— Нанял бы и больше, но нет.
— Почему? — удивился магистр. — Вот уж что никогда проблемой не было?
— Раньше. Эттан Даверт собирает войско для какого-то важного дела.
Неприятно удивились все. Луис поежился.
— Если отец узнает, где я...
— То пойдет на тебя с целым войском? Милый, ты себя серьезно переоцениваешь.
— Я надеюсь, что ты окажешься права. Хотел бы я знать, что говорят сейчас в Тавальене...
— Что бы ни говорили, нас все равно нет выбора. Коронация должна состояться, а в остальном... больше народу — нам же лучше.
— То есть?
— Нам меньше воевать придется. Думаешь, не найдем, как стравить между собой Тимаров и Преотца, если он сюда собирается?
Луис подумал пару минут.
— Найдем. Вряд ли они будут настолько доверять друг другу...
— Совсем не будут, — кивнул магистр. — Нам бы самим уцелеть....
Он достал из свертка большую золотистую жемчужину на цепочке, вторую.... Повертел, а потом сунул Далану.
— Держи у себя, сынок.
— Зачем?
— Если вернусь живым, поговорю с твоим отчимом, да и женюсь на Лайни. А если не вернусь, своей жене на шею наденешь. И остальное держи. Кольцо, кинжал, медальон...
— Отец!
Первый раз, наверное, Далан назвал так магистра. Но Шеллен лишь покачал головой.
— Ты же понимаешь, мы идем практически на смерть. Пусть все будет у тебя. Помни, ты — Атрей. Земля признает тебя, а документы... Стэн?
— Я дал поручение конторе стряпчих в Атрее. 'Берлет и сыновья', прохиндеи и выжиги, но свое дело знают, — Стэн отвечал, как о давно решенном. — Они начали дело о восстановлении вас в правах, и признании Далана, но это надолго.
— Выживем — сам к ним приеду. Нет — ты запоминай.
Далан вдруг шмыгнул носом. Как-то в голове у мальчишки не умещалось, что добрая и веселая Алаис, сильный и грозный Луис, да и недавно обретенный отец могут погибнуть. Вот так, в одну минуту — и нет никого живого.
— Я не хочу...
— Понятное дело, нам тоже умирать неохота, — Алаис видела мальчишку насквозь, с высоты двух своих жизней. — Мы постараемся, но ты все запоминай, мало ли что? Надейся на лучшее, а готовься к худшему.
— Например, к визиту моего отца на Маритани, — поддакнул Луис.
Но первыми на остров высадились Тимары.
* * *
Десять кораблей под флагами с изображением осьминога вошли в гавань.
Алаис не знала, как они называются, да и нее представляла, чем галера отличается от галеона, но даже она поняла, что корабли представляют собой серьезную военную силу. И Тимары могли бы привести с собой больше людей, но к чему? Их и так поддерживают все маританцы.
Далан, который так и отирался в порту, сказал, что Тимаров приехала прорва, все в цветах клана, один явно глава, а вот кого они прочат на роль короля — неясно. Все они белесые, бледные, одно слово — осьминоги. Он лично никого там синеглазого не видел.
Настолько синеглазого, как описала Алаис.
— Может, он до сих пор на борту?
— Вполне возможно. А нам-то что делать?
— Только ждать.
Но ожидание продлилось недолго. Не прошло и суток, как в дверь таверны застучал гонец. Луис вскрыл письмо, хмыкнул...
— Осьминоги машут щупальцами.
Алаис распечатала свой конверт..
В самых изысканных выражениях, глава рода Тимар приглашал ее на обед. Через три часа.
— Я же ничего не успею! Ни собраться, ничего...
— Ты у меня всегда очаровательна...
Алаис только рукой махнула.
Да, она очаровательна, и вообще чудо. Но чтобы изобразить из себя ходячую куклу, трех часов мало! Так что скорее!
Ванну, горячую воду, розовое платье с кружевом — и много-много косметики. И горячие щипцы для завивки волос! Так убедительнее!
Сволочи, а не осьминоги!
Какие три часа, тут сутки готовиться надо...
* * *
Если бы кто-то пронаблюдал за приготовлениями Алаис Карнавон, он сильно бы удивился. Женщиина, с трепетом душевным, бросила служанке монетку, и та принесла ей ссвежего молочка. Дорого, да, но беременным полезно.
Алаис выпила его до дна.
А потом отправилась к Луису, и у него выпила почти бокал красного вина.*
* на себе опыты лучше не ставить. Автор попала по молодости и глупости, а вообще, сочетание молока с вином дает потрясающий рвотно-слабительный эффект. Прим. авт.
Спустя два часа в трактире воцарился ад. Или сумасшедший дом — тоже вероятно.
Луис метался вокруг жены.
Алаис тошнило так, что женщине самой было страшно. Однажды в молодости она так влетела — и Мише пришлось ухаживать за ней двое суток, он еще тогда очень расстроился. Все же любовницу берут с собой не для того, чтобы кормить ее активированным углем. А здесь-то чудодейственного снадобья не было...
Здесь придется по старинке, водой, до полного промывания...
Ладно. Спишем на токсикоз первой половины беременности.
Далан метался по этажу, словно вконец очумевшая белка. За Алаис он волновался непритворно.
Карнавон там, Лаис...
Это — его... сестра. Да, пожалуй, что так и есть. Его близкий и родной человек.
А магистр Шеллен почти орал на главу рода Ирт.
— Я? Куда-то пойду?!
— Но... ждут... — пытался объяснить маританец.
Ага, кто бы его слушал!
Аллаис рвало непритворно, так что магистр тоже был сам не свой от волнения.
— Да пусть хоть корнями в землю врастут! Я — герцог Атрей! Я не стану бегать по приглашению равных мне! Пусть присылают приглашение, как положено! Я им не барон из новородья!
Глава рода Ирт беспомощно огляделся. На такую ситуацию он не рассчитывал.
Как все должно было быть?
Он приходит в гости к герцогам, обеспечивает присутствие на встрече всех высоких договаривающихся сторон, потом проводится коронация — и готово! У маританцев есть король, у герцогов — свобода. А уж как они там между собой договорятся, не его дело.
Сейчас все летело в пропасть.
Алаис Карнавон было плохо. И она не играла, так — не играют. Слуги в трактире — народ опытный, их не обманешь несчастным видом и стонами, или притираниями и пудрами. Но — с чего?
— Если я узнаю, что к беде Алаис причастны Тимары...
Голос был молодой, злой и раздавался совсем рядом. А еще — так точно отвечал мыслям главы рода, что маританец аж дернулся.
— Что?
— Если я узнаю... — повторил Далан многообещающим тоном.
Атрей схватил сына за рукав.
— Успокойся.
Правильно. Не объяснил сыну, что лаять надо тогда, когда можешь укусить — теперь бери его на сворку, пока не поздно. Но Далан и не подумал смущаться.
— Все было нормально, пока на острове не объявились Тимары! И Алаис тут же заболела! Наверняка, это их вина!
Глава рода Ирт задумался.
— Никто из них сюда не приближался...
— А это необходимо? Или вы меня будете уверять, что на острове нет их шпионов? — тон Далана был настолько острым, что им можно было порезаться.
Глава рода медленно покачал головой.
— Безусловно, кто-то есть. Но зачем им травить герцогиню?
— А вы не пробовали задать этот вопрос Тимарам?
— Я поговорю с герцогом. Пусть перенесут встречу, — не поддался на провокацию маританец, и встал из-за стола.
Уже в дверях он столкнулся с Миртом Карстом, который влетел в таверну, громко вопрошая, чем отравили Алаис, дали ей противоядие — или нет, и чем он может помочь?
Светопреставление продолжалось.
* * *
В доме, принадлежащем Тимарам (не может ведь герцог Тимар останавливаться в таверне, как вульгарный простолюдин?) было тихо и торжественно.
Тимары почти победили.
Это скрытое предвкушение победы проскальзывало в глазах слуг, в движениях, в улыбках членов рода... Скоро, уже очень скоро! Столько лет, столько сил...
Герцог Тимар удобно устроился в кабинете. Седой мужчина лет сорока, с голубыми глазами и светлыми волосами, некогда льняными, а теперь словно прошитыми серебряными нитями, с волевым подбородком и — увы, идеала не бывает, с бесцветными бровями и ресницами, которые делали его лицо похожим на плохо пропеченную булку, вертел в руках бокал с белым вином, смотрел в камин.
Столько лет, столько поколений... и ему выпала честь! Он станет тем самым Тимаром, при котором вернутся Короли!
Кроме него в кабинете находились еще двое людей.
Один из них был как две капли воды похож на своего отца, только моложе на двадцать лет. А так — копия. Даже в одежде сын копировал отца и сейчас представал в фамильных тонах, разве что чуть другого кроя. Второй же...
Окажись здесь Алаис — она бы ощетинилась, как собака, и недаром. Мужчина был копией Эртало Диона. Разве что без проклятия...
Темные волосы, синие глаза, королевские черты лица...
Да, Дион. И все же...
Не король, нет. Не плещется в его глазах та синева моря, которая бушевала в глазах последнего Короля. Нет в нем чего-то важного...
Осанка?
Жесты?
Алаис не ответила бы на этот вопрос, но это был не король...
А ларчик открывался просто. Этого Диона с малолетства готовили получить власть. Но не применять ее. Для этого есть более достойные и умелые, например, Тимары.
Эртало Дион был сыном Короля, он знал, что рожден для трона, что бы по этому поводу не думали все остальные. А этот...
Подделка под Дионов. Копия. Алаис сказала бы — нелицензионная.
Все присутствующие молчали. Да и к чему тут слова?
Все уже сказано, оговорено, сто раз решено... к чему повторы? Надо дождаться герцогов и дожать их. И все.
Когда в дверь постучали, герцог приосанился, занял еще более выгодную позицию, и кивнул сыну. Тот сделал шаг и толкнул дверь.
Увы, герцогов за ней не обнаружилось. Только слуга, который с поклоном доложил, что пришел глава рода Ирт, и поскольку насчет него распоряжений не было, он ждет в бирюзовой гостиной...
Тимары переглянулись — и проследовали вниз. Что-то пошло не так и требовало немедленного выяснения!
* * *
— Отравили? Мы?
Такого поворота глава рода Тимар не ожидал.
Его можно было обвинить в самых разных преступлениях, но зачем ему травить Алаис Карнавон? Да еще сейчас?
Ладно бы после коронации...
— Странное совпадение. Вы высаживаетесь на Маритани, и герцогиня заболевает.
— Да зачем нам это нужно?
Маританец им не верил. Обидно...
— Больше некому...
— А может, она сама себя...? — предположил Ладион Тимар, и тут же стушевался под взглядами как отца, так и маританца...
— Чем? И как?
На эти вопросы ответа у юноши не было, но Ладион все равно продолжил хорохориться.
— Мало ли... что, у вас и яда не достать?
Маританец только головой покачал.
Герцоги были под плотным присмотром, максимум, что они могли — остаться без наблюдения в отхожем месте. Или поговорить на взморье. Там их было не подслушать, но герцоги не злоупотребляли этим методом.
Но купить яд?
Принять его, в таверне, полной народа?
Нет, это уже из области сказок. Мысль о том, что данного эффекта можно добиться и без помощи яда маританцу в голову не пришла. Слишком специфические знания.
— Нам нужна помощь всех герцогов. Добровольное их участие в коронации, — подчеркнул Тимар.
— А потом?
Раньше глава рода Ирт аккуратно обходил этот вопрос стороной, но сейчас, видя, что все дело может сорваться...
Не нужно им было оставлять герцогов на Маритани, их надо было разделять, или как-то...
А так!
Лаис и Карнавон поженились, Атрей — лучший друг и посаженный отец, Карст тоже в стороне не остается. Пылкой дружбы у него ни с кем не возникает, кроме младшего Атрея, не тот человек, но если выбирать между тремя герцогами — и Тимарами, кого подержит Карст?
Ох, не Тимаров...
Четверо из пяти, четверо герцогов нашли общий язык, а еще, возможно, и общую цель. И глава рода Ирт подозревал, что результат ему не понравится. А Тимарам?
А Королю?
На Диона он смотрел с благоговением. Может быть, уже спустя несколько дней, его жизнь приобретет смысл и краски? Конечно, и так ему не скучно, но смысл жизни гвардейца — в служении государю. И никак иначе.
Нет короля — нет королевских гвардейцев.
Раньше он молчал, но сейчас...
Впрочем, герцог Тимар не смутился, не опустил глаз, не задумался над ответом...
— Потом герцоги могут быть вольны в своей жизни и судьбе. Мы им не указ...
— А его величество? — въедливо уточнил глава рода Ирт, решив прояснить все до конца.
— Я надеюсь, — Дион отбросил со лба темную прядь нервным жестом, что мои подданные меня поддержат. И герцоги — в первых рядах.
— А если — нет?
Тимар хищно улыбнулся.
— Коронация — это еще и клятва верности герцогов сюзерену. Если они решат предать...
— Вряд ли им понравится результат,, — подвел итог маританец. — Благодарю вас, монтьер герцог. Я надеюсь, что как только госпоже станет лучше...
Тимар взмахнул рукой. Сверкнуло выбеленное кружево манжет, блеснул лиловой хищной искрой родовой перстень.
— Прошу вас, передайте герцогине Карнавон, что мы завтра навестим ее. Может быть, после обеда? И остальных герцогов тоже...
На лице маританца выразилось облегчение.
Так тоже неплохо, ясно же, что в ближайшие три дня Алаис Карнавон с кровати не встанет. Но правда... с чего это ее?
А вдруг...
При мысли о беременности, маританец аж пошатнулся. Надо срочно найти повитуху. Это же...
Это просто ужасно.
На Маритани знали, к чему может привести подобное сожительство, и не хотели видеть получившийся ужас.
* * *
Повитуху к герцогине не допустили.
Луис Даверт чуть ли не в пинки спустил женщину с лестницы, с заверениями, что в этом притоне никто к его жене не подойдет.
Обследование?
Проверка?
А не пошли бы вы к... и поперек через ... и ... в ... и ...?
Получилось доходчиво. Повитуха ушла, оскорбленная, и Луис вздохнул с облегчением. У него был шанс сохранить тайну. Хотя бы еще на месяц, а там видно будет...
Алаис встретила его настороженным взглядом.
— Что там?
— Принесли записку. Тимары к нам завтра пожалуют.
Алаис усмехнулась.
— Вот и хорошо. А то ишь ты — беги им по первому требованию... перебьются.
Луис фыркнул, но тут же посерьезнел.
— Повитуха ушла. Ты уверена, что тебе не нужна ее помощь?
— Вполне.
— А вот это... не опасно для ребенка?
Алаис покачала головой. Алкоголь? Нет, не опасен, она все уже давно вытошнила. Спазмы?
Это неприятно, что есть, то есть. Но для ребенка не настолько опасно. При определенных условиях спазмы могут привести к выкидышу, но они должны быть намного дольше и сильнее.
— Все с нами будет хорошо, родной мой.
— Можно?
Луис уселся рядом на кровать, осторожно положил руку на живот жене. Пока еще плоский и совершенно не наводящий на мысль о беременности.
— Он... там....
Алаис улыбнулась мужу.
— Да. И он тебя уже любит.
— А ты?
— И я тоже...
— Я без вас жить не смогу, — просто признался Луис.
Давным-давно жена изменила ему, родила ребенка от его отца, предала, лгала в глаза...
С тех пор сердце мужчины заледенело. А теперь наступила оттепель, и Луис растерялся. Убивать — легко, а ты попробуй, что такое — счастье? Это ведь не просто любить, это еще и постоянные переживания за родных, и страх, что ты лишишься близкого человека. И особенно страшно тем, кто уже пережил потерю. Они уже знают о неотвратимости смерти, уже прочувствовали эту боль, когда кусок твоего мира отрывается по-живому...
