Наверное, вывели бы под корень всех, но тут медейцы предъявили претензии, и Владимир решил откупиться. Он отдал тех, с кем не успел расправиться, ужасному князю Окинори — тот, как говорили сплетники, любил полакомиться человеческим мясом и потому имел столь белую кожу.
Валерий Маслов не верил в эту чушь и виновным в мятеже себя не считал. Он честно работал в ЧВК Демидовых и честно исполнял приказы господ — бывало, да, откровенно преступные, но чаще обычные. Ничего такого, ага. Как-то же надо семьи кормить, а у него — дочка и маленький сын? Подобным образом жили-служили и его коллеги по несчастью, Виталий Коржик и Аслан Тур-Мамедов. Первый работал пилотом малого судна в одной из компаний Мальцовых, доставлял особые грузы, второй служил рядовым боевиком и личным охранником у Строгановых.
Первым делом изгнанникам объясняли, что законов Автархии Медео они не нарушали и потому на курсах адаптации их не наказывают, а готовят к жизни в ином обществе. Готовили жёстко, даже сурово, без скидок на пол и возраст. Мужчин, женщин, детей заселили отдельно, в 'одиночках'. Это пеналы 'два на три' с узкой койкой и тумбочкой 'для личного' в изголовье. Удобства общие, приём пищи в столовой строго по расписанию.
Кураторы ежеминутно 'промывали' засорённые мозги подопечных. Вернее, профессионально переформатировали их, проводя социальную адаптацию. Вокруг композитные стены да унылые коридоры, никаких развлечений. Единственное послабление для родителей — раз в два-три дня водили на свидания с их чадами, да и то если и те, и другие не имели никаких нареканий.
Словом, тюрьма. Или исправительный дом. Иллюминаторов нет. Везде голые стены, типовые створы да унылые коридоры с ослепительно ярким освещением.
Как оказалось, подобный быт весьма стимулирует общение. Перезнакомились все, а вот они трое почему-то быстро сдружились и договорились в дальнейшем поддерживать отношения.
В Автархии иная социальная среда. Тут, как решили друзья, настоящий коммунизм. Иные правила общежития значительно меняют образ жизни людей, их быт и поведение. Государство обеспечивает население жильём, питанием, необходимым минимумом личных вещей. Лечение больных проводится бесплатно, не надо платить за образование, за общественный транспорт. Собственно, и денег-то нет. Вместо них — какие-то непонятные 'уровни общественного доверия' да 'индексы социальной значимости', а уж они пересчитываются в потребительские баллы. Это местный аналог денег.
Смысл интуитивно ясен, вот только от этого новоприбывшим не легче. На Зое нет магазинов, ресторанов, баров, нет театров и развлекательных клубов. Даже рынка — и того нет.
Когда что-то нужно, и нужда соответствует твоим УОД и ИСЗ, тебе просто это предоставят. Даже если хочешь чего-то особенного — изготовят и обеспечат. Роботы готовы быстро реализовать любое желание достойного гражданина Автархии.
Вот только они трое ещё не граждане, а всего лишь кандидаты. Переселенцам придётся долго доказывать, что они достойны доверия. Конечно, специальное министерство, занятое социальным развитием, готово помочь новичкам с адаптацией. Всерьёз же новая Родина требует от них совсем немного — найти своё место в жизни да строго соблюдать местные законы и правила.
Проще всего Виталию Коржику. Человек не обременён семьёй и потому спектр деятельности для него весьма широк, от гражданского и военного космоса до экологического инженера, озеленяющего Зою. Выбери направление деятельности, окончи соответствующие курсы — и вперёд, за работу. Правда, одинокому человеку и жильё соответствующее. Та же общага с 'пеналами', разве что их размер побольше, три на четыре, да и 'удобства' личные.
Большая семья — две жены, пять малолетних детей — крепко привязывают Аслана к планете. Зато тут ему не надо никуда из кожи лезть, чтобы обеспечить родным простую, но достойную жизнь. Он выбрал для проживания просторный дом в двух сотнях километров от Тихого Приюта, среди холмистых предгорий, и занятие по душе — озеленение планеты. Одна из жён станет, как всегда мечтала, ландшафтным дизайнером, вторая — модельером одежды. В 'прошлой' жизни эти специальности были недоступны бедной семье. Здесь, на Зое — пожалуйста. Да и с детьми проблем не предвидится. Утром их забирают в школу, а к вечеру доставляют обратно...
Валера кивнул знакомым и шагнул в переходную галерею. Яркая картинка синей планеты в белом кружеве облаков привлекла было внимание, но тут к нему бросились жена и дочка, и Вселенная сжалась до размера семьи. Старушка-тёща — помолодевшая, подтянувшаяся — с улыбкой наблюдала за встречей.
Столь же бурно встречало Аслана его большое семейство. Ему тоже было не до красот планеты за панорамными окнами. Разве только бобыль Виталик жадно пожирал глазами свою новую родину, Зою. Он тоже полностью выпал из обычного мира, погрузившись в свои мечты, лелея какие-то надежды.
Жизнь заново?!..
ГЛАВА ТРИНАДЦАТЬ
1
— Доклад! — фрегат-капитан Изуми стремительно ворвалась на мостик 'Призрака', махнула рукой вахтенному, чтобы тот не отвлекался от работы и уселась в своё кресло быстрее, чем на её вопрос среагировал командир БэПэ пять, флай-лейтенант Сами Уруто.
Сейчас командира 'Призрака' интересовали свежие данные разведки. Не формальные автоматические расшифровки, а экспертное заключение. Искины, даже такие умные, как феллийские, редко видят ситуацию целиком. Они ограничены определёнными рамками. У них, в отличие от людей, нет полёта фантазии. Зачастую, чтобы понять врага и предсказать его действия, нужно развитое воображение.
У искинов и сайко с этим плохо.
'Призрак' ждал на Краю Света объединённую эскадру Альянса и Лиги уже неделю. Видимо, Злыдень собирал по сусекам крохи информации о положении дел в Землях Изгоев. Похоже, что новости его удовлетворили, раз корабли централов пришли в столичную звёздную систему Новой Руси как к себе домой, без дополнительной разведки.
Адмирал Шиффер прибыл за пленными и не собирался уходить без них. Чтобы варвары стали сговорчивее, его дипломатические усилия поддерживали два самых современных тяжёлых фрегата Цивилизации — лигийская 'Святая Жанна' и одноклассник из Флота Альянса 'Онтарио'. Пара носителей лёгких аппаратов и по совместительству военные транспорты лишь чуть-чуть уступали им в боевой мощи. Их прикрывали восемь корветов, по четыре от Лиги и Альянса. Дюжина убедительных аргументов в любом споре. Варварскому царьку просто нечего им противопоставить!
Шиффер собирался вести переговоры с Кремлём об освобождении граждан Лиги, давя на Владимира IX силой. Мрачноватая репутация Злыдня не позволяла сомневаться, что угрозы тот с удовольствием исполнит. Для него один лигиец ценнее тысячи туземцев, а Новая Русь насильно удерживает больше трёх сотен его сограждан. Пока длятся переговоры, следователи экспедиции, базируясь на кораблях эскадры, скрупулёзно допросят местных чиновников в связи с пропажей 'флореалей' и уточнят обстоятельства, при которых те были захвачены.
Любопытство СИФА и их коллег из лигийского БНК привлекли даль-связь и невероятно скорострельные пусковые установки Окинори. Окружение царя знает о Медео намного больше, чем известно публике. Эти люди поделятся всей имеющейся информацией, когда Злыдень настойчиво попросит об этом.
С самого момента всплытия всё пошло не так, как планировали союзные Адмиралтейства. С расстояния в шесть световых часов Шиффер отправил царю приветствие, а по сути — плохо скрытую угрозу в стиле: 'Сиди ровно, готовь пленных, объяснения, компенсации, мы идём!' Всё верно: для переговоров с позиции силы важно сразу её обозначить и потом ни на миг не снижать давления. Всё честь по чести, централы сильные — им можно. Недовольные пусть учтут ту самую дюжину 'аргументов'! Через сутки, когда эскадра доберётся до орбиты Края Света, эмоции стихнут, а здравый смысл подскажет царю и его прихвостням, что надо смириться.
Всерьёз драться Шиффер не собирался — хотел, как говориться, 'попугать'. В дипломатии это называется 'открыто демонстрировать свою позицию'.
Именно в этот момент первоначальный план двух Адмиралтейств рухнул. Едва ушло 'приветствие', Злыдень получил встречный ультиматум. От кого?!
От мелкой чернявой бабы, с виду — вылитой чины!
— Здесь фрегат-капитан Изуми, Флот Автархии Медео, — раскосая физиономия дамочки походила на фарфоровую нихонскую маску.
Полное спокойствие — ни единой эмоции.
— Довожу до вашего сведения, сэр, — на чистейшем аглике продолжила чина, налюбовавшись ошарашенной физиономией Злыдня, — что в сложившейся ситуации я намерена оказать Новой Руси и царскому флоту поддержку. Настоятельно рекомендую вам, вице-адмирал Шиффер, и прочим представителям Лиги и Альянса отказаться от агрессивных действий в отношении Новой Руси, её планет, кораблей, подданных Его Величества Владимира и их имущества, иначе я буду вынуждена применить силу...
Силу?! Это как?!! В мыслях Марселя замелькали сценки сражений с участием кораблей Медео, и флотоводцу они категорически не понравились. Закололо в сердце, он судорожно пытался вдохнуть полной грудью.
— Уф!.. — тяжело вздохнула мелкая поганка и сразу пожаловалась кому-то в сторону, — ненавижу дипломатические протоколы, официозы... кажется, мой аглик этот индюк не разобрал?! Странно, это первый такой случай. Обычно меня неплохо понимают...
Откуда-то сбоку громким шёпотом посоветовали быть проще. Дамочка по-плебейски утёрла лоб рукавом чёрного мундира и злобно оскалилась.
— Для альтернативно умных, их среди централов большинство, перевожу на тот язык, что понятен пиратам. Если мне, вице-адмирал, что-то не понравится в поведении твоей эскадры, я её уничтожу. Принеси извинения Его Величеству Владимиру за недопустимый тон своего первого сообщения и приветствуй его так, как полагается. Изуми Хоши, фрегат-капитан Флота Автархии, конец связи!
Прежде чем Злыдень успел что-то ответить, пигалица оборвала беседу — вернее сказать, монолог.
Неужели та самая даль-связь? Шиффер мазнул взглядом по тактическому экрану. Всё пусто, в пределах десяти световых секунд современные сканеры и массивы детекторов никого не видят. Однако, судя по скорости ответной реакции медейцев на первое послание царю, кто-то рядом с эскадрой всё-таки есть. Сообщение-то передали, да ещё и угрожать пытаются!
Давно Марсель не чувствовал себя столь глупо.
Как там шутит прохиндей Рифли?
'Будь ты на все сто уверен, что никакой чёрной кошки в тёмной комнате нет, твоя уверенность растает без следа, едва тебе понадобится туда войти. Хорошо, если там вправду никого не будет, или затаившийся во мраке зверь окажется обычной домашней кошечкой. Если же там прячется голодная пантера, ты не успеешь включить свет...'
2
Мерзавец — а в СИФА других не берут — знал, как шутить. Видимо, в разведке подобные ситуации складываются постоянно. Вряд ли без значимой силы за спиной эта пигалица посмела бы так нагло и хамовато угрожать вице-адмиралу Флота Лиги!
Злыдень скривился, чувствуя себя испачканным. За минуту до разговора с этой стервочкой он весьма похожими словами пытался угрожать местному царьку.
'Я сильнее. С чего бы мне политесы разводить с варваром, удерживающим в плену моих людей? — мысленно возмутился Марсель и сам же себя опроверг. — Сильнее ли?'
Нечто похожее уже было. В тот раз он потерял два корвета и триста двадцать два человека оставил в плену. Наёмный командир конвоя — тот самый Окинори — продал их царьку варваров будто стадо баранов.
Офицер этого самого Окинори, якобы командир фрегата, смотрит на лигийского вице-адмирала, как на дикаря. Нет, как на пустое место, без страха, без интереса — равнодушно. Медейцы ведут себя так, будто встретились с очередными грязными, очень агрессивными, туземцами. Они видят себя цивилизованной силой.
Им что изгои, что централы — всё одно!
Бывало в седой древности, в эпоху географических открытий, европейский парусник приходил к очередному островку с папуасами. Люди были только на борту — а на берегу плясали, кричали двуногие животные. Чёрные, дикие, одинаковые. Нет-нет, предки в этой грязной массе некоторых всё же выделяли. Тех, кто послушно следовали интересам пришельцев, привечали, прочих считали досадной помехой. И только.
Медейцы поступили сходным образом. Наверное, царь Владимир вовремя подсуетился и смог их чем-то заинтересовать, а вот прочие...
Прочие превратились в ресурс. Как для предков Шиффера, Рифли, Райт-Беркова — туземцы Великого Земного океана. Одних колонизировали, других без жалости истребляли цивилизованные пришельцы.
Пришельцы!
Внезапная догадка ударила вице-адмирала будто молния: 'Бездна, это же пришельцы!!' Марселю было бы не стыдно признаться, что от этой мысли по спине потекла морозная струйка пота. Все факты кричат: 'Это! Не!! Люди!!!'
Чужие! Чёрт их побери, чужие!!
Откуда ещё здесь, вдалеке от Центральных Миров, могли бы появиться новые невероятные технологии, да ещё в таком числе? Учёные Лиги, Альянса, Ордена или Нового Авалона слыхом не слыхивали о чём-либо подобном даль-связи, сверхбыстрым ракетам, бесследным двигателям, а теперь ещё и гравитационным молотам...
О, это далеко не полный список!
А ну-ка, что накопает искин флагмана?..
...Через полчаса Марсель тщательно промокнул платочком испарину, выступившую на шее и лбу, и ещё несколько раз перепроверил все факты, которые всё-таки смог увязать воедино его пытливый ум и искусственный интеллект 'Святой Жанны'.
Только бы коллеги не сочли его сумасшедшим!
Хотя... Марселю мнилось, что прохиндей Рифли догадывается о другой стороне этого дела. Да и полковник Райт-Берков неспроста так спокоен внешне — внутри он напряжён как взведённая до предела пружина. А молчат коллеги из Альянса по той же причине, что пришла на ум самому Злыдню: боятся прослыть безумцами. Чтобы достучаться до мозгов военных чиновников Лиги, они желают опереться на авторитет вице-адмирала Шиффера.
Сомнения понятны. Факты, до которых успел дотянуться флагманский искин экспедиции, исключительно косвенные. Их можно трактовать и так и этак. Человечество так долго готовилось к Первому Контакту, столько всего себе нафантазировало, что оказалось абсолютно не готово к реальной встрече с чужими. А те, и Бог знает сколько времени, втихую изучали своих визави. Оценивали, взвешивали сильные и слабые стороны иной цивилизации и готовились к неизбежному противостоянию...
Только теперь Злыдень уверенно поймал ту мысль, что успешно ускользнула от него тогда, при первой встрече с будущими коллегами из Альянса. Она всплыла из подсознания после просмотра роликов о сражениях с участием кораблей Окинори. Эта мысль была до изумления проста — и потому почти неуловима.
'Самый первый тревожный звоночек случился более двух лет назад в безымянной транзитной системе!'
