Катя торопливо выговаривалась, стягивая у горла ворот моей куртки, и смотрела с надеждой. А я не знал, что сказать. Драконовер-охранник топал сзади, чуть приотстав. Соли и второго охранника я отпустил, до дома последний квартал остался.

— Ты в Москве аппарат взяла?

— Что? Нет, в Вязьме...

Сюда ее отправил не я. Мне стало легче, но ненамного. Эту не я, но других? Почему я составил объявление и успокоился? Объявление не панацея, его видят далеко не все...Надо подумать.

— А если не в Москве, то что? Это плохо?

Я спохватился. Взялся говорить — не молчи.

— нет. Все в порядке. Мы сейчас ко мне домой идем. Отмоешься, поешь, одежду тебе достанем. Переночуешь, а завтра жилье подберем. Потом поможем тебе перебраться в другой город, поспокойней.

— Вы знаете, как отсюда выбраться? Домой?

— Нет. Пока нет...

Дом (временный) встретил непривычно. Несмотря на поздний час (скоро утро), свет был в окнах первого этажа, а не второго. Не понял.

— Макс, Макс! — бросился ко мне один из "подкидышей". — Хозяина арестовали!

— Биссе Навои?

— Нет! Славу...

Глава 16.

Нет. Не может быть! Этого не должно было случиться!

Нет...

Да.

— Когда?

— Три большие минуты.

Полчаса. Поздно. По-любому поздно.

— Как?

"Подкидыши" виновато переглянулись.

— Он в лавку пошел. А его на входе перехватили. И утащили сразу.

— Кто?

Вопрос был глупый, я знал, знал ответ, но где-то в глубине теплилась последняя отчаянная надежда, что я ошибаюсь. Что это очередные бандиты с очередным наездом, что, может... кто угодно, только не...

— Вельхо. Не служба Порядка, другие. Но маги, со Знаками, — торопливо выкладывал Вильне Моин. И добавил, добивая последнюю надежду. — Сразу в Шаг ушли.

Что-то с хрустом сломалось в руках — ручка корзинки. Совершенно обледеневшей под моими руками корзинки.

Я поверил. И холод внутри, холод, который так долго отгоняло чужое тепло — Янкина улыбка, бабушкин голос, Славкина дружба, этот чертов глинтвейн, в конце концов... холод рванулся наружу. Лед неудержимо стекал по рукам, стремительно превращая корзину в белую неровную глыбу, тяжелея на глазах, тяжелея, тяжелея. Корзинка быстро скрылась под бугристой грязно-серой коркой, в которую лилась, не останавливаясь, моя ярость. Человек не удержал бы этот тяжеленный, мерзлый, какой-то жуткий шипастый ком, но я ведь и не человек...

Проклятье! Почему, ну почему, ведь предсказание было обо мне, а не о нем! Я зарычал и размахнулся, и проклятая ледышка с грохотом врезалась в угол дома, раскололась, рухнула на мостовую, брызнув осколками во все стороны. Холод зацепил лицо...

Он не хотел останавливаться, холод, он рвался на волю, ему хотелось не цепляться за это крохотное человеческое тепло, а наконец-то дать себе свободу, пролиться из слабого человеческого тела и покатиться, покатиться, расплескиваясь широкой серо-белой волной. Только позволь — и он накажет всех, будет накатывать неудержимо и неотвратимо, затапливая этот поганый город с его погаными вельхо, как цунами.

А потом в столице будет очень тихо и спокойно. Очень-очень спокойно. Навсегда.

Только разреши...

Холод рвался к людям. К непутевому охраннику, который сегодня защищал — проклятье! — не того человека. К сбившимся в стайку подкидышам. К моей землячке из Вязьмы. К спящим в дальней комнаты детям вдовы, которых я еще и по именам не всех знаю.

Только позволь...

Я скрипнул зубами. Вдохнул. Выдохнул. Стиснул в ладони первый попавшийся осколок льда, вместе с ним давя дурную ярость. Я все-таки схожу с ума? Никогда не думал, что это так... легко.

А ну, хватит. Хватит, ну! Хорош, я сказал! Ну все уже, все...

Медленно-медленно, словно таяние снега на замершей ладони, холод стал отступать, унося с собой, кажется, и небогатые остатки моих сегодняшних сил. Странно красный осколок выпал из разжавшихся пальцев, и я привалился к стене, пережидая минуту слабости — ноги вдруг превратились в какие-то пластиковые бутылки, пустые и хрупкие, и, кажется, как раз собирались подломиться...

Но сдержаться получилось. Все-таки. Уже хорошо...

Давно, целую зиму назад, я бы разнес тут все, и был бы вместо рынка и жилых кварталов столицы новый отпечаток, где надолго не осталось бы ничего живого. Но в начале здешней зимы ни здесь, ни дома еще не было никого, чья судьба меня бы волновала. А теперь есть. И ему сейчас однозначно хуже, чем мне. А раз так, значит, надо брать себя в руки и работать над исправлением ситуации.

Так что хорош беситься, Воробей, и включай мозги. А то подкидыши сейчас удерут, и кого тогда расспрашивать будешь?

Я открыл глаза. Когда закрыть успел?

Невольные свидетели моей вспышки ярости никуда не делись. Пятерка "подкидышей" в полном составе, квартиродатель, охранник-драконовер, чье имя я так и не удосужился узнать, и сегодняшняя утащенная из трактира землячка — все смотрели на меня. Причем Катя (неисправимая!) уже тянулась к моей руке, кажется, опять пульс решила прощупать. А Соли сжимал в руках таз с водой. Умный паренек. И охладить сгодится, если надо, и по башке приложить, если с первым способом успокоения не получится.

И все молчали.

Еще бы. Фокусы со льдом я им раньше не показывал.

И вельхо так не могут. Догадаются ли они, в чем дело? И что будут со своими догадками делать?

— Макс... что это было? — растерянно спросила Катя, видя, что пациент вполне жив и даже относительно вменяем. — Ты... ты разве маг?

— Почти, — я отобрал у нее своё запястье. — Вот что, Катя. Ты сейчас пойдешь наверх, поспишь... а завтра я дам тебе провожатого и ты уедешь. Тут опасно.

— Куда я уеду, ты с ума сошел? Тебе помочь надо. Перевязать... Мальчики, вы тут живете? Тут есть бинты? И йод? Ну, или хотя бы спирт?

— К черту спирт! — я не понимал, что она говорит, да и не слишком пытался, если честно. — Иди мыться и... Михо, проводи ее, пожалуйста!

На этот раз она послушалась и ушла с хозяином.

— Пошли в дом, парни. Садитесь. Раз уж так вышло... расскажите, что случилось.

Странно, но вспышка моя парней не напугала. Или напугала недостаточно для того, чтобы свалить. Так что в дом они зашли, и даже "успокоительный" таз куда-то делся, куда именно — я не заметил. Сели все куда придется, Вильне Моин вообще на полу расположился — к кочерге поближе. Обстоятельный Торсти взял рассказ на себя. Он всегда рассказывал подробно, и его бесполезно было просить что-то пропустить или поторопиться, говорить — так говорить, давая полную картинку! Иногда это помогало, Торсти был очень наблюдательным и совсем уж лишнего не говорил. Иногда мешало... Но сегодня мне как раз и надо было подробно...

— Хозяин Биссе Навои сегодня к соседу ходил, тот его звал зачем-то. Вернулся сам не свой, ужинать не стал, пометался по лавке, ни на кого не смотрел, заперся у себя. Потом вышел, позвал Шиту, сказал, что ему плохо, попросил позвать вас.

— И?

— Шиту сказал, что уже поздно, предложил хозяину прилечь отдохнуть, вызвался лекаря покликать. Биссе Навои сначала кинул в него бутылкой... потом согласился на лекаря. Плакал... Лекарь пришел, посмотрел и сказал, что хозяин болен, может умереть. Надо, дескать, сообщить родственникам.

Так. Лекарь? Что-то я не... стоп.

— Лекарь был знакомый? Из дома напротив? Как его... Айнеке?

— Н-не знаю, — запнулся Торсти.

— Нет, не он, тот уехал, — тихо проговорил Шиту. — А это какой-то его друг, живет у него примерно две пятихи. Он сказал, что звать надо срочно.

— И вы позвали...

— Мы не знали, — прошелестел мальчишка. — Простите...

При чем тут прощение? Если вельхо разыграли такую милую комбинацию, то, может, прощать и не придется — некому будет. Стоило им только к посыльному слежку прицепить — и наш новый адрес вот он! Пойдут как по ниточке. Может, уже и идут?

И будем мы со Славкой опять в одной камере...

— Кто звать приходил? Слежку не замечал? — спросил я чисто на всякий случай, вряд ли пацаны побеспокоились бы о слежке. Мы же, когда навещали лавку, про нее не думали? Но Торсти неожиданно меня успокоил.

— Никто. В смысле, Вильне только сделал вид, что пошел. Походил по окрестностям немного и вернулся. А на самом деле у нас шкатулка была, маленькая, хозяин... Слава то есть, когда вы уходили, на всякий случай дал. Совсем маленькая, мы ее у себя в комнате держали. Слабенькая, только на записки. Мы написали. Думали, что будет поздно, утром отзовется. А он сразу написал, что сейчас будет.

Конечно. Славка же не спал, он ждал меня...

Я снова придавил горечь и бессильную злость. Если бы все сложилось по-другому...

То, возможно, влипли бы мы оба.

Я бы тоже не захотел ждать и помчался к Биссе Навои среди ночи. Так ведь? Так. Так. Так, мать его! В ладони откуда-то появилась красноватая сосулька, и я тут же ее сломал. Соберись, Воробей!

— Так. Значит, Славка написал, что придет. Дальше что было?

— Эрно не понравился лекарь. Мы стали ждать хозяина Славу, Эрно в окно смотрел. Хотел проследить, куда этот лекарь пойдет. Он и заметил, что у дома появились маги. Испугались, стали слушать, но они... словом, мы поняли, что это не за на... что это за хозяевами. Написали хозяину Славе еще одну записку, чтобы не приходил, потом еще одну. Но он уже не отвечал — наверное, был в пути. Шиту попробовал вылезти в окно и встретить его, предупредить, но вельхо заметили и чем-то кинули, у Шиту до сих пор ноги как не свои. Я полез через чердак и опоздал — увидел, как хозяин подходит, а на него набрасываются из засады.

Я стиснул кулак, и на пол посыпались новые ледышки. Чёрт. Чёёёёёрт! Я не понимаю.

Что-то не складывается.

Ну не ловят так драконов. Совсем другой протокол, Рит рассказывал. А кого?

— Может, они чего-то требовали? Порядка или чего-то еще?

— Нет, вообще ни слова. Они сразу схватились за Знаки. Обездвижили и утащили в Шаг.

— И?

— И все, — немного удивился Торсти. — Они ушли. Совсем.

Совсем непонятно. Новую засаду не оставили? То есть меня им было и не надо? Они ловили конкретно Славку? Взяли его — и ушли?

Примем это за основу. Им нужен был именно он. Но как кто? Как успешный изобретатель — нет, тут в основном светился я, даже ту же мясорубку мне и приписали. Как один из предполагаемых сектантов? Плохо, драконоверов маги и так не любят, а после Жар-ночи вообще...но тут надежда остается. А вот если он им нужен как дракон? Тогда вообще плохо... но тогда почему брали не как дракона? Может, тайно-скрытно? Группировка какая-то?

Слав, черт, где тебя теперь искать?!

Я попытался успокоиться. Получалось паршиво. Особенно когда вернулась Катя. Отмылась она частично — только лицо и руки, зато прихватила с собой тазик и куски ткани в комплекте с тем самым спиртом. Ни о чем не спрашивая, присела рядом и тут же цапнула своими руками мою. Врррррач!

Слово "врач" навело меня на нехорошую мысль и нехороший вопрос:

— А как там Биссе Навои, который был при смерти?

— Выздоровел, — не менее мрачно отозвался из своего угла Эрно. — После того, как вельхо ушли, поднялся к нам и сказал, чтобы убирались прочь, дармоеды и обманщики ему не нужны.

— Скоростное исцеление... Не иначе как чудом? Божьим.

Не знаю, что у него там за хворь, но выживем — я ему рецидив устрою.

Сволочь старая.

Ладонь опять толкнулась изнутри болью. А, нет, это не холод, это землячка со спиртом и самодельными бинтами. Спас на свою голову...

— Мне кажется, его могли приложить, — негромко высказался Эрно.

Я зашипел (тихоня Катя обнаружила наконец свою истинно садистскую врачебную натуру и чем-то закопалась в моей ладони):

— По башке?

— Я имею в виду — Знаком, — пояснил паренек. — Они могут заставлять. Не все и не всех, но могут.

Может быть. Но сейчас мне было все равно. Ну, почти.

Я безжалостно отобрал у Кати свою руку, спирт и остаток бинтов и вручил вместо них раскопанное в кармане куртки зеркальце. Пусть наконец себя увидит — может, ужаснется (девушкам же положено!) и отвяжется. Ну не могу я сейчас еще и ее уговаривать! Не могу!

— За вами сюда кто-нибудь шел?

Парни на редкость дружно выразили отрицание: Эрно и Торсти просто качнули головами, Шиту и Соли ответственно заявили, что нет, они специально шли по всяким закоулкам, а Вильне Моин мрачновато заявил, что он проверял всю дорогу и никого не видел.

— Ладно, все равно завтра переедем. Дайте мне малую минуту и поднимайтесь наверх. Там всего две кровати, зато много сена. Поспите, если получится.

— А ты?

— А я на крышу. Подумать.

И поговорить. Хотя мне легче было бы еще три раза отравиться, чем сейчас смотреть в глаза нашей бабушке...

— Так ты нас не выгоняешь?

Вопрос ударил в спину — столько в нем было недоверчивой, отчаянной какой-то надежды... Я помотал головой не оборачиваясь. Кажущееся спокойствие при расспросах мальчишек далось дорого. Говорить я сейчас, наверное, мог... но проверять не тянуло.

Минуту я потратил на наш пункт связи. Нужно было забрать шкатулку для переговоров с Тахко и закрыть доступ в шкаф. Гостям тут делать нечего.

На входе в "шкаф" меня снова "накрыло". Дверь была аккуратно закрыта, но внутри остались следы поспешных Славкиных сборов — не убранная на место бумага, с которой связные шкатулки проецировали адресату тексты, кружка с недопитым отваром, приколотая к доске записка: "Я в нашем прежнем "гнезде". Биссе Навои заболел. Вернусь — расскажу. С."

Я медленно снял полоску бумаги. Он спешил, аккуратист Славка даже не убрал со стола, не взял оружие — заряженные еще в Тахко "гранаты" остались на месте. Но оставил записку...и чувство потери-горечи-злости-вины ударило снова, подталкивая мысли в дикий круговорот "а если бы"... Если бы я вернулся раньше... если бы пошел туда вчера, как собирался... если бы не доверял улыбчивому старичку Биссе Навои! Если бы, если бы, если бы...

Но что толку-то сейчас ловить и запихивать дракона в скорлупу! Уже все. Он уже вылез... Теперь только драться.

Славка, где ты сейчас? Где бы ни был, я прошу. Ты меня многому научил за эту дикую, странную, потрясную зиму. Только надеюсь, что я тебя тоже кое-чему научил... врать, например. И выкручиваться. Помнишь, мы когда-то говорили, что героем быть трудно, но все-таки просто — потому что у него всего одна дорога.

Не будь героем. То есть... не выгляди. Ври и выкручивайся, отпирайся до последнего, а потом еще чуть-чуть, и еще немножко. Пожалуйста. Дай нам немного времени. Мы обязательно тебя найдем, ты только продержись.

Рассвет я правда встретил на крыше. Смотрел в чернущее, как мое настроение, небо и думал, думал, думал...

Озадачить драконоверов. Мы поделили ответственность, Славка держал меня подальше от сектантов, как и я его от торговых дел, и я знал его связи только в общих чертах. Может, это была ошибка. Но телохранитель все еще здесь, так что связь, считай, уже есть. Пусть ищут, у них много где свои люди есть. И, раз так, проект "Страви верхушку вельхо" пора раскручивать. Пусть отвлекутся на неприятности, раз нарвались! Мало им Жар-ночи было? Мы добавим!