— Да, насколько я знаю. У них есть свои инженеры и поэты, врачи и богословы. Тут селианцы ничем не отличаются от нас. Извини, Итриада, — он повернулся к девушке, — но варварами их называют исключительно из-за непонятного языка, они — не дикари. Жители востока даже близко не похожи на обитателей севера, строящих деревянные города и одевающихся в шкуры животных.
Северянка гневно сверкнула глазами и произнесла:
— Мы многого не умеем, но это не делает нас зверьми.
— Конечно. Просто нужно понимать, что Селианская империя — древнее, возможно — древнейшее государство в мире. Мы воевали с ними, когда ни о Фаре, ни о Тимберии, ни о Таверии даже слышно не было.
Эти разговоры позволили немного развеяться и скоротать время. Однако ни на секунду Трегоран не забывал, кто сидит у троицы на хвосте, и маленький отряд нещадно погонял лошадей, стараясь если не увеличить отставание преследователей, то, хотя бы, сохранить дистанцию.
И все же, она сокращалась. Да, Трегоран не мог видеть фарийцев, укрытых чарами, зато замечал отдельных людей, выходивших из-под защиты чародеев, к тому же достаточно точно научился определять место, вокруг которого возводился барьер.
Когда вдалеке замаячил мрачный серый пейзаж Мертвых земель, разрыв сократился до половины дня, и беглецам приходилось то и дело оборачиваться, чтобы проверить — не несется ли за ними галопом десяток всадников. Те не спешили, уверенные в собственной безнаказанности и этим стоило воспользоваться.
Фарийцы так были уверены в том, что их жертвы предпочтут пленение неизбежной и мучительной — как они полагали — гибели, что не озаботились поставить прикрытие у границы. А ведь они могли бы! Трегоран был совершенно уверен в этом.
Скоро выяснилось, что прикрытие все-таки было. Да именно так. Было...
Растерзанные дела они нашли, приметив воронье, слетевшееся, наверное, со всей округи.
Десять человек, причем один из них — без сомнений маг. Все атериадцы — видимо, их послали сюда из ближайшего полиса. Все вооружены и на конях. Мертвые животные валялись неподалеку.
— Проклятье, что это могло быть? — потрясенно спросил Димарох, рассматривая страшные раны. — Великий Зирис громовержец, кто их так?
Итриада присела над ближайшим покойником — залитым кровью мужчиной с разорванным животом и застывшим в глазах выражением ужаса.
— Что скажешь, дочь барса? Какие чудовища могли совершить подобное?
— Это сделали не монстры, а люди, — уверенно проговорила девушка.
— Ты не ошибаешься?
Она смерила Димароха холодным взглядом, и обернулась к Трегорану.
— Южанин, смотри.
Трегоран, сдерживая рвотные позывы, слез с коня и подошел к ней. Девушка оказалась права — он не один раз видел подобное.
— Итриада не ошиблась, посмотри на края раны. Били мечом.
— Благодарю, друг мой, не испытываю желания, — поморщился Димарох. — Интересно, кто же мог убить их всех?
Времени у беглецов было в обрез, преследователи могли узнать о том, что в ловушке, которая должна была вот-вот захлопнуться, появилась брешь, и ускориться. Однако никто не хотел лезть в неизвестность, а потому Димарох с Трегораном занялись лошадьми — есть ни у кого не было сил, — а Итриада, умеющая читать следы, решила проверить округу.
Вернулась девушка довольно скоро, и выглядела она совершенно обескураженной.
— Если тут и были воины, то они ушли под землю, — сообщила она.
— Как это?
— Никаких следов. Только эти, — она указала на покойников. — Как будто они дрались друг с другом.
Трегоран с Димарохом переглянулись.
"Как же не хочется лезть туда", — с тоской подумал Трегоран. — "Но если не полезу, то меня ждет участь еще страшнее. А может, повернуться к врагам лицом, и драться"?
Он невесело усмехнулся.
"Ну да, такой герой как я с легкостью перебьет толпу сильных и опытны чародеев, а актер на пару с варваркой-северянкой зарежут десятка три воинов, конечно. Выхода нет. Нет выхода"... — Эта мысль давила на него, точно мельничный жернов. Нет выхода, но он есть. Один. — "Надо бы как-нибудь подбодрить Димароха с Итриадой, а то они тоже приуныли. Но что я могу сделать?"
Юноша задумался, подбирая нужные слова. Наконец, у него что-то получилось. Он постарался принять уверенную позу и нацепить на лицо маску уверенности.
— Что ж. Назад нам путь заказан, — продекламировал Трегоран, — а значит, идем вперед. Нет смысла бояться, подумайте лучше, какой славой мы окружим себя, если перейдем Мертвые земли?
Димарох вытаращился на него, а потом захохотал.
— Друг мой, я вижу, что ты следил за моей актерской игрой, но умоляю, больше не делай так, а то я умру со смеху.
Итриада тоже улыбнулась.
— Соглашусь.
Некоторое время они смеялись, а потом вновь забрались на коней, и пустились вскачь.
* * *
Граница с Мертвыми землями заслуживала своего названия. Она была гранью. Чертой между жизнью и смертью. Степь — желтеющая в осенних лучах, напоенная жизнью, обрывалась, точно кто-то срезал ее ножом. С другой стороны росла лишь невысокая бесцветная трава, чередующаяся с темными камнями и невысоким голым кустарником. Казалось, что кто-то могущественный выпил из этого места все цвета и краски, оставив лишь серый и черный.
Ни деревьев, ли листвы, ни насекомых.
— Интересно, найдем ли мы там воду? — задумчиво проговорил Димарох, а затем невесело усмехнулся. — Хотя, скорее всего в этом месте мы отыщем лишь свой конец.
— Будем надеяться на лучшее. — Трегоран старался говорить спокойно, но его голос предательски дрожал. Он спустился с коня и стоял перед самой границей, глядя вперед.
"Вода, еда, топливо. Ну, мы сможем жечь кусты, а вот с водой и пищей будет тяжело. Хорошо, что вчера проезжали мимо ручья". — Да, им повезло встретить небольшой степной родник, воду из которого беглецы предусмотрительно налили во все целые емкости. — "Косуля также была полезна, мяса нам хватит на неделю, если экономить. А что дальше"?
Он вздохнул, осознавая, что из последних сил пытается оттянуть неизбежное. Юноша улыбнулся.
"Глупо бороться судьбой. Уйти от нее не получится".
Он занес ногу и решительно — откуда только силы в себе нашел? — переступил черту, ведя на поводу своих коней. Затем сделал еще шаг, и еще, и еще один. И вот, он и его конь внутри.
Трегоран оглянулся. Ничего не изменилось, страшные монстры не бросились на него, дабы растерзать и испить свежей крови. Ветерок все также трепал волосы, а начавшее свой спуск солнце — приятно грело кожу.
Земля, как земля.
Юноша повернулся. Он чувствовал себя неуверенно, ему было страшно, однако — это Трегоран понимал отчетливо — он еще дышал, а сила, струившаяся внутри, никуда не делась. Значит, жить можно.
— Давайте, — махнул он рукой товарищам. — Идем, и да хранят нас боги.
Глава 12.
Голова раскалывалась так, что хотелось провалиться сквозь землю. Элаикс застонал и с трудом разлепил глаза. Это было большой ошибкой — мир вокруг закружился и понесся вскачь, а желудок прыгнул к горлу, и молодой воитель едва не расстался с его содержимым.
Он застонал.
Пожалуй, не стоило расслабляться вчера.
— Вот только кто же знал, что я так упьюсь? — простонал он.
Сложно было поверить в то, что воин, за считанные дни избавляющийся от колотых ран и способный проломить кулаком человеческую грудную клетку, будет страдать от банального похмелья.
— Правильно, никто.
А мучения, которые сейчас испытывал Элаикс, было очень сложно передать словами. Нет, не нужно им было трогать фарийские запасы вина. Оно оказалось невероятно крепким.
— И зачем этим псам такое вино? — процедил он, силой воли заставляя тело повиноваться.
"Одна нога, вторая. Рука. Так, а где ее товарка? Вот она".
Дальше процесс пошел лучше. Сперва удалось встать на колени, упираясь руками в землю. Затем — с огромным трудом подняться. Все кружилось и вертелось — и это при закрытых-то глазах!
Приняв горизонтальное положение, Элаикс наконец-то решился повторить попытку и чуть-чуть разлепил веки. На этот раз свет не причинял столько неудобств, поэтому юноша позволил себе приоткрыть глаза. Подождал немного и, наконец, полностью открыл их, затем набрал полной грудью свежего утреннего воздуха и огляделся.
Его отряд представлял собой жалкое зрелище — заблеванные, покрытые грязью и кровью люди валялись во дворе форта прямо там, где хмель взял над ними верх.
— Не нужно нам было пить, — просипел он, ища хотя бы что-нибудь отдаленно напоминающее воду.
— Не штоило, — отозвался знакомый голос.
Аладан сидел возле небольшого бочонка и жадно хлебал из него. Элаикс с большим трудом подошел к воину и калека протянул товарищу кружку. В ней оказалась чистейшая вода.
Юноша с жадностью влил в себя сперва одну, потому другую, а затем и третью кружку и лишь после этого ему стало немного лучше.
— Живой?
— Угу. А остальные? Все спят?
— Грантар на штене. Твоя баба где-то внутри. Оштальные ужралишь, — он фыркнул. — Шлабый народеш пошел. Не могут одну попойку перенешти.
Гладиатор налил себе еще воды, выпил, пару мгновений задумчиво смотрел куда-то вдаль.
— Шлушай, надо нам было валить еще вчера.
Элаикс удивленно хмыкнул.
— Ты боишься?
— Опашаюшь.
— Чего? Фарйские легионы далеко, преследователей мы сбросили с хвоста еще добрую неделю назад. Сегодня отдохнем, наберемся сил, после чего перетащим лодки и спокойно переплывем реку.
Старый воин хмыкнул, но возражать не стал, вместо этого он поднялся и пошел на стену, бросив напоследок:
— Шофшем ты ш этой ведьмой рехнулшя.
Элаикс тотчас же побагровел от злости. Да, именно Вариэтра предложила передохнуть в фарийском форте.
— Она сказала, — с нажимом проговорил юноша, тотчас же поморщившись от вспышки головной боли, — что бояться нечего. Значит, так и есть.
Аладан резко обернулся. На сей раз, на его лице не было обыкновенного флегматичного выражения. Он смотрел на Элаикса резко, цепко, точно пес, готовый сорваться с цепи.
— А она што, штала самым шильным колдуном в мире? Тогда почему ж мы удираем от фарийшев, а не наоборот?
Элаикс открыл рот, но не нашел, что ответить. Аладан еще раз хмыкнул и побрел прочь, туда, различался силуэт Грантара.
— Еще один, — зло прошептал Элаикс. — Вот пусть и сидят рядышком, два паникера.
Да, Грантар принял предложение передохнуть на этом берегу с самой настоящей истерикой, и от переправы его остановила только нехватка сил — он не смог дотащить лодку до берега, а потому вернулся. Если бы сумел, юноши не было бы тут еще прошлым вечером.
Лагерь, меж тем, оживал — то тут, то там слабо стонали люди, кто-то начинал подниматься, кого-то рвало. Элаикс поморщился и отправился искать Вариэтру.
Колдунья нашлась легко — она отдыхала от забот в комнате центуриона — неплохо и со вкусом обставленном помещении, в котором нашлось место самой настоящей кровати.
Элаикс тотчас же ощутил прилив желания и, скинув одежду, забрался под медвежью шкуру, прижавшись к своей женщине. Та, не открывая глаз обхватила юношу руками и улыбнулась.
— Мой герой наконец-то проснулся? Не думала, что великие воины так легко написаться. Может быть, я еще чего-нибудь о тебе не знаю?
Он рыкнул и сгреб Вариэтру в охапку. На этот раз она соизволила взглянуть на него.
— Какой ты нетерпеливый, мой южный лев, — колдунья внезапно изогнулась и вцепилась юноше в шею, но не очень сильно, скорее так, чтобы доставить ему удовольствие.
— А ты все также горяча, моя северная рысь, — в ответ прошептал он.
Долгое время он лежал, гладя ее голую спину, и не думал ни о чем. Похмелье как рукой сняло — Элаикс даже подумал, что Вариэтра постаралась, чтобы любовник не отвлекался от главного, — и сейчас юноше было по-настоящему хорошо.
— Вот бы лежать так вечно, — тихо проговорил он.
На этот раз северянка его услышала. Она засмеялась — звонко, задорно, заразительно.
— Увы, мой дорогой герой, но ты сам не знаешь, о чем говоришь. Сутки бездействия, и ты изведешься от тоски, словно волк, запертый в клетке, — Вариэтра лукаво улыбнулась и немного приподнялась, обнажив свою роскошную грудь. — Нет, гепард.
Это сравнение так понравилось юноше, что он игриво зарычал, придвинувшись к своей любовнице, но его поползновения были прерваны неожиданным и самым грубым образом — снаружи раздались истошные вопли, а затем звуки, ошибиться в которых было невозможно — звон обнажаемого оружия.
Элаикс вскочил, за несколько мгновений оделся, и вооружился.
— Стой! — крикнула ему Вариэтра.
— Что такое? — обернулся он.
— Ничего, — ответила колдунья, внимательно посмотрев на него. — Ничего.
Он не стал придавать значения ее словам и, перепрыгивая через несколько ступенек, понесся наружу. Форт походил на растревоженный муравейник, в который кто-то ткнул палкой. Северяне орали, бегали, хватались за луки и копья, но делали это настолько бестолково, что разобраться в ситуации было решительно невозможно.
Молодой воин взлетел на стену, где уже находились его оставшиеся офицеры, и замер с раскрытым ртом. К форту медленно, но неотвратимо приближались фарийские отряды. Их было много — центурия как минимум. Может, больше.
— Проклятье, что они тут забыли? — удивился Элаикс.
— Нас, — мрачно отозвался Грантар, отходя от стены. — Не знаю, как вы, а я пошел к реке. Кто со мной?
На этот раз возражающих не было.
Элаикс, проклиная себя за глупость, слетел вниз, схватил сразу две лодки, — хорошо хоть их додумались вытащить наружу! — и заорал подчиненным:
— Все к воде!
Почему-то в этот момент он даже не подумал обернуться, и проверить, где Вариэтра. Каким-то шестым чувством Элаикс осознал, что с колдуньей все в порядке, а вот у него серьезные проблемы. И еще ему было очень обидно от осознания простой истины — это бегство стало самым позорным в череде непрерывных отступлений этого лета. Утешить тут могло разве что то, что он до сих пор жив и может сражаться, однако, сложно было сказать, сильно ли подобное могло порадовать.
Форт располагался на небольшом холмике, прямо возле реки, а потому сперва Элаикс решил, что они все сумеют переправиться через нее на глазах у взбешенных имперцев, но все было не так просто. Вчера, когда было время, он не разобрался в деталях. Не понял, почему Грантару пришлось бросать лодку. Да, водная гладь была рядом — стоит только рукой подать, однако не было и речи, чтобы спуститься с высокого и крутого берега прямо тут. Фарийцы знали, где лучше размещать укрепление, чтобы его нельзя было сразу атаковать с реки, но можно было помешать высадке варваров. Спуск к воде размещался в паре сотен шагов и отлично простреливался скорпионами, размещенными на стенах. Вот только бежать к нему с лодками было не слишком удобно.
И все же, они были очень близки. Наверное, приди по их души не фарийцы из пограничных легионов: опытные, тертые, знающие местность и своих врагов, все сложилось бы иначе. Но, увы, им не повезло. Из леса появились всадники. Много всадников в доспехах империи, которые стремительно двигались наперерез отступающим северянам. Было очевидно, что их цель — не позволить добраться до спуска к воде с этой стороны форта. Со стороны ворот.
