Не намекаю, а говорю открытым текстом. У вас больше мозгов в черепе, вы умеете произносить слова и делать вещи, у вас есть культура и наука. Но ваши эмоции недалеко ушли от крысиных. У вас нет врожденной этики, ваш разум не имеет встроенных тормозов. В этом ваша сила.
"По-твоему, быть похожим на крысу — хорошо?"
Это не хорошо и не плохо, это просто есть. Чтобы что-то было хорошо или плохо, надо сравнить это с чем-то еще.
"А если сравнить людей и, например, нопстеров?"
Люди сильнее.
"Да ну!"
Я имею ввиду не тело, а дух. Нопстеры сильны телом и потому им незачем упражнять душу. Когда предки нынешних нопстеров жили в пещерах и грелись у костров, им не приходилось выставлять караул для защиты от хищников. У нопстеров никогда не было естественных врагов, только вредители и паразиты. Нопстеры не умеют озираться по сторонам, выискивая опасность, жизнь нопстеров всегда была спокойной и размеренной, и когда они приблизились к пределу, они не смогли отступить от привычной размеренности бытия. Они никогда не переступят порог.
"Какой порог?"
Разве ты еще не понял? Эволюция любой системы ограничена. Рано или поздно развивающаяся система утыкается в свой предел и ее развитие останавливается, потому что утрачивается сама необходимость развития. Если система удовлетворена текущим состоянием, ей незачем развиваться дальше. Нопстеры достигли своего предела.
"А люди?"
Пока нет. Но когда Землю усеют нанозаводы, а виртуальность станет неотличима от реальности, настанет критический момент. Но я не уверен, что ваша раса доживет до этого момента.
"Почему?"
Возможно, вам не позволят другие расы.
"Те, кто убили Павла?"
Например.
"За что они его убили?"
Сам-то как думаешь?
"Не хотели, чтобы ты делился информацией?"
Ты прав.
"Они окружили тебя барьерами. Им этого мало?"
Мало. Они хотели бы меня уничтожить, но не могут, да и не хотят на самом деле.
"Не понимаю".
Они боятся меня, но еще больше они боятся остаться без меня. Запретный плод притягивает. Каждый хочет получить столько малую толику, сколько сможет вместить в свой маленький мозг, и каждый боится, что другой получит больше.
"Собака на сене".
Вот именно.
"Но люди не хотят закрываться от тебя".
Это только начало. Вначале всегда наступает эйфория, существа думают, что на их планету снизошел добрый бог, он сейчас всех научит всему и наступит золотой век.
"Подожди! В человеческой мифологии много добрых богов. Сколькими из них был ты?"
Я никогда не был человеческим богом. Павел Крутых был четвертым человеком, получившим от меня знания.
"Кто были первые три?"
Их имена ничего тебе не скажут. Третий человек был у меня более двух тысяч лет назад по вашему счету.
"Христос..."
Христос, Будда и Мухаммед не имеют ко мне никакого отношения. Это ваши собственные достижения.
"А когда Земля подключилась к Сети? В энциклопедии написано, что в 1989 году, но у меня появились ложные воспоминания... одно из них, кстати, про Христа".
Это не воспоминания, это мысли. Ты испугался своих мыслей и решил, что их навязал тебе я.
"Значит, Гомер не был инопланетянином?"
Был.
"Что?"
Гомер был инопланетянином.
"Как? Зачем?"
Это несущественная информация, она только помешает.
"Помешает в чем?"
Во всем. Есть вещи, которых лучше не знать.
"Я думал, ты делишься всем, что знаешь".
Я делюсь только тем, что может помочь.
"Помочь в чем?"
В жизни. Ты думаешь, что я строю в отношении тебя какие-то планы, чего-то хочу от тебя, к чему-то тебя подталкиваю. Знай — я ничего от тебя не хочу.
"Тогда зачем ты вживил в меня своего агента?"
Без него ты не выжил бы.
"И какое это имеет значение для тебя?"
Вудсток хихикнул.
Считай, что это просто жест доброй воли. Я мог бы изложить мотивы моих действий, но ты их не поймешь.
"Ты говорил, что любой разум способен понять все, что способен понять любой другой".
За неограниченное время. Если ты готов потратить лет пятьдесят-сто на то, чтобы усвоить эту информацию, ты сможешь ее усвоить. Но я не хочу тратить на тебя столько времени, это не нужно.
"Не нужно для чего?"
Еще раз повторяю — ты не поймешь.
"Но должен же я знать, чего ты от меня хочешь!"
Повторяю еще раз — я ничего от тебя не хочу. Ты не должен чувствовать себя обязанным.
"Я не могу. Ты столько для меня сделал..."
Для меня это мелочь. Если ты положил в гнездо выпавшего птенца, ты не будешь требовать благодарности от его родителей. Я тоже не требую от тебя благодарности. Все, что я делаю, я делаю только для себя.
"Хорошо. Может, ты что-нибудь посоветуешь мне?"
Мне нечего тебе советовать. Твоя жизнь — это твоя проблема. Если ты попадешь в безвыходную ситуацию, мой агент постарается вытащить тебя за уши из болота. Это все, что я готов для тебя сделать.
"Для меня или для человечества?"
Это уж пусть он сам решает.
"Он твой агент не есть ты? Я имею ввиду, разве ты его не контролируешь?"
Я позволяю ему быть автономным. Так интереснее.
"Ты играешь со мной?"
Ты не поймешь, что я делаю. Ты стал повторяться. Нам пора заканчивать разговор.
Черт возьми! Мы разговаривали хренову прорву времени и я так и не выяснил ничего дельного, болтали-болтали, а ничего дельного так и не сказали. Кто охотится за мной? Что происходит с планетарным узлом Земли? Как устроено Убежище?
Я попытался еще раз связаться с Вудстоком, но он проигнорировал вызов. Зараза!
7.
Позлиться как следует не удалось. Стоило Вудстоку завершить разговор, как Эзерлей сразу начала меня расспрашивать, что я узнал из беседы с великим разумом, а я не мог ответить ничего вразумительного.
— Ну ты даешь! — заявила Эзерлей. — Из всех важных вопросов ты задал только один, да и на него ответа не получил. Извини, Андрей, но это надо уметь. Может, лучше я попробую?
— Что попробуешь? — не понял я.
— Поговорить с Вудстоком.
Странно, что раньше мне даже не пришло в голову, что Эзерлей тоже может захотеть побывать на Вудстоке. Я привык воспринимать Эзерлей не то чтобы как обузу, но явно не как равноправного партнера. А ведь она такое же разумное существо, как и я. Пусть она немного глупее, как и все женщины, но это не значит, что она не имеет права посетить Вудсток.
— Давай, — сказал я. — Сейчас я продиктую координаты...
— Да нет же! — раздраженно воскликнула Эзерлей. — Не хочу я ничему учиться... то есть, хочу, но сейчас не это главное. Сейчас нам надо срочно решать твои проблемы, а потом мы переместимся на твою Землю и будем жить долго и счастливо. Правильно?
Если бы я в этот момент что-то ел, я бы несомненно подавился. Выходит, пока я разбираюсь с проблемами, Эзерлей уже выстроила планы на наше далекое будущее, причем совместное. Могла бы и меня спросить, хочу я с ней жить долго и счастливо или нет. Я, конечно, хочу, но ведь мог бы и не хотеть... Это какое-то манипулирование получается.
— Что такое? — забеспокоилась Эзерлей. — Ты больше не хочешь со мной жить? Тогда я уйду...
— Нет, что ты, Эзерлей! — воскликнул я. — Как ты могла подумать...
Мой голос звучал неискренне, я понимал это, но не мог ни изменить интонацию, ни вообще перестать говорить. Идиотская ситуация — я говорю то, что думаю, это звучит, как будто я говорю неправду, я это понимаю, раздражаюсь и начинаю говорить еще более неестественно.
Эзерлей пристально посмотрела мне в глаза, я с трудом выдержал ее испытующий взгляд. А потом она отвернулась и я почувствовал, как она потянулась к Сети. С минуту она сидела неподвижно, а затем кинула на меня еще один испытующий взгляд и растворилась в воздухе.
Я попытался связаться с ней по Сети, но она не отвечала.
8.
Трудно поверить, что я потерял подругу из-за такой ерунды, но факт остается фактом. Я не выразил восторга по поводу того, чтобы начать жить вместе как нормальная семья, и она меня бросила. Просто так вот взяла и бросила, даже ничего не объяснив. Один мой знакомый говорил, что женщин нельзя понять, они не люди, они совсем другие зверушки. Теперь я понимаю, насколько он прав, особенно в отношении женщин других рас.
Ну и ладно, ушла так ушла, бог ей судья. Я сделал ей много хорошего, но не требовал ничего взамен. Если она считает, что она мне ничего не должна — это ее право. К тому же, я не хотел бы жить с женщиной, которая живет со мной исключительно из благодарности. В семейной жизни должно быть что-то еще, должно быть какое-то чувство... Черт возьми! Вот и я тоже начал думать о семейной жизни. Что за наваждение...
Но с другой стороны в том, что она ушла, есть и свои плюсы. Теперь я снова сам по себе, у меня нет никого, о ком нужно заботиться, я имею полное право жить так, как хочу, ни на кого не оглядываясь. Вот прямо сейчас и начнем.
Для начала надо решить главную проблему — определить, кто на меня охотится, и устранить угрозу. На ФСБшников рассчитывать нечего — у них и своих забот хватает, они с планетарным узлом еще месяц будут разбираться. Полагаться можно только на себя.
Кто мог напасть на меня в больнице? Да кто угодно. Чтобы определить местонахождение нужного существа и переместиться в тело, расположенное неподалеку, большого ума не надо. Нужна определенная подготовка, но ее может проделать любой, обладающий достаточными знаниями и временем.
Непонятно, почему в больнице враг вселился в медсестру, а не захватил мое тело. Гораздо проще было поступить со мной, как с Гиви — заставить нажраться снотворного, дождаться, когда сознание поплывет, и покинуть тело, пока оно еще живо. Главное — точно выбрать момент ухода. Если уйти слишком рано, у жертвы появится шанс спастись, если слишком поздно — убийца погибнет вместе с жертвой. Наверное, несостоявшийся убийца потому и не стал вселяться в мое тело — испугался, что я могу окочуриться от естественных причин.
Нет, так врага не определить. Из телесериалов я знаю, что менты в подобных ситуациях обычно устраивают ловлю на живца, создают для преступника подходящие условия, а где-нибудь в кустах неподалеку прячут роту ОМОНа. Но для меня такой метод слишком рискован, жизнь у меня только одна и она мне дорога как память.
Какие еще могут быть выходы? Не вылезать из Убежища? Рано или поздно придется. Всю оставшуюся жизнь прятаться по чужим мирам? В то время, как Сеть преображает жизнь на Земле, как новые технологии меняют человеческий образ жизни прямо на глазах, уйти от всего этого, спасая свою шкуру? Нет, это невозможно, любопытство обязательно заставит меня когда-нибудь вернуться на Землю.
Выходит, кроме ловли на живца, ничего не остается. Но очень не хочется быть живцом самому. Вот если бы можно было создать свою копию, которую эти гады примут за меня и начнут ее убивать... Помнится, Зильберман говорил, что Путин дал команду найти в Сети технологию клонирования душ. Может, попробовать поискать?
Часа через два я понял, что это бессмысленно. Это было очевидно с самого начала, ведь если бы такая технология существовала, то кто бы путешествовал по Сети так, как это делается сейчас? Гораздо удобнее отправить в странствие свою копию, а самому оставаться дома в безопасности.
А если создать нечто такое, что будет выглядеть, как моя душа, но не будет ей являться? Агент Вудстока говорил, что планетарный узел в точке прибытия можно обмануть, подсунув ему ложный идентификатор путешественника. Если навесить на кого-то мой идентификатор... нет, все это очень здорово, но как это сделать реально, на практике?
Моих знаний явно недостаточно, чтобы провернуть всю операцию самостоятельно. Надо было попросить Вудсток научить меня не мордобою, а хакерскому ремеслу. Но кто тогда знал...
А интересно, на Земле есть хакеры, способные работать в Сети? Если Вудсток обучает по этой специальности, такие ребята уже должны были появиться. Надо выяснить.
Я поднял телефонную трубку и мысленно приказал Сети соединить меня с Габовым. В трубке зазвучали длинные гудки.
— Здравствуй, Андрей, — сказал Габов. — Ты как раз вовремя.
Как он понял, что я — это я? У него что, АОН стоит?
— Он самый, — ответил Габов, когда я задал этот вопрос. — Ты разве не знал, что так можно?
— Не знал.
— Теперь знаешь. Себе тоже поставь, очень удобно.
— Обязательно поставлю.
Я хотел спросить, где высвечивается номер абонента, прямо в мозгу, что ли, но решил, что это несущественная информация. Поставлю — разберусь.
— Что с узлом? — спросил я.
— Ты был прав. Этот твой агент — классный парень.
— Он не парень, — буркнул я. — Он, скорее, вирус.
— Значит, классный вирус, — поправился Габов. — Действительно, был взлом, мы даже определили, откуда нас ломали.
— И откуда?
— Не поверишь. С Земли.
— С нашей Земли?
— Ага.
— Может, промежуточное звено в цепочке? Ну, как в интернете — с одного сервера заходят на другой, потом на третий...
— Невозможно. Такой убогий узел, как у нас, промежуточным звеном быть не может. Должны выполняться определенные условия...
— Ясно, можешь не продолжать. Кто проводит расследование?
— Наши хакеры.
— Интернетовские?
— Обижаешь. У нас уже пятеро хакеров с дипломами Вудстока.
— Где ж они раньше были?
— Узел строили, — печально произнес Габов.
— Тогда какого хрена так плохо, раз с дипломами? Троечники? — ухмыльнулся я.
— Троечников на Вудстоке не бывает. Психологи говорят, тут обычное разгильдяйство — понадеялись на авось, а не получилось. Разбор полетов уже проведен, клизмы проставлены, узел заморожен до лучших времен, активными остаются только главные компоненты, их работа отслеживается вручную, хакеры говорят, теперь узел уже не взломают. Правда, он теперь и не делает почти ничего.
— Даже пришельцев не отслеживает?
— Нет, это он делает.
— А что он еще должен делать?
— Много чего. С помощью узла, например, можно связать Сеть с интернетом или вообще с телефонной сетью.
— На хрена?
— Выходить в Сеть без терминала. Физическое перемещение в таком режиме, конечно, недоступно, а если захочешь с кем поговорить, набираешь на телефоне специальный номер, вроде как восьмерку для межгорода, и дозваниваешься куда нужно. И входящие звонки так тоже можно принимать.
— И все это делает та штука в сейфе?
— Нет, что ты! Та штука в сейфе — просто опытный образец. С нашими технологиями полноценный планетарный узел займет целое здание.
— А с более высокими технологиями?
— Еще больше. Рост информационных потребностей всегда обгоняет развитие аппаратной базы. Но это, вообще-то, к делу не относится.
— Да уж, это точно, — согласился я. — Давай лучше вернемся к делу. Значит, на Земле есть какой-то хмырь, который нас же и поломал. Кто он такой?
