Пока ты не уснешь

— Капитан Куно? — аббат снова активировал комм. — Что с согласованием прохода в системе?

— Только что получили от сигитарцев маршрут прохода, ваше преподобие, — отозвался командир крейсера. — Прикажете согласовать?

— Ни в коем случае, капитан, — аббат добавил в голос непреклонности, — ни в коем случае. Вплоть до моего распоряжения тяните время, предложите другой маршрут, найдите любые зацепки, но "Траян" уйдет отсюда только по моему приказу и никак иначе. Во имя Господа нашего в горних высях и вечной Империи в дольних мирах!

— Во имя Господа и Империи! -.отозвался капитан Куно.

Ну вот и все. Теперь только ждать, когда управится Мирус.

Неожиданно свалившиеся на него капитанские полномочия Мирус использовал блестяще. Мало того, что уже через неполные три часа сержанты Корпуса ликторов провели агента Лимана в отдельную каюту, покидать которую ему было запрещено до особого распоряжения, так еще и в штаб маршала Блэйда ушло сообщение о том, что один из офицеров крейсера вывозит с Де Домана девицу Кору О'Келли, с которой по обоюдному согласию собирается заключить брак. Самое интересное, идентификационные данные девицы прилагались. Аббат дал отмашку, и адмирал флота Сигитарского Альянса Стерджес получил уведомление о согласии капитана Куно на проход через систему по маршруту, получившему второй номер.

На сигитарские корабли, шедшие эскортом рядом с "Траяном", аббат де Гри поглядывал с чувством не совсем пристойного для его сана злорадства. Впрочем, аббат постарался с этим неподобающим чувством справиться. Господу, как известно, угодно не наказание грешников само по себе, но их исправление и возвращение на путь истинный. А вот если не исправятся и не возвратятся... Аббат подумал, что ждать от сигитарцев исправления было бы ошибкой. Что ж, значит, их ждет наказание. И главный инструмент этого наказания скоро доставят в Империю. Потому что агент Лиман сумел-таки узнать координаты точки, в которую был совершен перенос принцессы Елены.

* * *

3.3. Андрей Кольцов. Из ненаписанного дневника.

Ночью зарядил дождь, так и не прошедший к утру. В лес мы, естественно, не пошли, ищите любителей мокнуть в другом месте, но чем просто сидеть и слушать шум дождя, нашли себе другие дела. Еще немного позанимавшись со мной ирландским языком, Лена затем продолжила обучать меня обращению с оружием ее мира. Нет, конечно же, стрелять в доме или из окон в голову нам не пришло, а вот с разборкой и сборкой оружия я попрактиковался.

Разбирать бластерное оружие полагалось для того же, что и огнестрельное — для чистки. А вот сама чистка по сравнению с привычным мне оружие была просто каким-то отдыхом. Строго говоря, чистить полагалось только ствол, да и то лишь при очень сильном загрязнении, попадание в канал ствола мелких посторонних частиц, тех же песчинок или капель воды, устранялось очередным выстрелом. Что ж, преимущества технического прогресса я на этом примере, что называется, прочувствовал.

Но бесплатно дают только сыр в мышеловке, да и то мыши за него платят и платят дорого. Так и здесь — легкость обслуживания компенсировалась большей возней с боеприпасами. Если в "калаше" или "макаре" надо просто менять магазин, как только он опустеет, то в бластере менять надо и батарею, и баллончик с газом, служащим для образования плазменных выхлопов, исполняющих роль пуль. Что интересно, батареи и баллончики рассчитаны на разное количество выстрелов. Удобно — менять то и другое одновременно не приходится, а то в бою это может стоить жизни. Опять же, для удобства стрелка имелись световые индикаторы — тот, что ближе к стрелку, показывал состояние баллончика, тот, что подальше, отражал заряд батареи. Пока индикаторы светятся зеленым, можно не обращать на них внимания, цвет поменялся на оранжевый — срочно вспоминай, где у тебя лежит запасной баллончик или запасная батарея, а если оранжевая засветка начинает мигать — все, пора менять. Как я понимал, есть и следующий уровень индикации — когда жмешь на спуск, а выстрела нет, но тамошними уставами доводить дело до такого состояния прямо запрещалось.

Пока я упражнялся с разборкой-сборкой новых игрушек, Лена кратенько познакомила меня с предвоенным состоянием своего королевства и сутью его взаимоотношений с Империей — так, в общих чертах. Слушал я внимательно, потому что вряд ли она бы пустилась посвящать меня в эти дела, если бы не была настроена на возвращение в свою реальность вместе со мной. А дела там были...

Еще до войны Империя всячески побуждала Звездный Эрин присоединиться к Имперскому Содружеству — некоему сообществу независимых вроде бы государств, состоящих в особых отношениях с Империей. А особость этих самых отношений в том и заключалась, что говоря о независимости членов Имперского Содружества, оборот "вроде бы" следовало добавлять обязательно. Государства Содружества обязаны были согласовывать с Империей внешнюю политику. Наличие собственной валюты не запрещалось, но любые внешнеторговые расчеты члены Содружества обязывались проводить только в имперских денариях. Вооруженные силы в Содружестве приводились к имперским стандартам, что влекло за собой закупку имперского оружия или совместную с Империей разработку новых типов вооружений. Что-то такое во всем этом наблюдалось знакомое...

Видимо, переводить свою независимость в условное состояние Звездный Эрин не стремился, поэтому и не присоединялся к Содружеству, хотя сами переговоры с Империей на эту тему и не отвергал. Просто всякий раз эринские переговорщики либо стремились запросить то и столько, чего и сколько Империя бы никогда не дала, либо брали паузу на изучение и рассмотрение очередного имперского предложения, либо делали своим имперским коллегам намеки разной степени прозрачности на необходимость проведения в королевстве плебисцита по столь значимому для Звездного Эрина вопросу. Причем сколько Лена себя помнила, все прекрасно понимали, что итогом такого плебисцита было бы неминуемое отклонение приглашения в Содружество.

С другой же стороны, любое усиление Сигитарского Альянса Империю никак не устраивало, поэтому Лена была уверена, что, отказавшись от мира с Альянсом, помощь Империи в войне за освобождение королевства она получит. Проблемы тут таились в том, какую именно помощь окажет Империя, сохраняя при этом формальный нейтралитет, и какую плату она за свою помощь потребует.

...Дождь тем временем кончился, до темноты оставалось еще часа четыре, так что в лес мы все-таки пошли. Раньше я почти не имел дела с пистолетами, и захотелось потренироваться, благо сам пистолет легче и отдачи не дает. Тем не менее, кроме двух пистолетов я уложил в сумку автобластер и пару гранат, так, чисто чтобы были. Разумеется, Лена не оставила это просто так — ехидных шуточек на тему мужчин с их стреляющими и взрывающимися игрушками пришлось наслушаться вдоволь. Я не обижался, да и что обижаться-то, если Лена права? Дорвался до стрелялок и взрывалок, вот и готов таскать их туда-сюда, даже те же гранаты, которые сам и решил экономить.что-то подсказывало, что носить это с собой мне еще придется, вот и устроил себе тренировку еще и в этом. Придя на место, мы заново принялись пилить кругляши, поскольку вчерашних осталось буквально пара штук. Тут уже я начал было упражняться в остроумии на тему баварской свадьбы, как вдруг Лена перестала пилить и подняла руку, привлекая мое внимание.

— Слышишь? — шепотом спросила она. м— Что? — так же шепотом не понял я, но уже через секунду до меня дошло: характерный ритмичный треск ломаемых веток явно говорил, что кто-то, и не один, пробирается через сосняк, не особо заморачиваясь выбором дороги.

— Чертово дерьмо! — такого я от Лены еще не слышал. А вот следующее уже слышал не раз, и потому сейчас оно прозвучало особенно неприятно: — Сигитарцы!

— Бери бластер и спиной к спине! — скомановал я. — Быстро!

Когда мы встали в позицию последнего боя, идущие к нам враги уже не прятались. Пусть и было их всего четверо, смотрелись они более чем внушительно: массивные на вид доспехи, цвет которых менялся под фон местности прямо на глазах, шлемы с забралами темного стекла, нет, скорее, какого-то другого материала, обвес по поясу и на груди, автобластеры в руках.

— Как думаешь, кто-то из них по-русски понимает? — успел спросить я.

— Хотя бы один должен, — успела ответить Лена.

Шагов за десять они остановились, охватив нас полукольцом. Грамотные, сволочи, чтобы если что не стрельнуть в своих. Один поднял забрало и что-то громко произнес по-латыни.

— Предлагают сдаться, — перевела Лена.

Ну, это ожидаемо. А теперь — внимание — неожиданность!

— Стоять! — крикнул я и поднял руку с зажатой в ней гранатой. Большой и тяжелой, выжигающей все в радиусе восьми метров. Нажал кнопку активации и наклонил ее в сторону врагов, чтобы они видели мигающие огоньки. — У меня граната! Попытаетесь продвинуться — брошу! Выстрелите оглушающим — упадет и сработает сама!

Прости меня Лена, — подумал я, — раз уж наше с тобой счастье кончается, то и нас не будет. Если, конечно, они не отступят.

Не отступили. Ума хватило не стрелять и оставаться на месте, но ни шагу назад не сделали.

— Я уважаю вашу храбрость, — сигитарец с поднятым забралом перешл на русский и слегка склонил голову. — Назовите ваше имя и звание.

— Я пока еще не у вас в плену, чтобы вы задавали такие вопросы, — осадил его я. — И не собираюсь сдаваться!

— Но вечно так стоять вы не сможете, — он попытался воззвать к моему здравому смыслу. Э-э, мил человек, с русскими ты точно дела не имел. — Назовите условия, на которых вы готовы сдаться!

— Что ты задумал?! — раздался за моей спиной приглушенный шепот Лены.

— Тянуть время, — прошептал я. — Когда они ослабят внимание, брошу гранату и попытаемся оторваться.

— Мы же погибнем! — в шепоте Лены послышались панические нотки.

— Хочешь сдаться? — глаз на затылке у меня нет, но я буквально почувствовал, как Лена замотала головой, недвусмысленно отказываясь от такой перспективы. — Тогда как только я крикну, беги, а я их задержу.

— Нет, — Лена сказала это нормально, отбросив шепот. — Нет. Отец с братом уже погибли, давая мне уйти. Тебя так потерять не хочу.

— Выбора нет, — черт, а граната уже начинает оттягивать руку. — Или ты убежишь, или погибнем оба. И, если что... Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю...

Сигитарцы перетаптывались, стоя на месте. Ну да, их понять можно. Командир пытается сообразить, что делать, остальные ждут приказа. Кстати, а кто из них командир-то? Наверное, этот полиглот с открытым забралом, вроде больше некому. А что я могу тут сделать? Кинуть гранату им за спины? Ну, двоих сожгу к чертовой матери, двое, которые сбоку, останутся. А закрыть собой Лену я смогу только от одного выстрела, и не важно, каким он будет — оглушающим, как она тогда стреляла в жлоба, или на поражение. Хотя, скорее, оглушающим, им же ее захватить надо... Впрочем, хрен их знает, что они без командира решат, этот-то в таком варианте не выживет...

Пока же моей главной проблемой было то, что рука начала уставать. Ладно, пока поддержу ее левой. Вот же, блин, попали... И нашли нас быстро... Ну да, хоть Лена и принцесса, а все равно девчонка — каких-то особых военно-технических познаний ожидать от нее не стоило бы. Эх, Лена-Лена... Что ж наше с тобой счастье таким коротким оказалось... А может, правда, сдаться?

Не знаю даже, до какой еще ереси я бы додумался, но тут над нами что-то вспыхнуло ярко-синим и я, кажется, упал...

...В себя я пришел с мыслью, что попал на тот свет — обстановка, в которой я очутился, слишком уж отличалась от мокрого леса, и отличалась в лучшую сторону. Я лежал в удобной кровати, формой напоминающей лодку, голый и укрытый мягким, легим и теплым светло-серым одеялом. Сев в кровати и оглядевшись, я полюбовался на стены молочно-белого цвета, отметил отсутствие окон, наличие двери и размер комнаты, пожалуй, что слишком большой для единственного в ней спального места. Кроме занимаемой мною кровати, из мебели в комнате имелись еще три стула с высокими спинками. Два из них стояли у противоположной стены, третий рядом с кроватью. На нем кто-то аккуратно сложил и развесил мою одежду, совершенно чистую, а под ним стояли мои ботинки, вычищенные до блеска. Сервис, однако.

За мной, похоже, наблюдали — стоило мне закончить со шнуровкой ботинок, как уже через пару минут отъехала вбок почти незаметная на фоне стены дверь и в комнату влетела Лена. Вдоволь, аж до боли в губах, нацеловавшись, мы кое-как расцепились, и Лена просветила меня насчет последних событий. Сама она, как и я, тоже была в отключке, но ей потом рассказали, и теперь настала моя очередь.

Как выяснилось, мое геройство с гранатой имперцы наблюдали во всех подробностях — чужой разведывательный зонд сигитарцы прошляпили. Дальше с имперского зонда вырубили всех присутствующих, тут же перенесли к нам двоих десантников, один из которых успел подхватить гранату и бросить ее в сторону, затем еще четверых. Нас с Леной и сигитарцев перенесли в Империю, теперь мы находились в дворцовом госпитале, а куда дели не справившуюся с заданием вражескую группу захвата, ни Лену, ни меня уже не интересовало. Что тут скажешь? Дурацкий и безнадежный план все-таки сработал, зато запланированное романтическое путешествие с любимой мне сорвали. И начнется у меня сейчас новая жизнь, о которой я пока что даже понятия не имею...

В дверь постучали, Лена коротко крикнула что-то по-латыни, и в комнату вошел до крайности занятный персонаж, увидеть которого в этих условиях я, честно сказать, ожидал меньше всего.

Невысокий худой человек неопреденного, но явно изрядного возраста, с гладко выбритым морщинистым лицом, коротко постриженным седыми волосами и внимательным взглядом ярко-синих глаз. А неожиданным для меня появление этого человека стало из-за его одежды. Согласитесь, когда в помещение, отделка которого вызывает явные ассоциации со всяческим хай-теком, входит католический монах века этак пятнадцатого, в коричневой рясе грубого сукна с капюшоном, подпоясанной обычной веревкой, смотрится такое... ну вы меня поняли.

— Андрей Кольцов, мой спаситель, аббат де Гри, императорский советник, — Лена представила нас друг другу.

— Все-таки правильно было бы сказать "действительный член Императорского Совета", ваше высочество, — поправил Лену вошедший, учтиво склонив голову. — Вас же, сын мой, Империя благодарит за спасение наследницы престола дружественной державы, — такой же поклон последовал в мою сторону. По-русски аббат говорил свободно, разве что с еле уловимым акцентом, который я не опознал. Однако же обращение "сын мой" мне не понравилось.

— Я принадлежу к Русской Православной Церкви, и не той, которая здесь, — ясность в этом отношении я решил внести сразу.

— У нас это не столь принципиально, — вежливо улыбнулся аббат. — Церковный раскол давно преодолен, христианские церкви находятся в искренне сестринских отношениях.

Тут уже пришлось проявить вежливость и мне. Раз уж этот ходячий антиквариат тут большая шишка и мы вроде как у него в гостях, было бы нелишне. Я поставил стулья в кружок и пригласил Лену и аббата садиться. Блин, да у него еще и на босых ногах грубые кожаные сандалии! Да, товарищ умеет выдерживать образ...