— У вас с Венджером прямо русская рулетка. Вопрос в том, кто кончится быстрее — маги или упыри-производители.
— Маг, подранный упырем, начинает мутировать. Независимо от класса твари, — не глядя на девочку, тихо произнес Овар. — В любом случае всегда получается нежить, схожая по характеристикам с призванной. В одну из первых осад была ранена Маэсса, умелая травница. Прежде, чем мы сумели разобраться и упокоить ее, она забрала жизни двух своих учеников. Спастись в такой ситуации можно только, если рядом есть достаточно мощный целитель. Счет при этом идет на минуты. Каждый из нас носит при себе склянку с ядом на тот случай, если помощь окажется далеко. Именно так во время прошлого штурма погиб Ибриз, великий ученый и талантливый маг.
— Кошмар, — выдохнула девочка. — И вы каждый раз заходите в самое логово нежити, знаете, что вас там ждет, и все равно идете? С ума сойти. Я бы так не смогла.
— А тебе подобное и не грозит, — отмахнулся маг.
— Овар, — Юни помялась, но все-таки спросила. — А меня можно обучить магии?
Маг нахмурился, но удивленным не выглядел. Под его испытывающим взглядом Юнона покраснела, но глаз не опустила.
— Нет, — наконец, непоколебимо изрек чародей.
— Почему? — Что-то подобное и ожидалось, хотя... Иногда надежда выживает, даже когда ее прицельно расстреливают из пушки.
— Потому что ты пустышка, — Овар пожал плечами, как будто сообщил что-то само собой разумеющееся. — Даже слабый дар можно развить, если силы воли хватит. А в тебе и искорки нет, ты пуста.
— Жалко, — протянула девочка.
— Вовсе нет. Заниматься тобой все равно не кому. — Маг поставил кружку в мойку и повернулся, готовый уйти.
— Овар? А почему вам не помогают оборотни? — Вопрос на непредвзятый взгляд девочки был логичен, но полыхнувшая в глазах Овара ярость неприятно удивила.
— Потому что ни одному магу не хватит сил воевать на два фронта разом, — отрезал он и вышел. Через несколько минут наверху раздраженно хлопнула дверь.
Юни поежилась и начала убирать со стола.
Следующий день мало отличался от предыдущего. Такой же бесконечный марш от одной лежки до другой. Правда с одним отличием: наученная горьким опытом, Юнона с утра пораньше навертела бутербродов. Фляги были у каждого ловца, а вот возможность перекусить все восприняли с благодарностью.
На третье утро с ней уже здоровались, да и сама девочка начала узнавать отдельных людей, хотя состав команды не был не то, что постоянным, — мог существенно измениться в течение дня.
Подвалов становилось меньше, ловчие группы смещались на окраину. Опасней всего было в районе пристаней. Количество упырей уменьшалось, но градус опасности рос. Уж больно небезопасной стала игра в прятки. Сидеть дома на хозяйстве Юнона отказалась наотрез. Во время каждой ходки она стояла за спинами мужчин, сжимая пальцы в кулаках. Их группе везло — ни одного смертельного случая, ни одного серьезного увечья. И девочке почему-то казалось, что пока она рядом, никто не пострадает.
А на пятый день упыри кончились. На всякий случай группы прочесывали город еще двое суток, задерживаясь после захода солнца и выступая в роли живой приманки. Но и окраины, и прямые лучи нижнего города, и просторные площади, и узкие уютные улочки Старого города, окруженные невысокой (всего-то в полтора человеческих роста) стеной, оставались безопасными.
Очередная атака темного мага была успешно отбита.
Глава 7. Лагерь повстанцев
Ничто так не нагадит ближнему, как искреннее желание сотворить добро.
Юни
Девятый день после начала осады был объявлен праздничным. Народные гуляния, правда, были скромноваты: на центральных площадях накрыли несколько столов с символическим угощением, да почти на каждой улице играли музыканты. Танцев к разочарованию Юноны не было — как только начало смеркаться, празднования живенько свернули.
Овар еще с полудня ушел на собрание старградских магов. Юнону туда не звали, и она долго праздно шаталась по улицам. Настроение стремилось опуститься с отметки "просто плохое" до "очень поганое".
Треволнения, связанные с очередной атакой, улеглись, и девочка начала мешать старому волшебнику. Нет, он не упрекнул ее ни единым словом, не высказал ни одной претензии. Но витало в атмосфере домика что-то этакое.
Блуждая, Юнона значительно отдалилась от центра. Ноги сами привели ее к пристани. Девочка прошла мимо приземистых вытянутых складов, побродила по пляжу между вытащенными на песок и перевернутыми вверх днищами лодками. Поднялась на причал, возле которого не было сегодня ни одного судна, и присела на тумбу-грибок, одну из нескольких предназначенных для швартовки легких парусных яхт. У нее наверняка было свое умное название, но из всех морских терминов Юнона помнила только "отдать концы". В свете последних событий это словосочетание звучало несколько двусмысленно.
Возле города река немного замедляла свой бег. Ясноструй являлся судоходным на протяжении многих миль, и когда-то легкие яхты скользили по волнам на запад и восток, перевозя многочисленные товары и пассажиров. Сейчас белые паруса были редкими гостями даже в столице, хотя речной путь все еще считался безопасным.
Солнце давно ушло на восток, воздух ощутимо посвежел. Юни натянула куртку и побрела в обратном направлении.
Овар уже был дома. Ужинали в молчании — маг не любил разговоров за едой. Вот после — сколько угодно. И сегодня он не торопился начинать разговор, исподлобья рассматривая свою гостью и хмуря брови.
— Что? — Девочке быстро надоела игра в гляделки.
— Сегодня на совещании я рассказал о твоей проблеме, — неторопливо произнес маг. Юнона непроизвольно дернулась, и он резко пресек возможные вопросы. — Не все. О твоем происхождении ни слова. Градоправитель обещал подумать. Тебе подберут приемную семью.
— Что?! — Юнона недоуменно уставилась на Овара, решив, что ослышалась.
— Тебя возьмут в семью, — хмуро повторил волшебник. — У тебя будут родители.
— Вы с ума сошли? — Растерянно пробормотала девочка. — У меня есть семья! У меня есть родители! Мои, родные! Чужие мне не нужны! — С каждым словом ее голос повышался, и под конец она уже орала. Как он может предлагать ей такое?! Как он вообще может ей такое говорить?!!
— Если тебя не возьмут в семью, значит, устроим тебя в подмастерья, — жестко отрубил Овар. — Ты должна жить своей жизнью. Найдем, к чему у тебя талант, пристроим к делу. Нет, не думай, я не гоню тебя. Будешь жить у меня столько, сколько понадобится.
— Да с чего вы вообще взяли, что я останусь? — Взвизгнула Юни, вскакивая на ноги. Ее несло, и она сама это понимала, но остановиться уже была не в состоянии. — В этом городе, в этом мире?
— А ну, успокойся! — Рявкнул маг и, конечно, добился прямо противоположного эффекта.
— Я не собираюсь жить здесь! У меня есть дом, мой дом, я хочу туда вернуться! Вы не можете или не хотите мне помочь — плевать! Ваше право.
— Ты не сможешь вернуться! — Стукнул рукой по столу маг. — Пока стоит Барьер... Тебе некуда идти, девочка. Пойми и смирись!
— Никогда! — Взвизгнула девочка. — Мне есть, куда идти. Я могу вернуться в северные леса к оборотням! Могу пойти на восток к этому вашему страшному-злобному-непобедимому-как-там-его-еще-звать Венджеру!
-Ты действительно веришь, что я позволю тебе совершить такую глупость? — Искренне изумился маг.
— Конечно, к чему такие сложности! — Истерично рассмеялась Юни. — У тебя же есть хороший яд. Которым ты крыс травишь!
— Хватит! — Маг прищурил глаза, и воздух ощутимо заискрился. — Успокойся немедленно. Этот разговор ни к чему не приведет. Отправляйся к себе в комнату. Я поговорю с тобой, когда ты будешь готова к разговору.
— Вы не сможете диктовать мне, что делать, — яростно прошипела Юни. — Я просто сбегу!
— От мага? — Овар язвительно прищурился. — Немедленно вернись к себе! — Тут же заорал он.
Воздух вокруг Юноны сгустился, стало трудно дышать. В горле и так стоял ком — неосторожные слова волшебника окончательно пробили хрупкую плотину рассудка, и теперь в душе девочки кипела гремучая смесь обиды, разочарования, страха, упрямства и боли. Маг вскинул ладони, засветившиеся тусклым светом, и Юни осознала, что стоит на пороге своей комнаты. Она влетела внутрь, яростно хлопнула дверью об косяк и, с размаху упав на кровать, разрыдалась.
К завтраку Юнона не вышла. Свернувшись клубочком под одеялом, она слышала тяжелые шаги хозяина дома. Овар несколько раз проходил мимо ее комнаты, останавливался, но внутрь так и не заглянул.
Наконец, хлопнула входная дверь, и Юни тут же подорвалась с постели. На обеденном столе под белой салфеткой стоял приготовленный завтрак. Рядом лежала записка. Девочка схватила ее, мазнула взглядом и, сердито зашипев, скомкала. За эти дни у нее ни разу не возникло возможности попросить мага ознакомить ее с местным алфавитом. Остывшие гренки Юни проглотила, не чувствуя вкуса. Сполоснула сковородку с чашкой и задумалась. Куда и как надолго ушел Овар она не знала. Но сидеть в четырех стенах не собиралась.
Какое-то время было убито на приведение себя в порядок. Наконец, результат, отразившийся в зеркале, удовлетворил Юнону. В конце концов, прежде чем продолжить путь, стоит хотя бы собраться. Она пойдет одна, дорогу она знает плохо, значит, стоит заранее позаботиться о провизии.
Однако дальше ее ждал неприятный сюрприз: входная дверь ни под каким видом не желала открываться. Юнона пыхтела, шипела и ругалась вполголоса, изо всех сил налегая на запоры, но видимого результата эти действия не приносили. Длинная ручка послушно поворачивалась под пальцами, но сама дверь даже не шелохнулась.
Раскрасневшаяся и раздосадованная, Юнона отскочила и бросилась на кухню. Ставни открыты, а высота там чисто символическая.
Стекло опустить не удалось. Вертикальную створку, обычно легко скользившую в пазах, сегодня заклинило. Образовавшаяся щель не превышала десяти сантиметров и увеличиваться отказывалась.
Прожигая взглядом непокорную створку, Юнона с проклятьями отскочила от окна. Кажется, этот мир сегодня решил обернуться против нее!
Под руку подвернулась не успевшая высохнуть сковородка. Пальцы сами сжались на ручке, и неожиданно для самой себя девочка метнула получившийся снаряд в окно.
Ничего себе! Вместо того, чтобы осыпаться прозрачными каплями, хрупкое стекло замерцало. Тяжелая чугунная посудина спружинила о воздух и отскочила назад под ноги опешившей девочке.
Юни долго прерывисто выдохнула, подхватила орудие труда и метнулась в свою комнату. Экспериментировать со створкой она не стала. В бросок ушла львиная доля полыхающей внутри ярости, но, увы! Единственное отличие нового результата заключалось в том, что срикошетившая сковорода больно саданула по коленке.
Овар не стал слушать ее доводов. Он просто ее запер.
Юнона обессилено опустилась на ковер и разрыдалась. Новая боль наложилась на накопленную обиду и прорвалась слезами. Все, что оказалось недовыплакано вчера, сейчас текло по щекам.
"Люблю вас, жительницы техногенных миров!" — всплыли в памяти одновременно насмешливые и уважительные слова. — "За вашу уверенность, ваше упрямство, вашу самостоятельность, вашу смекалку"...
Юни зло потерла глаза. Обида и беспомощность, сжимавшие ее сердце, отступили вместе со слезами. И когда она встала, глаза ее горели яростным огнем. Вихрем взлетев по лестнице, девочка ломанулась в кабинет Овара. Как и следовало ожидать, дверь оказалась заперта. А вот со спальней ей повезло больше. Кто бы мог подумать, что накладывая свои чары, маг забудет, что одно из окон на втором этаже осталось открытым?
Юни оперлась на подоконник и осторожно протянула руку. Пальцы чуть кольнуло, но никакой ощутимой преграды они не встретили. Хорошо! Под окном шел узенький карниз, переходящий в лепнину. С улицы она казалось массивной и надежной, а вот с нынешнего ракурса... Рядом шла водосточная труба, хлипкая и коленчатая, но единственная возможная подстраховка. Что поделать — пятьдесят кэгэ — они есть пятьдесят кэгэ.
Падать, если что, — не сильно высоко. Со второго этажа не убьется.
Очередной забег по дому — уже в поисках веревки. Котомка была собрана и завязана быстро, пройти к воротам можно через рынок. Если поторопиться, то к полудню она покинет Старград.
Спустить заплечный мешок из окна было несложно. Хорошо, что эта улица малолюдна, а сейчас здесь и вовсе ни души. В крайнем случае, она всегда сможет сказать... Ну, что-нибудь придумает.
Стоя на подоконнике, Юнона осторожно развернулась лицом к стене. Какой умник решил, что здесь невысоко? Страшно, жуть! Чувствуя себя неудачной пародией на Человека-Паука, Юни сделала первый шаг. Проклятые завитки были совершенно не приспособлены для опоры. Обзор минимальный, в живот упирается левая ставня. Поперечные планки цеплялись за одежду, и Юнона мысленно обзывала себя полной дурой. И почему ей в голову не пришло разуться? Уплотненная подошва скользила по лепнине, пророча перспективу полета.
Миллиметр, еще миллиметр. Рука схватилась за водосточную трубу. Теперь каким-то образом надо опустить левую ногу на десять сантиметров — там как раз находится стилизованный листик. Проклятье, до ближайшего дерева метра два! Правая нога начинает дрожать, но ступня упирается в искомый элемент. Теперь надо чуть сместиться вправо, увеличивая расстояние между собой и водостоком.
Девочка распласталась по стене, сосредоточенно ощупывая ее пальцами. Пару раз, она уже чуть не навернулась на очередном декоративном элементе. Спускаться приходилось, руководствуясь интуицией и зрительной памятью. Которая была отнюдь не идеальна. Десять сантиметров. Еще пять. Полметра! Стена казалась бесконечной. Перенапряженные мышцы дрожали, немного кружилась голова, но Юни упрямо продвигалась вниз. Она не упадет. Не упадет. Нет!
Две вещи произошли одновременно. Нога, вроде бы надежно стоящая, сорвалась, а пальцы вместо трубы схватили воздух. Со сдавленным всхлипом Юни полетела вниз.
Под позвоночник легла рука, вторая обхватила за талию, выравнивая перехваченную девочку. В ногах по инерции отдалось болью, но как-то погашено, приглушенно. Она покачнулась, когда талию отпустили, но жесткие руки уже вцепились ей в плечи, разворачивая лицом к спасителю.
— Я-я-я-яр?! — Проклацала зубами девочка. Волной накрыла запоздалая реакция, и ее затрясло.
— Ты совсем сбрендила! — Сердито прошипел второй голос, и Юни скосила глаза на Жана.
— Как вы тут очутились? — Выдохнула она.
— Мимо проходили! — Огрызнулся Яр. Его пальцы по-прежнему крепко, до синяков, сжимали плечи девочки. — Что ты вообще вытворяешь?!
Юни попыталась отодрать его пальцы и зашипела от боли: на правой ладони кожа была содрана. Кстати, ей показалось, или раньше орнамент располагался несколько по-другому?
— Юни, ты сумасшедшая, — качнул головой Жан, озабоченно вглядываясь в бледное лицо девочки. — И не отбивайся ты, упадешь же. Как ты здесь очутилась? Ведь мы оставили тебя у Висентия?
