-Внезапно рядом с Таллией оказался богато одетый господин. Он сказал, что хочет купить целый воз утвари — обставить новый дом. Она хотела подвести его ко мне, как вдруг он схватил ее за руку, развернул лицом к себе и воскликнул: "О, Эмир, я давно не встречал подобной красотки!" Тут же, откуда ни возьмись, появилась стража, целая толпа. Они схватили Таллию...она кричала и вырывалась, пока ее тащили в палантин...правда, ее крики тут же умолкли, как только опустилась шелковая занавеска. Я пытался кинуться за ней, отбить ее, но они оказались сильнее...мой прилавок перевернули, а меня избили — правда, не очень сильно. Калиф тогда еще насмешливо сказал: "не тратьте на него силы, он все равно ничего не сможет сделать".
-Кто такой Эмир? — машинально уточнила я, обдумывая рассказанное Дарсаном. Тот испуганно приложил два пальца ко лбу и отвесил поклон в сторону востока:
-Злейший враг Пророка, Госпожа. Владыка Демонов Нижнего Царства.
Я кивнула и запоздало спохватилась:
-Это что же получается: калиф мог спокойно разгуливать среди народа? Как так получилось, что ты его не узнал?
-Мало, кто знает калифа в лицо, госпожа, — спокойно пояснил юноша, — он пользуется этим и время от времени ходит по столице, слушая, о чем говорят люди. Правда, думается мне, его больше интересовали девушки...
Дарсан вновь помрачнел и уставился в пол. Я отважилась ободряюще потрепать его по плечу:
-Выше нос, друг мой. Не бывает безвыходных ситуаций. Кажется, у меня уже созрел план.
* * *
-Вы с ума сошли, хэннум!...простите, — парень запнулся и, вспомнив о своем положении, опустил голову. Я снисходительно посмотрела на него снизу вверх, с комфортом вытягиваясь на роскошной кушетке. Решив продолжить разговор в более уединенной обстановке, я уплатила за один из самых роскошных номеров караван-сарая, и накрепко заперла все двери.
Чертовски приятно тратить деньги. Особенно чужие.
-Почему? Что тебе не нравится? У Алдории множество посольских миссий по всем трем материкам, поэтому я решила, что выдать себя за посла не составит труда.
Дарсан, осмелев, замахал руками, будто отгоняя назойливую муху, вьющуюся перед лицом:
-Вы не понимаете, госпожа. С некоторых пор правила приема иноземных гостей ужесточились...калиф вообще всегда отличался нетерпимостью к чужеземцам. Послов не пустят ко двору без предварительных переговоров с первым визирем.
Я недовольно прикусила губу: не люблю, когда на моем пути возникают препятствия. С другой стороны, следовало поблагодарить Богов, что мне попался такой толковый спутник: без него я бы сильно рисковала головой.
-А откуда ты все это знаешь? — подозрительно осведомилась я, перебирая в уме варианты проникновения во дворец.
-Тетка прислуживала при кухне несколько лет назад, — безрадостно сообщил парень, — ее потом прогнали, после исчезновения матери калифа.
Он испуганно умолк и быстро глянул на меня, словно испугавшись, что сболтнул лишнего. Однако на меня его заявление не произвело сильного впечатления: голова была занята другим.
-Какого исчезновения? — рассеянно поинтересовалась я, перебирая яшмовые четки.
-Тетка рассказывала, что за день до того, как ее выгнали, мать калифа перестала появляться во дворце, — по всей видимости, Дарсана тоже не особо волновало это известие, — скорее всего, калиф отослал ее за пределы столицы.
Я покивала. Такое встречается у венценосных особ: потенциального соперника по престолу лучше держать подальше от себя. Даже, если это мать; особенно, если она уже ранее этот самый престол занимала.
Правда, я не думала, что калиф обошелся высылкой родственницы. Что-то подсказывало мне, что ей был уготовлен куда более далекий путь.
-Вернемся к нашим гхалгам
* * *
* * *
, — строго сказала я, — если вариант с послом не подходит, то, может быть, имеет смысл притвориться местными жителями, попросившими аудиенцию калифа по важному вопросу? Тебе-то и притворяться не потребуется, а я нацеплю каэджаб
* * *
* * *
, а ты скажешь, что я — твоя немая родственница.
Тут мне пришло в голову, что немой родственнице было бы вовсе необязательно являться на прием к калифу лично, но промолчала. Дарсан вновь энергично замотал головой:
-Калиф беседует с нами раз в месяц, когда луна идет на убыль. Во все остальные дни дальше третьего визиря нас не пустят.
Я тяжело вздохнула и вновь занялась четками, погрузившись в мысли. Дарсан топтался на месте с виноватым видом, словно это он был тем единственным препятствием, что мешало мне попасть во дворец.
Неожиданно меня осенило, и я торжествующе прищелкнула пальцами:
-Есть! Дарсан, знаешь, что сказал однажды один старый, мудрый одноглазый пират?
-Нет...— растерянно протянул юноша, недоуменно глядя на меня.
-Он сказал: "Если не знаешь, как лучше солгать, говори правду". Поэтому мы и пойдем к калифу говорить правду.
Я лучезарно улыбнулась юноше и лукаво подмигнула.
Дарсан застыл как соляной столп.
-Вы напрямую скажете калифу, что пришли за вещью, которая принадлежит ему, и за моей невестой.
Я укоризненно покачала головой.
-Дарсан, ВСЮ правду скажет только круглый дурак. Мы не дураки, и поэтому слегка недоговорим.
Мой обновленный план был таков: я представлюсь эксцентричной собирательницей древностей (что истинная правда, если, конечно, взглянуть на мой род занятий под несколько иным углом). Дарсана я представлю, как своего помощника (что тоже истинно). Надеюсь, калиф оценит мое искреннее желание познакомиться поближе с его роскошным дворцом и, главное, сокровищницей.
Я придирчиво оглядела себя в большое напольное зеркало, напротив которого стояла моя кушетка. Конечно, алое шелковое платье и многочисленные драгоценности тончайшей ювелирной работы смотрелись сногсшибательно, но каждая деталь в них вызывающе напоминала об алдорской моде.Будучи же на Востоке, нужно было и выглядеть по-восточному.
В соседней комнате стоял сундук, доверху набитый одеждой Назиры — последней, во всех смыслах этого слова, пассии Сокола. После...после того инцидента я посчитала справедливым позаимствовать у этой заносчивой аристократки, посмевшей посягнуть на моего бывшего возлюбленного, значительную часть ее сокровищ и туалетов. С ее стороны было крайне неосмотрительным путешествовать не налегке.
Я нехорошо усмехнулась, вспомнив растрепанную Назиру в висящей клочьями одежде. Интересно, она уже придумала способ выбраться с того одинокого острова?
Забывшись воспоминаниями, я принялась машинально расшнуровывать корсет, собираясь подобрать подходящий для калифского дворца наряд. Из забытья меня вывел надсадный кашель: Дарсан, пунцовый, как море на закате, отчаянно пытался смотреть в сторону, не зная, куда деться. По всей видимости, паренек раньше не имел дел с женщинами, и отчаянно смущался.
Сжалившись над ним, я решила не затрагивать столь щекотливую для мужчин тему, быстро зашнуровала корсет обратно и попросила:
-Принеси мне сундук из соседней комнаты и можешь подождать там, пока я подберу достойный наряд для калифского дворца. Потом отправимся в город и подберем тебе что-нибудь поприличнее этих лохмотьев.
На этот раз Дарсан взглянул на меня с обидой, смешанной с оскорбленной гордостью. Я только вздохнула: конечно, я опять забыла про местный менталитет. Интересно, как здесь умудрялась править исчезнувшая мать калифа?
* * *
Из соседней комнаты доносилось мерное похрапывание паренька, время от времени прерываемое невнятным бормотанием и болезненными постанываниями. Сквозь тончайшие муслиновые занавеси стыдливо проглядывала увядающая луна, похожая на местную красавицу в чадре; где-то далеко пронзительно кричали павлины и стучала, то приближаясь, то удаляясь, колотушка ночного сторожа.
Было душно, и я лежала поверх расшитого узорами покрывала, скрестив руки под затылком и глядя в шелковый полог громадной кровати. Сон обходил меня стороной, оставив наедине с луной и мыслями.
Я признавала, что мой план хромал на обе ноги. Я пускалась в абсолютно необдуманное предприятие, полагаясь лишь на свою смекалку и актерские способности. У меня не было ни плана дворца, ни сведений об охранных заклинаниях и возможных ловушках, лишь слова и домыслы Дарсана...
Я чуть не хлопнула себя по лбу,еле слышно застонав: совсем забыла про свое обещание относительно его невесты! Значит, помимо розысков Камня, нам придется бродить по "Лилии" в поисках девицы (как там ее зовут?). Это при том, что я совершенно не представляла себе, как мы будем уходить из дворца...
На миг закралась крамольная мысль: а не бросить ли парня на произвол судьбы, после того, как найду то, что нужно? Пусть сам ищет свою красотку, раз ему так этого хочется.
Однако я отмахнулась от этой идеи, ощутив укол досады. Несмотря на свои, порой не всегда благородные поступки, мне претило бросать доверившегося мне человека в беде. Наверное, еще не все внутри меня окаменело...
Я тяжело вздохнула и перевернулась на бок, бездумно водя пальцем по хитросплетению узоров на покрывале. Мысль испуганной птицей метнулась в совершенно иную область: теперь меня занимал вопрос местного устройства.
Дарсан упоминал о странных законах, издаваемых калифом. Интересно, какой в них смысл? Чем помешали его величеству те же кошки? (Я слабо улыбнулась, вспомнив свое прозвище) Может быть, он питает к ним неприязнь с детства? Но закон этот принят недавно. Или же калиф свихнулся на почве государственной власти? Сумасшедший с браздами правления в руках — что может быть хуже...
Дарсан вскрикнул во сне. Я невольно вздрогнула и порывисто перевернулась на другой бок.
С другой стороны, непохоже, чтобы во главе калифата стоял сумасшедший. Народ живет неплохо, его не душат непомерными поборами, не устраивают бессмысленных гонений на инакомыслящих, не пытаются стравить с соседней Алдорией и княжеством Хайань. Может быть, всем чудачествам его величества есть рациональное объяснение?
Что ж, попробую разобраться в этом, уже по прибытии в "Лилию".
Я зевнула и почувствовала, как веки постепенно набухают, становясь все тяжелее,тяжелее и тяжелее...пока не закрылись совсем.
*муаззин — тот, кто провозглашает азаны(молитвы) с минарета, восхваляя Солнцеликого. Обычно это происходит 5 раз в день: утром, в полдень, посе полудня, вечером и ночью.
**Солнцеликий(Элоах) — Единый Бог калифата Ранаханн. Теории существования иных богов отвергаются; антагонистом Элоаха выступает Эмир — Повелитель Демонов Нижнего Мира.
* * *
дэннар — мелкая серебрянная монета калифата. 50 дэннаров равняются 1 золотому альвэннару.
* * *
Дивные Сады — загробный мир, благословенная обитель для тех, кто провел свою жизнь в верном служении Солнцеликому.
* * *
*сайборон — владелец караван-сарая.
* * *
**зиндан — подземная тюрма-темница в калифате.
* * *
* * *
хэннум (госпожа) — почтительное обращение к женщине.
* * *
* * *
Благословенный пророк — единственный пророк, чьими устами говорил Солнцеликий. После смерти пророка все его слова были занесены в Священную книгу Ранаханна.
* * *
* * *
*абана — верхняя просторная женская рубаха из грубой домотканной материи, позволяющая выставлять напоказ лишь кисти рук и щиколотки ног.
* * *
* * *
**известная в Алдории поговорка, аналог "вернемся к нашим баранам". Гхалга — небольшая лесная птица.
* * *
* * *
* * *
каэджаб — верхняя женская одежда, включающая в себя головную накидку, наглухо закрывающую лицо, за исключением глаз.
Глава 3.
* * *
-Какова цель Вашего визита во дворец, Каэррэ-хэннум? — вкрадчиво спросил первый визирь калифата, внимательно глядя на меня чуть исподлобья.
На первый взгляд, это седоволосый мужчина, подстриженный по последней ранаханнской моде — сзади кончики волос едва касаются плеч, зато длинные пряди у висков достигают широкого пояса — излучал доброжелательность и искренний интерес. Однако я кожей ощущала нешуточное напряжение, исходящее от него; интересно, что заставило его так нервничать?
Я лучезарно улыбнулась собеседнику, словно пределом моих мечтаний был ответ на этот вопрос:
-Я очень рада оказаться в этом дворце, Аль Эхмат-эгга* , — одобрительное выражение лица визиря показало мне, что он доволен тем, что я потрудилась заранее выяснить, как его зовут, — я столько читала о нем, о калифате...буквально бредила культурой Вашей страны!
Я представила себе, как достигаю Призрака, и мои глаза вспыхнули неподдельным огнем восторга. Отнеся это на счет прелестей Ранаханна, визирь удовлетворенно склонил голову, показав, что готов выслушать мои дальнейшие восторженные излияния.
Мы сидели друг напротив друга на низких кушетках в приемном покое визиря — просторной комнате, изысканно отделанной яшмой и опалами. На стенах были вырезаны фрески, изображающие сцены из Священной книги, а пол покрывали ковры с мягчайшим ворсом, заглушавшим любые звуки. Ранаханн славился на все четыре материка не только искусными оружейниками и ювелирами, но и непревзойденными ковровых дел мастерицами. Позади меня, как недвижимое изваяние стоял Дарсан, а у двери дежурил рослый стражник с непроницаемым лицом — очевидно, визирь рассудил, что хрупкая девушка и юноша, далеко не самого атлетического сложения, не представляют для него особой опасности. Аль Эхмат вальяжно раскинулся напротив меня, время от времени прикладываясь к трубке кальяна, от которого я благоразумно отказалась.
Выпалив последнюю фразу и почувствовав, что в ней не хватает накала истинных чувств, я всплеснула руками, и тончайшая кисейная шаль, накинутая на мои плечи, всколыхнулась, на миг явив господину Аль Эхмату шею. Визирь едва уловимо покраснел.
-Видите ли, эгга, — продолжала тем временем петь я медовым голосом, — богатые люди иногда позволяют себе небольшие слабости, а я достаточно богата, чтобы время от времени баловать себя. Для кого-то отрадой является охота, для кого-то — веселые пиры с друзьями...
-А что является отрадой для вас? — хриплым голосом спросил Аль Эхмат, откладывая трубку кальяна, наклоняясь вперед и пожирая меня глазами. Если я еще смыслю толк в мужчинах, то можно считать, что и этот не устоял перед моими чарами.
Я расслабленно откинулась на широкую спинку кушетки, томно прикрыла глаза и мягко промурлыкала:
-А я, мой эгга, охотница за редкостями. Кровь закипает, когда я созерцаю древнюю амфору эпохи Дракона или статую, извлеченную с морского дна..но если же мне удается заполучить ее в свою коллекцию, то, поверьте, на какое-то время я осознаю, что является истинным счастьем!
Нет ничего приятнее, чем говорить правду. Пусть даже и капельку завуалированную.
Я порывисто вздохнула и резко приняла прямое положение, позволив внезапному восторгу на миг овладеть мной. Шаль с легким шелестом соскользнула с моих плеч, явив взору визиря и двух его охранников всю прелесть расшитой бисером и стеклярусом короткой кофточки Назиры, призванной скрывать, а на самом деле лишь подчеркивающей мои достоинства.
За моей спиной на Дарсана вновь напал приступ кашля; глаза визиря и его охранника затуманились, сфокусировавшись на мне. Выждав ради закрепления эффекта пару секунд, я стыдливо зарделась и вновь накинула тончайший газ на плечи.
