Божий отрок

Наутро великий князь разговаривал с вождями чуди. Старейшин держали под охраной в нескольких домах внутри стен Ачисиллы. Пленных воинов оставили в поле, покормив и на ночь, окружив цепью костров. Небольшие отряды конных воинов контролировали периметр становища.

Великий князь сидел на рундуке в окружении ближних людей. Воины привели старейшин чуди.

— Из каких вы селений? — Был первый вопрос князя через толмача. Чудинов и звали чудью за непонятное русскому уху звучание языка.

Из ответа стало понятно, что здесь были вожди городков Калеван, Жанеда, Жагала, Куусалу, Лоху, Вихула, и еще около двух десятков поселений, не считая мелких слобод.

— Вот чего реку вам. Сила моя здеся и половины нету, тако земли сии отныне мои.

Ему попытались возразить из толпы.

— Молчать. Песьи дети! — пресек волнение Балша Большой. — Вы все токмо коров пасти способны, а перед вами великий князь Руси речь держит! Се природный государь, по крови, а вы вси по роду холопи!

— Земля сия отныне моя, и людишки вси мои. — Продолжил речь великий князь. — И у них есть выбор: али покорятся мне своей волей, али мечом их возьму. Коли боем брать стану, то добра от меня не видать им. Або ежели сами отворят ворота крепостей, так и милость моя с ними пребудет. Семьи делить не велю, жить будете как прежде, токо тама где азм укажу. Ступайте, думайте.

— Балша, укажешь переяславцам и суздальцам гнать полон ко Владимиру и здешних людишек и скот такоже пущай берут. Да опись чтоба соделали в пути. Азм грамоту Истоме отпишу, кого куда. Укрепления Ачисиллы разрушить, дома не трогать. Коли азм на тутошние земли людишек сыщу, будет им, где жить. Войску собраться, выступаем к Колывани.

Колывань — приморское селение с постоянным населением 500-600 человек, существует уже в течение трех столетий, но на город видом не тянет. Вытянутая овалом в плане возвышенность — сердце селения, размерами 400 на 250 аршин поднимается над ландшафтом на 25-30 аршин. На холме выстроена небольшая деревянная крепость. Укрепление занимает северную, наиболее высокую часть и имеет форму подковы, спрямляющую обрывистые склоны и прямую стену, с башней посередине, обращенную на северо-запад. Посад, расположенный у подножия, представляет собой несколько неукрепленных поселков, среди которых, к северо-востоку от крепости под обрывистым склоном, населенный русскими с собственной церквушкой Святого Николая Чудотворца. Само собой, большой поселок чуди и торговый двор нурман. Всего в сотне аршин от крепости блещет свинцом морской залив. Отвоеванные у леса земли разбиты под небольшие поля и огороды. За ними начинаются вековые дубовые рощи. На отдельном холме высотой аршин в сорок, расположенном к северу, находится капище, где местные язычники поклоняются священному дубу.

В этих местах укрепленные поселения строились для того, чтобы переждать набег. В мирное время население живет небольшими деревнями и однодворками, а в случае набега скот отгоняются в загоны в лесах, а жители сбегаются в крепость, для совместной обороны.

Для замысла великого князя сбор подавляющей части населения в одном месте облегчал переселение его в другие земли. Войско лагерем обложило Колывань по всему периметру, кое-где просто заняв пустующие дома. Осажденный гарнизон предусмотрительно по русским воинам не стрелял.

Ставка князя расположилась на небольшом холме юго-западнее крепости. Война дело дорогое и терять время великий князь не собирался. Вызванные из обоза местные старейшины были доставлены к большому шатру.

— Слушать меня — обратился к ним Всеволод Юрьевич. — Мне недосуг ждать, город азм возьму добром, али злом. Слово князя: коли миром отворят ворота, то людишки будут целы, внегда стану сажать на землю семей делить не буду, и скарб пущай берут с собой. Жду ответа до утра. Но коли на заре покорности не увижу, городок возьму силой, воинам отдам на потеху всех баб, а детишек и прочих продам жидам. Мне еще два десятка таких крепостиц брать. Будет им урок, так или иначе. Ступайте и горе вам, коль не склоните людишек своих к покорности.

Полки, поделив участки стен, начали приготовления к штурму. Лучники должны были сбивать защитников на стенах, для ворот изготовили таран. Силы крепости были значительно ослаблены отрядом, отправленным ранее к Ачисилле, в укреплении находились на две трети женщины и малые дети. Фактически защищать ее было некому.

Немудрено, что поутру ворота открылись. Великий князь, дав время до полудня на сбор семьями скарба и одежды, отправил жителей города на Русь. Обоз под охраной тысячи воинов, сопровождал около двух с половиной тысяч эстов, и огромное стадо домашней скотины.

К великому князю доставили русских, которые жили в Колывани своей слободой.

— Кто такие? Кланяйтесь, великому князю, собачьи дети! — сразу взял быка за рога Балша Большой.

— Мы люди Святой Софии, держим двор Великого Новгорода. Здеся торговлей промышляем, а вера у нас православная! — Заявил суховатый купец, задрав бороду.

— До вас вести не дошли чоли, нету отныне Великого Новгорода, а есть Великой Новгород под властью великого князя всея Русская земли Всеволода Юрьевича. — Поправил его боярин.

— Не слыхали покуда. Да вот узрели очами своими, нежданно.

— Решил азм поять Колывань под руку свою, дабы населить ея людьми нашенскими, для торговли всея русская земли. Тако здеся нынче осядут две тысячи новгородцев, и вы, коль местные старожилы, укажете им где и чего. Далее на восход заложу азм еще городка три аль четыре. Учтите моя воля, дабы в сих землях ни единого чудина не было. Мне здеся надобны токмо верные люди.

Оставив с новгородцами посадника и сильный отряд, полки выступили на Русь. Переселенцы должны были сведенными из Новгорода городниками выстроить дубовую крепость, с тем, чтобы позднее заменить дерево на камень. В здешних краях в достатке природный камень, не то, что на Руси. От того и каменное строительство во Пскове, Изборске, Новгороде довольно сильно развито, при том что в глубине Руси, каменными строились лишь церкви, или башни с проездными воротами крепостей, как в Киеве или Владимире.

Здешние земли населены племенами дикими, Христа не знают, грамоты нет, да и городов нет. Колывань, по сути, оказалась сильнейшим поселением здешней земли, благодаря природному рельефу. Полки, распущенные на охоту, брали изгоном, приступом или осадой небольшие села и слабо укрепленные остроги. По велению великого князя все селения оставались целыми, а жителей со скотом гнали к Новгороду. Полон вышел очень большой, а скотины и не сосчитать.

Со всеми делами управились только к осени. Из Новгорода и прилегающих волостей было сведено еще семь тысяч жителей, в колыванской земле заложены города Туров (Раквере), Дмитров (на берегу Наровы), усилен жителями и воинами активно строящийся город-крепость Колывань.

Глава 3

Нынешние погоды по моим наблюдениям гораздо теплее, чем в 16 веке. От того и урожаи в эти времена больше. Пахари сеют теплолюбивую пшеницу чаще, ржи. Да и овощи урождаются крупнее. Хотя последние полвека случались и голодные времена. Мои увещевания по устройству государевых хранилищ жита для голодных лет отклика у великого князя не нашли. Вернуться к этому вопросу государь обещал, если предприятия, которые были заложены по весне, начнут приносить ощутимую прибыль.

Я обещал в текущем году устроить бумажное производство, а также показать образцы товаров, которыми планировал озолотить княжескую казну. Сделанные по весне заказы в великокняжеских мастерских касались бумагоделательного завода и стекольного производства. Была у меня мысль повторить историю, которая принесла стабильный доход в прошлый раз.

Речь держу о водке. В нынешние времена пьют на Руси не много, люди побогаче ставленый мед, привозные заморские вина, победнее мед вареный, брагу, пиво и т.д., да и церковь официально отрицательно относится к пьянству, а вот в Европе любят это дело. Более мягкий климат на западе, позволяет собирать большие урожаи, значит у населения больший доход, распространение винограда служит изобилию вина, отсюда следствие — его потребление. И злоупотребление. Так вот в прежней жизни импорт русской водки на запад очень сильно наполнил государеву казну. Здесь нужно было только обеспечить большое количество, стабильное качество и немного рекламы. Без зеркал, стекла и стеклянной посуды не обойтись — это коммерческая бомба, но предметы роскоши разовые покупки, а алкоголь скажем так — многоразовые.

Готовое оборудование для бумажной фабрики пришлось немного переделать, т.к. мастера выполняли заказ по своему разумению, потому как я был в отъезде. Но переделки были не значительны, так что предстояло устроить сам двор, ветряную мельницу в качестве привода и обучить персонал. С согласия великого князя мне пришлось покинуть стольный город в сопровождении дворского Никиты Москвина и нескольких гридней великого князя.

Первую ветряную мельницу для помола муки под моим личным руководством построила плотницкая артель на деньги купца Языкова на берегу реки Клязьмы. Дворским был утвержден ряд на паевое дело. Доход делился пополам между княжьим двором и купцом.

На основе наработанного опыта в бумажной мануфактуре была устроена мельница вдвое большего размера с металлическими шестернями. Она позволила механизировать значительную часть простых работ. После получения первой бумаги пока серовато-коричневого цвета на двор приехал великий князь с сыном Константином, которого все прочили наследником. Осмотрев производство, великий князь Всеволод Юрьевич учинил мне фактический допрос:

— Ты на что казну мою пустил? Оно конечно мудреная затея, токмо к чему она мне, и серебра сто гривен нету?

— Государь, сия затея первый шаг. Нельзя государству без бумаги. Указ, закон, пожалование, да мало ли каковые дела. На все пергамента не напасешься, и дорого, а на бересте указы княжьи чертить невместно! А внегда книги печатать примемся сотнями, тысячами штук и вовсе без бумаги не сдюжить нам.

— Тысяча книг? На всей Руси стока ни сыскать! Куда нам такое множество?

— Государь, — ответил я. — На Руси городов сотни, написать закон для суда али пошлин торговых, али во церкви святое писание книжное, али книги ученые для воспитания отроков. К тому же торговать бумагой можно, всяк купец купит на обиход. Сам увидишь.

— И чего откупится казна моя?

— Откупится вскоре и прибыль даст дальше.

— Тогда ладно. Чего дальше покажешь? — Сменил гнев на милость князь.

— Станем ладить стекольное дело.

— У меня на дворе стекловары трудятся. Вскую лишних заводить?

— Сии мастера стекло выделывать станут, прозрачное, будто родниковая вода, из него лить окна великие, зерцала в рост человеческий, кубки, чаши и множество вещей чудесных! — Посулил со щедростью я.

— С того надо было зачинать! На таковые затеи будет тебе казна. Константин вишь как свезло нашему княжеству? — обратился он к сыну. — Впрямь Господь нам благоволит.

— Константин Всеволодович? — обратился я к двадцатилетнему князю Новгородскому, который был наместником новой стороны. — Поведай, чего ныне в колыванской земле творится?

— Замок дубовый выстроили на холме великий о шести башнях, нынче рубим городскую стену тако же дубовую, быками. Ведаешь ли способ таковой?

— Нет, князь не ведаю.

— Стена ставится не в ряд сплошной, а отдельными срубами друг к дружке. Опосля те срубы засыпают землей да камнями. А коли промеж срубов место оставить, то подошвенный бой можно учинять через стрельницы. А коли гниют те быки, их можно по одному разбирать и ладить новые. И тогда ущерба для воинских дел не станет. Опосля како устроим город, то сможем быки ломать и ставить каменные стены и башни. — Поделился знаниями новгородский князь.

— Умно. Немцев, али свеев воинских не было ли? — задал я очередной вопрос.

— Даны были малой силой. Сказывали, мол, сии земли ихнего короля Вольдемара. Тока посадник колыванский воевода Дубок указал им: мол строимся мы на пустом месте, тако и оне первые воинские люди данские, коих и видали, тако стало быть земля сия ничейная и кто первый сел на ней того и правда. Немцы приходили торговые с нового города рекомого Рига. Сели те немцы меж реками Раквере и Двиной, а головой у них епископ латинянин Альберт Букгевген. А в городке сидят немцы и примучивают окрестных ливов и латгалов. Купцы поведали будто папа римский объявил крестовый поход на сии земли и сулил райскую жизнь тому, кто с мечом отправится на полуночь и примется бить язычников.

— Государь, сказывал азм тебе про немцев, что придут и возьмут себе чудь. Тако людишки сии есть того самого паписта Альберта. Надобно его городок поять и посадить туда русских людей, али сжечь его коли не надобен стане. Только оставлять его без присмотру: како козла в огород посадить. — Такой совет дал я великому князю.

— Нынче недосуг мне: Новгород Великий в смятении. Большие люди мутят воду, желают вернуть городу вольную жизнь. Городки не устроены в колыванской земле. Покуда Великий Новгород своей выгоды в сей затее не увидит, до толе бузить будет. Тако не до немцев ныне.

— Государь, с сей занозой немецкой нельзя тянуть, кабы опосля большой кровью не заплатить.

— Управимся. — Оптимистично отмахнулся великий князь. — Чего приехал азм. Удельные князья пронские Глеб и Олег сызнова просят управы на князей Рязанских. Сказывают те земелек и сел их лишают и умаляют княжескую честь. О прошлом годе тако же приходили жалились на судьбу. Да мне недосуг было, а нынче с колыванскими делами управлялися. Ты чего скажешь?

— Чего за беда у тебя великий князь с рязанцами?

— Лет десять тому наказал азм князя рязанского Романа за непочтение Великого престола Владимирского, отрезал от земель его пронский удел для молодших княжичей Рязанских, да и новгородское княжение у него отобрал. Видать сызнова неймется. Князья пронские доносят, абы рязанские князья купно с черниговскими супротив воли моей умышляют.

— Тут такое дело, государь. Нету на Руси князей окромя тебя и сына твово. Азм тебе уж сказывал, али едина станет Русь, али сгинет. Так Господь указал.

— Ага. Ну, значит, так тому и быть. Нынче по весне Глеб рязанский хаживал походом на половцев. Большую добычу взял, полон, стада скота, не как у меня в колыванской земле конечно, но много. Так коли бы он на полудень не ушел и азм бо на полуночь не тронулся. С рязанцами ухо в остро держать надобно.

На весну великий князь объявил поход на Черниговскую землю.

Устройство стекловаренных амбаров заняло почти всю зиму. Производство было заложено в безвестном селении на берегу реки Судогда. В убогой деревне жило коренное население здешних мест мурома, с примесью славян. Места глухие, патриархальные.

Здесь сначала устроили великие амбары, а затем в тепле, под моим руководством сложили большие печи по плавке с помешиванием состава, через свод печи и отжигу изделий из стекла. На всех предприятиях не требовательных к мощности привода устанавливались ветряки. Их работало уже пять штук, два на бумажном производстве, два на мельницах и вот на стекловаренном заводе. Главной причиной расположения производства в здешних местах было месторождение чистейшего кварцевого песка и изобилие древесины для печей. Княжеский тиун обложил селение податью: поставкой на княжеский завод оговоренных объемов песка и дров, все поставленное сверх уговора оплачивалось серебром. Местное население жило в основном скотоводством и заготовкой сена, излишки которого продавались на владимирском торге. Теперь у него был более важный источник дохода, позволяющий значительно повысить благосостояние.