Прочь!
Я прижала пальцы к глазам и часто заморгала, заставляя так некстати выступившие слезы быстрее высохнуть.
— Услышала наконец-то? — нетерпеливо спросил наемник, который, похоже, ничего не заметил.
Я кивнула.
— Это доносится оттуда, — наемник кивнул вперед, — причем, возникло совсем недавно. Ты уверена, что хочешь продолжать путь?
Вместо ответа я посмотрела на драконидов. Те сохраняли спокойный, даже безмятежный вид, не выказывая никакого беспокойства. Видимо, почувствовав взгляд, мой скакун покосился на меня и широко зевнул. В свете факела тускло блеснули подпиленные драконюхами клыки.
— Вперед, — сказала я с решимостью, которая на самом деле была зыбкой, — если повернем на полпути, то потеряем уйму времени.
Коннар поднял брови, но, вопреки моим ожиданиям, возражать не стал. Он переложил факел в другую руку и поправил меч на боку.
— Как скажешь, госпожа, — в его голосе мне почудился сарказм, — надеюсь, мне под силу будет защитить тебя. Если что.
* * *
По мере того, как мы приближались к Омнии, настырный звон усиливался и походил на зудение болотного гнуса. Разница заключалась в том, что он не гудел размеренно и ровно, а долетал до нас урывками, словно волна, с шорохом накатывающая на берег.
С каждым шагом драконидов тень, сковывавшая черты северянина, становилась все мрачнее. Он больше не тратил время на освещение придорожных кустов, а держал огонь прямо перед собой. Некоторое время наемник еще держался около меня, но потом, не сказав ни слова, всадил пятки в бока драконида и вырвался вперед.
Вскоре лес поредел, а затем и вовсе отступил. Стало заметно светлее, и мне показалось, что даже воздух посвежел, словно мы вышли из душной комнаты.
Пятно света, источаемого факелом Коннара, дрогнуло и дернулось в сторону: северянин остановил драконида и спрыгнул на землю.
— Дальше дороги нет, — сухо объявил он, — придется идти пешком.
— Как это — дороги нет? — несмотря на огромное нежелание вылезать из седла, я все же спешилась и подошла к наемнику. Тот без лишних слов посторонился и очертил впереди нас широкую огненную дугу. Я последовала его примеру, осветив путь перед собой.
Моим глазам открылось пространство, вдоль и поперек изрытое глубокими котловинами и длинными извилистыми каналами, как лицо старика — морщинами. Дорога, по которой мы следовали, обрывалась в трех шагах от моих ног, повисая пучками жухлой травы на краю неширокого оврага, и дальше ее следов я разглядеть не могла.
Коннар шумно вздохнул, сплюнул и угрюмо пробормотал:
— Здесь порезвился подземный дорг
* * *
, не иначе.
— Здесь порезвилось землетрясение, — тихо поправила я его, — хотя я никогда не слышала о таких сильных, которые могли бы так искорежить землю. Погоди-ка, а это что такое?
Я указала вперед, и северянин послушно поднял факел над головой.
Над изуродованной поверхностью возвышались беспорядочные скопления высоких — в разы выше громадного наемника — конусообразных столбов с бугристой поверхностью. В темноте они походили на гнилые зубы гигантского зверя, но получше их разглядеть не удалось — ближайший к нам находился вне границ круга света.
— Понятия не имею, — проворчал Коннар, опуская факел, — и, знаешь, Кошка, никакого желания проверять это у меня нет. Давай-ка быстрее уберемся отсюда, я шкурой чую что-то неладное.
Возражений у меня не было. Внутри ворочалось тяжелое предвкушение чего-то плохого, которое возникло, стоило мне взглянуть на эти столбы. Предостережения Донована эхом отдавались в ушах, и я вяло удивилась тому, как отчетливо помню его голос.
Несколько утешало то, что настырное позвякивание уже не так действовало на нервы, почти слившись с окружающим фоном.
Мы взяли драконидов под уздцы и принялись осторожно перебираться через овраг. Животные недовольно пофыркивали, но, в отличие от нас, не проявляли заметного беспокойства. Периодически то один, то другой поднимал массивную голову и с шумом втягивал воздух, но этим все и заканчивалось.
— Может, это набийские термиты? — предположила я, когда мы очутились по ту сторону оврага. Преодоление его далось не очень легко — земля скользила, а нога то и дело проваливалась во что-то мягкое и губчатое. Опустив факел, северянин указал мне на бурые грибы размером с его ладонь, волдырями вздувшиеся на стенках оврага. При касании они издавали легкое шипение и выплевывали облако бурого дыма.
— Похоже на них, — согласился Коннар, — но не думаю, что они забрались так далеко на север. Да и я никогда не встречал таких огромных термитников.
Когда на нашем пути вырос первый столб, дракониды принялись артачиться. То один, то второй до предела натягивали поводья, явно намекая, что хотят убраться подальше от этого места. Я начала злиться на ни в чем не повинных животных: преодоление взрытой землетрясением земли и так давалось нелегко, и возня с тяжелой чешуйчатой тушей совсем не облегчала задачу. Северянину было проще: после нескольких попыток вырвать узду, его драконид получил такой шлепок по крупу, что пошатнулся и едва устоял на лапах. После этого наемник обхватил его плоскую морду обеими ладонями и надавил большими пальцами на подушечки под глазами, отчего драконид вздрогнул всем телом и, понурив голову, послушно пошел за хозяином, не делая больше попыток вырваться.
— Какая-то северная хитрость? — спросила я наемника, невольно наблюдая за его манипуляциями.
— Это их самое чувствительное место, — сухо пояснил Коннар, — порой им полезно напоминать, кто здесь главный. Это — самый действенный способ, но продлится его действие недолго. Тебе бы тоже неплохо освоить его, Кошка.
Дрожащее пламя выхватило из темноту его кривую усмешку. Я не успела придумать ответную колкость: как раз в этот момент мой скакун тонко взвизгнул и попытался встать на дыбы, загребая землю передними лапами. Ахнув, я едва не покатилась по земле и только чудом удержалась на ногах, повиснув на поводьях всем телом.
Наемник покачал головой и отобрал у меня узду, вручив взамен факел.
— Держись на небольшом расстоянии, Кошка, — угрюмо ответил он на мои попытки протестовать, — если эти твари взбесятся, я их удержу, но и тебе может достаться.
— Справишься? — зачем-то спросила я вместо благодарности.
— Я участвовал в гладиаторских боях, — безразлично сказал наемник, — порой на арене приходилось сталкиваться с тварями и покрупнее. Не очень хочется ждать, пока они вырвут тебе руки из суставов.
Я пожала плечами и сделала шаг в сторону.
* * *
Опасения капитана не подтвердились: дракониды больше не предпринимали попыток вырваться. Столбы, мимо которых мы проходили, все еще волновали их, но теперь животные ограничивались только недовольным фырканьем и шипением.
Я держалась на расстоянии двух-трех шагов сбоку от северянина, вытянув факел так, чтобы все мы попадали внутрь пятна света. Рытвины и расщелины стали попадаться все чаще и чаще, и от спусков и подъемов слегка закружилась голова.
Дрожащее пламя потрескивало, несмело разгоняя обступавшую темноту. То и дело из нее выныривали серые бугристые поверхности загадочных столбов, похожие на бородавчатые щеки старика. Я хотела подойти поближе к одному из них, но северянин упреждающе мотнул головой, сведя брови.
— У нас рассказывали байку о любопытной вересковой кошке, — с неодобрительной усмешкой бросил он, — она вечно забиралась туда, куда не следовало, и в результате поплатилась. Хочешь знать, как?
— Не очень, — без энтузиазма пробормотала я. Коннар хмыкнул и продолжил, явно смакуя каждое слово:
— В то время по северным краям бродил колдун, явившийся из-за Первого Океана. По ночам он отправлялся в пещеру на берегу, настрого запретив даже приближаться к ней. Никто и не приближался. Кроме кошки. Ее мучило любопытство: что такого там делает колдун, если из пещеры вырывается зеленоватый свет? Три ночи выжидала она, кружа вокруг и борясь со страхом, пока однажды любопытство не пересилило. Она отправилась вовнутрь...
Северянин сделал паузу и оглянулся на меня с торжествующим видом. Мне не хотелось признаваться, но интерес уже бурлил внутри.
— И что же случилось дальше? — стараясь казаться безразличной, спросила я.
Коннар победоносно ухмыльнулся:
— Наутро колдун обзавелся амулетом из кошачьего черепа, ожерельем из ее когтей и ребер, а над входом его пещеры повисла, подрагивая на ветру, пустая полосатая шкурка.
— Что за ерунда? — не удержавшись, разочарованно фыркнула я, — так что было в пещере?
— Кошка уже не расскажет, — философски заметил северянин, — а коли уж тебе так интересно — доберись до нее и узнай сама.
— Нет уж, спасибо, — отмахнулась я, — да и колдун тот наверняка уже давным-давно развлекает Хэлля.
Бывший капитан раздраженно повел плечом.
— Дело не в колдуне, — сказал он, — просто прежде, чем сунуться куда-нибудь, вспомни о вересковой кошке. Не очень хочется потом собирать твои ошметки по окрестностям.
Это грубоватая забота чуть смутила меня, и я, сама того не ожидая, улыбнулась краешком рта.
— Вересковая кошка просто забыла про осторожность, — промурлыкала я, — но другая Кошка помнит о ней всегда.
* * *
— Привал, — коротко объявил северянин. Он стянул поводья драконидов тугим узлом и обмотал их головы широкими лентами — останками моей безвременно почившей юбки. Животные засопели, но с места не двинулись, послушно понурив головы.
— Кажется, я уже упоминала про то, что времени у нас в обрез, — сухо сказала я, с отчаянием наблюдая, как наемник опускается на пригорок.
— Мы прошли уже больше половины пути, — сверкнул он глазами, — и я устал, как талан на нересте
* * *
. Ты считаешь меня горным козлом, который скачет по ухабам? Дай мне немного передохнуть, если хочешь, чтобы я не упал замертво в полусотне шагов от твоего монастыря.
Я заскрипела зубами. Небо над нашими головами оставалось черным, но я чувствовала, что совсем скоро горизонт заалеет лучами восходящего солнца. Счет шел на мгновения, и упускать хотя бы одно из них было кощунством.
Коннар наблюдал за мной, нехорошо прищурившись. Я не отводила глаз, в глубине души не особо веря в его усталость: не мог же такой многоопытный наемник выдохнуться от двух дней пути! С другой стороны, поделать с ним я ничего не могла.
Вполголоса послав бывшего капитана к Хэллю, я перешагнула через трещину в земле и опустилась на кочку напротив него, воткнув факел в землю. Стоило мне это сделать, как ноги налились каменной тяжестью, а колени заныли. Гигантская гора усталости опустилась на мои плечи, и веки неумолимо набрякли.
— Похоже, ты и сама не прочь перевести дух, — насмешливо сказал наемник.
— Хэлль тебя побери... — каждое слово весило, как хороший булыжник, и выталкивать их из глотки удавалось с трудом.
— Плохая примета — часто его поминать, — покачал головой северянин, — так, кажется, у вас говорят?
Я бессильно взглянула на него. Чего он добивается? Зачем каждый раз нарочно злит меня? Находит в этом какое-то извращенное удовольствие?
Не дожидаясь моего ответа, Коннар оглянулся, наклонился ко мне и сказал вполголоса:
— Ладно, Кошка. Не будем препираться. Есть две вещи поважнее.
Сон тут же отступил под натиском лихорадочного возбуждения, подогреваемого интересом.
— Ты поэтому решил остановиться? Какие?
— И поэтому тоже, — уклончиво сказал северянин, — первая — недоросток говорил, что на этом месте был шахтерский поселок, верно?
— Донован, — в который раз поправила я, — да, Омния. И что?
— Когда землетрясение разрушает какое-то поселение, от него обязательно что-то остается. Развороченные дома, колодцы, сторожевые башни — в общем, любые следы, говорящие о том, что на этом месте жили люди. Здесь же, — северянин постучал каблуком сапога по земле, — пусто. За все то время, что мы провели на этом пустыре, я не встретил ни одного, даже самого завалящего, осколка кирпича. Только эти столбы вокруг, но за каким шаррак'хом шахтерам их строить?
Я помолчала, нарочно не торопясь с ответом.
— Ты прав, — неохотно признала я, — я тоже обратила на это внимание. Ну, и что с того? Тебе именно сейчас хочется заниматься изысканиями причины полного исчезновения Омнии? Не ты ли совсем недавно рассказывал мне о кошке, поплатившейся за любопытство?
Наемник откинулся назад, и его лицо поглотила тень.
— Я чую, что без ответа на этот вопрос мы можем не выйти отсюда.
Мрачная уверенность, прозвучавшая в его голосе, больно хлестнула меня по лицу, и в сердце вновь зашевелились потаенные страхи.
— Ты говорил о двух вещах, — стараясь унять дрожь в голосе, сказала я, — какая же вторая?
Северянин не ответил, продолжая сидеть в той же позе. Мне показалось, что он не расслышал меня, когда ответ пришел сам собой.
Звон, что так настырно сопровождал нас почти всю дорогу, прозвучал вновь.
На сей раз совсем рядом.
* * *
— Что за...
Коннар казался не менее удивленным, чем я. Он вытянул руку с факелом над головой, придирчиво вглядываясь в находку. Я напряженно наблюдала за ним, держась поближе к присмиревшим драконидам.
Ярко-желтые огоньки факела взлетали в безумном танце, бликуя на возвышавшемся прямо перед нами столбе. В их отсветах отчетливо была видна небольшая детская погремушка в виде простого деревянного колесика с привязанными к нему сыромятными ремешками. На конце каждого поблескивали медные горошины бубенцов. Погремушка торчала прямо из столба, на несколько пальцев увязнув в его буграх.
Ремешки покачивались, то подпрыгивая вверх, то бессильно опадая, заставляя бубенцы звенеть — одновременно жалобно и задорно.
— Капитан... — севшим от волнения голосом произнесла я.
— Я знаю, Кошка, — тихо ответил он, не оборачиваясь, — ветра нет.
Словно в насмешку, ремешки замерли в воздухе, а затем вновь взметнулись вверх, путаясь и переплетаясь, как паучьи лапы.
— Уходим, — еле слышно пробормотал Коннар.
"Кажется, теперь поиск причины исчезновения поселка уже не кажется тебе такой уж хорошей идеей, а, капитан?" — с толикой злорадства подумала я, наблюдая, как широкая ладонь северянина опускается на рукоять кинжала. Злорадствовала я, скорее, по инерции: все эмоции перекрывал тягучий страх, медленно ползущий по внутренностям и подбирающийся к сердцу. Коннар начал медленно отступать, не сводя глаз со страшного столба и прикрывая меня собой; подхватив факел, я следовала за ним, чувствуя, как от нарастающей паники немеют ноги.
— Что это за хэллевщина? — прошептала я. Язык с трудом ворочался во рту.
— Это приманка, — резко ответил северянин. Его кинжал с шелестом вынырнул из-за пояса, — нутром чую, что повесили эту дрянь тут не просто так.
— Но кто мог...
Глухой гул, прокатившийся под ногами, заставил меня умолкнуть. В следующий миг земля дрогнула и пришла в движение, а дракониды захлебнулись в страшном крике, переходящем в тонкий визг.
Наемник подскочил к драконидам и резким взмахом рассек узел на поводьях. Белое пятно повязки мягко спланировало на землю, и я услышала глухой звук шлепка: северянин наградил обоих ударами по крупу.
