Перекат привёл его к самому краю левого склона, круто уходящего вниз к реке. Поняв, что дальше некуда валиться и ни под чего не попадает, Сеня из положения лёжа посмотрел вслед тягачу.
Тот как раз докатился до края разрушенной дороги. Правое переднее колесо всё ещё катилось по уцелевшему полотну, когда левое уже повисло в воздухе. Грузовик прокатился ещё метр и вдруг остановился, балансируя в неустойчивом равновесии, как будто машине сильно не хотелось кончать свою короткую и славную жизнь самоубийством.
Но кусок полотна дороги под правым передним колесом треснул и просел. Это предрешило судьбу тягача. Медленно, очень медленно, машина накренилась влево. Кусок полотна дороги, что просел под правым передним всё-таки вывалился из-под колеса и передок резко ушёл вниз. И всё равно, зацепившись за что-то внизу, корпус снова застыл в неустойчивом равновесии, задрав корму к небесам.
Наконец, снова что-то с шумом вывалилось, просело там внизу и машина медленно через кабину и крышу перекидываясь колёсами к небу, скрылась за краем. Ещё некоторое время было слышно как она перекатывается по склону в сопровождении сорванных по пути камней всё больше набирая скорость. И финальный тяжёлый удар.
Из-за перегиба склона поднялось большое облако пыли и, подхваченное ветром, медленно поплыло вверх по долине.
Сеня не торопясь, тщательно сохраняя видимость спокойствия, "как ни в чём ни бывало", поднялся на ноги. Отряхнулся. Тело всё ещё потряхивало от стресса. Наверняка, все взгляды группы сейчас сконцентрированы на нём. Если двинуть прямо сейчас, станет виден страх, который он испытывал — через дрожь колен и неуверенную походку. А это — урон репутации. Хотелось бы сохранить свои "легендарные бесстрашие, несгибаемость и невозмутимость", что он так старательно культивировал в ребятах. Получилось или нет — лучше не проверять, а продолжать выпендриваться. Чтобы ни у кого сомнений — если таковые и были — не осталось.
Сеня повернулся в сторону реки, посмотрел вниз. Там как раз ветер утянул облако пыли и стала видна корма тягача, застрявшая на камнях реки. Передок прятался за неровностями рельефа.
Сеня покачал головой.
Так и будет машина лежать, покрываясь ржавчиной, рассыпаясь от времени, присыпаемая обвалами и оползнями. Добраться до неё, даже из соображений забрать ценное железо, скорее всего никто не решится. Склон к реке в этих местах выглядит достаточно устрашающим. Также как и русло реки сплошь в водопадах.
Ласковый тёплый ветер с низовий донёс запах гари и палёной плоти. Весьма характерный запах. Сеня немедленно взбодрился и вспомнил об обстоятельствах. Пришлось ещё больше напрячься чтобы унять дрожь и успокоить нервы.
Со стороны группы это, наверное, выглядело так, как будто "несгибаемый принц" прощается, отдавая последние почести безвременно погибшей, но верно служившей самобеглой повозке.
Сеня обернулся и посмотрел на тропу.
Группа была там же, где и раньше. Стояли и ждали.
Медленно, чтобы не было видно, что всё-таки коленки его ещё слабы, Сеня двинулся к ним.
Подойдя метра на два, он скорчил печальную физиономию и сказал как бы ни к кому не обращаясь.
— Жаль! Хорошая была машина... — А потом резко и злобно добавил: — Но она не для таких гадов как Мау!
Парни переглянулись. Куруш тяжко вздохнул. Тот, видно, понимал, что Сеня показушничает. Только Алиса сохраняла похоронный вид. Ведь машину сделал её клан. И, возможно, она же принимала участие в её сборке.
Скептически глянув на Куруша, оглядев строй Сеня спросил.
— Куруш! Ты когда-нибудь ходил в составе группы, по таким местам?
— К чему вопрос?
— Так ходил или нет?
— Ну, положим, не ходил. И что?
Сеня поморщился.
— Я ходил. — лапидарно заявил Сеня.
— Поэтому, построение следующее: Я, так как тащу самую ценную и тяжёлую ношу, знаю как и куда идти — иду первым. За мной — идут те, кто тащит бидон с водой. За ними — Алиса. Последним, так как самый сильный — идёт Куруш.
Куруш тут же возмутился. Стал настаивать на совершенно обратном варианте построения — он впереди, а все остальные после него.
— Ты — не ходил! — как обвинение и тяжко сказал Сеня. — Потому у тебя и представления такие неправильные.
Оглядев растерявшихся школяров Сеня решил пояснить.
— Если самого сильного поставить впереди а слабых позади весь строй растянется на километры. Что будет опасно в случае если кому-то из отставших понадобится помощь. Большинству придётся возвращаться. Если же в том порядке, как сказал я — вся группа будет идти ПЛОТНЫМ строем и сплочённо. Так как все будут равняться на впереди идущих, которые вымеряют шаг по себе и своим силам. ЯСНО?!!
— Принц ещё и командовал! — подложила язык ехидина Алиса.
— А куда я мог деться?! Что прикажет отец, тому и учился! — огрызнулся Сеня.
Курушу, эта тирада явно что-то из своего напомнила и он рассмеялся.
— Ладно! Твоя взяла! Веди! — отсмеявшись сказал он подхватывая свой мешок.
Двинулись почти сразу как только указанные заняли свои места. Ведь все стояли строем на тропе.
А в спину им, подгоняя медленно идущую наверх цепочку детей, с долины нёсся запах горелой плоти.
— Пустоши
Видать там, вниз по долине, убито очень много зверей, если ТАК воняло горелой плотью. Маг у Мау был бедовый. Наверное большую часть, если не всех в Нашествии, он выкосил. Огнём. Крепчающий ветер, дующий с долины, усилил и запашище, что изрядно подгоняло беглецов. И страхом, что кто-то добежит до них, и крайне неприятными ощущениями. Всем хотелось побыстрее убраться из шлейфа гари, плывущего вдоль по долине. Тем более, что когда поднялись выше, запах периодически стал пропадать, сменяясь на свежий ветер.
Но тут появилась другая проблема.
Хоть Сеня памятью Сина и знал, куда и как идти, но всё равно возникали мимолётные соблазны типа: "А не спрямить ли вот тут?". Приходилось давить их и у себя и у остальных. Но нытьё и "абсолютно верные идеи" рано или поздно выбешивают.
— Да ты хуже баранов! — взорвался Сеня после очередного такого "рацпредложения". — Даже тупая животина тут...
Сеня указал себе под ноги, на глубокую тропу, выбитую в склоне бесчисленными стадами мигрирующих животных.
— ...Не пыталась спрямить! Ни один баран! Все шли по тропе! А потому что там...
Новый тычок туда, куда предлагал "спрямить и облегчить" очередной "умный".
— ... Дороги нет! Единственная нормальная дорога только ЗДЕСЬ! Наилучшая. Наилегчайшая!
Сеня осмотрел хмурые и усталые лица. Видно было, что не убедил.
— Короче! Я — обещал вас вытащить. Вы — подчиняться мне, пока не дойдём до Школы. А те, кто хотел спрямить-свернуть, с того поворота увидят куда хотели впереться! ИДЁМ! По тропе!
Строй, нехотя похватав поклажу, кряхтя и пыхтя двинул вслед за Сеней, который также уже выбивался из сил. Всё-таки подъём длинный и нагрузки непривычные.
Синова память слишком хорошо запечатлела этот место тропы. Тогда, с родителями, вышло почти также. Все шли наверх пешком и лошадей вели на поводу. Даже самому Сину тогда, "чтобы привыкал как надо", приказали тащиться пешком. Он тоже стал возмущаться в ответ "Почему не спрямляем?!!". Родители после, когда он увидел, куда его несло, очень долго и зло над ним подшучивали.
На этот раз, выходило также. И Сене захотелось тот, Синов, стыд как-то скомпенсировать за счёт школяров. Отыграться на них. Садизм? Ну достали! Просто достали!
Но вот когда вышли к повороту тропы...
Сеня, снял с плеч свою сверхдрагоценную поклажу, уложил на дно тропы и дал команду на привал. Тропа здесь реально была глубокой. Эдакая траншея шириной метра полтора-два. Видать ну очень большие стада мигрировали в этих местах. Чуть отдышавшись, и увидев, что все свалили свою ношу на дно тропы, он жестом позвал всех наверх.
— Тут всего-то шагов двадцать. — пояснил он и показал первым пример, двинувшись через цветущие луга наверх.
Когда выбрались к конечной точке маленькой экскурсии, Сеня широким жестом указал назад, по ходу тропы.
— Вон та ложбина, в которую вы предлагали вломиться.
Все дружно обернулись.
— Те кустики, непролазные. — пояснил Сеня что они видят. — Они только так сверху кажутся безобидными. На самом деле их ветви жёстко переплетены между собой. Если бы мы попытались там пройти, то выгребать пришлось бы раза в два или три дальше и тяжелее чем по тропе.
Кстати, на Кавказе Сеня видел подобные заросли — азалия и рододендрон. На альпийских лугах он образовывал сплошные заросли высотой где-то по пояс. Но пройти сквозь них было либо совершенно невозможно, либо с таким трудом, что... лучше уж враги там барахтаются!
Ясное дело Сеня про Кавказ и не заикался. Но всё-таки кто-то знал об этой напасти. По описаниям охотников или ещё как, но ответом ему было обескураженное молчание.
Куруш же, красноречиво смотрел на совсем уже близкие, розовато-белые известняковые утёсы. Нигде в обозримом пространстве никаких проходов видно не было. Стена! Высотой от ста, до пятисот метров.
— Не бойся Джай! Ещё один переход и будем у норки. — насмешливо сказал Сеня заметив эти разглядывания.
— Так там пещера? — догадался кто-то.
— Лучше. — загадочно улыбнулся Сеня и оглядел великолепный пейзаж, открывающийся с альпийских лугов.
Лес уже был где-то далеко внизу. А здесь — сплошной цветочный ковёр, катящий свои волны под лёгким тёплым, нежарким бризом. Тут, на высоте, пропала даже мерзкая вонь, что до недавнего времени преследовала их.
Сеня, оглядев траву под собой на предмет острых булыжников и нежелательной живности, присел и вообще откинулся на спину.
— Отдыхаем!... А! Поглядывайте вниз. На то, если появится кто нежелательный.
Группа шумно повалилась на траву рядом. Всё-таки ребятки, после длительного сидения в бараке рабов, а после в тягаче, подрабатывая батарейками, были изрядно ослабленные и непривычные к таким жестоким переходам по горам.
Да, оно так со стороны кажется, что склон простой, подъём пологий, что всё будет легко и замечательно... Но когда начинаешь идти, уже на первых ста метрах понимаешь, что всё далеко не так радужно. Даже если тропа ровная и пологая.
Через полтора часа, после отдыха и последующего марша по той же тропе, всё так же вверх, вся группа стояла в тени исполинского утёса. Где-то наверху раздавался крик какой-то местной птички. Вероятно даже хищной. И хорошо, что не Сокол!
Всё тот же шелест и приятный запах цветущего разнотравья несомый бризом. Под изумительно чистым небом.
— Джай! — окликнул он командира отделения.
Тот с недовольной миной высунулся из-за строя впереди стоящих.
— Попробуй угадать, где проход. — оскалился Сеня.
Тот лишь фыркнул.
— Веди уж! — буркнул он и усунулся за спины.
— А всё-таки где? — удивлённо спросила Алиса.
— Ты на него смотришь. — усмехнулся Сеня.
— Вот в ЭТОЙ стене?!!
— Угу. Только слегка обойти надо. Там. Видишь куда тропа уходит?
Алиса проследила за извивами тропы. Она действительно после некоторых поворотов исчезала у подножия скалы.
— Ладно! Не буду мучить скотинку! — ещё более ядовито отозвался Сеня. — Идём. Сами увидите.
И да, стоило им пройти всего-то метров пятьдесят, как казавшаяся сплошной стена, вдруг обозначила довольно острый угол. Прикрывавший нишу.
— Но здесь же ничего нет... — уже неуверенно проговорил Вир, один из "телохранителей" Алисы.
— Это тебе так кажется. — возразил Сеня. — ты пройди дальше. К задней стене ниши.
— И что?
— Давай-давай! Двигай! — подогнал он своих подопечных. — И вы тоже. Как зайдёте, — распологаемся на очередной привал. Но внутри прохода.
— Какого прохода?!! — начал возмущаться Сиб.
— Подойди и увидишь! — насмешливо ответил Сеня и шагнул в сторону, пропуская тяжело бредущий строй.
Через минуту кто-то таки добрёл до задней стены ниши.
— Ну ни.. хрена себе! — послышалось изумлённый возглас. — Да тут...
— Шагай-шагай! Там дальше проход ещё больше расширяется и можно устроить полноценный бивак.
Подгоняемый таки шагнул в проход. Со стороны стоящих у входа в нишу казалось, что человек просто сделал широкий шаг в стену. И пропал. Народ подивился и уже более уверенно зашагал вперёд.
— Теперь верю, что ты знаешь эти места. — услышал Сеня мрачный голос Куруша. — Извиняй за недоверие.
Да. Честь для Куруша не пустой звук.
— Извиняю. — примирительно и вполголоса бросил Сеня.
— А ты что... — спросил Джай. Но Сеня просто молча кивнул назад, в сторону долины. Куруш обернулся и вгляделся.
— Вот... же!
Сеня кивнул.
— Их осталось немного. Но и такого количества нам хватит за глаза. Так что не расслабляемся, а идём, идём и идём. До дороги Древних с той стороны.
— Там есть где спрятаться?
— От скана? — насмешливо спросил Сеня.
— Чёрт, чёрт чёрт!!!
— Не чертыхайся. Выгребем. У нас есть фора... и не трясись. Снизу нас не видно. Проверено. Давно.
— Что ты имеешь в виду?
— Просто. Посмотри: даже если они найдут наши следы, и пройдут до осыпей... — Сеня показал себе под ноги. Там уже как-таковой тропы не было, а была сильно утрамбованная тысячами копыт баранов мелкая щебёнка. — То здесь нас и потеряют. Пока будут искать куда мы испарились, наступит ночь.
Сеня указал на оба солнца, которые уже клонились к горизонту. Красному до него уже совсем немного осталось. На час-полтора.
— Так что если даже и найдут проход, мы уже будем на той стороне и очень далеко.
— Но если они найдут к ночи? Проход.
— Идти по темени, в этом проходе... Если даже маг-мечники, они здесь себе ноги переломают. Даже со своим светом. Нужно видеть куда идёшь. Или знать. А знаю здесь этот проход только я.
— А после?
Сеня с великим сожалением, красноречиво посмотрел на Концентратор.
— Ты хочешь его им оставить? Как плату?
— Нет. Не как плату. А как подляну.
— ?!!
— Меньше знаешь — крепче спишь. — сказал Сеня и подмигнул Курушу. — пойдём посмотрим как они там в первом зале расположились... И "обрадуем". Что идти придётся и ночью.
— Но ты же сказал...
— К закату мы уже выйдем из этой трещины.
— Трещины?
— Да. Проход — не пещера. А огромная трещина, рассёкшая когда-то этот хребет поперёк. Сверху много чего насыпалось. Кое-где нападало скал, что образовали там потолки... Достаточно высокие. Так что... прелюбопытное образование.... Да, проходимое. Здесь регулярно, после Бури ходят на ту сторону стада баранов. А когда с той стороны трава пожелтеет, возвращаются обратно.
— Так там и мясо есть? Может и вода?
— На мясо не рассчитывай. Время против нас. А вот вода... может есть, а может и нет. Скорее всего нет.
С этими словами они вошли в Большой Зал.
Первый коридор, шириной метра три, резко расширился. И дальше было видно огромное пространство, засыпанное где щебнем, а где густо удобрённое бараньим помётом. Сверху, над головой, метрах в тридцати, как гигантская пробка, лежала, заклинившись в трещине, большая скала.
