— Что скажете? — спросил Снейп. [Нет у него сил глядеть, как Люпин предается лирическим воспоминаниям. Ты, мерзавец! Мало тебе того, что ты вкрался в доверие к моему Директору! Мало тебе, что ты с дружками мне золотую молодость испоганил! Так ты меня еще нарядил в бабские шмотки, и вся школа надо мной потешалась... и ДИРЕКТОР ТОЖЕ СМЕЯЛСЯ! А теперь ты еще и вот эти шутки со мной шутить надумал? Пасть порву, моргалы выколю!..]
Люпин продолжал молча смотреть на карту. У Гарри создалось впечатление, что Люпин что-то очень быстро вычисляет про себя. [Странно не то, что он очень быстро что-то вычисляет, а что он в данной ситуации вообще сумел вычислить решение. Причем удовлетворяющее всем вышеперечисленным пунктам.]
— Ну? — снова спросил Снейп. [Попытка взять себя в руки. Все ж таки коллега, все ж таки мальчик, все ж таки БИ... так, пасть пока не рвать... и быстро, быстро — какую-нибудь отмазку перед Поттером. Я НЕ НЕРВНИЧАЮ! МЕНЯ ЭТО НЕ ЗАДЕЛО! Всего лишь рабочая проблема.] — Этот пергамент очевидно полон чёрной магии. [Не лучшая отмазка, ну да ладно, хоть такая придумалась.] А это — ваша епархия, Люпин. [Твоих лап дело, вервольфчик!..] Как вы думаете, где Поттер мог взять такую вещь? [Ты дал? А ну, колись!]
Люпин поднял глаза и, быстрым полувзглядом в сторону Гарри, подал ему знак не вмешиваться. [Решение высчитано. Гарри — а ты, пожалуйста, один раз в жизни не вмешивайся в разборки больших и нервных мальчиков. У тебя получится, я твердо в тебя верю.]
— Полон чёрной магии? — успокаивающим тоном повторил он. — Вы и правда так думаете, Северус? По-моему, это просто кусок пергамента, который оскорбляет всякого, кто захочет прочитать его. [Северус, друг мой, ну что это вы такое говорите. Не надо переживать из-за ерунды. Помнится, были когда-то и мы рысаками... эээ... мародерами, наделали всякой бяки... но сейчас никто не имел вас в виду.] Детские шуточки... вряд ли это опасно. [Было и минуло, мы сейчас люди взрослые. Да, моя лапа тут приложена, вы отлично это понимаете... однако сие дела давно минувших дней, к БИ никакого отношения не имеющие.] Видимо, Гарри купил его в хохмазине... [Гарри, ты хорошо слышишь, где ты это купил?]
— Да что вы? [Врешь, не уйдешь! Ты дал мне повод, и я тебе сейчас это докажу!] — съязвил Снейп. У него даже челюсти свело от гнева. [Очевидно, он сейчас пропускает некоторые не употребляемые при учениках и в детской литературе конструкции, которые сами просятся на язык.] — Думаете, такие вещи продаются в хохмазине? [Ты мне мозги-то не компостируй! Еще подсказывать внаглую начал! А ты, Поттер, не смей мне снова врать! Скажешь, что купил в Хогсмиде — отравлю!] А вам не кажется, что он получил это непосредственно от производителя? [Нет, это ты дал ему специально, чтобы еще один тупой идиот из семейки Поттеров посмеялся надо мною!]
Гарри совсем не понимал, о чём говорит Снейп. [Бедный ребенок совсем запутался, и это не удивительно, о чем чуть позже.] Люпин, судя по всему, тоже. [Очевидно, так!]
— Вы имеете в виду, от Червехвоста или кого-то из этих господ? — уточнил он. [Великолепный пример быстрого просчета: так, себя упоминать нельзя — начнет орать как больная мантикора, Джеймса упоминать нельзя — полезет на стены, Сириуса упоминать нельзя — стены начнет пробивать... О! Покойный Питер! Остальные идут под деликатным обозначением "эти господа". Как бы гордился сотрудником Дамблдор, если бы слышал...] — Гарри, ты знаком с кем-либо из них? [Гарри, ты ни с кем из них не знаком!]
— Нет, — быстро ответил Гарри. [Хороший умный мальчик.]
— Видите, Северус? [Северус, ну что же вы себя так терзаете? Ну, успокойтесь. Возьмите дольку...] — Люпин повернулся к Снейпу. — Мне кажется, эта вещь от Зонко... [Еще один синоним "очевидно, так".]
Как по заказу, в кабинет ворвался Рон. Он страшно запыхался и остановился как вкопанный у самого стола Снейпа, прижимая ребро ладони к груди и через силу выговаривая слова:
— Эту — штуку — дал — Гарри — я, — задыхался он. — Купил... у... Зонко... сто... лет... назад...
— Вот видите! — воскликнул Люпин, хлопнув в ладоши и с радостным видом оглядывая присутствующих. [Все кричат ура!] — Всё и прояснилось! [Ну вот. А вы, друг мой, глубоко всеми нами уважаемый и высоко ценимый, столько колбасились из-за ерунды... нерационально, право. Еще дольку хотите?] Северус, вы позволите мне взять это с собой?— он свернул карту в трубочку и сунул к себе под робу. [Ага. Просил разрешения и одновременно скатывал карту в трубочку. Ну-ка, отними, дражайший мой!] — Гарри, Рон, пойдёмте со мной, я хочу вам кое-что сказать про сочинение о вампирах... [Мальчики, быстренько выходим, пока никто из вас ничего больше не ляпнул]... извините нас, Северус... [Каков Версаль... каков волчара...]
Выходя из кабинета, Гарри не осмелился взглянуть на Снейпа. [А жаль. Вот вид, наверное, был у зельедельца...]
Несколько примечаний к переведенному отрывку
Начнем с обещанного разбора причин полной дезориентации Гарри. Фишка в том, что Люпин и Снейп в пылу объяснений, сами того не заметив, круто подменили объект разборок. Уж мы молчим, что они не выясняют, ходил ли вообще Гарри в Хогсмид (для обоих это очевидный факт), и Люпин не спрашивает, с какой самодури Снейп приказал Гарри вывернуть карманы (ему прекрасно известна причина данных крайних мер). Это бы ничего, может, просто события очень быстро происходят, а они увлеклись личными разборками.
Но уж никак не пройдешь мимо того факта, что тайное посещение Хогсмида из главного нарушения вдруг превращается в главное оправдание Гарри.
Беседа принимает следующий любопытный оборот: "Северус, Северус, успокойтесь, Гарри купил карту в Хогсмиде, куда ему запрещено ходить. Он не хотел вас обидеть, он просто нарушил одно из важнейших правил школы". — "Нет, Люпин! Кончайте базар — он не ходил в Хогсмид и не покупал там карту! Этот гад сидел здесь, правил не нарушал, и ему карту кто-то дал в Хогвартсе! (Видимо, вы.) Убью!"
Неудивительно, что при таком раскладе Гарри вообще ничего не может понять в разговоре. Тут и не в тринадцать лет запутаешься...
Другое следствие очередной битвы гигантов — в том, что Люпин буквально вынужден доделывать работу Снейпа. Посмотрим правде в глаза: Северус позорно провалил задание, позволив чувствам взять над собой верх. Как благородный человек, природный воспитатель и преданный сотрудник БИ, Люпин не может допустить, чтобы Гарри не получил свою головомойку.
Так что профессор DADA срочно уволакивает Гарри в вестибюль и, умудрившись ничего толком не сказать и ни в чем важном не признаться, прикладывает мальчика буквально всеми частями морды практически обо все углы виртуального стола. Совесть — разум — любовь к родителям — благодарность за жертву... кажется, он ничего не забыл? Ах да, мальчик хотел выяснить подробности... Ни единого лишнего слова, но ни о каком дальнейшем выяснении подробностей речь не идет и идти не может. После великолепной прощальной реплики о том, как нечестно "ставить на кон такую жертву против пары волшебных игрушек" Люпин разворачивается и уходит, "оставив Гарри с таким ужасным ощущением, какого у него не было даже в кабинете у Снейпа".
Браво.
Самое интересное, что Люпин не только справился с поручением, данным в общем-то Снейпу, — он еще справился гораздо легче, быстрее и эффективнее Снейпа. Гарри не то что в Хогсмид не пойдет, он даже не осмеливается за плащом наведаться. И — о чудо! — попутно мы имеем уникальную возможность наблюдать пробуждение зачатков совести в Роне.
"Это я виноват, — прерывисто сказал Рон. — Я уговорил тебя пойти. Люпин прав, это глупо, мы не должны были... — Он умолк".
Право же, впечатляет.
Однако и это еще не все.
Заглянем за кулисы
Да, Гарри не видит, что происходит дальше, и мы, само собою, тоже не видим. Но это не значит, что у нас совсем нет данных, чтобы шевельнуть мыслительным.
А именно.
Есть исходная ситуация, которую можно обозначить известной фразой "хотели как лучше, а получилось как всегда". Снейп хотел блеснуть, но с размаху сел в лужу, так что работу за него пришлось делать Люпину, и бедному Северусу жутко даже представить, что об этом скажет Директор.
С другой стороны, Снейп видел Карту, а Люпину бы очень не хотелось, чтобы об этом сомнительном артефакте мародерского производства узнал Дамблдор.
Так что им есть чем, так сказать, меняться.
Есть две многозначительных детали, которые свидетельствуют, что они поговорили хорошо и взаимовыгодно. Во-первых, Директор о Карте не знает (мы в этом уверены из-за некоторых обстоятельств организации финальной разборки, о которых поговорим чуть ниже). Так что Снейп начальнику не сообщил.
А во-вторых, Снейп в Хижине кидается не столько на Сириуса, сколько на Люпина.
Сириус там — весьма неожиданно — вообще несколько побоку. Северус беседует почти исключительно с Люпином и в основном о действиях Люпина. Позже мы и об этом поговорим подробнее, а пока отметим, что основная часть злобной радости зельедельца проистекает не от факта поимки преступного Блэка — о нет, Снейп хочет вытворить что-нибудь все более и более плохое (его не удовлетворяет ни один вариант) с коллегой и соратником по БИ.
А почему, собственно? Что за особо крупный повод умудрился Люпин дать Снейпу? Что может быть круче того, в чем Снейп считает виновным Сириуса (предательство, массовая гибель маглов, нарушение порядка в Хогвартсе, старая привязанность Директора)?
Думается нам, все очень просто. Снейп по-настоящему верит Люпину — и у них после того разговора налаживаются едва ли не дружеские отношения.
Подумаешь, маньяк-убийца. Вот человек, вызвавший у Снейпа доверие — и это доверие растоптавший и обманувший, — это да, это настоящий преступник. Ату его! В Азкабан! На поцелуй дементорам!
Итак, картина маслом представляется нам следующим образом. После того, как Люпин очищает от третьекурсников кабинет потерявшего лицо коллеги, Снейп осознает, что опозорен на всю свою несчастную жизнь, которая не имеет права на дальнейшее продолжение. И вообще, пора сколачивать гробик, пока Директор, узнав, что любимый сотрудник — неумеха, истерик и придурок, не преподнес ему публично что-нибудь еще из деталей туалета Невилловой бабушки.
А Дамблдор может. Ох, может.
И тут в дверях возникает преисполненный сдержанного сочувствия Люпин и начинает успокаивать коллегу под лозунгом: "Ничего страшного еще не произошло, и все к лучшему в этом лучшем из миров". Миссия успешно выполнена, и почти все сделал самостоятельно Северус, а Люпин лишь добавил пару завершающих мелких штрихов, которые при докладе Директору смело можно опустить как неважные. Наряду с такими мелочами, как Карта Мародеров.
Ах да, кстати, о Карте. По всей вероятности, Ремус говорит чистую правду — что Карту еще в их школьные времена отобрал Филч, и, соответственно, Гарри не получал ее от изготовителей, затеявших всемирный заговор против несчастного Северуса, а либо стащил из кабинета завхоза сам, либо это сделал кто-то из его друзей. Эта часть рассказа, между прочим, легко может быть проверена, ибо Снейп с Филчем дружит.
Правда-то правда, но не вся: истинный смысл "куска пергамента, который оскорбляет всякого, кто захочет прочитать его" Люпин Снейпу не сообщает, делая из бумажки незначительный проходной эпизод, случайное совпадение. В дальнейшем именно это умолчание будет иметь нехорошие последствия: в определенном смысле оно стоит Люпину дружбы Снейпа, а Сириусу — оправдания в глазах общества.
Но пока все шоколадно. Две принципиальности быстро находят общий язык и выступают единым фронтом на ковре у Директора.
Нижеследующий реконструктивный набросок углем создан почти исключительно на материале характеров персонажей и, в общем, недоказуем, хотя очень хорошо укладывается в имеющуюся канву событий.
То, что среднее поколение явилось отчитываться парой, хороший знак. Докладчиком, естественно, выступает Снейп, ибо поручение было дано в основном ему. Да, Гарри действительно ходил в Хогсмид и был пойман с поличным, за что получил свою воспитательную беседу со всей строгостью и в полном объеме, сообщает Северус. Ремус стоит плечом к плечу с коллегой, имея вид полной и безусловной поддержки соратника. Директор смотрит на мальчиков добрыми голубыми глазами, особенно веселясь в те моменты, когда Снейп по ходу рассказа спотыкается, а Люпин деликатным шепотом суфлирует, восстанавливая необходимый ритм речи коллеги. Под конец Дамблдор окончательно впадает в глубокий восторг, очень хвалит докладчика, с веселым одобрением глядит на группу поддержки так, чтобы Северус не заметил, и предлагает команде вазочку с дольками. Конец наброска углем.
Положительные эмоции, конечно, не мешают многоопытному Директору отметить для себя те места, в которых Снейп споткнулся, и сделать выводы о том, какие именно пункты задания за него выполнил Люпин.
В общем, понятно, как вышло, что сладкая парочка сумела утаить от Дамблдора значительный кусок инфы. Люпин молчит как партизан, что Снейп провалил задание, а Снейп не менее партизански молчит о Карте... а на самом деле Дамблдор прекрасно понял все о проколе любимого зельедельца, но именно шоу-программа по сокрытию промашки и позволила глубоко запрятать все следы Карты.
Итак, всем хорошо. Дамблдор доволен, что задание выполнено, счастлив, что оно выполнено в тесном дружеском взаимодействии, и вообще что эти двое наладили отношения (ну наконец-то!) и даже пытаются обвести его, Дамблдора (это отдельное и большое удовольствие). Снейп сохраняет лицо перед любимым и языкастым начальником, нелюбимым Поттером и вежливым Люпином. Да еще, возможно, втайне хихикает над тем, что последний вежливо просит не говорить Директору о Карте Мародеров — надо же, какой деликатный оборотень попался, стесняется какой-то школьной шалости.
Кроме сохранения девичьей стыдливости, Люпин, с точки зрения Снейпа, получит еще драгоценный подарок — вполне приличное (ну ладно... почти хорошее) отношение коллеги и соратника по Большому Делу. Недаром Снейп отправляется в июньское полнолуние присмотреть, выпил ли соратник зелье. Забота пополам с шипением — это для него очень характерно.
О том, что на самом деле получил Люпин от дружеского договора, Снейп догадается лишь в то же самое полнолуние.
О да. Фактически тихий Люпин коллегу обманул, точнее, позволил ему обмануться, умолчав о некоторых деталях, и тем самым обыграл Северуса вчистую. Конечно, богатое воображение Снейпа, скооперировавшись с его же оскорбленным самолюбием, еще очень много накрутило сверху, — но, по нашему мнению, повод он в принципе имеет. Он находился в безвыходном положении и полной власти Люпина, тот повел себя очень благородно, завоевав доверие Снейпа по-настоящему... совсем по-настоящему... а ведь Снейпу так хочется, чтобы его любили... особенно те, кто заслужил его уважение...
