— Прости. Я не знал.
— Ничего, брат. Ты хотел сделать мне приятное. Я благодарна, поверь. Но теперь я уже не хочу ни пышной свадьбы, ни шумных торжеств. Мне по душе скромное семейное торжество и тихое, незаметная жизнь.
— Что ж, могу только сказать, что моему другу повезло.
Она неожиданно звонко рассмеялась, лукаво подмигнув:
— А это мы еще посмотрим!
Со вчерашнего дня оба ее евнуха с похоронными лицами собирали вещи госпожи, при случае награждая Алексиора обиженными взглядами. Подумать только! Им придется теперь покинуть дворец и жить где-то у черта на куличиках! Их стенания могли бы разжалобить даже камень, но, похоже, у белого кериба сердце тверже камня.
Алексиор на это только загадочно улыбался.
Царица Астинит проявила милость и богато одарила невесту, обласкала, при этом шепнула на ушко:
— Видишь, девочка моя, как удачно все вышло. Даже лучше, чем я рассчитывала.
Батшис была согласна с царицей. Ей повезло. Белый юноша, отказавшись от ее тела, тем самым принял ее душу и стал ей другом. А что стоит мимолетный интерес в постели по сравнению с настоящей дружбой!?
Счастливый жених, не чуявший ног и слегка заикавшийся от волнения, прибыл вовремя. В покоях Алексиора священник провел скромную церемонию бракосочетания, потом был ужин. За ужином Кемиль бледнел, потел и задыхался от нетерпения. Но молча ждал, когда его молодая жена закончит трапезу, опасаясь насмешек со стороны Алексиора, который и так поглядывал на него подозрительно весело.
А весело ему было, оттого что Кемиль еще не встречался с евнухами прекрасной Батшис. О, он многого ожидал от этой встречи!
Наконец Батшис смилостивилась и признала, что она насытилась и готова проследовать за своим мужем и господином в его дом. Вот тут-то эти двое, воплощенное возмущение и снобизм, без слов показали Кемилю все, что они думают о каких-то безродных выскочках из провинции. Они! Взращенные во дворце, при самой царице Астинит!
Однако Кемиля этим было не пронять. Он одарил евнухов тем самым взглядом, которым он усмирял у себя в тюрьме Гур-Банахора расходившихся заключенных, и спросил у Батшис:
— Любимая, ты уверена, что нам нужны эти бесполезные создания?
Батшис даже не успела ничего ответить, как эти двое кинулись кланяться Алексиору и умолять:
— О, многоуважаемый белый кериб! Скажи этому благородному и достопочтенному вельможе, что госпожа просто не сможет без нас обойтись!
— О, добрый и милосердный...
— ХА-ХА-ХА!!!
Кемиль покатился с хохоту, а Алексиор и Батшис вторили ему. Потом он строго помотрел на теперь уже своих евнухов и поднял одну бровь. Евнухи тут же наперегонки кинулись исполнять невысказанную волю нового господина, думая при этом, что вот это господин так господин! Не то что белый кериб.
* * *
Проводив Батшис и Кемиля вместе с их евнухами, Алексиор пошел к царице. Было около полуночи. Она разумееется не спала и выглядела изможденной от волнения.
— Моя госпожа, может быть, мы выедем прямо сейчас?
Столько невысказанной благодарности таилось во взгляде матери, что Алексиор невольно задохнулся от боли, вспомнив свою мать. Убитую Онхельмой. Пришлось сцепить зубы и приказать себе не думать об этом, иначе слезы сейчас польются из его глаз. Не время сейчас плакать, время действовать.
На сборы царицы ушло почти два часа, и выехали они уже глубокой ночью. Астинит настояла, чтобы он ехал в ее повозке, жестким взглядом приказав своим евнухам убраться, пока не вызвали ее гнев. Рядом со своим личным секретарем ей было спокойнее. В силу своей природной способности видеть истинную суть вещей, она видела скрытую в нем великую драконью сущность, хоть сам он дракона в себе практически не ощущал.
Иногда юноше казалось, что все случившееся в ту ночь на берегу не более чем сон. Но стоило взглянуть в зеркало и увидеть в нем свои нечеловеческие глаза, как действительность напоминала о себе. И белые волосы, которые раньше вились крупными волнами, теперь ложились густыми гладкими прядями вокруг лица. Был еще один момент, несколько озадачивавший Алексиора. Исчезла растительность с лица. И это тоже было странным, он носил маленькую кудрявую бородку чуть ли не с пятнадцати лет. Она как-то выросла сама по краю челюсти и была такая аккуратненькая, мягкая и золотистая, что у него рука не поднималась ее сбрить. Ему было жаль бородки, хотя к его теперешней внешности она бы едва ли подошла.
— Господи, — сказал он мысленно сам себе, — О чем только ты думаешь! О какой ерунде!
Царица, утомленная волнениями последних дней заснула, а ему сон не шел. Оставалось только предаваться размышления дальше. Алексиору вспомнились слова Батшис, сказанные на прощание:
— Ароис, ты смеешься, но сердце твое полно боли. Но под всем этим я вижу глубоко скрытую надежду. И страх потери и разочарования. И снова надежду. Так, будто эти чувства и эмоции принадлежат двум разным людям. Заботься о себе, мой благородный друг, не позволяй боли затушить твою надежду. И пусть у тебя все будет хорошо.
— Ты говоришь, будто прощаешься, Батшис, — ответил ей тогда Алексиор, пораженный тем, как она сумела ощутить в нем того, кого он сам не ощущает.
— Нет, я не прощаюсь. Но жизнь меняется, и мы уже не будем прежними, — Батшис прикоснулась рукой к его щеке, потом поцеловала пальцы, сжала их в кулак и прижала к груди, — До свидания, мой брат, белый кериб.
А что он чувствовал в себе сам? В глубине души? За всеми своими душевными терзаниями? Заветное? Что?
Заветное...
Найти девушку, которая... которая может быть не захочет его принять таким, какой он теперь. Господи, пусть она захочет. Пожалуйста, пусть примет его. Она — единственное, что он хотел для себя в этой жизни.
А на самом дне, где-то на краю сознания тлела неизбывная тоска и неистребимая нужда найти птицу счастья. Птицу? Почему? У него не было ответа.
* * *
Как медленно ни полз кортеж царицы Онхельмы, вызывая ее глухое раздражение и желание выместить злобу на ком-нибудь из этих, замотанных в свои темные балахоны местных магрибах, он все-таки к ночи дополз до цели назначения.
Вообще-то государыня была в бешенстве, что эти уроды бестолковые весь день водили ее по пустыне, а теперь, вместо того, чтобы оказаться, наконец, уже во дворце, ее привозят в проклятый охотничий лагерь! Однако она мило улыбалась, пряча гнев на дне прекрасных синих глаз. Впрочем, было одно положительное обстоятельство — в лагере находился сам повелитель Магрибахарта Его Величество Теврок Блистательный. Это хоть как-то примирило Онхельму с тем, что поездка во дворец откладывается. И потом, она слышала, что этот Теврок молод и хорош собой. И неженат. А она как раз вдова. Онхельма, осознав ход своих мыслей, расхохоталась, сказав себе:
— Ну вот, ты же хотела для разнообразия выйти замуж за молодого мужчину. К тому же он царь, что само по себе неплохо! Надо присмотреться к этому Тевроку Блистательному. Нет, серьезно? Блистательный? — она снова прыснула в кулак от смеха, — Блистательный? Никак не меньше? Ну-ну, посмотрим.
Наконец встреча двух глав государств состоялась в неформальной обстановке. Государыню Онхельму пригласили в пышный разноцветный шатер, в котором ее за накрытым столом ожидал повелитель Магрибахарта собственной персоной. После взаимных приветствий и представлений началась изысканная трапеза.
— А он ничего, — была первая мысль царицы, — Милый мальчик, забавный.
Она была сама благопристойность и любезность.
А Его Величество Теврок Блистательный, весь день просидевший как на иголках от нетерпения, принял теперь вид слегка скучающего гедониста.
— Мммммммммм... — млело от невероятной красоты гостьи сердце повелителя, пока его ленивый голос произносил, — Счастлив видеть тебя в моем скромном шатре, прекрасная царица Онхельма. Надеюсь, ты простишь мне мой походный вид? Я, знаешь ли, охочусь тут на львов. Мои егеря как раз загнали двух зверей и завтра рано утром предстоит охота. Хочу пригласить тебя, если позволишь.
Что ж, она еще никогда не была на львиной охоте.
— Благодарю, Ваше Величество, я непременно приму участие.
— В таком случае, — сверкнул он глазами, прижав руку к груди и несколько выходя из образа пресыщенного и ленивого сердцееда, — Первого льва я убью в твою честь, прекраснейшая.
Онхельме оставалось только сохранять серьезную мину, что бы не расхохотаться во весь голос. Да к нему даже приворот применять не придется! Дурачок сам в капкан лезет. Она витиевато поблагодарила за честь, бросая при этом на него интригующие взгляды, а потом, сославшись на усталось, выразила желание отправиться спать.
Шатер, который для нее подготовили, был большой, красивый и совершенно сказочный, а изнутри скорее напоминал музей антиквариата вперемежку со спальней какой-нибудь гурии из гарема. Безмолвные полуодетые прислужницы, золотая ванна...
Нет, все это выглядело очень неплохо, гаремная роскошь ей понравилось. Правда, мысль о женщинах из гарема Онхельме не понравилась. Но эти проблемы можно устранять по мере возникновения. А вот что делать с повелителем? Государыня пришла к выводу, что такие вещи следует решать на свежую голову, и она подумает об этом завтра. Вот пойдет завтра на охоту, а заодно и подумает. А сейчас лучше всего хорошенько выспаться.
Удивительно, но за время своего общения с Тевроком Онхельма ни разу не вспомнила про Алексиора.
* * *
Ночью положено спать. Тем, кто не ждет нападения. Но для тех, чиь планы давно созрели, а руки тянутся к оружию — ночь самое лучшее время для действий.
Тот налет на деревню был пробным. И показал, что Страна морского берега — просто открытый огород. Заходи, куда хочешь, бери, что хочешь. О, а взять там есть что! Степные орки с северо-востока, кочевники, даже с далекого востока, из страны Ши-Зинг. Пираты с моря.
Подтянулись к границам царства банды и вооруженные отряды. Грабить, завоевывать. А как не завоевать, если страна беззащитна?
Все выжидали, не объявится ли хоть какое войско? А когда вместо войска появилась кучка деревенских увальней, кое как вооруженных тем оружием, которым они и владеть-то необучены, решили — ПОРА.
И началось вторжение.
* * *
Мариэс с тремя остальными советниками только к утру следующего дня успели доскакать до Версантиума, одеревенев от бешеной скачки не хуже повешенных. Пришлось поддерживать лошадей собственной силой, изрядно растрачивая свой резерв. Потому до Совета они так и не добрались, а вместо этого, не отвечая на расспросы, повалились спать.
А с границ между тем начали поступать тревожные вестники. То с одной, то с другой стороны, сообщая о новых нападениях.
Глава 56.
Великая царица Астинит вместе со своим сопровождением прибыла в охотничий лагерь к утру. Повелителя будить не стали. Уж как-нибудь его матушка смогла без него найти себе достойное жилище. Когда, наконец расположились, она никуда не отпустила Алексиора из своего шатра. Велела емуспать здесь же, в той части, что предназначена для приема гостей. На его смущенное бормотание:
— Но госпожа, могут...
— Что могут? — приподняла бровь царица, — Могут пойти обо мне слухи? Ха-ха... Пусть попробуют. Было бы очень забавно. Мой личный секретарь останется со мной!
— Хорошо, госпожа, — Алексиор смирился.
— Ароис, посмотри на меня.
Он поднял голову.
— Я не знаю, когда смогу проснуться после сегодняшней нервной ночи. Не хочу, мой мальчик, чтобы ты подвергался излишней опасности. Ты отсюда выйдешь только вместе со мной. Ароис, я боюсь за своего сына, но за тебя я тоже боюсь.
Он тихо засмеялся и покачал головой:
— Простите, но Вы сумасшедшая мать, Ваше Величество. Просто до сумасшествия заботливая. Вам надо было родить не меньше дюжины детей, рожать их каждый год, чтобы у Вас всегда был малыш, которого надо носить на руках.
Астинит грустно улыбнулась:
— Увы, мой супруг умер, когда Теврок был совсем маленьким.
— Но, госпожа, почему вы не вышли замуж снова?
Царица пожала плечами:
— Не знаю. Да и об этом поздно говорить. Я уже давно одной ногой в могиле.
— Что? Да Вам же... Сколько? Сорок два? Сорок три?
— Мне сорок четыре.
— О даааа! — протянул Алексиор, — Глубокая старость! Просто немощь!
— Замолчи, негодный! — фыркнула царица, но ее уже разбирал смех.
— Скажите честно, почему вы не вышли замуж снова?
— Пфффф! Кто посмеет на мне жениться?!
Да, действительно, следовало обладать большим мужеством, чтобы предложить этой великой женщине руку и сердце. Или невероятной самонаденностью.
— А если бы нашелся такой человек?
— Ну... если бы... — задумчиво проговорила царица, — Не знаю.
На самом деле ей вдруг так захотелось детей... Держать их на руках... Она ведь и в самом деле, еще молодая женщина.
* * *
Когда повелитель проснулся, ему тут же сообщили, что его драгоценная матушка, великая царица Астинит ночью прибыла в лагерь. Повелитель чертыхнулся, этого только не хватало! Хотя она всегда сопровождала его в поездках, именно сечас он вдруг начал тяготиться материнской опекой. Откровенно говоря, он ожидал, что матушка заявится к нему с утра пораньше, но время шло, царица-мать не появлялась, и он вздохнул спокойнее. Может и ничего страшного, не придется с мамой ссориться? У него еще с прошлого раза остался неприятный осадок.
Однако планы повелителя нисколько не изменились. Царица Астинит пусть остается в своем шатре, если ей угодно, а у него дела с государыней Онхельмой. С женщиной, на которую он положил свой мужской глаз. И именно сейчас этот глаз слегка скосился в сторону, чтобы взглянуть, как она гарцует на своем великолепном белом жеребце. Хороша... Она станет украшением его гарема. Главным сокровищем.
Хотя... Тут Теврок Блистательный незаметно поскреб в затылке. Ведь царица-то из-за моря, а там у них, в Забиргане, гаремов нет. Могут быть неприятности... Но Его Величество был достаточно храбрый и оптимистично настроенный мужчина, он пришел к выводу, что проблемы следует решать по мере поступления. Сейчас он собирался поразить золотоволосую красавицу своей доблестью и отвагой.
А государыня Онхельма ехала по пустыне, покрытой черноватым поблескивающим песком и в который раз радовалась, что она колдунья, и вполне может легким заклинанием сделать так, что эта мерзкая черная пыль к ней не пристанет. Потому что все кругом были будто припорошены ею.
— Понятно, почему они всегда в темной одежде, — сказала она себе.
Однако охота началась. Вдалеке раздался гневный рык потревоженного зверя — царя пустынных гор.
* * *
Ее словно что-то толкнуло во сне. Царица Астинит внезапно проснулась. Сердце колотилось как бешеное.
— Ароис! Ароис!
— Да, я здесь, — он тут же вошел на половину царицы.
— Ароис, — она задыхалась, — Ароис... Мой сын в опасности...
— Что случилось? Что Вы видели?
— Не знаю... Не знаю... Я просто чувствую...
— Собирайтесь, надо срочно выезжать вслед за ними. Охота уже началась.
В рекордно короткий срок вышколенные евнухи одели свою госпожу и подготовили ей коня. Царица изволила ехать верхом. Алексиор ехал рядом. Вскоре они увидели, нет, даже еще раньше услышали. Львиный рев, леденящий душу, утробный рык.
