— Юни, я тоже могу тебя покатать! — Радостно предложил Тагит.
— И я!! И я! — Раздались предложения с разных сторон. Полетать с всадником, да еще и показать красоты с детства приевшейся долины интересно было всем. Однако Верена вытянула шею и проникновенно зашипела. Желающие поучаствовать нехотя освободили взлетную полосу и потихоньку разлетелись, а Юни все-таки сумела заползти на спину подруге.
Несколько шагов, упруго прокатывающиеся под кожей мышцы, пугающее падение и мгновенно распахнувшиеся крылья, уносящие в небо. Ветер ерошил волосы, снова выбившиеся из косы, под крыльями Верены плавно проплывали красоты Арандорского хребта, и Юни чувствовала себя почти счастливой. И не замечала неотрывно следящие за ними снизу задумчивые янтарные глаза.
Прошло, пожалуй, несколько часов, прежде чем уставшая Верена приземлилась перед своей пещерой, позволив девочке сползти на твердую скалу. Впрочем, и пары минут не прошло, как драконна снова умчалась — позвал кто-то из молодежи. Юни с удовольствием перекусила, на свежем воздухе у нее разыгрался зверский аппетит, умылась водой из фляги и присела на камушек на самом карнизе в позе Мефистофеля.
— Грустишь? — Макушки коснулось теплое дыхание.
Юнона подняла голову. Черный гигант распластался по отвесному склону, как диковинный паук. Цепляясь за трещины в камне одновременно всеми четырьмя лапами и даже когтями на сгибах крыльев, Отец-Дракон проманеврировал еще немного и выбрался на уступ. Надо же, поместился!
— Размышляю, — ох, а яда в голосе можно было бы и поменьше.
Старейший грохочуще рассмеялся и неожиданно осторожно протянул к девочке левую лапу. Юнона оторопело уставилась на полусогнутый и отставленный мизинец.
— Ну, что? — Янтарные глаза полыхнули весельем. — Мирись-мирись-мирись?
Девочка рассмеялась и сцепила свой палец с кончиком острого когтя. Ящер важно потряс получившейся конструкцией.
— Старейший, — отсмеявшись, уточнила Юни. — Что это было? Неужели вы опустились до непосредственного копания в кое-чьих мозгах?
— Что же ты сразу начинаешь меня подозревать? — Усмехнулся дракон. — Мозги — такая тонкая вещь, что лишний раз туда лучше не лазить. Все просто. Я действительно очень древен, дитя. И мне довелось повидать немало миров.
— Вы были на Земле?! — Юнона оперлась обеими руками на широкий нос ящера.
— Да, и не только там, — самодовольно фыркнул зверь, окутывая ее теплым дыханием. — Открою тебе страшную тайну. Ты можешь называть меня Глау. И давай уже на "ты". Вежливые расшаркивания приняты скорее среди гуманоидных рас.
— Это твое настоящее имя? — Удивилась девочка. Услышанное не впечатляло.
— Это часть моего настоящего имени, — уточнил исполин. — Это было мое первое имя, и без ложной скромности скажу — от его звука трепетали многие сердца.
— Первое имя? Как это?
— Истинное имя — это твоя суть. Меняется суть, меняется имя. Меня звали Первым. Меня звали Грозным. Меня звали Беспощадным... Меня назвали Мудрым. А теперь меня величают Старейшим, ибо я старше этого мира. Я видел расцвет и закат цивилизаций. Многие народы рождались и прекращали свое существование у меня на глазах (не без моего, между прочим, участия!). Я повергал злодеев и отступал перед героями. Я давал советы магам и устраивал ловушки королям. Я видел живых богов, сражался против и за них... Я прожил долгую славную жизнь, мой род множится и процветает, и это тоже моя заслуга. Здесь в Нарванне я провел несколько веков, полных заслуженного покоя и тихого счастья. Но придет день, и я покину Нарванну, чтобы вновь вершить судьбы миров.
— А еще тебя можно назвать великим вруном, — беззлобно поддела девочка, умиротворенная мерным голосом дракона. — Вешаешь мне тут лапшу на уши. Ты великий и ужасный, а домой меня вернуть не можешь. Или не хочешь? Врун и есть!
— Нет, дитя, я не лгу тебе. Просто...
— Просто немного не договариваешь! — Со смехом закончила девочка и гигант усмехнулся в ответ.
— Я подумал над твоими словами. Мнения своего не изменю, чтобы ты не говорила. Но есть у меня идейка, кто может быть тебе полезен. Не знаю, правда, где он сейчас, я давно не поддерживал с ним связи. В свое время ему удалось скрыться от Венджера, и он неплохой маг. Старомоден и узколоб, но это не самые страшные недостатки. Я попытаюсь его найти, но на это уйдет время.
— Спасибо, — кивнула девочка.
— Темнеет, — спустя какое-то время заметил дракон. — Полетели к огню, пришло время для вечерних бесед.
Гигант осторожно поместил девочку в своеобразную клетку из скрещенных когтей и слетел вниз, к восточному краю долины, где гора обрывалась ярусами, образуя на середине своей высоты маленькое плато.
Там уже были сложены большие ветки, а местами и сухие стволы деревьев. По ярусам рассаживались драконы, в полутьме их глаза мерцали, как драгоценные камни. Старейший опустился на само плато и мощным выдохом поджег заготовленные дрова. Из десятков глоток вырвалось вибрирующее ворчание, и Юнона присела на любезно предложенную ей лапу.
Старейший заговорил, обращаясь одновременно к каждому и ни к кому конкретно. Он представил Юнону и вкратце изложил ее историю. Упомянул о помощи, оказанной ей оборотнями, что вызвало недоуменное перешептывание среди крылатых слушателей. Напомнил соплеменникам Венджере и вреде, приносимом этим магом Нарванне. Вспомнил о временах, когда еще был един Ковен, состоявший из двенадцати сильнейших магов, плавно перетек с истории Нарванны к самому миру. Юни слушала черного дракона, почти не дыша. Она прекрасно поняла, что в большей степени мудрый гигант рассказывал это все для нее самой: глупо предположить, что коренные уроженцы Нарванны никогда не слышали о Лазурном или Чародейских дебрях, Радужных землях, Лайтмисте, Жемчужном озере или прочих чудесах.
А потом были глубокая ночь, звездное небо и тепло драконьего тела под боком. Солнце, пробежавшее по карнизу и зацепившее боковую стену. Блестящая гладь горного озера; вода, обжигающая холодов в первый миг, и мгновенно привыкающее тело. Были беседы с драконами и вечерние посиделки. Были полеты над долиной и дальше — вглубь хребта. На спине Верены девочка уносилась то на север, вплоть до устья Ясноструя, кипящим потоком прорезающим скалы и стремительно врывающимся в море. Плавная и величавая на равнине, здесь река билась и бесновалась в своем каменном ложе. Чтобы попасть в Нарванну со стороны Арандора, необходимо было обладать крыльями. Хотя, та же Верена утверждала, будто некогда легкие эльфийские ладьи поднимались по Яснострую против течения вплоть до Триречья. Юнона кивала и не верила, а драконна несла ее уже на юг. Там горы переходили в покрытые лесом холмы, и постепенно на горизонте сливались с Чародейскими дебрями.
Несколько раз заглядывали в горные поселения. Люди в Арандоре селились мало и редко, от одного села до другого можно было добираться много дней, но Верена летала напрямик и жила в другом скоростном режиме. В горных селениях Юнона запасалась провизией на несколько дней. Особенно хороши были свежевыпеченный хлеб и тонко нарезанное копченное со специями мясо. Произраставшие здесь овощи и фрукты были потрясающе сочными, а наваристая мясная похлебка подавалась в каждой корчме. Сами горцы оказались, на удивление, светловолосыми и голубоглазыми. Особо странно это смотрелось на фоне темной загорелой кожи. Одежду местные жители предпочитали плотную, из грубой ткани и кожи. Почти каждый второй был вооружен. Из лавки кузнеца драконна вытаскивала девочку чуть ли не силой. Луки Юнону не заинтересовали, а вот короткие клинки с богато изукрашенными гардами, длинные, загнутые на манер драконьих когтей кинжалы, наручи, легкие кольчужки — все это очаровывало дитя двадцать первого века, выросшее на рыцарских романах. Сами горцы Юнону встретили со сдержанным любопытством. Присутствие Верены разом отсекало все лишние вопросы, и в целом местные жители отличались гостеприимством.
Тем же вечером Юнона потребовала объяснений у Верены. Драконна долго не могла понять, чего девочка хочет от нее. Помог все тот же вездесущий Тагит. Он объяснил, что уроженцы здешних мест испокон веков имели своеобразную внешность. Возможно, виновата эльфийская кровь — считается, что будущие горцы пришли с Лазурного. И вообще черноволосые и сероглазые, как Арнора, среди горянок редкость.
Желающих рассказать об Арноре было порядком, но запомнилась Юноне стихи, полупропетые — полупродекламированные глубоким звучным голосом Тайрета.
Давно разрушилось селенье,
И говор здесь людской утих.
Лишь только камень светло-серый
Хранит тропинки гор седых.
Давно прошли те времена —
На камне руны почти стерты,
Но шепчет древняя молва —
Скала та кровью омыта!
Да, право древнее преданье:
Здесь принят был последний бой,
Но деву раньше схоронили —
Как был покинут дом родной.
Не знал ее отец угрюмый,
В каких краях пропала дочь,
Она исчезла в тьме безлунной,
Где ей никто не мог помочь.
И мало кто смог сопоставить
Пропажу девочки чужой
И голос гор — протяжный, долгий,
Тоскливо-звонкий волчий вой.
Но не погибла. Устояла,
Себя и гнев преодолев.
С небытия сквозь боль восстала
Единственной из королев!
Арнора стала снежно-белой:
Нелегкий путь сужден судьбой...
Не воин, а младая дева
Вела чудовищ в смертный бой!
Давно забыто Вражье имя,
Курганы поросли травой.
О том, как пала Героиня
Не слышно уж в молве земной.
Она погибла за свободу,
Свою победу одержав.
Ее вернут ее народу,
Когда Зло одолеет прах.
Захваченная древней легендой, на следующее же утро Юнона уломала драконну полюбоваться, издалека правда, на печально известный Араинский пик — самую высокую точку Нарванны и самую опасную гору Арандорского хребта.
Старейший не появлялся, и на вопросы девочки Верена неопределенно пожимала плечами. Вроде бы он не покидал своей пещеры. Как он собирался искать мага, да и вообще, собирался ли исполнять обещание — было непонятно.
Снова день складывался с днем. Ажиотаж в Крыле по поводу гостьи поутих, Верена вернулась к своим обязанностям и стала проводить с девочкой куда меньше времени. Предоставленная днем самой себе, Юнона чувствовала, как возвращается депрессия, усыпленная еще в Светозарном лесу. Здесь, среди могучих гигантских созданий, она, как никогда, чувствовала свою слабость и никчемность.
Обжигающие объятия озера отгоняли дурные мысли, но лишь какое-то время. Пока девочка не обнаружила, что загар на ее кожу не ложится. Отдельные прядки, выгоревшие еще дома, осветляли копну волос, но нарваннское солнце словно игнорировало Юнону. Все эти мелочи, складываясь вместе, то заставляли сердце загораться надеждой, то снова тонуть в отчаянии.
Юни разбила водную гладь и наполовину выползла на выступающий из воды камень. Обгореть она теперь не боялась и с удовольствием болталась наполовину под жаркими лучами, наполовину в прохладной воде. Особой живности в кристально чистом озере не водилось. Даже редким рыбкам не по нраву было соседство с огромными ящерами, и шустрые стайки чуть что скрывались в глубине.
Глаза расслабленно закрывались, когда на разгоряченную спину неожиданно обрушились тяжелые холодные капли. Юни взвизгнула и, скатившись с камня, с головой ушла под воду. Вынырнула, проморгалась, отплевалась и столкнулась взглядом с довольными янтарными глазищами.
— Старейший! Тебе же, черт знает, сколько лет, а ты безобразничаешь, как малолетка!
— Прости, не удержался, — голос исполина лучился самодовольством.
Он опустил под воду крылья и сильнее выставил шею. Поместиться-то в природном бассейне он поместился, но явно как-то впритык. Юнона подплыла к облюбованному камню и выбралась на него полностью. Хорошо все-таки, что она не поддалась на уговоры Верены и всегда купалась в короткой, но плотной майке и обрезанных ножом шортиках.
— Ого! — За прошедшие дни чешуя Старейшего поблекла, а в мудрых глазах поселилась усталость.
— Да, не красавец, знаю. Что поделать: бродить по Нарванне мыслью совсем не то же самое, что облететь ее на крыльях. Неприметно, но куда утомительнее. А я за каких-то десять лет подрастерял сноровку.
— Ты нашел того, о ком говорил?
— Конечно, — лукаво подмигнул ящер. — Разве были сомнения? Если кратко, я сообщил ему о тебе, мы договорились, что он встретит тебя возле Старграда в три часа пополуночи третьего дня месяца.
— Э-э, можно перевести для не столь мудрых?
— Перевожу: через четыре дня ты сядешь на спину Верене с тем расчетом, чтобы ночью, но до полуночи приземлиться возле столицы. У тебя будет с запасом времени, чтобы добраться до условленного места.
— А сколько дней лететь до столицы?
— Нисколько. Ради такого дела я открою вам воздушный коридор. Доберетесь за несколько часов.
— Что такое воздушный коридор?
— Целенаправленное сжатие пространства. Одна из наших врожденных особенностей заключается в том, что, когда дракон летит на большой высоте, он как бы прорезает пространство. К примеру, вы с Вереной добрались до Крыла за пару дней. А если с места вашей встречи двигаться пешком, путь займет несколько недель.
— Ничего себе расстояньице! — Присвистнула девочка. — То есть, за какую-то неделю среднестатистический дракон может пролететь всю Нарванну насквозь?
— Всю не пролетит, такой полет отнимает очень много сил и используется в экстренных случаях. В жилах Верены течет моя кровь, иначе она бы просто не успела забраться так далеко от Арандора. Но теоретически такое возможно.
— Старейший, а почему драконы избегают людей? Из рассказов старших я поняла, что так было не всегда, — осторожно спросила Юни.
Черный гигант молчал так долго, что девочка успела пожалеть о своем любопытстве. Глаза ящера гневно сузились, в груди бродило глухое клокотание. Однако он все же произнес.
— Мы и раньше держались особняком. В людских поселениях мы были редкими гостями. Наиболее близкие отношения мой народ поддерживал с эльфами и магами. Однако... Тринадцать лет для нас как один миг, и я помню все, словно это произошло вчера. Я был вынужден заключить соглашение, по которому мой народ не имеет права вмешиваться в жизнь остальной Нарванны. Мы заперты здесь, и в этом многие винят меня. Они правы, большая часть вины за произошедшее лежит на мне, но при нынешних условиях договор не может быть нарушен. Верена очень рисковала в тот день, когда покинула Арандор. И я прошу тебя, Юни, понять. Моя дочь обязательно пообещает тебе помощь. Но предоставить ее не сможет. Я не смогу этого допустить. Прости меня.
— За что? — Философски пожала плечами девочка. Если честно, рассчитывать на помощь огнедышащих ящеров она и не спешила. Будь все так просто, они бы давно навели порядок без ее просьб. Что для дракона нежить? Так, растопка на один выдох.
— За то, что оставляю тебя одну и даже не могу объяснить причин подобной трусости.
— А причины и так ясны, — фыркнула девочка. — Венджер!
— Все что я могу, — спустя какое-то время продолжил гигант. — Так только дать тебе несколько советов. Но едва ли они будут сильно оригинальны. Твой белый и пушистый друг, — Юни не удержалась и рассмеялась. — И так успел обрисовать тебе ситуацию. Я не сказал моему знакомцу, что ты иномирянка, сделаешь это сама. Но никому, больше никому ни слова! Сюда нельзя попасть извне, и уйти отсюда невозможно. Ты понимаешь теперь, почему так важно скрывать, что ты иномирянка?
