Поющий Ландыш.Сила для Меча.Часть2

— Чем это ты меня приложил, маг Земли?

— Это не я, — усмехнулся Дигрим. — Это Тари. Кабы не она....

Гном покачал головой. Тари стояла за спиной Гиллэстеля, положив руку ему на плечо. Почему-то мне было трудно на неё смотреть. Чем же это она меня? Ментальные "щиты" не тронуты. Надо же, так отключить феальдина! Я отвёл взгляд.

— Прости, не рассчитала, — сказала она. — Ты как?

— Почти, — усмехнулся я. — Зато голова прошла.

Тари невольно улыбнулась. Дигрим покачал головой, садясь рядом со мной на лавку:

— И какая муха тебя укусила, Фиора... вандель?

Я промолчал. "Феальдины убивают не думая". С нашей точки зрения, предательство заслуживает смерти. Я всё ещё могу его достать, так почему же я этого не делаю?

— Можешь пояснить, что происходит? — спросила Тари.

Я пожал плечами:

— Он сдал нас. Сдал тогда, сдаст и теперь.

Я был уверен в том, что говорил, но понимал: для них одной моей уверенности мало. Надо отдать двойнику должное — он не отвёл глаз, только побледнел ещё больше. А вот гномы зароптали.

— Спокойно! — скомандовала Тари. — Кому сдал, когда? И кого это "нас"?

Я вдруг понял, что не могу ответить ни на один вопрос, и в который раз поразился изобретательности моего отца. Не было никакой экспедиции в другие миры! Я просто сбежал из Эльдамаля подальше от него, от его Академии Духа, а заодно и от своего давно рухнувшего брака. Верховному понадобился целый эйен, чтобы выйти на мой след. Теперь я знаю, кто ему помог.

— Тогда я был не один, — это всё, что я мог ответить Тари.

— А ты, часом, не путаешь, Фи... ра... Фи...ван..., — Дангор бросил напрасные попытки выговорить моё имя и махнул рукой. — Мы Гила-то, почитай, не первую сотню зим знаем. Никогда за ним такого не водилось!

Я кивком указал на соплеменника.

— Ты считаешь, я могу его с кем-то спутать, Дангор Тангар? Открой глаза и найди пять отличий, не считая отметин.

Гном потупился и сокрушённо покачал головой.

— Ты бы лучше спросил своего друга, где он был и что делал пару лэдов назад, — предложил я.

Повисла тишина: задать вопрос не рискнул никто. Обведя взглядом присутствующих, я остановил его на двойнике и усмехнулся:

— Может, сам ответишь, Мастер Гиллэстель?

— Ты... в своём праве... феальдин. Так действуй... не тяни! — ответил он.

Он говорил с трудом: едва затянувшаяся рана причиняла боль, я почти чувствовал её. Да что со мной происходит?!

— Взять твою жизнь я всегда успею, — заверил я. — Почему ты не защищался, Мастер меча?

— Зачем? От судьбы... не уйдёшь.

— От судьбы? — вмешалась Тари. — Много чести! Это не судьба, Гил, это всего лишь прошлое, которого ты не помнишь. Разве ты не хотел встретиться с ним?

— Хотел, Тари, — с трудом улыбнулся Гиллэстель. — Просто оказалось, что мне нечем его встретить.

Она взяла его руку. Я смотрел на Тари и Гиллэстеля и чувствовал, как ледяной холод сжимает сердце. Прошлое, которое он не помнит! Неужели "подмена"? План "подмены" был столь же циничен, сколь прост: заменить оригинал двойником, а для надёжности избавить всех троих от "лишних" воспоминаний. Я не помнил ни любви, ни любимой, но уже был готов ненавидеть.

— Так уж и нечем встретить, Гил? — улыбнулась Тари. — Есть же ещё Квени Мел"льта.

Квени Мел"льта, Слово Дружбы. Так вот что их связывает! Между мужчиной и женщиной это всегда похоже на взаимность: слишком сильны узы, налагаемые клятвой. Я облегчённо вздохнул. Однако Квени Мел"льта между эльфом и атани? Не знаю. Для меня же это означало одно: мне не взять его, не задев её, а значит, не взять никогда. Тари будто услышала мои мысли.

— Вот что, Дигги, снимай-ка ты с них своё заклятье, — сказала она. — Оно уже ни к чему.

— А если он опять? — недоверчиво спросил Дангор, кивнув на меня.

— Если бы хотел, уже бы сделал, — ответила она.

— Гил-то, почитай, пропал зим десять тому, — не торопясь говорил Дигрим. — Мы поначалу решили, в Андарель Эльфийский подался, а нас в спешке не упредил. Мало ли чего там у Остроухих приключилось: все по земле ходим.

Гном покосился на меня, но я на его "остроухих" не среагировал.

— Время шло, а Гил всё не возвращался, — продолжил он. — Родичи его ни о чём не ведали, по рунам же выходило: жив наш эльф, только нет его в Амандоре. Одна была надёжа: как пропал, так и объявится.

Дигрим вздохнул, глянул на Гиллэстеля и снова вернулся к рассказу:

— А объявился он аккурат зимы за две, как ты, Фиоравандель, и сказывал. Считал, что расстался с нами на днях, где пропадал и что делал — не помнил. Я, было, глянул, что к чему, а у него в голове такого понакручено! Я и трогать не стал, чтоб не навредить ненароком: наша-то магия иная.

— Кабы только это, — вступил в разговор Дангор. — У Гиллэстеля дивный дар оружейника был. Клинки его, почитай, по всему Амандору славились: уж больно лёгкими да звонкими выходили. Синтары, слыхал? Хотя где тебе.... А после возвращения как отрезало. Пропал дар!

Гном сокрушённо покачал головой. Руки Гиллэстеля, до этого безвольно лежащие на столе, сжались в кулаки.

— Не пропал, — сказала Тари. — Его дар там же, где и память: на месте. Просто к ним нет доступа. Дигги прав: там стоит мощный магический блок.

Точно, стоит. И я даже догадываюсь, кто именно его поставил!

— Тари, помнишь... наш разговор... о прошлом... в Белом городе? — эльф говорил хрипло, с трудом проталкивая слова через повреждённое горло. — Я тогда уже знал... за хорошие дела... памяти не лишают.

Это надо же: "за хорошие дела"! Теперь понятно, почему опытный воин даже не пытался защищаться. Он решил, что это кара за прошлое! У них тут что, в Андареле, заповедник идеалистов? Мне окончательно расхотелось его убивать.

— Ошибаешься, Мастер, — усмехнулся я. — Всё зависит от цели того, кто поставил блок. Особенно если он уверен, что Цель оправдывает.

— Хочешь сказать, кто-то из ваших? — недоверчиво спросил Дигрим.

— Возможно. И что, в Андареле Эльфийском не нашлось никого, кто бы пролил свет на эту историю?

— Гил, ты же только оттуда, — напомнила Тари.

Эльф прочистил горло и поморщился. Тари дотронулась до его виска и шеи, снимая боль, он благодарно улыбнулся. Ко мне тут же вернулось желание его убить.

— Единственное... что удалось узнать... в Андареле был гость... незадолго до моего... исчезновения.

Ну, это как раз понятно: мой отец — не бесплотный дух, хоть и Верховный маг. Интересно другое: раз Гиллэстеля не было в Амандоре, значит, события происходили где-то ещё. Выходит, Тин и Ролли не ошиблись, говоря о Внешних мирах. Но как и когда в Амандор попала Тари?

— Фиоравандель, может, поделишься мыслями?

Элутар, она что, ментат? Однако без объяснений и правда не обойтись.

— Много лэдов назад мне пришлось покинуть Эльдамаль по личным причинам. У меня есть основания полагать, что гость искал в Амандоре меня, а нашёл его.

Я кивнул в сторону Гиллэстеля.

— Не знаю, каким образом, но он использовал двойника для дальнейших поисков. Словом, ваш друг прошёл по моему Следу и сдал меня этому самому гостю. Допускаю, что невольно.

Услышав последние слова, гномы облегчённо вздохнули. Гиллэстель поднял на меня изумлёный взгляд и усмехнулся:

— Хочешь сказать, что я получил отсрочку?

На его усмешку я не ответил и кивком указал на Тари.

— А вот это уже к ней. Я ещё ничего не решил.

— Фиоравандель, а ты ведь знаешь этого гостя, — сказала она.

— Не уверен.

Это было почти правдой: кто в Эльдамале мог бы утверждать, что знает моего отца?

Зови меня ФиДель

Тара

Я почувствовала неладное, когда Фиоравандель сделал два странных "текучих" шага в сторону двери. Дальше помню отрывочно: друг, улыбающийся с порога, срывающий маску феальдин, кровь на чёрном лезвии клинка. И широко распахнутые, остановившиеся глаза Гила. Почему он не защищается?! Я не владею боевой магией, я Целитель. Тогда мне было некогда выслушивать возражения Лес"са: я просто дотянулась до Фиораванделя через Веду и сказала "нет". Возможно, громче, чем было нужно, потому что оба эльфа оказались на полу. Мы с Дигримом бросились к Гилу, Дангор — к Фиораванделю. Пока я останавливала кровь, Дигги плёл рунные заклинания удивительно ловкими пальцами. Гиллэстель пришёл в себя первым: мой мысленный приказ был адресован не ему, он просто попал в зону действия.

/Не слишком ли широка зона действия?/ — усомнился Хранитель. — /Я бы обратил внимание на близость их ментальных координат./

/Потом, Лес"с!/ — отмахнулась я.

Эльф с трудом сел, с удивлением разглядывая испачканную в крови рубашку, хотел что-то сказать, но тут же прижал руку к свежему порезу на шее. Я коснулась его виска, снимая боль: остальное он сделает сам. Дигги помог Гилу подняться. Эльдамалец тоже пришёл в себя. До стола он добрался самостоятельно, хотя и медленно: сработала магия Земли. Я смотрела на него и думала: почему никому из нас не пришло в голову рассказать эльфам об их потрясающем сходстве? Впрочем, что бы это изменило? Фиоравандель предъявил Гилу счёт за предательство, которого, как выяснилось позже, ни один из них даже не помнил толком. Друг не защищался, потому что во всём, включая потерю памяти, винил себя. Странно, но после упоминания о Квени Мел"льта в холодных глазах Фиораванделя мелькнуло понимание: взгляд охотника сменился взглядом наблюдателя. Значит, его месть если не отставлена, то хотя бы отложена. Однако не слишком ли повезло с двойником таинственному гостю из Эльдамаля? Я взглянула на одного эльфа, потом на другого. Как там сказал наш феальдин: найди пять отличий? Дигрим и Дангор, Фиоравандель и Гиллэстель. Четверо мужчин смотрели на меня.

— Как думаете, ребята, насколько двойник может быть схож с оригиналом?

— Ты это к чему, сестрица? — спросил Данги.

— А к тому, Данги, что эльдамальскому гостю или крупно повезло, или он знал, кого искать.

Две пары тёмно-зелёных глаз одинаково округлились, изящные чёрные брови одинаково приподнялись. Эльфы недоверчиво уставились друг на друга.

— Что скажете, Перворождённые? — спросил Дигрим.

— Не может быть, — выдохнул Гиллэстель, не сводя с Фиораванделя глаз.

— Всё может быть, — слегка побледнев, возразил ему эльдамалец. — Тари, тебе стоит скрывать таланты, иначе может плохо кончиться.

— Это я уже слышала. От него, — улыбнулась я, кивнув в сторону Гила.

— Что делать-то будем, сестрица? — спросил Дигги.

— Да есть один вариант. Помните нашу первую встречу в Белегорне?

Дангор с сомнением глянул в сторону Фиораванделя.

— А выйдет ли с ним-то?

— Сейчас узнаем.

— Погоди, Тари, — заволновался Дигги. — Он же....

— Да я не глубоко, — рассмеялась я и протянула эльфам руки.

Гил улыбнулся в ответ и вложил в мою ладонь изящные сильные пальцы. Фиоравандель помедлил, переводя взгляд с меня на Гила, но всё же решился. Странное ощущение: прикосновение не было чужим, скорее, забытым. Его рука слегка дрогнула. Встретив мой удивлённый взгляд, эльдамалец крепче сжал мою ладонь.

Не знаю, что за ментальные координаты упоминал Лес"с, но Контуры жизни у эльфов были одинаковые. Даже узор плетения один и тот же! И при этом никакой магии, что доказывало естественное происхождение обоих. Неужели всё-таки близнецы?

/Смотри глубже, Тара/, — посоветовал Хранитель.

Уже смотрю. А вот и "блок" в памяти Гила — облако белёсого тумана, совсем как из моего сна. Но какая же всё-таки знакомая аура! Стоп: "блок" увеличился, или мне показалось?

/Это эльдамальский эльф/, — сообщил Лес"с.

Фиоравандель? И тоже проблемы с памятью? Не может быть!

/Может, Тара. У них близкие ментальные координаты./

Ну знаете! Я работала с Ведой, и для меня различия между эльфами были, скорее, на уровне ощущений, чем каких-то координат. А "блок"-то в памяти Гила, — один к одному с "блоком" Фиораванделя, и аура похожа. Значит, и автор этого магического шедевра один и тот же.

— Ну что, Тари? — не выдержал Данги.

— Судя по всему, Фиоравандель и Гиллэстель — не двойники. Они близнецы.

Дангор от избытка чувств хлопнул себя по коленям, Дигрим задумчиво полез в бороду, а эльфы вновь уставились друг на друга.

— Не исключено, хотя и маловероятно, — заключил наконец Фиоравандель.

— Почему маловероятно? — не согласилась я. — Одного из вас могли спрятать или похитить сразу после рождения. А иногда родители таким образом делят детей между собой.

— Как это — делят? — возмутился Дангор. — Это кому ж такое в голову придёт?!

— Когда вечность живёшь на свете, голова начинает работать иначе, — заметил Фиоравандель.

— Интересная мысль для Перворождённого, — усмехнулся Дигрим.

Гил с трудом выговорил, держась за горло:

— Похоже... меня пытались... спрятать.

— Даже так? — с усмешкой заметил феальдин. — И от кого же?

— От тебя... судя по всему, — прохрипел оружейник.

— Слушай, Фин... вар..., — Данги сокрушённо вздохнул, махнул рукой и продолжил:

— А ведь всё сходится: мы-то с Дигги тоже завсегда один одного сыщем. Стало быть, не тебя тот гость в Амандоре искал, а Гила! Вы же друг о дружке не ведали — тут чего хошь насочинять можно. Вот тот гость и постарался, чтобы Гил привёл его к тебе.

— Правильно, Данги, — согласилась я. — Не знаю, что с твоей памятью, Фиоравандель, но приложил к этому руку тот же, кто поработал с Гилом.

Эльдамалец сжал кулаки так, что побелели суставы пальцев, но лицо его осталось спокойным.

— Лучше бы это было не так.

— Уж как есть, — вступил в разговор Дигрим. — А то: "феальдин убивает не думая"! Иногда полезно и поразмыслить, прежде чем за ножик-то хвататься.

Фиоравандель медленно повернулся к нему.

— Ты сам-то веришь в то, что сказал, Дигрим Тангар?

Дигрим не ответил, но глаз не отвёл.

— Феальдин не думает, он исполняет решение Светлого Совета, — продолжил эльф. — Я не в Поиске, поэтому Мастер Гиллэстель жив.

— Ну-ну, — усмехнулся Дигги. — А ты-то чего молчишь, Мастер Гиллэстель?

— Да мне сейчас... проще показывать... чем говорить, — хрипло ответил Гил.

— Есть только один способ избавиться от сомнений, — сказал Фиоравандель.

Он поднялся из-за стола и коснулся пряжки серебряного пояса. Сир"рис, боевой трансформ феальдина, полыхнул отражённым пламенем светильников. Эльдамалец положил его на стол перед Гиллэстелем.

— Ты — Мастер оружия, значит, знаешь, что делать. Клинок признает в тебе Кровь.

— Эй! — воскликнул Дангор. — А если не признает?

— Куда он денется! — ещё хрипловато, но гораздо увереннее сказал Гил.

Его глаза горели зелёным огнём, движения приобрели прежнюю опасную грацию. Мы затаили дыхание. Гиллэстель опустил ладонь на резную чёрную рукоять, медленно сомкнул на ней пальцы и прикрыл глаза, словно прислушиваясь к чему-то. Через несколько мгновений он поднял меч, провёл ладонью по тёмному зеркальному клинку и коснулся лезвия. Клинок окрасился алым, но кровь тут же ушла в металл. По лезвию пробежали яркие вспышки, и меч изменился, явив нам массивный чёрный клинок с изумительно отделанной рукоятью. Гил действительно знал, что делать, но подобного от него не ожидал никто.