я. — Не хочу накаркать, но...
— Этих комитетов в галактике как собак нерезаных, на каждой планете по десятку. Взять, к примеру, наших казаков или скинхедов — чем не защитники порядка? Собрались мужики, выпили, да и начали наводить порядок. Эти защитники инопланетные ничем серьезным не занимаются, только хулиганье гоняют. Правда, их иногда серьезные службы как прикрытие используют.
— А в моем случае?
— Не знаю, — сказал подполковник. — Гиви пытался в этом разобраться, но пока ничего не выяснил.
Проблемы, неожиданно проснулся голос Вудстока в моей голове. На другом конце линии обнаружены признаки удаленного управления.
"Что?"
Планетарный узел Земли находится под внешним управлением.
" Хакнули, что ли?"
Типа того.
"И давно?"
По косвенным признакам — часов шесть назад.
"Кто?"
Недостаточно данных. Мне нужен полный доступ к ресурсам узла.
— Ты что затих? — спросил подполковник.
— У нас проблемы, — сказал я. — Точнее, у вас проблемы. Мне нужен полный доступ к ресурсам узла.
— Чего? — по голосу подполковника было ясно, что он думает, что ему послышалось.
— Полный доступ к вашему узлу, — повторил я. — Есть информация... короче, быстрее давай.
В последний момент я решил не говорить, что это за информация. Если планетарный узел Земли действительно хакнули, инопланетные хакеры сейчас слышат каждое мое слово.
Подполковник отреагировал довольно эмоционально:
— С каких это... ты что, с дуба упал?
Странно, что он воздержался от матерного выражения. В интеллигента решил поиграть?
"Перемещение в тело того, с кем я говорю", скомандовал я.
4.
Я находился в одной из многочисленных комнат секретного подземного города на юго-западе Москвы. Впрочем, какой он секретный, если нынче о нем каждая собака знает?
Я сидел за столом, на столе стоял компьютер, вполне приличный четвертый пень, передняя панель у него была раскурочена, из недр системного блока выходил тонкий черный провод, который тянулся к картонной коробке неясного предназначения, стоящей на столе рядом с системным блоком. Внутри коробки что-то тихо гудело, а сама коробка источала слабое зловоние. Из другого конца коробки торчали еще три провода, один из которых уходил в электрическую розетку европейского образца, второй тянулся вдоль стены куда-то далеко, похоже, это был обычный кабель локальной сети, а третий был подключен к чему-то, спрятанному в большой сейф, стоящий на полу рядом со столом. В боковой стенке сейфа было просверлено небольшое отверстие, туда провод и уходил. Если заглянуть в отверстие, становилось понятно, что стенки у сейфа очень толстые, миллиметров пять. Внутри сейфа тоже что-то шумело, ни никаких запахов изнутри не доносилось. И коробка, и сейф были обмотаны шпагатом, на котором через каждые сантиметров пятнадцать красовались сургучные гербовые печати. Вот он какой, планетарный узел.
На экране компьютера красовалось окно Internet Explorer, в котором отображалось мое досье. Текст был набран второпях, с многочисленными грамматическими ошибками. В нижней части экрана размещалась строка запроса и кнопка "Искать", а также еще две кнопки с названиями "Кнопка 1" и "Кнопка 2". Базу данных, очевидно, клепали на скорую руку.
Я огляделся по сторонам и поразился тому, насколько похожи секретные командные пункты на Земле и на Блубейке. Только на Блубейке компьютеров было больше и сидели за ними не люди, а нопстеры. И еще там не было такого ощущения неустроенности, не валялись повсюду мотки проводов и прочий технический мусор, а на компьютерных столах не стояло немытых чашек с заплесневевшими пакетиками чая внутри.
— О-о, — сказал компьютер голосом земной аськи.
На экране появилось окошко, сообщившее, что узел зафиксировал перемещение на Землю чужого. Предлагалось нажать кнопку "ОК" и начать локализацию точки проникновения. Я не стал нажимать эту кнопку, я и так знаю, что это за чужой.
"Вудсток! Что здесь происходит?"
Гипотеза подтверждена, узел удаленно контролируется. Рекомендую экстренное завершение всех функций узла.
"Давай".
Это должен сделать ты. Покопайся в памяти тела.
Я покопался в памяти тела и не нашел ничего. Подполковник, которого звали, кстати, Василий Борисович Зильберман, то ли не знал, как выключить узел, то ли функции выключения здесь вообще не предусмотрены.
"Ничего не получается. Что делать?"
Что делать — что делать... проворчал Вудсток. Жди, буду разбираться.
В комнату вошел невысокий черноволосый и румяный молодой человек в черных джинсах и засаленном полосатом свитере. Память тела подсказала, что зовут его Саньком, фамилия у него Рупрехт (прямо не ФСБ, а жидовник какой-то), по званию он капитан, по должности — старший сотрудник, а по личным качествам — безобидный придурок. Санек подошел ко мне, посмотрел на экран моего компьютера и произнес неприятным высоким голосом:
— Чужой в Москве, видели, Василий Борисович?
— Видел, — подтвердил я.
— Что локализацию не запустили? Не работает?
Я немного поколебался и ответил:
— Это не чужой, это я.
— В смысле?
— В смысле я, Андрей Сигов. У нас большие проблемы. Ты сейчас подключен к Сети напрямую?
— Нет, а что?
— Хорошо. Если коротко, вас хакнули. Узел контролируют чужие.
— Какие чужие? Василий Борисович, с вами все в порядке?
— Санек, соберись! — рявкнул я. — Про трояны никогда не слышал? Отвали и не мешай работать.
— А что вы делаете? — подозрительно спросил Санек. — И при чем тут Сигов?
Вот ведь тормоз, так и не понял, что я сказал. Хотя нет, я пригляделся к его ауре и увидел, что все он понял, просто не хочет признаваться в этом даже самому себе.
"Вудсток! Ты разобрался?"
Почти. Можно начинать. Сейчас я возьму управление на себя.
Мои руки начали жить отдельно от мозга, своей собственной жизнью. Мышь ткнулась в кнопку "Пуск", на мгновение задержалась на надписи "Программы", неуверенно подергалась туда-сюда, а затем ткнула в одну из многочисленных иконок и на экране открылось окно какой-то текстовой консоли.
Пальцы задолбили по клавиатуре, набивая со страшной скоростью бессмысленные сочетания цифр и латинских букв.
"Что ты делаешь?"
Решаю проблему. Не отвлекай меня.
"Так быстро разобрался, как работает компьютер?"
Не отвлекай меня.
Санек некоторое время стоял за спиной и наблюдал мои манипуляции, разинув рот. Строго говоря, я не видел его рта, Вудсток не позволял мне повернуть голову, ему нужно было видеть экран. Но я чувствовал растущее смятение в ауре Санька. Минуты через две он тихо вышел. Скоро он вернется с подмогой и мне придется долго объяснять, как я сюда попал и зачем тут делаю.
"Вудсток! Тебе еще долго?"
Первая стадия почти закончена.
Мои руки нажали Enter и замерли. Пальцы затекли и немного побаливали.
Узел отключен от Сети, сообщил Вудсток. Теперь надо убрать троянские модули и залатать дыры. Это дело долгое, но неспешное, твои коллеги справятся и без нас. Сейчас я кое-что напишу и можно будет отваливать.
Мои руки открыли notepad и начали быстро набивать текст. Я смотрел на него отупевшими глазами и почти ничего не понимал — текст изобиловал неземными техническими терминами. Но главное было ясно — Вудсток моими руками объяснял администраторам узла, что они прощелкали и как это исправить.
Краем уха я услышал шаги за спиной. Я хотел повернуться, но Вудсток не позволил.
— Вася, что происходит? — раздался за спиной незнакомый голос, память тела идентифицировала его владельца как Николая Алексеевича Габова, полковника ФСБ и непосредственного начальника Василия Борисовича.
"Дай мне повернуть голову!" мысленно завопил я.
Вудсток смилостивился и вернул мне контроль над собственным телом.
— Я не Вася, — сказал я, повернувшись к вошедшим.
Теперь в комнате, кроме меня, было пять человек. Вместе с Габовым пришел Санек и еще с ними увязались трое незнакомых Василию амбалов с неотягощенными интеллектом лицами. Нетрудно было догадаться, зачем они здесь.
— Узел взломан, — продолжал я. — Вот в этом тексте, — я кивнул в сторону экрана, — все написано. Суть дела в следующем. Ваши умельцы строили узел не с нуля, а взяли в Сети готовый образец, широко распространенный и хорошо изученный взломщиками. Только что я остановил работу узла, до этого все, что тут делалось, контролировали чужие.
— Какие чужие? — спросил Габов.
Я ожидал, что он будет долго врубаться в суть происходящего, задавать много ненужных вопросов, но он уловил суть моментально. Настоящий профессионал.
— Пока не знаю, — сказал я. — Если покопаться в недрах узла, можно будет определить. Наверное. Я в этих делах не специалист.
— Тогда как ты определил, что узел взломан?
— Долго объяснять. Я хотел рассказать все Гиви... где он, кстати?
— Покончил с собой, — сказал Габов. — Смертельная доза снотворного. Три часа назад на территории Москвы было зафиксировано проникновение, посетитель провел на Земле пятнадцать минут и вернулся обратно. Аналитики считают, это был убийца.
Когда Габов произносил эти слова, его лицо было спокойно, но по его ауре я видел, что это затишье перед бурей. И еще я видел, что он видит, что я это вижу. Должно быть, тоже изучал на Вудстоке что-то психологическое.
— Планета известна? — спросил я.
— С которой он прибыл? — уточнил Габов. — Известна. Если верить справочнику, планета совершенно чуждая, тяготение три земных, в атмосфере десять процентов хлора, океан из соляной кислоты. Энциклопедия говорит, что образ жизни аборигенов находится за пределами нашей системы понятий. Аналитики однозначно утверждают, что это был промежуточный пункт путешествия, точка отправления где-то в другом месте.
— Идентификатор путешественника зафиксировали?
— Зафиксировать-то зафиксировали, но Сеть говорит, что такого абонента не существует. Ребята покопались в поисковой системе, говорят, что идентификатор поддельный. Оказывается, планетарный узел в точке назначения можно обмануть и об этом знают все во вселенной, кроме нас. Твою мать!
— Не ругайтесь, — сказал я. — Сколько дней работает наш узел? Шесть?
— Пять полных, — уточнил Габов.
— Тем более. За пять дней можно построить сложную систему с нуля, но нормально отладить — невозможно.
— Невозможно, но необходимо, — заявил Габов. — Что нам еще остается? Не оставлять же Землю чужим шпионам на растерзание. Ты так и не ответил, кстати, как узнал, что узел взломан.
— Долго рассказывать, да я и сам еще не во всем разобрался. Давайте я лучше отчет по Сети перешлю. Хотя, нет, Сеть наверняка чужие слушают... Здесь свободный компьютер найдется?
— Найдем, — пообещал Габов.
— И еще. Для чужих я сейчас — очень лакомый кусок. Не хочу показаться трусом, но на ближайшую пару часов я бы не отказался от охраны.
— Не вопрос, — заверил меня Габов, повернулся к амбалам и спросил: — Задача на ближайшие два часа ясна?
— Так точно, — ответил один из амбалов.
— Выполняйте, — сказал Габов. — Санек, найди Андрею компьютер и побыстрее, как только текст будет готов, сразу мне. Можно даже с опечатками, — он неожиданно хихикнул и вышел из комнаты.
По ауре Габова было заметно, что его хихиканье было истерической природы.
5.
Написание отчета заняло не два часа, а почти три, да и в три я уложился только потому, что даже не пытался дать подробные описания планет, на которых побывал. Только голые факты — был там, узнал то, сделал это.
Главный вопрос остался неосвещенным. Я до сих пор не знаю, что за странную сущность Вудсток подселил мне в мозг, каковы ее возможности и, самое главное, каково ее назначение. Вряд ли можно серьезно воспринимать слова Вудстока, что он это сделал только ради моей безопасности. Какое ему дело до безопасности думающей козявки вроде меня? Он явно преследовал другую цель, но какую...
Я все еще не понимаю во всех деталях, что мне дает наличие в голове кусочка души Вудстока. Раньше я думал, что он только предупреждает меня об опасности, но события последних дней наводят на мысль, что не все так просто. Я понял это, когда писал отчет, оказывается, от написания отчетов есть неожиданная польза — описывая свои приключения, задумываешься о причинах событий и понимаешь, что в том, что произошло, больше непонятного, чем понятного.
