Великий Тигр и Белый Дракон

— Тиль, хорош. Давай, рассказывай.

— Ты же сам сказал, что уже все слышал. Нового мне рассказать нечего, — выкручивался я.

— Я должен знать правду, — настаивал Янин.

— Зачем?

— А тебе зачем нужна была моя история? — ободряюще улыбнулся колдун. — Тиль, я не верю в то, что где-то на другом конце света потомок Тигров вспомнил обо мне и снял проклятие. Не верю. Тем более, в тот же вечер, когда я тебе все рассказал. Так что кроме тебя проклятие снять было некому.

У меня челюсть отвисла от удивления. До этого я не додумался. От радости мозги вообще не работали. А Янин продолжал:

— Выходит, ты потомок Тигров. Зная, что для них значила власть, я не могу поверить в историю о портном и ткачихе.

Боже, как быстро выветривается веселость. Причем бесследно.

— Я не знал, что я из Тигров, — пробормотал я. — И ты прав, простыми людьми мои родители не были...

Рука непроизвольно коснулась шрама на щеке, перед глазами одна за другой всплывали картины: моя комната во дворце, какой-то бал, счастливый отец, держащий меня на руках, он же мертвый с окровавленной грудью и остекленевшим взглядом, хищные лица советников... Поймет ли Янин? Поверит ли? Что станет делать потом? Но, главное, сколько правды можно ему рассказать?

— Рассказывай все, — словно прочитав мои мысли, подбодрил Янин. — Хуже точно не будет.

Я хмыкнул:

— Это слабое утешение.

Как и с чего начать, не представлял совершенно. А потом посмотрел другу в глаза и сомнения ушли — просто доверился этому изумрудному взгляду.

— Думаю, для начала нужно представиться. Меня зовут Тилерон. Если точнее, то Тилерон Йордин Второй. Герб мой: коронованный тигр на светло-зеленом поле.

Да, что сказать... Такого я не ожидал и теперь в полном замешательстве смотрел на... на принца, понуро опустившего голову, словно в ожидании приговора. Верилось с трудом. Но чувствовалось, что каждое слово — правда. А в таких вещах я крайне редко ошибаюсь.

— Много становится понятным, — медленно проговорил я. И действительно, я ведь удивлялся образованности Тиля. Тому, как много он знает об истории разных государств, тому, что никогда не рассказывал о родителях. Тому, что Тиль с неохотой ездил в город, и тому, каким незаметным он становился там.

Тиль вздохнул.

— За мной все еще могут охотиться, и я не хочу подвергать тебя опасности. Через пару недель...

Я быстро смекнул, в чем дело. Если честно, ожидал чего-то подобного.

— Ты никуда без меня не пойдешь, — я резко оборвал парня. — А вместе мы с тобой отправимся в Ролин. Накажем убийц твоего отца и добудем тебе трон.

— Янин, ты серьезно? — по-моему, Тиль испугался. — Ты не представляешь, во что впутываешься! — Да, так и есть, испугался. — На себя я давно махнул рукой, но не могу допустить, чтобы ты из-за меня погиб.

— Ну, так просто я не умру, и тебе не дам, — усмехнулся я. — И ты не забывай, у нас в кармане очень мощный козырь — два колдуна.

— Два? — удивился Тиль.

— Ты да я да мы с тобой, — рассмеялся я. Меня позабавило его недоумение, и ко мне постепенно возвращалось прекрасное настроение.

— Янин, — начал Тиль очень осторожно. Видимо решил, что у меня от радости и большого количества новостей рассудок помутился. — Тебе не кажется, что если бы я обладал магической силой, я бы знал?

— Нет, не кажется, — я тряхнул головой. — Просто вспомни, что мои предки лишили твоих силы до тех пор, пока они не снимут заклятие. Заклятие снято. Поздравляю с твоими вновь обретенными способностями.

— Так я что, колдун? — пробормотал Тиль. Я кивнул. Вид у парня был совершенно ошарашенный. Новостей для него явно было слишком много за раз, как и для меня.

— Янин, давай займемся обычными делами, отдохнем, поспим... Должен признать, что не готов к этому, — вздохнул Тиль.

— Я тоже. Но к такому готовым никогда не будешь. Некоторые вещи просто случаются. Так что подумай, серьезно подумай.

— Речь ведь идет не о курице. Это моя страна, — он сказал это спокойно, но в голосе слышалась нежность. И я тогда понял, что нашему великому походу быть.

Мы не возвращались к этой теме несколько дней. Я не торопил Тиля. Пусть думает. Возможно, это было эгоистично, но мне было гораздо интересней узнать, проснулась ли в нем сила. Мы тренировались. Я заставлял его выполнять простейшие задания — поднимать и притягивать вещи, вызывать иллюзии неживых предметов и прочие мелочи. Но ничего не получалось. Он не мог поднять даже иголку, не говоря уж о чем потяжелей. А из иллюзий у него хорошо получалось лишь сосредоточенно морщить лоб. Провозившись неделю, я вынужден был признать, что только мучаю и его, и себя.

— Давай на время прекратим занятия. Вернемся к этому позже.

— Хорошо, — легко согласился Тиль. — Я, если честно, совсем не верил в успех всего этого... Ну, сам посуди, какой из меня колдун?

И все стало на свои места. Я ведь уже переживал, не положен ли Великим тиграм какой-нибудь кровавый ритуал для освобождения силы. А все оказалось куда проще. Ничто так не вредит, как неверие в себя. И я стал думать, как бы спровоцировать Тиля, но, как назло, в голову ничего не приходило.

Помогла поездка в город. Мы с Тилем бродили по рыночной площади. Тут раздался крик — с крыши большого трехэтажного дома сорвался кровельщик. И упал. В телегу с сеном метрах в двадцати от предполагаемого места падения. Я знал, что ничего не успел сделать, и повернулся к другу. Парень пораженно переводил взгляд со своих рук на выкарабкивающегося из телеги мастерового.

— Я сделал это, — только и смог сказать Тиль.

После этого случая дело сдвинулось с мертвой точки. За неделю мы добились просто поразительных результатов. А еще через неделю состоялся долгожданный разговор. Тиль сказал, что хотел бы побывать на родине.

— Просто хочу посмотреть, как там дела, как живется людям. Если там все хорошо, мирно и спокойно, я не стану претендовать на трон и ставить страну на грань гражданской войны.

— Очень ответственно и справедливо, — кивнул я. — А что будешь делать, если в тебе там не нуждаются?

— Вернусь с тобой сюда, — пожал плечами Тиль. — Конечно, если ты не против.

— Ты прекрасно знаешь, что не против. Ну что ж, для начала это хороший план. Мне нужно будет несколько дней. Нельзя отправиться прямо завтра, сам понимаешь. Нужно найти людей, которые позаботятся о животных, нужно купить тебе коня, собрать припасов, одежду в дорогу...

— Прости, я знаю, хлопот очень много. Но теперь я не могу не вернуться, — вздохнул Тиль.

— Понимаю, — я потрепал его по плечу. — Все будет хорошо. И тебе не нужно извиняться.

Через пару дней мы отправились в путь. Мне странно было покидать дом. Но все случается в первый раз. Конечно, я защитил дом всеми возможными способами, хотя и знал, что никто не посмеет близко к нему подойти, пока меня нет. Но уезжать все равно было тяжело.

Мы отъехали уже довольно далеко. Я не выдержал и оглянулся на дом, который больше, чем на пару дней, не покидал ни один из моих родственников за последние лет двести. Я оставлял не просто здание, а часть себя. Это расставание давалось с трудом. Я замер на холме, любуясь белым пейзажем. Заснеженными полями, рощей, лесом, Перебегом, своим будто игрушечным домом. Первый снег искрился в лучах восходящего солнца. Да, картина была идиллическая. Я говорил себе, что обязательно сюда вернусь. И это придавало уверенности. Улыбнувшись, помахал на прощание родным местам и отправился навстречу неизвестности. Росинка в считанные минуты нагнала Тиля, тактично проехавшего вперед.

Парень поджидал меня у обочины. Грац, его жеребец, нетерпеливо бил копытом стылую землю. Тиль успокаивающе похлопывал коня по шее, что-то говорил ему и не обращал на меня никакого внимания. И тут я увидел его словно в первый раз. Совсем иначе. Высокий, стройный, спокойный, уверенный. Даже красивый. Он великолепно смотрелся верхом на тонконогом черном жеребце. Еще от него, несмотря на скромную одежду, веяло благородным происхождением. Вылитый король. Не хватало только короны. Ну что ж, по сути именно за ней мы и едем.

— Как настроение, ваше величество? — спросил я, поравнявшись с Тилем.

— Янин, прошу, не надо, — смутился Тиль. — Ну, какой из меня король?

— Помнится, ты и о колдовстве тоже так говорил, — усмехнулся я.

— Но тут все сложней. Ты же понимаешь, что кроме нас двоих нам рассчитывать не на кого?

— Понимаю, но полную картину мы увидим только на месте. Так что давай договоримся. Я еще ни разу не путешествовал. Мы будем просто получать удовольствие от поездки, хорошо? О другом на время забудем.

— Идет, — улыбнулся Тиль. — Заедем в города, в которых я бывал. Покажу местные достопримечательности.

Путешествие действительно получалось интересным. Тиль много рассказывал о разных местах, исторических личностях, событиях, сражениях, — просто кладезь информации. Но не культурная программа нравилась мне больше всего, а моя анонимность. Никто не знал, кто я. Никто не лез со своими проблемами и болячками. Я наслаждался отпуском, хотя привычных забот не хватало.

Единственное, что меня беспокоило — сны. Точнее кошмары о Наре. Начиналось все очень мило. Еще дома мне снились проведенные с ней дни. Мы с ней разговаривали, смеялись, нам было хорошо вдвоем. Потом сны немного поменялись, будто это были не мои, а ее воспоминания. К знакомым картинками и словам примешивалось... отчаяние. Это чувство крепло, к нему присоединялись горечь и обреченность. А потом сны изменились. Снился туман, ужасный холод, голос Нары. Она плакала, повторяя мое имя. Щемящее чувство бессилия. Потом добавилась еще и полная неподвижность. Меня словно вмуровывали в стену. Дышать было тяжело, а пошевелиться и вовсе невозможно. От таких снов я много раз просыпался в холодном поту. Да и любой бы проснулся. Просто жуть. Мороз по коже. Оставалось надеяться, что я во сне не разговариваю, а Тиль спит крепко. Некоторое время мне везло. Вскакивая в ужасе, слышал лишь ровное дыхание друга. Но однажды я разбудил Тиля. Он резко сел на кровати, моментально приходя в полную боевую готовность.

— Ты кричал. Что случилось? — спросил он.

— Ничего, — как можно небрежней ответил я. — Просто сон приснился. Пустяки.

— А, — успокоился Тиль. — Бывает. Рассказать не хочешь?

— Неа, зачем глупости пересказывать?

— Ну, тогда спокойной ночи.

Он отвернулся к стене и почти сразу заснул. "Как хорошо, что Тиль не из тех, кто любит приставать с расспросами," — подумал я, засыпая.

Следующий день был запоминающимся — мы пересекли границу Ролина. Даже если бы Тиль мне не сказал, я бы все равно заметил. И дело было не в дорожных указателях, и не в темно-зеленых флагах с кругом из пяти золотых звезд, попадающихся то тут, то там. А в людях. Я видел и чувствовал в каждом затаенную злобу. Терпение людское было уже на исходе. Как сжатая до предела пружина, оно недолго могло находиться в таком состоянии. Мы проехали через облезлую нищую деревеньку и остановились в небольшом городке на ночлег. До столицы еще три дня пути.

Постоялый двор когда-то украшала, а теперь обозначала вывеска — серп и кружка пива с шапкой пены. Надпись гласила: "Веселый жнец". Помещение силилось не обесцветится, но ему это не удавалось. Видно было, что дом нуждается в ремонте, но хозяева могут лишь поддерживать его в чистоте. На большее нет денег. Да и не мудрено. Откуда им взяться, если вечером в самый доходный час за барной стойкой сидит лишь один посетитель, а зал пуст?

— Эй, вы, — окликнул нас человек у стойки. — Зря пришли, денег нет. Я только позавчера расплатился с вашими. Так что давайте, топайте отсюда.

Он икнул. Мда, единственный посетитель оказался хозяином. Судя по всему, он был изрядно выпивши. И что-то подсказывало, что если бы не возлияния, он бы никогда не посмел так разговаривать со сборщиками налогов.

— Вообще-то, мы хотели снять комнату, поесть и заплатить за оказанные нам услуги, — твердо сказал я.

— Что? — у трактирщика челюсть отпала от удивления. — Правда?

— Неужели это такая редкость для постоялого двора?

— Эээ, да, — честно признался мужик. — И потому комната у меня всего одна осталась. Зато в ней две кровати.

Хмель из него каким-то чудом выветрился, наверное, потрясение было тому причиной. Он стал расхваливать свой постоялый двор, кулинарный талант жены и свое семейное дело, передающееся от отца к сыну уже четыре поколения. Открылась дверь за стойкой, показалась миловидная женщина. Она вглядывалась в нас, вытирая руки о фартук. Когда она осознала, что к ним забрели редкие в этих краях клиенты, трактирщица развернула бурную деятельность. Мужа отправила заботиться о лошадях, сама кинулась стряпать, а сыну велела проводить дорогих гостей в комнату.

Комната оказалась выше всяких похвал, такую было нестыдно предложить и вельможам. Это говорило о классе, как и ароматы, заполнившие весь первый этаж. А вот хозяйский мальчонка, стоящий у двери на кухню и жадно вдыхающий запах вареного мяса и свежей сдобы, классу не соответствовал. Переглянувшись, мы решили устроить семейный ужин. Сломив нерешительность смущенного трактирщика, мы впятером устроились за одним столом. За ужином мы, конечно же, разговорились. Трактирщик, узнав, что перед ним иноземцы, стал рассказывать о днях былых и нынешних. Рассказывал он образно, красочно. Редко встретишь такого хорошего рассказчика. Мы с Тилем словно стали живыми свидетелями жизни его семьи в последние десять лет. Рассказ он начал с поворотного события в истории страны. Смерти короля. Вместе с королем умерла идиллия. Советники не смогли поделить трон и начали войну. Битвы то там, то здесь продолжались почти два года. Народ обложили налогами так, что иным нечем стало заплатить за хлеб. Люди из деревень потянулись в города от своих выжженных полей, надеясь найти работу. Но скоро уходили обратно, увлекая за собой в деревни горожан, надеявшихся, что земля всегда прокормит. Если не хлебом, то грибами и ягодами. Несмотря на недовольные взгляды и покашливание жены, трактирщик сказал и крамольные с точки зрения любого правителя слова:

— Народ восстанет снова, помяните мое слово. Прошлые два раза так, вспыхивали. Потому и придавили. Но в этот раз будет иначе, потому что хуже некуда. И не пощадит никого и ничего. Ни советников, ни военных, ни молчащих дворян.

— А почему дворяне молчат? — спросил Тиль.

— Да шут их знает! Вроде, и недовольны, а делать ничего не делают. Все свое получат. Терпение-то давно закончилось, не вечное, на страхе держимся. Но и бояться перестанем! Хватит!

Трактирщица, видимо, ощутимо стукнула мужа по ноге, потому что мужик охнул и замолчал.

— А какие нынче платья в моде в вашем городе? А ленты в прически вплетают? — спросила женщина, изображая наиглупейшее лицо, на которое только была способна.

Разговор мало-помалу сошел на нет, сытый мальчонка заснул, прислонившись к материному плечу, и все вскоре разошлись по своим комнатам. Не успели мы расположиться, как в дверь постучали. На пороге стояла хозяйка, она была напугана, нервно мяла фартук, взгляд у нее был умоляющий: