— Я... я сделаю, — Далан сглотнул ком в горле. Будущее оказывалось откровенно страшноватым.
Алаис кивнула.
Вот так и сплетаются нити дорог. Она пожалела мальчишку-раба, а теперь он — единственный шанс на спасение ее сына. Алаис даже не сомневалась, что Карнавон-младенец удобнее, чем Карнавон — герцогиня, со сложившимся характером. Вряд ли она выйдет из Замка после Коронации.
Но захватить врага с собой она постарается.
Жаль только...
Рука неосознанным жестом коснулась живота.
Бедный малыш.
Но тут уже ничего не поменяешь.
— Алаис... это неправда?
Магистр Шеллен говорил каким-то сдавленным голосом. И смотрел на ее руку... слишком уж материнским вышел этот жест, слишком заботливым.
И что оставалось делать? Алаис поступила, как настоящая женщина, доверив ответ Луису.
— Правда, магистр. Мы оказались неосторожны.
Шеллен раздумывал недолго.
— И когда к повитухе?
— Через семь месяцев, — пожала плечами Алаис. — А что?
— Я не о том! Когда плод травить будете?
— Никогда! — выглядел Луис очень убедительно. А вот магистр напоминал окуня, рот открыт, глаза круглые и хлопают, хлопают...
— Но... это же...
— Магистр, мы знаем о последствиях, — честно призналась Алаис. — Но подумайте сами, если сейчас что-то пойдет не так, я стану недееспособна. Ни бежать, ни драться, да еще к Эдмону руки могут протянуть. Проще подождать до коронации, это месяц-два... да и может, плод сам не выдержит. Если ребенок нежизнеспособен заранее...
Шеллен тряхнул головой, подумал пару минут.
— Да, пожалуй. Вы правы, Алаис.
— А вот пожениться нам надо, — Луис вторично поверг магистра в состояние 'окуня'.
— За... зачем?
— Я же не могу позволить, чтобы о моей любимой женщине плохо думали?
— Н-нет...
— И заодно маританцев проверим. Если они не будут против нашей свадьбы, значит, нас точно в расход списали, — вздохнула Алаис.
Третий 'окунь' от магистра явно страдал зубной болью. Но — что поделать?
* * *
— Как красиво! — Лусия смотрела на башни Лаис, и что-то теплое разворачивалось в ее душе.
Дом?
Да, дом...
Зеленые флаги, серая акула, громадные ворота между двух серых башен...
— А мне кажется, здесь мрачновато.
Элисса смотрела на замок неприязненным взглядом, но видя восхищенные выражения лиц мужа и снохи, быстро поменяла выражение лица на восторженное.
— Ты просто не понимаешь, — отозвалась Лусия. — Здесь... уютно.
— Да, и серый цвет с таким теплым оттенком...
— И зеленый... замок, словно местные камни. Серый, зеленый... добрый, как будто нас здесь ждут, давно ждут, — Элисса покачала головой на заявку мужа, но спорить не стала.
Тем более, что карета останавливалась, и Эрико протянул подорожную и письмо, при виде которых очередной конный разъезд в цветах Лаис расплылся в улыбках.
— Добро пожаловать! Герцог ждет!
— Эрико кивнул и вновь уставился на замок.
Дом?
Да... что-то такое просыпалось в нем. У Эрико никогда по-настоящему не было дома, а здесь и сейчас он мог появится.
Теплые серые стены, обещающие защиту и поддержку, зелень холмов и долин, зелень моря и серые камни берега...
Дома, в Тавальене, Эрико никогда не чувствовал себя спокойно. Мать занималась Лусией, у отца был любимчик — Луис (нет, Эрико не ревновал, но... иногда злило!), Рик и Родригу оставались подходящим материалом. Для чего?
А для всего, что придумает отец.
Выгодно женить, устроить одного в торговлю, а второго в храм, развести, опять женить, наращивая влияние семьи Даверт... Эрико точно знал, что ему никогда не позволят быть с Элиссой, именно потому он легко согласился на предложение Луиса сбежать из Тавальена и сейчас пробовал обрести свою судьбу. В Лаис?
Вполне возможно.
Их встречали. Это было видно даже отсюда, поднимались флаги, открывались ворота, бегали по двору люди...
Карета остановилась перед воротами, и Эрико, показывая уважение к хозяевам, вышел сам и помог выйти девушкам. Предложил одну руку Элиссе, а вторую Лусии и медленно повел их вперед. Мимо людей в цветах Лаис, навстречу идущей к ним мимо высттроившегося почетного караула герцогской семье.
Тот, что постарше, в сером и зеленом, определенно, Эдуард. А второй, помоложе, который с восхищением смотрит на Лусию — Феликс. Впрочем, на Элиссу он тоже смотрит с восхищением... Эрико чуть ближе притянул к себе жену, негласно показывая 'мое, нельзя!', и парень понятливо перевел восторженные глаза на Лусию. Сзади герцогиня Лаис, нельзя сказать, что она в восторге от невесты сына, но покажите в мире хоть одну свекровь, которая будет счастлива?
Во всяком случае улыбается она старательно, отношения можно будет наладить.
Эрико снял шляпу и поклонился первым, герцог, не замешкавшись, ответил на приветствие, но не как сюзерен, а просто, как старший по возрасту — младшему, и распахнул объятия.
— Добро пожаловать, тьер Верт!
— Ваша светлость...
— Полагаю, после того, как мы породнимся, вы сможете называть меня менее формально — дядя Эдуард. Можете начать прямо сейчас.
— Моя жена, тьерина Элисса Верт. Моя сестра, тьерина Лусия Верт.
Лусия присела в поклоне, и будущий свекор тут же поднял ее, целуя руки.
— Тьерина, вы чудо! Я завидую моему сыну белой завистью...
— Отец, извольте проявлять такие нежные чувства по отношению к маме, — Феликс заметил, что невеста внезапно напряглась, и поспешил разрядить обстановку, — а это сокровище — исключительно мое, и я надеюсь, тьерина окажет мне честь сидеть рядом со мной за ужином?
Лусия очаровательно запунцовела и прошептала несколько слов согласия. Эрико чуть слышно выдохнул — жених и невеста явно понравились друг другу, может, все и сладится?
Феликс предложил девушке руку и направился в замок.
И на миг показалось встречающим, что по серым камням замка пробежал солнечный лучик..
Старые башни улыбались. Они так долго ждали законных наследников Лаис, они так устали, они почти утратили надежду, почти отчаялись, и вот! Миг их триумфа — кровь Лаис снова в замке.
Венец триумфа наступит позднее, если Лусия родит ребенка, и Луис введет его в род. Если, так много этих 'если', но земли Лаис уже обрели надежду.
* * *
Маританцы отреагировали вполне предсказуемо.
— Это невозможно!
— Почему? — искренне удивился Луис.
— Герцоги не могут....
— Иметь детей от других герцогских родов. И все. Остальное — возможно.
— Но...
Глава рода Ирт от возмущения не мог выговорить ни слова и ему на помощь пришел глава рода Воон.
— Монтьер, дело в том, что брак заключается ради продолжения рода. А если вы заключаете его, зная, что не можете иметь детей, это получается блуд.
— Браки заключают и ради союзов. Выгодных. Военных, земельных, к примеру. А детей я могу иметь на стороне, хоть дюжину, жена возражать против моих бастардов не будет. Да, дорогая? — Луис так покровительственно поглядел на Алаис, что ей захотелось пнуть мужчину по ноге.
Сдержалась. Недюжинным усилием воли, но сдержалась.
— Да, дорогой. Хоть две дюжины.
— Вот видите. Считайте, что мы заключаем союз, и будьте любезны побыстрее соединить нас.
Тут-то маританцы и пожалели о своей поспешности. Тут-то и вспомнили добрым словом Таламира.
Поздно!
Первый супруг герцогини был надежно скушан рыбками, а чем отваживать второго — неясно. Для коронации они все нужны живые-здоровые, если у Алаис хоть наследник есть, то у Луиса...
Тьер Даверт перехватил хищный взгляд на невесту и прищурился в ответ. Так, что маританцам стало ясно — бесполезно.
Глава рода Ирт вздохнул.
— Ваша светлость, если вы не передумаете...
— Вы подвергаете сомнению мое слово?
— Конечно, нет! Но может, подождать? Есть же срок траура...
Алаис встретила это предположение язвительным смешком. Траур? По Таламиру? Да тут впору вечеринку закатывать, со стриптизом и шампанским! Поминки с канканом!
— И срок помолвки...
Настала очередь Луиса фыркать, и получилось у него не менее язвительно.
— Чтобы невеста удрать успела? Нет уж. Три дня — и мы отправляемся в храм Моря. Маритани не возразит, я знаю.
Это заставило маританцев призадуматься.
И...
— Мы спросим Маритани. Если она даст свое соизволение, — разродился глава рода Ирт.
— Отправитесь в Храм?
— Нет. Принесем жертву. И если она будет принята, ваш поступок угоден Морю. Если же нет...
Алаис переглянулась с Луисом. Почему-то они не сомневались в положительном результате.
* * *
Жертвоприношение было назначено на рассвет следующего дня.
Главы родов Ирт, Лас, Кат и Вон лично проводили обряд. Каждый — в цветах своего клана, торжественные, даже слегка вдохновенные, все в венках из каких-то водорослей, с ритуальными клинками, почти копиями герцогских... Герцоги присутствовали все, как заинтересованные лица.
Первым вступил глава рода Ирт.
— Маритани! Море, которое породило нас, которому угодна наша жизнь, наша кровь, наше семя... молим тебя дать знак! Угоден ли тебе союз между этими людьми? Отзовись!
И подал знак главе рода Вон.
Алаис одобрительно подумала, что долгие молитвы — потерянное время. Молодцы, ребята. Если боги слышат, они и на два слова отзовутся, а если нет, моли, не моли...
Глава рода Лас подошел к берегу моря, и несильно размахнувшись, забросил в воду сноп пшеницы. Небольшой такой, аккуратно увязанный, и откуда только взяли?
— Зерно питает жизнь, брак дает ее... угоден ли тебе этот брак, Маритани?
— Если сноп выплывет на берег, брак считается неугодным, — шепнул магистр.
— Еще бы, в прилив попадаем, — зло фыркнула Алаис. Но тут...
Маритани там, не Маритани, но птиц никто о планах маританцев не оповещал. Несколько чаек практически подхватили сноп и потащили куда-то в море, переругиваясь при этом.
Чайки не едят пшеницу?
Эти — едят все!
Главы родов проводили их кислыми взглядами, но куда тут денешься? На берег зерно не выброшено, жертва принята. Что там следующее?
Следующим оказалось вино. Его лил в воду глава рода Кат.
— Вино, кровь земли, брак умножает кровь. Прими эту кровь, Маритани...
Волна плеснула так, что окатила бедолагу с ног до головы, сбила с ног и даже чуть-чуть проволокла по камням. И поделом.
Откуда она взялась, такая?
Алаис и гадать не хотелось, мало ли, что бывает? Море — штука коварная, оно исподтишка подкрадывается к жертве, хватает за ноги, сбивает и тащит в глубину, почему-то голой спиной по камням.
Главу рода Кат не утащило, но встал он уже без кувшина, черепков — и тех видно не было.
Глава рода Ирт кашлянул, но встретившись взглядом с Луисом, решил не врать. Провозгласил, что жертва принята, и к морю отправился глава рода Вон со здоровущим черным петухом в руках.
Птица орала так, словно знала, куда и зачем ее несут. Было жалко, но не просить же прервать обряд? И вообще, небось, курятину лопать никто не отказывается? А это просто нетрадиционное употребление...
Пока Алаис уговаривала себя, глава рода Вон произнес все положенные слова, и петух отправился на корм рыбам. Клятую птицу то ли нарочно, то ли случайно не связали нормально, и она теперь била крыльями так, что чайки шарахались.
Недолго.
Волна захлестнула петуха, повлекла на глубину, и только хвост мелькнул. Уже не петушиный, уже какой-то здоровущей рыбины...
Герцоги воззрились на Маританцев, маританцы — на герцогов.
— Жертва принята, брак угоден Маритани, — кисло признал глава рода Ирт.
— Отлично, — Луис притянул к себе любимую. — Женимся завтра же!
— Может, все-таки...
— Сегодня?
— Нет-нет, завтра вечером!
* * *
— Кажется, они нас все-таки списали в расход.
— Не волнуйся, любимая, мы найдем, чем их удивить.
Алаис тоскливо вздохнула.
Динамита бы! И удивление гарантировано.
Но... если дело у юриста доходит до оружия, это плохой юрист. А она, вроде бы, хороший?
Надо думать, как еще себя обезопасить...
* * *
— Клянешься ли ты, Алаис Каррнавон, быть верной и честной?
Первый раз — трагедия, второй раз — фарс?
О, да! Алаис была подтверждением этого тезиса. Первый раз у алтаря она едва сдерживала слезы, сейчас — смех.
Первый раз она выходила замуж как могла торжественно, в родовом замке, в платье родовых цветов...
Сейчас же — на берегу моря, с чисто символическим алтарем в виде каменной плиты, в простом платье красного цвета — что нашлось, то и надела. И лишь одно осталось неизменным.
Жемчуга.
Черные жемчуга Карнавонов, которые застегивали на шее друг у друга супруги. Луис свои родовые артефакты еще не получил, а вот Алаис вернули жемчуг, снятый с Таламира. Присвоить его маританцы не догадались, может, и жалели об этом сейчас. Хотя Алаис и галькой обошлась бы при необходимости. Нашли бы камушек с дыркой, веревочку продели, да и повязали. Что такое обычаи?
Привычка, и только.
Маританцы смотрели кисло, так что первыми поздравлять жениха и невесту подошли Атреи. Далан крепко обнял Алаис.
— Эх, был бы я лет на пять постарше...
— Голову оторву, — мягко предупредил Луис. — Моя жена.
— Собственник, — Алаис фыркнула.
— И этим горд.
Алаис крепко поцеловала супруга. Да, супруга... везет ей в этом мире на браки. Там — ни одного, здесь уже второй, надо на этом и останавливаться. Как там говорили?
Первый муж от бога, второй от людей, третий от черта?
С первым не все так просто, может, там и боги вмешались, кто-то же перенес ее душу в это тело? Но, как говорится, спасибо, побыл — и хватит. Второй муж ее более чем устраивал. Надо на этом и останавливаться, а то где она здесь чертей возьмет?
Нет здесь такой фольклорной детали, вообще нету...
Размышления на отвлеченную тему прервал глава рода Вон.
— Ваша светлость...
— Да, тьер?
— Люди хотели бы отпраздновать?
— Нашу свадьбу?
— Да, ваша светлость. Возможно, вечером вы согласитесь почтить своим присутствием...
— Где и когда? — Луису славословия надоели намного быстрее, чем Алаис.
— Вечером, на этом самом месте, будут костры, вино, песни...
Луис переглянулся с женой, и Алаис кивнула. Брачная ночь — хорошо, но если ей не изменяет чутье...
— Мы будем.
— Благодарю вас, ваша светлость.
* * *
Этот вечер на Маритани не отличался от того, в котором Алаис уже принимала участие как менестрель. Она бы и сейчас с удовольствием сыграла, но — нельзя. Герцогиня, невеста, одно из главных лиц... чем выше забираешься, тем быстрее лишаешься радостей жизни!
Но танцевать им с Луисом никто не запретит.
Веселые, шальные танцы, больше похожие на простонародные, чем на изысканные придворные, громкая и задорная музыка, и неважно, что ты выделываешь руками или ногами, главное тут — попадать в такт, не сводя глаз с любимого человека.
Алаис это удавалось, Луису тоже, а глядя на них и остальные быстро сбросили маски. Все же Маританццы слишком свободны для герцогов и королей. Они отвыкли от начальства за эти триста лет, им нужна воля...
