Хроники Дебила. Свиток 1

...Кстати именно Витек, на том самом пиру пытался разговорить меня, для начала, (как он мне рассказал), поливая издали самыми отъявленными ругательствами, которые вызубрил находясь в плену. А затем уж обратившись напрямую. ...Тест я сдал. И вспомнил про него, когда Леокай сделав мне свое предложение, — пообещал и всю возможную помощь, — материальную и интеллектуальную. — Я спросил про человека говорящего на верблюжачьем, и получил Витька.

Леокая кажется это не очень порадовало, — данный кадр был нужен ему самому. А вот сам Витек был в полном восторге, — похоже год плена, так и не смог выбить из него дурь и тягу к приключениям, и возможность попутешествовать со степным Вождем, завалившим самого Анаксая, его шаманом и сестрой-принцессой-красавицей. (Видел я какие он на нее взгляды кидает. И хотя она похоже старше его на пару лет, — сдается мне Витек ее пожилой тетенькой отнюдь не считает. ...Вот мне заботы, теперь и за этими доглядывать!).

...Ну а пока, — я учился у Витька верблюжачьему, заодно вызнавая особенности быта и обычаи этого племени. — Вот только одна беда, — верблюжачий он знал на уровне "принеси-подай, пшел вон рыбья морда, верблюжачий кал". ...Попытайся я выдать себя за верблюжатника с таким багажом знаний, — уподобился бы крутому голливудскому шпиону, который говоря с диким акцентом по-рюськи, выдает себя за местного, стоя летом на Красной площади в треухе и валенках, к тому же будучи по рождению негром. То же самое и с обычаями и бытом. — Все они постигались мной, переломленные как об колено, через линзу восприятия Витька. Хотя какая линза? — Это слово подразумевает нечто прозрачное и аккуратное. — В голове же Витька была сплошная каша, и каждое его утверждение приходилось старательно "почикав" бритвой Оккама, долго процеживать сквозь фильтр здравого смысла и собственных наблюдений.

Так что пока, со слов специалиста по верблюжатникам, — я знал что они были народом "неправильным и дурным". Особенно их дурь, по наблюдению Витька выражалась в готовности резать друг дружку из-за каждого пустяка, вроде сна на посту, украденной овцы и прочих мелочей. Об этом он мне поведал первым делом, как о самой баснословной "неправильности" в обычаях верблюжатников. ...Его можно понять. — Степняки могли убить друг дружку в приступе ярости, хотя как правило такое случалось крайне редко, ибо слепая ярость, — удел слабаков, а слабаки вымирали до совершеннолетия, зачастую, — как раз из-за приступов слепой ярости. Так же естественный отбор, убирал до совершеннолетия тех к мог бы серьезно проштрафиться. — Коли ты не научился не спать на посту, — тебя же первого тигр и сожрет. Вороватого подростка, его же сотоварищи будут лупить до тех пор, пока либо не выбьют из него эту склонность, либо саму жизнь. Так что взрослых воров не было. Трусость, — а что это такое? — Трусы умирали еще во младенчестве..., от страха.

Жизнь степняков была проста, незамысловата, а врагов вокруг было достаточно, чтобы еще и пакостить тем кто живет рядом с тобой. ...Внутри рода, — убиваешь и крадешь у себя. — А весь мир снаружи, — твои охотничьи угодья, там можно делать что угодно, никто не осудит.

... Так что казней за проступок, или нарушение обычаев..., такого у них практически не было. Ну а на самый крайний случай, — серьезно проштрафившихся, просто изгоняли из племени, и это было горше смерти.

У горских ребят, насколько я мог понять, тоже были схожие обычаи. ...Или скорее уж — роль играло небольшое количество серьезных запретов и их разумность проверенная временем. ...Убил? — ну если убил в честной драке, — тебе только почет за возрастание Маны, и обязанность заботиться о семье убитого. ...Стащили овцу? — нефиг было клювом щелкать...., впрочем, если докажешь что твоя, — получишь обратно, да еще и с вирой. Залез на чужой участок? — Так есть куча видоков и старейшин, которые вовремя "поправят" зарвавшегося кадра. Не заплатил налоги? — Спи спокойно, потому что есть теперь будешь со стола Царя Царей.

Войны у горских, были скорее мужской забавой и экстремальным видом спорта, так что железной дисциплины не требовали, — никто под покровом ночи не подкрадется. А если кинул строй и побежал, — этот позор будет тебе худшим наказанием чем сама смерть.

А вот у верблюжатников, и это я заметил еще тогда в степи, с дисциплиной все было в порядке. Регулярные патрули, четкая охрана, налаженная служба снабжения, — все это говорило об опытной Армии, не один год, (а в местных условиях, может и не один десяток лет), проведший в бесконечных походах и сражениях. А тот факт что про эту армию и эти сражения, до недавних пор никто не слышал, — говорило о том, что пришли они откуда-то очень издалека. И если верить утверждениям Витька, что верблюжатники неплохо умеют пользоваться плавсредствами, — возможно и приплыли. Вроде как европейцы, в один безрадостный для местных аборигенов миг, — приплыли к берегам Америки.... Со всеми вытекающими отсюда последствиями. ...Это кстати был почти идеальный вариант, объясняющий практически все загадки.... Кроме одной, — где сейчас те огромные корабли, на которых можно было бы перевести столько верблюдов?

И вот, на нас снова пахнуло степью. Вкус ветра был не очень привычным. — Даже я явственно чувствовал привкус соленой влаги и запахи йода, приносимые южным ветром. — Зато это была степь, и мой приятель Лга*нхи просто-таки расцвел будто подснежник в марте. На радостях он даже припустился нарезать круги вокруг нашего каравана, будто бы мы были старшими братьями, а он нашим пастухом. ...Я орал на него и требовал поберечь ногу, а это двухметровое дитятя вызывало меня и всех остальных, играть с ним в салочки и носиться на перегонки. — ...Иди ты нахрен, — я за тобой даже за хромым не угонюсь. Хотя....— внезапно почувствовал, что собственные ноги желают припуститься по степи ровной рысью..., — вот оно тлетворное влияние дикарской жизни.

Впрочем, очень скоро, ногам нашлась работа. — Мы с Лга*нхи вызвались идти на разведку. ...Поскольку возле основных путей еще могли стоять верблюжатники, отряд наш прошел какими-то обходными тропами, и теперь нам придется переть по целине, без всяких троп и дорог. ...Что для нас с Лга*нхи было делом привычным, потому мы, (он), и вызвались идти на северо-восток, туда где лежали привычные дороги, чтобы посмотреть что там нонче верблюжатники вытворяют. С нами вызвался идти заместитель командира отряда воинов, — еще довольно молодой парень по имени Ревмал, и жертва шила в заднице, — Витек. Я конечно согласился. — Во-первых, они будут задавать скорость, так что мне не придется выбиваться из сил гонясь за своим быстроногим но туповатым Вождем, а во-вторых, — в случае чего, как говорится, — "Мне не обязательно бежать быстрее медведя, достаточно бежать быстрее тебя". — (Шутка)..., (почти)..., (Все равно Лга*нхи в драку полезет, а я за ним).... (А жаль).

...Увы, к моему сожалению, Ревмал тоже оказался неплохим бегуном. Нет конечно, со степняком ему было не сравниться. Но вот со мной он бежал вполне на равных. Витек тоже от нас сильно не отставал. — Недостаток навыков в беге, компенсировались у него молодостью, и "пришпоривающим" эффектом, которое оказывало шило в заднице. Так что уже через пару дней, — мы вышли к дороге. ...А уже к обеду, нашли очередной лагерь верблюжатников. Для Ревмала это был повод вернуться назад, — все пропало, путь закрыт! — Но я настоял на более детальном обследовании местности. Мы разделились, и обошли лагерь по большому кругу.... Как я и подозревал, — других лагерей в округе не было. А язык Лга*нхи оказался таким же быстрым как и его ноги, так что насчет пленника, первым высказался он. Видать ему не терпелось влипнуть в очередные неприятности. ...Вот только мои планы были несколько иными.

Не в том смысле, что я пытался как-то радикально избежать неприятностей. — В конце концов, в чем-то Лга*нхи прав, — жизнь штука опасная, и схлопотать от нее перо в бок или камнем по маковке, можно было в любом месте.

....Скорее даже то что задумал я, в случае неудачи сулило куда большие неприятности. Зато если моя задумка сработает, — можно будет довольно быстро вернуться к Леокаю, с отчетом о проделанной работе, и пачкой счетов, требующих немедленной оплаты. И для этого не придется ходить за тридевять земель, каждую секунду рискую схлопотать копьем в брюхо, или ледорубом в темечко.

...Впрочем, — пленник-язык, моему плану не мешал. Скорее даже помогал, учитывая наличие переводчика в лице Витька. Только вот в выборе этого пленника надо было действовать крайне осторожно, чтобы не спугнуть верблюжатников раньше времени. ...Так же осторожно, как и убеждать членов своей разведгруппы послушаться моих ценных рекомендаций, без того чтобы сразу огласить весь план. Потому как есть веские подозрения что его, мягко говоря не примут.

С пленником вышел голимый цирк. — Брали-то мы его той же ночью.

Причем все мое участие фактически ограничилось тем, чтобы ткнуть пальцем в отходящую от лагеря четверку пеших вояк. Судя по направлению, это была фуражная команда, посланная к дальним выпасам, (мы уже знали где они), за очередной отарой овец. ...Как я понял, — стояли тут верблюжатники уже с начала лета, и их скот подожрал всю зелень вокруг лагеря с трех сторон. Четвертая видимо предназначалась для "дежурных" верблюдов. (даже в этом, у верблюжатников был полный порядок). Потому отары овец и стада овцебыков паслись уже почти в дневном переходе от лагеря.

Мы проследили наших жертв до отар, дождались когда они сформируют стадо, и отгонят его в сторону от основной массы, дабы не париться с этим поутру. Дальше уже работали Лга*нхи с Ревмалом. ...Или скорее уж, — Лга*нхи, который используя старые степные навыки по выслеживанию тигров и вражеских дозорных, незаметно подкрался к костру, и грохнул трех дремавших возле него вояк. А вскочившего, и изготовившегося к бою четвертого, которого мы условно посчитали главным в этой компании, отвлек на себя Ревмал, которому видите ли западло было воевать под покровом ночи, да и еще напав внезапно.... (И как тут с такими чистюлями, полноценную партизанскую войну вести? Его и на эту операцию удалось уговорить лишь доводами о том что верблюжатники не настоящие люди, а захват пленного, это не настоящая война).

...Так что пока Ревмал выплясывал перед растерявшимся верблюжатником танец вызова на смертный бой, — Лга*нхи умудрился выбить у того из рук копье, и свалить на землю подбив древком копья ноги. Затем мы быстренько повязали супостата и увели на несколько километров в сторону, для экспресс-допроса.

...Допрашивали долго. Нет, не потому что нам попался особо "идейный фашист", из которого даже стоны пришлось бы клещами вытаскивать. — Говорил пленный охотно. Но я и даже Витек его почему-то не понимали. ...Ну тоесть Витек еще что-то понимал, но только частично, и кажется не совсем правильно. ...В общем, — сильно упал Витек в моих глазах, в качестве переводчика. ...Пока не выглянуло солнышко и не осветило светлорыжие лохмы пленного, и его, типично степняцкую физиономию с характерными ритуальными шрамами. И тогда я снова включился в беседу, заговорив с пленным на степном диалекте. — Взаимопонимание пришло очень быстро. — Конечно были некоторые неясности, — но не более, чем при разговоре москвича с каким-нибудь архангелогородцем, — некоторые специфические слова и говор, а в остальном, — полное понимание.

....Звали его Мнау*гхо. И был он когда-то вольным кочевником, откуда-то из далеких-далеких южных степей. Конкретнее он не мог сказать, — названий которые он называл мы не знали, а длинна пути, которым он сюда шел, характеризовалась числительным "много".

...И наехали на эти далекие земли верблюжатники.... И побили многие племена.... А оставшихся поставили перед выбором, — либо служить им, либо отправляться в преисподнюю вслед за проигравшими.

...Племя Мнау*гхо выбрало покорность. И началась у нашего героя и его соплеменников, совсем иная жизнь. ...Поначалу их даже особо и не строжили. — В принципе, они делали тоже что и раньше, — кочевали куда скажут (только вот поперек обычных маршрутов), и сражались с встречными племенами. ...Вот только старших братьев приходилось по одному, по два, отдавать на прокорм новым хозяевам, (Лга*нхи скорчил презрительную мину), да и племя становилось все меньше и меньше, тая в постоянных схватках. А когда от старших братьев остались всего один бычок да три коровы, а от племени, — пяток воинов и куча баб. — Их окружил отряд аиотееков, (так называли себя сами верблюжатники), верхом на оуоо, (сиречь верблюдах), — старших братьев забрали в котел, воинов в солдаты, а баб..., которых помоложе оттрахали, а остальных прогнали в степь, где они вероятно и сдохли от голода.

Ну а Мнау*гхо, начал постигать искусство быть пехотинцем-верблюжатником. — Воевать в строю и работать, драться, спать, есть и срать, по указке командира. ...Тех кто не выдерживал подобной нагрузки на психику, — убивали без всякой жалости. Зато оставшиеся научились бояться своих командиров сильнее чем врагов, и подчиняться беспрекословно любому их приказу.

-...А что мы могли? — Жалостливо бормотал Мнау*гхо, в ответ на презрительные взгляды Лга*нхи. — Они же демоны! Сражаться с ними невозможно. Даже если убьешь одного-двух, на их место придет десяток, и вырежет всех, кто был в то время рядом. — Силе демонов, можно только покориться. (...М*да. — вот еще один случай естественного отбора, — "человек покорный").

— А если бы был кто-то другой, сильнее демонов, — ты бы покорился ему? — Спросил я невзначай у бедолаги.

— Никого нет сильнее демонов. — Обреченно ответил Мнау*гхо. — Многие племена вставали на их пути, и все они были либо уничтожены, или покорились.

— Улот не покорился вам, и не покорится никогда. — Запальчиво возразил чистюля Ревмал.

— Они сказали, что покорится. — По-прежнему уныло возразил пленник. — Они побили вас в степи. Побьют и в горах. Просто на это уйдет больше времени.

Прервав Ревмала, пытавшегося устроить кулачную дискуссию по поводу непобедимости бесстрашных воинов Улота, я спросил. — "А зачем тут стоит лагерь?". И увидев недоумение на лице Мнау*гхо, уточнил, — Какие такие задачи выполняете....

...Вот уж правда, если дебил, то это надолго, — не мог сформулировать вопрос поточнее. — Пленник начал подробно объяснять чем он тут занимается в составе ограниченного контингента оккупационных войск. ...Тут было и конвоирование овец в лагерь, и копание нужников, и стояние на посту.... Перечислена еще куча разных видов работ и обязанностей. — А с какой целью тут вообще стоит лагерь? — бедолага похоже даже не задумывался. — Это не его война, и не его дело с какой стати начальство пожелало чтобы он находился тут, а не где-нибудь в другом месте. А разным там тактикам да стратегиям бедный дикарь был не обучен, так что догадаться о целях начальства не мог.

(...Офигеть как опустились ребята. — Вдруг подумалось мне. — Ведь это же были степняки, привыкшие чутко сторожить свои стада и стойбища по ночам. Но видно когда служишь из-под палки, — даже собственную шкуру начинаешь охранять спустя рукава, раз начальство не видит. ...Повод задуматься....).