Тетрадка, непонятным образом очутившаяся среди купленных для школы вещей, ее не насторожила. Она подумала, что отец купил ее по рассеянности, ставшей привычной за несколько месяцев для его детей. Ей пришла мысль вести дневник, записывая все переживания и секреты в него, ведь ей хотелось поделиться с кем-то наболевшим. Какое же было ее удивление, когда после очередной ссоры с матерью, все написанное ею за неделю исчезло, а в ответ появились слова утешения, которые она желала слышать. Так и началось знакомство Тома Риддла с Джинни Уизли.
Вызвав симпатию к себе и завоевав доверие, дневник смог на этой основе временно захватывать тело девочки. Надпись об открытии Тайной комнаты — его рук дело. Он, соседствуя с ней в одном теле, задушил петуха и налил его крови в красные чернила. Гарри предполагал, что убийство птицы было тестом. Ведь успешно заставив выполнить Джинни противное ей действие, он понял, что ее воли не хватит, чтобы ему сопротивляться.
Провалы в памяти она не связывала с дневником. Петушиные перья, остатки краски, бледность, упадок сил вызывали у нее ужас, и она понимала, но не принимала, что виновата в нападении на кошку Филча. Том — добрый, отзывчивый, внимательный — неявно поддерживал в ней страх кому-то рассказать об этом. Дурашка даже не понимала, как ею манипулируют.
Еще в прошлом году Гарри встречал упоминание имени, как он предполагал, создателя дневника. Интересный человек этот Том Риддл...
Убрав шрамы, нити с сознания Джинни, Гарри переписал ее воспоминания.
Стерев свое вмешательство из ее памяти, Гарри еще раз перепроверил все и остался доволен проделанной работой — теперь она не будет помнить ничего того, чего бы Поттеру не хотелось. Дальше он занялся ее внешним видом и обстановкой.
Закончив, Гарри взял дневник в руки и почувствовал ментальный импульс от него. Усмехнувшись, он его оттолкнул, словно назойливую букашку. Положив дневник в рюкзак, проверил по карте, есть ли кто за дверью, и, убедившись в отсутствии возможных свидетелей, маг снял чары и вышел из туалета.
* * *
Джинни неподвижно стояла напротив зеркала, будто статуя, но прошла минута и, словно очнувшись от сна, она сделала глубокий вдох. В воздухе витал запах паленой бумаги. Сожженные остатки дневника она выбросила в унитаз. Уизли нахмурилась, разглядывая запачканную чернилами одежду.
Ее посетило сожаление о содеянном, ведь в тетрадке были записаны ее мысли, страхи, надежды, мечты. Она исправно описывала свою жизнь, находя облегчение в процессе написания всего, что ее волнует, на бумаге. На эмоциях, утомленная ночными кошмарами о смерти брата, доведенная подколками о старой, поношенной одежде, она попыталась записать, что чувствует в дневник, но нечаянно опрокинула чернильницу, заляпав и себя, и исписанные страницы. Злясь за свое неумение постоять за себя, на детскую привычку вести дневник, которую обсмеяли — кто бы мог подумать — девочки из Хаффлпаффа, на свою неуклюжесть, она решительно подожгла тетрадку заклинанием, изученным с помощью Фреда и Джорджа. Теперь она жалела об этом импульсивном поступке.
Гриффиндорка сонно зевнула и ее посетила мысль о том, что можно на часик-другой пойти прикорнуть перед ужином.
"Но сначала я ее помою", — подумала она, глядя на чернильницу.
==========
Глава 38 ==========
Дневник похож на Книгу Памяти, но существовало принципиальное различие — у нее не было своего сознания. Второе отличие заключалось в том, что кусок души был именно частью целого, с воспоминаниями и мыслями оригинала. Но личность дневника не соответствовала на все сто процентов характеру того, кто его создал. В нем находился лишь фрагмент, без всей гаммы чувств, присущей человеку. Вдобавок эмоции Тома были бледным подобием тех, что испытывают живые.
До ритуала Эволюции Гарри бы, возможно, без крайней необходимости поостерегся пожирать осколок сущности с самосознанием, но сейчас, когда его душа как никогда сильна и ее связь с телом крепка, можно было не опасаться проиграть бой воли, особенно, когда противник подросток с несформировавшейся личностью, да еще и не обладающий полным характером оригинала.
Но, главный довод "за": кусок души всегда слабее полноценной — это аксиома. Дневник, например, с ходу не мог поработить Джинни Уизли, девочку, находящуюся в подавленном состоянии после смерти брата, да и особой силой она не отличалась. Риддлу пришлось использовать уловки, втираться в доверие, вызывать к себе симпатию, выматывая кошмарами, он ослаблял ее волю... Но даже так, если бы гриффиндорка реально хотела избавиться от своего "друга", то стоило ей проявить характер, и она бы смогла это сделать. Но глубоко в подсознании та этого не желала. Ей нравилось внимание Тома и наличие того, кто ее, как ей казалось, полностью понимает и скрашивает выдуманное одиночество.
Так что поглощать душу из этого дневника совершенно не опасно для Поттера даже чисто теоретически. К чему он и приступил, после тщательного его изучения.
Над дневником, в тюрьме из черных ленточек, ставших за последнее время более плотными, завис серо-коричневый шар. Недолго думая, он силой воли заставил подтащить его к своему рту. Секунду поколебавшись, Гарри втянул в себя кусок души Тома Риддла.
Том неистовствовал, пытался подчинить, из-за чего у Гарри разболелась голова, потом умолял пощадить, но напрасно, его душа, память перемалывались в огромных жерновах, метафорических, естественно. Желание жизни было сильно, стоило отдать должное, пришлось поднапрячься в подавлении Тома, когда тот затих, как будто сдался, а потом снова предпринял попытку взять верх в противостоянии. Но тщетно. Наивный, действовал по шаблону, и Гарри был готов к такому поведению. Воля Риддла угасала, пока полностью не исчезла.
Кожа Гарри побледнела, в глазах появился багрянец и тут же исчез. С губ сорвался стон наслаждения — не удержал. Его внешность, и ранее гармоничная, приобрела эффект, как если бы он провел не один день в салоне красоты и оздоровительном центре.
Кусочек души за пятьдесят лет стал практически целым, и оказал чуть больше сопротивления, чем ожидалось. Интересная способность души регенерировать со временем, даже находясь вне тела и являясь всего-навсего куском оригинала.
Пройдет немного времени, прежде чем усвоится память о шестнадцати годах жизни, и, честно говоря, ему было интересно ее посмотреть.
Откинувшись на кровати, расположенной в сундуке, он закрыл глаза, сосредоточившись на самых ярких воспоминаниях дневника.
Гарри только хмыкнул на желание Тома Риддла зваться лордом Волдемортом
Самым эмоционально насыщенным фрагментом памяти являлся день создания дневника-крестража. Судя по планам Волдеморта — это первый предмет, обладающий частичкой души Тома. А по его задумке, их должно быть намного больше. Он был полон решимости разделить свою сущность на семь частей. Надо отдать Тому Риддлу должное, ему хватило бы воли выполнить задуманное, хотя, с точки зрения Гарри, только безумцы могут пойти по этой дорожке, если они желают бессмертия.
Если взять за основу то, что Волдеморт создал больше одного крестража, значит стоит пройтись по местам, где, вероятней всего, тот мог их спрятать. Приют, где Том жил, поместье Риддлов, родовое гнездо семьи отца-маггла и дом Гонтов, место жительства родни по материнской линии. Волдеморт планировал их навестить летом сорок третьего года. Так что не помешает пройтись по задуманному Томом маршруту.
Что искать? Если его анализ верен, и характер Риддла не слишком изменился, то предметы, в которых хранится его душа, должны быть связаны с Основателями, ведь тот ими бредил, а такие вещи, как дневник, это скорее исключение, чем правило, судя по сожалению Волдеморта. Тот считал, что тетрадка, хоть и исключительно дорогая по тем временам, добытая воровством, недостойна быть вместилищем такой ценности, как его частичка. Однако это только первичный анализ. Нужно подробней изучить воспоминания: более ранние и не так поверхностно пройтись по самым "свежим".
"Стоит поменять планы на рождественские каникулы", — отстраненно подумал он.
* * *
Окаменевшая кошка Филча и надпись на стене продержались аж целых две недели в рейтинге самых популярных тем для обсуждения. Однако квиддичу, излюбленной игре магов, удалось скинуть их с пьедестала. Первый матч сезона ознаменовался проигрышем Гриффиндора Слизерину. Малфой, ставший ловцом сборной, был необычайно горд собой. Львы, бахвалившиеся новой стратегией и ходившие до этого с уверенным видом будущих победителей, целый день сидели тише воды, ниже травы, а потом это им надоело. И взрывной темперамент — отличительная черта, которой славились красно-золотые, — взял верх. В поражении оказались виноваты новые метлы и подлость коварных змей. Игроки с удовольствием доносили эти истины до всех желающих их послушать. Слизеринцы в долгу не оставались, только действовали хитрей, помня слова Поттера в конце прошлого учебного года.
— Они говорят о новых метлах, но их отсутствие не помешало нам победить в прошлом году, как и в позапрошлом... Нечестные приемы? Но все они разрешены правилами игры. Нужно не разбираться в квиддиче, чтобы утверждать обратное, — говорил Эдриан Пьюси знакомому из Рейвенкло, долговязому парню с вытянутым, словно у лошади, лицом. — Хотя, пусть придумывают оправдания. Ведь если они не могут делом доказать, что они лучше, им только это и остается. Мы великодушно позволяем нашим врагам зубоскалить. Было бы жестоко им в этом отказать, — сделал паузу, заметив, что его слушают и другие, он сказал чуть громче. — Правда, этим они позорят Гриффиндор... к которому, признаться, я испытываю уважение, как к сопернику. Но поведение сборной львов не делает им чести.
Подобные высказывания от других змей привели к тому, что сами гриффиндорцы приструнили особо голосистых собратьев по факультету.
Профессор Дэвоушен выполнила свое обещание, начав следующее занятие, после проверки контрольных, с изучения правил дуэльного кодекса. Впрочем, она ограничилась упрощенной версией, которая содержала немного пунктов.
— На счет три, начинаем дуэль, — поглядывая на возбужденных второкурсников, столпившихся по одну сторону помоста, созданного ею, напомнила она первое правило, созданное уровнять дерущихся, чтобы они начинали одновременно по команде профессора, а не когда им в голову взбредет. Парт для таких занятий, естественно, не было.
Дуэлянты, Теодор и Драко, всем своим видом выражали уверенность в себе, ведь им не впервой сходиться в схватке.
— ... Три, — закончил профессор отчет времени.
— Экспеллиармус, — выкрикнул Малфой. Нотт увернулся от не слишком мощной вспышки, похожей на молнию. Но Поттер был пристрастен, для его возраста результат впечатлял.
— Риктусемпра! — Тео бросил в ответ. Драко попытался провернуть маневр, показанный Ноттом, но краем его зацепили чары щекотки. Они не поставили точку в борьбе, Малфой не растерялся, смог снять с себя заклинание.
Послышались одобрительные реплики, наблюдающих детей, а Гарри скучал, погрузившись в свои мысли. А тем временем первая дуэль закончилась победой Теодора. Поттер одобрительно ему кивнул.
Следующая пара вышла на помост: Дафна и Салли Смит. Гринграсс величаво поднялась на возвышение, а Салли, невзрачная шатенка, нервно озираясь на своих подруг из Хаффлпаффа, чуть не упала на ровном месте. Итог был предрешен. Дафна с помощью экспеллиармуса на первых секундах закончила бой. Грациозно поклонившись, она посмотрела на Гарри. От его улыбки Гринграсс просияла.
— Молодец, Дафна, — счел нужным еще и словестно похвалить ее, ведь ее заклинание выдалось довольно мощным, на одном уровне с Фиби Розье, а та училась на четвертом курсе и являлась сильной ведьмой.
Софи покосилась на подругу, но больше ничем не выдала, что ей не понравилось внимание, которое оказал ей Гарри.
— Следующие... мистер Мэлон и мистер Гойл, — вызвала новую пару профессор Дэвоушен.
Дальше урок прошел предсказуемо для Поттера: только те, с кем он занимался лично, показали приемлемый, по его стандартам, результат.
— В общем, все не так уж плохо, — подвела итог преподаватель ЗОТИ, после того, как Гарри влегкую отнял палочку у мрачного Забини, явно недовольного личностью своего оппонента.
— Почему мне достался он? — пробормотал Блейз рядом стоящей Дэвис. Та в кои-то веки никак не прореагировала на успех своего врага.
— Жизнь несправедлива, — хмыкнула Трейси и замолкла. Слухи о том, что она наследница Слизерина еще не угасли, и у нее внезапно оказалось намного больше недоброжелателей, чем раньше.
Подколы слизеринок, игнорирование Поттером ее попыток задеть его, служившее причиной возникновения у Дэвис еще большей злости — ведь этим тот будто заявлял, что она даже злости того не достойна, — отошли на второй план, после известного инцидента и больше не вызывали той бури чувств.
— Ваше задание, прочитать про защитные заклинания в справочнике, раздел два и седьмую главу учебника, — закончила урок профессор.
* * *
Ноябрь принес с собой метель, оповещая проживающих в замке о грядущей зиме. Время как будто ускорило свой бег, а может всему виной однообразие дней, когда одна неделя ничем не отличалась от другой, вот и казалось, что пришедший на смену декабрь проделал это незаметно.
Распорядок дня Гарри ничем не отличался от того, что был в октябре, а до этого в сентябре. Лишь приступы вошли в фазу, когда их стало возможно контролировать без костылей в виде амулета. Но от ношения его в кармане он не отказался, во избежание.
На второй неделе декабря пришло время решать, оставаться ли в школе на каникулы, и ученики, воспользовавшись отсутствием преподавателя, делились планами.
— Я остаюсь в школе, — уныло произнес Малфой, подперев подбородок ладонями. — Отец и мать будут заняты чем-то жутко важным. В письме они просили не приезжать домой.
— Не ты один, — поддержал его Гойл, заглядывая в рюкзак — с обеда там лежал кекс. — И Винс, и я тебе составим компанию, — с этими словами он вытащил выпечку и, откусив приличный кусочек, потерял интерес к разговору.
— Хорошо, — без настроения протянул Драко и скривился, проследив, как крошки вываливались изо рта Грегори. — Гарри, а ты с родственниками будешь отмечать праздники?
— Скорее всего, — не слишком определенно ответил Поттер. Его мысли занимало эссе по гербологии, которое он сейчас дописывал, красиво выводя каждую букву. Подобная старательность обуславливалась привычкой из детства, когда за небрежность в написании слов его заставляли переписывать все, пока буквы не были доведены до идеала. Впрочем, подобное отношение к стилю письма являлось не прихотью родителей и желанием привить ребенку эстетически красивый почерк, а суровой необходимостью, если избираешь стезю ритуалиста.
— Я бы хотел... — начал говорить Нотт, сосредоточено читающий то, что успел написать Гарри, но был прерван возращением профессора ЗОТИ. В середине урока ее вызвал к себе директор. Она пришла как раз тогда, когда оставалось всего пять минут до конца занятия.
— За оставшееся время мы ничего не успеем, — произнесла Геллия и взмахнула палочкой в сторону доски с заданием на каникулы. — Записывайте и можете быть свободными... — ученики загалдели, радуясь свободе, и с энтузиазмом, не демонстрированным во время учебы, принялись собирать свои вещи. — Мистер Поттер, задержитесь, — приказала профессор ЗОТИ, положив письмо с гербом в виде скрещенной волшебной палочки и кости на стол.
