Найденыш с Паллады

Поселок на берегу заледенелого прудика с забытыми шезлонгами на берегу, выскочил из чащи неожиданно. Среди зелени заснеженных берез и елей замелькали ухоженные, раскрашенные во все цвета радуги многоэтажки и коттеджи на окраине, почему-то без непременного на 'Новом Кавказе' забора вокруг поселка. Безликими провалами окон здания вглядывались в проезжающие по дороге автомобили; очищенные от снега дорожки из пластикобетона по обеденному времени безлюдны; дальше пролетел занесенный снегом стадион с футбольными воротами, несколько теннисных кортов и волейбольных площадок и здание с яркой вывеской — 'Спортивный комплекс'. Поселок показался удивительно красивым и гармоничным — в подобных на 'Новом Кавказе' жили только представители высшего класса.

На окраине взгляд Милы зацепился за небольшой открытый каток. Длинный, нескладный человек, чем-то неуловимым знакомый, оттолкнулся от бортика, проехав несколько метров, шлепнулся на лед, завозился, пытаясь подняться. Добрая и слегка задумчивая улыбка коснулась губ девушки. Все началось с передачи по стереовизору с чемпионата Земли по фигурному катанию. Десятилетняя девочка напряженным взглядом впитывала в себя летящие по сверкающему льду элегантные пары; прекрасные девушки взлетали к небу в прыжках; трибуны взрывались в бешенных аплодисментах. Она почти слышала лязг лезвий коньков. Большая любовь к фигурному катанию огромной волной поднялась в душе. Потом девочка с помощью матери уговорила отца и ее начали водить на единственный в колонии каток в городе Варча. Больших успехов так и не удалось достичь, но лед и коньки она любила так же, как и в детстве.

Вновь по сторонам от дороги замелькали вековые деревья. Алексей, уже некоторое время с задумчивым видом бросавший взгляды назад, в конце концов повернулся к хозяину машины.

— Скажите, а почему вы устраиваете у себя зиму? Зачем все это, — Алексей широко развел руками, — мороз, снег?

Сбшник пожал плечами:

— Тут дело привычки пан, на родине славян на Земле каждый год зима а в Сибири вообще за сорок градусов бывает. А у нас она совсем немного — два месяца всего зима. Зато, пшепрошем пан, зимняя охота и рыбалка, лыжи, ну разве это не класс?

— Ну наверное так, — задумчиво произнес Алексей, и несколько секунд молчал, глядя на скользившую за окном чужую и непонятную землю, вдали тоскливо завыли волки заглушая свист ветра, — но зато вы не можете ничего выращивать на поверхности. Слишком холодно.

— А зачем? Все что нам нужно выращивают на подземных фермах.

— Так вот в чем дело! — немного оживился Алексей. Порядки чужой страны становились немного понятнее и ближе к привычным на 'Новом Кавказе', — там, — он ткнул пальцем вниз, — у вас живут низшие классы?

Сбшник насмешливо скосился на Алексея.

— Пан не понимает, на 'Новом Валдае' нет низших классов, все живут в таких-же поселках как только что проехали. А фермы автоматические а если что сломается, то туда отправляется аватар.

Алексей посмотрел на сбшника с удивлением и недоверчивостью. Опять все стало непонятным.

— Так это дорого использовать аватары! — вмешалась в разговор Мила. Присущее потомкам Евы любопытство взяло верх над привитой на 'Новом Кавказе' скромностью.

В ответ сбшник лишь развел руками.

— Александр, — девушка, вспоминая зубодробительное отчество сбшника, слегка вздернула носик, — Кшиштофович, простите за вопрос. Чисто профессиональный. А как вы заплатили за заправку машины? Я понимаю, всякие там системы распознавания личности, но неужели у вас не нужно подтверждения покупки самим человеком?

Алексей с заинтересованным видом повернулся. В этом мире, дай бог, им жить и лишняя информация о нем не повредит.

— Для покупки за деньги, пани Мила подтверждение, конечно, необходимо, а вот для приобретения за социальные баллы в этом нет необходимости.

— Что за социальные баллы, — слегка удивилась Мила, нам про них в университете не рассказывали.

— Пани, а вам что-нибудь про наши порядки рассказывали?

Девушка немного подумала и зарделась. Кроме агиток в СМИ она почти ничего не знала про порядки у русских. Внимательно наблюдавший за ней сбшник криво усмехнулся.

— Понятно... конечно, что еще ждать от пиратов. Ладно, расскажу немного. Так вот, за работу на 'Новом Валдае' получают зарплату в рублях а еще каждому гражданину ежемесячно начисляются социальные баллы. Это не деньги, их нельзя передать, найти или оставить в наследство, зато на них можно бесплатно зарядить автомобиль.

Мила бросила отчаянный взгляд на любимого, который лишь недоуменно пожал плечами. А за окном все также проносился дикий лес, несомненно полный кабанов, лосей и зайцев, изредка мелькали поселки ничем не хуже того, которой беглецы увидели первым.

— Ничего не понимаю. А в чем разница с деньгами? Ведь ими тоже нужно расплачиваться?

Сбшник чуть покровительственно улыбнулся.

— В том то и дело пани, что при получении товаров за социальные баллы они не расходуются. Вот смотрите, например у меня за этот месяц начислено сто социальных баллов, значит я имею право на бесплатное питание в столовых и кафе, бесплатно получать недорогие продукты и товары первой необходимости и многое другое. И при этом как было сто баллов так их осталось столько же.

-Это что, — не выдержал Алексей, — эти баллы все получают одинаково?

— Пшепрошем пан, конечно нет! Если ты передовик, ученый большой или художник или мать-героиня то и по двести баллов в месяц можно получать, а вот если ты пьяница или тунеядец так и вообще в этом месяце можешь их лишиться.

— И что тогда? — поинтересовалась Мила.

— А тогда пани, придется как раз платить за все рублями. Не важно, сколько у тебя денег — важно, сколько баллов ты заработал за текущий месяц.

— Значит у вас все богачи? Вот у вас дорогая машина.

Александр Кшиштофович улыбнулся а Мила уловила в его направленном на нее взгляде снисходительную усмешку и легкую грусть. Словно он старше не на два десятка лет а на целое столетние. Рука мужчины машинально погладила хромую ногу.

— Нда... машина. А в жизни деньги главное?

Мила смутилась.

— А что?

— Я думаю счастье, уважение людей и женская любовь наконец.

Щеки Милы слегка покраснели, с задумчивым видом она отвернулась к окну.

Электроавтомобиль стремительно мчался по запорошенному снегом пластикобетону дороги, мимо проносились здания многочисленных, не меньше десятка, придорожных поселков, каждый не менее ухоженный и удобный для жизни чем тот, который беглецы увидели первым. А совсем далеко возвышались заснеженные холмы, белоснежная складка за складкой с более темными провалами долин между ними. А впереди приближались и одновременно росли многоэтажки столицы и единственного города 'Нового Валдая' — стотысячного Новотроицка. Город вольготно расположился на берегу четырех прудов, солнечный свет отражался в сковавшем их льду словно в гигантских зеркалах. Если вглядеться, в них можно было увидеть смутные очертания противоположной стороны колонии: лесов, полей и поселков. У пирсов застыли вмерзшие в лед сотни маленьких яхт и лодок, в основном парусных. Издали город походил на драгоценную игрушку, затерявшуюся среди зелено-белых пейзажей колонии. Приблизительно посредине возвышался небоскреб, издали походивший на великанскую птицу, готовившуюся вспорхнуть в небеса. На стоящих напротив друг друга стеклянных корпусах, по форме напоминающих поднятые к небу крылья, бликовало солнце, между ними стремился в небо и немного превышал их высотой пирамидальный шпиль, увенчанный светящейся алым пятиконечной звездой. Мила никогда не видела ничего прекраснее этого пейзажа. Смесь проведенных человеком прямых линий и ломанных, проведенных природой, их разнообразие и, одновременно, гармония создавали впечатление цельности и красоты. Наверное, в таком прекрасном городе живут очень хорошие люди, подумала девушка.

Все ближе и ближе стеклянные фасады многоэтажек. Среди моря зданий, в центре города зеленел обнесенный высокой стеной парк. На краю его тянулись к небу тонкие минареты и круглые башенки как будто вышедшего из сказки замка. Солнечный свет играл тысячами бликов на крышах словно они были из золота. Дальше виднелась двускатная крыша фиолетового цвета, скрывавшая главный зал цитадели. Как объяснил сбшник, центр города отдали под развлекательный центр для детей.

У въезда в город машина немного затормозила, поехала по широким и прямым улицам, разделенным надвое заснеженным газоном. Снегопад прекратился, но зато поднялся холодный пронзительный ветер. Город казался безлюдным. Лишь редкие прохожие старались побыстрее проскочить, чтобы укрыться в тепле зданий. Заснеженные деревья суматошно размахивали голыми, склоненными к земле черными ветками. Где-то вдалеке слышался звук автомобильного сигнала, заплутавший ветер свистел, гнал по проезжей части струйки снега, словно по аэродинамической трубе. Холод и безлюдье, но и в этом было свое, непонятное очарование. Если закрыть глаза и не открывать окно, откуда тотчас вырывался поток морозного, пропитанного свежестью и запахом хвои воздуха, казалось, что вокруг один из городов 'Нового Кавказа'. Но стоит оглядеться, и наваждение рассеивается. Здесь все иное. Другая архитектура — высокие, в пять-семь этажей, пластикобетонные дома всматриваются в улицы черными, стеклянными фасадами в окружении бесчисленных скверов и парков, занимавших три четверти городской территории. Повсюду спортивные площадки, стадионы, бассейны, теннисные корты и баскетбольные площадки. Они наводили на мысль о важности в жизни горожан спорта. Нет, это совершенно не похоже на 'Новый Кавказ'. На углу заснеженной площадки, с заметенной снегом бассейном фонтана посредине, они завернули на украшенные статуями людей и зверей мост через широкую протоку, соединяющую городские пруды. Проехав до конца улицы, машина остановилась у монументального здания со скромной вывеской 'Управление службы безопасности по Новому Валдаю.

— Ну что панове, — Александр Кшиштофович повернулся к пассажирам, — выходим!

Заметив нерешительность на их лицах, он неожиданно подмигнул:

— Таким отважным хлопцам и паненькам как вы, не гоже дрейфить. Да не бойтесь, не съедят вас!

Человек бесшумно, как рысь, прошел к двери, улыбнулся. Рукопожатие было крепким, как и сам этот человек.

— Присаживайтесь, — произнес он, жестом указывая на кресла.

Дождавшись когда беглецы усядутся, сел напротив, на столешницу лицевой стороной книзу легла пухлая папка. Он еще несколько секунд буравил лица изучающим взглядом, потом произнес:

— Меня зовут Иван Алексеевич, я уполномочен ответить вам на все вопросы. Но прежде я попрошу вас, Мила Мурадиновна, — профессионально-осторожный взгляд остановился на девушке, — подождать вашего жениха в коридоре. Мне надо будет ознакомить его с некоторыми секретными сведениями.

Мила поморщилась от упоминания имени ненавистного отца и бросила вопросительный взгляд на Алексея. Тот несколько мгновений помедлил, потом утвердительно наклонил голову. Девушка обиженно поджала губы. 'Ну и пусть! Потом все равно выпытаю все у Леши!'

Дождавшись когда девушка выйдет, сбшник несколько мгновений благожелательно смотрел на Алексея, потом перевернул папку лицевой стороной и пододвинул к парню.

— Я буду обращаться к вам по имени, вы не против? Возраст дает определенные привилегии, — парень кивнул, — Сначала посмотрите это.

Алексей несколько мгновений настороженно молчал, разглядывая папку. На лицевом листе был только номер: 636/нк/н. От документов так и веяло тайнами и секретами. У него, уже который раз за последние дни, мелькнула мысль, что слишком много в последнее время вокруг него тайн, пора находить на них разгадки. Взгляд поднялся на профессионально-внимательно рассматривающего лицо Алексея сбшника, но папка так и осталась не открытой.

— Что это?

— Личное дело вашей матери. Лейтенанта Даниловой.

У Алексея жалко дрогнули губы. Челюсти сжались так, что захрустели зубы а во рту появился железистый привкус крови. Худое, нервное лицо побагровело. Все он ожидал, но такое... никак. Его мать — самый любимый человек, русская шпионка? Мать предательница? Этого не может быть! Сбшник врет, врет! И в тоже время он понимал, что русским нет смысла обманывать его. Он и так в их руках. Алексей сидел, оцепенев от боли. Так мучительно больно было только на похоронах нежно любимой матери. Почему-то этот эпизод он, тогда еще совсем кроха, запомнил на всю жизнь.

Не притрагиваясь к папке, словно там не документы а ядовитая гадюка, несколько мгновений молчал, глядя в лицо не опускающего изучающий взгляд сбшника. Судорожно сглотнул, заговорил глухо:

— Это неправда. Этого не может быть! — он резко оборвал фразу и нервно дернул рукой по прозрачной столешнице.

— Вообще-то я был куратором вашей матери.

Алексей поднял горевший болью взгляд на сбшника. Молчание затягивалось, слышен был только легкий гул ветра из воздуховода под потолком.

— Вы, наверное, спрашивали себя, почему вас не выдали Мурадин-бею, мы чувствуем моральную ответственность перед сыном нашего офицера.

Немного еще поколебавшись, Алексей осторожно придвинул к себе папку, с тихим шелестом она открылась. На первом листе фотография матери. Молодая, совсем девчонка, в военной форме, улыбается. 'Лейтенант Наталья Семеновна Данилова' — гласила надпись ниже. Руки торопливо листали страницы. Детство, школа, учеба на военном факультете университета 'Нового Валдая', перевод в разведку и закрытая спецшкола. Первое задание: внедрение на 'Новый Кавказ'.

— Значит она не любила отца, все было ложь? — не отрывая глаз от покрытых ровными строчками слов листов произнес Алексей.

— Жизнь — она сложная штука, вы не возражаете если я закурю?

Алексей поднял напряженный взгляд на невозмутимое лицо сбшника, кивнул. Тот привычно зажег сигарету, помолчал, неторопливо затягиваясь и стараясь, чтобы не обломился длинный столбик пепла.

Он добился своего, Алексей успел немного собраться с мыслями.

— Поначалу, это, конечно, было задание, на которое ваша мать пошла добровольно, — сбшник стряхнул сигарету в пепельницу, — Потом, особенно когда родились вы, их отношения изменились, ваш отец стал не только единомышленником, но и соратником Натальи Семеновны.

Стало легче. Они: мать и отец, оказывается были заодно. И самая главное, мать не предавала отца!

— Кто убил мать? Только не говорите что вы не знаете! Вы не могли не провести расследование гибели, — он немного помедлил, потом решительно закончил, — вашего агента.