Охота на ловчего (пишется)

После этого Рэн слез и подсадил меня на Пестрыша. Тот вознамерился дёрнуться, но увидел угрожающе занесённую руку Рэна и встал смирно. Я пустила его сначала в галоп, потом перевела на шаг.

Потом выяснилось, что наши с Рэном мысли совпали: мы оба подумали над тем, что нужно научить Пестрыша различать команды, когда переходить на рысь, когда на галоп, а когда на шаг, и уж потом приглашать его светлость прокатиться на грозном звере.

На следующий день мы так и поступили. Приучили Пестрыша к тому, что если наездник хлестнёт его поводом по шее, то надо перейти на шаг; если слегка ударит пятками по бокам, то на рысь; если сильно впечатает пятками, да ещё и поводом хлестнёт — то в галоп. Конечно, с седлом всё было бы проще, но, как объяснил Рэн, дахарры седла точно не вынесут, и приручение будет безрезультатным.

Решили пару дней потренировать это всё для закрепления — Пестрыш оказался очень сообразительным, он делал всё, что я или Рэн ему скажем, однако сломленным не выглядел, как это часто бывает с лошадьми. Кажется, он просто решил с нами сотрудничать, мол, себе дороже противиться.

Когда дахарр стал одинаково слушаться и Рэна, и меня, мы решили, помолившись за благоприятный исход, пригласить герцога на испытание наших трудов. Однако было страшно — заказчиком нельзя было рисковать. Рэн попытался меня успокоить, мол, Пестрыш уже слушается нас обоих одинаково, вполне вероятно, что он и его светлость воспримет спокойно. Но я-то видела, что и Рэн побаивается.

Решающий час настал в обед следующего дня. Всю дипломатию Рэн взял на себя, предупредив его светлость Эметагаэ о возможной опасности и непредсказуемости зверя. На эти предупреждения герцог лишь ухмыльнулся и заверил, что не станет нас винить в случае чего. Утешение было слабое, но раз герцог сам взял на себя ответственность за свою безопасность, то мы паниковать не спешили. Рэн также рассказал его светлости всё, что мы учили с Пестрышом.

Пестрыш весь напрягся и негодующе фыркнул, когда герцог приблизился к нему.

— Не смей! — отрезал Рэн, схватив дахарра под уздцы. Тот послушно замер, и его светлость проворно взобрался на спину. Кажется, его не смутило отсутствие седла.

— Ни пуха! — сказал Рэн герцогу.

— Идите к демону, господин Нараярэ, — с весёлой улыбкой ответил герцог и легко хлестнул Пестрыша по шее, как мы и сказали ему.

Пестрыш повиновался, но с меньшей охотой — поэтому Рэн пошёл рядом, готовый в случае чего усмирить зверя. Я выбежала на середину загона, чтобы не быть бесполезной.

Один круг герцог с Пестрышом преодолели шагом. После этого герцог тронул пятками бока дахарра, и тот пустился рысью. Градус напряжения всё возрастал, однако Пестрыш вёл себя более чем пристойно: не дёргался, на дыбы не вставал, не брыкался. Кажется, осознал всю свою ответственность за совместные усилия.

Галоп также прошёл гладко, Пестрыш не буянил. Рэн снова принялся за увещевания, мол, вы, ваша светлость, должны ещё несколько дней покататься на Пестрыше, чтобы он уже точно привык именно к вам, а не к кому-то из нас. Герцог с готовностью согласился.

Что-то аристократишка какой-то покладистый, не вяжется с вдолбленным в мозги образом. А может, просто нормальный вменяемый человек без заскоков, с которым можно запросто договориться. Хорошо, если так.

А ближе к вечеру случилось страшное. Вернее, кому как, а лично для меня страшное.

Рэн куда-то испарился, его не было ни в подземелье, ни в загоне. А раз так, то почему бы мне не прогуляться? Тем более что я и ходила-то за эти несколько дней лишь до загона и обратно. Даже о простейших тренировочках позабыла.

За это время заметно потеплело, в куртке ходить стало жарковато. Мощёные тропинки покрывали, казалось, всю гладь едва зазеленевшей земли, и, ходя по ним, можно было исследовать каждую пядь имения. Я обошла кругом замок, но ничего интересного, кроме хозяйственных построек, не обнаружила. Побродила по всё ещё спящему саду, прошлась по выложенному галькой берегу искусственного пруда — в его середине был сооружён пустующий ныне островок для птиц. Прилетят вот дикие утки, поселятся, и можно будет их кормить. Интересно, а рыба тут водится?

От свежего весеннего воздуха настроение взлетело вверх. Кровь распирала тело, хотелось что-то делать, хотелось бегать, прыгать, лазить по деревьям, подтягиваться, отжиматься!

Пожалуй, сейчас я этим и займусь.

Побежала трусцой к рощице, за которой располагался загон с дахаррами. Там есть немного места, где можно размяться.

Попрыгала сначала на правой, потом на левой ноге, размяла шею, плечи, поясницу, стопы, сжала-разжала кулаки. Можно и по деревьям полазить, аки мартышка.

— Госпожа охотница! Госпожа Асаи! — раздалось снизу.

Что?! Кто посмел?

— А?! Я Итэ Асаи, зачем нужна? — крикнула я в ответ. Хорошо, что не стала высоко забираться — там ветки тоненькие, можно свалиться.

Глянула вниз. Там, задрав голову, стоял человек в одежде слуги, и недоумённо пялился на меня.

— Ч-что вы там делаете, госпожа охотница? — икнув, спросил он.

— Я? Разминаюсь! Так что надо-то?

— Его светлость просили передать вам какое-то письмецо!

Я от удивления чуть не сползла вниз по стволу. Письмецо? От герцога? Мне?!

Это уже интересно.

— Что за письмецо?

— И знать не знаю, госпожа, чтоб я сдох!

Я спустилась немного и, зажав ствол между ног, свесилась вниз. Получилось так, что наши лица оказались прямо друг напротив друга, причём физиономия слуги мгновенно остолбеневше застыла.

Ха, так забавно, земля — это небо, а небо — это земля, а человек вверх тормашками!

— Давай сюда! — растопырила ладошку прямо перед глазами бедного слуги. Он, наверное, в ужасе сейчас.

— А... хорошо.

В кулаке хрустнула бумажечка.

— Счас, погоди...

Да, я собралась отблагодарить его. Где-то у меня в кармане завалялась серебрушка...

— На, держи! Спасибо за службу! — крякнула я.

— Госпожа... — кажется, слуга выпал в осадок.

— И не отказывайся тут мне!

— Вы... госпожа охотница, вы так щедры...

— Перестань. Иди и скажи его светлости, что письмо доставлено. Чего стоишь?

— Да, госпожа, как скажете, госпожа...

И убежал. Только пятки сверкнули.

Ну, в таком положении мне точно неудобно будет читать. Надо слезать.

"Уважаемая госпожа Асаи! Я, герцог Адарин Эметагаэ, прошу Вас нынешним вечером, перед закатом, почтить меня своим присутствием в моём кабинете. Дворецкий предупреждён, он сопроводит Вас в нужное место. С наилучшими пожеланиями."

И именная печать.

Я ощутила, как кончики пальцев похолодели. От чего? Да от страха!

Так, Итэ, успокойся, ты же умничка, ты можешь взять себя в руки.

Хм, слуга не передал просьбу об ответе. Вряд ли он об этом забыл. А это значит, что это самое "прошу Вас" можно расценить как приказ. Я нахожусь сейчас под его кровом — соответственно, отказаться я не могу.

Мозг снова заметался в вопросах без ответов. Зачем и почему — вот эти вопросы в разных вариациях. Что ему понадобилось от простой студентки-охотницы вроде меня?

Итэ, успокойся! Итэхоши!!! Я тебе что сказала?!

Вот, так уже лучше. Трезвость ума вернулась.

Я пошла обратно в замок, в подземелье.

Перед закатом, значит. Эх, а у меня даже ничего подобающего из одежды нет. А хотя, в общем и целом, зачем мне думать над внешним видом?! Я сюда не герцогов соблазнять пришла, а объезжать дахарров, и посему приду в коричневых штанах и тёмно-зелёной рубашке, уж не обессудьте. Думаю, его невыносимо почтенная светлость отнесётся к этому с пониманием.

Была бы Кити рядом... Мы с ней, конечно, временами бываем в контрах, но я не припомню ни одного момента, когда бы она мне отказала в помощи в подобных вещах. Сейчас мне как никогда нужен её совет, но, к сожалению, она возится с аксолотлями и болтается в бассейне с тиной и ряской.

Сказать Рэну? Он работает у него уже давно, он наверняка может сказать, что может значит эта записка!

Только вот незадача. Мой напарник так и не появился до самого вечера. Я стерегла его дверь до самого этого момента, который "перед закатом", но Рэн так и не пришёл.

Так, ладно. Время подошло. Не приходить на встречу с самим герцогом всё же как-то боязно.

Но всё-таки. Где Рэн?! Где мой Рэн?! Рэн, что я без тебя делать буду?!

Я вышла наружу, в холл. Дворецкий тут как тут, ждёт меня перед лестницей, весь с иголочки, в идеальной тёмно-синей ливрее, гладко выбритый и предельно почтительный.

— Госпожа Асаи, прошу, следуйте за мной.

Меня передёрнуло. Вот же кошмар! Эта выхолощенная вежливость, как я её ненавижу. Она такая лживая! Хотя бы из-за неё одной я терпеть не могу бывать в домах аристократии. Да-да, прежде мне доводилось, но это было давно, и поэтому почти что неправда.

Дворецкий держал в руке свечу, которая разгоняла полумрак. Мы шли бесшумно — на лестницах постелены ковры. На стенах висели бесчисленные портреты славных предков нынешней светлости, и стояли пустые доспехи — видимо, их часто начищают до блеска. Потолка же я не рассмотрела — кажется, он настолько высокий, что увидеть его можно только при свете дня, и то вряд ли. Я невольно сглотнула. Стало жутко.

Мне казалось, я слышала перешёптывания стен с колоннами, стёкол в окнах с дверями, потолка с перилами... Или, может, это шепчутся между собой те, кто изображён на картинах? Или, может, это просто привидения? Или же всего-навсего дуновения воздуха?!

А вдруг дворецкий... сам привидение?!

От нахлынувшего воображения я остановилась. Дворецкий недоумённо оглянулся, вглядываясь мне в лицо, освещённое слабым пламенем свечи.

— Госпожа Асаи? — спросил он обеспокоено.

Ясный голос разнёсся по пространству. Я вздрогнула — морок рассыпался на тысячи осколков.

— Простите. Не по себе стало, — неловко ответила я.

Мы продолжили путь, благо лестница закончилась, и мы ступили в широкий коридор. Больше я не позволю страшным фантазиям вскружить мне голову, иначе рехнусь.

Дворецкий остановился напротив одной из дверей и с поклоном отворил её, пропустив меня.

Я прошла немного и очутилась в середине просторного помещения, освещённого всё теми же свечками, ну и отсветы каминного пламени на полу пляшут. Вдоль стен расположились стеллажи с бесчисленными книгами, а там, где не было шкафов, висело парадное оружие.

Прямо напротив двери находился добротный письменный стол, заваленный бумагами, уставленный пресс-папье, чернильницами и прочими причиндалами. А за столом кто сидит? Правильно, его светлость сидит и что-то сосредоточенно пишет.

Адарин Эметагаэ.

Ну конечно же, это не его полное имя. Аристократы обычно подписываются десятью-пятнадцатью именами, смотря у кого их сколько.

При моём появлении его светлость оторвали взор от бумаг.

— О, госпожа Асаи, — тепло улыбнулись мне и поднялись с кресла. — Прошу вас, присаживайтесь.

Мне указали на накрытое меховым покрывалом кресло напротив.

Признаюсь, меня не покидало ощущение какого-то подвоха.

Надо же, герцог подождал, когда я изволю усесться на указанное место, и только тогда сел сам. Высшая учтивость.

— Вы оказали мне честь своим визитом, — сказал герцог Адарин. — Я уж думал, что придётся посылать за вами прямо в подземелье.

— Вы были уверены, что я не захочу прийти?

— Да. Но вы меня приятно удивили.

— Тогда, — начала я, пользуясь добрым расположением духа его светлости, — каковы причина и цель моего здесь присутствия?

Герцог помолчал, потом усмехнулся и встал из-за стола.

— Пожалуй, для начала, — он открыл дверцу маленького шкафчика, стоявшего позади его кресла, — стоит немного разрядить обстановку.

На столе появились два бокала для вина.

Эм, он что, хочет меня споить?!

— Мне нельзя так разряжать обстановку, — пробурчала я.

Герцог на миг застыл с бутылкой в руке.

— О, не волнуйтесь. Оно лёгкое, в голову не ударит, — с улыбкой пояснил он, наполняя мой бокал. — Превосходное вино, настоенное на травах, совсем молодое, а потому совершенно некрепкое. Прошу, окажите мне ещё одну честь, попробуйте его.

Его светлость поднял свой бокал.

— За удачное завершение вашего задания, — произнёс он тост.

Признаюсь, неплохой тост. А главное, актуальный.

Я улыбнулась против воли. Что ж, чокнемся, ваша непревзойдённая светлость!

Хрусталь едва слышно звякнул от соприкосновения.

Я пригубила вино. А действительно, оно превосходное! Даже привычной кислинки нет.

Я поймала внимательный взгляд герцога.

Я поняла, что ничего не поняла. Совершенно.

— Что ж, обстановку мы разрядили, — сказала я, намекая, что пора бы и к делу переходить.

— Не торопитесь, — зажмурился герцог. — Насладитесь вином.

— Мне не нужно много времени, чтобы оценить чьи-либо достоинства, — гнула я свою линию. — В том числе и вина.

Герцог помедлил, но всё же поставил бокал на стол.

— У меня есть к вам одно предложение, — проговорил он, всматриваясь в тёмно-бордовую глубину.

— Какое? — прошептала я.

— Останьтесь в моём замке. Навсегда.

— Чтоо?! — я чуть не выпустила бокал из рук.

— В том качестве, в каком сейчас господин Нараярэ, — пояснил его светлость. — Я предлагаю вам работу.

— Ваша светлость... ваша светлость, я студентка. Мне ещё два с половиной года учиться для того, чтобы меня с полным правом взяли на работу. Я не могу остаться, мне нужно доучиться. Тем более зачем вам второй охотник?

— Почему второй? Вы будете одна. Как мне и требуется.

— Простите, а куда вы тогда денете Рэна? То есть господина Нараярэ? Он хорошо вам служит...

— Не спорю, хорошо. Господину Нараярэ я напишу такую рекомендацию, что его без колебаний возьмут на работу куда угодно.

— Тогда зачем вам недипломированная я, когда у вас и так работает прекрасный охотник? — я всё не могла взять в толк, чего же он на самом деле от меня хочет.

— Я смотрю... вы уже сдружились с господином Нараярэ? — странно улыбаясь, спросил его светлость.

Я нахмурилась. Ну и зачем он это говорит?

— У нас общее дело, конечно, оно нас сблизило, — ответила я. — Да и ничего плохого мы друг другу не сделали. Для вас удивительна дружба между коллегами?

— О, нисколько.

— Так почему вы захотели заменить господина Нараярэ на меня? — я от него не отстану, даже если и буду казаться при этом непочтительной.

— Ну посудите сами, — с глубоким вздохом начал герцог. — Ваша сила, которая досталась вам от ваших предков, ваша красота и ваша отвага дорогого стоят. Господин Нараярэ же... один из многих.

Эм. Что? Моя красота? Откуда он её взял? Да и что это за смешная такая причина?

И тем более как он смеет так говорить о Рэне?! Один из многих... Да скольких многих он повидал, чтобы судить?! Это я вправе судить, а не он!

— Вы слишком грубо льстите, — обиженно сказала я. — Особенно насчёт красоты.

А ещё мне непонятно, как красота соотносится с моим образованием!

И за Рэна обидно.

— Ну как же — золотоглазая блондинка... — герцог с этой своей улыбочкой стал похож на сытого кота. — Очень жаль, что я не смогу на вас жениться...