Пока ты не уснешь

Принцесса изволила улыбнуться. Да уж, спорить с собой и врать себе — дело заведомо безвыигрышное. Зато уговорить себя на что-то, на что ты заранее согласна — легче легкого. Вот и хорошо. Себя она уговорила, теперь пусть ее уговорит Андрей.

Ее высочество так и заснула — с широкой и сияющей улыбкой на лице.

* * *

2.3. Аббат де Гри. Имперская дипломатия.

Аббат де Гри был собой доволен. Он смог провести блестящую дипломатическую операцию, не вступив в противоречие со своим долгом как священнослужителя. Все-таки то, чем обычно занимаются дипломаты, почти всегда никак не согласуется с содержанием церковных проповедей, и уж тем более со Священным Писанием, но у него это получилось. Так что быть собой довольным его преподобие мог вполне заслуженно.

Не зря он приказал сублейтенанту Мирусу затребовать от Альянса всю документацию по гибели короля Виктора, принца Лайама и "гибели" (да-да, именно так, в кавычках!) принцессы Елены. Всю — это значит всю, вплоть до записи допроса последней дворцовой уборщицы и отчета капрала-кладовщика, выдавшего санитарам контейнеры для переноски останков. Весь этот ворох информации аббат велел скормить искусственному интеллекту, именовавшемуся Туллием, и искин с блеском реабилитировал себя за досадный промах с анализом протоколов идентификации. Уже через пятнадцать минут перед аббатом лежал список, содержавший целых восемь неувязок и нестыковок между отдельными документами. И пусть две из них, как допускал искин, могли быть вызваны недостаточным знанием латыни составителями документов, а еще одна возникла, по мнению того же искина, при неизбежных трудностях двойного перевода документа — с ирландского на английский, а затем с английского на латынь, но все равно, целых пять доказательств того, что место этим протоколам в мусорной корзине и нигде больше, у аббата имелось. Для того и понабились все документы по делу, ибо чем этих документов больше, тем сложнее их фальсифицировать, не оставив ни одного противоречия. А затем аббат нанес визит маршалу Блэйду, главнокомандующему оккупационными войсками Сигитарского Альянса, и положил список ему на стол.

Нет, ничего требовать от маршала его преподобие не стал. Не стал он высказывать маршалу подозрения или, Боже упаси, прямо обвинять его в попытках обмануть Империю. Вместо этого аббат с глубоким сожалением отметил нездоровое рвение отдельных подчиненных уважаемого военачальника, по недомыслию пытавшихся подогнать решение задачи под показавшийся им верным ответ, тем самым введя своего командующего в заблуждение, и выразил осторожную надежду на то, что господин маршал, известный своим требовательным отношением к поддержанию порядка в войсках, имеющих счастье состоять под его командованием, не оставит такую самодеятельность нижестоящих исполнителей без должной оценки со всеми вытекающими последствиями.

Получив в ответ искренние заверения маршала в том, что надлежащие меры будут приняты, вместе со словами благодарности и признательности за открытие неблаговидных поступков, совершенных за спиной командующего некоторыми его безответственными подчиненными, аббат вернулся на "Траян" с чувством выполненного долга. Теперь можно было не опасаться, что Альянс объявит о гибели всей королевской семьи Маирнейлахов, а затем отправит своих головорезов убивать принцессу. И спасение жизни принцессы — дело, несомненно, богоугодное — аббат мог смело записать себе в актив. А что живая принцесса Елена нужна Империи для получения определенных выгод и преимуществ — так на то он и дипломат.

Но на этом де Гри не остановился. Он разослал приглашения посетить крейсер "Траян" многим заметным и влиятельным персонам Звездного Эрина — как тем, чья лояльность короне не вызывала ни малейших сомнений, так и тем, кто в принципе не прочь был бы переориентироваться на сигитарскую военную администрацию. Эти вторые, разумеется, не имели никакой обязанности принимать такие приглашения, но аббат выбрал именно тех из них, чьи коммерческие интересы лежали за пределами королевства. И как таким людям, прекрасно умеющим считать деньги, было отказывать имперскому дипломату, если почти все удобные торговые пути в космосе, как известно, контролирует Империя, а неудобные... Неудобные Империя для того и оставляла, чтобы ими пользовались, теряя на этом время и деньги, те, кто слишком уж явно демонстрировал нежелание прислушиваться к мнению, высказанному на меднозвучной латыни.

Что особенно интересно, самые заметные и влиятельные лоялисты приглашений от аббата де Гри не получили — только вторые-третьи лица, а чаще вообще самые мелкие и незначительные персонажи. Ну в самом деле, зачем лишний раз тревожить оккупационную администрацию, и так чуть ли не в открытую следившую за каждым шагом этих уважаемых людей? А вот мелкая сошка имела все шансы по возвращении с "Траяна" уйти из-под присмотра сигитарских соглядатаев и затем донести до своих боссов те предложения и пожелания, которые Империя не считала нужным сделать известными Альянсу. Да и на крейсер эти мелкие служащие часто прибывали отнюдь не с пустыми руками, передавая интересные и, как правило, ценные сведения, собранные их руководителями.

Аббат, например, узнал, что некоторые части армии Звездного Эрина не стали сдаваться в плен после потери управления из-за гибели короля и значительной части армейского командования. Эти войска более-менее организованно отошли в труднодоступные местности на Теасе — южном континенте Де Домана. Разумеется, угрожать оттуда сигитарцам, контролировавшим Туайд, северный континент, где находилась столица королевства, проживало большинство населения планеты и располагались основные промышленные предприятия, эти войска не могли, однако же и сигитарцам не удавалось сломить сопротивление остатков эринской армии. Сунувшись туда и получив жестокий отпор, сигитарские войска попытались блокировать не желавших капитулировать эринцев, но не сильно в этом преуспели — сначала им мешали условия местности и климат, затем прибыла имперская миссия, а теперь у сигитарцев появилась новая проблема.

Теас традиционно служил основным поставщиком рекрутов в эринскую армию и продолжавшие организованное сопротивление свои войска стали для местных жителей мотивирующим примером. Суровые и воинственные южане не только в массовом порядке записывались в армию, благодаря чему эринские части не испытывали особых проблем с пополнением личного состава, но и развернули в тылу сигитарцев партизанскую войну. Войска Альянса, правда, смогли выбить у партизан их главный козырь — опору на местное население, непосредственно в боевых действиях не участвующее, зато исправно снабжающее партизанские отряды продовольствием, медикаментами и разведданными. Но для этого сиигитарцы согнали значительных часть местных в два концлагеря, а такая мера только повысила у южных эринцев градус ненависти к оккупантам.

Еще одной хорошей новостью, доставленной одним из скромных служащих министерства экономики, стало известие о том, что по разным причинам сигитарцы до сих пор не могли ввести в штатную эксплуатацию захваченные источники сырья и фабрики по его первичной переработке, из-за которых и начали войну. Несмотря на огромное количество технических специалистов, прибывших в обозе сигитарской армии, сырье не добывалось и не перерабатывалось, а следовательно, не вывозилось в Альянс и не покрывало расходов на войну. О причинах столь отрадного явления аббат имел представление и без того, чтобы расспрашивать визитеров. Искин Туллий сумел подключиться к сигитарским каналам связи, и де Гри знал, что первое место среди этих причин занимал грамотный и неплохо организованный саботаж.

Конечно, не только приятные известия поступали на "Траян" с Де Домана. Аббата не радовала ситуация с эринским флотом. Как и в армии, во флоте королевства потеря управления привела к сдаче многих кораблей. Самое неприятное, их сдалось много, и сейчас они висели у Мор Гилаха — самой большой луны Де Домана. Экипажи со сдавшихся кораблей сигитарцы почти полностью сняли, отправив большинство матросов в лагеря военнопленных и большинство офицеров по домам, а на корабельные искины поставили блокировщики, чтобы исключить со стороны управляющих систем любые действия, кроме поддержания всех прочих систем в минимально допустимой работоспособности. Полутора дюжинам кораблей удалось прорваться и затем интернироваться на нейтральных мирах, причем в большинстве своем мирах, принадлежащих Империи.

В общем и целом аббат оценивал перспективы лояльных дому Маирнейлахов персон, групп и сил, как не самые лучшие, но и не настолько плохие, как того можно было бы ожидать после проигранной войны, причем проигранной с треском. Да, при определенных условиях в королевстве могло бы даже вспыхнуть восстание против оккупантов, и с далеко не малыми шансами на успех, только вот эти условия были, на взгляд аббата, трудновыполнимыми. Впрочем, де Гри отдавал себе отчет в том, что военные оценят эту ситуацию лучше, и занимался политическими проблемами. В любом случае, контакты с лоялистами и патриотами были не лишними.

Зато среди потенциальных сторонников оккупантов приглашения аббата получали исключительно первые лица. Возвращались обычно они в легком недоумении, поскольку беседы, которые проводил с ними де Гри, по своей необязательности напоминали обтекаемую формулировку о "неофициальном обмене мнениями по интересующим стороны вопросам" и не более. Аббат, конечно, не был настолько наивным, чтобы считать, что сам факт общения имперского дипломата с таким персонажем вдруг вызывет недоверие к оному со стороны оккупационных властей, но офицеры Корпуса ликторов (в том числе и окрыленный полученной наградой сублейтенант Мирус) организовали несколько "утечек информации" о якобы проявленном отдельными этими фигурами стремлении усидеть на двух стульях. А такие хитровыделанные "двуседалищные" деятели доверия, как правило, ни у кого не вызывают.

* * *

2.4. Андрей Кольцов. Из ненаписанного дневника.

Проснулись мы утром почти что одновременно, так что я, как воспитанный человек, уступил Лене первую очередь в ванную. А когда выбрался оттуда сам и пошел на кухню, то чуть не обалдел — принцесса готовила мне завтрак. Нет, не так: Принцесса! Готовила! Мне! Завтрак! Ну не мне одному, ясное дело, нам обоим, но сам факт... Уж не знаю, то ли Лену взяла обида на то, что ее вчерашнее участие в приготовлении обеда оказалось не сильно существенным, то ли, насмотревшись на мои кулинарные подвиги, она уверилась, что не боги горшки обжигают, но едва сказав мне "доброе утро", девушка заявила, что завтрак готовить будет сама. Спорить с такой постановкой вопроса я не стал, и не прогадал — мало того, что тихо балдел, глядя, как принцесса готовит мне завтрак, так еще и утренняя трапеза в исполнении ее высочества оказалась более чем вкусной. Конечно, фанаты "здорового питания" дружно своротили бы носы от яичницы с салом, поджаренных хлебцев с ветчиной и бутербродов с толстым слоем сливочного масла, но таковых тут, к счастью, не нашлось. А вот сделать кофе Лена попросила меня — как я варил его вчера, она не видела, а вкусовые ощущения девушке очень хотелось повторить.

— А ты бы хотел узнать, кто из твоих предков был из нашей реальности? — я чуть не поерхнулся глотком кофе. Если Лена хотела меня огорошить, ей это, честно скажу, удалось. Хотя кто ее знает, может, и без всяких таких мыслей спросила.

— Не-а, — я даже головой мотнул. — И так знаю.

— Откуда? — на этот раз удивиться пришлось Лене.

— Отец мой бросил маму еще до моего рождения, — флегматично ответил я. Для меня это давно уже никакого значения не имело. — Так что, кроме него больше и некому.

— Тебе правда не интересно? — не унималась Лена. — Я могу узнать...

— Спасибо, Лена, но мне и правда не интересно. То есть, извини, не так выразился. Интересно, да, но — только интересно и не больше. Как родственник он мне не нужен. Жил всю жизнь без него, проживу и дальше.

— Может быть, ты и прав... — Лена явно расстроилась, что разговор не получился. — А твоя мама?

— Погибла в автокатастрофе.

— Ты тоже один... — тихо сказала она. — Как и я. Мама умерла, когда мне было четыре года.

Странно, раз уж у них там сплошной прогресс, то и люди должны бы, по идее, жить дольше. У меня хватило ума не говорить это вслух, но Лена как будто прочитала мои мысли:

— Мы живем дольше вас, в среднем чуть больше ста лет. Но у нас люди иногда скоропостижно умирают. Просто останавливается сердце.

— У нас тоже, — ответил я. — Но почти исключительно мужчины.

— А у нас поровну мужчин и женщин...

Лена, кажется, сообразила, что ее стараниями разговор зашел куда-то не туда. Она молча о чем-то думала, уткнувшись взглядом в опустевшую чашку.

— Значит, отец тебе не нужен, — неожиданно вернулась Лена к тому, с чего начала. — Но я все равно узнаю, кто он. Или хотя бы постараюсь узнать.

— Тебе зачем? — понимаю, что прозвучало не очень вежливо, но как-то само вырвалось.

— Хочу знать, кому обязана появлением на свет своего спасителя.

Так, а вот это... Вот это звоночек. Были в моей жизни две барышни, стремившихся устроить свое будущее, выйдя замуж за человека с хорошей работой, при каких-никаких деньгах, да при двух квартирах в Москве, то есть за такого хорошего меня. И каждая из них, начиная отношения, тоже интересовалась моей родней. Что-то подозрительно похожее внимание проявляет к этой теме и Лена... К чему бы это, а? Это вроде бы я должен проявлять инициативу, потому в таком случае резко возрастет мой уровень жизни, а никак не ее. Впрочем, я что, всерьез? Жениться на принцессе? Ну ты, брат, замахнулся...

— Кстати, — спросил я о том, что мне действительно было интересно, — вот ты у нас Морякова. А как моя фамилия звучала бы у вас?

— Файнне, — ответила Лена.

— Эндрю Файнне, — вслух произнес я, как бы пробуя имя на вкус. Хм, а что-то в этом есть... Да, точно есть. От звуков старинного языка веяло какими-то сказками, всяческими феями, эльфами, кто у них там еще... Странно даже — вроде бы они там у себя по сравнению с нами в будущем живут, а язык такой архаичный. Латынь эта их, опять же... Хотя кто их знает, может, так оно и надо? Может, и не было бы у них светлого будущего без уважения к прошлому? М-да, вспомнив, при каких обстоятельствах встретился с Леной, я подумал, что насчет "светлого будущего", пожалуй, погорячился...

— Эйндрис, — сказала Лена и тут же пояснила: — Не Эндрю, а Эйндрис. Английские имена у нас — дурной тон.

Вот тебе и первый урок хороших манер. Но да, "Эйндрис" и вправду звучит лучше. И все же, все же... Вот зачем Лена подняла тему моего происхождения, а? В то, что у нее это случайно сорвалось с языка, не верилось, о воспитании принцесс я, конечно, почти ничего не знал, но справедливо, как мне казалось, полагал, что воздерживаться от непродуманных высказываний Лену научили. Ну или хотя бы учили, по крайней мере. А если посмотреть на все это с другой стороны? Лена попросила научить ее варить кофе по моему способу. Показывая ей тонкости процесса, я продолжал соображать. Так, что нужно мужчине, чтобы залезть в постель к добропорядочной и разборчивой девушке? Ну помимо личных симпатий, ясное дело? Нужно быть примерно на одном с ней уровне в плане образования, культуры, материального положения, и так далее. Нужно, в конце концов иметь представление, как такое вообще происходит в данном конкретном обществе. И папаша мой, чтоб ему ни дна ни покрышки, получается, всем этим требованиям соответствовал. Иначе бы меня просто не было на свете. Где его этому научили? Ну это не вопрос, есть специальность, есть и места, где ей учат. А какой самый лучший вид обучения? Правильно, сочетание теоретических и практических занятий. Так что экспедиция, в ходе которой мой неведомый предок стал причиной моего рождения, была у него почти наверняка не первая...