Дорога к могуществу

Дорога к могуществу

Annotation

Ведьма из иного мира попадает в тело Гарри Поттера. Она не наивна, сильная, не боится идти по головам. Ради увеличения своих магических сил готова на все, даже жить в теле мальчика. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: если вам не по нраву аморальные герои, то можете не читать текст, а проходить мимо. Поберегите свои и мои нервы. Здесь не будет "темных", которые добрые в душе. Слэш отсутствует. Смена пола не раскрыта, ибо у меня нет такой цели. Высказывания наподобие "фигня" и "ужас" не принимаются. За хамство и оскорбления ждите бан. Любые попытки упрекнуть моего героя в жестокости — бесполезны, и выставят такого человека не в хорошем свете, ибо и в аннотации, и в этом предупреждении уже сказано об этом. И не стоит отождествлять автора, то есть меня, с главным героем. Многие вещи, творимые им, для меня ужасны, но такая личность для меня интересна и я буду о ней писать. Если вас не отпугивает такой герой, то могу только сказать: "Приятного чтения".

Marquensis Дорога к могуществу

Глава 1 ==========

Глава 2 ==========

Глава 3 ==========

Глава 4 ==========

Глава 5 ==========

Глава 6 ==========

Глава 7 ==========

Глава 8 ==========

Глава 9 ==========

Глава 10 ==========

Глава 11 ==========

Глава 12 ==========

Глава 13 ==========

Глава 14 ==========

Глава 15 ==========

Глава 16 ==========

Глава 17 ==========

Глава 18 ==========

Глава 19 ==========

Глава 20 ==========

Глава 21 ==========

Глава 22 ==========

Глава 23 ==========

Глава 24 ==========

Глава 25 ==========

Глава 26. Конец первого курса. ==========

Глава 27 ==========

Глава 28 ==========

Глава 29 ==========

Глава 30 ==========

Глава 31 ==========

Глава 32 ==========

Глава 33 ==========

Глава 34 ==========

Глава 35 ==========

Глава 36 ==========

Глава 37 ==========

Глава 38 ==========

Глава 39 ==========

Глава 40 ==========

Глава 41. Конец второго курса. ==========

Глава 42 ==========

Глава 43 ==========

Глава 44 ==========

Глава 45 ==========

Глава 46 ==========

Глава 47 ==========

Глава 48 ==========

Глава 49. Конец третьего курса. ==========

Глава 50 ==========

Глава 51 ==========

Глава 52 ==========

Глава 53 ==========

Глава 54 ==========

Глава 55 ==========

Глава 56 ==========

Глава 57 ==========

Глава 58 ==========

Глава 59 ==========

Глава 60 ==========

Глава 61 ==========

Глава 62. Конец четвертого курса. ==========

Глава 63 ==========

Глава 64 ==========

Marquensis Дорога к могуществу

Публикация на других ресурсах: разрешено только в виде ссылки.

========== Пролог ==========

Мягкий свет от свечей, расставленных идеальным кругом, освещал большое помещение, в котором, кроме каменных стен и лежавшей в центре фигуры, ничего не было. Без окон, эта комната скорее походила на темницу какого-то замка, но воздух был свеж, пахло озоном. Фигура в центре принадлежала красивой темноволосой женщине. На ее лице можно было увидеть только спокойствие, но сильно заостренные черты лица и сероватый цвет кожи, а также едва заметные пятна сине-фиолетового цвета на голом теле ясно указывали на то, что она была мертва. Рядом, возле пальцев женщины, лежал нож, острие которого было окрашено красным. На руках, голом торсе и ногах были вырезаны причудливые узоры, явно оставленные тонким, острым лезвием. Но кроме как на ноже, нигде не было следов крови, раны имели странный перламутровый цвет.

Догорала последняя свеча. Капли горячего воска утопили фитиль, гася последний источник света в этом помещении. Все погрузилось в кромешную тьму.

* * *

Тьма — первое, что она увидела, после довольно резкого пробуждения не пойми отчего. Вот женщина находилась в беспамятстве, и как щелкнул какой-то включатель — в сознании. Мысли были вялыми, и первый вопрос, возникший в ее голове: "У меня получилось?".

Руки сами собой пришли в движение, как слепая, она на ощупь пыталась понять, как выглядит. Тонкое маленькое тело в безразмерной одежде, которую и слугам отдать стыдно — безусловно, не то что ведьма желала обнаружить. Отсутствие груди третьего размера и одна деталь, которая явно отличает мужчин от женщин, чуть ли не заставила ее запаниковать. Да и резкая боль, возникшая в конечностях при осмотре себя, не добавляла спокойствия.

"Нельзя поддаваться эмоциям, иначе они будут господствовать над тобой, заставят потерять контроль, а это для нас, магов такой силы, может быть губительно", — она словно услышала голос отца, из такого далекого прошлого. Это ее отрезвило.

Вдох-выдох и уже разум волшебницы кристально чист, эмоции над ней не властны. Подумаешь, стала другого пола. Все могло быть хуже. Она жива, и только это имеет значение.

Вытянув перед собой руку, она сосредоточилась, сжала пальцы в кулак и потом медленно открыла ладонь: на ней горел красный шар пламени.

Ведьма жива и магически сильнее, чем была, и это главное, а все остальное просто временные неудобства, и она, сильнейшая из сильнейших, все преодолеет. Ведь у нее есть магия, а это важнее всего.

Жуткая ухмылка расползалась по лицу маленького темноволосого мальчика, свет пламени отразился в его глазах.

==========

Глава 1 ==========

Наступало утро, солнце неспешно вставало, освещая своими лучами бронзовую четверку на входной двери типичного для этой улицы дома. Ухоженный сад порадовал глаз хозяйки этого дома, когда она выглянула в окно гостиной, чтобы посмотреть, не проснулись ли еще соседи.

Убедившись, что все еще спят, женщина посмотрела на часы: шесть часов пять минут. Петунья Дурсль направилась к двери чулана, где уже почти десять лет проживал сын ее покойной сестры — Гарри Поттер, которого с полуторагодовалого возраста она со своим супругом взяли на воспитание (точнее, его подкинули им на крыльцо, холодной ноябрьской ночью, и им пришлось оформить опекунство), с намерением его разбудить. Но не успела она подойти к двери, как та сама открылась, выпуская щуплого мальчика.

— Ты уже встал? — спросила очевидное хозяйка дома и, не дожидаясь ответа, продолжила. — Вот и хорошо. Идем, поможешь мне приготовить завтрак, этот день должен быть идеальным.

Развернувшись, Петунья пошла в сторону кухни, но шагов своего племянника она не услышала. Обернувшись, миссис Дурсль хотела крикнуть ему, чтобы тот поторапливался, но осеклась, встретившись с ним взглядом.

— Lide drve jo gar ver puyr? — холодным, совершенно незнакомым тоном, произнес мальчик какую-то тарабарщину.

— Мальчишка, немедленно это прекрати! — выйдя из ступора, взвизгнула Петунья. — А то лишишься завтрака.

— Lide triosa orfi? — на том же странном языке произнес Поттер, закатывая глаза к потолку, а потом взмахнул рукой, и тело миссис Дурсль оцепенело.

Петунья попробовала открыть рот, но ни одного звука не сорвалось с ее губ. Ее охватил страх, дыхание участилось, сердце забилось сильнее. А сын ее сестры медленно подходил к ней. Встав на цыпочки, он почти ласково дотронулся ладошками до её висков и тихо произнёс:

— Frad lide hareap faewq. Varewop.

Сознание Петуньи Дурсль поплыло, перед глазами, как в кино, начали прокручиваться воспоминания ее жизни. Заболела голова, во рту появился привкус желчи, в ушах, как барабанная дробь, звучал стук сердца. Боль все нарастала, она попыталась закричать, но ничего не вышло. Когда агония достигла своего пика, сознание отключилось, унеся свою хозяйку в спасительное беспамятство.

* * *

Вернон Дурсль проснулся позже обычного — сегодня не нужно идти на работу. Зевая, он оглядел комнату — жены в спальне не было. С кряхтением Вернон поднялся с кровати, надел тапочки и пошел в ванную комнату. Напевая, не очень мелодично, песню, которую вчера крутили по радио бесчисленное количество раз, во время того, как он ехал на своем новом автомобиле, Вернон не заметил, как выполнил все ежедневные гигиенические процедуры. Все еще напевая, мужчина подошел к двери сына:

— Дадли, вставай, пора открывать подарки. — И зная, что после этих слов его сын быстро поднимется с кровати, Вернон, слегка пританцовывая, пошел вниз, на кухню.

— Причешись, — были первые слова мистера Дурсль, когда он переступил порог и увидел сидящего на стуле племянника. Как всегда, этот мальчишка пробуждал у него не самые приятные черты характера. А вечно взъерошенные, словно от ветра, волосы вызывали у мужчины раздражение. Ему казалось, что Поттер просто не желал приводить в порядок свою шевелюру. Волосы Гарри слегка завивались и запутывались, из-за этого процесс расчесывания был болезненным. Поэтому, по мнению дяди, мальчишка и игнорировал расческу. Попытка Петуньи коротко подстричь Поттера провалилась. Его волосы отросли до прежней длины всего лишь за ночь.

— Доброе утро, дорогая, — ласковым тоном обратился Вернон к жене, которая хлопотала у плиты, жаря яичницу с беконом.

— Доброе, — она произнесла каким-то механическим голосом, но мистер Дурсль этого не заметил, он сел напротив Поттера и взглянул на часы: они показывали без пятнадцати десять. Да, долго он проспал. К тому моменту, когда Петунья раскладывала завтрак по тарелкам, спустился Дадли и первым делом побежал пересчитывать подарки. Вернон почувствовал гордость за сына, тот рос правильным человеком, не то, что этот мальчишка. Дурсль брезгливо посмотрел на Поттера, который вообще ни на что не реагировал — витал где-то в облаках.

Зазвонил телефон, Петунья подошла ответить. Вернон с аппетитом ел свою порцию, когда в тарелке не осталось ни крошки, он перевел взгляд на тарелку мальчишки, его порция не уступала съеденному им завтраку. Неодобрительно покачав головой, он хотел спросить, за что этому нахлебнику столько еды, но обратил внимание на взволнованный вид жены, спросил другое:

— Дорогая, что случилось?

— Плохие новости, Вернон, — сказала она. — Миссис Фигг сломала ногу. Она не сможет взять Гарри.

Вернон хотел предложить кандидатуру сестры, но мальчишка впервые за утро подал голос:

— Вы можете оставить меня одного.

Странно, но, кажется, голос этого ненормального вчера звучал иначе. Может, это нормально для этих уродов?

— Конечно, Гарри, — снова механическим голосом произнесла Петунья, и у Вернона появились нехорошие предчувствия. Зная Пет, он ожидал возражения с ее стороны — та ни за что не оставила бы этого ненормального одного дома.

Но, слегка поразмыслив, мужчина вынужден был согласиться с решением жены. Не брать же Поттера с ними в зоопарк? Тот не ладил с друзьями Дадли и мог испортить день рождения своими "ненормальными штучками". А внезапно возникшая мысль позвать Мардж, на практике выйдет не самой удачной. Сестра, скорее всего, откажется. Женщина недолюбливала мальчишку. А оставить Гарри одного в новом автомобиле, а самим отправится развлекаться, не лучшая идея. У Вернона есть основания беспокоиться за сохранность нового приобретения. В прошлом транспортном средстве сломалось радио, когда Поттер разозлился. Вдруг в этот раз выйдут из строя тормоза? Нет, мистер Дурсль не намерен рисковать.

В этот момент раздался звонок в дверь.

Петунья пошла открывать. Через минуту в кухню вошел лучший друг Дадли — Пирс Полкисс, высокий (для своего возраста) мальчик и костлявый, внешне он чем-то походил на крысу. Друг поздравил Дадли с праздником, и обитатели дома номер четыре, за исключением Поттера, засуетились, проверяя, ничего ли не забыто. Убедившись, что все необходимое взято, они направились к двери.

Когда все вышли из дома, кроме Вернона и его племянника, мистер Дурсль прошептал, чтобы другие не слышали:

— Пока нас нет, не выходи из дома! Не прикасайся ни к телевизору, ни к стереосистеме, ни к другим нашим вещам. И не таскай еду из холодильника.

— Хорошо, — спокойный ответ этого мальчишки настораживал. Но ему надо было уже идти. Еще раз строго посмотрев на Гарри, Вернон вышел из дома и закрыл дверь. Когда мистер Дурсль сел за руль, у него пропали все мысли о ненормальном родственнике. Он весело улыбнулся в зеркало заднего вида и спросил:

— Готовы развлекаться?

— Да! — хором ответили мальчики. Петунья, сидящая рядом со своим мужем, ласково взглянула на Вернона.

— Тогда вперед!

Автомобиль плавно поехал в сторону Лондона.

* * *

Когда дверь закрылась за Верноном Дурсль, мальчик несколько минут постоял на месте, а потом, словно сомнамбула, пошел в гостиную, где плавным движением сел на диван и закрыл глаза.

Любые сомнения в том, что это незнакомый ей мир, развеялись окончательно, после просмотра памяти Петуньи. История этого мира, известная миссис Дурсль, была ведьме совершенно незнакома. На небе господствовали иные звезды. География также значительно разнилась.

Она устало вздохнула: мысли все еще путались. Довольно непросто читать сознание и копировать фрагменты чужой памяти в ее новом теле. Знание языка пришлось получить в ускоренном режиме, заставляя свой мозг напрягаться и реально его учить, по картинкам и ассоциациям из разума этой воблы.

В течение пары недель ей предстоит тренировать произношение, чтобы грамотно складывать предложения и избавиться от акцента. Это была одна из причин ее молчаливости. Из-за этого способа изучения языка она будет зависать на обычных вещах и страдать головной болью где-то с неделю.

Применяя магию, ведьма рисковала — ведь неизвестно в каком мире она оказалась. Вдруг тут стояли детекторы, фиксирующие применение волшебства, и за это следует наказание? Она осознанно пошла на риск. Ведь не зная, сохранились ли ее способности, волшебница не могла адекватно реагировать в случае, если ей нужно будет обороняться.

Магию разума она также использовала осмысленно. Вне всякого сомнения, без знаний языка и местных реалий ведьма привлечет непозволительно много внимания и не сможет ничего планировать. А соврать о спонтанном колдовстве, если есть надзор, или убежать, получив знания — проще. Она выбрала из двух зол меньшее и не прогадала. В воспоминаниях Петуньи ее сестра магичила без последствий, взлетая на непродолжительное время. Сильная ведьма была.

Боль прошла, как не бывало, и результаты диагностики организма принесли положительные и отрицательные известия.

Чародейка полностью поглотила душу прежнего владельца этого тела, попутно выжгла ему разум. Так что на его память можно не рассчитывать. Но дары и магия достались ей в полном объеме. Это слегка увеличило ее и так немаленький размер источника. Мальчик был силен, если бы ему дали вырасти, многие побоялись бы пойти против него... напрямую, но все смертны, и хитростью можно убить любого.

Объем источника возрос, но еще полностью не восстановился.

Отличное состояние здоровья ее порадовало. Можно однозначно утверждать, ориентируясь на воспоминания Петуньи, что причиной отсутствия болезней являлось слияние душ, ведь изначальный владелец тела был довольно хил.

Поглощение еще одной души могло немного улучшить и так ставшее великолепным здоровье, а также отобрать все без исключения воспоминания и таланты. Однако оно и опасней магии разума. Нужно сломить волю жертвы с помощью, например, пыток. Без этого не стоит поглощать. Она никогда не нарушала этого принципа, как большинство ее знакомых. А ведь столкнувшись с сильным разумом можно подавить свою личность. К тому же лучше съедать только талантливых существ и желательно, чтобы они и магами были. Эх, мечты-мечты.

Ей стоило временно воздержаться от поглощений душ. Ведь нынешнее тело не настолько прочное, как прошлое. Оно не способно выдержать всю мощь ее источника без негативных последствий. Травмы — самая малая плата за переизбыток сил, а вероятность смерти не такая уж маленькая. Тело может лопнуть, как воздушный шарик.

Предвидя возможные последствия во время переноса она озаботилась тем, чтобы ее основные таланты (к магии разума и идеальный контроль), а также все знания гарантировано остались целы, направив всю доступную энергию на защиту областей души, где они находились. Из-за того, что на сохранность всего остального ей не хватило бы сил, то нет ничего удивительного в том, что во время вселения часть опыта, талантов и даров стерлась. Благо хотя бы способность к пожиранию была, теоретически, вне опасности. Только с уничтожением или повреждением души она могла исчезнуть. Сам ритуал, перенесший ведьму сюда, имел дополнительную страховку и охранял целостность ее сущности. По этой же причине источник магии не должен был получить ущерба.

Стирание талантов, опыта, знаний, даров — не повреждение души. Оно происходит с любой душой, перешедшей грань между мирами. Лишь источник магии и способность к пожиранию не подвержены этому и сохраняются даже при полном перерождении.

После вселения из-за увеличения резерва ее идеальный контроль немного просел. Для его восстановления необходимо время. Нынешнего контроля ей не хватит, чтобы полностью обезопасить тело от вредных на данный момент излишков магии. Это если не учитывать, что сильные эмоции отрицательно влияют на способность управлять магией. Хотя на ней это отражается в меньшей мере, чем на других, но она все же не является сейчас исключением.

Это тело до ее вселения не имело ментального таланта. Оно не приспособлено к магии разума. Из-за чего ей не доступны все ее способности из прошлого мира. И пока она не может даже идеально контролировать свои эмоции, как раньше. Тренировки, естественно, решат эту проблему. Но для этого также нужно время.

А пока придется постоянно сливать большую часть резерва (благо это не сложно) и применять покров силы. Щит, который ведьма почти неосознанно использовала сразу после вселения: если бы ей пришлось защищаться, то тот смог бы оградить ее от большинства урона. Он потребляет много сил, и для удержания контроля над ним, приходилось прилагать массу усилий. Щит — отличный тренажер.

После усвоения части памяти тети этого тела, удалось выяснить, что мальчик потомственный волшебник и для таких как он в этом мире существуют заведения, где обучают управляться с магическим даром. Возможность учиться в магической школе казалась ей занимательной, ведь она никогда не отказывалась от дополнительных знаний. На одиннадцатый день рождения ее ждет приглашение в подобное учебное заведение.

Мальчика, в которого ей повезло попасть, зовут Гарри Поттер. Исходя из знаний Петуньи, Поттер знаменит в мире магии. Дамблдор, директор волшебной школы, любезно оставил письмо в корзинке с младенцем, где поделился этой информацией. С одной стороны известность — плохо, так как многие еще до встречи с Гарри уже составили о нем свое мнение, но, с другой стороны, можно извлечь из этого выгоду, так как такими людьми легче манипулировать. Более того, слава довольно положительная — годовалый ребенок, убивший могущественного мага, на этом можно сыграть. И если правильно себя подать, то никто не будет удивлен, что он очень одарен.

Конечно, чародейка будет занижать свои способности, но слабой она себя не будет выставлять. Репутация очень важная вещь, и если все будут считать, что она не может дать отпор, о нее будут вытирать ноги. А может это просто ее гордыня дает о себе знать.

Ведьма усмехнулась, о своих недостатках она прекрасно знала, но старалась использовать их себе во благо.

Ей несказанно повезло из-за отсутствия у Гарри Поттера контактов с Магическим миром и ровесниками-волшебниками. Никто из будущих сокурсников и преподавателей не знает, каким был мальчик до вселения одной ведьмы в него. И с возрастом тела посчастливилось, ведь дети такие изменчивые, за короткий промежуток времени может кардинально поменяться характер. К тому же, какими бы одаренными дети ни казались, взрослым свойственно недооценивать их, считая себя умнее и мудрее.

Хотя, сначала надо понять менталитет здешних, возможно все ее умозаключения и яйца выеденного не стоят? В ее мире к магам, вне зависимости от их возраста, другие существа относились с опаской, страхом, благоговением, раболепием или со всем вышеперечисленным. Но в круге себе подобных носители дара ценили лишь силу. Возраст, пол, внешность — все вторично.

А обычным людям, насколько ей было известно, не было свойственно ставить на руководящие должности детей. И если и происходили подобные случаи, то такое не воспринималось естественно. Они считали унизительным, когда ребенок был главнее их, даже если он и являлся лучшим.

Но если судить по матери этого тела, то от людей маги не отличаются своим мышлением. Но не стоит исключать, что Лили Поттер могла притворяться... Другими словами, стоит сначала пообщаться с волшебниками, а потом делать какие-то прогнозы и строить планы.

Один из важных вопросов: кто оплачивает учебу? Вроде Лили ничего не платила, но это не значит, что все осталось неизменным. Тем более, у Петуньи удалось узнать, что мать Гарри состояла в каком-то ордене, и неизвестно добровольно или она так деньги за учебу отрабатывала. Сестры были не очень дружны, так что тут ничего не возможно точно утверждать. А то волшебницу не прельщало потом работать на какого-то лордика из-за того, что она не может оплатить учебу. И у нее возник еще один вопрос, не менее важный, чем первый: "А есть ли воинская обязанность, и если да, то сколько надо отдать лет на благо родине?"

Так, за размышлениями, она не заметила, как заснула.

==========

Глава 2 ==========

На следующий день выяснилось, что Гарри Поттер должен ходить в школу для обычных людей. Хорошим моментом было то, что под конец года там можно и не появляться.

Ведьма, верная своим обещаниям, после того, как восстановилась, сразу же занялась созданием очень полезного и необходимого артефакта из своего мира, взяв за основу толстую тетрадь, куда сливала львиную долю резерва. Работы ей хватит на год.

После манипуляций с сознанием, Петунья была легко внушаема, если приказы, просьбы и команды исходили от волшебницы. К своему сыну и мужу миссис Дурсль относилась как и прежде... За одним исключением: она постепенно настраивала их, чтобы они лучше относились к Гарри. Чисто по-женски, то там сказала, что племянник восхищается дядей, или скорее его предприимчивостью, то с Дадли проведет беседу, что, мол, он сильнее и должен оберегать мелкого кузена и много еще таких вроде маленьких вещей, но такое поведение давало шикарный результат. Можно было бы применить магию, конечно, но ей больше нравились вот такие манипуляции, так было интересней. Магия — вся ее жизнь, но без разума она не сможет раскрыть весь свой потенциал.

"Пока мне неизвестно на что способны здешние менталисты, лучше не проявлять первой инициативу и не лезть в сознание волшебников. Не стоит исключать и наличие артефактов, защищающих разум от внешнего вмешательства..." — приняла она решение.

С помощью разговоров с миссис Дурсль и просмотра телевизора, она перестала говорить с акцентом, что позволило социализироваться в местном обществе. Ей нужна была практика общения с людьми этого мира, так как в будущем могут возникнуть вопросы, на которые она не сможет дать ответы, чисто из-за различия культур разных миров. Ведьма не думала, что если она не будет знать о существовании, предположим, самолета, ее заподозрят в чем-то нехорошем, но вопросы это породит. Чародейка понимала, что за несколько месяцев не станет полностью своей для этого общества. Но имитировать нужное поведение она сможет. А для этого необходимы хотя бы поверхностные знания о мире простых людей и практика общения. Благо от детей тут мало требуют, для возраста этого тела знаний вполне будет достаточно.

Начала она с малого: ходила в магазин за покупками с Петуньей, в салон красоты и сидела рядом во время чаепития с соседками тети этого тела.

Пару бесхитростных комплиментов позволили завоевать расположение подруг миссис Дурсль. Тут сыграла не последнюю роль ее красивая внешность, ведь сложно не умилиться, когда на тебя глядит широко распахнутыми наивными зелеными глазами прелестный ребенок.

Теперь о Гарри Поттере ходила слава, как о сообразительном, хорошо воспитанном и милом ребенке, ведь леди не скупились и рассказывали своим супругам, что их считают красивыми, умными, добрыми... В зависимости от того, какими они хотели казаться перед другими людьми, такие комплименты она им и делала.

Стараниями жены отношение Вернона к магии незначительно улучшилось. Он, естественно, не полюбил колдовство и не желал видеть его проявления в доме, но мысль о пользе сверхъестественной силы в нем зародилась. К тому же Петунья напомнила о грядущем приглашении в Хогвартс и в красках рассказала, не скупясь на мрачные детали, о которых ей поведала ведьма, что может натворить необученный маг. Мистера Дурсля проняло, и он был готов оплатить учебу в школе магии.

В середине июля во второй спальне Дадли сделали ремонт и переселили туда племянника.

Друзья Дадли, Пирс, Деннис, Малкольм и Гордон перестали задирать Гарри Поттера, так как его кузен был их предводителем, то его отношение передавалось и им. Дружная компания юных хулиганов постоянно играла вне дома, после того, как начались каникулы, пропадая до вечера и говоря родителям, что они находятся друг у друга. Краем уха она слышала, что они нашли себе новую жертву, которую терроризируют. Но это были уже не ее проблемы.

После того, как ведьма стала хозяйкой тела, исправились физические дефекты мальчика: кости укрепились, с кожи пропали мелкие изъяны, волосы лучше стали расти, зубы побелели, ушел желтый налет и кариес, исправилось зрение. После поглощения всегда так, поскольку организм перестраивается, ведомый стремлением двух душ достичь чего-то более совершенного, чем существовало прежде. Из-за этого в ее мире не было некрасивых магов, если, правда, они сами себя не обезображивали. Но тут всё зависело от качества материала. Для улучшения внешности подойдет почти любое существо, но для нормального увеличения источника необходимо, чтобы донором был маг и желательно, не слабее, а сильнее реципиента.

Так, для примера, чтобы увеличить свой резерв настолько, насколько дало слияние с изначальным хозяином, ведьме придется поглотить души миллионов обычных людей (каждая душа существа, обделенного магией, вызывает незначительное одноразовое повышение объема источника) и то, если у нее даже возникнет подобная мысль, из-за большого количества разумов, она просто перестанет существовать. Из-за таких издержек профессии, маги, за редким исключением, не жили друг с другом, небезосновательно подозревая ближнего носителя дара в желании стать могущественней за счет утратившего бдительность. Сколько она сама поглотила таких, а сколько раз её пытались...

Ведьма не забыла об отсутствии яркой приметы — очков. Фиктивные справки от окулиста объясняли, куда они делись. И медицинская карточка пополнилась записями о длительном лечении зрения. О чем Петунья рассказала всем соседям, мимоходом похвалив себя за усердие в лечении племянника.

* * *

Среда ничем не отличалась от других дней, кроме того, что в утренней почте было найдено письмо: "Мистеру Г. Поттеру дом четыре по улице Тисовая, самая маленькая спальня".

Взяв почту, волшебница направилась на кухню. Протянув мистеру Дурсль счет и открытку, она села на свое место и начала медленно вскрывать желтый конверт.

* * *

Петунья оторвалась от чашки с кофе и со страхом посмотрела на конверт в руках Поттера, но постаралась успокоиться. Она знала, что ОНО придет, и, как ей казалось, была к этому готова, но чувства взяли верх. Миссис Дурсль поставила чашку на стол, ее руки тряслись, часть жидкости расплескалась на гладкую, отполированную поверхность.

— Что будем делать? — услышала она вопрос своего мужа. Его голос подействовал на нее успокаивающе.

— Ответить мы не можем, у нас нет совы, — на последнем слове ее голос стал тише. Она растерянно посмотрела на волшебника.

— Тогда мы не будем отвечать, — не отрывая глаз от письма, произнес Гарри.

— Будем их игнорировать? — спросил Вернон. — Хорошо, эта идея мне нравится.

Через пару дней ему пришлось пожалеть о сказанных словах.

* * *

Исходя из данных, полученных непосредственно из памяти Петуньи, сова должна принести письмо, и с ее помощью нужно было дать ответ. Но как, во имя Двуликой, прислать ответ, если совы сбрасывают письма и сразу улетают, а другие передает обыкновенный почтальон? Местные маги настолько безумны? Или письма рассылаются с помощью магии, без вмешательства волшебников? Обе версии имели право на жизнь.

Время для ответа у нее еще не вышло, и она решила посмотреть, до чего дойдет этот фарс с конвертами.

Если так дальше будет продолжаться, то придется идти в Косой переулок вместе с миссис Дурсль. Сама тетя не помнила точных деталей, как туда пройти, но на самом деле память человека ничего не забывает, просто со временем нужно прилагать больше усилий для поиска нужного. Ведьме не составит труда еще раз посмотреть тот отрывок жизни, и она была уверена, что без проблем найдет вход. Если, конечно, за столько лет они его не перенесли.

В крайнем случае, она поймает сову и не даст ей улететь сразу. Но не хотелось бы так выходить из образа мальчика, который вряд ли сможет ее поймать, без того, чтобы нанести вред птице (впрочем, можно попробовать с помощью самозатягивающейся петли), а магией, что будет проще, тоже не очень хороший вариант. Ведьма не хотела светить свои возможности, пока не поймет, на какие заклинания способны здешние носители магии, а то вдруг они записывают все, что видит сова? Может попросить Вернона половить сов? Вполне нормальная идея, хоть она повеселится, когда мистер Дурсль будет прыгать по газону, пытаясь поймать птицу.

Но все эти запасные планы ей не понадобились. В понедельник, ближе к двенадцати ночи, постучали в дверь. Очень громко и настойчиво.

==========

Глава 3 ==========

Уважаемый член общества Вернон Дурсль спал, и снился ему не самый благопристойный сон. Мистер Дурсль, уже директор собственной фирмы, сидел в своем офисе и властно смотрел на трех молодых девушек: блондинку, брюнетку и рыжую. Три красавицы взирали на него с восхищением, а он не мог решить, какую из них сделать своей секретаршей. Чтобы облегчить себе выбор, он встал и начал ходить вокруг каждой из них, как бы невзначай прикасаясь, то к плечу блондинки, то к попе брюнетки, как кто-то постучал в его кабинет:

— Я занят, придите позже, — не отвлекаясь от осмотра кандидаток, произнес новоиспеченной директор фирмы.

Бум-бум! — грохот стал сильнее. Вернон с раздражением отвлекся от своего занятия, его кто-то толкнул в бок. И еще раз. Послышался голос жены, ему стало страшно, куда девать девиц?

— Вернон, проснись же!

Мистер Дурсль открыл глаза, первое, что он увидел, обеспокоенное лицо жены, освещенное светом луны, которая склонилась над ним.

Бум! — стук повторился в реальности.

— Сколько времени? — хриплым после сна голосом, спросил Вернон.

— Почти двенадцать, — шепотом ответила жена, — дорогой, мне страшно, кто-то ломится в дом, надо вызвать полицию.

— Полицию? — переспросил мистер Дурсль, еще не отошедший от сна, где он был властным директором фирмы. — Да я им сейчас головы поотрываю. Где мое ружье?

Вернон довольно резво соскочил с кровати и подошел к шкафу. Петунья взяла фонарик, который лежал на прикроватной тумбочке. Он открыл дверцу, а миссис Дурсль направила свет в сторону шкафа.

Бум! — незваный гость все больше бушевал.

Введя нужный код на панели сейфа, мистер Дурсль открыл крышку и достал ружье. С грозным, как ему казалось, видом, он отворил дверь и направился вниз. Петунья, в руках которой был фонарик, последовала за ним, освещая ему и себе дорогу.

Спустившись вниз, они застали картину того, как входная дверь с грохотом сорвалась с петель и упала на пол.

В дверном проеме стоял лохматый гигант. Высоченный, с черными глазами и длинной клочковатой бородой, в потрепанном плаще до пола, он переступил порог их дома, наклоняя голову, чтобы не удариться.

Вернон уже пожалел, что не вызвал полицию, но, посмотрев на жену, которая пугливо пряталась у него за спиной, он собрал все свое мужество и произнес:

— Я требую, чтобы вы немедленно покинули этот дом, сэр! Вы взломали дверь и вторглись в чужие владения!

— Дурсль, да? — спросил гигант, делая шаг вперед, игнорируя законные требования хозяина дома. — А где Гарри?

— Что вам надо от моего племянника? — из-за спины Вернона послышался голос его жены.

— В Хогвартс забрать, конечно, — ответил свирепый на вид взломщик, — собственно, для чего же еще? Ах да, совсем забыл, я принес кой-чего ему... Может, там помялось слегка, я... э-э... сел на эту штуку по дороге... но вкус-то от этого не испортился, да?

Гигант вытащил из кармана плаща слегка помятую коробку:

— Так где он?

— Здесь, — раздался голос Поттера, потом показался силуэт, который подошел к включателю — зажегся свет.

Поморгав, чтобы глаза привыкли к свету, все трое повернулись к говорившему. Гарри был одет в пижаму зеленого цвета, волосы его были, как всегда, растрепаны, и, Вернон с неодобрением покосился на него, доходили уже до плеч.

— Гарри? — с сомнением спросил незваный гость и внимательно присмотрелся. — Точно Гарри. Чего-то мне думалось, на папку будешь похож. А ты больше на мамку смахиваешь, даже зеленые глаза, как у нее.

— А вы кто? — спросил мальчишка.

— А ведь точно, я и забыл представиться, — бородатый смущенно улыбнулся. — Рубеус Хагрид, смотритель и хранитель ключей Хогвартса.

Хагрид подошел ближе к Поттеру и протянул руку для пожатия. Племянник сделал шаг назад.

— Не надо меня бояться, я тебя не обижу, когда я видел тебя в последний раз, ты совсем маленьким был, на руках тебя держал, — хохотнул хранитель ключей. — Я вот принес тебе письмо и подарок. В общем, С Днем Рождения!

Хагрид протянул коробку и письмо Гарри, тот осторожно взял и то, и то.

— Письмо я читал, — более теплым голосом сказал Поттер, — но где взять эти все вещи и как написать ответ, что я согласен учиться в Хогвартсе?

— Читал? — переспросил Хагрид. — Это хорошо. Ответ... Спасибо, что напомнил, клянусь Горгоной, я полностью забыл об этом.

Хагрид хлопнул себя по лбу, а затем запустил руку в карман куртки и вытащил оттуда сову — настоящую, живую и немного взъерошенную, — а также длинное перо и свиток пергамента. Хранитель ключей начал писать, высунув язык, а Поттер встал так, чтобы можно было прочитать написанное:

Дорогой мистер Дамблдор!

Передал Гарри его письмо. Завтра еду с ним, чтобы купить все необходимое. Погода ужасная. Надеюсь, с вами все в порядке.

Хагрид!

Хагрид скатал свиток, сунул его сове в клюв, подошел к двери и вышвырнул птицу на улицу.

Вернон, поняв, что никто их убивать не будет, успокоился и опустил ружье. Мальчик предупреждал, что кто-то может за ним прийти, но он не думал, что это произойдет ночью, и гость выбьет дверь. Они точно ненормальные, кто из адекватных людей так поступает?

— У вас чайку не найдется? А то горло пересохло, — Хагрид потопал в гостиную комнату, без спросу, обернувшись, продолжил. — Или чего покрепче, а?

От наглости гиганта, Вернон покрылся красными пятнами, и процедил сквозь зубы:

— Вы когда отведете мальчишку за покупками?

— Э... Завтра.

— Вот тогда и приходите, а сейчас выметайтесь из моего дома!

* * *

Видя, что Вернон начинает закипать, и понимая, что их ссора ничем хорошим не закончится, ведьма решила вмешаться.

— Тетя Петунья, заварите всем нам чай? — в ответ та механически кивнула и пошла на кухню. — Давайте все сядем, у меня есть еще пара вопросов к вам, мистер Хагрид.

— Задавай. И эта... Давай без "мистеров", по-простому, не на светском рауте же мы, — Хагрид сел на диван, тот скрипнул под его весом. Вернон умостился в кресле, положив ружье на колени, а чародейка напротив них.

— Хорошо, — произнесла ведьма. — Сколько стоит обучение в Хогвартсе, и какое количество денег надо взять для того, чтобы купить все необходимое для учебы?

— А ты не беспокойся, за школу уже заплачено, а деньги брать с собой не надо, мы в "Гринготтсе" их возьмем, — Хагрид задумчиво почесал голову. — Ты что ли думаешь, что твои родители о тебе не позаботились?

— Дяде и тете ничего не говорили о том, что мое обучение уже оплачено, — не показывая внутреннего раздражения, она задала вопрос. — А что такое "Гринготтс"?

— Наш банк, — Хранитель ключей старался поудобней умостится на диване, послышался скрип, то ли от предмета мебели, то ли скрежет зубов Вернона. — Там гоблины всем заправляют.

"Странный мир, наверно тут гоблины не такие, как в моем мире, как же мало информации", — подумала колдунья, а вслух спросила:

— Расскажешь про гоблинов и "Гринготтс"?

— Гоблины опасные существа, с ними лучше не связываться, но надежней "Гринготтса" места нет, если тебе надо что-то спрятать. Разве что Хогвартс, — его монолог перебило появление Петуньи с чаем. Та несла поднос с четырьмя чашками, заварочным чайником, молочником и сахарницей. На блюдечке лежали конфеты и печенье, а также торт, принесенный гостем. Ведьма поднялась помочь тете, расставляя все на столик возле дивана. Разлила по чашкам чай, добавила в чашку Петуньи молока и сахара и сразу передала ей. Та благодарно кивнула и села во второе кресло, возле мужа. Себе же волшебница насыпала две ложки сахара, а Вернону четыре.

— Молоко, сахар? — адресовав вопрос Хагриду, ведьма передала чашку Вернону.

— Э... Пять ложек сахара, можно? — та кивнула в ответ.

— Так на чем я остановился? — сам себя спросил Хагрид, беря в руки чашку чая. — Да не важно, сам завтра все увидишь, когда за деньгами пойдем — заодно и я там дела свои сделаю. Дамблдор мне поручил кой-чего, да! Он мне всегда всякие серьезные вещи поручает. Тебя вот забрать, из "Гринготтса" кое-что взять.

Здешний мир магии казался ей все безумней, с каждым новым фактом, который она получала. Странная доставка писем, представитель школы — какой-то недалекий дикарь (или хороший актер), Дамблдор, исходя из данных письма, директор школы магии, посылает к ней не преподавателя, а прислугу. Впрочем, эти выводы могут быть преждевременными.

— Что-то я засиделся у вас, — Хагрид одним глотком выпил все содержимое своей чашки, а потом зевнул. — Я завтра утром приду, лады?

Три кивка ему были ответом.

Гигант встал с дивана, взял себе конфет и печенья с блюдца, которые положил себе в карман, и направился к выходу. Увидев, что дверь сломана, он смущенно улыбнулся Петунье, Вернону и их племяннику, которые пошли его проводить:

— Вы меня извините за это, — он взял зонтик и направил его на сломанную часть дома, из зонтика вышел синий луч, и лежащая на полу дверь плавно встала на свое обычное место. — Вот, теперь все. До завтра.

— До завтра, — ведьма единственная ответила на прощанье.

Хагрид перешагнул порог дома, Петунья закрыла за ним дверь. Не сговариваясь, все трое пошли по своим комнатам. Каждому было, о чем подумать.

Только Дадли тихо храпел в своей кровати, не подозревая о странном ночном визите.

==========

Глава 4 ==========

Ведьма задумчиво рассматривала сереющее небо, лежа на кровати. Мысленно она еще раз воспроизвела диалог с Хагридом и тщательно проанализировала свое поведение. Построив стратегию своих дальнейших действий, она переключилась на иную тему.

Ведьма сделала надрез на левой ладони и провела над ним пальцами правой руки. Золотистая магия обволокла порез, снова исследуя ее кровь. Как и в прошлый раз, сразу после вселения, она показывала наличие странной защиты и рассказывала о ее свойствах.

Припоминая момент вселения, она в который раз заметила странность: душа мальчика была подозрительно двойственная. Наличие шрама, оставленного убийцей родителей оригинального хозяина, занимательная защита, обнаруженная в крови... Ведьма перепроверила созданные ею воспоминания исчезновения шрама, основанные на ее знаниях о ритуалах и обнаруженных данных. Их она также внедрила Дурслям. Не найдя проблем, волшебница залечила рану и закрыла глаза, решив немного вздремнуть.

* * *

Утром, сразу после завтрака, пришел Хагрид. Не задерживаясь, чародейка с великаном направились на станцию, где сели на поезд до Лондона. По пути Хранитель ключей рассказывал, насколько важный этот человек — директор школы, что аж сам министр магии, Корнелиус Фадж, бегает, чуть ли ни каждый день, к нему за советом. Также рассказчик поделился общеизвестными сведениями о защите банка "Гринготтс". Драконы охраняли сейфы, а незадачливых воришек, посмевших посягнуть на золото и имущество, скармливали им. Мужчина упомянул, что хотел бы завести себе такого же крылатого и чешуйчатого питомца.

При магглах (как объяснил Хагрид, этот термин использовали для обозначения людей без магии) порученец Дамблдора вел себя так словно это он попал из иного мира, а не ведьма. Интересно, насколько это типично для других волшебников?

Наконец, после утомительной поездки на метро, они вышли на оживленную улицу. Хагрид шел быстро, из-за его габаритов люди уступали ему дорогу, и ей всего-навсего необходимо было следовать за ним, чтобы не страдать от давки. Где-то минут через двадцать Хагрид остановился перед неприметным баром.

— "Дырявый котел", — произнес Хранитель ключей. — Известное местечко.

— Это единственный проход в Косой переулок? — полюбопытствовала она.

— Нет, но другие находятся дальше. Но хватит разговоров, пошли, — Хагрид открыл дверь и завел ее внутрь.

Темный обшарпанный бар с сомнительной публикой не удивил ведьму. В воспоминаниях Петуньи она уже видела "Дырявый Котел".

После того, как они зашли внутрь заведения, наступила тишина. Несколько человек улыбнулись великану, видимо его знакомые. Бармен, старый и лысый, взял стакан и спросил у Хранителя ключей:

— Тебе как обычно, Хагрид?

— Не могу, Том, я здесь по делам Хогвартса, — ответил Хагрид и попытался хлопнуть ее по плечу. Но, вспоминая выбитую дверь, она увернулась. Великан хмуро на нее глянул из-под густых бровей.

Посмотрев, что ничего интересного не произошло, люди вернулись к прерванным разговорам.

Хагрид вывел ее из бара в маленький двор, со всех сторон окруженный стенами из кирпича. Здесь не было ничего, кроме урны и нескольких сорняков. Хранитель ключей вытащил зонт и забормотал:

— Три вверх... Два в сторону.

Он трижды коснулся стены зонтом. А магесса запоминала последовательность. Места, до которых он дотронулся, задрожали, зашевелились, в середине появилась маленькая дырка, которая быстро начала расти. Через секунду перед ними открылась большая арка. За ней начиналась мощенная булыжником извилистая улица.

— Добро пожаловать в Косой переулок, — произнес Хагрид.

— Последовательность меняется? — задала она интересующий ее вопрос.

— А? — Хагрид глупо посмотрел на мальчика, немного обескураженный, не заметив изумления на лице Гарри. — Нет, не меняется.

Арка закрылась, стоило только им пройти сквозь нее. Первый магазин, который увидела ведьма, продавал котлы.

— Так. Сначала возьмем деньжат, а потом пойдем за покупками, — деловито проговорил Хагрид.

Молча кивнув, она последовала за великаном, который направился вверх по улице. Мимо проходили маги в привычной для нее одежде. Мантия разных фасонов на ее родине также пользовались популярностью. Яркие и шумные волшебные штучки на витринах привлекали внимание. Хотелось более тщательно их осмотреть.

Хагрид резко остановился перед высоким белоснежным зданием с бронзовой дверью, которая ярко контрастировала с самим строением, а по бокам от нее стояли странные существа, одетые в золотые ливреи: невысокого роста, с острой бородкой, смуглой кожей и тонкими, непропорционально длинными пальцами.

— Гоблины? — спросила колдунья.

— Да.

Они поднялись по ступенькам, гоблины поклонились им, когда те входили внутрь. Их встретила вторая дверь, словно отлитая из серебра, на которой была выгравирована занимательная надпись:

Входи, незнакомец, но не забудь,

Что у жадности грешная суть,

Кто не любит работать, но любит брать,

Дорого платит — и это надо знать,

Если пришел за чужим ты сюда,

Отсюда тебе не уйти никогда.

Еще два сотрудника банка с поклонами встретили их, когда они прошли сквозь серебряные двери и оказались в огромном мраморном холле. За длинной стойкой, на высоких стульях, сидели гоблины: одни что-то записывали, взвешивали, пересчитывали монеты, изучали драгоценные камни, другие впускали и выпускали людей из многочисленных дверей.

* * *

Гоблин Серботар с раздражением посмотрел на новых посетителей: один явно полувеликан, но мнит себя выше их, гоблинов, и человеческий детеныш — маг. С брезгливостью наблюдая, как этот дикарь роется в карманах плаща в поисках ключа, он думал о тех временах, когда можно было убивать таких, как эти. Будь его воля, сейчас бы он расцарапал в кровь лицо этого ущербного полукровки, недочеловека — недовеликана, а потом съел бы его сердце.

Стараясь казаться вежливым, он перевел взгляд на знаменитого детеныша и невольно посмотрел на его лоб, где по слухам находился шрам, оставленный Авадой Кедаврой. Гоблин, естественно, не верил молве без доказательств, особенно зная, что убивающее непростительное проклятие не оставляло следов на живых существах. Однако Серботара постигло разочарование: челка мешала разглядеть наличие или отсутствие шрама.

Гоблин отметил, что детеныш рассматривал его с едва заметным любопытством, пытаясь скрыть свои эмоции. Но Серботар, привыкший иметь дело с хитрыми и изворотливыми сородичами, а также лживыми магами, мог читать по лицу Поттера, как по открытой книге.

Старый гоблин выбросил посторонние мысли из головы и взял письмо от Дамблдора у полувеликана. Он бегло пробежал взглядом по строчкам и позвал Крюкохвата, чтобы тот проводил посетителей. Мимолетный интерес к Гарри Поттеру был им позабыт, стоило за дверью скрыться маленькой фигуре мага. Работа сама себя не сделает.

* * *

Крюкохват повел клиентов банка к тележкам, которые возили посетителей к сейфам. Полувеликан, как заметил гоблин, с огромным трудом залез внутрь, а маленький волшебник, напротив, с легкостью. Из природной вредности, работник банка поставил скорость на максимум, но этим простофилям этого знать без надобности. Крюкохват с садистским удовольствием наблюдал, как полувеликана чуть не стошнило... А детенышу хоть бы хны.

Тележка остановилась, и все трое выбрались из нее. Полувеликан прислонился к двери, пытаясь прийти в себя. Гоблин подошел к двери сейфа и привычным движением ее отпер. Мерзкий дикарь остался снаружи. Детеныш прошел внутрь сейфа, никак не выражая даже намека на восторг от вида золота. Все меньше нравился ему этот малолетний человечишка.

— А книги есть? — задал вопрос знаменитый маг.

— Нет, в вашем сейфе нет книг, — ответил Крюкохват, заметив, что тот начал разговор только после того, как убедился, что полувеликан их не слышит.

— Есть ли еще в банке сейфы, которые принадлежат мне?

— Нет.

— А сколько здесь монет? — продолжал любопытствовать мальчик.

— Двести шестнадцать тысяч галлеонов, шестнадцать сиклей и пять кнатов, — ответ гоблина был педантично точным.

— А могут другие существа заходить в мой сейф?

— Да, если у них будет ключ, — произнес Крюкохват и скривился, как от зубной боли, ему не хотелось раскрывать эти детали. Вот не узнал бы сегодня детеныш эту информацию, может, кто-то обманом смог бы заставить знаменитого мага отдать ключ от сейфа. Какой-то ушлый гоблин, например. А так у него магический контракт: всю информацию, касающуюся финансов волшебников, если те зададут прямой вопрос о них, гоблин не имел права умалчивать или лгать об их состоянии.

— А кто-то изымал деньги, предположим, за последние одиннадцать лет? — задал еще один вопрос мелкий маг.

— Нет, за последние одиннадцать лет никто не брал деньги из сейфа.

— А поступления были на мой счет?

— Да.

— Сколько?

— Пятьдесят тысяч галеонов, десять сиклей и три кната.

— Откуда взялись эти деньги?

— Двенадцать тысяч галеонов и 2 кната — пожертвования как победителю Того-кого-нельзя-называть. А остальные — доход с акций от предприятий, в которые вложился еще ваш дедушка, — Крюкохвата уже начал утомлять этот допрос. "Какая кому разница, откуда деньги — главное, что их дают просто так, не так ли?" — Гоблин задал мысленно риторический вопрос.

— Хорошо. Есть ли еще какая информация про мои финансы, которую я должен знать?

— Мы должны отправлять вам отчеты о прибыли каждый месяц, — раздраженно произнес банковский работник.

— Отлично, буду ждать его в следующем месяце, — пакостно улыбнулся мелкий поганец.

— Долго вы там? — послышался голос полувеликана.

— Уже идем, — произнес зеленоглазый маг и, быстро насыпав золота в рюкзак, пошел на выход из сейфа. Недовольный гоблин последовал за ним.

— Хватит двести галлеонов? — спросил детеныш у Хагрида.

— Даже более чем, — ответил полувеликан. — С твоими деньгами разобрались, а теперь нам нужен сейф семьсот тринадцать.

Когда они снова залезли в тележки, то этот дикарь попросил помедленней, но гоблин, с ухмылкой, соврал, что тут есть только одна скорость.

Поездка к семьсот тринадцатому сейфу, на взгляд гоблина, прошла обыденно и ничем не примечательно. Хагрид вытащил маленький невзрачный сверток из коричневой бумаги, и они вернулись обратно в мраморный холл банка.

==========

Глава 5 ==========

После полутьмы банка, когда волшебница и её спутник оказались на улице, яркое солнце слепило глаза. Ведьма обеспокоенно посмотрела на Хагрида, имевшего нездоровый вид. Она, как и в "Гринготтсе", демонстрировала эмоции, которые ей положено испытывать согласно придуманной роли.

— С тобой всё в порядке? — даже в её голосе звучало беспокойство.

— Мутит меня, — пожаловался Хагрид и бросил взгляд на вывеску: "Мадам Малкин. Одежда на все случаи жизни". — Ненавижу я эти тележки в "Гринготтсе"... Надо бы купить тебе форму. Слушай, Гарри, ты... Э-э... Не против, если я заскочу в "Дырявый котел" и пропущу стаканчик? Ты сам справишься с покупкой мантий?

— Конечно, можешь не беспокоиться, — ответила ведьма. Полувеликан благодарно ей кивнул и пошел вниз по улице. Судьба явно благоволила к ней, даже не пришлось искать предлога, чтобы остаться одной.

Она постояла до того момента, пока широкая спина Хагрида не скроется из виду, и решительно направилась к книжному магазину, который заприметила по дороге к волшебному банку. Дойдя до вывески "Флориш и Блоттс", она сбавила скорость шага и немедленно открыла дверь.

От разнообразия ассортимента разбегались глаза, но ведьма мысленно дала себе оплеуху — не время глазеть, надо быстрее купить хоть минимум из необходимых книг. Её выбор остановился на таких печатных изданиях: "Самая большая ошибка Вашей жизни: клятвы и магические договоры"; "Законы и обычаи сквозь века, или То, что не даст Вам попасть в Азкабан"; "Судебная практика: список решений и пояснений уважаемыми судьями"; "Устаревшие ритуалы, забавные факты".

Ведьма хотела взять и "Историю Хогвартса", но, посмотрев на её размеры, поняла, что не сможет скрыть факт такой покупки из-за габаритов самого фолианта. На первое время ей хватит и этих книг, а потом, когда она разберется немного в законах волшебного мира, то можно будет наведаться сюда ещё раз с Петуньей. А то вдруг тут есть какой-то глупый закон, что если второй раз посещаешь Косой переулок, надо платить пошлину или регистрировать свое прибытие, если например, малолетний волшебник в сопровождении маггла? Так что лучше вначале разобраться, что к чему, а потом навестить этот магазинчик еще раз.

Заплатив за книги, ведьма положила их в рюкзак, который она заранее взяла с собой, попутно вытаскивая из него огромное количество газет и журналов, которые создавали видимость объема в нём. Хагриду она пояснила, что там лежит куртка, если станет холодно. Выкинув в урну, стоящую возле дверей книжного магазина, ненужную макулатуру, чародейка почти бегом отправилась туда, где она распрощалась с гигантом.

Дойдя до магазина, где продают одежду, ведьма посмотрела по сторонам — великана не было видно. Подойдя ко входу, ведьма потянула ручку двери на себя. В дверном проходе она столкнулась с белобрысым мальчиком, который выходил из помещения. Тот надменно посмотрел на нее и прошел мимо.

В магазине её встретила одетая в розово-лиловую мантию волшебница, которая улыбнулась, завидев нового посетителя.

— Добрый день, я Мадам Малкин, — представилась женщина. — Едем учиться в Хогвартс?

— Да, мне нужна школьная форма и пять повседневных нарядов.

* * *

Швея провела своего нового посетителя вглубь магазина, жестом указав становиться на скамейку.

Хозяйка окинула посетителя взглядом, замечая ухоженный вид и явно не дешевую одежду, хотя она и была откровенно маггловской. Сейчас, сходу и не определишь статус крови посетителя, делая выводы на основании внешнего вида. С недавних пор молодежь взяла моду брать пример с магглов, одеваясь не пойми во что.

Пропаганда толерантности обычных людей... Женщина не разделяла экстремистские взгляды Пожирателей о том, что нужно истребить всех, не владеющих волшебством. Пусть живут, но зачем наследовать и перенимать то, без чего их обществу и так хорошо живется? Одежда магглов странная и нелепая, но пришлось ввести небольшое количество их нарядов в ассортимент магазина из-за возникнувшего спроса на нее. Ну скажите, ради Мерлина, какой нормальный человек станет носить дырявые штаны, считая свой вид стильным? Это же позор, будто у них нет денег на нормальную одежду, или рук, чтобы починить ее. А юбки девушек, едва прикрывающие трусы? И самое ужасное: женщине уже довелось видеть юных волшебниц в подобном безобразии. Куда катится их мир?

— Из какой ткани повседневные мантии? — спросила Мадам Малкин, настраиваясь на рабочий лад. — Для такого красивого мальчика, из самой лучшей, как я понимаю. Недавно завезли просто восхитительный шелк. В такой мантии все волшебницы будут твоими, — подмигнула ведьма.

— Мне что-нибудь более практичное, — с усмешкой поправил ее мальчик. — Не марких цветов, которая легко не порвется и не потеряет форму от каждодневной носки. Две мантии сезонные моего размера, а одну на два больше, и две зимние, теплые, тоже на вырост. Также хотелось бы приобрести перчатки, шапку и два шарфа.

Мадам Малкин немного расстроилась, что не смогла развести мальчика на покупку мантий из шелка или атласа, но на ее лице это не отобразилось.

Она привычно улыбнулась, выбросив посторонние мысли из головы, и приступила к работе.

* * *

Хагрид пил очередной стакан огневиски, налитый барменом за счет заведения. Подобная щедрость обусловлена тем, что Хранитель ключей рассказал Тому, кого ему поручили сопровождать: не какого-то неизвестного магглорожденного, а самого Гарри Поттера. Старые приятели принялись вспоминать прошлое: ужасы войны против Того-Кого-Нельзя-Называть, вечный страх за близких. Победитель и виновник окончания террора тоже не был забыт. Бармен произнес тост за счастливое настоящее и будущее.

Делая очередной глоток халявного алкогольного напитка, лесничего посетила мысль: "Наверное, нельзя было оставлять мальчика одного так долго. Но ведь с ним же ничего плохого не могло произойти, ведь так?".

Гарри — мальчик разумный. Он дождется Хагрида в магазине Мадам Малкин и не отправится бродить по другим магазинам, привлеченный новой метлой или другой блестящей игрушкой.

"Гарри же одиннадцатилетний ребенок. И если вспомнить Джеймса в этом возрасте... — подумал полувеликан, ставя пустой стакан на стол. — О, нет..."

Резко поднявшись и едва не опрокинул стул, Хагрид извинился перед Томом и помчался в сторону магазина одежды.

Полувеликан не рассчитывал, что задержится надолго, но за разговором позабыл о своих обязанностях сопроводителя и то, что хотел купить мороженое для себя и Поттера.

Добежав, Хагрид остановился, пытаясь выровнять дыхание — дверь открылась, выпуская Гарри Поттера с пакетом в руках. Хранитель ключей облегченно выдохнул — все нормально.

* * *

После того, как она купила одежду и встретила Хагрида, они уже вместе отправились в книжный магазин, где приобрели все учебники по списку для первого курса. Ей удалось настоять на покупке "Истории Хогвартса" и еще пары книг по истории, а также нескольких справочников.

Полувеликан пытался отговорить её от покупки, рассказав о шикарной школьной библиотеке, где были все эти книги, и их можно брать совершенно бесплатно. Но ведьма возразила, что хотела бы иметь свой экземпляр Истории, и еще у нее сегодня день рождения, и она могла немного себя побаловать. На что Хагрид слегка смутился и предложил: после того, как они приобретут телескоп, весы и все для зельеварения, зайти в магазин "Торговый центр "Совы" и купить подарок — сову.

Чародейка не стала отказываться и поблагодарила Хранителя ключей за снежно-белую сову. Видя, что ему очень приятна подобная реакция, она добавила энтузиазма, совершенно засмущав полувеликана. После этого, тот сам предложил купить мороженого, пока она будет выбирать себе палочку.

* * *

Проводив своего подопечного к магазину с названием: "Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры", Хагрид проследил, чтобы тот вошел внутрь, а сам пошел за сладким лакомством.

* * *

Прозвенел колокольчик, предупреждая о том, что магазин Гаррика посетил очередной клиент. Олливандер, как обычно, вначале попытался понять, кто пришел к нему. По внешности, если маги были чистокровными или полукровками, с его опытом можно было сказать, к какому роду принадлежит данный представитель. И невербальные чары опознания, конечно, играли не последнюю роль в его образе всезнающего.

Вошедший мальчик выглядел знакомо, однако Гаррик не мог припомнить, кого он ему напоминал.

Понимая, что по внешним признакам он не может отгадать, кто перед ним, Олливандер взмахнул палочкой, имя, а точнее имена, которые показало заклинание, его шокировали: Гарри Поттер/ Sandavira Gram. И, сам не зная того, мастер волшебных палочек совершил роковую ошибку, которая впоследствии уберегла ведьму от разоблачения и изменила всю историю. Гаррик произнес вслух, ледяным тоном:

— Ты не Гарри Поттер. Кто ты и что делаешь в этом теле?

* * *

Волшебница, долго не думая, выдернула палочку из рук пожилого человека. Тот опешил, не рассчитывая на такое действие со стороны Сандавиры, а та, не давая ему возможности опомнится, наслала сонные чары.

Её мысли лихорадочно роились в голове. Что же ей делать? Как он смог узнать, что она не Гарри Поттер? Она же даже пыталась не упоминать своего имени про себя. Сандавира Грэм осталась в том мире... Она знала, что лукавила. Не оставила свое прошлое, магесса даже не могла заставить думать о себе в мужском роде, благо хоть английский язык позволял не беспокоиться о том, что можно оговориться. Но хватит заниматься самоедством, надо действовать.

Сандавира закрыла дверь и опустилась на колени перед лежащим на полу Гарриком, прикасаясь ладонями к его вискам: магия мягким потоком устремилась к сознанию Олливандра.

"Сейчас не тот случай, когда можно сдерживаться", — мелькнула мысль, когда она подумала о своем обещании не лезть первой в головы магов.

Ведьма сосредоточилась на последних воспоминаниях, ага, вот как он узнал, что она не изначальный хозяин тела: чары опознания. Они нечасто встречаются, и не каждый волшебник сможет правильно их сотворить. Но эти чары и не запредельно сложные, просто книги, в которых описывалось их применения, были малодоступными.

Стараясь размеренно дышать и не думать, что у неё мало времени... Ах, если бы ей дали хоть пару часов... Сандавира пыталась отыскать в памяти лежащего мага способ, как сокрыть свое имя, попутно заглатывая интересную информацию. И нашла, слава Двуликой. Да она счастливица, что ей достался такой источник информации, так как способ, которым можно было обмануть любые чары, относился к кровной магии, давно забытого раздела знаний.

В голове мастера волшебных палочек было много знаний, но их он никак не смог бы применить, для этих заклинаний надо обладать колоссальной магической силой. Тот же Темный Лорд наложил на свое имя заклинание табу; на свое новое имя, не данное от рождения, а которое он придумал сам, и, с помощью необходимого для неё ритуала, сделал его истинным.

После этого ритуала любое заклинание и зелье будет показывать, что её зовут Гарри Поттер, и она сама будет чувствовать, что это её имя. Осталось за малым — его провести.

Сандавира, найдя необходимую информацию, начала стирать последние двадцать минут из памяти Гаррика, попутно делая внушение, чтобы он не заострял внимания на временных скачках. Он придет в себя и посчитает, что просто уснул. Завершив работу с сознанием, чародейка переключилась на кровный ритуал.

Став на колени, Сандавира разрезала себе запястье ножом, найденным на столе. Используя свою кровь как краску, она начертила на полу символы, взятые из памяти Олливандера. Закончив с этим, она села в центр своеобразного круга и стала читать заклинание:

— ... Меня зовут Гарри Джеймс Поттер, — прошептала она напоследок, и круг засветился зеленым, что означало, что ритуал проведен правильно.

Сандавира попыталась подняться, но у нее закружилась голова — она потратила слишком много магии за раз, но, стиснув зубы, колдунья переборола себя и произнесла еще одно заклинание, которое стерло все следы творимой волшбы.

* * *

Звук колокольчиков разбудил Гаррика Олливандра. Открыв глаза, он посмотрел на юного посетителя. Поняв, что на глаз не может определить, кто перед ним, мастер произнес невербально чары опознания. Перед ним стоял Гарри Поттер.

"Да, молодой Поттер почти в равной мере унаследовал черты обоих родителей", — подумалось ему.

— Добрый день, — таинственно произнес Гаррик, с радостью заметив, что мистер Поттер подскочил от удивления.

"Однако с круглыми очками и лохматой прической, как у Джеймса, скорее всего, все бы говорили, что Гарри — копия отца. А сейчас наоборот", — мелькнула мысль.

— Здравствуйте, — у мальчика был на редкость приятный голос.

— О, да, — Олливандер покивал головой. — Да, Я так и думал, что скоро увижу вас, Гарри Поттер. — Это был не вопрос, а утверждение. — У вас глаза вашей матери. Кажется, только вчера она была у меня, покупала свою первую палочку. Десять дюймов с четвертью, элегантная, гибкая, сделанная из ивы. Прекрасная палочка для волшебницы...

* * *

Выйдя из магазина Олливандра с волшебной палочкой из остролиста и пера феникса, одиннадцать дюймов в длину (к слову, она оказалась сестрой палочки Темного Лорда), Сандавира, нет, уже Гарри мысленно поблагодарила Двуликую за свою удачу. Простояв минут пять возле магазина, она дождалась появления Хагрида, который с улыбкой нес два здоровенных мороженых. Поравнявшись с Поттером, он передал ванильное с мелкой ореховой крошкой со словами:

— Вот это тебе.

— Спасибо.

— Ты извини, что я так долго, но по пути встретил профессора Снейпа, он зельеварение преподает, и надо было ему отдать то, что Дамблдор... Ой, я не должен был это говорить, — полувеликан закрыл себе рот рукой.

— Ничего, — искренне улыбнулась Гарри.

В прекрасном настроении они дошли до поезда, где Хагрид помог затащить все ее вещи в вагон и отдал билет до Хогвартса. Помахав Хранителю ключей рукой из окна на прощанье, она с наслаждением откинулась на спинку сиденья. Это был долгий и насыщенный день, но продуктивный.

"Хорошо, Хагрид не поднял вопрос про ключ. После того, как я забрала его из лап гоблина, ему было так плохо, что он не обратил на этот произвол внимания", — подумала ведьма, закрывая глаза.

Под монотонный стук колес волшебница задремала.

==========

Глава 6 ==========

Чародейка вернулась в дом на Тисовую только под вечер, после посещения Косого переулка, и отказалась от предложенного Петуньей ужина. Она первым делом поднялась к себе, где принялась раскладывать все купленные вещи у себя в комнате.

Вешая мантии в шкаф, она думала о том, что узнала во время поиска нужного ритуала. Оказывается, одаренные этого мира не умели поглощать души. Настолько привычная для нее способность напрочь отсутствовала у ментально обследованного Гаррика Олливандра; сказать больше, он вообще ни разу не слышал о таком даре. Единственные, кто поглощал душу — дементоры, стражи Азкабана, и то, если сведения были правдивы, для своего пропитания. А может те, кто имел данный дар, просто его прятали? Вполне рабочая гипотеза. Лучше думать так, чем утратить бдительность. Но это было не последнее открытие за сегодняшний день. Второе — волшебные проводники и практически бесконечные возможности, которые они, в теории, дают.

Магия, создаваемая с помощью волшебных палочек, казалась ей удивительной. Ведь даже такой не слишком сильный волшебник, как Гаррик, с помощью проводника мог творить удивительные вещи, почти не уставая. Конечно, в таком методе есть и недостатки: лишись палочки, и твои возможности как мага станут сильно ограниченными, но польза от подобного способа применения магии перевешивала недостатки. К тому же, Гарри не собиралась ограничивать себя только данным методом, никто ей не запрещает комбинировать практики своего мира и этого, однако в будущем надо найти способ, как обезопасить себя от потери проводника.

Расставляя баночки с чернилами на столе, волшебница не переставала поражаться магии этого мира. В сознании Олливандера она нахваталась знаний только по верхам, но и их было достаточно для понимания, насколько продвинулись волшебники этой реальности в применении волшебных палочек. Новичок, только ставший на путь постижения магии, с помощью деревяшки мог творить заклинания, на аналог по действию которых ей требовались десятилетия, чтобы достичь возможности с такой же легкостью добиться подобного эффекта, но без палочки. И это ей, чей талант признавали все, и друзья, и враги. Как же жалко, сейчас отсутствовала возможность поглотить душу Олливандера и получить его дар создания волшебных палочек. Не только из-за того, что контроль над магией мог еще сильнее просесть. Гарри, пока она еще не освоилась в здешней магии и самом мире, опасалась применять к волшебникам эту способность. Ведьма как никогда была близка к разоблачению сегодня, если бы Гаррик просто сдержался и не показал своей осведомленности о ее личности... Она затрудняется даже спрогнозировать, какие были бы последствия для нее. К тому же, ей неведомы способы следствия местных стражей порядка, так что пока мало информации, не стоит совершать необдуманных действий. Может в будущем...

"Ух", — издала звук белоснежная сова, отвлекая Гарри от размышления. Магесса обернулась к клетке, стоящей на подоконнике.

— Тебя кормить надо, да? — спросила Гарри птицу, в ответ послышалась еще одно уханье. Взяв из пакета, лежащего на кровати, лакомство для сов, ведьма положила его в клетку, через прутья. Белоснежная красавица с аппетитом приступила к еде. Посмотрев на эту картину, Гарри тоже почувствовала голод. Она решила отложить все на потом и пойти на кухню перекусить.

* * *

Начало августа выдалось жарким. Первую неделю знойного месяца Гарри посвятила изучению всей доступной ей литературы по магии. Разобраться в материале не составило труда из-за того, что уровень текста учебников, написанных простым языком, явно был рассчитан на детское сознание, в них было много пояснений и примеров. Изучение законодательства тоже не доставило проблем, ну почти не доставило. В четверти были непонятные термины, которые волшебница записала для себя, чтобы в будущем их прояснить, когда у нее будет больше доступа к различной литературе.

Хорошо, что Гарри узнала о запрете на волшебство вне Хогвартса, но там было пояснение: пока она не будет распределена на один из четырех факультетов, он не действует. Это позволило ведьме безнаказанно практиковаться в применении палочковой магии. "Незнание закона не освобождает от ответственности, а вот знание нередко освобождает" — очень верное изречение, которое Гарри услышала по телевизору.

В книгах также нашлась любопытная информация про волшебный банк. Оказывается, они не имели права лгать клиентам, если те прямо задавали вопросы про свою собственность. Но гоблины могли недоговаривать, и лучше им не верить, если дело касалось не финансов владельцев сейфа. В истории было неимоверное количество восстаний этой расы, и любви к волшебникам, а также другим магическим существам, они не испытывали.

Прочитав Историю Хогвартса, она не увидела ни одного упоминания самого способа распределения. Жаль, Гарри не узнала раньше и не смогла спросить Хагрида о четырех факультетах: Слизерин, Гриффиндор, Рейвенкло и Хаффлпафф. Она бы смогла выведать у него, как проходит распределение между ними. Хоть для нее было не принципиальным, куда она попадет: от пребывания на любом факультете она извлечет для себя выгоду.

Гарри за неделю перевела все ингредиенты для зельеварения. Ей этот раздел магии показался очень полезным, когда она прочитала, каких эффектов можно было добиться с их помощью. Самые интересные по программе школы преподаются на старших курсах. Но она решила начать с малого — варила зелья на кухне за первый курс, когда Вернон был на работе, а Дадли играл с друзьями. Гарри небезосновательно считала, что для того, чтобы добиться мастерства в чем-то, надо начинать с основ. А то перескочишь что-то, посчитав не важным, а потом пойдут ошибки, и даже не будешь догадываться, почему они появляются, даже если ты, на свой взгляд, все делаешь правильно. Первые результаты своей практики она тестировала на бродячих животных, потом на бездомных людях, стирая последним память после того, как они становились ненужными ей.

* * *

В середине месяца, когда все письменные издания были изучены, ингредиенты исчерпаны, а все возникшие вопросы записаны, Гарри решила наведаться в Косой переулок за новой информацией и покупкой нескольких вещей, о существовании которых она узнала из книг.

Осветлив заклинанием волосы до цвета Петуньи, тщательно уложив их, ведьма надела прямоугольные очки, делающие ее глаза серо-зелеными. Она взглянула на себя в зеркало. "А ничего так, — подумала Гарри. — не думала, что мне пойдет блондинистый цвет".

Цель ее маскировки заключалось в том, чтобы люди смотрели на нее и тетю и видели мать и сына, из-за цветовой схожести. А если, не дай Двуликая, они встретят Хагрида, то можно пояснить, что так она самовыражалась, ведь это свойственно подросткам, не так ли?

Внимательно исследовав гардероб миссис Дурсль, Гарри остановила свой выбор на длинном платье в пол, голубого цвета: оно великолепно сидело на Петунье, делая ту похожей на волшебницу. По крою платье напоминало мантию и не было ни разу надето. Если судить по воспоминаниям, то из-за этой схожести оно и было куплено, но заброшено. На самом деле миссис Дурсль хотела быть волшебницей в детстве, но, когда ее мечты не осуществились, та сама себе внушила ненависть к магии, но втайне от всех, со стыдом, она читала книги про магов и иногда, как с платьем, покупала себе подобные наряды. Ни разу их не надевая.

Гарри взяла мантию серо-зеленого цвета и аккуратно сложила в рюкзак, решив переодеть ее уже в "Дырявом котле".

Петунья вызвала такси, и через десять минут они с удобством разместились на заднем сидении автомобиля.

Доехав до нужного бара, миссис Дурсль расплатилась с водителем, и они направились ко входу в магическую часть Лондона. Открыв дверь, первая шагнула через порог тетя, а Гарри, играя роль стеснительного ребенка, последовала за ней, старательно прячась за ее спину. Проводив пару не очень заинтересованным взглядом, посетители вернулись к своим занятиям.

Во дворе Гарри надела мантию поверх одежды.

Подойдя к стене, ведьма, ставшая на путь изучения волшебства этого мира, вытащила палочку и, прикасаясь к кирпичам, повторила последовательность, увиденную у Хагрида. Арка приглашающе отворилась. Расправив плечи, они вместе шагнули в проход.

Петунья ностальгически улыбнулась, рассматривая открывшийся вид, даже не догадываясь, что ее измененное отношение к волшебству — заслуга одной чародейки.

Беря за руку тетю, Гарри повела ее в сторону "Гринготтса". Поездка до сейфа почти ничем не отличалась от предыдущей. Петунья дожидалась ее в мраморном холле. Взяв денег, они вышли из банка и пошли к магазину, который продавал сундуки, рюкзаки и сумки. За пятьдесят галеонов Гарри купила себе безразмерный рюкзак, чтобы в него потом складывать все покупки.

Следующей остановкой был книжный, где Гарри пробыла почти три часа, пересматривая и выбирая литературу, которую она потом купила ("Магическое досудебное расследование", "Способы и методы поимки преступников", "Большой справочник юридических понятий", "Судебная экспертиза: теория и практика", "Сравнительный анализ маггловского и магического способа поимки преступников", учебники с второго по седьмой курс, разного рода справочники и многое другое).

Сложив огромную стопку фолиантов в зачарованный рюкзак, они отправились в аптеку, где приобрели большое количество ингредиентов для зелий, пару новых котлов (свой прошлый Гарри испортила). А затем купили еще несколько мантий для ведьмы и Петуньи, но уже не у Мадам Малкин, а в магазине "Твилфитт и Таттинг".

Закончив со всеми обязательными покупками, они посетили кафе-мороженое Флориана Фортескью, где заказали так понравившееся Гарри лакомство. Остаток дня Петунья с племянником провели, гуляя по Косому переулку, изучая его и временами останавливаясь, чтобы приобрести что-то интересное. Домой они вернулись только под вечер.

* * *

Оставшееся время до школы пролетело незаметно. В конце августа, в день отбытия в Хогвартс, пришло письмо из "Гринготтса", прямо на вокзал "Кингс Кросс". Двое прохожих, молодая девушка с парнем, с недоумением посмотрели на нее, когда она взяла письмо из лап птицы. Гарри их проигнорировала и положила его в карман черных брюк, решив прочитать уже в поезде, так как сова прилетела тогда, когда Вернон уже вытаскивал ее чемодан из багажника автомобиля и перекладывал на тележку. Мистер Дурсль отвез тележку на перрон и остановился возле платформ, где на пластиковых табличках были указаны цифра девять и десять.

— Дальше я сам, спасибо, — поблагодарила Гарри.

— Угу, — промямлил Вернон, — ты это там... Короче, ну... Удачи в этой, твоей школе.

— Спасибо, — повторила волшебница и взглянула на часы, которые висели на стене. Они показывали пятнадцать минут одиннадцатого. — Берегите тетю Петунью и Дадли.

* * *

— Ну это... Пока? — мистеру Дурсль было непривычно вежливо прощаться с племянником. Но тот помнил наставления жены и ради нее пытался наладить отношения. С Петуньей и Дадли Гарри попрощался еще в машине.

— Пока, — Поттер в ответ улыбнулся.

Вернон развернулся и пошел обратно к своему автомобилю, стараясь выкинуть из головы этот несколько неловкий момент.

* * *

Оставшись одна, Гарри еще раз выудила воспоминания Петуньи о проходе на платформу девять и три четверти, когда та сопровождала на вокзал свою сестру, уезжавшую учиться в Хогвартс. Оглядела платформы — они. Осталось только пройти сквозь барьер. Подойдя к стене, она прикоснулась к ней рукой — та прошла насквозь. Усмехнувшись, ведьма сделала шаг...

По ту сторону барьера, первое, что бросалось в глаза, после перехода, — поезд алого цвета. На табло светилась надпись "Хогвартс-экспресс. 11.00".

==========

Глава 7 ==========

Невилл проснулся очень рано, за два часа до нужного времени, но больше спать не мог. Нервное возбуждение не давало ему сомкнуть глаз. Юный наследник Лонгботтомов — волшебник, и сегодня он едет в Хогвартс. Невилл не сквиб, как все опасались, ему пришло письмо из школы. Но вдруг там совершили ошибку? И только переступив порог магического учебного заведения, неуверенный в себе мальчик отправится обратно домой. Как же он тогда посмотрит в глаза своей бабушки, первый раз в жизни сказавшей ему, Невиллу, что она им гордится, когда сова принесла приглашение? Пролежав почти час в кровати, мальчик решил спуститься вниз, посидеть в саду. Только там он смог унять обуревавшие его чувства.

Завтрак и сборы прошли для него как во сне. И вот не успел он опомниться, как оказался на платформе девять и три четверти.

Не поднимая глаз, он прошел за руку с бабушкой к полупустому вагону. Но только он хотел забраться внутрь, Невилл спохватился: Тревор пропал.

— Бабушка, я снова потерял жабу, — растерянно сказал наследник Лонгботтомов.

— О, Невилл, — как всегда печально вздохнула Августа, во время таких конфузов. Применив манящие чары, бабушка вернула ему пропажу. Погладив внука по голове, Августа произнесла торжественным тоном:

— Теперь ты у меня уже совсем взрослый, едешь учиться в Хогвартс, как и все наши славные предки. Как и мой сын Фрэнк, как же ты на него похож... — на этих словах к ее глазам подступили слезы, но та быстро взяла себя в руки, и, как будто ничего не произошло, закончила, — не посрами наш род, будь достойным его представителем.

— Угу, — все, что ответил ее внук. На лице Августы появилось то самое выражение, когда Невилл делает что-то не так. Это еще больше понизило настроение приунывшего мальчика.

Августа помогла внуку затащить чемодан в коридор поезда, где они скомкано попрощались. Невилл проводил взглядом свою бабушку и, глядя на ее удаляющуюся спину, осознал, что остался один. Впереди него была неизвестность, которая в равной доле страшила и манила. Собрав все свое мужество, Невилл двинулся к ближайшему купе, постучав, он открыл дверь. Там сидели, судя по их виду, старшекурсники, которые замолкли, когда Лонгботтом зашел внутрь.

— Первокурсник? — спросил молодой человек, с нашивкой эмблемы дома Воронов.

— Да, — неуверенно ответил Невилл.

— Пойди, поищи другое купе.

— Да, конечно, — сгорая со стыда, одиннадцатилетний мальчик почти бегом пошел прочь. Подобное повторилось не раз, пока уже почти отчаявшийся первокурсник не постучал в купе, где сидел всего один черноволосый мальчик, его ровесник.

— Не занято? — задал уже стандартный вопрос Невилл, не надеясь на положительный ответ. Тот отвлекся от чтения, судя по бумаге, официального письма и посмотрел на Лонгботтома. Холодные зеленые глаза бесстрастно рассматривали его, наверное, подмечая его слишком растрепанный вид и лишний вес. Через целую вечность, как показалось Невиллу, его глаза потеплели, и он ему улыбнулся.

— Заходи.

— Правда? — переспросил он, не веря своим ушам.

— Да. Помочь с чемоданом? — улыбка зеленоглазого стала шире.

— Нет, не надо, — быстро забормотал Невилл, втаскивая свои вещи в купе, но потом спохватился, добавил, чтобы его не посчитали невежливым. — Спасибо за предложение, не стоит себя утруждать.

Лонгботтом, после того как пристроил свой чемодан, неуклюже плюхнулся на сиденье, напротив нового знакомого. В купе наступила неловкая, на взгляд Невилла, тишина. Вспомнив правила приличия, он решил представиться, хотя и сомневался, что этому красивому мальчику может быть интересно его имя:

— Меня зовут Невилл Лонгботтом.

— Гарри, — представился тот в ответ. Невилл тактично не спросил фамилию, хоть и хотелось.

— Ты тоже первокурсник? — задал вопрос Лонгботтом, чтобы как-то завязать беседу.

— Да.

Односложный ответ не заставил его сдаться, он принял еще одну попытку разговорить собеседника, затараторив:

— Я чистокровный, меня вырастила бабушка. Но вся моя семья была уверена, что я самый настоящий сквиб. Мой двоюродный дядя Элджи все время пытался застать меня врасплох, чтобы я сотворил какое-нибудь чудо. Он очень хотел, чтобы я оказался волшебником. Так, однажды он подкрался ко мне, когда я стоял на пирсе, и столкнул меня в воду. А я чуть не утонул. В общем, я был самым обычным — до восьми лет. Когда мне было восемь, Элджи зашел к нам на чай, поймал меня и высунул за окно. Я висел там вниз головой, а он держал меня за лодыжки. И тут моя двоюродная тетя Энид предложила ему пирожное, и он случайно разжал руки. Я полетел со второго этажа, но не разбился, — я словно превратился в мячик, отскочил от земли и попрыгал вниз по дорожке. Они все были в восторге, а бабушка даже расплакалась от счастья. Ты бы видел их лица, когда я получил письмо из Хогвартса, — они боялись, что мне его не пришлют, что я не совсем волшебник. Мой двоюродный дядя Элджи на радостях подарил мне жабу... Ой, Тревор!

— Тревор? — спросил Гарри, проявляя интерес.

— Да, он опять потерялся, — грустно сказал Невилл.

— Это, как я понимаю, твоя жаба? — не дожидаясь ответа, Гарри предложил. — Помочь найти?

— Ты мне хочешь помочь? — изумленно вырвалось у хозяина Тревора.

— А почему бы и нет? — вопросом на вопрос ответил Гарри.

— Большое спасибо, — Невилл широко улыбнулся. Может у него сегодня появится друг, с надеждой подумал про себя мальчик. — Сюда бы бабушку, она всегда использует чары для поиска жабы, знаешь, Тревор часто теряется.

— Не скажешь, какие чары она применяла? — полюбопытствовал Гарри.

Невилл вытащил свою волшебную палочку и показал движение:

— Вот с таким движением она произносила слово "Акцио" и добавляла имя жабы. Но для меня эти чары слишком сложны, — закончил он с грустью.

— Правильно? — спросил Гарри, взяв в руку свою палочку и повторив показанное движение.

— Вроде, да, — не слишком уверенно сказал Лонгботтом.

— Открой дверь, — приказным тоном сказал Гарри. — Я попробую призвать твоего питомца.

Невилл послушно выполнил требуемое.

— Акцио, жаба Тревор. — произнес Гарри, взмахнув палочкой. Секунд десять ничего не происходило, и Невилл уже намерился утешить своего нового знакомого, сказав, что это очень сложные чары, как из коридора послышался девичий визг. Жаба с огромной скоростью прилетела в их купе, прямо в руку Гарри.

— Твоя? — спросил юный волшебник, протягивая руку с питомцем.

— Тревор! — радостно воскликнул Невилл. — Огромное спасибо!

— Пожалуйста, — с достоинством ответил Гарри. — Это было несложно...

Не успел он договорить предложение, как в открытое купе зашла девочка с густыми каштановыми волосами, переодетая в школьную форму. Удлиненные передние зубы нарушали пропорции ее лица, делая его менее симпатичным, чем оно было на самом деле.

— Я видела жабу, пролетевшую по коридору, — вместо приветствия, произнесла девочка. — И она залетела сюда. Что это были за чары? В моей семье нет волшебников, я была так ужасно удивлена, когда получила письмо из Хогвартса, — я имею в виду, приятно удивлена, ведь это лучшая школа волшебства в мире. Я прочитала все учебники за первый курс и выучила их наизусть, но там таких заклинаний не было. Чтобы быть лучшей ученицей, я должна знать все. Так что признавайтесь, кто колдовал? — закончила свой монолог командным тоном.

Невилл опешил от такого напора.

— Мисс-Хочу-Быть-Лучшей-Ученицей, кто дал тебе право что-то требовать от нас? — холодно спросил Гарри.

— Я имею право...

Зеленоглазый мальчик ее перебил:

— Можешь не утруждать себя ответом, вопрос был риторический, и все умные люди в этом купе поняли это, не так ли, Невилл?

Лонгботтом кивнул головой, соглашаясь с ним.

— Знаешь, так разговаривать с девочкой невежливо, — сказала она.

— Невежливо заходить, не постучав и не получив разрешения на это. А также требовать что-то от незнакомцев, даже не представившись, — с осуждением произнес Гарри.

— Меня зовут Гермиона Грэйнджер, — наконец-то они узнали, как зовут девочку. — Так что, кто колдовал?

— Гарри, — выдал нового знакомого Невилл.

— По тебе и не скажешь, что ты умеешь так колдовать, — Гермиона, обидевшись на замечание мальчика, говорила нарочно грубо.

— Твое мнение меня не интересует, и здесь тебе не рады, прошу покинуть помещение, — на заявление девочки ответил Гарри.

— Больно вы мне нужны, — Грэйнджер гордо вскинула подбородок и ушла.

* * *

После того, как ушла эта хвастливая девчонка, ведьма перевела взгляд на мальчика. По нему было видно, что тому не очень понравилось ее обращение с Грэйнджер. Но Лонгботтом ничего не сказал самой Гарри, по причине того, что она первая по-хорошему к нему отнеслась. Этим надо воспользоваться, сделать мальчика полностью зависимым от ее мнения. Усмехнувшись про себя, ведьма подумала, что нашла для себя интересный проект.

Гарри слушала Невилла, временами задавая уточняющие вопросы, и понимала, что тот очень одинок и неуверен в себе. С таким надо осторожно работать, но потом, если ей удастся, то вся его верность будет принадлежать только ей.

В течение следующего часа их разговор потревожила продавщица с тележкой сладостей. Гарри купила конфет и шоколадных лягушек, угостив Невилла частью.

Дверь купе в очередной раз открылась, после того как они переоделись в школьную форму. На пороге стоял белобрысый мальчик, которого она мельком видела возле магазина Мадам Малкин, в сопровождении двух крепких ребят.

* * *

Драко Малфой пребывал в состоянии легкого раздражения. Юный чистокровный волшебник ходил по вагонам и искал Гарри Поттера. Причина его поисков заключалась в слухах, которые окружали личность Мальчика-Который-Выжил. Есть теория, что тот пережил смертоносное проклятие потому, что был Темным магом, сильнее Лорда. Люциус охотно в это верил, и, чтобы не упустить возможность оказаться раньше всех возле нового лидера, дал задание своему сыну подружиться с Поттером.

Драко не так давно, когда "Хогвартс-экспресс" уже почти преодолел весь путь до школы, пришла гениальная мысль, как он думал поначалу, найти Гарри до распределения по факультетам и подружиться. Но кто же мог подумать, что обходить все купе поезда так утомительно? Пройдя уже почти половину поезда, Малфой чувствовал себя дураком, так как Поттера еще не нашел, а люди на него уже косились. Открывая очередную дверь, уже не утруждая себя стуком, Драко зашел внутрь — Крэбб и Гойл за ним. В купе находилось два мальчика, уже переодетые в школьную форму, один кареглазый слегка полноватый, а второй худой, черноволосый и зеленоглазый. Второй показался Малфою смутно знакомым, где он его видел? "Хотя, какая разница, — подумал Драко, — все равно, сейчас узнаю".

— Я слышал, в поезде едет Гарри Поттер, — манерно растягивая слова, произнес блондин. — Вы его не видели?

— И кто его ищет? — холодно спросил зеленоглазый, очень внимательно его разглядывая.

— Я, Малфой, Драко Малфой, — только он представился, как по вагонам разнесся громкий голос машиниста:

"Мы подъезжаем к Хогвартсу через пять минут. Пожалуйста, оставьте ваш багаж в поезде, его доставят в школу отдельно".

— Поздравляю, ты его нашел, — сказал черноволосый мальчик, поднимаясь со своего места. На лице кареглазого появилось удивленное выражение, будто тот не знал фамилию того, с кем ехал в купе.

Поезд начал сбавлять скорость.

— Пойдем в коридор, — произнес Гарри Поттер, направляясь на выход, и Драко, сам от себя не ожидая, последовал за ним.

— Кстати, это Невилл Лонгботтом, — представил своего попутчика Поттер и перевел взгляд на двух крепких, которые пошли за ними, — а это...?

— Винсент Крэбб и Грегори Гойл, — назвал имена своих друзей блондин. Драко вспомнил, что Лонгботтомы чистокровные, так что все нормально, можно общаться.

Движение поезда остановилось. В коридоре собралось много волшебников.

"Хорошо, что я послушал Поттера и пошел за ним, — подумал Малфой. — Мы теперь первые у выхода из поезда и не надо давиться в толпе".

Больше не разговаривая, они вышли на маленькую платформу, где отсутствовало освещение. После тепла вагонов, погода казалась особенно холодной. Они простояли пару минут, когда над головой появилась большая лампа.

— Первокурсники! Первокурсники, все сюда! — Раздался голос гиганта, в руках которого и был этот источник света. Диковатого вида гигант улыбался всем собравшимся.

Идя по узкой скользкой дорожке вниз за полувеликаном, Драко старался следить за тем, куда наступает, из опасения упасть. Вокруг было темно и тихо, никто не разговаривал. Вскоре они оказались на берегу озера, с которого открывался обзор на замок. На вид он был, как на картине, увиденной Драко когда тот еще был ребенком, но намного лучше.

На воде находились маленькие лодочки, в которые и начали рассаживаться юные волшебники, по наставлению Хагрида, по четыре. Малфой оказался в лодке с Гарри, Невиллом и Винсентом. Плавно лодки поплыли в сторону замка. Только возле утеса, гигант скомандовал всем пригнуться.

Все наклонили головы, и лодки оказались в зарослях плюща, который скрывал огромную расщелину. Миновав заросли, они попали в темный туннель, который, судя по всему, заканчивался прямо под замком, и вскоре причалили к подземной пристани и высадились на камни.

Первокурсники шли за Хагридом по каменной лестнице, пока не оказались возле дубовой двери замка. Полувеликан трижды постучал в неё, и та распахнулась.

==========

Глава 8 ==========

Из-за плохой видимости Гарри использовала заклинание ночного зрения, воздержавшись от применения Люмоса. Вдруг путешествие почти в кромешном мраке юными волшебниками — традиция, которая что-то символизирует для коренных обитателей этого магического мира? Тьма, окружающая юных учеников, обозначет, например, отсутствие у них знаний. А наличие осветительного прибора лишь у Хагрида — аллюзия на то, что он ведет их к свету, то есть учению. Наколдовав Люмос, Гарри могла нарушить негласный обычай, выставив себя глупо. Так что, глядя на тех же чистокровных, не думавших создовать простенький луч света, она так же посчитала за лучшее воздержаться от привлечения к себе внимания таким способом.

Они зашли в просторный зал, где их уже встречала высокая, строгая на вид женщина в изумрудной мантии. Хагрид передал шефство над первокурсниками ей. Приказав следовать за ней, та представилась, как профессор МакГонагалл. Юные волшебники поднялись по мраморной лестнице за провожатой. Когда профессор привела их в зал поменьше, то толкнула приветственную речь о факультетах и их единстве, из которой чародейка ничего нового не узнала. Сказав, что скоро их ждет распределение, и через несколько минут она вернется, МакГонагалл удалилась.

Дети заволновались, когда кто-то спросил о том, как проходит распределение. Звучали разные теории, одна бредовей другой.

Гарри тоже была интересна данная тема. Жаль, в воспоминаниях Петуньи не оказалось нужных знаний. Перед началом первого курса та поссорилась с Лили, и до Рождества даже не открывала писем от сестры, сжигая их. Позднее тема сортировки по факультетам ни разу не поднималась в разговоре. В голове Олливандера ведьма тогда не догадалась узнать ничего о школе, не о том она думала. Но Гарри склонялась к мысли об испытании или о чём-то подобном, не обязательно магическом, а таком, что покажет характер первокурсников. Не зря же в книге указано, что распределение на факультеты зависит от личности мага, а не силы или способностей.

Внезапное появление призраков Гарри, в отличие от других, встретила почти безразлично. При взгляде на неупокоенные души, ей захотелось есть.

— Идите отсюда, церемония отбора сейчас начнется, — произнес строгий голос, разгоняя призраков.

Профессор МакГонагалл повернулась к первокурсникам и уже им скомандовала:

— А теперь встаньте друг за другом и следуйте за мной!

Выйдя из зала, они пересекли тот, в котором они оказались сразу после входа в замок, и прошли сквозь двустворчатые двери, ведущие в Большой зал.

Гарри читала в "Истории Хогвартса", что потолок зачарован, чтобы напоминать небо, но в реальности оно выглядело намного лучше, чем на страницах учебника. В воздухе над четырьмя столами парили зажженные свечи, создавая неповторимую атмосферу. Ученики школы сидели за сервированными золотой посудой столами, с любопытством глядели на юных волшебников, которых вела профессор МагГонагалл к преподавательскому столу.

Декан Гриффиндора поставила перед шеренгой первокурсников табурет и положила на сиденье остроконечную шляпу, потертую, в заплатках и грязную на вид.

С минуту ничего не происходило, а затем Шляпа шевельнулась и запела:

Может быть, я некрасива на вид,

Но строго меня не судите.

Ведь шляпы умнее меня не найти,

Что вы там ни говорите...

Ведьма задумчиво уставилась на Шляпу — артефакт ментальной направленности.

Песня закончилась, и МагГонагалл стала зачитывать имена первокурсников в алфавитном порядке:

— Аббот, Ханна!

Светловолосая девочка с косичками, чьё личико порозовело от волнения, спотыкаясь, направилась к табурету, надела Шляпу, съехавшую ей на глаза, и села. Через мгновение артефакт выкрикнул:

— ХАФФЛПАФФ!

МагГонагалл сняла с Ханны Шляпу. Волшебники, сидевшие за крайним правым столом, разразились самыми громкими аплодисментами. Счастливая Аббот встала и присоединилась к ним, заняв свободное место. Толстое приведение приветливо помахало ей рукой.

— Боунс, Сьюзен! — называла следующее имя декан Гриффиндора.

Ведьма внимательно наблюдала за Шляпой. Она предположила, что та считывает, судя по скорости распределения, ярко выраженные черты характера, не проникая глубоко в сознание. Но у неё не хватало знаний о возможностях здешних артефактов, а все выводы приходилось основывать на знаниях из её вселенной.

Ведьма спрятала свои истинные мысли и воспоминания глубоко и надёжно под ментальным барьером, а на первый план вынесла придуманные образы из прошлого, надлежащие случаю думы и волнение о распределении. Её выдуманная личность хотела быть лучшей в учебе ради одобрения тёти Петуньи, отличалась любовью к книгам и желанием стать великим волшебником. Ведь дядя Вернон говорил, что нужно иметь амбиции и стремление достичь вершин на избранной стезе... А если Шляпа каким-то невообразимым образом пересечет преграду в разуме, то ментальная матрица изменит увиденные данные, чтобы они соответствовали нужному образу,

а коль не выйдет, то просто их уничтожит. А вдруг и это не сработает, то хотя бы запечатает информацию, чтобы артефакт не смог ничего разгласить или поделиться с кем-то, ежели к нему подключиться какой-то человек с помощью магии разума.

И вот пришла её очередь:

— Поттер, Гарри!

Демонстрируя уверенность, она с достоинством села на табуретку, слыша перешептывания учеников. Едва её головы коснулась Шляпа, как та, чуть коснувшись поддельных мыслей, тут же заорала:

— СЛИЗЕРИН!

Гарри с улыбкой прошла к столу своего нового факультета под гробовое молчание. Столь неоднозначная реакция волшебников не могла поколебать её спокойствия.

* * *

День Северуса Снейпа не задался с самого начала. Ни свет ни заря его разбудил Альбус, с просьбой перепроверить ловушки на третьем этаже, словно этого нельзя было сделать и позже. Не найдя никаких ошибок, декан Слизерина отправился на завтрак, и там ему не повезло. Помона снова завела волынку о том, как он молод и что ему пора бы уже завести детишек. Как будто ему не хватает мелких спиногрызов, которые учатся на его факультете. Вспомнив про то, что сегодня приезжают студенты на учебу, он почувствовал, как его и так не веселое настроение упало еще ниже. А тут, как назло, Минерва заговорила про будущих первокурсников, а в особенности про одного: Гарри Поттера. Век бы его не видел, прости Мерлин.

— Наверно, он вылитый Джеймс, — МакГонагалл проткнула вилкой сосиску. — Как же он был талантлив по моему предмету.

— Или похож на мисс Эванс, — маленький профессор Чар подхватил беседу. — Она была очень одаренной ведьмой.

Лицо Северуса помрачнело, ему не хотелось сейчас обсуждать ни щенка Поттера, ни его погибшую подругу, но профессора, будто издеваясь над ним, дальше развивали эту тему, пока не встрял в разговор Хагрид:

— Гарри на мамку и правда очень похож, — поделился наблюдениями он.

— Неожиданно, — саркастично произнесла Аврора Синистра, профессор Астрономии. — Кто бы мог подумать?

— Мерлином клянусь! — воскликнул лесничий и расплескал чай, взмахивая рукой, для большей убедительности.

Выныривая из воспоминаний, Северус с любопытством, в котором он никогда не признается, рассматривал первокурсников, выстроенных в шеренгу перед преподавательским столом. Один-единственный мальчик не проявлял признаков беспокойства. Бесстрастно рассматривал учеников и преподавателей. Тут их взгляды встретились — это Поттер? Не таким он его представлял. Почему-то в воображении зельевара обязательным атрибутом внешности мальчика являлись очки — они отсутствовали. Прямая спина, надменно поднятая голова...

"Немного похож на Лили", — с неохотой признался он и посмотрел на Малфоя, стоящего по левую руку от Поттера. Блондин пытался спрятать страх перед распределением за маской высокомерия, но на щенка Джеймса он глядел немного иначе, чем на других. Чем тот успел впечатлить Драко? Почему-то вспомнился Люциус, который так же стоял возле Лорда.

Но Невилл Лонгботтом, вылитый Фрэнк, находился справа от национального героя и нарушал образ, возникший в сознании декана.

Шляпа допела песню, и началось распределение: Драко закономерно попал в Слизерин, а Лонгботтом в Гриффиндор. И вот Минерва объявила:

— Поттер, Гарри!

Названный мальчик прошествовал (другое слово, на взгляд Снейпа, было бы неуместно) излишне самоуверенно до табурета. И, к ужасу декана змеиного факультета, Шляпа, едва коснулась черноволосой головы, закричала:

— СЛИЗЕРИН!

Едва заметная улыбка появилась на лице Гарри. Ему никто не хлопал. Поттер, совершенно не растерявшись, с видом короля направился к столу уже своего факультета. Мальчик сел на свободное место, возле Малфоя.

Еще с минуту стояла гробовая тишина, пока не раздались одинокие хлопки: на удивление, они доносились от Эдриана Пьюси. Драко, ожидаемо для Северуса, к нему присоединился. И еще один ученик факультета хитрецов захлопал — староста, а потом еще, пока весь стол не аплодировал новому слизеринцу.

* * *

Последующая сортировка прошла без происшествий. Последним распределили мальчика Блейза Забини. После того, как тот сел за стол Слизерина, слово взял директор:

— Добро пожаловать! — Альбус Дамблдор поднялся со своего трона и широко развел руки. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Все, всем спасибо!

После его слов на золотых тарелках появилась еда — директор сел на место. Чего только не было на столах: и вариации блюд из разных видов мяса, и по-разному приготовленный картофель, и всевозможные салаты и соусы. Голодные ученики принялись раскладывать понравившиеся яства на свои тарелки.

Гарри взяла себе стейк, пюре и салат из овощей. Не спеша пережевывая еду, она слушала Малфоя, который с воодушевлением рассказывал про своего отца Люциуса.

— ... и отец говорит... — появление призрака с выпученными пустыми глазами, вытянутым костлявым лицом и в одеждах, запачканных серебряной кровью, прервало монолог Драко.

* * *

Эдриан Пьюси, чистокровный волшебник, с интересом следил за сегодняшним распределением, выискивая взглядом в толпе первокурсников Гарри Поттера. Сам Эдриан его никогда не видел, но считал, что знаменитый маг должен как-то выделяться из серой массы. И если его выводы верны, то только один мальчик подпадал под этот критерий. Тот стоял прямо, не суетился, со спокойствием наблюдая за сортировкой. Вроде во взгляде не было высокомерия, но смотришь на него и понимаешь, что он выше других. И когда МакГонагалл назвала имя победителя Темного Лорда, Пьюси понял, что был прав. После того, как героя распределили в Слизерин, Эдриан первым начал хлопать.

Сейчас, отрезая кусочек отбивной, волшебник наблюдал за Поттером, и, сказать по правде, не он один, благо у самого Эдриана был прекрасный обзор и, если напрячь слух, можно было расслышать, что тот говорит. Гарри разговаривал с сыном Люциуса, когда к ним подлетел Кровавый Барон.

— Добрый вечер, — первым поздоровался Поттер.

— Здравствуйте, — привидение обозначило легкий поклон. — Добро пожаловать в Слизерин.

После приветствия Кровавый Барон улетел через стену, прочь из Большого зала.

— Кто это был? — поинтересовался Малфой.

— Привидение Слизерина, — ответил национальный герой. — Кровавый Барон.

— Откуда ты знаешь? — спросил блондин.

— В "Истории Хогвартса" есть упоминание призраков всех факультетов, — Гарри отложил вилку и взял салфетку.

— Ясно, а чего это он в крови? — допытывался Малфой.

— Кроваво умер, — с ухмылкой ответил Поттер, и, скорее всего, замечая недовольное лицо Малфоя, добавил. — Никто точно не знает почему.

На столах появился десерт. Дальше Эдриан не слушал, его отвлек Маркус Флинт, и они принялись обсуждать квиддич.

* * *

После того, как исчез десерт с тарелок, профессор Дамблдор снова поднялся со своего трона. Все затихли.

— Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать еще несколько слов. Прежде чем начнется семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом...

Тот перевел взгляд на рыжих близнецов, сидящих за столом Гриффиндора.

— По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует творить чудеса на переменах. А теперь насчет тренировок по квиддичу — они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Хуч. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью. — Выждав минутную паузу, директор произнес веселым тоном. — А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споем школьный гимн!

После того как закончилось это безобразие, по ошибке названое пением, всех отправили спать.

Идя вниз по ступенькам лестницы, вслед за старостой Слизерина Джеммой Фарли, Гарри запоминала дорогу к Большому залу.

Староста остановилась возле стены и произнесла:

— Темные искусства, — и стена отъехала, открывая вход.

Гостиную Слизерина украшали гобелены с изображением героев древности, у стен стояли старинные буфеты из тёмного дерева, волшебные светильники освещали пространство холодным зеленым светом. Гостевые комнаты находились прямо под Чёрным Озером и представляли собой помещения с низким потолком, стульями с тёмно-зелёной обивкой, низкими старыми тёмно-зелёными или чёрными кожаными диванами.

После короткой речи о единстве факультета первокурсников отправили спать. В комнате, обставленной в серебряно-зеленых тонах, куда ее поселили, стояли три большие кровати с балдахином с зеленой шелковой драпировкой. Помещение было рассчитано на троих учеников: Драко Малфоя, Теодора Нотта и Гарри Поттера.

Ванная комната, которой она сразу же и воспользовалась, была выполнена в серебряно-зелёной гамме. Три душевые кабины, три раковины, по бокам каждой из которых находились полочки с индивидуальными гигиеническими принадлежностями, и вешалки с зелеными пушистыми махровыми полотенцами с серебряной вышивкой в форме "S", а так же большое зеркало в пол, гарантировали комфорт для проживающих здесь.

После душа, переодевшись в пижаму, Гарри зашла в комнату — ее соседи уже спали. Волшебница залезла под мягкое одеяло, и, стоило голове коснуться подушки, как она тут же уснула.

==========

Глава 9 ==========

Яркое солнце, еще по-летнему теплое, освещало древний каменный замок. Лучи света игриво отражались от стекол больших окон. Хотелось их распахнуть и любоваться зелеными деревьями, колыхающимися от ветра, бликами солнца на прозрачной глади озера. Вода, ночью казавшаяся мглисто-черной, страшной — при свете дня преобразилась, сверкая синевой. Где-то вдалеке раздалось уханье сов, птицы занимались своими важными делами: чистили перышки, охотились на беспечных мышек, возвращались после долгих или коротких перелетов, с письмами и без них. Природа жила своей жизнью.

Любому обитателю замка, после пробуждения от сна, была доступна возможность любоваться этим захватывающим видом, стоило только открыть окно и посмотреть... Кроме слизеринцев.

Представители змеиного факультета, если кто-то спросит их мнения, не были обделены. Да, они не видели первых лучей солнца, алого рассвета и окрестностей замка с высоты птичьего полета. Но вид, открывающийся их взору, представлял собою более уникальное зрелище: водный мир с его дивными обитателями, рыбками, растениями и, если повезет, то можно увидеть настоящую русалку. Зачарованные окна являлись сами по себе произведением магического искусства.

В гостиной Слизерина вечно царил полумрак, вне зависимости от времени суток, день ли, ночь ли за окном. Теплые лучи солнца никогда не согревали холодных каменных стен, вынуждая учащихся изучать согревающие чары.

Это утро, первый день учебной недели, проходило как и тысячи других подобных до него. Юные волшебники вставали со своих уютных кроватей, ежась от холода, готовясь к предстоящим занятиям.

Гарри стояла напротив большого зеркала полностью обнаженная — Малфой с Ноттом все еще спали в своих кроватях, давая возможность ей побыть наедине с собой. Ее мысли крутились вокруг вчерашней поездки на Хогвартс-Экспрессе. Гарри прекрасно понимала, что была излишне груба с Гермионой Грэйнджер. Да, та была раздражающей, но ее интересовало, откуда взялась злость на эту девчонку? Гарри осознавала, что ничего непоправимого не совершила, и ей будет легко расположить к себе эту выскочку, но откуда взялись эти негативные эмоции?

Пристально разглядывая свое отражение в зеркале: красивую мордашку, худое мальчишеское тело без намека на женственные линии, она понимала, что видит перед собой ответ. Банальная зависть. Ей стало завидно, как бы это смешно ни звучало, что Грэйнджер девочка. До этого она ни разу не общалась с магами — ровесниками этого тела женского пола, вот подсознание и сыграло с ней злую шутку, породив иррациональную зависть и гнев.

Гарри осознавала, как бы она себя ни убеждала и ни оправдывала, она всеми конечностями цепляется за свое прошлое. За свою родину Ервидар, населенную магами — жутким кошмаром любого разумного существа. Где каждый носитель дара мог поглощать души, продлевая свою молодость и жизнь до бесконечности, пока не становился добычей такого же, как он сам. Обычные люди и нелюди воспринимались магами, как источник силы, и только за последнюю сотню лет в мире воцарился хрупкий порядок. Совет из тринадцати магов во главе с председателем фактически правил всем миром. Провозгласив свою независимость, они декларативно признавали это право за другими государствами, но в действительности напрямую вмешивались и корректировали политику любой из держав.

Кто же мог подумать, что ей придется бежать из своего мира? И по чьей вине-то — своей родной дочери. Та в батюшку своего умом пошла, выдала еще тогда Сандавиру членам совета, рассказав, что их Глава балуется запретными знаниями. Они пришли в ужас, и, правду говоря, было от чего. Члены Совета объявили ее вне закона, приговорив к смерти. Вначале все было нормально, маги пытались захватить ее один на один, чтобы поглотить ее душу, и настал закономерный результат — их души она забрала себе. После вести об их смерти, маги Совета объединились, в кои-то веки, и решили общими силами ее убить.

Как бы Гарри ни была сильна, против уже десятерых (двое ушли за грань после встречи с ней) она бы не выстояла. Последний раз ей повезло, колдунья сумела убежать от них, воспользовавшись некоторыми неизвестными им приемами, но в следующий раз у нее не было бы больше этого эффекта неожиданности. И тогда Сандавира решила воспользоваться знаниями, за которые ее преследуют. Полубезумная идея покинуть этот мир пришла в ее голову во время побега, и, понимая, что жизни ей не дадут, приступила к делу. Самым сложным в ритуале являлось то, что ее тело ждала смерть, и убить она должна была себя сама.

Единственными критерии для нового тела являлись: молодость оного, отсутствие смертельных заболеваний и мир, где обитают разумные существа. Такие минимальные требования обусловливались не ее неприхотливостью, а тем, что чем их меньше, тем вероятней Ритуал сработает. И да, был шанс, что она умрет по-настоящему, но так было лучше, остаться непобедимой и не даться в руки тем, кто еще вчера пресмыкался перед ней.

Проведя пальцами по своему новому отражению, Гарри явственно осознала, что необходимо избавиться от проблемы подсознательного непринятия мужского тела. Хватит думать о себе, как о женщине. Нежелание расставаться с прошлой половой принадлежностью мешает новой жизни, не имеет пользы — значит подлежит искоренению. Надо перестать цепляться за женское сознание и провести ментальное воздействие на себя, и она будет мысленно отождествлять себя с мужским полом. А через двадцать один день ей не понадобится даже магия, наступит привыкание, и ее самосознание останется таким навсегда.

Делая глубокий вдох, она переступила через себя, перестраивая свое сознание.

Через двадцать минут полностью одетый из ванной комнаты вышел Гарри. Драко и Теодор еще спали. Решив не будить их, он взял книгу и спустился в гостиную. От былых мыслей не осталось и следа.

* * *

Каждое появление Гарри на публике сопровождалось перешептыванием учеников, благо нашивка с гербом в форме змеи сдерживала его слишком активных фанатов.

В древнем замке сложно ориентироваться. Магические лестницы двигались по определенным дням, ступеньки исчезали, бывало прямо из-под ног, множество дверей открывались только после того, как их вежливо попросишь, а также попадались обманки, за которыми находились голые стены.

Толпы учеников, желая разглядеть знаменитость, активно следовали за Гарри даже на занятиях. Его отдушиной стала библиотека, где строгая надзирательница за храмом знаний выгоняла праздно шастающих студентов. Драко взял на себя обязанность сопровождать знаменитость по всем его маршрутам, Крэбб и Гойл прилагались в комплекте. Поттер их не прогонял, крепкие парни отлично отпугивали слишком назойливых учащихся.

С другим соседом по комнате отношения поначалу складывались не лучшим образом. Теодор — весьма замкнутый мальчик и легко на контакт не шел. Но Гарри начал с малого: интересовался его мнением по разным вопросам, приглашал идти вместе на завтрак; также он узнал интересы Нотта и с помощью этих знаний разговорил Теодора. Тот не заметил, как сам начал искать компании Поттера.

Гарри приложил усилия для налаживания контактов с соседями из-за нежелания проживать под одной крышей с враждебно настроенными мальчиками. Дети злопамятны, и ему бы не хотелось натыкаться на мелкие пакости. К тому же такое поведение Поттеру ничего не стоило, так почему бы и не сделать из потенциальных врагов друзей?

Уроки астрономии проходили каждую среду в полночь, где они записывали названия звезд и движения планет, разглядывая их в телескопе. Довольно важный предмет, которому надо посвятить приличное количество времени, если заниматься самообучением. К тому же можно перепутать одну звезду с другой или неправильно понять какое-то явление. Так что практические задания очень важная часть обучения. Все эти знания пригодятся во время варки некоторых видов зелий, а обычные можно улучшить, просто готовя их в определенный день, под звездой, которая усилит эффект необходимого результата. Например, яд, сваренный в период, когда Марс ближе всего к Земле, усилится, и обычное противоядие на него не подействует; любовные зелья лучше варить под Венерой... И еще множество других примеров. В ритуалистике очень важно учитывать движение планет, есть даже такие ритуалы, где рисунок меняется в зависимости от построения звездных светил на небе. В артефакторике эти знания лишними не будут.

Травология проходила трижды в неделю, и на занятиях профессор Спраут делала упор на практику. Этот предмет давал лучшее понимание свойств растений и грибов, что позволяло, в свою очередь, более продуктивно работать на зельеварении. Зная в каких условиях произрастает тот или иной ингредиент и как лучше добиться нужной кондиции, чтобы из него можно было что-то сварить, а также в каком состоянии (сушеном, свежем...) он будет более эффективным.

Профессор Бинс, призрак, монотонно рассказывал Историю, но если приноровиться слушать его голос без интонации и пауз, то можно узнать много интересной информации, которую Гарри не находил ни в одной книге. Про пользу Астрономии для зельеварения, ритуалистики, артефакторики и даже травологии Поттер узнал именно из уроков Истории.

На Чарах профессор Флитвик преподавал им заклинания, а в будущем их обучат проклятиям и контрпроклятиям, когда они войдут в более сознательный возраст.

Трансфигурацию — преобразование одного предмета в другой — у них вел декан Гриффиндора. Эта дисциплина помогала тренировать точность воздействий волшебной палочкой и воображение, что в свою очередь благотворно влияло и на создание заклинаний и проклятий. Высшей формой этой науки было человеческое преобразование.

Защита от темных искусств являлась комплексной дисциплиной, состоящей из всех вышеперечисленных предметов. Только здесь оттачивались навыки, изученные на других предметах, в целях самообороны. Также немало внимания уделялось защите от разных магических существ, более подробно изучаемых на Уходе за ними, на который можно записаться после третьего курса, как на обязательный предмет или факультатив. Профессор Квирелл, преподавая Защиту, больше задавал домашние задания, чем что-то сам рассказывал. Но Гарри не печалился: преуспевая в других дисциплинах, читая дополнительную литературу и имея креативное мышление, он не боялся завалить этот предмет.

За всеми хлопотами Гарри не забыл про Невилла. Поттер видел, что тот был парией на своем факультете, с ним никто не общался, другие дети также не спешили заводить с ним дружбу, а сам Лонгботтом был слишком нерешительным, чтобы познакомиться самому. Маг дал возможность тому прочувствовать эту атмосферу всеобщего неприятия, осознать одиночество, прежде чем снова появиться в жизни Невилла. Перед началом первого урока зельеварения, совместного с гриффиндорцами, Гарри подошел к нему, стоящему в стороне от своих. Момент выбран был не случайно, зная негативное отношение к Слизерину со стороны Гриффиндора, их дружеская беседа на глазах учеников дома Годрика еще больше ополчит тех против Лонгботтома. Что, в свою очередь, приведет того прямо в сети Гарри, делая еще более благодарным за внимание, которое Поттер собирается ему уделять.

* * *

Невилл, сидя за столом Гриффиндора, с грустью наблюдал, как его робкая надежда на обретение дружбы с Поттером разбивается, когда Шляпа прокричала: "Слизерин", и тот сел возле блондина. Но на следующий день за завтраком, Гарри с улыбкой кивнул ему, приветствовал. Но ему не хватило смелости подойти к нему, когда тот был в окружении слизеринцев.

На своем факультете Лонгботтому были не рады, и близнецы Уизли зло подшутили над первокурсником на второй день пребывания в школе, заставляя того издавать звуки, похожие на выпускание газов, каждый раз, когда тот садился, вызывая смех всего Гриффиндора. На третий день дверь спальни заперли, и он спал в гостиной. А на четвертый... Впрочем, не важно. Ежедневные встречи на завтраке с Гарри и его улыбка давали надежду Невиллу, что он в этом мире еще кому-то нужен.

В пятницу гриффиндорцы спускались в подземелья на урок зельеварения. Тут было значительно холоднее, чем в других частях замка. Юные львы оказались возле дверей в аудиторию первыми, и через пару минут подошли слизеринцы.

Гарри Поттер казался королем в окружении свиты, разговаривая с представителями своего факультета. И вот, Поттер увидел Невилла и направился к нему с улыбкой:

— Привет, Невилл.

— Привет, — ответил Лонгботтом, гриффиндорцы недовольно взглянули на них.

— Как дела? Освоился уже на своем факультете? — доброжелательно поинтересовался слизеринец.

— Да, освоился, у меня всё отлично. — соврал он, не желая рассказывать про свои злоключения. — Как вижу, у тебя даже спрашивать не надо, как устроился?

Невилл махнул рукой в сторону учеников, которые терпеливо дожидались, пока Гарри не договорит с ним.

— Ты прав, — усмехнулся Поттер. — Готов к зельеварению?

— Не очень, — правдиво ответил Лонгботтом. — Надеюсь, сегодня нас спрашивать не будут.

Дверь аудитории открылась, ученики стали заходить внутрь.

— Мы сегодня собираемся после занятий на пикник, — произнес Гарри, проходя сквозь дверной проем. — Присоединишься?

— А можно? — помимо воли вырвалось у него, но, спохватившись, он добавил. — То есть, слизеринцы не будут против?

— Нет, — улыбнулся Поттер. — Ты же будешь со мной, не так ли?

— Тогда с удовольствием, — первый раз за всю неделю искренне улыбнулся Лонгботтом.

— Пойду к своим, удачи, — и Гарри направился к слизеринцам, сев на пустое место, явно занятое для него, между Ноттом и Малфоем на третьем ряду.

В аудиторию вошел профессор Снейп, и все разговоры стихли. Тот первым делом открыл журнал и стал знакомиться с учениками. На фамилии Поттер профессор сделал паузу, будто что-то хотел сказать, но через мгновение продолжил читать список дальше.

— Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал свою речь Снейп, после переклички, внимательно глядя на учеников своими черными холодными глазами. — Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки. Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства... могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.

В помещении стояла абсолютная тишина, все, как зачарованные, слушали негромкий голос профессора.

— Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни? — неожиданно спросил Снейп. — Кто ответит?

Гермиона Грэйнджер тянула руку вверх, с трудом удерживаясь от того, чтобы не вскочить с места.

— Никто? — Профессор обвел взглядом класс, игнорируя Гермиону. Не спеша, Гарри поднял руку. Во взгляде Снейпа промелькнуло удивление, но тут же пропало. — Поттер, отвечайте.

— Из корня асфоделя и полыни приготавливают усыпляющее зелье, настолько сильное, что его называют напитком живой смерти, — перед тем как ответить, Гарри поднялся.

— Правильно, — взглянул на Поттера так, как будто сомневался, что правильно все расслышал. — Давайте попробуем еще раз. Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать?

— В моей аптечке. Но если надо будет добыть его, то в желудке козы, — Поттер с усмешкой добавил. — У человека тоже может образоваться безоаровый камень, но довольно редко. Обычно он появляется в желудке у длинноволосых, которые кусают свои волосы, как сейчас Грэйнджер.

Слизеринцы, да и часть гриффиндорцев, рассмеялись, явно недолюбливая выскочку. Гермиона вспыхнула и вскочила со стула, явно готовясь разразится тирадой.

— Сядьте! — рявкнул Снейп, повернувшись к Гермионе. — Вы явно читали учебник, Поттер. Тогда еще один вопрос: в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха?

— В названии, растение более известно как аконит.

— Пятнадцать баллов Слизерину. Садитесь, Поттер, — профессор обвел взглядом учеников. — Все записывайте то, что сказал мистер Поттер!

Дальше продолжали сбываться худшие опасения Невилла, им задали варить зелье от фурункулов в первый же день. Ему в пару поставили Симуса Финигана. Пытаясь следовать рецепту, он не обращал внимание на то, что делают или говорят окружающие, его ладони вспотели. Невилл понимал, что кинул что-то не то, когда цвет варева стал не таким, как описывали в учебнике. Пытаясь исправить положение, из-за волнения, стал закидывать все подряд, осознавая, что все равно зелье испорчено. С громким шипением из котла поднялся ядовито-зеленый дым. Его содержимое расплавило котел, и все, к чему оно прикасалось, плавилось. Ученики залезли на парты, чтобы им не разъело обувь. Большая часть расплескалась на Невилла, на его руках и ногах появились красные волдыри. Лонгботтом застонал от боли.

— Идиот! — прорычал Снейп, одним движением ладони сметая в угол пролившееся зелье. — Как я понимаю, прежде чем снять котел с огня, вы добавили в зелье иглы дикобраза?

Невилл вместо ответа сморщился и заплакал от обиды и боли — теперь и нос его был усыпан красными волдырями.

— Отведите его в больничное крыло, — скривившись, произнес Снейп, обращаясь к Симусу. Тот подошел к Невиллу и помог выйти из класса. Лонгботтом не помнил, как добрался до больничного крыла, у него все ужасно болело. Когда колдомедик обработала ожоги, и он лег в кровать, в его голове промелькнула мысль, прежде чем уснуть: "Как жаль, что я не смогу побывать на пикнике. Надеюсь, Гарри пригласит меня еще раз".

==========

Глава 10 ==========

После происшествия с Логботтомом на зельеварении, остальная часть урока прошла без накладок, но данный пример наглядно продемонстрировал первокурсникам опасность неправильного приготовления зелий, и запрет на их варку вне уроков обрел смысл. Правда, не все оказались настолько понятливыми, были и индивидуумы, которые даже и не задумывались о таких вещах.

Выходя из аудитории, Гарри в компании слизеринцев поднимался вверх по лестнице.

— Ну и придурок этот Лонгботтом, это же надо умудриться расплавить котел при варке простейшего лечебного зелья на первом же занятии, — Драко с энтузиазмом радовался неудаче представителя враждующего факультета. — Не понимаю, Поттер, зачем ты с ним возишься?

— Драко, — почти ласковым тоном произнес Гарри, пристально взглянув на блондина. — Это только мое дело, он мне нужен и причины этого никого не касаются. Невилл под моим покровительством и для тебя этого должно быть достаточно.

Вроде и ничего такого сказано не было, но на секунду Малфой почувствовал страх.

— Ясно, — и добавил, после паузы. — Но всё равно, не понимаю...

— А тебе ничего понимать и не надо, Малфой, — подал голос Нотт, он недолюбливал блондина, считая того избалованным папенькиным сынком, и не понимал, чего Поттер с ним дружит, но ради своего единственного друга терпел его и даже старался быть вежливым. — Раз Гарри сказал, что ему нужен Лонгботтом, мы не должны его допытывать.

— Ладно, — Драко увидел, что он в меньшинстве, решил перевести тему. — А где мы возьмем еду для пикника?

— На кухне, — усмехнулся Поттер, — Где же еще?

— Откуда ты знаешь где кухня? — спросил Теодор. — Это не общеизвестные знания.

— Источники знать надо, — поворачивая в сторону вестибюля, ответил Гарри.

— Ну, так не честно, — ныл блондин, идя следом. — Что у тебя за источники?

— Случайно услышал разговор старшекурсников, — сжалился над ними Поттер.

— Так и случайно? — усомнился Малфой.

— Совершенно, — произнес Гарри, останавливаясь возле картины с нарисованными фруктами. — Я же не виноват, что те за столько лет обучения так и не научились ставить чары приватности?

— И правда, — хмыкнул Драко. — Как я мог в тебе усомниться?

Гарри протянул руку к картине и пощекотал нарисованную на ней зеленую грушу — та, захихикав, превратилась в ручку. Поттер открыл дверь и вместе со своими спутниками зашел внутрь.

Кухня Хогвартса по размеру не уступала Большому залу. Возле печи, в дальнем конце помещения, и четырех столов, похожих на те, что стояли в вышеупомянутом зале, заваленных различными кастрюлями и сковородками, суетились маленькие существа: лысые, с большими глазами в форме блюдца и огромными ушами, похожими на крылья летучих мышей, — домовые эльфы.

— Мистер Гарри Поттер, сэр! — к ним подбежал домовой эльф. — Что Динки может сделать для сэра Гарри Поттера?

— Ты уже бывал на кухне без нас? — спросил Малфой.

— Да, когда проверял, можно ли вообще что-то брать с кухни, — честно ответил Гарри. И уже обратился к Динки. — Можешь собрать корзинку для пикника: бутерброды с мясом, фрукты, шоколадные эклеры, чай и чашки?

— Будет сделано сию же минуту, Гарри Поттер, сэр, — и существо умчалось собирать требуемое.

— Я надеюсь, мне не надо объяснять, почему следует держать в тайне расположение кухни? — спросил Гарри, зная, что тайны объединяют, даже такие незначительные.

— Мы не гриффиндорцы, — фыркнул Драко. — Всё прекрасно понимаем.

Теодор кивнул, соглашаясь со словами блондина. Крэбб и Гойл промычали что-то одобрительное.

Не прошло и минуты, как эльф принес большую плетеную корзину коричневого цвета:

— Вот, Гарри Поттер, сэр, всё что вы просили.

— Спасибо, Динки, — поблагодарил Гарри и обернулся к доселе молчащим Крэббу и Гойлу. — Винс, Грег, возьмите корзину. — Те послушно выполнили приказ.

— До свидания, — попрощался один лишь Поттер и мальчики пошли на выход.

* * *

— Надо сделать это традицией, — возвращаясь в замок, произнес Драко. — Устраивать пикники каждую пятницу... Или субботу.

— Угу, — согласился Винсент. — На воздухе и аппетит лучше.

— Как будто ты на него когда-то жаловался, — беззлобно подколол Теодор, ему тоже понравилось так проводить время.

— Вот не надо! У меня растущий организм, — запротестовал Крэбб.

— Конечно-конечно, — покладисто согласился Нотт.

Весело переговариваясь, мальчики зашли в Холл замка.

— Ты куда? — спросил Драко у Гарри, видя, что тот направился вверх по лестнице, а не вниз, в подземелья.

— Проведаю Невилла, пойдете со мной? — остановившись, спросил Поттер.

— Ясно, — произнес Малфой. — Не пойду, ты же знаешь мое отношение к Лонгботтому.

— А я с тобой, — произнес Тео.

— Я передумал, — после слов Нотта, сказал Драко. — Может и увижу в нем то, что заметил ты, Гарри.

— Крэбб, Гойл, занесите корзину на кухню, — те, кому были адресованы слова Поттера, синхронно кивнули.

Прежде чем Винсент с Грегори ушли выполнять свое поручение, Гарри вытащил из корзины два не съеденных шоколадных эклера, завернутых в салфетки.

— Всё, теперь можете идти, — сказал Поттер.

Три слизеринца направились в сторону больничного крыла. Но сегодня им не удалось повидать Невилла. Мадам Помфри запретила будить больного, но немного смягчилась, когда мальчики поведали ей, что принесли сладости для Лонгботтома. Медсестра пообещала лично передать мальчику угощение.

Вернувшись в гостиную своего факультета, они узнали от взбудораженных первокурсников о предстоящих уроках полета на метле.

Следующие дни сокурсники Гарри вели себя как помешанные. Отовсюду слышались истории, одна нереальнее другой, про предыдущий опыт полетов, от магов, выросших в волшебной среде. Особенно старался Драко, рассказывая любому, желающему его послушать, о своем мастерстве в управлении метлой.

Самый мелкий из мальчишек Уизли, Рон, рассказывал небылицы про свое почти столкновение с дельтапланом, когда тот позаимствовал метлу своего старшего брата Чарли.

Грэйнджер надоедала львам с лекциями, делясь информацией, прочитанной ею в книге "История квиддича". Что еще больше отталкивало от нее детей. Только Невилл внимательно слушал Гермиону, и Гарри решил исправить это, по его мнению, безобразие. Во вторник, когда совы принесли почту, Поттер со своей компанией подошел к столу Гриффиндора.

— Это напоминалка! — услышали они голос Невилла, держащего в руке шар, заполненный белым дымом. — Бабушка знает, что я постоянно обо всем забываю, а этот шар подсказывает, что ты что-то забыл сделать. Вот смотрите — надо взять его в руку, крепко сжать и, если он покраснеет... — после этих слов, шар приобрел сказанный цвет.

Малфой хотел выхватить шар, но Гарри вовремя перехватил его руку.

— Не надо, — видя растерянность на лице Драко, пояснил, шепотом, чтобы только блондин слышал. — МакГонагалл идет сюда, еще не так всё поймет...

— Спасибо, — поблагодарил Малфой, он немного побаивался строгого декана львов.

— Привет, Невилл, — поздоровался Поттер.

— Привет, — у Лонгботтома явно поднялось настроение при виде ребят. — Спасибо за пирожные.

— Не за что, — произнес Гарри. — Жаль, тебя с нами не было.

— Мне тоже, — грустно сказал Невилл. Гриффиндорцы внимательно слушали беседу представителей разных факультетов.

— Я слышал, вы обсуждали полеты, — сказал Малфой то, на что Гарри рассчитывал, переведя взгляд с Лонгботтома на Грэйнджер. — И кто-то решил, что по книгам можно научиться летать?

— Зато я буду готова ко всем неожиданностям, — произнесла Гермиона, поняв, что вопрос адресован ей.

— Конечно, — согласился блондин. — Когда ты свалишься с метлы, то будешь к этому готова.

Гермиона покраснела, Драко явно попал в точку, та боялась упасть. А Невилл побледнел, уже рисуя у себя в голове, как он падает с большой высоты вниз. Эта реакция и нужна была Гарри, чтобы уже сказать свою реплику:

— Невилл, а ты летал дома?

— Нет, — с унынием ответил мальчик. — Бабушка запрещала мне садиться на метлу. Боюсь, это я упаду, а не Гермиона.

— Не бойся, если что случится, я помогу, — подбодрил Гарри.

— Ему не нужна твоя помощь, — встрял самый младший мальчик из Уизли, Рон. — И Гермиона будет прекрасно летать.

Грэйнджер явно не ожидала поддержки от рыжего, робко улыбнулась ему.

— Естественно, — протянул Малфой. — Ни разу не держа даже метлы в руках...

Профессор МакГонагалл не дала закончить блондину фразу, перебив своим появлением.

— Скоро начнутся занятия, — строгим голосом сказала она. — Поторопитесь.

— Доброе утро, профессор МакГонагалл, — поприветствовал ее Поттер. — Спасибо, что напомнили. Пойдем, ребята, а то опоздаем.

Последнее предложение было адресовано Драко и Тео, который не принимал участие в беседе. Крэбб с Гойлом полчаса назад пошли в гостиную, забрать их вещи.

— До скорого, — обратился к Невиллу Гарри, и слизеринцы направились на травологию.

* * *

В три часа тридцать пять минут начинался долгожданный многими первокурсниками урок. Слизеринцы направились к полю для квиддича за тридцать минут до начала, желая провести побольше времени вне каменных стен. Погода стояла прекрасная, ярко светило солнце, дул теплый ветер, колыша траву. Представители зелено-серебряного факультета пришли первыми на площадку, где должно пройти занятие.

Невилл, идя следом за Роном, переживал о предстоящем полете. Информация, которой поделилась Гермиона, не помогала обрести душевное равновесие, но слова Гарри на завтраке его взбодрили, хоть он не понимал, как тот сможет ему помочь. Но всё равно, его забота была приятна. На площади, куда пришли гриффиндорцы, уже находились ученики из Слизерина.

На земле, в ряд, лежали метлы, по количеству соответствуя первокурсникам, плюс одна для преподавателя. Мадам Хуч появилась ровно в назначенное время. Преподаватель полетов была высокой женщиной, ростом не уступающей мужчинам. Ее короткие волосы топорщились в разные стороны, а желтые, словно орлиные, глаза цепко осмотрели собравшихся детей.

— Ну и чего вы ждете?! — рявкнула она. — Каждый встает напротив метлы — давайте, пошевеливайтесь.

Крик мадам напугал Невилла, заставив и так нервного мальчика еще сильнее заволноваться. Лонгботтом подошел к сказанному предмету, как и другие первокурсники.

— Вытяните правую руку над метлой! — скомандовала преподаватель полетов, встав перед ними. — И скажите: "Вверх!"

— Вверх, — произнес Невилл дрожащим голосом, но метла не сдвинулась с места. Лишь после пятого повторения метла запрыгнула ему в руку.

Мадам Хуч на собственном примере показала, как садиться на метлу, а потом обходила первокурсников и проверяла, правильно ли они сидят.

— Но я летаю не первый год! — словно сквозь пелену до сознания Лонгботтома дошли слова Малфоя, сказанные им на замечания преподавателя, что тот не так сидит на метле.

— А теперь, когда я дуну в свой свисток, вы с силой оттолкнетесь от земли, — произнесла мадам Хуч — Крепко держите метлу, старайтесь, чтобы она была в ровном положении, поднимитесь на метр-полтора, а затем опускайтесь — для этого надо слегка наклониться вперед. Итак, по моему свистку— три, два...

Невилл стремительно взлетел вверх раньше свистка, сам не понимая почему. Метла летела выше и выше, набрав приличную скорость, снизу раздался голос мадам Хуч:

— Вернись, мальчик!

Скорость все увеличивалась, и мальчик с ужасом осознал, что соскальзывает с метлы и падает вниз.

— Арресто моментум, — с земли послышался голос Гарри.

Невилл плавно опустился вниз. К нему подбежала Мадам Хуч:

— Все в порядке, парень? — преподаватель полетов помогла встать мальчику.

— Не знаю, — ответил ошеломленный Лонгботтом.

— В порядке, — сама себе ответила Хуч. — Отделался испугом, посиди пока вон там, под деревом.

И преподаватель помогла все еще не пришедшему в себя Невиллу дойти до нужного места.

— Отличная реакция, Поттер, — произнесла мадам Хуч. — Тридцать баллов Слизерину.

Первокурсники с нашивкой змеи захлопали в ладоши, наперебой произнося:

— Молодец, Поттер.

— Что это за заклинание было?

— Отлично, Гарри.

— Никто с Гриффиндора даже не пошевелился.

— Да они герои только на словах.

— Тихо! — рявкнула Хуч. Все тут же замолчали, и она более спокойным тоном сказала: — продолжим занятия.

Остаток урока прошел без происшествий.

==========

Глава 11 ==========

На следующий день во время завтрака между учениками разных факультетов состоялась размолвка. Но Слизерин в этот раз не являлся участником конфликта, а эта нетипичная конфронтация для представителей Хаффлпаффа и Гриффиндора произошла между Эрни Макмилланом и Роном Уизли.

А началось всё так: Эрни обсуждал с Захарией Смитом произошедшее на уроке полетов. Во время того, как Макмиллан сказал, что Поттер повел себя благородней гриффиндорцев, позади него проходил Рон Уизли.

— Поттер, Поттер, везде один Поттер, — пробурчал под нос Уизли, услышав последние слова Макмиллана, и уже громко обратился к Эрни. — У вашего благородного Поттера лучшие друзья Малфой и Нотт, а с подобной компанией от него ничего хорошего ждать не следует. И я уверен, мадам Хуч сама прекрасно могла справиться с ситуацией, если бы не вмешался этот герой. Просто он решил выпендриться.

— Какие бы мотивы им ни двигали, это не отменяет того, что Гарри спас Невилла, — вмешался Смит.

— И Малфой не так уж плох, как ты о нем говоришь, — произнес Макмиллан. — А Теодор вообще ни разу никого не оскорбил...

— Ах, ну да, как же я мог забыть, вы же все чистокровные из старых семей, стоите друг за дружкой горой, — перебил его рыжий. — Может твои родители еще и Пожирателями были, а?

— Не смей трогать моих родителей! — почти прокричал Эрни, но спохватился, увидев, что на них стали оглядываться, сделав глубокий вдох, он произнес холодным тоном. — Магическая дуэль! Моим секундантом будет Захария. Или ты испугался и, кроме как оскорблять, ничего не умеешь?

— Хорошо, раз так, то моим секундантом будет Финиган, — Рон кивнул в сторону немного обескураженного Симуса, который слушал весь их разговор, но даже не ожидал такого поворота событий.

— Где и когда? — спросил Макмиллан.

— В полночь, в комнате, где хранятся трофеи, — назвал время и место Уизли.

— Хорошо. А теперь будьте так любезны, покиньте наше общество, — Эрни адресовал свои слова рыжему и Финигану, явно кому-то подражая.

Когда гриффиндорцы немного отошли, Симус недовольно спросил:

— Рон, ты куда меня втянул?! А, ладно, можешь не отвечать. Лучше скажи, какие теперь у меня обязанности, как твоего секунданта?

— Отнести домой мое тело, если я умру на дуэли.

— И ты собрался биться на смерть, рехнулся что ли?

— Да от тебя на самом деле, ничего кроме присутствия и не требуется, мы же не взрослые, и мало что знаем, большого урона друг другу не нанесем, — здраво рассудил Уизли.

— Ладно, — смирился Симус. — Но чего ты вообще полез разбираться с Макмилланом?

— Да надоело, что все вокруг только о Поттере и говорят: "Какой он умный, не то что та зануда Грэйнджер", "Он настоящий герой, спас того...Как его", "Ах, какие у него глаза", — писклявым голосом сказал Рон, явно кого-то пародируя.

— Ну да, — со смешком согласился Финиган. — И еще вот...

— Извините... — голос Гермионы перебил мальчика.

— Можно здесь поесть спокойно? — многозначительно произнес Рон, демонстративно садясь за стол и беря в руку вилку.

— Я случайно услышала, о чем вы тут говорили с Макмилланом...

— Бьюсь об заклад, что не случайно, — вставил Рон.

— ...И хочу вам сказать, что вы не имеете права бродить ночью по школе. Если вас поймают, Гриффиндор потеряет баллы, а вас обязательно поймают, не сомневайтесь. И если хотите знать, то, что вы собираетесь сделать, наплевав на факультет, — это чистой воды эгоизм.

— Если хочешь знать, это вовсе не твое дело, — произнес Симус.

— До свидания, — закончил разговор Рон.

* * *

Утром следующего дня Аргус Филч ходил невероятно довольный, и причина его приподнятого настроения заключалась в пойманных на нарушении правил первокурсниках Хаффлпаффа и Гриффиндора. Те решили устроить несанкционированную дуэль, а потом пытались сбежать от завхоза, и у них почти получилось, но его любимица Миссис Норрис поймала злоумышленников. Результатом их ночных похождений являлись снятые двести баллов с львиного факультета и сто с барсуков. Однокурсники провинившихся неодобрительно поглядывали на тех, а некоторые прямо говорили, что если они потеряют еще баллов, то устроят им веселую жизнь в школе. А Перси Уизли прилюдно отчитал виноватых гриффиндорцев, высказав свое неодобрение, и, что еще хуже, по мнению Рона, написал их матери. Ответ от матриарха рыжего семейства пришел быстро, в виде громовещателя, который поведал всем о ночном приключении юных нарушителей правил.

Гермиона, несмотря на потерю баллов, немного злорадно посматривала на мальчиков, и при каждом удобном случае повторяла: "а я же говорила", что неимоверно бесило и так расстроенных первокурсников.

Невилл, который принял участие в этой авантюре, и по чьей вине было снято пятьдесят баллов, еще сильнее настроил против себя факультет Гриффиндора, хотя, казалось, куда уж больше. Лонгботтом в подробностях рассказал Гарри про ночную дуэль, превратившуюся из-за незнания самими дуэлянтами заклинаний, пригодных для магического поединка, в обыкновенный мордобой. Сам он оказался в их компании по причине своей забывчивости. Невилл сидел за портретом Полной Дамы, пытаясь вспомнить пароль, когда нарушители вышли из гостиной. И, как сам Лонгботтом со смущением признался, ему хотелось посмотреть на дуэль, вот и увязался за Роном, Симусом и Грэйнджер (та пыталась на протяжении всего пути заставить их верґнуться обратно и говорила о том, как нехорошо нарушать правила).

Пародию на дуэль прервала кошка Филча — дерущиеся и их сопровождение кинулись наутек. Убегающие первокурсники случайно, из-за движущейся лестницы, забежали на третий этаж и ничего лучше не придумали, кроме как открыть первую попавшуюся дверь, за которой оказался монстр — огромный трехголовый пес. С криком они выбежали оттуда, а на выходе их уже поджидала Миссис Норрис, а потом появился и сам Филч. Завхоз отвел провинившихся к Макгонагалл, и та сняла по пятьдесят баллов с каждого. Только позже, уже сидя в гостиной, дети осознали, то есть Гермиона сказала, что пес что-то охранял.

Гарри прекрасно понимал, что Уизли пристал к хаффлпаффцам из-за него, и для того, чтобы сместить акценты, он решил поговорить с ними. Ему не хотелось пускать ситуацию на самотек, а то те еще могли додуматься обвинить Поттера в плохом к себе отношении на факультете, чего допускать категорически не стоило.

* * *

Так, после памятной "дуэли", во время обеда, Гарри подошел к Эрни Макмиллану, сидевшему возле Смита.

— Привет, Макмиллан, Смит. Это правда, то что говорят люди? — спросил Поттер и, видя непонимание на лицах мальчиков, громким голосом пояснил: — Говорят, твоя дуэль с Роном Уизли состоялась по причине оскорбления им твоих родителей?

— Да, всё верно, — ответил Эрни. Их достаточно громкий разговор привлек внимание всего зала. Главные сплетники Хогвартса навострили уши, почуяв интересные новости. За столом Хаффлпаффа некоторые даже отложили приборы и с любопытством смотрели на слизеринца и двух барсуков.

— Ты молодец, — похвалил его Гарри. — Конечно, нарушать правила не стоило, но если бы моих родителей оскорбили, я бы поступил так же. Ты поступил так, как и должен был ученик Хаффлпаффа... Нет, как нормальный волшебник.

— Спасибо, — благодарно произнес Макмиллан, слегка смутившись от похвалы.

— Ну, до скорого, — сказал Поттер и пошел за свой стол.

— Пока, — попрощался Макмиллан и Смит. После ухода национального героя первой поинтересовалась Ханна:

— Так вот какая причина дуэли, а почему вы раньше не сказали?

— Ну... — промычал Смит, но его перебила Сьюзен Боунс:

— И правда, вас бы никто не осудил за это.

— Девочки правы, если ты заступился за родителей, то ну их, эти баллы, — встрял в разговор староста, но потом строго добавил. — Но в следующий раз не нарушайте правил и пытайтесь уладить конфликт по-другому.

* * *

После того, как Гарри во всеуслышание открыл причину дуэли, отношение к Макмиллану потеплело со стороны барсуков, и тот вначале из-за благодарности стал общаться с Поттером, а потом сам не заметил, как попал под обаяние героя и стал частью "свиты". Также, с помощью Эрни, Гарри познакомился с Ханной Аббот, Сьюзен Боунс и Захарией Смитом. Поначалу окружающим было дико наблюдать за подобной дружбой, но потом все к этому привыкли.

Занятия, домашние задания, налаживание социальных контактов и чтение книг в библиотеке отнимало много времени у Поттера.

Через месяц с начала учебного года, сидя в библиотеке, Гарри удалось узнать про удивительную память Грэйнджер. Та, не зная, что Поттер стоит за стеллажом, откровенничала с мадам Пинс, рассказав той о своей способности запоминать всё увиденное с первого раза навсегда, и попросила библиотекаршу никому об этом не говорить. Не сказать, чтобы он это не подозревал, слыша, как та цитировала учебники по памяти. Но хорошо получить подтверждение своей догадке.

Удивительная способность, которая очень помогла бы Гарри в освоении здешней магии. В прошлом мире она у него была, но при вселении стерлась.

"Нужно будет поискать людей с эйдетической памятью", — подумал он.

Постепенно уроки для первокурсников усложнялись, и вот в канун Хэллоуина профессор Флитвик объявил, что они готовы приступить к практике чар левитации. Детей разбили на пары, партнером Гарри оказался Тео.

— Не забудьте те движения кистью, которые мы с вами отрабатывали, — попискивал профессор Флитвик — Кисть вращается легко и резко, со свистом. Запомните — легко, и резко, и со свистом. И очень важно правильно произносить магические слова — не забывайте о волшебнике Баруффио. Он произнес "эф" вместо "эс" и в результате обнаружил, что лежит на полу, а у него на груди стоит буйвол.

Гарри взмахнул палочкой и произнес заклинание:

— Вингардиум Левиоса, — перо плавно поднялось вверх.

— О, великолепно! — зааплодировал профессор Флитвик. — Мистер Поттер, десять баллов Слизерину.

Ученики, видя, с какой легкостью их сокурсник справился с заданием, с энтузиазмом взялись за дело. Симус тыкал перо волшебной палочкой — красные искры, вылетевшие с нее, подожгли объект, на который она была направлена. Тот попытался затушить его своими ботинками, скинув на пол. Огонь потух, но реквизит для практики испортился. Профессор подошел к столу, взмахнул палочкой и без слов, перо стало как новое.

— Будьте осторожней, — пожурил Симуса и его напарника, Невилла, Флитвик.

— Извините, — хором ответили мальчики.

* * *

Рон Уизли размахивал палочкой, словно изображал мельницу, крича:

— Вингардиум Левиоса! — но перо оставалось на месте.

Рона одолела злость, из-за своей неспособности справиться с простейшими чарами, особенно на фоне Поттера, который, как всегда, выделился, первым выполнив задание. Как же он мечтал оказаться лучшим, слушать восхищенные речи в свою сторону и ловить завистливые взгляды окружающих. Глубокой ночью Уизли, лежа в кровати, в красках представлял, как он, Рон, первый справляется с практическим заданием, и разочарованное лицо национального героя от этого факта. И рыжий мальчик подошел бы к Поттеру после занятий и сказал тому таким снисходительным тоном: мол, ты, конечно, в ладах с теорией, но только практика показывает, кто лучший волшебник. Но реальность внесла свои коррективы, и Рон с раздражением поглядывал на слизеринца, помогающего своему партнеру в освоении чар, и всё сильнее размахивал палочкой. Ему хотелось уже быть хоть не первым, но вторым.

— Ты неправильно произносишь заклинание, — недовольно произнесла Гермиона, которая после той памятной дуэли практически не общалась с Роном, сбивая его сейчас, как он думал, мешая концентрироваться на задании. — Надо произносить так: Винг-гар-диум Леви-о-са, в слоге "гар" должна быть длинная "а".

— Если ты такая умная, сама и пробуй, — прорычал раздосадованный мальчик в ответ, прекратив бессмысленное махание волшебным проводником.

Гермиона аккуратно закатала рукава своей мантии, небрежно, на его взгляд, взмахнула палочкой и произнесла заклинание. Перо оторвалось от парты и зависло над Гермионой на высоте примерно полутора метров. Надежды Уизли стать вторым разбились в прах.

— Хорошо, мисс Грэйнджер тоже справилась, смотрите, — радостно сказал профессор, но баллов не добавил.

Гермиона выглядела не очень довольной, может из-за слова "тоже" или отсутствия награждения баллами, Рон не знал, но мысленно позлорадствовал, что та также не стала первой на курсе.

До конца урока никто больше не смог заставить перо парить в воздухе.

Выйдя из аудитории, рыжий мальчик в компании Симуса направился на Трансфигурацию.

— Неудивительно, что ее никто не выносит, — по пути до нужного класса, жаловался Уизли своему другу. — Если честно, она — настоящий кошмар, может даже хуже Поттера.

В тесном коридоре, как только мальчик договорил последнюю фразу, кто-то толкнул Рона в спину. Когда он обернулся, то увидел, что этим "кто-то" оказалась Грэйнджер. Он только успел увидеть лицо Гермионы в слезах, как та, не дав сказать и слова, скрылась в потоке школьников.

— По-моему, она услышала, что ты сказал, — произнес Финиган без сочувствия.

— Ну и что? Она уже должна была заметить, что никто не хочет с ней дружить, — ответил Рон, но всё равно ему стало как-то не по себе, он не хотел доводить девочку до слез, какой бы несносной она ни была.

Уизли выкинул из головы пышноволосую заучку до следующего урока, на котором та не появилась, первый раз за весь семестр.

После занятий гриффиндорцы-первокурсники, за исключением Грэйнджер, дружной толпой направились на пир в честь праздника. Рон услышал, как Парвати Патил говорила Лаванде, что Гермиона плачет в женском туалете и никак не успокаивается, прося оставить ее в покое. Его совесть снова дала о себе знать, и он подумал завтра принести ей извинения. Приняв решение, Рон зашел в преображенный в честь праздника Большой зал. На стенах и потолке висели черные летучие мыши, словно живые, столы ломились от яств из тыквы, также этими овощами украсили сам зал, внутри них горели свечи, а сами они были вырезаны в форме голов.

Уизли накладывал себе в тарелку всего да побольше, как неожиданно створки дверей с громким "Бум" открылись, и в зал забежал перепуганный профессор Квирелл. Не снижая скорости, тот подбежал к креслу директора.

— Тролль! Тролль... В подземелье... Спешил вам сообщить... — Квирелл оперся руками на стол, перед Дамблдором. Прерывистое дыхание от долгого бега и страха заставляло делать паузы в словах, и сразу, как сообщил необходимые сведения, профессор упал в обморок.

Вокруг началась суматоха, все всполошились. Директор наколдовал несколько фиолетовых фейерверков с целью переключения внимания на себя. Когда в зале воцарилась тишина, он скомандовал:

— Старосты! Немедленно уводите свои факультеты в спальни!

Первым сориентировался брат Рона, Перси:

— Быстро за мной! Первокурсники, держитесь вместе! Если будете слушать меня, ничего страшного не случится! Пропустите первокурсников, пусть подойдут ко мне! Никому не отставать! И всем выполнять мои приказы — я здесь староста!

— Гермиона! — воскликнул Рон, когда они быстро поднимались по лестнице. — Ее не было на пиру. Она не знает про тролля.

— Надо ее найти, — произнес Симус, решив погеройствовать, но через минуту добавил. — Но если Перси нас заметит...

Мальчики отстали от своих, им ничего не стоило затеряться в толпе школьников. Юные герои направились в противоположную от гостиной Гриффиндора сторону самым коротким путем к школьным туалетам. Пройдя не так уж много, они чуть не попались Снейпу, но вовремя успели от него спрятаться, тот шел на третий этаж. По мере приближения к туалету, в воздухе чувствовался отвратительный запах.

Вслед за запахом появился звук — низкий рев и шарканье гигантских подошв. С конца коридора что-то огромное приближалось в их сторону. Старательно прячась в тени, мальчики от страха не заметили, как задержали дыхание, когда ужасное существо оказалось под освещением луны, и они смогли его разглядеть.

В этом монстре было не меньше четырех метров роста, тусклая кожа серого цвета напоминала камень, а крошечная непропорциональная относительно тела лысая голова, вытянутой формы, заставляла сомневаться в его разумности. У тролля были короткие ноги, толщиной не уступающие дереву, росшему в саду семейства Уизли, а оно было большим, и плоские мозолистые ступни издавали шаркающие звуки при ходьбе. Руки у него были намного длиннее ног, и потому гигантская дубина, которую тролль держал в руке, волочилась за ним по полу, а исходивший от него запах был не менее, а то и более отвратительным, чем весь внешний вид этого монстра.

Тролль остановился возле дверей туалета, застыл у дверного проема и, нагнувшись, заглянул внутрь. Он зашевелил длинными ушами, будто не зная, как дальше поступить. С минуту он простоял в подобной позе, а потом, сгорбившись, пролез в помещение.

Уизли пригляделся к двери, в замке был ключ. Он слышал от Гермионы, которая первую неделю учебы постоянно цитировала "Историю Хогвартса", что школа изначально строилась как неприступный замок, и во всех дверях были замки с ключами, так как их проще зачаровывать, и еще есть определенный тип заклинаний, который работает только на них. А маглорожденный старшекурсник еще тогда добавил от себя, что каждый ученик старше первого курса простенькой алохоморой может открыть любой не зачарованный замок. И закрытая дверь — как в гостиницах табличка "не беспокоить", горничная может зайти, но этого не делает.

— Смотри — ключ остался в замке, — прошептал Рон, руки у него дрожали, выдавая его чувства. — Мы можем запереть его там.

— Неплохая идея, — нервно ответил Симус. Они, холодея от ужаса, медленно приблизились к двери и резко ее закрыли, Рон трясущимися руками провернув ключ в замке.

— Есть! — почти одновременно вырвалось у обоих. И гордые собой, считая, что все нехорошее позади, мальчики направились обратно. Но Рон не заметил, как во время путешествия сюда, развязался шнурок, за который он зацепился и упал. Ключ, находящийся в его руке, с громким звоном упал вниз, в расщелину между камней.

— Ты в порядке? — спросил Симус, помогая подняться другу.

— Кажется, да, — только он произнес эти слова, как послышался девичий визг.

— О, нет, — словно мертвец побледнел Рон. — Это же женский туалет!

— Гермиона! — закричали оба и подбежали к месту, куда упал ключ, но его уже там не было, он провалился на этаж вниз. Они бросились к двери и заколотили в нее, пытаясь то ли выбить, то ли открыть. Оттуда послышался треск и жуткий крик, от которого у Рона кровь застыла в жилах. Уизли вытащил палочку и срывающимся голосом произнес:

— Алохомора, — но ничего у него не вышло, он даже с чарами левитации еще справиться не мог. Симус попытался повторить за другом, но и его ждал провал.

Прошла, кажется, целая вечность, когда на горизонте появились преподаватели: Макгонагалл, Снейп и Квирелл. Завидев первокурсников, первой подала голос профессор трансфигурации, строго спросив детей:

— Мистер Уизли, мистер Финиган, почему вы не в своей гостиной?

— Там Гермиона, — не отвечая на вопрос, произнес дрожащим голосом Рон, в глазах его стояли слезы. — Она закрыта в туалете с троллем, помогите ей, пожалуйста.

— Профессор Квирелл, заберите детей, — первым сориентировался Снейп.

— Да, конеч-чно, — заикаясь, профессор Защиты взял за руки не сопротивляющихся мальчиков и увел их прочь.

Оставшись одни, первым делом Северус открыл дверь простенькой алохоморой. Перед ними оказался четырехметровый вонючий тролль. Не долго думая, Снейп использовал сильные темномагические чары, который погрузили в транс монстра: тот застыл на месте, не шевелясь.

Со стороны Минервы послышался полусдавленый сип, профессор зельеварения проследил за ее взглядом.

На полу, возле разбитой туалетной кабинки лежала Гермиона Грэйнджер, вся в крови. Ее голова походила на надколотый грецкий орех с грязной, темной сердцевиной.

==========

Глава 12 ==========

Яркий свет луны струился сквозь витражи больших окон, освещая просторное помещение. На одной из однотипных коек лежала бледная девочка, ее некогда пышные волосы потеряли блеск, а на некоторых участках отсутствовали напрочь. Грудная клетка то поднималась вверх, то опускалась вниз — Гермиона Грэйнджер еще дышала.

В лазарете, кроме пациентки и Мадам Помфри, занятой повторной диагностикой, после предпринятых мер по оказанию первой помощи, находились еще волшебники. Возле столика сидел директор, в его обычно веселых глазах застыл лед. Северус Снейп с отстраненным выражением лица стоял напротив окна, лунный свет делал похожим его на привидение, насколько тот был бледным. Минерва не могла усидеть на месте: то присаживалась на свободную койку, то расхаживала по лазарету, потом будто какой-то кукловод обрезал ей нити, и она заваливалась на стул, возле Дамблдора.

Когда медсестра закончила манипуляции с волшебной палочкой, первым спросил директор, не поднимаясь с места:

— Как она, Поппи?

— Плохо, — честно ответила Помфри, ее лицо выражало глубокое сожаление. — Девочка выжила, благодаря вам, Северус, оказанная помощь в реанимации спасла ей жизнь.

В комнате раздался вздох облегчения, вырвавшийся с губ МакГонагалл.

— Но, — продолжила Поппи, сочувственно глядя на декана Гриффиндора. — В результате сильной травмы головы возникло поражение центральной нервной системы. Обычно такое можно излечить, но она была мертва больше пяти минут, и это привело к тотальному некрозу головного мозга. Боюсь, мисс Грейнджер никогда не выйдет из комы.

Лицо Альбуса выражало скорбь, плечи опустились, и он словно стал выглядеть на свои сто с лишним лет.

У МакГонагалл затряслись руки, и из груди вырвался непроизвольный всхлип. Сколько надежд она возлагала на юную маглорожденную ведьму, а ведь еще предстоит встреча с ее родителями. А она сама их заверяла, совершенно недавно, что приглядит за девочкой, и с ней ничего не случится, ведь Хогвартс самое безопасное место, но не уследила...

Только лицо профессора Зельеварения оставалась таким же бесстрастным.

— Мистера Уизли и мистера Финнигана необходимо исключить, — нарушил тишину Северус.

— Исключено! — позабыв горе, Минерва встала на защиту своих львят. — Снять баллы, назначить отработки, да, надо, но они еще дети и не понимали...

— Их поведение выходит за все доступные рамки, — декан Слизерина начал заводиться. — Они не только ослушались приказа директора сидеть в своей гостиной, но и стали причиной гибели своей сокурсницы.

— Но мисс Грэйнджер жива! — воскликнула МакГонагалл.

— Да? — холодно спросил Снейп. — Посмотрите на тело... Да тело, не надо так морщиться... И только посмейте мне сказать, что эта девчонка не живой труп. Вина за ее состояние полностью лежит на Уизли и Финнигане.

— Лишь косвенно, — согласилась женщина. — Но их мотивы были благородными, они хотели предупредить мисс Грэйнджер о тролле и когда встретили его, попытались обезопасить всех от монстра. Когда они запирали тролля в туалете, то даже не задумывались, что там могла находиться девочка.

— Так они еще и герои? — зло поинтересовался Снейп. — Может их стоит наградить за смелость? Они же безгрешные гриффиндорцы и ничего плохого априори совершить не могут. А если кого-то чуть не загрыз оборотень или тролль покалечил по их вине, это так, мелочи, не стоящие внимания.

— Северус, — растеряв весь запал, словно она что-то сообразила, уже с жалостью произнесла Минерва. — Мисс Грэйнджер не вы, мародеры не довели...

— Не довели до моей смерти? Вы это хотели сказать? — вкрадчиво поинтересовался декан Слизерина.

— Хватит! — рявкнул на спорящих доселе молчащий Дамблдор. И уже нормальным голосом сказал. — Мальчики лишатся двухсот баллов и получат отработки до конца года, также надо известить родителей об их проступке.

— Этого недостаточно, — твердым голосом сказал Снейп.

— Они сами себя накажут, чувство вины — самый суровый палач, тебе ли не знать? — Дамблдор бил по больному, на это Северусу было нечего возразить, и оба это прекрасно знали.

— Минерва, пожалуйста, — обратился директор к декану Гриффиндора. — Свяжитесь завтра с родителями мисс Грэйнджер, надо проинформировать их о произошедшем несчастном случае.

— Поппи, — та кивнула, показывая, что внимательно слушает Альбуса. — Надо позаботиться о правильной транспортировке девочки. Приведите ее в надлежащее состояние и составьте список рекомендаций по уходу за больной.

— Северус, — названый мужчина не пошевелился. — Приготовишь необходимые зелья, если они понадобятся?

— Да, — коротко ответил Снейп.

— Но вначале, нам всем надо отдохнуть, и никаких возражений я не приму, — строго сказал Дамблдор, вставая с кресла.

— Хорошо, — согласилась Макгонагалл. — У меня есть отличный коньяк, не присоединитесь?

Декану Гриффиндора не хотелось сейчас оставаться одной.

— Не сегодня, — произнес профессор Зельеварения и направился к выходу, прощаясь со всеми. — До завтра.

— А я, пожалуй, присоединюсь к вам, Минерва, — Помфри понимала истинную причину приглашения, и постарается морально поддержать профессора Трансфигурации.

— Время уже позднее, пойду я спать, — Альбус подошел к выходу. — Спокойной ночи.

Попрощавшись с директором, Помфри и Макгонагалл направились в сторону покоев декана Гриффиндора.

* * *

Если бы кто-то оглянулся назад, в начале беседы, то заметил тень, мелькнувшую в дверях лазарета, но, к счастью, у волшебников и мысли не возникло проверить, подслушивают ли их. Хотя Гарри в любом случае хватало ума и изворотливости для придумывания правдоподобной причины его нахождения в больничном крыле. Но все же не стоило попадаться, лишние вопросы ему ни к чему.

Дождавшись, когда взрослые волшебники покинут лазарет, Гарри, сидя в шкафу, выждал минут десять и только тогда вылез из своего убежища. Потянувшись всем телом, мальчик закрыл дверцы шкафа и направился к двери.

— Гоменум ревелио, — тихо произнес маг. Заклинание показало, что никого в помещении не было, кроме Гермионы и Гарри, за пределами больничного крыла тоже. Поттер на секунду сосредоточился, выпуская магию. Он получил тот же результат. Так же здесь не было чего-либо похожего на следящие чары. Убедившись в отсутствии свидетелей, он подошел к единственной занятой больничной койке.

Кто бы мог подумать, если бы он не решил воспользоваться суматохой, творившийся вокруг, и не появись у него желание взять учебник по зельям и узнать о состоянии Гермионы, то такой ценный талант магглорожденной ведьмы мог пройти мимо него.

Конечно, можно и подождать, пока ее тело не заберут родители, прийти домой к Грэйнджерам и поглотить душу их дочери. Людей с отсутствием магического дара очень легко одурачить, они даже не будут помнить о приходе Поттера. Но тут есть нюанс, у Гарри отсутствовала уверенность в успехе, из замка до Рождества ему не уйти, а Гермиону могут и похоронить к тому времени.

После того, как слизеринцы в полном составе оказались в своей гостиной, первокурсники расселись возле камина, возбужденно обсуждая услышанное. Через час они принялись расходиться по комнатам. Однако Гарри решил немного задержаться, чтобы дождаться отлучившуюся к декану старосту с новостями. Его ожидание долго не продлилось. Через полчаса он уже знал, что Грэйнджер пострадала и сейчас пребывает в больничном крыле.

Намечалась вечеринка, и Гарри счел за лучшее удалиться. Зайдя в комнату, он застал еще даже не думавших засыпать Драко и Тео. Они продолжали строить разные гипотезы проникновения в замок тролля. Скоро разговор иссяк — обоим захотелось спать. Гарри сделал вид, что и сам засыпает на ходу.

Когда Малфой и Нотт легли в свои кровати и закрыли глаза, Поттеру ничего не стоило усилить изначально им же насланные чары. Мальчики проснутся только утром, отдохнувшие и с уверенностью в том, что и Поттер лег спать в одно с ними же время.

Накинув поверх пижамы мантию, маг под чарами хамелеона вышел из комнаты. Внизу на открывшуюся дверь никто не обратил внимания, старшекурсники шумно отмечали Хэллоуин, недавнее присутствие тролля в замке их нисколько не заботило.

Гарри нужна была книга по зельям, а в запретной секции она отсутствовала. Он не поленился залезть в журнал регистрации и узнать, кто ее взял. Точнее взяла, школьная медсестра, мадам Помфри. Больше недели Гарри откладывал поход в больничное крыло, но сегодня решил ее наконец-то найти и скопировать. Заодно он и узнает, что произошло с Грэйнджер.

Поттер пошел в сторону больничного крыла, известного ему еще с посещения Невилла. И ему не посчастливилось застать там, кроме медсестры, еще и Снейпа, Макгонагалл и директора. Зато разговор, подслушанный им, оказался весьма занимательным.

Сидя на кровати, Гарри нагнулся к лицу девочки. Закрыв глаза, он приблизил свои губы к ее. Из его рук вырвались две прозрачные черные ленты, они беспрепятственно прошли сквозь сердце Гермионы, а затем направились дальше, к вискам, где присосались, как две большие пиявки. Черные ленты немного посветлели в районе ладоней Гарри и постепенно полностью поменяли цвет на ярко-белый. Сквозь губы девочки пробивалось свечение, Гарри, словно в поцелуе, приоткрыл языком ей рот, не спеша втягивая в себя ее душу.

Ленты понемногу стали тускнеть, возвращая свой природный, черный цвет. С губ Гарри сорвался неслышный стон наслаждения, на щеках образовался легким румянец, зеленые глаза сияли, а волосы, на мгновение ставшие коричневыми, вернулись к черному, более насыщенному, чем всегда. Ленты, выполнив свое предназначение, исчезли.

Пару минут он сидел, наслаждаясь ощущениями, но потом резко пришел в себя. Больничное крыло — это не то место, где можно расслабляться, любой может зайти и увидеть его, там, где ему не положено быть.

"Благо ее источник слишком мал, в отличие от оригинального хозяина моего тела и частично восстановленный контроль практически не пострадает", — подумал он.

Хорошо, что сознание Грэйнджер полностью отсутствовало, иначе ему намного дольше пришлось бы повозиться. И душа у нее молодая, дня три и все усвоится. Со взрослыми сложнее, чем старше существо, тем насыщенней и ярче она. Для полного поглощения души, например, Дамблдора понадобилось бы не меньше трех недель, а если с сознанием, где-то месяц. А новорожденного малыша — часа три, не больше.

Приятное тепло и сытость ментального характера напомнили Гарри, почему некоторые маги становились зависимыми от душ. В его мире, бывало, носители дара превращались в животных, которым было все равно, кого поглощать, лишь бы повторить эти ощущения. Таких "обжор" быстро ловили и убивали, так как они теряли разум и переставали осознавать реальность.

Последний раз взглянув на тело Гермионы — следов своего пребывания он не оставил — Поттер пошел к выходу. Под действием дезиллюминационного заклинания Гарри спокойно дошел до гостиной Слизерина. Никто не встретился ему на пути, все ученики, следуя приказу директора, разошлись по своим общежитиям.

Зайдя, неслышно, в свою комнату, он застал ту же картину, какая была и до его вылазки: Драко и Теодор сладко спали, усыпленные предусмотрительным магом.

Есть вещи, которые никому не следует знать, даже если, теоретически, информация о ночных забегах в запретную секцию ему не сильно повредит. Да, Малфой с Ноттом никому в школе, если он попросит, не расскажут про это... Но родителям, родственникам обязательно. Поттер не обольщался на этот счет, понадобится не один год для того, чтобы их преданность всецело принадлежала ему, и авторитет Гарри для них стал незыблем. И чем меньше людей знают про него подобные сведения, тем лучше. У его гипотетических противников и потенциальных союзников окажется меньше возможностей просчитывать его характер и возможные действия.

Доверять можно только себе, а другие, даже самые верные, могут предать. По ошибке или считая, что так будет лучше для него... Нет, пусть они сами себя обманывают, считая достойными доверия Гарри, а ему несложно подыграть им.

Гарри снял мантию и повесил ее на стуле. Залезая под пушистое одеяло, он только сейчас вспомнил, что забыл скопировать книгу по зельям.

"Но зато, — подумал маг, сладко зевая. — Я получил намного лучший бонус от сегодняшней вылазки. А книга... Не первый и не последний раз мне гулять по замку ночью".

* * *

За завтраком Дамблдор поднялся с кресла и попросил тишины:

— Я бы хотел сообщить неприятное известие. Все вы слышали о тролле, но одной из учениц первого курса не оказалось вчера на пиру. Гермиона Грэйнджер получила серьезную травму во время встречи с ним и не сможет продолжить обучение. Родители сегодня утром забрали ее домой. Спасибо за внимание.

В зале поднялся шум. Парвати и Лаванда стали звездами, владея информацией о произошедшем. Им задавали вопросы, интересовались, почему Гермиона оказалась не на пиру. А те с радостью делились сведеньями.

Ближе к обеду, просмаковав детали случившегося, ученики успокоились. Мало кто сочувствовал девочке, казавшейся окружающим высокомерной и наглой. А она просто не умела общаться со сверстниками и так и не успела обзавестись друзьями.

В тот день в стенах школы видели авроров — проводилось расследование. Преподаватели были взволнованы. О результатах ученикам ничего не сказали. Только ходили разные слухи, одни фантастичней других.

Рон Уизли и Симус Финиган пропустили день занятий, но на следующий — появились, мрачные, подавленные. Они не разговаривали между собой, обвиняя друг друга в происшествии. Их недолгой дружбе наступил конец.

* * *

Ноябрь ознаменовался приходом холодов. Озеро и земля вокруг Хогвартса ночью покрывались изморозью, небо все чаще затягивали тучи, не давая солнцу возможности согревать землю.

В предвкушении первого матча по квиддичу, главной темой разговора у студентов являлась субботняя игра Гриффиндора против Слизерина. Факультеты, которые не открывали сезон, разделились во мнениях, какую команду поддерживать. Если раньше Хаффлпафф всецело болел за львов, то сейчас, еще не так явно, но намечался раскол. Первый курс в полном составе желал победы змеям, и несколько старшекурсников, которые, по примеру малышей начали общаться с представителями Слизерина, также надели зелено-серебряные шарфы на трибуны во время матча. Большая часть Рейвенкло, по традиции, стояли на стороне факультета хитрецов.

Разгромное поражение Гриффиндора никого не удивило: только чудо могло их спасти, но увы, оно так и не произошло. Ловец сборной красно-золотых позорно проглядел снитч. Счет двести десять против двадцати надолго испортил настроение капитану львов, Оливеру Вуду.

В гостиной Слизерина отметили победу команды. Капитан Маркус Флинт, шестикурсник, толкнул речь, пообещав усилить тренировки. Для игроков это прозвучало больше как угроза, учитывая количество часов, проведенных до этого в небе, не взирая на погоду... Но все же, вечер прошел весело, для старшекурсников. Курсы младше четвертого отправили спать после десяти вечера.

* * *

Повторно потеряв из-за Уизли большое количество баллов, сокурсники выполнили данное ранее обещание сделать Рона изгоем на своем факультете. На почве всеобщего отторжения, к удивлению окружающих, самый младший Уизли в школе начал общаться с тем, о ком никто бы и не подумал. А все началось с одного разговора.

В середине ноября, Рон пришел в единственное тихое место, где можно не опасаться насмешек или подколок — библиотеку. На входе он столкнулся с Поттером, в компании Нотта. Тот, как всегда, равнодушно прошел мимо, даже не взглянув на рыжего мальчика. Теодор копировал поведение лидера первокурсников Слизерина, демонстративно не обґраґщая внимания на Уизли.

Раньше Гарри его раздражал своим богатством, манерами, всегда чистым и ухоженным видом, популярностью среди учеников и преподавателей (даже Макгонагалл не оказалась равнодушной к чарам змееныша), идеальными оценками и еще больше тем, что слизеринец совершенно не замечал Рона. Даже когда он оскорблял Поттера, тот смотрел на него как на пустое место и ничего не говорил, а на защиту чести Гарри всегда вставали Нотт и Малфой, а с недавних пор Эрни Макмиллан. Уизли даже себе не мог признаться в желании оказаться на месте этих ребят и почувствовать, как это — быть другом национального героя. Но сейчас, когда он находился в изоляции от своего факультета, эти эмоции немного притупились, и, едва завидев Поттера, больше не появлялась странная потребность сказать ему какую-то гадость, привлекая так к себе внимание.

Размышляя о том, как изменилась его жизнь буквально за пару недель, Рон сел за столик, который за короткий проґмежутґок времени стал, как родной. Положив на рядом стоящий свободный стул рюкзак с пергаментом и учебниками, он поднялся и подошел к стеллажу, всецело просвещенному магическому спорту. Беря книгу "Квиддич сквозь века", тот подпрыгнул от неожиданности, услышав сзади себя голос.

— Привет, — поздоровался Невилл. Уизли оглянулся, нет ли еще кого-то тут, кроме его самого: но нет, в библиотеке поблизости никого не было.

— Привет, — недоверчиво произнес рыжий, с однокурсником он не общался, сначала по своей инициативе, считая того предателем из-за дружбы со слизеринцами, и, чего греха таить, потому что так делали все. А потом Лонгботтом начал давать отпор своим обидчикам, стал немного уверенней, но и сам не проявлял интереса разговаривать с кем-то из гриффиндорцев-первокурсников.

— Мадам Пинс сказала, что ты взял "Редкие растения и нетрадиционные методы их культивации". В библиотеке всего шесть копий этой книги, и они все разобраны сейчас. А профессор Спраут задала мне дополнительное задание. Если она тебе не нужна, можешь мне ее дать? — попросил Невилл.

— А? — Рон сначала не понял, о чем речь, а потом вспомнил, как взял совершенно не нужную книгу, желая досадить Грэйнджер. Тогда она тоже говорила про ограниченное количество экземпляров данного печатного издания. — Да, конечно, держи.

Он залез в свой рюкзак и достал книгу, не толще магловской тетрадки на шестьдесят листов, по причине своей легкости и небольшой величины, он ее не вынимал из него.

— Спасибо, — Лонгботтом взял в руки лимитированный экземпляр "Редкие растения и нетрадиционные методы их культивации".

Наступила неловкая тишина, никто не знал, о чем еще говорить.

— Ты уже сделал Трансфигурацию? — спросил Уизли, выбрав нейтральную тему.

— Тридцать формул одного и того же преобразования? — переспросил Лонгботтом и, получив подтверждающий кивок, продолжил: — Сам не понял, как делать, пока Гарри не пояснил. Тут надо просто описать исторические этапы усовершенствования изначальной формулы с примерами. Показать прогресс науки Трансфигурации.

— Ясно, — Рон был рад, услышав эту информацию, а то он пытался уточнить у Макгонагалл о смысле задания, но та отмахнулась от него, спешно удалившись. — Зачем нам это надо, не пойму, на практике оно же не понадобится. Есть формула, рабочая, зачем нам знать о том, как до нее дошли, а?

— Угу, — утвердительно произнес Невилл. — Давай, может, вместе напишем?

— А как же Поттер?

— Он уже сдал свою работу Макгонагалл.

— Тогда давай, — согласился Рон.

Мальчики вместе пошли к полке, где стояли учебники по трансфигурации, и приступили к поиску нужных для эссе книг. Потратив на написание больше трех часов, юные волшебники остались довольны проделанной работой и медленно зарождающейся дружбой.

==========

Глава 13 ==========

На следующий день, за завтраком, Рон сел рядом с Невиллом и тихо что-то ему сказал. Лонгботтом ответил, и у них завязалась беседа.

Со стороны Слизерина открывался прекрасный обзор на стол Гриффиндора. Гарри кинул задумчивый взгляд на парочку. Младший Уизли никогда не проявлял интерес к Невиллу, значит, тот сам к нему подошел. Скорее всего, посочувствовал, невольно перенося свои чувства от изоляции на факультете на Рона. Подобные проблемы сближают, вот и Уизли потянулся к тому, кто прекрасно понимает, каково быть изгоем.

— ...И Миллисента использовала слабительное зелье на Чанг, угостив ту конфетами, переданными через... Как его там?.. Такой черноволосый, высокий с Рейвенкло, вечно с Бутом ходит? — Драко вопросительно взглянул на Поттера.

— Майкл Корнер? — произнес Гарри.

Теодор лениво ковырял ложкой в тарелке с овсянкой и не принимал участия в диалоге.

— Да, он, — Малфой, воодушевленный внимательным собеседником, продолжил рассказывать сплетню. — Так вот, Чанг едва успела добежать до уборной...

"Конечно, можно и запретить общаться Невиллу с Роном, — слушая болтовню Драко, думал Гарри. — Но оно того не стоит. Если я прав, и его сопереживание рыжему основано на проекции его чувств, то ничего хорошего из такого запрета не выйдет. Подсознание Лонгботома может воспринять это, как если бы я сам не хотел общаться с Невиллом. И нехороший осадок останется. Нет, если Уизли станет мне мешать, то лучше его дискредитировать в глазах Лонгботтома, чтобы Невилл сам не захотел с ним иметь ничего общего".

Приняв решение, Гарри переключил все свое внимание на слизеринцев.

— И знаете с чего все началось? — спросил Драко и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Чанг обозвала Булстроуд жирной.

— Напомни мне этот случай, если мне в голову придет оскорблять Миллисенту, — попросил Нотт, откладывая ложку и принимая, в очередной раз, решение не есть в следующий раз эту гадкую кашу.

— Оскорбленные девочки страшны, особенно если прошлись по их внешности, — мудро заметил Винсент, сидящий напротив Драко.

Мальчики согласно кивнули.

* * *

Вечером того же дня, после последнего урока, Невилл подошел к Поттеру и робко поинтересовался, не против ли Гарри, если он будет общаться с Роном.

— Я не возражаю, — услышав эти слова, Лонгботтом повеселел. — Но, только в случае, если Уизли перестанет оскорбительно выражаться про меня и моих друзей.

— Я с ним поговорю об этом, — решительно произнес Невилл. — И если он продолжит плохо к вам...

— Нам, — поправил Гарри. — Ты тоже мой друг, и раньше Уизли нелестно и про тебя отзывался.

— Спасибо, — признание дружбы Поттером очень многое значило для Невилла, и он постарался одним словом выразить всю испытываемую признательность. — Так вот, если он не перестанет вести себя как раньше, я сам перестану с ним общаться.

— Хорошо, — одобрительно улыбнулся Гарри и сменил тему. — Как продвигается написание эссе по Травологии?

— Прекрасно, — с энтузиазмом ответил Лонгботтом. — Я вчера взял книгу у Рона...

* * *

Приятельские отношения Лонгоботтома и Рона не сделали последнего желанным гостем в их компании. Открыто ему не хамили, Малфой, Нотт и Макмиллан, который на удивление легко был принят слизеринцами, скорее придерживались холодного нейтралитета. Гарри, как и раньше, не считал его полезным для себя. Невилл вроде и желал продолжать дружить с Уизли, но иногда рыжий его утомлял своим шумным характером и отсутствием такта. Поттер, видя подобное развитие их взаимоотношений, не вмешивался в них. На данный момент его все устраивало.

Поглощение души Гермионы прошло успешно, и ее память теперь исправно служила Гарри. С помощью магии, увеличивая скорость и качество запоминания, он сумел довести и так восхитительную память до идеала.

Процесс получения знаний ускорился, количество времени для практики тоже увеличилось. Гарри не забрасывал и тренировки с магией по методике своего мира. По правде, из-за привычек, вбитых в него с ранних лет, он не прекращал упражнений с магией, даже в мире грез. Сейчас Поттер и не замечал то, что раньше казалось сверхсложным. Тот же покров силы находился на нем и во сне, и наяву.

Щит не относился к классической магии, он образовывался чисто на одной воле. Гарри выделял сквозь все тело магию, которая образовывала невидимый покров, чем больше магии в источнике, тем больше требовалось усилий для управления над ней. И чем дольше держишь щит, тем лучше станет контроль. Но, парадокс, если слабый маг станет пробовать повторить такое, даже с филигранным контролем, он через пару секунд упадет от истощения. Такой щит-тренажер доступен только очень сильным магам и кроме обучающей функции он обладал еще и многими полезными свойствами. Во-первых, он поглощал абсолютно весь физический урон, будь то удар кулаком или ножевое ранение; во-вторых, поглощал магический урон в зависимости от силы мага, создавшего покров; в-третьих, от постоянного использования преобразовываются ткани и органы, повышая регенерацию.

Пять лет беспрерывного ношения такого покрова, и любая рана будет затягиваться в течение секунды. А если больше столетия — эту рану и нанести не смогут. Но такое доступно только по-настоящему сильным носителям дара, в его мире подобное могли использовать разве что маги из Совета. И то не всем хватало личного контроля и силы воли для подобного. К тому же, от физических и магических атак, есть щиты попроще. Любого, полностью обученного мага, может убить только другой волшебник или беспечность и доверчивость, но такие и сами долго не живут.

С поглощением душ будет расти и его магическая сила, и подобный покров силы ему жизненно необходим не только сейчас, когда он страдает из-за переизбытка магии. Впрочем, у него есть план, как решить эту проблему.... Однако и тогда он не собирается отказываться от этого щита.

Палочковая магия совершенно не разочаровала Поттера, а зелья... Это они должны быть запрещены, а не Темные искусства. Практически любой достаточно талантливый выпускник школы может сварить варево с такими эффектами: стать другим человеком, узнать любые правдивые сведения, вылечить любой перелом, вырастить кости с нуля, призвать удачу, эту эфемерную сущность. Любое заболевание не магического характера лечится за день, а то и быстрее.

Надо приворожить нужного человека? Любовное зелье. Хочешь проявить все свои таланты и лучшие качества? Пожалуйста, есть "зелье всех возможностей" авторства Зигмунта Баджа. Боишься глядеть в зеркала из-за уродливой внешности? Не беда, есть зелье Красоты. Надо на короткое время обрести способности к предвиденью и получить бонусом на то же время способность к телекинезу? Зелье Мопсуса, и вам известно будущее. Нужны дополнительная выносливость и сила? Зелья вам помогут. И это только часть того, на что они способны. А сколько еще есть запретных или малоизвестных зелий, не счесть. А эти волшебники даже не осознают, какие сокровища им преподают, и не желают учиться. Идиоты.

Отношения с однокурсниками складывались прекрасно. Слизерин принял его лидерство на младших курсах, и если возникали какие-то вопросы у первокурсников, то они подходили к Поттеру, а потом уже если Гарри не мог справиться, то он сам обращался к старосте или декану. Вроде такое положение должно раздражать, ведь приходилось решать чужие проблемы, но нет, слизеринцы довольно самостоятельны и по пустякам его не дергали. А помочь с учебой, объяснить непонятный материал не так и обременительно. Взамен он получал полную поддержку своего курса, и те признавали его главенство.

* * *

Единственная, кто недолюбливал Поттера — Трейси Дэвис, полукровка. Из-за ее статуса крови чистокровные считали Дэвис ниже себя по социальному положению, и девочки не слишком охотно с ней общались. Смотря на Гарри, признанного лидера с маглорожденной матерью, он олицетворял все то, чего у нее не будет: право быть в обществе чистокровных волшебников на равных. И никого не смущала "грязная" кровь Лили Эванс. В отличие от него, ей не ленились напоминать про ее корни. С неохотой, она признавала силу Поттера, как мага, и мозги у того тоже были, но и Трейси не глупа. Ее оценки ничем не уступали ушедшей Грэйнджер, но всем абсолютно всё равно. Их интересовала только магическая сила, богатство и древность рода.

Дэвис ни с кем не общалась внутри своего факультета, да и с другими тоже. Иррационально девочка считала, что в этом виноват Поттер. И весь накапливаемый негатив, полученный от неприятия ее волшебниками, она направляла на разжигание своей ненависти к национальному герою. И еще, до своего ухода, объектом ее нелюбви являлась Грэйнджер, но после инцидента с троллем, Трейси порадовалась пару дней заслуженному наказанию Гермионы от судьбы. Неделя прошла, и она забыла о маглокровке, и теперь во всем замке не было более ненавистной персоны, чем Поттер.

Миллисента Булстроуд, Софи Роупер, Дафна Гринграсс и Пэнси Паркинсон делили комнату на пятерых с Трейси.

— Фу, что это за запах? — в первый день занятий, когда все девочки собирались на завтрак, спросила Булстроуд.

Дафна и Софи принюхались, стараясь понять, о чем речь.

— Грязнокровка среди нас? — поинтересовалась сообразительная Пэнси, чье хобби заключалось в изучении родословных чистокровных семей.

— Дэвис что ли? — Роупер логически вычислила самый вероятный вариант.

— Да, — подтвердила Миллисента.

— Я полукровка, — опрометчиво встряла в разговор Трейси.

— Поверь, это не лучше, — презрительно процедила Гринграсс.

— Грязнокровкам слово не давали, — добавила Паркинсон. — Нам придется терпеть эту вонь в течение семи лет, так избавь нас хоть от своего голоса.

— Если ее не исключат раньше, — вставила Софи, поправляя перед зеркалом светлые волосы.

— Будем надеяться и верить, — припечатала Пэнси.

Еще не раз происходили подобные сцены, но только когда поблизости никого, кроме девочек, не было. Перед другими слизеринки вели себя воспитанно и сдержанно, и никто не смог бы догадаться, как на самом деле живется Дэвис.

По прошествию недели с начала учебного года, девочки в своей комнате делали домашнее задание, и Пэнси подняла вопрос о мальчиках.

— Мне больше блондины нравятся, — мечтательно произнесла Паркинсон. — У нас с Драко родились бы прелестные малыши, вы не думаете?

— Он слишком... как бы это правильно сказать... белый? И волосы и ресницы, — произнесла Софи.

— А когда злится, то на щеках появляются некрасивые красные пятна, — согласилась с характеристикой Миллисента. — Но сложно отрицать, он симпатичный.

— Нотт интересный, — отвлеклась от своего эссе Дафна.

— Да, но его семья не в почете в Министерстве, — прагматично заметила Пэнси. — Хоть деньги есть и Род не новый.

— И еще мало говорит, — со смешком вставила Роупер. — Разве это не достоинство?

— Какие вы не романтичные, — с улыбкой произнесла Гринграсс. — А кто же вам чисто внешне нравится?

— Поттер, — моментально ответила Софи.

Девочки, удивленные поспешным ответом, взглянули на Роупер.

— Не надо на меня так смотреть, согласитесь, самый красивый мальчик — Поттер.

— Как бы мне ни нравился Драко, но я вынуждена признать твою правоту, и Род у него очень древний, от Певереллов свое начало ведет, — Паркинсон, как всегда, старалась блеснуть своими знаниями генеалогии.

— И у него глаза такие зеленые-презеленые, — добавила более мечтательная Дафна.

— Главное, у него прекрасные перспективы, есть деньги, слава и магическая одаренность, — у Миллисенты немного отличались критерии привлекательности парней.

— Он же полукровка, — встряла в разговор Трейси, не вытерпевшая этих словесных восхвалений в адрес Поттера.

Девочки рассмеялись, как будто услышали смешную шутку.

— Дэвис, — обратилась Миллисента к Трейси. — Это ты юридически полукровка, с матерью маглой, а по факту — грязнокровка. Поттер безродный по матери, только и всего. Оба его родителя волшебники.

— В отличие от тебя, — сквозь зубы процедила Софи, явно задетая тем, что мальчика, которому она симпатизировала, посмела оскорбить эта Дэвис. — Он отличная партия, и любая чистокровная девушка с радостью станет Леди Поттер.

— Но в Магическом мире никто не может присваивать титул! — воскликнула Дэвис, игнорируя оскорбления. — А бабушка говорила, с помощью магии Лордом не стать, это все вымысел для впечатлительных подростков.

— Дура! — несдержанно произнесла Паркинсон. — У него титул графа, присвоенный его семье за помощь в войне королем Вильгельмом Завоевателем, рожденным от чистокровной ведьмы Герлевы, виконтессы де Контевилль.

— И поныне этот титул действителен, — встряла Роупер. — И в Магическом мире, и в магловском.

— Годрикова Лощина — его родовые земли, — добавила Гринграсс, после того, как вспомнила рассказ ее отца о титулованном дворянстве Магического мира. Только он еще упоминал, что эти титулы имеют только политический вес, но к магии они никак не относятся. Дафна еще тогда поинтересовалась, после прочтения романа "Виражи любви", где упоминалась Магия как разумная сущность и Родовая магия, существует ли вообще такое. Ее родители рассмеялись и посоветовали не относиться серьезно к любовным романам. Магия не разумна и только те, кто наделен ею, с помощью своей воли, могут добиться какого-то результата. И смехотворные формулировки клятв как: "Клянусь своей магией..." не будут действительны, только Непреложный Обет с магией и обязательно волей двоих волшебников и свидетелем, связующим их договоренность, имеет силу. И даже здесь Обет обязан точно формулироваться, и две стороны должны однозначно трактовать суть клятвы. В истории был случай, когда один волшебник принес Обет, и его слова звучали так: "Клянусь сделать все, чтобы Эрвин оставался до смерти молодым". Эрвин считал, что тот найдет зелье вечной молодости, а сам зельевар просто убил того, кому приносил Обет, пока тот был еще молодым. И магия клятвы его не покарала, так как тот реализовал тот смысл обещания, который он вкладывал во время принесения Непреложного Обета.

Магические контракты (договоры) — вещь более коварная. Чаще они составлены в таком ключе и на особой бумаге, превращающие их в подобие артефакта, где вторая сторона может только присоединиться к нему, без внесения своих корректировок. Тут достаточно всего лишь вписать свое имя и контракт (договор) будет действительным. Чтобы обезопасить себя, всегда тщательно необходимо читать то, что подписываешь. И даже если контракт (договор) написан на обычной бумаге, то он не исключает юридической силы соглашения. А проверить, твой ли это почерк или нет, не составит труда. И придется выполнять свою часть соглашения.

"А Родовая магия, — веселым тоном произнес мистер Гринграсс. — Это эпитет, которым награждают невежественные маги результат применения Ритуалистики для защиты своих домов".

"И не только домов, — добавила миссис Гринграсс. — Но подробности ты узнаешь, став чуть старше".

— Грязнокровка, — глумливо сказала Пэнси, обращаясь к Дэвис, возвращая Дафну к реальности. — Иди лучше душ прими, а то от тебя воняет.

— И правда, — поддержала Миллисента. — Вонючка.

Разозленная и униженная Трейси встала и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью, оставив позади смеющихся девочек. В гостиной она встретила объект их обсуждения. Зеленоглазый маг негромко рассказывал первокурсникам и некоторым любопытным второкурсникам интересные факты из Истории. Те его внимательно слушали и иногда задавали вопросы. Она гневно взглянула на эту идиллию. С этого момента простая неприязнь к Поттеру переросла в ненависть.

Единомышленников на Слизерине Дэвис не нашла: если кто и относился к Мальчику-Который-Выжил с негативом, то не озвучивал своего мнения, разумно считая, что не стоит делать того своим врагом, не зная, какое место в мире займет мальчик с его способностями. Ведь не случайно же Темный Лорд пал?

==========

Глава 14 ==========

Крупные хлопья снега падали с неба, окутывая белым покрывалом замок и его окрестности. Сквозняки в школе доставляли массу неприятных ощущений тем, кто оказался не знаком с согревающими чарами. А это больше двух третей населения Хогвартса. В основном, страдали первокурсники, не знавшие о здешнем климате и плохо подготовленные в плане теплой одежды. Приближались зимние каникулы и Рождество, и невзирая на холода, в замке царило предпраздничное настроение.

Хагрид притащил в Хогвартс большую елку, а профессор Флитвик занялся оформлением рождественского интерьера за день до того, как школьники разъедутся по домам.

Вечером состоялось традиционное собрание преподавателей для подведения итогов первого семестра. По обычаю, разговор начинался с обсуждения первокурсников, их достижений и перспектив, а также нарушений.

— Мои подопечные хорошо справляются со школьной программой, отстающих нет, — делая глоток чая, произнесла Помона Спраут. — Ханна Аббот показала хорошие результаты по моему предмету. Эрнест Макмиллан и Сьюзен Боунс получили лучшие оценки за этот семестр из первокурсников Хаффлпаффа. Но мистер Макмиллан имеет склонность к нарушению правил, как и Захария Смит.

— Вы полуночную дуэль в комнате трофеев имеете в виду? — поинтересовалась Мадам Хуч.

— Да, — кивнула декан факультета барсуков. — Правды ради, стоит упомянуть мотив, вынудивший моих студентов совершить этот проступок. Эрни отстаивал честь своих родителей, а мистер Смит не мог оставить друга. Чего не скажешь о другой стороне конфликта.

Последняя фраза являлась упреком декану львов, но та ничего не ответила, только недовольно поджала губы, понимая справедливость замечания.

— Джастин Финч-Флетчли и Кевин Энтвистл, маглорожденные, отлично освоились в Магическом мире, дружат с мистером Смитом, — продолжила профессор Спраут. — Вэйн Хопкинс, Роджер Мэлон, Лили Мун и Салли-Энн Перкс также не испытывают трудностей ни в социализации, ни в учебе.

— Ах, да, забыла упомянуть Салли Смит и Меган Джонс, — добавила декан Хаффлпафа, после небольшой паузы. — Девочки подруги, неплохо показали себя в травологии.

— Воронята радуют своим стремлением к знаниям, — взял слово профессор Флитвик после того, как высказалась декан Хаффлпаффа. — Но Терри Бут и Энтони Голдстейн отличаются лучшими результатами. Падма Патил, Лайза Турпин, Мэнди Броклхерст, Мораг МагДугал, Оливер Риверс, Стефан Корнфут и Сью Ли показывают себя выше среднего в освоении наук.

— За нарушением школьных правил они замечены не были, — декан Рейвенкло откусил кусочек пирога с начинкой из груш и слив. — Только Майкл Корнер потерял пятьдесят баллов за шалость с конфетами.

— Бедная мисс Чанг, — покачала головой мадам Помфри. — Целый день промучилась из-за тех конфет. И, как я слышала, тот случай не очень хорошо сказался на ее репутации. Вроде та не успела добежать до уборной.

— Седрик Диггори поддержал девочку, — с гордостью за своего студента произнесла профессор Спраут. — Он закрыл рты всем злопыхателям.

— Верно, — Флитвик взмахнул палочкой и налил себе еще чаю. — Сейчас мисс Чанг и мистер Диггори очень дружны.

— Сейчас намечается тенденция дружбы между представителями разных факультетов, — заметила Минерва, молча слушавшая разговор двух деканов до этого.

— И это отлично, — Дамблдор раскрыл обертку и положил конфету в рот.

— И это более явно видно на первокурсниках, — сказала профессор Спраут. — Мистер Поттер, Мистер Малфой и Мистер Нотт дружат с Эрнестом Макмилланом, а также прекрасно общаются с другими ребятами из Хаффлпаффа.

— А также Поттер лучший друг Невилла Лонгботтома, — МакГонагалл потянулась еще за одним пирожным.

— Я лично не раз видел, как мистер Поттер вступал в дружеские дискуссии со студентами моего факультета, — добавил профессор Флитвик.

— А как Гарри чувствует себя в Слизерине? — спросил Альбус и посмотрел на декана данного факультета.

— Великолепно, — сухо ответил Северус. — Даже слишком. Ни Нотт, ни Малфой даже не пытались оспорить его главенство.

— А их в одной комнате поселили? — спросил профессор Чар. Другие преподаватели удивленно на него посмотрели. — В Слизерине же есть традиция — всех потенциальных лидеров селить вместе. Сам Салазар ввел эту систему, объясняя это желанием воспитать сильных волшебников. Проживая с конкурентом под одной крышей, юные маги должны познать, каково находиться на одной территории с потенциальным врагом. Так проще выявить слабые стороны, и более хитрый правильно воспользуется информацией для достижения власти над другими. Своеобразный тест и тренировка слизеринцев, но только для самых достойных.

— Да, Поттер, Малфой и Нотт живут вместе, — ответил профессор Зельеварения. — Не знал, что вам известна эта система.

— Не зря же я декан Рейвенкло, — сам себя похвалил Флитвик.

— Никогда об этом не думала, — призналась МакГонагалл. — Хотя признаюсь, это объясняет немного неравное заселение комнат каждый год.

— Ваша очередь рассказывать про слизеринцев, — Помона улыбнулась декану Слизерина. — Про троих мальчиков можно ничего не говорить. Все присутствующие и так знают о хорошем поведении и отличных оценках этой троицы.

— Да, — поддержал декан Рейвенкло. — А Поттер вообще первый на курсе. Необычайно одаренный мальчик, но не зазнается от этого. Расскажите лучше о других.

— По оценкам выделяется Трейси Дэвис...

— А как Слизерин принял ее? — перебила профессор Спраут Северуса. — Девочка не чистокровная волшебница. И я замечала, мисс Дэвис постоянно стоит обособленно от своего факультета.

— Нормально, — прохладным тоном ответил Снейп, не очень довольный тем, что его перебили. — Дэвис сама по себе не очень общительная, такой характер.

— Не злитесь, Северус, — примирительно произнесла Поппи. — Помона просто беспокоится о благополучии студентки.

— Кроме мисс Дэвис, — пропустив мимо ушей слова Помфри, продолжил говорить декан Слизерина. — Отличные показатели успеваемости наблюдаются у Блейза Забини. Его сильная сторона — зелья. Остальные...

Слушая преподавателей, Альбус думал о странностях судьбы. Сколько лет он говорил о необходимости дружбы между факультетами, и стоило поступить Гарри Поттеру в Слизерин, как появился проблеск примирения между антагонистами. Гриффиндор стал спокойней относиться к извечным соперникам, однако это относилось только к младшекурсникам. Но если так и дальше будет все идти, то они вырастут и будут подавать пример другим поколениям студентов, которые придут в школу со следующего года.

Какой бы положительный эффект ни шел от нахождения юного Гарри в Слизерине, но все равно Альбус не мог не тревожиться. Да, он, возможно, лучше всех осознавал отсутствие равенства между словами "зло" и "Слизерин", но все же это факультет, куда попадают хитрые и амбициозные волшебники. В желании достичь чего-то великого ничего плохого нет, но не все цели приносят благо. Директор желал верить в лучшее, исходя из наблюдений за Гарри и на то положительное влияние, которое он оказывает на наследников Малфоя и Нотта, но маленький червячок сомнений поднимал свою голову. Чрезвычайно легко юный слизеринец завоевал авторитет, слишком охотно волшебники попадали под его обаяние. Как тут не вспомнить другого харизматичного мальчика из приюта, который впоследствии стал Темным Лордом?

Альбусу оставалось только наблюдать и надеяться не пропустить нужного момента, если Гарри Поттер решит пойти по стопам Волдеморта, и успеть повлиять на него. В противном случае, сложно спрогнозировать ожидавшее их будущее. Поттер обещает вырасти в могущественного, и, что страшнее всего, умного волшебника. Был бы тот на уровне интеллекта, прости Мерлин, того же Рона Уизли, то можно было бы не опасаться возможных глобальных последствий. Сила — это еще не все, с умениями Альбуса можно направить любого по нужному ему курсу, не прибегая к магическим ухищрениям. Дамблдор тешил себя надеждой, что если юный Гарри оступится, то директор сумеет направить его на правильный путь.

* * *

Гарри вышел на перрон и тепло попрощался с многочисленными друзьями и знакомыми. Проходя сквозь барьер, разделяющий два Мира, он размышлял о последней неделе перед каникулами. Маг получил не одно приглашение на Рождество. Их все он вежливо отклонил, мотивируя свой отказ желанием тети провести вместе с ним праздник. Таким ответом никто не остался обижен.

Зачеты сданы на отлично — особой гордости нет, все же материал рассчитан не на взрослых. Малфой, Нотт, МакМиллан и Лонгботтом считают его своим другом, причем искренне, как свойственно только детям. И еще, они конкурировали за его внимание, первые трое. Невилл пока недостаточно уверен в себе и не считает свою компанию достойной Гарри. Довольно весело наблюдать, как те пытаются уколоть и задеть чем-то друг друга. Но он следил и не допускал перехода определенной черты, когда из друзей-соперников те стали бы врагами. Такое ему не нужно, определенно.

— Привет, как добрался? — к нему подошла Петунья, изменившая стиль, став брюнеткой. Новая прическа ее молодила, а одежда немного отличалась от привычных нарядов миссис Дурсль: приталенное бежевое пальто средней длины с красивой массивной брошью, сапоги на высоком каблуке, и платье-футляр черного цвета.

— Привет, нормально, только проголодался. Прекрасно выглядите, тетя, — искренне сделал комплимент Гарри, у которого выработалась привычка всегда, если видит достоинства другого существа, их словесно отмечать, еще в своем мире, когда он активно занимался политикой и дипломатией... Когда не надо было действовать с позиции силы.

— Спасибо, — щеки женщины окрасил легкий румянец. — Я приготовила все твои любимые блюда, как мы и договаривались.

— Отлично, — насчет еды, он сделал маленькую установку первого сентября. Почему бы не побаловать себя? Гарри давно научился получать от таких мелочей удовольствие.

— Как поживает Дадли и дядя Вернон? — расспрашивал маг Петунью, когда они шли к стоянке с автомобилями.

— Дадли самый популярный мальчик в школе, — хвасталась миссис Дурсль. — У него много друзей. А Вернона скоро ждет повышение... — соловьем заливалась женщина, поднятая тема ей доставляла удовольствие. Ее монолог продолжался, пока они не дошли до парковки. Петунья и Гарри сели в автомобиль Вернона, после того как Поттер поздоровался с дядей. Только дверца захлопнулась, мистер Дурсль нажал на педаль газа, и они плавно тронулись в сторону пригорода.

* * *

Первый день, после отбытия учеников, прошел для Трейси сказочно. Вся комната принадлежала только ей. Девочки-слизеринки опрометчиво оставили часть своих мантий и некоторые украшения (а может, им просто уже они не нужны были) в школе, чем Дэвис и воспользовалась. Она наряжалась перед зеркалом и кривлялась, изображая своих обидчиц и прыгая на чужих кроватях, придумывала, какие неприятности она бы с удовольствием им устроила, если бы у нее появилась такая возможность.

На третий день такое времяпровождение приелось. И когда наступила ночь, на четвертый день каникул, с гулко бьющимся сердцем, девочка вышла из пустой гостиной Слизерина. За спиной закрылась дверь, ей было ужасно страшно, но любопытство и желание приключений оказались сильнее.

Замок казался пустынным, будто все живое вымерло. Ступая по каменному полу, звук ее шагов казался до неприличия громким. За каждым поворотом ее воображение рисовало жутких монстров или, еще хуже, казалось, что вот прямо сейчас, в том коридоре, появится кто-то из преподавателей.

Цель ее ночного рейда — Запретная Секция библиотеки. Она была убеждена: там есть знания, которые помогут ей отомстить высокомерным девочкам и Поттеру. Уже на подходе к библиотеке сбылось худшее опасение Дэвис, она услышала шаги и голос профессора Снейпа:

— Нарушители были в Запретной секции? Ничего, они не могли далеко уйти, мы их поймаем.

Вне себя от ужаса, Трейси побежала обратно. Страх придавал ей скорости, и она не заметила, как оказалась на несколько этажей выше. Послышались шаги. Филч приближался — Дэвис забежала в приоткрытую дверь.

Прижавшись к стене, она закрыла глаза, страстно желая оказаться в своей комнате. Звук шагов становился все громче, и, казалось, там за дверью слышат ее сердцебиение, настолько оно было громкое. Трейси даже задержала дыхание, боясь им выдать свое местоположение. Казалось, прошла целая вечность. Постепенно шаги становились все глуше, пока за дверью не наступила тишина.

Девочка сделала вздох, никогда еще воздух не казался ей таким сладким. Трейси чуть-чуть успокоилась и решила оглядеть помещение. Пыльные парты и большое чистое ростовое зеркало в золотой раме, украшенной орнаментом, на двух подставках в виде ног с когтями, резко диссонировали друг с другом. На верхней части рамы было выгравировано: "Еиналежеечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя".

То, что она вначале приняла за мешок, зашевелилось и распрямилось. У нее сердце чуть не остановилось, пока страшная фигура не оказалась под светом луны. Перед ней стоял всклоченный, весь в пыли Рон Уизли.

— Мерлин, Уизли, что ты здесь делаешь? — зло, полушепотом спросила Трейси.

— От Филча и Снейпа прячусь, — ответил Рон, не ожидая встретить в пустом классе слизеринку, при таких обстоятельствах.

— Так вот про какого нарушителя говорил Снейп, — осознала Дэвис. — Что тебе в Запретной Секции понадобилось?

— Ваш чудесный Поттер достал, — ответил рыжий и, видя недоумение на ее лице, пояснил. — Думал, может, в Запретной Секции найдутся книги, с помощью которых я смогу поставить на место всеобщего любимчика.

Такой ответ импонировал ей.

— Ну, у нас не все его любят, — заметив скептическую гримасу Уизли, она со злобой, удивившей ее саму, произнесла. — Я его ненавижу.

— Постой, — сообразил Уизли. — Так ты по этим же причинам пыталась пробраться в Запретную Секцию?

— Да, — призналась Трейси.

— Не повезло нам, — с грустью вздохнул Рон. Приятно встретить единомышленника в нелюбви к Поттеру, даже если это девочка и ученица Слизерина.

— Возможно в... — ее речь прервалась — Трейси взглянула в зеркало. Она видела себя в окружении однокурсников, смотрящих на нее с восхищением. Рядом возле нее стояли отец и ее мама, высокая, статная брюнетка с длинными волнистыми волосами и теплыми карими глазами в мантии волшебницы, а в руке у женщины находилась палочка — с конца сыпались красные искры. Трейси казалась копией этой молодой симпатичной особы, только с короткими волосами.

— Ты это видишь? — ошеломленно спросила Дэвис.

Рон повернул голову в сторону зеркала.

— О! — с восторгом произнес Уизли. — Да, вижу. Я... У меня на груди значок — такой же, какой был у Билла, когда он стал лучшим учеником Хогвартса. У меня в руках Кубок победителя соревнования между факультетами и еще Кубок школы по квиддичу. А еще я капитан сборной, представляешь! Как ты думаешь, зеркало показывает будущее?

— Нет, мне оно показывает маму, а она умерла, — грустно ответила Трейси. — И она маггла.

Сказав про маму, она тут же пожалела, ожидая насмешек со стороны рыжего.

— Э-э-э... Ясно. Кажется, у мамы есть двоюродный брат, он из магглов, бухгалтер, но мы о нем никогда не говорим. Как тебе в Слизерине живется с таким родством? — полюбопытствовал Рон.

— Не очень, — честно ответила Дэвис, не ожидавшая понимания от чистокровного волшебника. — Никто со мной не хочет общаться.

— Значит, они идиоты, — попытался утешить Рон.

— Спасибо, — несмело улыбнулась Трейси.

— Давай еще посмотрим в зеркало? — предложил Уизли.

— Давай.

— Жаль, что оно не показывает будущее, — в голосе Рона звучало сожаление.

Почти до самого рассвета дети просидели в пыльном классе, отдавшись во власть магических грез.

* * *

После ночных приключений, при свете дня Уизли и Дэвис встретились в библиотеке, как и договаривались. Скомкано поздоровавшись, они принялись обсуждать учебу, а потом ненавистного Поттера. Через полчаса разговора вся неловкость пропала. Дети с воодушевлением придумывали, как можно подставить Поттера, чтобы того исключили. Даже осознание невыполнимости своих фантазий не мешало им придумывать все новые уловки, пока они так не разошлись, что вынудили мадам Пинс выгнать их из библиотеки.

Перед тем, как разойтись по гостиным своих факультетов, они договорились посетить пустой класс этой ночью и посидеть перед зеркалом. Они понимали, что ничего хорошего от подобных артефактов ждать не стоит, но все же решили, конечно же, последний раз: полюбоваться на воплощение призрачными образами своих самых сокровенных желаний на холодной глади стекла.

Но ночной поход оказался не последним. Опасность быть пойманными, общая тайна на двоих, один недруг, которому можно всегда перемыть косточки и встретить понимание, постепенно сближало таких разных и в чем-то одинаковых детей. В другой жизни они никогда не стали бы друзьями — вражда факультетов являлась непреодолимым препятствием. Но в нынешних реалиях два одиночества нашли друг друга. Невилл — друг Поттера, из-за этого Рон не мог доверить тому свои тайны, и всегда приходилось сдерживать негатив, испытываемый к национальному герою. Что для вспыльчивого рыжего являлось большим испытанием. А с Трейси можно поговорить о чем угодно, встречая только поддержку.

И снова юные волшебники оказались в заброшенной комнате. Но только они устроились поудобней перед зеркалом, как сзади послышался голос:

— Итак, вы снова здесь?

Оба синхронно подскочили с пола.

— Я... Мы вас не видели, сэр, — пробормотал Рон.

— Извините, — выдавила из себя Трейси.

— Итак, вы, как и сотни других до вас, обнаружили источник наслаждения, скрытый в зеркале Еиналеж, — улыбнулся Дамблдор на их слова.

— Так вот как оно называется! — воскликнула Дэвис, и что-то в ее памяти шевельнулось, но она никак не могла вспомнить, где слышала это название.

— Надеюсь, вы знаете, что показывает зеркало? — спросил директор.

— Наши желания? — предположила Трейси.

— Верно, оно показывает нам не больше и не меньше, как наши самые сокровенные, самые отчаянные желания. Однако зеркало не дает нам ни знаний, ни правды. Многие люди, стоя перед зеркалом, ломали свою жизнь. Одни из-за того, что были зачарованы увиденным. Другие сходили с ума от того, что не могли понять, сбудется ли то, что предсказало им зеркало, гарантировано им это будущее или оно просто возможно? — пояснил Дамблдор. Выждав паузу, он строгим тоном продолжил: — Завтра зеркало перенесут в другое помещение, и я прошу вас больше не искать его. Но если вам доведется встретиться с ним вновь, вы будете готовы к этому. Запомните то, что я сейчас вам скажу. Нельзя цепляться за мечты и сны, забывая о настоящем, забывая о своей жизни. А теперь вам пора спать, возвращайтесь в свои гостиные.

Дети, счастливые, что все обошлось, попрощались с директором. Как бы ни хотелось спросить у Дамблдора о том, что он видит в зеркале, ни у кого из них не хватило смелости на это.

==========

Глава 15 ==========

Зимнее солнце лениво пробивалось сквозь темное небо, окрашивая его в красно-оранжевый цвет. Холодный ветер носился по Тисовой улице, коварно дожидаясь редких прохожих, стараясь найти уязвимые места в слоях теплой одежды. Оранжевые лучи дневного светила пробирались сквозь раздвинутые шторы кухонного окна дома номер четыре. Если бы кто-то заглянул туда сейчас, то увидел одиноко сидящего мальчика, неспешно пьющего чай с ничего не выражающим лицом.

Одна из причин прибытия Гарри к магглам на каникулы заключалась в необходимости получения финансовой независимости в этом Мире. Золото в гоблинском банке — хорошо, но маг не хотел зависеть от Магического мира и его валюты. К тому же, он не привык держать все яйца в одной корзине. Брать деньги из "Гринготтса" Гарри не хотел, а также посвящать кого-то из магов или гоблинов в свои финансовые планы. Поэтому после ужина он вчера внимательным образом опросил Вернона, как хорошего дельца, о возможных способах заработать приличные деньги.

Изучив и детально обдумав полученные сведения, Гарри нашел самый реальный способ быстрого обогащения для него — Лондонская фондовая биржа. Для достижения этой цели ему понадобится ментальная магия, зелье Мопсуса, бездомные-подопытные, стартовый капитал и человек, который будет торговать на бирже в его интересах.

Зелье Мопсуса необходимо для предсказания самых прибыльных сделок, но сам Гарри его пить не будет из-за побочных эффектов оного. Знание грядущего всего на день вперед отнимает пятьдесят дней жизни. И если заглядывать в будущее более чем на сутки, то необратимо повреждается мозг. Занимательно: судьбу сильных магов, уровня Дамблдора, может предвидеть подобным способом только маг такой же силы или больше. А для его дела подойдет даже маггл. Он отловит бродягу и с помощью ментальной магии внушит ему одно единственное стремление: знать все о сделках, которые заключат на Бирже за год, уничтожив все остальные желания. Считывать информацию с человека следует во время того, как тот будет под воздействием зелья.

Второй пункт плана — деньги, можно "одолжить" в фирме дяди Вернона. А после того, как пойдет прибыль, вернуть обратно.

Третий пункт — трейдер, уже сложнее. Гарри не знал, где найти нужного человека. Не брать же кого-то с улицы. Нужный человек должен быть вхож в нужные финансовые круги.

С зельем проблемы не будет, оно уже сварено, как и многие другие, во время его ночных вылазок. В начале октября Гарри составил список того, что ему теоретически могло понадобиться, и планомерно занимался в течение последующих месяцев приготовлением зелий. Многие требовали длительной варки, месяц-два. Поттер никогда не забывал укреплять сон своих соседей по комнате перед тем, как отправиться в пустой и заброшенный класс, не желая допускать даже возможности подозрения его в чем-то. Само помещение, ставшее для него подобием лаборатории, пришлось зачаровывать, во избежание незваных гостей. К тому же, это оказалось неплохой практикой подобного рода магии.

Когда солнце полностью поднялось на востоке, план был готов, и его осуществление начнется вечером с поимки человека.

Нужный бездомный нашелся в бедном квартале на улочке Паучий тупик.

* * *

Не совсем трезвый человек, не старше тридцати с густой каштановой бородой, неровной походкой шел в сторону бара. В его кармане лежала пара фунтов, полученных от отзывчивых людей. В момент, когда ему давали деньги, бродяга искренне верил, что потратит их на еду. Но часом ранее его знакомый мексиканец Санчес угостил его пивом. Он не устоял перед соблазном, но кто бы мог отказаться от бесплатной выпивки? Вот и Питер Митчелл не смог.

Раньше Митчелл работал строителем, а дома его ждала жена и сын, рожденный миссис Фани Митчелл в шестнадцать лет. На золото и шелка средств им не хватало, но на хлеб с маслом он всегда мог заработать. Каждую субботу Питер с коллегами по работе встречался в пабе, где они весело проводили время, а воскресенье посвящал своей жене и ребенку.

Жил он хорошо, до одного случая. Питер с женой возвращались со дня рождения сестры Фани, и мужчина был слегка навеселе. На празднике он выпил всего одну бутылку стаута и сел за руль автомобиля. В тот роковой вечер шел дождь. Сидя в теплом салоне автомобиля, супруги весело переговаривались, обсуждая общих знакомых. Они уже подъезжали к дому, и Фани полезла в сумку, чтобы вытащить ключи, но они случайно выпали и приземлились возле педали газа. Питер наклонился и взял их в руку, а когда поднял голову, произошло столкновение с другим автомобилем. Фани умерла на месте, а в ее смерти обвинили Питера. Водитель другого автомобиля подал в суд, и для того, чтобы рассчитаться, Митчеллу пришлось продать дом. Горе он заливал алкоголем, пока его не уволили с работы. Ребенка забрала сестра его покойной жены. И вот уже почти два года, как он живет на улице и нигде не работает.

Каждый день он обещал себе взяться за ум, бросить пить и найти работу, но все откладывалось на завтра. Вот и сейчас Питер сам себе обещал, что выпьет последнюю бутылку пива и завтра больше не прикоснется к алкоголю.

На темной улочке не самого престижного района кроме него никого не было. Холодная погода разогнала практически всех по домам. Ежась от пронзительного ветра, бродяга слегка ускорился и чуть не упал, угодив ногой в выбоину на асфальтной дороге.

— Осторожней, мистер, — рядом раздался детский голос. Питер восстановил равновесие и повернул голову в сторону говорящего. Им оказался красивый мальчик, лет десяти, ровесник его сына, одетый в качественную одежду, не характерную для этого района.

— Ты что здесь делаешь? — охрипшим голосом спросил Питер. — Потерялся?

— Не совсем, — улыбнулся мальчик. — Вы знаете, мама занимается благотворительностью, и она снова пошла навестить миссис Смит. Ее муж делает ей больно, а мама помогает и всегда говорит, что мы должны протягивать руку помощи бедным и несчастным. Не проведете меня к ней? А то мне тут слегка не по себе.

— А почему ты тут оказался сам? — поинтересовался Питер.

— Вы знаете, пока мама говорила с миссис Смит, Элли позвала меня поиграть на улице, — смущенно произнес мальчик.

— Элли?

— Дочка миссис Смит, — пояснил тот. — Мы играли в прятки, и я слегка перестарался с местом, где она меня не найдет. Мама, наверное, ужасно взволнована моим долгим отсутствием, а если я приду с вами, то, может, она не будет на меня кричать и даже угостит вас ужином. Вы мне поможете?

При словах о еде живот Питера громко заурчал.

— Хорошо, я помогу, — сказал бродяга. Мальчик доверчиво протянул к нему руку в перчатке.

— Как тебя зовут? — поинтересовался взрослый.

— А я не говорил? — переспросил мальчик. — Гарри, а вас?

— Питер, — привычное чувство голода стало нестерпимым, и мысль о возможной еде слегка туманила сознание.

— Нам туда, — мальчик указал в северном направлении, и за руку они пошли в ту сторону.

* * *

Поимка человека прошла успешно, соврать ему ничего не стоило, а когда Поттер предложил еды, приправив магией голос для усиления и так испытываемого голода, то маггл без колебаний последовал за ним, взяв Гарри за маленькую руку в перчатке. Все его мысли занимала физиологическая потребность и то, что предложение исходило от ребенка, не породило никакого опасения.

Гарри довел его до заброшенной фабрики и только тогда разум его жертвы немного прояснился, а человек стал догадываться, в какие неприятности он попал. Маггл хотел уйти отсюда, но поздно спохватился — Гарри наложил чары сна.

Подняв человека в воздух с помощью левитации, Поттер перенес в здание фабрики и использовал отвод глаз, чтобы никто ему не помешал. Положив бездомного на пол, он вытянул из кармана флакон с зельем абрикосового цвета. Вливая в маггла содержимое флакона, Гарри простимулировал с помощью рук и магии глотательный рефлекс бездомного. У него было еще полчаса, прежде чем зелье подействует, а тем временем Гарри решил заняться разумом человека. Уничтожив все желания и внушив всего одно — узнать все, что произойдет на Лондонской фондовой бирже в течение года. Управившись за десять минут, Поттер стал ждать, когда зелье Мопсуса сработает.

Через двадцать девять минут маг проник в сознание магла. Прошла минута, и в голове бездомного стала медленно появляться информация, которую Гарри тщательным образом запоминал. Поттер мимоходом отметил, что после поглощения души Грэйнджер эту процедуру стало легче и быстрее проводить.

Яркие образы, неизвестные люди и цифры мелькали в сознании маггла, и с каждой минутой молодая и упругая кожа человека в расцвете сил дрябла, на лице появлялись морщины и пигментные пятна. Исхудавшее от нерегулярного питания, но все еще крепкое тело бездомного медленно иссыхало, оставляя только кости, обтянутые желтой, словно пергамент, кожей. Когда поток информации иссяк, человек, лежащий на полу, захрипел и открыл рот, стараясь вобрать как можно больше воздуха в легкие. В уголке рта образовалась пена, маггл издал последний сип и замер — его сердце навсегда остановилось, не выдержав быстрого старения.

Гарри невидящим взглядом посмотрел на свою жертву: старик, на вид, словно жертва Бухенвальда, умер от сердечного приступа. Мысли Поттера занимал анализ полученных сведений. Его привлекли события сентября тысяча девятьсот девяносто второго года и имя одного человека. Похоже, стоило поменять немного план в связи с новыми обстоятельствами.

Встав с колен и отряхнув с них грязь, он посмотрел на еще недавно бывшего молодым человека. Единственная мысль, которая промелькнула у него в голове — довольство тем, что остановка сердца произошла вовремя, скрывая все следы его преступления. Никого не заинтересует пожилой бездомный, умерший по естественным причинам.

Накидывая на себя чары хамелеона и развеивая отвод глаз, Гарри, так никем и не замеченный, вышел из здания заброшенной фабрики. Поттер мысленно себя похвалил за ознакомление с законами Магического мира. Юным волшебникам нельзя колдовать до семнадцати на каникулах, и на местность, а точнее, на конкретный район, где проживает несовершеннолетний, накладывают чары Надзора... И все, в другом районе спокойно можно магичить с помощью палочки, не опасаясь последствий. Он еще вчера вечером проверил, и правда, предупреждение от министерства не пришло. Без труда добравшись до дома номер четыре с помощью маггловского транспорта (он охотился вдали от места, где жил), маг пошел обрадовать своих родственников об изменившихся планах на зимние каникулы — им предстояла поездка в Нью-Йорк.

* * *

Благодаря Вернону, загранпаспорт для Гарри оформили всего за день, и сразу же состоялась покупка авиабилетов. Еще одним положительным моментом было отсутствие необходимости визы для въезда в США для подданных Англии, если они не задержатся больше, чем на девяносто дней. А Гарри планировал провести в Штатах не больше двух недель.

Покладистость дяди при оформлении документов объяснялась просто — магия. Ограниченное время каникул не позволяло обходиться без нее. По правде, Поттеру конечно же нужно богатство, но еще и из-за банального любопытства хотелось побывать в другой стране. Он в этом мире не так давно и многие обыденные вещи для обычных людей казались ему весьма интересными. Полет на самолете входил в их число.

Процедура регистрации не отняла много времени. Приятная девушка за стойкой после того, как проверила документы, назвала места в салоне, и там же они оформили свой багаж. Получив посадочный талон и багажную квитанцию, Гарри с родственниками отправились в зону ожидания посадки. Они скоротали время до того, как объявили посадку на рейс до Нью-Йорка в магазине дьюти-фри, прикупив разных безделушек. После того, как они добрались до выхода на посадку и предъявили посадочные талоны, они попали по телетрапу на борт самолета первого класса. Эконом даже не рассматривался, Гарри, наслушавшись историй от подружек Петуньи, не желал лететь в битком набитой людьми части фюзеляжа без удобств. От таких трат Вернон не обеднеет, к тому же, все равно семейство Дурсль хотело куда-то поехать отдохнуть. А чем США не подходит для этих целей? Гарри думал, что это прекрасная альтернатива.

Сам перелет оказался интересным опытом. Дольше, чем магическими способами, но не без комфорта. С высоты открывался прекрасный вид на землю. Прилет в Нью-Йорк ознаменовался отличной погодой: плюс десять градусов тепла и не по-зимнему ласковое солнце.

Взяв свой багаж, семейство Дурсль и Поттер отправились к такси, вызванному сразу по прилету из таксофона в Международном аэропорту имени Джона Кеннеди. Вокруг них сновали люди разного возраста и социального положения, бодрые и сонные, веселые и скучающие: только прилетевшие или ожидающие своего рейса, с сопровождением и без.

Мимо них пробежала девушка, чуть не сбив с ног Вернона. Она поспешно извинилась и умчалась прочь. Мистер Дурсль неодобрительно проворчал про наглость современной молодежи. Дадли почти ни на что и не реагировал, только вяло шел к автомобилю за руку с Петуньей, время от времени широко зевая. Младший Дурсль никак не мог уснуть всю ночь, переполненный новыми впечатлениями и эмоциями.

На пути до гостиницы, расположенной в районе Нижнего Манхэттена, они попали в пробку, довольно прилично увеличив время поездки. Через окно автомобиля маг рассматривал прохожих: все куда-то спешили, почти не было праздно шатающихся по улицам людей. С полуоткрытого окна водительского места доносились запахи готовой еды: то здесь, то там продавали хот-доги. Высокие современные небоскребы соседствовали с более старыми зданиями в пять-шесть этажей. Почти все первые этажи занимала коммерческая недвижимость. Куда ни кинь взгляд, увидишь пеструю вывеску с названием развлекательного заведения, кафе, ресторана или рекламой. Сейчас их подсветка была отключена, но с приходом ночи ее включали, и это создавало непередаваемое впечатление жизни Нью-Йорка. Дадли заснул на плече у матери практически сразу, как они сели в такси, и когда они добрались до пункта назначения, ей пришлось его будить минут пять, так как тот никак не хотел просыпаться. Заселение прошло легко, номера Вернон забронировал заранее. Для Гарри заказали отдельный номер из-за нежелания делить пространство с кем-то.

Вернон довел мага до его номера, и возле двери они распрощались. Гарри зашел в светлое и чистое помещение, обставленное в светлых, теплых тонах с большой кроватью по центру и широким панорамным окном в пол с деревянной рамой, из которого открывался восхитительный вид. Ванная комната была выполнена в том же стиле, что и сам номер: светлые тона, много света и большое зеркало. А также можно было выбирать, как мыться: под душем или в ванной. Поттер, не долго думая, решил сразу же принять душ. Сняв одежду и положив ее в специальный пакет для стирки, маг зашел в душевую кабинку. Беря тюбик с гелем для душа с логотипом отеля, Гарри мысленно продумывал свои шаги для реализации плана. Первым делом стоило пополнить гардероб для своей взрослой версии, которая появится с помощью старящего зелья. Купить дорогие костюмы — в среде больших денег встречают по одежке. Потом побродить по Уолл-Стрит, разузнать, где находится офис его цели и договориться о встрече. Еще желательно познакомиться с тем, кто владеет как можно более обширной информацией о здешней финансовой сфере. Документы (водительские права, паспорт) на имя Адриана Блэка он создал с помощью магии. В будущем у него были планы купить реальные документы на это имя в немагическом мире, но сейчас он вынужден довольствоваться этими. Чтобы ни у кого не возникло желания проверить его личность, пришлось добавить чар, которые вселят в любого уверенность, что данный человек существует и документы подлинные.

Смыв с себя мыльную пену, Гарри выключил воду и надел широкий махровый халат. Выйдя из ванной комнаты, он подошел к своему зачарованному рюкзаку, лежавшему на стуле. С ним Гарри не расставался в самолете (во время проверки ручной клади магглы видели только полупустой рюкзак), и в нем лежала его одежда и все необходимые зелья. Вынув флакон с болотного цвета варевом из недр рюкзака, Поттер сделал ровно один глоток, увеличивающий возраст на десять лет.

==========

Глава 16 ==========

Дэвид Райт, темноволосый мужчина среднего роста, гладковыбритый, и как всегда в отличном костюме своим внешним видом служил рекламой продукции, которую продавал. Он работал в магазине мужской одежды уже не первый год. Ему нравилась его зарплата, и радовали бонусы с каждой удачной продажи. Дорогие и стильные вещи, окружавшие Райта изо дня в день, воспитали в нем чувство прекрасного (или снобизма, по версии недоброжелателей, но Дэвид не уделял таким личностям свое драгоценное внимание), а также научили разбираться в брендах, качестве тканей и пошива.

Несмотря на то, что рабочий день не так давно начался, а стрелка на циферблате часов приближалась к одиннадцати, Райт успел продать один костюм мистеру Моррису, владельцу ресторана французской кухни и их постоянному клиенту. Почти час они подбирали правильный наряд полноватому мужчине. Слегка взволнованный клиент поделился своими планами на этот обед: его ждало свидание с бывшей одноклассницей, но она, исходя из рассказа мистера Морриса, еще об этом не догадывалась. Перемерив всю одежду, которая была у него дома, владелец ресторана не смог остановить свой выбор ни на одном из нарядов. Всё казалось ему не тем, что надо. И вот, только открылся магазин, как мистер Моррис пришел за помощью к Райту, решив довериться профессионалу. Они провозились больше часа в поисках идеального варианта, но результат того стоил, клиент оказался доволен: подобранные в тон рубашке брюки и пиджак делали его фигуру стройнее и удачно скрывали недостатки.

Попрощавшись с довольным мистером Моррисом, ставшим беднее на семь тысяч долларов, Дэвид хотел присесть и немного отдохнуть, но его намерения прервала открывшаяся дверь — зашел новый потенциальный клиент. Первое, на что обратил внимание Райт — идеально сидящая одежда неплохого качества, но продавцу было сложно подобрать нужный синоним, чтобы ее охарактеризовать. Вроде размер и взрослый, но она скорее подошла бы его тринадцатилетнему кузену, когда его наряжали для встречи с излишне консервативными бабушкой и дедушкой... Райт скривился, вспомнив свои встречи с пожилой четой.

Черные волосы посетителя магазина доходили до плеч и слегка завивались. На тренированный взгляд Дэвида, молодому человеку едва исполнилось двадцать. Высокого роста, футов шесть и стройный — такому самое место на подиуме или обложке глянцевого журнала — уверенной походкой он направился к Райту. Правильные черты лица, тонкий небольшой нос, большие зеленые глаза посетителя сразу породили неприязнь у Дэвида. Он любил красивые вещи, но людей... Всех, кто был красивее его, Райт считал пустоголовыми баловнями судьбы и всегда выискивал или приписывал таким воображаемые недостатки.

— Здравствуйте, — фальшиво улыбнулся Дэвид. — Меня зовут Дэвид Райт. Как к вам обращаться?

— Мистер Блэк, — приятным голосом ответил молодой человек, уголки его рта слегка приподнялись в намеке на улыбку.

— Мистер Блэк, — весь вид Райта показывал его желание угодить, свои истинные чувства он с легкостью прятал. — Могу я вам чем-то помочь?

— Да, — посетитель магазина обвел взглядом помещение. — Мне надо подобрать несколько костюмов.

— Придя в наш магазин, вы сделали правильный выбор, — Райт направился к стеллажам с одеждой. — На какую сумму вы рассчитываете?

— Сначала покажите, что у вас есть, а потом будем обговаривать цену, — прохладно ответил молодой человек. — Может, качество вашего товара меня не устроит.

— Уверяю вас, наш магазин специализируется на одежде класса люкс и ни у кого никогда не было нареканий на качество изделий, — продавец понял, что не стоило спрашивать о количестве денег, которые желает потратить клиент. Дэвид поступил не слишком профессионально, задав этот вопрос.

— Как насчет этого? — Райт предложил серый костюм в клетку, не слишком дорогой, как для такого уровня магазина.

— Не подходит, — мистер Блэк подошел к другому стеллажу и указал на темно-синий из овечьей шерсти. — Я бы хотел примерить этот.

— Конечно, — произнес Райт, беря синий костюм в руки. — У вас хороший вкус.

Покупатель никак не отреагировал на его слова, неспешно осматривая весь ассортимент, время от времени показывая на понравившиеся вещи, которые Дэвид снимал и держал всё время в своих руках, пока гость магазина придирчиво выбирал. Когда продавец уже устал носить множество предметов одежды, мистер Блэк соизволил провести себя в примерочную. Райт пропустил вперед молодого человека со словами:

— Проходите, располагайтесь.

Дэвид повесил все выбранные модели снаружи кабинки. После того, как гость магазина разделся, Райт передал тому брюки, шелковую рубашку и пиджак. Костюм синего цвета, выбранный самым первым, удивительно шел мистеру Блэку, но был великоват в талии.

— Вам очень идет, — сказал правду продавец. — Но необходимо немного ушить. Наши мастера сделают это бесплатно.

— Хорошо, — молодой человек еще раз посмотрел на себя в зеркало, которое стояло возле примерочной. — Только сначала я желал бы примерить все мною выбранное. Вдруг еще что-то надо будет подогнать по фигуре.

— Конечно, но мне нужно позвать Джереми Смита, нашего портного, — Райт был слегка раздражен отсутствием Смита. Портной пообещал вернуться через полчаса, когда отпрашивался к своей зазнобе Хелен, работающей на соседней улице, после ухода владельца ресторана, но он отсутствовал уже больше часа. Продавцу не хотелось бросать клиента одного, но, видимо, Дэвиду самому придется пойти за Джереми и привести этого ловеласа.

— Подождите буквально пару минут, — мистер Блэк благосклонно кивнул, соглашаясь подождать.

Дэвид торопливо пошел к выходу — молодой человек задумчиво рассматривал себя в зеркале — Райт радовался камерам наблюдения в магазине, а то если бы они отсутствовали, он ни за что не оставил покупателя одного в магазине.

* * *

Когда продавец вышел из магазина, Гарри еще несколько минут полюбовался на свое отражение. "Всё же красивое тело мне досталось", — с усмешкой подумал маг, а потом вытянул перед собой руку и плавно начертил в воздухе двумя пальцами знак, похожий на букву "Г". Воздух в помещении стал будто осязаем, и камеры, исправно работающие до этого, перестали записывать изображение.

Волшебники, после принятия Статута Секретности, создали множество чар для сокрытия магического мира от простецов. Идя в ногу со временем, носители магического дара совершенствовали способы конспирации. В век технологического прогресса, когда появились предпосылки к повсеместному распространению камер, а спутники могли сделать снимок всего Земного шара, создавались новые заклинания, которые надежно прятали мир, населенный магами и волшебными существами. Знали бы магглы, насколько просто обмануть всю их технику, они, скорее всего, ужаснулись бы.

Простенькие чары, доступные даже первокурснику, которые он применил, были вычитаны в книге "Экзотический туризм: как не нарушить закон, путешествуя с магглами", купленной им во время второго посещения Косого переулка только из-за названия. В ней описывалось, как избежать фиксацией камерами творимого магами волшебства, и, причем, не одним способом, с подробными пояснениями работы того или иного заклинания. Гарри опробовал их в магазине бытовой техники, где можно было увидеть на мониторе изображение, когда камеры стояли на записи — чары работали. Теперь Поттер не опасался, что его действия окажутся записаны. В книге также фигурировал способ наложить чары, отталкивающие внимание обычных людей и многое другое.

Сегодня, сразу после прилета и заселения в гостиницу, Гарри выпил зелье, увеличивающее возраст, продолжительность действия которого сорок восемь часов. Он не собирался покидать гостиницу в своём одиннадцатилетнем облике без родственников. С большой долей вероятности, персонал отеля не позволил бы ребенку без взрослого выйти за пределы здания. Поттер, когда в сопровождении дяди шел в свои временные апартаменты, заметил камеру возле лифта и лестницы, которая охватывает и коридор. Так что его отлучки обязательно засекут. В столь дорогой гостинице беспокоились о безопасности гостей, и, конечно же, следили за модой. Однако камеры покажут, что Гарри никуда сам не отлучался — чары хамелеона позаботятся о скрытности. Этим чародей создаст себе не слишком убедительное для волшебников (если они вздумают его искать), но хотя бы кое-какое алиби.

Технологии стремительно развивались: в этом году на рынках появились беспроводные телефоны от компании "Nokia", о которых с воодушевлением рассказывал какой-то ведущий с экрана телевизора. Просмотр "ящика", как называл его Дадли, было любимым занятием семейства Дурсль. Камеры, фантазии о роботах и умных компьютерах, разные технологические новинки — тренд нового столетия. Волей-неволей, но Поттер оказался посвящен в эти детали.

Став за мгновение физически взрослым, маг подошел к самому большому зеркалу в номере. Сняв халат, Гарри придирчиво осмотрел себя со всех сторон. Отражение в зеркале, показывающие, каким он станет через десять лет, было воспринято им с одобрением. Стройное красивое тело, видимо, физический труд, которым мальчик занимался по воле своих родственников, пошел ему на пользу.

"Надо будет закрепить результат, — подумал Гарри. — Воспользоваться одним интересным ритуалом, заодно и повышу слегка физическую силу".

Закончив осмотр, Поттер увеличил свою одежду и после того, как её надел, подогнал по фигуре. На мальчике школьного возраста она смотрелась превосходно, а на взрослом, с неодобрением заметил маг, не слишком хорошо.

Наложив чары невидимости, маг вышел из своего номера. Ему необходима информация, и ее источником будет персонал отеля. Многим свойственно недооценивать обслуживающий персонал. Может и к лучшему. Люди несказанно удивились бы, узнав, сколько их тайн известно тем, кого не принято замечать.

Первая попавшаяся горничная, к его сожалению, оказалась не слишком осведомлена: ни о том, где купить лучшую одежду, ни о личности, которую ему еще предстояло найти. Крашеная блондинка с незапоминающимся лицом работала в этом отеле всего вторую неделю, а сама была выходцем из семьи простых рабочих. Но Мэнди, как ее звали, посоветовала обратиться к консьержу Энтони Вилксу, который проработал в сфере отельного бизнеса больше двадцати лет. Подтерев память о разговоре, состоявшемся вне радиуса обзора камер, Гарри вернулся в номер. Позвонив на ресепшн, Поттер попросил, чтобы мистер Вилкс поднялся в его номер.

Спустя десять минут раздался стук в дверь.

Консьерж, высокий мужчина со слегка тронутыми сединой висками, оказался весьма полезным.

Идею, как найти человека, занимающего ключевую роль в его плане обогащения, как ни странно, подсказал Вернон. В сфере больших денег существует понятие дресс-кода. Акулы экономического мира одеваются в элитных магазинах, где, кроме готовой продукции, которую могут подогнать по фигуре, также шили и на заказ. И заказчики оставляют свои адреса, куда часто доставляют уже готовые изделия.

Так вот, Энтони оказался ценным источником информации, он знал, какие марки одежды предпочитают многие влиятельные люди, в том числе и нужный Гарри человек. Вилкс назвал два магазина и пояснил, как туда добраться. А также посоветовал, где лучше арендовать автомобиль с водителем (Поттер не умел водить, но в ближайшем будущем постарается исправить это).

Закончив своеобразный допрос, маг хотел подчистить память, но передумал. Консьерж мог еще понадобиться, и Гарри сделал внушение: теперь Вилкс не будет задавать вопросов о том, почему в этом номере живет взрослый, копия одиннадцатилетнего мальчика и никому не расскажет ни про разговор, ни про Поттера, а также значительно понизилось критическое мышление в отношении слов и поступков мага.

Закончив работу с сознанием, Гарри отпустил Вилкса, а сам, под чарами невидимости, спустился вниз и вышел из отеля. Пройдя немного, он свернул в проход между домов, убедившись вначале, что рядом никого нет, маг снял заклинание. Уже видимый, Поттер вернулся к проезжей части и характерным взмахом руки остановил такси.

Назвав нужный адрес мужчине латиноамериканской наружности, маг сел на заднее сидение автомобиля. Спустя двадцать минут езды автотранспорт притормозил возле здания с большой рекламной вывеской, где был изображен пижонского вида мужчина в костюме-тройке. Расплатившись с водителем, Гарри направился к входу в магазин.

Продавец за улыбкой прятал неприязнь. Она нисколько не трогала Поттера. Он придирчиво выбирал наряды и нагружал ими Дэвида, не ради мелочной мести, а чтобы иметь возможность проникнуть в разум Райта и удостовериться, что нужный чародею человек посещал данный магазин. Оказывается, что да, тот здесь бывал, однако им всегда занимался другой продавец, Мэттью Вудсофт. Клиент доверял лишь его вкусу. Но Вудсофт, увы, сегодня не вышел на работу, попав накануне в больницу. А Дэвид не был полностью осведомлен об интересовавшего мага адресе, знал он только название улицы, где жил искомый человек. Конечно, Гарри небезосновательно предполагал, что Райт когда-то видел номер дома и квартиры в записях коллеги, но просто не помнил. Но поиски нужного фрагмента воспоминаний отнимут больше времени, чем лично прочитать журнал с адресами клиентов.

Портной, как понял Гарри, последнее время часто отсутствовал на рабочем месте. И Поттер намеренно выбрал одежду, которая нуждалась в услугах последнего. Райт, как и ожидалось, отправился искать Джереми Смита.

Отойдя от зеркала, маг направился к столу, где, как он предполагал, хранятся нужные ему записи. На деревянной поверхности находился кассовый аппарат, шариковая ручка, карандаш и тетрадь, почти полностью исписанная, с цифрами и набросками одежды, принадлежащая, скорее всего, портному. Гарри выдвинул верхний ящик. В нем лежали глянцевые журналы, обертка от мятной конфеты и записка на надушенной духами бумаге (от нее исходил довольно приятный запах жасмина и чего-то еще) от некой Салли к "сладкому пупсику". Хмыкнув, маг положил на место ароматный листок бумаги и выдвинул второй ящик. В нем оказался, на самом верху, журнал, толстый и в черном переплете. Открыв первую страницу, Гарри победно усмехнулся — оно.

Быстро пролистывая страницу за страницей, он искал нужный адрес, попутно запоминая и другие. Никогда не знаешь, что в жизни может пригодиться. Где-то на половине он нашел фамилию разыскиваемого человека. Запомнив все данные, Гарри дочитал до конца журнал.

Больше ничего интересного в столе маг не нашел. Закончив, Поттер вернулся к зеркалу, где отменил действие чар. Камеры видеонаблюдения ничего не зафиксировали.

* * *

Джордж неспешно пил чай. Да, тот самый, "пятичасовой чай". Хоть успешный финансист и жил сейчас в Америке, но не избавился от обычая, присущего жителям "туманного Альбиона". Не являясь коренным англичанином по рождению, он считал себя им по духу.

Современная двухуровневая квартира на пятой авеню полностью принадлежала ему. Обставленная в стиле модерн: стены пастельных тонов, деревянная мебель с плавными линиями, паркет, много стекла и металлические акценты в виде кованых ручек на двери и окнах, ножек и спинок у диванов и кресел, металлических завитков люстры, стальным обрамлениям картин и зеркал.

Деревянная дверь, украшенная витражными вставками, распахнулась. Миниатюрная темноволосая женщина в строгой форме, его экономка Элизабет, зашла в комнату.

— Сэр, к вам пришел молодой человек, представившийся мистером Найтом, — чуть хрипловатым голосом произнесла вошедшая. — Он сказал, что от мистера Дракенмиллера.

— От Стэнли? — Джордж заинтересовался, его управляющий хедж-фондом Quantum Fund иногда присылал к нему перспективных работников или сомневающихся инвесторов. — Пропусти.

Та кивнула головой и вышла из помещения.

— Проходите, пожалуйста, мистер Сорос вас примет, — послышался голос Элизабет из холла.

В гостиную комнату вошел высокий мужчина непримечательной наружности, но в дорогом костюме.

— Добрый вечер, — скупая улыбка появилась на лице. — Позвольте представиться — Джо Найт.

— Здравствуйте, — Джордж поднялся с дивана. — Меня, как я полагаю, вы знаете.

— Естественно, — всё еще улыбаясь, мистер Найт закрыл дверь.

— Будете что-то: чай, кофе? — предложил хозяин квартиры.

— Нет, благодарю, — Джо слишком близко подошел к Джорджу.

Сорос хотел сесть, но его тело будто окаменело. Мужчина открыл рот, пытаясь вымолвить хоть слово, но ничего не вышло. Страх обуял его: вдруг это инсульт или инфаркт? Джордж не знал, чем они отличаются по ощущениям, но других предположений у шестидесятиоднолетнего мужчины не было.

— Не стоит паниковать, — ласково произнес Найт. — С тобой всё нормально... Ну, почти.

Джо прикоснулся ладонью к виску Сороса. Сначала он почувствовал тепло, а потом безграничное доверие и преданность к стоявшему перед ним визитеру.

— Присядь, — Найт убрал руки и сел в удобное кресло. — Теперь можно и поговорить.

Джордж с радостью повиновался.

— Вот список самых прибыльных сделок, которые произойдут в будущем, — тот передал исписанную тетрадь в простой обложке. — Выбери самые выгодные, но не допускай возможности заподозрить тебя в этих знаниях. Не выбивайся из образа удачливого и гениального финансиста. Допусти пару промахов, но маленьких.

Сорос кивнул головой, принимая инструкции.

— Но это не самое главное, — Джо взял печенье с блюдца. — Скупай фунты стерлингов, небольшими партиями. В сентябре тысяча девятьсот девяносто второго года произойдет их резкое удешевление относительно других валют. Ты их все продашь, а когда цена снизится еще больше — снова купишь... Более подробная инструкция в конце тетрадки.

— А еще, чуть не забыл, — визитер поднялся. — Найди надежного человека, который создаст документы на имена Адриана Блэка и Джо Найта. Думаю, недели тебе хватит?

— Да, — согласился Джордж, у него были знакомые, которые могли с этим помочь.

— Вот и отлично, — улыбнулся маг и направился на выход. — Мои контактные данные записаны на первой странице. Перезвонишь с одноразового телефона, когда все будет готово. До скорого, — гость махнул рукой.

— До свидания, — механическим голосом попрощался Джордж Сорос.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

В связи с тем, что некоторые читатели посчитали — автор не дружит с математикой, поясню диалог с Соросом.

Тут идет отсылка на "Черную среду", событие, которое произошло в сентябре 1992 года. Тогда произошла резкая девальвация фунта под давлением валютных спекулянтов. Так вот, покупка фунтов мелкими партиями и есть подготовка к этому. Это было на самом деле. Сначала продав большую партию фунтов, а потом купив очень дешево обратно многие обогатились. По разным оценкам тот же Сорос заработал 1-1,5 млрд. долларов, реализовав такую схему.

==========

Глава 17 ==========

Через пару дней Джордж позвонил и договорился с Гарри о встрече в квартире Сороса. Документы были практически готовы, осталось только предоставить фотографии, которые маг сделал для двух личностей. Адриан Блэк — его взрослая копия, а Джо Найт — невзрачный человек, на чье имя будут поступать деньги. Воспользовавшись вновь услугами такси, Гарри быстро добрался в нужное место.

Хозяин квартиры находился в той же гостиной, что и в прошлый визит Поттера. Паркетный пол из темного дерева, светло-кремовые обои на стенах и зеркала, огромный диван и два кресла с темно-вишневой обивкой и металлическими ножками, столик из стекла и кованого метала посредине, на котором лежали папки. Светлые шторы были сейчас распахнуты, пропуская солнечный свет.

Джордж оказался в помещении не один. В кресле сидел полный, с залысиной на голове мужчина, похожий на добродушного дядечку, со следами от краски на руках, которую не брало мыло, в помятой рубашке. Он не слишком сочетался с окружающей роскошью, но, судя по виду, дискомфорта не ощущал. Неизвестный господин пил кофе, заедая аппетитным на вид шоколадным пирогом. При появлении Гарри, оба джентльмена поднялись.

— Это Дик, — после приветствия представил незнакомца Поттеру. — Он специалист по изготовлению любого вида документов. От оригинала никогда не отличишь. Я даже больше скажу: они становятся оригиналом.

Названый специалист только усмехнулся на данную характеристику и произнес:

— Все готово: водительские права, аттестат об окончании школы (вы учились на домашнем обучении), свидетельство о рождении, паспорт, медицинская страховка, — каждый названый документ сопровождался демонстрацией оного. — А также медицинская книжка и справки о вакцинации и разного рода обследования, начиная с рождения. Все данные внесены также в соответствующие органы. Не спрашивайте, как. Если утратите что-то из этого, то спокойно сможете совершенно легально их восстановить. Для мистера Блэка подготовлены такие же документы, — тыкнул пальцем во вторую папку. — Фотографии, пожалуйста, мистер, — изготовитель документов сделал паузу, — Найт.

Гарри протянул снимки Дику и вскоре все документы были полностью готовы. Теперь Адриан Блэк и Джо Найт реально существовали.

Напоследок Гарри применил магию, давая Дику установку, чтобы тот уничтожил все следы поддельности документов (если они остались), а также спрятал его воспоминания об их изготовлении, и, пока сам Поттер не напомнит, тот все забудет.

* * *

Солнце медленно заходило за горизонт, его лучи отражались яркими искрами от витрин магазинов, мимо которых неспешным шагом прогуливался красивый молодой человек в светлом пальто. Магазины одежды, бытовой техники, парфюмерии завлекали клиентов огромными рождественскими скидками. Гирлянды, миниатюрные елки, игрушечные Санты служили неизменным декором для предстоящего праздника. Люди, как в муравейнике, куда-то спешили: кто с работы, а кто практически в последний момент судорожно подыскивал подарки друзьям, знакомым, близким или просто были туристами, приехавшими поглазеть на Большое яблоко. То здесь, то там проезжал патрульный автомобиль полиции, будто говоря: в нашем городе следят за безопасностью, мы на страже порядка. Некоторые заведения уже включили подсветку рекламы, не дожидаясь сумерек. Пафосные рестораны и уютные кафе заманивали голодных прохожих авторской кухней, именитыми поварами, декором или соблазнительным ароматом выпечки и кофе.

Гарри подождал, пока светофор покажет белый цвет, и с толпой людей двинулся на ту сторону. Перейдя дорогу, он направился вверх по улице, размышляя.

В день, когда маг получил документы, пришло письмо от Драко. Из тех, с кем Поттер общался в школе, весточка от Малфоя оказалась последней. Другие отписались раньше. Тот же Тео в первый день каникул прислал сову, поделившись планами на каникулы и поинтересовавшись делами самого Гарри. Текст же блондина из семейства вероломных содержал мало информации, казался сухим и, правильней будет сказать, холодным. Будто они едва знакомы.

У мага имелись соображения по поводу причины такого дистанцирования Драко от него. И имя ей — Люциус. Мальчик, прежде чем поступить в Хогвартс, боготворил своего отца, но в школе его речь стала изобиловать такими словами: "Гарри говорит", "Поттер думает...". Раньше подобное влияние на наследника Малфоя имел лишь сам старший блондин. Вероятней всего, Люциус провел воспитательную беседу с Драко о Поттере и важности семьи.

Находясь далеко от блондинистого слизеринца, в данный момент Гарри ничего не сможет сделать, но после возвращения в школу следует снова поработать над своим влиянием на Малфоя. Только надо еще подумать о способе, как это сделать: в грубой форме или мягкой. Поттер не мог еще определиться.

"Но ничего, у меня еще есть время решить, до начала нового семестра больше недели", — думал маг, гуляя по улицам Нью-Йорка в образе Блэка.

Петунья, Вернон и их отпрыск не мешали Гарри наслаждаться прогулками, которые стали ежедневными. Ему нравилось ходить по магазинам, да и просто гулять, рассматривая людей. В прошлой жизни у него было ничтожно мало таких моментов, когда можно ходить, где вздумается, не торопясь, и никто его не дергает, требуя что-то решать за других. Не то что он смог бы отказаться от власти, но иногда хочется побыть в одиночестве, никем не узнанным, затеряться в толпе...

"С "затеряться в толпе" я погорячился", — подумал маг, поймав на себе взгляд высокой блондинки в красной короткой куртке, которая лучезарно ему улыбалась. Признать честно, подобное внимание женщин ему льстило, и необременительным флиртом он не брезговал. И то, что до вселения в мужское тело, у него был другой пол, его нисколько не смущало. За долгую жизнь в Ервидаре ему довелось попробовать сексуальные отношения с разными полами. Удовольствие можно получать по-разному, и когда долго живешь, тянет на эксперименты. К тому же, маги его мира не слишком обременены моральными нормами. Никто не будет запрещать или навязывать свое видение мира существу, которое может поглотить твою душу.

Зелье, которое увеличивает возраст, имело маленький побочный эффект — гормоны, как у взрослого. Радовал только контроль над собственной физиологией, а то не избежать ему неловких моментов. Контроль над разумом, эмоциями и инстинктами — первое, чему обучают маленьких магов. Если носитель дара в этом не преуспевал, то он становился зависимым от поглощения душ, эйфория от которого в разы больше, чем от оргазма.

"Сотрудничество" с Джорджем уже принесло прибыль, на имя Джо Найта открыт счет, на который уже начали приходить деньги от первой удачной сделки. Так что покупки и развлечения Поттер мог себе позволить. До конца каникул он планировал вернуть все заимствованные у Вернона денежные средства, точнее, у фирмы, в которой Дурсль был директором.

Зайдя за угол пятиэтажного здания, Гарри почувствовал восхитительный аромат корицы и яблок, доносившийся из кафе "У Нелли", когда очередной гость открывал дверь.

Недолго думая, Гарри зашел внутрь кафе, желая полакомиться пирогом и выпить чаю, к которому он пристрастился, попав в этот мир.

* * *

— Драко, покажи мне письмо, которое ты написал Поттеру, — высокий блондин с острыми чертами лица пронзительно смотрел на свою младшую копию, сидя за столом роскошного кабинета.

— Я уже его отослал, — сидеть на неудобном стуле напротив отца мальчику было не слишком уютно.

— Да? — недовольно скривил губы Люциус. — Тогда потрудись пересказать его содержание.

— Ничего особенного... Такое же, как я отослал Забини.

— Напомни мне, насколько тесно ты общаешься с Забини? — полюбопытствовал отец Драко.

— Почти никак, он просто знакомый, — до младшего Малфоя начало постепенно доходить, к чему этот разговор. — Но ты же сам говорил, что я не должен дружить с Поттером, а только использовать...

— И ты решил ему показать это? — перебил Люциус, начиная злиться на своего наследника. — Да, ты должен сам не испытывать привязанности к нему, а не разрывать отношения или слишком сильно менять линию поведения.

— Но, я думал, ты не хочешь... — почти прошептал Драко, он хотел сделать, как лучше, угодить своему отцу. Ему не хотелось терять дружбу с Гарри, но семья для него была важнее.

— Думал? — слегка повысил голос старший блондин, в очередной раз обрывая фразу. — Если тебе что-то непонятно, всегда есть я или твоя мать. Мы всегда тебе поясним и подскажем, главное, спрашивай.

— Извини, — глаза мальчика подозрительно увлажнились. — Я буду спрашивать.

— Хорошо, я надеюсь, ты усвоил урок, — успокоился Люциус. — Ничего непоправимого ты не совершил. Я подскажу, как все исправить.

— Спасибо, — облегченно улыбнулся Драко. — Что мне делать?

— Что ты там хотел подарить Поттеру на Йоль?

* * *

Громко играла музыка. Джессика через соломинку потягивала сладкий коктейль, безалкогольный. Сидя возле барной стойки, девушка лениво рассматривала собравшийся контингент. Люди танцевали парами и поодиночке, и пол, в зависимости от темпа музыки, менял освещение. Минут пять тому назад она отшила ухажера, после того, как тот оплатил напиток, который Джессика сейчас пьет. Не то, что он ей внешне не понравился, просто у того было мало денег, а на таких девушка не охотилась.

Каждую ночь она проводила в ночных клубах, всегда в разных, выискивая богатых мужчин. Джессика, пользуясь своей эффектной внешностью: высокая, стройная с красивыми чертами лица и ее гордость — длинные каштановые локоны до талии, соблазняла их... И забирала их деньги.

Обведя еще раз взглядом толпу, девушка заметила накачанного мужчину, явного завсегдатая спортзалов — он ей подмигнул. Джессика его проигнорировала из-за того, что пару часов тому назад с ним поссорилась. Бен, так его звали, помогал ей воровать, то играя роль ревнивого возлюбленного, то просто помогая, если жертва ловила Джессику на горячем.

Девушке надоел незаконный заработок, и она заявила Бену, что хочет с этим покончить. Она его любила, но устала от такой жизни. Мужчина был непреклонен, даже позволил себе ее ударить, но потом просил прощения. Джессика все еще была обижена. Тут ее взгляд наткнулся на молодого человека в дорогом костюме. В них она знает толк. Мальчик точно при деньгах. После того, как тот подошел ближе к барной стойке, Джессика смогла его получше рассмотреть. У девушки появились сомнения, что он совершеннолетний, судя по виду, вряд ли тому есть и двадцать. Зато он красавчик, и она даже не всерьез подумывала затащить его в постель, отомстить Бену, а потом уже ограбить. Но несмотря на фривольные мысли, девушка знала, что дальше фантазий об интиме и приятного флирта у неё с незнакомцем ничего не зайдет.

— Привет, — соблазнительно улыбнулась Джессика, садясь рядом со своей жертвой. — Вы здесь один?

— Привет, да, — у него оказался приятный голос. — А вы?

— Тоже, не составите мне компанию? — промурлыкала девушка, ей даже не пришлось играть интерес.

— Конечно, — какие же зеленые у него глаза, никогда она таких не видела.

— Я Вивьен, — назвала она вымышленное имя, как и у героини ее любимого фильма "Красотка". — А вас как называть?

— Адриан, — представился он в ответ.

Она улыбнулась, предвкушая интересную ночь.

* * *

Бен злился. Пил и злился, наблюдая за воркованием Джессики с этим богатеньким мальчиком. Та слишком явно проявляла симпатию и громко смеялась. Девушка не первый раз соблазняет мужчин, но так... Он ее хорошо знал, та настроена переспать с этим пацаном.

Мужчина корил себя за несдержанность, но Джессика сама виновата, что он ее ударил. Она его спровоцировала. Ишь чего удумала, найти нормальную работу ей и ему. Да он же взвоет от скуки в первый же рабочий день. Ему нужен адреналин, и Бен не хотел подчиняться какому-то толстому мужику при деньгах. А его воображение представляло именно таким своего гипотетического начальника. К тому же, что у Джесси, что у него нет образования. Где они смогут зарабатывать такие же, как и сейчас, деньги, опустошая карманы толстосумов? Нигде.

Бен поднялся — парочка пошла на выход. Расплатившись за выпивку, мужчина последовал за ними.

Выйдя на морозный воздух, он ощутил, что трезвеет. Сделав глубокий вдох и выдох — изо рта вышел пар — он слегка успокоился.

— Я поведу, — услышал Бен голос Джессики. — Я не пила ничего алкогольного.

Ее слова породили ярость.

— И куда это вы намылились? — почти прорычал мужчина, заходя за угол, откуда доносился голос.

* * *

— Твой бойфренд? — насмешливо спросил зеленоглазый испуганную появлением мужчины девушку.

— Да... То есть нет... — пролепетала Джессика. За разговором с Адрианом она забыла о Бене. Его внезапное появление нарушило планы и, чего скрывать, не на шутку ее испугало. Обычно, когда они на деле, то он только следует за ней, и, если девушке что-то угрожало, она присылала сообщение с помощью пейджера.

— Она моя, — произнес ее парень, доставая пистолет. — Вытаскивай деньги и проваливай.

— О-о, вы меня грабить собрались? — словно находя всю ситуацию забавной, поинтересовался молодой человек. — Вам жить надоело?

— И что же ты нам сделаешь? — Бен подошел к девушке и приобнял ее свободной рукой. — Папочке пожалуешься?

— Бен, не надо, — вымолвила Джессика, она знала, что мужчина не оставит Адриана в живых. Он уже убивал в Детройте три месяца тому назад. Она попыталась забыть об этом, вычеркнуть из своей памяти. Тогда Бен так же приревновал ее. Обычно Джессика добавляла клофелин в напитки своим жертвам, те засыпали, а она чистила их карманы. Тело спящего они оставляли на улице. Но в тот раз препарат не подействовал на очередную жертву, а Бен подумал, что она специально ничего тому не добавила. Снедаемый ревностью, он его застрелил.

— Не надо? Он тебе понравился? — Бен больно впился пальцами в плечо Джессики.

— Нет, мне нужен только ты, — попыталась успокоить его девушка.

— Не ври! — сорвался на крик мужчина. — Я знаю, ты хотела с ним переспать!

— Это неправда, — уже со слезами произнесла Джессика.

— Хватит врать! — он размахивал пистолетом. — Хватит!

"Бум" — раздался выстрел. Пуля попала в живот молодого человека, с интересом наблюдавшего до этого за ними.

— Хм, — зеленоглазый поднес руку к месту, где должно было быть пулевое ранение. — Вы мне рубашку испортили, — недовольно сообщил он им.

Все произошедшее казалось нереальным. Джессика будто находилась в кошмарном сне. Она хотела проснуться, чтобы этот ужас наконец-то закончился.

Бен также неверяще смотрел на того, кто уже должен истекать кровью. "У него бронежилет?", — единственная адекватная мысль посетила его голову.

— Я недавно думал об одном интересном ритуале, — задумчиво сообщил молодой человек. — Вы как раз мне подходите для него.

Адриан направил на них руку.

— Что... — не смогла больше ничего сказать девушка. Тело Джессики перестало её слушаться. То же происходило и с Беном.

— У вас же есть место, где нас никто не побеспокоит? — спросил зеленоглазый.

— Да, есть, — словно издалека, Джессика услышала свой ответ. Она не хотела отвечать, но голосовые связки действовали помимо ее воли.

— Отлично, — из жертвы Адриан превратился в охотника. — Вивьен...

— Я Джессика, — вырвалось у девушки.

— Хорошо, Джессика, — уже с раздражением посмотрел тот на нее. — Отвезешь нас в это место.

— Слушаюсь, — и тело, и воля больше ей не принадлежали. Парень Джессики испытывал то же самое. Что она, что Бен, словно послушные марионетки, выполняли любые команды их кукловода.

==========

Глава 18 ==========

Признаться, идея посетить ночной клуб пришла спонтанно. Гарри ел вкуснейший яблочный пирог в кафе, когда услышал обсуждение за соседним столиком. Один парень хвастался другому, какую девчонку он подцепил прошлым вечером.

— Ты прикинь, чувак, — позабыв про еду, эмоционально вещал мулат. — Ножки у нее от ушей, а буфера... — мечтательно зажмурился.

— И она тебе дала? — скептически поинтересовался второй, более сдержанный.

— А как же, — и, видя неисчезающее недоверие, добавил: — Это была лучшая ночь в моей жизни.

— И где же ты встретил эту красотку?

— В клубе "Joy", — мулат взял в руку кекс с разноцветной крошкой. — Так вот, сижу я один, пью вискарь, как тут вижу...

Поттер в своем номере смотрел фильмы, где показывали ночные клубы, и, после подслушанного разговора, ему стало интересно, насколько кино отличается от действительности.

Вернувшись в гостиницу, Гарри переоделся, и, по его просьбе, консьерж вызвал ему такси. Идею взять напрокат автомобиль и водителя маг решил отложить на потом.

Перед уходом Энтони Вилкс дал магу перечень развлекательных заведений города, распечатанный на белой бумаге. Поттер выбрал последний снизу, расположенный в самом центре Нью-Йорка.

Путь не отнял много времени, и через двадцать минут Гарри стоял напротив огромной вывески с яркой красной надписью "4-seasons".

Пройти внутрь не составило труда, только пришлось показать паспорт, и охранники, увидев, что ему есть двадцать один год по документу, его сразу же пропустили.

Не слишком рассматривая окружающую обстановку, Поттер сразу направился к барной стойке, где к нему подсела девушка, назвавшись Вивьен. Она активно с ним заигрывала, а потом предложила поехать к ней. Он решил не отказываться, было любопытно сравнить ощущения в женском теле и мужском.

Выйдя через запасной вход — Вивьен сказала, что так ближе к стоянке, где она оставила автомобиль — за ними увязался атлетически сложенный мужчина, оказавшийся подельником и любовником девушки, которую на самом деле звали Джессика. Им нужны были его деньги, и мужчина, Бен, выстрелил в Поттера, разозлив его. Маг вспомнил, что обещал себе провести ритуал, который наилучшим образом скажется на физическом и эстетическом состоянии тела Гарри. Эти двое, взятые им под контроль, послужат ему в этом деле.

Поттер сел в машину серого цвета, возле Джессики, а Бен устроился на заднем сидении. Всю дорогу в салоне стояла тишина, маг не хотел разговаривать, а его попутчики находились не в состоянии для беседы.

Улочка, куда они подъехали, казалась безлюдной. Дома, трех-четырехэтажные, стояли словно вымершие. Ни музыки, ни криков или разговоров людей. Нигде не горел свет.

* * *

— Что это за место? — поинтересовался Адриан.

— Эти здания находятся в аварийном состоянии, и их ждет снос, — пояснил Бен. — Мы тут иногда пережидали, если нам было необходимо спрятаться.

Мужчина не понимал своего состояния. По-хорошему, ему нужно хватать Джесси и бежать от этого существа (он сомневался, что это человек), но в то же время все его естество с радостью подчинялось, он правдиво отвечал на любой вопрос, и каждый приказ подлежал немедленному выполнению. Бен никогда еще так не боялся, но и страх казался странным. Вроде он есть, но внешне вообще никак не проявлялся, и даже сердце не билось быстрее. Словно сон наяву.

— Ведите в то здание, где вы останавливались, — прозвучал приказ, и они послушно его исполняли.

Бен кинул взгляд на Джессику, когда они заходили в заброшенный дом — та выглядела, словно робот. Никогда выражение ее прелестного лица не выглядело столь равнодушно.

— Неплохо, — Адриан оглянул помещение и вытащил, словно из воздуха, длинную палочку, и стал ей водить, соблюдая только ему известную последовательность.

Обветшавшие стены заискрились, а потом словно покрылись голубоватой пленкой. Стоило молодому человеку опустить орудие колдовства, а Бен уже не сомневался, что видит перед собой магию, как покрытие стало невидимым.

— Теперь нас точно никто не увидит, — зловеще улыбнулся этот демон. — И не услышит... Раздевайтесь.

Руки сами помимо воли стянули куртку, пуговицы которой в спешке не были застегнуты, потом футболку. Мужчина аккуратно сложил предметы гардероба на дряхлый комод, за ними последовала очередь обуви, брюк, носков и боксеров. Во время снятия одежды он не смотрел на свою возлюбленную.

Стоя голышом на холодном деревянном полу, он осмелился поднять глаза на Адриана и Джессику.

Их пленитель одобрительно глянул на мужчину и девушку (та тоже управилась со своей одеждой, но скинула ее горкой у своих ног) и взмахнул рукой — старая кровать отъехала в дальний угол, делая центр комнаты ничем не заставленным.

Вытащив вновь палочку, маг превратил одежду Бена в глубокую чашу и большую кисточку для рисования со щетиной сантиметров пять в ширину.

— Действие зелья прекратится через полчаса, — Адриан взглянул на циферблат золотых часов, надетых на его левую руку. — Как раз управлюсь за это время.

Молодой человек подошел к Джессике, взял ее за руку и повел к комоду, на котором стояла чаша, а рядом лежала кисточка. Адриан провел большим пальцем по ее руке, вслед за его прикосновением появлялся длинный порез, большой, но недостаточно глубокий, чтобы убить. Зеленоглазый демон подставил чашу под кровоточащую рану.

Бен попытался вернуть себе контроль над телом, но тщетно, ему оставалось только наблюдать.

Когда чаша наполнилась до краев, смуглая кожа девушки побледнела, а она сама едва держалась на ногах. Адриан подошел к ней и провел ладонью над ее рукой — на глазах Бена кожа затянулась, не оставив от раны ни следа.

— Сядьте на кровать, — беря в руки кисточку и емкость с кровью, приказал зеленоглазый. Те послушно выполнили команду.

Став на колени, молодой человек принялся чертить непонятные символы кровью, как краской. В итоге вышло четыре рисунка, каждый параллельно друг другу на расстоянии метра, образовывая подобие креста. Самый последний, пятый символ, чем-то похожий на цветок клевера, Адриан нарисовал в центре.

Поднявшись с колен, чародей стал снимать с себя одежду, которую он положил на кровать, предварительно вытащив из кармана брюк флакон с зеленой жидкостью. Флакон Адриан положил поверх одежды. Не прошло и минуты, как его тело стало уменьшаться — перед ними стоял ребенок.

После всего произошедшего Бен уже перестал удивляться. Его больше волновало, переживут ли они сегодняшнюю ночь.

Мальчик повернулся к Джессике и приложил палец к основанию ее шеи, плавно выжигая символ, подобный тому, что был нарисован на полу. Девушка застонала от боли, но не пошевелилась. Закончив, он переключился на Бена, повторив с ним эту процедуру.

— Джессика, встань на символ по левую сторону от меня, — произнес Адриан, садясь в центре рисунка, в позу, как для медитации. — А ты, Бен — по правую.

Когда они выполнили указания, мальчик взял чашу с кровью и стал ритмично выговаривать слова на неизвестном языке, соединяя кисточкой каждый из символов, начиная с севера и дальше по часовой стрелке.

С каждым произносимым словом понижалась температура в помещении, а рисунки, которые уже были соединены, светились красным, и от них шел красный туман.

Мужчина посмотрел на Джессику, она не отрывала от его лица взгляд. Как же он жалел в это мгновение о своем упрямстве. Лучше бы они нашли нормальную работу и бросили воровать, сейчас бы они не оказались жертвами ужасного ритуала.

Когда своеобразный круг замкнулся, Бен ощутил, как его охватил невыносимый жар. Красный туман обжигал холодом, а внутри их тел горел огонь. Внутренности скрутило от невыносимой боли, но голосовые связки его не слушались, мужчина не мог передать криком охвативший его ужас и испытываемые страдания. Вокруг стояла безразличная тишина. Их кожа плавилась, словно пластик на открытом огне, в нос ударил смрад горелой плоти. Но они не могли умереть от остановки сердца, Бен был почему-то в этом уверен, пока ритуал не завершится. И вот, когда остался один скелет, а кости начали тлеть — они рассыпались горстками пепла, находя спасение от страданий в смерти.

* * *

Во время ритуала Гарри также ощущал боль. Но это была незначительная плата за результат, который его ожидает: его организм перестраивался, крепчал, улучшался. Когда от воров остались лишь две горстки пепла, пришло облегчение и приятные ощущения, будто от хорошей тренировки. Поттер не двигался с места минут десять, приходя в себя, а потом поднялся, поеживаясь от холода.

Первым делом он достал палочку и уничтожил все следы ритуала, а также очистил себя — он пропах запахами паленой кожи, жира и крови, а также вспотел.

Подойдя к кровати, Гарри взял зелье и сделал один глоток. Кинув на себя согревающие чары, которые знал каждый слизеринец, маг наколдовал зеркало — оценить результат. Отражение его порадовало: раньше просто стройное тело приобрело красивый рельеф.

Одеваясь, маг заметил, что его плечи стали чуть шире. Прежде чем снять защитные заклинания, Поттер наложил на себя чары хамелеона. Осталось избавиться от автомобиля, на котором они приехали сюда. У мага была идея, как это сделать, и он сразу пошел ее воплощать. Превратив серую машину в сахар, Гарри растворил его в воде и вылил по чуть-чуть в разных местах. Земля полностью впитала жидкость.

Единственное что огорчало: ему необходимо пешком дойти до нормального района и найти такси. Аппарировать Поттер еще не умел, не было практики. Теорию он знал, а также заклинание, которое восстановит его, если произойдет расщепление. Но в Хогвартсе у него отсутствовала возможность ее испробовать. Несколько километров спустя, идея попробовать освоить аппарацию прямо сейчас показалась ему очень заманчивой. Если семнадцатилетние подростки справляются, то чем он хуже? Даже если и произойдет расщепление, он сможет себя восстановить.

Маг, как по инструкции, нацелился на место, куда хотел попасть, сконцентрировался на желании туда попасть, высвобождая магию, и спокойно крутнулся на месте. С хлопком Поттер оказался в четырех метрах от того места, где стоял. Ощупав себя и не найдя отклонений, он радостно улыбнулся — у него получилось. Мысленно представив темный переулок, расположенный недалеко от гостиницы, где он снимает номер, Гарри с хлопком аппарировал.

* * *

Приближалось Рождество, и за день до праздника, двадцать четвертого декабря, Трейси гуляла по заснеженным дорогам замка вместе с Роном.

-... И вдруг, перед самым моим лицом оказалась одна из морд огромной псины, — для пущей убедительности Уизли расставил вширь руки. — Вот такой. С тремя головами и большими зубами. При виде нас, клянусь, у этой твари даже слюнки потекли. И знаешь, что самое интересное?

— Что? — с вниманием слушавшая рассказ про памятную дуэль, поинтересовалась Дэвис.

— Собака стояла на люке, — возбужденно ответил Рон, понизив голос, будто их могли услышать. — Она что-то охраняет.

— Интересно, что там прячут, — задумчиво посмотрев на облака, произнесла слизеринка.

— Хотел бы и я знать, — уже нормальным голосом сказал Уизли.

— Монстр... Животное... Собака, — бессвязно пробормотала девочка, а потом ее осенило:

— Кто у нас любит животных, больше похожих на монстров?

— Хагрид, — не раздумывая, ответил Рон.

— В яблочко! — усмехнулась Дэвис. — Если и есть шанс узнать, что спрятано, нужно расспросить лесничего.

— Точно! — радостно подпрыгнул на месте рыжий. — Пойдем к нему!

— Сейчас? — почти робко спросила Трейси. — А ничего, что я слизеринка?

— Да брось, Хагрид очень добрый, — и, видя ее нерешительность, мальчик взял Дэвис за руку и потащил к хижине Хранителя ключей. — Пошли.

* * *

Несмотря на все опасения Трейси, лесничий их встретил радушно. Напоил чаем и предложил кексы, изготовленные лично Хагридом. Правда, дети опасались их есть, резонно боясь за целостность своих зубов, настолько они были твердыми. На полу возле камина лежал волкодав по кличке Клык. Только они переступили порог деревянной хижины, как тот кинулся на них, до смерти перепугав девочку. Оказывается, тот просто так приветствовал, и пока она приходила в чувства, Клык, словно щенок, облизывал ей лицо.

Потягивая горячий чай, дети делились своими впечатлениями о школе.

— ... Собака охраняет что-то, спрятанное на третьем этаже, — на этих словах Рона Трейси взбодрилась. — Она жуткая.

— Пушок хороший, — заступился за треглавого монстра Хагрид.

— Его зовут Пушок? — встряла в разговор девочка.

— Да, у него же должно быть имя, не так ли? Это ж моя собачка. Не мог я оставить ее безымянной? Купил ее у одного... э-э... парнишки, грека, мы с ним в прошлом году... ну... в баре познакомились, — пояснил Хагрид. — А потом я Пушка одолжил Дамблдору — чтоб охранять...

— Что? — тут же спросил Рон.

— Все, хватит мне тут вопросы задавать, — пробурчал Хагрид. — Это секрет. Самый секретный секрет, понятно вам?

— А если его кто-то захочет украсть? — поинтересовалась Дэвис.

— Слушайте сюда: вы тут лезете в дела, которые вас не касаются вовсе, да! — распалялся Хранитель ключей. — Вы лучше про Пушка забудьте и про то, что он охраняет, тоже забудьте. Эта штука только Дамблдора касается да Николаса Фламеля...

— Николас Фламель? — переспросил Рон. — А кто это?

— Никто, — злясь на себя, ответил Хагрид. — И это вас не касается!

Дети заговорщицки переглянулись.

* * *

Рождественское утро началось с получения подарков. Каждый слизеринец первого и второго курса, за исключением Дэвис, прислал Поттеру подарок.

Трейси не глупая волшебница и могла бы принести ему пользу, но слизеринки выбрали ее объектом травли. Если Гарри подружится с ней, то девочки из его окружения будут недовольны и начнутся конфликты и трения внутри его группы. У него пока не было того авторитета, чтобы задавить такое в зародыше. Лишние разногласия ему не к чему. Да и Дэвис, в отличие от того же Невилла, которому светит место в палате лордов — от него польза будет в любом случае, — не имела веса в магическом мире.

Почти все первокурсники Хаффлпаффа и Рейвенкло и несколько волшебников из Гриффиндора посчитали своим долгом поздравить национального героя.

Прежде чем открыть подарки, Гарри проверил все на вредоносные заклинания.

Море шоколада и различных магических безделушек заполнило все помещение номера. Самые ценные презенты оказались от Тео, Эрни, Невилла, Драко и, как ни странно, от Эдриана Пьюси, с которым Гарри практически не общался.

"Книги, — с усмешкой подумал маг. — Они все подарили мне книги".

Фолианты, толстые и даже на вид манящие их почитать, действительно были редкими. Пересилив желание сразу же приступить к изучению новой информации, Гарри взял листок бумаги, который сопровождал сверток, пришедший самым последним. На нем, мелким с завитушками почерком, было написано:

Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне.

Пришло время вернуть ее его сыну.

Используй ее с умом.

Желаю тебе очень счастливого Рождества.

Подпись на нем отсутствовала. В свертке лежала мантия, серебристо-серая, переливающаяся из мягкого материала. У мага появились догадки о том, что это за вещь. Наколдовав зеркало, он надел ее на себя. Его соображение подтвердилось — его отражение исчезло. Кто-то "подарил" ему мантию-невидимку. И, кажется, Гарри уже знал отправителя.

==========

Глава 19 ==========

Рождество Гарри провел, не выходя из номера, читая подаренные ему книги. Этот праздник для него не казался каким-то особенным, в его мире ничего подобного не существовало. Йоль, аналог Рождества, имел для мага лишь практическое значение: в ночь солнцестояния проводились важные для волшебников ритуалы. Но Поттеру они в данный момент без надобности.

В самую длинную ночь в году все колдовство было направлено на плодородие: человека, животного, урожая... Бесплодные, проведшие обряд очищения, могли зачать. Не всегда магия действовала с первого раза, иногда приходилось повторять из года в год. Но все же, упорные добивались своей цели. Причина, по которой одного раза было недостаточно, было довольно банальна: во время ритуала происходила синхронизация с телом волшебника, восстанавливая репродуктивную функцию, используя энергию, которую выделяет природа. Но не каждый организм с первого раза может пройти полную коррекцию, он сопротивляется внешнему воздействию. Каждый раз все меньше.

Только в этот период года можно безопасно проводить обряд. В любой другой день мага ожидает смерть. Из-за подобного у этого праздника появились противники, и даже законодательно хотели его запретить. Консервативная партия отстояла свои права на традиции празднования Йоля и других важных праздников для волшебников, но с уступками, обряды и ритуалы перестали преподавать в Хогвартсе, а знания об их правильном проведении теперь передаются только в магических семьях. Именно эти знания и находились в книге, подаренной Малфоем.

Подобный компромисс никак не отразился на магических семьях, за маленьким исключением: потомственные маги свысока смотрели на необразованных в культурных традициях магглорожденных или тех, кто не мог получить этих знаний от родственников. Но сами они ничего не делали для просвещения невежественных волшебников, создавая искусственно элитарность наделенных знаниями магов.

Эту книгу Гарри не получил бы без одобрения родителей Драко. Подобный подарок маг расценивал двояко: блондин признает его частью магического общества, но в то же время пахнет покровительством, ведь в основном передача знаний происходит от старшего родственника к младшему. Это известно всем коренным магам, обрывки этой информации Поттер получил от Олливандера. Не владей он ею, сейчас бы даже не догадывался о значении книги.

Гарри не удивится, если дальше его начнут постепенно вовлекать в семью Малфоев, а в перспективе у него должны были бы появиться чувства привязанности и благодарности. Ведь он сирота, вырос без родителей, и в магическом мире у него фактически никого нет. Ребенок без семьи нуждается во внимании и признании взрослыми, а Люциус со своей супругой могли ему его обеспечить, завоевав его преданность.

Конечно, его выводы могли оказаться плодом его фантазии и разыгравшейся паранойи, и ничего такого не подразумевалось, но Поттеру как-то в это не верилось, исходя из сведений, полученных о личности старшего Малфоя.

Люциус Малфой — пожиратель смерти, член организации, созданной Темным Лордом, и насчет невиновности мужчины (а он утверждал, что не добровольно поддерживал Волдеморта и, вообще, к нему применили Империус, заклинание подчинения) Гарри не питал иллюзий. Стоит послушать Драко, цитиґровавґшеґго своего отца, и становится ясно, на чьей стороне был старший блондин. Принуждение — самое последнее, о чем подумаешь.

Честолюбие и артистизм, соседствующие с изворотливостью и осторожностью — не те качества, которые могут убедить его, что Малфой не ищет выгоды в дружбе его сына с национальным героем. Да одна принадлежность к Слизерину говорит о многом.

Слухи среди слизеринцев про то, что Поттер переймет эстафету Темного Лорда, до него доходили. И то, что Люциус сам был сторонником этой теории — тоже. К тому же, иметь влияние на потенциально сильного мага для Малфоя выгодно, кем бы тот ни стал, когда вырастет.

Но в эту игру могут играть двое. Гарри планировал сделать Драко своим преданным последователем, зависящим от его благосклонности.

Поттер, уже засыпая, принял решение по приезде в школу мягко воздействовать на своего блондинистого однокурсника. Пока еще не пришло время для жестких мер.

* * *

На следующий день пришла пора возвращаться в Англию. Все планы выполнены, даже сверх задуманного. Дав указание Вилксу приобрести авиабилеты для него и его родственников, Поттер провел последний день в этом городе, гуляя по Манхэттену. Проходя мимо сувенирной лавки, маг наткнулся взглядом на фарфоровую статуэтку белой совы. Ему тут же вспомнилась его питомица, подаренная Хагридом. Поттер оставил ее в Хогвартсе на все каникулы, без опасений, зная о том, что там за ней присмотрят. С именем для совы маг определился сразу — Моргана, не слишком оригинально, он выбрал практически первое, что вспомнил. Но по имени ее Гарри называл нечасто, больше Красавицей. А птице, кажется, так даже больше нравится, она с большей охотой откликается на прозвище, чем на данное ей имя.

Сборы не отняли много времени: все купленные вещи он сразу же складывал в зачарованный рюкзак, так, на всякий случай. Вдруг ему понадобилось бы внезапно покинуть отель? Из-за этого вне рюкзака лежало лишь два взрослых костюма, пальто и один комплект детской одежды.

Перед тем, как сесть в такси, Поттер запечатал воспоминания Энтони Вилкса о себе. Оставив только память о семье Дурсль и их родственнике Гарри Поттере.

По дороге в аэропорт радостная Петунья рассказывала, как они провели зимние каникулы: где побывали и что видели. К семи утра они приехали в пункт назначения, до отбытия оставался еще час. Вернон и Дадли наперебой зевали. Миссис Дурсль пошла за кофе — вчера они поздно легли спать. Через пятнадцать минут она вернулась с напитками в бумажных стаканах с крышками.

В ожидании посадки самолета, он выпил чашку кофе и решил себя развлечь маггловской литературой, а точнее классикой. У Поттера закончились книги магического содержания, пришлось купить несколько обычных, чтобы не скучать. "Гобсек" авторства Оноре де Бальзака развлекал его, пока не пришла пора посадки.

Сев на свое место на борту, возле окна, Гарри снова раскрыл печатное издание, но уже другое, Макиавелли "Государь". Самолет поднялся ввысь, оставляя позади аэропорт имени Джона Кеннеди и крупнейший город США.

* * *

Прежде чем вернуться в школу, Поттер совместно с Петуньей посетили Косой переулок. Возникла необходимость пополнить запасы ингредиентов для зелий, письменных принадлежностей, книг и одежды. Использовав уже проверенный способ маскировки — осветлить волосы, надеть очки — он остался, как и в прошлое посещение, неузнанным.

В Хогвартс Гарри прибыл за день до начала нового семестра.

* * *

Заканчивались зимние каникулы, и Трейси с неохотой спускалась в гостиную факультета, откуда слышались голоса прибывающих студентов. Девочка успела привыкнуть к тому, что комната, в отсутствие сожительниц, всецело принадлежала ей. А теперь ей снова придется ее делить с неприятными личностями и слушать от них оскорбления.

Сказочный пир в честь праздника, разделенный с Роном и его братьями, которые, к ее удивлению, приняли слизеринку, остался позади. Ее даже пустили в гостиную Гриффиндора. Близнецы вгоняли детей в краску, напевая: "тили-тили-тесто, жених и невеста" — пока младший сын семьи Уизли не кинул в них подушкой, а они шуточно капитулировали, признав себя поверженными.

Улыбаясь приятным воспоминаниям, Дэвис едва не упустила появление ее главного недруга. "Хотя, — улыбка Трейси увяла, уступив место злобе. — Тот шум, который поднялся после прибытия великого Поттера, сложно пропустить".

Этого мага, как всегда, окружала свита: Нотт и Малфой. Когда эта троица вошла, слизеринцы первых-вторых курсов повскакивали со своих мест или бросили занятия, которыми занимались, и подошли поздороваться с вновь прибывшими. А ее, Трейси, все игнорировали.

"А чего ты ждала? — с раздражением задала сама себе вопрос. — Что им будет до тебя дело?"

Хорошо, что у нее есть Рон — ее единственный друг. Они каждый день пропадали в библиотеке, выискивая информацию о Фламеле, но пока безрезультатно. Однако дети не сґдаваґлись.

Слизеринка решила вернуться в комнату. Погруженная в свои мысли, она не услышала позади себя шаги.

— Как отметила Йоль? — послышался голос Миллисенты, когда Дэвис переступала порог спальни.

Трейси повернулась к говорившей лицом. Возле Булстроуд также стояли Паркинсон, Роупер и Гринграсс.

— Ты думаешь, грязнокровка знает что-то о нем? — не давая ей ответить, поинтересовалась Софи, проходя внутрь комнаты, больно задевая Дэвис локтем.

— Я прекрасно знаю, что такое Йоль, — процедила Трейси.

— Тогда почему твой отец не хотел видеть тебя на празднике? Он не желает позориться твоим присутствием? — Пэнси изобразила сочувствие. — Ведь только приняв участие в обряде, можно говорить о том, что знаешь. Но ничего, возможно, когда-нибудь, мистер Дэвис...

Громкий звук пощечины оборвал поток оскорблений. Паркинсон шокировано посмотрела на Трейси, приложив ладонь к щеке.

Эти слова задели за живое. После смерти ее матери, отец отдалился, ее воспитанием занималась бабушка, только она поддерживала девочку, а дедушка недолюбливал внучку. Он был против свадьбы сына с магглой. Год назад бабушка умерла, и у Трейси, как ей казалось, больше не осталось никого, кто бы ее любил.

Дэвис, не дожидаясь ответных действий, выбежала из комнаты.

— Бешеная, — отойдя от шока, произнесла Пэнси. — На приличных людей уже кидается.

— А что же ты хотела от грязнокровки? — без удивления спросила Дафна. — Воспитания?

* * *

По приезде в замок, Гарри первым делом поблагодарил Пьюси за книгу "Истинные благородные семьи: история" лимитированное издание в красивом переплете. В ней оказалось много полезной информации про Поттеров. Издавна старший член семьи носил графский титул пэра Англии, который давал привилегию: место в магическом законодательном органе, который по совместительству исполнял и функции суда.

В магическом мире, в отличие от маггловского, не было разделения на законодательную, исполнительную и судебную ветви власти. Визенгамот — судебный и законодательный орган волшебной части Англии, две трети членов которого имели наследственные места и создавали Палату лордов — верхнюю палату. Фактически, Палата лордов — это тот же Совет волшебников, который правил до принятия Статута Секретности. Остальная часть магов образовывала Палату общин — нижнюю палату, куда магов избирали. Законопроекты, инициируемые нижней палатой, должны быть одобрены Палатой лордов. Председатель мог быть как и представителем верхней, так и нижней Палаты.

Полномочия Верховного чародея обширны: открывать и закрывать сессию парламента с речью, он наделен правом законодательной инициативы и правом вето (только Палата лордов двумя третями голосов может преодолеть его), выдвигать кандидатуру Министра магии, а также инициировать импичмент — процедуру отстранения от должности и привлечения к ответственности в судебном порядке лиц государственного исполнения, чиновников, вплоть до Министра магии. А в военное время выполнял функции Верховного главнокомандующего вооруженными силами Англии. Снять с должности председателя можно только голосами Палаты лордов, если проголосует не меньше чем три четверти членов за такое решение. Что на практике было практически нереально.

Министр магии — глава исполнительной власти, а также представитель магического общества в отношениях с магглами посредством контакта с премьер-министром Великобритании. Традиционно Министр навещает своего маггловского коллегу сразу после вхождения в должность. Его кандидатуру имеют право выдвигать члены Палаты лордов и общин, а также Верховный чародей. Министр магии обязан минимум раз в семь лет проводить голосование, которое решало, оставить его при исполнении (что чаще всего и случалось) или заменить лучшим кандидатом. Исторически сложилось, что занимающие эту должность, как правило, или уходили в отставку, или умирали при исполнении. Из-за чего срок полномочий некоторых министров исчислялся десятилетиями.

Когда Гарри исполнится семнадцать, у него будет право участвовать в политической жизни волшебного общества — у Поттера есть место в Палате лордов.

В Палате лордов не мог заседать волшебник, которого признали банкротом (Уизли яркий тому пример). А если маг не докажет свою платежеспособность в течение десяти лет после процедуры банкротства, и не погасит в полном объеме все долги перед кредиторами, и не уплатит неустойку (все, что списали, штраф в размере десяти процентов от суммы долга и пени за каждый просроченный день, до момента погашения), то теряет это право навсегда. Не могут также заседать лица, признанные виновными в государственной измене и полностью не искупившие свою вину. Амнистия ее не искупала. Но осужденные по другим статьям не лишались права заседать в Визенгамоте.

* * *

Зимние месяцы прошли незаметно.

Матч Рэйвенкло против Слизерина в последней неделе февраля завершился ожидаемо — победой последних.

Ласковое весеннее солнце растопило снег, превращая его в слякоть и грязные следы в замке — вечное недовольство Филча. Проливные дожди и мрачные тучи над замком не приносили радости, но иногда погода улучшалась и ученики старались проводить это время вне каменных стен.

Гарри, как и раньше, прилежно учился и расширял круг своих знакомых. Пьюси часто подходил к нему поговорить. Их интересы сошлись на почве любви к древним рунам.

Поттер понемногу приучал свое окружение в случае любых вопросов обращаться к нему, а также старался демонстрировать заботу, если замечал, что кто-то подавлен, разговаривал наедине, располагая к откровенности и помогая решать их проблемы, подсказывая выход из ситуации. С его богатым жизненным опытом это было несложно.

Также маг старался давать мелкие поручения, нечасто, чтобы у них выработалась привычка выполнять его указания, и со временем, когда он начнет приказывать в чем-то более глобальном, не будет стоять вопрос о том, имеет ли Гарри право ими управлять. Но это будет еще нескоро.

Невилл, приехав из дома, вел себя странно и избегал компании Поттера. Позже выяснилось, что его бабушка слишком негативно относится к Cлизерину, а когда узнала, на каком факультете учится Гарри и с кем тот дружит — в категорической форме запретила своему внуку с ним общаться. Это слегка нарушило планы, но не слишком сильно. Видя, что Лонгботтом не слишком рад запрету своей бабушки, Поттер предложил общаться тайно, без посторонних. Невилл с радостью принял его предложение.

* * *

Дэвис, не таясь, общалась с Роном Уизли. Почти каждый день они встречались в библиотеке после занятий. Трейси прилежно училась, а Уизли ей скорее мешал, чем помогал. Но она была рада его компании. Их отношения не вызвали никакого ажиотажа, все уже привыкли к межфакультетским взаимоотношениям. Единственное, это добавило больше повода слизеринкам для насмешек над ней.

Рон не прекратил дружбу с Невиллом, а то, что его перестали замечать возле Поттера, позволило и Трейси его терпеть. Они даже поинтересовались у него, не знает ли тот, кто такой Николас Фламель. Он оказался не осведомлен о таинственной личности.

— Может, Невилл спросит у Поттера? — закрывая очередной увесистый фолиант, предложил Рон.

— Думаешь, тот знает? — два часа назад Дэвис бы возмутилась, но сейчас, потирая уставшие от мелкого шрифта глаза, идея казалась ей не такой уж плохой.

— Не знаю, — Уизли потянулся на стуле. — Но что мы теряем?

— Ничего, — прикрыла ладошкой зевок. — Лонгботтом вроде сейчас в теплице, да?

— Ага, — Рон, счастливый, что можно оторваться от книг, подскочил со стула. — Пошли его искать?

— Пошли, — Трейси встала со своего места.

* * *

Невилл нашелся там, где дети и предполагали. Выслушав их идею, он категорически отказался, но они были убедительны, и Лонгботтом уступил. Трейси и Рон строго-настрого запретили ему говорить правду, почему он интересуется Фламелем.

— Гарри, надо поговорить, — перехватил Невилл Поттера, когда тот выходил из замка без своего сопровождения, что происходило довольно редко. Лонгботтом поджидал подходящего момента больше недели, вопрос от Уизли и Дэвис: "Когда?", уже начал действовать на нервы миролюбивого мальчика.

— Хорошо, — согласился слизеринец, замедляясь. — О чем?

— Ты знаешь, кто такой Николас Фламель? — выпалил Невилл без предисловий.

— Предположим, знаю, — зеленоглазый маг с любопытством посмотрел на отчего-то нервничающего Лонгботтома. — Где ты слышал это имя?

— Где-то прочитал, — неубедительно соврал гриффиндорец.

— Невилл, кого ты обманываешь? — строгий взгляд. — Разве мы не друзья?

— Друзья. — И Невилл не выдержал, все рассказал, кроме того, что обратился по просьбе Дэвис и Уизли.

Наступила тишина — Лонгботтом терпеливо ждал, что скажет Гарри.

— Алхимик, — пару минут подумав, произнес Поттер. — Очень известный. Родился в тысяча триста тридцатом году во Франции. Чистокровный волшебник из бедной семьи, прославившийся своим новаторским взглядом на зельеварение. Превратил свой дом, который достался ему как приданное за его супругу Перренелль, в книжную лавку. Николас собирал редкие знания и однажды ему повезло. Фламель за бесценок приобрел папирус, известный как "Книга Иудея Авраама" на арамейском языке, которую он переводил больше двадцати лет. Говорят, там записаны секреты создания философского камня и многие другие тайны. Но никто не знает, вымысел это или правда. Прочитал ли Фламель инструкцию или сам дошел опытным путем, но, факт — он создал Философский камень и жив поныне.

— А что это? — чувствуя себя идиотом, спросил Лонгботтом.

— По легенде, с его помощью можно приготовить Эликсир жизни, дающий бессмертие и превратить любой металл в золото, — просветил его Поттер.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Невилл. Теперь понятно, почему они ничего не находили про Фламеля, дети искали в относительно современной литературе, а не четырнадцатого века.

Гарри только усмехнулся на его благодарность.

==========

Глава 20 ==========

Яркий шар света, размером с футбольный мяч, парил над потолком некогда заброшенной классной комнаты. Там, где раньше царила пыль и господствовали пауки, в окружении ажурной паутины, стояла практически стерильная чистота. Старые деревянные парты, восстановленные чарами, выстроились ровным рядом вдоль стены. На четырех поверхностях возвышались котлы, исходящий от одного из них пар поднимался ввысь и как будто врезался во что-то невидимое, исчезал. Зелья, находившиеся в них, были на разных стадиях приготовления и отличались по цвету.

Возле окна, сквозь которое просачивался свет луны, находился удобный на вид диван и стол, блестящий, отполированный, на поверхности которого лежала открытая книга и куча разных баночек.

Дверь приоткрылась, впуская холодный воздух. В помещение зашел черноволосый мальчик. Взмах палочкой — замок закрылся. Гарри подошел к партам, проверил содержимое котлов и, не найдя никаких отклонений, направился к дивану. Удобно устроившись на нем, Поттер размышлял о Фламеле.

Если Камень прячут в школе, лучше туда не соваться, просто так директор не объявлял бы о том, где он спрятан. Как будто специально приглашал попробовать украсть. И странно, Николасу больше шести столетий, разве это первый раз, когда какой-то авантюрист решил экспроприировать такое сокровище? Вечная жизнь и бесконечный запас золота — даже одного из этого достаточно, чтобы некоторые и душу продали. Зачем отдавать кому-то, даже если ты его хорошо знаешь, такой соблазн? И как он прятал Камень до этого? Слишком много вопросов.

С поглощением душ старость Гарри не светит, а деньги... У него достаточно мозгов самому их себе достать. И еще один не самый последний аргумент в пользу игнорирования собственности Фламеля, при условии, что там не подделка: а сможет ли Поттер им воспользоваться? Может, Камень персональный или за отсутствием знаний по алхимии в его руках это будет простой булыжник. И не стоит забывать — изобретение Николаса защищают, и маг ради сомнительного приобретения не хотел рисковать.

Гарри посмотрел на единственное зелье, которое стояло на огне: "через полчаса надо добавить следующий ингредиент", — отметил про себя.

Вот уже больше полугода он пользовался этой комнатой для занятий магией и варки зелий. Изучив гору литературы, Поттер понял, что все его действия в замке не будут никому известны, пока он сам не проболтается. Контроль за применением заклинаний в стенах школы отсутствовал из-за огромного количества магии, которую впитал сам замок. Чары надзора просто не действовали, вступая в конфликт с камнем, из которого сделан Хогвартс. То же происходило и с древними поместьями, где долго проживали волшебники. А осведомленность директора основывалась на наблюдательности портретов, и то, таких было мало. В том смысле, что даже не все захотят делиться сведениями. Каждый портрет обладал своим характером. И не всегда приятным. Такую слежку до смешного просто обойти — чары хамелеона, и они ничего не заметят. И, к тому же, во многих местах не было портретов: библиотека, больничное крыло, заброшенные и отчасти обычные коридоры и комнаты, которыми не пользовались. В прошлом, где-то пятьдесят лет тому назад, даже было совершено убийство, во время преподавания Дамблдора, и если бы ученик не сдал другого, то никто бы и не узнал виновного. Обвинили зверушку Хагрида и полувеликана исключили, но Поттеру удалось узнать мало подробностей этого дела. Но суть Гарри извлек — не попадаться, и можно делать, что хочешь.

Гарри зря летом опасался ловить сову магией, никаких записывающих изображение заклинаний не существует. Из-за этого маг не боялся поглощать душу Гермионы, даже если бы там и стояла какая либо модификация чар оповещения, скрытая от его способности ощущать магию, то что бы это дало? Ничего. Ученик посетил больничное крыло. Это не преступление. Сама же процедура извлечения души больше двух минут не отняла. Да, он признавал, что небольшой риск был, но слишком ничтожный: все ученики из-за тролля сидели в своих гостиных. Единственные, кого он опасался — преподаватели, но за две минуты они бы не явились: аппарировать в Хогвартсе нельзя, а к каминной сети больничное крыло не было подключено. И, наконец, опровергало теорию о каких-либо чарах то, что, когда он сидел в шкафу, никто не обратил на него внимание. И если быть параноиком до конца и предположить, что ему позволили подслушать разговор, то, собственно, и что? Гарри ничего не взял из больничного крыла, какие могут быть к нему претензии?

Наличие души в теле можно определить по внешним признакам: человек превращался в "овощ" при ее отсутствии. Но, в состоянии Грэйнджер, она им и являлась. Даже если и существовали заклинания, позволяющие точно установить, есть ли в теле душа (Гарри подобных не встречал), то кому бы пришло в голову это проверить?

Полчаса прошло — Гарри взял одну из баночек и отправился к котлу.

* * *

В первых числах марта Гарри с Эдрианом обсуждали чары в библиотеке, однако их неожиданно прервали.

— Я так и знал, что найду тебя здесь! — воскликнул высокий синеглазый третьекурсник-слизеринец. — Последнее время ты почти все время с Поттером.

— И тебе привет, Ал, — скривился Пьюси и обратился уже к Гарри. — Знакомься — Альфаред Шафик.

— Называй меня просто Ал, — попросил Шафик.

— Хорошо, — согласился Поттер. — А ты, получается, лучший друг Эдриана?

— Был им, — с напускной грустью произнес Ал. — Теперь мне кажется, что это стало твоей ролью. Я постоянно слышу от этого, — тыкнул пальцем в сторону Пьюси. — "Поттер говорит то", "Гарри говорит се".

— Кто бы говорил, — не обиделся на его слова Эдриан. — Кто мне вчера все уши прожужжал про Фиби?

— Фиби Розье? — поинтересовался первокурсник. — С вашего курса?

— Ага, — кивнул Пьюси. — Так вот, наш бравый слизеринец вот уже год как влю...

— Что вы там обсуждали, до моего прихода? — перебил Шафик своего друга.

— Чары, — усмехнулся Пьюси. — Пирокинез. Гарри считает: осваивая все ступени огненной магии, начиная с Инсендио, и доведя их применение до идеала, можно научиться управлять огнем по своему желанию. А я говорю, что, только обладая талантом, можно научиться изменять форму и силу пламени без привязки к заклинаниям.

— О, — глаза Шафика загорелись, это был его любимый предмет. — Я думаю, Поттер прав...

В тот день они практически до самого отбоя обсуждали Чары. А на следующий день в окружении Гарри появился еще один волшебник.

* * *

Весна все чаще радовала солнечными днями, готовясь к приходу лета. Пасхальные каникулы пришли незаметно, но их омрачало возросшее количество домашних заданий.

— Экзамены скоро, а мне кажется, что чем больше я учусь, тем меньше знаю, — с грустным вздохом отложил учебник по зельям Винсент, решивший немного почитать, сидя в гостиной слизерина.

— А что тебе непонятно? — оторвался от страниц журнала "Трансфигурация сегодня" Гарри.

— Все! — удрученно воскликнул мальчик. — У меня голова пухнет от знаний.

— Отвлекись, — посоветовал Поттер. — На занятиях ты хорошо справляешься и экзамены сдашь без проблем.

— Хорошо, — принял совет Крэбб. — Если бы только нам поменьше писать задавали.

— Угу, — Нотт поставил точку, дописывая эссе по трансфигурации. — Наверное, профессора считают, что если мы перепишем больше половины учебников, какая-то часть материала отложится у нас в головах.

— Не так уж они и неправы, — хмыкнул Гарри.

— Тебе хорошо, — в голосе Гойла чувствовалась зависть. — Ты уже все написал.

— Надоело сидеть в замке, — Пьюси закончил читать свои конспекты по трансфигурации и подскочил с дивана, на котором сидел. — Пойду прогуляюсь, кто со мной?

— Я хочу дочитать статью, — отказался Поттер.

— Я с тобой, — решил присоединиться Альфаред Шафик, который, как и Гарри, выполнил все, что задали их курсу.

Слизеринцы пошли на выход — дверь в гостиную отъехала. В проходе они столкнулись с Малфоем. Драко дождался, когда третьекурсники выйдут, а после подошел к первокурсникам.

— Парни, я такое узнал, — вечно прилизанные волосы Драко растрепались, а на щеках присутствовал румянец, словно после бега. — Вы не поверите!

На его возглас обернулись другие слизеринцы, которые присутствовали в комнате.

— Идемте в нашу комнату, расскажешь там, — сразу же среагировал Поттер.

— Хорошо, — согласился блондин. Не прошло и минуты, как они поднялись наверх.

— Я был в библиотеке, и знаете, кого там встретил? — Драко сделал драматическую паузу и, видя, что никто не собирается угадывать, сам ответил. — Хагрида.

— Конечно, лесничий в библиотеке — событие неординарное, о нем мы непременно должны знать, — предельно серьезно кивнул Теодор.

— У этого дикаря в руках были книги о драконах, — проигнорировав Нотта, дальше рассказывал блондин. — Так вот, Дэвис и Уизли поинтересовались, что Хагрид делает в библиотеке. Тот толком ничего и не ответил, нервничал и быстро удалился. Я, естественно, решил за ними проследить, когда эта парочка направилась к хижине, минут через сорок после его ухода. И догадайтесь, что я видел? — Выдержав театральную паузу, произнес:

— Новорожденного дракона.

— Врешь, — не поверил Тео.

— Я так и подумал, что ты это скажешь, — с превосходством посмотрел на него Драко и вытащил пергамент. — Вот доказательства.

Гарри взял в руку пергамент, оказавшийся письмом:

Дорогой Рон!

Как у тебя дела? Спасибо за письмо. Я буду счастлив взять норвежского горбатого дракона. Но доставить его сюда будет непросто. Я думаю, лучше всего будет переслать его с моими друзьями, которые прилетят навестить меня на следующей неделе. Проблема в том, что никто не должен видеть, как они перевозят дракона, — ведь это незаконно. Будет идеально, если вы сможете привести дракона на самую высокую башню замка Хогвартс в субботу в полночь. Тогда они успеют добраться до Румынии до наступления утра. Пришли мне ответ как можно быстрее.

С любовью, Чарли.

— Где ты его достал? — задумчиво спросил Поттер.

— Уизли в книге забыл, а я его забрал, — похвастался Малфой.

— А сколько времени прошло между тем, как ты узнал о драконе, и находкой письма? — поинтересовался маг.

— Мало, — Поттер хмыкнул на это заявление, но решил не уточнять.

Ему не слишком понравилось, что Драко не поделился сразу информацией, когда только стало известно о драконе. Гарри знал правду: Невилл сообщил ему об огнедышащем животном в тот же день, когда тот вылупился — неделю тому назад, а также про слежку за ними, которую устроил Малфой.

Поттер посоветовал обратиться к МакГонагалл или директору — они бы уладили дело с Хагридом. Но Лонгботтом опасался, что Хранителя ключей ожидает Азкабан за выведение и содержание нелегального дракона. Он не стал настаивать и переубеждать — Невилл отчасти был прав: к полукровкам, один родитель из которых был представителем нечеловеческой расы, законы были суровы. Но мальчик не учитывал, что, скорее всего, директор замял бы дело. А маг об этом решил умолчать. Самим же детям, кроме отработки и потери баллов, ничего не грозило, в худшем случае — заплатят штраф их родители или опекуны.

Хотя, у него есть предположение по поводу скрытности блондина. Драко, после зимних каникул, изменил к Гарри свое отношение: старался оспаривать его решения, но пока у него не слишком хорошо получалось. Он вроде и подчиняется, и бунтует — это хорошо. Со временем Гарри склонит его на свою сторону, только стоит запастись терпением.

— Давайте поймаем их ночью и сдадим преподавателям? — не унимался блондин. — Представьте, сколько баллов они потеряют, а, может, их даже исключат.

— И нас вместе с ними, — отверг идею Поттер. — Лучше показать письмо декану, пусть сам разбирается.

— Гарри прав, — согласился Нотт. — Зачем создавать себе проблемы?

— Хорошо, — подозрительно покладисто согласился Малфой. — Я отнесу письмо Снейпу.

* * *

Драко находился в расстроенных чувствах: его идею не поддержали, даже Крэбб и Гойл оказались солидарны с Поттером. Причина, по которой блондин сразу не рассказал о драконе, состоит в том, что он хотел самостоятельно все разузнать, доказать прежде всего самому себе, что может все разведать без помощи Гарри. У него получилось — Малфой собой гордился.

Окрыленный успехом, Драко решил самостоятельно проследить за Дэвис, Уизли и Лонгботтомом, и в тот момент, когда их поймают с нелегальной контрабандой (а он поспособствует этому) — насладиться своим триумфом. Он специально не рассказывал, что Невилл в этом тоже замешан, а то еще Гарри скажет тому не идти и все — план провалился.

"Возможно, Лонгботтома сегодня исключат, — злорадно подумал блондин. — И Уизли с Дэвис".

То, что Дэвис — слизеринка, его не смущало, это, как выражается старший Малфой, сопутствующие жертвы.

Блондину хотелось быть единственным другом Гарри Поттера. Избалованный мальчик не хотел делить его внимание, а приходилось. Нотт, Макмиллан, Лонгботтом, Пьюси, девочки-слизеринки, а теперь еще и Шафик — слишком много народу окружало национального героя. Крэбб и Гойл ему были безразличны, они всегда уступали Малфою: богатством и умом.

Отец ему говорил: надо использовать всех в своих целях. Драко пытался, но ему хотелось настоящей дружбы, как у героев легенд, о которых ему читали в детстве, а не взаимовыгодной. Он не дурак и замечал, как Теодор стал пользоваться большим расположением Гарри. И вина отчасти лежала на самом блондине. Он метался между желаниями своего отца и своими. И его поведение последнее время из-за этого постоянно менялось. Он уже сам себя не понимал.

Драко хотелось провернуть истинно слизеринскую интригу и получить похвалу. Только он уже сомневался, чью больше: Люциуса или Поттера. Хоть и осознавал: от последнего за свое самоуправство одобрения не получит.

"Главное — семья", — убеждал он себя.

Малфой решил поступить, как советовал отец: быть самостоятельным и иметь собственное мнение, из-за этого и пошел наперекор Гарри, хоть и чувствовал себя отчего-то виноватым. Исключение его недругов будет отличной наградой — мотивировал себя блондин.

Быть пойманным в его планы не входило, он будет прятаться и наблюдать издалека. Его родители подарили ему на Йоль мантию-невидимку, очень дорогостоящий артефакт, и Малфой собирался им воспользоваться. Также Драко прислал Филчу анонимку, в которой было написано: ближе к полночи ученики планируют нарушить правило отбоя. И все, без подробностей.

В субботу вечером, дождавшись, когда Гарри c Ноттом уснут, Драко тихо вышел из комнаты, накинув на себя мантию-невидимку.

* * *

Гарри открыл глаза, в то время как за Малфоем закрылась дверь.

Драко поступил предсказуемо. Подумав немного, Поттер принял решение не идти за ним. Пусть сам набивает шишки, и Невилл вместе с ним. Если события пройдут не слишком удачно для детей, то в следующий раз они намного дольше подумают, слушать ли Гарри или поступать по-своему.

"Записка к Макгонагалл усложнит им реализацию своих планов", — подумал маг засыпая.

* * *

Поторопив Хагрида с прощанием, троица потащила дракона в закрытом ящике к месту встречи. Как можно быстрее пробежав от хижины лесничего и до входа в школу, ученики слегка сбавили темп, чтобы звуки их шагов не разносились по коридорам. Идя практически в полной темноте, лишь свет луны освещал им путь, Рон и Трейси с раздражением слушали громкое дыхание Невилла, который еще не отошел от пробежки.

— Стойте, — тихо приказала Дэвис. Мальчики недоуменно на нее посмотрели, но все же остановились. Трейси прислушалась: сзади раздалось цоканье каблуков и стоило им остановиться — стихло. Решив проверить догадку, Трейси вытащила как можно незаметней палочку из внутреннего кармана мантии и направила ее в сторону, в которой она предполагала, находился их преследователь.

— Петрификус тоталус, — использовала заклинание парализации, недавно изученное.

Послышался шум падения.

— Кто-то невидимый нас преследовал, — сочла должным пояснить. — Давайте поищем его.

Она стала на корточки и начала прощупывать пол, давая пример, что делать.

— Я нашел, — воскликнул Уизли, стягивая предмет, дающий невидимость. — Да это же Малфой!

— Тише, — шикнула Трейси.

— На нем мантия — невидимка, — понизил голос Рон.

— Забирай ее и накрой Норберта, — распорядилась Дэвис. — Оставим Малфоя здесь, надо торопиться, а то опоздаем.

Накрыв ящик с драконом мантией, ребята отправились на самую высокую башню замка, оставив Драко одного захлебываться злостью.

* * *

На Астрономической башне их ожидали четверо магов — друзья Чарли. Завидев детей, один из них, самый высокий шатен, улыбнулся со словами:

— Привет, полуночники, а мы уже думали, вы не появитесь.

— Говори только за себя, — сразу же ответил рыжий мужчина и обратился уже к первокурсникам. — Где дракон?

— Вот, — Рон снял мантию-невидимку с ящика. Трейси помалкивала, а Невилл так запыхался при подъеме по винтовой лестнице, что если бы и захотел, не мог бы ничего внятного сказать — ему бы отдышаться.

— Ты, наверно, малыш Ронни, — более утвердительно, чем вопросительно произнес блондин (единственный, кто воспользовался люмосом), третий соучастник контрабанды, посмотрев на худого гриффиндорца. — Чарли много про тебя рассказывал... и про остальных своих братьев.

Уизли покраснел после этих слов, Дэвис ухмыльнулась, а Лонгботтом слегка улыбнулся.

— Хватит болтать, — приказал доселе молчавший четвертый участник этой авантюры и обратился к блондину и шатену. — Джон, Дорэн, берите крепления и подсоединяйте к ящику и метлам.

Выполнив указания, маги расселись по метлам, и на прощание самый молчаливый волшебник улыбнулся детям:

— Бывайте, если будут еще драконы — обращайтесь.

И маги вместе с поклажей улетели прочь.

— Мы молодцы, — похвалила Трейси.

— Ага, — широко зевнул Рон. — Только я так вымотался...

— Кто у нас тут нарушает правила? — сзади них послышался голос Филча. — Первокурсники!

* * *

— Это отвратительно! — гневалась профессор МакГонагалл.

Филч привел к ней в кабинет нарушителей. Кроме декана Гриффиндора, в помещении находился еще и Малфой, которого они оставили парализованным на полу. После того, как профессор трансфигурации получила записку, она не ожидала встретить студента слизерина, лежащего в коридоре. Филч, с которым разговаривала Минерва, признался: тоже получил анонимку. Только в письме декана были точные указания, где искать нарушителей правил. Это она отправила завхоза на Астрономическую башню, а сама пошла проверить все этажи, на всякий случай. И, как выяснилось, не напрасно.

— Вы не только применили заклинание к мистеру Малфою, но и обокрали его, — профессор показала на инициалы, вышитые на мантии: Д. Л. Малфой. На этих словах блондин злорадно улыбнулся.

— А вы, мистер Малфой, что делали в коридорах школы после отбоя? — набросилась на Драко Макгонагалл. — И хватит нести чушь про дракона!

У блондина хватило благоразумия промолчать.

— Никогда еще ученики Гриффиндора меня так не разочаровывали. Обо всем узнают ваши родители, — шумно втянув воздух, произнесла Минерва. — Минус сто баллов с Гриффиндора и Слизерина!

— Сто? — пораженно воскликнул Рон. — Но...

— С каждого! — добавила Макгонагалл. — И отработка! Мистер Филч, — обратилась она к сквибу, который с садистским удовольствием наблюдал за выволочкой. — Пожалуйста, отведите моих студентов в их гостиную.

— Уизли, Лонгботтом — за мной, — скомандовал он, и морально подавленные дети поплелись за ним.

— А вы, — обратилась к побледневшим слизеринцам Макгонагалл. — Сейчас пойдете к вашему декану. Я вас провожу.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Решила прояснить: почему Гарри не опасался поглощать душу Гермионы в больничном крыле. А также показать колебания Малфоя и передать, что он ребенок, который интерпретирует учения Люциуса, как понимает. И, надеюсь, это пояснит его действия в каноне.:)

==========

Глава 21 ==========

На следующие утро представители дома Салазара пребывали в недоумении: куда исчезли двести баллов? Староста, Джемма Фарли, обратилась к декану за пояснениями — вдруг результаты соревнований между факультетами, отображаемые на специальной доске, — ошибка. Но профессор Снейп подтвердил: все правильно, Слизерин лишился многих баллов этой ночью, и виновники произошедшей потери — Малфой и Дэвис.

Девушка, пылая праведным гневом, высказала все, что думает о разуме первокурсников:

— Я понимаю, если бы на ваших мантиях красовались эмблемы Гриффиндора, — голос старосты наполнен стужей. — Признаюсь, я бы не оказалась удивлена, как сейчас. Но вы слизеринцы! — она слегка повысила тон. — Чем вы слушали правила нашего факультета?

Вопрос Фарли вызвал одобрение студентов, находящихся в общей гостиной во время этой отповеди.

— Ушами, — буркнул Драко и сразу же пожалел о сказанном.

— О, нет. Уж чем ты, Малфой, и слушал, но однозначно не ушами! — Джемма кинула колючий взгляд на блондина. — Но так и быть, я повторю: нарушаешь правила — не попадайся!

Слизеринец уже сто раз успел пожалеть, что не послушал Гарри: сейчас бы не оказался в таком унизительном положении. Но самое обидное — Фарли права. Его желание действовать наперекор привело к потере баллов и репутации среди змеек. Этот случай ему еще долго будут припоминать.

Трейси, в отличие от Драко, не испытывала сожаления. Ну, может, всего лишь каплю, и то, только из-за публичного выговора. Они сумели провернуть планируемую операцию: дракон сейчас находится в заповеднике.

— Теперь по баллам мы на втором месте, — староста все не могла успокоиться. — Надо очень постараться, чтобы отвоевать первенство, — адресовала она всем присутствующим.

— Джемма, — обратился к девушке Гарри, который терпеливо дожидался, пока она выговорится. — Скоро начнутся занятия, а никто из присутствующих еще не завтракал.

Со старостой у Поттера сложились приятельские отношения. Миниатюрная брюнетка с серыми глазами не была красавицей в классическом понимании, но что-то в ее чертах привлекало внимание. Умная и ответственная, чистокровная, но не спесивая — девушка легко располагала к себе. Сразу и не скажешь, что она учится на факультете хитрецов. Гарри не единожды подходил к Джемме, выступая представителем от лица первокурсников. Количество заработанных баллов Поттером для Слизерина также вызывало одобрение старосты. Она даже шутила: надежная смена ей растет.

Девушка видела текущий расклад сил на младших курсах: во главе находился Поттер. По наблюдениям Фарли, первый, кто проявлял свои лидерские качества и умудрялся удержать свои позиции более полугода, и в дальнейшем их сохранял. Были и исключения, но редко. Должно произойти что-то неординарное для того, чтобы такой человек уступил бразды правления другому.

Джемме не в тягость проявлять дружелюбие и несколько раз похвалить Гарри, особенно, когда есть за что. Слизеринка хоть и была чистокровной, но не относилась к знатному роду. Когда первокурсник вырастет, неизвестно, когда девушке может понадобиться помощь пэра Англии. А если тот будет помнить ее в хорошем свете, ей будет легче ее получить, а может, с чем Моргана не шутит, и даже никакой платы не потребует или чисто символическую. К Драко так относиться она не могла. Мать Фарли находилась не в ладах с Нарциссой Малфой. Сильно не в ладах.

— Ладно, — сжалилась девушка. — Чего стоите? Марш на завтрак!

* * *

Корвин Роупер, высокий блондин с правильными чертами лица, также исполняющий обязанности старосты, только покачал головой на поведение Джеммы. Корвин дал возможность Фарли самой отчитать первокурсников, зная, что той доставит это удовольствие.

Корвин с усмешкой про себя отметил: первокурсники Слизерина игнорировали Драко и его попытки заговорить с кем-то из них, когда те направились в Большой зал. Люциус умудрился многим перейти дорогу за последние годы, в том числе и семье Роупер, и такие невзгоды наследника старшего Малфоя не могли не вызвать морального удовлетворения.

* * *

Полумрак комнаты отдыха Слизерина не располагал к шуму. Темные цвета и зеленое освещение настраивало на спокойный лад, приглушая активный темперамент подростков.

Одни ученики, предпочтя уют собственной гостиной школьной библиотеке, строчили объемные тексты пером по пергаменту, выполняя домашнее задание, другие — читали, постигая магическое искусство или развлекая себя беллетристической литературой, но большая часть переговаривались о своих, несомненно важных, делах. Сторонний наблюдатель сказал бы, что змейки замышляют очередную интригу, но даже если это и соответствовало действительности — не найдется тот, кто в этом признается. Если, конечно, подобное откровение не будет частью их коварного замысла.

Первокурсники и двое третьекурсников заняли место у камина, которое стало уже традиционным для них. На одном из покрытых кожей диванов сидели мальчики, а на противоположном — девочки. В кресле, по центру, расположился Поттер.

Пэнси вполуха слушала обсуждение древних рун, которое велось преимущественно между Гарри, Шафиком и Пьюси. Теодор время от времени вставлял свои реплики.

Слизеринка листала журнал, со страниц которого красовались перед камерой ведьмы в самых стильных нарядах этого сезона. На изображении весело улыбающейся девушки в авангардной мантии цвета фуксии — Паркинсон хмыкнула: она не слишком понимала такую моду, чрезмерно нелепо выглядела ведьма на изображении, но все же читала и просматривала развлекательные журналы с подобной тематикой. Чтобы быть в курсе, конечно, и показать, что Пэнси разбирается в моде.

Пролистав глянцевые страницы, рассматривая только фотографии, Паркинсон закрыла журнал, положив его на столик. Невольно ее взгляд упал на пустующее место, по левую сторону от Поттера. Драко Малфой отсутствовал. В данный момент блондин проходил отработку за нарушение школьных правил.

С первых минут их знакомства, которое произошло задолго до школы, ей приглянулся младший Малфой. Ее мама, после того, как девочка рассказала о своих симпатиях, одобрила интерес дочери, посоветовав сначала стать его подругой. Девочка пыталась, но у нее не вышло — Пэнси ему была безразлична. В Хогвартсе тот дружил только с мальчиками, а ее игнорировал. Паркинсон — девочка целеустремленная, и такое поведение объекта привязанности Пэнси не остановило... если бы не недавний разнос от старосты, пошатнувший зарождающуюся влюбленность. Драко выглядел настолько жалко, с ее точки зрения, что вместо сочувствия, она испытала недоумение. И этот мальчик ей нравится? Однозначно — нет. Ее будущий муж, о котором она мечтала, должен быть лидером, звездой любой компании, чтобы рядом с ним Пэнси могла блистать и ловить завистливые взгляды других девочек, а нынешний Драко находился в тени Поттера. Его попытка из нее выйти обернулась провалом.

— Говорят, Квирелл смертельно болен, — Миллисента поделилась сплетней, после того, как мальчики пришли к соглашению, что лидийский алфавит один из наиболее сложных для дешифровки.

— Последнее время у него довольно болезненный вид, — озвучила свои наблюдения Софи.

— Не удивлюсь, если слухи окажутся правдивы, — прокомментировал Альфаред. — Еще ни один преподаватель Защиты не продержался больше года.

— Должность проклята Темным Лордом, — Пьюси понизил голос, словно раскрывая страшную тайну.

Вокруг образовалось глубокомысленное молчание.

— Интересно, как он это сумел сделать? — задумчиво протянул Нотт, нарушая тишину.

— Даже представить себе не могу, — пожал плечами Шафик.

— Признаюсь, я не расстроюсь, если на следующий год у нас появится новый профессор, — беспечно произнесла Роупер, заправляя локон светлых волос за ухо. — От него не слишком приятно пахнет и заикание... Не могу я слушать одно предложение в минуту, меня это раздражает, — утрировала Софи.

— Материал он знает. Если Квирелл изволит, то иногда рассказывает что-то действительно интересное, выходящее за пределы программы, изложенной в учебнике. Но это бывает довольно редко, — частично стал на защиту профессора ЗОТИ Гарри, но потом с усмешкой согласился с Роупер. — Но вынужден разделить мнение Софи — воспринимать его речь затруднительно.

Названая девочка просияла, словно услышала лучший комплимент. Для Пэнси не было секретом, что блондинка влюблена, но отказывается в этом признаваться.

— А останется он на второй год или уйдет — время покажет. Лично я думаю, второе более реально, исходя из статистики: более сорока преподавателей поменялось за последние полвека, — подвел итоги Поттер.

Паркинсон кивнула, соглашаясь со словами Гарри. Да только глупый стал бы это отрицать.

— А вам не кажется странным, что Малфой пошел на отработку так поздно? — сменила тему Дафна.

— Нет, — отрицательно покачал головой Пьюси. — Иногда учеников, вместо того, чтобы драить котлы у Снейпа, отправляют с Хагридом в Запретный лес на сбор для зельеварения и больничного крыла таких растений, которые можно срывать только ночью. Младшекурсников, правда, очень редко. Видимо, они сильно разозлили деканов, раз им назначили подобное наказание.

— Ясно, — приняла объяснения Гринграсс. — Я слышала, что в лесу водятся оборотни и не менее жуткие твари. Не хотела бы я сейчас оказаться на их месте.

— А кто хотел бы? — задал риторический вопрос Теодор.

— Да бросьте, думаете, лесничий поведет детишек туда, где есть опасность? — скептически поинтересовался Альфаред.

Пэнси улыбнулась краешком губ, находя забавным, что синеглазый слизеринец назвал подобным образом тех, кто всего на два года младше его. Ал, став постоянным членом их компании, всячески подчеркивал словесно возрастное различие между ними, и во время общения иногда проскальзывали покровительские нотки с его стороны. Даже к Гарри, поначалу, но после серьезного разговора — о чем она не знала, чары приватности не дали возможности подслушать — его отношение изменилось, но только к Поттеру. Драко это злило, а другие на этом не зацикливались: собеседником третьекурсник оказался отличным, к тому же его отец не менее влиятельный, чем Люциус Малфой, но не наживший такое количество врагов и недоброжелателей, как вышеупомянутый блондин, и не имевший скандальной славы приверженца Темного Лорда, что, несомненно, компенсировало подобное поведение Альфареда. К тому же в последнее время такое снисходительное отношение стало проявляться все реже.

— Вряд ли, — должен был признать Нотт, проигнорировав, как обычно, то, что собеседник назвал его одногодок детишками. — Но все же, я бы не доверял ему. Из-за его ума, а точнее его отсутствия, он имеет склонность недооценивать опасность некоторых животных. По крайней мере, так говорят старшекурсники. Лично я с ним не общался и не испытываю подобного желания.

— Верно, — Шафик кивнул. — Хагрид любит всяких монстров, но и они, как бы это ни было странно, обожают его. Так что им ничего не грозит, если они будут рядом с лесничим.

Девочка взяла другой журнал, и на второй странице заголовок статьи "Как выйти замуж за богатого волшебника" привлек внимание Паркинсон, и последующую беседу она слушала краем уха, внимательно постигая столь необходимые для любой женщины знания. Девочке не все было понятно, но она завтра же напишет маме — миссис Паркинсон ей все пояснит.

* * *

Стрелки больших часов, нарисованных как будто черной краской на стене, приближались к цифре один. В помещении практически никого уже не было, многие спали и видели не первый сон.

— Уже поздно, а кто-то хотел завтра встать пораньше, — напомнил Гарри о планах на следующее утро: они хотели проснуться на рассвете, обойти полностью первый этаж замка, и перенести на бумагу в виде схематического плана, делая подготовительный этап для создания карты школы. На эту идею его вдохновила легендарная Книга Ровены, которая отслеживает всех волшебников, которые родились не в магических семьях на территории Англии, и на основе этих сведений рассылаются письма маленьким магам. Книга — подобие карты, где указаны имена и фамилии, а также местоположение волшебников до одиннадцати лет. Но только магам исполняется двенадцать — они пропадают из Книги. Это ограничение Рейвенкло не смогла преодолеть, как бы ни пыталась. Слизерин, Гриффиндор и Хаффлпафф помогали провести ритуал для создания Книги, и после них никто не смог повторно создать артефакт подобного масштаба. Но слизеринцы и не планировали охватывать территорию всей страны, им было достаточно и школы.

Гарри пока не знал, смогут ли они создать карту Хогвартса, но чисто теоретически это было выполнимо. Он мог бы сам этим заняться, сперва Поттер так и намеревался сделать, но потом передумал. Общее дело и тайна должны объединить детей, к тому же Гарри намеревался убедить всех провести Ритуал Тайны (разновидность Непреложного обета, но только используется для многосторонней клятвы), чтобы они поклялись никому не говорить о созданном артефакте. Поттер прекрасно знал, что это не панацея, и есть пути обойти клятву, но он постарается свести такую возможность к минимуму, составив текст так, чтобы в нем не было двоякого трактования, а его опыт в составлении юридических документов из прошлой жизни ему в этом поможет.

Поттер, конечно, знает, что родители его чистокровных однокурсников предостерегают их от подобных клятв, но его окружение уже в достаточной мере ему доверяет. К тому же, вдали от них, влияние их наставлений значительно снижается, особенно в закрытом коллективе, где у каждого есть своя социальная роль.

Гарри также не даст им возможность подумать об их действиях, предложит провести Ритуал Тайны, если они создадут карту, сразу после того, как они добьются успеха, когда дети будут окрылены успехом. Главное, чтобы хоть один согласился, а там можно сыграть на нежелании показаться трусом или на других чувствах. Маг успел разобраться в характере каждого из своего окружения, и он имел представление, какой ключик к кому можно подобрать. Но это в крайнем случае. Гарри был уверен — они согласятся.

— И правда, что-то мы засиделись, — зевнул Пьюси.

— Я спать, всем сладких снов, — пожелал Гарри своему окружению, вставая с кресла. Остальные последовали его примеру, поднимаясь вслед за Поттером с диванов. Пожелав друг другу спокойной ночи, первокурсники и третьекурсники разошлись по своим комнатам, а огонь в камине пылал еще не один час.

* * *

Полная луна освещала окрестности замка, но кроны деревьев не пропускали серебряные лучи, окутывая лес мраком.

Спотыкаясь о ветки, неизвестно как оказавшиеся под его ногами, Драко чуть не упал и не выронил палочку, с конца которой светили чары люмоса. Схватившись за ствол высокого дуба, он оцарапал руку. Проведя пальцем по пострадавшей ладони, блондин почувствовал влагу — пошла кровь, но адреналин, струящийся по его жилам, не давал ему в полной мере ощутить боль.

Сзади слышалось громкое дыхание Лонгботтома, Драко обернулся к нему — гриффиндорец под освещением заклинания казался белее призрака, на его лице блестели капельки пота, хотя на улице стояла ночная прохлада.

— Что за блестящая идея — разделиться. И чего Дэвис и Уизли пошли с этим дикарем и трусливой псиной... Лучше бы меня исключили, — тихо, сам себе сказал слизеринец, и уже чуть громче, в категорической форме, своему спутнику, который тоже остановился. — Я дальше не пойду!

— Но, мы должны проследить за кровавым следом, как велел Хагрид, — возразил Невилл без запала.

— И если мы найдем того, кто убивает единорогов и не боится проклятия за это, то что думаешь, этот кто-то с нами сделает? Убежит? — пытался воззвать к разуму Лонгботтома Малфой, нервно озираясь.

— Не знаю, — Невилл кинул взгляд на серебряные пятна крови, которых становилось все больше, по мере того, как они продвигались вглубь леса. — Что предлагаешь?

— Возвращаемся назад. Скажем, что ничего не нашли, — озвучил предложение Драко.

Вдалеке раздался протяжный вой. Мальчики испуганно посмотрели в сторону, с которой он раздался. Как назло, звук шел с того места, откуда они пришли.

— Восхитительно! Прекрасная альтернатива: быть съеденными оборотнем, если вернемся, или встретить неизвестного убийцу единорогов! — попытался съехидничать слизеринец, но его голос к концу фразы дрогнул, выдавая его чувства.

— Ну, убийца мог уже скрыться с места преступления, — предположил гриффиндорец, зябко ежась.

Еще раз послышался вой, и Драко показалось, что он стал громче, как будто тот, кто его издал, стал к ним ближе.

— Нам осталось только на это надеяться. Обратно я не пойду, — сказал Малфой, и с решимостью, которую он не испытывал, пошел дальше по следам крови, Лонгботтом последовал за ним.

Продираясь сквозь колючие ветви деревьев, которые цеплялись за ткань мантий, они вышли на поляну. Из-за тучи выглянула луна, давая возможность даже без световых чар оценить жуткую картину: существо в черном балахоне жадно пило кровь мертвого единорога. Тело некогда красивого создания было покрыто рваными ранами — смерть была нелегкой.

Простояв минуту в ступоре, Драко закричал и со всей доступной ему скоростью кинулся обратно, позабыв об оборотнях и сбивая с ног Невилла.

* * *

Лонгботтом упал на колени, больно ударившись об острый камень. Палочка вывалилась из рук и пропала где-то в кустах. На глазах у него выступили слезы, но мальчик попытался встать.

Фигура в балахоне оторвалась от единорога, и не спеша поднялась с земли и медленно, словно испытывала затруднения в передвижении, направилась к Невиллу, который уже встал на ноги.

Гриффиндорец кинулся бежать за Драко, которого уже не было видно. Спотыкаясь, он старался игнорировать почти невыносимую боль в коленях. Ветки хлестали его по щекам, влажным от слез.

Существо набирало скорость, или просто от страха Невиллу так казалось. Сердце выпрыгивало из груди, горло сдавливал спазм. Лонгботтом не заметил яму, в которую угодил. Падая, последнее, что он запомнил, перед тем как свет померк перед глазами, стук копыт и громкое ржание.

==========

Глава 22 ==========

Массивный деревянный стол занимал значительную часть пространства полукруглой комнаты. Столики поменьше, более похожие на пьедесталы, обосновались чуть в стороне, в хаотичном порядке. Поверхность каждого занимали различные безделушки, сейчас не активированные. О предназначении каждой из них, наверное, знал только сам хозяин кабинета.

Каждого, кому довелось побывать директором волшебной школы, увековечивали в памяти с помощью портретов. И сейчас их изображения, разбуженные среди ночи, недовольно смотрели на нарушителей спокойствия. Впрочем, те игнорировали и укоризненные взгляды, и показное раздражение нарисованных волшебников.

Возле стола, скрестив руки на груди, стоял Альбус. Более часа тому назад ему доложили об инциденте, произошедшем в Запретном лесу. Дамблдор уже собирался отойти ко сну, как встревоженная МакГонагалл прислала патронус. Серебристая кошка голосом Минервы поведала о несчастье, приключившимся с юным Лонгботтомом.

Когда лесничий принес Невилла в больничное крыло, гриффиндорец находился в ужасном состоянии. Мальчик потерял много крови (причина не ясна), а также получил перелом руки и сотрясение мозга. А ссадин и ушибов — не счесть. Поппи в данный момент занималась его лечением, выгнав всех преподавателей (Дамблдора, МакГонагалл и Снейпа) из лазарета.

Декану Гриффиндора пришлось выпить успокоительного зелья. Бедняжка, она еще не отошла от инцидента с мисс Грэйнджер, а тут снова представитель ее факультета пострадал.

Оставив Помфри заниматься мальчиком, Альбус пригласил Хагрида в свой кабинет, где и выяснил у него все подробности ночного приключения. Сказать, что Дамблдор был недоволен безответственностью Хранителя ключей, будет преуменьшением. Как он мог оставить детей без присмотра? Директор высказал свое разочарование Хагриду. Лесничий, с каждым произнесенным Альбусом словом, казалось, становился все меньше, пристыженно опуская глаза и чувствуя колоссальную вину. Единственное, что выступало смягчающим обстоятельством, — такое случилось впервые за все годы, когда он водил школьников в лес на отработки.

Выслушав сбивчивые, но искренние извинения, директор немного смягчился, но злость полностью не угасла.

Понурив голову, полувеликан направился к выходу из кабинета директора. Остановившись у ступенек винтовой лестницы, Хагрид шмыгнул носом, потоптался на месте и развернулся к Дамблдору, открыл рот, будто хотел что-то еще сказать, а потом закрыл, тяжело вздохнул и вышел.

— Альбус, Вы слишком мягко поступили с этим нелюд... — один из портретов, на котором была изображена представительная женщина с высокой прической и грубыми чертами лица, заговорил.

— Расистка, — процедил другой портрет, полного мужчины с бакенбардами, перебивая даму. — Я считаю, что наоборот, Вы, директор, были излишне суровы.

— Да как Вы смеете! — возмущенно воскликнула обвиненная в приверженности к столь популярной за последнее столетие среди магов идеологии — ее нарисованное лицо покрылось красными пятнами.

— Еще как смею, — ответил тот же волшебник. — Вы...

Альбус перестал слушать перебранку бывших директоров Хогвартса, он уже к ним привык, и не пытался вступить в полемику с ними, как в начале карьеры. Все равно это все бессмысленно, а в конце он же и окажется виноватым. Благо, они не позволяли себе так себя вести в присутствии посторонних. А ссоры волшебников из разных эпох — явление скорее закономерное, чем исключительное.

Дамблдора больше тревожил не выговор, который он устроил Хагриду, и даже не то, что первокурсник пострадал под присмотром лесничего. Нет, директора беспокоила смерть единорога. Столь ужасающий поступок, как убийство невинного животного, несущее проклятие тому, кто его совершил — красноречиво говорит о личности убийцы. И Альбус имел несчастье знать двоих магов, которые могли совершить это злодеяние. И только один находился в отчаянном положении для подобного безрассудства. Том Риддл. Волдеморт. Темный Лорд. Лучший ученик, гордость любого учителя, а многим позже — ужас Магического мира.

Он, в отличие от многих, не разделял мнение о смерти Неназываемого. Дамблдор изучил метку Северуса — ее хозяин находился в этом мире. Исчезновение Волдеморта лишь временное явление. Темный Лорд воскреснет, Альбус это знал, тот слишком цеплялся за жизнь. И тогда мирной жизни придет конец. Даже такой отъявленный оптимист, как Дамблдор, осознавал, что Тома не переделаешь, он будет и дальше пытаться захватить власть, проливая реки крови на своем пути.

Государственный переворот — не всегда плохо. Иногда он необходим или неизбежен. Меняются времена, а люди все также стремятся к власти. Этого не искоренить. Да и не надо. Альбус не настолько идеалист, чтобы не понимать: без войн и революций нет прогресса. Но Том... Он не революционер и не амбициозный политик, нет, Риддл стократ хуже. Еще в подростковом возрасте у него проявлялись психопатические наклонности. Волдеморт причиняет боль не потому, что в этом есть необходимость (как бы ни было прискорбно в этом признаваться, но иногда без этого невозможно обойтись). Нет, Темный Лорд упивался болью и страданиями других, и дело не в темной магии, а в самой личности Тома. Завоевав власть, Том не прекратит убивать, он не остановится, пока не уничтожит всех: магов, магглов...

Риддл грезил бессмертием. Страх смерти во время Второй мировой войны превратился в фобию, которая правила его судьбой. На беду Магического мира, юный Том обнаружил один из секретов достижения вечной жизни — но не известно какой. Были лишь предположения без доказательств.

Альбус имел догадки, что Том увлекся магией душ. То ли сжигал кусочки своей сущности для каких-то своих нужд, то ли пытался повторить ужасное деяние Герпия Злостного и создать крестраж. Подозрения набирали силу с каждой новой встречей с Томом, чья внешность с каждым десятилетием искажалась, уродовалась. Подобные метаморфозы являлись доказанным следствие повреждения души. Естественно, объяснение потери былой красоты Риддла могло быть иным, он не отрицал. Возможно, заигрывая с темной магией, он нанес своей сущности ужасную травму.

Когда Том пришёл к нему, желая занять должность профессора ЗОТИ, Дамблдор не попытался ничего узнать с помощь легилименции. Не из-за нравственных соображений, а просто по причине того, что с помощью нее не всегда можно узнать все необходимое. По крайней мере, если ты ограничен во времени. Разум волшебника — не книга, ее просто так прочитать невозможно. С помощью легилименции волшебник ищет нужное по ассоциациям, и уже потом интерпретирует, как может. Воспоминания, образы более похожи на сонную муть, в них нет четкости. Чтобы найти в разуме Риддла нужные данные, понадобится много времени, так тогда подумал Дамблдор, будучи еще не настолько опытным в данном разделе магии. Директор сомневался в том, что Том окажется настолько любезен и даст возможность покопаться в своем разуме пару часов, а то и более.

После падения Темного Лорда Альбус подтвердил догадки о бессмертии Риддла. Дамблдор исследовал магию Черных меток — еще одно гениальное изобретение Волдеморта — но не до конца разобрался. К своему стыду, директор не знал, как их снять, не убив носителя. Эти метки соединяли каждого последователя с их Господином. Знак принадлежности к Пожирателям виден всем только первую неделю после того, как его поставили. Потом, по желанию, любой носитель может ее скрыть. Из-за этого свойства Метки, во время войны невозможно было сказать кто друг, а кто враг. Директор точно знал: если бы Темный Лорд умер окончательно, то Метки просто исчезли. А этого не произошло — Волдеморт всё-таки достиг бессмертия.

Том воскреснет — это факт, но он порождает вопрос: когда? В идеале, хорошо бы проконтролировать этот процесс. И прошлым летом родился гениальный план, как это сделать. Завлечь Риддла приманкой, которая дарует ему тело. Философский камень — сколько легенд ходит вокруг этого выдающегося творения алхимика. Да, камень может оживить человека, находящегося на пороге смерти, дарует вечную жизнь, несметные богатства. Но если его использует Волдеморт, он вернет себе тело... и окаменеет. Только Николас и его жена могли использовать камень без побочных эффектов.

Николс позволил Альбусу изучить камень. Созданный им Эликсир, казавшийся идеальным, вызывал окаменение у подопытной мыши через неделю. Дамблдор на всех этапах эксперимента, как не силился, но не заметил ничего подозрительного в Философском камне, а также напитке из него. Как пояснил Николас, без магии и крови Фламеля, его творение не будет работать должным образом. Альбус, не понаслышке знакомый с алхимией, затруднялся решить данную задачу. Он обоснованно не верил, что Риддл добьется успеха там, где Дамблдор, имея как знания по нужной дисциплине, так и наставления Фламеля, потерпел поражение.

За сохранность камня они не тревожились. У него был "срок годности": количество раз, которым можно им воспользоваться, ограничено. Философского камня хватит, по заверениям Николаса, максимум на два Эликсира жизни, и он превратится в обычный булыжник.

Идея спрятать Философский камень в школе принадлежала не Альбусу, а Фламелю. Тот положил Камень в "Гринготтс" и отдал директору Хогвартса ключ от сейфа. Отправить Хагрида за Камнем — тоже инициатива бессмертного алхимика, чтобы привлечь как можно больше внимания. Лесничий, после исполнения поручения, распространил информацию о важном поручении, которое он выполнил для директора. Тут пришлось пойти на хитрость, ведь простодушный полувеликан не умел играть. Николас под оборотным зельем споил Хагрида, добавив в алкоголь зелье болтливости. Для Хранителя ключей, которому и в трезвом виде сложно держать язык за зубами, этого хватило. И, конечно, правильно заданные вопросы Фламеля сыграли не последнюю роль.

Надо сказать — это сработало. Заинтересованные личности смогли провести параллель между Камнем и местом, где его спрячут, еще до начала учебного года.

Квиррел, как подозревал Альбус, последователь Темного Лорда, которому дали задание выкрасть Камень. Но тот не торопился, и Северус стал пытаться спровоцировать профессора ЗОТИ на действия, но пока безуспешно.

Директор до сих пор себя корил за просчет и за загубленную жизнь маленькой девочки. Тролль был предлогом, чтобы враг смог ознакомиться с защитой, хотя бы поверхностно. Он не думал, что Квиреллу хватит дурости выпустить монстра. Ведь для отвлечения внимания есть сотни более простых решений. Дамблдор переоценил разум профессора ЗОТИ, и его ошибка привела к очень печальным последствиям.

Но смерть единорогов значила, что и сам Темный Лорд находится в окрестностях замка, а это вызывало тревогу. Одно дело — Пожиратель, а другое — его Господин. Альбус строго-настрого запретил с этого дня водить школьников в Запретный лес, пока не исчезнет угроза.

Полоса препятствий до Философского камня была смехотворно простой. Только комната, где был спрятан шедевр алхимии, по-настоящему имела защиту. Но потом он ее переделал, найдя Зеркало Еиналеж.

Поздно ночью Альбус возвращался из Больничного крыла, где засиделся, обсуждая с Поппи новую теорию подающего надежды молодого колдомедика. И лестница взбунтовалась, повернула в другую сторону. Как же он был удивлен, когда заметил двух первокурсников, которые прошмыгнули в одну из классных комнат, которой, по воспоминаниям Дамблдора, не должно существовать. Школа таила бесчисленное множество неразгаданных тайн, и такие комнаты изредка появлялись. Проследовав за школьниками, он увидел детей, сидящих напротив мифического Зеркала. Разогнав их по гостиным, Альбус сам просидел до рассвета, погруженный в мир грез. Когда небо окрасило алым, и сквозь витражи больших окон стал пробиваться свет, у Дамблдора появилась идея сменить защиту, используя Зеркало. Провозившись больше недели, он смог поместить приманку для Волдеморта внутрь Зеркала. Теперь Альбус был уверен, что тому понадобится время, чтобы разгадать способ, как вытащить Камень. Чем больше Том или его последователь провозится, тем лучше — меньше шансов, что они заподозрят ловушку.

Дамблдор почувствовал боль в спине, которую он успешно игнорировал в течение дня, стоило лишь ему присесть в кресло и расґслаґбитґься — старость давала о себе знать. Портреты затихли, спор прекратился, и, как обычно, каждый из них остался при своем мнении. На столе появился заварник и чашка, а также блюдце с лимонным шербетом. Директор улыбнулся, ему была приятна забота эльфов.

Взяв чашку из тонкого, прозрачного фарфора, расписанную маленькими розочками, он обхватил ее двумя руками, грея ладони. Мысли с Темного Лорда непроизвольно перешли на Гарри Поттера. Ему сложно непредвзято оценивать мальчика, Гарри слишком походил на Тома Риддла в его лучшие годы. Бесспорно, оба талантливы, харизматичны, но у Поттера было то, чем всегда был обделен Том — умение прощать и любить.

Альбус навестил миссис Фигг, после того, как не увидел на лбу мальчика шрама в виде молнии. Это произошло в конце сентября, во время ужина, когда Дамблдор столкнулся с первокурсником Слизерина в дверном проеме Большого Зала. Сквозняк приподнял челку мальчика, и Альбус с недоумением разглядывал чистый лоб национального героя, без намека на какие-то изъяны. Гарри поздоровался с ним и прошел к своему обычному месту за столом Слизерина, а Дамблдор простоял еще минуту на том же месте, прежде чем выйти из Зала. Стыдно признаться, но директор на следующий день проверил личность мальчика — заклинание показало, что перед ним Гарри Поттер. Давая волю своей паранойе, Альбус проверил еще и кровь, которую взяла Поппи во время планового осмотра первокурсников. Никаких других имен она не показала. Не забыл он проверить и на одержимость. Результат был отрицательным.

Подивившись этой странности, Дамблдор навестил соседку Дурслей, а также его хорошую знакомую Арабеллу Фигг.

— Альбус, хватит ходить вокруг да около. Я прекрасно понимаю, что это не светский визит, давайте, выкладывайте, с чем вы ко мне пришли? — прямо задала вопрос собеседница, после того, как они обсудили общих знакомых.

Директор оставил чашку с недопитым чаем, его лицо приобрело серьезное выражение:

— Арабелла, когда пропал шрам у мистера Поттера?

— Шрам? — Фигг удивленно моргнула, не ожидая подобного вопроса. — А разве он пропал?

— Да, к счастью или нет, сказать не могу, но его больше нет, — произнес Дамблдор и непроизвольно дернулся: один из многочисленных питомцев из семейства кошачьих, рыжего цвета, посчитал, что его нога прекрасно заменит когтеточку.

— Хотя... — задумчиво протянула женщина. — Могу сказать наверняка — до восьми лет у него точно был шрам. Петунья тогда любила коротко стричь мальчишку, это сейчас она позволяет ему отпускать волосы. Эх, в мои времена... — длинные волосы самого Альбуса были удостоены неодобрительного взгляда.

— Но даже если волосы и закрывали шрам, вы же должны были временами его видеть? — допытывался он дальше, игнорируя упрек в свой адрес.

— Понимаете, — смутилась Арабелла. — Последние годы без очков я почти ничего не вижу, но в них я выгляжу так... — неопределенно махнула рукой миссис Фигг. — И я к ним никак не могу привыкнуть, вечно забываю надеть. За что и поплатилась — сломала ногу, — она выразительно посмотрела на упомянутую конечность в гипсе.

— Может мне попросить Поппи вас осмотреть? — проявил беспокойство Дамблдор, одной рукой снимая наглого кота со своей ноги.

— Не стоит ее утруждать, нога почти зажила, — поспешно отказалась любительница кошек, которая иррационально боялась колдомедиков и лишний раз старалась к ним не обращаться, справедливо полагая, что и так все пройдет.

— Так вот, шрам пропал, скорее всего, год или два тому назад, — свернула с неприятной темы Арабелла, возвращаясь к сути визита.

— Спасибо, Арабелла, вы мне очень помогли, — поблагодарил директор, вставая, и поспешно добавил, видя что и женщина пытается подняться с кресла. — Не нужно меня провожать.

— Хорошо, — с видимым облегчением произнесла женщина.

— А, кстати, как поживает Петунья и Вернон? — напоследок спросил Альбус.

— Вы хотите узнать, как они относятся к мальчишке Поттеров? — проницательно усмехнулась миссис Фигг. — Сейчас они ладят, сдается мне, что Петунья переросла свою неприязнь к сыну сестры. Последние полгода Поттер почти все свое время проводил с теткой. Поговорите лучше с ней сами. Только вам придется подождать до завтра, — предостерегла она. — Дурсли гостят у друзей в Лондоне.

— Так и поступлю, — улыбнулся Дамблдор, никак не комментируя, что женщина правильно поняла суть вопроса. — Если все же надумаете обратится к Поппи...

— Идите уже, — с напускным гневом произнесла Арабелла. — Без нее обойдусь.

— До свиданья, — попрощался Альбус и, выйдя в коридор, аппарировал прочь. А на следующий день он навестил родственников Гарри, и у него появились догадки, как исчез шрам.

* * *

Авада Кедавра — всего два слова — и жизнь прерывается. Страшное, запрещенное заклинание, несущее лишь смерть, от которой не огородиться щитом. Никто, кроме первокурсника Слизерина, не смог его пережить. Аномалия — говорят волшебники, неизученный феномен — всегда думал Альбус. Держа на руках ребенка с серьезными зелеными глазами, Дамблдор боролся со своим внутренним демоном, темной стороной, которая ему ласково шептала:

— Разгадай эту тайну. Чего стоит благополучие одного волшебника, если на кону одно из величайших открытий этого столетия? Разгадка может спасти сотни жизней, если не больше.

Какими бы заманчивыми ни казались эти слова, но он научился бороться и одерживать верх над искушениями, будучи еще подростком. Только цена такой победы непомерна — больше никогда не услышать ему в реальности звонкого голоса сестры.

Накладывая согревающие чары на корзинку, где спал малыш, холодной осенней ночью, незадолго до рассвета, Альбус положил письмо в нее, которое благодаря магии сможет прочитать лишь адресат.

Бросив последний взгляд на маленького Гарри Поттера, директор пообещал себе, что приложит максимум усилий, чтобы у мальчика было нормальное детство.

— Слабак, — презрительно прошипела его не лучшая сторона.

— Возможно, — согласился вслух Альбус, глядя на алеющее небо сквозь открытое окно в кабинете. Морозный воздух потушил свечи.

* * *

Делая глоток остывшего чая, в мыслях Дамблдор вернулся к настоящему времени. Директора заполнило сожаление о том, что он не поддался искушению и не исследовал шрам, который так внезапно пропал. Нет ни литературы, ни человека, способного дать ответ на вопрос: почему его не стало? И он собственноручно этому поспособствовал. Оставалось только строить догадки.

"Ты, как всегда, идешь по сложному маршруту, — укорил Альбус сам себя. — А почему бы не побеседовать с Гарри об исчезнувшем шраме?".

"Тук-тук" — раздался громкий звук, и, не дожидаясь реакции хозяина кабинета, дверь открылась, пропуская взволнованную МакГонагалл.

— Альбус, Поппи просит вас срочно явиться в больничное крыло! — воскликнула женщина.

Оставив недопитый чай, привычно игнорируя боль в спине, Дамблдор вскочил и без промедлений направился на выход, зная, что школьный колдомедик не склонна впадать в панику по пустякам и если он там нужен, то должен прийти как можно быстрее.

— Что случилось? — на ходу поинтересовался директор.

— Сами увидите, — бледная, как мел, МакГонагалл не пожелала вдаваться в подробности.

В рекордные сроки они добрались до больничного крыла, сзади них, на входе, послышались громкие шаги. Практически бегом к ним мчался Северус Снейп.

— Я послала за ним патронус, после того как отправилась к вам — пояснила профессор Трансфигурации на вопросительный взгляд Альбуса. Директор одобрительно кивнул. Женщина решила не уточнять, что подумала об этом, будучи, практически, возле кабинета Дамблдора.

— Вы чего мнетесь, словно юнец на пороге родительского дома его возлюбленной? — ворчливо поинтересовалась Помфри, услышав топот ног за дверью, которую она открыла. — Живо заходите!

Волшебники послушно вошли внутрь.

— Что случилось? — задал Дамблдор тот же вопрос, что и Минерве.

— Лонгботтом, конечно, знатно пострадал, но ничего выходящего за мои возможности с ним не произошло, — невпопад ответила Поппи. — Я так думала вначале, пока... Да это вам самим нужно видеть, — Помфри повела Альбуса и Северуса к койке, на которой лежал Невилл, у него был измученный вид даже во сне.

— Полюбуйтесь, — произнеся это, колдомедик расстегнула пуговицы рубашки, в которую был облачен мальчик, открывая вид на красный, воспаленный шрам, формой напоминающий букву Z. — Я ничем не могу его залечить! — раздраженно воскликнула Помфри и осеклась, вспоминая, что сама всегда просит соблюдать тишину в лазарете.

— Мерлин всемогущий, не может этого быть, — прошептал Дамблдор и достал волшебную палочку, намереваясь подтвердить или опровергнуть страшную догадку. Снейп, стоящий за его спиной, промолчал, но был полностью солидарен с высказыванием директора.

Равнодушное солнце неспешно просыпалась от сна, развеивая мглу. Этой ночью никому из присутствующих в больничном крыле, кроме единственного пациента, не довелось оказаться в объятьях Морфея.

==========

Глава 23 ==========

"Если в зимнюю пору самым популярным заклинанием являлось согревающее, то в такие дни, как этот, — сидя на последнем уроке по Трансфигурации, думал Теодор Нотт, повторяя палочкой уже привычное движение. — Нет ничего лучше чар охлаждения".

Жара нагрянула внезапно, не дожидаясь лета. Высокая температура воздуха порождала желание оказаться там, где прохладней. Как в гостиной Слизерина, например, где, в отличие от снежных месяцев, в этот период времени стояла прохлада, и отсутствовала духота. Но, к огорчению представителей змеиного факультета, большинство занятий проходило в нагретых солнцем помещениях, когда камни становились будто раскаленными от беспощадных лучей дневного светила.

— Практика — ключ к освоению такой сложной науки, как Трансфигурация. Один раз правильно применить преобразование не достаточно, необходимо повторять весь пройденный материал, — строгим голосом вещала МакГонагалл, прохаживаясь по рядам, проверяя, правильно ли было выполнено сегодняшнее задание, и неодобрительно качала головой, видя неудовлетворительный результат большинства.

— А я-то думал, что ключ — теория, мы же только ее и изучаем, — негромко пробормотал Рон, сидевшей рядом Дэвис.

— Теория, мистер Уизли, — это фундамент, позволяющий приступить к прикладному изучению этого раздела магии, — Минерва еще раз продемонстрировала, что отличается прекрасным слухом.

Лицо рыжеволосого гриффиндорца запылало, со стороны слизеринцев раздались смешки. Подойдя к столу, который всегда делили Трейси и Уизли, профессор позволила себе скупо улыбнуться.

— Пять баллов Слизерину, — наградила девочку Минерва за вполне достойное превращение: кубок имел вполне правильную форму, да, он был сероват и неказист, но все равно, выполненное превращение из живого в неживое, которое на самом деле будут изучать только на втором курсе, не могло не впечатлять. Преподаватель специально решила осветить эту тему на последнем занятии, чтобы дети прониклись сложностью Трансфигурации и лучше подготовились к экзамену.

Дэвис гордо посмотрела на не столь успешных студентов, на столах которых все также находились мыши, не желавшие становиться предметом кухонной утвари.

Пэнси зло оскалилась в ответ на такую вопиющую демонстрацию превосходства, а Булстроуд, которая тихо переговаривалась до этого с Роупер и Гринграсс, пользуясь тем, что внимание профессора было направлено не на них, что-то не громко сказала Паркинсон. Злое выражение пропало с лица слизеринки, она предвкушающе окинула взглядом Дэвис.

— Десять баллов Слизерину, — раздался справа от Нотта голос МакГонагалл. Он вздрогнул, отвлекаясь от созерцания женских разборок, и повернул голову в сторону профессора. Кубок, который создал Гарри, на взгляд Тео, был словно произведение исґкусства: хрустальное тулово украшала змея, которая, казалось, хочет напасть на свою жертву, ее зеленые глаза искрились, как бриллианты; высокая, изящная ножка сверкала подобно начищенному серебру.

Нотт заулыбался, как если бы сам создал подобную красоту.

Трейси с ненавистью посмотрела на своего главного соперника, укравшего одобрение декана Гриффиндора.

Завершив проверку и не найдя больше тех, кто положительно отличился на этом уроке, МакГонагалл направилась к своему столу.

— Завтра вам предстоит продемонстрировать все, чему мы смогли вас обучить за этот год, — стоя напротив студентов, важно произнесла Минерва. — Надеюсь, вы покажете себя с лучшей стороны, — строгий взгляд прошелся по каждому из первокурсников. — Можете быть свободны.

Последние слова подействовали волшебным образом на учеников, словно завели механизм: тишина развеялась, наполнив классную комнату голосами детей, шустро собирающих свои вещи.

Тео дождался, пока Гарри встанет, чтобы последовать за ним. Первым вышел из класса Поттер, остальные слизеринцы по привычке пропускали его вперед.

Роупер замешкалась из-за гриффиндорцев и вышла из классной комнаты одной из последних. Практически бегом она догнала ребят и, естественно, совершенно случайно задела локтем Драко — книга и пергамент в его руках упали на каменный пол.

— Извини, — мило улыбнулась блондинка, обгоняя Малфоя, и занимая его место по левую сторону от Гарри. Драко зло сощурился, но промолчал. Его не так давно приняли обратно в компанию Поттера, и этому, как оказалось, были не все рады. Тео и Роупер были среди них.

— Мерлин, даже не верится, что скоро каникулы, — произнесла Софи, подстраиваясь под шаг Гарри.

— Осталось только пережить экзамены, — с улыбкой заметил Нотт, ему нравилось, как Роупер ставила на место Малфоя.

— Если судить по последнему уроку, то мы все провалимся, — пессимистично предрек Винсент, а потом, бросив взгляд на зеленоглазого слизеринца, поправил сам себя. — Почти все.

— МакГонагалл всего лишь решила нас напугать, чтобы мы серьезней отнеслись к повторению, — раскрыл не слишком тайный план профессора Гарри. Он хоть и делал равнодушный вид, но тщательным образом следил за взаимоотношениями своего окружения, чтобы в случае необходимости вмешаться.

— То есть, на экзамене не будет превращения живого в неживое? — уточнил Грегори, шедший рядом с Винсом.

— Нет, это материал следующего курса, — успокоил его Поттер, но потом задумчиво протянул: — Хотя, может, они решили поменять программу в последний момент...

— Да ладно, Гарри шутит, — Тео попытался успокоить ребят, на лицах которых появилось обеспокоенное выражение. — Ведь правда? — переспросил уже не столь уверенно Нотт после того, как Поттер просто усмехнулся на его слова.

— Кто знает, — поворачивая направо, произнес Гарри, с той же усмешкой. — Все может быть.

— Нет. Не могут профессора нас так подставить, — разумно возразил Теодор, но червячок сомнения все же поселился в нем. — Как правильно заметил Винсент, тогда почти никто не справится с заданием.

— Для удовлетворительной оценки нет необходимости выполнить все задания экзаменационного билета правильно на практике. Сможете продемонстрировать половину из необходимого и рассказать правильно теоретическую часть — перейдете на следующий курс, — продолжал издеваться над бедными детьми Поттер.

— Мы обречены, — высказал общее мнение Гойл.

— Сдадите. Еще никого из первокурсников не оставляли на второй год. К тому же, Тео прав, я просто пошутил, — уверенно произнес Гарри, останавливаясь возле лестницы. — Все, хватит говорить про экзамены. Винсент, вот список того, что нужно взять на кухне. Грегори, помоги ему, — с этими словами он протянул Крэббу пергамент.

Мальчики кивнули. Вчера их компания договорилась провести пикник после занятий. Крэбб и Гойл отправились за провиантом, а остальные в гостиную своего факультета, избавиться от лишних вещей, которые не понадобятся на отдыхе.

Через час освободятся от занятий Ал и Пьюси и присоединятся к ним, Винсент и Грегори, а также Эрни, Ханна, Сьюзен и Захарий будут дожидаться слизеринцев возле озера в назначенное загодя время.

* * *

Библиотека во время занятий являлась самым тихим общественным местом школы, не без старания мадам Пинс, строгого библиотекаря. В одном из дальних углов читального зала сидел мальчик, нервно перелистывающий страницы старого фолианта.

Невилл раздражено захлопнул старую книгу. Пыль, поднявшаяся от нее, заставила его чихнуть.

— Будь здоров, — сзади послышался голос Дэвис.

— Спасибо, — поблагодарил мальчик, протирая уставшие глаза руками. — А где Рон?

— Пошел в совятню отправить письмо матери.

— Ясно.

— Ты пропустил Трансфигурацию, — сообщила девочка, усаживаясь на свободный стул, напротив Лонгботтома и после паузы добавила: — В который раз.

— Угу, — вяло отреагировал гриффиндорец на обвинительный тон.

— МакГонагалл была недовольна, — Трейси взяла в руки книгу, которую читал ее друг: "Мифы и реальность про исцеление". — Я не пойму, что ты ищешь.

— Да так, — неопределенно произнес Лонгботтом, избегая смотреть ей в глаза.

— Невилл, хватит, — строго произнесла Дэвис, обеспокоенная поведением своего друга. — Ты сам на себя не похож после отработки в Запретном Лесу. Избегаешь меня и Рона, пропускаешь занятия. Твоя успеваемость понизилась. Что с тобой произошло?

— Ничего...

— Только не ври! — повысила голос слизеринка, и оглянулась: не привлекла ли внимание мадам Пинс, но, нет, женщина что-то писала, и не смотрела в их сторону. — Я твой друг, как и Рон, расскажи, мы тебе поможем. Или хоть бы попытаемся, — шепотом, обеспокоенно попросила Трейси. Она говорила то, что чувствовала. Хоть вначале ей и не слишком нравился Лонгботтом, но потом девочка стала считать его своим другом. Приключение с драконом их сблизило.

Гриффиндорец прямо взглянул ей в глаза, первый раз за разговор. Он глубоко вдохнул и выдохнул, будто решаясь бросится в омут с головой.

— Хорошо, я расскажу, только вечером. Тебе и Рону, — сказал Невилл.

* * *

Пылающий камин согревал прохладный воздух помещения. Близость лета не ощущалась в гостиной змеиного факультета, особенно по вечерам.

Малфой поежился от сквозняка и мысленно скривился, глядя на Шафика — ученик третьего курса сидел по левую сторону от Поттера, на его, Драко, месте. Хоть бойкот для него и закончился, но совершившего ошибку мальчика не приняли обратно с распростертыми объятьями.

— Гарри, когда мы завершим Карту? — задал интересующий всех вопрос Тео.

— После экзаменов, — ответил Поттер. — Остался последний этап, самый сложный, требующий полной сосредоточенности. Малейшая ошибка при использовании Гомункуловых чар обратит в прах всю многомесячную подготовку. Слишком много движений палочки требуется совершить, точно, не сбиваясь.

— Я не сомневаюсь, что у тебя все получится, — мило улыбнулась Софи и добавила толику лести. — Если кто и сможет правильно применить эти чары, то это ты.

Малфой фыркнул на ее высказывание.

— Драко, ты не веришь в способности Гарри? — перестала улыбаться блондинка.

— Да нет, наоборот, не вижу смысла высказывать очевидное, — выкрутился сын Люциуса.

— Ну-ну, а кто вчера говорил двум гриффиндорцам об отсутствии у них ума? — припомнила Софии недавнишний инцидент, обведя всех присутствующих взглядом. — Разве это не очевидность?

— Уела, — усмехнулся Нотт.

Лицо Драко покрылось красными пятнами, но все же нашелся с ответом, впрочем, проигнорировав Теодора:

— Некоторым нужно напоминать об их никчемности, а то их разума не хватает, чтобы это понять самостоятельно.

— Вынужден согласиться, — произнес Поттер, заставив Роупер недовольно поджать губу, а Драко задрать нос. — Но это должно быть не в ущерб нам. Сколько баллов ты вчера потерял из-за своей просветительской деятельности?

— Пятнадцать, — вместо Малфоя ответила Софи, от отрицательных эмоций не осталось и следа. — МакГонагалл не слишком обрадовалась, услышав мнение о ее львятах.

— Я уже извинялся, — буркнул Драко.

— Ладно, проехали, — миролюбиво улыбнулся Гарри. — Лучше расскажите, как опозорился Корнер за завтраком, когда я был в библиотеке?

— О, да, это было феерично, — Пьюси принял предложенную тему. — Хоть и мерзко.

— Жаль, что ты пропустил это, — высказалась Паркинсон. — Серенада, посвященная нашему декану, чуть не лишила меня слуха.

— Было смешно, особенно когда Корнер запачкал туфли Снейпа рвотой после того, как полез обниматься.

— У меня даже аппетит пропал от этого зрелища, — пожаловался Винсент, остальные свидетели этой сцены согласно кивнули.

— Я слышала, что это дело рук Чанг, — поделилась сведеньями Софи. — Чжоу так и не догадалась, кто был виноват в ее позоре, когда она обделалась.

— Ага, — ехидно усмехнулась Миллисента. — Чанг не слишком умна для представительницы Рейвенкло.

Слизеринцы разделили с ней злорадство.

* * *

Заброшенная комната, где хранилось Зеркало, стала местом тайных встреч Трейси, Рона и Невилла, когда первокурсники хотели обсудить что-то без посторонних глаз. Вот и сейчас троица собралась здесь. Уизли и Дэвис заняли парту, а Лонгботтом поставил стул напротив них. Помолчав немного и собравшись с мыслями, Невилл спросил:

— Помните отработку в Запретном лесу?

— Забудешь такое, — усмехнулась Трейси.

— Угу, ты еще неделю в больничном крыле провалялся из-за нервного перенапряжения, — добавил Рон.

— Не из-за него, — признался пухленький мальчик, нервно теребя пуговицу на манжете. — Ну, не только из-за этого.

— Что тогда произошло на самом деле? — серьезно спросила Трейси.

— Дамблдор просил никому не говорить о случившимся, но вы мои друзья и должны это знать, — твердо, с уверенностью, которой не испытывал, произнес Невилл. — Тогда на меня напали не кентавры, а Волдеморт.

Имя Неназываемого, заставило детей вздрогнуть. Не это они ожидали услышать.

— Что? — переспросил Рон, желая убедиться, что не ослышался.

— Вол...

— Не произноси его имя! — воскликнула Дэвис.

— ...деморт пил кровь единорогов, чтобы продлить себе жизнь, — игнорируя восклицания Трейси, затараторил Лонгботтом. — И когда я его встретил, то он попытался завладеть моим телом, но у него ничего не вышло. Как говорит Дамблдор, из-за того, что он не может любить. И моя способность чувствовать любовь прогнала его, и он ослаб. Вот почему Волдеморт убежал, когда услышал, что кентавры неподалеку.

— Но почему он появился возле школы? Тут же Дамблдор. А это единственный волшебник, которого он боялся, — спросил Рон.

— Я думаю, он охотится за философским камнем. Волдеморт подобен призраку и хочет воскреснуть.

— Прекрати называть его по имени! — испуганно попросил Рон.

— Мы не должны боятся называть его по имени — так говорит Дамблдор. И я не собираюсь звать его Ты-Знаешь-Кто. Его имя Волдеморт! — решительно воскликнул Лонгботтом, доказывая, что не зря учится на факультете храбрецов.

— Ладно, — со смирением вздохнула девочка. — Но ты уверен, что это был он? Поттер же победил его в младенчестве.

— Я думаю Дамблдору нет смысла врать, — рассудительно произнес Рон, вместо Невилла.

— Это ужасно! — воскликнула Дэвис. — Если он жив...

— ...то война еще не окончена, — за Трейси ответил Лонгботтом.

Комната погрузилась в молчание. Каждый думал о своем.

— Но это не отвечает на вопрос, почему ты все время проводишь в библиотеке, читая мифы, легенды о чудотворных артефактах, способных исцелять, — вернулась к главной теме, из-за которой они тут собрались.

— Вы же знаете, что я живу с бабушкой? — издалека начал Невилл.

— Да, — ответила Трейси.

— Твои родители умерли? — нетактично поинтересовался Рон.

— Рон! — воскликнула Трейси.

— Извини, — лицо рыжего, сравнилось с цветом его волос.

— Ничего, — принял извинения. — Мои родители живы. Но они находятся в Больнице имени Святого Мунго. Их пытали, пока они не утратили разум. То есть пытала Круциатусом, заклятием боли, верная последовательница Волдеморта, — Беллатриса Лестрейндж. Ее приговорили к пожизненному заключению в Азкабан.

— Теперь понятно, почему ты ищешь способ их исцелить, — произнес Рон.

— А мне — нет, — заметила несоответствие Дэвис. — До того, как попасть в больничное крыло, ты ничего не искал.

— Ты права, — сознался Лонгботтом. — Я нашел книгу у мадам Помфри, где описывается, что философский камень может вылечить от многих болезней, особенно от проклятий, наподобие Круциатуса. Я пытался проверить эту информацию и найти еще что-то с подобным эффектом. Но ничего не нашел. Точнее говоря, если что и есть, то только его достать сложнее Камня.

— Если Камень попадет к Сами-Знаете-Кому, то у тебя не будет даже шанса на спасение родителей, — задумчиво протянул Рон.

— Да и сейчас их нет, — кисло сказал Невилл. — Я писал письмо Фламелю, прося помочь, но он меня проигнорировал.

— Значит Камень не должен достаться Сами-Знаете-Кому, — сам себе кивнул Уизли. — Но и Невиллу он нужен...

— Предлагаешь его выкрасть? — с усмешкой спросила Трейси.

— Позаимствовать, — поправил ее Рон. — Вылечим родителей Невилла и отдадим владельцу.

— И ты знаешь, как им пользоваться? — скептически поинтересовалась девочка.

— Нет, — сознался рыжий. — Но, думаю, бабушка Невилла сможет найти колдомедика, который разберется, как он действует. Правда же? — адресовал вопрос ошарашенному их диалогом Лонгботтому.

— Д-да, — выдавил он. — Скорее всего, сможет.

— А если не найдет, то мы просто вернем Камень Фламелю, — заключил Уизли.

— Ну, ты даешь, — покачала головой Дэвис и улыбнулась. — Я в деле.

— Спасибо, — от избытка чувств Невилл смог выдавить лишь одно слово, его глаза блестели от сдерживаемых слез.

— Для чего еще нужны друзья? — улыбнулся Рон. Трейси согласно кивнула.

Первокурсники еще долго сидели и разговаривали, пока не вспомнили, что завтра начинаются экзамены.

В эту ночь Невилл, лежа в кровати, счастливо улыбался. У него есть настоящие друзья и надежда на исцеление родителей.

==========

Глава 24 ==========

Самая страшная школьная пора — экзамены — заставила понервничать даже тех, кто не отлынивал от обучения в течение года. Гарри лениво наблюдал мельтешение студентов: судорожные попытки повторить и заучить как можно больше информации из конспектов и книг, за пятнадцать минут до начала последней сдачи, в надежде ухватить удачу за хвост — а вдруг только что прочитанное окажется в билете?

История магии заставила не одного студента помучиться: ну право же, как тут запомнить, кто из безумных магов создал самопомешивающийся котел, а кто открыл зависимость эффективности зелья от материала емкости, в которой оно варилось? Если усиление или ухудшение настолько ничтожно, что и смысла нет варить в золотом котле то, что и в обычном будет нормально действовать.

Быстро написав ответы на все вопросы по истории древних волшебников, Гарри перевернул листок, чтобы Уизли, которому посчастливилось сидеть сзади (студенты не могли выбирать место, где писать экзамен), прекратил выгибать шею, пытаясь списать у Поттера, пока профессор истории был отвлечен чем-то происходившим на улице. За спиной послышалось недовольное сопение, которое слизеринец проигнорировал.

Жаль, ему еще сидеть в душной классной комнате сорок пять минут — им не позволялось сдавать листы Бинсу до того, как выйдет отведенное время. Пассивное ко всему привидение во время лекций на экзамене проявляло чудеса активности, следя (правда, не всегда успешно), чтобы ученики не вздумали списывать. Если такие находились, то их выгоняли из класса, а деканы сами потом разбирались с нерадивыми студентами.

Подперев руками подбородок, Гарри закрыл глаза, испытывая сонливость — он до рассвета не спал, читая один занимательный трактат, посвященный заклинаниям незримого расширения. Очень полезная магия, расширяющая пространство внутри объекта, не увеличивая внешний объем. Этот вид волшебства был использован на его рюкзаке, купленном им за пятьдесят галлеонов, но он тогда не знал, что существует множество вариаций проведенного на его приобретении обряда. Эти чары запрещены законом для простых обывателей, нужно иметь одобрение Министерства для их применения.

Министерство ограничивает максимальную планку вместимости. Но все же, стоит купить себе чемодан с подобным расширением и логотипом производителя. Ничто не запрещает ему модифицировать будущее приобретение, сделав объемнее и лучше.

Поттер чувствовал, что уже может перейти на более высокий уровень мастерства зельеделия, чем школьный. Основы изучены, а для улучшения своих навыков необходимо варить не слишком легальные зелья. Классная комната, где Гарри упражняется, для такого не подходит: даже если риски обнаружения минимальны, стоит их учитывать и избегать. Чемодан-квартира как раз подойдет для приготовления незаконных составов. Только придется постоянно держать своих соседей по комнате во сне, когда Поттер будет находиться внутри зачарованного пространства.

"Не беда, — внутренне усмехнулся на свои мысли Гарри. — Я и так не гнушаюсь злоупотреблять этими чарами во время ночных вылазок".

У Гарри недавно появились мысли приобщить свое окружение к тренировкам, но пока он решил с этим повременить. Но когда придет подходящее время, можно использовать свою личную классную комнату.

Приоткрыв глаза, Поттер взглянул на бледного Невилла: гриффиндорец ерзал и крутился на стуле. Его пергамент был девственно чист, что было заметно даже с места, где сидел Гарри.

Когда Лонгботтом подошел к слизеринцу после отработки в Запретном лесу и рассказал про Волдеморта, Поттер удивился. Но когда Невилл поведал свои теории об излечении родителей от безумия с помощью философского камня, Гарри озадачился.

Лезть непонятно куда ради Лонгботтома слизеринец не намеревался, а отказаться помогать — огромный шанс потерять дружбу. Возникла дилемма — что делать? Подумав, Поттер решил прибегнуть к ментальной магии, убрав воспоминания о том, что гриффиндорец говорил о лечении родителей, оставив только часть с Волдемортом.

Интересно: исходя из того, что уже удалось изучить в Запретной секции библиотеки, то магия разума (в том виде, в котором ее знает Гарри) в этом мире не слишком развита. Даже не так — находится в зачаточном состоянии. Окклюменция и легилименция — грубые техники для защиты своего сознания и проникновение в чужое. Если судить, опираясь на книги по истории и трактаты, посвященные этим разделам магии, то потолок мастера в этих сферах: изменять свои воспоминания, строить барьеры конкретно от легилименции, непродолжительный контроль над своими эмоциями и реакциями, просмотр чужих воспоминаний и "считывание" сиюминутных эмоций собеседника, позволяющее определять ложь. Волдеморт приводился в пример, как мастер легилименции. Но все же, достигший вершин в окклюменции может модифицировать свои воспоминания, не оставляя следов для менталистов этого мира. А чужие, с помощью легилименции — еще не научились. Работу недоучки выдают многие ментальные рубцы.

В судебной практике без ходатайства подсудимого и/или обвинителя не используют Омут памяти, артефакт для просмотра воспоминаний, а также легилименцию и веритасерум. А если такое ходатайство было удовлетворено — сведения, полученные подобным образом, не всегда имеют доказательственную силу. А вдруг подсудимый втайне от всех овладел окклюменцией на высшем уровне? В случае возникновения обоснованных подозрений суд может не принимать подобные показания.

Иногда поражает, из каких источников можно найти нужные данные. Законодательство, разъяснения судебных решений — по ним можно сделать такие выводы о возможностях волшебников, которые во многих научных книгах отсутствуют. Сорок томов, безумно дорогих по современным меркам, написанных ужасным канцелярским языком, посвященных судебному процессу над Пожирателями, с зашифрованными именами подсудимых, оправданных, осужденных и свидетелей значительно обогатили знания Поттера.

Если осилить этот "шедевр" писательского искусства и сопоставить факты, то по мелким подсказкам возможно определить, где чей процесс. Так, пример оправданного Љ17: когда он еще был подсудимым, то его ходатайство о применении веритасерума и легилименции было отклонено, в связи с тем, что он был мастером окклюменции. Но из-за личного свидетельствования Дамблдора с него сняли все обвинения. Ясное дело, личность оправданного Љ17 легко раскрыть — Северус Снейп. Но для этого необходимо столько прочитать... Гарри в который раз порадовался способности моментально запоминать все им увиденное.

Так вот, Поттеру, ожидаемо, уже довелось встретиться с легилименцией на практике. Декан Слизерина имел неосторожность применить ее на Гарри после встречи Невилла с Волдемортом. Почему имел неосторожность? Все просто, во время применения этой техники устанавливается связь между двух разумов, прокладывается ниточка, создающая брешь в сознании мастера окклюменции, и не воспользоваться этим Поттер не мог. Пока Снейп просматривал заранее заготовленные для таких случаев воспоминания первокурсника о том, как тот чистит зубы, кушает завтрак и подобные бытовые эпизоды, Гарри отслеживал реакцию профессора зелий на них, параллельно копируя часть самых эмоционально окрашенных фрагментов памяти декана. Северус не нашел ничего компрометирующего своего знаменитого студента, а Поттер получил интересную информацию для размышлений. Неравноценный обмен для любопытного зельевара. Сейчас сведения бесполезны, но в перспективе...

Смешно, волшебники изучают легилименцию в отрыве от окклюменции. Хотя он судит несколько предвзято, посвятив всю сознательную жизнь изучению магии разума. Его отец специализировался на менталистике и передал ему весь свой опыт, накопленный не за одно столетие. К тому же, чтобы добиться реальных результатов, необходимо уметь управлять магией без палочки на довольно высоком, для этого мира, уровне. Что для большинства являлось непреодолимым препятствием.

Зато с помощью проводника можно творить такие вещи, в разных отраслях, что диву даешься. Империус (полный контроль над жертвой), конфундус (кратковременное нарушение работы мозга, а также "умных" артефактов), обливиэйт (заклинание забвения и ложных воспоминаний) — любой достаточно образованный маг сможет применить эти заклинания, даже не являясь Мастером менталистики. Только объединяет их одно: все заклинания, которые классифицируются, как раздел магии разума — обратимы. Главное, найти нужного специалиста. Но все же немного поражает, что такую магию, кроме Империуса, преподают детям в школе. Про обливиэйт, например, Гарри прочитал в "Стандартной книге заклинаний. Второй курс".

Так вот, избавить Невилла от желания лезть за Камнем он не мог, оно, на удивление, оказалось слишком сильным... Хотя мог приглушить его, но нужно было каждый день воздействовать на психику (без этого очень велика вероятность того, что оно вернется, встретив в жизни вещи, напоминавшие о нем: книги про исцеление, фотографии родителей...) — а это затруднительно, учитывая, что они находятся на разных факультетах.

И снова Гарри лукавил, он мог бы выжечь это желание, но тогда пострадали бы чувства, которые испытывал мальчик к своим родителям, а это привело бы к изменению личности. Магу не было жалко Невилла, но при таком воздействии остался бы след, заметный, который пропал бы только через полгода. Чем выше магическая мощь объекта манипуляций, тем дольше остаются следы. След — навязанная магия, он исчезает, когда она ассимилируется и становится органичной частью жертвы. Даже если, судя по сделанным им выводам, никто в этом мире не сможет его найти, все же не хотелось мусорить... пока. Занятно, но на магглах этот след стирался через минуту. Поттер проверял.

Но главная причина бездействия (а все вышесказанное обычные оправдания) — Гарри глодало любопытство, как далеко Лонгботтом зайдет в своем желании заполучить философский камень. А если пострадает... жаль, конечно, потраченного на него времени, но Поттер из всего умел извлекать выгоду.

Вообще, мастера ментальной магии его изначального мира склонны не уничтожать, ломать ненужное, а смещать акценты восприятия, усиливать имеющиеся чувства. Симпатию превратить в любовь, неприязнь в ненависть, чувство преданности (оно должно быть настоящим изначально) возвести в абсолют. Так проще и не остается отпечатков воздействия.

Навязывать мысли, чувства и желания — обязательные умения Мастера, с большой буквы. Но они, кроме того, что оставляют долго рассасывающиеся отпечатки, еще и настолько же непостоянные, как и настоящие. Закрепить их можно, но до момента стирания следа они не должны меняться. Если с теми же магглами это легко провернуть, то с волшебниками практически нереально. Даже легкое усиление навязанного чувства останавливает процесс закрепления. И человек может спокойно предать, разлюбить, возненавидеть, если обстоятельства сложатся так, что изменят чувства, мысли, желания. Например, узнал, что тот, кого тебя заставили полюбить, тебе изменяет — любовь может превратиться во что-то иное или уйти. Так что лучше прибегать к таким способам с пониманием этих нюансов, не ожидая перманентности чувств.

Не стоит забывать, что магия действует индивидуально на каждого человека, в зависимости от личности. Например, некоторые убьют, невзирая на любовь, если будет присутствовать выгода, а некоторые даже врага не тронут из-за легкой симпатии, без разницы, настоящие или навязанные чувства. Так что знание психологии и умение манипулировать не менее важны, чем магия, хоть не все разделяли его мнение в Совете... Пусть Двуликая достойно наградит этих недоумков за их глупость.

При необходимости получить, например, абсолютно верное существо, возможно провести более глубокое воздействие, но для сознания оно будет насильственным — такой индивид останавливается в развитии, практически не проявляет инициативы. Идет деградация других чувств, правда, постепенная. Неприятное и неперспективное изменение, убивающее креативное мышление. Но в качестве исполнителей — такие создания идеальны.

Так вот, Гарри решил сделать небольшое внушение, основывающееся на симпатии к Поттеру: если Невиллу посчастливится раздобыть философский камень, то возникнет навязчивое желание продемонстрировать легендарное творение Фламеля своему слизеринскому другу. Маг всерьез не рассчитывал, что тому посчастливится его достать, но небольшая подстраховка не повредит. Интересно взглянуть на шедевр алхимии, а еще лучше изучить, но рисковать жизнью ради этого — ищите другого идиота.

Мысли с Лонгботтома и магии разума перешли к артефакту, позволяющему обезопасить себя от потери воспоминаний, а также выявляющему любые изменения сознания. Из-за отсутствия в этом мире необходимого минерала — Норфасара — Гарри, до поступления в Хогвартс, не сотворил подобное приспособление. Норфасар — уникальный камень красного цвета с черными светящимися прожилками. Ни в одной книге он не нашел упоминания о нем. Однако волшебник не отчаивался, можно заменить недостающий камень. Для этого приходится чертить в дневнике по одному символу древнего языка (слава Двуликой, что никто, кроме Поттера, его не знает) каждый день, напитывая его магией равной примерно половине объема источника. Для завершения первого этапа подготовки осталось восемнадцать символов.

Второй этап, он же и последний, нуждается в жертвах. Благо, не со стороны Гарри. Человеческая душа и кровь — свяжет все воедино, заставив работать устройство.

В готовом виде артефакт копирует всю память владельца с эмоциональным окрасом, а после, в любой момент, можно сравнить, проделывались ли какие-либо манипуляции с воспоминаниями и чувствами, просто дав ему возможность сравнить с резервными данными. Если найдется несоответствие — появится красное свечение, а потом дело за малым: отыскать нужное, которое окрасится тем же цветом при просмотре записанной памяти.

Подобные вещицы создавали все обеспеченные маги — Норфасар очень дорогой. Но зато с его помощью, вместо практически года кропотливого труда, Поттер сотворил бы это полезное приспособление за пару дней. Но чего нет, того нет. Впрочем, учитывая ситуацию с переизбытком магии, сам процесс сотворения этого артефакта был относительно необременительным.

Стоило еще раз мысленно поблагодарить отца, мага старой закалки. Он учил своего наследника умению заменять недостающее другими вещами. Норфасар был открыт, когда отцу перевалило за вторую сотню лет, и до этого тот пользовался тем методом создания артефакта, каким сейчас воспользовался Гарри.

"Минералы, различного рода органические и неорганические ингредиенты имеют свойства исчерпываться. Но это не повод отказываться от привычных вещей. Всегда ищи замену недостающему, а желательно и не одну. Экспериментируй, не сдавайся в случае неудачи, иди вперед и всегда добьешься желаемого... Иногда, правда, эффект будет не таким, как ожидается, но, не попробовав, ты лишишься большего", — говорил старый маг.

Мысли Гарри вяло перетекли на тривиальные темы, ощущая, как незаметно подкрадывается сон.

Когда Бинс объявил, что пора сдавать работы, то избавил волшебника от полудремы. Положив листок на стол преподавателя самым первым, Поттер покинул классную комнату, никого не дожидаясь.

* * *

Невилл все же вспомнил несколько правильных ответов, под конец отведенного времени, и судорожно, пытаясь успеть все записать, настрочил их на пергаменте, оставляя кляксы и помарки. Сдав профессору работу, Лонгботтом вышел из помещения, Трейси и Рон через пару минут присоединились к нему.

— Мерлин, неужели это последний экзамен, — вытирая пот со лба тыльной стороной ладони, сказал Невилл.

— Все плохое когда-нибудь заканчивается, и я думаю, что неплохо справился, — Рон был оптимистично настроен.

— Ты у Поттера списать что-то смог? — спросила Трейси со смешком.

— Первый вопрос, — сознался рыжий, ничуть не смутившись. — Только этот гад потом перевернул листок.

Лонгботтом промолчал, хоть и чувствовал неловкость, оттого, что Гарри оскорбляют. Но если бы раньше он сделал замечание, то после того, как Дэвис и Уизли решили ему помочь, не мог заставить себя в чем-то их упрекнуть. Невилл ощущал себя предателем.

— Ну, хоть что-то смог и то хорошо, — похвалила Дэвис.

Ребята, не сговариваясь, пошли к озеру. Невилл вполуха слушал друзей, глубоко погрузившись в свои мысли. Его беспокоило свое отношение к Поттеру. Он чувствовал вину, не только из-за бездействия на оскорбления в сторону слизеринца. Лонгботтом должен был рассказать про родителей, но молчал. Подумав немного, мальчик решил: если еще раз друзья оскорбят Гарри, то он поставит их на место. Чувство вины немного уменьшилось, позволяя вновь обратить внимание на диалог Уизли и Дэвис.

— Меня беспокоит Пушок, — заявил Рон, усаживаясь на траву, возле дерева.

— Чем? — Трейси села рядом. Лонгботтом последовал их примеру.

— Если мы хотим выкрасть Камень, — понизил голос Уизли, предварительно оглянувшись — нет ли кого рядом. — То как нам пройти мимо него?

— С помощью музыки, — неожиданно ответил Невилл.

— Откуда ты знаешь? — жуя травинку, проявил любопытство рыжий.

— Я столько книг пересмотрел за последнее время о мифах, — чуть смутился Лонгботтом. — И нашел упоминания о таких собаках, — не стал вдаваться в подробности Невилл, по правде, уже не помня всех деталей прочитанного.

— Думаю, можно это проверить, без риска, — решила Дэвис. — Включить музыку, не открывая двери.

— Когда? — поинтересовался Рон.

— Да хоть прямо сейчас, пока народу мало в замке, — беспечно предложила Трейси.

— А, что, идемте, — лихо принял идею Уизли, поднимаясь.

— Ты серьезно? — похлопал глазами Невилл.

— Вполне, — кивнул Рон. — Пойдем?

— Да, — решился Лонгботтом.

— Общение с гриффиндорцами на меня плохо влияет, — пробормотала себе под нос слизеринка, и после паузы добавила. — Пошли.

Но сразу на третий этаж они не направились. В замке они повстречали МакГонагалл, которая, на взгляд Рона, подозрительно на них поглядывала. Ребята вернулись на улицу, где провели все время до ужина.

Близилось время отбоя, и друзья решили, что это самое подходящее время навестить Пушка. Но Дэвис прежде заглянула к себе в комнату, радуясь, что Поттер со свитой где-то пропадает, из-за чего никто не обратил на девочку внимания. Она вынула из своего сундука зачарованный шар, который играет колыбельную, если его потрясти. Мальчики поджидали ее возле лестницы, ведущей в подземелья. Трейси вернулась быстро, показав взятый предмет.

— У меня был такой же, — прокомментировал Невилл, поднимаясь по ступенькам. — Только разбился.

— Помню, они были популярны, лет пять тому назад, — добавил Рон, переступая через одну ступеньку. — Джинни, моя младшая сестра, выклянчила его у мамы, а через неделю потеряла. Из-за того, что она девочка, ей позволено больше, — с гримасой закончил Уизли.

— Не повезло, — отстранено произнесла слизеринка, к чему-то прислушиваясь.

— Это еще ничего... — воодушевился Уизли.

— Тихо! — шикнула Трейси. — Нам и так безумно везет. Мы не встретили Филча с миссис Норрис, или кого из преподавателей.

Рон умолк, и дальше они шли, не проронив ни слова.

— Есть здесь кто? — послышался голос Пивза, когда они были практически у заветной двери — она была открыта.

— Быстрее, — поторопила ребят Дэвис. Они забежали внутрь, закрывая за собой дверь.

— Кто-то нас опередил, — шепотом констатировал очевидное Уизли, рассматривая спящего трехголового пса, мирно посапывающего под звуки арфы. — Музыка работает.

— Что будем делать? — поинтересовалась Трейси.

— Думаю, идти дальше, — Рон выразительно посмотрел на люк. — Это наш единственный шанс достать Камень. Завтра его тут может не быть.

Невилл решительно кивнул.

— Хорошо, — Трейси потрясла магическим шаром — заиграла приятная мелодия. — На всякий случай. Вдруг арфа прекратит играть в самый неподходящий момент, — пояснила она свои действия.

Рон аккуратно двинулся к люку, и, не потревожив Пушка, потянул за кольцо, открывая.

— Что там? — спросил Лонгботтом.

— Ничего не вижу — темно, — Уизли изо всех сил напрягал зрение.

Невилл, а затем и Дэвис подошли к рыжему мальчику.

— Люмос, — Трейси направила палочку вниз.

— Похоже на какие-то растения, — заметил Рон.

— Я знаю, что это! — счастливо улыбнулся Невилл. — Дьявольские силки.

— Это мне ничего не говорит, — раздраженно отозвалась Дэвис.

— Это растение, которое набрасывается на того, кто заденет его стебель или листья. Произрастает в темных и влажных местах. Боится солнечного света и огня. Но при полной неподвижности, отпускает жертву. Прыгайте и не шевелитесь — оно нас не тронет, — просветил их Лонгботтом.

— У меня есть идея получше, — внезапно воскликнула Трейси, взмахивая палочкой. — Люмос Солем, — девочка сотворила миниатюрное солнышко. — Теперь можно прыгать.

Растение временно затормозило падение — свет от заклятия заставил усики дьявольских силков зашевелиться и стремительно уползать прочь. Друзья приземлились на каменный пол.

— Ой! — вскрикнула Дэвис.

— Что с тобой? — обеспекоенно спросил Рон.

— Кажется, ногу подвернула, — ответила девочка, ее глаза увлажнились от боли.

— Идти дальше сможешь? — заволновался Лонгботтом.

— Да, — сцепив зубы, сказала Трейси.

Следующую комнату они чудом прошли, благодаря Рону, оседлавшему кем-то забытую метлу (друзья предположили, что этим человеком был их конкурент по добыче Камня), и схватившему нужный летающий ключ из кучи таких же крылатых.

После препятствия с ключами они оказались в хорошо освещенном зале с громадными шахматными фигурами.

Приняв решение доверить эту партию Уизли, как самому способному игроку, они определились с теми фигурами, роль которых займет каждый из них. Невилл — слона, Рон хотел коня, но Трейси его опередила, и рыжий в итоге стал ладьей.

— Жаль, мы не за белые играем, — пробормотал Лонгботтом, нервно поглядывая на фигуру слона, которая освободила клетку на доске. — Первый ход был бы нашим.

— Ничего, мы победим, — азартно воскликнул Уизли. Белая пешка невидимого соперника сделала первый ход.

Одна за другой фигуры с обеих сторон терпели поражение, скапливаясь черными и белыми грудами у доски. Рон чувствовал, что скоро наступит развязка этой партии. Сделав паузу во время очередного хода, Уизли окинул поле шахматного боя внимательным взглядом. Он улыбнулся триумфально, а потом поник.

— Что случилось? — напряженно спросила Дэвис, от ее внимания не укрылась резкая смена настроения друга.

— Ну... — замялся Рон. — Мы можем победить, но...

— Но, что? — Невилл также был далек от спокойствия.

— Нужно пожертвовать конем, — признался рыжий.

На минуту воцарилась тишина. Дэвис закусила губу, напряженно о чем-то думая.

— Так нельзя, — Лонгботтом не мог позволить Трейси пострадать. — Должен быть другой выход.

— Если он есть, то я его не вижу, — честно сказал Рон. — Эх, нужно было мне настоять и выбрать коня, — сокрушался мальчик.

— Что же делать? — застонал Невилл. — Если мы проиграем, то весь проделанный путь окажется напрасным.

— А то я не знаю, — зло бросил Уизли. — Но Трейси...

— Я согласна, — тихо сказала слизеринка.

— Что? — воскликнули оба мальчика.

— Если для победы нужно пожертвовать мной, то я согласна, — повысив голос, уже уверенно произнесла девочка.

— Ты пострадаешь... — Уизли попытался ее образумить.

— Удачи, — пожелала им всем Трейси, перебивая. И шагнула вперед.

==========

Глава 25 ==========

Белая королева с силой опустила руку вниз, целясь в голову, но Дэвис инстинктивно закрылась руками. Ее пронзила острая боль, и она упала. На четвереньках девочка отползла с шахматной доски, оставляя кровавый след.

— Ты в порядке? — Невилл едва смог удержаться, чтобы не броситься к ней. Уизли испытывал схожие чувства.

— Да, заканчивайте, — прохрипела Дэвис, вытягивая перед собой окровавленные руки.

— Невилл, сдвинься на три клетки влево, — приказал Рон. Лонгботтом выполнил требуемое, и Белый король кинул свою корону под ноги мальчику, признавая поражение. Оставшиеся белые фигуры расступились, освобождая проход к следующему испытанию.

Рон и Невилл кинулись к Трейси, помогая встать. Поддерживая девочку с двух сторон, они двинулись к выходу. Первокурсники попали в коридор — он вел к еще одной двери. Уизли, не мешкая, ее открыл.

Им повезло — на каменном полу лежал гигантский тролль с шишкой на голове, источающий зловонный запах. Они дружно скривились. Поглядывая на бессознательного монстра, друзья как можно быстрее пересекли комнату.

Следующее помещение, на первый взгляд, кроме стола с колбами, ничем примечательным не выделялось. Пока не вспыхнул огонь фиолетового цвета позади, а черного — впереди, преграждая путь со всех сторон.

— Загадка, супер, — без энтузиазма взглянул на пергамент Рон, где она была записана от руки.

— Сейчас подумаю... В детстве я любила головоломки, мы с мамой их часто решали, — Трейси немного нагнулась, чтобы легче было читать.

— Они странные, вот, помню, папа рассказывал одну, про волка, козу и капусту. Их нужно было переправить на другой берег реки, а в лодку помещались лишь двое: ты и еще один... А если оставить волка с козой или козу с капустой, то они друг друга съедят. Элементарное же решение: превратить всех в маленькие предметы, чтобы все в лодке поместились, а потом расколдовать, как переправишь их. Но у магглов правильный ответ совершенно другой, какой-то жутко сложный, — сокрушался Уизли.

— У маглов нет магии, вот и извращаются как могут, — хмыкнула Дэвис, а потом нахмурилась.

— Как они живут без нее? — с недоумением поинтересовался Уизли. — Я бы...

— Разгадала! — возбужденно воскликнула Трейси, перебивая. — Вот это даст возможность вернуться, — указала на один из семи бутылей, выделяющийся маленькими размерами. — А это — пройти вперед, — ткнула пальцем в похожий сосуд.

— Тут хватит всего на один глоток, — заметил Рон. — Только один из нас сможет пойти дальше.

Друзья замолчали, не зная, как поступить дальше.

— Э-э, и сзади и впереди же огонь? — спросил Невилл, нарушая тишину.

— Ну, да, вроде, — не слишком уверенно ответила девочка. — Ты к чему клонишь?

— Э-э... тогда, быть может, и нет разницы из какой бутылки пить, если и та, и та дает возможность пройти сквозь пламя? — логично предположил Лонгботтом.

— Гениально! — воскликнул Уизли.

— Даже если так, то все равно хватит только на двоих, — сказала Трейси. — Думаю, дальше идите без меня. Я буду балластом, — слизеринка выразительно посмотрела на мальчиков, которые все это время ее поддерживали, чтобы она не свалилась. — И нужно решить, кто будет испытывать эту теорию.

— Я, — твердо произнес Рон.

— Есть возражения? — Дэвис выразительно посмотрела на Лонгботтома.

— Нет, — ответил Невилл.

— Тогда помогите мне сесть, — попросила Трейси.

Мальчики выполнили ее просьбу, и каждый из них взял по бутылочке с зельем. Набравшись храбрости, они одним махом выпили содержимое и синхронно поежились.

— Жидкость просто ледяная, — ответил Уизли на немой вопрос Дэвис и сразу же полез проверять их предположение, засовывая сначала палец, а потом руку в огонь черного цвета. — Работает, — радостно заключил он. — Ну, пошли?

Лонгботтом кивнул.

— Ребята, я вас... — сама себя оборвала девочка и неловко закончила. — В общем, если умрете, я расстроюсь.

— До скорого, — ухмыльнулся Рон.

— Мы обязательно справимся, — заверил ее Невилл.

И мальчики шагнули сквозь пламя.

* * *

За два часа до отбоя национальный герой, удостоверившись, что все в сборе, сообщил своим слизеринцам, сидя, как обычно, во главе их своеобразного круга:

— Сегодня я закончу Карту.

Дети обрадованно загалдели. Гарри поднял руку, призывая к тишине.

— Но прежде, я хочу показать вам одно особое место, — Поттер решился продемонстрировать им помещение, где он проводил свои опыты с зельями и магией, предварительно убрав все, не предназначенное для посторонних глаз.

Недолго думая, слизеринцы повскакивали со своих мест, готовые сию же секунду следовать за Гарри.

Несколько студентов провожали их заинтересованными взглядами, но никто не подошел поинтересоваться: куда они направились.

Лестница за лестницей — Поттер многозначительно молчал на все попытки разведать цель их маршрута. Остановившись возле стены, Гарри поднял палочку и четко произнес серию заклинаний, пока вместо стены не появилась дверь.

— Вам нужно будет запомнить последовательности этих чар и попрактиковаться в их применении, иначе не сможете сюда попасть, — прокомментировал он, дергая за ручку.

Внутри их ожидало помещение, разделенное на секции. Часть имитировала комнату отдыха Слизерина: кресла, диваны и стол посередине; часть походила на лабораторию зельеварения, а в центре был дуэльный помост. Данная комната являлась результатом освоения Гарри пространственной магии.

— Вау! — воскликнула Дафна, не сдержавшись, и взобралась на возвышенность.

— Как ты нашел это помещение? — поинтересовался Тео.

— Он не нашел, а сотворил, — за Гарри ответил впечатленный Шафик. — Я прав?

— Совершенно, — усмехнулся Поттер.

— Поразительно! — Роупер подошла к столику, где лежали книги, и провела по нему рукой. — Трансфигурация?

— Да, — не стал отрицать Гарри.

— Как ты сообразила? — спросил Винсент у Софи.

— А где еще можно достать такую мебель в школе? Признаюсь, она похожа на привычную нам, которой мы пользуемся каждый день, но более изящная, — Малфой фыркнул на ее объяснения.

— Он мог найти её в классе, — нашел он большой изъян в логике Софи.

— Мог, — покладисто согласилась девочка. — Но это еще не все. И если бы ты дослушал меня, Драко, и не перебивал, то услышал бы, что если присмотреться, то на ней есть инициалы Г.Дж.П. — а наш Гарри оставляет их на всех своих работах по преобразованию, если вы заметили, — последняя часть предложения адресовалась другим слизеринцам.

Малфой ответил ей злым взглядом.

Поттер сразу после экзамена по истории магии пришел сюда и сотворил обсуждаемую мебель. После того, как он показал слизеринцам данное помещение, Гарри не боялся оставлять след, указывающий на него, как на создателя. В уставе Хогвартса не запрещено студентам занимать неиспользуемые классные комнаты для практики. Если кто-либо из профессоров найдет "штаб-квартиру", то ему не грозит наказание. Но детям будет полезно иметь зримое напоминание, кому принадлежит эта комната. А впрочем, у волшебника появилась идея, как сохранить в тайне ее наличие в замке и местоположение.

— Здесь красиво, — прокомментировала Паркинсон, оглядываясь по сторонам. Ее взгляд наткнулся на шарики света, парящие над потолком.

— Угу, — согласилась Миллисента, присаживаясь на диван.

Пьюси прошел комнату вдоль и поперек, не вслушиваясь в разговоры первокурсников, и даже поводил палочкой, что-то шепча под нос.

— Пространственная магия? — предположил Эдриан.

— Верно, — отозвался Поттер, доставая из рюкзака заготовку для Карты. — Со следующего года, я надеюсь, мы будем проводить здесь много времени, тренируясь и оттачивая свои навыки. А поединки помогут нам в этом, — махнул рукой на помост.

Его предложение встретили восторгом.

— А теперь рассаживайтесь, и я приступлю к финальному этапу создания Карты. — И он развернул ее на столе.

Дети расселись в привычном порядке, как и в своей гостиной.

Гарри, под внимательными взглядами слизеринцев, приступил к зачарованию.

— Готово, — объявил он, после последнего взмаха палочки. — Стоит произнести пароль Averatsu valdira somani — знаю тарабарщина, но шанс того, что кто-то случайно угадает его, равен нулю — и Карта активируется.

Пергамент, после произнесения пароля, исправно показывал всех обитателей Хогвартса. Слизеринцы с восхищением смотрели на первый созданный ими артефакт. Конечно, всю сложную работу проделал Поттер, но они также внесли свой вклад.

Гарри им не собирался сообщать, что оставил для себя лазейку — если он захочет, то будет невидим для Карты или находиться для нее в другом месте. Впрочем, это же Поттер может проделать для любого.

— Чтобы Карта выглядела, как пустой пергамент, стоит произнести слово "дезактивация", с ним я не стал мудрить, ведь тот, кто ею воспользуется, по праву будет знать пароль. И никто посторонний, не находящийся в этой комнате, не сможет ее использовать. Но для этого нужно держать втайне существование Карты... и этого помещения.

— Мы никому не скажем, — торжественно произнес Малфой.

— Этого мало, — неожиданно для всех, кроме Гарри, произнес Альфаред. — Не то, что я вам не доверяю. Но есть много способов выманить сведения, без вашего желания.

— Нужна магическая клятва, — подхватил Пьюси.

— Непреложный Обет? — неуверенно предложила Пэнси.

— Нет, — отвергнул идею Гарри, заранее продумав, что хоть он и был более жестким, в плане последствий для нарушителей, но другая клятва просто не даст выболтать то, чего не нужно. — Можно случайно проговориться и умереть. Это слишком.

— Тогда что? — спросила Роупер.

— Обряд Тайны, — вспомнил Теодор то, о чем думал Поттер.

— Может, ограничимся данным друг другу словом? — на удивление, Миллисента колебалась.

— Нет, так нельзя! — жестко отрезал Ал. — Я за Обряд.

— Я тоже, — разделял его мнение Пьюси.

— И я, — твердо произнесла Софи.

— Думаю, это лучший вариант, — согласилась Гринграсс.

— Есть у кого возражения? — обвел всех взглядом Гарри. И если они у кого и присутствовали, то слизеринцы решили воздержаться, и не высказывать их вслух.

Малфой, находясь в немилости, не посмел протестовать, а Миллисента решила не идти против коллектива.

— А кто будет ведущим? — подал голос Гойл.

— Гарри, — ответил Шафик, и посмотрел на него как на недоумка. — Кто же еще?

Гарри написал текст клятвы, заранее придуманный, и, взмахнув палочкой, его размножил на необходимое количество.

— Разбирайте и прочитайте, — скомандовал он. Дождавшись, когда они это сделают, поинтересовался:

— Всех все устраивает?

— Да, — за них ответил Альфарад.

— Отлично. Становитесь в круг и берите друг друга за руки, — приказал Поттер. — Ал, возьми меня за плечо с левой стороны. Тео — справа.

Дождавшись, когда они выполнят то, что он сказал, Гарри начал Обряд:

— Добровольно ли вы даете клятву не разглашать ... — и по памяти зачитал весь текст.

— Добровольно, — подтвердил каждый из присутствующих по очереди, начиная с Тео и дальше, по часовой стрелке, заканчивая Шафиком.

— Клянетесь ли неуклонно придерживаться клятвы? — властно вопрошал Поттер.

— Клянусь, — в том же порядке произнесли слизеринцы.

— Пусть магия будет свидетелем крепости вашей клятвы! — торжественно завершил Гарри и взмахнул палочкой: красные нити соединили руки всех участников Обряда. От самого Поттера исходило видимое золотистое сияние, которое начало передаваться через Нотта и Шафика другим участникам, разрывая красные нити тем, с кем соприкоснулось.

Дождавшись, когда золотистое свечение магии пропадет, и Гарри одобрительно кивнет, они разжали руки, нарушая круг.

Дети, находясь под впечатлением от Обряда, расселись вокруг стола. Но не только сам процесс принесения клятвы их поразил, но и сила, исходящая от Поттера. Это был первый раз, когда им довелось ощущать его мощь... нет, отголоски его мощи на себе. Они не заводили разговор о том, чтобы и Гарри дал клятву: забыли, не додумались, а большей части даже в голову такое не пришло. Поттер недооценил свое влияние на них. А после Обряда...

Пока слизеринцы приходили в себя, Гарри активировал Карту, и его взгляд зацепило пять имён, находящиеся в относительной близости друг от друга: Трейси Дэвис, Рон Уизли, Невилл Лонгботтом, Квирелл и Лорд Волдеморт.

"Что ж, они решились полезть за Камнем, — подумал Поттер, дезактивируя Карту, чтобы никто не увидел того, что и он. — Интересно, что из этого выйдет".

* * *

Волдеморт гневался. Для него подобное состояние за последние десять лет стало привычным. Ярость являлась якорем в этом мире, ненадежным, но желанным. Темный Лорд испытывал затруднения в ощущении чего-то иного, тем желанней было это чувство.

Вспышки гнева чередовались с потерей ясности мышления. Путаница в голове, потеря ориентации в пространстве и времени. Прошлое и настоящее переплетается, и непонятно, где он: в приюте, пытается заснуть с ощущением привычного голода, что кажется, будто наесться вволю, как в Хогвартсе, неестественно, чувство сытости странное, непривычное, и не разобраться — приятное ли; или в окружении блистательных джентльменов и очаровательных дам дегустирует вино, старше его самого, за бутылку которого можно полгода кормить досыта ораву беспризорных детей.

И часто возникает вопрос: а было ли это на самом деле? Что правда, а что игра подсознания, иллюзия, жестокая и милосердная.

А затем приходит осознание себя — я Лорд Волдеморт. И его охватывает гнев, а потом разум теряется в образах.

Первый год после развоплощения Темный Лорд даже этого был лишен. Но желание жить... нет, существовать, помноженное на ярость — убить предателей, жалких трусов, уничтожить — не дало окончательно впасть в забвение.

Квирелл — жалкий маг, не ведающий о величии — стал соломинкой, спасительным кругом. Волдеморт смог завладеть его телом, насильственно, питаясь как паразит — ему была оказана честь — жизненной силой профессора.

Моменты ясности сознания становились продолжительней, а кровь единорога сотворила настоящее чудо — его разум практически перестал путать реальность и вымысел. Но тот мерзкий мальчишка Лонгботтомов нарушил хрупкое подобие здравомыслия, когда Волдеморт попытался завладеть его телом (эйфория от крови волшебного существа оказалась слишком велика) и выкачать из него вместе с кровью жизненную энергию. Жуткая боль, словно его сожгли заживо, отчего-то знакомая, заставила стремительно покинуть временное вместилище. Но стало только хуже. Он не помнил как ушел из леса. И что было дальше. Очнулся Волдеморт уже находясь внутри Квирелла.

Лонгботтом пролежал в больничном крыле не одни сутки. Волдеморту, в момент прояснения, хватило смекалки и силы — он величайший маг — сотворить фальшивую книгу, где написано, простым языком, специально, чтобы даже такой тугодум, как этот гриффиндорец смог понять: философский камень умеет исцелять психические заболевания. Чушь полнейшая, конечно, но мальчишка об этом не знал. Как и многие другие. Алхимия сложная наука, и даже ему, гениальному магу, многое о ней неведомо.

Мальчишка написал письмо Фламелю — благо, Квиреллу хватило ума перехватить послание.

Зачем завлекать Лонгботтома? Волдеморт не помнил, но у него наверняка был план. Хоть сейчас преобладало желание крушить, и Зеркало, будто в насмешку, показывало его бессмертным, восседающим на троне, в окружении трупов врагов и раболепных чистокровных слуг, так и напрашивалось на уничтожение. Это и впрямь его желание? Быть не может. Или наоборот, по-другому не может быть. Лорд запутался.

Ему необходимо вернуть тело, потерянное из-за Поттера. Кто же мог подумать, что грязнокровка окажется настолько талантливой ведьмой и создаст кровную защиту (за нее светит поцелуй дементора), а ее выродок — настолько могущественным, чтобы ее удержать... Или не только она защитила от смертельного заклинания? Стоило бы проверить. Но тогда... равный... пророчество... там, вроде, говорилось, что Лорд отметил его как равного. Когда это произошло? В момент, когда Волдеморт принял решение лично избавиться от мальчишки, посчитав, что он является ему угрозой? Пророчество свершилось или нет? Ведь Волдеморт был побежден ублюдком.

Как же сложно было удержаться и не наброситься на Поттера, заставить того испытать агонию, сравнимую с той, что испытал за это десятилетие Лорд. Превратить его смазливое лицо в кровавую кашу... Глядя на слизеринца, Волдеморт терял связь с реальностью: иногда создавалось впечатление нахождения в маггловском фильме... или видео? Он будто видел себя, как в Омуте памяти, но с ощущением запахов и искажений от неумелой работы с воспоминаниями. Равный? Правильно ли понял Волдеморт суть пророчества? Говорилось ведь о магической силе? Вопросы, вопросы и еще раз вопросы. И любой ответ казался ложным.

Дамблдор, чертов старик со своей полосой препятствий на пути к философскому камню. Казалось, что до безобразия просто дойти до Зеркала.... С виду легкие ловушки имели не одно двойное дно, а напрямую, пробивая стены, не пройти, проще и быстрее проходить "по правилам". Тут играли не на руку Волдеморту древность замка (сам камень дополнительно напитывал магическую конструкцию) и изначальная защита, встроенная основателями (неспроста был выбран третий этаж, тысячу лет тому назад тут находилась лаборатория Ровены), которую активировал Альбус, еще и от себя добавив заклинаний.

Дьявольские силки, растение, изучаемое на первом курсе школы, имело магический панцирь, делая его невосприимчивым к свету и огню, а также заклятие агрессивности, из-за чего неподвижность не спасла бы от зеленых усиков; ключи, соприкасаясь с живой плотью, ее разлагали; шахматы — анимированные големы, подпитываемые от энергии замка — лишь сняв заклятия с них (а было сложно, приходилось уворачиваться от них, разрушение фигур не помогало, они тут же восстанавливались), те превратились в обычные, игровые. Лишь тролль в окружении иллюзий оказался простым испытанием. А колбы с зельями? Отгадать загадку просто, но нужная склянка содержала, кроме состава пропускающего вперед, еще и медленно действующий яд. Если не выпить противоядие (а его необходимо варить больше полугода, и только мастеру это по плечу) в течение первых двух часов, человек засыпает и умирает. Квирелл уже не жилец... Ну, и ладно, он послужит правому делу, вернув тело своему господину.

Даже ему, Волдеморту, пришлось повозиться, снимая чары, превосходящие защиту "Гринготтса" и классифицируемые некоторыми, не слишком образованными личностями, как темные.

Светлый волшебник Альбус. Очень смешно. Магия не делится на темную и светлую, есть лишь сила... "Темная" магия ничем не отличается от "светлой", кроме последствий и, зачастую, эмоций, необходимых для ее сотворения.

Любой волшебник при желании и должном старании способен творить заклинания, причиняющие боль и страдания, наряду с тем же Патронусом и исцелением — если он достаточно могущественный для этого. Но умникам из Министерства необходимо было как-то называть то, что они пытались запретить, и появилось разделение по окрасу, воображаемому, естественно. Хоть придумавшего это министра и сняли с должности через год, но такое деление прижилось и стало пользоваться популярностью.

Искусная целительница Моргана на страницах книг превратилась в темную ведьму, ведь в бою она не брезговала заклинаниями, способными причинить значительный вред ее врагам. Раны, нанесенные "темными" заклинаниями, оставляют шрамы, неизлечимые — считают многие, но на самом деле от них можно избавиться, но нужно причинить урон другому существу.

Разделение магии — это как пытаться разрезать руку на темную и светлую половину: она же может и приласкать, и ударить, но когда отрезана часть, перестает быть полноценной. И мы получаем калеку. А волшебники не только отрицают свою ущербность, но и кичатся ею, разделяя свой дар из-за навязанных стереотипов.

Перед глазами появились картинки прошлого, и волевым усилием маг их отогнал. Не время и место для помутнения сознания. Защита задержала Волдеморта непозволительно долго. Эх, был бы он сейчас на пике своей мощи... Осталось финальное испытание — чертово Зеркало.

Пламя вспыхнуло, пропуская две фигуры. На момент Лорда охватил ужас — вдруг директор вернулся раньше положенного, но сразу же исчез. Чертовы дети, мордредовы выродки. Лонгботтом и Уизли, прошедшие полосу препятствий, даже не осознавая, что видимые ловушки были обманками, а настоящие препятствия уже успел уничтожить Темный Лорд до них. Но ничего, они ему помогут.

* * *

Невилла била мелкая дрожь. Профессор Квирелл оказался одержим Волдемортом. И они, два первокурсника, связанные магическими веревками, ничего не могли противопоставить Темному Лорду.

"Нужно защитить Камень, — крутилась мысль в голосе Лонгботтома. — Иначе он достанется Волдеморту".

— Используй мальчишку, — приказал холодный голос Квиреллу.

— Подойди, — профессор снял веревки.

Невилл неуверенно приблизился к Зеркалу.

— Что ты видишь? — спросил злодей.

Мысли Невилла хаотично роились в голове — ему необходимо не дать Волдеморту завладеть Камнем, иначе... Его отражение зашевелилось, протянуло Камень, а затем положило его в карман.

— Себя и здоровых родителей, — соврал Лонгботтом.

— Иди отсюда! — приказал Квирелл и взмахнул палочкой, освобождая Рона. — Уизли, теперь ты...

— Он лжет, — Волдеморт подал голос. — Дай мне с ним поговорить.

— Но, повелитель... — попытался отговорить его Квирелл.

— Не смей мне перечить! — в голосе ощущалась злость.

— Как скажете, повелитель, — с этими словами он развернулся к Невиллу спиной. Лицо, словно змеиная морда, с кроваво-красными глазами, предстало перед гриффиндорцами.

— Невилл Лонгботтом, отдай камень, который ты прячешь в своем кармане, и я вас пощажу, — молвил Темный Лорд.

— Нет, — твердо ответил мальчик.

Рон с ужасом наблюдал за этим диалогом.

— Я исцелю твоих родителей, мне не составит труда, ведь я величайший волшебник этой эпохи, — сладко вещал Темный Лорд и Невилл на секунду испытал соблазн согласиться. — Переходи на мою сторону. Я желаю нашему миру лишь блага...

— Величайший волшебник не ты, а Дамблдор! — опрометчиво воскликнул Уизли, набравшись храбрости.

— Что? — крикнул Волдеморт. — Дамблдор? Да как ты смеешь! Избавься от этого глупца! — приказал Темный Лорд.

И Квирелл, поколебавшись, повернулся к Рону лицом, поднял палочку и произнес два слова:

— Авада кедавра! — зеленый луч сорвался с ее конца и настиг удивленного новым поворотом событий Уизли. Пару секунд постояв, будто не понимая, что он уже мертв — гриффиндорец свалился на пол.

— НЕТ! Рон! — заорал Невилл, слезы брызнули из глаз.

— Не хотите по-хорошему, будет по-плохому, — равнодушно произнес Волдеморт. — Квирелл...

Ярость, до сегодняшнего дня ему неизвестная, обуяла гриффиндорца. Он вытащил из кармана философский камень и с размаху бросил его в стену — красные сверкающие обломки разлетелись в разные стороны.

— Вот тебе Камень! — истерично закричал мальчик. — Подавись!

— Ты... — у Лорда пропал дар речи. — Да я тебя...

— Ты ничего не сделаешь, Том, — послышался ледяной голос, такой знакомый, но не привычный из-за несвойственного ему тона.

— Дамблдор! — зло выплюнул фамилию Альбуса Лорд.

Невилл обернулся к директору, упуская из вида Волдеморта, за что и поплатился — потерял сознание от заклинания Темного Лорда.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

За день написала главу — меня никто не отвлекал в реале. Я счастлива.

Когда писала эпопею с философским камнем, то на минуту у меня возникла мысль дать возможность трио пробраться к Пушку раньше Волдеморта и Квирелла, и удавить детишек с помощью дьявольских силков. Представьте такую картину: первокурсники юзают огонь (или свет), а он не помогает, они паникуют и умирают. Но мужественно переборола этот порыв. :)

==========

Глава 26. Конец первого курса. ==========

Волдеморт успел наложить на Лонгботтома одно из самых жутких проклятий, и теперь у него появился шанс выбраться отсюда. Если не снять с жертвы это заклинание, то она умирает в течение десяти минут в страшной агонии, ибо пожираются внутренние органы: начиная с печени и заканчивая сердцем. Для того, чтобы снять это проклятие, необходимо потратить пять минут. Слишком сложный комплекс чар из раздела целительной магии.

— Надеюсь, мне не нужно говорить, что с ним будет через десять минут? — с ухмылкой поинтересовался Темный Лорд.

— Нет, — холодно ответил Дамблдор.

— Насколько тебе дорога жизнь мальчишки? Готов пожертвовать им ради шанса, призрачного, я должен сказать, меня поймать? — Волдеморт заметил, что Альбус колеблется, не решаясь напасть первым — палочка в руках директора немного опустилась, незначительно, другой на его месте и не заметил, но не Темный Лорд.

— Как же низко ты пал, Том, — презрение и грусть слышались в его голосе. — Используешь детей.

— Хватит называть меня этим именем, — сквозь зубы процедил Волдеморт, чувствуя, что снова подступает ярость.

— Ты поступил глупо, появившись на моей территории, — заметил Дамблдор, делая шаг вперед.

— Вероятно, — неожиданно согласился Темный Лорд. — Но один из твоих студентов мертв, а второй... — указал палочкой на Невилла. — Скоро последствия станут необратимы, и он отправится за ним... Если, конечно, ты ничего не предпримешь.

Волдеморт едва заметно повел палочкой: тело мальчишки с силой отлетело от него и врезалось в Зеркало. Острые осколки разбившегося стекла впились в плоть. Бессознательный Невилл распластался на полу в луже крови.

— Выбирай: поможешь ему или последуешь за мной, — Темный Лорд шагнул к выходу.

Дамблдор перевел взгляд с Тома на Лонгботтома, и, позволив себе несколько секунд сомнений, Альбус кинулся к окровавленному гриффиндорцу, а Волдеморт, победно ухмыльнувшись, быстрым шагом удалился прочь.

Комната за комнатой, Лорд старался как можно быстрее выбраться: Квирелл впал в беспамятство под действием яда, и Волдеморту становилось все сложнее контролировать его тело. Выбравшись из люка с помощью левитации, он потерял контроль — профессор ЗОТИ свалился возле Пушка, потревожив его сон. Арфа и музыкальный шар не издавали ни звука. Темное марево поднялось от головы Квирелла — Темный Лорд стремительно бросился бежать из замка.

* * *

Альбус взмахнул палочкой над Невиллом, применив диагностические чары: угроза миновала, он справился. Вынужденно оставив лежать студента на полу, директор, не теряя больше ни секунды, бросился за Волдемортом, но опоздал: трехголовая собака с рычанием вгрызалась в плоть профессора Квирелла. Красные брызги находились повсюду: на полу, стенах, потолке, а больше всего на морде и шерсти монстра.

Дамблдор закрыл глаза — казалось, все события сегодняшнего дня его подкосили. Но, нет, померещилось: через секунду, Альбус уверенно направил палочку на Пушка.

* * *

В ушах Альбуса до сих пор стоял жуткий вой, вырвавшийся у Молли Уизли, когда она увидела холодного и бледного Рона в больничном крыле, подтверждающий то, во что она не хотела верить. Слезы потекли ручьем. Миссис Уизли, внезапно, словно разъяренная львица кинулась с кулаками на директора. Она била его по груди, рукам, изрыгая проклятия и обвинения. Дамблдор не сопротивлялся, заслужено снося подобное и давая знак профессорам не вмешиваться. Лишь Артур его не послушал, подошел к жене и обнял, за что тут же получил, но не прекратил ее удерживать. Через несколько минут она затихла в объятьях мужа, лишь изредка всхлипывая. Мистер Уизли попросил оставить их наедине с сыном.

Альбус и Северус отправились в кабинет директора, по дороге сохраняя молчание.

— Вы не заслужили таких слов, — нарушил тишину декан Слизерина, когда каменная горгулья закрыла проход. — На третьем этаже находились чары, отвадившие любопытных студентов.

— Северус, не верю своим ушам — ты меня оправдываешь? — усмехнулся директор.

— Нет, говорю очевидное, — спокойно произнес Снейп. — Все знали про опасность нахождения в запретном коридоре. И после того, как... Гриффиндорцы успели там побывать, мы наложили заклинание, которое отбивает желание войти в комнату и вынуждает любого уйти. Многим выпускникам не под силу снять эти чары. И не Ваша вина, что юным оболтусам захотелось нарушить запрет именно сегодня, после того, как Лорд снял защиту.

— Ох, Северус, я должен был предусмотреть такую вероятность, — устало вздохнул Дамблдор, присаживаясь на свое кресло. — Но я уже слишком стар, и мои ошибки, к сожалению, стоят другим жизни.

— Вы провидец? — серьезно спросил Снейп.

— Нет... Сигнальные чары сработали, но я задержался. Приди я хоть на пять минут раньше, Молли не пришлось бы сейчас оплакивать своего ребенка, — директор постучал в определенном ритме по столу, заказывая эльфам чай.

— Вы не могли предвидеть, что именно сегодня Вас вызовут в Министерство, а безмерно тупые...

— Северус, — с укоризной произнес Дамблдор.

— ... Умственно отсталые ученики решат отправиться навстречу приключениям, вместо того, чтобы сидеть в гостиных, как положено, — декан Слизерина сел напротив, проигнорировав упрек. — Не сними Темный Лорд отталкивающие чары, то несчастья удалось бы избежать.

— Ты повторяешься, — заметил Альбус, но слова зельевара достигли цели — пожилой волшебник уже не казался таким подавленным.

— Что поделать, если с первого раза до вас не доходит? — ухмыльнулся Снейп и перевел тему: — Вы все еще считаете, что Поттер избранный?

На столе появился чайник с двумя чашками и блюдечко с печеньем. Альбус предложил чашку своему собеседнику:

— Чаю? — Северус согласно кивнул. — У меня мало оснований считать иначе, — ответил на предыдущий вопрос Дамблдор, когда они сделали по глотку.

— Ой, так ли и мало? Две встречи с Темным Лордом? Это сложно назвать случайностью, — продолжил развивать свою мысль Снейп.

— Сложно, но можно... Не смотри на меня так, — ответил он, на возмущенный взгляд Северуса. — Я не буду списывать со счетов Невилла. Но все же, я считаю — это не он. Конечно, все дети по-своему уникальны. Но молодому Лонгботтому недостает...

— ... Ума и силы? — перебил Снейп. — Ему едва хватило баллов, чтобы перейти на следующий курс. А как вы знаете, еще ни одного ученика не оставили на второй год на первом курсе. Мальчишка нагл и глуп... Пропускает занятия — безмозглый гриффиндорец.

— Довольно грубо, но, да. Ему не выстоять перед Томом, полагаясь лишь на магическую мощь и интеллект. Да ты и сам это понимаешь, — не стал спорить с характеристикой Альбус.

— Может, стоит заняться индивидуальным обучением вероятных кандидатов в герои, чтобы повысить шансы на выживание? — не сдавался декан Слизерина.

— Северус, пойми, Невилл не в состоянии освоить простую программу школьного курса, у него нет тяги к знаниям. Как с такими данными обучать чему-то более сложному? — грустно вздохнул Альбус.

— С гриффиндорцем все ясно, но если сомневаетесь в Лонгботтоме, хоть Поттером займитесь. С прискорбием, но должен признать — мальчишка не без таланта. Признаю, я в недоумении, почему Вы не участвуете в его развитии... Заодно, это неплохой способ его контролировать, — не утратил настойчивости профессор зельеварения.

— Ты же знаешь, в пророчестве сказано, что у избранного будет сила, о которой не знает Том. И со всей ответственностью заявляю: я не смогу обучить его тому, о чем не знает или не догадывается он. И как бы ни был талантлив Гарри, к моменту возрождения самопровозглашенного Лорда... Прогнозирую, что это произойдет в течение ближайших пяти лет... За это время я не смогу приблизить его к уровню Тома. А к годам Риддла, он и без моей помощи с ним сравнится, если не забросит учебу, — пояснил директор. — А как способ контроля, думаю, необходимо повременить, пусть подрастет. К тому же, сейчас я не смогу должным образом уделять ему внимание.

— Как знаете. Только потом не пожалейте, когда будет слишком поздно, — сдался профессор Снейп.

— Ты, как всегда, пессимистичен в своих прогнозах, — Альбус откусил половину печенья.

— Реалистичен, — поправил Северус, допивая чай. — А Вы слишком верите в людей.

— Возможно. Но будь по-другому, мы бы здесь сейчас не сидели, верно? — напомнил директор.

— Не всегда это оправдано... У меня нет желания с Вами снова пререкаться. Итог не изменится: мы останемся при своем мнении, — поставив чашку, Северус встал. — Скоро рассвет, попробую вздремнуть пару часов.

— Удачи в этом начинании, — добродушно усмехнулся Альбус. — А мне утром с Министерством еще разбираться.

Когда декан Слизерина вышел из кабинета, усмешка пропала с лица директора, его плечи скорбно поникли.

— Уизли помер? Туда ему и дорога, — произнес пожилой джентльмен. Как обычно, портреты активировались, стоило посторонним покинуть помещение.

— Каждая жизнь бесценна, — возразила его вечная оппонентка.

— Улли права, — встрял в разговор еще один мужчина, с породистым лицом и темными волосами. — Смерть чистокровного волшебника — всегда трагедия, даже из такого рода.

— Я не это говорила! — воскликнула ведьма, возмущенная до глубины души. — И не называй меня Улли.

— Как скажешь... Улли.

Перебранка нарисованных магов отвлекла Альбуса от грустных мыслей, и он решительно потянулся за пером.

* * *

Невилл бездумно рассматривал потолок. Белый, гладкий, без изъянов, только маленький наивный паучок старательно сплетал паутину в углу. Он находился в неведении, что через несколько часов домовые эльфы уничтожат всю его работу.

Мальчик перевернулся на бок. Одеяло сползло вниз, оголив спину. Невилл потянулся за ним рукой.

— Привет, — послышался голос Гарри. Лонгботтом испуганно вздрогнул. Он не ожидал, что кто-то зайдет его проведать. Трейси не захотела...

— Привет, — спешно возвращая одеяло на кровать и неосознанно натягивая его до подбородка, гриффиндорец развернулся к Поттеру лицом.

— Я вчера приходил, но Мадам Помфри сказала, что ты спишь, — Гарри подошел ближе и сел на край кровати. — Как себя чувствуешь?

— Нормально, — практически не солгал мальчик, физическая боль прошла, благодаря мастерству школьного целителя.

— Невилл, мы уже это обсуждали, — слизеринец укоризненно посмотрел в покрасневшие от недавних слез глаза мальчика. — Я не люблю, когда мне врут.

— Извини, — пробормотал Невилл. — Я не знаю, что делать. Мне так плохо... Я виноват... — всхлипнул он, снова подкатывала истерика.

— Что случилось? — мягким тоном спросил Гарри.

— Даже не знаю, с чего начать... Все так запутанно, — Лонгботтом сел и одеяло опустилось на колени.

— Почему вы пошли за Камнем именно в тот день? — Поттер положил руку так, чтобы соприкасаться с Невиллом — физический контакт помогает более легкому проникновению в разум. Слизеринец намеривался не только слушать, но и видеть. Лонгботтом мог упустить важные детали в своем рассказе, и, зная его, у мальчика не хватит слов, чтобы описать некоторые моменты.

Волдеморт — потенциальный враг, не стоит легкомысленно относиться к бездействию Лорда по отношению к Гарри в этом году. Почему-то он самолично убил родителей этого тела, и пытался оборвать жизнь ребенка. Слизеринец не страдал наивностью, думая, что про него забыли. Гарри — живая ошибка Волдеморта, напоминание его провала. Желает Поттер того или нет, но Темный Лорд, скорее всего, попытается его устранить. Даже ради того, чтобы восстановить пошатнувшуюся репутацию. Пресса проявила значительное упорство, вбивая в головы простых обывателей мысль о главной роли Поттера в падении Темного Лорда. Волдеморт попытается или переманить его на свою сторону... Что может быть лучше, чем враг на коленях, готовый, словно дрессированная собака, выполнять любые команды? Или, что вероятней, попытается его убить. Ведь живой униженный враг способен принести массу неприятностей.

Познав своего противника, можно предугадать его действия и намерения, а также найти ключ к его падению. Реакция на разные события, манера поведения, темперамент... Даже манера речи и знание о том, где и как человек предпочитает лгать, дает понимание характера врага... А друг — твой самый страшный потенциальный враг, ибо ему известно о тебе больше положенного... Но Гарри отвлекся, нужно сосредоточиться на гриффиндорце.

— Трейси принесла музыкальный шар... — Невилл по мере рассказа, когда речь заходила о причинах, побудивших его пойти за философским камнем или покойном Уизли, мальчик сбивался, готовый разрыдаться вновь, но слизеринец ему этого не позволял, успокаивая словом и магией, излучая волны спокойствия и умиротворения. — ... И я потерял сознание, — закончил он историю.

Гарри на секунду закрыл глаза. Он задвинул увиденное подальше, с намерением вечером пересмотреть все еще раз, но более тщательно. А Лонгботтом принял это за проявление сочувствия — всхлипнул.

— Я не буду отчитывать тебя за попытку помочь родителям. А опасность и риск вашего приключения, ты, надеюсь, сам уже осознал, — Гарри сделал паузу и выразительно посмотрел на гриффиндорца — тот кивнул, соглашаясь. — Но почему, скажи, ты соврал мне, что желаешь только защитить Камень от Волдеморта?

— Я боялся, что ты отговоришь меня от этой затеи, — потупился гриффиндорец.

— Я говорил о возможной смерти, инвалидности... Думаешь, существовал ли, вообще, какой-то аргумент, способный в тот момент изменить твое мнение? — Поттер убрал мягкость из голоса.

— Наверно, нет, — промямлил мальчик.

— Тогда, хватит врать! Мне надоело, — резко сказал Гарри, вставая. — Если ты не ценишь нашу дружбу, меня...

— Извини, — пробормотал мальчик, но Поттер окинул его холодным взглядом и пошел к выходу.

Страх потерять человека, ставшего ему первым другом, охватил Невилла. Сильнее чем тот, что он испытал, стоя напротив Волдеморта, и, больше того, когда он осознал смерть Рона. Что-то внутри его сломалось. Что-то важное.

— Прости меня! Извини... Ты был прав во всем. Трейси и... — всхлип. — ... Рон, они пообещали мне помочь, но... Я не хотел их обидеть... Ты им не нравишься, они не хотели, чтобы ты принимал участие в нашем приключении. Из-за этого я молчал... Ты верно говорил, не связываться с драконом... Я встретил тогда Волдеморта, — видя, что Гарри остановился, но не повернулся к нему лицом, Невилл, давя слезы, попытался встать с кровати, но запутался в одеяле и упал на колени. — И насчет Камня я должен был тебя послушать, не идти за ним. Я был неправ. Прости, пожалуйста, умоляю! Я буду слушаться, — Лонгботтом не предпринял попытки встать с пола, и с отчаянием смотря на слизеринца, находя некое извращенное удовольствие от боли в коленях — он ее заслужил.

— Прости...

— Если ты меня ценишь — докажи, — Гарри обернулся. — Твоим словам я больше не верю.

— Я докажу! — с отчаянной надеждой выкрикнул Лонгботтом. — Только извини меня.

— Хорошо, — по лицу Поттера невозможно было догадается, что он чувствовал в этот момент. — Но не сейчас. Мне нужно идти.

— Спасибо... — слизеринец кивнул и вышел из больничного крыла.

— Мистер Лонгботтом, что вы делаете на холодном полу? — послышался строгий голос мадам Помфри позади.

Гарри удовлетворенно улыбнулся, все прошло так, как он планировал.

* * *

На следующий день за несколько часов до банкета по случаю окончания учебного года компания слизеринцев засела в комнате, которую показал Поттер. Шафик и Пьюси устроили дуэль. Они перебрасывались разноцветными лучами и уклонялись от атак друг друга. Остальные устроились на диване и подбадривали участников... Или радовались промахам.

— Экспеллиармус, — закончился поединок победой Альфареда. Шафик с надеждой посмотрел на Поттера, желая получить похвалу.

— Неплохо, — одобрительно кивнул Гарри. — Но, вам бы не помешало выучить щитовые чары. Хотя бы Протего, — прокомментировал он их состязание. — И слишком долго думаете, прежде чем применить то или иное заклинание.

— Это же программа пятого курса, — в оправдание сказал Пьюси.

— И что? — усмехнулся Поттер и создал упомянутый щит. — От вас я ожидаю большего, чем от других. И я знаю, — выделил последнее слово. — Вам это по плечу. Не разочаровывайте меня.

— Конечно, мы выучим, — глаза Альфареда загорелись. Эдриан закивал, соглашаясь со словами сокурсника.

— Хорошо, — одобрительно посмотрел на них Гарри. — Тогда я вам помогу... И мои слова относились ко всем, — он обвел взглядом других слизеринцев. — Вы должны быть лучше остальных.

Детей переполняло желание доказать, что Поттер в них не ошибся.

— А теперь немного теории: Протего — создает щит, у слабых волшебников он невидим. Может отбить заклинания, в зависимости от силы вложенной в него, — начал лекцию Гарри. — Можно защитить как себя, так и местность. Разновидности этих чар: Протего тоталум, Протего хоррибилис, Протего максима...

* * *

В этот день, вопреки традиции, Большой зал не был украшен в цвета победителя этого года — Слизерина. Драпировки черного цвета навеивали непраздничные мысли, и ученики вели себя не в пример тише, чем обычно. Стол Гриффиндора выделялся мрачными лицами. То ли от проигрыша извечным соперникам, то ли от несчастья, постигшего Рона Уизли.

Слизеринцы, помня слова Поттера, удерживались от шуток и высказываний в адрес почившего гриффиндорца. Зачем выставлять себе в дурном свете перед другими? Если можно в своем кругу не сдерживаться, а перед остальными вести себя примерно. Стоит оправдывать реноме хитрецов.

Речь директора породила больше вопросов, чем ответов, для непосвященных. Он прямо не сказал, кто виноват. Но большинство догадывалось, что во всем замешан Квирелл.

С Невиллом Гарри больше не общался, хоть тот и попытался с ним заговорить, правда, без свидетелей. Из-за чего слизеринец и не захотел с ним разговаривать. Поттеру необходимы более весомые действия с его стороны. Если бы он при всех извинился, нарушая запрет своей бабушки... А пока Лонгботтом не созрел для них. Дэвис, как он видел, тоже избегала гриффиндорца. Летние каникулы в изоляции должны положительным для Гарри образом повлиять на Невилла.

Обратная дорога из школы пролетела в один миг, в веселой компании. Поттер ожидаемо получил не одно приглашение погостить на каникулах. Гарри не ответил определенно, сославшись на планы, но обещал, если что изменится, написать. Перед тем, как поезд остановился, маг переоделся в магловские вещи.

Попрощавшись возле барьера, где стоял смотритель, следящий за тем, чтобы ученики не выходили в мир маглов толпой, Поттер шагнул сквозь стену.

Оглядевшись, Гарри заметил, что обычные люди стали непривычными для его взора: без мантий, совершенно в иной, чем в мире волшебников, одежде. Даже поведение отличалось: совершеннолетние маги, например, никогда не тащили тяжести руками, как маглы; не страдали от жары, используя заклинания...

— Привет, Гарри, — неожиданно прозвучал голос Петуньи. Бежевое платье в пол, без лишних украшений, было похоже на то, в котором она ходила прошлым летом с ним за покупками.

— Привет, тетя, — улыбнулся Поттер.

— Вернон ждет нас там, где и в прошлый раз, — проинформировала женщина. — Как школа?

— Отлично, — ответил слизеринец, и они направились к автомобильной стоянке. — Я проголодался, что сегодня на ужин?

— Пусть это будет сюрприз, но, думаю, тебе понравится...

Переговариваясь и шутя, со стороны они выглядели настоящими родственниками.

==========

Глава 27 ==========

Комната Гарри в доме Дурслей сияла чистотой — тетушка постаралась. Развесив одежду в шкаф после ужина, Поттер вытащил из рюкзака школьные учебники, пергамент и заготовку под артефакт. Толстая книга в твердом переплете, созданная лично Поттером, так и светилась магией. Раскрыв на последней пустой странице — их должно быть ровно столько, сколько и символов — волшебник поднес палец к середине, и выпуская магию, неспешно принялся чертить только ему известную фигуру. Когда он дорисовал, что-то похожее на треугольник в квадрате, на его лбу появилась испарина, свидетельствующая о напряженной работе.

Пришло время завершить артефакт, над которым Гарри работал в течение всего времени, проведенного в этом мире: книга Нариза — его официальное название, в честь создателя, а в простонародье — Книга Памяти. Последний рисунок древнего языка нарисован, остался финальный этап — нужно переселить душу человека и напитать кровью плод его трудов.

Задумчиво проведя ладонью по шершавой бумаге — символы переливались золотым, напитанные силой. Пока артефакт находился на этой стадии, он очень хрупок. Вода, огонь, солнце — буквально все могло ему навредить. Любые защитные чары на нем не удержатся из-за влитого в него чудовищного количества волшебства. Но в завершенном виде не так много вещей в состоянии его уничтожить. Поглощение — практически единственный доступный способ. Адское пламя, чисто теоретически, также эффективно.

Завтра, согласно заранее составленному плану, волшебник с Петуньей посетят Косой переулок: нужно купить сундук, а также приобрести ингредиенты для легальных зелий. Для не совсем законных компонентов и книг придется посетить Лютный переулок, естественно, под оборотным зельем.

Последнюю стадию сотворения Книги Памяти маг планировал провести вне территории Великобритании, из-за мощного остаточного фона. Часть этого лета Гарри проведет на острове Мадагаскар. Петунья уже заказала билеты и забронировала гостиницу. Вблизи вулкана Марумукутру можно творить любую магию, он перекроет, и, со временем, сотрет любые ее выбросы. Еще один положительный момент: южные страны толерантно относятся к темным искусствам. Некромантия, шаманизм... Можно встретить мастеров этих направлений волшебства. Приятная мелочь: практически сорок процентов редчайших ингредиентов импортируются из Африки, а собирают их на Мадагаскаре. Без поручителя многие из них невозможно приобрести даже в Лютном переулке.

Выбор пал на Мадагаскар еще по одной причине: по слухам, на острове проживал отшельником некромант Чимола, которому недавно перевалило за триста. Этот почетный старец немногим уступал по силе Волдеморту, но не стремился к власти, а живых людей, мягко говоря, недолюбливал. Но достойным, по его мнению, приоткрывал завесу в мир некромантии.

Гарри желал взять пару уроков у пожилого мага, а в идеале забрать душу и магию (после одного ритуала, который он проведет, можно позволить себе поглотить его). И, конечно, хотелось бы испытать свои способности на территории, где нет необходимости сдерживать себя, боясь привлечь внимание органов правопорядка мощными выбросами магии, которые сопровождают действительно сильные беспалочковые заклинания его родины. Единичное применение в Англии спишут на стихийный выброс, а десяток или больше? Любой согласится, что это странно, и Министерство пришлет группу авроров. А во всем виновата Книга Ровены. Хотя она и перестает показывать имена волшебников старше двенадцати лет, но стихийные выбросы продолжает фиксировать, указывая местоположение его источника. Все неопознанные заклинания, примененные без проводника, и превышающие определенный уровень силы, классифицируются как стихийный выброс. Так что Поттеру приходится ограничиваться палочковой магией, или такой, от которой нет сильных магических эманаций. Менталистика и бытовые чары входят в эту категорию.

Угроза столкновения с Волдемортом в ближайшем будущем подтолкнула его на конфронтацию с мадагаскарским магом. Гарри необходимо проверить себя в боевых условиях против сильных волшебников этого мира. Но на своих условиях и со страховкой.

Перед встречей с Чимолой необходимо обеспечить себе пути отступления. В Лютном переулке Гарри постарается найти информацию о создании международных портключей, и таких, что действуют сквозь большинство щитов. Обычные, что находятся в Запретной секции, ему не подойдут. В случае неблагоприятного для себя развития событий Поттер воспользуется портключом. А если он заметит защиту уровня Хогвартса, то пересмотрит планы на нападение.

Бережно закрыв заготовку под книгу Нариза, Поттер переложил ее в зачарованный рюкзак.

Чувствуя, что сейчас не уснет, чародей посвятил следующие три часа написанию домашней работы и ближе к полуночи лег спать.

* * *

Лучи заходящего солнца освещали просторную комнату, стены которой были обклеены белыми обоями с синими кувшинками. Вместительный шкаф занимал место в углу, возле окна, завешанного плотными шторами из бархата кобальтового цвета. В другом углу, параллельно, стоял письменный стол, а рядом с ним дверь, ведущая в ванную комнату. Пол застилал пушистый ковер белого цвета. На противоположной от окна стене висела картина с сельским пейзажем, украшающая изголовье широкой кровати с двумя тумбочками из светлого дерева по бокам. Поверх синего покрывала находилась темноволосая девочка.

Дэвис лежала на кровати с закрытыми глазами. По ее лицу текли слезы. Она не могла их остановить, да и не хотела. Вся подушка пропиталась влагой и неприятно холодила щеку, когда она перевернулась набок. Это меньшее, что она заслуживает. Девочка всхлипнула: как же она виновата. Чувства сдавливали грудь, ей стало трудно дышать. Нос опух и покраснел, только через рот Трейси могла получить воздух.

Девочка накрыла свои губы ладонью, с мстительным наслаждением ощущая, что не хватает кислорода. Через минуту она не выдержала, и сделала судорожный вдох, пуская в легкие такой приятный воздух.

"Слабачка! — бросила сама себе. — Даже из жизни уйти не можешь. Да кому ты, вообще, нужна?"

Ох, если бы она не настояла, и Рон играл за коня, как и хотел, то сейчас Трейси не испытывала такой боли. Дэвис должна была быть на его месте, но, нет, в ней взыграло чувство противоречия, и слизеринка отделалась травмами, а ее друга...

Невилла она не могла видеть, ведь перед глазами у нее возникали образы прошлого, где рыжий жив, и появляется ком в горле. Лонгботтом ее поддержит и посочувствует, Трейси не сомневалась, но считала себя недостойной этого. И, самую малость, она обвиняла его. Ведь из-за него они полезли за треклятым Камнем. Его неуклюжесть, косноязычие, когда он нервничает, все это жутко раздражало. Дэвис едва сдерживала себя, чтобы не накричать на него в Большом зале, наблюдая за ним со стола Слизерина. А, объективно-то, он не заслужил ее упреков. Они сами вызвались ему помогать, но чувствам глубоко наплевать на здравый смысл.

Первый день каникул Трейси провела в своей комнате, не спускаясь даже поесть. Никто не поинтересовался, как она, и от безразличия становилось еще больней. Девочка снова принималась жалеть и ругать себя, давая волю слезам.

* * *

Первую половину следующего дня Гарри провел с Петуньей, покупая не только запланированное, но и сверх того: пергамент, перья, книги, одежду и другие мелочи.

После обеда, сопроводив тетю домой, Поттер воспользовался мантией невидимкой и забрел в туалет маггловского кафе, где и выпил оборотное зелье с выдернутым волосом у обычного человека, непримечательной наружности. Надев увеличенный чарами черный плащ, он выпил зелье Удачи, желая проверить эффект от него, и аппарировал недалеко от "Гринготтса".

Может, конечно, все его действия попахивали паранойей, но после предательства и жизни в бегах сложно изменить свое поведение. Да, впрочем, и не хотелось.

Феликс Фелицис вызывал ощущение всемогущества, будто ему подвластно все на свете, а также рождал четкое знание, куда идти и как действовать, чтобы получить желаемое.

Проход в Лютный переулок встретил его грязью. Поттер шёл по улице, ступая по брусчатке и ему навстречу попадались редкие прохожие в подобном ему одеянии, обходившие его стороной. Уверенный вид человека, явно неслучайно забредшего в это место, творил чудеса. Гарри даже удалось увидеть реальную ведьму: старую женщину, с зеленоватой кожей и обилием бородавок. Завидев Поттера, она оскалилась — волшебник посмотрел ей в глаза и послал чувство ужаса. Ее кожа приобрела еще более выраженный зеленый оттенок, лицо потеряло всякое выражение, и она сделала вид, что Гарри ей неинтересен.

Такие ведьмы прославились в магловском фольклоре, как любители поедать детей. Сказка про Гензель и Гретель ярко иллюстрирует облик и повадки подобных представителей магического мира. Министерство присвоило им статус "существ" из-за предпочтения питаться человеческой плотью.

Поттер остановился у вывески: "Лавка Коффина". От старшекурсников волшебник слышал, что владелец этого магазина продает некромагические артефакты и книги. Недолго постояв, он зашел внутрь магазина. Прозвенел колокольчик — его встречал полный низенький мужчина с хитрыми глазами.

— Добро пожаловать, — произнес он.

— Добрый день, — поздоровался Гарри с французским акцентом (Петунья прекрасно разговаривала на этом языке), осматриваясь: два стеллажа с книгами вдоль стены, прилавок и несколько витрин с артефактами, припорошенные пылью.

— Ищете что-то конкретное? — поинтересовался продавец. — Или желаете посмотреть мой товар?

— Второе, — ответил Гарри.

— Тогда — прошу, — мужчина пошел к прилавку.

Поттер подошел к стеллажам и с недоумением посмотрел на книги: они все были легальными, а потом усмехнулся и провел рукой возле них — качественная иллюзия.

— Не против, если я ее сниму? — спросил волшебник, указывая на полки.

— Ничуть, — продавец не стал отпираться, и мысленно подсчитывал прибыль — к нему пришел любопытный иностранец, и это сулило прибыль.

Иллюзия накладывалась с помощью артефакта и была довольно сложной, не каждому по силам ее снять. Но, если он правильно помнил, французская школа магии давала углубленные знания по этой отрасли волшебства. Данный способ сокрытия предназначался для зеленых авроров и случайных клиентов. Опытным стражам правопорядка предприимчивый продавец отстегивал золото, чтобы они закрывали глаза на его товар. Подобные меры сокрытия отводили глаза министерских работников от более ценных томов, валяющихся в кладовке. Обычно туда даже не заглядывали, после того, как обнаруживали иллюзию.

Поттер взмахнул палочкой, и полки засветились синим: медленно, слова на корешках изменились, показывая истинные названия: "Сонеты чернокнижника", вместо учебника для трансфигурации, "Чары для красоты волшебниц" превратились в "Тени и призраки", а "Справочник тысячи грибов" стал "Руководством по некромантии"... На последнем названии он хмыкнул, как же, руководство... Банальное описание применения белладонны в темных зельях. Книги довольно интересные, но уже прочитанные им в Запретной секции.

— Ничего не заинтересовало? — любезно поинтересовался продавец.

— Увы, — пожал плечами Гарри.

— Возможно... — помялся для вида. — Для взыскательных клиентов у меня есть... Что-то по-настоящему особенное.

— Да? — внутри насмехаясь над попыткой набить цену, произнес Поттер. — Хорошо бы взглянуть...

— Подождите минуту, я сейчас, — произнес мужчина и скрылся в подсобке.

Дожидаясь продавца, Гарри рассматривал выставленные артефакты — ничего не приглянулось.

— Вот, — поставил на стол кипу книг владелиц лавки, его дыхание немного сбилось из-за отдышки. — Лучшее, что Вы можете найти.

Но ничего по-настоящему ценного Гарри не отыскал, только несколько интересных томов с проклятиями, которые уже читал. Книгу о портключах он так и не нашел. Поттер направился к выходу...

* * *

"Дзынь-дзынь" — раздался звук колокольчиков, и в лавку зашла женщина в чистой, но старой мантии. При ближайшем рассмотрении, это оказалась девочка, не старше четырнадцати. Мышиный цвет волос, тусклая кожа, удлиненное лицо, худая до изнеможения, она была довольно некрасива. Лишь ярко-синие глаза не уступали по красоте сапфирам и заставляли обратить внимание на их обладательницу... И живот: ей скоро рожать.

— Здравствуйте, — пролепетала незнакомка, ее глаза бегали с предмета на предмет.

— Милостыню не подаем, — грубо отозвался владелиц магазина.

— Я бы хотела...

— Мне без разницы, чего ты там хотела, выметайся, — продавец был зол, что ничего не смог продать клиенту, а тут пришла какая-то замарашка и, судя по виду, побирается.

— Но... — она еще раз попыталась что-то сказать, но продавец достал палочку и направил на нее. Девушка в ужасе выбежала прочь.

— Девушка, стойте, — Марси услышала голос с акцентом позади. Но, подгоняемая страхом, она бежала вперед.

— Да подождите же, — ее ухватили за локоть. Девушка оцепенела, и даже если бы и захотела, не смогла бы закричать, ее тело словно парализовало.

— Не бойтесь. Я не причиню Вам вреда, — мягко произнес тот же голос. — Я был в магазине, куда Вы заходили, и заметил в Вашей сумочке книгу. Вы что-то хотели продать?

— Да, — прошептала Марси, страх отступал, вместо него пришло странное спокойствие.

— Позволите взглянуть? — девушка подняла глаза на собеседника: симпатичный мужчина с темными волосами и карими глазами. Пару секунд поколебавшись, она вытащила книгу из сумочки и протянула ему.

* * *

Через час они сидели на обшарпанной кухне. Некогда красивые обои покрылись копотью, и с трудом опознавался изначальный цвет: то ли зеленый, то ли бирюзовый; а в несколько местах они были ободраны. На поверхности кухонных шкафчиков из дерева, висящих вдоль стены, потрескался лак. Стол имел пятна затершейся полироли.

— Могу предложить только чаю, простите, — она поставила тяжелый чугунный чайник на плиту.

— Ничего страшного, — отмел ее извинения. — Кстати, меня зовут Филипп.

— Марси, Марси Трэверс, — представилась она. Пока закипал чайник, девушка пыталась найти сахар, перебирая железные емкости. С места, где сидел Гарри, было прекрасно видно, что из припасов у нее осталась только овсяная крупа и, вроде, немного риса.

— Нашла, — торжественно воскликнула мисс Трэверс, а потом поникла. Белой сладости в баночке едва хватало на одну ложку.

— Мне без сахара, — попросил Поттер, заметив дефицит этого продукта. Девочка благодарно улыбнулась, заварила чай и разлила по чашкам.

Гарри проявил сочувствие, и молодая волшебница рассказывала о своей нелегкой судьбе. В свои неполные пятнадцать лет она осталась сиротой — год назад умерли родители. Сама девочка была практически сквибом, она не получила письма из Хогвартса. Деньги, оставленные Трэверсами, пришли к концу, и Марси приняла решение распродать доставшееся в наследство имущество. Из-за этого она сунулась в лавку Коффина, где ее столь не ласково принял продавец.

Марси не к кому обґраґтитьґся за помощью, ее единственный живой родственник — старший брат отца — являлся последователем Волдеморта, и племянницу-полусквиба он скорее бы сам убил, а не помог.

Большую часть золота у нее забрали обманом, когда она подала заявление об эмансипации. Чиновник намекнул, что нужна взятка для положительного результата, и наивная дурочка отдала требуемую сумму за бесплатную процедуру.

У нее остались только книги, доступ к которым ей был закрыт, из-за установленной защиты. Лишь месяц назад ее удалось обойти, Марси случайно поранилась во время уборки, и, чтобы удержать равновесие, схватилась за ручку двери, ведущей в библиотеку рода. Магия крови самое загадочное направление волшебства, по слухам, маги из рода Блэк когда-то ее практиковали. А о Трэверсах ничего не известно, кроме того, что это древний чистокровный род.

При жизни, родители запрещали девочке заходить в хранилище знаний и мало уделяли внимания воспитанию дочери. Ведь, в противном случае, у нее даже и не возникло бы желание продать что-то из коллекции, которую ее предки собирали веками. Хотя мистер и миссис Трэверс по-своему любили Марси, со слов девушки, но низкий магический потенциал не могли простить.

— Вы у меня что-то купите? — задала волнующий собеседницу вопрос.

— Я бы хотел вначале взглянуть на книги, если вы не против, — попросил Гарри.

— Конечно, — вскочила со стула. — Идемте.

В коридоре, по которому они шли, отсутствовали картины, на вопросительный взгляд Поттера, хозяйка пояснила со смущенной улыбкой:

— Серые стены не очень привлекательны, я знаю, но слушать брань моих предков намного хуже, поверьте.

— Я не осуждаю, — сказал Гарри, замечая трещины и выбоины. Через минуту они стояли напротив тяжелой дубовой двери.

— Ой, я забыла взять что-то острое, — пролепетала Марси и уже хотела вернуться на кухню за ножом, но Поттер ее остановил, вытащив палочку:

— Позволите помочь?

— Да, — после недолго колебания она согласилась и подала правую руку. Гарри оставил небольшой разрез на ладони, предварительно обезболив поверхность. Посчитав, что крови достаточно, он заживил рану.

— Спасибо, — поблагодарила она, прижимая окровавленное место к ручке. Дверь засияла и открылась.

Запрещенные министерством печатные издания, рукописные тексты, редкие фолианты и обычные книги заполняли все пространство помещения. Необходимая книга о портключах также присутствовала. Гарри взял ее в руки и пролистал, радуясь, что зелье Удачи оправдало свою репутацию.

— Сколько вы хотите за всю библиотеку? — неожиданно для ведьмы спросил ее новый знакомый.

— Всю? — растерянно переспросила она. Книг ей было не жалко, они напоминали о прошлом, и Марси с удовольствием от них избавится. Но сколько они стоят? Не хотелось продешевить. Так что, волшебница назвала огромную для многих сумму:

— Пять тысяч галлеонов.

— Дорого, — соврал Гарри, показывая, что колеблется.

— Это редкие книги, многие из них существуют в единственном экземпляре, — мисс Трэверс встала на защиту названой цены.

— Мне придется отдать вам все свои сбережения, — пробормотал Поттер, и сделал вид, что страстно желает купить фолианты, но на них жалко золота.

— Они того стоят, — настаивала Марси, а внутри ликовала, что нашелся дурак, готовый выложить бешеные деньги за такую ерунду. Ведь, право слово, книгами сыт не будешь.

— Да ладно, заработаю еще, — как будто сам себя уговаривал он.

— Конечно, — подхватила девушка. — Вы умный маг, без проблем заработаете еще денег. А такие книги вы больше не найдете. Если сейчас не купите, я продам их кому-то другому. И вы упустите свой шанс.

— Хорошо, уговорили! — бесшабашно воскликнул Гарри. — Договорились на пять тысяч.

Марси торжествовала, теперь она купит себе мяса, овощей, сахара и вкусный тортик, с тремя ярусами и шоколадной крошкой, который продается у миссис Валери. Девушка даже не подозревала, чего лишилась, находясь во власти грез.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Снова не спалось ночью. На написание сцены с Марси меня вдохновила мать Волдеморта, отдавшая медальон Слизерина за 10 галлеонов. А также Флетчер, воровавший сокровища Блэков, и, я сомневаюсь, что за дорого их сбывал. Том Риддл, который ходил по домам потенциальных клиентов, когда работал на Бэрка, и уговаривал их продать редкие вещи, тоже отметился.

А также лично мой опыт, когда мне довелось встретить подобного персонажа, как моя Марси. Конечно, ситуация было немного иная, но схожесть есть. :)

==========

Глава 28 ==========

Тринадцать часов перелета для Дадли оказались не легким испытанием. Он капризничал и заедал стресс. Вернон, в отличие от сына, провел все это время в объятиях Морфея. Как ему удалось столько проспать, не обращая внимание на шум, — загадка. Петунья первые пять часов реагировала на действия своего ребенка, а потом махнула рукой, поняв, что от ее внимания его поведение становится еще более несносным. Миссис Дурсль с удовольствием читала любовный роман, на обложке которого красовалась пара в нарядах викторианской эпохи. Дадли, без внимательной аудитории в лице матери, потянулся за гамбургером, а потом еще одним... Погруженный в раздумья, Гарри неосознанно отмечал эти детали.

Гарри взял с собой семейство Дурслей из-за Кровной защиты. Древние фолианты Трэверсов имели описание создания (неполное) и способы проверки ее наличия. Лили Поттер оказалась весьма талантливой ведьмой. Как он и предполагал, она спасла сына, воспользовавшись магией крови.

Чародею оставалось только гадать, когда Волдеморт сумеет обрести плоть. Это могло произойти в любой момент, а рядом с тетей или кузеном до семнадцати биологических лет, ему, фактически, ничего не угрожало со стороны Лорда: темный маг не сможет к нему приблизиться. Ведь Лили поставила защиту против него. Вдали от Дурслей магия значительно слабеет и утрачивает главное свойство — относительную неуязвимость от Волдеморта. Правда, есть еще пара лазеек, как обойти защиту, но для этого необходима кровь Гарри, Петуньи или Дадли.

Смешно, но против Темного Лорда он больше всего уязвим в Хогвартсе. Единственный бонус от защиты, который сохранится: прикосновения Поттера будут оставлять ожоги, если Волдеморт совершит ужасную глупость и даст к нему прикоснуться. И то, такая реакция последует, если Лорд попытается его убить.

Еще один весомый плюс нахождения родственников рядом — ни одно поисковое заклинание не сможет показать его местоположение. Для корректной работы Кровной защиты, ее нужно обновлять, проживая, как минимум, три недели в году с Петуньей и Дадли.

Он, конечно, мог слетать на Мадагаскар сам, воспользовавшись оборотным или старящим зельем, но бонусы от защиты перекрывали возможные последствия, если кто-то сумеет связать его нахождение на острове с вероятной смертью Чимолы.

Вдруг волшебникам взбредет в голову проведать национального героя, в отсутствие Гарри. Есть вероятность, что они начнут копать и задавать неудобные вопросы: где это он пропадает и почему без присмотра взрослых? Шансы на подобное развитие событий невелики, но в совокупности это повлияло на принятое им решение, полететь на остров с родственниками.

О том, где они проведут часть летних каникул, не знал никто. Даже Дадли не сообщали, во избежание распространения информации. Как-никак, а дети болтливы и любят хвастаться. А любопытным соседям сказали, что они всей семьей уезжают на море.

Единственный способ узнать — отследить магловским способом... Учитывая отношение волшебников к простым людям, можно не сомневаться: вероятность такого мала.

Если Чимола умрет от руки слизеринца, то весть о его смерти дойдет до заинтересованных лиц значительно позже этого события. Ведь даже ходили слухи, что его уже нет в живых. Многие отметали их как ложные, Гарри в их числе. Он не верил, что некромант мертв. А если и так, придется искать другого кандидата в смертники. У него есть еще пара вариантов.

Кроме магии крови, Поттер еще нашел весьма любопытные данные в приобретенных книгах. Дневник Аброка Кемвелла, рожденного на двадцать лет позже Фламеля, содержал теоретическую выкладку о душе и ее свойствах. Поттер проверил имя этого волшебника — его научные труды засмеяли, а его самого подвергли остракизму за негуманное отношение к волшебным существам. Аброк покончил жизнь самоубийством (по официальной версии) после неудачных опытов, опровергших истинность его исследований, предварительно уничтожив все материалы исследований. Все, кроме этого дневника. Маг лично передал его на хранение своей старшей дочери Дафне, за неделю до кончины. Впоследствии девушка вышла замуж за одного из Трэверсов, а история его жизни многие столетия пылилась в библиотеке рода.

Так вот, волшебник установил, что душа при повреждении регенерирует со временем. Он писал, что Авада Кедавра наносит вред душе, только если маг убивает, испытывая любые чувства к своей жертве: любовь, ненависть, презрение, брезгливость... А безразличие не активирует этот побочный эффект. Кемвелл предполагал, что изначально это заклинание создавалось не для убийства. Но эта гипотеза вызвала насмешку над его умственными способностями. Ведь для чего же еще нужно убивающее заклятие?

Догадка о том, что непростительное калечит душу, вызвало бурю негодования. "Как он это определил?", — задавали ему вопрос. Аброк не говорил. Но в своем дневнике, маг был предельно откровенен: он успешно разделил душу не одного своего подопытного. Шантаж, запугивание, детоубийство... Во имя науки он не брезговал ничем. Не все подобное пережили. Но тем, кому повезло (или нет, это еще как посмотреть) остаться в этом мире, волшебник уготовил участь просидеть в темницах не одно десятилетие.

Аброк вел наблюдения за подопытными и вывел такие закономерности: повреждение души влияет на облик и чувства, искажая их и усиливая (ранее неприятное могло доставлять радость); всегда наблюдалось падение магических способностей, но в течение пяти-шести лет — в зависимости от магической силы объекта — они возвращались в норму. А вот положительные изменения во внешнем виде появлялись намного позже. Из-за всего вышеизложенного волшебник заключил: душа может восстанавливаться, и она являлась носителем магии, а не кровь.

Кемвелл теоретизировал, что если переместить часть души волшебника в маггла, то тот обретет магические способности, так как она перестроит кровь не одаренного объекта, насытив ее энергией волшебства. Кровь лишь проводник, позволяющий пользоваться даром, заключенным в душе. А волшебные палочки, входя с источником мага в резонанс, позволяли сфокусировать блуждающую в крови магию в одной точке, как бы притягивая силу к сердцевине. Из-за этого не каждая палочка подойдет волшебнику, она подбирается индивидуально.

Аброк опасался, что подобные исследования не понравятся волшебникам, помешанным на чистоте крови. Он боялся за свою жизнь. И не напрасно. Это была предпоследняя запись, перед его смертью.

Мысль о повреждении своей души вызывала у Гарри волну иррационального страха. Она — эссенция его личности и мощи, оберегаемая столетиями. Отделить кусок от нее для Гарри равноценно самоубийству. В его мире проводились подобные исследования, которые впоследствии получили гриф "секретно". Маги, расколовшие ядро своей сущности и поместившие его в физический предмет, получали подобным образом возможность воскресать после смерти материального тела, но теряли способность поглощать чужие души.

Наблюдался интересный эффект: после восстановления происходил резкий скачок сил. Волшебники становились в два или более раза сильнее. Существовала гипотеза, утверждающая: усиление происходит из-за того, что способность поглощать сдерживает естественное развитие источника. Но если поврежденный кусок не отделять от тела, то со временем душа обретет целостность, и снова станет доступно поедание душ.

Гарри предполагал возможность того, что информация о полной, окончательной потере способности поглощать души, когда перемещаешь ее часть в физический объект, является ложной. В самом факте утраты он не сомневался, доказательства были слишком подробными и наглядными — Гарри даже видел жертв экспериментов. Он не до конца верил в абсолютное, необратимое исчезновение пожирания сущностей. Это казалось нелогичным, учитывая способность души к самовосстановлению. Возможно существуют детали, о которых ему не известно. Ведь он лишь читал и изучал результаты опытов, а не самостоятельно проводил эксперименты. Однако на себе проверять правдивость этих данных маг не желал, а на других — не хватало времени и настоящей надежды на успех.

Не одно только баловство запретными знаниями привело к тому, что за ним вели охоту маги Совета. Дедушка Гарри сумел отыскать рукописи легендарной ведьмы, сильнейшей в писаной истории Ервидара. Она стала вровень с богами и создала (или нашла) способ путешествия сквозь миры. Современники чародея ее знали под имением Двуликая. В его роду ходила байка, что она была родоначальницей их семьи.

Больше пяти тысячелетий ушло на расшифровку записей, в которых описывалось, как добиться подобной мощи, а также ритуалы для усиления и эволюции тела, и перемещения между мирами. Находясь в отчаянном положении, чародей воспользовался ее записями. Если этот ритуал сработал должным образом, значит, и остальное имеет шанс оказаться действенным... Жаль, у него не хватило силы перенестись не только душой, но и телом.

Перед встречей с некромантом Гарри необходимо провести несколько ритуалов для улучшения своей скорости и рефлексов, и, первый из множества, для эволюции тела. Жаль, раньше их нельзя было провести из-за неподходящего возраста, только месяц назад появились первые признаки начала полового созревания. А под действием зелья старения Поттер не рисковал воспользоваться ими, боясь негативных последствий.

Ритуал Эволюции, а точнее один лишь первый этап, позволит приспосабливаться организму ко всем видам энергии и магическим дарам, также повысит его прочность.

Ритуал был опробован на подопытных прежде, чем он им воспользовался. Его польза была неоспорима. Кроме того, Гарри досконально изучил все этапы Ритуала и разгадал все его тайны. Это позволило ему поднять уровень своих знаний в ритуалистике.

Ношение покрова силы и то, что Гарри сливал каждый день львиную долю своего резерва в Книгу Памяти, являлись полумерами. Если он хочет и дальше поглощать души магов, то их недостаточно. Ритуал Эволюции положительно скажется на контроле и усилит влияние души на тело, этим упрочнив их связь.

Ритуал даст возможность использовать где-то процентов десять от его полного резерва без последствий через три-четыре месяца. В четырнадцать-пятнадцать лет — где-то четверть. К семнадцатому-восемнадцатому дню рождения ему станет доступна половина, а в полную силу он сможет сражаться только ближе к двадцати пяти годам.

После Ритуала тело будет чуть быстрее, чем обычно, приспосабливаться к новым объемам магии, и качество самой адаптации значительно возрастет.

Палочковая магия идеальна на данном этапе, она позволяет компенсировать неполноту его арсенала возможных для применения заклинаний.

Гарри закрыл глаза: до посадки оставалось шесть часов, и он решил последовать примеру Вернона — вздремнуть.

* * *

Нуси-Бе — остров у северо-западного побережья Мадакаскара — встретил их грозовыми тучами. Аэропорт Фасен кишел туристами: в основном, молодыми людьми и семьями. Со всех сторон доносились разговоры на разных языках. Но преобладал английский и французский. Получив багаж, Поттер с Дурслями направился к желтому такси с эмблемой ADEMA: она обозначала, что оно лицензированное. До гостиницы "L'Heure Bleue" добрались быстро, минут за двадцать. Их разместили в номерах, похожих на одноэтажные дома из дерева со всеми удобствами: холодильник, мини-бар, кондиционер, душ и, главное, удобная кровать.

Дурсли оставались отдыхать в Нуси-Бе, а Гарри планировал отправиться в столицу — Антананариву, а для этого необходимо вернуться в аэропорт. Предварительно, чародей создал портключ из бусины рубина на браслете (каждая была пронумерована лично им для создания порталов в разные точки), который моментально перенесет его в комнату гостиницы. По возможности, ночевать волшебник будет в этом номере, чтобы обновлять Кровную защиту.

Порталы можно активировать разными способами, в зависимости от заклинания, использованного волшебником. Простейшие: переносят любого, кто прикоснется, чуть сложнее — временные (срабатывают или в определенное время или через установленное количество месяцев, дней, часов, минут). Сложнейшие — активация паролем, которые и создавал Поттер. Можно и невербально активировать, но тогда маг, который произносит слова в своей голове, должен уметь направлять волшебство к портключу в этот момент.

Умелые волшебники умеют избегать попадания в нежелательный портал. В первые секунды, перед переносом, нужно сосредоточиться, как при аппарации, и пожелать остаться на месте. И все, ни один враг не сможет вас выкрасть без вашего на то желания.

Заказав завтрак, Гарри вынул одежду для взрослого человека из рюкзака. Чем меньше необходимо применять магии к ней, тем лучше: он не хотел, чтобы в самый неподходящий момент она порвалась на нем, став маленькой.

Через пятнадцать минут пришла темноволосая, смуглая и миниатюрная горничная с тележкой. Но не еда была ему по-настоящему интересна, а знание языков девушки. На острове два официальных языка: французский и малагасийский. Если с первым дела у него обстояли нормально, то со вторым — никак.

Усыпив горничную, маг потратил пятнадцать минут на изучение языка и некоторых интересных данных, по той же методике, которую он применил к Петунье, в день своего прибытия в этот мир. Головная боль была меньше, чем в прошлый раз, и последствия должны пройти быстрее.

Душа влияет на тело, и если у изначального владельца ментальный потенциал был не так велик, то после вселения, со временем, он увеличивается. Через несколько лет, подобное копирование не должно доставлять дискомфорта.

Когда девушка очнулась, то посчитала, что упала в обморок. Извинившись, она ушла. А Гарри направился в ванную, мыться.

После душа маг выпил оборотное зелье и переоделся. Взяв рюкзак с кровати, Поттер надел мантию-невидимку и аппарировал к зданию, где большими черными буквами на красном фоне было написано: "Aeroport de Nosy Be".

Зайдя внутрь, в потоке людей, он нечаянно наступил мужчине восточной наружности на ногу, и тот нецензурно отозвался о шедшем рядом человеке на английском. Невидимый Гарри посмеивался про себя: небольшое недоразумение грозилось перейти в мордобой. Обруганный, кажется, русский, возмутился несправедливому наговору, ведь не он отдавил злосчастную конечность араба.

В туалете Поттер зашел в пустую кабинку и убрал невидимость, положив мантию в рюкзак. Выйдя из уборной, чародей направился к кассам, где приобрел билет до столицы.

Через два часа ожидания самолет вылетел в Антананариву. Перелет отнял час и тридцать пять минут, которые Гарри потратил на систематизацию сведений, полученных от горничной.

* * *

В Антананариву расположен один из самых крупных рынков ингредиентов во всем мире. Островом правят пять кланов, промышляющих добычей и обработкой магических существ и обычных животных, а также растительных компонентов. Главы этих семей образуют Совет Мудрых. Мадагаскар не принимал участия в подписании Статута Секретности. Большинство магов острова жили вблизи маглов, и об их существовании знали и даже обращались за помощью. Но все же превалирующая часть людей считала, что магия выдумка, а волшебники шарлатаны.

Местная валюта не отличалась от не магической (в основном, торговцы предпочитали доллары), но и галлеоны охотно принимали.

Но, несмотря на такое близкое соседство, торговые районы, заповедники находились в недоступных для простых людей местах.

Вход на магическую улицу — Перекресток Удачи — находился в торговом квартале Аналакели, где располагался магловский рынок Зума. Паб европейского типа выделялся из ряда палаток и был виден лишь волшебникам.

Несмотря на отказ от многих современных веяний континентальных государств (впрочем, этим страдала и Великобритания), проход в магическую часть столицы Мадагаскара оставался привычным и универсальным для большинства стран.

Половину ингредиентов он купил сразу, а другую пришлось заказывать, предварительно заплатив пятидесятипроцентный аванс. Торговцы дорожили своей репутацией и выдали ему листок с магической печатью клана, где указывалась внесенная сумма и описывался сам заказ.

Побродив по Перекрестку Удачи, который имел форму креста, маг купил разных безделушек и книг. После он отправился в магловскую часть столицы.

Найти водителя с автомобилем не составило труда, главное договориться о маршруте и сумме вознаграждения.

Преодолев более восьми сотен километров от Антананариву до Беманевику за тринадцать с половиной часов, Гарри расстался с шофером. Дальше его ждал пеший переход до Марувату и подъем на Марумукутру.

Хорошо быть магом, аппарация сокращает маршрут, ведь можно перемещаться в самую дальнюю видимую точку, экономя массу сил и не переживая о реках и способе их переплыть. Хоп — и ты на другой стороне.

Разведав местность и создав портал на вершине Марумукутру, чародей с чистой совестью переместился в номер гостиницы, отдыхать. Как-никак, еще не все ингредиенты собраны, и нужно дождаться, когда пройдут кратковременные зависания после изучения языка. Волшебник не рискнул бы проводить Ритуал в таком состоянии.

Чем так примечателен этот потухший вулкан? На его вершине обитают могущественные духи, которые питаются магией. В его недрах существует природный источник, поддерживающий жизнь в потусторонних существах. Шаманы приходят на гору, дабы заключить договор с духами. Примечательно, но маглы, во избежание травм или смерти, должны попросить разрешение у шамана перед восхождением на вершину.

Ритуалы, по его расчетам, тут должны иметь более сильный эффект. Очень важно правильно и точно подобрать место и ингредиенты, ибо Ритуал Эволюции, точнее, его первый этап, невозможно будет переделать. Это основа, фундамент, и, если что-то пойдет не так, придется отказаться от всех последующих этапов. Вторую часть ритуала необходимо провести ровно через год, а третью...

В детском теле нет преимуществ, а вот взрослый источник усилит полученный результат от каждого из этапов. Скорость восстановления резерва также возрастет. Но со временем. И не после первого этапа.

Все ритуалы по улучшению тела необходимо проводить самостоятельно, и на них тратится много сил. Большая их часть очень требовательна к магической силе колдующего. Например, чтобы провести первый этап Ритуала Эволюции необходимо иметь резерв источника не меньше, чем у того же Дамблдора.

Для основного Ритуала ему понадобятся следующие ингредиенты: саламандра, сердце и кровь дракона, перо феникса (желательно и его слезы), рог и кровь единорога, бумсланг, кровь вампира и человеческая душа, которая выступит катализатором и стабилизатором. Без нее тело начнет мутировать, создавая жуткий гибрид из этих существ. А так, перестройка пройдет неспешно, без вреда для организма.

Все компоненты способствуют укреплению тела. Оригинальный рецепт содержал только кровь дракона, как вспомогательный компонент, без которого можно обойтись, и обязательный — человеческое жертвоприношение. Но Гарри доработал его, будучи еще в теле Сандавиры и проживая в Ервидаре (до своего перемещения, он успел завершить только второй этап), добавив несколько лишних компонентов, этим усовершенствовав Ритуал. Жаль, фауна слишком отличается, и многих животных здесь не существовало. Но Феникс, по идее, должен дать очень мощный результат.

По правде, для Эволюции подойдут любые укрепляющие ингредиенты. Они не способны исказить результат. Всё ненужное заберет на себя жертва. Проверенно опытным путем. Но Гарри пошел дальше и создал специальное заклинание, определяющее состав магических компонентов. И если он обнаружит в подобранных ингредиентах что-то незнакомое или подозрительное, то просто не будет их использовать. Во избежание проблем.

Для повышения реакции и скорости хватит обычного гепарда и человека. Подобные ритуалы всегда можно проводить повторно, если найдешь лучший материал.

Завтра Гарри планировал начать поиски некроманта и людей для ритуалов. А сегодня можно отсыпаться.

==========

Глава 29 ==========

На следующее утро маг проснулся в прекрасном настроении и самочувствии. Позавтракав с Дурслями традиционными рисовыми лепешками с сахаром, Поттер отправился в номер, пить оборотное зелье.

Переместившись в один миг из помещения в столицу, чародей направился ко входу в магическую часть страны. Из-за того, что последствия от применения ментальной магии так быстро прошли, он решил не откладывать "на потом" проведение двух ритуалов. Когда он зашел в двухэтажный магазин, где повсюду стояли клетки с разными животными, его встретил темнокожий старик в традиционной одежде — ламба.

Купив гепарда с клеткой, Поттер уменьшил его до состояния спичечного коробка и положил в рюкзак. Попрощавшись с довольным продавцом, Гарри аппарировал к аэропорту, где нанял такси до Андуатапенека — бедного района Антананариву.

Водитель, местный житель с типичной для этих краев внешностью: темная кожа (светлее, чем у настоящих африканцев), широкий нос, толстые губы и яркая одежда, — удивился, зачем ему сдались трущобы, но потом махнул рукой, списав на причуды туристов.

— У вас хорошее произношение, — похвалил он Поттера, который разговаривал на малагасийском языке.

— Спасибо, — поблагодарил маг, садясь на переднее сидение.

Светло-желтый автомобиль тронулся с места.

— Мы называем наш город Тана, и это переводится, как "Крепость тысячи воинов", — решил блеснуть эрудицией таксист, его сестра работала гидом, и он знал довольно много информации. Она вечно говорит о работе и волей-неволей у него в голове отложилось много интересных фактов.

— Называйте меня Тимом, — попросил малагасиец.

— Я Адам, — ответно представился вымышленным именем Гарри. — Необычное имя, как для жителя Мадагаскара.

— Не удивляйтесь. У нас принято давать детям христианское имя, для общения с иностранцами... И духами, — усмехнулся водитель. — В малагасийском имени, у нас считают, заложена судьба ребенка. Его знание дает возможность узнать о слабых и сильных сторонах человека. И облегчает колдунам сотворение порчи. Многие мои знакомые хранят втайне, как их на самом деле нарекли родители.

— Вы верите в колдунов и духов? — проявил любопытство Поттер, пристально посмотрев на водителя применяя ментальную магию — вдруг тому известно что-то о Чимоле.

— Я-то? — переспросил Тим. — Нет, но в моей семье верят. Раньше, например, ребенка, которого угораздило родиться в полночь, закапывали живьем или подкладывали в муравейник. Считалось, что тот, кто приходит в мир между уходящим и приходящим днем, в будущем станет злым колдуном. А если дитя рождалось в первые дни сентября, то вырастет... — водитель почесал голову, вспоминая. — ..."Богохульником и ниспровергателем основ".

— А что делали с такими детьми? — спросил Гарри, находя зацепку для поисков в воспоминаниях таксиста. Волшебник прервал зрительный контакт.

— Матери отказывались их кормить, считая, что рожденные в этот период недостойны молока, — Тим потер нос рукой.

— Сурово, — прокомментировал Гарри.

— А то, — заулыбался малагасиец, показывая отсутствие одного переднего зуба. — А до двенадцати, мелким дают временное имя, которое не боятся произносить в кругу посторонних. Обычно, не слишком приятное, например, Крыса или Какашка... Наши матери нас не щадят, как европейцы, — с толикой гордости произнес таксист. — Это закаляет...

Чем дальше они уезжали от центра, тем реже попадались здания выше двух этажей.

— Моя сестра недавно вышла замуж... — водитель принялся рассказывать о своей родне, ни капли не заботясь, слушает ли его собеседник или нет.

Гарри рассматривал пейзаж за окном: чем ближе они приближались до Андуатапенека, тем чаще попадались неказистые строения из кирпича. Если и встречались заборы, то они были не лучшего качества, из ржавого железа или деревянные с облупленной краской, а то и вовсе без нее.

В районе, куда он направляется, нет ни электричества, ни водопровода: купались, мыли посуду и стирали одежду в речках, из них же и пили воду. Многие туристы даже не догадывались о существовании такого района. Нужно сказать спасибо горничной, у которой он узнал про эти трущобы.

Пропажа людей из Андуатапенека мало кого заинтересует: большинство даже подумает, что они сами уехали в поисках лучшей доли.

— Где остановиться? — спросил Тим, после продолжительного монолога.

— Вон там, возле того сарая, — указал Гарри на ржавое строение.

— Окей, — затормозил водитель.

Поттер заплатил сумму, на которую они договаривались, и заверил Тима, что ждать его не нужно.

Дождавшись, когда грязный автомобиль скроется из виду, чародей зашел за сарай и надел мантию-невидимку. Скрытый от людских глаз, он направился вверх по протоптанной ногами пыльной дороге.

Через час блужданий Гарри нашел то, что искал: два брата прощались с родней, уезжая в столицу. Идеальные жертвы. Дождавшись, когда они окажутся на пустынной дороге, Поттер подошел к ним, оглушил и с помощью портала переместился на вершину Марумукутру.

* * *

Оставив мужчин лежать на земле, маг окинул взглядом местность: зеленый ковер расстилался по склону горы с мазками серого камня. Синее небо казалось особенно ярким и насыщенным, а от высоты захватывало дух. Воздух был непередаваемо упоительным, сладким, порождая желание жить и наслаждаться окружающей красотой.

Несколько минут полюбовавшись открывшимся видом, Гарри принялся за дело. Отлевитировав жертв в чашеобразное углубление на вершине, Поттер вынул палочку, накладывая защитные, заглушающие и отталкивающие чары.

Закончив с заклинаниями, Гарри принялся обрабатывать мужчину в серой (изначальный цвет был белый) футболке: уничтожил одежду и очистил тело чарами. Из травы создал подобие креста, только горизонтальная балка была не ровной, а как будто поломанной в центре, ее две половинки смотрели вниз. С помощью левитации, Поттер поднял жертву и привязал ее к этому столбу за ноги, руки и талию.

Волшебник превратил маленький камушек в стол — слева от пленника — и положил на него, извлеченный из рюкзака, нож, чашу, кисточку, флакон с красным порошком и заготовку для артефакта. Сделав надрез на руке с помощью магии, чародей пустил себе кровь, заполняя наполовину подготовленную емкость (на ней были чары против свертывания). Вылечив руку — не осталось ни следа — маг взял чашу и подошел к голому мужчине, и проделал с ним ту же процедуру.

Содержимое флакона он добавил в кровь. Оно даст интересный эффект: соприкасаясь со сталью у нее появится свойство, позволяющее без труда разрезать любой физический объект. А попадая на лист бумаги, поведет себя как стойкая краска.

Смешивать кровь необходимо, с одной стороны, для облегчения привязки будущего артефакта, а с другой — чтобы через кровь вошла душа жертвы.

Поставив на стол заполненный красной жидкостью сосуд, Гарри взял нож. С ювелирной точностью Поттер вырезал первый символ из книги в районе сердца мужчины, а последний — там, где солнечное сплетение. Отложив нож, чародей открыл книгу на первой странице. Обмакивая кисточку в кровь, он тщательно повторял контур рисунка. Жидкость моментально впитывалась. Закончив с этой страницей, он перешел на сотую, двухсотую, трехсотую и последнюю. Стоило ему отнять от листа кисточку, как вся книга засветилась красным.

Переложив заготовку под ноги связанного человека, Гарри взял нож и вылил на него немного крови. Встав на колени, чародей начертил копию символов с первой страницы спереди и сзади жертвы, предварительно разровняв нужный участок, а с последнего листка — по бокам. Поттер не забывал периодически наливать на лезвие красную жидкость во время рисования.

Встав с земли, он осмотрел свою работу: все идеально.

Гарри подошел к привязанному мужчине и положил левую ладонь на его солнечное сплетение, а правую — на сердце, напитывая символы древнего языка магией, пока они не засияли золотым.

Чародей потянулся за ножом и с размаху всадил его в сердце жертвы. Воздух уплотнился, став будто вязким. Гарри отошел на несколько метров от эпицентра.

Страницы зашевелились, словно кто-то невидимый их переворачивал одну за другой. Вокруг пленника образовался кокон серо-белого цвета. Книга раскрылась на середине, и из нее вылезло множество тонких красных щупалец. На мгновение они замерли, а потом набросились на кокон. Тело мужчины задергалось. Отростки активно всасывали душу. Через пять минут все затихло, книга захлопнулась. Матовая черная обложка стала глянцевой. Чародей подошел к ней и поднял с пола.

Более года труда, и вот она — Книга Памяти. Осталось записать свою память и эмоции, но это может подождать. Его ждал еще один ритуал. Только необходимо дождаться, когда пропадет эффект от оборотного зелья.

* * *

Марси волновалась. Она готовилась к предстоящему разговору не один месяц. Репетировала речь и не раз обзывала себя нелестными эпитетами, насколько нелепо все звучало в ее голове. Но сегодня Трэверс решилась. Девушка расскажет отцу своего ребенка, что она волшебница.

Ведьма купила новое платье, делающее ее весьма хорошенькой. Собрала волю в кулак и отправилась к дому Мэтта.

Марси стояла возле двери двухэтажного светлого дома, находившегося в пригороде Лондона, и не решалась нажать на звонок. Ее руки вспотели, а сердце учащенно билось. Волшебница уже успела несколько раз передумать, а потом, назвав себя трусихой, она глубоко вдохнула, набралась храбрости и нажала на кнопку — послышался звон, а потом шаги.

Дверь открыл ее возлюбленный, высокий спортивный парень с коротко стриженными темными волосами, всего на год старше ее.

— Марси? — удивленно спросил он. — Ты что здесь делаешь?

— Привет, Мэтт. Нам нужно поговорить, — с напускной уверенностью сказала волшебница.

— Заходи, — посторонился он, давая возможность пройти. — Не думал увидеть тебя у себя дома. Ты постоянно отказывалась знакомиться с моим отцом... Присаживайся, — он махнул рукой в сторону мягкого дивана.

Трэверс с любопытством осматривала гостиную магловского дома: светлые обои, много дерева, диван и два кресла по бокам от него, а напротив находился... Телезор или телевзор... Гордая собой она вспомнила название: телевизор. На журнальном столике стояла ваза с желтыми тюльпанами.

— Принести тебе чего-то? — спросил парень, после того, как она села.

— Нет, спасибо, — сложила руки на коленях, как примерная девочка, Марси и начала издалека: — Помнишь, ты спрашивал, где я живу?

— Конечно, — фыркнул Мэтт, усаживаясь на кресло. — Ты всегда придумывала отговорки, чтобы не говорить о том.

— Извини, — покраснела девушка, она не догадывалась, что для него это настолько очевидно. — Я просто не могла.

— А что изменилось? — полюбопытствовал он.

— То, что ты позвал меня замуж... Я согласна, — выпалила мисс Трэверс.

— О, Марси, ты не пожалеешь! — воскликнул Мэтт. Он поднялся, подошел к ней и крепко обнял.

— Но... — оборвала саму себя, увидев пасмурное лицо возлюбленного.

— Но? — переспросил он, желая услышать продолжение.

— Пообещай, что дослушаешь до конца, — попросила она. — А потом решишь, останешься со мной или нет.

— Все настолько серьезно? — озабоченно спросил ее любимый. — Ты же не встречаешься с другим... Или у тебя есть муж?

— Нет, ничего такого, — поспешно заверила его Марси.

— Тогда обещаю... Только не возьму в толк, что такого ужасного ты могла совершить. Хотя, даже если и убила кого, помогу спрятать труп, — со смешком закончил Мэтт, немного расслабившись.

— Хватит шутить! — сжала руки в кулачки.

— Все, я тебя внимательно слушаю, — понимая, что для его девушки это важно, молодой человек настроился на серьезный лад.

— Я волшебница! — все заранее заготовленные речи испарились в неизвестные дали. — Хватит ржать, я не шучу, — грозно нахмурилась Марси.

— Ой, я не могу... А я-то успел себе надумать бог весть что... Сегодня же не первое апреля... Ик, — не мог себя сдержать Мэтт.

— Я могу доказать, — она вынула волшебную палочку и произнесла: — Вингардиум левиоса.

Хрустальная ваза поднялась в воздух. Молодой человек удивленно таращился на летающий сосуд.

— Как? — смог выдавить он из себя.

— Магия, — усмехнулась девушка, ей пришлось по нраву восхищение, появившееся в глазах Мэтта.

— Это же не развод? Скрытые камеры... Я недавно видел шоу, там одного чувака также разыграли, — задавил в себе зарождающуюся веру в чудо, рационализмом.

— Это правда. Я волшебница, — повторила она.

— Охренеть, — непроизвольно вырвалось у Мэтта. — Покажешь что-то еще?

— Да... Только я мало могу... Но... О, у меня появилась мысль, — пробормотала счастливая девушка и попыталась вспомнить азы трансфигурации.

Все ее страхи оказались надуманными и любовь все преодолеет. Право слово, как она могла думать, что ее любимый отвернется от нее, после признания? Ее родители оказались неправы, предостерегая от маглов, называя их жестокими и не приемлющими всех, кто отличается от них самих.

Недавно Марси смогла продать за большие деньги ненужные ей книги, сейчас Мэтт принимает ее такой, какая она есть. Однозначно, в ее жизни пришла полоса везения, и окрыленная девушка впервые за много лет поверила в свое счастливое будущее.

Увлеченные магией подростки не заметили мужчину, стоящего возле лестницы. Он слушал рассказ о волшебстве с каменным выражением лица.

* * *

Тем же вечером, после ухода Марси, состоялся разговор Мэтта с отцом в той же гостиной. Парень поведал о магии и своих планах на будущее с матерью его ребенка.

— Будь она обычной девушкой, я не возражал бы, — говорил мистер Джеймс Риз. — И даже помогал бы вырастить внука. Но она же из этих... — неопределенно махнул рукой мужчина. — ... Зачем тебе нужна вся эта бесовщина?

— Она добрая девушка и никому не желает зла. Вот увидишь, познакомишься с ней поближе, и все твои предрассудки исчезнут.

— Хорошо, пригласи ее на завтра, — подозрительно быстро согласился мистер Риз.

— Спасибо, — счастливо улыбнулся Мэтт, не удосужившийся даже подумать, почему это его отец не потребовал ни доказательств существования волшебства, ни пытался усомниться в его психическом здоровье.

* * *

— Живи у нас, мне так будет спокойней. Мэтт за тобой присмотрит, — уговаривал мистер Риз Марси во время обеда. — Да и я, чем смогу, помогу.

— Если я вас не стесню... — смущенно улыбнулась волшебница.

— Нисколько, — сказал Джеймс. — Сколько осталось до родов?

— Месяц, — не веря своему счастью, ответила Марси.

— Тогда я помогу перевезти вещи, — вызвался парень, довольный тем, что они поладили.

— Идите, а я подготовлю комнату, — добродушно усмехнулся мистер Риз.

Возлюбленные быстро собрались и вышли из дома. Показательная доброта исчезла с лица мужчины. Холодными взглядом он наблюдал из окна, как его сын открывает дверь машины для девушки.

* * *

Роды начались внезапно, посреди ночи, через два дня после того, как ведьма поселилась в доме Ризов. Взволнованный Мэтт разбудил отца, и, взяв Марси на руки, понес ее к автомобилю. Мистер Риз в этот момент договаривался со знакомыми из больницы, чтобы приняли девочку без документов и страховки.

В пути у девушки началось кровотечение, парень пытался не поддаться панике, успокаивал и гладил по волосам свою возлюбленную:

— Все будет хорошо, потерпи, мы скоро приедем, — говорил он, нервно поглядывая сквозь стекло на улицу, отслеживая, где они сейчас, как будто от этого завесила скорость передвижения.

— Как же больно... Мне так больно, — стонала Марси, бледная и покрытая бисером пота. Она желала, чтобы это прекратилось, любым способом.

— Приехали, — сообщил мистер Риз, останавливаясь возле ворот частной клинике, где и сам работал.

— Будет кесарево, — объяснил Джеймс Мэтту, когда они наблюдали, как девушку увозят в операционную.

— С ней все будет в порядке? — с надеждой спросил парень.

— Да, — после продолжительной паузы ответил отец.

— Значит, все плохо, — угрюмо констатировал Мэтт.

— Ты уже большой мальчик, так что не буду врать: преждевременные роды, да еще и сопровождающиеся обильным кровотечением — плохой признак. Оно опасно как для Марси, из-за кровопотери, так и для плода, возможной гипоксией, — мистер Риз провел сына в фойе больницы. Кремовые обои, много зелени, картины и деревянная мебель создавали иллюзию нахождения в частном доме, а не медицинском учреждении.

— Почему такое произошло с ней? — Мэтт плюхнулся на диванчик.

— Возможно, из-за какой-то патологии — она же не обследовалась — предлежание плаценты, например, — Джеймс сел рядом.

— Что это? — спросил сын, устало потирая лицо руками.

— Ты же знаешь, что посредством плаценты ребенок получает нужные витамины и кислород? — дождавшись утвердительного кивка, мистер Риз продолжил. — В норме она должна располагаться ближе ко дну матки по передней или, реже, задней ее стенке. Но при патологии, плацента перекрывает маточный зев — выход ребенку, — добавил пояснение. — Но это только предположение, все может быть не настолько серьезно.

— Надеюсь, — пробормотал Мэтт.

— Правильно, не отчаивайся, возможно, все будет хорошо, — неловко подбодрил Джеймс, похлопав по плечу сына.

Несколько часов томительного ожидания, и к ним вышел врач — молодая симпатичная женщина с короткими волосами.

— Мисс Стелла, как Марси? — подскочил Мэтт. По лицу доктора он определил ответ: все плохо.

— Ее не удалось спасти, — она сочувственно посмотрела на молодого человека.

— А ребенок? — уже без надежды спросил он.

— Он родился мертвым, ничего не возможно было сделать, — покачала головой, с жалостью наблюдая, как Мэтт, словно подкошенный, завалился на диван, по его лицу текли слезы, глаза остекленели. Мистер Риз обнял своего сына, выражая поддержку.

* * *

В специально оборудованном помещении — кругом были разные приборы и приспособления для исследований, непонятного предназначения для несведущего человека — находилось двое людей.

— Доктор Риз, вы уверены в своем решении? — спросила женщина в белом халате, держащая на руках ребенка.

— Да, — твердо ответил мужчина.

— Но это же ваш внук,.. — попыталась она его образумить, но без запала, будто для галочки.

— Это ублюдок, как и все уродцы с палочками, — выплюнул Джеймс. — Как и те нелюди в масках, убившие Кэтрин и мою малышку Бет. А ей было всего шесть лет.

— Он невинный младенец и ничего плохого еще не совершил, — разумно заметила Стелла. — А другие маги вас же спасли.

— Они все одинаковые, оскверненные бесовщиной! — воскликнул мистер Риз, от его крика ребенок заворочался. — Они заставили Бет убить Кэтрин, а до этого поглумились над ними. А спасители... — выплюнул с презрением слово. — Заставили меня забыть мою жену и дочь! Как будто их вовсе не существовало! Но я вспомнил... Все вспомнил. Эти уроды изнасиловали ребенка и мою прекрасную Кэт. Иногда, я жалею, что не последовал за ними.

— Не говорите так, — попросила женщина. — У вас же еще есть Мэтт.

— Да, вы правы, — резко успокоившись, согласился Джеймс. — Ничего, я еще заставлю их пожалеть, что меня не убили.

— Если вы уверены... — Стелла положила ребенка на стол и взяла журнал.

— Полностью, записывайте: объект номер ноль пять, дата рождения...

Мальчик заплакал без слез, слепо глядя в потолок большими потрясающе синими глазами. Еще и сутки не прошли с момента его рождения, а он потерял мать и стал сиротой при живом отце. Его будущее предопределили жестокие взрослые.

==========

Глава 30 ==========

Прежде чем заняться подготовкой ко второму ритуалу, Гарри принялся уничтожать следы от первого.

Обрезав веревки, волшебник уничтожил балки и по воздуху перенес труп к спящему брату, подальше от места ритуала. Поскольку символы, вырезанные лезвием на нем и на земле, обязательно войдут в конфликт с новыми. Небрежность в этом деле чревата различными последствиями: от безобидных до смертельных.

Гарри взмахнул рукой: почва под ногами зашевелилась, и словно огромные невидимые грабли прошлись по ней, разрыхлив и немного увлажнив грунт — ибо палящее послеобеденное солнце сделало его сухим, усложняя нанесение любых рисунков — чародей выровнял поверхность.

"В этом ритуале нет необходимости чертить кровью, иначе можно было бы обойтись одним разравниванием земли, — подумал маг, вытаскивая стеклянную банку из рюкзака, а потом улыбнулся своей же мысли. — Как будто — это проблема".

Отчистив заклинанием использованную чашу и нож, Поттер подошел к трупу мужчины: он успел посинеть и покрыться фиолетово-синими пятнами, казалось, перед смертью его кто-то хорошенько избил. Места, исчерченные острием ножа, покрылись черной корочкой. Лицо оставалось таким же спокойным, как и при жизни, под чарами сна — забвение оказалось слишком мощным, чтобы испытывать физические муки.

Взмахнув рукой, Гарри наблюдал, как плоть распадается на множество серых крупинок. Пепел, оставшийся от мужчины, Поттер перенес с помощью магии в стеклянный сосуд. Чародей положил останки жертвы в рюкзак — в зельеварении пригодится.

Преобразовав травинку в полуметровую палку, он принялся за черчение первого круга. Его радиус был примерно метр. Внутри поместились пять символов: один посредине — главный, а остальные расположились возле контура, образуя букву X.

Изобразив еще два подобных круга, параллельно первоначальному (лишь центральный рисунок менялся), он соединил их горизонтальной линией.

Условно, символы можно называть рунами. Само слово произошло от древнегерманского корня "run", обозначающие "тайну". В ритуалах Гарри использовал практически забытый диалект Ервидара — язык Создателя, как его с пафосом называют.

Убрав палку — она больше не понадобится — чародей прикоснулся ладонями к земле и их окутало зеленое сияние. Свет прошелся искорками по поверхности, "цементируя" грунт, чтобы даже случайно не нарушить целостность рисунков.

Сняв с себя черную футболку, Гарри с помощью ножа повторил у себя на груди центральную руну из последнего круга.

Избавившись от одежды второй жертвы, чародей начертил символ, зеркально отражающий руну посередине второго круга.

Вынув из рюкзака клетку с гепардом, он вернул ей первоначальные размеры — оглушающее заклинание спало. Большая черная* кошка громко зарычала, прижав уши к голове. Маг наслал на нее сильные сонные чары. От них можно проснуться только по желанию волшебника, который их сотворил.

Вырезав последнюю руну на животе гепарда, аналогичную центральной в первом круге, Гарри положил животное поверх него.

Приведя человека в сознание и не дав ему опомниться, маг взял его под контроль. Протянув мужчине нож, он приказал сесть напротив спящего зверя, а сам умостился на последний свободный круг.

— Вынь сердце гепарда, — отдал распоряжение чародей. — А потом съешь его.

Мужчина беспрекословно повиновался: довольно аккуратно разрезал живот и грудную клетку зверя. Из пореза потекла кровь, оживляющая руны на первом круге — от них пошло красное свечение. Умело распотрошив гепарда (видно, ему не впервой копаться во внутренностях животных), жертва добралась до сердца.

Вгрызаясь в жесткий кусок плоти, он не спеша принялся поедать его: тщательно пережевывая и глотая. Кровь потекла по подбородку и спускалась все ниже. Засветился второй круг.

Когда с сырым блюдом было покончено, невидимая сила заставила выгнуться мужчину дугой и неистово закричать. Его тело начало преображаться, покрываясь черной шерстью: челюсть вытянулась вперед, удлинились резцы, приняв форму клыков, глаза окрасило в желтый цвет, а зрачки вытянулись. Когда дело дошло до конечностей — отросли острые когти и преобразились пальцы, став длиннее, — Гарри отдал приказ:

— Воткни нож в свое сердце, — мужчина с трудом поднял выпавшее оружие и с размаху всадил его себе в грудь.

Засветился третий круг. Магия мягко обволокла волшебника, даря расслабление, а потом пришла боль, будто в тело впились тысячи иголок. Агония продлилась всего пять минут. Когда все завершилось, тело мужчины рассыпалось в прах.

Чародей довольно быстро пришел в себя — к боли ему не привыкать — и занялся уничтожением следов своего пребывания. Забрав рюкзак, Гарри переместился в свой номер и, преодолев желание сразу же завалиться на кровать, заказал еду в номер и направился в душ, осґвеґжитґься. Очищающее заклинание чародей использовал только тогда, когда не было возможности помыться. Вода помогает убрать напряжение и дает небольшой заряд энергии.

Через день должны привести ингредиенты для Ритуала Эволюции, а до этого можно... Нет, даже нужно отдохнуть, чтобы организм привести в надлежащее состояние. Чем оно лучше, тем менее болезненно все пройдет.

С помощью заклинания обсушившись и пеґреґодевшись в чистую одежду, он пошел открывать дверь — сигнальные чары опоґвесґтиґли, что за ней стоит горничная с тележкой.

* * *

Проснувшись с первыми лучами солнца, маг заказал легкий перекус. Выпив старящее зелье, он аппарировал на пляж Нуси-Бе.

Чистая и ярко-синяя вода на горизонте сливалась с небом. Ступая босыми ногами по мягкому песку, чародей с наслаждением дышал морским воздухом. Редких прохожих он не удостаивал своим вниманием.

Следующие два часа он провел в прохладной воде, еще не нагретой солнцем, плавая и не думая ни о чем.

Когда Гарри снова ступил на твердую почву, к нему решительно направилась довольно красивая девушка с ладной фигурой, темноглазая и светловолосая, отделившаяся от стайки хихикающих подружек.

— Привет, — поздоровалась она на английском и широко улыбнулась, показывая белые зубы. — Я смотрю, вы один. Не хотите к нам присоединиться? Роуз, моя подруга, купила местное вино, а оно, говорят, очень вкусное. Предлагаю принять участие в его распитии.

— Здравствуйте, — в ответ улыбнулся маг, улавливая весьма приятные эмоции от собеседницы. — Почему бы и нет? В такой приятной компании...

— Меня зовут Аманда, — представилась она, цепко хватая его за руку.

— Адриан, — назвал имя, указанное в документах, созданных человеком Сороса. — Очень приятно.

— Взаимно. А вы откуда? — спросила Аманда, ведя к подругам.

— Из Штатов, но сейчас путешествую по миру, — солгал Поттер. — А вы?

— Какое удивительное совпадение! — воскликнула она, любуясь красивым парнем. — Я из Техаса, — пояснила Аманда.

Ее подруги — темненькие Роуз и Бренда и блондинка Данна — тоже оказались весьма симпатичными и общительными девушками. Они поведали, что учатся в одном университете, и каникулы, общим голосованием, решили провести на Мадагаскаре.

Поттер, беседуя с девушками, отдыхал, наслаждаясь их вниманием и, чего греха таить, восхищением. Все же, морально утомительно общаться большую часть года с детьми. Они, конечно, довольно развитые, но не взрослые.

Солнце уступило свои права луне и звездам. Повеяло прохладой, унося с собой зной. Подвыпившая Аманда делала недвусмысленные намеки на продолжение ночи и весьма тонко заявляла свои права на Гарри перед подругами. Она оказалась лидером среди девушек. Те поняли намек и снизили градус флирта.

Немного подумав, взвесив "за" и "против", он решил не сопротивляться ее напору. С ухмылкой маг вспомнил Джессику...

Весело болтая, красивая пара завалилась в холл гостиницы, где остановилась Аманда. Ее номер находился на втором этаже. Только они переступили порог, как девушка накинулась на него с поцелуем. Отвечая, Гарри воспользовался противозачаточными чарами и слегка усилил эмпатию — она не врожденная и довольно слабая, приобретенная. С ростом его уровня, как менталиста, этот дар становится сильнее. Но, эту способность тоже нужно тренировать. А близкий контакт увеличивает чувствительность.

Эмоции Аманды усилили его собственные: любопытство и возбуждение. Его захлестнула волна страсти, влюбленности, желания и... Нежности? От одежды они избавились в рекордные сроки. Прикосновения разжигали ненасытный голод и порождали отклик у магии. Его глаза светились в полутьме потусторонним огнем. Поцелуи туманили сознание, а легкое царапанье придавали остроты.

Финал, усиленґный наслаждением Аманды... Немного разочаровал — эмоции от поглощения намного ярче. Хотя, наивно было ожидать другого — смена тела практически не повлияла на степень получаемого удовольствия. Но все равно, было приятно.

Чародей закинул руки за голову и посмотрел на все еще пребыва́ющую в эйфории девушку. Можно констатировать: первый опыт в новом теле оказался удачным.

* * *

Магу очень важно уметь контролировать свои эмоции. Не отказываться от них, а управлять. Особенно это требуется от менталистов. Как ты внушишь какое-то чувство, никогда его не испытав? Также их можно красть у других. И не идти же у них на поводу каждый раз, принимая чужую ненависть, любовь...

Эмоции влияют на магию — это незыблемая истина. Чем сильнее волшебник, тем ярче этот эффект. Радость, счастье, насґлаждеґние, удовольствие, интерес, веселье... Они облегчают выздоровление, усиливают действие многих заклинаний. А негативные чувства, если они не кратковременны, могут пагубно сказаться на состоянии тела, психики, а многие врожденные таланты перестают функционировать должным образом.

Гнев необходимо направлять в конструктивное русло, ненависть... Отомсти, уничтожь и забудь. Не можешь отомстить сразу? Наберись терпения. Часто сама жизнь наказывает так, что и вмешиваться не нужно. Не устраивает такой вариант? Отплати по случаю, если подвернется такая возможность или созґдай ее. Но не в ущерб себе и с холодной головой. Зацикливание — ведет к потере контроля, а это первая ступенька в пропасть.

Но и другая крайность — одна любовь и счастье — тоже плоха. Она нарушает критическое мышление, заставляет оставить прогресс, ведет к деградации.

Во всем важна мера. Но не стоит отказывать себе в позитивных чувствах, только они не должны главенствовать, как и отрицательные. Маги должны уметь их обуздывать, иначе это может привести к смерти и потере разума. Обезумевший волшебник — не только жалкое зрелище, но и опасное. Особенно, когда он умеет поглощать души.

С Амандой Гарри связался, чтобы улучшить эмоциональное состояние перед Ритуалом Эволюции. Полученные чувства положительно скажутся на его проведении и притупят боль. Нужно просто использовать пережитое, когда он начнет действовать, прокручивать в голове эти события, не забывая про эмоции.

Те же чувства от поглощения лучше никогда не использовать. От столь продолжительного воздействия настолько ярких эмоций можно сойти с ума.

Мало кто знает, что во время ритуалов, призванных улучшать физическую оболочку, лучше не испытывать негативных чувств. Гарри установил это опытным путем. Все знают: даже самая маленькая, но лишняя черточка может кардинально изменить результат. Но мало кто догадывается, что и злость, гнев, ненависть, душевная боль — в состоянии исказить его. Кстати, физические страдания совершенно ни на что не влияют, если они не порождают другие эмоции, например, раздражение или жалость к себе.

Впоследствии, многие волшебники получают совершенно другой эффект, не зная про эту малюсенькую особенность. И кто в этом виноват? Конечно, сам ритуал, а не криворукий ритуалист. Обычно, большая часть магов после подобного опыта с опаской относятся к обрядам, а сам раздел магии обрел нехороший шлейф.

Для прошлых ритуалов достаточно было не чувствовать ничего, но для Эволюции очень важно ощущать хотя бы радость. Занятно, но после ритуала чувства, использованные во время Ритуала, выгорают. И те же самые воспоминания перестают давать отклик в душе. Так что, не стоит использовать то, чем дорожишь.

* * *

Рано утром, подправив ей воспоминания о странностях его облика во время близости и забрав себе ее чувство зарождающейся любви, он попрощался с ней, сказав, что сегодня уезжает. Выйдя из гостиницы, маг зашел за угол и, убедившись в отсутствии посторонних глаз, аппарировал сразу к магазину, торгующему ингредиентами.

Его заказ привезли в полном объеме, даже слезы Феникса (он заказал их в большем количестве, чем необходимо для Ритуала). Расплатившись с торговцем, волшебник переместился в Андуатапенека. В этот раз пришлось дольше побродить, прежде чем найти подходящий экземпляр. Старящее зелье успело прекратить свое действие. Нужно сказать спасибо "подаренной" мантии за скрытность.

Группа подростков обступила кругом двоих дерущихся. Гарри застал развязку, как более высокий парень, лет девятнадцати, нокаутировал своего противника. Поверженный был года на три моложе, и, если сравнивать их физическую форму, у него вообще отсутствовали шансы одержать верх. К побежденному подростку кинулась девушка и, помогая ему встать, что-то сказав, обняла. Тот огрызнулся, но не попытался вырваться. Придерживая за локоть, она повела его прочь от толпы. Им в спину выкрикивали похабные шутки.

Весело попрощавшись с друзьями, победитель отделился от них и направился в сторону дома, совершенно один. Дождавшись, когда поблизости никого не будет, чародей оглушил его и переместился на Марумукутру.

Переместив тело в кратер, Гарри занялся подготовкой. Вынув серебряный кубок, он по очереди смешивал ингредиенты (они все, как и предполагал маг, прошли проверку и подходили для Ритуала), напитывая их своей силой. Перо Феникса он положил последним, превратив его в красный порошок. Затем, Поттер разделся, создал зеркало и взялся за нож: необходимо разрисовать свое тело рунами. Когда он покончил с живописью на животе, ногах и руках, то, с помощью левитации, принялся за спину.

Следующий на очереди был молодой человек. Уничтожив одежду, чародей заставил его подняться и занялся нанесением символов. Они сильно отличались от знаков, вырезанных на теле Гарри.

Следующий этап — подготовить землю, как в прошлый раз, и создать на ней два тождественных прямоугольных треугольника, пересекающихся своими вершинами. В них он начертил по одной руне, занявшей всю площадь внутри. Рисунки зеркально отражали друг друга.

Заставив землю затвердеть, Гарри взял под контроль свою жертву. Расположившись на северном треугольнике, маг заставил подростка сесть лицом к себе и дал ему кубок с ингредиентами, приказав все выпить. Когда сосуд опустел, руны на теле жертвы засветились синим — пора. Взяв нож, чародей сделал надрезы как на ладонях жертвы, так и на своих. Кровь потекла на землю, активируя треугольники — от них пошел морозный пар, словно от жидкого азота, а контур засиял радужным блеском.

Взяв молодого человека за руки, соприкасаясь ранами, Гарри закрыл глаза и погрузился во вчерашние приятные воспоминания, усиливая их украденной любовью. Боль то нарастала, то стихала. Воздух казался вязким, затрудняя дыхание.

Чародей не позволял себе погрузиться в агонию, переживая снова и снова радостные мгновения в своем сознании. Такое состояние длилось не меньше часа. Если бы он открыл глаза, то увидел, как бушевала магия. Словно торнадо, она носилась вокруг двух неподвижных фигур, переливаясь золотым, красным, зеленым, синим и фиолетовым цветами, пока под конец, засияв белым, не утихла.

Гарри почувствовал, как твердая плоть под его пальцами исчезла — жертва утратила материальную форму, превратившись в сноп синих искр. Подождав, когда запахнет озоном, чародей открыл глаза и улыбнулся. Первый этап Ритуала Эволюции прошел успешно.

* * *

Может и правда, что некромант недолюбливает живых, но это не мешает ему принимать людей и решать их проблемы. Небескорыстно, естественно. Только оплата у него не всегда стандартная. Зачастую, он берет не деньги, а что-то совершенно иное. Некоторые даже радуются подобному подходу, пока не настает время платить. И оказывается, какая-то мелочь, вроде участия в каком-то некромагическом обряде, оборачивается потерей здоровья в лучшем случае.

К Чимоле маги обращаются только в случае крайней необходимости, когда другие методы не помогают. Магглам он тоже не отказывал.

Знаниями некромант не делился, а все желающие приобщиться к его искусству, мистическим образом пропадали. Так что пару уроков взять не получится. Ну и ладно, главное испытать свои силы в палочковой магии.

Приблизительное место жительства удалось установить, но сам дом находится под Фиделиусом. Нужно договариваться о встрече заранее. Маги могут прислать письмо совой, а магглы кидали его в зачарованный почтовый ящик. Все это удалось выведать у одного из клиентов Чимолы — маггла, дальнего родственника таксиста.

Гарри написал письмо, представившись Филиппом Арно, и описал в деталях одно весьма любопытное проклятие, вычитанное в книгах, принадлежащих когда-то Трэверсам (один из членов этой семьи им страдал). Подробности, указанные Поттером на бумаге, в обычных источниках не найдешь, и это должно добавить достоверности его истории.

Ответ пришел через пять дней. В нем указывалась дата, когда Чимола будет в состоянии принять месье Арно, и адрес в самом низу. После прочтения пергамент вспыхнул, сгорая.

* * *

Чимола пребывал в благодушном настроении с самого утра. А причина его отличного настроения — письмо, полученное неделю назад. Французский маг Филипп Арно в отчаянии перепробовал все доступные ему методы, чтобы снять проклятие древнего некроманта с себя и наследника, которое они подцепили, осквернив склеп, считая его обычной маггловской достопримечательностью. Если волшебник правильно описал симптомы, то только Чимола сможет им помочь. Ведь проклятия некромантов могут снять лишь обладатели такого же дара. А его собратьев по ремеслу осталось мало в этом мире, а тех, кто контактирует с живыми, кроме Чимолы и еще двоих, и вовсе нет. А посему: это дарует возможность требовать практически любую плату.

Добровольная жертва от магов — редкое явление. Некромант постарается развести французишку на нее, мотивируя невозможностью по-другому снять проклятие. Лучше, конечно, чтобы маг пожертвовал сыном, а себя спас. Поскольку этим он передаст все непрожитые годы некроманту, а чем моложе, как известно, тем их больше. И потом Чимола милостиво снимет проклятие.

Хорошо быть некромантом, ведь подобный вид бессмертия доступен лишь им. Возраст Чимолы приближается к четырем сотням, а выглядит он едва на пятьдесят.

Даже если сын не захочет отдать свою жизнь в качестве оплаты, то это не беда: до одиннадцати лет лишь согласие отца имеет значение, чтобы жертва считалась добровольной. Ведь до этого возраста биологические родители имеют полное право распоряжаться своим потомством по своему усмотрению.

Только после достижения одиннадцати лет можно самостоятельно принимать решение о своей дальнейшей судьбе. Это одна из главных причин, почему европейские школы берут на обучение только тех детей, которые достигли этого возраста. Истончается связь, которая, на энергетическом уровне, показывает, что ребенок продолжение отца и матери, как рука или нога. Если вы решите отрезать палец добровольно, то какая разница, "за" или "против" ваша конечность?

Несколько столетий назад велось обсуждение, чтобы совершеннолетним признавали достигших одиннадцати, а не семнадцати лет. Но большинство справедливо посчитало это абсурдом: важно не только нести ответственность за свои поступки, но и быть в состоянии физически и магически с ней совладать. Только после семнадцати лет волшебство более или менее стабилизируется... И выше этого уровня силы естественным путем невозможно подняться.

Воля родителя преобладает, но только если он маг. До этого возраста в крови ребенка живет волшебство, данное при зачатии (псевдоядро), оберегая от многих заболеваний и проклятий. Из-за этого лучше, когда и мать и отец маги — сильнее защита. Естественно, бывают и исключения, но редко. Это когда ребенок настолько могущественный, что его личная сила сама справляется с этими функциями, ассимилируя родственную магию в ранние года жизни. Но это можно проверить: если отсутствует псевдоядро, расположенное в сердце.

Если родители ребенка магглы, то он будет подвержен заболеваниям, присущим обычным людям: онкология, СПИД, гепатит... Коли улыбнется удача, и больной ребенок доживет до полного пробуждения магии, то она постепенно начнет излечивать своего носителя, но не всегда успешно (все зависит от того, на какой стадии болезнь).

У большинства волшебников своя магия "выходит из сна" начиная с десяти-одиннадцати лет. А до этого она стихийная, "разбуженная" под влиянием сильных эмоций на короткий миг, чтобы снова заснуть.

Редко появляются волшебники, чья сила с момента рождения не спит (почему так происходит, до сих пор не изведано). Но это уникумы, как Волдеморт, Дамблдор, Гриндевальд, сам Чимола... Были и другие, даже магглорожденные, но ничем не прославившиеся. Потенциал — это одно, но его нужно развивать, а то в итоге выйдет посредственность. И, вопреки распространенному мнению, уровень силы у таких волшебников неодинаковый. Кто сильнее, а кто слабее... Но всегда на ступень выше среднего.

По этой же причине и не обучают маленьких магов до школы. Бытует мнение, что этим можно навредить. Маленький волшебник лишается защиты, если пытается практиковать магию до ее естественного пробуждения. Ведь на сотворение осознанных заклинаний в первую очередь будет тратиться магия, доставшаяся от родителей. И псевдоядро исґтоґщится раньше положенного срока.

Из-за этого первые шаги в магии даются настолько сложно чистокровным. Приходится разучивать первое заклинание буквально месяцами. Это плата за здоровье. Ведь организм не привык полагаться на свою личную магию. А магглорожденным дается все проще, они изначально имеют только свою силу, и ей не нужно ломать барьеры на своем пути. Зато и иммунитета ко многим заболеваниям у них никогда не вырабатывается природным образом.

Это не означает, что магглорожденные сильнее. Такое мнение ошибочно. Просто чистокровным или полукровкам, у которых оба родителя с магическим даром, немного сложнее даются азы. Зато, согласно проведенным исследованиям, из-за таких трудностей, когда магии ребенка нужно фактически пробиваться сквозь магию родителей во время пробуждения, увеличивается постоянный объем волшебства в крови. Не так уж, чтобы слишком сильно...

Сквибы рождаются только с псевдоядром, и его энергию, в отличие от волшебников, они не в состоянии расходовать по своему желанию.

Но Чимола отвлекся. Так вот, он прислал приглашение французскому магу, и через час Арно должен явиться к нему.

А сейчас нужно подготовиться: перекусить перед его приходом. Он отдал приказ ожившему мертвецу заняться готовкой. Зомби имел вид бледной девушки, только стеклянные глаза и отсутствие дыхания выдавали ее истинную сущность. Домовым эльфам некромант не доверял, несмотря на кажущуюся преданность, они могли предать, в отличие от умерших. Насвистывая мелодию, чернокнижник направился в столовую.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

* Черные гепарды действительно существуют. Эта мутация называется меланизмом. Шкура таких гепардов — полностью черная с неяркими пятнами.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Что-то герой даже переспать ни с кем не может просто так... :)

Немного теории, немного магической биологии, надеюсь, вам было интересно это читать. Старалась создать что-то оригинальное.

Хотелось объяснить, почему чистокровные, живущие в магической среде и ежедневно наблюдающие за тем, как колдуют их родители, так мало умеют на практике.

==========

Глава 31 ==========

Француз прибыл ровно в указанное время. Пунктуальность Чимола уважал, хотя сам и не обладал этой положительной чертой характера. Гость оказался невысоким темноволосым мужчиной в черной мантии без изысков, приятной наружности и слегка за тридцать. Поздоровавшись на французском языке — хозяин дома сомневался, что тот знает малагасийский, — некромант повел его по мрачному коридору, освещенному факелами, в гостиную.

Эта комната создавалась с целью впечатлить неподготовленного зрителя. Снежно-белые стены, потолок, а пол, словно из хрусталя. О прозрачную поверхность бился фиолетово-красный огонь, словно из самой Преисподней, порождая страх: вдруг хрупкая преграда треснет под весом ступающего, и объятья стихии навечно поглотят невезучего визитера.

Огромное арочное окно бросалось в глаза с порога. Цветной витраж иллюстрировал казнь через сожжение уродливой ведьмы с зеленой кожей и рыжими длинными волосами. Ее изумрудную мантию лизали язычки пламени, но она, запрокинув голову, хохотала над двумя мужчинами в рясах. На их лицах отражался страх напополам с брезгливостью.

Возле окна расположился диван, покрытый кожей, а напротив — кресло (на нем, кроме Чимолы, никому не позволялось сидеть) и деревянный стол между ними. Все предметы интерьера были выполнены в черной цветовой гамме, кроме спиральной вазы красно-белого цвета. По бокам от окна находились полки, заваленные черепами, костями, разными баночками, чье содержимое подозрительным образом напоминало внутренние органы. Над головой висел громадный магический светильник в форме настоящего человеческого сердца, но черного и мохнатого, как из сказки Барда Бидля.

Некромант сел на привычное место и указал гостю на диван.

— Вазаха*, рассказывайте, что у вас стряслось, — приказал Чимола с напускной суровостью, когда визитер неловко занял место напротив. Хозяин дома принципиально не предлагал угощения клиентам. И он отошел от традиции говорить долгие речи, принятые среди малагасийцев. Чимола до шестнадцати лет жил среди европейцев и в общении с иностранцами не утруждал себя пространными монологами с образными сравнениями и пословицами. Да и не любил он такие речи, ведь, зачастую, его соотечественники даже до сути дела не доходили в разговоре. Но слушать эти бредни приходилось, поскольку часто важнее то, о чем умолчали, а не сказали вслух. Впрочем, лгунов среди малагасийцев было мало из-за откровенного презрения к ним. Чимолу, к счастью, успела испортить другая культура.

— Я все изложил в письме, — Филипп нервно озирался по сторонам, прямо не смотря на чернокнижника.

— Это мне решать, все или не все, — твердо произнес некромант. — Вы могли что-то важное упустить. Начинайте.

— Ну... Э-э, — неуверенно замялся Арно. — Может лучше показать? Если, конечно, у вас найдется Омут Памяти... — голос к концу затих.

— Отчего же ему не найтись? — усмехнулся Чимола, ему понравилась идея француза. — Сейчас принесу, ждите, — с этими словами, он поднялся и направился к закрытой двери.

Вдруг некромант почувствовал знакомый всплеск магии — защиту его дома анализировали и установили антиаппарационый барьер? Едва эта мысль пришла в голову, как он отпрыгнул в сторону, пропуская мимо себя синий луч. Он угодил в содержимое полок — на пол свалились банки, разбиваясь вдребезги, и части скелета.

— Ты кто? — выхватив палочку, Чимола отправил обезоруживающие заклинание в мужчину, но Филипп без затруднений принял его на щит: все следы нервозности испарились — перед ним стоял уверенный в своих силах человек. — Кто тебя послал?

— На оба вопроса: никто, — усмехнулся маг, легким взмахом палочки создавая красно-желтый сгусток пламени размером с большую тыкву.

Чимола потушил его, не дав долететь к себе, с помощью Аква Эрукто, заливая пол и мебель струей воды, и сразу же атаковал заклинанием невидимого хлыста. Но противник был с ним знаком, любимое кресло хозяина дома превратилось в сплошную стену. Хлыст со свистом рассек воздух и ударился о преграду, со вспышкой исчезая.

Эмоции захлестнули мага и, сделав S-образное движение, он разнес преграду на мелкие кусочки.

Черная крошка от стены еще не успела осесть на полу, как от Филиппа прилетел бледно-коричневый луч. Чимола едва не пропустил простейшее заклятие, связывающие ноги, — Локомотор Мортис.

Разозленный некромант использовал серебристо-белые чары остановки сердца и сине-зеленое заклятие отсроченной смерти, но безрезультатно — столкнувшись с невидимым щитом, они погасли, не причинив вреда.

— Авада Кедавра, — зеленая полоса света наткнулась на стайку серых голубей, созданных врагом из кусочков разбитой преграды.

Яркая молния сорвалась с палочки Чимолы, но Филипп умудрился увернуться — пострадала ваза. Рисунок вспышки отпечатался на стекле.

Чимола предпринял попытку воззвать к мертвецам, ошивающимся по его поместью, но Арно сбил концентрацию новым заклинанием — пришлось ставить щит. Некромант послал еще одну молнию и обратился к своему дару, пытаясь начертить пентаграмму в воздухе — тщетно. Филипп исказил рисунок неизвестным заклинанием, которое не причиняло вреда, но игнорировало щиты — где этот гад такому научился?

Любая попытка призвать потусторонних тварей заканчивалась провалом. Арно не терял бдительности. Угасала его надежда использовать некромантию в бою. Он решил сосредоточиться на обычной магии.

— Праемиум, — крикнул Чимола с желанием взорвать вероломного гостя, но тот увернулся. Витраж позади него разбился на множество блестящих разноцветных осколков.

Филлип поднял острые кусочки стекла, искрящиеся от света магического светильника, и швырнул их в него. Защитившись деревянным столом, выставленным, как барьер, он не смог увернуться от режущего проклятия, угодившего в ногу — потекла кровь. Чертыхнувшись, некромант метнул парящий предмет мебели во француза, но тот еще в полете уменьшил его до размера ореха и без проблем увернулся от снаряда.

Чимола послал свою любимую комбинацию: ослепляющее, оглушающее, дробящее и режущее. А потом вытащил левой рукой из кармана зачарованный кинжал, пробивающий практически любой щит, и кинул его, целясь в сердце. Его противник отбил всю связку и попытался увернуться — лезвие задело плечо.

"Так ему, гаду, и надо" — злорадно подумал маг.

— Авада Кедавра, — еще раз использовал непростительное проклятие некромант — кинжал Чимолы послужил защитой противнику.

— Что за... — вырвалось у него, когда рана на Филлипе затянулась прямо на глазах. — Гребаный ритуалист! — не сдержался он.

Враг оставил его реплику без ответа.

Сам Чимола тоже улучшал свое тело, но не до такой степени, как у этого... Не было цензурных слов, чтобы описать его. Шансы на победу снижались.

— Круцио, — попытался достать заклятием боли, но Арно не стоял на месте, избегая красного луча.

А Филлип, после ранения, будто озверел, посылая в чернокнижника целый поток заклинаний на бешеной скорости. Чимола преимущественно пытался достать врага зелёным непростительным проклятием. Он сбился со счёта сколько раз использовал Аваду Кедавру. Но противник ловко избегал смерти.

Темп боя не позволял призвать мертвецов и вызвать хотя бы самого слабого демона. Если бы ему дали минуту на подготовку, то подлецу пришлось бы несладко. Но малагасийцу не давали передышки.

Щиты взрывались один за другим, некромант уже с трудом посылал свои заклинания, нога болела — после первой попытки исцеления, во время которой он получил еще одну рану на бедре, чернокнижник бросил это дело, переключившись на защиту. Через пять минут боя Чимола отстранено отметил: зачем-то он нужен в живом виде... в его сторону не летели заклинания, гарантирующие смерть.

"Давай, думай, — приказал он себе. — А если..."

Вода под ногами превратилась в лед, едва не заставив Чимолу упасть. Понимая, что долго в таком темпе он не продержится, некромант решил рискнуть. Выпустив из палочки шквал красно-золотого пламени, которые словно огромные змеи напали со всех сторон на мага. Чернокнижник потянулся к средоточию дара, концентрируясь.

Попытка противника создать брешь в пламени провалилась, водные заклинания не могли его потушить. Но неожиданно, враг будто покрылся изморозью, а пол, стены, потолок застелил лед, гася личное изобретение Чимолы.

Прошло всего пять секунд, но некроманту этого хватило. Его глаза почернели, он собрал почти всю доступную ему магию смерти и жизненную силу тела, и, ощущая, как по жилам поднимается что-то горячее, выпустил из палочки темно-фиолетовый луч. Пан или пропал.

Филипп создал физическую преграду на его пути, но безрезультатно — заклинание ее даже и не заметило. Он отпрыгнул в сторону, но луч последовал за ним, проходя даже сквозь очень мощный щит, переливающийся от силы красными и синими всполохами, выставленный в последнюю секунду.

Палочка покатилась по деревянному полу, рука, соприкоснувшись с заклинанием, почернела и покрылась темно-фиолетовыми прожилками до локтя, перестав слушаться. Арно упал на колени, его ноги подкосились от чудовищной агонии.

"Ну, вот и все", — с облегчением подумал некромант.

Против этого заклятия нет спасения, оно проходит сквозь материальные предметы и щиты... Хотя, есть: можно закрыться от него живым человеком. Ведь оно реагирует только на не мертвых.

Некромагическое проклятие — самое убойное в его арсенале, гарантирующее мучительную смерть врага, если его сердце раньше не остановится от боли. Снять его в состоянии лишь создатель в течение первого часа. А со смертью некроманта оно не исчезало. Место соприкосновения охватывает паралич. Проклятие разъедает кожу и отравляет кровь и, по прошествии пяти минут, проникает все глубже, переходя на кости и внутренние органы. Жертва гниет заживо.

Мало кто решится отрезать руку, даже для своего спасения. Люди не слишком рациональные существа, им чаще конечность дороже жизни. И не всем хватает духу отрезать от себя часть тела. Но настолько радикальные меры помогут лишь в первые минуты. А потом ампутация не избавит от него, заражение останется на месте среза.

В жизни Чимола встречал лишь одного человека, избавившегося от гниения плоти таким образом. Но это ему мало помогло. Ведь кровопотеря и боль его ослабила, позволив некроманту легко одержать верх.

Магия еще несколько минут не будет его слушать — цена заклинания. Но Арно же не знает об этом, правда?

— Доигрался, — произнес Чимола, поднимая валявшуюся возле ноги палочку и, прихрамывая, подошел ближе к будущему трупу. — Не знаю, на что ты рассчитывал, обманом вторгаясь в мой дом и столь наглым образом нападая на меня... — некромант не спешил, упиваясь своим триумфом. — У меня появилась отличная идея! — театрально всплеснул руками с зажатыми в них волшебными деревяшками. — Видишь ли, из магов получается лучшая нежить. А ты, дорогуша...

Договорить он не успел — волна силы отбросила его в сторону. Некромант больно ударился головой об уцелевшую полку, рассекая бровь: потекла кровь и залила правый глаз. Палочки, которые он крепко держал, вылетели из его рук со страшной силой еще во время падения, ломая пальцы.

— Эх, а я надеялся обойтись только палочкой, — произнес Филипп, с трудом поднимаясь с грязного пола. Правая рука висела как плеть. Левой он обездвижил некроманта: — Знатно ты меня приложил.

— Ты труп. Через несколько часов сгниешь заживо. Только я смогу снять проклятие, — выдавил из себя улыбку Чимола, злясь на себя из-за промедления: что ему стоило попытаться добить Арно кинжалом после того, как палочка врага оказалась в его руках?

Француз полез здоровой рукой в карман, вытаскивая флакон с прозрачной жидкостью. Помогая себе зубами, он откупорил пробку и выпил содержимое.

— Слезы Феникса? — угадал некромант, мысленно кляня себя, что поверил, будто в своем доме под Фиделиусом и мощным слоем защитных чар он в полной безопасности и ему ничего не угрожает на своей территории — непозволительно расслабился. — Они дадут только отсрочку на день, умирать ты будешь в муче...

Увиденное зрелище заставило запнуться на слове: кожа Филиппа покрылась кракелюром. Небольшие трещины углубились, из них потекла кровь и вонючий желто-зеленый гной. Под ошметками плоти проглядывалась светлая, здоровая кожа. Наружный покров отваливался с неприятным звуком, падая на землю.

— Ну и запах, — сморщилось непонятное существо.

Взмах рукой — пропала одежда и очистилось тело, показывая голого мальчика лет тринадцати.

— Кто сказал, что я буду играть по правилам? — спросил он, лишая Чимолу сознания.

* * *

Предупрежден — значит вооружен. С ритуалистами это высказывание обретает буквальный смысл. В Ервидаре ему несколько раз приходилось сталкиваться с некромантами, но у себя на родине он их убивал. На захват в живом виде ему тогда не хватало силы. Этот дар там не менее редок, чем в этом мире. Чародею не везло, он не смог разжиться им. Но Гарри намеревался исправить это досадное упущение.

Зная особенность их магии быть губительной для живой плоти, он решил перестраховаться. И как вышло — не напрасно. Перед тем, как явиться к Чимоле, Гарри провел ритуал Живого Доспеха. Плоть жертвы покрыла его, и, как бонус, создала еще дополнительную энергетическую защиту между кожей самого Поттера и доспехом. Сложнее всего, как ни странно, оказалось найти взрослого человека, ростом как сам чародей. Поверх тела под оборотным и старящим зельем он не ложился, как подобает. Два Ритуала Гарри провел впустую. С третьей попытки у него все вышло. Благо, на подготовку у него выдалась неделя.

Единственный минус этого Доспеха — покров силы не защищал чужую плоть. Если бы ему был доступен весь объем магии, он бы смог расширить его, но сейчас, увы, нет. Но, не страшно, Доспех и так отлично регенерирует.

Поттер проверил свой резерв: можно использовать ещё две трети от безопасного объема, которое тело способно выдержать. Неплохо, учитывая, что Чимола израсходовал на пятнадцать процентов больше магии.

Гарри взмахнул палочкой и создал на себе одежду. Одевшись, он принялся еще раз, как и перед началом боя, прощупывать защиту дома. Камины были закрыты, что не могло не радовать. Антиаппарационый щит находился на месте. Гарри добавил еще чар — не обошлось и без сигнальных. Если кто-то попытается проломить защиту, то чародей тут же об этом узнает. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть.

Убедившись, что без ведома его никто не потревожит, он присел подле находящегося в бессознательном состоянии мужчины. Приложив ладони к голове чернокнижника, Гарри, настраиваясь на нужный лад, полез в разум некроманта. Медленно заструилась магия — в таких делах спешка только повредит — и чародей принялся ломать волю некроманта, выжигать все желания, только оставляя память нетронутой. Он не удержался и посмотрел воспоминания, где находились знания о проклятии, которое наслал на него некромант. Гарри в очередной раз порадовался своей осмотрительности.

Конечно, можно было бы заставить Чимолу вылечить его, если бы оно попало в мага без Доспеха. Но, пришлось бы терпеть жуткую агонию, пока Гарри не сломал бы некроманта, поскольку воля этого мага достаточно сильная, чтобы перебороть Империус и его подобие из Ервидара, а также подчиняющие зелья.

Слезы Феникса не излечивают от подобного. А ведь им приписывают такие фантастические свойства, но против некромантии они только дают отсрочку, но полностью не убирают негативные эффекты. Об этом нигде не было написано. Возможно, потому, что некромантов меньше, чем бессмертных птиц?

"Нужно будет еще проверить: действительно ли Авада Кедавра раскалывает души", — подумал чародей.

В теории поедание души должно снять проклятие. Оно не вредит создателю, а душа некроманта разрушила бы его.

Поглощение само по себе излечивает, и если бы оно полностью не избавило от заклятия, то хотя бы ослабило его действие. А затем провести ритуал замены, способный перекинуть проклятие и его последствия на другого человека, нетрудно.

Чародей продумывал методы лечения из-за привычки анализировать, как бы он поступил в случае самого неблагоприятного для него развития событий. Обладая подобной мощью, сложно не уверовать в свою неуязвимость. А многое еще не изведано, и в арсенале любого может быть что-то наподобие этого проклятия.

С другой стороны, любой настоящий бой может закончиться смертью. От всего не застрахуешься. Но попытаться стоит.

Выбрасывая посторонние мысли из головы, Гарри снова занялся сознанием Чимолы.

Через полчаса — с магглами проще, нет естественной магической сопротивляемости — волшебник открыл глаза. Болела голова, и свет казался слишком ярким, но это не могло снизить его довольства.

Дав себе несколько минут отдыха, он еще раз проверил свою работу и не нашел, к чему придраться.

Гарри уже хотел перейти к поглощению, но передумал. Маг снова вошел в разум поверженного противника.

"Ага, вот оно!", — он нашел то, что искал.

У Чимолы нет ни родственников, ни друзей. Официально этого дома не существует, а после кончины некроманта невидимость не исчезнет, а немногочисленные посвященные перейдут в разряд Хранителей тайны. Но зачем оставлять эту недвижимость чужим людям, когда магу она сама пригодится? Гарри думал, что незачем.

В нынешнем виде заклинание Доверия Гарри ни к чему. Маг заставит Чимолу снять его... И они создадут новые чары, где Некромант станет Хранителем, а затем...

Фиделиус — интересные чары. По правилам, Хранитель и тот, кто накладывает их, не могут быть одним и тем же человеком. И Хранителем может быть не любой встречный, ведь в подобном случае эти чары намного чаще применялись бы. Обязательное условие — доверие создателя Фиделиуса. Если будет хотя бы тень сомнения в человеке, которому вверяют тайну местоположения своего жилища, колдовство не подействует.

Но в каждом заклинании, как водится, существует пресловутое "но". Чары Доверия не исключение. Хранитель сообщает тайну лишь заклинателю и трагическим образом умирает. И все: единственный посвященный, создавший Фиделиус, становится Хранителем. А вопрос доверия легко решаем, если ты Мастер менталистики. Некромант и так сейчас заслуживает всецелого доверия. На предательство он с выпотрошенным сознанием не способен. А усилить это чувство в себе не вызовет затруднений.

Взяв некроманта под свой контроль, Поттер залечил его переломы с помощью прихваченных перед поединком зелий и, дав палочку, приказал убрать чары Доверия.

Чимола медленно водил проводником над головой, а дом, доселе невидимый, проявлялся. Сначала показался первый этаж, затем второй, третий... Все выглядело, будто карандашный набросок умелого художника. Но постепенно проступали цвета: кирпич приобретал бежевый оттенок, а черепица — красный. Казалось: кто-то невидимый раскрашивал красками эскиз черно-белого рисунка. Но понаблюдать за этим никому из людей не суждено: в лесу, кроме зверей, никто не жил.

Подняв палочку, Гарри приступил к волшбе, усиливая доверие к стоящему напротив него человеку. Стены дома пошли рябью. Чародей направил палочку на некроманта — с ее конца вышел голубой свет, окутав прозрачным коконом чернокнижника.

— Я, Чимола Разафиндракото, даю согласие принять ношу Хранителя дома по адресу Сапфировая Роща один, — только он договорил последние слова, как в области сердца появилась белая воронка, затянувшая светло-синюю оболочку. В тот же момент за стенами здания с яркой вспышкой исчез дом, оставив после себя только зеленую поляну.

Гарри улыбнулся — теперь в этом мире у него есть свой дом. До этого момента он не ощущал потребности в нем, а когда заимел, испытал... Нет, не радость, а удовлетворение.

Вот теперь можно приступить к поглощению души. Отремонтировав гостиную с помощью магии — ее немного осталось — Поттер приказал Чимоле лечь на диван и приоткрыть рот, а сам сел рядом. Чародей зафиксировал его в таком положении взмахом палочки: чтобы не дергался.

Гарри порадовался, что Ритуал Эволюции помог ему восстановить почти идеальный контроль над силой, и он мог позволить себе поглотить один большой источник магии.

Входя в такое привычное и, чего греха таить, желанное состояние, он выпустил через руки черные ленточки. Они проделали путь сквозь сердце к вискам — ладони засветились — и принялись выпихивать душу из некроманта. Когда во рту у Чимолы появилось свечение, Гарри наклонился и потащил на себя сгусток энергии. Он был яркий и насыщенный с черными и фиолетовыми пятнами. На нём отсутствовали даже намеки на повреждения. Маг вобрал чужую душу и грубо свалил некроманта вниз. С глухим стуком Чимола упал на пол, а Поттер вытянулся на мягком диване.

Кожа Гарри почернела, а глаза сменили цвет на карий. Через мгновение все вернулось, как было, но за маленьким исключением: от него исходило небольшое фиолетовое сияние, которое постепенно затухало.

Поттер закрыл глаза, по его жилам струилось тепло, согревая и воздействуя на каждую клеточку тела, даря неповторимое счастье. С его губ сорвался стон наслаждения — на несколько минут он позволил себе полностью погрузиться в эйфорию. А потом насильно ее подавил до приемлемого уровня, возвращая себе способность нормально мыслить.

Почему-то Гарри вспомнилась история, которую ему читали перед сном. Существует легенда, повествующая о том, как люди обрели дар некромантии.

Когда-то, давным-давно боги ходили по Мирам во плоти. И юная Смерть, принявшая форму прекрасной девушки, полюбила юношу. Но вот беда: его сердце было отдано другой. Отвергнутая Смерть убила возлюбленную молодого человека и выместила злобу на невиновных людях, сея хаос и разрушения, но это не принесло облегчения. В гневе она принялась уничтожать Миры.

В те времена завеса, отделяющая одно измерение от другого, была тонкой и гибкой, преодолеть ее не составило для магов труда. Посовещавшись, великие чародеи того часа решили: дать отпор самой Смерти и остановить ее беспредел.

Волшебники создали заклинание, написанное на языке Создателя. С помощью озлобленного юноши они заманили Смерть в ловушку: сказав, что тот хочет встретиться с ней в лесу, где они познакомились, и он желает сообщить ей что-то важное. Окрыленная девушка в спешке не заметила мастерски расставленную ловушку магов.

Смерть насмехалась, грозя расправой: ведь заклинание не могло надолго ее удержать, но, как оказалось, это было только начало. Чародеи объединили свои силы и хором принялись творить колдовство.

Смерть умоляла ее пощадить, когда осознала, что они задумали, суля любые блага вплоть до бессмертия. Но маги были неумолимы. Сотворенное заклинание разорвало на мириады частей плоть Смерти, и каждый ее кусочек нашел вместилище в душах волшебников, остановивших ее бесчинства. Все спасители Миров обрели дар общаться с мертвыми и повелевать ими. А Смерть, лишенная оболочки, лишилась и чувств, став беспристрастной и холодной надзирательницей за миром мертвых.

Триумфаторы вернулись по своим домам, а тонкая завеса немного уплотнилась...

Маленькая Сандавира мечтала, засыпая, что, когда вырастет, поглотит всех некромантов и станет такой же могущественной, как Смерть.

* * *

Время подвести итоги. В целом, он неплохо овладел палочковой магией, но, без ритуалов, некромант, а не Гарри, имел бы преимущество в скорости. Маг не смог бы навязать подобный темп боя. Поттер едва не одолел Чимолу, пользуясь одним лишь проводником.

"Да кого я обманываю? — усмехнулся чародей. — Я заигрался, проверяя разные комбинации и изученные заклинания, полагаясь на свою реакцию и скорость. Посчитал, что успею увернуться или создать любой щит".

Все источники твердили, что в этом мире нет заклинаний, игнорирующих все виды преград. Даже от Авады Кедавры можно защититься материальным препятствием. Нужно было ставить не палочковый щит, а специальный, против магии смерти, и не следовать своим же правилам: стараться сокрушить Чимолу только с помощью проводника. Из-за этого он и поплатился лишением Живого Доспеха. Но не поступи Гарри так, то щит против некромантии съел бы едва не весь доступный резерв и он не смог бы продолжать бой, пришлось бы использовать портключ. Этот поединок оказался полезней, чем маг думал. Не подготовился бы Гарри, полагаясь на личный опыт, то не обошлось бы без серьезных травм или побега.

Но, с другой стороны, проверить на практике недавно освоенные заклинания — главная цель — выполнена в полном объеме. И у него был план на случай, если бы у Чимолы в запасе оказалось что-то помощнее. Живой Доспех защитил бы еще от одного некромагического проклятия, а затем — телепортация.

Эффект неожиданности и подготовка — пятьдесят процентов его сегодняшней победы.

Но все же, у него были шансы победить, полагаясь на одну только палочку. Его основная ошибка заключалась в том, что некромант перехватил на мгновение инициативу и загнал Гарри в оборону. Огненный ураган не стоило пытаться потушить, после того, как Партис Темпорус не создал проход, который защитил бы от него. Это не классический огненный шторм, а модификация некроманта. Надо было кинуть на себя "морозный доспех" сразу же. Это заклинание Гарри адаптировал для проводника. Несмотря на его энергозатратность — пятнадцать процентов от безопасного объема — он лучшая защита против пламени и атаковать чем-то, что сбило бы концентрацию Чимоле и все: этого проклятия можно было избежать. Здесь его подвела привычка все рационализировать, подбирать оптимальный выход с минимальными затратами силы. Его оправдывает только незнание свойств Огненного урагана.

Магию без проводника нужно держать как козырь. Ведь с ним, когда он войдет в полную мощь, сможет сражаться днями, не сильно проседая в резерве. А без него, в лучшем случае, несколько часов и будет опустошенным.

И еще необходимо больше заклинаний приспосабливать под палочку и наоборот.

У Гарри есть идея, как улучшить свои навыки бойца с помощью менталистики. Не только обычную проработку разных сценариев (которыми он занялся совершенно недавно, после ритуала Эволюции, ведь до этого организм просто не потянул бы такое) с целью автоматизации навыков и рефлексов, когда решения всплывают мгновенно. При разгоне сознания можно просчитать оптимальный вид поведения.

Увы, пока такое ему не доступно, по причине недостаточной подготовленности разума этого тела. Года через четыре, при условии, если Гарри будет уделять хотя бы час в день (дольше не потянет, особенно на первых порах) "ментальным тренировкам боя" — это приучит разум к необходимому уровню нагрузки для разгона сознания, — он станет поистине страшным противником. И Гарри подразумевал не одни поединки. Подобный навык дарит огромное преимущество — время...

Но у мага были планы создать что-то совершенней, комбинируя с зельями, даже есть наброски... При нынешней степени развития, они, правда, пока останутся только теорией. Хотя, зелья и сейчас помогут...

Эти тренировки заменят ему отсутствие настоящего спарринг партнера. Гениальность этой техники в том, что она позволяет обмануть мозг и тело, заставив воспринимать их, как реальные бои.

Для изменения физической оболочки, вопреки распространенному мнению, без надобности знать строение каждой клеточки и контролировать сознанием весь процесс. В самом организме уже записаны все необходимые "программы" — бери и пользуйся. А магия выступает и как строительный материал, и как топливо, запускающее необходимые действия.

Ритуалы для совершенствования организма позволяют добавить себе различных "программ" и / или иных веществ из других источников. Или, образно говоря, позволяют переписать свои "программы". Конечно, это слишком упрощенное определение...

"Менталистика — один из самых полезных разделов магии, — подумал он, ощущая лишь отголоски былой эйфории. — А многие придурки в моем мире считали, что раз это не боевая магия, то она "не крутая"... Знания других ведь можно получать поглощением, а ломать волю — пытками. А ведь без нее многие воспоминания не доступны в полном объеме. Попробуй вспомнить что-то нужное в деталях, произошедшее год назад или более — сложно, а в чужой памяти и подавно. А жертва в состоянии одурачить, притворившись сломленной и стать доминантной, вытеснив горе-поглотителя. Для общения с иностранцами существует заклинание универсального перевода (временное), а для подчинения, аналог здешнего Империуса (с практически теми же слабостями). Они думают: зачем тратить столетия на совершенствование своего разума, если все можно намного проще получить? Идиоты".

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

*Вазаха — обращение малагасийца к иностранцу, обозначающее "чужеземец". Чимола показывает, что не доверяет визитеру. В противном случае, он сказал бы "вахини", обозначающее "гость".

==========

Глава 32 ==========

Основная часть плана на это лето оказалась выполнена. И Гарри находился в раздумьях: чем заняться дальше. Следующую неделю придется посвятить походам по магазинам, чтобы обустроить дом некроманта... То есть уже свой дом.

Память Чимолы усвоится в полном объеме примерно через месяц, но уже сейчас можно с уверенностью говорить: маг не прогадал, избрав его своей жертвой. Чернокнижник знал весьма занимательные составы зелий. А библиотека и хранилище артефактов весьма порадовали некоторыми редкими и дорогими вещами.

Возвращаться в Англию пока рано, да и, откровенно говоря, не хотелось. Гарри не один месяц работал над составлением нового ритуала, но без экспериментов ему не обойтись. Ведь многие теории не выдерживают столкновения с реальностью. А в готовой формуле находилось слишком много "если".

Поттер совершенно не случайно нашел кухню Хогвартса. С первых же дней пребывания в школе Гарри целенаправленно ее искал. Паранойя твердила: а вдруг кто решит опоить национального героя каким-то зельем или захочет отравить? Мало ли кому его существование может мешать.

Конечно, проверять каждый раз пищу на наличие вредоносных элементов после жизни в Ервидаре для него так же естественно, как и дышать. Просто прикоснуться к посуде и пустить магию — несколько секунд, и готов вердикт: можно употреблять содержимое или нет. Такое волшебство невидимо постороннему глазу. А после еды обязательно следует изучить свою кровь: сделать надрез и произнести одно хитрое заклинание, если есть инородные вещества, она засветится зеленым. Все действия настолько вбиты в подкорку мозга, что он даже не задумывается, когда их совершает.

В ту пору было столько неизвестных вещей. Яды, зелья... Ведомый опасениями, Гарри разведал, что со стороны преподавателей ученикам ничего не угрожает. Каждый профессор подписывает типовой контракт, где есть строчка о таком запрете. В случае нарушения им грозит смерть. Но вдруг найдется тот, кто способен отравить, невзирая на то, что сам потеряет жизнь?

Против учеников достаточно не терять бдительности. Они могут подмешать отраву только после того, как еда и питье появится на столе. Через домовых эльфов это не проделаешь. Это Поттер тоже испробовал на практике под видом безобидной шутки.

Удивительно, но против физического вреда или урона, нанесенного с помощью заклинаний, ничего нет. Наверно, причина в том, что не так уж давно отменили телесные наказания за нарушение школьных правил. Все контракты есть в свободном доступе. Гарри проверял. Это немного успокоило его паранойю, но привычку проверять еду и кровь он так и не бросил.

Так вот, у Гарри появилась необходимость создать что-то против ядов.

Зелья, контролирующие сознание, для него не особо страшны. Его разум сам может перебороть эффект от них — маг проверял на себе. Конечно, не помешало бы облегчить чем-то этот процесс: ослабить или нивелировать их действие. Но важнее всего — яды. Именно они для него опасны, особенно быстродействующие. Носить постоянно безоар (с сентября не расставался с ним) и слезы Феникса, а также проверять все, что поступает в желудок — полумера. Ведь разные в жизни бывают ситуации.

Надев белую рубашку и джинсы, Гарри, дождавшись вечера, отправился на прогулку в своем взрослом теле, но с некоторыми косметическими изменениями. Потренировав на еще живом теле некроманта трансфигурацию и убедившись, что преобразование человека освоено на приличном уровне, перешел на себя. Он сделал нос с горбинкой, более тонкие губы и изґмеґнил форму и цвет глаз (на синий), а также подправил структуру лица — вышел совершенно другой человек.

Многие пренебрегают преобразованием и совершенно напрасно. Поскольку подобные изменения не слетают от простых отменяющих заклинаний, как те же чары, меняющие внешность. Нужно использовать специальные формулы, и если внимательно изучать трансфигурацию, то их возможно сделать персональными. То есть отменить изменения можно только с помощью определенной последовательности заклинаний, придуманной самим преобразователем. А ведь подобному учат на первом курсе. Эссе по эволюции формул одного и того же превращения яркий пример, как видоизменить нужное. Но дети не задумываются, зачем им дается та или иная тема, а просто переписывают с учебников текст. Конечно, чтобы такое провернуть, необходимо на продвинутом уровне знать арифмантику, руны и саму трансфигурацию. Но материала хватает, чтобы задуматься о таких вещах и сделать выбор, какие дисциплины изучать начиная с третьего курса.

Вообще, в школе преподают базу и, строго говоря, очень приличную. Ничего особо мощного, правда, нет в программе, но это и не нужно. Дается системное образование с постепенным расширением кругозора учеников. А уж выпускник сам решает, какую стезю ему выбрать и, главное, у него есть все необходимые знания для этого. Образование больше построено на приучении детей к саморазвитию, а преподаватели дают ориентир, задавая эссе на разные темы, где искать ответы. А на практических занятиях следят, чтобы молодые маги не навредили сами себе.

Многие магглорожденные — да и потомственные маги этим грешат — почему-то считают, что им должны давать информацию на блюдечке. Но из таких, обычно, вырастает серость, которой достаточно основ, полученных на занятиях. Ученики бездумно копируют учебники, даже не вникая в то, что они написали. Или заучивают на несколько дней, а потом забывают. А ведь следующие темы, зачастую, ссылаются на пройденный материал. И это приводит к закономерному результату — кажется, что в магии нет системы и вся эта теория до боли сложная. Фактически, каждая из волшебных дисциплин является элементом системы магии со своими подсистемами.

Законы магии не являются незыблемыми, они действуют до тех пор, пока не находится кто-то, кто в состоянии их переписать.

Но чародей отвлекся — на прогулку по вечернему острову он отправился не с целью полюбоваться видами. Ему нужен материал для исследований. И много. Память Чимола подсказала, где его раздобыть.

Мадагаскар — идеальное место для Гарри. Разбойные нападения тут обыденность, жители привыкли к ним. Встретить вооруженных людей довольно легко. Постоянно возникают конфликты на политической или иной почве между разными преступными группировками.

В памяти Чимолы был адрес бара, где собирается криминогенный контингент. Иногда он обращался к одному человеку по кличке Бугай, когда появлялась необходимость в живом товаре. Он был поставщиком, не задающим лишних вопросов. Как тот все проворачивал, откуда брал людей — некроманта это не волновало. Чимола только платил и забирал товар.

Гарри не собирался следовать по стопам чернокнижника. У него совершенно иной план. Если пропадут люди, состоящие в банде, то никого это не удивит...

* * *

Кап-кап-кап... По прохудившейся трубе с облупленной краской, покрытой черным грибком, стекали капли воды. Сырой воздух способствовал размножению плесени. Она поселилась в виде огромных темных пятен на стенах. Побелка облезла, оставив только намеки на былую белизну. Бордовые разводы, встречаемые то на полу, то по углам помещения и даже на потолке, подозрительным образом походили на следы засохшей крови. Затхлый неприятный запах витал в подвале.

Резкий удар выдернул Квама из недр беспамятства, где пребывал его разум, спасаясь от жесткой действительности. Сколько прошло времени — минута или час — невозможно было сказать. Вновь потекла горячая струйка крови по подбородку из успевшей покрыться корочкой ссадины на губе. Квам непроизвольно облизался, ощущая на языке солоноватый привкус. Одежда, мокрая от пота, неприятно липла к телу, вызывая дрожь. День выдался особенно жарким, и он как раз мысленно ругал сломанный кондиционер, обливаясь прохладной водой в надежде охладиться, когда к нему заявились два вооруженных незнакомца в масках.

В помещении было холодно. А кровопотеря от огнестрельной раны на ноге ухудшала его и так скверное состояние. Кружилась голова. Квам попытался пошевелиться — ноги и руки оказались связаны, да еще и затекли.

— Что вам от меня нужно? — хрипло просипел в который раз Квам, не видя собеседника — на его глазах была повязка. Ответом ему послужил удар под дых. Перед глазами все почернело. Пленник попытался сделать вдох, но не вышло. Легкие отказывались принимать воздух.

Послышался скрип двери и громкие шаги. Квам все же смог раздышаться, с наслаждением делая вдох и выдох. Даже страх немного отошел на второй план.

— Джи, у заказчика поменялись планы, — грубым басом произнес мужской голос и резким движением сорвал повязку с пленника. Квам заморгал: глаза медленно привыкали к свету от лампы, висящей в метре над его головой.

— Ясно, — тот, кого назвали Джи, понял, в чем состоялись эти изменения, без пояснений. — Доплата стандартная?

Когда ему вернулась способность видеть, пленник принялся рассматривать своих похитителей и помещение, где он очутился. Он не терял надежды найти способ, как отсюда выбраться живым.

— Нет, — усмехнулся высокий лысый мужчина с темной кожей и кривым носом. Видимо, перелом неправильно сросся. — Удвоенная.

— А с чего подобная щедрость? — поинтересовался Джи, у которого была вполне европейская внешность: загорелая кожа и светлые короткие волосы.

— За творческий подход, — лысый провел рукой по голове. — Чтобы послужило уроком остальным.

— А где Газини? — поинтересовался Джи. — Он же специализируется на таких убийствах.

— Скоро спустится, он...

— Убийствах?! — сипло воскликнул Квам, внимательно слушающий их разговор. — Я заплачу намного больше, если вы оставите меня в живых, — пытался договориться пленник.

— А денег хватит? — усмехнулся лысый.

— Да, конечно. У меня огромная сеть магазинов и я успел собрать приличную сумму... — зародилась надежда выжить у Квама.

Мужчины обменялись взглядами, бедный пленник и не подозревал, что это его не спасет. Он видел их лица, а свидетелей они не оставляют в живых. К тому же репутация в преступном мире, как тех, кто всегда выполняет заказ, нарабатывалась годами. И терять ее никто не хотел. А получить дополнительные деньги от жертвы... Не только можно, но и нужно.

Внезапно послышались выстрелы, перебивая монолог Квама, рассказывающий, где запрятаны сбережения обеспеченного коммерсанта.

Переглянувшись, напарники без слов вытащили оружие: Джи из плечевой кобуры, а лысый хранил пистолет на поясе с левой стороны. Сняв с предохранителя огнестрелы, они передернули затворы, и, не говоря ни слова, направились вверх по лестнице.

Квама охватила робкая надежда: вдруг это за ним и скоро он будет спасен? Но разум и интуиция твердила, что ничего хорошего ждать не следует. Выстрел и глухой звук падающего тела наверху, заставили сердце малагасийца биться чаще. Свобода или?..

Квам в который раз подергал руками, но веревки не ослабли.

В подвал спустился высокий мужчина. Если бы у предпринимателя попросили одним словом охарактеризовать вновь прибывшего, то на ум приходило лишь — хищник. Черты лица и пластика играла не последнюю роль в создании этого впечатления.

— Определенно, мне сегодня везет, — произнес незнакомец, подходя к нему. — Ты четырнадцатый.

— Что? — растерянно выдавил из себя Квам.

— Ты четырнадцатый подопытный, — любезно пояснил мужчина и взмахнул рукой. Не успел пленник осознать сказанное, как его разум поглотила темнота.

В следующий раз он очнулся в ином месте, лежа на кровати. Комната, где оказался малагасиец, имела вид удобной камеры: стерильная чистота, удобная койка, раковина и отхожее место с фарфоровым унитазом и железная решетка, не дающая возможности выйти отсюда. Над интерьером, казалось, поработали телевизионщики, выпускающие американские сериалы и не знающие, как должна на самом деле выглядеть тюрьма. Квам часто шутил, что заключенные в Штатах, если судить по телевизору, живут лучше, чем шестьдесят процентов Мадагаскара. Но никогда не хотел попасть в подобное место.

Он пошевелил ногой — она совершенно не болела, и на миг Квам усомнился: а была ли рана? Встав с койки и убедившись, что твердо стоит на ногах, пленник направился к раковине. Во рту все пересохло, ужасно хотелось пить. Вдоволь напившись, он почувствовал себя намного лучше. Странно, но голода не было, как будто он недавно поел.

— Есть тут кто? — крикнул Квам, подойдя к железным прутьям. Присмотревшись, в соседней камере, он увидел еще одного человека, лежащего на кровати и разглядывающего потолок. Им оказался один из похитителей предпринимателя, который прострелил ему ногу — Джи.

— Эй! Где мы? — задал вопрос малагасиец. Он догадался, что бывший мучитель теперь является таким же пленником, как и сам Квам. Несмотря на свое нерадостное положение, он не мог не позлорадствовать. — Я тебя спрашиваю! Ты оглох? — с пропажей боли притупился страх и его истинный характер полез наружу.

Джи с раздражением глянул на недавно унижавшегося перед ними мужчину и крикнул, не вставая с места:

— Придурок!

Квам ничего не услышал, только увидел, как открылся рот блондина.

— Ты издеваешься? — спросил предприниматель, подтвердив характеристику, данную бандитом.

Джи закрыл глаза. Ему уже довелось встретиться с монстром в детском обличии, когда тот явился за Абигом. Лысый товарищ делил камеру с ним и первым делом, как пришел в сознание, начал буянить. Немного погодя пришел малец и открыл двери. Абиг попытался скрутить его, но не тут-то было. Тот взмахнул рукой и напарник превратился в послушную марионетку, а сам Джи не мог пошевелиться. Через два часа он вернулся за ним и против воли хозяина, тело бандита последовало за чудовищем. Пройдя по мрачному коридору с факелами в виде освещения, словно в средневековье, они вскоре очутились в огромном зале. Солнечные лучи проходили сквозь арочные окна, заливая полупустое помещение светом.

"Прошло больше времени, чем я думал. Нас захватили вечером, а, судя по солнцу, сейчас полдень, — отстраненно подумал он. — А где тот ублюдок, который нас обезвредил?.. Черт, со мной творится непонятно что, а я думаю о всякой чепухе".

У стены лежал голый Абиг, на его груди расположились странные символы. Первая мысль, пришедшая в голову: кто-то разрисовал напарника. Но присмотревшись, понял: они были вырезанные чем-то острым. По подбородку текли слюни красно-коричневого цвета. Сиплое дыхание свидетельствовало, что он жив.

Джи испытывал страх, но какой-то вялый, неестественный, будто все происходило во сне, а не реальности. Бандит не мог сказать и слова, хотя ему и хотелось обматерить мальчишку. Или девчонку в пацанской одежде?.. С его патлами так сразу и не скажешь. Джи приказал себе сосредоточиться и оглядеться, а не отвлекаться на ерунду.

На полу чем-то белым, похожим на мел, были выведены пентаграммы и неизвестные закорючки, как иероглифы, виденные им в передаче о древних культурах по Discovery. В углу находился стол с котлами, склянками, банками и какими-то непонятными компонентами. Бандит готов поклясться, что в некоторых из них плавали человеческие органы.

— Раздевайся, — руки пришли в движение быстрее, чем мозг осознал суть приказа. — И встань в ближайший круг.

Взяв чернильницу с кисточкой, мальчик подошел к Джи. Использовав тело бандита, как холст, он принялся чертить символы — соприкасаясь с кожей, чернила моментально высыхали. Поставив предметы для рисования на стол, чудовище взмахом руки переместило Абига в соседний круг и взяло три листа бумаги с закорючками темно-красного, практически черного цвета, и поместило их между ладонями. Золотое свечение окутало конечности монстра и символы, словно насос, принялись втягивать в себя силу. Сияние резко погасло и кружки с черточками приобрели ярко выраженный оранжевый цвет. Разложив в непонятном порядке бумагу в круге, на котором стоял Джи — они засияли.

— Воткни его в сердце... — секундная заминка и словно из воздуха появился нож. — ...Абига. И проведи окровавленным клинком по каждому из листов бумаги: слева направо... Приступай, — отдав команду, чудовище подошло к столу.

Попытка сопротивляться провалилась, рука в отрыве от сознания, даже не дрогнув, воткнула лезвие в грудь напарника и также хладнокровно вынула запачканный кровью нож. Стоило окрасить красным бумагу, как из нее вылезли маленькие отростки и присосались к телу Джи, больше всего их оказалось на груди.

— Стань на колени и не двигайся, — послышался приказ и только он выполнил сказанное, то почувствовал легкое покалывание. Разом вспыхнули все символы на полу, от них повеяло жаром, будто от близости костра. Тело зачесалось, под кожу, казалось, заползали жуки, в том месте, где присосались щупальца. Нестерпимо хотелось почесаться, но приказ не давал этой возможности. Зуд перебивал даже постепенно нарастающую боль. Джи вспотел, температура все повышалась и вскоре она стала невыносимой. Он хотел закричать, но голосовые связки его не слушали. По лицу потекли слезы. Бандит всегда думал, что у него очень высокий болевой порог, но агония, которую он испытывал, могла соперничать с адскими муками. По крайней мере, воображение Джи так считало.

От мертвого Абига поднялось зеленое сияние и круг, в котором находился Джи, его впитал. Страдания, испытываемые бандитом, достигли пика и резко все прошло. Символы погасли, жар ушел.

— Отлично! — послышалось, словно через пелену воды, радостное восклицание. — Значит я был прав, дело в магии... Пришел в себя?

— Да, — ответил Джи. Он и вправду ощущал себя значительно лучше.

— Вставай, — еще один приказ. — Проведу тебя в камеру.

Они возвращались уже известным бандиту путем, а на Джи напало странное оцепенение.

— Ну как я мог не догадаться раньше, — улыбнулся мальчик и закрыл клетку. — Такое простое решение... — удалилось чудовище.

Через несколько часов он посетил его вновь с разноцветными пузырьками, и вынудил Джи выпить их содержимое. В первый раз все ограничилось удушьем и волдырями, которые быстро прошли, а затем... Он не хотел вспоминать.

Газини, Баако и Слим находились в соседних камерах, но разговаривать с ними Джи не мог: они говорили, но звуков не было слышно. Его не оставляла надежда выбраться. Как? Пока еще мужчина не знал, но обязательно что-то придумает либо он сам, либо его друзья. Они из разных передряг выходили сухими из воды, даже безнадежных. А помереть лабораторной крысой... Нет, Джи гнал прочь эти мысли.

Кормили их два раза в день, довольно плотно. Бандит не опасался есть, здраво рассудив, что выпить какую-то отраву могут и приказать и он ничего не сможет с этим сделать. А силы ему еще понадобятся, главное придумать...

Перед глазами снова и снова возникала картина: рука Джи протыкает сердце Абига.

"Это не моя вина, — бандит резко подскочил с кровати. — Не я его убил".

— ... Да ответь же! — орал Квам, у которого началась истерика.

* * *

Гарри был счастлив. Наконец-то положительный результат. Ритуал из Ервидара, по созданию иммунитета к ядам, оказался невыполнимым из-за некоторых ингредиентов, несуществующих в этом мире. Сразу подыскать им замену не удалось, необходимо потратить на исследование местной флоры и фауны не один год, чтобы найти нужное. Может в будущем...

Ритуалы, проведенные на бандитах, смесь магии этого мира и Ервидара. В конечном результате, организм должен вырабатывать новый вид антител против веществ, способных причинять вред. Но на практике, первый подопытный умер. Его иммунная система вышла из строя — организм сам себя уничтожил за считаные минуты.

Второй, третий, четвертый, пятый, шестой, седьмой — всех постигала незавидная участь. С восьмым чародей решил провести небольшой опыт, добавил три руны: Перт — помогающая добиться цели; Эваз — обозначающая перемены и непрерывный рост, а она, как и первая, символизирует достижение цели; Дагаз — прорыв, трансформация.

Свершилось чудо: человек не умер. Отделался инсультом, но иммунная система прекрасно работала. Побочные эффекты его не волновали, главное — произошел прорыв. А с этим можно работать дальше. Маг поменял сам Ритуал. Перенес иммунную систему девятому, но у того также произошло нарушение мозгового кровообращения и подопытного парализовало.

Дело в том, что изначально, Гарри взял за основу свою иммунную систему. На данный момент она совершенней, чем у простых людей и других волшебников. Чтобы создать что-то с нуля уйдут годы. А повышенная адаптация и выживаемость организма, после Эволюции, отличный фундамент для модификаций. Признаться честно, без этого у него вряд ли что-то получилось.

Инсульт — результат отсутствия магии у магглов, ведь кровь у них разная. А если сравнивать с чародеем, там еще больше отличий. И она свернулась, создав тромбы, что привело к ишемии. По идее, можно было и не пытаться устранить ущерб, нанесенный подопытным, Гарри, по всем прогнозам, такое не грозит, но рисковать как-то не хотелось.

Изучив еще раз на свежую голову схему Ритуала, чародей не нашел видимых ошибок. Только добавил дополнительных стабилизирующих рун. На всякий случай. А потом его осенило: а почему бы не создать псевдоядро у маггла? Ведь магия Поттера должна устранить этот конфликт, напитав собой кровь, перед тем, как перестроится иммунная система. Это оказалось просто: он внес дополнение, создавшее резервуар в сердце и те три листа бумаги, наполненные силой, переместили магию Гарри в нужное место. Ему повезло, десятый подопытный не только выжил и сохранил рассудок, но и приобрел желаемый результат — способность вырабатывать антитела к ядам.

Для того чтобы выработать пожизненные антитела к отравляющим веществам, их придется употреблять в разбавленном виде, давая возможность симптомам отравления проявиться как можно ярче. Против некоторых, волшебник допускал, придется использовать противоядие, но выпить его самостоятельно не всегда возможно. Да и есть вероятность, что урон телу окажется необратимым. Но тут можно схитрить: провести ядотерапию, не считаясь с осложнениями, а потом передать иммунную систему с памятью другому человеку. И так по кругу. Пока избранные яды не утратят способность вредить. От всех иммунитет он не получит, но от отравы, приготовленной талантливым учеником, это его убережет. От редких и неизвестных ядов, конечно, маг не будет застрахован, но Гарри надеялся, получить хотя бы отсрочку, чтобы можно было найти и выпить противоядие. А не умереть сразу.

Придется снова выйти на охоту за людьми. Как показала практика, бандиты самая удобная для мага мишень. У них есть законспирированные убежища, где никто не помешает Гарри их захватить. Как бонус, их довольно много, и правоохранительные органы не будут поднимать шума, если они исчезнут.

Эти эксперименты наглядно показали, что Поттеру нужно больше ресурсов: не только материальных. И находясь на вершине власти, они станут доступны...

Количество волшебников на планете не может не печалить. В Ервидаре это было оправдано, ведь маги поедали друг друга, но в этом измерении их должно быть куда больше.

"Чем больше наделенных даром людей, тем больше мое потенциальное могущество, — не сдерживая усмешки, подумал Гарри. — Чтобы увеличить популяцию магов, необходимо принимать соответствующие законы. А для этого нужно иметь влияние на членов Визенгамота... Для начала".

Практически каждый из его окружения тем или иным способом связан с сильными мира сего. Его друзья — вложение в будущее. Если он не сбавит оборотов, то после совершеннолетия заимеет мощную политическую поддержку от тех, кто, по идее, должен быть его оппозицией. А победа над Волдемортом в младенчестве дает популярность среди простых граждан. Но ее, славу, нужно постоянно подкреплять какими-то поступками. В идеале, ему нужно убить Темного Лорда в сознательном возрасте, чтобы доказать: в годовалом возрасте он одержал верх неслучайно. Реноме умного и способного мага, созданного им в школе, тоже положительно повлияет на карьеру.

Ближе к СОВам необходимо напомнить о себе общественности. Нужно приучать людей воспринимать Поттера серьезно. Или открытие какое-то совершить или что-то другое. У него еще есть время подумать. Но также нужно продвигать на важные должности союзников, и повлиять на их выбор будущей профессии при необходимости...

"Да и нравится мне власть, — усмехнулся маг. — А это для меня главный аргумент".

Этот мир с каждым днем становится роднее. Многие непонятные вещи обретали ясность. А сколько всего интересного еще оставалось не изведано.

В начале августа он планировал купить необходимые предметы для школы, а также приступить к освоению некромантии. А сейчас нужно заняться делом: он открыл дверь камеры, находящейся напротив Джи. Квам успокоился после истерики и успел задремать.

— На выход, — сказал Гарри, подкрепляя приказ магией. И малагасиец послушно поднялся с кровати...

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Опыты, жертвоприношения... Для чего еще нужно лето? А если серьезно, то из-за того, что в школе этим заниматься нельзя, приходиться уделять этой теме внимание на каникулах. Может кому-то и не очень интересно это читать, но потерпите, пожалуйста, скоро начнутся главы о Хогвартсе.

Но все же, я надеюсь, что вам понравилось. :)

P.S. Недавно создала две заявки, кому интересно, подписывайтесь или, может, кто-то возьмется их написать.

https://ficbook.net/requests/351603

Темный Лорд Гарри попадает в мир канона и решает стать на сторону Добра.

https://ficbook.net/requests/350993

У гг — появляются экстрасенсорные способности после клинической смерти, а в конце он вспоминает свою прошлую жизнь и сбегает из нашего измерения.

==========

Глава 33 ==========

Заходящее солнце окрашивало кабинет директора в теплые тона. Сквозь открытое окно дул легкий ветер, шевеля бумаги на столе, придавленные пресс-папье из бронзы и малахита в виде скульптуры льва — подарок бывшего ученика Альбуса. Где-то высоко в небе летал Феникс, издавая уникальные звуки, присущие только им. Его пение отголосками доносилось до слуха читающего мужчины.

Отложив дочитанный пергамент с бредовым законопроектом, который будут рассматривать через неделю, Дамблдор закрыл глаза и помассировал виски, ощущая ноющую боль в голове.

Несмотря на каникулы у школьников, директор предпочитал находиться в Хогвартсе. Домовые эльфы только радовались его пребыванию в стенах замка: ведь за отсутствием учеников, уменьшилась нагрузка и им, кроме уборки пыли, было нечем заняться. Да и привык он к своей комнате.

Когда Альбус возвращался в свой небольшой домик, то никак не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок. Кровать казалась неудобной, и даже запахи разнились, доставляя дискомфорт. А утром невозможно было насладиться видом на лес из окна за чашечкой ароматного чая и выпечки, приготовленных специально для него эльфами. Их искренняя забота была приятной.

Решив не мучиться, он вернулся в школу. В его возрасте довольно сложно менять привычки, и, откровенно говоря, у него отсутствовало желание изменять свой быт.

"Хорошо, хотя бы в деле с Квиреллом наконец-то поставлена точка", — подумал Альбус, вспоминая прошедший месяц.

Разбирательство в Министерстве закончилось благополучно, но крови ему попили знатно. Квирелла признали виновным в совершении умышленного убийства Рона Уизли. А по поводу Гермионы Грэйнджер возник жаркий спор. Процесс превратился в фарс. Судьи долго обсуждали: был ли вред причинен магглорожденной ведьме с косвенным умыслом или по неосторожности.

Одни говорили, что Квирелл, вполне возможно, и не желал наступления того результата, который вышел, но допускал подобную возможность, впуская в Хогвартс тролля из леса (пришлось повлиять на ход расследования, чтобы приняли такую версию). Нужно быть глупцом, чтобы не предвидеть общественно опасные последствия свободного передвижения чудовища по замку полного детей. Но они, последствия, были ему безразличны. Для него превыше всего была цель — украсть редкие артефакты у школы (официальная версия). Другие соглашались, но с дополнениями. Они считали: профессор ЗОТИ легкомысленно надеялся на то, что все ученики находятся на пиру, а преподаватели успешно справятся с троллем. А третьи вообще утверждали, что он не задумывался о последствиях (это был экспромт), хотя мог и должен был о них подумать. После долгих дебатов судьи все же смогли договориться и установить форму вины. Квирелла признали виновным в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью.

В долгу Альбус не остался. Он пустил слух о том, что некоторые снова взялись за старое: балуются запретной магией. Дамблдор будто случайно высказал двусмысленную фразу, которую можно трактовать как подозрение в кругу магов, склонных излишне бурно реагировать на подобные вещи и желающих добиться признания... Волшебники сами все за него додумали и нафантазировали. А Корнелиус Фадж воспринял это как руководство к действию.

Дамблдор надеялся, что последовавший за этим очередной рейд по "неблагонадежным" семьям, немного утихомирит политических противников директора. Артур Уизли даже смог заинтересовать некоторых влиятельных личностей законопроектом о защите магглов, хотя до этого его игнорировали.

Не стоит оставлять нападки без ответа — нужные люди догадаются, кому обязаны проверкой. Альбус уже наступал на эти грабли в прошлом... Если не реагировать, почему-то начинают считать, что можно строить козни не таясь. Да еще и с большим рвением. Но в произошедшем есть положительный момент — он нашел профессора ЗОТИ на один год, квалифицированного аврора.

Урчание живота напомнило, что несколько бутербродов, съеденных на ланч, успешно переварены и необходима добавка. Но прежде чем потакать желудку, стоит завершить последнее, но важное дело. Альбус взял перо и мелким почерком с завитушками вывел:

Уважаемый мистер Локхарт,

К сожалению, вынужден Вам сообщить, что вакансия преподавателя Защиты от темных искусств уже занята. Ваше письмо пришло слишком поздно ...

* * *

Оформлением Голубой гостиной в стиле Прованс занималась лично Нарцисса Малфой. Светло-синие шторы, мягкий ковер с цветочным рисунком того же цвета, светлая мебель из дерева и большие оконные рамы создавали атмосферу уюта и тепла.

Эта комната традиционно использовалась для завтрака в кругу семьи. Круглый стол располагался в центре комнаты, сервированный на трех человек и украшенный голубой вазой с живыми цветами: белыми розами с абрикосовым оттенком.

Миссис Малфой съела тост с джемом и сок и упорхнула к подруге, оставив своих мужчин наслаждаться чаем и душистой выпечкой. Добби, домовой эльф, что-то бормоча себе под нос, убрал посуду после хозяйки. И отец, и сын не обращали на поведение слуги внимания — привыкли к его странностям.

— Драко, сегодня отправимся за учебниками, — сообщил мистер Малфой, делая глоток из фарфоровой чашки с фисташковой каймой. — Но вначале, заглянем в лавку "Горбина и Бэрка".

— Что-то хочешь купить? — глаза сына заинтересовано заблестели. — Артефакт, книгу или?..

— Нет, — перебил Люциус, скривив губы. — Скоро нагрянут работники Министерства. Им, видите ли, необходимо проверить, не скрываем ли мы запрещенные законом вещи. Нужно будет кое-что продать.

— А разве не проще будет отнести это в "Грингготс"? — поинтересовался Драко, откусывая кусочек пирожного и пачкаясь белым кремом.

— Оно того не стоит, — отрицательно покачал головой мистер Малфой. — И к тому же я уже давно хотел избавиться от некоторых вещей.

— Папа, ты обещал мне подарок... — многозначительно протянул Драко, вытирая губы салфеткой.

— Ну, раз обещал, то куплю, — усмехнулся Люциус. — Но с условием: ты должен поднять успеваемость.

— Пап! Мы же договаривались без условий, — возмутился сын.

— Да, но негоже моему наследнику учиться хуже полукровки Дэвис, — недовольно напомнил мистер Малфой.

— С ней никто не хочет дружить на Слизерине, вот она и проводит все время в библиотеке, — оправдывался Драко. — А со мной многие общаются и приходиться им уделять внимание. Как ты и учил, я налаживаю контакты в школе.

— Ой ли? — выразил сомнение. — А твой декан вчера говорил другое... У тебя был какой-то конфликт с Поттером и тебя никто не поддержал.

— Временный, но я все уладил, — с гордостью солгал Драко, мысленно ругая болтливость Снейпа. — Причем сам.

Второкурсник все лето рассказывал небылицы о том, как хорошо он устроился на факультете хитрецов и даже сам успел поверить в свой вымысел.

— Надеюсь, ты мне не лжешь, — тон отца похолодел.

— Могу поклясться, что говорю чистую правду, — вскинул голову Драко.

Люциус внимательно посмотрел на сына, затем кивнул.

— Поттер считает меня своим другом, — продолжил мальчик, повторяя то, что говорил в начале каникул. — Но...

— Будь осторожным с Поттером, — серьезно предупредил Люциус, перебивая. — Мне не нравится то, что о нем рассказал Северус.

Вытянуть информацию из Снейпа не так уж просто, этот скользкий тип на все расспросы отвечал: "У сына спрашивай, а мне некогда сплетничать о студентах". Пришлось дать тому на время книгу по зельеварению, которую тот давно искал.

С видом, будто делает большое одолжение, декан Слизерина поведал, скривившись, что национальный герой успел очаровать весь преподавательский состав и, пользуясь своей славой, завоевать авторитет на факультете. И отметил, что стоило Драко впасть в немилость у Поттера, как почти весь факультет последовал за победителем Темного Лорда. Даже Крэбб и Гойл отстранились, сведя общение к минимуму. Подобные лидерские качества очень не нравились Малфою.

Люциус давно придумал для Пожирателей отговорку, поясняющую, почему он не пытался мстить за Господина. Малфой врал, говоря, что считает мальчика могущественным темным магом, который в будущем может стать лидером чистокровных. Из-за этого тот и победил Темного Лорда. Многие разделили это мнение... Или сделали вид. Сам он в это не верил, но сейчас появились основания опасаться, что его ложь окажется правдой.

Сведения, полученные от Северуса, даже смогли на секунду поколебать намерения Люциуса провернуть интригу с дневником... Но потом укрепили его желание. В любом случае практически любой результат принесет ему выгоду.

— Хорошо, — легко согласился Драко, допивая чай.

— Ты поел? — спросил мистер Малфой, дождавшись кивка сына, он встал: — Тогда пошли.

Волшебники вышли из гостиной, а Добби принялся за уборку. Домовик слышал о заговоре, придуманным его хозяином. Добби посчитал, что он направлен против Гарри Поттера. Если верить словам мистера Люциуса Малфоя и мистера Драко, то победитель Неназываемого совсем не тот герой, образ которого сложился в голове эльфа. Добби почувствовал себя разочарованным, будто Поттер обманул его ожидания.

"А может все же следует помочь сэру Гарри Поттеру?", — подумал Добби, перемещая чистые чашки на место. Магия, связывающая его с хозяином, отозвалась на его помыслы, и домовик придавил свою руку дверью в качестве наказания.

"Нет, я не могу", — эльф, баюкая свою конечность, попытался выбросить предательские мысли из головы.

Пусть змеи сами выясняют, кто более ядовит.

* * *

Авада Кедавра не раскалывает душу. Именно убийство, причем неважно каким способом совершенное, а точнее именно энергия смерти позволяет отделить от нее кусочек. Только для этого необходимо провести дополнительный ритуал, использованный Аборком в ходе своих экспериментов. Его ключевой компонент — эмоции, упомянутые в дневнике мага. Безразличие к смерти просто не запустит процесс разъединения. Однако все остальные выводы, исходя из практики некроманта, оказались верны. Из-за этого Чимола без опасений использовал убивающее непростительное проклятие в бою. А некромант, как никто другой, понимал ценность целостности души.

Некромантия — весьма интересная магическая дисциплина. Увы (или к счастью), она доступна только тем, кто рожден с этим даром.

Мертвое тело сохраняет отпечаток личности со всей памятью, но чем дольше оно пребывает в таком состоянии, тем меньше остается воспоминаний. Некромант ее пробуждает и анимирует тело. Восставший зомби — это словно волшебная картина, которая относительно все помнит, разговаривает, имеет свою личность, но заключенная в мертвую оболочку. Однако души в ожившем трупе нет, только ее оттиск.

Лет сто назад являлось распространенной практикой обращаться к магу смерти, чтобы он убрал этот отпечаток перед захоронением. Менее состоятельные волшебники обходились кремацией.

Плоть умершего необходимо обрабатывать в специальных растворах, предотвращающих гниение и разложение, а также укрепляющих кости. Подобную тварь не так просто уничтожить, даже магией и сталью. Лишь огонь и некромагические заклинания эффективны против полноценных зомби. Но не стоит забывать, что они мыслят на уровне оживших портретов и этим весьма опасны. Хорошо, что во время боя Чимола не призвал своих "питомцев", когда Поттер возился с Огненным ураганом, а использовал то проклятие.

Поднятого мертвеца следует постоянно заряжать некромагической энергией. Чем сильнее дар, тем реже выполняется эта процедура. Чимола это делал раз в месяц.

Зомби зависимы от энергии и воли создателя и не могут ослушаться приказа. Можно, конечно, подселять в мертвые тела демонов или духов — это даст способность к магии, но они будут повиноваться в пределах договора, заключенного с некромантом.

Магам смерти доступна возможность призывать мертвых, если они не ушли на круг перерождения. Но тут множество нюансов, которые еще предстояло разобрать.

Слава Чимолы, на взгляд Гарри, оказалась раздута. Малагасиец по умениям, откровенно говоря, как боевик находился на уровне профессионального аврора, а по силе... Слухи тут не врали. Хотя как некромант он специализировался на проклятиях и призывах потусторонних тварей. Вот тут ему практически не было равных. Если бы ему дали возможность, Чимола мог вызвать таких существ.... Но снова все упиралось во время, которое отсутствовало в динамичном поединке.

Искусство некромантии не рассчитано на бои один на один. А у Чимолы, вдобавок ко всему, еще и отсутствовал талант и желание развивать себя в этом направлении. На обычную палочковую магию он смотрел свысока, но это не мешало ему использовать ее для улучшения быта.

При жизни ему было по силам вызвать демона, который может скрутить того же Дамблдора. А то, что за такой договор очень дорого обойдется самому некроманту — это так, "мелочь". Чтобы оплатить работу, нужно отдать свою душу, а не душу другого существа, как с демонами рангом ниже из-за различия в ценности товара.

Дар некроманта — огромная редкость, и самая большая плата, которую может получить демон от сделки. Смешно, но причина, почему он имеет такую значимость для них, никому не известна. Но то, что энергия этого дара, а точнее пропитанная ею кровь действует на них как наркотик — не секрет.

Из-за таких представителей, как Чимола, с некромантами и не связывались, ведь в истории были те, кто добровольно отдавал свою сущность ради мести или с иной целью. Мало ли что им взбредет в голову, поскольку никто не застрахован от сумасшествия.

В Ервидаре демонов не призывали. Вообще. Никогда. Слово "демон" и его значение Гарри узнал только в этом мире, ведь на родине не существовало такого понятия, а только: "Сущность из другого мира".

Энтузиасты, пытающиеся создать что-то наподобие ритуала призыва, были всегда, однако их запал в скором времени исчезал, встречаясь с одной неудачей за другой. Конечно, не все быстро перегорали, Гарри довелось читать труды одного мага, который всю жизнь положил — а это без малого пятьсот лет — и ничего не достиг на этом поприще.

До появления в этом измерении, демонология для Гарри являлась только теоретически возможной магической дисциплиной.

Из-за ценности душ некромантов и необычайной привлекательности их магии, демоны с большой охотой подписывают контракты с ними, но простые волшебники и, в некоторых случаях, обычные люди могут заключать сделки. Особо могущественные представители демонской расы, естественно, не откликнутся на вызов, если он идет не от мага смерти (да и сомнительно, что удастся их призвать), но слабые твари довольствуются и такими призывателями.

Признаться честно, в ближайшее время он не намеревался осваивать демонологию на практике. Ведь многие демоны служат не одному призывателю. Те, которые были бы полезны Гарри, имели неприятную особенность: видеть душу того, кто их вызвал. Пока Поттер не в состоянии распоряжаться всей своей силой, и имеет неполные данные (даже с памятью Чимолы) о реальных возможностях демонов, чародей не хотел бы привлекать их внимание к себе. Ведь его душа весьма необычна для этого мира.

А не столь сильные попросту ему не нужны. И главный аргумент: Гарри не мог полностью положиться на воспоминания некроманта. Ведь в них есть вещи, которые Чимола воспринимал как аксиомы, но на практике они не имели полного подтверждения. Информация о том, что некоторые сильные демоны могут видеть души, является доказанной (а все ли — непонятно), а что слабые не могут — только допущение.

Можно вызвать слабого демона, который не захочет заключать договор, но окажется способен видеть сущности. А потом тот растрезвонит всем, кто его вызывает, конечно, за плату, о маге, умеющем пожирать души, да еще и укажет, где он находится... Нет, не стоит рисковать. Так что придется довольствоваться освоением классической некромантии... Но и тут возникли небольшие проблемы.

Усвоение всей памяти Чимолы не делает из Гарри дипломированного некроманта. Это только знания. Их нужно превратить в навыки. Для этого необходима практика и постепенное приучение организма к некроэнергии. А это не быстрый процесс.

Если он сейчас использует сложные заклинания из этого раздела магии, минуя этап привыкания тела к этому дару, то, например, проклятие, которое наслал Чимола во время боя, в лучшем случае приведет к гниению плоти у самого Поттера.

Талант у Гарри не врождённый, а некроманты с младенчества бессознательно пропускают через себя крохи некроэнергии, и когда приступают к обучению (обычно не раньше одиннадцати лет), то тело более или менее к этому готово. Ритуал Эволюции, конечно, ускорит этот процесс, только все равно, это отнимет приличное количество времени.

Так что чародей начнет с изучения всей доступной литературы по этому предмету, так, на всякий случай.

Занятно, но после убийства некроманта дар разросся, преобразовав практически весь неусвоенный резерв Чимолы в источник некроэнергии. Так что обычной магии, можно сказать, у него не прибавилось, но он и не печалился.

Почему так произошло? У Гарри была теория. До полного усвоения души она считалась инородной субстанцией и имела устойчивую связь с изначальным телом. А полностью она рвалась только после того, как душа переваривалась. Когда Поттер убил тело Чимолы: оборвались узы с душой, и, будучи еще не ассимилированным Гарри, дар преобразовался. Если бы он дождался полного усвоения души, когда она становится полностью его, а потом уже умертвил Чимолу, то, вероятно, такого казуса не произошло бы. Ведь небольшая часть, успевшая перевариться, не претерпела изменений. С другой стороны, все что не делается — к лучшему.

Для того чтобы стать сильнее как маг смерти нужно побывать за гранью. Древние некроманты, о которых ходили легенды, практиковали подобное. Учитель Чимолы, по совместительству его отец, пошел по их пути, а потом жалел об этом.

"Раскрытие дара", "инициация смертью" — разные названия одного феномена.

Некроманты умирали, а потом возвращались к жизни, а их сила раскрывалась на полную мощь, увеличивая власть над миром мертвых. Но обычная магия после такого становилась практически недоступной. Из-за этого Чимола и не пытался следовать примеру учителя.

Хорошо хоть повторное умерщвление не дает подобного эффекта. Только первый раз активирует количественное изменение силы, а дальше идет только качественное. Чародею в случае клинической смерти не улыбалось стать лишенным способности к иным типам магии.

В Ервидаре ему подобная информация никогда не попадалась. То ли из-за того что счастливчики, успешно поглотившие душу некроманта, не трепались об этом, то ли из-за того что маги смерти заканчивали жизнь самоубийством, не давая забрать их дар. Или, Гарри склонялся к этой версии, некроманты Ервидара рождались уже с инициированным даром. Косвенно это подтверждается неспособностью применять обычное волшебство до первого поглощения. На родине существовало мнение, что маги смерти просто намного слабее других (на начальных этапах), если дело не касалось мертвецов. А вот то что они любили баловаться временными самоубийствами — чародей знал, но от этого некроманты не становились слабее в других видах волшебства.

Из-за подобной неожиданности придется отложить работу с новым даром, ведь чем он больше, тем меньше контроль над ним. Гарри не прельщало использовать самое простое заклинание некромантии и повредить свое тело из-за огромного потока некроэнергии. Доведется заниматься только приучением организма к новому виду магической силы.

Зомби, служащие Чимоле, исправно слушались Гарри... в течение недели. Без подпитки они перестали функционировать, а чародей, по понятным причинам, не мог выделить необходимого объема некроэнергии для зарядки.

Охота на бандитов, эксперименты, освоение новых заклинаний, чтение библиотеки настолько захватили Гарри, что он не заметил, как осталось всего полмесяца до школы. Маг и так откладывал возвращение в Англию, даже пересмотрел свои планы на посещение Косого Переулка в начале месяца, но слишком оттягивать нельзя.

Дав себе еще неделю, маг пересадил иммунную систему последнего подопытного и решил отдохнуть, ограничивая свою активность приготовлением зелий и греясь на солнышке уделяя внимание "моделированию боев", а по вечерам ходил по ресторанам, дегустируя местную кухню и заводя случайные знакомства.

Поттер под конец выделенного срока занялся созданием ложных воспоминаний для родственников. Им будет казаться, что Гарри все лето никуда не отлучался, а отдыхал вместе с ними.

Билеты на самолет Петунья и Вернон купили заранее, по указке племянника. Родственники выглядели довольными и отдохнувшими. Гарри перевел на счет дяди солидную сумму как инвестицию, и тот удачно распорядился деньгами — теперь он сам себе начальник. Так что долгое отсутствие в Англии пройдет для мистера Дурсля без последствий.

Аэропорт Хитроу встретил их шумом и ярким солнцем. Гарри за время полета отлично выспался и был полон сил. Вернон поймал черный кэб традиционным взмахом руки.

Поттер рассматривал город через открытое окно автомобиля, будто впервые видел. После Мадагаскара, казалось, маг вернулся из прошлого в будущее. Другие лица, одежда, архитектура, совершенно иные марки автомобилей и практически везде слышалась английская речь. Жизнь била ключом: все куда-то спешили, быстро разговаривали, преимущественно короткими фразами... Если сравнивать с малагасийцами.

На Тисовой улице время словно застыло: те же однотипные дома, ухоженные газоны и жители, предпочитающие прохладу кондиционера августовской жаре. Их возвращение заинтересовало только соседку, чье лицо мелькнуло в окне.

— Снова сплетни собирает, — презрительно прокомментировала Петунья, когда такси притормозило возле дома номер четыре. — Не пройдет и часа, как всей округе станет известно, что мы вернулись. И гости, конечно же, совершенно случайно, наведаются к нам, узнать, где мы отдыхали.

Обсуждать других Петунья обожала, но когда начинали сплетничать о ней — злилась.

Они вытащили багаж — свой рюкзак Поттер держал правой рукой за лямки.

— У меня есть предложение, как это оттянуть, — произнес Гарри, дождавшись, когда Вернон оплатит поездку и автомобиль отъедет. — Тетя, я бы хотел сегодня купить предметы для школы. Пойдешь со мной?

— Конечно, дорогой, — согласилась миссис Дурсль, а потом строго добавила: — Но только после завтрака. Думаю, у нас есть еще полчаса до наплыва посетителей. Дадли, Гарри, купите?

— Мам, я устал и спать хочу, — заныл сын Петуньи.

— Я сам схожу, — вызвался маг. — Яйца, бекон, молоко, сок, хлеб?

— И овощей, — добавила тетя.

— Можно и без последнего, — пробормотал Вернон, с пыхтением затаскивая тяжелые чемоданы в дом. Его жена загорелась идеей здорового питания, но пока это выражалось только в уменьшении порции жареного мяса и добавлением большего количества фруктов и овощей в рацион. Но, зная Петунью, это были только первые ласточки.

— Дорогой, ты что-то сказал? — переспросила мисисс Дурсль, заходя следом за мужем.

— Только то, что сейчас дам денег, — соврал Вернон и вытащил бумажник. — Вот, этого должно хватить, — передал фунты Поттеру.

Гарри подавил усмешку, взял деньги и направился в продовольственный магазин.

==========

Глава 34 ==========

Теодор радовался, ибо час назад прилетела коричневая почтовая сова с письмом от Гарри. Он вернулся в Англию!

Слизеринец изнывал от скуки на каникулах. Стоило Гарри оставить своих друзей, как они с удивлением обнаружили, что между ними мало общего. И без Поттера оказалось чрезвычайно неинтересно собираться всем вместе: Пьюси разговаривал преимущественно с Шафиком; Малфой пытался заменить Гарри, совершенно бездарно, на взгляд Тео; девочки шушукались между собой...

Конечно, Нотт вел переписку с Алом и Эдрианом, но это не доставляло такого уж удовольствия. Однако жаль, что с Гарри невозможно было связаться в течение лета. В начале каникул он предупредил, что будет не в состоянии отвечать на письма. Никто, кроме Драко, не спрашивал почему. Но тот быстро заткнулся под холодными взглядами друзей.

Тео, сжимая пергамент в руке, бегом добрался до кабинета отца по паркетному полу. Редкие портреты неодобрительно качали головой ему вслед: ведь наследник должен степенно ходить, а не носиться по коридорам, словно несдержанный мальчишка, едва не опрокидывая старинную вазу из китайского фарфора на пол. Он притормозил возле деревянной двери с затейливой резьбой, ведущей в помещение, где его отец проводил большую часть дня. Тео, стараясь унять немного сбившееся дыхание от быстрого бега, распахнул створки и с порога произнес:

— Папа, Гарри написал, что вернулся.

Внутри вся обстановка свидетельствовала о любви хозяина к комфорту: письменный стол со множеством шкафчиков, книжные полки у стены с разной литературой — от развлекательной до необходимой в работе. Между ними стояли напольные часы до потолка, показывающие не только время, дату и месяц, но и напоминающие о важных событиях, причем заранее и вслух, мягкий диван с журнальным столиком и два кресла — дерево и кожа господствовала в интерьере комнаты, впрочем, как и во всем поместье.

За столом сидел мистер Гидеон Нотт и что-то читал. Тео отметил про себя, что качество пергамента свидетельствовало о важности написанного, подойдя ближе, мальчик заметил в правом углу герб "Гринготтса". Темноволосый привлекательный волшебник оторвал взгляд от документов. Он выглядел максимум на сорок лет, хотя ему давно перевалило за шестьдесят.

— Сын, сядь и отдышись, — сказал Гидеон глубоким баритоном. — Неужто сразу из Совятни прибежал ко мне?

— Да, — признался Теодор, последовав велению отца, устроился в кресле напротив него. — Хотел спросить: ты не будешь против, если я приглашу Гарри отпраздновать его день рождения у нас?

— Ты уверен? — спросил Гидеон.

Вопрос подразумевал абсолютно иное. Еще зимой у них состоялся разговор. Отец поведал о своем опыте в качестве Пожирателя смерти, а после прямо спросил у сына, кого он бы выбрал: Темного Лорда или Поттера. Тогда Теодор колебался, но сейчас был убежден в правильности своего решения.

— Да, — твердо ответил Тео.

— Не буду тебя переубеждать, понимаю, что это бессмысленно, — сказал Гидеон.

— Спасибо! — с чувством произнес Теодор. Поддержка отца для него многое значила. Поднявшись с кресла, он чинно вышел из кабинета, и только дверь за ним закрылась, как мальчик сорвался на бег, желая побыстрее отослать написанное заранее письмо с помощью Морганы (Поттер оставил свою сову у него, попросив позаботиться о ней).

* * *

Гидеон с легкой грустью наблюдал за сыном, похожим на него не только внешне. В этом же возрасте он также считал, что будет следовать за Томом Риддлом. Однако, повзрослев, набрав других сторонников, тот изменился в худшую сторону. Пропал восхищавший Нотта прагматизм, Лорд стал порывист и несдержан. Прискорбно, но Гидеон это осознал только после падения Лорда. У него как будто открылись глаза.

Гидеон при других обстоятельствах не воспринимал бы Поттера всерьез, но ему довелось слышать пророчество, погубившее Тома. Равный — там говорилось. И глупо отрицать, что возраст — недостаток, проходящий со временем. Национальный герой, без сомнения, станет важной фигурой в мире магии. А если нет... Что ж, Нотт первый поможет его уничтожить, при необходимости, несмотря на дружескую привязанность сына.

Однако у него не было сомнений в разумности Теодора, тот неплохо разбирался в людях. Если Гарри Поттеру суждено стать равным Темному Лорду, то выбор сына неплох. Даже ежели он, как некоторые говорят, станет преемником Дамблдора, то такой вариант его устраивал. С директором им не по пути, слишком непримиримые разногласия между ними, но с Поттером, окажись сведения правдивы, Гидеон не откажется сотрудничать.

А Том... Если он воскреснет — непонятно еще когда — то не помешает иметь альтернативный вариант.

Выбросив посторонние мысли из головы, Нотт взял в руки пергамент, который не дочитал, и погрузился в чтение.

* * *

Гарри, прочитав письмо Тео, отправил положительный ответ на его "неожиданное" предложение. Тот поступил так, как он того и хотел. Поттер написал ему, что находится в раздумьях, где отпраздновать свой день рождения, и посетовал на невозможность отметить его у магглов.

С помощью почтовых сов он разослал приглашения всем, с кем общался (за исключением Невилла), на двадцать пятое августа... Встретиться с друзьями до школы показалось ему хорошей идеей. Заодно это даст возможность оценить отношение к себе после долгого отсутствия.

То, что никто не отказался посетить поместье Нотта, а некоторые даже останутся погостить до первого сентября — хороший знак.

Отказ кого-то из приглашенных друзей без серьезного повода не опечалил бы Гарри, поскольку это продемонстрировало бы ему, что он ошибся и что-то не учел, оценивая их.

Гарри специально работал над тем, чтобы слизеринцы не оскорбляли тех, к кому он проявлял благосклонность. Никто из его окружения не задирал мисс Боунс из-за ее статуса крови (ее мать маггла). Сьюзен приняли довольно тепло. Насколько Поттер знал: Амелия Боунс, глава отдела магического правопорядка, принимала активное участие в воспитании своей племянницы и могла не пустить к ним Сьюзен из-за репутации отца Теодора, как последователя Темного Лорда.

Амелия не запретила, как бабушка Невилла, общаться с "плохими" воспитанниками дома Салазара. Выходит, тетя Сьюзен дала шанс детям Пожирателей. Или у нее есть иные мотивы, пока неясные. Версия насчет того, что она доверяет мнению двенадцатилетнего сопляка, маловероятная. Возможно, Амелия считает, что Дамблдор ему покровительствует (он лично слышал от старшекурсников эту сплетню), и тот бы не отпустил своего подопечного туда, где опасно. А может, верит, что Нотт, пытающийся восстановить положительную репутацию семьи после падения Волдеморта, не осмелится вредить Сьюзен, когда она будет гостить у него дома... Последнее, ему казалось, ближе всего к истине.

Скорее всего, через племянницу, в будущем, она попытается повлиять на Гарри, ведь благодаря одной славе победителя Волдеморта, его слово имеет вес среди простого населения. А место в Палате Лордов автоматически гарантирует, что даже если он ничего больше не достигнет, то будет иметь возможность влиять на политику магического мира. Даже один голос может оказаться решающим при голосовании в Визенгамоте.

"Или паранойя снова дает о себе знать, и у Амелии пока нет никаких планов на меня, — усмехнулся Гарри. — Ага, конечно...".

Ханна Аббот последует примеру своей подруги, а семейство Макмиллан, насколько известно, нейтралы, не брезгующие иметь знакомства с представителями стороны Дамблдора и Волдеморта. Хотя официально и осуждают методы и поступки Темного Лорда. Джастин Финч-Флетчли, друг Эрни, редкий гость в компании Гарри. Он получил приглашение из-за своего происхождения. Интересно, родители не искоренили из слизеринцев привычку слушать и доверять Поттеру? Присутствие магглорожденного и покажет, насколько они помнят установленные им правила и будут ли им следовать.

Родители и опекуны могли провести воспитательную беседу со слизеринцами о том, как они должны относиться к Гарри. Одна из причин его изоляции от своего окружения на целое лето — дать возможность им это проделать. Ведь ему не составит труда вернуть свой авторитет и его усилить вдали от них, однако это даст знания того, какие аргументы или действия изменили отношение к нему. Эта информация, в свою очередь, поможет крепче к себе привязать.

Гарри не собирается отдавать никого из своего окружения Волдеморту. Они будут принадлежать только ему. Их семьи он тоже не обойдет стороной.

Насчет семей — Поттер не обольщался: для них он пока тот, кем можно попытаться манипулировать для своей выгоды. Однако чародей намерен это исправить. У него были мысли как это сделать, но спешить не стоит.

* * *

Как виновник торжества, Гарри прибыл в поместье Ноттов заранее, в час дня, с помощью автобуса "Ночной Рыцарь". Трехэтажное сооружение фасадом и размером напоминало его дом на Мадагаскаре — такое же громадное здание — только кирпич был серым, а не бежевым.

Войдя внутрь через аркообразные двери, открывшиеся сами, стоило ему подойти к ним, он очутился в просторном холле: пол застилал темный паркет, а с порога бросалась в глаза резная деревянная лестница, с левой стороны от нее стояли часы, а с правой — столик с красивой фарфоровой вазой. На стенах висели картины, но не предков, как бы можно подумать, а натюрморты и сельские пейзажи. По правую и левую сторону находились распахнутые двери, возле которых стояли диваны для гостей. Видимо не для каждого открывают помещения, некоторым предлагали ждать практически у порога. Теодор и его отец встречали гостя у лестницы.

— Привет, Гарри, — поздоровался Тео. — Позволь представить моего отца — Гидеон Нотт.

— Здравствуйте, мистер Нотт, — поздоровался он. — Благодарю за приглашение и за дозволение отметить день рождения у вас.

— Добро пожаловать, мистер Поттер, — произнес статный мужчина. — Тео много про вас рассказывал, так что я рад вас видеть в нашем поместье. Чувствуйте себя как дома.

— Спасибо, — еще раз поблагодарил он.

— Гарри, пойдем я покажу зал, где пройдет банкет, — встрял Тео, вопросительно посмотрев на отца.

— И, правда, идите, развлекайтесь, — кивнул Гидеон. — У меня есть несколько дел...

Мистер Нотт ушел вверх по лестнице, а Тео повел Гарри вправо.

— Если ты не одобришь декор, домовики все переделают, — Теодор привел его в большой зал, размерами не уступающий школьному. Возле золотисто-коричневой стены, украшенной молдингом, находился накрытый белой скатертью сервированный стол на много персон. Пол покрывало дерево темно-коричневого оттенка, а потолок, в центре которого висела многоярусная хрустальная люстра со свечами, был декорирован лепниной. Снежно-белый тюль с кружевом и бархатные шторы темно-зеленого цвета драпировали большие окна. Возле них находился маленький столик с чем-то похожим на маггловский граммофон.

— Остальное пространство предназначалось для танцев, — пояснил Нотт, отсутствие другой мебели. — Ну как тебе?

— Мне нравится, — улыбнулся Гарри, осматривая помещение.

— Отлично, — обрадовался Теодор. — А сейчас, я бы хотел показать твою комнату, если позволишь.

* * *

В пять часов прибыли первые гости: Альфаред, Эдриан и Фиби. Второкурсники появились чуть позже. Отдав подарки эльфам — по традиции их не открывали перед гостями, чтобы ненароком никого не обидеть не тем выражением лица от не слишком нужного или совершенно ужасного дара. К тому же не стоит стеснять самих гостей, ведь непроизвольно все будут сравнивать стоимость подаренного.

Друзья собрались в зале, и эльфы подали еду. Один за другим гости произносили тосты за именинника: первый взял слово Теодор, как хозяин поместья, затем Шафик...

* * *

Драко Малфой пылал гневом, но пытался это скрывать. Его, чистокровного волшебника, посадили напротив грязнокровки. А место по левую руку от Гарри, по праву, как он думал, принадлежащее ему, занимал Шафик.

— Мне брат рассказывал, что Квиррелла признали виновным в убийстве Уизли, — поделилась новостями Софи. В лазурной мантии строгого кроя она выглядела как леди, а ее белокурые волосы в этот день были собраны в элегантный пучок.

— Вот уж новость, — высокомерно бросил Малфой. — В конце учебного года это было всем известно.

— Не известно, а только ходили догадки и предположения, — поправил его Поттер, одетый в дорогую мантию черного цвета и восседавший во главе стола, будто король из волшебной сказки о сидах. Девочки, кстати, тоже обратили на это внимание.

Драко злился, что отец не удосужился ему это рассказать, хотя и принимал активное участие в рассмотрении уголовного дела в суде.

— И инцидент с троллем произошел по его вине, — Роупер проигнорировала Драко и улыбнулась Гарри.

— За это ему можно сказать спасибо, Грэйнджер была невыносима, — прокомментировала Миллисента. Красная мантия подчеркивала начинающие округляться формы. Ее темные волосы сегодня завивались.

— Она была настолько ужасна? — с усмешкой поинтересовалась Фиби Розье.

— О, да, — на удивление ответил Макмиллан. — Она сказала, что я ущербный.

— Прямо так и сказала? — усомнилась Сьюзен. Хотя она и не испытывала симпатии к Гермионе, но та ей не казалась способной такое произнести.

— Э-э... Нет, — немного стушевался мальчик. — Она говорила что-то о близкородственных связях и дефектах... Точно не повторю, однако тех, кто заключает браки с родственниками, она назвала больными людьми, а их детей ущербными. А как вы знаете, мои родители двоюродные брат и сестра.

— Грязнокровка, что с нее взять, — презрительно выплюнул Драко.

Все разом повернулись к Поттеру — их интересовала его реакция. Лицо Гарри будто закаменело и от него повеяло такой жутью, что Малфой побледнел от страха. Остальные, казалось, испытывают иные эмоции.

— Драко, извинись. Сейчас же, — холодно приказал Поттер, и любая мысль об ослушании испарилась из головы мальчика.

— Извините, — проблеял он, словно какой-то Лонгботтом, а не сын Люциуса. — И, Джастин, прости, я имел в виду только Грэйнджер, — догадался он добавить.

— Принимаю твои извинения, — Финч-Флетчли, зная намного более обидные маггловские оскорбления, еще не понимал, что такого в этом слове, и не реагировал настолько остро, как выросшие в магической среде.

— Драко, нам нужно поговорить наедине, — видя, что тот не шевелится, Гарри с нажимом произнес: — Немедленно.

— Прошу прощения, мы ненадолго, — обратился другим тоном к гостям, после того, как Малфой встал со стула.

Поттер повел его в свою комнату — всю дорогу они молчали. Гарри пытался подавить ярость и желание сию же минуту убить однокурсника. Он чувствовал, как энергии из некромантского источника потекла по венам, не давая унять вредные эмоции. Если еще немного усилиться поток некроэнергии, то ему будет худо.

Зайдя в уютную комнату, декорированную в цветовой гамме Слизерина, Гарри поднял палочку и принялся создавать защиту от прослушки, наблюдения и нежелательных свидетелей. Драко попятился к двери, до него начало доходить, что сейчас произойдет что-то из ряда вон.

— Не волнуйся, — ласково сказал Поттер, сверкая глазами. — Убивать тебя не буду.

— Успокоил, — вырвался нервный смешок и Драко подергал за ручку — она не поддавалась.

— Не утруждайся — не откроешь, — Гарри подошел ближе и с наслаждением использовал аналог круциатуса на однокурснике, забирая манящими чарами у него выпавшую из рук палочку, которую он вытащил для защиты. Тот заорал от боли, по его щекам потекли слезы.

Медленно ярость угасала, а с ней и магия смерти. Посмотрев на скорчившегося мальчика у своих ног еще несколько минут, он присел рядом, отменяя заклинание, и схватил его за подбородок, проникая в мысли Малфоя.

Ему надоело играть по правилам. Теперь, когда маг точно знал, после усвоения памяти Чимолы, что его выводы относительно легилименции и окклюменции верны, а артефакты, защищающие мысли, один из которых находился на Драко, не в состоянии защитить от Мастера менталистики, то исчезал смысл сдерживаться. Артефакт был древним и редким, и снять его мог лишь тот, кто его надел. То есть сам Люциус. Конечно, Гарри мог его взломать, но он бы повредился, а знаний, как его починить у него еще не было. Проще обойти, ведь он рассчитан конкретно на легилименцию.

Да, чародей любил больше пользоваться мозгами, а не полагаться на магию, ему нравились игры, в которых нужно напрягать разум, где пешками и соперниками были живые люди. Манипуляция другими доставляла Гарри удовольствие, но сейчас, когда отпала необходимость бояться каждой мелочи — хватит создавать себе ограничения без надобности.

— Твой папаша что-то затеял, а в детали тебя не посвятил? — спросил Гарри, после просмотра его воспоминаний. — И правильно делает. Я бы тоже не доверял твоему умению держать язык за зубами, — добавил он, не давая ему и рта раскрыть, для надежности насылая чары онемения.

Малфой попытался отползти от Поттера, испытывая жуткий страх. Обещанию Гарри не убивать его в этот момент он не слишком верил.

— Ты куда? Мы еще не закончили, — маг обездвижил Малфоя и перенес его на кровать. Сев рядом он посмотрел в полные ужаса серые глаза мальчика и прикоснулся ладонями к его вискам.

Как удачно вышло, что Малфой изъявил желание остаться в поместье Нотта до начала учебного года. Для Люциуса окажется большим сюрпризом, когда его сын превратится в верного пса Гарри.

Маг немного понизил интенсивность испытываемых Малфоем чувств к семье, затем запустил программу переосмысливания: когда он очнется, то начнет копаться в себе и своем отношении к Гарри. В итоге — зависть, злость и сомнения в Поттере исчезнут.

Вообще у Драко было подобное переосмысливание, после разговора с Люциусом, а до этого мальчик на самом деле был привязан к Гарри. Вот чародей и воспользовался этим, немного переделав и сместив акценты. Однако абсолютно все мысли и аргументы были взяты из сознания Малфоя.

С таким подходом через неопределенное количество лет не всплывет, что внезапно, без предпосылок, изменились его чувства. И не начнется разбор прошлого и не выйдет... А так, Драко сам себя будет убеждать, главное время от времени контролировать этот процесс. Через время он настолько привыкнет придумывать доводы за то, чтобы быть верным Поттеру, что они будут появляться и без магического воздействия.

Гарри стер все воспоминания о своем вмешательстве в разум и наказание — нечего ему такое помнить. Однако он загрузил другие воспоминания с лекцией о правилах поведения, ультиматуме и разговором по душам. Чем-то напоминал последний разговор с Лонгботтомом, с поправкой на личность Малфоя и ценности Слизерина. Итог этого несуществующего диалога: чувство вины и раскаяние со стороны Драко. Причем искренне, ибо Гарри не программировал реакцию, а только воспроизвел все в его разуме. Реплики Малфоя во время виртуального разговора тоже принадлежали полностью ему.

Да, быстрого эффекта не будет, но более глобально не стоит воздействовать на чувства и разум, ведь можно необратимо навредить и Малфой станет для него бесполезен.

Возникает закономерный вопрос, почему он не поговорил с Драко просто так? Ответ довольно банален: пришлось бы потратить больше времени, а ему сейчас необходимо немного покоя, чтобы проанализировать инцидент с некромантским даром. У него из-за ерунды, кстати, ожидаемой, сорвало крышу и появилось нестерпимое желание приложить источник злости хотя бы круциатусом. Не будь он менталистом, то не сдержался бы. И то, только после наказания Малфоя, Гарри смог полностью взять себя в руки. Неприятно, очень.

Гарри поднялся с кровати и открыл собственноручно зачарованный сундук. На обратной стороне крышки он создал тайник с помощью пространственной магии и замаскировал его рунами с замком на кровной магии, куда положил свой рюкзак. Вытащив его, он достал овальные заготовки для амулетов из человеческих костей. Выбрав одну размером с ладонь, остальные маг положил обратно и вынул тонкую кисточку, а также баночку со специальными чернилами красного цвета (одно из их свойств — моментальное высыхание). Аккуратно нанеся нужные символы, он напитал диск золотистой магией — руны засветились и тотчас же погасли. Протянув через заранее сделанную дырку шнурок, Гарри завязал его концы и надел готовый амулет на шею.

Поттера охватило умиротворение, а злость, раздражение впитала кость, при этом немного нагревшись. Вот теперь он был уверен, что не проклянет кого-то, поддавшись эмоциям, но потом нужно подумать о том, как это контролировать. С ростом количества некроэнергии в крови, все сложнее контролировать негативные эмоции естественным путем, но с помощью менталистики подобное легко подавлялось... до сегодняшнего дня.

Ладно, он потом разберется с этим. Взяв под контроль тело Малфоя, он заставил его сесть там, где и в вымышленных воспоминаниях. Закончился разговор на том, что Драко на секунду закрыл глаза.

"Все, он сел там, где нужно, можно приводить его в сознание", — подумал Гарри, стоя напротив него. Взмах руки и Малфой открывает глаза.

— Прости, я все понял, — произнес он, словно продолжая диалог.

Гарри пристально посмотрел на Драко, будто пытаясь понять: врет он или нет.

— Я тебе верю, — наконец заговорил он. — Не разочаруй меня.

— Гарри...

— Хватит уже серьезных разговоров, — перебил его Поттер и улыбнулся. — Вставай, нас, наверно, уже заждались. Сегодня будем веселиться.

— Договорились, — несмело улыбнулся Малфой.

Через минуту они спустились к гостям. Драко поначалу был тих и задумчив, с ним не пытались заговорить.

Пьюси поднял тему квиддича, вызвав стон у девочек и оживление у мальчиков.

— Драко, а ты будешь проходить отбор в команду? — обратился к нему Гарри, показывая другим, что тот прощен.

— Да, — ответил он, решая послушаться Поттера и отложить серьезные размышления на потом. — В этом году другим командам ничего не светит, не в обиду Хаффлпаффу, — добавил Драко воодушевившись.

— Ты так хорошо летаешь? — скептически поинтересовался Джастин, откусывая кусок восхитительного шоколадно-орехового торта.

— И это тоже, — без ложной скромности заявил Малфой. — Но, не всем известно, — выразительно посмотрев на Финч-Флетчли, намекая, что тот входит в категорию незнающих. — Что бывшие ученики часто дарят подарки школе. Так вот мой отец расщедрился на метлы для Слизерина. Но не на простые метлы, — видя, что он сумел заинтриговать, закончил: — на Нимбус две тысячи один.

— Всем? — спросил Пьюси. Как охотника сборной новость его порадовала.

— Ага, — кивнул довольный Драко.

— Так нечестно! — воскликнула Ханна.

— А жизнь вообще штука нечестная, — сказал Крэбб, делая глоток яблочного сока.

— Вас же будет не победить с такими метлами, — приуныл Макмиллан.

— Сдался вам этот квиддич, — фыркнула Сьюзен. — Лучше так полетать, без опасения получить удар от бладжера.

— Много ты понимаешь! — встал на защиту игры Эрни. — Но все равно — это несправедливо.

— Ой, да ладно? — подключилась к беседе Пэнси. — Вот...

— Честно или нет — вопрос спорный, — взял слово Гарри, перебивая Паркинсон, чтобы она не наговорила лишнего. — Но несколько лет назад, отец Малькольма Приса сделал подобный подарок Хаффлпаффу.

— Помню тот случай, — встрял Шафик. — Мы тогда на втором курсе были. Совы во время завтрака принесли свертки с новыми шестыми Чистометками на следующий день после начала учебного года.

— Флинт тогда особо зверствовал на тренировках, — отстраненно произнес Пьюси, ковыряясь в тарелке и размышляя: не станет ли ему плохо от еще одного кусочка торта. — Кажется, у кого-то даже истерика случилась от такой нагрузки.

— У Дерека Тренса, — напомнила Фиби, откинувшись на стуле. — Он из команды ушел, не смог привыкнуть вставать в четыре утра и летать в любую погоду.

— Усиленные тренировки — это адекватная реакция, — произнес Поттер. — Хотя да, Флинт бывает перегибает палку, если дело касается квиддича... — добавил он. — Однако новые метлы, в отличие от упорного труда, не дали сильного преимущества над другими командами Хаффлпаффу в том году и в следующем... Напомните мне, кто получил Кубок? — поинтересовался Поттер, обведя всех взглядом.

— Слизерин, — ответил за всех Гойл. — Последние семь лет наш факультет держит первенство во всех соревнованиях.

— Так что не все решают скоростные метлы, — поставил точку в споре Гарри, поскольку нечего было на это возразить.

Нотт встал из-за стола и подошел к граммофону, привлекая внимание собравшихся. Теодор вопросительно посмотрел на Гарри, ожидая разрешения его включить — тот кивнул головой. Тео покрутил ручку музыкального инструмента, чтобы завести пружину, а когда пластина начала вращаться, поставил на нее иголку — помещение наполнилось звуками музыки.

— Вы позволите пригласить вас на танец? — обратился Гарри к Софии стандартной фразой из книги по этикету, подавая руку.

— С удовольствием, — зарделась Роупер.

Он повел ее в центр, медленно кружа в танце. Шафик последовал его примеру, пригласив Фиби. Она пренебрежительно фыркнула, однако согласие дала. Эдриан подал руку Дафне, а Малфой Паркинсон...

После танцев ребята вышли на улицу, посмотреть на фейерверки. Дул легкий ветер, принося запах гардений из сада и остужая разгоряченные тела волшебников. Наблюдая за разноцветными фигурами в бархатном небе: то возникала желтая лилия, то синяя звезда... Каждый думал о своем.

Этот вечер позволил им почувствовать себя взрослыми и ощутить общность друг с другом. Месяцы отчужденности растаяли, словно снег под палящими лучами августовского солнца. Казалось странным, и в то же время таким естественным, что для того, чтобы испытать эти эмоции, им нужен Гарри Поттер.

* * *

О дне рождения Невилла, казалось, все забыли. Миссис Лонгботтом весь день провела с заболевшей тетей Энид. Так сказала бабушка, однако он знал, что она недоговаривает. Невилл подслушал разговор Августы с дядей Элджи незадолго до начала учебного года в школе. Его отправили наверх в приказном порядке, но он ослушался. Невилл затаился возле двери, пользуясь тем, что взрослые сидели к нему спиной.

— Мальчик, — никогда гриффиндорец не видел своего дядю настолько несчастным, казалось, он едва сдерживает слезы, сгорбившись на диване. — У нас должен был быть мальчик.

— Вы молоды, у вас еще будут дети, — испытывая неловкость от такого открытого проявления эмоций, попыталась поддержать своего родственника.

— Целители говорят, что вряд ли, — понуро сказал он. — Осталось уповать на Йольские обряды.

— А я же говорила, что вам нужно их проводить, — проворчала Августа. — А вы: "Пережиток прошлого", "Не успеваем..." Как будто работа и вечеринки важнее детей.

— Вы были правы, — с неохотой признался Элджи и не очень тонко попытался перевести тему. — Мне немного завидно, что у вас есть Невилл. Хорошо, что он оказался волшебником, а не сквибом... Наверно сейчас он такой же бесшабашный гриффиндорец, как и его отец?

— Невилл? — переспросила она. — Он ничуть не изменился, только внешностью похож на Фрэнка, а по характеру мальчик полностью пошел в мать. Со слизеринцами водится. Представляешь? Да еще и думает, что я не знаю об их "тайном общении". У него же все на лбу написано. Одно разочарование... — тяжело вздохнула миссис Лонгботтом.

Невилл почувствовал, что ему трудно дышать, он закрыл себе рот ладонью, чтобы не выдать себя звуком. Глаза застелила пелена слез и, стараясь не шуметь, он направился в свою комнату. У него не было сил дальше слушать их разговор.

— ...Они же его сожрут и не подавятся, — села рядом с Элджи Августа.

— Я слышу в ваших словах "но", — заинтересовался собеседник.

— Верно, мне стыдно признаться, но я слишком сильно зациклилась на воспоминаниях и невольно идеализировала своего сына. Просто все плохое забылось под влиянием горя. А ведь Фрэнк не обделен недостатками. Он горяч, несдержан, смел, но до безрассудства, а сколько он мне нервов потрепал, когда решил приударить за девицей Рочвильдов... Вот поди ж ты, через год она стала его женой, — покачала головой престарелая леди.

— Вы, вроде, хотели сосватать ему Сильвию Фоули? — припомнил Элджи.

— Да, жаль у них не сложилось... Ну да ладно, может, все сложилось к лучшему... — поднялась с дивана Августа. — Однако я опять за старое... Знаешь, кто меня заставил взглянуть по-новому на Фрэнка?

— Кто? — спросил он, с любопытством глядя на родственницу.

— Энид, — усмехнулась она. — Не побоялась высказать мне все в лицо...

* * *

Невилл завалился на кровать, не в состоянии сдержать слез. Все лето он ощущал жуткое одиночество: ни Трэйси, ни Гарри... Ему никто не писал. Родственники его игнорировали, даже тетя Энид, которая всегда уделяла ему внимание. Он знал, что бабушка считает его никудышным волшебником, но знать — это одно, а слышать подтверждение собственными ушами — очень больно.

"Кому я нужен? — подумал он, вытирая слезы ладонями. — Без меня всем будет лучше".

Решительно встав с кровати, он полез в сундук, где находился новый инвентарь для зельеварения. Если бы сейчас в комнату зашла Августа, она была бы удивленна, насколько он сейчас напоминал Фрэнка своим выражением лица.

Вытащив новый нож: очень острый и из качественной стали, Невилл закрылся в светлой ванной и, глядя на себя в зеркало, прикоснулся холодным лезвием к запястью.

"Они еще все пожалеют, что меня игнорировали" — мелькнула мысль, отдававшая злорадством.

Подслушанный разговор стал последней каплей и он выполнил то, о чем думал последний месяц... Из нанесенного сталью пореза потекла кровь, пачкая лезвие и пол.

Во рту появилась сухость и его дыхание немного участилось. От вида собственной крови его замутило, он ощущал головокружение, только осознавая, что вся эта красная жидкость вытекает из его тела. Нож выпал из ослабшей руки, со звоном ударившись об мраморную плитку.

Он сел на пол, прислонившись спиной к ванной, чувствуя, как жизнь постепенно покидает его тело. Все сложнее становилось держать глаза открытыми, и Невилл прекратил бороться со слабостью. Он вспотел, но по телу пробежали мурашки, будто от холода. Его сердце учащенно билось, борясь за жизнь. Цвет его кожи сравнился с белой плиткой на полу.

"Я не хочу умирать", — осознал Невилл и попытался стянуть полотенце с вешалки, чтобы остановить кровь, но он не смог подняться, погрузившись в беспамятство.

==========

Глава 35 ==========

Когда гости разошлись по своим комнатам — на ночь решили остаться все — Гарри набрал полную ванну воды и, сняв самодельный амулет, залез в нее. Разом вернулись все чувства, не впитываемые рунами на кости. Желание убивать и мучить — доминировало среди них. После отсутствия негативных эмоций в течение всего вечера, они казались более яркими и острыми.

Волшебник закрыл глаза и погрузился в свои ощущения. Дар магии смерти с радостью откликнулся, растекаясь фиолетовыми искорками по венам и, вместо того, чтобы подавить, Гарри выпустил часть энергии, в количестве, неспособном нанести вред его организму, в воду: она, словно ласковый щенок, ластилась к нему, понижая температуру жидкости, в которой он находился, не причиняя неудобств. Стало легче, сознание прояснилось.

Все как чародей и думал — передозировка некроэнергии. По сути, ничего страшного не происходило, когда организм полностью привыкнет к новому типу магии и ее объему, то приступы станут легко контролируемыми... Если он не сойдет с ума раньше.

Ежедневное применение некромантии облегчило бы ему жизнь, однако ему недоступно ни одно заклинание из этой школы магии, без риска получения увечья. Ведь они слишком требовательны к количеству силы.

Гарри провел рукой по воде, наслаждаясь измененной структурой, казалось, он касается шелка.

Только подобные выбросы ему сейчас доступны. Вода — лучший проводник, она облегчает высвобождение магии.

Амулетом тоже не стоит злоупотреблять, ибо с каждым разом ему будет сложнее самостоятельно обуздывать чувства. Да и такой артефакт не вечен, поскольку у него есть лимит вместимости негативных чувств, а потом он ломается, превращаясь в пыль. Человеческие кости — главный ингредиент. Если он будет носить такой амулет постоянно, то очень быстро у него закончится материал для него.

Вообще-то, у обычных магов происходит нечто подобное. Чувства влияют на силу, но существует и обратная закономерность. Если даже обычные люди, не наделенные волшебством, способны заболеть из-за чувств, то у магов это еще сильнее выражено. Юные чародеи вдобавок ко всему более, правильно будет сказать, неадекватные, по сравнению с магглами того же возраста. И во взрослом виде подобное выливается во всякого рода фобиях, зависимостях и чудачествах. В зависимости от склонностей и того, какой стороне своего характера они потакают. У него, например, относительно безобидное расстройство, не слишком мешающее жить...

А ведь есть альтернативно одаренные личности, которые на полном серьезе считают, что нужно ограничивать себя в применении силы и "не использовать ее для всяких глупостей". А ведь маг подобен воздушному шарику и эмоции, порождающиеся от неиспользования силы — это всего лишь защитный механизм. Ведь что следует за ним? Правильно — магический выброс. А не давая ей выход, подавляя эмоции, если следовать дальше аналогии, произойдет взрыв.

Однако если простого волшебника несколько месяцев без использования магии сделают всего лишь более раздражительным и эмоциональным, то у Поттера с инициированным даром некромантии дела обстояли намного хуже. С обычным, он бы не испытывал таких сложностей.

Пользоваться некромантией нельзя, долго амулетом тоже... Хорошо, что он сейчас в окружении детей, но не в школе, это поможет понять, насколько Гарри сможет себя сдерживать, а амулет будет надевать только в крайнем случае. Он работает, только соприкасаясь с кожей, достаточно носить его в кармане и в случае нужды, сжимать в ладони. Да и стоит высвобождать немного энергии, как он сейчас это проделал.

Можно, конечно, создать накопитель и в него сливать излишки энергии, но так организм не сможет должным образом привыкнуть к магии смерти, ведь ее количество не будет увеличиваться в крови, и он только затянет проблему, а не решит ее. Однако, как крайняя мера сгодится.

Понежившись еще немного в начинающей бурлить от силы воде, Поттер с сожалением вылез из ванны — дальше нельзя было в ней пребывать.

* * *

На следующий день после ужина большая часть гостей разошлась по домам, остались только Шафик, Малфой, Макмиллан и, само собой, сам Гарри. Теодор направился в библиотеку, составить компанию Поттеру, а Ал, Драко и Эрни — дописать домашнюю работу и поэксплуатировать знания Гарри — тот не возражал. К ним присоединился мистер Нотт, который с интересом наблюдал за динамикой их взаимоотношений.

— Ал, не ожидал, что ты еще не все написал, — прокомментировал Поттер, рассматривая корешки книг и выбирая, чтобы почитать. Его выбор остановился на книге по рунам.

Друзья Поттера положили необходимые учебники, пергаменты и перья на длинный деревянный стол посредине комнаты, способный вместить больше десяти человек.

— Осталось только эссе по истории Северной Америки, — уныло произнес Шафик. Его нелюбовь к этому предмету была известна всем.

— Нужна помощь? — поинтересовался Гарри, присаживаясь на мягкое кресло напротив Гидеона. Когда Поттер занял место у камина, остальные расселись вокруг стола.

— Не помешает, — ответил Альфаред, беря перо в руку и изображая готовность слушать.

— Лентяй, — усмехнулся Поттер. — Что тебе непонятно?

— Закон Раппапорт, — мигом отозвался воодушевленный Шафик, ведь этой теме была посвящена целая книга, а читать ее целиком не хотелось, поскольку нужно было кратко его описать.

— Интересная тема, — задумчиво произнес Гарри. — Закон Раппапорт был принят в Северной Америке в тысяча семьсот девяностом году из-за угрозы разоблачения магического мира, причиной которой стала ведьма Доркас, дочь Аристотеля Твелвтриса, Хранителя сокровищницы и драготов. Она решила покрасоваться перед своим возлюбленным магглом, Бартоломью Бэрбоуном, показав ему магические "фокусы" и рассказав о том, где находится штаб-квартира Магического Конгресса Управления по Северной Америке, сокращенно МАКУСА, и выдала местоположение Школы Чародейства и Волшебства Ильверморни. Маггл оказался потомком чистильщиков...

— Чистильщиков? — переспросил Эрни, с интересом слушающий Гарри. — Кто это?

— Иностранные наемники, которые сформировали организацию в семнадцатом веке, специализирующуюся на поимке преступников... и не только их, по правде говоря. Если за кого-то назначали приличную награду, чистильщики не упускали шанса получить золото. Вдали от юрисдикции их родных магических правительств, они уверовали во вседозволенность. Справедливости ради, стоит заметить, что это произошло не сразу и не все были лишены положительных моральных качеств. Однако такие маги находились в меньшинстве. Большинство не боялось замарать руки в крови невиновных и не брезговало ни пытками, ни убийствами. Эти маги даже похищали своих соплеменников-колдунов для продажи...

— Постой, я запишу это, — попросил Ал, перебивая. Поттер остановился и, дождавшись, когда Шафик поставит точку, продолжил:

— Между прочим, без этих колдунов невозможно было бы поймать настоящих магов и осудить в Салеме... Охота на ведьм — тема третьего курса... — он адресовал эти слова своим сокурсникам. — Также известно, что как минимум двое судей были чистильщиками во время Салемского процесса. Так вот потомок чистильщиков выкрал палочку Доркас и показал ее представителям американской прессы и разослал письма влиятельным магглам с местонахождением МАКУСА и Школы. Не поленился он расклеить по городам брошюры с той же информацией. Однако на этом он не остановился, охваченный ненавистью, Бартоломью расстрелял людей, приняв их за волшебников. За что в итоге и был осужден. Но ущерб волшебному сообществу уже был нанесен, некоторые серьезные газеты напечатали его брошюры, и всем стереть память стало невозможно, — Поттер сделал паузу. — Результатом этого инцидента стал законодательный акт, санкционировавший полную сегрегацию... — Видя, что не все знают значения этого слова, Гарри пояснил: — ... Принудительное отделение колдовского и немагического сообщества. До тысяча девятьсот шестьдесят пятого года даже дружба с магглами была вне закона.

— И правильно, — одобрительно кивнул Драко. — Почему у нас никто не принял такой закон?

— А у нас только пытаются внедрить что-то подобное, но более мягкий вариант, — с усмешкой просветил его Поттер. — Называется "Закон о защите магглов", один из авторов которого Артур Уизли.

— Серьезно? — удивленно произнес Макмиллан.

— Вполне, — Гарри закрыл книгу, не прочитав из-за беседы ни строчки. — По причине участившегося нарушения Статута и частых краж волшебниками у магглов, инициаторы предложили ужесточить контроль, введя, по аналогии с Америкой "права на палочку", которая была следствием Закона Раппапорт. Американцы даже гордятся, что ни один волшебник не сможет навредить магглам без ведома правоохранительных органов... Фактически, это аналог следящих чар на палочках, которые фиксируют ВСЕ заклинания, сотворенные за пределом "территории, полностью населенной волшебниками". И любое волшебство будет караться за пределами мест с таким статусом, как когда-то при действии Закона Раппапорт. В "Законе о защите магглов" предлагается также ограничить общение магов с обычными людьми, внедрив лимит на посещение маггловского мира и обязательной регистрацией "человека, не наделенного магией, с которым установились приятельские, дружеские или романтические отношения, во избежание злоупотребления различного рода зельями".

— Да это полный бред, так ограничивать волшебников! — недовольно произнес Ал, откладывая перо — эссе по истории было закончено.

— Тем не менее, он имеет реальные шансы быть принятым. Конечно, с изменениями и дополнениями, ведь практически никогда законы не оставляют в первоначальной редакции.

— Не думал, что вы интересуетесь политикой, мистер Поттер, — подал голос доселе молчащий Гидеон.

— После совершеннолетия она станет моей обязанностью, — Гарри посмотрел в глаза отца Теодора.

— Да, как я запамятовал, что у вас место в палате лордов. Ваш отец, Джеймс, пренебрегал своими обязанностями, — уголки губ Гидеона слегка поднялись, в намеке на улыбку.

— Возможно, но я мало о нем знаю, — равнодушно ответил Поттер. — Ведь он не дожил до моего второго дня рождения. Однако я не вправе осуждать человека, который дал мне жизнь, — твердо сказал Гарри. — И я могу говорить только за себя. Я не собираюсь пренебрегать своим долгом перед обществом.

— Отрадно слышать, — произнес Гидеон. — Но даже так, никто не заставляет вас вникать в нее сейчас. Да и к тому же, от молодых людей не ожидают глубоких знаний, ведь мы, старшее поколение, понимаем, что все приходит с опытом, — с любопытством взирал на своего собеседника хозяин поместья.

— Я предпочитаю учиться на чужом опыте. Да и претит мне находиться в ситуации, где я выступаю в роли слепого котенка. Меня подобное раздражает, — добавил немного холода в голос. — Так что я стараюсь делать все от меня зависящее, чтобы беречь свои нервы. История нашего общества прекрасно иллюстрирует, что ей свойственно повторяться. Как с "новым", — выделил интонацией последнее слово, — законопроектом, частично повторяющим Закон Раппапорт. К тому же, — обаятельно улыбнулся Гарри. — "Министерский Вестник" — довольно забавное чтиво.

— Похвально, — одобрительно кивнул мистер Нотт. — Эх, если бы вся молодежь думала как вы, — немного польстил он. — Однако, мне любопытно, что вы думаете о "Законе о защите магглов"? Ибо кроме голых фактов я не услышал вашего суждения о нем.

— Если в Законе Раппапорт есть разумное зерно, но реализация его загубила, то все ошибки, совершенные нашими заокеанскими друзьями, нашли свое отображение в "Законе о защите магглов". Коли законопроект примут в той редакции, в которой был опубликован в "Вестнике", то он обречен повторить судьбу своего американского собрата.

— Вы же сами сказали, что редко какой законопроект принимается в первоначальной редакции, — подметил Гидеон.

— Верно, — усмехнулся Гарри. — Но пока я не увижу окончательного варианта, то не смогу составить по нему своего мнения. Следовательно, мои прогнозы и суждения относятся только к тому, что отправили в профильный комитет после первого чтения в Визенгамоте. Когда увижу поправки, тогда и выскажусь. Может это и поменяет мое мнение.

— Мне интересно, поддерживаете ли вы саму идею инициаторов, а не то, во что она превратилась? — спросил мистер Нотт.

— В ней есть смысл, только не в той форме, в которой ее подают, — ответил Гарри. — Жесткое ограничение наших прав в угоду безопасности магглов — плохая идея. Однако, с одной стороны, это позволило бы сэкономить средства, идущие на оплату работы агентов, выполняющих роль телохранителей для магглов, облеченных властью в Соединенном Королевстве. Отпадет надобность защищать их от волшебников, которым может взбрести в голову взять под контроль экономику обычных людей. А с другой стороны, эта практика показала себя эффективной, и выдержала проверку временем. Да и заклятие надзора облегчает работу правоохранительных органов. Конечно, его нужно постоянно обновлять в местах проживания влиятельных магглов и несовершеннолетних волшебников. Но зачем менять то, что и так неплохо работает? Из-за менее состоятельных магглов без магической охраны? Но такие преступления быстро раскрываются, поскольку маги, ворующие у них, обычно не утруждают себя продумыванием плана и скрытностью. Да что там, большая часть преступников, если судить по судебной статистике, попадается из-за незнания, что такое камера, — Поттер оглядел собравшихся чистокровных магов, которым слово "камера" тоже ничего не говорило. — А по поводу сегрегации... Идея-то правильная для волшебников, но в неумелых руках от нее будет больше вреда, чем пользы. Да и противников у нее много.

Существовало несколько способов применения чар надзора. В Англии, как правило, на дома несовершеннолетних магглорожденных накладывали заклинание с привязкой к определенной волшебной палочке, чью магию оно и фиксировало, игнорируя других колдующих. А можно было зачаровать территорию и отслеживать только сам факт использования магии, но не личность ее применившую.

Всю эту информацию чародей собрал перед тем как отправиться в Америку, удалось еще выяснить опытным путем, что чары надзора совершенно не реагируют на менталистику, они ее попросту не видят. Да и американцы слишком сильно полагаются на следилки (отслеживание местоположения и заклинания), которые в обязательном порядке вешают всем своим гражданам на палочки. За последние годы, конечно, они переняли практику европейских стран по внедрению агентов и надзора, но они ограничиваются только политическими лидерами и их резиденциями, а для несовершеннолетних магглорожденных колдунов они считают, что хватит и контроля за палочками.

Туристы тоже должны подвергаться этой процедуре, если они путешествуют с помощью международного портключа — самый распространенный способ перемещения. А его, как известно, законно может выдавать только Министерство. Аппарация имеет ограничения по дальности перемещения. Только маггловский транспорт дает возможность избежать контроля, но это нелегально. Вообще, по закону, маг должен подать запрос в конгресс, прежде чем ему позволят пересечь границу и Федеральный отдел для получения прав на использование волшебной палочки выдает лицензию и вешает следящие чары.

То, что Гарри несовершеннолетний маг на попечении маггловских родственников, позволило ему совершенно законно избежать этой процедуры. Но даже если бы ему и пришлось получить лицензию, то это бы ему не помешало взять под контроль Сороса — хвала беспаґлочґкоґвой магии.

— Верно, хотя бы раз в десятилетие кто-то поднимает этот вопрос, — кивнул Гидеон и взглянул на книгу, лежащую на коленях Поттера, как будто только ее увидел. — Вас интересуют руны? Осмелюсь заметить, что эта книга довольно сложґна в понимании даґже для свеґдущих в этой дисциплине. Может, посоветовать что-то более простое и интересное?

Гарри почувствовал, как по жилам заструилась холодная магия, вызванная кратковременной злостью. Весь день не было приступов, а из-за сомнения в его умственных способностях, накатила ярость — смешно, но утром были более веские причины для нее, а чародей сохранял спокойствие.

Он попытался подавить вспышку собственными силами, но, к сожалению, ничего не вышло. Засунув руку в карман, Гарри нащупал амулет и сжал его: пришло кратковременное облегчение, но амулет чересчур сильно нагрелся и превратился в пыль. Магию Поттер не сдержал, и она вырвалась наружу, окутав собой сидящих в библиотеке магов.

Зрачки Гидеона расширились, но больше ничем он не выдавал охвативших его чувств, в отличие от детей. Послышался стук — Драко нечаянно свалил чернильницу, задев ее локтем, но не обратил на это внимания, он словно задеревенел. Подобное случилось и с Эрни, а Шафик и Теодор впали в состояние кратковременного транса.

— Не стоит, — Гарри сделал вид, словно ничего особенно не произошло. — Я давно хотел прочитать эту книгу. Однако уже поздно, не возражаете, если я возьму ее почитать перед сном? — обратился он к Гидеону, поднимаясь с кресла и ощущая, что скоро начнется второй приступ.

— Нисколько, — присутствие чужой магии слегка ослабло и мистер Нотт смог ответить нормальным тоном. Он успел позабыть, каково это находиться в присутствии разгневанного мага уровня Темного Лорда. Однако полезные навыки вспомнились быстро и Гидеон, как он надеялся, сумел сохранить лицо перед ровесником своего сына. Да, пророчество не врало...

— Доброй всем ночи, — произнес Гарри и направился в свою комнату.

* * *

— Миссис Лонгботтом, примите мои соболезнования — щуплый маг лет за тридцать с мышиным цветом волос скорбно вздохнул, держа в левой руке окровавленный нож в специальном прозрачном мешочке. — Смерть наступила в течение пяти минут из-за обильного кровотечения. Мистер Лонгботтом обработал его цветком Айвэрра, — бросил взгляд на острый предмет в своих руках. — Он не дает свернуться крови и обладает слабым отравляющим эффектом. Да еще, видимо, ваш внук обработал лезвие не настойкой, а кашицей из лепестков, что усилило действие. Видимо, мальчик хорошо разбирался в гербологии. Или любил читать любовные романы. Девушки в такой литературе часто пользовались этим цветком для совершения самоубийства.

— Не убийство ли это? Айвэрра уже неделю как отцвела, да и нож совершенно новый... — начала Августа.

— Сомнительно. Когда он был куплен? — перебил целитель.

— В начале августа, — миссис Лонгботтом припомнила: то ли пятого, то ли шестого числа они ходили за покупками.

— То есть у него было две недели времени, чтобы подготовить орудие лишения жизни. Но колебался: использовать ли его... Что стало последней каплей?

— Это не ваше дело! — грубо осадила она.

— Конечно, извините меня, — сделал легкий поклон мужчина и направился к камину. Нужно было сообщить в Аврорат о случившемся.

— Стойте! — властно произнесла женщина, повысив голос. — Никто не должен знать, что здесь произошло.

— Но, мадам, я не могу...

— Я слышала: вашему отделению нужно финансирование, — взяла под руку целителя.

— А когда оно было не нужно? — подыграл ей мужчина.

* * *

Утром следующего дня во время завтрака в той же гостиной, где отмечали день рождения, Гарри читал газеты, выписанные в начале лета. В помещении, кроме него, находился только Гидеон — остальные еще не проснулись. Мистер Нотт, не глядя, размешивал сахар в чашке — печатное периодическое издание занимало все его внимание, а точнее статья, посвященная отставке министра Австрии из-за скандальных известий о том, что тот держал у себя дома рабов-магглов.

...Подобные забавы неэтичны, но их никак нельзя назвать противозаконными. Статус людей без магических способностей находится ниже, нежели представителей гуманоидных волшебных рас. Магглы осознано подписали договор с волшебником, где перечислялись их права и обязанности. Стоить отметить, что хранение тайны существования магического мира шло первым пунктом. То есть министр заботился о соблюдении Статута...

Волна магии заставила выронить газету. Гидеон посмотрел на сотрапезника, гадая, что послужило причиной гнева. То, что Поттер был зол, он не сомневался, хотя спокойное лицо мальчика могло бы обмануть любого, кто не чувствовал выброс силы.

— Что случилось? — прочистив горло, спросил Нотт, поднимая упавшую газету.

— Невилл Лонгботтом умер, — пояснил спокойным тоном Гарри, однако давление магии не пропало, а только усилилось. — Несчастный случай, — добавил он. Волшебство резко рассеялось, вызвав, к удивлению Нотта, сожаление. Хотелось снова ощутить эту магию.

— Он был вашим другом? — поинтересовался Гидеон.

— Да, был, — кивнул Гарри, не поясняя, что они "находились в ссоре". И чародей больше злился не из-за его ухода в мир иной, а по причине того, что своей смертью Невилл нарушил планы, связанные с ним. Почти год обработки мальчика пошел коту под хвост.

— Примите мои соболезнования, — сказал мужчина.

— Спасибо, — Поттер еще раз посмотрел на заметку о смерти в некрологе и отложил газету. — Кстати, забыл сказать: тетя попросила наведаться домой.

— Что-то произошло? — любезно осведомился отец Теодора.

— Нет, все нормально, — заверил его Гарри. — Она намекнула на то, что меня ждет сюрприз.

— Вас аппарировать? — спросил Гидеон.

— Вы же через час должны быть в Министерстве? — вопросом на вопрос ответил он и, дождавшись утвердительного кивка, добавил: — Тетя ждет меня ближе к обеду, так что я воспользуюсь "Ночным рыцарем".

— Не хотите оказаться дома пораньше? — поинтересовался Нотт, наливая себе еще одну чашку чая.

— Нет, — покачал он головой. — Боюсь испортить сюрприз ранним появлением.

— Понимаю, — усмехнулся Гидеон и, делая глоток горячего напитка, он вернулся к недочитанной статье про министра Австрии.

* * *

Комната утонула в ярком свете, воздух стал вязким, словно клей, оседая на коже и осложняя дыхание. Гарри стоял возле стены с закрытыми глазами, дожидаясь, когда ритуал завершится.

Свечение постепенно затухало, и уже можно было разглядеть прикованного железными цепями к большому гладкому камню голого мужчину лет сорока, чье тело было изможденно и покрыто множественными шрамами от иголок, а вены, казалось, состояли из одних синяков. В районе желудка торчал нож, но крови не было видно. Из сердца, выпихивая душу из тела, выходили светящиеся отростки, формирующие кристалл.

Когда сердце сделало последний в своей жизни удар и затихло навечно, отростки исчезли, а что-то похожее на чистейший бриллиант, светясь радужным блеском, с хрустальным звоном упало на пол и покатилось, прямо к ногам чародея. Он наклонился и открыл глаза, взяв в руки кристалл. Повертев его в руке, любуясь как свет от факелов, висевших на стенах, огненными бликами искрится на гранях камня, он сосредоточился и мягкой волной подал некроэнергию в кристалл. Однако вместо того, чтобы засветиться золотистым светом, по граням пошли трещины фиолетового цвета, повреждая его. Маг отозвал магию смерти и подал обычную — камень ярко вспыхнул, словно внутри него поселилось пламя.

"Значит, накопитель не может выдерживать энергии смерти, — подумал он. — Плохо".

Гнев, сильный и яростный поднялся из его души, и вместо того, чтобы как обычно его подавить, Гарри выплеснул эмоции и силу наружу, не пытаясь сдерживать себя. Пространство вокруг него заискрилось, словно недавно созданный накопитель, но более ярко, если бы кто-то оказался сейчас рядом с ним, то ощутил бы опьянение от силы, как от шампанского, запахло озоном, а стены покрылись инеем, будто от холода. Маг ощутил облегчение, а потом жжение, переходящее в боль. По коже прошлись фиолетовые искорки и в месте соприкосновения, они почернели, порождая агонию.

Выйдя из помещения — шлейф магии следовал за ним, покрывая стены, пол, потолок изморозью — Гарри оказался в соседней комнате (для удобства, ритуальный зал находился возле темницы), которая имела вид длинного коридора, по обе стороны находились камеры, где он держал пленников. Открыв первую слева решетку взмахом руки, маг зашел внутрь одной из тюремных камер.

На кровати лежал высокий, даже гигантский, темнокожий мужчина с крючковатым носом и короткими волосами. Он находился под чарами стазиса: все физиологические процессы настолько замедлились, что можно было смело утверждать — они почти остановились. Напиток живой смерти, конечно, надежней, но с его силой можно использовать эти чары, ведь их действие спадет, без вмешательства, только лет через десять.

Гарри намеренно потерял контроль над магией и выпустил больше дозволенного количества, поскольку ему необходимо точно знать, как залечивать повреждения от нее. Ведь вопрос времени, когда это бы произошло, и поэтому лучше заранее знать, чем можно нивелировать ущерб.

Поттер взял себя в руки, перекрывая поток некроэнергии, однако урон уже был нанесен: и внутренним органам и коже, которая обуглилась, как дерево от огня.

Маг вытащил слезы Феникса и лечебные зелья из кармана и выпил их по очереди. Эффект был незначительный, можно даже сказать — никакой.

Чародей сел возле пленника и наклонился, выпуская глянцевые ленточки черного цвета, проходящие сквозь сердце и виски мужчины. Когда сквозь сомкнутые губы пробилось свечение, Гарри прикоснулся к ним и втянул в себя сгусток энергии. По телу прошла приятная дрожь и Поттер, закрыв глаза, ощутил, как боль отступает. Темные пятна на его коже посветлели, пока и вовсе не исчезли. Чужая душа взяла на себя все повреждения. Ленточки исчезли, выполнив свою функцию.

"Поглощение не подвело, — испытывая счастье и толику облегчения, подумал он. — Осталось испытать ритуал переноса".

Следующие десять минут Гарри потратил на подготовку к новому ритуалу, взяв заключенного из соседней камеры и переместив его в зал, где он создавал накопитель. Начертив два смежных треугольника, чародей расписал их нужными символами смешанной кровью: своей и жертвы. Вызвать злость, чтобы еще раз получить повреждения, оказалось чрезвычайно просто.

Взяв под контроль бородатого низкорослого мужчину, Поттер приказал ему сесть в один из треугольников напротив себя и Гарри начертил лезвием на своей правой ладони символ, похожий на три волны с кругом посредине, а на левой конечности свой жертвы — практический такой же, за исключением того, что он был перечеркнут одной линией. Приложив кровоточащую часть руки к аналогичному рисунку на вершине треугольника, Гарри заставил свою жертву проделать то же самое. Символы загорелись красным светом, активируя процесс передачи.

От тела Гарри пошел черный дым, который медленно принялся концентрироваться на его ладонях и по линиям треугольника неспешно переходил на руки жертвы, покрывая их черной корочкой. За несколько минут здоровый мужчина превратился в подобие обгоревшего трупа — свечение погасло, поскольку ритуал прервался со смертью принимающей стороны.

Боль мага лишь частично ослабла, а черные пятна на теле слегка посветлели. Магия смерти убила человека, лишь частично перейдя с Гарри на жертву.

Поттер почувствовал раздражение из-за неудачи, но не дал ему переродиться в гнев. Хватит с него на сегодня экспериментов. Поднявшись с пола, покачнувшись, он едва не упал от головокружения и слабости, но удержал равновесие. Перед глазами почернело, сердцебиение участилось, как и дыхание, а в ушах зашумело, будто он находился под водой. Шатаясь, Гарри вновь пошел в темницу — нужно было как можно скорее избавиться от повреждений.

Через час он, полулежа на диване, пил мелкими глотками сладкий кофе, после повторного поглощения души его организм пришел в норму.

Перенос нужно будет усовершенствовать, чтобы передача шла мгновенная, а не постепенная, тогда он будет эффективным, однако в школе, кроме теоретического изыскания, Поттер не сможет этим заниматься, придется обходиться съеданием душ, если некромантия выйдет из-под контроля.

Пленные под стазисом отправятся в чемодане Гарри в Хогвартс, спрятанные в потайном отделе, лично созданном им. Гарри поместил на него дополнительные чары, которые уничтожат все содержимое тайника, если нарушится один из слоев защиты, завязанный на кровомагии и рунах его мира. Ему не нужны неприятности в случае вскрытия его сундука, в нем слишком много компрометирующего, за которое ему грозит минимум пожизненный срок в Азкабане.

Жаль с накопителем его постигла неудача, нужно будет разобраться, почему он не смог удерживать некроэнергию и как это исправить. Но это тоже проблема, решением которой Поттер будет заниматься в будущем.

Через час нужно вернуться к Дурслям и оттуда вызвать автобус до поместья Ноттов. Гарри немного жалел, что решил остаться у друга до конца каникул. С другой стороны, нахождение среди детей, вызывающих раздражение, показало, насколько он сможет себя контролировать, а это очень важно, ведь следующие полгода маг будет в среде, где обитают малолетние волшебники, способные намного сильнее его вывести из себя, нежели его окружение. Так что, Поттер сделал все правильно, оставшись в гостях у Теодора.

Поставив чашку на стеклянный стол и очистив ее взмахом руки, Гарри поднялся с дивана и направился в подземелья...

==========

Глава 36 ==========

Оставшееся время до школы прошло спокойно, приступ ярости одолел его лишь раз, но амулет помог его усмирить без ущерба для него и окружающих. Кажется, то, что он дал выход магии смерти и превысил допустимый предел, пытаясь найти способ излечить себя от повреждений, положительно отразилось на нем, ускорив привыкание. Или в комбинации с поглощением оно так подействовало. А быть может уменьшение количества приступов — временное явление и скоро все вернется, как было. Но то, что количество некроэнергии в крови увеличилось вдвое и это не вредит его плоти — факт.

Неумолимо приближалось первое сентября, а с ним и необходимость возвращаться в школу.

Первый день осени выдался теплым и совершенно не шумным (багаж был собран заранее), несмотря на новых гостей. Родители Альфареда, Лора, высокая худая брюнетка с ярко синими глазами, которые достались ее сыну, и Алькарст, улыбчивый волшебник, выглядящий лет на сорок, навестили своего сына во время завтрака. Чета Макмилланов, довольно невзрачная пара, но с первого взгляда было видно, что супруги души друг в друге не чают, появилась через несколько минут после Шафиков. Малфои, как поведал Драко, встретятся с сыном уже на платформе.

— Через час активируется портключ, который перенесет нас на вокзал, — поведал хозяин поместья, когда дети и взрослые сели завтракать.

Отведенное время прошло очень быстро, и за несколько минут до переноса взрослые и дети собрались в холле, возле зачарованной статуэтки в форме лебедя, стоящей на трансфигурированном деревянном столике на одной ножке.

— Министерский портал? — полюбопытствовала миссис Макмиллан и неодобрительно глянула на Эрни, который моментально прикрыл широкий зевок рукой под строгим взглядом матери. Мальчик не сомкнул глаз до рассвета, пребывая в возбужденном состоянии перед поездкой в школу. Впрочем, он всегда страдал бессонницей накануне важных путешествий или встреч. О чем тот поведал, когда Гарри застал хаффлпаффца, пытающегося читать приключенческий роман в гостиной в пять часов утра. Поттер выслушал Эрни, успокоив беспочвенную тревогу и отправил того спать, а сам, заказав у домовиков чай, занялся своим душевным равновесием, погрузившись в полумедитативный транс.

Спокойствие и умиротворение, искусственно вызванные им, заставили расслабиться напряженные мышцы. Холодные искры магии смерти в крови присмирели, впрочем, такая покорность не обманывала его, достаточно потерять контроль и они превратятся в пожар, желающий испепелить все живое. Однако, желтые всполохи основного дара, пробегая по жилам, помогали закрепить благодушное состояние и, создавая установку на вырабатывание нужных гормонов, если у него испортится настроение. Жаль, но некроэнергия слишком агрессивна и в состоянии сбить эти настройки, словно дикий зверь, не желающая быть под контролем и стремящаяся наружу, сила хочет охотиться и подчинять других, если с носителем не слишком успешно выходит. Но эндорфины дадут возможность вовремя среагировать на приступ и принять необходимые меры, немного притупив его в начале.

— Естественно, Элизабет, — ответил Гидеон, выдергивая Гарри из воспоминаний, — глаза мужчины смеялись. — Ведь, как всем известно, создание портключей не работниками специального отдела — серьезное нарушение... И, Мерлин упаси, чтобы я выбрал такой предмет для зачарования, — с картинной брезгливостью посмотрел на статуэтку покрытую трещинами, с надбитым клювом и отсутствующим глазом.

— Как будто было сложно применить репаро, — высказалась Лора, рассматривая фаянсовую птицу.

— Некоторые служащие министерства слишком буквально понимают равенство с простецами и даже из эстетических соображений не чинят вещи для портключей, давая их нам, волшебникам... Это из хлама, который оставляют в маггловском мире, когда создают порталы на массовые мероприятия, — Алькарст обнял жену за плечи. — Считают же, что к такому предмету они не прикоснутся.

— И всегда находятся те, кто опровергает это утверждение, — сказала Лора и улыбнулась мужу. — На прошлый Чемпионат по квиддичу сколько магглов занесло на стадион? Два-три?..

— Четыре, — Нотт-старший прикоснулся к статуэтке, Гарри повторил за ним, становясь рядом. Теодор встал слева от отца и тоже коснулся портала. Остальные, взглянув на часы — оставалась минута до переноса — последовали за ними.

— А на что они позарились? — спросил Ал, как и Эрни желая оказаться в кровати, а не тащиться в школу. Ребята засиделись допоздна и сейчас были вялыми.

— На старые дырявые башмаки, — ответил Гидеон и протянул руку Поттеру, желая оказать помощь, но тот покачал головой, отказываясь. Отец Тео не стал настаивать.

— Всегда знал, что магглы ненормальные, — скривился Альфаред, став справа от Гарри.

Резкий рывок и просторный холл поместья сменился на каменное помещение с возвышенностью, на которой они оказались, и двумя зачарованными окнами, показывающими вместо солнечного дня дождливый вечер. Родители не дали упасть детям во время телепортации, поддержав их, а Гарри, привыкший к порталам, без проблем устоял на ногах. Мистер Нотт лишь приподнял бровь на действия Поттера, но никак не прокомментировал. Разыгрывать неуклюжесть маг не захотел, ведь первое перемещение, произошедшее месяц тому назад, с помощью портала показалось ему довольно комфортным, не смотря на статистику, говорящую, что многие падают, а причина того в плохом контроле над собственной магией. Даже с взбалмошной некромантией его контроль не проседал, ну, кроме как во время приступов.

Волшебники сразу же сошли с постамента, имеющего вид круга с рунной вязью по контуру. Попасть на платформу девять и три четверти можно только через барьер, аппарировать, перемещаться с помощью каминной сети или портала запрещено, да и практически невозможно.

Комната, где они очутились, единственное место на вокзале, где можно появляться волшебными методами, а так, если это недоступно, изволь путешествовать с помощью автобуса, автомобиля или, Мерлин упаси, метро.

Справа от них находился стол заваленный бумагами и перьями, что-то строчащими на бумагах без чужого участия, а рядом с ним находился худой волшебник с вытянутым лицом и светло-серыми волосами и глазами, встречающих их недовольным выражением.

— Снова неправильно обновили чары? — вместо приветствия произнес Алькарст.

— Да, — на лице медленно появлялась улыбка, когда Ворфик Джайс, сотрудник миграционной службы, увидел новоприбывших. — За что им только деньги платят?.. Но неправильное отображение погоды — это еще чепуха. В прошлом месяце окна показывали непристойные сюжеты, в... — мужчина осекся, скосив глаза на детей, и, прокашлявшись, добавил: — Того шутника всего лишь лишили премии, а мне пришлось отдуваться перед делегацией из Франции, которая вздумала посетить старушку Англию в тот день, и, как на зло, шторы, прикрывающие это безобразие, слетели... Подозреваю, что не обошлось без посторонней помощи... — скосил глаза на более молодого мага привлекательной наружности, подпирающего стену у выхода и никак не реагирующего на слова начальства. — Такой визг поднялся, право слово, как будто голых никогда не видели, — закончил Джайс.

Стоило Ворфику договорить, и раздался хлопок, свидетельствующий о появлении новых магов. Гарри оглянулся, на постаменте стояла пара блондинов: Люциус и, как маг подозревал, Нарцисса Малфой. Поздоровавшись с вновь прибывшими — Драко с безразличием, но родители отнесли это к желанию ребенка казаться взрослым — и, попрощавшись с Джайсом, волшебники направились к нужной платформе.

Поттер поймал взгляд Люциуса, с интересом рассматривающего его, а точнее, чистый лоб без шрама, но никак не прокомментировал отсутствие знаменитой отметины. Да и почти сразу его вниманием завладел Гидеон.

Гарри сегодня больше наблюдал за родителями своих друзей, нежели говорил сам. Даже если бы он не знал, что они давнишние приятели, то по их поведению, можно было сделать заключение, что они не случайные знакомые. В своем круге они позволяли быть более открытыми, давая представление об их характере.

Магглы на вокзале не обращали внимания на толпу волшебников в мантиях, ведь еще до переноса Лора озаботилась чарами, которые заставляли обычных людей видеть подобающие для неволшебников наряды. Слова (она вербально накладывала заклинание) и движение палочки Гарри запомнил на будущее.

Долго идти не пришлось, несколько минут и они уже преодолевали барьер, отделяющий платформу девять и три четверти от простых людей. Алый поезд нисколько не изменился с начала каникул и все также дожидался учеников, а иногда и преподавателей, чтобы доставить их в одну из лучших школ Европы по мнению Ежедневного Пророка. Уханье сов, кваканье жаб и мяуканье котов разбавлял гул от наставлений взрослых и голосов детей.

Прощание не затянулось и, казалось, не успели они найти два пустых купе, находящиеся рядом друг с другом, начать разговор о каникулах, как поезд тронулся.

За разговором время пролетело незаметно. Голос машиниста, напоминающий о необходимости оставить багаж в поезде и предупреждающем о скором прибытии, застал их врасплох. Благо, еще в начале поездки все переоделись.

Пять минут спустя был слышен знакомый по прошлому году громкий голос Хагрида:

— Первокурсники, сюда!

Спускаясь на платформу, Гарри, как и все слизеринцы, не ежился от холодного ветра и начавшего моросить, противного дождя. Без согревающих чар жизнь любого из представителей змеиного факультета была мукой, из-за холода подземелья. Было практически нереально найти того, кто их не освоил. Необходимость — лучший учитель.

— Наконец-то мы поедем в каретах! — воскликнул Малфой, как будто кроме традиционного заплыва на лодках для первокурсников их заставляли еще раз прокатиться по воде.

— А мне все равно, как добираться, — сказал Крэбб, разглядывая толпу впервые оказавшихся тут детей, столпившихся возле массивной фигуры Хагрида. — На лодке открывается прекрасный вид на замок...

— А также есть шанс быть схваченным гигантским кальмаром, — не унимался Драко.

— Это все байки, — уверенно заявила Фиби. — Сколько здесь учусь, никому не довелось побывать в его щупальцах до распределения.

— А после довелось? — с ухмылкой спросил Нотт.

— Вроде, нет, — ответил Шафик, призадумавшись. Пьюси и Розье кивнули, подтверждая правдивость слов.

Сотни повозок, запряженных фестралами и расположенных на грязной неровной земле, дожидались учеников — Поттер двинулся к ним.

— Тео, Ал, Эдриан, Фиби и... — позвал Гарри друзей, подходя к карете: — ... Драко, поедете со мной, — маг открыл дверцу и забрался внутрь, не глядя, последуют ли они его указанию.

"Последовали", — ухмыльнулся про себя.

Пару минут понадобилась указанным слизеринцам на то, чтобы усесться. Нотт, залез самый последний, он же и закрыл дверь — карета тронулась.

— Фу, — скривил нос Малфой. — Навозом воняет.

— Ты волшебник или нет? — спросил Гарри, чувствуя, что накатывает раздражение. Он подавил его вполне успешно и вытащил палочку, чертя очищающее заклинание. Порыв воздуха — и все посторонние ароматы исчезли, а мягкие сидения и стены, казалось, побывали в маггловской химчистке.

— Спасибо, — немного покраснел Драко и замолк.

Гарри завел разговор о недавнем открытии, омнинокле.

— Устройство позволит увеличивать, записывать и воспроизводить изображение длительностью больше десяти часов, — дал ему краткую характеристику Поттер.

— Потрясно! — восхитился Пьюси. — Какие открываются возможности для просмотра квиддичного матча.

— Кто о чем, а Эдриан о квиддиче, — с полуулыбкой произнесла Фиби, ее волосы были заплетены в косу, кончик которой она задумчиво теребила.

Карета проехала сквозь большие чугунные ворота, по бокам, на каменных колонах находились статуи упитанных кабанов.

— Эй, это важно! — шутливо возмутился Пьюси. — Теперь появится возможность пересматривать лучшие моменты игры, что может быть лучше?

— А какие перспективы это открывает для слежки, — ухмыльнулся Альфаред.

— Не все так радужно с оминоклем. Записать на него изображение можно будет лишь раз, — немного расстроил их Гарри.

— Все равно, классное изобретение, — сказал Пьюси.

Карета замедлила ход и остановилась. Гарри открыл двери и вышел наружу, за ним последовали остальные.

— Интересно было бы изучить омнинокль, — озвучил свои мысли Гарри, входя сквозь большие дубовые двери в холл, освещенный факелами.

— Думаешь, сможешь воспроизвести чары и руны? — спросила Фиби, последовав за ним.

— Если кто и сможет, то Гарри из их числа, — произнес доселе молчащий Теодор, подстраиваясь под шаг Поттера по правую руку от него.

— Пока не увижу, не скажу, — сказал маг и улыбнулся Нотту. — Но, думаю, Тео прав, у меня есть отличные шансы.

— А вот и мы! — раздался звонкий голос Эрни сзади. Все, кто присутствовал на празднике в честь Гарри зашли в холл.

— Что обсуждаете? — весело спросила Ханна.

— Омнинокль, — ответил Драко.

— Мне про него рассказывала тетя Амелия... — волосы Сьюзен были мокрыми от дождя. Поттер взмахнул палочкой, высушивая. — Спасибо, Гарри, — просияла мисс Боунс. — Так о чем это я? А, тетя...

Они не спеша поднялись по старинной мраморной лестнице и прошли сквозь двери, ведущие в Большой зал. Потолок сегодня показывал небо, затянутое грозовыми тучами. За окном сверкнула молния. Разделившись по столам своих факультетов, друзья заняли свободные места.

За столом Слизерина из второкурсников уже находилась Трейси Дэвис, казалось, лето не пошло ей на пользу. Она выглядела бледной, осунувшейся с темными кругами под глазами от недостатка сна. Ее глаза были немного красными, словно от слез. Увидев, что он на нее смотрит, она тут же перевела взгляд на стол. Возле девочки сидел Блейз Забини, не нашедший друзей среди представителей своего факультета, однако замеченный в общении с Терри Бутом с Рэйвенкло. Он был замкнутым и тяжело шедшим на контакт.

Распределяющая шляпа уже лежала на табуретке, дожидаясь своего часа, чтобы исполнить песню о факультетах. За столом преподавателей наблюдалось новое лицо: женщина лет тридцати с длинными светлыми волосами, убранными в косу. Цвет глаз издали невозможно было определить. При свете свечей, ее кожа казалось слишком бледной, но, вообще, выглядела она довольно привлекательно. МакГонагалл, что-то сказав Дамблдору, поднялась со своего места и пошла, как подозревал Гарри, за первокурсниками.

Не прошло и получаса, как началось распределение. Поттер разглядывал первокурсников, нервно ждущих своей очереди. Последней, к столу Гриффиндора, вприпрыжку отправилась Джинни Уизли. Ее братья, Фред и Джордж, излишне бурно поздравили свою сестру, из-за чего ее щеки залил румянец стыда, что ее не красил.

Небо в Большом зале прояснилось. За окнами больше не слышались звуки дождя.

Потом взял слово директор, приветствуя всех собравшихся. Зачитав стандартную речь о квиддиче и правилах, он представил незнакомку, сидящую возле декана Слизерина.

— Я с удовольствием представляю вам профессора Дэвоушен, нашего нового преподавателя Защиты от Темных Искусств.

Названая леди встала, продемонстрировав высокий рост, под метр восемьдесят, неглубоко и изящно поклонилась. Зал зааплодировал, принявшись обсуждать нового профессора.

Остаток вечера прошел вполне приятно.

* * *

Первая неделя занятий выдалась сложной, не новыми темами, а возобновившимися приступами. Один амулет превратился в пепел, не позволив ему убить Колина Криви, невысокого мальчика с волосами мышиного цвета из Гриффиндора, возжелавшего сфотографировать его без спроса. Он подошел на третий день занятий, переборов страх и робость, возникшую, когда первокурсник узнал, что знаменитый Поттер является слизеринцем. Ведь в тех книгах, где написана его биография, этого не упоминали. Теодор и Драко хотели его жестко осадить, но Гарри пришлось самому пообщаться со своим настырным фанатом, когда он успокоился.

— ...В школе я не хочу ощущать себя знаменитостью, — говорил маг. — Мне некомфортно, когда меня фотографируют без спроса, просят автографы. Я хочу жить, как обычный волшебник. Ты ведь меня понимаешь? — спросил Гарри.

— Да, — кажется, своей речью он только укрепил преклонение перед собой. Это даже и к лучшему. Мальчик может пригодиться, особенно сейчас, после смерти Невилла, когда на Гриффиндоре не осталось никого, с кем бы он поддерживал постоянные отношения.

Цели своей Поттер достиг, Криви больше его не донимал, только ходил слух, что тот открыл фанклуб имени победителя Волдеморта.

* * *

Профессор Геллия Дэвоушен, чье занятие проходило в пятницу, оказалась строгим, но умелым преподавателем.

Аудитория, в которой они находились, была обставлена в стиле минимализма. Парты, доска, преподавательская трибуна и стол. Голые стены без декора казались более странными, нежели мрачный класс зельеварения, из-за своей обычности. Живя в волшебном мире, привыкаешь к мишуре и некой театральности носителей магии.

— Если вы еще не ознакомились со своими учебниками, — говорила она, прохаживаясь перед преподавательской трибуной, на ее немаленькой груди колыхался круглый медальон с инкрустацией из небольших сапфиров. — То просвещу вас: в этом году по плану у нас идет, преимущественно, изучение защиты от темных тварей. Но... — внимательно изучив все лица, профессор остановила свой взгляд на Гарри. — Если ваш средний балл за два месяца будет достаточно высок, то, так и быть, через занятие мы будем практиковаться в дуэльном искусстве.

Дети возбужденно загомонили, обсуждая новость. Профессор Дэвоушен им не мешала.

— "Достаточно высок" — это сколько? — ради интереса спросил Поттер, и все замолчали, желая услышать ответ.

— Это уже мне решать, — полных губ Геллии коснулась улыбка. — Так что вам нужно очень постараться, чтобы убедить меня, что вы серьезно относитесь к моим занятиям и показываете свой максимум.

Ее слова ненадолго зажгли энтузиазм учеников, но вскоре, те, кто никогда не утруждал себя учебой, вернулись к прежнему поведению.

— Преподавать дуэли я вам не буду, — через несколько недель ошарашила их Геллия. — Если, конечно, мистер Финиган не подтянет успеваемость.

Ее слова, из-за общественного давления, возымели нужный ей эффект. В следующий раз гриффиндорец тщательно готовился к ЗоТИ.

Гарри не забывал пользоваться менталистикой для своих нужд, особенно на более старшей части своего окружения: Шафике, Пьюси и Розье, но и других он не обделял вниманием.

Квиддич, а точнее, разборки между командами Гриффиндора и Слизерина, его не затрагивали. Конечно, он был в курсе событий, но только благодаря Малфою. Драко правдиво и обстоятельно рассказывал обо всем.

* * *

Холода нагрянули внезапно, неся с собою сырость, оставив позади теплый сентябрь. Серые тучи, казалось, поселились на небе навечно, не пропуская лучи солнца. Дождь моросил, не переставая, особенно в первой половине октября. Лужи, слякоть, простуды стали привычным зрелищем для обитателей школы. Вторая половина месяца обрадовала солнышком, однако радоваться пришлось недолго. За дождями пришел снег.

Просыпаясь рано на рассвете, Гарри, как обычно, приступал к "ментальным тренировкам боя", неспешно улучшая продолжительность использования этой техники — подняв с пятидесяти трех минут до часа и десяти. Однако почти все время отводилось на улучшение физической формы, выжимая максимум из своего организма, улучшенного ритуалами, а не на сам бой. Чем совершенней будет его тело, тем разительней будет эффект от последующих этапов Эволюции. Из-за этого пришлось пренебречь самим боем. Название техники ведь лишь частично отображают суть, а в действительности она довольна универсальна. Главное, чтобы фантазии хватало для ее разнообразного использования. И резерва. Ведь он за час сжигал его более, чем на половину.

Когда время истекало, он сразу же пил питательные зелья и шел в душ — его тело было покрыто испариной и болело, как от реальных физических нагрузок. После водных процедур шла медитация, немного помогающая справляться с приступами, которые стали возникать заметно реже, и он надеялся, что к новому году они и вовсе прекратятся. Длилась медитация до того момента, пока не просыпались соседи. И в благодушном настроении он начинал свой день.

Завтрак, занятия, обед, еще раз занятия, вечерние посиделки в комнате, где он раньше варил зелья и практиковался в магии, со всеми своими друзьями (те, кто не был посвящен в существование карты и этого помещения согласились на Обряд Тайны), — обычные будни Гарри. Однако в этот день сценарий немного изменился. После занятий его вызвал к себе директор Альбус Дамблдор.

==========

Глава 37 ==========

Дамблдор с любопытством смотрел, как Гарри, не скрывая восхищение, разглядывал огненно-красную птицу. До этого тот заинтересованно рассматривал его кабинет, пока феникс не залетел сквозь открытое окно и не сел на золотистую жердочку.

— Вижу, тебе, Гарри, как и многим, пришелся по душе Фоукс, — немного выждав, нарушил тишину Альбус, предварительно сняв чары хамелеона, которые он специально использовал, чтобы понаблюдать за тем, как слизеринец себя поведет якобы в отсутствие директора.

— Фениксы — удивительные птицы, сэр, — согласился слизеринец, внезапное появление Альбуса, казалось, его ничуть не напугало. Оторвав взгляд от Фоукса, он обернулся к директору. — Я бы не отказался подружиться с таким красавцем.

Бессмертная птица издала трель и демонстративно расправила ярко красные крылья с золотистым переливом, красуясь.

— Кажется, ему польстили твои слова, — произнес Дамблдор, усаживаясь за стол, стоящий на когтистых лапах.

— Вы не возражаете, если я его поглажу? — спросил Гарри.

— Я? — переспросил Альбус. — Ничуть. Но разрешение нужно спрашивать не у меня, а у Фоукса.

— Ты же не будешь против? — последовал Поттер его совету, медленно подходя к птице. Феникс издал еще одну трель. — Как понимаю — нет.

Гарри аккуратно протянул руку и провел ладонью по голове Фоукса. Феникс благосклонно принял ласку.

Дамблдор не торопил слизеринца. Откровенно говоря, ему импонировало, что Поттер попал под очарование феникса, и, кажется, это было взаимно. Существовало распространенное заблуждение, что эти огненные бессмертные создания относятся к светлым существам и на дух не переносят темных магов. Отчасти Дамблдор понимал, отчего оно возникло. Фениксы — эмпаты, они способны ощущать намерения и "злые мысли", а также ложь. А для магии, именуемой темной, необходима агрессия и жестокость. Со временем ее адепты неосознанно постоянно генерируют эти эмоции, неощутимые простыми магами, но для феникса они слишком яркие, чтобы игнорировать. Они воспринимают таких людей как потенциальную угрозу. Первыми фениксы не нападают, но ведут себя настороженно и никогда не подпустят этих магов близко к себе.

Когда Гарри с видимым сожалением отнял руку от золотисто-красного оперения, Альбус предложил присесть и выпить чаю — мальчик не отказался. Заварник, чашки с блюдцами и сладости появились на столе словно из воздуха. Расторопные эльфы, как обычно, не показывались на глаза, но свои обязанности выполняли на высшем уровне.

— Профессор, зачем я здесь? — спросил слизеринец, беря чашку из тонкого фарфора с нарисованными фиалками и вдыхая ароматный запах черного чая.

— Мадам Пинс проинформировала меня, что один весьма любопытный молодой человек искал "Руны, как первооснова заклинаний" авторства Ориона Блэка, — начал Альбус, беря булочку с заварным кремом и жестом предлагая Поттеру последовать его примеру. Тот покачал головой, отказываясь от угощения.

— Верно, — не стал отрицать Гарри, на его лице появилось заинтересованное выражение. — Но она сказала, что данная книга существует только в двух экземплярах и обе находятся в частной коллекции, а не школьной библиотеке.

— Ирма абсолютно права, — подтвердил директор и, положив булочку на десертную тарелку, вынул из верхнего шкафчика стола толстый темно-зеленый фолиант в твердом переплете. — И, удачным для тебя образом, одна из них принадлежит мне. Я могу одолжить ее одному талантливому ученику.

— Правда? — пытаясь скрыть надежду, спросил Гарри.

— Конечно, читай, только не забудь ее вернуть, — директор протянул книгу Поттеру.

— Большое спасибо! — поблагодарил слизеринец и с благоговением провел рукой по обложке, не сводя с нее влюбленного взгляда.

— Вижу, тебе не терпится изучить ее содержимое, — с доброй насмешкой произнес Дамблдор. — Но, сперва, могу ли я задать тебе весьма личный вопрос?

— Можете, но не гарантирую, что отвечу, — в лучших традициях Слизерина ответил Гарри, улыбаясь.

— Не буду настаивать, — серьезно кивнул Альбус. — Не поделишься, когда у тебя пропал шрам?

— Шрам? — удивленно заморгал Поттер. — Пару лет тому назад.

— А не помнишь, что этому способствовало? — любопытствовал директор.

— Я не уверен... — протянул Гарри.

— Расскажи, как все было, — мягко попросил Дамблдор, используя без палочки и вербальной формулы чары, созданные лично им, чтобы породить желание открыться, довериться. Они были далеки от принуждения, вызываемым одним из непростительных, но в совокупности с песней, которой издавал сейчас феникс и благоприятной и доверительной атмосферой, это заклинание, если нет отчаянного сопротивления, действовало не хуже.

— Вы наверно не знаете, но со своими родственниками мы не всегда ладили, — начал слизеринец издалека. — И мне стыдно в этом признаться, но отчасти это моя вина, — Гарри слегка покраснел. — Я завидовал отношению к Дадли, моему кузену. Ему всегда доставалось все самое лучшее, а мне ничего. Казалось, что они меня не любят.

— Что изменило ваши отношения? — спросил Дамблдор.

— Однажды, я подвернул ногу и упал с лестницы. Вы бы видели тетю Петунью: она была настолько испуганной... — Поттер сделал глоток чая. — Тетя испугалась за меня. В тот вечер перед сном она принесла фотографии моей мамы и рассказала о ней все, что знала. Тогда я первый раз видел, чтобы она плакала. Мы проговорили до самого утра и, перед тем как выйти из моей комнаты, тетя поцеловала меня, как своего сына. А я еще долго лежал и думал, что у меня есть настоящий дом и та, которая меня любит. Я физически это ощутил. Но, внезапно...

— Что произошло? — у Альбуса появилась догадка, почему пропал шрам, еще тогда, когда он общался с Дурслями. И он ждал подтверждения из уст Гарри того, что директор увидел в воспоминаниях Петуньи, Вернона и Дадли.

— Я почувствовал жуткую боль, — Гарри передернуло от воспоминаний. — Мне казалось, что моя голова раскалывается на части, помню, я закричал. Прибежала тетя Петунья и меня обняла, говоря какие-то ласковые глупости и заверяя, что все будет хорошо, — слизеринцу, казалось, было неловко говорить о таком. — Я старался концентрироваться на ее голосе и тех чувствах, которые недавно испытал. И боль угасла. В следующий раз, когда я посмотрел на себе в зеркало, шрама уже не было. Я не придал этому большого значения, ведь странности со мной происходили всю жизнь: то волосы отрастут по моему желанию, то на крыше окажусь, сильно этого захотев... Мы решили, что это было сотрясение мозга, но врач не подтвердил диагноз. Кроме ушибов он ничего не обнаружил. После этого случая, наши отношения с тетей потеплели. И сейчас я с уверенность могу сказать: у меня есть семья.

— Отрадно это слышать, — улыбнулся Дамблдор, пассивная легилименция подсказывала, что каждое произнесенное слово — правда. — Теперь я понимаю, куда исчез шрам.

— Поделитесь со мной своими соображениями? — спросил Гарри, пристально посмотрев ему в глаза.

— Отчего же нет? — риторически спросил директор. — В день, когда твоя мать умерла, она пожертвовала своей жизнью ради тебя. Ее любовь оказалась настолько сильной, что позволила ей перед смертью использовать очень могущественную магию... — Дамблдор сделал глоток чая.

Вначале он не хотел об этом говорить, а только ограничиться частью про любовь, но передумал. Мальчик не глуп и окружен слизеринцами. Если ему сейчас сказать полуправду, то в будущем это принесет больше вреда, чем пользы, породит недоверие. Ведь всегда найдутся люди, желающие "открыть глаза" герою. Конечно же, только для его пользы. Да и Гарри сам будет копать и в состоянии найти нужные ответы. Тогда о доверительных отношениях нечего и думать. Так что в данной ситуации лучшая стратегия по отношению к Гарри — правда.

— ... Лили была очень талантливой и сильной ведьмой, я думаю, ты это не раз слышал? — Поттер кивнул, подтверждая, и Альбус продолжил: — Она смогла установить кровную защиту, которая тебя спасла. Но темная магия Волдеморта не прошла для тебя бесследно, она оставила шрам. Защита перешла на твоих кровных родственников и в момент, когда ты впервые испытал истинную любовь... Ты же не испытывал настолько сильных эмоций до того случая? — спросил Дамблдор.

— Нет, — еще и головой помотал Гарри, отрицая. Легилименция подтверждала искренность его слов.

— Как ты помнишь, она была основой заклинания... И ею ты смог уничтожить все следы темной магии, оставшиеся от Волдеморта ... — сделал паузу. — Я смотрю, тебя не страшит его имя.

— А должно? — Гарри поставил чашку на блюдце.

— Ни в коем разе. Страх перед именем, увеличивает страх перед тем, кто его носит, — улыбнулся Дамблдор. — Однако, мы засиделись. Скоро время ужина, не буду больше тебя задерживать.

— До свидания, сэр, — встал слизеринец, верно поняв, что разговор окончен. Феникс издал мелодичную трель. — И тебе пока, Фоукс.

Исчезновение шрама не могло не обрадовать Альбуса, но принесло и огорчение... То, что он рассказал Гарри было самой правдоподобной версией исчезновения отметины, оставленной Томом. Но верна ли она? Ему оставалось только гадать, ведь подобные случаи не упоминались в истории и личных дневниках древних магов. Может кто и сталкивался с таким, но записей об этом не существовало или, возможно, они не сохранились. Не исключал он также возможность того, что у него просто нет нужных источников.

* * *

Заготовка рассказанных директору событий была подготовлена еще на первом курсе, если бы Дамблдор полез в сознание Гарри или его родственников, то нашел бы нужные кадры. Однако он ограничился только поверхностным осмотром и легким ментальным воздействием.

Гарри поднялся к себе в комнату, спрятать книгу — истинное сокровище. Похоже, Дамблдор старается его подкупить, и, по правде говоря, вполне успешно. Хорошие взаимоотношения с директором ему выгодны. Было бы неплохо навязаться к нему в ученики, его популярность и авторитет от этого только поднялись бы.

Поттер не страдал наивностью, что Дамблдор не попытается использовать его в своих целях, и был не против этого, если их союз окажется взаимовыгодным. Манипуляции для него привычны, ведь без них в политике нечего делать. Главное повернуть так, чтобы с его мнением считались, или, в крайнем случае, создать такую видимость для других. Поскольку заблуждения несложно превратить в реальность.

Волдеморт — общий враг, но слава за победу над ним должна принадлежать только Гарри. А вот от помощи он бы не отказался, особенно если ее предоставит человек, который знает Лорда: его сильные и слабые стороны. Директор, также, известен знанием алхимии и других весьма редких дисциплин.

Однако нужно подождать, как дальше поведет себя Дамблдор. Возможно, этим планам не суждено осуществиться или их исполнение стоит отложить на будущее.

* * *

Конец месяца ознаменовался плановыми контрольными, повергшими учеников в уныние. Но утро тридцать первого октября отличалось от обычных школьных будней.

Хэллоуин проходил традиционно для Хогвартса, в воздухе витало праздничное настроение, соседствуя с запахом тыквы, приготовленной различными способами. У Гарри этот овощ не вызывал восторга, но на столе, спасибо Двуликой, были и другие яства, хоть они и находились в меньшинстве.

— Вы заметили, Дэвис скатилась еще ниже? — громко спросила Пэнси, когда они вышли из Большого зала после ужина. Слизеринцы навострили уши.

— Что она учудила? — поинтересовалась Гринграсс, шедшая рядом с Паркинсон.

— Как я поняла, пыталась подкатить к Джинни Уизли с соболезнованиями по поводу кончины ее братца, — Пэнси поймала заинтересованный взгляд Гарри и с довольством продолжила: — Но та ее послала.

— Когда это произошло? — спросил Теодор, как обычно, шедший справа от Поттера.

— Перед последним уроком, в женском туалете, — в голосе Паркинсон слышалось злорадство. — Они так увлеченно ругались... нет, вру, рыжая кричала, а Вонючка покорно сносила ее оскорбления. Слышали бы вы, какими словами ее поливала Уизли.

— Не удивлена, — призналась Софи, очаровательно улыбнувшись девочкам, и прибавила шагу, чтобы быть ближе к Поттеру. — У миссис Уизли столько детей, когда им всем уделять внимание? Вот и страдает воспитание.

Самый короткий маршрут к их убежищу пролегал через третий этаж. Перестав слушать болтовню друзей, маг прислушался. Чей-то голос привлек внимание Гарри, до него явственно доносилось: "Я чую кровь...". Судя по лицам идущих рядом волшебников, кроме него никто этого не слышал. Стоило им дойти до конца коридора, как их вниманием завладела стена между двух окон, а точнее, передающиеся под светом факелов слова, написанные чем-то, смахивающим на свежую, еще не успевшую запечься, кровь. Напротив нее, спиной к ним, стояла, будто окаменев, Трейси Дэвис.

— "Тайная комната снова открыта, трепещите, враги наследника!", — зачитал вслух Малфой, заставив отмереть Дэвис и повернуться к ним лицом. Ее глаза были широко открыты, в них плескался страх, но она довольно быстро взяла себя в руки.

Над надписью висела неподвижная кошка серого цвета, словно кем-то оставленный меховой воротник в скобке для факела, но стоило подойти поближе, и становились заметны застывшие янтарные глаза, рушившие эту ассоциацию. Пол заливала вода, где отражалась стена, как в зеркале.

— Дэвис, ну ты и даёшь, подвесить бедную Миссис Норрис за хвост, чем тебе кошка не угодила? — насмешливо улыбнулась Паркинсон. — Да и эти художества на стене... Ты, Вонючка, слишком маггл, чтобы понимать — настоящие волшебники не пытаются пугать других в этот день. Это пошло.

— Это не я! — с вызовом произнесла Трейси. — Правда, твоих жалких мозгов не хватит, чтобы это понять. Может ваш предводитель... — с неприкрытой ненавистью посмотрела на Поттера, который спокойно улыбнулся ей в ответ и этим породил в ней бешенство. Она захотела как можно больнее задеть его и уже приготовилась озвучить свои нелестные мысли о нем, как появились другие ученики, шедшие по своим делам после окончания банкета. Тишина, возникшая в первые мгновения, была недолгой. Стоило им разглядеть надпись и неподвижную кошку, как поднялся шум. Всем было невтерпеж обсудить только что увиденное.

Сквозь толпу, словно бульдозер, пробирался завхоз. Судя по ойканью и потиранию ребер одного из третьекурсников из гриффиндора, тот не церемонился, расталкивая препятствия на своем пути локтями. Более разумные индивиды сами уходили с дороги Филча.

— Что тут такое? — на ходу вопрошал он и остолбенел, как некогда Дэвис, увидев стену и слизеринку, стоящею ближе всех к ней. — Что с моей кошкой? Что? — завопил завхоз. — Ты! Ты убила мою кошку! — кинул обвинение в Трейси, тыча в нее пальцем. — Да я сейчас тебя...

— Аргус, успокойся, — голос директора за спиной толпы прозвучал для многих неожиданно. Дамблдор в сопровождении профессоров подошел к завхозу. Никто им не преграждал путь.

— Но она... — сдавленным голосом, словно сдерживая рыдание, начал Филч.

— Мисс Дэвис, вы первая оказались на месте происшествия? — спросил директор, снимая кошку со скобы для факела.

— Да, наверно... — растеряла весь запал девочка, ее охватил страх из-за осознания того, в какую ситуацию она попала.

— Идемте со мной, Аргус, мисс Дэвис, — мягко произнес Дамблдор. — Коллеги, вы тоже приглашены.

Наблюдая, как они удаляются, Гарри незаметно вытащил платок и, убедившись, что на него никто не смотрит — обступившие друзья этому способствовали — он провел по одной из букв чистой тканью и, свернув ее грязной стороной во внутрь, положил в карман.

— Нам больше нечего тут делать, — громко сказал Гарри, и без возражений его друзья последовали за ним.

* * *

Вечером, первым делом оставшись в одиночестве, Гарри открыл карту, проверить, появился ли в замке кто-то подозрительный. Но тщетно, новых, незнакомых имен не прибавилось.

Вытащив из чемодана нужные приспособления, он принялся колдовать.

Взяв окровавленный платок с, как показали чары опознания, примесью краски, маг положил его в чашу и, прочитав заклинание вслух на своем родном языке, наблюдал превращение ткани в пепел, а потом, зашевелившись, мелкие частички собрались в черный круг, размером с пенни.

Этот ритуал, способный определить местоположение того, кто отнял жизнь, был известен узкому кругу лиц. Официально, только Совет и специально уполномоченные лица, разыскивающие преступников, обладали знаниями для его сотворения. Конечно, за столько лет его использования неизбежна утечка информации об этом ритуале к людям, преступающим закон. Как следствие, появились контрмеры против него. Но они еще менее известные, чем сам ритуал поиска.

Только появившись в этом мире, память о прошлом предостерегала от убийств магов, ведь до усвоения памяти Чимолы он только из книг знал о способах и методах следствия.

Раскрыв карту Хогвартса, сотворенную в конце года со слизеринцами, Гарри взял круглый предмет из чаши и бросил его поверх нее, отдав мысленный приказ, подкрепленный магией, найти убийцу. Он закружился на середине карты вокруг своей оси на ребре, отбрасывая чёрные тени, похожие на крест. Внезапно круг остановился, а тени преобразились, налившись багрянцем и, будто живые, собрались в одну стрелку, кончик которой указывал на спальню девочек-первокурсниц Гриффиндора.

"Интересно", — в нем зажглось любопытство. Закрыв глаза, он воспроизвел сегодняшний путь из Большого зала, акцентируя внимание на голосе.

"Похоже, это другой язык, а точнее, змеиный", — сделал вывод Гарри. На Мадагаскаре жила уйма змей и ему довелось поговорить с парочкой. Но слишком большого значения этому не придал. У него была теория, откуда взялся этот дар...

* * *

Утром главной застольной темой являлась окаменевшая кошка Филча и надпись на стене. Дэвис, угрюмую, как грозовая туча, с мрачной решимостью разделывающею вилкой несчастную яичницу, считали виновницей этого. Гарри, слушая слизеринцев, не чурающихся сплетничать, наблюдал за столом Гриффиндора. Подавленный вид Джинни Уизли — как он помнил, на пиру по случаю праздника ее не было — поднял ее в списке подозреваемых на почетное первое место. Возможно, причина ее угнетенного состояния крылась в чем-то ином, но она заслуживала быть проверенной первой. Жаль, повторить ритуал невозможно, ибо по крови жертвы можно найти убийцу только в первые пять часов, а потом она становится бесполезной, в отличие от плоти трупа и костей...

Однако в тот же день пришлось немного поменять планы и проверить однокурсницу Уизли — Сэнди Джонс — низенькая пухлая девочка с темными волосами. Он смог подловить ее, когда она была одна — шла из больничного крыла. Судя по ее воспоминаниям, она не имела отношения к случившемуся. Убрав из памяти встречу с Гарри, он отправился в подземелья, подумав, что проявляет излишнюю паранойю. Но махнул на это рукой.

Со второй девочкой, Энди Треверс, он поговорил, параллельно скопировав нужные воспоминания, в присутствии счастливого Колина Криви. Кажется, он вербовал ее в фанклуб имени Поттера, и после беседы Гарри с краснеющей Энди ему не пришлось долго уговаривать мисс Треверс вступить в него. К сожалению (или счастью — это как посмотреть) эта гриффиндорка не имела отношения к Тайной комнате.

Джинни Уизли казалась неуловимой. Когда Гарри пытался с ней поговорить, она не смотрела ему в глаза, не давая проникнуть в мысли, к себе дотрагиваться не позволяла и быстро убегала, красная, как помидор. С помощью карты ежедневно отслеживая ее передвижения по замку, ему удалось отловить ее в конце недели, в воскресенье. Девочка находилась одна в женском туалете, закрытом на ремонт. Дверь была заперта чарами, которые не преподают на первом курсе. Это вызвало легкое удивление и одобрение. Учитывая, что она находилась в туалете больше получаса, Гарри решил не дожидаться когда она выйдет сама. Взмахнув палочкой, он отменил заклинание, запирающее двери и вошел.

Гриффиндорка сидела на полу, уставившись стеклянным взглядом в пространство. На коленях лежала открытая на первой странице тетрадка без текста или рисунков, смахивающая на ежедневник в темном переплете, а справа на полу находилась перевернутая чернильница. Темно-красное пятно, похожее на кровь, испачкало юбку и мантию Джинни, но, похоже, ее это не волновало. Белое как полотно лицо, на котором ярко выделялись веснушки, казалось застывшей маской. На щеках виднелись успевшие высохнуть дорожки слез. На его присутствие она никак не отреагировала.

Гарри взмахнул палочкой, запирая двери и создавая защиту от любопытных призраков, обитающих в школе, и, конечно, от людей. Пространство вокруг словно бы покрылось фиолетово-синей пылью, которая, засверкав, исчезла, став невидимой. Его действия, наконец, оказались замеченными девочкой. Она вздрогнула, очнувшись от транса, и часто заморгала, увлажняя пересохшие глаза. Захлопнув дневник, гриффиндорка сфокусировала взгляд на Гарри. На ее лице читалось смущение и растерянность.

— Привет, Джинни, — сев на корточки перед ней, поздоровался он.

— Гарри, что ты тут делаешь? — спросила она, прижимая к груди дневник. Ее щеки уподобились цвету волос, прогоняя нездоровую бледность.

Не отвечая, Гарри обездвижил Джинни взмахом руки и проник в ее сознание. Тратить время на дальнейший разговор он посчитал излишним.

Уизли кто-то управлял — это было очевидно. Контроль устанавливался с пренебрежением к ее психическому и физическому здоровью, воздействие было грубым и неаккуратным, оно оставило яркие следы, словно воспаленные шрамы, в ее сознании. Также присутствовали серые линии, тонкие, но устойчивые, ведущие, словно указатели, к тому, кто оставил эти следы. Дневник, выпавший из ее безвольных рук, как создатель этих нитей, совершенно не вызвал удивления. Интуиция нашептывала, что с ним что-то не так, стоило только на него взглянуть. Но он подождет. Сейчас для него было важнее покопаться в разуме Джинни.

Попытка подчистить воспоминания Уизли частично провалилась у дневника, и это вмешательство плохо сказалось на ее эмоциональном состоянии, породив кошмары и провалы в памяти. Гарри не составило труда восстановить все стертое.

Жизнь Джинни изменилась после смерти брата. Ее мать, ранее уделявшая большую часть внимания единственной девочке в семье, балуя и делясь женскими премудростями, отныне проводила вечера за закрытой дверью, оплакивая сына. На все попытки Джинни заняться чем-то вместе, отвечала отказом, ссылаясь на занятость по дому или усталость. Молли жалела, что мало времени проводила с Роном и чувствовала себя виноватой. Она говорила об этом своему мужу, а Джинни подслушала. Девочка тоже горевала, но несправедливое, как ей казалось, отношение к ней стало поводом затаить обиду, что вылилось в скандал. Первый, но не единственный. Это послужило еще большему отдалению.

Тетрадка, непонятным образом очутившаяся среди купленных для школы вещей, ее не насторожила. Она подумала, что отец купил ее по рассеянности, ставшей привычной за несколько месяцев для его детей. Ей пришла мысль вести дневник, записывая все переживания и секреты в него, ведь ей хотелось поделиться с кем-то наболевшим. Какое же было ее удивление, когда после очередной ссоры с матерью, все написанное ею за неделю исчезло, а в ответ появились слова утешения, которые она желала слышать. Так и началось знакомство Тома Риддла с Джинни Уизли.

Вызвав симпатию к себе и завоевав доверие, дневник смог на этой основе временно захватывать тело девочки. Надпись об открытии Тайной комнаты — его рук дело. Он, соседствуя с ней в одном теле, задушил петуха и налил его крови в красные чернила. Гарри предполагал, что убийство птицы было тестом. Ведь успешно заставив выполнить Джинни противное ей действие, он понял, что ее воли не хватит, чтобы ему сопротивляться.

Провалы в памяти она не связывала с дневником. Петушиные перья, остатки краски, бледность, упадок сил вызывали у нее ужас, и она понимала, но не принимала, что виновата в нападении на кошку Филча. Том — добрый, отзывчивый, внимательный — неявно поддерживал в ней страх кому-то рассказать об этом. Дурашка даже не понимала, как ею манипулируют.

Еще в прошлом году Гарри встречал упоминание имени, как он предполагал, создателя дневника. Интересный человек этот Том Риддл...

Убрав шрамы, нити с сознания Джинни, Гарри переписал ее воспоминания.

Стерев свое вмешательство из ее памяти, Гарри еще раз перепроверил все и остался доволен проделанной работой — теперь она не будет помнить ничего того, чего бы Поттеру не хотелось. Дальше он занялся ее внешним видом и обстановкой.

Закончив, Гарри взял дневник в руки и почувствовал ментальный импульс от него. Усмехнувшись, он его оттолкнул, словно назойливую букашку. Положив дневник в рюкзак, проверил по карте, есть ли кто за дверью, и, убедившись в отсутствии возможных свидетелей, маг снял чары и вышел из туалета.

* * *

Джинни неподвижно стояла напротив зеркала, будто статуя, но прошла минута и, словно очнувшись от сна, она сделала глубокий вдох. В воздухе витал запах паленой бумаги. Сожженные остатки дневника она выбросила в унитаз. Уизли нахмурилась, разглядывая запачканную чернилами одежду.

Ее посетило сожаление о содеянном, ведь в тетрадке были записаны ее мысли, страхи, надежды, мечты. Она исправно описывала свою жизнь, находя облегчение в процессе написания всего, что ее волнует, на бумаге. На эмоциях, утомленная ночными кошмарами о смерти брата, доведенная подколками о старой, поношенной одежде, она попыталась записать, что чувствует в дневник, но нечаянно опрокинула чернильницу, заляпав и себя, и исписанные страницы. Злясь за свое неумение постоять за себя, на детскую привычку вести дневник, которую обсмеяли — кто бы мог подумать — девочки из Хаффлпаффа, на свою неуклюжесть, она решительно подожгла тетрадку заклинанием, изученным с помощью Фреда и Джорджа. Теперь она жалела об этом импульсивном поступке.

Гриффиндорка сонно зевнула и ее посетила мысль о том, что можно на часик-другой пойти прикорнуть перед ужином.

"Но сначала я ее помою", — подумала она, глядя на чернильницу.

==========

Глава 38 ==========

Дневник похож на Книгу Памяти, но существовало принципиальное различие — у нее не было своего сознания. Второе отличие заключалось в том, что кусок души был именно частью целого, с воспоминаниями и мыслями оригинала. Но личность дневника не соответствовала на все сто процентов характеру того, кто его создал. В нем находился лишь фрагмент, без всей гаммы чувств, присущей человеку. Вдобавок эмоции Тома были бледным подобием тех, что испытывают живые.

До ритуала Эволюции Гарри бы, возможно, без крайней необходимости поостерегся пожирать осколок сущности с самосознанием, но сейчас, когда его душа как никогда сильна и ее связь с телом крепка, можно было не опасаться проиграть бой воли, особенно, когда противник подросток с несформировавшейся личностью, да еще и не обладающий полным характером оригинала.

Но, главный довод "за": кусок души всегда слабее полноценной — это аксиома. Дневник, например, с ходу не мог поработить Джинни Уизли, девочку, находящуюся в подавленном состоянии после смерти брата, да и особой силой она не отличалась. Риддлу пришлось использовать уловки, втираться в доверие, вызывать к себе симпатию, выматывая кошмарами, он ослаблял ее волю... Но даже так, если бы гриффиндорка реально хотела избавиться от своего "друга", то стоило ей проявить характер, и она бы смогла это сделать. Но глубоко в подсознании та этого не желала. Ей нравилось внимание Тома и наличие того, кто ее, как ей казалось, полностью понимает и скрашивает выдуманное одиночество.

Так что поглощать душу из этого дневника совершенно не опасно для Поттера даже чисто теоретически. К чему он и приступил, после тщательного его изучения.

Над дневником, в тюрьме из черных ленточек, ставших за последнее время более плотными, завис серо-коричневый шар. Недолго думая, он силой воли заставил подтащить его к своему рту. Секунду поколебавшись, Гарри втянул в себя кусок души Тома Риддла.

Том неистовствовал, пытался подчинить, из-за чего у Гарри разболелась голова, потом умолял пощадить, но напрасно, его душа, память перемалывались в огромных жерновах, метафорических, естественно. Желание жизни было сильно, стоило отдать должное, пришлось поднапрячься в подавлении Тома, когда тот затих, как будто сдался, а потом снова предпринял попытку взять верх в противостоянии. Но тщетно. Наивный, действовал по шаблону, и Гарри был готов к такому поведению. Воля Риддла угасала, пока полностью не исчезла.

Кожа Гарри побледнела, в глазах появился багрянец и тут же исчез. С губ сорвался стон наслаждения — не удержал. Его внешность, и ранее гармоничная, приобрела эффект, как если бы он провел не один день в салоне красоты и оздоровительном центре.

Кусочек души за пятьдесят лет стал практически целым, и оказал чуть больше сопротивления, чем ожидалось. Интересная способность души регенерировать со временем, даже находясь вне тела и являясь всего-навсего куском оригинала.

Пройдет немного времени, прежде чем усвоится память о шестнадцати годах жизни, и, честно говоря, ему было интересно ее посмотреть.

Откинувшись на кровати, расположенной в сундуке, он закрыл глаза, сосредоточившись на самых ярких воспоминаниях дневника.

Гарри только хмыкнул на желание Тома Риддла зваться лордом Волдемортом

Самым эмоционально насыщенным фрагментом памяти являлся день создания дневника-крестража. Судя по планам Волдеморта — это первый предмет, обладающий частичкой души Тома. А по его задумке, их должно быть намного больше. Он был полон решимости разделить свою сущность на семь частей. Надо отдать Тому Риддлу должное, ему хватило бы воли выполнить задуманное, хотя, с точки зрения Гарри, только безумцы могут пойти по этой дорожке, если они желают бессмертия.

Если взять за основу то, что Волдеморт создал больше одного крестража, значит стоит пройтись по местам, где, вероятней всего, тот мог их спрятать. Приют, где Том жил, поместье Риддлов, родовое гнездо семьи отца-маггла и дом Гонтов, место жительства родни по материнской линии. Волдеморт планировал их навестить летом сорок третьего года. Так что не помешает пройтись по задуманному Томом маршруту.

Что искать? Если его анализ верен, и характер Риддла не слишком изменился, то предметы, в которых хранится его душа, должны быть связаны с Основателями, ведь тот ими бредил, а такие вещи, как дневник, это скорее исключение, чем правило, судя по сожалению Волдеморта. Тот считал, что тетрадка, хоть и исключительно дорогая по тем временам, добытая воровством, недостойна быть вместилищем такой ценности, как его частичка. Однако это только первичный анализ. Нужно подробней изучить воспоминания: более ранние и не так поверхностно пройтись по самым "свежим".

"Стоит поменять планы на рождественские каникулы", — отстраненно подумал он.

* * *

Окаменевшая кошка Филча и надпись на стене продержались аж целых две недели в рейтинге самых популярных тем для обсуждения. Однако квиддичу, излюбленной игре магов, удалось скинуть их с пьедестала. Первый матч сезона ознаменовался проигрышем Гриффиндора Слизерину. Малфой, ставший ловцом сборной, был необычайно горд собой. Львы, бахвалившиеся новой стратегией и ходившие до этого с уверенным видом будущих победителей, целый день сидели тише воды, ниже травы, а потом это им надоело. И взрывной темперамент — отличительная черта, которой славились красно-золотые, — взял верх. В поражении оказались виноваты новые метлы и подлость коварных змей. Игроки с удовольствием доносили эти истины до всех желающих их послушать. Слизеринцы в долгу не оставались, только действовали хитрей, помня слова Поттера в конце прошлого учебного года.

— Они говорят о новых метлах, но их отсутствие не помешало нам победить в прошлом году, как и в позапрошлом... Нечестные приемы? Но все они разрешены правилами игры. Нужно не разбираться в квиддиче, чтобы утверждать обратное, — говорил Эдриан Пьюси знакомому из Рейвенкло, долговязому парню с вытянутым, словно у лошади, лицом. — Хотя, пусть придумывают оправдания. Ведь если они не могут делом доказать, что они лучше, им только это и остается. Мы великодушно позволяем нашим врагам зубоскалить. Было бы жестоко им в этом отказать, — сделал паузу, заметив, что его слушают и другие, он сказал чуть громче. — Правда, этим они позорят Гриффиндор... к которому, признаться, я испытываю уважение, как к сопернику. Но поведение сборной львов не делает им чести.

Подобные высказывания от других змей привели к тому, что сами гриффиндорцы приструнили особо голосистых собратьев по факультету.

Профессор Дэвоушен выполнила свое обещание, начав следующее занятие, после проверки контрольных, с изучения правил дуэльного кодекса. Впрочем, она ограничилась упрощенной версией, которая содержала немного пунктов.

— На счет три, начинаем дуэль, — поглядывая на возбужденных второкурсников, столпившихся по одну сторону помоста, созданного ею, напомнила она первое правило, созданное уровнять дерущихся, чтобы они начинали одновременно по команде профессора, а не когда им в голову взбредет. Парт для таких занятий, естественно, не было.

Дуэлянты, Теодор и Драко, всем своим видом выражали уверенность в себе, ведь им не впервой сходиться в схватке.

— ... Три, — закончил профессор отчет времени.

— Экспеллиармус, — выкрикнул Малфой. Нотт увернулся от не слишком мощной вспышки, похожей на молнию. Но Поттер был пристрастен, для его возраста результат впечатлял.

— Риктусемпра! — Тео бросил в ответ. Драко попытался провернуть маневр, показанный Ноттом, но краем его зацепили чары щекотки. Они не поставили точку в борьбе, Малфой не растерялся, смог снять с себя заклинание.

Послышались одобрительные реплики, наблюдающих детей, а Гарри скучал, погрузившись в свои мысли. А тем временем первая дуэль закончилась победой Теодора. Поттер одобрительно ему кивнул.

Следующая пара вышла на помост: Дафна и Салли Смит. Гринграсс величаво поднялась на возвышение, а Салли, невзрачная шатенка, нервно озираясь на своих подруг из Хаффлпаффа, чуть не упала на ровном месте. Итог был предрешен. Дафна с помощью экспеллиармуса на первых секундах закончила бой. Грациозно поклонившись, она посмотрела на Гарри. От его улыбки Гринграсс просияла.

— Молодец, Дафна, — счел нужным еще и словестно похвалить ее, ведь ее заклинание выдалось довольно мощным, на одном уровне с Фиби Розье, а та училась на четвертом курсе и являлась сильной ведьмой.

Софи покосилась на подругу, но больше ничем не выдала, что ей не понравилось внимание, которое оказал ей Гарри.

— Следующие... мистер Мэлон и мистер Гойл, — вызвала новую пару профессор Дэвоушен.

Дальше урок прошел предсказуемо для Поттера: только те, с кем он занимался лично, показали приемлемый, по его стандартам, результат.

— В общем, все не так уж плохо, — подвела итог преподаватель ЗОТИ, после того, как Гарри влегкую отнял палочку у мрачного Забини, явно недовольного личностью своего оппонента.

— Почему мне достался он? — пробормотал Блейз рядом стоящей Дэвис. Та в кои-то веки никак не прореагировала на успех своего врага.

— Жизнь несправедлива, — хмыкнула Трейси и замолкла. Слухи о том, что она наследница Слизерина еще не угасли, и у нее внезапно оказалось намного больше недоброжелателей, чем раньше.

Подколы слизеринок, игнорирование Поттером ее попыток задеть его, служившее причиной возникновения у Дэвис еще большей злости — ведь этим тот будто заявлял, что она даже злости того не достойна, — отошли на второй план, после известного инцидента и больше не вызывали той бури чувств.

— Ваше задание, прочитать про защитные заклинания в справочнике, раздел два и седьмую главу учебника, — закончила урок профессор.

* * *

Ноябрь принес с собой метель, оповещая проживающих в замке о грядущей зиме. Время как будто ускорило свой бег, а может всему виной однообразие дней, когда одна неделя ничем не отличалась от другой, вот и казалось, что пришедший на смену декабрь проделал это незаметно.

Распорядок дня Гарри ничем не отличался от того, что был в октябре, а до этого в сентябре. Лишь приступы вошли в фазу, когда их стало возможно контролировать без костылей в виде амулета. Но от ношения его в кармане он не отказался, во избежание.

На второй неделе декабря пришло время решать, оставаться ли в школе на каникулы, и ученики, воспользовавшись отсутствием преподавателя, делились планами.

— Я остаюсь в школе, — уныло произнес Малфой, подперев подбородок ладонями. — Отец и мать будут заняты чем-то жутко важным. В письме они просили не приезжать домой.

— Не ты один, — поддержал его Гойл, заглядывая в рюкзак — с обеда там лежал кекс. — И Винс, и я тебе составим компанию, — с этими словами он вытащил выпечку и, откусив приличный кусочек, потерял интерес к разговору.

— Хорошо, — без настроения протянул Драко и скривился, проследив, как крошки вываливались изо рта Грегори. — Гарри, а ты с родственниками будешь отмечать праздники?

— Скорее всего, — не слишком определенно ответил Поттер. Его мысли занимало эссе по гербологии, которое он сейчас дописывал, красиво выводя каждую букву. Подобная старательность обуславливалась привычкой из детства, когда за небрежность в написании слов его заставляли переписывать все, пока буквы не были доведены до идеала. Впрочем, подобное отношение к стилю письма являлось не прихотью родителей и желанием привить ребенку эстетически красивый почерк, а суровой необходимостью, если избираешь стезю ритуалиста.

— Я бы хотел... — начал говорить Нотт, сосредоточено читающий то, что успел написать Гарри, но был прерван возращением профессора ЗОТИ. В середине урока ее вызвал к себе директор. Она пришла как раз тогда, когда оставалось всего пять минут до конца занятия.

— За оставшееся время мы ничего не успеем, — произнесла Геллия и взмахнула палочкой в сторону доски с заданием на каникулы. — Записывайте и можете быть свободными... — ученики загалдели, радуясь свободе, и с энтузиазмом, не демонстрированным во время учебы, принялись собирать свои вещи. — Мистер Поттер, задержитесь, — приказала профессор ЗОТИ, положив письмо с гербом в виде скрещенной волшебной палочки и кости на стол.

Поставив точку, Гарри с помощью заклинания просушил чернила и положил завершенное эссе в рюкзак. Передав его Тео, он произнес, адресовав свои слова своим друзьям:

— Не ждите меня, — и повернулся к профессору.

Дождавшись, когда они останутся наедине, Дэвоушен села на свое удобное кресло и сотворила напротив себя легким взмахом палочки деревянный стул со спинкой для Гарри:

— Присаживайтесь, — кивнула она на созданный предмет мебели. Он послушно сел.

— Мистер Поттер, вам скучно на моих занятиях, — в ее голосе отсутствовали вопросительные интонации. Гарри воздержался от ответа. — Я слышала, что ваши друзья обязаны своим хорошим результатом по моему предмету вам, так ли это?

— Отчасти да, — не стал отрицать он, ведь с его подачи запустили этот слух. — Без их желания, я бы ничему их не смог научить. Да и талантом они не обделены.

— Даже Крэбб и Гойл? — ее пухлые губы искривила усмешка.

— Даже Винсент и Грегори, — улыбнулся Гарри.

— Что ж, им повезло иметь такого друга как вы, — Геллия задумчиво ухватила себя за кончик косы. — Не знаю, известно ли вам, но я знала вашу мать.

— Мне никто об этом не говорил, — перестал улыбаться он.

— Я училась с ней на одном курсе, только она на Гриффиндоре, а я на Рейвенкло, — пояснила она. — Только мне иногда казалось, что Шляпа ошиблась с нашими факультетами. Лили — эталонная представительница воронов, а меня манили приключения, из-за которых я выбрала стезю аврора. Однако полно о прошлом. Я не об этом хотела поговорить, — произнесла Геллия и умолкла.

— О чем же? — задал Гарри тот вопрос, который, судя по улыбке, она и ждала.

— О дополнительных занятиях. Вы опережаете программу, и я вижу, вам не чужда жажда знаний. Я могу дать вам больше того, что мы проходим на уроках, — пояснила та и снова замолчала, выжидающе посмотрев на него.

Его не слишком заинтересовало ее предложение, ведь тогда бы пришлось притворяться, как и на обычных уроках, что он знает много, но в рамках одаренного ребенка. Свой реальный уровень показывать нельзя. И даже если она и владеет чем-то, неизвестным ему, то без демонстрации своих способностей и глубины познаний, профессор вряд ли поделится с ним. Она же видит перед собой двенадцатилетнего мальчика, кто в здравом уме поведает свои секреты малолетке? К тому же, общение с Дэвоушен не несло ему никакой выгоды. Да и времени, которое можно было посвятить тем же зельям, жалко. Но сразу отказываться Гарри не счел правильным. Поскольку с его репутацией нежелание даже рассмотреть ее предложение будет выглядеть странно.

— Вы правы, — согласился он. — Однако, при моем согласии, что я буду изучать? Материал старших курсов? Или это будут практические занятия? Кто, кроме меня, будет заниматься с вами?

— Вы задаете правильные вопросы, — Дэвоушен одобрительно кивнула Поттеру. — Занятия будут не индивидуальными. Любой волшебник или ведьма, способные демонстрировать высокий уровень усвояемости новой информации и стремящиеся к ней, получат от меня такое же предложение. Вне зависимости от курса и факультета, — твердо произнесла она. — Темы уроков? — уголки губ приподнялись в намеке на улыбку. — То, что, однозначно, не входит в школьную программу. Я говорю не только о своем предмете. Трансфигурация, зелья и даже история будут преподаваться вам. Однако эти дисциплины будут специализированными: относящимися к защитной и атакующей магии. Что скажете, мистер Поттер? — Геллия пристально посмотрела ему в глаза.

— Заманчиво, — соврал Гарри. — Мне можно подумать?

— Да, — едва заметная тень раздражения прошла по ее лицу, но она быстро взяла себя в руки. — Первое занятие начнется в первую субботу после зимних каникул. До пятницы вы можете дать ответ.

— Благодарю за приглашение, — улыбнулся Поттер.

— Не за что, — взяв в руки конверт, она не торопилась его вскрывать при нем, но всем своим видом демонстрировала, что потеряла интерес к разговору и желает остаться наедине. — Можете идти.

Гарри еще раз бросил взгляд на нее, попрощался и вышел. Решение он уже принял: узнать, кто принял ее приглашение, и если будет кто-то из тех, с кем необходимо завести знакомство, то его ответ окажется положительным.

* * *

Колеса Хогвартс-экспресса монотонно стучали по рельсам, неотвратимо удаляясь от школы. Гомонящие, словно стая птиц, ученики в приподнятом настроении возвращались домой. За окнами кружил снег, а мороз, будто именитый художник, расписывал стекла причудливыми узорами.

В купе, как всегда, было шумно и многолюдно. Змеи, барсуки и вороны, казалось, позабыли о вражде факультетов, и весело переговаривались. Для них время пролетело незаметно. И вот уже поезд достиг пункта назначения — вокзал Кинг-кросс.

Попрощавшись со всеми, Гарри преодолел барьер и оказался в мире обычных людей. Тетя Петунья, с красными от холода щеками, притоптывала на месте — оделась она не по погоде. Легкое пальто бледно-голубого цвета больше подходило ранней осени, чем зиме, а черные туфли на шпильке плохо согревали.

— Долго ждете? — спросил Поттер, после того, как поздоровался.

— Не очень, — призналась миссис Дурсль. — Мы выехали раньше, хотели заехать в кондитерскую, но автомобиль сломался, пришлось ловить такси до вокзала. Только наглая молодежь, — она скривила губы. — Чуть ли не локтями расталкивала себе дорогу на пути к такси. Пока мы оказались в теплом салоне, я успела продрогнуть, да еще и думала, что опоздаем. Но бог миловал.

— А где дядя Вернон? — беря ее под руку, поинтересовался Гарри.

— Пошел за кофе... А вот и он, — кинула взгляд на спешащего к ним мужчину, держащего в руках три пластиковых стаканчика с известным кофейным логотипом. Мистер Дурсль, крупный мужчина, на взгляд Гарри, немного скинул вес, но, судя по одышке и багрово-красному лицу, ему бы не помешали физические упражнения.

— Держите, — притормозив, Вернон протянул кофе ему и жене, а когда они взяли напитки, то немного согнулся, пытаясь выровнять дыхание.

— Спасибо, — поблагодарил Поттер и сделал глоток. — Вкусно, — одобрительно произнес он и спросил, заметив отсутствие кузена: — А Дадли с кем?

— С Пирсом, до вечера его можно не ждать, — Петунья, держа Гарри под локоть, заметив, что муж пришел в себя, кивнула ему, и они двинулись к проезжей части. Вернон последовал за ними, радуясь, что ему не пришлось тащить багаж. — Собственно, а где твой чемодан? — поинтересовался он у Поттера, а то вдруг тот забыл, мало ли.

— В кармане, уменьшенный, — лаконично ответил Гарри.

— Ясно, — дальше подробности Вернон не уточнял. Хоть какой-то толк от магии. А как это делается, ему было не интересно.

* * *

Первые два дня после возращения на Тисовую улицу Гарри провел в подготовке к охоте на крестражи. Посетив свой дом на Мадагаскаре, маг пополнил свои запасы ингредиентов и людей. Охотился он, как и в последний раз, на преступные элементы общества. Ему повезло выйти на банду, в которую входило множество людей. Несколько дней на подготовку и он надеялся, что обеспечил себя необходимым живым ресурсом на все каникулы. На следующий день, изменив по обыкновению внешность, Поттер сел на автобус до деревушки, где, по воспоминаниям Тома, проживали семьи Гонтов и Риддлов.

Окрестности Литтл-Хэнглтона встретили его кромешным мраком. Чары, позволяющие видеть в темноте, нивелировали неудобства, связанные с отсутствием света. Ступая по извивающейся, будто змея, тропинке, ведущей к дому Гонтов, он миновал деревья и кустарники, облаченные в шубы из снега. "Летом здесь постоянная тень от крон деревьев", — подумалось ему. На холме возвышалось старое, запущенное строение, где когда-то обитали представители благородного дома Слизерин.

Риддл своей одержимостью основателем змеиного факультета упростил принятие решения, куда направиться в первую очередь.

Подойдя к крыльцу дома, он высоко поднял волшебную палочку и с ее помощью начертил в воздухе символы заклинания. Из нее вышло фиолетовое марево, окружившее здание. Изменив свой цвет на красный, оно резко потускнело и стало незримым для глаз. Без колебаний он прошел сквозь невидимый барьер, который пропустит только его и оповестит, если рядом появятся посторонние личности. Ведь первым делом он озаботился созданием защитных и сигнальных чар. Небрежность в этом деле погубила не одного мага в прошлом. Их ошибку Гарри совершать не намерен.

Прибитая змея красовалась на входной двери. Вокруг господствовала тишина, и не было слышно ничего: ни завывания ветра, ни лая собак.

Держа перед собой палочку, Гарри использовал все известные ему чары распознания: от простейших до наисложнейших. Калейдоскоп цветов озарил тьму вокруг.

"Неужто все так просто?", — подумалось ему, когда чары-дешифровщики распознали пароль, который должен был дезактивировать ловушки. На змеином языке.

"Том слишком сильно полагался на уникальность дара змееуста", — промелькнула мысль.

— Откройся, именем наследника Слизерина, — произнес Гарри вслух на змеином.

Глаза мертвой змеи сверкнули красным, и дверь с оглушительным скрипом отворилась. Из недр помещения повеяло запахом сырого сгнившего дерева и вековой пыли — грязная комната, служившая в прошлом гостиной и кухней своим хозяевам, предстала перед ним. Повторив еще раз всю связку заклинаний, он, убедившись, что пароль исправен — отключил опознанные ловушки, двинулся вперед.

Миновав первую комнату, он очутился в еще одной. В центре помещения стояла деревянная массивная кровать, заправленная серым покрывалом, одну из ее ножек, казалось, кто-то погрыз. Единственное окно не пропускало свет, поскольку его давным-давно заколотили досками. Небольшое трюмо стояло возле стены, а поверх лежал слой пыли.

В третий раз комнату озарили разноцветные лучи заклинаний — он нахмурился, а потом улыбнулся. Под кроватью находился тайник, защищенный еще одним паролем, и если бы не память Чимолы и одно хитрое "темномагическое" заклинание, ему бы его не найти. Дар некромантии, уже не доставляюший проблем, отозвался в момент сотворения "негативной" магии. Физическое тело не так давно приспособилось к некроэнергии — этап адаптации прошел успешно.

Прежде чем отодвинуть кровать, он достал из кармана чемодан и, увеличив его, извлек живого человека, находящегося в стазисе. Худой мужчина непримечательной наружности оказался на грязном полу. Разбудив его и не дав опомниться, Гарри сел на корточки и, прикоснувшись к нему, взял его под свой контроль.

Поднявшись, Поттер заставил своего пленника встать подле себя. Взмахом палочки он отодвинул тяжелую кровать — под ней, на первый взгляд, кроме пыли, ничего не было. Взяв рядом стоящего за руку, Гарри сделал надрез на его ладони и прочитал заклинание над ней, добытое в библиотеке некроманта. Рана, казалось, покрылась белым налетом, а кровотечение усилилось. Чародей заставил того окропить пол в четырех местах, где создавалось обманчивое впечатление, что ножки кровати оцарапали пол. Стоило закончить, как поверхность, в том месте, где пролилась кровь, засветилась, и появился люк, размером двадцать на тридцать сантиметров.

— Откройся, — на змеином прошипел Гарри и послышался щелчок замка. — А теперь подними крышку и вытащи содержимое тайника, — приказал он магглу. Тот послушно выполнил сказанное, измазав поверхность своей кровью, и изъял наружу шкатулку из черного камня, похожего на обсидиан: — А теперь, положи ее на пол и отойди к стене.

Дождавшись, когда пленник осуществит сказанное, Поттер направил на шкатулку палочку и в четвертый раз за вечер использовал связку заклинаний. Когда последние чары затухли, у него уже был ответ, что за защита наложена на шкатулку. Сложные и энергоемкие, лишь единицы из ныне живущих смогли бы их снять — у того же Дамблдора, он думал, хватило бы сил и мастерства. Без палочки у Гарри не было бы шансов распутать это заклинание.

"Хорошо, что я столкнулся с ним не в начале моего прибытия в этот мир", — промелькнула мысль и тут же была выкинута из головы. Заклинание потребует полнейшей сосредоточенности.

Выведя последовательно три фигуры: Эйваз, первая руна, вкладывая в нее значение преодоления препятствий на пути к снятию защиты, Альгиз, отвечающая в этой связке за защиту самого Гарри от негативного воздействия магии Волдеморта и Хагалл — разбивающая чары. Из-за использования значительного количества сил, очертание каждой руны было практически материальным и переливалось золотистым светом. Стоило вывести последнюю, как всю комнату озарила вспышка, и из шкатулки пошел черный дым, обозначающий, что заклинание было разрушено. Контрольная проверка показала, что сама шкатулка безопасна, но что-то, находящееся внутри, было далеко от такового. И пока это не извлечешь из обсидиана, невозможно понять, что там. Решение пришло мгновенно:

— Открой шкатулку, — приказал он пленнику, и тот безмолвно повиновался. Без труда открыв крышку, он уставился на ее содержимое: кольцо на бархатной подушке. Казалось, тот сумел перебороть контроль над своим телом, ведь без указаний мужчина вытащил украшение и, не медля, надел себе на указательный палец. Однако это была сильная магия, эффект от которой ощутил и сам Гарри. Ему нестерпимо захотелось отнять кольцо, но ему удалось побороть навязанные чувства, в отличие от маггла, который и стал жертвой чар Волдеморта. Его палец почернел, будто обуглился, но чернота на этом не остановилась. Неспешно, она охватывала всю кисть, распространяясь дальше.

Гарри удалось распознать вид этого проклятия: оно было близким магии смерти и являлось необратимым. Однако его можно перекинуть на живого человека, чем он и занялся, благо, жертва стояла рядом.

Он уже хотел начать с усложненной, однако стандартной чередой рун, но остановился, решив провести эксперимент. Ему пришла в голову идея использовать символы родного мира, но с палочкой. Ведь комбинация рун с письменами Ервидара в ритуалах дала отличный результат.

Взмахнув палочкой, он начертил символ переноса — пленник упал на пол, чернота уже добралась до шеи. "С первого раза не вышло", — без расстройства подумал Поттер и начертил знак, выступающий как катализатор в ритуалах, перед символом переноса. Вокруг кольца появилось черное поле, обозначающие, что Гарри двигался в верном направлении, но проклятие все еще сопротивлялось. Мужчина упал на колени и тяжело задышал, в его глазах появилось осмысленное выражение: паника. Контроль над ним ослаб.

"А теперь, добавлю я руну Хагалл, перед катализатором", — чувствуя зарождающийся азарт, он сразу же и воплотил свою мысль в реальность. Черное поле над драгоценностью пошло рябью и, будто с неохотой, стало перебираться на руку жертвы. Но стоило кисти впитать немного темного сияния от кольца, как, словно распробовав предложенное угощение, оно с энтузиазмом перекинулось вслед за видимыми проявлениями проклятия на мужчину. Захрипев, тот упал на колени. Изо рта пошла пена — заклинание полностью перекинулось на него — несколько ударов сердца, и его взгляд остекленел, сердце прекратило биться.

Проклятие, отведав предложенную жертву, насытилось и рассеялось, оставив после себя труп. Гарри улыбнулся.

==========

Глава 39 ==========

Забрав кольцо, Гарри решил ограничиться в этот день посещением дома Гонтов. Хоть количество магии, безопасной для применения за короткий промежуток времени и возросло, но на снятие заклинаний он изрядно потратился. Лишь четверть от изначального лимита была в его распоряжении. Исходя из этого, он отправился домой на Мадагаскар. Спрятав украшение в тайник, Гарри перекусил и лег спать. Во сне тело и магия быстрее восстанавливаются.

Проспав весь день, он чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Гарри встал перед выбором: поглотить душу из кольца или сразу отправиться на поиски за новыми крестражами?

Подумав, он решил не спешить с кольцом, отложив, пока не найдет еще один кусочек сущности Тома. Ведь у него могут возникнуть альтернативные идеи, что с ним делать.

Жаль, нельзя использовать какой-то ритуал и так найти все крестражи. Нет, чисто теоретически, подобное возможно, но на практике, нереально воплотить. Это уровень, по меньшей мере, бога. Или архидемона, если верить написанному в книгах Чимолы, но это неподтвержденная информация, ведь тот был не настолько безумным, чтобы связываться с подобными существами.

Так что придется побегать, разыскивая осколки сущности Волдеморта. Да и всегда можно поглотить душу оригинала, а потом пройтись по местам, где скрыты крестражи.

"Ага, как будто это будет так просто, — одёрнул сам себя. — Стоило пожить немного в этом мире и набраться знаний, а уже думаю о смерти Волдеморта, как о непреложном факте. Такие мысли всегда ведут к гибели. Уверенность — это хорошо, она нужна, но я не абсолютно бессмертен, чтобы позволить себе быть легкомысленным".

Аппарировав в ту же деревушку, где раньше жили Гонты, Поттер направился в сторону некогда прекрасного особняка, расположенного на холме и возвышающегося над всеми постройками.

Чары хамелеона и тьма скрывали его от посторонних глаз, пока он не дошел до заброшенного строения, утопающего в зарослях плюща. Гарри поднялся по скрипящим ступенькам, его взгляд зацепился за заколоченные окна и осыпающуюся черепицу.

Оградив здание с помощью чар, он проверил двери и, не обнаружив ловушек, вошел внутрь. Долго Гарри не задержался. Хватило двух часов, чтобы тщательно обыскать весь дом и ничего не найти. Впрочем, это его не удивило и не огорчило. Поскольку он не рассчитывал, что будет просто найти все крестражи.

Приют Вула — его следующая остановка, где жил юный Волдеморт, оказался снесенным, а на его месте возвели офисное здание.

Проанализировав память Тома, Гарри проверил практически все знаковые для него места, включая кладбище, где покоился Риддл-старший. Постояв перед надгробием из серого гранита и поколебавшись несколько секунд, он все же решил оставить на костях отца Волдеморта оповещающие чары, на случай, если их потревожат.

Чинить препятствий на пути воскрешения Тома маг не думал, ведь есть еще несколько ритуалов возрождения, а тот, где использовалась кость отца, самый легкий. В сравнении с другими, естественно. Если Том его выберет, то Поттер будет предупрежден о возращении Темного Лорда. Заметить вмешательство Гарри тот не должен, а если такое произойдет, то, даже сняв чары, этим он оповестит Поттера о своих действиях.

Воспоминание о месте, куда Гарри отправился в последнюю очередь, наполняло Риддла ликованием многие годы — пещера на берегу моря, где в начале тридцатых годов он отомстил своим обидчикам: Эми Бенсон и Деннису Бишопу, таким же сиротам, как и будущий Темный Лорд.

Морозный соленый воздух наполнил легкие, бодря и не причиняя неудобств — согревающие чары охраняли от них. Скалы в окружении пенящихся волн предстали перед его глазами. Звезды мерцали на небе, а луна скрылась за тучами. Стояла глубокая ночь.

Почти полвека прошло с тех пор, как Риддл впервые оказался здесь, еще не зная, что он маг, но уже осознавая свою значимость. Детей-сирот привезли сюда, чтобы оздоровиться. Однако сюда, где оказался Гарри, кроме Тома и его жертв никто не заплывал.

Заметив на краю скалы подобие спуска из цепочки выемок, утопающих в воде, он наложил чары на свою обувь. Они не позволят ему свалиться.

Ступая вниз — ему не нужно было освещение, — он использовал ту же магию, что и когда обыскивал дом Гонтов. Увидев расщелину в скале под водой, Гарри остановился. Проверив, не поджидают ли его внизу опасности и получив отрицательный результат, он создал пузырь воздуха, вокруг своей головы. Нырнув, благо из-за согревающих чар холода не чувствовалось, он поплыл к расщелине, открывающей вход к туннелю. Вскоре он добрался до ступенек, ведущих к гроту. Поднявшись по ним, он оставил воду позади.

"Теперь нужно найти вход", — отстранено подумал он и принялся за дело.

* * *

Не прошло и часа, как, со смешанными чувствами, Гарри смотрел на небольшой гладкий медальон, в которых обычно носят портреты любимых.

Он прошел все ловушки с помощью жертвы крови маггла, которого в последствии еще и заставил пить из чаши зелье, причиняющее невыносимую муку и порождающее, не хуже дементора, самые страшные кошмары. Его сердце не выдержало, и жизнь оборвалась, ведь варево рассчитывалось на магов. Поттер испытал гнев, раздражение и веселье, прочитав письмо, спрятанное внутри украшения:

Темному Лорду.

Я знаю, что умру задолго до того, как ты прочитаешь это, но хочу, чтобы ты знал — это я раскрыл твою тайну. Я похитил настоящий крестраж и намереваюсь уничтожить его, как только смогу. Я смотрю в лицо смерти с надеждой, что когда ты встретишь того, кто сравним с тобою по силе, ты уже снова обратишься в простого смертного.

Р.А.Б.

Спрятав медальон и пергамент, Гарри еще раз окинул взглядом все вокруг: темную гладь озера, прячущего в своих глубинах покойников, временно не способных ожить, после того, как он их упокоил с помощью некромантии; успевшую снова наполниться изумрудным зельем каменную чашу; лодку, на которой он прибыл и мертвое тело маггла. Подтерев за собой улики, Поттер направился прочь из этого места.

* * *

Кухня, доставшаяся в наследство от некроманта, впечатлила бы даже профессионального шеф-повара. Дорогие девайсы — шедевры магической артефакторики — блестели хромированной сталью. Серебристо-серый цвет преобладал в дизайне интерьера. Лишь стены были выкрашены в бежевые тона, и пол из дерева на два тона темнее.

Заварив чай, Гарри сел за стол, сияющий, словно начищенное серебро. Он обхватил ладонями чашку из костяного фарфора в форме тюльпана с золотой каймой, согревая руки. Качественный и красивый сервиз был куплен им летом, к новоселью. Невидящим взглядом маг посмотрел на вазу с редким видом фиолетовых роз. Они завянут и превратятся в ингредиент для зелий, а сейчас источали чуть сладковатый аромат.

Ничего не хотелось делать, просто сидеть и пить чай. И то, последнее он заставил себя делать. Двигаться вообще не хотелось. Даже мысль о более глубоком освоении некромантии не вызывала энтузиазма. Планы на будущее всплывали в голове с неохотой. Волдеморт и его крестражи навевали скуку. Эмоции словно затерли ластиком, оставив за собой нечеткое пятно.

Он не устал, нет. Просто ментальные тренировки имели неприятный побочный эффект из-за злоупотребления: уничтожать чувства. Несмотря на весь свой опыт в прошлом, физически разум бывшего хозяина находился в начале освоения этого раздела магии. А он его не щадил, используя техники, считающиеся вершиной мастерства искусства менталистики. Вот и настал закономерный результат, который легко купировать, если он находился в начальной стадии.

Отдых и положительные эмоции — все вернется в нормальное состояние.

Вот если бы он подождал еще с неделю, последствия были бы необратимы. Многие менталисты так теряли свои эмоции и становились легкими жертвами для поглощения. Ведь без воли, их личность растворялась без осложнений, погребенная более сильным субъектом.

Допив чай, Гарри вынудил себя подняться и направился в свою комнату, приодеться. Он знал один весьма простой и действенный способ, как получить заряд положительных эмоций.

* * *

Паола отбивала ножкой ритм в такт хита уходящего года, с акцентом напевая на английском:

— Ритм — это танцор, это душевный компаньон, люди чувствуют его везде, подними свои руки, пой громче...* — ей хотелось танцевать, но она стеснялась своего тела, а точнее лишнего веса.

Ее сестра Сара внешностью пошла в мать — фигуристая, но стройная и подтянутая длинноногая красавица итальянка не испытывала комплексов, как Паола. А четвертый размер груди был предметом ее зависти, ведь ей достался только первый. Как же природа несправедлива!

Сара отплясывала на танцполе, привлекая к себе внимание мужчин, но девушка их только дразнила, дерзко сверкая темными глазами, и слишком близко к себе не подпускала. Однако, зная характер сестры, некая дистанция была лишь игрой. Она выискивала достойного ее партнера.

"Нашла", — с завистью подумала Паола, наблюдая возле Сары высокого холеного красавчика, присоединившегося к ней в танце. Заводная и ритмичная музыка сменилась на медленную мелодию, парень властно положил руку на талию Сары и что-то сказал ей на ухо. Та в ответ рассмеялась.

* * *

Сара чувствовала себя, будто выпила не один бокал шампанского, хотя это и не соответствовало действительности — ведь, кроме колы, она ничего не употребляла.

Она приехала на курорт с намерением развлечься и отдохнуть от повседневности. В провинциальном маленьком городке Италии, где она проживала, каждое ее действие, не вписывающееся в представление старших о правильном поведении молодой девушки, вызывало пересуды. Не дай бог, юбка окажется слишком короткой или приведешь к себе домой парня, сразу сделают из нее девицу легкого поведения. Как же ее бесили соседи! Словами не передать. Не перемыть ей косточки — день прожит зря.

Сара выиграла путевку на двоих, участвуя в конкурсе ее любимого журнала "Cosmopolitan". Нужно было создать три образа: романтический, деловой, сексуальный и прислать фотографии по указанному адресу. Сара сразу же загорелась идеей принять участие. А ее сестрица еще ее отговаривала, не верила, что можно победить! Она выиграла и милостиво взяла Паолу с собой. И страх лететь в иную страну одной тут не причем. Вообще.

Отжигая в клубах, Сара чувствовала себя королевой. И в этот раз, когда на нее обратил внимание сногсшибательный парень, она долго не раздумывала, как проведет сегодняшнюю ночь.

Не прошло и часа, как они ввалились в ее номер — полулюкс. Вообще, Саре светило провести отдых в стандарте, таком, в котором сейчас проживала Паола, но ей повезло, хотя в начале она так и не думала. Сломанный кондиционер послужил причиной гнева, но любезный администратор из-за этого переселил ее в номер более высокой категории.

Главным достоинством новых светлых апартаментов была двуспальная кровать с мягким матрасом и цветной телевизор. Деревянные тумбочки по бокам от ложа, стол и шкаф с пятью вешалками не стоили пристального к ним внимания. А вот полностью заполненный минибар поражал своими астрономическими ценами, указанными на отдельном листочке. На полу лежал темно-синий ковер, совпадая цветом со шторами на окнах.

— Постой, Гарри, — вымолвила она, но не отстранилась, наслаждаясь уверенными, но нежными касаниями к своей груди. Слишком быстро развивались события, и свою ядовитую голову показала, казалось, выброшенная за ненадобностью скромность. Ей одновременно хотелось продолжать и сначала узнать друг друга поближе. — Мы спешим...

— Да? — промурлыкал он ей на ухо, вызвав мурашки по телу. Его руки переместились на ее спину, туда, где находилась застежка ее белого платья. Его губы переместились на шею, нежно касаясь. — Тогда я буду любить тебя медленно, — от его голоса девушка поплыла, у нее больше не было сил протестовать.

Следующий поцелуй достался ее губам. Мимолетно подивившись нежности и мягкости его кожи, она с упоением отдалась нежной ласке. Поцелуй становился все требовательней, и она инстинктивно покорилась. Его руки тем временем снимали с нее платье.

Утопая в ощущениях, от внимания Сары ускользнул тот момент, когда они оказались на кровати, застеленной синим покрывалом. Где-то по дороге она лишилась почти всей одежды, кроме трусиков, когда ее партнер все еще был одет.

Чтобы восстановиться справедливость, Сара потянулась к пуговицам шелковой рубашки. Неловкими пальцами из-за снедающей страсти она бы еще долго его раздевала или порвала бы дорогущую вещь, но Гарри, легко рассмеявшись, помог ей.

Сара отстранилась на минуту, чтобы полюбоваться на этого идеального представителя мужского рода. Его зеленые глаза были темны от страсти. Красивое лицо обрамляли локоны, чернее ночи. А тело казалось высечено из мрамора гениальным скульптором и не имело недостатков. Она не удержалась и провела по рельефным мускулам его пресса, радуясь, что смогла его привлечь.

* * *

Гарри рассматривал свою партнершу, ее красивую грудь, тонкую талию и округлые бедра. Наслаждаясь ее ощущениями, он не спешил приступать к соитию. Лаская руками, губами, языком и зубами гладкое тело Сары, он позволял и ей отвечать тем же. Ее прикосновения были пылкими, а мыслями владела страсть. Она выгибалась, как кошка, терлась об него, прося большего, но Гарри не спешил. Апатия отступала под натиском ее эмоций.

С ее уст сорвались слова брани, в ответ он рассмеялся чувственным смехом.

— Ну давай же... возьми меня, — умоляла Сара, срывающимся голосом на итальянском. — Прошу.

Помучив ее еще несколько минут, Гарри сжалился и дал ей то, чего она так желала.

Когда отголоски недавно испытанного блаженства еще давали о себе знать, Гарри повернул голову и окинул взглядом девушку, лежащую рядом с закрытыми глазами. Подумав, он решил провести большую часть каникул с ней. Ему жизненно необходим отдых.

* * *

Сара проснулась от аромата кофе. Сладко потянувшись, девушка с улыбкой открыла глаза и поморгала, привыкая к солнечному свету, струившемуся из открытого окна.

— Доброе утро, — послышался приятный мужской голос, говоривший на ее родном языке, в котором она опознала своего недавнего любовника. Он сел рядом, и под его весом немного прогнулся матрас. Сара залюбовалась на него: при свете дня тот был чудо как хорош. — Я заказал нам завтрак, пока ты спала, — блеснул он улыбкой, словно с рекламы зубной пасты, и протянул ей чашку с кофе.

— Доброе, — пробормотала она охрипшим голосом, чувствуя жажду. Сара попробовала напиток — он был не слишком горячим — и выпила его залпом. — Тогда я в душ и поедим, — быстро встала с кровати и голышом прошмыгнула в ванную. — Я быстро, — крикнула она, закрыв дверь. По ту сторону послышался необидный смешок.

Почистив зубы и приняв душ за рекордные для нее пятнадцать минут, девушка надела халат и выпорхнула из ванной.

— Надеюсь, тебе нравится традиционный английский завтрак, — встретил он ее приход такими словами, махнув рукой на стол, заставленный посудой с едой.

— Конечно, — вполне искренне ответила Сара, садясь на стульчик и демонстрируя свои ноги во всей красе, как актриса Шэрон Стоун в понравившемся ей фильме "Основной инстинкт". Судя по улыбке и взгляду, Гарри оценил.

Хотя бекон, яичница, тосты с маслом, жареные шампиньоны и фасоль с томатами назвать легким завтраком нельзя, но она не сидела на диетах и не следила за калориями, благо метаболизм это позволял, как и занятия спортом. Они быстро прикончили все, находившееся на тарелках, запив холодным апельсиновым соком, извлеченным из минибара. "Я туда его поставил, когда ты пошла в ванную, чтобы не нагрелся", — пояснил Гарри на ее вопросительный взгляд.

— Предлагаю съездить к морю, — сказал Гарри, подходя к окну и любуясь на зеленый сад, раскинувшийся возле гостиницы.

— Тогда дай мне несколько минут, чтобы одеться, — с энтузиазмом приняла его идею Сара и ударилась об стол, сбив чашку.

— Ой, — вырвалось у нее, а потом: — Вау! — на лету поймал Гарри чашку. — Ну у тебя и рефлексы, — восхитилась Сара.

Он улыбнулся:

— А я вызову такси, — и подошел к телефону, стоящему на тумбочке у кровати.

Кивнув, она зарылась в шкаф. Купальник бикини черного цвета, короткие джинсовые шорты и белый топ нашлись быстро. Слушая голос Гарри, разговаривающего с ресепшионистом, Сара, не мешкая, облачилась в найденные вещи.

Не прошло и часа, как они плавали в теплой воде. Потом последовала прогулка по городу и ужин в ресторане, где подавали восхитительные стейки. Обед они пропустили. Вечер закончился в постели, но уже в отеле, где остановился Гарри. Номер люкс она рассмотрела только на следующее утро, проснувшись в обед. Перебирая локоны своего спящего любовника, Сара застонала с досадой.

— Что случилось? — не открывая глаза, поинтересовался Гарри.

— Я про сестру забыла, — повинилась она. — Паола, должно быть, места себе не находит от волнения...

— Позвони ей, — посоветовал тот, проводя ладонью по ее спине и опускаясь ниже.

— У нее нет телефона... — пробормотала Сара.

— В гостиницу позвони... — будто она помнила, как туда дозвониться, что и озвучила.

— Я помню номер ресепшина, — произнес он, открывая глаза.

— Отлично, — девушка прижалась к нему, целуя шею. — Только потом... Еще полчаса Паола подождет.

* * *

Выволочку, которую ей устроила сестра, девушка не хотела вспоминать. Однако Гарри поднял ей настроение, предложив сходить по магазинам. Чему они и посвятили весь день.

Сара никогда не думала, что с мужчиной может быть так интересно. Да что там, он обладал великолепным вкусом... И платил за все покупки. К вечеру девушка вымоталась, хотя и была довольной, как никогда, а он выглядел свежо и бодро. Да и тяжелые пакеты — она пыталась их поднять, было сложно — не доставляли ему неудобств. Впрочем, он и Сару с легкостью поднял на руки и отнес в ванную, когда они вечером оказались в номере.

Новый тысяча девятьсот девяносто третий год они встречали вместе в клубе, с толпой, желающей развлечься. Всю ночь протанцевав, они проспали весь день. А потом настало время возвращаться домой. Гарри проводил сестер в аэропорт. Когда самолет набрал высоту, Сара осознала, что не взяла контактов Гарри, а ведь хотела и не раз. Это был лучший отдых в ее жизни. И она влюбилась. Сара с досадой выругалась на свою память.

* * *

За все время, проведенное с Сарой, Гарри ограничился только изучением итальянского языка, внушением на игнорирование желания продолжить знакомства с ним по окончанию отдыха, которое должно скоро спасть, и эмпатией, настроенной только на девушку. Из-за этого Поттер ее и баловал. Ее положительные эмоции и много секса ускорили восстановление ментального здоровья.

Без подобного времяпровождения, это заняло бы куда больше времени. Как минимум несколько месяцев, в течение которых ему пришлось бы забыть про магию разума, чтобы не затянуть процесс выздоровления. Хорошо, что им была отработана методика быстрого восстановления, в родном мире мало кому известная.

Приближалось четвертое января. Он, разобрав подарки друзей, лежавшие еще с Рождества, провел последний день в закупках магического инвентаря. Жаль, на изыскания с некромантией ему не хватило времени. Но, да ладно, Гарри хорошо отдохнул и с новыми силами приступит к поискам крестражей Волдеморта. Ведь у него появились идеи, где еще их можно поискать.

* * *

Трейси пребывала не в самом лучшем настроении. Каникулы, впрочем, были еще ничего, если бы не необходимость лицезреть ежедневно морду Малфоя, то вообще, можно сказать, они прошли хорошо. Причина ее недовольства — вернувшиеся ученики. А точнее — Поттер, который снова стал центром внимания. Волшебники обсуждали, что тот согласился посещать дополнительные занятия профессора Дэвоушен. Важная новость.

"Прям, вообще, как можно не знать подобную подробность из жизни короля Слизерина", — саркастично подумала Дэвис. Дурацкое прозвище Поттера приклеилось к нему с подачи Колина Криви, фанатеющего от героя. На взгляд Трейси, ему бы больше пошло "Задавака" или что-то похожее.

— Дэвоушен, наверно, их будет обучать боевой магии, — предположила девочка из Слизерина, на курс старше Дэвис, вызвав смешок у Трейси. Надо же быть такой глупой!

— Дэвис, кажется? — поинтересовался мальчик, с которым вела диалог третьекурсница. Худой с вытянутым лицом и миной превосходства, ярче любых слов говорившей о его чистокровности. — Подслушивать чужие беседы нехорошо. Впрочем, Паркинсон правду о тебе говорила, что не следует ждать воспитания от маггловского приплода...

— А от вас мозгов! — перебила она. — Поттер второкурсник, а на занятиях будет наш староста с шестого курса. Вы думаете, у них один уровень подготовки?

— Мы же о Поттере говорим, — фыркнула девочка, Дэвис вспоминала, что ту звали Энн. — Так что все может быть.

— А Розье? С четвертого курса? — как же они ее бесили отсутствием логики!

— Фиби, что ли? — поинтересовался мальчик. — Она же с Поттером дружит...

— Все с вами ясно, — зло бросила Трейси и направилась вон из гостиной Слизерина. — Идиоты! — под нос себе прошипела она.

Жаль, что страх навлечь на себя ее гнев, возникший после Хэллоуина, забылся так быстро. Больше не последовало нападений, и никому не пришла расплата за плохое к ней отношение. А ведь многие считали ее виновницей окаменения Миссис Норрис. Ученики заключили, что это был неудачный розыгрыш. А те, кто временно боялся Дэвис в прошлом, сейчас за свой страх отплачивали пренебрежением.

Ушедший год был для нее ужасным. Она потеряла друзей и не нашла новых. Лишь Забини иногда с ней разговаривал, но дружбы тот сторонился, насколько Дэвис знала. У него были только знакомые, и более тесного общения с Трейси тот избегал, несмотря на ее попытки. Другие факультеты, особенно после случая с кошкой Филча, ее избегали. Она чувствовала себя одинокой и не знала, как это исправить. Глаза увлажнились от слез, но пролиться им она не дала. Это кроме насмешек ничего не даст.

Взяв себя в руки, Дэвис высоко подняла подбородок и направилась в библиотеку.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

*Кому интересно, что за песня (Snap! — Rhythm is a Dancer), можете просмотреть тут:

https://www.youtube.com/watch?v=KkhGkRahU6g

==========

Глава 40 ==========

Просторное помещение освещало тусклое зелёное сияние, исходящее от стен. Каменные змеи до самого потолка обвивали колонны, создавая мрачную и загадочную атмосферу. Где-то недалеко спал Василиск, ожидая приказа очнуться.

Древний змей признал в Гарри хозяина, правда, он был запрограммирован подчиняться змееустам. Так что особой заслуги Поттера в этом не было. А вот сон — его рук дело. Пока Василиск ему не нужен, пусть пребывает в стране грез.

Больше недели занял тщательный осмотр Тайной Комнаты, но как бы он ни надеялся, крестражей здесь не оказалось.

Можно вообразить, что это место — отличный тайник. Возможно когда-то так и было, но Гарри не нашел ничего стоящего упоминания: ни книг, ни артефактов.

Его шаги эхом звучали в тишине, когда он шел по коридору, возвращаясь обратно.

* * *

Плюхнувшись в кресло, Гарри откинулся назад и закрыл глаза. В камине плясали огоньки, отбрасывая тени на стены. В гостиной, кроме него, не было ни души. Часы приближались к цифре три — все нормальные волшебники видели не первый сон.

Место отдыха их факультета оказалось одним из предполагаемых мест, где можно спрятать кусочек души. Ведь проще всего спрятать тут, у всех на виду. Не один день Поттер потратил на исследование гостиной — пусто.

Озеро и Запретный Лес исключались. Первое, по причине живших там русалок, чувствительных к магии, когда они находились в своей стихии. Русалки контролировали всю водную территорию и доложили бы директору о новой странной магии, появившейся в их владениях.

Запретный Лес — своеобразная вотчина Хагрида, даже если и официально земли принадлежат не ему, и только из-за этого тот не спрятал бы крестраж там.

Анализируя личность Тома, в первую очередь на ум приходит школа, положившая старт его возвышению, когда задаешься вопросом, где бы он создал тайник. Гарри исследовал практически весь Хогвартс за месяц. Это знаковое для него место. Даже важнее дома Гонтов, где росла его родня по магической линии. Так что он очень удивится, если не найдет крестраж в стенах замка. Оставалась выручай-комната и ее осмотром он займется в ближайшее свободное время.

* * *

День святого Валентина, четырнадцатое февраля, его позабавил. Конфеты с приворотным зельем вызвали усмешку. Его же телу всего двенадцать лет...

— Амортенцию лучше бы использовали, — шуточно пожаловался Гарри друзьям, сидя на кресле в их секретной комнате. — А то чувствую, что меня не ценят.

Послышался гулкий удар — Винсент и Грегори отрабатывали оглушающее заклинание. Крэбб наконец-то правильно их применил на Гойле и тот упал. Никто на них не обращал внимания, ведь тренировки стали привычной картиной и постоянным фоном практически всех разговоров. Рядышком сосредоточенно превращала чашку в мышь и обратно Ханна. Гринграсс была поглощена романом и была потеряна для общества, а Эрни, Сьюзен и Джастин писали эссе по ЗОТИ. Эдриан занимался практикой невербальных чар — по комнате парила книга.

— Чем оно отличается от других любовных зелий? — спросил Малфой, встав с противоположного от хаффлпаффцев и Дафны дивана, где находились Теодор, Альфаред и Пьюси, и нагнулся, чтобы посмотреть на то, чем так был увлечен Гарри.

— Друг мой, неужто родители никогда о нем не говорили? — перебирая валентинки и подарки, завалившие весь стол, поинтересовался Поттер и, не дожидаясь ответа, пояснил: — У него нет противоядия, нужно ждать, когда зелье выйдет из организма естественным путем. К тому же оно пахнет тем, что вам больше по душе и этим довольно притягательно само по себе. То есть, понюхав напиток с Амортеницией, вам вероятней всего захочется его выпить. Имеет перламутровый оттенок, который исчезает, стоит его смешать с любой жидкостью.

— Ясно, — Драко кисло посмотрел на свою небольшую горку подарков от анонимов. Шафик вытянул одно из бумажных самодельных сердечек и зачитал вслух, не сдерживая улыбки:

— Дарагой Драко, я, Донна...

— Отдай, — выхватил Малфой валентинку и уселся на диван возле Дафны.

— Не нервничай, — Ал насмешливо поднял обе руки. — Не стану я на пути вашей любви с Донной.

— Иди ты, знаешь куда?..

Однако то, куда Драко хотел его послать, осталось навеки тайной, ведь приход Фиби, Софи, Миллисенты и Пэнси оборвали речь Малфоя.

— Разбираете корреспонденцию? — поинтересовалась Паркинсон, завалившись на третий, пустующий диван. Остальные также расселись на свободные места.

— Да, — Гарри разделил сладости на две горки: в одной отсутствовали посторонние примеси, а во второй, что побольше, они были.

— Что-то многовато сладостей с любовными зельями, — заметил Пьюси, призывая книгу, упавшую на пол. — Не верю, что в нашей школе столько способны их сварить правильно. Особенно, если судить по грамотности первокурсницы.

— Твое неверие оправдано. Та бурда, что влита в большую часть конфет, не вызовет и симпатии. Но во избежание отравления я бы поостерегся их употреблять, — предостерег Поттер.

— Ко мне сегодня подошла Фэй Данбар... — начала говорить Софи.

— Гриффиндорка с нашего курса? — спросил Нотт, откусывая кусок шоколада, который Гарри признал безопасным.

— Да, — кивнула Роупер.

— И что она хотела? — Гарри уничтожил испорченные кондитерские изделия с помощью эванеско.

— Дружить с нами, — хмыкнула Софи.

— Что вы знаете о ней? — Поттер задумчиво обвел взглядом всех: они отвлеклись от своих занятий, почувствовав его внимание.

— Чистокровная, — бросил Шафик.

— Успеваемость выше средней, — добавил Нотт.

— Общается с сестрами Патил, но особой дружбы между ними я не заметила, — Дафна закрыла книгу, предварительно положив закладку на той странице, где она остановилась.

— Никогда от нее не слышала гадостей в наш адрес, — Пэнси потянулась к конфетам и, получив разрешающий кивок от Гарри, взяла одну.

— Я тоже, — согласилась Миллисента.

— Ничего о ней не знаю, — призналась Фиби.

— Также, — кивнул Пьюси.

— Неплохая девочка, — Ханна подула на эссе. Гарри взмахнул палочкой — чернила высохли. — Спасибо, — поблагодарила она.

— Любит играть в Плюй-камни, — Сьюзен смущенно улыбнулась под их вопросительные взгляды. — Я тоже люблю играть. И что?

— Ничего, — за всех ответил Поттер. — Есть еще что добавить?

— Вроде, нет, — почесал затылок Гойл. Крэбб согласно угукнул.

— Тогда пообщаемся с ней вне нашей комнаты, и если она нам понравится, — имелось в виду: Поттер одобрит, и никто по-иному не думал. — Тогда пригласим ее к нам, — поставил точку в разговоре.

... Поздно ночью, вооружившись картой, Гарри направился на восьмой этаж, использовав чары хамелеона для скрытности. Оказавшись напротив гобелена эксцентричного волшебника Варнавы по прозвищу Вздрюченный, пытающегося, как и при жизни научить троллей балету и получавший от них тумаков, Поттер остановился. Из-за чар тот не видел Гарри и, взмахнув палочкой, он заморозил его изображение, наложив поверх иллюзию того, что нарисованный волшебник спит, — ему ни к чему свидетели.

Пройдя три раза перед пустой стеной, он мысленно проговаривал, что нуждается в месте, куда можно спрятать что-то ценное. Из ниоткуда появилась полированная дверь. Потянув за медную ручку, Гарри отворил ее, шагнул внутрь и закрыл за собой.

Просторное помещение имело арочный потолок, создавая впечатление, что он попал в какой-то храм древнего божества. Судя по книгам и вещам, создающим собой стены, заведовало оно знаниями и накопительством. Сквозь большие окна падал свет, освещая все вокруг.

Из железного оружия выделялся окровавленный топор. Интересно сколько лет этой улике? Ведь не сложно догадаться, для чего его тут спрятали. То тут, то там сверкали драгоценности, вызывая желание их прикарманить. Почти все старые зелья были испорчены. Но попадались и вполне пригодные для использования. Предметы гардероба в виде мантий, шляп и старых доспехов виднелись в разных местах.

Гарри взял в руки знакомую на вид книгу. И точно, это оказался трактат о создании портключей. Его кольнуло сожаление. Нашел бы он эту комнату раньше, не пришлось бы тратить деньги. Недалеко виднелись книги о темной магии и написанный на греческом сборник кровных ритуалов. Опознаны были не только они. Но задавив желание зарыться в фолиантах, он пошел дальше.

Его глаза почернели, Гарри активировал способность ощущать души, если они находятся не слишком далеко. Нынешний радиус не превышал метра. Мало, конечно, но для поисков ему сгодится.

Пройдя мимо чучела тролля, обойдя буфет и высокий шкаф, он остановился возле ящика, на котором находился бюст неизвестного волшебника. Он почувствовал чью-то душу. Сконцентрировавшись, его взгляд наткнулся на пыльную диадему. Если ему не изменяла память — а в этом непотребстве она не была замечена — то подобное украшение красовалось на голове основательницы Ровены Ревейнкло.

Подойдя поближе, он выпустил из рук черные ленты-отростки, которые словно лизнули поверхность диадемы.

"Давить в себе порыв поглотить душу или нет?", — голодными глазами Гарри смотрел на драгоценность.

Хронологически, крестраж из диадемы, скорее всего, был создан позже кольца. И она может дать подсказку где искать остальные. Этот осколок для него также не опасен, как и дневник... Гарри легко находил аргументы в поддержу поглощения, но против этой затеи ничего не приходило на ум.

"Ладно, я просто давно не ел души, вот и хочется", — с усмешкой подумал он и не стал себе отказывать. Ленточки зашевелились и впились, как изголодавшие звери, в диадему.

...Часом позднее, Поттер уже исследовал выручай-комнату и отбирал себе ценные вещи, которые ему пригодятся и, что немаловажно, можно отсюда вынести. Проторчал он тут до самого рассвета и с сожалением проверив карту на наличие посторонних у двери и не найдя таких, вышел из комнаты. Снова воспользовавшись дезиллюминационным заклинанием, Гарри снял чары с гобелена, который этого не заметил, и направился в подземелья Слизерина.

По пути маг обдумывал ситуацию с крестражами. Где спрятаны другие он не узнал, но во что Волдеморт вложил еще два куска своей сущности, ему стало известно. Медальон Слизерина, как Гарри и предполагал, и чаша Хельги Хаффлпафф. Во время создания диадемы Том еще их не спрятал. Но мысли у него были о волшебном банке... То есть на данный момент Поттеру достоверно известно о пяти крестражах и только три у него. Шестая часть у самого Волдеморта, а седьмая?.. Об этом нужно будет подумать, когда у него разархивируется вся память Риддла, словно маггловская программа, с которой он ознакомился у Дурслей. Дадли купили зимой новый компьютер.

"Сегодня ночью нужно снова посетить выручай-комнату", — подумал он, прежде чем лечь на кровать. Закрыв глаза, чародей выкинул все посторонние мысли из головы и приступил к ментальным тренировкам. Ведь приключения — хорошо, а от выполнения упражнений это его не освобождало.

* * *

Диадема основательницы разочаровывала. Не удивительно, что Том предпочел спрятать в ней часть души, а не использовать ее по назначению. Она всего-навсего стимулировала мыслительный процесс и повышала способность концентрации, подавляя чувства. Мастер окклюменции этого мира способен на такое без этого артефакта. Может, для не владеющего этим искусством вещь оказалась бы ценной, — объективно, достигших вершин в этом направлении магии не так уж много — но не для него.

Положив диадему в чемодан, он больше к ней не возвращался.

* * *

Фэй Данбар, высокая волшебница, не ниже его ростом, с темно-каштановыми волосами и карими глазами, оказалась весьма талантливой девочкой. А в зельях лишь Гарри мог составить ей конкуренцию. Из-за нелюбви Снейпа к Гриффиндору это было не явным, ведь у нее не было тяги демонстрировать всем свои знания, а декан Слизерина по причине принадлежности ко львам ее не выделял, но и не третировал.

Чистокровная волшебница имела лишь мать и маленький достаток, а их компания приглянулась возможностями, которые открывала дружба со знаменитостью и другими детьми влиятельных родителей. Впрочем, ей была по нраву Сьюзен, да и если бы Гарри вел себя, как Малфой в первые недели, то Фэй не предприняла бы попытку с ними сблизиться, даже не смотря на честолюбивые планы, не характерные для Гриффиндора.

Впрочем, Гарри стереотипы о факультетах казались слишком надуманными. Ведь те же амбиции присущи многим. Будь они на Хаффлпаффе или Рейвенкло. Просто стоит вопрос: насколько они ярко выражены. Никого, похоже, не смущает, что игроки сборной Гриффиндора который год пытаются стать чемпионами по Квиддичу, прилагая максимум усилий. А движет ими желание доказать свое превосходство над другими факультетами в игре. Или жажда почестей. В общем то, что так ценит Слизерин.

Поттер получал удовольствие, обсуждая с Фэй темы по зельям охватывающие шестой и седьмой курс. Если она не бросит заниматься, то станет Мастером приблизительно в том же возрасте, что и Северус Снейп. А это фантастический талант.

Гарри она показалась перспективной, и если Данбар никак себя не дискредитирует до конца года, то можно будет повязать ее, как и других, Обрядом Тайны.

Поттер усмехнулся своим же мыслям. Он лукавил. Как бы та себя не повела, маг не намерен ее отпускать.

* * *

Дополнительные занятия с Профессором Дэвоушен запомнились всем лекцией:

— ...В ближайшее время мы будем разбирать каждое из нашумевших дел, где одной из сторон выступал представитель из нечеловеческих рас, но этим мы не ограничимся, — произнесла Геллия. — Чтобы это занятие не показалось вам скучным, сегодня доклад презентую я, — с усмешкой посмотрела на кислые лица учеников. — В тысяча девятьсот шестом году было судебное заседание по делу о причинении смерти магу Савверу и заражению заболеванием ликантропии маггла...

На этих занятиях их обучали правильно вести дискуссии, анализировать прочитанное и услышанное, критически воспринимать информацию. И, да, практика заклинаний тоже была.

— Мистер Фрайзер применил три заклинания в борьбе с оборотнем. Ваша задача: указать, какое из них только повредило ему, и привести аргументы, почему вы так считаете. А так же придумать альтернативный метод, как бы вы сами поступили на его месте... Но, — строго глянула на всех. — Он должен быть вам по силам. Не указывайте адское пламя, если не сможете его контролировать.

В аудитории послышались смешки.

— Мы их обсудим и самые удачные отработаем на практике. Все свободны, — завершила занятие профессор.

Вообще, он думал, что будет значительно хуже. А так, даже интересные идеи возникали у детей. Да и они, занятия, отлично поднимали репутацию Гарри в глазах старшекурсников, присутствующих на уроках.

Что можно сказать об их своеобразном кружке? Кроме Поттера не было никого младше третьего курса. Да и все отличались наличием разума и... связями в магическом мире.

— Похоже на Клуб Слизней, о котором мне отец рассказывал, — поделился своими наблюдениями Седрик Диггори, сидя за трансфигурированным длинным прямоугольным столом, который вместил больше двадцати человек, согласившихся посвятить часть субботы занятиям у профессора ЗОТИ.

В конце февраля, когда после очередной намеренной удачной демонстрации Гарри своих способностей, он попросил профессора дать им возможность посидеть всем вместе в аудитории, где проходили занятия, та не отказала. Ведь мотивировал он это желанием поздравить с днем рождения Элисон Вайдри, миниатюрную симпатичную рыжую девушку с шестого курса Гриффиндора. Ребята, взглянув на принесенные Поттером заранее вкусности, с удовольствием поддержали эту идею. Ведь до ужина было еще несколько часов, а есть уже хотелось. Они сегодня активно поработали.

— Да нет, — возразил Корвин, брат Софи, такой же блондин, как она. — Они только развлекались, а не занимались, как мы.

— А что за Клуб?.. — поинтересовался еще один представитель Гриффиндора в их компании: Дэвид Линч, темноволосый высокий парень, пользующийся популярностью у девушек и имеющий относительное уважение у змей, что, учитывая его факультет и полукровный статус, являлось немаленьким достижением.

— Гораций Слизнорт, бывший декан Слизерина, преподававший зелья, организовал свой клуб, куда приглашал самых перспективных волшебников, — ответил Гарри и ложкой отломил еще кусочек торта с вишней и шоколадом.

— Ясно, — Дэвид кивнул и потянулся за печеньем с арахисом.

— Поттер, давно хотел спросить, Розье, Шафик и Пьюси ты же тренируешь? — отхлебнув апельсинового сока, спросил Майлз Блетчли, простоватый на вид Слизеринец с рыжеватыми волосами и серо-голубыми глазами.

— А почему у меня не спросил? — промокнула салфеткой губы и улыбнулась Фиби. — На одном курсе учимся.

— Вечно забываю, — ухмыльнулся Блетчли. — Так как?..

— Да, — не стал скрывать то, о чем он сам и пустил слух.

— То-то я смотрю, их оценки поднялись, — Майлз отгрыз половину печенья.

— Завидно? — меланхоличным тоном поинтересовался Альфаред. Он не выспался и находился не в самом лучшем расположении духа.

— Ага, — кивнул Блетчли.

— И чему он может вас научить? — скептическим тоном полюбопытствовал семикурсник Слизерина, Викториан Толкэлот. Коренастый и себялюбивый, он пытался стать лидером их группы.

Даже не смотря на то, что больше месяца они узнали способности друг друга и успели притереться, этот представитель змей недолюбливал Гарри и смотрел на него свысока из-за возраста. Поттер, конечно, мог найти к нему подход, но это не входило в его планы.

— Многому, — от сонливости Шафика не осталось и следа, он сразу же стал на защиту своего лидера. — Гарри и тебя уделает.

Вот это и нужно было Поттеру, обострение конфликта и показательная дуэль.

— Да? — скривил губы Толкэлот.

— Я не привык хвастаться, но да, — холодно улыбнулся уже Гарри. Тот попал прямо в западню. — Если не боишься, могу продемонстрировать.

— Я боюсь?! — расхохотался Викториан.

— Ребята, давайте не будем ссориться, — не вовремя встрял Седрик. — Ведь мы отмечаем день рождения Элисон, не нужно ей портить праздник.

— Элисон, ты не возражаешь, если я выиграю поединок у семикурсника? — с обаятельной улыбкой спросил Поттер у именинницы.

— Валяй, — милостиво махнула рукой Вайдри. Его заявление позабавило девушку, и она не сочла нужным скрывать улыбку, показавшую милые ямочки на щеках.

— Стол только отодвинем, — с предвкушением оскалился Дункан Инглби, темнокожий представитель воронов с пятого курса.

Ученики довольно быстро встали и отодвинули стол с едой к стене, а дуэлянты поднялись на специальный помост, который еще в прошлом году установила Дэвоушен.

— Не поубивайте друг друга, — шуточно предостерег их Люсьен Роудрик, худой блондин-слизеринец и приятель Дункана.

— Реально, Вик, не прибей Поттера, — с напускной заботой протянул Джеймс Ламент, друг семикурсника, к которому он обратился.

— Не бойся, я его всего-навсего немного потреплю, — высокомерно заявил Толкэлот, заработав этим злобные взгляды от Фиби и Ала.

— Мечтай, — со смешком сказал Гарри.

Большая часть воздержалась от принятия стороны в этом конфликте, но и не отговаривала от дуэли.

— Приготовитесь, — Корвин, как староста, взял на себя бремя проследить за тем, чтобы они начали поединок в одно время. — На счет три. Раз, два... — пауза. — Три.

— Экспеллиармус, — Толкэлот картинно взмахнул палочкой.

— Вербальные чары? Ты серьезно учишься на последнем курсе? — насмешливо спросил Гарри, чертя фигуру щита. Его они разбирали на прошлом занятии. Воздух вокруг него заискрился, формируя барьер — магии Поттер не пожалел. В месте соприкосновения с заклинанием, он засветился.

— Баубиллиус, — сорвалась с конца палочки бледно-желтая молния.

— Это же потенциально смертельное заклинание! — воскликнул Диггори. Его проигнорировали.

Гарри не шелохнулся. Щит не подвел.

— Сколько Поттер магии вбухал?.. — послышался голос Майлза.

— Много, очень, — серьезно ответил Роудрик.

— Дуро, — соперник попытался превратить Гарри в камень, как кошку Филча, но Поттер развеял щит и ловко пригнулся, пропуская прозрачный луч. Ведь слабым местом трансфигурационных заклинаний было необходимость точно целиться. Они имели маленький радиус и если не соприкасались с объектом, то быстро развеивались.

— Арресто моментум, — распрямившись, Гарри использовал не характерное для дуэлей заклинание. Оно создавалось, чтобы замедлять падение, воздействуя не только на объект, к которому применялось, но и на окружающую его среду. От него нереально увернуться и с тем количеством магии, которое применил Поттер, в течение нескольких минут Толкэлот будет ощущать себя, как попавшая в желе муха. Правда, стоит отдать ему должное, даже в таком состоянии он смог создать Протего. Впрочем, оно было бесполезно против невербальных обезоруживающих чар от Гарри, которые ярко сияли от силы. Как горячий нож режет масло, так и заклинание прошло сквозь щит, заканчивая поединок победой второкурсника.

— Охренеть, — подытожил Блетчли.

* * *

Продемонстрировав подавляющую мощь, однако не выходящую за уровень умений пятого-шестого курса, он не только утвердил свое право находиться среди старшекурсников на равных, но и показал, что потенциально превосходит их.

Своей инициативой, когда он принес еду для всех, Гарри создал прецедент. И после следующего занятия, чародей также озаботился провиантом, но уже без повода, как в прошлый раз, во избежание отказа. Дети его охотно поддержали.

С Толкэлотом Поттер помирился, ведь добившись своего, он перестал нуждаться в конфликте.

Некоторых из старшекурсников Поттер намеревался приблизить к себе, но подумав, седьмой курс он исключил. Ведь меньше чем через полгода они выпустятся. А вот шестой и ниже — то, что нужно. Полгода он установил себе на налаживание отношений естественным путем и год на воздействие уже на этой основе с помощью магии. И тогда у него появится первые люди в Министерстве... и не только. Но это дело будущего.

==========

Глава 41. Конец второго курса. ==========

Весна пришла с теплом и солнцем, пробуждая природу от зимней дремоты. Растаявший снег превратился в слякоть. Грязные следы от обуви доводили старого завхоза до исступления, на время выведя его из хандры по окаменевшей Миссис Норрис.

Пасхальные каникулы принесли с собой необходимость выбирать дополнительные предметы второкурсникам, которые они желали изучать со следующего года обучения. Обсуждение велось в библиотеке, в самом дальнем ряду, где столы для читателей стояли в ряд, и можно было разместиться большой компанией.

Чары приватности, установленные Гарри и вызывавшие одобрение у старшекурсников, позаботились о том, чтобы они могли разговаривать настолько громко, насколько хотели, не опасаясь гнева мадам Пинс.

Большая часть учеников, посещающих дополнительные занятие профессора Дэвоушен, после дуэли Гарри с выпускником, постепенно оказалась вовлечена в компанию Поттера. А здесь, в храме знаний, за последний месяц их можно было встретить практически каждый день. Не сразу так вышло. Ему пришлось постараться, заинтересовать каждого: возможными перспективами дружбы с влиятельными в будущем магами, поманить знаниями... К каждому пришлось находить свой ключик.

— Маггловедение бесполезно, — задумчиво заявил Гарри и отметил четыре оставшихся предмета: руны, уход за магическими существами, арифмантику и прорицание. — Нет ни одной профессии в магическом мире, где требуется иметь в резюме пометку, о сдаче экзамена по этому предмету. Даже если работа сопряжена с общением с магглами.

— Серьезно? — спросил Джастин Финч-Флетчли.

Гарри подумал, что в конце года он повяжет его вместе с Фэй Обрядом Тайны — родители мальчика были не последними людьми в маггловском мире, — а вслух ответил:

— Да.

— Это не логично, — заметил Джастин.

— Я, будучи молодым и наивным, взял этот предмет, — сказал Майлз, откинувшись на жестком стуле с видом умудренного опытом старца. — Честно говоря, раньше я ничего не знал про магглов, — драматическим тоном произнес он. — И сейчас... ничего не изменилось, — уныло закончил Блетчли.

Эрни и Ханна прыснули, глядя на него. Остальные улыбнулись.

— В Министерстве есть обязательные курсы для волшебников, сталкивающихся по работе с магглами, — Дункан Инглби поправил сине-бронзовый галстук. Он нашел Гарри интересным, а его друзей перспективными. — Мой отец, аврор, их проходил. На них рассказывают, как правильно одеваться, какие деньги в ходу, кто ими правит и немного о быте обычных людей. Вроде еще что-то преподают, но, по словам отца, перечисленное самое важное.

— Значит, это бесполезный предмет, — сделала вывод Пэнси, рассеяно листая журнал. Она уже определилась с дополнительными дисциплинами. Руны и прорицание. Почему ее выбор пал на первый предмет, славящийся своей сложностью? Все просто. Слыша постоянные дискуссии между Поттером и Пьюси сложно не набраться знаний и не заинтересоваться. Вот арифмантика ей не давалась, и ни за какие коврижки Паркинсон не взяла бы ее.

Не одна Пэнси записалась на руны. Дафна, Миллисента, Софи и Тео, насколько она знала, также будут изучать их со следующего года. Девочки-слизеринки обговаривали это несколько дней назад. А Нотт выберет те же предметы, что и Гарри. Без вариантов. И будто в подтверждение ее мыслей, Теодор, сидевший рядом с Поттером, заглянул в его свиток и сразу же отмечает у себя те же дисциплины.

Малфой, сидящий слева от Гарри — Шафик, чье место Драко занимал, находился в совятне, — кажется, решил последовать дурному примеру, не думая, сможет ли он их потянуть. Ну да ладно — его проблемы.

— Если нужны легкие оценки, выбирайте маггловедение, — ухмыльнулся Дэвид Линч, вычерчивая что-то на пергаменте.

— На прорицании также не нужно напрягаться, — поделился Люсьен Роудрик, взлохматив светлые волосы. — Только я слабо представляю, как сдам в этом году СОВы по нему, — пожаловался он.

— Не переживай, главное расскажи правильно теорию и будет высший балл. Я в прошлом году так сдавал, — поделился опытом Корвин, проверяющий домашнее задание сестры к ее неудовольствию.

— Спасибо, утешил, — полушуточно сказал Люсьен. — Осталось выучить эту муть.

— Я могу дать свои конспекты, где я кратко выжала всю информацию необходимую для успешной сдачи СОВ, — предложила доселе поглощенная книгой Элисон Вайдри. Девушкой она была отзывчивой и доброй, но в меру. Если ее хорошим отношением злоупотребляли, не давая ничего взамен, то ее расположение исчезало, превращаясь, в лучшем случае, в холодную вежливость.

Эйвери, названый в честь погибшего друга его отца Эвана Розье, встрепенулся. Худой нескладный высокий темноволосый подросток с грубыми чертами лица мало говорил, но был одним из первых, кто потянулся за Поттером.

— Эван, если сдаешь прорицание, могу поделиться конспектами и с тобой, — предложила Вайдри, заметив его интерес.

— Буду признателен, — кивнул он.

— Драко, подвинься, — послышался голос вернувшегося Шафика, когда тот переступил барьер, созданный чарами приватности.

Малфой скривился, но вернулся на свое место, по левую руку от Тео.

— Погода отличная, — с зевком произнесла Сьюзен, откладывая исписанный пергамент.

— И правда, — кинув взгляд на окно, сквозь которое струился солнечный свет, согласилась Фэй Данбар, закрывая книгу по зельям.

— Может, устроим пикник, как в прошлом году? — предложил Малфой, с унынием смотря на незаконченную домашнюю работу — ему было лень ее сейчас дописывать.

— Можно, — Гарри хмыкнул на поведение Драко, но никак не прокомментировал. — Только оповещу отсутствующих, — это было сказано для старшекурсников, не ставших еще его приближенными людьми.

Он извлек золотой кулон с буквами Г и П и создал сообщение, которое получили все, имеющие подобные украшения. Их дизайн придумала Дафна — Гарри одобрил. Кулоны были защищены от воровства и зачарованы на невозможность их потери. Поттер этим озаботился в первую очередь.

— Протеевы чары? — уважительно спросила Элисон.

— Да, — ответил Гарри. — Крэбб, Гойл, сходите на кухню, — маг взмахнул палочкой и создал список необходимых вкусностей, передавая его названым слизеринцам. Те быстро откланялись — такие поручения для них привычны. — Приглашены все. Отказа не принимаю, — с улыбкой произнес Поттер. Никто не возразил.

Они завозились и спешно стали собирать вещи. Кажется, всех утомило нахождение в пыльном помещении и учеба — а ведь в школе каникулы. Так что повод побывать на улице пришелся кстати.

— Ты сам зачаровывал? — поинтересовался Дэвид, аккуратно складывая диаграмму по арифмантике. Остальные ждали лишь его. — Я всё, — добавил он, положив пергамент в кожаный рюкзак, похожий на тот, который был у Гарри, только коричневого цвета.

— Еще раз — да, — ответил Поттер на вопрос, вставая и направляясь на выход. Другие последовали за ним. Поттер кивнув на прощание мадам Пинс. Та ответила тем же.

— Покажешь как ты это сделал? — проявил любопытство Люсьен, покидая помещение библиотеки.

— После пикника, — согласился он.

* * *

Матч Гриффиндора против Хаффлпаффа прошел мимо Гарри. Все уже привыкли к его отсутствию на трибунах. Победа Гриффиндора обрадовала львов. И более недели говорили лишь о прошедшей игре. В школе, где практически ничего не происходило, даже такое событие заслуживало обсуждения.

Незаметно ушла весна и подкралось лето, радуя глаз волшебными цветами, росшими только в эту пору. Фэй и Джастин дали согласие на Обряд Тайны за неделю до начала проверочных испытаний по всем предметам. Секретная комната и методика тренировок произвели на них положительное впечатление. Экзамены прошли легко для всех друзей Поттера. Гарри был доволен.

Когда был сдан последний экзамен, Гарри подарил каждому из своего окружения по блокноту, зачарованному по подобию кулонов. Каждый был связан только с его записной книжкой. Тексты друг друга, отосланные Поттеру, друзья не могли видеть.

— Вы можете писать мне, когда захотите, — говорил Поттер, раздавая черные блокноты с зелеными инициалами тех, кому давался презент. — Сразу отвечать не обещаю, но этот способ коммуникации превосходит совиную почту.

Волшебники были рады подарку.

* * *

Впереди маячило временное безделье. Солнце распоясалось, взвинчивая температуру воздуха до неприличных высот. По правде, в передышке нуждались больше выпускники. Впереди их ждала взрослая жизнь, и какой бы короткой являлась данная им отсрочка, она была желанная. Хотя не все могли ее оценить по достоинству в этот момент. А в будущем они познают ее цену, столкнувшись с самостоятельной жизнью. Однако сейчас ученики могли себе позволить кратковременное легкомыслие.

Гарри редко оставался днем один. Рядом всегда кто-то находился. Сегодня был один из тех редких дней, когда его никто не сопровождал — он возвращался из совятни.

— Мистер Поттер, — из-за угла показалась Дэвоушен. Она куда-то торопилась, одетая в черную мантию, не красившую ее. Та подчеркивала болезненную бледность и мешки под глазами: то ли от усталости, то ли от недосыпа. — Вы как раз мне и нужны, — притормозила она. — Зайдите ко мне к шести, я передам вам книгу, о которой вы спрашивали, — и правда, Гарри интересовался месяц тому назад редким томом о магических животных. — Возможно, я покажу еще парочку любопытных экземпляров, — профессор, уже уходя, бросила. — Кстати, не планируйте ничего на вечер. Я хотела с вами еще поговорить, это может затянуться.

— Спасибо, я приду, — пообещал он, провожая ее взглядом.

Дождавшись, когда красный закат объявится на горизонте, он предупредил своих друзей, чтобы его не ждали — у него по плану был последний этап усовершенствованного укрепляющего зелья, кроме разговора с профессором — Гарри направил свои стопы по привычному за год маршруту, до аудитории, где проходили занятия по ЗОТИ. Стены школы казались пустынными. Все находились или на улице, или в своих гостиных, а может и в кровати, компенсируя бессонные ночи, потраченные на повторение или зубрение материала, необходимого для экзаменов.

Остановившись у двери, деревянной и массивной, он трижды ударил костяшками пальцев по ней.

— Входите, мистер Поттер, — послышалась изнутри. — И закройте за собой.

Переступив порог, он последовал сказанному. Стоило двери затвориться, как по ее контуру засияли руны.

Аудитория, всегда тяготеющая к минимализму, сегодня была лишена даже парт и стульев. Пол сверкал зеркальной чистотой. Окна, задрапированные тяжелыми шторами из черного бархата, не пропускали свет заходящего солнца. Раньше их не было. Трансфигурация?..

На преподавательском столе находилась дюжина свечей и странные предметы, насторожившие его. Ведь они относились к ритуальной магии не самого светлого направления. Кости животных, органы в баночках и некоторые травы в совокупности не принадлежали к вещам, используемым в безобидной магии. И, насколько Гарри знал, один малоизвестный ритуал воскрешения нуждался во всех этих ингредиентах. Правда одного не хватало и интуиция, скооперировавшись со здравым смыслом, в один голос кричали, что как раз он и являлся завершающим компонентом.

Можно назвать сто и более причин, почему предметы, видимые им, лежали на столе. Правда, для этого он должен быть юным неопытным мальчиком, верящим людям. Что, мягко говоря, было настолько же близко к истине, как и то, что Земля плоская.

Давно его не предавали, аж ностальгией повеяло. Вот же чертовка! Ничем себя не выдала. А он же был ее любимчиком. Он ощущал от нее искреннюю симпатию.

Гарри дал себе зарок в следующий раз не ограничиваться проверкой только поверхностных мыслей и чувств. Как девушки непостоянны... впрочем, свои подозрения он не намерен демонстрировать. Ведь по идее Гарри даже догадываться не должен для чего необходимы все эти составляющие. Не стоит разочаровывать ее раньше времени. Все размышления не отняли и секунды — спасибо магии разума.

Связывающее заклинание, полетевшее в его сторону, продемонстрировало нежелание вести диалог. Что ж — похвально. А вот удивление, отразившееся на ее лице, когда он отбил ее чары, не нашло у него одобрения. Нужно всегда в бою сохранять спокойствие, даже если малолетка показывает уровень подготовки выше, чем некоторые авроры.

* * *

Геллия не рассчитывала нарваться на достойный отпор и тем более не ожидала, что поединок затянется. Ведь сила ее заклинаний превышала мыслимые пределы, да и мастерства ей не занимать. Даже будь тут Дамблдор, она задала бы ему жару. Дэвоушен не была ровней директора с рождения, причина возросших сил — болезнь, лишавшая ее жизни, а точнее последствия ее попытки прожить подольше. Подхватила она ее в одном из рейдов, прикоснувшись к древней статуэтке. По прогнозам целителей больше двух месяцев ей не жить. И отведенное время пройдет в страшных муках.

Геллия не сдавалась. Она отыскала на страницах древней книги ритуал, способный дать ей необходимые силы, для сотворения заклинания, которое в состоянии временно купировать симптомы болезни. Однако ведьма все равно не прожила бы больше года. Поскольку то необъятное количество магии, даруемое ритуалом, разрушило бы ее тело.

Решилась она на этот ритуал не сразу. Ведь можно было оборвать свою жизнь раньше срока, ибо не было гарантии, что он пройдет, как положено. Но и медлить было не позволительно. Ведь заклинание, дающее шанс на ремиссию, было действенно лишь в первый месяц болезни. А дальше симптомы стали бы необратимы.

Заклинание она должна была использовать сама. Чужая помощь могла только усугубить ситуацию. Посторонняя магия действавала на нее, как яд.

Отставка из аврората была вопросом времени. Дамблдор показался на горизонте очень вовремя с жалобой на отсутствие преподавателя ЗОТИ. Геллия ухватилась за эту возможность. Она мечтала преподавать, но по причине нежелания менять свою жизнь, Дэвоушен так это и не попробовала в прошлом. Ведьма это исправила. Но этим не ограничилась. Грядущая смерть одарила ее смелостью сделать то, о чем она никогда не думала всерьез. Возродить Темного Лорда.

Будучи юной девушкой, она стала последовательницей Темного Лорда. Дэвоушен же ради него и стала стражем правопорядка, чтобы шпионить для его блага. Она верила в его идеи и даже была немного влюблена. Смерть Волдеморта стала для нее шоком.

Годы прошли и горе, казалось, забылось, а работа оказалась не такой уж плохой. Да и аврорам разрешено применять темные заклинания. В исключительных случаях, конечно. Но разве так сложно его создать на бумаге?

Ходили слухи, что Лорд жив — Квирелл был им одержим. Геллия рискнула поверить. И открытие Тайной Комнаты, казалось, подтвердило ее правоту. Она ожидала продолжения, смертей, но после окаменения кошки Филча все заглохло. Может и правду говорят, что это была неудачная шутка?..

Геллия не сдавалась, пыталась бороться с болезнью и последствиями ритуала, даже прошла дополнительное обследование у ведущего специалиста из святого Мунго — ее должник, помалкивающий о ее состоянии — но перед зимними каникулами ей вынесли вердикт, прислав письмо: ничего больше нельзя сделать.

С этого момента она занялась подготовкой к воскрешению Темного Лорда. И ей был нужен Поттер.

Признаться честно, мальчик ей нравился. Дэвоушен иногда задумывалась о том, чтобы бросить затею с возвращением Волдеморта. Геллия осознавала, что ее поступками по большей части управляет болезнь, искажающая эмоции и критическое мышление. Но вскоре цель стала навязчивой идеей. Жить оставалось считанные месяцы...

Если от Темного Лорда остался хотя бы призрак она могла его воскресить. В библиотеке ее рода была для этого пошаговая инструкция. Правда, древний ритуал мог провести лишь маг колоссальной силы — раньше, когда она чисто теоретически обдумывала, как бы возродить Лорда, ведьма не рассматривала его как вариант. Ведь не идти же на поклон к Дамблдору с просьбой воскресить Темного Лорда и умереть за него. Поскольку без добровольной жертвы ничего не выйдет.

С этой болезнью у нее появился шанс, но без биологического материала для сотворения тела в виде мага с не меньшим потенциалом, чем сам Лорд, возродить господина не выйдет. Поттер стал идеальным решением. То, что он демонстрировал на дополнительных занятиях, дало ей четкий ответ — он подходит для ритуала, хотя раньше у нее и были сомнения, но тот их развеял. Без этого подтверждения, возможно, Геллия и не решилась довести дело до конца.

С помощью метки она бы вызвала его дух (разновидность спиритического сеанса), правда для того, чтобы его притянуть нужно было согласие Лорда. Но в нем Дэвоушен не сомневалась.

В конце года она сумела собрать все ингредиенты и позвала в свой кабинет Поттера для проведения ритуала.

Конечно, можно было провести весь год где-то на пляже, в праздном безделье или еще каким-то приятным образом, но Геллия знала себя. Без цели она не смогла бы расслабиться и ее бы точили неприятные мысли о скорой гибели, не давая покоя. Преподавание помогло временно позабыть о неизбежном. И она ни капельки об этом не жалела.

Сильный удар от хлыста вывел ее из мыслей и заставил сконцентрироваться на бое. Не думала она, что тот окажет такое сопротивление. Геллия видела, что тому по плечу энергоемкие заклинания, и он неплохо держался в дуэли против старшекурсников, но сейчас Поттер демонстрировал совершенно иной уровень.

Вокруг Гарри уплотнилась магия, сверкая золотисто-фиолетовыми всполохами и ощущая его силу, она пожалела, что он нужен ей живым.

Геллия плавно повела палочку вниз — оранжевый луч сорвался с конца и устремился к ногам Поттера с намерением их отнять. Живой — не значит здоровый.

Вокруг Гарри возникла стена бледно-серого цвета, поглотившая ее проклятие. Дэвоушен успела выпустить еще два заклинания, сулящие увечья и лишь третье, игнорирующее все щиты, лично созданное Геллией, задело его, окрасив кровью рукав мантии. Взмах руки и от раны не осталось следа.

Лицо Поттера ничего не выражало: ни гнева, ни ненависти, ни азарта, ни радости. Только во взгляде таилась скука, как будто такие поединки для него рутина.

— Кто ты такой? — спросила она не только из-за любопытства, но и чтобы потянуть время для следующего проклятия.

— У тебя проблемы с памятью? — в голосе появился намек на насмешку — пропала вся почтительность, доселе демонстрируемая им. Он поднял левую руку и плавно повел пальцами, будто стряхивая что-то с них. Красные искорки уничтожили кровавые следы от затянувшейся раны.

"Очищающее заклинание", — подумала она.

— Не держи меня за идиотку, — проговорила Геллия, сосредотачивая как можно больше магии в своих руках — не только он владел магией без палочки. — Продемонстрированная тобою подготовка, не соответствует двенадцатилетнему мальчишке, как бы одарен он не был.

— Не отрицаю, — ответил тот.

— Так, кто ты? — повторила Геллия свой вопрос.

— Я уже говорил... — не дав ему закончить, она резко выставила руки перед собой — с ее ладоней сорвались темно-красные, будто кровь, лучи, разбивающие выставленные им щиты и отбрасывающие противника к стене. Ударившись, он упал на пол без сознания. Ухмыльнувшись, Геллия добавила связывающих чар и подошла к нему, однако ее ухмылка увяла. Лежащее тело изогнулось, будто в припадке, под кожей, казалось, задвигались крупные насекомые. Плоть будто сгнивала на ее глазах, наполняя ее ужасом от осознания — на ее глазах сбрасывал маскировку Лич.

Дэвоушен отмерла и, не жалея сил, использовала заклинание за заклинанием — тому ничего не наносило ущерб. Распахнув черные провалы, вместо глаз, он одним движением поднялся на ноги. Жутко улыбаясь, свел руку в кулак — Геллия упала на колени, ощущая, что ее сердце сжалось в тиски. Второй рукой он сделал взмах...

Перед ней выросла огненная стена, напоминающая своим видом адское пламя. Жар от нее ощущался кожей. Она попыталась потушить водой, игнорируя боль в груди, но без толку. Стена превратилась в кольцо, захлопнувшееся, как ловушка, не давая ей даже возможности покинуть его. Оно сжималось, медленно, но неотвратимо. Заклинание, позволяющее игнорировать огонь, также не подействовало.

Из ее палочки вырвался щит, искрящийся, словно хрусталь на солнце. От него веяло морозным холодом. Но языки пламени облизали его как мороженое, плавя и проникая дальше. К ней подступало отчаяние.

Геллия ощущала нехватку воздуха — весь кислород поглощал огонь. Голова ее кружилась, а мысли лихорадочно роились в голове, но выхода она не находила. Геллия сдалась.

Перед глазами стояло неестественное пламя, словно с преисподней. Его оранжевые блики выжигали зрение. Ощущая, как плавится кожа, она закричала и провалилась в спасительное беспамятство.

* * *

Гарри оглядел залитое водой помещение. Ни копоти, ни других следов бушующего пламени не наблюдалось. Профессор ЗОТИ, вымокшая до нитки, ничком лежала на каменном полу. Подойдя к ней, он прикоснулся к ее затылку и погрузился в разум.

Как же он любил менталистику. Ведь в начале боя он воспользовался заклинанием, рефлекторно спрятав его под очищающими чарами, создавшим в голове Дэвоушен иллюзию непобедимого противника. Ее подсознание само смоделировало бой и поражение. Ему оставалось просто стоять в сторонке и следить за тем, чтобы его не зацепило заклинаниями, которые она бросала в несуществующего оппонента.

Можно было, конечно, создать собственный шаблон боя, а не отдавать его на откуп разума профессора, однако так не действовали профессионалы. Ведь самый бредовый поединок, созданный сознанием жертвы, будет в несколько раз достоверней, нежели логичный во всех местах, даже шедевральный бой, но созданный кем-то другим.

Себе разум больше доверяет, даже если ошибается. Да и подобное исключает распознавание, когда появляются поведенческие неточности. А вот создать директиву, чтобы сознание само находило всему объяснение, стократ проще и эффективней. Проще, потому что готовое заклинание не требовало контроля, в отличие от прямого воздействия на разум, которое пришлось бы осуществлять для создания индивидуального поединка.

Мельком просмотрев ее планы, он неодобрительно отметил ритуал и его последствия, которые она навлекла на себя. Сведения о нем были в воспоминаниях Чимолы. Ритуал постепенно разрушал душу, вырабатывая огромное количество энергии, деструктивно влияя на тело. Сама сущность распадалась больше года, но именно влияние на плоть не давало прожить сверх этого срока. Ее внутренние органы были в таком состоянии... Гарри бы ждало подобное без ритуала Эволюции и ношения покрова, выполняющего защитно-целительскую функцию и потребляющего большую часть его силы, пока идет адаптация.

Для успешного проведения этого редчайшего ритуала нужен артефакт, созданный его автором. После успешного его применения, он уничтожается. Геллия, насколько она знала и если верить памяти некроманта, израсходовала последний. А инструкции для создания артефакта ни у кого не сохранились. Так что для Гарри это бесполезные знания.

Гарри обязательно наведается к ней на каникулах домой. Ее душа была не годна для поглощения. Сделай он это, и разрушение ее сущности перейдет на него. А вот знания оперативной работы авроров ему пригодятся.

Скопировав нужное, он подавил ее волю, отстраненно отметив, что это стало легче делать, и внушил ей забыть об ее планах. Ей осталось жить три дня... Завтра будет пир по случаю окончания учебного года... Добавив еще инструкций, Гарри вынырнул из разума Геллии и принялся наводить порядок в аудитории.

Переложив профессора на кресло, Поттер прихватил ингредиенты, необходимые для воскрешения Лорда, проверил по карте, нет ли кого рядом у двери — не обнаружив никого, маг вышел из аудитории. Сегодня ему еще зелье нужно было доварить.

* * *

Большой зал радовал глаз зеленым цветом. В очередной раз Слизерин оказался лидирующим факультетом Хогвартса по баллам. Гарри с аппетитом поедал отменный стейк, общаясь с друзьями.

Геллия Дэвоушен сидела за преподавательским столом, немного бледная, но улыбающаяся. Утром она сообщила директору, что в следующем году не будет преподавать. Слух об этом успел облететь всю школу. Многие ученики были расстроены потерей прекрасного педагога.

Филч ласково поглаживал Миссис Норрис. Не так давно ее напоили зельем на основе мандрагоры, и тот не мог нарадоваться возвращению кошки.

Время за праздничным столом пролетело незаметно — толпа детей направилась к поезду. Купе, в котором ехал Гарри, было переполнено, но никого это не волновало. Дети как будто пытались наговориться вдоволь перед каникулами. Поезд остановился — пришла пора прощаться.

Гарри, как всегда, встретили Дурсли на вокзале. Поев у них дома, он сразу отправился на Мадагаскар. На поляне, где находилось скрытое чарами поместье, его дожидалась гостья.

— Привет, Геллия, — поздоровался он с ухмылкой, передавая ей пергамент с адресом — дом предстал перед ними, сбросив невидимость. — Заходи, — произнес Гарри, открывая магией дверь.

У него было ровно полтора дня, чтобы разобраться с темной меткой. В памяти Волдеморта о них ничего не было, ведь изобрел он их после создания диадемы. Его охватил азарт.

==========

Глава 42 ==========

Темная метка оказалась аналогом протеевых чар, но на несколько порядков сложнее. Она была завязана на душу Волдеморта. Если Гарри поглотит оригинал или крестраж, сделанный в период, когда произошла завязка, то он сможет контролировать клейма на руках последователей Лорда. Но, увы, не сейчас.

Свести метку можно было, только оторвав кусок души, куда она прорастала. То есть на практике это почти нереально воплотить. Только сам Волдеморт мог снять свое клеймо без последствий.

"Нужно быть осторожным с поглощением пожирателей. Я не уверен, что сейчас смогу отфильтровать ее и не перенести на собственную душу лишнее", — сделал Гарри себе заметку.

Чтобы поставить метку, нужно хотя бы формальное согласие, а то она не приживется. Это хорошо.

Волдеморт гений, если смог изобрести подобное. У Гарри появились идеи по доработке темной метки и использовании ее для своих нужд. Правда расчеты займут не один год, но это того стоит.

На второй день каникул Геллия умерла. Гарри посетил дом Дэвоушен и оставил в нем ее труп, не забыв прошерстить библиотеку и артефакты — кроме парочки книг и еще одного Омута памяти ничего полезного он не нашел.

Покончив с профессором, Гарри занялся практикой некромантии. Перед проведением второго этапа ритуала Эволюции он научился создавать полноценных зомби. Было интересно, но он почувствовал, что это не его. Мечты, мечтами, а реальность внесла свои коррективы.

Второй этап ритуала Эволюции прошел в том же месте и тем же образом. Единственное отличие — две жертвы, вместо одной; и в этот раз он использовал воспоминания о Саре, когда его накрыла волна боли.

Второй этап имел один побочный эффект — нельзя было колдовать в течение двух месяцев. И запрещено использовать зелья, меняющие тело.

Почти все лето он провел валяясь на солнышке, занимаясь теоретическими расчетами различных магических дисциплин, чтением развлекательной литературы, физической нагрузкой (ментальная тренировка тоже была противопоказана) и садоводством, высаживая в теплицах на Мадагаскаре редкие и полезные растения, способные обходиться без особого ухода длительное время.

Много времени Гарри провел и на Тисовой, постоянно мелькая перед соседями. Да и общение с подругами тетушки было хоть каким-то развлечением. Одна, Джоанна Беннет, была ученым-физиком, пребывавшим в декрете. Было занимательно с ней разговаривать.

Вернон на радость Петунье неплохо скинул вес, а Дадли в этом плане отставал от отца. Гарри знал, что тот часто обедает "вредной" пищей, но выдавать его не стал. Поттеру, в общем, было все равно, чем тот питался. Да и сам он не раз составлял кузену компанию в поедании картошки фри и гамбургеров. После ритуала чем больше он поглощал калорий, тем для него лучше. Дадли был признателен.

От переписки с друзьями этим летом он не отказывался, но приглашения погостить Гарри отвергал. Много внимания маг уделял тем, кто перешел на седьмой курс, расспрашивая о планах на будущее. С нового учебного года он вплотную ими займется, прибегая к магии.

"Никак не могу перевести руническую поэму", — жаловалась ему в письме Элисон Вайдри. — "Голова болит уже от незнакомых слов. Чем я думала, выбирая этот предмет для ЖАБА?.. А как у тебя идут дела с домашним заданием?"

"В Хогвартсе еще сделал", — написал ей в ответ он, сидя на кухне и попивая чай с маракуйей. Время близилось к обеду.

"Ну ты и даешь!!!" — экспрессивно вывела она. — "Я в твоем возрасте до конца тянула..."

"Перепиши мне один абзац, может помогу с переводом", — проигнорировал Гарри замечание про возраст.

"Сомневаюсь..." — несколько минут ничего не появлялось, а потом Элисон дописала. — "Хотя, попытка не пытка", — и переписала часть текста.

"Это легко", — с усмешкой написал Поттер. — "Держи перевод..." — и принялся строчить.

Несколько минут не было ответа, а потом появились буквы:

"Извини, я знала о твоей любви к рунам, но не думала, что ты их знаешь на таком продвинутом уровне. Поможешь мне?.."

"Я же писал, что да. Своего мнения я еще не успел поменять", — ответил он, держа в левой руке чашку.

"Ты прелесть!" — быстро написала Вайдри и начала строчить продолжение текста.

Через двадцать минут ее задание было выполнено, и счастливая девушка не раз его поблагодарила.

— Гарри, милый, может тебе еще чай заварить? — на кухню вошла тетя в простом бежевом сарафане. — И возьми тортика с цитрусами. Он чудо, как хорош, — она открыла холодильник и вытащила обмазанный кремом белый сладкий шар на фарфоровой тарелке.

— Не откажусь ни от чая, ни от торта, — улыбнулся Гарри. Петунья сноровисто отрезала большой кусок и, положив на десертную тарелочку, поставила его перед Поттером.

— Спасибо, — поблагодарил он, ставя чашку на стол.

— Не за что, — отмахнулась она и потянулась за заваркой.

"Ты же, вроде, в маггловском мире живешь?" — появилось сообщение от Дэвида Линча.

"Да", — написал Гарри ответ.

"Ты уже смотрел вторую часть Терминатора?" — спросил он.

"Нет", — признался Поттер. — "Интересная?"

"Это еще мягко сказано. Его выпустили в девяностом первом, и я, как тормоз, посмотрел этот фильм только сегодня. Офигенный! Сюжет, спецэффекты... одним словом — бомба!!!" — делился Дэвид впечатлениями.

— Твой чай, — поставила заварочник на стол миссис Дурсль.

— Спасибо, — пробормотал он и написал, что тоже посмотрит этот фильм. И не соврал. На следующий день Поттер посетил кинотеатр. О потраченном времени он не жалел, о чем и поделился с Линчем после просмотра.

С Корвином все лето он обсуждал в основном политику и историю.

"Странное представление у магглорожденных и многих полукровок об охоте на ведьм", — писал Роупер. Буквы выдавали состояние Корвина, поскольку были не настолько красивы, как обычно. — "Нам же совершенно не страшен обычный огонь. Одно заклинание — и, кроме приятного покалывания, ничего волшебникам не грозит. Мы же проходим это по истории!" — возмущался он.

"Ты же знаешь, как сейчас относятся к этому предмету..." — отвечал Гарри. — "Но почему тебя тема про охоту на ведьм именно сейчас так возмутила?" — подметил главное Поттер.

"Заметил, да?" — появились слова. — "Я с отцом в Министерстве был. Один полукровка на полном серьезе утверждал, что волшебники сильно пострадали от магглов. И он не о Салеме говорил, где в процессе участвовали колдуны, я переспрашивал. Как достали такие неучи, которые, не зная темы, пытаются что-то доказать."

"Не принимай это близко к сердцу", — советовал Гарри. — "Если растрачивать нервы на дураков, их до конца жизни не хватит".

"Отец также говорит", — признался Корвин. — "Но всё же это бесит..."

Иногда Роупер пересказывал то, что обговаривалось в Визенгамоте. И они это обсуждали. Кстати, отец Корвина поддерживал их дружбу, что не могло не радовать.

Не менее часто ему писал Седрик Диггори, который в школе проводил не так уж много времени с ним, но это не влияло на качество их общения.

"Знаешь, я помню свой первый курс", — делился он через месяц постоянной переписки. — "Тогда невозможно было вообразить, что гриффиндорцы будут дружить со слизеринцами. Пока ты не поступил в школу. Ты многое изменил в сознании учеников. И я счастлив зваться твоим другом", — закончил он.

День своего рождения Гарри не хотел отмечать, но это не сказалось на количестве подарков и поздравлений. Самым красивым оказался презент от Шафика. Движущаяся модель Галактики внутри огромного шара. Он поставил его рядом с кроватью, чтобы любоваться им перед сном.

Поттер написал один ответ с благодарностью и с помощью одной из встроенной им функции, активировавшейся только после написания пароля, разослал его всем. Право слово, не писать же всем индивидуально?

Вместе с поздравлениями и подарками пришло письмо из школы, напоминающее об отбытии поезда в одиннадцать часов и форма с разрешением на посещение деревни Хогсмит. Поттер отложил его — завтра Петунья его подпишет, как его опекун. Список новых учебников прилагался.

* * *

На следующее утро он прочитал сообщение от Диггори, хвастающегося назначением его на должность старосты Хаффлпаффа и капитана сборной. Фиби и Альфаред также получили значки старост Слизерина. Гарри написал им, что рад этому и спустился вниз, чтобы получить поздравления и подарки от Дурслей: праздничное застолье (миссис Дурсль трудилась над ним с шести утра), стильные солнцезащитные очки и новенький фотоаппарат (зачем тот ему, лишь Мерлин знал), он передал форму с разрешением тете. Она прочитала и тут же подписала.

— Что это за деревня такая — Хогсмид, — заглянул в бумажку Дадли.

Дядя навострил уши, хлебнув кофе — было любопытно. Мистер Дурсль пребывал в благодушном настроении, ведь в честь дня рождения Гарри ему позволили позабыть на день о диете.

— В ней живут и работают только маги, находится она возле школы, — пояснил Гарри, попивая чай, после сытного и вкусного завтрака.

— Мило, — пробормотал Вернон, включая телевизор, получив разрешающий кивок от жены. Во время еды она запрещала просмотр, вычитав в журнале, что семье нужно общаться за приемом пищи, а не глядеть в ящик.

— Блэк вооружен и очень опасен. Увидев его, немедленно сообщите властям по специально созданной горячей линии, — вещал диктор.

Гарри глянул на экран. Показывали изображение сбежавшего преступника с длинными спутанными волосами, такой же бородой, мертвенно-восковой кожей и серыми глазами, в которых, казалось, поселилось безумие.

— Без вас понятно, что негодяй! — крякнул дядя Вернон, глядя на преступника из-за газеты. — Да вы посмотрите, на кого он похож! Взгляните на его патлы! — и осекся под строгим взглядом жены. — Гарри такая прическа идет, а этот выглядит как грязный бездельник, — этой фразой он заработал одобрительную улыбку миссис Дурсль, убирающею несметное количество не съеденной еды в холодильник, и усмешку от Поттера. На взгляд Гарри, кроме длины волос, между ними сложно заметить сходство.

— Блэк — волшебник, сбежавший из нашей тюрьмы — Азкабана, — озвучил Гарри новости, часто повторяющиеся в "Ежедневном пророке". Он оформил летнюю подписку на это печатное издание и несколько иностранных и научных, как "Трансфигурация сегодня".

— О-о, — протянул мистер Дурсль и хотел что-то еще добавить, но промолчал, бросив взгляд на жену. — Мардж хотела к нам приехать и погостить с неделю, но я обрадовал ее, подарив ей путевку на море, — перевел тему Вернон. — Мне для сестры ничего не жалко, — горделиво выпятил грудь.

Одна из ранних установок Гарри в действии. Никаких посторонних людей в доме без его на то позволения, когда он гостит у них.

— Правильно, дорогой, — одобрила Петунья. — Ей будет полезно отдохнуть.

— Тетя, — обратился он к миссис Дурсль. — Мне нужно после обеда сходить за учебниками.

— Конечно, милый, — ответила она, протирая стол.

* * *

Поход в Косой Переулок прошел без эксцессов. Купив все необходимое, он вернулся с Петуньей на Тисовую улицу. Поднявшись в свою комнату, Гарри принялся складывать новые вещи в чемодан. Пока на столе не осталась всего одна книга из зеленой кожи. Взглянув на ее зубы еще в магазине, он попросил случайного волшебника применить чары распознавания. По своему опыту Поттер знал, что такие на вид талмуды всегда с сюрпризом. Поверх учебника появился пергамент с инструкцией, как ее правильно открывать. Поблагодарив, Гарри прочитал ее.

Гарри рассудил, что единицы поступят как он, и решил написать предупреждение о фолианте "Чудовищная книга о чудищах" друзьям, пояснив, что открыть его можно только после того, как почешешь корешок. Выведя имена получателей и, добавив пароль, маг адресно разослал сообщение всем, взявшим уход за магическими существами.

Через пять минут его записанная книжка засветилась в середине, где был изображен круг, показывая, что ему написали. Открыв, Гарри прочитал:

"Фадж сообщил маггловскому премьер-министру о Блэке", — узнал почерк Корвина он. — "Думаешь, это разумно? А ранее, незадолго до побега преступника, министр проводил инспекцию в Азкабане. Как-то все слишком подозрительно совпало. Что думаешь? Может кто-то помог бежать Блэку?"

Роупер первый из всех его друзей предупредил Гарри о Блэке, задолго до того, как эта новость оказалась в "Пророке". Из-за отца, активно участвующего в политике магической Англии, ему было многое известно. Корвин сообщил всё, что знал о Блэке. Краткую биографию и тот факт, что тот был крестным Поттера и Хранителем тайны, предавшим его родителей Волдеморту.

В тюрьму он загремел без суда, за убийство при куче свидетелей двенадцати магглов и одного из своих лучших друзей — Питера Петтигрю. Нарушение Статута секретности было дополнительной статьей, которую ему инкриминировали. Последнего достаточно, чтобы взрослому волшебнику получить срок в Азкабане. А Блэк, к тому же, вел себя неадекватно перед аврорами, смеялся и бормотал, что виноват перед Поттерами. Незадолго до побега, от него часто слышали: "Он в Хогвартсе... он в Хогвартсе..." и Корвин поделился опасениями, что Гарри может быть в опасности.

Маг взял перо и принялся писать ответ.

* * *

Дамблдор отложил письмо, принесенное совой от Мундунгуса Флетчера, посланного им следить за Гарри Поттером, после известия о побеге Блэка. Старый жулик сообщил, что Гарри посещал Косой переулок вместе с теткой.

В ушах до сих пор стоял шуточный спор деканов о том, арендовать ли в Министерстве для Гарри Поттера маховик времени. Точку поставил Северус, заметив, что еще два его студента выбрали предметы, которые по расписанию шли в одно и то же время, а столько маховиков им не одолжат. Горестно вздохнув, Альбус приступил к изменению расписания.

С жердочки послышалась трель Фоукса. Расправив крылья, Феникс перелетел на стол, став лапами на письмо от Флетчера.

— Моральная поддержка? — погладил оперение Дамблдор. Величественная птица, курлыкая, боднула его ладонь головой, — Спасибо, — улыбнулся директор.

* * *

За неделю до конца каникул Гарри почувствовал, что уже можно пользоваться магией. Выждав, на всякий случай, еще два дня, он, предварительно попросил Дурслей его не тревожить, переместился из своей комнаты на Тисовой улице на Мадагаскар.

Следующие три часа он отрабатывал множество сложнейших заклинаний, радуясь возросшему лимиту сил.

Оставшееся время до школы Поттер посвятил вечера и ночи развлечению в своем взрослом теле, заводя кратковременные знакомства на Мадагаскаре. А днем он возобновил ментальные тренировки, возросшие до полутора часов.

Дни пролетели как мгновение, и наступил день возращения в Хогвартс.

* * *

Гарри, по обыкновению, приехал раньше времени на вокзал. Попрощавшись с Дурслями, Поттер встретил друзей и зашел с ними в поезд, став свидетелем разговора между Джинни Уизли и ее старшим братом, на груди которого красовался новый серебряный значок старосты школы.

— Джинни, забери Скабберс, — упрашивал Перси свою сестру, помогая ей нести чемодан. — Как же я жалею, что согласился следить за ним во время отдыха в Египте.

— Я не люблю крыс! — категорично заявила она. — Попробовал бы уговорить родителей, чтобы его оставили дома, как в прошлом году.

— Думаешь, я не пытался? — горестно спросил тот. — Не вышло от него отвязаться. Меня же засмеют... Я думал, что передав его Ро... — осекся.

— Наверно, со следующего года мне придется возиться с ним, — утешила Джинни, сделав вид, что не обратила внимания на оговорку. — Или близнецам, — после паузы, более радостно добавила она.

— Точно! — воскликнул Перси, отдавая ей чемодан. — Пойду к ним, может они заберут его...

— Эй, ты куда? — воскликнула Джинни, но след брата уже простыл. — Помощник, блин, — проворчала она и потащила тяжелый чемодан до ближайшего пустого купе. Завидев Гарри, девочка зарделась и прибавила шагу, стараясь скрыться.

— Уизли отдыхали в Египте? — спросил Гойл с сомнением в голосе.

— А ты не читал летнюю статью в "Пророке"? Артур Уизли выиграл ежегодный розыгрыш от газеты, — заходя в свободное купе, поделился Гарри.

— Я слышал, он во всех лотереях и розыгрышах участвует в надежде разбогатеть, — протянул Малфой, садясь. — Ему лишь раз повезло. В этом году он выиграл семьсот галлеонов.

— Ясно, — кивнул Гойл.

Тео плюхнулся рядом с Драко, а Гарри проверив два соседних купе — они были не заняты — дал отмашку, чтобы остальные занимали места. Сьюзен, Эрни, Ханна, Джастин, Фэй, Крэбб и Гойл заняли второе купе, а третье досталось Дафне, Софи, Пэнси, Миллисенте, Майлзу, Эвану и Дункану. Дэвид, Элисон, Люсьен и Эдриан присоединились к Гарри чуть позже. Корвин, Седрик, Фиби и Ал пришли лишь поздороваться и умчались в вагон старост.

— В следующий раз нужно занимать четыре купе, — заметил Пьюси, когда они устроили по три и четыре человека на койку.

— Да ладно, чем нас больше, тем веселее, — махнул рукой Линч.

Поезд тронулся. Люсьен упомянул, что каникулы провел в Америке и завязался разговор о путешествиях.

Погода портилась. На небе стягивались тучи, обещая дождь. К ним постоянно заходили друзья из соседних купе, чтобы поделиться какими-то новостями или что-то спросить. Через несколько часов наведалась продавщица с тележкой, забитой едой. Эдриан купил сладостей для всех, получив за это слова благодарности.

Дождь барабанил по окнам, слышались раскаты грома, и сверкала то тут, то там молния. Внезапно поезд сбавил ход.

— Почему мы так рано остановились? — поинтересовалась Элисон. — Поломка?

Дверь открылась и вошел Эван:

— Что нам делать? — спросил он.

— Сидите у себя и не ходите по вагонам. Передай это всем нашим, — приказал Поттер. — Если через десять минут мы снова не поедем, пойду к машинисту узнавать, в чем дело, — пообещал Гарри.

Эйвери кивнул и удалился.

Не прошло и минуты, как погасли все лампы и Поттер наколдовал светильники, поднявшиеся по его воле к потолку. В купе снова стало светло.

Почувствовав неестественный холод и липкие щупальца страха, пытающиеся пробраться в его голову, Гарри поднялся с места. От Корвина он знал, что в этом году школу будут охранять стража Азкабана — дементоры. Кажется, ему суждено их встретить еще в пути.

Не дав страху завладеть собой, он поднял палочку и произнес:

— Экспекто патронум, — из кончика выскочил массивный серебристый тигр. — Патрулируй коридор, — вслух сказал он для других и мысленно продублировал приказ.

Только узнав о существовании дементоров, способных, как он, поедать души, Гарри нашел заклинание, помогающее с ними бороться. В книгах написано, что форма телесного защитника отражает характер волшебника, сотворившего его. Но не всегда. Патронус является зеркалом тех счастливых воспоминаний, которые используешь для создания Патронуса. Какие животные ассоциации возникают на подсознательном уровне с избранными фрагментами памяти, таким и будет защитник.

После первого успешного создания телесного Патронуса форма "запоминается". И обычно дальше становится не важно, что волшебник вспоминает для его призыва. Однако есть одно но: Патронус иногда меняется, если используются новые воспоминания с более сильными чувствами, чем первоначальные.

Для мага разума не сложно создать нужное воспоминание, сделать его предельно счастливым и создать нужную ассоциацию для подсознания. Гарри выбрал тигра. Почему? Просто понравилось животное.

Дементоры пытались к ним пробраться, но Патронус всех их отогнал. Поезд качнулся, и застучали колеса. Стражи Азкабана их больше не беспокоили.

* * *

Праздничный пир в честь начала учебного года выделился только сообщением директора, что отныне школу будут охранять дементоры и представил нового преподавателя по ЗОТИ — Ремуса Люпина. Потрепанного, жалкого на вид волшебника. Неприкрытая ненависть, отобразившаяся на лице декана Слизерина при взгляде на Люпина, намекала на неприятную историю между этими двумя. Исходя из сведений, собранных Гарри, новый профессор был другом его отца.

"Главное, чтобы не оказался таким же, как Дэвоушен. Нужно будет его проверить", — подумал он.

Шоком для учеников стало объявление Хагрида профессором по уходу за магическими существами. И сразу же стало понятно, отчего были избраны монстроподобные книги для этого года.

Когда закончился банкет, детей отправили в их гостиные, где Слизеринцы из окружения Гарри просидели еще несколько часов, пока не разошлись по кроватям.

* * *

Поттеру не спалось. Приняв душ, он раскрыл карту, чтобы проверить новых обитателей замка. Прошлый год показал, на примере Дэвоушен, что маг расслабился и проявил непозволительную беспечность. Да и отвык лазить всем в мысли за год, когда он опасался, что его могут засечь. Нужно возвращать старые привычки.

Активировав карту, он сантиметр за сантиметром рассматривал ее, пока его взгляд не зацепился за имя Питер Петтигрю, отображающееся в гостиной Гриффиндора.

"Так, — мысленно протянул он. — И что этот покойник забыл в мире живых?".

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Если кто забыл, вот список новых персонажей: их курс и факультет.

Фэй Данбар — третий курс, Гриффиндор.

Майлз Блетчли — пятый курс, Слизерин.

Седрик Диггори — пятый курс, Хаффлпафф.

Люсьен Роудрик, Эван Эйвери — шестой курс, Слизерин.

Дункан Инглби — шестой курс, Рейвенкло.

Дэвид Линч — седьмой курс, Гриффиндор.

Элисон Вайдри — седьмой курс, Гриффиндор.

Корвин Роупер — седьмой курс, Слизерин.

==========

Глава 43 ==========

Утро выдалось туманным. Дождь прекратился, но день обещал быть пасмурным. В первый же день занятий у Гарри в расписании значились два новых предмета: на девять арифмантика, а потом прорицание.

— Что-то слишком сложно, — жаловался Малфой, идя на второй урок — он будет проходить в Северной башне, а к ней путь не близок, из-за чего они спешили. — И это только первое занятие. Что будет дальше?

— Уже жалеешь, что выбрал арифмантику? — спросил Нотт, ему, в отличие от Драко, понравилась лекция профессора Септимы Вектор и размер домашнего задания его не пугал.

— Нет, — молвил он и стушевался под насмешливым взглядом идущего рядом Гарри. — Немного, — более правдиво добавил он.

— Ты всегда можешь бросить, — подбодрил его Тео. — Только смотри, чтобы остались исключительно самые легкие, ведь меньше двух дополнительных предметов иметь нельзя, — с легкой издевкой сказал Нотт.

— Подожди месяц и переживи ту же нагрузку, которую избрал Гарри и мы с тобой заодно, а потом повтори мне это, — не стушевался Драко, одолевая очередную ступеньку и прерывисто дыша. — Дэвид говорит, что мы с ума сошли, выбирая четыре дисциплины. Я склонен ему верить.

— Не переживайте, если для вас новое расписание окажется слишком сложным, — сказал Гарри, поднимаясь с седьмого на восьмой этаж. — Это даст вам шанс ознакомиться со всеми предметами, а потом решить, что вам ближе, — не покривил он душой. У ребят не было таланта и страсти к двум, считающимся сложнейшими дисциплинами в школе: ни к рунам, как у Пьюси, ни к арифмантике, как у Дэвида. Получить хорошие отметки им ума хватит, даже, возможно, проявив усидчивость и усердие, смогут прыгнуть выше головы. Но после школы сомнительно, что эти знания надолго задержатся у них в памяти. Они быстро позабудутся за ненадобностью. Однако это не умаляло того, что они оба были хороши в магии боевого направления. И стремились развивать свои навыки, без лишних понуканий. — Только сразу не бросайте, продержитесь хотя бы месяц, — с усмешкой закончил он. — И предварительно обсудите это со мной.

— Угу, — буркнул Драко, запыхавшись.

— Хорошо, — согласился Тео, ему тоже требовалось отдышаться. Лишь Гарри не испытывал дискомфорта от быстрого подъема по ступенькам. Ритуалы и тренировки благоприятно сказывались на нем.

Миновав картину с ругающимся коротышкой в доспехах, яростно трясущем мечом возле флегматичного пони, пощипывающего травку на нарисованном зеленом лугу, они добрались до узкой винтовой лестницы. Рядом висело еще одно полотно с дамами в кринолинах.

Старшекурсники объяснили перед занятиями, где располагается аудитория профессора прорицания. Так что, не мешкая, они поднялись по ступенькам. Оказавшись на тесной площадке, где кроме них пока никого не было, они заметили, что вместо двери был люк на потолке с бронзовой табличкой: "Сивилла Трелони, профессор прорицания".

— Я к профессору Трелони, — произнес Гарри нужную фразу. Дверца люка открылась и к их ногам упала серебристая веревочная лестница. — Если нужно навестить профессора в течение дня, то так можно активировать лестницу, — пояснил он на вопросительные взгляды ребят.

Друзья решили не забираться наверх, пока не объявятся остальные ученики.

— Можно было и не спешить, — проворчал Драко, прислонившись к стене. Приятная прохлада от камня остужала разгоряченное тело.

— Ты сам сюда практически бежал, а ведь Гарри говорил, что мы будем здесь первыми, — заметил Нотт, скрестив руки на груди.

— Тогда чего он не сказал мне идти помедленнее? — пробубнил почти шепотом Малфой, но Гарри, казалось, отвлекшийся на разглядывание хихикающих и строящих ему глазки нарисованных дам, его услышал.

— Потому что вам полезны физические нагрузки, — с усмешкой произнес Поттер, переведя взгляд на раскрасневшихся парней. — И ждать нам долго не придется. — Кислое выражение лица от Драко и задумчивое от Тео были ему ответом.

Поттер оказался прав: Фэй, Дафна, Софи, Пэнси появились минуты через две — первого урока у них не было.

... Выходя из кабинета прорицания, Гарри пришел к выводу, что эти занятия не будут настолько бесполезны, как о них говорят.

В первом семестре они будут изучать гадание на чаинках, во втором — хиромантию. Потом их ждут кристаллы и гадание по языкам пламени. Эти методы просмотра будущего были доступны абсолютно любому магу. Нужно лишь освоить умение правильно интерпретировать увиденное, но без длительной практики и доверия интуиции все попытки овладеть способностью предвидеть будущее будут тщетными. Не удивительно, что первые полгода они будут распивать чай.

Набравшись терпения и освоив прорицание, даже не обладая даром, можно научиться узревать вероятности грядущего. Для результатов необходима выдержка, а также отсутствие скептицизма. Многим этого недостает.

Так что Гарри со всей серьезностью был готов изучать прорицание.

* * *

После обеда Поттер в компании Нотта, Данбар, Малфоя, Крэбба, Гойла и Булстроуд направился в сторону Запретного леса, где будет проходить занятие с Хагридом по уходу за магическими существами.

Ступая по мокрой после вчерашнего дождя траве, Малфой экспрессивно делился своими впечатлениями от первых уроков. Гарри слушал его с улыбкой. Позади, на расстоянии в несколько метров, за ними тащились остальные ученики. Прохладный ветер теребил волосы и разгонял сонливость, навеянную душной комнатой класса прорицания. Поттер пребывал в отличном настроении.

Хагрид встретил их возле своей хижины. На нем красовалась кротовая шуба, а рядом смирно сидел пес — Клык. Не успели они дойти до него, как профессор нетерпеливо крикнул им, чтобы они поторапливались и следовали за ним.

Пройдя вдоль опушки, ученики увидели пустующий загон.

— Прошу всех встать вдоль изгороди! — распорядился Хагрид. — Чтобы всем... э-э... было хорошо видно. А теперь первым делом откройте книжки...

Дальше последовали возгласы гриффиндорцев и пояснение лесничим, как открыть учебники, в котором друзья Гарри не нуждались.

— Неудачники, — прокомментировал Малфой с ухмылкой, заработав злобный взгляд от Парвати Патил и Лаванды Браун, услышавших это.

— Драко, прекращай, — приказным тоном произнес Гарри.

— Извините, — с неохотой попросил прощения Малфой. Девочки фыркнули, понимая, что раскаяние его притворное. Однако зла на него не затаили. Они улыбнулись Гарри, выражая признательность.

Хагрид, велев себя ждать, скрылся за густыми деревьями. Не прошло и минуты, как послышался топот, схожий с лошадиным — галопом к ним неслись не меньше десятка гиппогрифов, чьи шеи, увенчанные орлиной головой, украшал ошейник, а кончик цепи, пристегнутые к нему, находился у Хагрида в руках. Крылья и передние лапы, на которых красовались длинные и опасные на вид когти, были также словно у орла-переростка. А вот хвост и задние конечности, казалось, пришили этому животному от коня. Гиппогрифы глядели на них умными оранжевыми глазами.

— Перво-наперво запомните, — вещал Хагрид, то, о чем Гарри уже знал и из-за этого слушал не внимательно. — Это зверь гордый. Никогда ему не грубите. Не то и с белым светом проститься недолго... Подойдете к нему, поклонитесь. И ждите. Он в ответ поклонится, можете его погладить. Если на поклон не ответит, не троньте и скорее отходите подальше: когти у него как сталь. Кто первый хочет познакомиться?

Видя опасение других учеников, он сделал шаг вперед — на эти занятия маг записался, чтобы учиться и не собирался отсиживаться в сторонке — и слегка улыбаясь, уверенным тоном произнес:

— Я хочу.

— Отлично, — Хагрид захлопал в ладоши от радости, глядя на Поттера, и хотел было повторить инструкцию, но Гарри не дал ему.

— Я помню, что вы говорили, — сказал Поттер и легко перепрыгнул через ограждение. Глядя одному из заинтересовавшихся его персоной гиппогрифу в глаза, он плавно поклонился. Тот чуть поколебался и повторил за магом. Распрямившись, Гарри подошел к зверю и погладил его могучую шею.

— Прекрасно, просто прекрасно, — радостно заулыбался Хагрид.

— А можно на нем прокатиться? — поинтересовался Поттер, проведя пальцами по орлиной голове.

— А чего бы и нет? Лезь сюда, между крыльев. Смотри не дергай за перья, он это не любит, — подсказал профессор.

Гарри без труда вскочил на спину гиппогрифа и, оказавшись верхом на волшебном существе, ощущая гладкость его перьев, использовал беспалочковое заклинание, чтобы не свалиться вниз.

— Вперед! — крикнул Хагрид, хлопнув гиппогрифа повыше хвоста.

Раскрыв глянцевые и отливающие синевой на солнце четырехметровые крылья, животное с всадником взмыло в небо. Гарри чувствовал, как ветер дул в лицо и улыбался. Все мысли ушли прочь, как при медитации.

Облетев загон, они приземлились. Полет, к его изумлению, понравился Гарри. Он отметил про себя, что не прочь научиться летать без чьей-то помощи. Его друзья с восторгом встретили его внизу. А Трейси Дэвис скорчила гримасу, словно лимон проглотила:

— Выпендрежник, — буркнула она. Гарри сделал вид, что ничего не услышал.

Видя перед собой пример, остальные утратили страх и принялись знакомиться с гиппогрифами. Правда, Малфой, казалось, позабыл слова Хагрида о том, что этим зверям нельзя грубить. Пришлось Гарри приструнить его, пока тот не наделал глупостей.

— Прости, — покаянно произнес тот. Гарри кивнул, принимая извинения, но на смену хорошему настроению, пришло раздражение. Ведь это в очередной раз напомнило ему, что перед ним дети.

Оставшееся время до конца урока прошло без происшествий. Все, кроме Дэвис, направились обратно в замок, обсуждая гиппогрифов. Насколько Гарри знал, та осталась, чтобы пообщаться с Хагридом. После смерти Рона она зачастила ходить к лесничему. Они оба горевали об ушедшем в мир иной Уизли.

В целом Хагрид оказался, на удивление, неплохим учителем. Да и вызывало любопытство, кого он приведет на урок в следующий раз?..

* * *

Имя Питера мелькало чаще всего рядом с Перси Уизли. Гарри пришел к выводу, понаблюдав за перемещением предателя Поттеров, что Петтигрю, вероятней всего, был анимагом. Тот не изменял внешность, чтобы выдать себя за выпускника из Гриффиндора (ночевал он в комнате мальчиков седьмого курса) — это можно было утверждать с уверенностью. Ведь все семикурсники отображались на карте — никто из них не пропадал и исправно посещал занятия, когда Питер находился один в гостиной Гриффиндора. Невидимость также отпадала, по причине того, что Перси заметил бы, если бы в его постели кроме него спал еще и незримый мужик. А тот, судя по краткому обзору его воспоминаний, ничего подобного не замечал.

Гарри вспомнился случайно услышанный разговор между Перси и Джинни Уизли, а идеальная память услужливо предоставила фотографию из "Пророка", где на плече старосты была крыса. Подбросила она и картинки из прошлого, где Рон таскал на занятия Скабберс. У грызуна отсутствовал палец. А от Петтигрю нашли всего лишь... Не может же быть все так просто?.. Да и питомец делил с Уизли кровать — это также извлечено из мыслей Перси.

В течение дня Поттер раздобыл волосы Кларка Вилсона, проживающего в одной комнате с Уизли. Дождавшись ночи, Гарри выпил оборотное зелье и направился к портрету Полной Дамы.

— Фортуна мэйджор, — назвал он пароль, разбудив нарисованную леди.

— Что ж вам не спится по ночам, — проворчала она, открывая проход. — Все на приключения тянет.

Войдя в пустую гостиную Гриффиндора — он специально выжидал, когда все разойдутся — Гарри окинул взглядом круглое помещение: красно-золотые тона доминировали в оформлении. То здесь, то там стояли мягкие кресла; привлекал внимание огромный стенд, висевший на стене, где находились все важные для школьников объявления. Над камином, где сейчас тлели угольки, висел герб факультета — величественный лев, высокомерно взирающий на всех. На столиках виднелись забытые студентами учебники.

Не задерживаясь, он наложил на себя чары хамелеона и ночного зрения, а также заклинание, позволяющее неслышно передвигаться, и направился к входу, ведущему в комнату мальчиков седьмого курса. Поднявшись по лестнице, маг быстро нашел нужную дверь.

Гарри вытянул ладони перед собой. Между ними образовался серый туман, словно от залитого водой костра. Он разросся до приличных размеров и просочился сквозь дверную щель. Массовые сонные чары помогут избежать случайностей.

Гарри подождал минуту, давая чарам сделать свое дело и вошел внутрь. Перед ним предстали четыре кровати с темно-красными пологами, которые были раздвинуты из-за жары. Рядом находились комоды. Поверх них стояли подсвечники со свечами, а также разного рода безделушки, принадлежащие проживающим в этом помещении.

Поттер быстро наткнулся взглядом на крысу, лежащую на первой кровати от двери поверх тонкого одеяла, которым был укрыт Перси Уизли. Вытащив карту из левого кармана, он удостоверился, что та отображалась на ней как Питер Петтигрю. Положив обратно карту, чародей подошел к анимагу и наклонился, чтобы отрезать, применяя магию для этих целей, немного шерсти.

Из правого кармана он достал одну из серых мышей, что была предназначена для различных запрещенных и не очень варев, и наполненный флакон, откупорив который, маг сразу добавил в него шерсть.

Гарри заставил грызуна вылакать полученное зелье и наблюдал, как тот становится точной копией крысы. С легкостью остановив мышиное сердце, он поменял ее местами с анимагом.

Общеизвестно: оборотное зелье может превратить только в человека, который на момент употребления зелья жив, и ни в коем случае не в животное. Однако частичка анимага, взятая с его звериной ипостаси и добавленная в зелье, попадая внутрь обычного животного, изменит его форму, при относительной сочетаемости их видов. То есть мышь может стать крысой, а лошадь с жуком станет жутким гибридом. У Гарри даже была таблица совместимости различных видов.

Оборотное зелье воспринимает мага в звериной форме, как животное. И не только оно. Например, даже будучи покусанным оборотнем, волшебник никогда не заразится ликантропией, находясь в аниформе. Ведь животные ей не болеют.

В случае смерти в чужом облике, тело не принимает прежний вид. И теперь Гарри не нужно волноваться, что крысу будут искать. Ведь она для всех мертва.

Гарри использовал на Питере чары невидимости, стер следы своего колдовства и покинул помещение.

* * *

Поттер сидел на мягком черном диване, находившемся внутри чемодана, и глядел на тело невысокого полного мага, лежащего у его ног. Бесцветные жидкие волосы того были растрепанны, а на макушке виднелась лысина. В чертах лица присутствовало что-то крысиное, сохранившиеся от аниформы. Питер Петтигрю был погружен в стазис несколькими минутами ранее, после того, как Гарри просмотрел его память, не приводя Хвоста в сознание. Зачем Поттеру с ним разговаривать?..

Питер привык, будучи любимцем Рона, к свободе передвижения. Когда Перси во время отдыха в Египте посадил навязанное животное в клетку и ненадолго отлучился, Петтигрю ухитрился вылезти из нее. Клетка не была зачарована. Ведь старосте не хватило бы на это умений, а купить подобное — денег. Те запирающие чары, которые он знал, перекрыли бы питомцу воздух. На беду Перси, Молли Уизли заметила крысу, когда она убегала из номера. Скандал был знатный. Мать Перси обвинила того в безответственности, задев за живое. С тех пор он повсюду таскал с собой крысу, не оставляя ее без присмотра. Из-за чего Питер и попал на фото, напечатанное впоследствии в "Пророке".

Блэк оказался невиновным, а то, за что тот отбывал срок в Азкабане, дело рук Петтигрю. Также выяснилось, что Люпин был оборотнем. Впрочем, даже без памяти анимага, это вскоре стало бы ему известно. По внешним признакам и после личной встречи, когда Гарри залез бы в голову Люпина.

Сириус и Джеймс, как и Питер, освоили анимагию будучи учениками в школе. Первый имел форму огромного черного пса, второй при жизни превращался в оленя. Эта информация может ему еще сгодиться.

Приняв решение пока ничего не делать с Петтигрю, Гарри принудительно вернул его в форму крысы и посадил в деревянную невзрачную коробку. Он найдет ему применение, но не сейчас. Вот только прятать Хвоста у себя маг не будет. Для этих целей есть Выручай-комната. Как выяснилось: никто в ней находящийся нигде не отображается.

Жаль, что в прошлом году, когда у него случались приступы, из-за чего ему пришлось взять с собой в школу магглов, он о ней не ведал. Над жертвами проходилось проводить обряд стирания имени, тратя один объем безопасного резерва на одного человека, чтобы те не отображались ни на одной карте. Он негативно сказался на их самоидентификации и повредил им слегка рассудок. Впрочем, до этого Поттеру не было никакого дела.

С другой стороны, излишне сожалеть. Даже зная о чудесных свойствах Выручай-комнаты, лучше страховаться ритуалом стирания имени, если не волнует рассудок того, кого он будет прятать.

Питер же ему пока нужен в здравом уме и твердой памяти...

* * *

Перси не горевал о смерти питомца.

— Скабберс в нашей семье жил двенадцать лет, — говорил он за завтраком. — Неудивительно, что он умер от старости.

В четверг Снейп разделил учеников на пары. Роупер с победной улыбкой села возле Данбар. Ведь всем известно, что если кому-то достанется в партнеры Фэй или Гарри, то те делали любое задание от декана Слизерина понятным и простым, а это гарантировало положительную отметку. Поттеру достался Нотт.

Зелья прошли спокойно. Все слизеринцы и одна гриффиндорка справились с заданием, а до остальных им не было никакого дела. По окончании урока друзья направились в Большой зал.

После обеда их ждал первый урок ЗОТИ — он проходил в той же аудитории, что и с Дэвоушен. Новый профессор не менял интерьер: не захотел или не успел.

— Сириуса Блэка видели недалеко отсюда, — только они расселились по местам, как Пэнси поделилась новостями, которые Гарри читал в утрешнем "Пророке". Дети считали, что преступник охотится за Поттером. Гарри их не разубеждал.

— Кто его видел? — поинтересовался Нотт.

— Маггла, — ответила Пэнси. — Она обратилась в их маггловский аврорат.

— В полицию, — поправил ее Гойл, заработав удивленные взгляды. — Мне Джастин рассказывал... — не меняясь в лице, пояснил он.

Дальнейшее обсуждение было прервано появившимся профессором. Тот выглядел значительно здоровее, чем на банкете в честь начала учебного года. Сказав, что их ждет практическое занятие, тот повел их в учительскую. По дороге им встретился Пивз. Полтергейст был прогнан Люпином...

... Несколько часов позднее, сидя на диване в секретной комнате, Гарри думал о боггарте, подобие призрака, превращающегося в то, что человек боится. Люпин выпустил его из шкафа в учительской, где он, по словам профессора, недавно завелся, предварительно дав им простенькое заклинание Риддикулус, способное помочь справиться с тварью. Представляешь свой кошмар в смешном виде и используешь его... Смех лучшее лекарство от боггарта... если ты третьекурсник.

Уроком Поттер был не слишком доволен. Показывать всем свои страхи... Такие занятия лучше проводить только в кругу тех, кому доверяешь. Впрочем, он лукавил. Он знал то, чего опасаются все его друзья. Эти страхи связаны с ним. Они продемонстрируют степень влияния Гарри на его окружение. И ему бы пока этого не хотелось. Благо очередь до большинства слизеринцев не дошла — привидение исчезло. Но и одного Теодора, перед которым предстал боггарт в виде Гарри, разочарованного в Нотте, было достаточно, чтобы породить в нем гнев на Люпина. Умом-то он понимал, что это не рационально, но чувства не всегда поддаются разуму. Внешне чародей не демонстрировал то, что ощущал, и не шел на поводу у них, так что можно было позволить себе и поворчать. Однако только в своих мыслях.

Тео, умный и способный маг, с легкостью справляющийся со сложными чарами, не смог даже представить Поттера в смешном виде. Гарри пришлось вмешаться. Боггарт принял форму темного сгустка — магия разума не давала тому доступа до его страха — профессор почему-то решил вмешаться, став перед тварью. Та превратилась в серебристый хрустальный шар, похожий на луну. Использовав Ридидикулус в последний раз — боггарт лопнул, оставив после себя лишь дым, исчезнувший через минуту.

— Все молодцы. Оценки: по пяти баллов каждому, кто сражался с боггартом, — проговорил профессор. — И пять мистеру Поттеру за правильные ответы. Домашнее задание: прочитать в учебнике о боггартах, законспектировать и сдать в понедельник. Всё, — закончил он урок.

Теодор, белый как мел, вышел из аудитории.

— Не думай о боггарте, — уверенно произнес Гарри, заставив Нотта взглянуть в его глаза. — То, что он показал — ложь. Ты не совершил ничего такого, что бы могло меня разочаровать.

Помедлив, тот кивнул. Остальные пытались его отвлечь, возмущаясь профессором, идя в их секретную комнату. Страх Нотта разделяли многие, и в этом — заслуга Гарри.

* * *

После второго занятия по ЗОТИ, перед обедом, Гарри задержался и завязал беседу с профессором.

— Я слышал, что с помощью Патронуса можно передавать сообщения, — сказал Гарри и, поймав его взгляд, проник в сознание Люпина, ощущая барьер — впервые он встретил подобное сопротивление в этом мире. — Можете объяснить, каким образом?

— Это сложная магия, — заметил профессор.

— Я не оспариваю, — проникал все глубже в память Люпина, копируя часть себе, попутно уклоняясь от агрессивной твари, сидящей в подсознании. — Но как это возможно? — Гарри слегка подтолкнул его к откровению.

— Ладно, расскажу, — усмехнулся. — Нужно проговорить слова, которые ты желаешь передать, в своей голове, вместо счастливых воспоминаний и сконцентрироваться на образе получателя... или получателей, — необходимость владения базовым уровнем окклюменции он "позабыл" добавить — ведь кроме текста сообщения в мыслях ничего не должно присутствовать. Со второй частью инструкции также не справится без нее. — И произнести "Экспекто патронум", — и оборотень не пояснил, что существует заклинание, разработанное самим директором, чтобы те, кто не способен освоить окллюменцию, могли общаться с помощью защитников. Да, даже с помощью небольшого магического толчка от Поттера, Люпин не горел желанием делиться знаниями.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Гарри, но не за диалог, а за скопированные воспоминания.

— Обращайся, — напутствовал его Люпин.

— Непременно, сэр, — улыбнулся Гарри.

* * *

В аудитории было душно из-за камина, на котором грелся большой медный чайник. Пахло благовониями. Гарри откинулся на мягком кресле и скользнул взглядом по интерьеру. Темно-красные шторы застилали окна, не пропуская солнечный свет. Мутные стекла многочисленных ламп цвета запекшейся крови не давали им ярко светить, создавая интимный полумрак. В круглые стены были встроены полки, забитые вещами, в основном связанными с предсказанием будущего: разнообразные по форме и цвету кристаллы, свечи, карты... Перед ним стояла пока еще пустая чашка, украшенная голубыми незабудками.

Возле Гарри, с унылым видом, подперев подбородок кулаками, сидел Тео. Малфой же рисовал забавные карикатуры на одноклассников. Фэй, Дафна, Софи и Пэнси находились вместе за одним из типичных для класса прорицания круглых столов, сидя на низких пуфиках и что-то рассматривая, тихонько хихикали.

Поттер размышлял о сведениях, полученных из головы Люпина часом ранее.

Питер Петтигрю и Ремус, на взгляд Гарри, были никудышными друзьями. Первый — предатель. А второй, упиваясь своими страданиями, ни разу не подумал навестить сына мистера и миссис Поттер.

Ремус искренне верил: его не выбрали Хранителем Тайны только из-за того, что тот оборотень. Как будто он не видел, что сам давал повод в себе сомневаться... Гарри бы его и как слугу не принял, смотря на проявление Люпином преданности Дамблдору. Оборотень по гроб жизни был обязан директору. Он дал ему возможность получить образование, несмотря на возможные для себя проблемы. Дамблдор помогал ему финансово, когда еще действовал Орден Феникса. Директор дал ему работу, когда тот жил отшельником в полуразрушенном доме в Йоркшире, голодая. И как Люпин отплатил ему за это? Утаил то, что Джеймс, Питер и Сириус были анимагами.

И не верность друзьям, как можно было подумать, была причина его молчания. О нет! Тот помалкивал из-за стыда. Ведь начав рассказывать об анимагах, ему пришлось бы поведать и причину, по которой те захотели научиться превращаться в животных. И поделиться тем, как они нарушали всевозможные правила. Ведь Люпин должен был сидеть каждое полнолуние в Визжащей хижине, а не разгуливать с приятелями по окрестностям замкам и деревне Хогсмит, подвергая их обитателей нешуточной опасности. Этим он сильно подставлял директора, позволившего оборотню учиться среди нормальных волшебников. Им несказанно повезло, что Люпин никого не заразил. Хотя был к этому близок. И не раз. Но тот после каждого такого происшествия, затыкал свою совесть, и в очередное полнолуние продолжал гулять с дружками в недозволенных местах.

Даже побег Блэка не заставил того поделиться информацией о аниформе бывшего друга. Люпин верил, что тот преступник. Дамблдор переводит на оборотня дорогущие ингредиенты для зелья, помогающего сохранить разум во время полнолуния, а тот все равно молчал.

"Неблагодарный, — со смешком думал Гарри. — Интересно, способен ли директор преодолеть естественные ментальные щиты оборотня и справиться с мохнатой зверушкой, живущей внутри?..".

Закипел чайник, и Гарри подошел к профессору за чаем. Сев обратно на свое место, Поттер отхлебнув довольно вкусного напитка, подумал о крестражах.

Тот, кто забрал медальон Слизерина, вероятней всего, состоял в Ордене Феникса или был Пожирателем. Из-за памяти Тома Риддла, воспоминаний Геллии, Питера и собранной за два года самим Поттером информации, у него был, наверно, один из самых полных списков представителей двух противоборствующих сторон. И инициалы Р.А.Б встречались лишь у одного — младшего брата Сириуса. Регулус Арктурус Блэк. Он считался погибшим. Так это или нет, Гарри не знал, ведь тела так и не нашли.

Если Регулус забрал крестраж, то разумней всего навестить всех оставшихся Блэков. Андромеду, Нарциссу и найти Сириуса. Вдруг Регулус отдал кому-то на хранение (или просил помощи с уничтожением) кусок души Волдеморта или поведал, что сделал с ним. Из памяти Питера известно, что у того не было близких друзей, которым можно было доверить этот секрет, но может Петтигрю чего-то не знал, что будет известно родственникам? Проверить не помешает.

Гарри допил чай и перевернул чашку на блюдце. Пришло время узнать, что могло ждать его в грядущем.

* * *

В начале октября он столкнулся с близнецами Уизли, когда возвращался с арифмантики в сопровождении Малфоя (несмотря на первое впечатление, ему понравился предмет), бросившего прорицание и руны, и Тео (тот пока тянул четыре дисциплины).

— Добрый день, ваше величество, — шутливо поклонился Фред. А Гарри скользнул в его разум — последний месяц он так делал с каждый встречным. На поверхности болтался образ знакомой по памяти Питера карты Мародеров. Они пользовались ею буквально несколько минут назад. Не показывая своего желания в ту же секунду ее отнять, он изобразил на лице любезную улыбку.

— Славно видеть вашу сиятельную персону, — добавил Джордж. — И вашу свиту. Мистер Малфой, Мистер Нотт, — легкий кивок в их сторону. Подобные приветствия со стороны близнецов при встречи с Гарри стали обыденностью, начиная с прошлого года, когда его наградил небезызвестным прозвищем Колин Криви.

— Фред, Джордж, и вам хорошего дня, — пожелал он, а Драко и Теодор ограничились "привет".

Они разошлись каждый в свою сторону. А в ближайшие планы Гарри, после этой встречи, добавилось еще одно дело.

==========

Глава 44 ==========

Вокруг царили грязь, пыль и полумрак. Старые парты были сдвинуты к стене. Фред и Джордж стояли перед ним, словно статуи с остекленевшими глазами. Гарри еще раз посмотрел на активированную карту Мародеров в своих руках.

Часом ранее он подошел к столу Гриффиндора под предлогом разговора с Дэвидом, и внушил близнецам, когда с ними здоровался, желание уединиться после обеда в этой комнате, чтобы обсудить новую шутку. Его внушение легло на плодородную почву, и они с радостью его исполнили.

Последовав за ними, предварительно отвязавшись от своих друзей, он вошел в заброшенную классную комнату, куда зашли Фред и Джордж. На их лицах отразилось удивление при виде Поттера, но, не давая им опомниться, он взял их под контроль аналогом Имперуса из Ервидара и повелел отдать карту. Те безропотно подчинились.

Гарри без долгих размышлений проник в сознание Фреда.

— Раньше там бывал один лишь Поттер. Ну и защиту он там установил!.. — говорил тот брату в воспоминаниях, глядя на скопление имен слизеринцев в одном из неиспользуемых помещений. Близнецы находились в гостиной Гриффиндора. На дворе стоял сентябрь девяносто второго года. — Сообщим?.. — спросил Фред.

— Зачем? — переспросил с ухмылкой Джордж. — Они нормальные. Вот будут вредить, тогда и можно будет их сдать профессорам. Правда, наказания им никакого не будет, скорее всего, кроме устного выговора. Только вынудим их искать другое "тайное" место.

— Дело говоришь, — согласился Фред.

Не сказать, чтобы Поттер оказался удивлен, что они узнали, где его окружение проводит большую часть времени. Еще на этапе выбора места, где он будет варить зелья и тренироваться, маг готовился к такому повороту. Он припас отговорки и ложные воспоминания на этот случай, ведь некоторые варева являлись немного сомнительными. Азкабан, конечно, за них не светил, но лишение баллов и отработка ему были гарантированы. Но благо они не понадобились. А после, когда Гарри обзавелся чемоданом, куда перенес свое подобие лаборатории, необходимость хранить в секрете комнату была продиктовано лишь желанием сплотить друзей. Ведь общие тайны объединяют. Да и личное пространство, где можно расслабиться в окружении тех, кому доверяешь и всегда получишь помощь и совет, неплохо сплачивает. И, объективно говоря, тренировки им необходимы. А лучшего места, за исключением Выручай-комнаты, сложно найти.

Однако считать, что даже с клятвами, об их комнате никто не знает, верх глупости. Поттер удивится, если Дамблдор не в курсе, где они каждый день собираются. Но если тот не считает нужным им мешать... Пока... Лишь пока ему не важны его мотивы.

Дальше ничего интересного Гарри в воспоминаниях не нашел. Чародей даже проверил, ведали ли они, что крыса — это Петтигрю. Не знали.

Создав воспоминание, что карту потерял Фред — пусть сам сегодня перед братом отдувается — Поттер стер свое присутствие в этом помещении, подумал и оставил знания о месте, где его компания собиралась. Больше года они хранили это в секрете, так что пусть помнят. Да и планы на них у него появились, стоило увидеть их тягу к изобретательству.

Закончив работу с разумом Фреда и Джорджа, он дал установку, чтобы они пришли в себя через две минуты. Посмотрев на карту — никого рядом не было — он дезактивировал ее и положил в рюкзак. Сняв чары с дверей, не позволяющие никому сюда войти и подслушать, Гарри вышел и направился на следующее занятие — по расписанию шли древние руны.

* * *

Гарри оглядел круглое каменное помещение с окнами без стекол. Пол застилала солома, а в нос бросался запах совиного помета. Скелеты мышей и хомяков встречались то тут, то там. Моргана, его белоснежная сова, сидела на одной из жердочек, коих было немереное количество. Завидев его, она встрепенулась.

— Привет, красавица, — поздоровался он и вытащил лакомство для нее, которым маг постоянно ее прикармливал. Моргана благосклонно приняла подношение и дала себя погладить. — Сегодня для тебя работы не будет. Больно ты примечательна на вид, — сообщил Гарри ей и, видя, что та не обиделась, направился к неприметной школьной сове коричневого цвета.

Поттер привязал письмо ей к лапе и произнес:

— Отнеси его Сириусу Блэку, — сова посмотрела на него умным взглядом и взлетела.

Он думал, как найти беглеца и пришел к выводу, что самым простым способом с ним связаться будет банальное письмо. Школьная сова уносила текст с таким содержанием:

Мистеру Сириусу Блэку,

Вы, наверное, удивлены, получив от меня письмо. Впрочем, я и сам до последнего не верил, что его отошлю.

Мне многие говорили, что вы злодей, предавший моих родителей. Убийца магглов и одного из ваших лучших друзей — Питера Петтигрю. Оснований им не верить у меня не было. До недавнего. Ко мне в руки попалась вещичка, показывающая имена всех обитателей замка. Вы знаете, о чем я говорю. И представляете мое удивление, когда я увидел имя Петтигрю среди живых?

Теперь я в замешательстве, чему мне верить? Я могу привести не один довод в пользу вашей невиновности, впрочем, найдутся у меня и аргументы, способные доказать вину.

Я бы мог и дальше мучиться сомнениями, но набравшись храбрости, которую многие назовут безрассудством и глупостью, я назначаю вам встречу.

Вы, вероятно, знаете тайный ход, ведущий в "Сладкое королевство"... Я надеюсь, если вы смогли выбраться из Азкабана, сможете пробраться и в магазин.

В два ночи первого ноября, я буду ждать вас возле статуи одноглазой ведьмы. Как вы понимаете, если вы придете с компанией, я об этом узнаю заранее и сообщу преподавателям. А вот я буду не один, а с друзьями, надеюсь, мне не нужно объяснять почему?

Приходите, только если готовы отвечать на мои вопросы под сывороткой правды, в противном случае, нам не о чем говорить.

С надеждой на лучшее,

Г. Дж. Поттер.

Первое число было выбрано не случайно. Гарри удалось узнать, что в честь праздника количество дементоров, охраняющих замок, временно уменьшится и Блэку будет проще пробраться в школу.

Чародей еще раз погладил Моргану, не забыв сообщить ей в очередной раз, какая она умница и красавица, и направился к выходу.

* * *

Через неделю Гарри получил короткую записку:

Я буду. Готов подтвердить свою невиновность любым способом,

Бродяга.

P.S. Рад, что карта оказалась в твоих руках.

* * *

Первое посещение Хогсмида совпало с праздником Хэллоуин. Ярко светило солнце, словно отображая счастье учеников, выбравшихся из школы. Продемонстрировав разрешение хмурому Филчу, их толпа — никто не пожелал остаться в замке — двинулась в сторону магазинов и кафе.

"Сладкое королевство" по праву носило свое название. Запах шоколада, карамели и орехов витал в воздухе. Гарри не счел нужным притворяться, что его не заботят сладости, и отоварился на приличную сумму.

В "трех метлах" они просидели до вечера. Сливочное пиво Гарри не понравилось, но холодные коктейли были довольно вкусными.

Жуя леденец со вкусом клубники, он поравнялся с Корвином и Дэвидом, когда они возвращались в замок. Гарри вытащил палочку и использовал чары приватности.

— Сегодня мне понадобится ваша помощь, — сообщил он им. Остальные с любопытством на них глянули, но никак это не прокомментировали.

— Конечно, — сразу же согласился Линч.

— Как мы можем помочь? — спросил Корвин.

И Гарри принялся объяснять, в чем заключалась их задача.

Лучше, конечно, было бы одному встретиться с Блэком, но поразмыслив, принял решение привлечь их. Им нужно привыкать участвовать в подобных, не всегда законных авантюрах. Для них будет полезно пойти с ним на встречу. А залезть в голову Сириуса, чтобы узнать о Регулусе, можно и при них.

* * *

Сириус вдохнул пыль и чихнул, лежа на полу за ящиком с карамельками в "Сладком королевстве". Он пробрался сюда незадолго до закрытия. Дементоры, патрулирующие улицы по указу Министерства, его не замечали, пока он находился в собачьем обличье. Сидел Сириус в подсобке уже не первый и даже не второй час.

Послышались шаги, и Блэк непроизвольно задержал дыхание. Владелица магазина открыла дверь, посветив палочкой, оглядела помещение, и, не заметив его, ушла. Сириус выдохнул с облегчением. Что-то он излишне нервничал. Впрочем, ему позволительно.

Когда он увидел на фотографии Питера, то догадался, что предатель в Хогвартсе, рядом с Гарри. Мутная пелена и подступающее безумие отступили перед новой навязчивой идеей — уничтожить угрозу, способную навредить последнему Поттеру. Лишь намек на возможное возрождение Темного Лорда заставит Питера напасть и попытаться заслужить прощение перед господином. Пока жив Хвост, не будет Сириусу спокойствия.

Письма от крестника он не ожидал. И оно прояснило его мысли, хаотично, словно корнуэльские пикси, скачущие в его голове. Позволило зацепиться за реальность. Он до сих пор не мог поверить, что находится не во сне или бреду от лихорадки, подцепленной от холода каменных стен тюрьмы и вымораживающей стужи, исходящей от стражи Азкабана.

В здравом уме Блэк бы опасался идти на встречу. Вдруг это ловушка? Ни почерка Гарри он не знал, ни фактов биографии, способных подтвердить личность. Но безрассудство давно поселилось в его сознании. Впрочем, и до Азкабана разумностью он не отличался и не страдал от недостатка смелости.

Сириус поднял лапу, под которой находились украденные у маггла часы. Скоро два. Кивнул себе — пора. Вернув человеческую форму, он поднял крышку люка и осторожно спустился по ступенькам. Став снова псом, Сириус помчался вперед, петляя в гигантском коридоре. Пахло землей и сыростью. Вскоре показалась каменное отверстие. Снова став человеком, Блэк вынул украденную после получения письма палочку: то ли у третьекурсника, то ли у четверокурсника — совесть его не мучила. Ради встречи с крестником, которого Сириус видел лишь издалека, мельком на Тисовой улице, желая удостовериться, что тот жив и здоров, он был готов и не на такое злодеяние. Блэк прикоснулся палочкой к каменной плите, произнеся:

— Диссендиум, — и появилось отверстие. Не мешкая, Сириус пролез сквозь него.

— Здравствуйте, мистер Блэк, вы рано, — послышался приятный, но прохладный голос. Сириус встрепенулся и впился взглядом в говорившего. Лучшие черты Лили и Джейма гармонично сплелись во внешности стоящего напротив него мальчика. Зелёные глаза, не спрятанные за очками (почему-то он думал, что тому достанется плохое зрение отца), сверкали любопытством. И как насмешка — зеленый галстук и герб Слизерина на мантии.

Сириус не удержался и расхохотался, как безумный. Всю жизнь он открещивался от идеалов семейки Блэк, а Джеймс его всячески поддерживал, и на тебе, сын лучшего друга — змеюка.

"Питер — гриффиндорец, — мрачно заметила его рациональная часть, обрывая смех. — И предатель, недостойный жизни. Разве в этом безумном мире все так однозначно? Храбрость и смелость не синоним преданности. Если лев смог предать, то почему не может быть нормальных слизеринцев? Лили не одобрила бы осуждение Сириусом факультета, где учится ее сын. И донесла бы довольно болезненно свою точку зрения до него и Джеймса", — последняя мысль заставила его фыркнуть, в ней не было и капли лжи.

— Не поделитесь причиной смеха? — поинтересовался Гарри, держа в руке палочку острием вниз. Однако двое его спутников, высокий блондин-слизеринец приятной наружности и брюнет с впечатляющей для его возраста мускулатурой в маггловской одежде держали Сириуса на прицеле. У последнего во второй руке была карта Мародеров, и время от времени его взгляд перемещался к ней.

— Подумал, что бы сделала Лили, вздумай я сказать что-то неподобающее о факультете, на котором ты учишься, — хрипловатым голосом ответил он без лукавства. — И сколько бы мне пришлось лечиться после этого... Представишь своих друзей?

— Корвин Роупер, — кивнул на блондина.

— Дэвид Линч, — представился сам брюнет и с усмешкой добавил: — Гриффиндорец, как и вы.

— Сюрреалистично видеть такую дружбу, — прокомментировал Сириус. — Возможно... мой разум в Азкабане повредился больше, нежели я думал.

— Как бы ни казался мне занимательным наш разговор, вначале стоит избавиться от подозрений, — сказал Гарри, вытаскивая из левого кармана флакончик с прозрачной жидкостью и монету, тут же превращенную им в керамическую чашку. Наполнив ее с помощью Агуаменти водой, он откупорил сосуд и влил нужное количество зелья. — До дна, — протянул он чашу Сириусу. Блэк секунду поколебался и залпом выпил содержимое.

— Кто был Хранителем Тайны Джеймса и Лили? — последовал первый вопрос.

— Питер Петтигрю... Я предложил его кандидатуру и уговорил их выбрать его в последнюю минуту... Он был тихим малым и никто бы не подумал... Все считали, что я Хранитель... Мне так жаль, я виноват, — его лицо исказило страдание.

— Вы желаете причинить мне вред? — второй вопрос.

— Нет... Никогда! Лучше я умру... — горячо заверил он.

— Превращайтесь в собаку, — последовала команда от Гарри, и Блэк без раздумий последовал ей. Гарри взмахнул палочкой, делая его невидимым, и приказал. — Следуйте за мной, нам стоит поговорить в месте, где нас не прервет Филч или преподаватели.

Сириус безропотно пошел за ним. Корвин и Дэвид не опускали палочки, но были не так напряженны, как в начале разговора.

* * *

— Крыса мертва, — заявил Дэвид, выслушав полный рассказ Блэка. Сидели они на мягких черных диванах, лишь Гарри занял кресло. Над потолком летали круглые светильники, отбрасывая блики на полированный стол, где расположился заварочник, чашки, сахарница и сладости, которые были вытащены Поттером из шкафа, стоящего в углу. Помещение делилось на три зоны. В первой сейчас сидел Сириус. Вторая имела помост для дуэлей, находящийся у стены, и его окружало пустое пространство. Огражденный закоулок прозрачной ширмой — Сириус заметил довольно сложную, на его взгляд, рунную защиту, — где стояли котлы и шкафчики с ингредиентами, являлся третьей зоной.

— Он мог инсценировать свою смерть, — возразил Сириус, грея руки об чашку и ерзая на излишне удобном диване — Блэк с горечью подумал, что в Азкабане отвык от комфорта. Четыре чашки чая он уже успел выпить, пока исповедовался перед крестником и его друзьями. Это была пятая.

— Мог, — согласился Гарри, подвигая к собеседнику еще конфет — как пояснил Поттер, у него их было вдоволь. Сириус взял одну — сладкий шарик, покрытый орехами.

— На карте он не появлялся, после?.. — положил конфету в рот.

* * *

— Нет, он пропал, — ответил Поттер, положив руки на подлокотник кресла. — Я переделал сигнальные чары, теперь в случае его появления на карте я сразу узнаю об этом, — поведал ему Гарри. Только не для Питера он занимался модификацией этих чар, но тот навел его на мысль о необходимости этого.

— Удивительно! — искренне восхитился Блэк. — Это же не просто... Помню мы пытались... — осекся, вспомнив что-то смущающее. — Не важно.

— Как скажешь, — усмехнулся Гарри, проникнув в сознание Сириуса. Заячьи ушки и хвост забавно смотрелись на злющей Лили, которая попала под неудачное видоизменение чар окрашивания волос.

— Покажешь, как они действуют? — сомнения так и слышались в его голосе.

— Хорошо, — согласился Гарри. — Дэвид, положи карту на стол, — попросил он Линча, все еще держащего пергамент. Тот кивнул и развернул ее на деревянной поверхности.

— Вот здесь мы сейчас находимся, — кончиком палочки прикоснулся до пергамента Гарри. Сириус наклонился, чтобы лучше видеть. — Я зачарую половину этой комнаты. Если твое имя появится в ней, то... увидишь, — усмехнулся и начертил сложную фигуру над ней, не проговаривая заклинание вслух — незачем им знать его словесную формулу. — Готово, — закончил он. — А теперь, Сириус, будь любезен, поднимись на помост, — на "ты" они перешли где-то в середине разговора.

Стоило Блэку перейти невидимую черту, как пергамент приобрел насыщенный алый, словно кровь, цвет.

— Работает! — воскликнул Сириус.

— А были сомнения? — с толикой неприязни смотрел на него Корвин. Блэк не вызывал у него доверия, даже после допроса с сывороткой правды.

— Это сложные чары, — в оправдание произнес он и вернулся на диван. Пергамент сменил цвет на зеленый. — Они еще показывают, что я был в зачарованной зоне, но уже ее покинул? — догадался Сириус.

— Верно, — кивнул Гарри.

— Гениально, — пробормотал он и вернулся к прежней теме. — Думаете, Питер не вернется в Хогвартс?

— Все возможно, — ответил Дэвид, потягиваясь. — Я бы не сидел в школе, зная, что за мной охотится мой бывший лучший друг, способный пробраться в нее по тайным ходам и ведающий, где меня искать. Но я бы и двенадцать лет в качестве питомца не смог бы прожить. Так что предугадать его действия я вряд ли в состоянии.

— У меня есть предложение, — задумчиво протянул Гарри. — Как насчет того, чтобы пожить тут, пока ты не окрепнешь? Заодно, если вернется Питер, ты будешь рядом.

После того, как Поттер покопался в мозгах Сириуса, он с большей долей вероятности мог прогнозировать, что крестный, даже без его предложения, никуда бы не ушел. Гарри лишь решил озаботиться тем, чтобы тот находился под его постоянным присмотром. Да и, честно говоря, тот ему понадобится в будущем...

Если кто узнает, что они скрывают Блэка... По закону им за это ничего не будет, если Сириус скрывается у них в облике собаки и его аниформа не зарегистрирована в Министерстве. В таком случае действует принцип невиновности тех, кто видел, содержит или как-либо иначе контактирует с анимагом, чьи данные отсутствуют в Регистре. И он исключает возможность привлечения их к ответственности, даже если анимаг был разыскиваемым преступником и они об этом знали. Забавная лазейка. И появилась она из-за одного закона, который был принят, чтобы поощрять магов доносить на своих знакомых и близких. Даже существует награда в размере ста галлеонов тем, кто оповестит об "укрывательстве". Массовая популярность анимагии и страх властей, принявший форму паранойи перед "шпионами" способствовали принятию этого закона в восемнадцатом веке. До сих пор его никто не отменил. Подобное обстоятельство было на руку Поттеру.

На лице Блэка появилось задумчивое выражение.

...После недолгих уговоров Сириус принял его предложение. "Кто бы сомневался", — подумалось ему. Про Регулуса он тоже многое узнал, покопавшись в памяти Блэка. Появилась зацепка... Но это не к спеху.

* * *

Друзья восприняли беглого преступника вполне нормально. Им не понравилось другое...

— Гарри надо было взять и меня с собой, — возмутился в который раз Малфой. Хотя Поттер и сообщил им заранее о встрече с Блэком, не всем понравилось, что на встречу пошел лишь Роупер и Линч.

— Да, вдруг бы Блэк напал... — начал Эрни. — Извини, Сириус, — глянул он на черного пса, лежащего у дивана. Тот гавкнул.

— И мы бы ничего не сделали ему, а только создали бы возможность кого-то из нас захватить в заложники, — не согласился Шафик. — Гарри правильно поступил, взяв лишь самых подготовленных семикурсников.

Дэвид и Корвин были лучшими дуэлянтами среди них, после Поттера, и все об этом знали.

— Согласен, — кивнул Нотт. — Гарри умеет оценивать риски.

На этом спор и заглох. Больше, слава Мерлину, к нему не возвращались.

* * *

Первый матч по Квиддичу закончился поражением Гриффиндора. Слизерин праздновал свою победу.

Ноябрь запомнился тем, что присутствие Сириуса отлично повлияло на его окружение, сплотив их общей тайной с налетом незаконности.

Днем Блэк пребывал в форме пса, а вечером становился человеком. Дэвид и Майлз даже установили подобие дружбы с беглым преступником. Сириусу каждый день приносили полноценный завтрак, обед и ужин. И до начала каникул он немного набрал вес. Единственное, что ему не нравилось — сидеть в четырех стенах. Но пока его здесь держало возможное возращение Хвоста. Гарри был уверен, что он больше полугода не продержится.

У Эрни и Джастина мелькали мысли рассказать о Блэке преподавателям, но до действий не доходило, однако маг сделал себе заметку, что им нужно уделить больше внимания, а вот Сьюзен подошла к Гарри в первую неделю декабря с желанием поговорить наедине. Поттер ей не отказал.

— Гарри, Сириус невиновен... Я вот думала, может мне сообщить все тете? Она не последний человек в Министерстве... — начала Боунс.

— Пока не стоит, — покачал головой Гарри. — Для освобождения с помощью легальных методов, Сириусу нужно вначале сдаться в руки правосудия. Во-первых, он сам на это сейчас не пойдет. Во-вторых, Фадж с большой долей вероятности не даст тому дожить до суда, а совершенно законно натравит на него дементоров. Твоя тетя авторитетный человек, но с этим она пока... подчеркиваю!.. лишь пока ничего не сможет сделать. Даже Дамблдор в данный момент был бы бессилен ему помешать, ведь у министра есть разрешение Визенгамота на его казнь, — сказал чистую правду Поттер. За эти сведения нужно было благодарить Корвина.

— Но не сидеть же нам сложа руки! — воскликнула возмущенная Боунс.

Иногда Гарри жалел, что не вмешивался в характер своего окружения и все манипуляции с помощью магии были чрезвычайно тонкими. Чародей базировал лояльность каждого на настоящих чувствах, просто иногда помогая дойти им до нужных ему выводов. Это позволяло за короткие сроки создать истинную верность. И даже если их обследует менталист его уровня, он не найдет вмешательства. То, что Гарри не встречал равного себе в этом искусстве, не означает, что можно халтурить.

— Мы ему поможем, но наберись терпения, — мягко произнес он.

— Можно я тете расскажу?.. — успокоилась Сьюзен. — Уверена, она не будет...

— Пока нет, — покачал головой Гарри, ставя точку в разговоре.

— Хорошо, — согласилась Боунс и даже немного устыдилась своей несдержанности.

Следующую неделю он тщательным образом отслеживал ее мысли и направлял в нужное ему русло. И перед началом каникул Поттер с уверенностью мог говорить, что Сьюзен никому ничего не расскажет без его позволения.

Уже по традиции, Гарри не оставался на Рождество в школе. Попрощавшись с Блэком, он сел на поезд со своей компанией. "Хогвартс-экспресс" отчалил от перрона.

* * *

Фэй Данбар сутулилась, пытаясь казаться меньше, чем она есть на самом деле. Высокий рост ее смущал. Ведь среди ровесников она была практически выше всех. Лишь Гарри не был ниже Фэй.

Перед Поттером она робела. Он с удовольствием обсуждал зелья с ней — сколько же тот знал! — и лишь в такие моменты Фэй забывалась. Но при обычном общении, вроде тот и был к ней любезен, однако она ощущала себя так... сложно было подобрать верное слово. Но, в общем, Фэй не чувствовала, что являлась ему ровней. И к ее удивлению, это знание ее не огорчало.

Данбар не жалела, что напросилась в компанию к Поттеру. То чувство единства, когда каждый готов помочь в трудную минуту, несмотря на разногласия, того стоило. А в Сьюзен она нашла подругу. И свою жизнь без дискуссий с Гарри о ее любимом предмете Фэй теперь не представляла. Да и Тео ей нравился... Она почувствовала, что ее щеки пылают, при воспоминании о комплименте. Он сказал, что у нее красивые глаза.

Попрощавшись с друзьями, она подошла к маме — миниатюрной, в отличие от нее, блондинке. Бархатная красная мантия с золотистым орнаментом говорила о том, что сегодня придут гости. Данбар мысленно застонала. Она не слишком любила подруг матери, те вечно к ней придирались. Им было не по нраву ее увлечения зельями и нелюбовь к женским штучкам. И они считали своим долгом это высказывать каждый раз при встрече. Еще и мама настаивала, чтобы она с ними общалась за чаем и перенимала их "мудрость". А по факту, они сплетничали о своих знакомых.

— Как школа? — поинтересовалась мама.

— Хорошо, — Фэй была как всегда немногословна.

— Да? — с сомнением посмотрела на нее мама и, кажется, удовлетворившись, что Фэй говорит правду, кивнула и сообщила: — Дэйзи и Вилла придут на чай...

Данбар не удержалась — горестно вздохнула.

==========

Глава 45 ==========

Близость Рождества сказывалась на людях: они охотней делились улыбками и казались, на взгляд Поттера, более энергичными, чем в обычные дни. Гвалт от посетителей большого кафе, украшенного еловыми ветками, декоративными шишками и настоящими апельсинами, добавлял уюта, аромата хвои и цитрусов. Все это шло фоном, не мешая Гарри поглощать яблочный штрудель и размышлять, сидя за столиком у огромного и без единого пятнышка окна.

Гарри не забывал своё обещание найти способ обезопасить себя от потери проводника. Пока что он только создал кобуру с чарами расширения пространства. Она крепилась на запястье и имела небольшой размер — всего четыре сантиметра в длину со стороны запястья и выглядела как часть стильного браслета, который лишь сам маг мог с себя снять. По желанию, палочка моментально оказывалась в его руке.

Однако у него в планах было создание татуировки невидимыми чернилами (Гарри не видел смысла оставлять на себе визуальные отметины) с теми же свойствами. В случае успешного создания подобного, он сможет, кроме палочки, всегда носить с собой другие ценные вещи, не боясь, что кто-то их найдет. Однако дело двигалось медленно.

"Это не к спеху", — подумал он и усмехнулся, заметив, что его цель — приземистый маг, бывший любовник Геллии и сотрудник Отдела тайн Саймон Фридрих — выходил из соседнего бара, где выпивал с друзьями. Найти его было довольно сложно. Дом Саймона был под Фиделиусом, так что просто так попасть к нему Гарри не мог. На работу и обратно он перемещался с помощью каминной сети. Однако каждый выходной посещал один и тот же бар — знал это Гарри из-за памяти Дэвоушен — за которым все это время Поттер и наблюдал

Поднявшись, Гарри положил монеты на стол и направился к выходу из кафе.

Быстро ступая по брусчатке Горизонтальной аллеи, расположенной подле рынка и Лютного переулка, он быстро нагнал высокого мужчину с клиновидной бородкой в теплой серой мантии и кожаных перчатках.

— Мистер Фридрих, — окликнул его Гарри, и тот резко обернулся, впившись в Поттера холодным взглядом серых глаз. — Не уделите мне минутку вашего времени?

— Я тороплюсь, — бросил Саймон, не намереваясь вести беседу.

— Я от Геллии, — тень скорби промелькнула на лице Фридриха и тут же исчезла. — Перед смертью она просила вам кое-что передать, — Гарри на шаг приблизился к Саймону, который больше не торопился уходить. Поттер вытащил из кармана маленькую коробочку и протянул ее Фридриху, тот потянулся за ней, оголив запястье. Гарри схватился за него свободной рукой (прикосновение облегчает проникновение), захватывая разум волшебника в плен. Взгляд Саймона остекленел.

— Я буду аппарировать, — предупредил он свою марионетку. — Не сопротивляйся.

* * *

"Удивительно, что в школе можно найти литературу, где описывается процесс варки оборотного зелья. Даже если и находилась она в Запретной секции библиотеки. Ведь любой талантливый волшебник способен туда пробраться", — размышлял Гарри, ступая бесшумно по мраморному полу Министерства магии в облике сотрудника Отдела Тайн на пятый день зимних каникул.

Подарок на первое Рождество от "анонима" — мантия-невидимка — впервые был использован им по назначению, скрывая от возможной случайной встречи с припозднившимися работниками. Этот артефакт являлся не привычным дешевым аналогом, но у Поттера еще не хватало знаний, чтобы понять, как он создавался, и самостоятельно воссоздать. Однако Гарри не унывал. Со временем он разгадает и эту тайну.

Благодаря памяти Дэвоушен и Фридриха, чью внешность он одолжил, Гарри уверенно шагал к своей цели, прекрасно ориентируясь в здании Министерства. Поттер миновал пустынный атриум с погасшими в ночную пору каминами вдоль стен, золотой фонтан со статуей, наглядно демонстрирующей представление большинства волшебников о том, какое они занимают место в магическом мире: кентавр, гоблин и домовой эльф глядели с обожанием на чародея и ведьму с палочками, из которых лилась вода в фонтан. Он оставил позади стол, где проводит досмотр в рабочие часы дежурный-колдун волшебного проводника всех посетителей и прошел сквозь золотые ворота к лифтам.

Поставив полог тишины простым взмахом палочки, он нажал на кнопку со стрелкой вниз и избежал грохота, сопровождающего открытие золотых решеток. Зайдя внутрь, Гарри ткнул пальцем в цифру девять.

На нужном этаже решетки разомкнулись, и легкой походкой он направился к обыкновенной на вид двери. Пространство освещал огонь из факелов на стенах.

Войдя в круглую комнату с множеством дверей — синий свет исходил от свечей в канделябрах — он не задержался и открыл уверено одну из них.

Ярко освещенное помещение встретило его. Звук тикающих часов был слышен, казалось, отовсюду. За застекленными шкафчиками вдоль стен по всей комнате находились маховики времени самой разнообразной формы. Маленькие и большие. Висящие на шнурках и лежащие между книг. На столах, насколько знал Гарри, были лишь заготовки. А песок, сверкающий бриллиантовым блеском, в огромном стеклянном куполообразном сосуде, находившимся рядом с ними, в конце комнаты, был главным компонентом для их создания.

"Забавно, что, официально, лишь Англия владеет монополией на маховики времени и это является предметом зависти иных стран", — отстраненно подумал Поттер.

На шее Гарри болтался черный амулет из оникса, сотворенный по памяти Риддла. Тот делал его невидимым для чар Надзора и позволял колдовать без обнаружения. Радиус "слепой зоны", создаваемый им, не превышал четыре метра, но для его нынешней цели его хватало.

Кроме этой защиты, на нем еще были чары, которые он создал не так давно. Они делали человека, место или предмет необнаружимым для карт, как у него, и всех ему известных поисковых заклинаний (из этого и родного мира). Это были даже не чары, в классическом их понимании, а целый обряд, совмещающий руны, символы Ервидара и расчеты, коими он занимался не одно лето. Инцидент с близнецами Уизли заставил его временно бросить другие проекты и завершить наконец разработку, начатую еще на первом курсе. Лишь за месяц до Рождества он сумел довести заклинание до ума.

Мысль ограбить министерство пришла ему еще при просмотре памяти Дэвоушен, но пока он не доделал заклинание, чародей опасался сюда соваться.

Гарри полюбовался несколько минут открывшемся видом и поднял палочку и левую руку. Насколько знал Поттер, полагаясь на воспоминания Саймона: нужно два мага, чтобы снять защитные и сигнальные чары. Достаточно взять только один из предметов и будет подан сигнал. И все авроры узнают о нарушителе.

Маг использовал связку заклинаний для диагностики и, запомнив последовательность наложенных чар на полки, он принялся снимать защиту. Одновременно с пальцев Поттера и магического проводника сорвались ярко-синие линии и врезались в шкафчик, затем последовало красное свечение, похожее на гигантскую розу — бледно-серебристый туман завершил череду заклинаний.

Контрольная связка — защиты не осталось. Гарри убрал стекло и снял с плеч черный рюкзак и вынул заранее подготовленные коробки из красного дерева. Они не позволяли содержимому в них разбиться. Спешно, но аккуратно, он принялся перекладывать маховики времени в них. Некоторые коробки пришлось увеличивать, чтобы все поместилось. В итоге, емкостей оказалось больше, чем маховиков и заготовок под них. Поттер создавал их с запасом. Положив заполненные коробки в рюкзак, захватив и книги, он глянул на пустые полки, столы и с улыбкой воспользовался невидимым глазу необычайно сложным для освоения заклинанием из родного мира, переделанным для палочки, стирающим следы менее, чем за секунду.

Первая часть плана выполнена. Но его дела в Министерстве еще не окончены. Дальше его ждал зал пророчеств. О нем, точнее об оригинальном Гарри Поттере, было провозглашено пророчество. Питер, в чьей памяти маг покопался, не знал его точный текст, ему не говорили. Оно стало причиной личного визита Волдеморта к Лили и Джеймсу.

Шагая по узкому проходу между столов Гарри, миновав стол, где совершенно недавно стоял стеклянный сосуд, оказался перед дверью, куда, после проверки на защитные и вредоносные чары, маг и зашел.

Не прошло и минуты, как он стоял у стеллажей с шариками, где были занесены пророчества. Синий свет от свечей позволял не пользоваться Ночным зрением. Было холодно — изо рта шел пар. Согревающие чары моментально избавили его от дискомфорта.

Поисковое заклинание сократило время поиска. И вот в его руке оказался припорошенный пылью шар с пожелтевшим ярлычком. От руки на нем была записана дата и слова:

С.П.Т. — А.П.В.Б.Д.

Темный Лорд и (?)Гарри Поттер

Подав магию в теплый на ощупь, словно нагретый шар, он почувствовал те же ощущения, возникающие когда затягивает в Омут памяти. А в ушах послышались слова, произнесенные едва узнаваемым голосом:

"Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... тот, кто достаточно могущественен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца..."

Гарри хмыкнул, положил обратно стеклянный шар и ярлычок, взмахнул палочкой, возвращая пыль на место, затирая следы и активировал портключ. Маг перенесся к дому, расположившемуся рядом с Министерством. Дойдя до ближайшего метро, он аппарировал оттуда в случайное место Лондона. Откуда Поттер перенесся на Мадагаскар с помощью портала. Его миссия завершилась успехом.

* * *

Маховик времени — только для исключительных случаев. Ведь возвращаясь во времени, тело старело на соответственное количество часов. И Гарри не желал сбить график проведения очередного этапа ритуала Эволюции. Он был важнее, нежели дополнительное время.

К тому же больше пяти часов за одно возвращение маховик не мог дать. Если слишком много раз в день им пользоваться, можно нанести необратимый вред себе и миру. Было доказано, что оптимальное количество дополнительных часов в день — десять (то есть три оборота, если маховик на три часа или два — на пять), а дальше путешественник стирается из времени... или реальности. До сих пор об этом идут споры. Так исчез не один исследователь времени в Отделе Тайн.

Однако на самом деле его нежелание пользоваться маховиком обуславливалось иной причиной. Проблема со сбитым графиком Ритуала была решаема. Маховик, в действительности, был лишь условно безопасным, даже если соблюдать все правила по его эксплуатации. Путешествие всего на час в прошлое могло обернуться для него катастрофическими последствиями. Были уже прецеденты, которые не афишируют. Так что пока лучше избегать игр со временем.

* * *

Андромеда Тонкс любила порядок во всем. В ее квартире все находилось на своих местах и сверкало чистотой. Правда, к ее неудовольствию, такое состояние вещей длилось, пока не приходил с работы муж и дочка. И ей снова приходилось наводить порядок в доме после этих свинок.

Андромеда каждое утро покупала любимую выпечку, пунктуально посещая булочную в одно и то же время. Благодушный полноватый и лысый продавец, мистер Рассел, всегда встречал ее с улыбкой, демонстрируя золотой передний зуб.

— Миссис Тонкс? — окликнул ее молодой человек с непримечательной внешностью, когда она выходила из булочной. Он ей показался смутно знакомым. Небо было пасмурным, и холодный ветер сдувал с нее шарф. Андромеда поправила его и спросила, нахмурившись:

— Я вас знаю?

— Не лично, — ответил тот, нервно сжимая пальцы одной руки. — Я работаю с вашим мужем, вот увидел вас и решил поздороваться. Я Майкл Фрибс, — неловко улыбнулся тот, даже не думая подавать ей руку.

— Приятно, мистер Фрибс, — ответила она, шагая в сторону дома. Этого типчика Андромеда вспомнила. Не очень приятная личность, как говорил муж, но отличный специалист.

— Тед дома? — спросил Майкл, подстраиваясь под ее шаг.

— Да, — ускорилась она — мороз гнал ее домой. — Зайдете? — предложила Андромеда, некстати вспомнив о манерах, вбитых ей с детства, завидев свой дом.

— Если я вас не стесню, — пробормотал он, рассеяно играясь с пуговицей на манжете.

— Нисколько. В противном случае я бы не предложила, — покривила душой Андромеда Тонкс.

* * *

Гарри внедрил воспоминания о сегодняшнем дне в голову Майкла Фрибса и аппарировал домой.

Найти Андромеду не составило труда. Ее магглорожденный муж, работающий целителем в больнице святого Мунго, был той ниточкой, приведшей Поттера к его жене.

Посмотрев воспоминания ведьмы, занимающейся административными делами больницы и узнав, кто из коллег Теда находился в отпуске, Гарри выбрал того, у кого не было семьи, и извлек из ее памяти нужный адрес. Это оказался Фрибс, которого Поттер довольно быстро нашел.

Изучив с помощью магии разума манеру речи, поведение и краткую биографию Майкла, он принял его облик и наведался к Тонксам. Те провели с ним полдня и подмены не заметили. Было забавно доводить их, играя роль Фрибса. Тот плохо разбирался в поведении людей, был странным и мог оскорбить, говоря чистую правду, даже не заметив этого. Гарри отлично повеселился.

Зачем Поттеру все эти сложности? Если он мог сразу прийти к Андромеде, посмотреть ее память и стереть сведения о его визите... Все просто. Банальная тренировка. Ведь общаясь с ними, он полностью перевоплощался в Майкла. Чтобы не проколоться, нужно не просто иметь другую внешность, а менять язык тела, речь, походку... В своем мире эти навыки не единожды его выручали — для изменения внешности он использовал иллюзии. И забывать их не стоило. К тому же Гарри пополнил свои знания целительских заклинаний с помощью памяти Майкла.

О Регулусе Андромеда прискорбно мало знала. Однако он не расстроился отсутствию информации. Гарри нашел полезный дар у дочери Тонксов — Нимфадоры. Метаморфизм. Без всяких ухищрений она могла по желанию изменять свое тело.

Раньше он даже и не думал искать волшебников с таким талантом, ведь он спокойно обходился оборотным зельем и трансфигурацией. Но кроме этого была более весомая причина его бездействия — известно, что на его освоение уходят годы, даже у тех, кто обладает отличным контролем над магией (между ним и эффективностью использования дара есть доказанная взаимосвязь) и ему не улыбалось заполучить неуклюжесть и нестабильность превращений. До третьего этапа Эволюции, который должен значительно сократить этот срок, Гарри не собирался поглощать душу метаморфмага.

Впрочем, это дело будущего, а у него еще было несколько не завершенных дел, запланированных на эти каникулы.

* * *

Гарри, воспользовавшись документами на имя Джо Найта, приобрел билет до Германии. Два часа перелета пролетели незаметно за чтением.

Аэропорт Шёнефельд встретил Гарри привычным для подобных мест шумом. Несмотря на то, что на небе еще виднелись звезды, люди, в большинстве своем, бодрствовали. Лишь немногие дремали в зале ожиданий.

Выйдя из здания аэропорта, он направился к стоянке такси, находившейся поблизости. Дойдя до серого от грязи автомобиля, Гарри быстро договорился с водителем арабской наружности, чтобы тот довез его до центра Берлина. Хотя он и не знал немецкий на уровне коренного немца, но благодаря идеальной памяти, предварительно изучив англо-немецкий разговорник, ему не составило труда объясниться с шофером. Впрочем, как показалось Гарри, водитель не лучше него разговаривал на этом языке.

Разглядывая сквозь мутное окно автомобиля медленно просыпающийся город, Гарри думал о Блэке. А точнее, какая польза Поттеру от его официального освобождения? Во-первых, у того есть место в палате лордов и... все. Больше, рассматривая объективно, никакой.

Как опекуны его полностью устраивают Дурсли. Он создал каждому из них по кулону, наделенному способностью его оповестить при открытии крышки, если к ним заглянет кто-то из волшебников. В их разуме на этот случай прописано их поведение — предупреждение Гарри об этом шло первым действием. Потом, в зависимости от времени суток, были придуманы правдоподобные объяснения, где он находился. И, самое главное, в них сами Дурсли и верили бы. Так что проверка их разума подтвердит, что они не лгут. А тот факт, что они оповестили Гарри о наличии гостей, Дурсли сразу же забыли бы.

Сейчас у чародея отсутствовало желание заниматься делом Сириуса. Может в будущем...

Поттер в очередной раз задумался, стоит ли ставить защиту на сознание своих друзей или на отдельные воспоминания. Поразмыслив, он пришел к тому же выводу, что и всегда: нет, не стоит, Гарри ничего не говорил и не делал такого перед ними, что нужно было защищать. У него был не один план на случай если какая-то из его "тайн" выйдет наружу...

Автомобиль притормозил — водитель коротко бросил:

— Приехали, — и выжидающе глянул на него.

Гарри протянул оговоренную сумму и, попрощавшись, вышел из транспорта. Ступая по заледеневшему тротуару, он озирался по сторонам: здания-высотки, на первых этажах коих размещались магазины и офисы, казались серыми в предрассветной мгле; единицы не спали — в окнах горел свет. Поттер не спешил, дожидаясь первого случайного прохожего и наслаждаясь прогулкой. Вскоре здоровенный мужчина в пуховой куртке прошагал мимо него, даже не взглянув на Гарри. Одно заклинание и тот застыл, как вкопанный. Маг подошел к нему и схватил за руку.

Со стороны могло показаться, что они беседуют, но Гарри просто копировал знание языка. Разговорник — это хорошо, но ему нужно знать немецкий на нормальном уровне. Пятнадцать минут спустя — маг отстранено заметил улучшение своих навыков — стерев из сознания эту встречу, Гарри отпустил мужчину. Тот, словно не видя Поттера, потер виски и, тряхнув головой, как ни в чем не бывало, продолжил путь.

Не задерживаясь, Гарри завернул за угол и остановился перед неприметным пабом. С неба посыпались редкие снежинки, блестя как бриллианты под механическим светом вывески, на которой красовалось название "Пристанище путника".

Данный паб был подобием "Дырявого котла" — вход в магический мир Германии. Он был внесен в путеводитель, купленный еще на первом курсе, как, впрочем, и все известные точки мира, служащие вратами между магической и маггловской частью населения.

Открыв на вид железную дверь, он решительно шагнул внутрь.

* * *

Три дня ему понадобилось, чтобы отыскать нужного волшебника, через знакомых, бывших клиентов, сотрудников магазина и дальнюю родню искомого.

Неприметный двухэтажный домик из красного кирпича на окраине города предстал перед его глазами. Солнце клонилось к закату. Холодный ветер гнул ветви деревьев к земле, унося с собою белую шубу из снега. Дорожка, ведущая к дому, была вымощена серым гравием, и кто-то предусмотрительный посыпал ее желтым песком. Оказавшись у простенькой на вид двери из светло-коричневого дерева, Гарри дернул за кольцо, висящее слева от нее. Он ждал. Минуту, вторую — никто не открывал. Маг уже хотел постучать, как со скрипом, дверь отворилась.

— Чего надобно? — недовольно зыркнул на него худой старичок с всклокоченными и абсолютно седыми волосами и бородой, кутавшийся в теплую мантию сиреневого цвета на несколько размеров больше, чем нужно. От недовольной гримасы его лик исказился, продемонстрировав каждую морщинку на лице. Серо-синие глаза смотрели настороженно.

— Герр Григорович? Я от фрау Мейер, — назвал Гарри имя бывшей ассистентки мастера и по совместительству владелицы магазина волшебных палочек, где тот не появлялся лично уже которой год. — Она настоятельно вас рекомендовала, как человека способного мне помочь. Я испытываю затруднение со стандартными палочками. Аллергия на сердцевину, — протараторил он. Не просто так Поттер это произнес. Редчайший феномен — Григорович давно хотел его изучить.

— Да? Интересно, — подозрительность немного пропала из его глаз после упоминания фрау Мейер и исчезла полностью, когда он услышал об аллергии. Ведь только упомянутая фрау знала о его желании изучить, отчего возникает повышенная болезненная чувствительность к магии волшебных животных, когда к обычной, генерируемой магами, ее нет. — Проходите, молодой человек, — Григорович посторонился.

Мило улыбаясь, пребывая в облике тщедушного мужчины, Гарри вошел в дом своей жертвы.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* Читая про кобуру для палочки, чья длина в среднем 30-35 см., которая крепится к запястью, мне всегда хотелось посоветовать авторам взять линейку на 30 см. и приложить к руке, а потом попытаться согнуть локоть... А у мелкого шкета, который обычно в подобных фиках и покупает эту кобуру, рука еще короче. Так и появилась идея с чарами расширения пространства.

** Маховик времени у меня с ограничениями. Слишком читерная вещь в каноне... Герою он пока не нужен, но следуя принципу "запас карман не тяготит", решил забрать себе... чтобы и другим не досталось.

* * *

В этой главе всплыл метаморфизм. Надеюсь, ответила на довольно часто задаваемый вопрос, почему он еще не поглотил душу Нимфадоры.

* * *

После прочтения этой главы может появиться вопрос: почему герой, тратя свое время, разыскивал Григоровича, а не наведался к Олливандеру. Ответ довольно простой. Гарри старается, по возможности, совершать преступления как можно дальше от дома. И есть еще одно обстоятельство, заставившее его посетить Германию. Оно будет вскользь упоминаться в следующей главе.

==========

Глава 46 ==========

Ремус Люпин, когда давал согласие занять должность профессора ЗОТИ, не мог не знать о том, что встретит в школе сына своих покойных друзей. Он бы солгал, отрицая, что думал о Гарри и гадал, на кого тот больше похож: на Джеймса или Лили.

Столкнувшись с ним в реальности, первым впечатлением было, учитывая факультет, где учился Поттер (этого Ремус уж точно не ожидал), что тот абсолютно не похож на родителей. Однако понаблюдав за мальчиком, должен был сам себе признаться, что его первое впечатление было ошибочным. Тот, как и Джеймс, был прирожденным лидером. Любой, кто учился на одном курсе с Сохатым, скажет: у того присутствовало то самое, что люди именуют харизмой. И на своем факультете он был предводителем. Гарри пошел в него.

Джеймс обладал талантом и умом. Это все признавали, даже те, кто его не любил. Ну, все, кроме Снейпа. Поттеру было достаточно раз что-то прочитать, чтобы получить отличные баллы, заклинания ему давались с первого, максимум — второго раза. Однако тот был слишком легкомысленным и пользовался доставшимися ему от природы дарами только тогда, когда у него возникал интерес. Анимагия, создание карты, шутки над Снейпом...

Лили же, кроме того, что являлась сильной ведьмой, не была обделена мозгами. Честолюбие ей тоже было присуще. Она всегда хотела быть первой во всем, что ее интересовало.

Несмотря на репутацию светлых волшебников, Пожиратели и Тот-Кого-Нельзя-Называть встречали на поле боя пару далекую от идеалов милосердия и всепрощения. Заклинания Поттеров всегда находились на границе светлой и темной магии, склоняясь больше к последней. Иногда Ремусу казалось, что если бы Лили не была магглорожденной, а чистокровной волшебницей, то из нее бы получилась Пожирательница пострашнее Белатриссы. А по уши влюбленный Джеймс последовал бы за ней.

Надо отдать Лили должное, не сразу она обратилась к сомнительным заклинаниям, только после того, как их с Джеймсом чуть не убили последователи Неназываемого. Поттер полностью поддерживал свою супругу.

В свои двадцать Джеймс и Лили не раз вступали в схватку с предводителем Пожирателей и выходили из нее не только живыми, да еще и относительно невредимыми. А таким мало кто может похвастаться.

Неудивительно, что у такой пары родился мальчик, как Гарри. А его факультет... Повзрослевшие Поттеры, скорее всего, поддержали бы сына. Лили уж точно. "А Джеймс, как всегда, с ней бы согласился", — с усмешкой подумал Люпин.

— Поттер жаждет быть в центре внимания и падок до славы, — процедил Северус, когда во время обсуждения третьекурсников на собрании, профессор Вектор подняла вопрос о Гарри, выразив восхищение его способностью оперировать цифрами. Находились они в учительской, где, как обычно, присутствовал чай и сладости к нему. — Чего только стоят его выкрутасы на уроках ухода за магическими существами, — Хагрид им все уши прожужжал, расхваливая бесстрашие Поттера перед "милыми" зверушками.

— Не вижу причин это порицать, — прокомментировал Люпин и, отметив усталый вид декана Слизерина и черные круги под глазами (скорее всего, тот снова пренебрег сном, увлекшись очередным экспериментом, которые мог проводить только тогда, когда в школе не было учеников), отхлебнул особый травяной сбор, помогающий расслабиться — близилось Рождество, а с ним и полнолуние. — Хотя и не согласен с твоей характеристикой. Не вижу жажды, отмеченной тобой. Лишь яркую личность мистера Поттера.

— К Джеймсу ты тоже был слеп, — сухо процедил Снейп и замолчал, всем своим видом демонстрируя нежелание развивать тему — нарочито отвернулся от Ремуса и, казалось, безграничным вниманием Северуса завладела чашка в его руках. Люпин мудро решил последовать примеру декана Слизерина. Нечего разводить склоки и поминать старое.

— Мальчик талантлив. Глупо не признавать, — Флитвик окинул взглядом бывших сокурсников. — Но, тем не менее, мистер Поттер весьма воспитан и вежлив. А то, что он выделяется среди других учеников — естественно, — согласился Филиус с мнением Ремуса.

— Мистер Диггори несет бремя популярности, — заметила Спраут, ставя чашку на стол. — Я с гордостью могу ставить его в пример. Столь доброго и отзывчивого мальчика нужно еще поискать, — похвалила она своего студента.

— Верно, — одобрительно кивнула МакГонагалл. — Мистер Линч, выпускник, отрада Гриффиндора. Младшекурсники на него равняются. И не без основания.

Люпин потянулся за кексом и снова погрузился в мысли о прошлом.

* * *

Чтобы создавать волшебные палочки, нужно обладать определенным врожденным даром. Обычный волшебник сотворит лишь деревяшку с магической начинкой, а не проводник. Дар не редкий, однако такие монополисты как Олливандер и Григорович не спешили делиться своими секретами со всеми, кто в перспективе способен стать мастером в создании волшебных палочек.

Душа и знания Григоровича теперь принадлежали ему. Отныне, где бы он ни находился, маг сможет создать себе волшебную палочку даже из отвратительных материалов. Конечно, качество будет соответствовать сырью, но зато сама эта возможность может пригодиться, когда живешь до момента, пока тебя не убьют, не старея. Летом он думал заняться практикой этого искусства, ведь душа с даром Григоровича усвоится лишь к концу зимних каникул, и у него просто не хватит времени на нее.

Обставив смерть Григоровича как от несчастного случая, Гарри направился к Гризильде Клейн — двухсотлетней ведьме, мастеру пространственной магии, написавшей не один учебник и научную работу по этому предмету.

Жила фрау Клейн в центре Берлина. Договориться о встрече оказалось до смешного просто: старушка с радостью пригласила его к себе, прочитав письмо, в котором Гарри делился неполным описанием своих разработок. Наведаться к ней без ее согласия он не смог бы. Защита на доме была такая, что голой силой и с его, без скромности, весьма неплохими знаниями, он бы мучился с ней, пока не пришел бы наряд авроров.

Сидя на розовом диване, как обычно не в своем облике, в окружении позолоты, Гарри общался с фрау Клейн и поймал себя на мысли, что не хотел бы ее убивать.

— Согласилась бы я на поглощение своей души, зная, что она станет частью кого-то другого, но моя личность сотрется? В обмен на что-то ценное для меня? — переспросила ухоженная фрау в персиковом костюме, чьи волосы отливали серебром при свете канделябром, а на руках сверкал ярко-красный рубин. С пространственной магии они перешли на спор о религии, загробном мире и душе. Вот Гарри и не удержался: поднял тему поглощения. — Согласилась.

— Неожиданно, — удивился Гарри — для него душа и личность являлись наивысшей ценностью. — Многие ответили бы иначе.

— Я не знаю, что ждет меня по ту сторону, — махнула она рукой. — Вдруг адские муки?.. — усмехнулась Клейн, и Поттер подумал, что в молодости Гризильда была роковой красавицей. — Лучше забвение и... Став частью демона, я продолжу жить в нем. Меня подобное не пугает — существует более незавидная участь.

... Через несколько часов Гарри с сожалением покидал дом фрау Клейн, поглотив ее душу. Однако неожиданно возникшие чувства также не помешали ему обчистить ее жилище.

* * *

Фрау Клейн, в отличие от Григоровича, скрывавшегося от людей после того, как кто-то распустил слухи о том, что у него есть Старшая палочка, была человеком компанейским. За двести лет своей жизни она завела много полезных друзей, знакомых и должников. Не дожидаясь, когда душа переварится вместе с памятью, он скопировал себе нужную и интересную информацию, пока она еще была жива. Эти сведения дали Гарри список тех, кому суждено стать его жертвами.

Знания можно переваривать в первую очередь, а также просматривать полученную память, однако первое замедляло последующее усвоение души, а второе позволяло смотреть лишь самые яркие фрагменты, как в случае с дневником Риддла или диадемой. По крайней мере, на данном этапе развития это был предел его возможностей. Однако он не огорчался. Ведь когда-то Гарри и этого не умел. Так что Поттер просто скопировал нужные знания Гризильды.

Гарри не покидали мысли о метаморфизме. Нимфадора — неплохой вариант, но не лучший. Память фрау Клейн содержала информацию про более одаренного носителя этой способности. Если тот еще не был мертв — а он был ровесником Клейн, и она мало интересовалась его жизнью после того, как они окончательно разругались несколько лет назад — то Гарри остановит выбор на нем, а не девчонке Тонкс.

Рихард — а так звали этого метаморфмага — проживал в Австрии. И первым же самолетом Гарри вылетел в ее столицу — Вену. Один из древнейших городов Европы, берущий свой исток еще в римскую эпоху, встретил Гарри привычным шумом. Немецкая речь преобладала в нем. Поттер не выделялся среди людей, выглядя обычным непримечательным человеком.

Не теряя времени, он отыскал такси и направился по адресу, где проживал Рихард. Однако его постигла неудача: тот переехал.

— Он живет в районе Леопольдштадта, — любезно сообщила дородная соседка, угощая его чаем. — Возле парка Пратер. Хотела бы я перебраться туда. Близко к центру и масса развлечений для всей семьи... Да денег нет... Вот точный адрес, — спохватилась она, что-то написав на огрызке бумаги.

— Спасибо за помощь, — улыбнулся Гарри и встал, произнеся. — Буду выдвигаться. Хотелось бы встретиться с двоюродным дедушкой до темна.

— Передайте от меня привет старому пню, — попрощалась та, проводив до двери.

Нашел Гарри его быстро. А выкрасть метаморфа оказалось проще простого — тот сам его впустил в дом.

Использовав Напиток живой смерти (Поттер наварил его слишком много, чтобы вместо сложных чар стазиса поить жертв этим зельем) на Рихарде, Гарри спрятал того в своем сундуке. Оглядев напоследок захламленный барахлом дом и не найдя ничего заслуживающего внимания, Гарри отбыл в седьмой район Вены — Нойбау.

В восточной части Нойбау находился Шпиттельберг — район, состоящий из нескольких кварталов, застроенных в начале девятнадцатого века преимущественно двух-трехэтажными домами светлых тонов. Дороги, покрытые каменной кладкой, были чистыми; дома радовали глаз гирляндами, праздничными венками и яркой зеленью в горшках у стен, словно на дворе стояла весна. Луна светила ярко, освещая путь. Гарри наслаждался прогулкой, вдыхая свежий морозный воздух. Из ресторана, мимо которого он проходил, доносилась музыка. Штраус — опознал Гарри, пользуясь памятью фрау Клейн, любительницы классической музыки и, в целом, весьма образованной леди. Прохожие, в большинстве своем, были молодежью — про себя отметил он.

Вскоре он остановился перед двухэтажным домом, казавшимся желтым под светом фонарей. Улыбнувшись, он отметил, что на первом этаже горел свет, и шагнул к двери. Звонок, на который Гарри нажал, имел форму белого сердца.

Послышались шаги по ту сторону двери, затем щелкнул затвор, и перед Поттером предстал высокий красивый мужчина. Тот был темноволос, а на лице виднелась щетина и небольшой шрам на правой щеке, но он его не портил, а придавал шарма.

— Что вам нужно? — довольно грубо поинтересовался тот, неприятно глянув на Гарри. Поттер, все еще улыбаясь, схватил его за руку и подчинил своей воле. Зайдя внутрь, он произнес:

— Закрой дверь, — и дождавшись исполнения его приказа, мимолетом оценив ухоженный вид прихожей, он направился в гостиную расположенную слева от лестницы.

— А где Сессилия? — спросил Гарри, оглядывая помещение, стиль которого тяготел к бидермейеру: везде были соблюдены пропорции, удобная добротная мебель, стены, украшенные светло-зелеными стегаными обоями, комод у стены и рядом шкаф с прозрачными дверцами, где находился сервиз, декоративные тарелки, хрусталь, подсвечник на самой нижней полке и статуэтка балерины.

Поттер сел на один из трех небольших диванов из дерева, обивка которых имела красно-белые полосы. Посредине находился столик, где лежала книга, из которой торчал кусок бумаги как закладка. "И половины не прочитано", — подумал Гарри и отметил, что автор ему незнаком.

— На работе, — ответил мужчина, стоя навытяжку перед Поттером. На его лице не было видно и тени эмоций.

— Когда она вернется? — задал вопрос Гарри — его взгляд зацепился за портрет, изображающий необыкновенно прекрасную светловолосую женщину.

— Через час, — последовал ответ. Вопрос о том, есть ли еще кто в доме, маг не задавал, воспользовавшись чарами, он узнал, что никого, кроме них, нет.

— Тогда приготовь пока чай, — Поттер перевел взгляд на другую картину — на ней, в красном платьице, была увековечена златовласая девочка, чья красота бросалась в глаза уже в таком возрасте. — А потом расскажешь, где твоя дочь.

— Слушаюсь, — ответил мужчина и вышел.

Женщину, мило улыбавшуюся с картины, звали Сессилия и принадлежала она к расе вейл. Узнал о ней он от фрау Клейн: та водила знакомство с замминистром Франции, покончившего с собой из-за неразделенной любви к этой вейле.

Сессилия принадлежала ранее к общине вейл Франции, откуда была изгнана и лет десять как проживала в столице Австрии, в маггловской ее части. Последнее Гарри разведал, наведавшись к сотруднику департамента контроля над миграцией волшебных существ. В обычный мир она перебралась после огласки в прессе о самоубийстве еще одного чиновника из-за нее.

Душа вейлы нужна Гарри не из-за тщеславия. Хотя нет, это ложь, не только из-за него. Мальчики, рожденные вейлой, имеют предрасположенность к метаморфизму и любые изменения тела у них проходят намного легче, чем у среднестатистического мага. По идее, поглощение души вейлы должно повысить на небольшой процент скорость освоения метаморфизма.

У представительницы этой расы и волшебника всегда рождается или чистокровный маг или полноценная вейла. У вейлы и маггла — полувейла или маггл.

Можно было бы подумать, что вейла является идеальной женой для мага, озабоченного сохранностью чистокровности своего рода, но это не так. У вейлы, если повезет, из двадцати детей родится один мальчик. У полувейлы статистика где-то в два раза лучше. А вот квартероны практически не отличаются от магглов и волшебников.

Вейлы никогда не позволят своим мальчикам иметь потомство с представителями не их расы. Они намеренно очаровывают их с возраста, когда наступает половое созревание. И большую часть своей жизни они должны заниматься воспроизведением потомства и прислуживанием вейлам.

А вот сами вейлы были не прочь развлечься с магами, а если удавалось заманить такого любителя плотских наслаждений в общину, полагались бонусы. Так что слухи об их шлюховатости не возникли на пустом месте. Оргии, разврат, инцест — для них обыденность. Залет без брака — норма. А если состоится свадьба, то муж входит в общину и берет фамилию жены. Но зато отношения с магглами и другими расами для вейл табу, и его нарушение жестко каралось. Одно из самых распространенных наказаний — лишение свободы и превращение в инкубатор. Такие нарушительницы жили обычно не больше двадцати лет, а это очень мало, учитывая, что обычная особь спокойно могла прожить до четырех сотен лет.

Почему так резко сокращалась их продолжительность жизни? Ответ довольно прост: роды, которые происходили практически каждый год под воздействием зелий, изнашивали организм матери. А ведь для восстановления и нормального следующего зачатия и вынашивания вейле нужно не меньше двадцати лет.

Общины вейл (во всем мире их было всего шесть) жили по своим законам, которые распространялись только на них и не затрагивали волшебников. Например, если одна вейла украдет у другой, то расследованием преступления и наказанием будет заниматься община, и даже если нарушительницу в итоге убьют, то никто из магов не обвинит их в неправосудном решении (правда для этого община должна быть официально зарегистрированной в соответствующем министерстве). А если представительница этой расы обворует волшебника (или наоборот), то их ждет суд волшебников. Также вейлы обладали не всеми правами, доступными магам...

Ученые-маги, в большинстве своем, поддерживали теорию, что вейлы — это искусственно созданная раса. Волшебники хотели сотворить идеальный вид, который бы повысил популяцию магов. Одни из доводов, доказывающих верность этой теории, являлось отсутствие мальчиков-вейл и необходимость спариваться только с волшебниками для того, чтобы существовала эта раса.

У полувейл, например, в союзе с магом может родиться волшебник, сквиб, маггл или волшебница с четвертью крови вейлы. Полувейлы считаются ущербными созданиями представителями их же расы. Волшебники также не слишком жалуют таких полукровок. И когда упоминалось, что в каком-то роде затесалась вейла, то под этим подразумевались наполовину или на четверть вейлы. А вот если в родословной оказалась чистокровная вейла, то воспринималось это так, как будто ее вообще не существовало. Из-за того, что у нее рождался чистокровный маг.

Нечистокровная вейла имеет еще и другие отличия от чистокровной представительницы. Первая может очаровывать только представителей противоположного пола и их способности всегда ниже самой неодаренной чистокровной. И еще, способность к метаморфизму от них не передаётся, как у обычных вейл.

Так вот, Сессилия, нарушившая табу, связавшись с магглом, получила самое легкое наказание — изгнание из общины. Причина подобного милосердия — ее мать, глава общины.

— Дочка живет с моей мамой, — поделился мужчина, которого звали Лео, после того, как разлил по чашкам чай. — А Сессилия... мне, кажется, жалеет, что выбрала меня, — поделился тот. — Она тайно переписывается с главой общины...

... Больше часа они проговорили, пока не раздался звук открытия двери и цокот каблуков.

— Лео, я дома, — послышался мелодичный голос, и не прошло и минуты, как появилась его обладательница. — О, у нас гости, — произнесла миловидная блондинка в брючном костюме. — Добрый вечер.

— Добрый, — усмехнулся Гарри, разглядывая ее. На картине она была намного красивее.

— Не представишь нас, дорогой? — обратилась Сессилия к мужу, подходя ближе.

— Гарри, — Поттер встал и протянул ей руку, она кинула недовольный взгляд на Лео, но ответила на пожатие. И маг взял ее под контроль.

Не теряя времени, Гарри заставил ее выпить Напиток живой смерти и заметил странный браслет, сняв который, он лицезрел истинную внешность женщины. Она была словно идеал женской красоты, и Поттер позволил себе засмотреться на нее. Хмыкнув, он вернул ясность мыслей и переложил Сессилию в чемодан (Гарри носил его с собой в уменьшенном виде), где лежал Рихард.

Пробыв еще полчаса в доме, он внушил Лео, что тот поссорился с женой, и она, хлопнув дверью, ушла от него (не первый раз такое происходило), и убрал все следы своего пребывания, Гарри с удовлетворенной улыбкой вышел на улицу, вдыхая прохладный воздух. На небе игриво блестели звезды.

Немного пройдя по улице, он нашел закоулок, где не было людей, создал портключ из одной бусины на своем браслете и активировал другой, где была выгравирована римская цифра два. Портал перенес Гарри в его жилище на Мадагаскаре. Не больше часа пробыв на острове, он оставил Сессилию и Рихарда в темнице и вернулся в Вену. Ему нужно было посетить еще двоих магов, чтобы извлечь определенные сведения из их памяти. Что он и проделал очень быстро, посетив магический квартал Австрии и оставив тех без воспоминаний о своем визите. Дальше Поттер просто наслаждался шопингом, приобретая понравившиеся волшебные вещи.

Рождество Гарри отметил в номере отеля, разбирая подарки от друзей. Также он отведал традиционное рождественское блюдо — карпа, и съел не менее популярного жареного гуся. А на десерт попробовал вкусные ванильные рогалики, просто тающие во рту.

Приближался новый девяносто четвертый год. В ночь с тридцать первого декабря на первое января в Австрии стартует карнавальный сезон, который длится вплоть до Великого поста. Новый год, как и в других католических странах, называется днем Святого Сильвестра. Этот святой, ставший папой римским, согласно древней легенде изловил ветхозаветное чудовище в триста четырнадцатом году — морского змея Левиафана, этим он спас мир от библейской катастрофы. Однако в этой легенде объединились образ Сильвестра I и Сильвестра II, считавшегося волшебником. История магии подтверждала верность последнего.

Гарри во избежание ментальных перегрузок и для получения нужных эмоций для третьего этапа Эволюции, посвятил оставшееся время практически только отдыху, осматривая достопримечательности, посещая выставки и рестораны, пробуя новые блюда. Венский шницель из свежей телятины, Бакхун — печеная курица с вкуснейшим салатом из картофеля, Кайзершмаррен — сладкий омлет, венские сосиски, клецки, вареники с творожной начинкой, тушеное мясо с вином, шоколадный торт "Захер", и не обошлось без знаменитого яблочного штруделя. Довелось ему попробовать и Австрийские вина. Грюнер вельтлинер — белое вино, которое отлично подошло к телятине и курице; "Мюллер тургау" — со сладким персиковым ароматом, мускатным орехом и белым перцем; "Хойригер" — довольно кислый напиток... И это только то, что больше всего запомнилось.

Гарри особенно выделил бы посещение Музея истории искусств, расположенного на площади Марии-Терезии. Прямоугольное здание, увенчанное шестидесятиметровым куполом, имело девяносто один зал в главном корпусе и было близнецом Музея естественной истории, построенных в конце девятнадцатого века. Они стояли по двум сторонам сквера, в центре которого расположен величественный монумент императрицы Марии-Терезии работы Цумбуша. Внутренние интерьеры поражали обилием мрамора и рельефным декором. Окна, казалось, создавались для гигантов. Шикарная обстановка и атмосфера более подобала дворцу, а не музею, и Гарри это нравилось.

Картинная галерея имела шедевры именитых мастеров, таких как Тициан, Рубенс, Рембрандт... Однако Гарри больше всего запомнились А́льбрехт Дю́рер, немецкий живописец, один из величайших мастеров западноевропейского Ренессанса, с его шедевром "Поклонение всех святых Троице", созданном в тысячу пятьсот одиннадцатом году; пришелся по вкусу итальянец Рафаэль Санти и "Мадонна в зелени", написанная им в тысяча пятьсот шестом году; работы Веласкеса и его королевские династические портреты также заслуживали внимания Гарри.

Однако не только художественные шедевры запомнились ему — в Египетском зале музея, чьи стены были декорированы росписями, повторяющими фрески погребальных камер, а три подлинные колонны из гранита датируемые тысячу четыреста двадцатым годом до нашей эры и потолочные фрески притягивали взгляд наравне с экспонатами коллекции, Гарри повстречал красивую стройную блондинку в черном коротком платье. Она собиралась уходить из зала, чем-то огорченная, однако Поттер решил познакомиться.

— Не понравилось египетское искусство? — с улыбкой подошел он к ней.

— Что, простите? — она вынырнула из своих переживаний и бросила на него взгляд. А потом еще один. Оценивающий. И разглядев то, что ей, по-видимому, понравилось, она тут же позабыла о своем плохом настроении. — Да нет, — до девушки дошла суть вопроса. — Подруга обещала прийти, а ее нет уже больше двух часов, — ответила та.

— Не составите мне компанию? — еще одна очаровательная улыбка. — Я слышал, что в музее есть весьма недурное кафе.

— С удовольствием, — ответила девушка.

— Кстати, меня зовут Гарри, — представился он. — А вас?

— Катарина.

— Весьма рад знакомству, — ничуть не солгал Поттер.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

* Я не так давно перечитывала 3-ю книгу и нашла забавный момент: когда Снейп отобрал карту Мародеров и вызвал Люпина, то утверждал на полном серьезе, что пергамент полон черной магии. Прав он или нет, но заставляет задуматься: а насколько светлыми были Мародеры?

==========

Глава 47 ==========

Сонное царство — так переводилось название Австрийской тюрьмы для волшебников со старонемецкого языка. Сюда попадали только те, кто был осужден на пожизненное заключение за особо тяжкие преступления.

По мнению авторитетных экспертов, защита тюрьмы считалась четвертой в мире по надежности. В ней не обитали дементоры — жуткие твари, словно порождение худшего человеческого кошмара, как в английском Азкабане; отсутствовали и грандиозные чары, коими славился Нурменгард; однако граждане Австрии с уверенностью говорили — только в Австрии тюремщикам не было надобности сторожить заключенных. Ведь те, находясь под действием Напитка живой смерти, не предоставляли никакой угрозы, пребывая в мире грез, как маггловская героиня из сказок — Белоснежка. Стражи лишь охраняли тюрьму от нарушителей, решившихся по каким-либо причинам, как сейчас Гарри, вломиться к ним.

Многоэтажная круглая башня из красного, словно свежая кровь, камня, в окружении грязно-серых высоких стен ничуть не отличалась от того, что видел Поттер в воспоминаниях двоих сотрудников этого учреждения, коих он посетил в преддверии Рождества. Это событие, конечно, было стерто из их памяти.

Ранее Гарри еще раз наведался к одному из тюремщиков. Тот обязан был дежурить в этот день. Однако не сложилось. Он был захвачен и в бессознательном виде перемещен в чемодан, а Поттер, приняв его облик, беспрепятственно пробрался внутрь тюрьмы, ничем себя не выдав — Гарри умел отлично копировать манеру речи и поведение других людей.

Поттер сидел за каменным столом, заставленным яствами, в аскетически оформленном помещении. Голые стены украшали лишь одна картина с похрапывающим волшебником преклонных лет. Пять мужчин, кроме Гарри, пили вино и душевно общались. Они не боялись разбудить портрет, ведь сами его и усыпили, чтобы тот не сдал начальству их непотребное поведение.

Гарри все время разливал напитки и, заметив, что у собутыльников пустые кубки, открыл новую бутылку и долил им добавки.

— С днем Сильвестра! — произнес тост Поттер и сделал глоток из кубка — пятеро мужчин повторили за ним.

— Что?.. — один из них почувствовал неладное, но поздно: четверо свалились вниз, словно мертвые, задев посуду, которая с грохотом последовала за ними.

Только мужчина с внушительной мускулатурой, лишь немного почувствовав сонливость (он сделал всего один глоток напитка), ошарашенно глянул на эту картину. Нужно отдать ему должное, соображал он быстро. Резко поднявшись во весь свой двухметровый рост, опрокидывая стул, он наставил палочку на Гарри, прекратившего отыгрывать роль.

— Как это понимать, Джулиан? — тот верно определил виновника. Выражение его лица, с едва заметными морщинами, заледенело.

— Знал бы ты, как мне надоело целых два часа слышать ваше нытье, Феликс, — пожаловался Гарри, допивая сок, который он пил вместо вина, из кубка. — Не удивительно, что у вас не ладится личная жизнь. Какая женщина выдержала бы ваш постоянный скулеж?.. Можешь не пытаться подать сигнал тревоги, — не меняя тональности, произнес Поттер, услышав треск, словно сжали пластиковую бутылку — Феликс не просто так медлил с нападением: он раздавил шарик, который был у каждого охранника, вызывающий подкрепление на случай вторжения. — Я обезвредил их, — сообщил Гарри.

Играя роль Джулиана, Поттеру пришлось болтать без умолку, как трещотка, на неинтересные темы, играть нужные эмоции, да еще при этом незаметно колдовать. Он был слегка раздражен и не мог не испытывать облегчение, что эта пытка наконец-то завершилась.

Феликс разжал левую ладонь — на пол посыпались мельчайшие осколки, словно серебристый дождь — и без слов напал. С его палочки красной вспышкой слетело заклинание окаменения.

Гарри, не вынимая проводник, обезвредил вредоносную магию, превратив кубок в щит, и параллельно, второй рукой, сотворил серый дым — заклинание, похожее на усиленные сонные чары.

Охранник не сплоховал, создав вокруг головы пузырь для защиты, но Поттер легким движение кисти послал в противника обезоруживающие заклинание, имевшее нехарактерный для него фиолетово-красный окрас.

Феликс молниеносно создал щит, способный отразить большинство заклинаний... Но не в этот раз. Странный по цвету луч пробил защиту, как кувалда стекло. Феликс отлетел к стенке, теряя палочку и чертыхаясь, но не от боли и потери оружия.

Серый туман налился черным цветом и превратился в жгуты, которые, повинуясь воле Гарри, спеленали охранника, как мумию, не пропуская рта и глаз. На этом бой и завершился.

Поттер покрутил палочку Феликса в руках, отметив, что ее хозяин заботился о ней: черное дерево было полированным и не имело трещин.

Гарри встал и подошел к поверженному противнику, испытывающему помесь злости и ужаса. Безмолвно прикоснувшись к лицу Феликса, Поттер проник в разум охранника, который пытался с помощью окклюменции дать отпор наглому вторжению. Однако Гарри легко преодолел сопротивление. Взяв Феликса под контроль, маг развеял черные жгуты и заставил охранника выпить зелье.

Поттер уничтожил разбросанную посуду и неаппетитные остатки еды и питья с помощью чар и извлек чемодан, который поставил на ставшую чистой поверхность стола. Он открыл его и ловко переместил стражей тюрьмы, которые на самом деле находились под действием Напитка живой смерти, в него.

Гарри не мог не отметить иронии, левитируя чемодан за собой и извлекая заключенных из камер, находившихся под тем же зельем.

Для магглов, наверное, использование на заключенных Напитка живой смерти показалось бы варварством. Ведь для них лишение свободы, по идее, не главная цель. Им важно, чтобы преступник осознал, что его поведение социально опасное и неприемлемое для общества. За чем бы следовало раскаяние. И отбыв срок, такой человек должен был стать законопослушным членом общества. Это в идеале, то, что декларируется на бумаге. А вот у волшебников даже подобного не было. Единственная цель заключения преступников — изоляция, чтобы те больше не причиняли вред. И наказание. Куда же без него. Ведь, естественно, одним только Напитком живой смерти никто не довольствовался. К нему в пару шло зелье ночных кошмаров, гарантирующее каждому свой персональный ад.

Чтобы обойти всю башню Гарри потребовалось не так уж много времени. И вскоре он оказался на последнем этаже. Камеры, где находились самые опасные преступники, располагались полукругом вдоль стены. Сами стены, как и пол, были по цвету слегка темнее, чем на других этажах, и напоминали запекшуюся кровь. На входе, по бокам, стояли металлические крылатые статуи горгулий, выглядящие так, будто они всего-навсего заснули. Между камерами и входом было много свободного пространства — не меньше двух сотен квадратных метров.

Воспользовавшись распознающими чарами, Гарри оценил защиту и принялся ее снимать. С ней пришлось немного повозиться — поскольку она была и на стенах, и на полу, и на железных прутьях и даже статуи являлись частью системы охранных чар.

Если бы кто из магов оказался тут в этот момент, то был бы поражен густой магией, летающей в воздухе и видимой невооруженному глазу — она была золотисто-фиолетовой, а также сложности заклинаний, которые плел Гарри.

Перед тем, как защита пала, Поттер заметил, что если он дожмет ее, то сработают чары, которые оповестят о взломе. Не колеблясь, Поттер довел дело до конца и, не теряя ни секунды, открыл камеры и переложил всех заключенных в парящий чемодан. Затем закрыл его, уменьшил и положил в карман.

Наскоро создав черную мантию с капюшоном, он надел ее и затемнил иллюзией лицо. Только Гарри закончил, как раздались хлопки, оповещающие о прибытии стражей правопорядка.

Шесть волшебников в красных мантиях — универсальный цвет формы европейских авроров — слаженно направили на него палочки и без призывов к добровольной сдаче, как у магглов, одновременно напали. Шесть красных лучей полетели в Гарри. Легкий взмах палочки и перед ним появился серебряный щит, ярко светящийся от переполняющей его магии. Заклинания столкнулись с ним. Щит загудел, но с легкостью справился с вражеской магией.

— Левиафан меня дери, он слишком силен, а мне остался лишь месяц до пенсии, — пробормотал самый старший маг с сединой в коротких волосах. — Протокол десять! — гаркнул он, означающий, что цель имела максимальный уровень угрозы и для борьбы с ней можно использовать летальные заклинания, и нужна слаженность, ибо поодиночке их чары будут не способны нанести вред. — Код три, — крикнул старик и трое коллег его не подвели. С шести палочек сорвались струи алого огня, которые, не дойдя до серебряного щита, погасли, столкнувшись с ледяной стеной, сверкающей красным от магических ламп. Сквозь нее просачивался серый дым, заполняя все пространство.

— Код семь, — не успел самый старший договорить, как все уже создали пузырь, защищающий от подобных заклинаний. "Молодцы", — мысленно похвалил лидер.

— Эту стену только адское пламя расплавит, — сказал самый молодой — стажер — и старик не мог с ним не согласиться. Однако если невозможно растопить, то можно раздолбить.

— Код шесть, — дал приказ он и без колебаний шесть дробящих заклинаний высшего порядка полетели в стену изо льда — та раскрошилась, а трое авроров без инструкции создали щиты, взаимоусиливающие друг друга и охватывающие всех напарников. Секунду старик чувствовал радость, что затея удалась, но она быстро угасла. Когда сверкающие кусочки льда осели на полу, то оказалось, что противник исчез.

— Код во... — начал старик, но было уже поздно. Ярко-золотистая вспышка, игнорируя щиты, охватила всех. Взмах палочки человека в черной мантии — щит треснул, будто мыльный пузырь, а серый дым, вдруг став черным, обездвижил их, дав золотистому сиянию пробраться в разум и погрузить их во мрак.

— Даже не размялся, — пожаловался Гарри в пустоту и быстро переместил авроров к заключенным в чемодан. Послышался хлопок — прибыло подкрепление.

"Вряд ли они будут искусней, — подумал Поттер. — Да и не хотелось бы на свидание опоздать". Поколебавшись секунду, он мгновенно стер следы своего пребывания заклинанием и воспользовался портключом.

Авроры, прибывшие по сигналу первой группы, застали лишь пустоту.

* * *

Катарина сегодня была удивительно прекрасна. Золотистое шелковое платье в пол чудесно оттеняло ее загорелую от солярия гладкую кожу — за несколько дней до этого в салоне ей сделали восковую эпиляцию. Накинув белую шубу, она шла под руку с обворожительным парнем, и ее самолюбие тешилось от того, что этот зеленоглазый красавчик сегодня принадлежал ей. Они выходили из Венской оперы в новогоднюю ночь, где играли известнейшую оперетту Иоганна Штрауса "Летучая мышь". Билеты стоили баснословно дорого. Но ей было все равно. Не она платила. Катарина ощущала счастье, словно маленькая девочка, попавшая в сказку.

"Нужно будет поблагодарить подругу за то, что забыла о встрече в музее, которую сама и назначила", — подумала она.

Обсуждая оперетту, Катарина со своим спутником сели в теплый салон такси — дорога, казалось, заняла минуты. Приглашение на чай к ней домой показалось ей самым естественным вариантом развития событий. Катарина, пьяная от радости и нескольких бокалов шампанского, улыбаясь, открыла двери своей квартиры:

— Проходи и будь как дома, — произнесла она, пропуская Гарри внутрь.

Ее двухкомнатная квартира в центре досталась от бабушки. Год назад она сделала качественный ремонт — с тех пор ей нравилось принимать у себя гостей.

Накануне Катарина прибралась — квартира просто сияла от чистоты.

— У тебя уютно, — прокомментировал Гарри, рассматривая светлые стены, дубовый паркет, мягкий диван и старинный шкаф, которые были видны из коридора. Вторая комната, спальня, была закрыта.

— Спасибо, — поблагодарила Катарина, снимая золотистые туфли на шпильках и наслаждаясь прохладой пола — ее ноги пылали от высоких каблуков. — Я на кухню, — сообщила она, впервые за этот вечер — или ночь? — чувствуя неловкость.

— Потом, — Гарри нежно приобнял ее за талию одной рукой, а второй выдергивая шпильки из ее волос. — Весь вечер хотел это сделать, — доверительно сообщил он, чуть понизив голос, глядя ей в глаза. Они оказались очень близко — Катарина могла разглядеть нереальную зелень его глаз и густые и длинные, на зависть многим девушкам, ресницы. Очарованная, она позабыла о неловкости и сама подалась вперед за поцелуем. Он ее не разочаровал, встретив на полпути. Целоваться Гарри умел.

"Лучше, чем мой бывший. И губы у Гарри совершенно не шершавые, как у Майкла", — некстати вспомнился прошлый парень, бросивший ее перед праздниками.

"С тобой потрясный мужчина, — сказала Катарина сама себе. — Тащи его в постель, не зря же столько времени в салоне провела, воображая этот момент, — решительно подумала она и, отстранившись, взяла его за руку и потащила в спальню.

Гарри улыбнулся.

...Катарина проснулась полностью отдохнувшая и полная сил. Она открыла глаза и, заметив, что Гарри еще спит, аккуратно раскрылась и на цыпочках покинула полумрак спальни, прошмыгнув в уборную. Быстро приняв душ и почистив зубы, пребывая в прекрасном настроении, Катарина тихо как мышка пробралась на кухню.

Первым делом она набрала воду в белый чайник с желтыми цветами и поставила его на зажженную плиту. Затем залезла в хромированный холодильник и достала жаренного гуся, испеченного и принесенного мамой, а также яйца. Поставив это на кремовую столешницу, она открыла деревянный навесной шкафчик и достала сахар, муку и небольшую кастрюлю.

...Через полчаса Катарина заворачивала порезанное мясо гуся в золотистые и ароматные блинчики. Положив их на белые тарелки, находящиеся на подносе, она разлила свежезаваренный натуральный кофе по чашкам и вместе с сахарницей поставила их рядом с готовыми блинчиками.

Оценив внешний вид еды и оставшись им довольной, Катарина взяла поднос и прошествовала с ним в спальню. Поставив принесенную вкуснятину на прикроватную тумбочку, она села на кровать.

"До чего же красивый парень", — в который раз отметила она, разглядывая его. Поразительно идеальная и гладкая кожа без изъяна так и манила. Катарина наклонилась и прикоснулась к губам Гарри, а руки стягивали с него одеяло, обнажая мускулистый торс. Не открывая глаз, он ответил на поцелуй, углубляя его. Она с приятным удивлением отметила, что у него не было неприятного запаха изо рта, а потом все мысли покинули ее, когда он нежно прикоснулся к соскам. Она застонала и села на него сверху... Завтракали они лишь через час.

Следующие три дня были одни из самых счастливых в жизни Катарины. Она еще долго вспоминала их с ностальгией. Однако так и не рассказала о них подружке — не захотела делиться счастьем.

* * *

— Почему ты мне не даешь поглощать рабов?! — эмоционально воскликнула невысокая темноволосая девочка с короткой стрижкой под мальчика. Ее темно-зеленые брюки были заляпаны чем-то красным, а светлая рубашка сейчас казалась серой.

— Ты знаешь ответ на свой вопрос, — спокойно ответила величественная женщина, сидя на белом кресле с изящными ножками. Красное платье соблазнительно облегало ее совершенную фигуру. Яркие лучи солнца струились сквозь арочные открытые окна, ласково прикасаясь к матово-белой идеально гладкой коже и блестящим, словно лучший шелк, длинным волнистым волосам, перевязанным красной лентой. В помещении было свежо, и легкий ветер теребил светло-золотистые шторы. На столике, возле кресла находилось два высоких хрустальных бокала, наполненных фиолетовой жидкостью и тарелка с овальными фруктами красного цвета, размером с орех.

— Ты просто не хочешь делиться, мама! Тебе их и так не достает. Ведь ты спокойно можешь переваривать по три-четыре мага средней силы каждый месяц, а обычных существ раз в десять больше. Я это точно знаю. Мне папа говорил! — крикнула девочка и, будто опомнившись, она испуганно закрыла себе рот ладошкой.

— Видимо, все, что я тебе говорила, прошло у тебя мимо ушей, — разочарованно покачала головой женщина и изящно махнула рукой. Золотое кольцо на среднем пальце с красным камнем с черными прожилками — Норфасаром — игриво блеснул на солнце. Напротив появилось еще одно кресло. — Садись и молчи, пока я не разрешу говорить, Элли, — приказала Сандавира.

Девочка послушно опустилась на созданный предмет мебели, но в ее взгляде стоял вызов.

— Повторю еще раз, а с твоим папой я тоже потом поговорю, — слегка зловеще протянула женщина. — Да, это частично верно. Но все зависит от сложности для усвоения дара у жертвы, возраста души, количества знаний и даже наличия талантов. Не стоит еще забывать что понятие "средний" — не означает равенство силы магов. У каждого будет свое индивидуальное время переваривания.

На лице Элли отразилось торжество, но Сандавира его проигнорировала.

— Вот поглотить можно больше, но это замедлит усвоение, — продолжила женщина лекцию. — Механизм, позволяющий съедать души, будет тратить часть сил на удержание поглощенной сущности, стоящей в очереди, и защиту от ее влияния на хозяина. Однако от чрезмерного количества душ возникает зависимость и безумие, которые без посторонней помощи не убрать. У каждого свой предел и мы выясним его, когда ты станешь старше... Да, я тоже прошла через такое, — ответила она на невысказанный вопрос. — Вот только по четыре души в месяц тоже не стоит перерабатывать, ведь чем больше магии в источнике, тем сложнее ее контролировать. А отсутствие контроля может негативно повлиять на тело. Лучше избирать самых талантливых с редкими дарами и поглощать только их, но делать между ними паузу, достаточную для того, чтобы приспособиться к новым объемам.

— У тебя же феноменальный контроль! Ему все завидуют, — не удержалась Элли и замолкла под строгим взглядом матери.

— Да, это так, — согласилась она. — Однако учитывая это, мне понадобится несколько месяцев, чтобы привыкнуть к увеличившемуся количеству магии, даже если я съем всего двоих магов средней силы. Из-за этого я стараюсь избирать только самых талантливых с редкими дарами и поглощать только их, не забывая делать между ними паузу, достаточную для того, чтобы приспособиться к возросшим объемам. Я открою тебе секрет, — улыбнулась Сандавира. — Если ты будешь больше тренироваться и добьешься такого же уровня контроля, как и у меня сейчас, я научу тебя направлять излишки магии на развитие души. Точнее на ту часть, отвечающую за поглощение. Поверь, это даст тебе очень многое в перспективе.

— Обещаешь? — по-детски спросила Элли.

— Обещаю, — кивнула Сандавира.

Счастливая, девочка встала с кресла и обняла мать, прошептав:

— Люблю тебя.

— И я тебя, милая.

Гарри тряхнул головой, выныривая из воспоминаний и ощущая сожаление, которое он тут же задавил. "У меня новая жизнь, — сказал он себе. — А прошлое — пусть остается в прошлом".

Душа Григоровича уже переварилась, а Гризильды все еще была на очереди.

Когда Гарри просматривал прессу, то наткнулся на заметку о фрау Клейн. В некрологе говорилось, что умерла она по естественным причинам. А о Григоровиче никто не упоминал. Не удивительно. Могли посчитать, что тот, из-за обострившейся паранойи, решил снова куда-то исчезнуть, никого не предупредив. Ведь для него было привычно месяцами не отвечать на письма и ни с кем не общаться. Газеты молчали и о краже маховиков времени. Министерство решило не предавать огласке?.. А вот случай с Австрийской тюрьмой имел резонанс в прессе. Правда ущерб, нанесенный "неизвестным", значительно преуменьшался.

Летом Гарри съест вейлу, а потом Рихарда. Под конец каникул его ждет зельевар, ради которого он и посетил Австрийскую тюрьму. Тот возглавлял один из научных отделов Гриндевальда во время Второй мировой войны. Большое количество негуманных опытов и жутких открытий, совершенных им во имя науки, подарили ему пожизненное заключение в тюрьме. Гарри не мог позволить этому гению бессмысленно гнить в камере, когда его талант, знания и опыт могли послужить на благо Поттера.

Несмотря на то, что Гарри раздобыл много магов, он не собирался поглощать их всех. Он выберет только самых талантливых — ведь в этом мире не существовало менталиста близкого к его уровню, способного помочь в случае, если он "переест". Да и не хотелось, как на первом курсе, из-за пошатнувшегося контроля от переноса и новой неподготовленной плоти, не способной и десятой части его мощи удержать без последствий, опустошать тело от магии.

Сотворение книги Памяти и ношение покрова силы его тогда выручили. Ведь в ту пору он не мог направлять излишки магии на развитие души из-за просевшего контроля, а поскольку без волевого направления энергия из источника пойдет туда, куда и задумано природой — в тело, в зависимости от приспособленности плоти результат мог быть разный: от внутренних повреждений до смерти. Опустошение позволяло отделаться только травмой, а не отойти в мир иной.

Незнание реалий нового мира в прошлом — не единственная причина, почему он целенаправленно не искал магов для поглощения. Увеличение силы принесло бы ему больше вреда, чем пользы. Лишь Гермиона из-за таланта стала его жертвой и то, малый объем ее источника почти никак на нем не сказался. А сейчас покров силы и ментальное моделирование боя помогут, если Гарри слегка перестарается и получит чуть больше магии, чем он сможет управлять. Но ключевое слово тут "слегка". И до этого лучше не доводить. Поскольку если Гарри резко и быстро увеличит резерв — для него это может закончиться летально.

Он поглотил фрау Клейн и Григоровича и теперь месяца три, а в идеале до лета, лучше не есть магов.

Устроив пленников в темнице на Мадагаскаре, Гарри посетил Катарину и провел с нею последнюю ночь, подарив на прощание золотой кулон за прекрасно проведенные дни — пришло время возвращаться в Хогвартс.

* * *

Дафна задумчиво рассматривала свое отражение в зеркале: светлые волосы, завитые в кудри, спускались немного ниже плеч — новая прическа ей шла — вынесла она вердикт. Темно-синее платье в пол из бархата было ей велико: оно было куплено специально для Рождественского бала и принадлежало миссис Гринграсс, но так понравилось Дафне, что она решила его померить. Его цвет под стать ее глаз очень шел ей.

Дафна задержала взгляд на линии декольте и расстроенно вздохнула. По сравнению с Миллисентой, которая уже обладала выдающимися округлостями в свои четырнадцать лет, Дафна не могла чем-то похвастаться.

Гринграсс вздрогнула, когда резко открылась дверь и с громким ударом закрылась, впуская маленький метеор — младшую сестру Асторию.

— Даф, ты еще не собралась? — выпалила та и, скопировав осуждающее выражение матери, протянула: — Не хватало еще из-за тебя опоздать.

— Не мели чушь! — раздраженно поджала губы Дафна, отворачиваясь от зеркала. — Еще три часа до отбытия поезда.

— А я о чем говорю?! — картинно воскликнула Астория и плюхнулась на кровать, застеленную лавандового цвета покрывалом, подобранным в тон к стенам. — Забудешь что-то и заставишь бедных домовиков в последний момент облазить весь дом в поисках пропажи.

— Это было лишь раз, — слегка покраснела Дафна. — На первом курсе. И вообще, это твоя вина! — с этими словами, придерживая подол платья, она направилась к открытой двери, прятавшей забитое нарядами помещение, служившее ей шкафом. — Ты стащила мой зачарованный гребень, и даже не обмолвилась об этом, наблюдая, как я его искала, — ее голос немного приглушился, когда она стаскивала с себя наряд.

— Было забавно, — без раскаяния сообщила Астория, улыбаясь воспоминаниям, но поймав свое отражение в зеркале, нахмурилась и отвернулась, переведя взор на шторы темно-фиолетового цвета — она страшно завидовала сестре, унаследовавшей белокурые волосы матери, а ей, младшей, достались темно-коричневые от отца. "Словно грязь", — заявляла она матери. "Как темный шоколад", — поправляла ее миссис Гринграсс.

— Только тебе, — мрачно заявила Дафна, надевая белую блузку.

— Да ладно, это уже в прошлом, — махнула рукой Астория. — И ты уже мне отомстила за тот случай.

— Отомстила? — переспросила Дафна, застёгивая пуговицы. — Нет, я всего лишь зачаровала вещи от воришек. Не моя вина, что кто-то, — выразительно глянула на сестру, — позарился на чужое.

— Я, между прочим, целый час с ожогами промучилась. И это с зельем! — Астория немного помрачнела, вспоминая тот эпизод.

— Зато это пошло тебе на пользу, — с наигранной заботой произнесла Дафна. — Теперь мне не придется жить в страхе, что моя сестра вырастет уголовницей. Даже больше, я спасла отца и мать от позора иметь дочь-воришку.

— Ха-ха. Смешно, — без веселья в голосе протянула Астория. — И кто тебя такому заклинания научил?

— Хочешь отблагодарить? — поинтересовалась Дафна, натягивая юбку до колен через голову.

— С энтузиазмом, — соврала та.

— Ага, прям сейчас и расскажу, — ехидно улыбнулась Дафна и мысленно в который раз поблагодарила Поттера, научившего ее нужному проклятию, когда она в конце года пожаловалась на сестру.

— Ну, как хочешь, — подозрительно покладисто согласилась Астория.

— Та-ак, — протянула Дафна, накидывая мантию. — Что тебе нужно?

— Я хочу быть в свите Гарри Поттера! — выпалила она. — И ты, как моя сестра, должна дать мне хорошую характеристику.

Для Дафны не было секретом, как о них говорили другие в школе. Даже больше, она гордилась этим, ведь без преувеличения половина учащихся хотели бы оказаться на ее месте. Быть в свите Поттера — престижно.

— Еще чего! И не мечтай, — сразу же отказала Дафна. Про себя подивившись, что мелкая знает о том, как Гарри принимает новых людей в свой круг. Рекомендация от друзей занимала не последнее место при принятии им решения. Гринграсс, конечно, знала, что последнее слово будет за Поттером, даже если все будут против, и не протестовала против подобного. Для нее это было так же естественно, как и солнце, восходящее на востоке, а не, предположим, на западе. Однако Гарри всегда прислушивался к своему окружению, и те, насколько она знала, не смели ему лгать.

— Ну пожааалуйста, — заканючила Астория.

— Нет и точка!

— Тогда я расскажу Дэвиду Линчу, что ты в него влюбилась! — заявила сестрица и Дафна призвала всю свою выдержку, чтобы не кинуться на чертовку.

— Воображение у тебя отличное, — фыркнула она. — Мне даже завидно.

— И ничего я не придумала. Мне Ханна рассказала, — высунула язык Астория.

— Веди себя прилично, — строго произнесла Дафна, делая себе заметку укоротить чей-то длинный язык. Полгода назад она и вправду испытывала симпатию на грани влюбленности в Дэвида — тогда тот встречался с девушкой из Хаффлпаффа, но быстро с ней расстался, а недавно Дафна заметила взаимную симпатию Линча с Элисон, и чувства, так и не ставшие любовью, угасли сами по себе. — Леди не подобает так кривляться.

— Я расскажу ему, — проигнорировала замечание Дафны Астория. — И...

— А я расскажу Гарри, что он тебе не безразличен, — перебила сестру Дафна, не желая слушать, что та скажет.

— Ты так не сделаешь, — с ужасом прошептала Астория, считавшая ранее, что о ее чувствах никто не догадывается.

— Сделаю, если посмеешь что-то обо мне сболтнуть, — жестко сказала Дафна, закрывая дверцу гардероба.

— Да я просто пошутила, — пошла на попятную Астория. — У тебя совершенно нет чувства юмора.

— И кому-то не стоит об этом забывать, — посмотрела на себя в зеркало Дафна и, оставшись довольна своим внешним видом, она развернулась к сестре. — Кыш из моей комнаты! — зло сощурила глаза.

— Ну, Да-аф... — скорчила жалобную рожицу Астория.

— Я поговорю с Гарри... — начала Дафна, и видя счастье на лице сестры, мстительно добавила: — Если твое поведение изменится и мне больше не придется за тебя краснеть.

— Так нечестно, — буркнула Астория и с неохотой выдавила, встав с кровати: — Я изменюсь... — и уже тише на выходе. — Наверное...

Дафна глянула на закрывающуюся дверь и усмехнулась, поверив из всего сказанного сестрой только в "наверное".

...Несколько часов пролетели, как минуты, и Дафна, попрощавшись с родителями и отделавшись от Астории, быстро нашла своих друзей. Гарри, Дэвид, Элисон, Люсьен, Корвин, Эдриан и Седрик сидели в том же купе, в котором отправлялись на каникулы.

— Привет, Дафна, — очаровательно улыбнулся ей Гарри, сидя возле окна.

— Привет, — ответила Гринграсс и почувствовала странное, но приятное чувство, будто она вернулась домой.

==========

Глава 48 ==========

Теплый свет свечей, парящий в воздухе, освещал просторную комнату. Кроме огромной кровати возле стены фисташкового цвета и трех квадратных окон, закрытых светлыми, словно взбитые сливки, шторами, в помещении больше не было мебели. Выручай-комната создала неприхотливый интерьер, когда Поттер пришел сюда, после того, как друзья, обсудив прошедшие каникулы, разошлись по спальням.

Гарри, сидя на кровати, положил ладони на шершавые страницы. От них исходил золотистый свет. Его глаза были закрыты, а сознание пребывало в воспоминаниях. Немного погодя, когда сияние пропало, Гарри захлопнул Книгу Памяти. Выводы, сделанные им, соответствовали его ожиданиям.

Магия смерти и ныне на него влияла. Она награждала его повышенной раздражительностью, а так же делала более самоуверенным и беспечным. В большинстве случаев Гарри это сдерживал, но в мелочах, когда он считал, что контролирует ситуацию, то вел себя неподобающе под воздействием некроэнергии.

Яркий пример: его болтовня с Феликсом. Гарри высказал тому свое недовольство, словно зеленый юнец, вызванное общением с тюремщиками в течение тех двух часов. А ведь раньше подобное его просто бы позабавило. И уж подавно он не стал бы разговаривать с противником, а сразу бы атаковал.

Феликс, бесспорно, как маг, ему не соперник. И Гарри озаботился тем, чтобы обезвредить как портключ, так и другие приспособления. Но даже это не оправдывало его поведения. Ведь вдруг он чего-то не обнаружил бы? Разумеется, вероятность этого была близка к нулю. Но она тем не менее, чисто теоретически, как снег летом, существовала.

Решить проблему с некроэнергией можно. Ритуалистика и Книга Памяти в этом ему помогут, но не сейчас. Ведь ритуал, способный помочь, еще окончательно не готов. Через месяц, он предполагал, что завершит все нужные расчеты. А после ему потребуется проверить их действенность и безопасность на подопытных.

Когда дар некромантии сбивал любые ментальные установки — магия разума лишь временно могла помочь с приступами ярости, становясь с каждым разом все менее эффективной — он задавался вопросом: почему так происходит? И нашел ответ, пришедший ему не по душе.

На пике эмоций под воздействием бушующей ледяной энергии в один далеко не прекрасный момент Гарри почувствовал отголоски самосознания от некроэнергии. Она была разумна и способна к самообучению. Магия смерти изучала все его ментальные трюки и находила против них контрмеры.

Разум дара некромантии был комплексным и, мягко говоря, странным, но не слабым. И был не похож ни на что, с чем Гарри встречался в своей весьма бурной жизни.

Чтобы справиться со своенравной магией смерти, ему нужно постигнуть ее сознание и понять, на что нужно влиять. И тут появлялась проблема: он не мог постигнуть, как она думает. Однако Поттер находился в процессе создания ритуала, способного поменять его восприятие мира на то, что существовало у магии смерти. Так у него появится возможность изучить ее и подчинить.

Из-за того, что придется подвергать себя сознательному воздействию некроэнергии, искусственно усиливая все эмоции (или по одной за раз, как повезет) до предела с помощью нее (ведь только так он мог ощутить ее разум), ему понадобится Книга Памяти, как предохранитель, чтобы избежать остановки сердца от переизбытка чувств. А дальше в игру вступал ритуал...

Замечательно, что его тело уже способно выдерживать магию смерти в приличных объемах, а то этот способ он бы не смог реализовать.

"Но это дело будущего, а сейчас нужно, как и раньше, стараться себя контролировать", — подумал Гарри, пряча книгу с черной, глянцевой обложкой в рюкзак.

Поднявшись с кровати, Поттер двинулся к выходу. Пора было возвращаться в гостиную Слизерина, ведь через несколько часов начнется новый день.

* * *

Январь начался с размолвки Дафны с Ханной. Свидетелями были только девочки, входящие в окружение Гарри, однако слухи, словно лесной пожар, быстро разнеслись в их компании. Заметили разлад и некоторые посторонние. Но причина, по которой произошла ссора, осталась неизвестна для них. Они могли лишь строить догадки. И то недолго.

— Извини меня, Дафна, — через несколько дней попросила прощение Аббот после обеда в их тайной комнате, когда присутствовали практически все из компании Гарри. — Я была не права.

— Верю, — кивнула Гринграсс. На нее произвело впечатление, что хаффлпаффка извинилась при друзьях, а не тайно, вернув этим расположение Дафны. — Мне мама прислала интересную книгу, — перевела она тут же тему. — Я ее уже прочитала. Не хочешь взглянуть? — Ханна, как и Гринграсс, любила читать любовные романы. Услышав предложение, она лучезарно улыбнулась, спросив:

— После последнего урока?

— Давай, — согласилась Дафна. На этом размолвка и закончилась. Появившиеся слухи быстро угасли и забылись, как сон.

В середине месяца состоялся матч между Хаффлпаффом и Рэйвенкло. К радости Седрика, его факультет победил.

На смену первому месяцу года пришел февраль. День Святого Валентина вызвал, как обычно, ажиотаж среди учеников.

Гарри задумчиво наблюдал, как Дамблдор перекинулся парой слов с Ханной, Эрни, Сьюзен и Джастином за ужином. Директор сказал что-то веселое, отчего ребята, как и свидетели, сидящие рядом, засмеялись. Улыбнувшись детишкам на прощание, Дамблдор направился к выходу, но поймав взгляд Поттера, проходя мимо него, незначительно притормозил.

— Добрый вечер, профессор, — проявил вежливость Поттер, ощущая, как к его разуму потянулась, словно маленькая змейка, ниточка магии. Не сопротивляясь, Гарри помог ей подключиться к нужным воспоминаниям, а сам, по созданному коридору залез в любезно распахнутое сознание. И наткнулся на черную вуаль, от которой веяло чем-то жутким. Подавив желание поморщиться, Гарри аккуратно убрался из разума Альбуса.

— Добрый, — отозвался директор. — Сегодня эклеры просто восхитительные, — прокомментировал он.

— Полностью с вами согласен, сэр, — обрывая зрительный контакт, Гарри взял со стола блюдце с обсуждаемыми сладостями. — Угощайтесь, — предложил Поттер.

— В меня больше не влезет... А в прочем, для одного хватит места, — с улыбкой взял один эклер Альбус, пачкая шоколадом пальцы. — Спасибо.

— Не за что, — ответил Гарри.

Проводив взглядом директора, он поставил на стол блюдце и, поколебавшись, тоже взял пирожное.

"Хорошая защита, — искренне похвалил Гарри, откусывая кусочек выпечки. — И весьма необычная. Жаль, нельзя испытать ее на прочность, не привлекая внимания".

— Скоро мы играем с Хаффлпаффом, — подал голос Пьюси. — Думаю, у нас есть все шансы снова стать чемпионами в этом году.

— Ага, скоро. После пасхальных каникул. А вы уже уподобились Вуду, пять дней в неделю проводить на квиддичном поле... Ненормальные, — без злобы произнесла сидящая рядом с Эдрианом Фиби и отпила из прозрачного стакана тыквенного сока. Ее темные волосы были собраны в высокий хвост, а на лице, вопреки обыкновению, присутствовал легкий макияж.

— Майлз, передай, пожалуйста, мне печенья, — попросила Дафна. Тот протянул ей тарелку и, получив благодарность, неожиданно произнес:

— Я последний год играю. — Это заявление вызвало ожидаемую реакцию — не всем оно понравилось. — Следующий курс — предпоследний, я хочу сосредоточиться на учебе и хорошо сдать экзамены. А квиддич... важен, — Майлз слегка замедлил речь и аккуратно подбирая слова продолжил: — Но как игрок я неплох, не более. Есть ребята получше меня. У вас будет почти полгода, чтобы найти мне достойную замену. Я из-за этого и сообщил о своем решении так рано. У нас будет возможность найти нужного игрока сейчас и уже начинать тренироваться с ним. Это позволит новому вратарю сыграться с командой заранее.

— Верно, — одобрил Пьюси. И не только он.

Гарри задумчиво следил за разговором и не вмешивался. О желании Блетчли бросить квиддич Поттер знал еще с прошлого года, когда по привычке просматривал воспоминания своих друзей. Майлз перегорел, и игра была ему в тягость. Неделю назад тот подошел к Гарри и попросил совета, что ему делать. Поттер одобрил его уход, но не давал ему инструкцию, как и в какой момент преподнести информацию о нем другим.

Майлз показал себя лучшим образом. Блетчли сообщил об уходе из команды в присутствии всех игроков. Случилось это под конец трапезы, когда все пребывали в благодушном настроении. В своей речи он себя принизил, хотя, насколько Гарри знал, тот был одним из лучших игроков. Майлз дал время свыкнуться с мыслью об его уходе — через полгода никто его за это не упрекнет. И еще, что немаловажно, направил мысли слизеринцев на желание найти ему замену. Игроки с энтузиазмом принялись обсуждать кандидата на его место. Внешне "рубаха-парень" неплохо проявил свои способности планировать и сглаживать недовольство других.

Казалось бы, что здесь такого?.. Однако Гарри последнее время всячески развивал способность своих друзей справляться со своими проблемами самостоятельно, разумеется, не забывая сообщить об их наличии ему. Поскольку Поттеру не нужны люди, которые не в состоянии шага ступить без его подробных инструкций. Ведь в будущем получив задание от него, в большинстве случаев, они должны будут сами выбирать эффективные методы и способы, как с ним справиться. То, что его окружение — не взрослые маги, позволяло воспитать их так, как ему нужно. Эта мысль помогала смириться со скукой и раздражением, вызванной необходимостью находиться большую часть времени с детьми.

Февраль больше ничем не запомнился, ну, если не считать желание Снейпа, который иногда заменял Люпина, намеками рассказать студентам, что их профессор ЗОТИ — оборотень.

* * *

Мартовское солнце на короткое время пробилось из-за туч, чтобы снова стыдливо спрятаться за ними. Первые капли дождя упали с неба.

Люсьен Роудрик откинулся на стуле со скучающим видом. Он оторвал взгляд от окна, равнодушно отметив испортившеюся погоду, и взглянул на друзей, сидящих за одним столом с ним. Эван Эйвери что-то писал на пергаменте. Люсьен наклонился и прочитал пару строк. "Домашка по трансфигурации", — сделал вывод он. А вот Дункан Инглби, сидя справа от Роудрика, читал книгу, которую посоветовал ему Поттер.

— Угораздило же меня связаться с книжными червями, — проворчал Люсьен.

— Я дам списать, — любезно предложил Эван, выводя новую строчку.

Профессор Люпин их временно игнорировал, помогая другим шестикурсникам справиться с невербальными заклинаниями, освоенными Люсьеном, Дунканом и Эйвери еще в прошлом году. Не без помощи Гарри, конечно.

За потугами однокурсников было забавно наблюдать: те пыжились, будто им нужно было сходить в уборную, проговаривали заклинания шепотом, надеясь обмануть... Люсьен первые два занятия веселился. Сейчас же это зрелище могло вызвать лишь скуку.

— Знаешь что? Я передумал. Лучших друзей мне не найти, — взбодрился Роудрик.

— Меньше помогай этому лентяю, — оттянув сине-бронзовый галстук, посоветовал Инглби.

— Поправочка — лучшего друга, — шутливо произнес Люсьен.

— Мне не сложно, — пожал плечами Эван, и начал писать с нового абзаца.

Люсьен, несмотря на его отношение к учебе, был отличником. Но до недавнего времени лишь когда дело доходило до практики. Связавшись с Поттером, ему пришлось побороть лень (а когда и проявить больше хитрости), чтобы иметь хорошие оценки за письменные задания и подтянуть теорию.

Забавно, что Роудрик и сам не заметил, когда мнение Гарри стало для него так важно. Даже ради родителей Люсьен так не старался. Впрочем, друзья не далеко от него ушли.

— Мистер Роудрик, если вам нечем заняться, продемонстрируйте еще раз классу невербальное Протего, — раздался голос профессора ЗОТИ. Выглядел тот так, словно обходился несколько суток без сна. А потрепанная одежда, казалось, стала еще более жалкой.

"Переизбыток очищающих чар", — сделал вывод слизеринец.

— Конечно, сэр, — лживо улыбнулся Роудрик, — с удовольствием.

Взмахнув палочкой, Люсьен поднялся и создал образцовый щит. Заработав не слишком дружелюбные взгляды от своих сокурсников.

Роудрик хотел было сесть обратно, но его взгляд наткнулся на невзрачную девочку из Слизерина по фамилии Селвин, и он вспомнил о задании, которое получил от Гарри. Посчитав, что вместо того, чтобы маяться от скуки, Люсьен мог заняться чем-то полезным, он с улыбкой подошел к своей цели:

— Привет, Эрида — сказал он ей. — Давай я помогу.

В ответ она ему робко улыбнулась. Первый контакт прошел успешно.

* * *

Дункан оторвался от увлекательной книги, одобрительно заметив, как Люсьен приступил к вербовке Эриды Селвин. Правда Гарри говорил что-то о налаживании контактов и возможной дружбе, но Инглби был склонен называть вещи своими именами.

Услышав смех стеснительной девочки, Дункан неодобрительно покачал головой. Роудрик слишком старался. "Нужно будет сказать ему, чтобы меньше флиртовал", — подумал он.

У Инглби тоже существовало задание. И имя ему — Джеймс Блишвик из Рэйвенкло. Немного полноватый с добродушным лицом и фасадом дружелюбия, он тем не менее ни с кем не имел близких отношений. А также Джеймс — один из немногих, кто уже освоил невербальные заклинания на уровне, не уступающем Дункану.

Инглби посмотрел на Джеймса, умостившего подбородок на сцепленных руках, лежащих на столешнице парты. Глаза того были закрыты. Потом перевел взгляд на книгу. Подумав немного, он поддался соблазну дочитать интересную главу.

"А к Блишвику подойду после занятий — тот должен, как обычно, быть в библиотеке в это время", — успокоил совесть Дункан и вновь погрузился в текст.

* * *

Яркая молния озарила помещение, но жизнь ее была коротка. Столкнувшись с коричневым щитом Поттера, она погасла.

— Неплохо, — прокомментировал Гарри, посылая в Корвина обезоруживающие заклинание. Оно имело привычный красный цвет, без фиолетового. Поттер не светил то, что умеет вплетать некроэнергию в боевые заклинания для увеличения их мощи. Как и наличие способностей к магии смерти.

Роупер отбил обезоруживающие прозрачным щитом, и, не теряя времени, атаковал водными чарами, намереваясь создать лед. Однако его противник легким взмахом палочки превратил жидкость в пар. Который, повинуясь Гарри, облепил Корвина, сковывая его заморозкой.

Палочка Роупера прилетела в левую руку Гарри. Еще один взмах — и Корвин освободился от ледяных пут.

— Ты одним движением создал два заклинания! — Роупер не скрывал потрясения — при Гарри он мог позволить себе не прятать чувств и не носить маску невозмутимости.

— Верно, — улыбнулся Гарри. Не первый год практикуясь с помощью ментального моделирования боя, он отрабатывал связки, позволяющие одним движением палочки творить два и более заклинаний. — И, надеюсь, это останется только между нами.

— Конечно, — заверил его Корвин. — Кто-то еще об этом знает? — поинтересовался он.

— Нет, только ты, — не лукавил Поттер.

Гарри не просто так раскрыл тому одну из своих способностей. Корвин — один из его самых преданных людей. Это нужно поощрять. Пусть почувствует свою исключительность. А знание об этой тайне Гарри поможет ему защитить с помощью менталистики. Хотя и полагал, что это излишняя предосторожность. Корвин неплохо владел окклюменцией и имел амулет для защиты от вторжения в разум.

— Спасибо за оказанное доверие, — улыбнулся тот, садясь на диван. Гарри умостился на кресле и подумал, что последнее время это уже третий раз, когда ему приходилось ставить защиту на некоторые участки воспоминаний своих друзей. Совершенно недавно этой процедуре подвергся Люсьен и Дункан, активно выполняющее его задание. Гарри рассчитывал, что к началу мая Эрида и Джеймс станут частью его компании. Их родственники обладали влиянием в министерстве, а еще они демонстрировали неплохие способности как волшебники.

— Немного странно, что Сириуса здесь нет, как и остальных, — прокомментировал Корвин.

— Грядет апрель — природа оживает. Пусть погуляет на свежем воздухе, хотя бы в аниформе. Ему это полезно. А то сидит тут, как в тюрьме, — Гарри постучал палочкой по столешнице и перед ним появился чайник с чаем и тарелка со свежей выпечкой. Этот механизм Поттер сотворил сам: посуда и еда находились в созданном им пространстве внутри стола. Продукты пребывали под чарами сохранности. Эльфы и волшебники постоянно применяли их в быту.

— А наши за ним проследят, — ухмыльнулся Роупер. Он догадался, что Гарри специально их отослал, чтобы потренироваться без свидетелей. Ведь те заклинания, которые показывал Поттер до дуэли, нельзя отнести к светлой магии. Ранее он не демонстрировал своих познаний в сомнительной магии.

— Естественно, — едва приподнял уголки губ Гарри в намеке на улыбку.

— Кого-то ждешь? — обратил внимание Корвин на две лишние чашки.

— Да, — кивнул Гарри. — Элисон и Дэвид должны к нам в скором времени присоединиться. А пока их нет, я научу тебя, как обезопаситься от влияния темной магии на сознание. Техника весьма простая для освоения. Однако ее необходимо применять каждый раз, когда используешь заклинания, требующие негативные эмоции для успешного их применения. Сядь возле меня, — приказал Гарри и, дождавшись его выполнения, добавил: — Опусти щиты, сними защиту от магии разума и запоминай ощущения...

...Через час бесшумно открылась дверь, впуская чем-то весьма довольных Вайдри и Линча.

Гарри бросил взгляд на шею Дэвида и усмехнулся. Там виднелось красное пятно, похожее на засос.

— Мы не опоздали? — заметив две пустые чашки и сладости, спросила Элисон веселым тоном, присаживая на диван. Рядом с ней устроился Дэвид, приобняв ее за плечи.

— Нет. Вы вовремя, — сказал Гарри. — Чаю? — предложил он.

— Не хочу, — отказалась Вайдри. — Лучше тыквенного сока.

— Поддерживаю, — произнес Дэвид.

Гарри прикоснулся палочкой к столу и на нем материализовались двухлитровая стеклянная бутылка и два стакана, а пустые чашки исчезли, словно растворились.

— В этом году Англия принимает Чемпионат мира по квиддичу, — сообщил Корвин, после того, как Дэвид разлил сок по стаканам. — Начнется он в июне. Отец хотел пригласить тебя, Гарри, на финал.

— Интересно, — с любопытством посмотрел на него Поттер. — Когда он пройдет?

— Двадцать второго августа. Отец достанет билеты в министерскую ложу, — Роупер поставил светло-зеленую фарфоровую чашку с розой в центре на столик.

— Передай ему, что я с радостью приму его любезное приглашение, — после секундных раздумий, ответил Поттер.

— Дэвид, Элисон, вы?.. — начал Корвин.

— Нам билеты не нужны, — перебил Линч. — Мой дядя Эйдан Линч — ловец сборной Ирландии. Он поможет всем желающим из нашей компании попасть на Чемпионат.

— Отлично, — удовлетворенно кивнул Поттер. Родство Дэвида с известным игроком не было для него сюрпризом. Как и для Элисон и Корвина, хотя раньше эта тема не поднималась.

— Это не все новости, — поделился Роупер, сцепив руки в замок. — Идет подготовка к "Турниру Трех Волшебников".

— Его же вроде запретили из-за высокой смертности чемпионов, нет? — с сомнением спросила Элисон, неосознанно коснувшись руки Дэвида.

— Да, — усмехнулся Корвин. — Но в данный момент три министра заинтересованы в успешном возрождении Турнира. Для этого они не жалеют усилий и бюджетных средств.

— А какая награда? — поинтересовалась Вайдри.

— Приз в тысячу галлеонов победителю и вечная слава, — ответил Роупер.

— Неплохо, — вынуждена была признать Элисон.

— Только, к сожалению, это наш последний год в школе, — немного расстроился Дэвид и поставил на стол пустой стакан. — Что думаешь, Гарри? Будешь состязаться за звание чемпиона?

— Заманчиво, — задумчиво произнес Поттер.

— Я слышал, что подумывают ввести возрастное ограничение, — вставил Корвин.

— А смысл? — фыркнул Дэвид.

— Поясни, — попросила Элисон.

— Чемпионов выбирает Кубок огня. За всю историю Турнира был лишь один участник младше шестнадцати. Сигнус Поттер, — поделился сведениям Линч.

— Откуда у тебя такая осведомленность? — удивленно спросила Вайдри.

— Да так. Читал когда-то, — ответил Дэвид, умалчивая, что в детстве бредил этим Турниром, как и иными состязаниями.

Дверь отворилась, прерывая разговор. Черный пес степенно прошествовал до дивана и запрыгнул на него. Его сопровождали Шафик, Диггори и Эйвери. Выглядели они уставшими и измученными.

— Как погуляли? — спросил Корвин.

— Активно, — дипломатично ответил Эван.

— Сириус разворошил гнездо брахи, — пояснил их внешний вид Седрик. Ведь брахи — маленькие создания, размером с воробья, гуманоидного вида, имеющие сопротивляемость к магии на уровне тролля. Так что даже взрослому магу с ними будет сложно справиться. Эти существа никогда не нападали первыми, но если их потревожить, то те яростно преследовали нарушителей. Брахи не были опасны, но их пыльца, расположенная на обманчиво хрупких крыльях, попадая на жертву, вызывала боль, сравнимую со слабым круциатусом. По крайней мере, так писали в учебнике по уходу за магическими существами.

— Сочувствую, — скривился Корвин. — Несколько лет тому назад в походе мне довелось встретиться с брахи. Мой дядя сразу же аппарировал нас как можно дальше от них, но немного пыльцы попало на меня. Мне этого хватило, чтобы заречься никогда не тревожить брахи.

Черный пес жалобно заскулил и обратился в человека.

— Я случайно, — произнес Сириус. Он уже не напоминал того истощенного и полубезумного мужчину, с которым Гарри познакомился в прошлом году. Блэк немного поправился от регулярного питания, сбрил бороду и привел свою густую шевелюру, ранее больше напоминающую один сплошной колтун, в порядок. Визуально он помолодел.

— Уже поздно, — Гарри бросил взгляд на часы, висящие над диваном. — Одиннадцатый час. Давайте вы отложите этот разговор до завтра.

Никто не возражал. Попрощавшись с Сириусом, они разошлись по своим гостиным.

* * *

На пасхальные каникулы большая часть учеников разъехалась. Для школьников это время отдыха, а для учителей — подвести итоги.

Когда беседа переключилась с важных вещей на обычный учительский треп, Альбус погрузился в свои мысли.

Дамблдора немного беспокоила близкая дружба Гарри с детьми последователей Тома. Сейчас, в целом, мальчику не грозила опасность, кроме попадания под влияние кого-то из Пожирателей и навязывание идеологии Темного Лорда. Не потому что они изменились, а из-за страха, что вред, причиненный герою, будет иметь плохие последствия для их семей (он мог лишь говорить за тех, у кого дети учились в школе), пока Том отсутствует.

Альбус не бездействовал. Оправдывая себя желанием защитить Гарри, он обследовал с помощью легилименции каждого из окружения героя, чьи мысли не защищали артефакты — их было большинство. Конечно, пришлось ограничиться поверхностным сканированием, ведь глубокое — весьма болезненно для того, кто ему подвергается. Да и разум — не книга, чтобы ее читать. Не просто правильно интерпретировать увиденное. Жаль, к последователям Тома было бесполезно применять легилименцию: метка защищала тайны ее создателя и если носители клейма сами не пробалтывались, невозможно было понять кто друг, а кто враг. В который раз Альбус пожалел, что Том не использовал свои способности во благо, а сеял лишь хаос и смерть.

"Полно думать об этом", — приказал он сам себе.

Результат осмотра воспоминаний друзей Гарри его порадовал. Дети без лукавства были привязаны к Гарри. Дамблдора порадовало, что Поттер пресекал разговоры на тему превосходства чистокровных и, насколько он мог судить, темную магию они не изучали в "тайной" комнате. Директора повеселила серьезность, с которой они подошли к секретности. Вспомнился заброшенный домик на окраине деревни, где проводил Альбус много часов в детстве с друзьями, и клятву данную ими, не рассказывать никому об его местоположении.

Дамблдор боялся того, что произойдет, когда Том обретет телесную оболочку. Выдержит ли дружба слизеринцев это испытание? Не сломает ли Гарри предательство, если дети выберут сторону родителей?.. Однако он не мог не надеяться, что они пойдут за Поттером и откажутся от идеалов Волдеморта.

Директор дал себе обещание присматривать за ними и дальше.

— До свидания, господин директор, — попрощался с ним Северус, выходя последним из учительской по окончанию совещания преподавателей.

Посидев еще полчаса, Альбус поднялся и тоже покинул помещение, но стопы его направились не в кабинет, а в другую сторону.

Пятый этаж, как и третий, не использовался в процессе обучения. Портреты также не желали здесь жить. Голые стены, за исключением факелов, навеивали уныние. В самом конце коридора Альбус остановился возле непримечательной двери. Полюбовавшись на защиту, весьма грамотно установленную на нее и само помещение, он назвал пароль, извлеченный из воспоминаний мисс Аббот, и вошел внутрь.

Окинув взглядом комнату, одобрительно улыбнувшись ее дизайну, он заметил черного пса, спавшего до его прихода на диване.

— Здравствуй Сириус, — произнес Дамблдор, напугав пса. — Нам следует поговорить.

==========

Глава 49. Конец третьего курса. ==========

Гарри из последних сил увернулся от зеленого луча и, не останавливаясь, создал огненный шар, размером с огромную тыкву, и запустил им в противника. Столкнувшись со щитом врага, круглое пламя распалось на части с шипящим звуком, словно разгневанная змея, и просочилось сквозь защиту, опалив мага в черной мантии. Взмахом палочки тот потушил огонь и слегка приподняв ее кончик, выпустил в Поттера фиолетовое проклятие из раздела некромантии.

Такого же цвета барьер послужил Гарри защитой. При столкновении одинаковая магия самоуничтожилась.

Недруг, не теряя времени, атаковал мощными чарами черного цвета, похожими на кружево паутины, способными превратить человека в фарш при контакте. Поттер со свистом разрезал пространство проводником и впустил туда вражескую магию. Не успела прореха затянуться, как Гарри переместился к противнику и взмахнул рукой. Следы от погасшего пламени на мантии засветились золотым и маг, заорав от боли, упал на колени. Еще одно заклинание от Гарри и тот свалился замертво на вымощенный камнем пол. Поттер огляделся.

Комната размером в триста квадратных метров была пустая: без мебели и украшений, не считая десятка валяющихся, словно мусор, трупов.

Внезапно пространство пошло рябью. Он ощутил, что его куда-то затягивает, но был спокоен.

Через несколько секунд Поттер открыл глаза, чтобы увидеть зеленый балдахин своей кровати. Гарри был мокрым от пота. Хлопковая зеленая пижама неприятно липла к телу. А магии осталось чуть меньше десяти процентов.

Чувствуя жуткую усталость, он нащупал зелья на тумбочке и выпил все пять один за другим. Не прошло и пяти минут, как ему стало легче — он поднялся с кровати. В комнате, кроме него, никого не было.

Гарри направился в душ, заметив, что продолжительность ментальной тренировки увеличилась на одну минуту.

Полчаса и Поттер был свеж и бодр. Но жутко хотел есть. До завтрака оставалось еще несколько часов, и он решил поесть в тайной комнате.

* * *

— Дамблдор не двусмысленно дал понять, что здесь мне не рады, — с лающим смешком рассказывал Сириус тем же утром. Ученики, покинувшие школу на пасхальные каникулы, должны были вернуться через несколько часов. — Однако с его стороны было любезно предоставить время, чтобы я с тобой попрощался.

Гарри учитывал такой вариант развития событий. Однако надеялся, что встреча директора и Сириуса состоится чуть позже. Но не беда. За последние полгода Поттер неплохо обработал крестного, не прилагая значительных усилий. Ведь Сириус до встречи с ним испытывал положительные чувства по отношению к Гарри. Магия понадобилась лишь для того, чтобы помочь оправится от травмы длительного заключения со злобными тварями, охраняющими Азкабан, и заглушить ненависть к дому Блэков.

— Ты зол на директора, — доедая бекон, констатировал Поттер. Было бы все иначе, то Гарри бы сам расписался в своей несостоятельности как манипулятора.

— Это так заметно? — поинтересовался Блэк и, не дав ответить, продолжил: — Понимаешь, когда Лили и Джеймса не стало, я винил себя в их смерти. И даже жаждал наказания. Пока не очутился в Азкабане, — горестно вздохнул. — В те темные времена, стараниями Барти Крауча, даже за подозрение могли посадить. А я, словно дурак или безумец — как посмотреть — твердил, что виноват. И у Альбуса не возникло и мысли это проверить. Ведь не просто знакомцами мы были, а воевали на одной стороне. Он даже не поинтересовался причиной моего мнимого предательства. Я понимаю, что сваливать на него вину за мое заключение неразумно. Но все же не могу отделаться от обиды.

— Я не осуждаю, — произнес Гарри, вызвав этим облегченный вздох Блэка. — Но если бы сейчас началась война, ты был бы...

— На стороне Дамблдора?.. — перебил его Сириус и, дождавшись кивка от Поттера, который поставил пустую тарелку на стол — она тут же очистилась и исчезла, ответил: — Если бы это помогло бы тебя защитить, то да. Безусловно.

Привязанность Блэка к крестнику была слегка нездоровой. Гарри не мог поставить это себе в заслугу. Однако просмотрев воспоминания Сириуса, маг должен был признать, что для Блэка это нормально — особенность психики. Если он чувствовал привязанность, то за ее объект был готов пойти практически на что угодно. А преданность граничила с фанатизмом. Забавно, что Сириус пытался держать дистанцию от своей родни, хотя по характеру был ее образцовым представителем. Просто сторону выбрал не ту, которую хотели его родители.

— Куда отправишься? — зная ответ, все же спросил Гарри.

— На площадь Гриммо, двенадцать. Что в Лондоне, — предсказуемо сказал Сириус.

— Не торопись с отбытием, — мягко произнес Поттер. — Вечером посидим всей компанией, попрощаемся.

— Хорошо, — согласился Блэк. Ему не хотелось расставаться с крестником. И просьба задержаться пришлась как нельзя кстати. К тому же ему нравились друзья Гарри. И было бы не вежливо уйти, не сказав лично ни слова.

"Когда это меня начали волновать приличия? — подумал Блэк. — Старею, что ли?".

Тряхнув головой по-собачьи, он выбросил глупые мысли из головы.

* * *

Прощание с Сириусом затянулось до поздней ночи. Дети, привыкшие к Блэку, расстроились из-за его ухода. В особенности Сьюзен и Эрни, каким-то образом больше всех привязавшиеся к анимагу.

— Не забывай писать, — напутствовала Блэка Боунс.

— Обещаю, — лающе рассмеялся Блэк, прежде чем превратиться в собаку.

На первый урок к Трелони третьекурсники шли вялые и сонные. Те, кто не взял или бросил, как Драко, этот предмет, радовались лишнему часу сна.

На прорицании ученики завершили ознакомление с хиромантией, и пришла пора стеклянного шара.

— Гадание по магическому кристаллу — утонченное искусство. Я не ожидаю, что хотя бы один из вас, — говорила нараспев Трелони на занятии, — станет с первого раза Провидеть, вглядываясь в бездонную глубину кристалла. Начнем с упражнений. Прежде всего, надо научиться расслаблять сознание и наружные глаза... Тогда у вас откроется Третий глаз и заговорит подсознание. И возможно, уже сегодня в конце урока, если улыбнется Фортуна, кто-нибудь из вас сподобится Увидеть. Итак, начнем.

Гарри, можно сказать, методом проб и ошибок уже научился переводить речь профессора на человеческий язык. "Расслаблять сознание и наружные глаза" — это снять щиты и выпустить ментальную магию в пространство, не давая ей рассеяться; "вглядываясь в бездонную глубину кристалла" — направить часть энергии в хрустальный шар; "откроется Третий глаз и заговорит подсознание" — вернуть всю выпущенную магию, направив ее в свой разум.

Выполнив переведенную инструкцию, Гарри увидел в магическом кристалле человека, похожего на его взрослую копию с небольшими отличиями. Выглядел двойник, словно идеальная версия Поттера, слишком совершенная, чтобы быть настоящей. Чародей попытался разглядеть то, что выступало фоном, но концентрацию перебила боль, словно в голову вонзили сотню острых иголок.

Гарри машинально облизнул губы и почувствовал соленый привкус. "Кровь", — подумал он.

— С тобой все в порядке? — взволнованно спросил Теодор, заметив состояние Поттера.

— Да, вполне, — соврал Гарри и достал белый платок из кармана. Вытерев кровь, прекратившую течь из носа, он очистил ткань с помощью Эванеско.

— О, мой мальчик, вы смогли Увидеть, — замогильным голосом произнесла профессор прорицания. Ее массивные браслеты звякнули, когда она подошла к его столику. — Помочь расшифровать таинственные туманные знаки внутри кристалла? — Трелони наклонила голову, и уставилась казавшимися огромными из-за очков глазами на Гарри.

— Нет, благодарю, — отказался Поттер, видя, что и так привлек внимание всего класса. До него донесся шепот учеников: они обсуждали Гарри.

— Как знаете, — не стала настаивать она и развернулась к другим ученикам, шелестя длинной пестрой юбкой.

— Хорошо, что у нас сегодня занятие с Рэйвенкло, а не Гриффиндором, — тихо произнес Нотт, по обыкновению, заняв место по правую руку от Гарри. — Лаванда и Парвати, помешанные на предсказаниях, точно бы не побоялись попытаться выпытать у тебя подробности.

— Может тебе стоит сходить в больничное крыло? — тихо спросила Софи с тревогой в голосе. Она сидела слева от Поттера.

— Все в порядке, правда, — ответил он, чтобы слышали Пэнси и Дафна, делившие круглый столик позади, поскольку выглядели они обеспокоенно. Слова Гарри их немного успокоили.

Остальные занятия прошли без происшествий.

После ужина Гарри уединился в Выручай-комнате, принявшей ту же форму, что и в прошлое посещение. Забравшись на мягкую и удобную кровать, Поттер поставил магический кристалл перед собой, но прежде чем повторить утренние действия на прорицании, он вынул из черного рюкзака несколько десятков заживляющих зелий, поблескивающих разными цветами под светом свечей.

Гарри закрыл глаза и расслабился, медленно снимая защиту с разума. Затем выпустил магию наружу и неспешно влил ее в хрустальный шар. Выждав с минуту, он вернул энергию себе, направляя ее в сознание.

Картинка в шаре была такая же, как и утром. И попытка заглянуть дальше принесла лишь боль и кровотечение.

Откупорив флакончик с зельем, Гарри выпил его содержимое, почувствовав, что ему становится лучше. Через пять минут боль утихла.

Выждав еще около десяти минут Гарри повторил все еще раз — результат был тот же.

Поттер не сдавался. Ему понадобилось семь попыток, чтобы немного разглядеть фон, который его окружал — трупы и кровь.

Уняв боль и излечив повреждения в восьмой раз, он поступил немного иначе. После контакта магии с шаром, он вернул ее не всю себе. И в результате без боли увидел серые фигуры, которые подлежали интерпретации.

В книге говорилось, что увиденные кляксы означали: он примерит на себя роль жнеца.

Убрав два нетронутых зелья и магический шар, Гарри поудобней умостился на кровати и решил вздремнуть несколько часов. Он чувствовал себя слишком измотанным. А магия в крови находилось практически на дне. Закрыв глаза, чародей быстро задремал — свечи потухли.

* * *

— Блэк невиновен? — яростно спросил Северус. — Не верю! Он проявил наклонности убийцы еще в шестнадцать лет. Вы забыли это, директор? Забыли, что однажды он пытался убить меня? И вы позволили ему просто так уйти?

— Я пока на память не жалуюсь, Северус, — просто ответил Альбус.

— Вы уверены, что детям не заморочили голову? — вышагивая по кабинету, вопрошал декан Слизерина.

— Полностью, — кивнул Дамблдор.

— Блэк сбежал, а Поттер останется без наказания за нарушение школьных правил? — зло сверкнул глазами Снейп.

— Ты желаешь лишить Слизерин баллов? — весело спросил директор. — Не ожидал от тебя.

— Не напоминайте, что этот мальчишка на моем факультете, — кисло ответил Северус. — Его стоит исключить...

— Как и практически весь третий курс Слизерина, большинство учеников шестого... — развлекался Альбус.

— Все с вами ясно, — подытожил Снейп и без спросу покинул кабинет.

— А с Гарри и впрямь пришло время поговорить, — вслух произнес директор, когда остался один.

* * *

— Вы поступили опрометчиво, пригласив в школу преступника, — на следующий день вызвал директор к себе Гарри. Тон Альбуса был ровный, и в нем не чувствовалось осуждения. — Однако вы помогли невиновному. И это похвально.

Портреты, висящие на стенах, делали вид, что им не интересен разговор.

— Я понимаю, — покаянно склонил голову Гарри, сидя напротив директора. Жердочка, где сидел Фоукс, сейчас пустовала.

— Неужто? — с сомнением спросил Дамблдор. — Тогда вы разумней меня в том же возрасте. Чаю? — поинтересовался он внезапно.

— Не откажусь, — ответил Поттер.

— Мне пришелся по вкусу лимонный шербет. Не хотите? — безмятежно предложил Альбус, когда упомянутая сладость, как и чашки с чайником, появилась перед ними.

— Хочу, — не отказался Гарри и без стеснения положил себе на блюдце шербета. Дамблдор одобряюще улыбнулся. — Вы хотели поговорить о Сириусе? — спросил Поттер, попробовав сладость — она оказалась приятной на вкус.

— Нет, — отрицательно покачал головой Альбус. — Не о нем, — и замолчал.

— О чем же тогда? — принял правила игры Гарри, делая глоток вкусного чая.

— Вам, без сомнения, известно, что многие сторонники Волдеморта учились на Слизерине, — начал издалека директор. — А их дети сейчас являются вашими друзьями.

— Дети не отвечают за грехи родителей, — произнес Поттер.

— Я был бы рад, если бы все так думали, — согласился Дамблдор. — Но, увы, мир, как и люди, несовершенны. И делают ошибки. В будущем ваши друзья столкнутся с дилеммой, кого поддержать. Друга или свою кровь.

— Вы в этом уверены, — утвердительно сказал Гарри.

— Да. Как и вы. Ведь вам известно, что Волдеморт возродится. Мистер Лонгботтом вам поведал об этом, — с грустью сказал директор, заметив, как помрачнел Поттер. — Возможно завтра или через десять лет, но это произойдет. И им придется выбирать. Будьте осторожней.

— Я постараюсь, — пообещал Гарри.

— Большего я и не требую, — одобрил директор.

На этом разговор и закончился.

* * *

Сборная Слизерина завоевала Кубок по квиддичу, никого этим не удивив. Лишь Драко пребывал в эйфории от этого события, поймав снитч раньше Диггори.

— Извини, Седрик, но мы были лучшими, — говорил Малфой, довольно улыбаясь.

— В следующем году победа будет за нами, — не слишком огорченно отвечал ему Диггори. Он не боялся поражений и легко их принимал.

Весь апрель и май Гарри пытался найти золотую середину при использовании магического кристалла. И добился успеха. Он нашел правильную пропорцию того, сколько энергии можно возвращать из шара. Разумеется, этот вариант не имел настолько четкой картинки, как при его первых попытках, но и размытыми они не были. Поттеру не нравилось лишь одно: невозможность выбирать то, что предсказывать. Магический шар показывал случайный фрагмент будущего.

Карты более универсальные. Поскольку можно погадать на конкретное событие. Но не так уж легко правильно интерпретировать то, что они говорят. И дальше чем на несколько месяцев вперед с их помощью не заглянуть.

Хиромантия плохо давалась Гарри, но он не сдавался. В будущем Поттер освоит и ее.

Возникли проблемы и с расчетами ритуала для смены восприятия мира. Лишь к концу весны он смог довести его до ума.

* * *

Не успели ученики оглянуться, как наступила пора экзаменов.

Самыми нервными были пятикурсники: Майлз Блетчли, Альфаред Шафик, Эдриан Пьюси, Фиби Розье и Седрик Диггори. Им предстояло сдать СОВ.

— Да не парьтесь, — сидя в тайной комнате, говорил им Джеймс Блишвик, идеально влившийся в их компанию. — В прошлом году я знал меньше, чем вы сейчас, и без проблем сдал практически все экзамены на "Превосходно".

Джеймс не льстил. Пообщавшись несколько месяцев с новыми друзьями, он признавал высокий уровень их подготовки.

— Вопросы на письменном экзамене будут по всему пройденному материалу за пять курсов, — делилась опытом Эрида, лишь недавно слегка поборов смущение в разговоре с ними. — За пределами программы вас спрашивать не будут.

— Но вам никто не мешает произвести впечатление на комиссию, — улыбнулся Дэвид. — Чтобы гарантировано получить высший балл.

— Мне завидно, — признался Люсьен. — Вы, Дэвид, Корвин и Элисон, так спокойны. А у вас впереди ЖАБА, что намного сложнее СОВ.

— Да я и на СОВах не нервничала, — кокетливо улыбнулась Вайдри, сидя возле Линча на диване.

— Я переживал до момента, когда не прочитал вопросы, — сказал Корвин. — Они показались мне очень легкими. А практическая часть экзамена тем более не доставила проблем.

Как и предсказывал Джеймс, пятикурсники с успехом справились с экзаменами. Семикурсники, как и все остальные из компании Поттера, от них не отставали.

Шестое июня, последний день экзаменов, прошел спокойно для Гарри. На прорицании пришлось глядеть в хрустальный шар. Он воспользовался облегченным вариантом.

— Что вы видите? — с деликатным нетерпением поинтересовалась профессор Трелони.

— Я вижу себя, — сказал правду Гарри, не добавив, что он стоял на коленях в ритуальном зале, а возле него лежало два трупа. — Вокруг люди. Кажется, идет какое-то соревнование, — вешал лапшу на уши.

Профессор Трелони с энтузиазмом требовала от него деталей и, получив их, записывала все сказанное Гарри на пергамент. Впоследствии он заработал высший балл.

— Одни "Превосходно", — с легкой завистью смотрел Малфой на оценки Гарри в последний день семестра.

— Это же Гарри, — пожал плечами Нотт, как будто это все объясняло. Впрочем, так оно и было.

На праздничном пиру в честь окончания года многие обрадовались обнародованной вести. Дементоров отправили обратно в Азкабан из-за многочисленных жалоб студентов, чье здоровье немного пошатнулось из-за этих тварей. Стражам не хватало сытной пищи, как в тюрьме, где, кроме узников, и стены, пропитанные болью и страданиями, их кормили, вот они и "поедали" эмоции учеников. Министр не упирался. Поскольку о местоположении Блэка давно не было вестей.

Снейп с помощью учеников распространил слух, что Ремус оборотень. Недовольные родители потребовали замены профессора ЗОТИ. Отставка Люпина вызвала смешанные чувства среди школьников. Он был неплохим преподавателем. Чуть хуже Дэвоушен, но свой материал знал отлично.

Банкет привычно проходил среди зелено-серебряного убранства. В тот вечер Гарри собрал всю компанию в их тайной комнате, чтобы отметить окончание года только с друзьями.

— Три года длятся курсы, — рассказывал Дэвид. — Затем экзамен и только тогда мне позволят работать в Аврорате.

— Мне столько же придется учиться, чтобы стать младшим целителем в больнице Святого Мунго, — говорила Элисон.

— Не думал, что ты решишься связать свою жизнь с помощью больным, — признался Люсьен, взлохматив свои светлые волосы.

— Я долго сомневалась, — созналась Вайдри. — Но поговорив с Гарри, я решила, что целительство — это мое.

— А ты, Корвин? Чем будешь заниматься после школы? — поинтересовался Шафик.

— Отец, по моей просьбе, подыскал мне вакантное место младшего заместителя министра, — сказал Корвин.

— А разве есть такая должность? — спросил Дункан.

— Уже есть. В этом году появилась, — не стал юлить Роупер. — Только, кажется, она была создана не для меня. Однако отец изменил мнение министра.

— Понятно, — усмехнулся Инглби.

— Тео, приглядишь за Морганой на каникулах? — с улыбкой спросил Гарри.

— Конечно, — без раздумий ответил Нотт.

Дальше разговор зашел о прошлом. Друзья предались воспоминаниям о минувших годах в школе. Засиделись они до рассвета. А на следующие утро, сонные, они сели в "Хогвартс-Экспресс".

На станции Кинг-кросс, попрощавшись с друзьями, Гарри встретился с Дурслями.

Петунья в легком длинном светлом платье выглядела моложе своих лет. Ее муж, стоя рядом, уже не казался здоровенным бегемотом. Было заметно, что Вернон неплохо сбросил вес. Дадли с ними не было.

— Привет, — поздоровалась Петунья. — Как школа?

— Отлично, — произнес Гарри. — А где Дадли?

— На тренировке, — ответил Вернон, поправив приталенный темно-коричневый пиджак. — Он на бокс записался. Тренер на него нарадоваться не может. Вот вчера у Дадли был спарринг с Джонсом. Он старше на два года и... — воодушевленно рассказывал дядя о сыне, пока они шли к автомобилю.

Третий год Хогвартса завершился, и впереди его ждали каникулы. Слушая вполуха болтовню Вернона, Гарри составлял план того, что ему предстояло выполнить этим летом. Тот был не маленьким, но интересным. Поттеру не терпелось попасть домой.

==========

Глава 50 ==========

Красная энергия, будто лава, кружила вокруг кратера вулкана. Воздух пах медью и, как ни странно, розами. Небо затянулось тучами, словно перед грозой.

Прошло не менее часа, прежде чем бушующая огненная магия начала затихать, открывая взору черноволосого красивого подростка, лежащего в круге со странными символами и семь медленно истлевавших тел. Когда энергия утихла — трупы превратились в пепел.

Гарри с облегчением выдохнул — этот ритуал был слишком болезненный.

Предыдущие: первый и второй этап Эволюции повысили прочность его тела, адаптацию магии конкретно к плоти (без этого с некромантией он бы намного дольше мучился), и подготовили к следующему, увеличивая влияние источника на него. А точнее, ускорили перестройку плоти для лучшего использования новых даров.

А вот третий этап, который он только что провел, привьет способность самому телу адаптироваться, в теории, ко всему. К высокой или низкой температуре, к различного рода излучениям... Хотя первые два также наделяли этой функцией, но настолько незначительной... Можно сказать, что они создали базу, на основе которой и появится ярко выраженная способность к адаптации.

Чувствуя дикую усталость, словно после истощающей битвы на смерть, Гарри с трудом поднялся с земли и насильно заставил себя замести следы. Удостоверившись, что ничего не указывало на то, чем он тут занимался раннее, он воспользовался портключом, чтобы попасть домой. У него было лишь одно желание — поспать.

Гарри порадовался, засыпая, что несколькими часами ранее пополнил темницы людьми и закупил все необходимое, чтобы реализовать все планы на это лето.

Первый день каникул прошел успешно.

* * *

На следующий день после ритуала Гарри поглотил вейлу и, пребывая в отличном расположении духа, принялся проводить тестирование завершенного в мае ритуала.

Гарри начертил нужные символы на полу ритуального зала, расположенного возле темницы, и прежде чем разбудить пленника-мага (магглы не подошли бы — им нечем запускать обряд), обработал его сознание, сделав того послушной марионеткой.

Жилистый желтокожий волшебник с черным ежиком волос сел в центре круга, где по обеим сторонам находилось два спящих обычных человека.

Гарри будто раскаленным железом выжег инструкцию в сознании волшебника и тот принялся проводить ритуал.

На первых порах все шло как нужно. Пленника-мага охватило синее сияние, похожее на пламя, когда он прочитал длинное заклинание, но стоило ему вонзить два ножа в жертв, как все пошло наперекосяк. Вокруг троих участников ритуала заструился черный дым и воздух наполнился смрадом экскрементов. Секунда — и от тела пленного волшебника осталась только кровавая кашица.

Гарри был спокоен. Он не ожидал, что первая попытка окажется удачной.

Более недели ему понадобилось, чтобы довести ритуал до ума. Однако в первый же день он нашел важную ошибку в расчетах. Жертвами не могут быть магглы. Для ритуала годятся только волшебники. Это немного опечалило Поттера. Ведь в ходе экспериментов он перевел практически всех заключенных, забранных им из Австрийской тюрьмы.

Когда ритуал наконец-то прошел как нужно, Гарри не решился сразу же использовать его на себе. Лишь повторив его еще четыре раза на разных волшебниках и не найдя никаких отклонений, он с грустью заметил, что у него осталось всего семь магов. Из них лишь пятеро шли на будущее поглощение. Благо, все мертвые волшебники подарили еще и знания, перенесенные в Книгу Памяти для дальнейшего изучения.

Поттер взял день на отдых. Он решил дождаться, когда душа вейлы полностью переварится, во избежание неучтенных факторов.

* * *

Вокруг фигуры Поттера, сидящего на коленях, словно торнадо, кружилась магия. Рисунки на полу сияли фиолетовым, а трупы магов превратились в пепел, который, повинуясь невидимой воле, повторил контуры символов. Перед Гарри лежала раскрытая на середине Книга Памяти. Черные длинные отростки, похожие на водоросли, присосались к рукам Поттера. Они, казалось, пульсировали в такт сердцебиению.

Вскоре магия утихла — время, отведенное Гарри на пребывание в ином виде сознания, подошло к концу. Он открыл глаза. В них сверкали пурпурные искры. Его разум еще не отошел от пережитого. Не было слов в человеческом языке, чтобы объяснить то, что он ощущал. Слишком страшно. Слишком странно. Много "слишком"... Однако, грубо говоря, Поттер смог объяснить... если такое слово уместно... магии смерти, кто хозяин.

Отростки, прикрепленные к его рукам, повинуясь ему, вернулись в книгу, исчезая с глаз. Подняв ладонь, он на одной воле создал шар, похожий на сжатую фиолетовую молнию, и улыбнулся. Некроэнергия была вся так же холодна, как самый лютый мороз, но для Гарри она казалась очень приятной. Приручение прошло успешно.

"И лишь треть отведенного мной времени всего понадобилось, — подумалось ему. — Это хорошо. Позволило изучить иное сознание и даже немного привыкнуть к нему".

* * *

Вышло так, что за время проведения опытов, Гарри ни разу не взглянул в зеркало. Его так поглотило создание ритуала, что он в этот период не обращал внимания на окружающий мир. И решив вопрос с магией смерти, Поттер первый раз за это время увидел свое отражение. Чтобы, словно одурманенный, быть не в состоянии отвести от себя взгляд.

Когда Гарри только вселился в это тело, то неосознанно его улучшил. Ведь даже ухоженная дурнушка кажется симпатичной, когда ее кожа чистая и без изъянов, а волосы сияют здоровьем. А привлекательный парень из-за попадания стал красивым. Из-за этого Хагрид и посчитал при первой встрече, что Гарри очень похож на мать. Впрочем, отсутствие характерных круглых очков, которые носил Джеймс, тоже внесло свою лепту и сделало его менее похожим на отца.

К тому же еще и под влиянием новой души черты изменились в лучшую сторону. Правда, это происходило постепенно и завершилось за неделю до первого Рождества в этом мире. Гарри даже в некотором роде порадовался, что Дамблдор проверил его кровь (благо преподавательский контракт запрещал причинять вред ученикам) и не только ее, чтобы удостовериться в его личности. О чем Поттер узнал из памяти Снейпа.

Впрочем, можно было и не переживать об этом. Изменения были не настолько кардинальными, чтобы их невозможно было списать на естественное взросление. Поскольку часто довольно трудно предположить, как ребенок будет выглядеть во взрослом виде. Хорошенький малыш может вырасти уродливым человеком, как и наоборот.

А самое забавное, если быть до конца параноиком, что чем обширней багаж знаний по магии, тем больше разум рождает правдоподобных теорий, способных пояснить, почему ребенок-волшебник мог внешне поменяться. И тем проще себя убедить, что в этом нет ничего особенного. Потому что, на самом деле, такие изменения не являются неслыханными.

Существовал так называемый "спящий метаморфизм", когда до года он относительно активен, а лишь потом "засыпает". В том возрасте малыши могли копировать образ своих родителей и делать его практически перманентным — в чистокровных семьях это не редкость. Изредка под действием очень сильных эмоций и стихийной магии преображение, приобретенное в детстве, слетало, и проявлялась истинная внешность. Подобное было невозможно только после достижения волшебником половой зрелости. Тогда изменения, произошедшие в младенчестве, закреплялись навсегда.

А бывало под действием стихийной магии, что когда ребенок всем сердцем желает стать красивее, он менялся. И такие перемены оставались на всю жизнь и бывали, как правило, у сильных магов.

Гарри сходу вспомнил две теории, которые невозможно как доказать, так и опровергнуть. Если, конечно, не найти в памяти нужный момент.

По этим причинам ему было легко подвести Дамблдора под нужные выводы относительно отсутствия шрама в форме молнии. Поттер догадался, что при вселении он не только душу мальчика поглотил, но и крестраж. Так вот, та версия, которую озвучил директор, вполне могла произойти с бывшим хозяином тела. При условии, естественно, если бы Гарри любил свою тетю, и та отвечала бы ему взаимностью. Под действием магии крови, усиленной чувствами, крестраж мог уничтожиться.

Чем качественней душа, тем лучше внешность. Волдеморт являлся ярким примером, доказывающим данную аксиому. Он становился уродливей с каждым новым крестражем, снижая объем души. Правды ради, обезображивание — очень длительный процесс. Нужны годы, чтобы увидеть неприятный результат.

Если бы защита крови на самом деле оказалась виновницей смерти части сущности Волдеморта, то рассеивающиеся излишки энергии души повлияли бы в лучшую сторону на облик Гарри. И эффект был бы таким же, как при его вселении в это тело с постепенными изменениями.

Так вот после поглощения вейлы его и так красивые черты стали идеальными, нечеловечески совершенными.

"Я, кажется, переборщил в потакании своему тщеславию", — Гарри насильно подавил в себе эмоции. Его разум снова обрел ясность.

Перестав любоваться собой, он сосредоточился и направил свою волю, не используя магию, на изменение цвета глаз. Будто с неохотой, они сменили свой окрас с зеленого на лазурный.

"Отлично", — подумалось ему.

Далее он попробовал изменить цвет и длину волос — успешно. Поэкспериментировал несколько часов, пока не научился с легкостью управлять своей новой способностью, он попробовал использовать человеческое преобразование. Без палочки, он почерпнул немного магии и направил ее на руку. С довольством Гарри наблюдал, как та приняла вид кошачьей лапы.

"По субъективным ощущениям теперь раза в четыре проще изменять свое тело, — отметил он. — Не зря я поглотил вейлу".

Вернув руке привычный вид, Гарри без промедлений съел душу метаморфа Рихарда.

* * *

Месяц — столько ему понадобилось, чтобы полностью освоить метаморфизм. И первым делом он изменил внешность на ту, которая у него была до поглощения вейлы. С небольшим улучшением. Его можно списать на взросление или баловство косметическими зельями.

Гарри не собирался представать перед другими в своем новом идеальном облике, как бы его не одолевал соблазн.

Способность очаровывать он тоже приобрел. И как приятный бонус немного усилил свои ментальные способности.

Гарри не хотел вспоминать, сколько раз он спотыкался, падал или менял цвет волос без своего на то желания, когда осваивал метаморфизм. Но оно того стоило. Теперь маг мог держать любой образ. И не важно, в сознании он при этом находился или без него.

Не обошел его стороной соблазн вернуть себе тело из прошлой жизни. Ему он не противился.

Рассматривая себя прошлого, выглядящего как Сандавира, он оставался равнодушным. Его новое тело больше нравилось Гарри. То ли магия разума так хорошо на него повлияла, то ли привык... ему было без разницы. Возвращаться к былому он не хотел.

Кроме метаморфизма он осваивал науку создания волшебных палочек.

Гора испорченного материала — результат первых двух недель. Однако через день после того, как Гарри освоил метаморфизм, у него получилось создать первую волшебную палочку. Из бузины и жил сердца дракона. Не шедевр, зато рабочая.

Следующие три недели Гарри провел у Дурслей — нужно было обновить кровную защиту. Свое четырнадцатилетие он отмечал под крышей их дома. Разобрав подарки от друзей, знакомых и Сириуса, он ответил на все поздравления — большинство из них написали в созданном им в конце второго курса блокноте (Гарри не забыл подарить такой же Блэку для связи), но некоторые прислали сов.

Дурсли также расщедрились на презенты. Петунья посчитала, что полное обновление гардероба — лучший подарок. Впрочем, она была права. Гарри вытянулся за несколько месяцев до метра и семидесяти шести сантиметров, а почти вся имеющиеся одежда на его биологический возраст смотрелась на нем нелепо.

— Как тебе идет зеленый, Гарри, дорогой, — причитала тетя в магазине. Судя по румянцу молоденькой симпатичной продавщицы, пристально рассматривающей Поттера в новых джинсах и изумрудного цвета приталенной футболке, она была согласна с Петуньей.

А Гарри не испытывал ни малейшего намека на раздражение. Без влияния магии смерти он находил все это забавным. Даже когда Петунья наряжала его как куклу, войдя в раж. И Поттер со спокойствием отметил слежку за ним (как писал Корвин, Министр не распрощался с надеждой поймать Блэка и выделил авроров, чтобы те присматривали за Гарри), не чувствуя злости. Было так приятно ощущать эмоции, как раньше, без усиления и навязывания их некроэнергией. Ему не было надобности даже контролировать чувства. До этого момента он в полной мере не осознавал, как на него давила ситуация с магией смерти.

"Не верится, что раньше я воспринимал нынешнее состояние, как данность", — подумал Гарри, стоя на кассе и наблюдая, как Петунья оплачивает покупки.

— Наверное, стоит возвращаться домой, — произнесла тетя, будто только что очнулась. Она наконец-то заметила сколько пакетов с одеждой держал Гарри в руках.

— Не возражаю, — улыбнулся Поттер продавщице, наблюдавшей за ним. Просто так, без желания заводить более близкие отношения. Слишком она была юна. Та опустила взгляд, поняв, что ее разглядывания заметили.

Покинув магазин, они поймали такси и вернулись на Тисовую улицу.

Когда Гарри раскладывал покупки, в двери робко постучали.

— Войдите, — сказал Поттер. Дверь открылась, впуская Дадли.

— Мама зовёт ужинать, — выпалил он.

— Хорошо, я скоро спущусь, — сообщил Гарри. Однако Дадли не спешил уходить. Он неловко переминался с ноги на ногу, что с его габаритами выглядело смешно. Поттер подавил усмешку и спросил:

— Ты о чем-то хотел поговорить?

— Нет... То есть да, — еще больше смутился Дадли. — У Малькольма родителей нет дома. Мы решили замутить вечеринку. Будет весело. Девочки там... даже пиво... — протараторил на одном дыхании он.

— Заманчиво, — улыбнулся Гарри, вешая последнюю новую рубашку в шкаф и закрывая его дверцы. — Но откажусь. Удачно вам повеселиться.

Услышав отказ, Дадли немного расстроился.

— Я, вообще, давно хотел тебе сказать, что магия — это круто, — неожиданно сказал Дадли. — И извини меня за то, как я вел себя в детстве, — и протянул руку.

— Забыли, — пожал протянутую ладонь. — А теперь идем вниз, а то тетя будет недовольна, если горячее остынет до того, как мы его попробуем.

— Ага. Точно, — кивнул Дурсль и улыбнулся.

* * *

За неделю до Чемпионата мира по квиддичу Гарри отправился проведать Сириуса, предварительно договорившись о времени с помощью записной книжки. Поттеру нужны были сведения о Регулусе и крестраже. А дом Блэков — еще не проверенная зацепка.

Гарри воспользовался мантией-невидимкой, чтобы его слежка не догадалась, что он покинул дом. Пройдя квартал, наслаждаясь прохладой вечера, Поттер аппарировал в Лондон. Площадь Гриммо, двенадцать он нашел быстро.

Гарри поднялся по каменным ступенькам на крыльцо дома, чьи стекла, казалось, никогда не мыли, а стены с облезшей черной краской могли вызвать лишь жалость. Поттер постучал с помощью чудом сохранившегося дверного молотка из серебра — он был уверен, что без магии тут не обошлось — в форме извивающей змеи.

Дверь со скрипом отворилась, и Гарри шагнул внутрь. Его встретила полутьма. Света от старинных газовых рожков, висящих на стене, едва хватало, чтобы осветить прихожую и дожидающегося его Сириуса. Рисунок ковра на полу был затерт от времени и множества ног, переступивших порог этого дома. Пахло пылью и гниющим деревом. Обои, некогда шикарные, ныне были ободраны, а кое-где частично отклеились. Люстра и подсвечники, имевшие схожесть со змеями, являлись лишь декорацией — света они не давали — и нуждались в чистке от паутины и густого слоя пыли. Портреты, украшающие стены, висели криво вдоль всего длинного коридора.

— Атмосферно, — понизив голос, прокомментировал он, снимая мантию-невидимку и затворяя за собой дверь. — Привет, Сириус.

— Здравствуй, Гарри, — шепотом поздоровался Блэк. — Рад, что ты не забыл соблюдать тишину.

— Твоя мать до сих пор нотации читает? — спросил Поттер.

Крестный весьма часто жаловался на портрет своей мамаши в переписке по зачарованому блокноту. И на то, что он не мог его снять, ибо та еще при жизни применила на изнанку холста заклятием вечного приклеивания.

— И орет, — кивнул Сириус. — Пойдем на кухню. Это одно из немногих мест в доме, выглядящее более-менее прилично. Я сам от скуки там убрал... частично.

— Сомнительное украшение, — заметил Гарри, проходя мимо отрубленных голов домовых эльфов, свисающих со стены. Сириус проследил за его взглядом и горько улыбнулся:

— За это нужно благодарить дорогую тётушку Элладору. С неё началась семейная традиция обезглавливать эльфов-домовиков, когда они становились слишком стары, чтобы носить чайные подносы, — пояснил он. — Вот Кричер — домовик моей покойной матушки — только и мечтает к этим присоединиться, — махнул рукой на уродливые головы. — Спятил он давным-давно, — добавил Сириус, двинувшись дальше. — Уборкой не занимается, а только гадости обо мне бормочет себе под нос.

— Давно домовик тут живет? — поинтересовался Гарри, спускаясь по узкой каменной лестнице.

— Сколько я себя помню, — ответил Сириус.

— Я полагаю, дом защищен от чар надзора? — спросил Поттер, войдя в мрачное, как и весь дом, помещение.

Кухня, на первый взгляд, не изобиловала мебелью и утварью. У большого очага находились сковородки, ковшики и котелки, свисавшие с потолков. Дверца буфета сливалась со стеной. А посредине стоял длинный дубовый стол и множество кресел.

— Обижаешь, — фыркнул Сириус, отодвигая деревянный стул и усаживаясь на него.

— С моей стороны было бы опрометчиво не спросить об этом, — ответил Гарри и достал из кармана ящик из дерева, размером со спичечный коробок. — У меня для тебя подарок, — сообщил он Сириусу, садясь за стол.

— Что это? — с любопытством спросил Блэк.

— Оборотное зелье, — Поттер поставил коробку на стол. Палочка, будто из воздуха, появилась в его руке. Взмах — и коробка приняла свой истинный размер, превышающий уменьшенную форму раз в пятьдесят. — И волосы маггла на первое время, — добавил Гарри, открыв крышку, чтобы Сириус смог разглядеть содержимое: не меньше ста склянок и пакет с обрезанными темными локонами.

— Ого! — выпалил Блэк и его глаза лихорадочно заблестели, в предвкушении реализации открывшихся возможностей.

— Не сидеть же тебе взаперти, словно в тюрьме. Однако не злоупотребляй. Раньше Рождества новую партию не получишь, — предупредил его Гарри.

Часть зелий, которые были сготовлены им ранее, он отдал Сириусу. Все равно с приобретенным метаморфизмом ему оно уже практически без надобности.

— А чего так? — не слишком опечалился Блэк.

— Ингредиенты не самые дешевые и доступные. Готовится долго. Да еще нужно выкроить время, чтобы его сварить, — пояснил Поттер, подвигая ящик к крестному.

Гарри подумывал поручить изготовление Оборотного зелья для Сириуса Фэй. Оно у нее хорошо выходило.

— За деньги не переживай, — имел совесть смутиться Блэк. — Я тебе дубликат своего ключа от сейфа дам — золота там полно.

— Хорошо, — не стал отказываться Гарри.

— Когда займемся Фиделиусом? — спросил Сириус. Использование этих чар на доме они обговаривали в переписке. Блэк наложит заклинание, а Гарри станет Хранителем Тайны.

— Завтра. До этого тебе не помешает поспать, — Поттер обратил внимание на то, что Сириус с момента ухода из Хогвартса не прибавил в весе, и на уставший вид. Крестный бодрствовал всю ночь. Тот сам обмолвился об этом сегодня утром в переписке.

— Хорошо, — согласился Блэк.

— Если возникнут проблемы со сном, — произнес Гарри, вытаскивая еще одну коробку из рюкзака, но поменьше раза в три, и передавая ее Сириусу. — Возьми зеленую бутылочку отсюда. Она поможет выспаться.

— Спасибо, — поблагодарил он и поинтересовался: — Чем желаешь заняться?

— Ты рассказывал о неплохой библиотеке, — напомнил Гарри.

— Ну, ты точно сын Лили, — в который раз заметил Сириус. — Так же помешан на книжках.

— Не отрицаю, — не стал спорить Поттер.

— Давай я тебе сначала весь дом покажу? — предложил он. — А потом засядешь в библиотеке.

— Не возражаю, — поднялся Гарри.

— Только не забывай про осторожность. Заметишь что-то подозрительное — не забывай применять диагностические чары, — сказал Сириус, вставая. — Я видел, как мастерски ты их используешь. Не хуже меня, — добавил он.

— Все настолько серьезно? — проявил любопытство Гарри.

— Лучше перестраховаться, чем быть проклятым, — пояснил Блэк.

— Кто ты и куда дел Сириуса? — насмешливо спросил Поттер.

— Ну, знаешь, мне тоже свойственно благоразумие, — возмутился крестный. — Иногда, — добавил он, подумав. — Когда я о нем вспоминаю.

Проговорили они до вечера, пока Сириус не уснул на диване, утомленный бессонной ночью. Гарри еще и чар не пожалел, чтобы тот наверняка не проснулся до утра, и неслышно — магия ему помогала — направился к существу, чье присутствие он ощущал на кухне.

Спустившись вниз по лестнице, Гарри зашёл в помещение и услышал бормотание, исходящие из буфета:

— Мерзкая неблагодарная свинья, разбившая сердце моей хозяюшке, притащила непонятно кого в дом... Господин недостоин стереть грязь с обуви своей матери, ох, бедная моя госпожа, как бы она плакала, если бы увидела, что Кричер ему служит, ох как она его ненавидела, как он её разочаровал...

Поттер без слов открыл дверцу буфета, предварительно проверив ее на наличие вредоносных чар — несколько пришлось снять, и не разглядывая скорченную фигуру домовика, сразу же лишил его сознания.

Прислуга обычно знает и замечает больше, чем могут себе представить хозяева. Гарри надеялся, что Кричер даст ему сведения о судьбе Регулуса. Или хотя бы перечень людей, которые могли бы помочь в его дальнейшем расследовании. Ведь, кроме Нарциссы, Поттер уже встречался со всеми живыми близкими родственниками младшего брата Сириуса, которые не были в Азкабане.

Присев на корточки рядом с уродливым эльфом, чей срам прикрывала серая набедренная повязка, Гарри прикоснулся к его голове и проник в память домовика.

...Через полчаса Гарри держал в руках медальон Слизерина, лежа на кровати в комнате, подготовленной для него Сириусом.

"Я убрался тут немного, — говорил Блэк во время осмотра дома, когда они зашли в помещение, декорированное в зеленой гамме. — Раньше здесь жил мой брат... Если тебе не нравится, можешь выбрать другую или все тут переделать".

Не ожидал Поттер, разглядывая как зеленые камни, выложенные в форме буквы "S", мерцали под светом луны, что крестраж Волдеморта окажется у домовика.

Темный Лорд воспользовался Кричером по воле Регулуса для проверки надежности защиты той пещеры, где Гарри нашел поддельный медальон. Волдеморт не думал, что эльф выживет. А тот, исполняя приказ хозяина, вернулся и рассказал о крестраже. Регулус заменил настоящий медальон на поддельный и умер в пещере, напоследок приказав Кричеру ничего не говорить об этом его семье и уничтожить осколок души Тома.

У домовика, естественно, не получилось оставить даже царапину на медальоне... Многие годы крестраж находился рядом с эльфом, медленно портя его и так не сахарный характер.

Гарри, забрав крестраж, оставил в памяти Кричера программу, которая со временем убедит того быть лояльным только к Сириусу и Поттеру, пользуясь лишь тем, что уже было в голове у домовика. Того весьма впечатлила победа годовалого младенца над Темным Лордом. И с Сириусом можно было наладить отношения. Домовик был скорее обижен на сына хозяйки, чем реального его ненавидел. Да и чувства к другим членам семьи Блэков Поттер приглушил. Со стороны Гарри и Сириуса всего лишь требовалось просто проявить немного вежливости, чтобы программа заработала.

Воспоминания о крестраже Гарри полностью уничтожил. Не нужны они Кричеру.

А вот сейчас Поттер думал: есть ли часть души Риддла или нет? У него в планах был зельевар, но ради Темного Лорда можно было отложить...

Приняв решение, Гарри приступил к поглощению.

==========

Глава 51 ==========

После поглощения осколка души Тома Гарри спустился в библиотеку, где, выбрав интересные талмуды, остался читать (а точнее — запоминать) до рассвета.

Утром он покинул дом, чтобы приобрести еды в одном из своих любимых ресторанов Лондона. Там готовили необыкновенно вкусные мясные блюда на гриле.

— Потрясающий запах, — спустился вниз Сириус, когда Поттер вернулся и вежливо попросил Кричера разложить еду по тарелкам.

— А этот что тут делает? — Блэк неприязненно покосился на домовика.

— Как раз об этом я бы хотел с тобой поговорить... — начал Гарри.

Когда на тарелках не осталось ни крошки от завтрака, Поттеру наконец-то удалось убедить того быть вежливым с Кричером. С неохотой, Блэк пообещал впредь не обижать беспричинно домовика и относиться к нему более приветливо.

— Ух, наелся, — откинулся на стуле Сириус, поглаживая заметно округлившийся живот.

— А теперь нас ждет Фиделиус, — обрадовал его Поттер.

Гарри, помогая Блэку повторить вербальную форму чар и правильное движение палочки, подумывал, что возможно стоило заняться официальным оправданием крестного. Часть работы можно будет свалить на Корвина... А все сопутствующие проблемы — решаемые.

Кроме личной симпатии, свободный Блэк ему нужен для того, чтобы он представлял его интересы в магическом мире в тех сферах, где маггловские опекуны не имели никаких прав. Например, тот же международный дуэльный турнир. С разрешения Блэка он смог бы в нем поучаствовать в шестнадцать лет, а с Дурслями пришлось бы ждать совершеннолетия.

Раньше, до Турнира, Гарри всерьез не задумывался, как повысить свою славу, ведь возраст тела был слишком мал. Ныне шестнадцать лет — минимальный возрастной ценз для большинства состязаний в магическом мире. Ибо практически все волшебные соревнования сопровождаются опасностью получения травм или гибели.

Пока есть время, нужно позаботиться о том, чтобы у Гарри не было препятствий в будущем, если ему понадобится поучаствовать в каком-либо турнире.

"Следующим летом он будет свободен, — пообещал он себе. — Нужно будет за год собрать информацию, найти еще золота для подкупа судей — его много никогда не бывает...".

* * *

Через полчаса они стояли в гостиной друг напротив друга.

— Я, Гарри Джеймс Поттер, даю согласие принять ношу Хранителя дома по адресу площадь Гриммо, двенадцать, — только прозвучали эти слова, как белая воронка, расположенная в области сердца Гарри, затянула светло-синий луч, исходящий из палочки Сириуса.

Дом, ранее видимый, исчез, будто его кто-то стер. Блэк пошатнулся и стал белым как мел. Его лицо заострилось, под глазами залегли тени. Такие сложные чары дались ему с трудом.

— Я спать, — измученно сообщил Сириус, падая на диван, где они вчера проговорили до ночи.

— Отдыхай, — кивнул Гарри. — А мне пора возвращаться в дом Дурслей.

— Уже? — кисло спросил Блэк.

— Увы, — подтвердил Поттер. Он решил остаться с родственниками подольше, чтобы кровная защита не только обновилась, но и чуть-чуть усилилась.

Попрощавшись с Сириусом, он быстро добрался на Тисовую улицу, воспользовавшись порталом.

* * *

Воспоминания крестража подтвердили, что Том реализовал свою задумку с Чашей Хельги. Он отдал ее своей верной стороннице Беллатрисе, которая поместила крестраж в свою банковскую ячейку.

Кроме этой информации, больше ничего полезного Гарри не получил. К сожалению, в этом крестраже не было механизма, позволяющего управлять метками. Кажется, им владеет только основная душа Волдеморта. Но да ладно.

Последующие дни Гарри провел с Петуньей. А когда та была занята, что бывало редко, они с Дадли на пару поедали калорийную пищу в закусочных (Поттеру требовалось много есть, ведь перестройка организма не оканчивалась после завершения ритуала), демонстрируя слежке отличные отношения с семьей.

— Завтра вечером нас навестит мой друг Корвин, — сообщил Поттер тете двадцатого августа перед ужином. Прошло всего несколько часов, как они вернулись после посещения Косого переулка, где приобрели все нужное для школы. — До конца каникул я поживу у него.

— Хорошо, дорогой, — кивнула Петнуья, размешивая в кастрюле острый томатный соус к мясу.

— Еще чаю? — спросила она, заметив пустую чашку.

— Не откажусь, — согласился Гарри.

* * *

Корвин произвел впечатление на Дурслей. Высокий статный в дорогущем костюме и с прекрасными манерами, он без проблем очаровал Петунью.

— Ну, желаю вам хорошо провести время, — напутствовала она, когда они садились в министерский автомобиль. Дадли пожал руку Гарри на прощание, а Вернон не вышел их проводить — разговаривал по телефону с клиентом.

— На работе одолжили, — признался Роупер на высказанный вопрос Поттера, стоило им тронуться с места. — Я не так давно научился водить, вот и захотелось покататься. Ты же не против? — спохватился он.

— Нет, я же говорил, что мне без разницы, как мы будем добираться до твоего дома, — напомнил Гарри. — Ты лучше мне скажи, как обстоят дела с "Турниром Трех Волшебников".

— Мне удалось узнать о первом задании, — сказал Корвин, набирая скорость, сопоставимую с "Ночным рыцарем", только в отличие от последнего для пассажиров она не ощущалась. — Чемпионам придется встретиться с драконом и выкрасть у него яйцо, которое окажется ключом ко второму заданию.

За окнами горели неоновые вывески, а небо затянуло тучами. Ночью обещали дождь.

— Несложно, — произнес Гарри. Корвин только улыбнулся этому заявлению.

— Всей информацией о Турнире владеет Людо Бэгмэн, как один из утвержденных судей, — продолжил Роупер. — Он будет комментатором на Чемпионате мира по квиддичу.

— Познакомишь меня с ним, — приказал Гарри, когда они подъезжали к трехэтажному поместью из белого камня.

— Конечно, — согласился Корвин, тормозя.

* * *

Оберон Роупер выглядел молодо — не старше тридцати — носил прямоугольные очки и имел такие же светлые волосы как у Корвина и Софи. Встретил он гостей, стоя у парадной лестницы, сделанной из светлого мрамора. Сам холл был огромен и кругл. Картины в позолоченных рамах и цветы в вазах украшали его. По правую сторону находился камин, гармонично вписывающийся в интерьер. На мраморном полу не было ковра и их шаги, пока они подходили к хозяину дома, разносились по всему помещению.

— Добрый вечер, — поздоровался Оберон. — И добро пожаловать.

— Здравствуйте, — прямо посмотрел на него Гарри. — Благодарю за приглашение.

— Не упоминайте, мне в радость принимать у себя дома друга моих детей, — оценивающе рассматривал мистер Роупер Поттера. — Я отлучусь ненадолго, — сообщил он. — Однако к ужину вернусь. Надеюсь, вы разделите с нами трапезу.

— С удовольствием, — не отказал Гарри. — А где Софи? — спросил Поттер после того, как зеленое пламя камина поглотило Оберона.

— Наряжается, — сдал сестру Корвин. — А вот и она, — добавил он, завидев спускающеюся по лестнице Софи.

Ее густые блестящие локоны свободно ниспадали до талии. Она подросла за несколько месяцев, пока они не виделись. Тяжелая на вид темно-синяя мантия с массивным поясом из кожи рептилии подчеркивала тонкость талии и вполне сформировавшуюся грудь.

Увидев Гарри, она ненадолго остолбенела, будто первый раз увидела. Он вытянулся и похорошел, хотя, казалось бы, куда уж больше? Маггловская одежда не скрывала красивую фигуру. Ей было непривычно видеть его без мантии.

— Привет, — быстро взяла себя в руки, ее выдавал лишь предательский румянец, делавшей ее еще очаровательней.

— Сегодня уже здоровались, — улыбнулся Гарри. — Покажете мне дом? — обратился к брату и сестре он.

— Естественно, — Роупера позабавила реакция сестры на друга, однако счел за лучшее промолчать. Софи не оставила бы без ответа его подтрунивание, если оно происходило не наедине.

...Ужин прошел в теплой, почти семейной атмосфере. Оберон оказался приятным собеседником, напрочь лишенным чванливости. Трапезничали они в светлом небольшом зале, где, как признался Корвин, принимают только друзей. Стол был застелен белой, словно снег, скатертью. Занавески, как и стены, имели приятный пастельный бежевый цвет. От мясных и картофельных блюд в фарфоровых тарелках шел потрясающий аромат. В салатницах аппетитно блестели свежие овощи, политые подсолнечным маслом. А соусов было шесть: кислый, кисло-сладкий, острый... на любой вкус. На десерт подали клубничное домашнее мороженое с шоколадной крошкой.

— Когда Софи была маленькой, она воспользовалась отцовской мантией-невидимкой — она тогда не знала, что он может видеть сквозь нее с помощью очков — и пролезла в кабинет, где собрались Министерские работники. Помню, там были: Амелия Боунс, Барти Крауч...

— Хватит! — покраснела Софи. — А то я и про тебя начну рассказывать.

— Ладно, сдаюсь, — капитулировал Корвин.

— Завтра рано вставать, — улыбаясь, произнес мистер Роупер, заметив, что дети покончили со сладким. — Советую сразу же лечь спать, чтобы не зевать на Чемпионате.

Никто не протестовал.

* * *

На горизонте еще не алел рассвет, как Гарри проснулся. Мягкая кровать, пришедшая бы впору великану, позволила с комфортом выспаться. Открыв глаза, он зажег магический светильник, висевший над ложем, и комнату озарил мягкий свет.

Персиковые шторы при нынешнем освещении казались темнее, чем были на самом деле. На тон светлее стены были украшены незатейливыми картинами, изображающими сельские пейзажи. Гарри встал, и ноги его утонули в пушистом и мягком ворсе ковра.

Ванная была огромна и бела. Самый привередливый человек не нашел бы в ней ни единого пятнышка. Наполированное зеркало отразило Гарри — выглядел он отдохнувшим.

...Через час, когда он принял ванну и оделся как обычный человек, в темные, практически черные, джинсы, светлую рубашку и кожаные туфли, — перед ним появился домовик с огромными, как у совы, глазами и гладкой для их вида кожей. Тот был молод, и звали его Зиппи. Его временно отдали Гарри в услужение.

— Мистер Поттер, хозяин приглашает вас на завтрак в бежевую гостиную, — пропищал эльф. — Вас проводить?

— Мы там ужинали вчера? — поинтересовался Гарри, доставая кожаную куртку — утром было прохладно.

— Верно, сэр, — закивал домовой. Его огромные уши, похожие на крылья летучей мыши, забавно затряслись.

— Я сам найду дорогу, — отказался он от сопровождения.

— Как пожелаете, сэр, — сказал эльф и исчез.

Когда Гарри спустился вниз, то застал всех обитателей дома за столом. Корвин был вполне бодр и читал газету — на нем была надета рубашка в большую клетку и синие джинсы. Его отец, разделывавшийся с яичницей, нарядился в классические брюки и тонкий шерстяной свитер цвета зеленого бутылочного стекла. А Софи, одетая в светлое облегающее платье до колен, пила чай с закрытыми глазами.

— Доброе утро, — поздоровался Поттер и присел за стол. Софи открыла глаза и улыбнулась.

— Как спалось? — поинтересовался Оберон.

— Великолепно, спасибо, — взял Гарри блинчиков и принялся есть.

— У нас есть еще полчаса до отправки, — сообщил мистер Роупер. — Портключ, который я взял, доставит нас до нужного места.

— Нам нет нужды переться на специально отведенное поле, где находятся порткючи для других волшебников, — сообщил Корвин, откладывая газету. — А то пришлось бы вставать еще раньше.

— Куда уж раньше, — проворчала Софи, прикрывая зевок изящной ладошкой.

...Палаточный лагерь, раскинувшейся до самого леса, встретил их шумом и густым туманом, медленно тающим под лучами, появившегося при их прибытии, солнца.

Их место, где красовалась табличка со словом "Роупер", находилось возле леса. Проходя мимо различных палаток, среди которых редко можно было увидеть самые обычные — то им попадались шелковые шатры, то миниатюрные дома с трубой, то странный декор из клевера, который шевелился, — они останавливались перекинуться словом со знакомыми Корвина и Оберона.

Волшебники, казалось, приехали со всех уголков мира. Выглядели они странно, стараясь подражать магглам в одежде. Женские юбки на мужчинах, пеньюары, туалеты из прошлого или позапрошлого века, несочетаемые вещи в одном комплекте... Гарри был уверен, что в мантиях они бы меньше привлекали внимания, чем в таких нарядах.

В воздухе витал запах еды — зрители Чемпионата готовили себе завтрак.

Хотя на колдовство и был наложен запрет, большинство магов в открытую или тайком его игнорировало. Гарри, к своему изумлению, заметил двух африканских магов в белых робах, жарящих кролика на некромантском огне, похожем на спелую сливу. Поттер сделал заметку попробовать так же приготовить мясо, ибо аромат шел от него просто восхитительный.

— А вот и Бэгмэн, — произнес Корвин, пока Оберон устанавливал палатку. Разумеется, не руками, а магией.

Людо, в длинном одеянии черного цвета с ярко-желтыми широкими горизонтальными полосками, был похож на осу-переростка. Его мощное телосложение портил выступающий живот. Коротко постриженные светлые волосы, круглые щеки и большие голубые глаза придавали его виду некую детскость.

— Мистер Бэгмэн! Рад вас видеть, — громко произнес Корвин.

— Приветствую вас! — в припрыжку подошел к ним начальник Отдела Волшебных Игр и Спортивных Состязаний. Он весь светился от радости. И она была настоящей, а не наигранной.

— Хотел представить вам своего друга, Гарри Поттера, — сказал Корвин. — Гарри, это Людо Бэгмэн. Благодаря ему мы наслаждаемся отличной организацией Чемпионата, — польстил ему Роупер. Однако Бэгмэн, кажется, принял это за чистую монету. Он приосанился и стал еще счастливей.

— Мистер Поттер, весьма рад с вами познакомиться, — протянул он ладонь и Гарри ее пожал, проникая в сознание Людо. Информацию о Турнире не составило труда найти — она находилась на поверхности, ибо тот часто думал о грядущем состязании.

— Хотите поставить на матч? — предложил Бэгмэн.

— Вы же знаете, я не азартен, — мягко отказался Корвин.

— Не в этот раз, — улыбнулся Гарри.

— Как хотите, — не расстроился Людо. — Вы не видели Барти Крауча? — спросил он. — Мой болгарский коллега достаёт меня чем-то, а я не понимаю ни слова из того, что он говорит. А Барти разберётся, он знает около ста пятидесяти языков.

— Увы, нет, — ответил Роупер.

— Пойду его дальше искать, — сообщил Бэгмэн. — Хорошо повеселиться! — пожелал он им напоследок и удалился.

Поттер взял подвеску с пересеченными буквами "Г" и "П", созданную им на втором курсе, и указал свое местоположение. Чтобы друзья, где бы они ни были, смогли его найти. Не прошло и пяти минут, как они услышали голос Вайдри.

— Гарри, Корвин, привет! — к ним подошла Элисон в джинсах и бирюзовой блузке. Ее волосы были собраны в пучок. А на ногах красовались черные туфли на невысоком каблуке. Рядом, держа ее за руку, находился Дэвид. Его фигура, казалось, за лето стала еще массивней. И облегающая футболка с изображением скалящейся головы льва не скрывала внушительных мускулов. Позади них стояли Эван Эйвери в сером костюме, Дункан Инглби, надевший клетчатую рубашку, и Люсьен Роудрик, одевшийся, как и Линч — только вместо символа Гриффидора на футболке виднелась змея.

Эрида Селвин, чье длинное синее платье в пол с завышенной талией было в моде во времена королевы Виктории, подошла почти сразу за ними. Ее сопровождал Джеймс Блишвик в бежевом пуловере. Вскоре появился Седрик.

— Едва от отца отвязался, — произнес он после приветствия. — А вот и Фиби, Майлз, Ал и Эдриан! — воскликнул Диггори, заметив тех.

Тео, Драко, Винсент, Грегори, Дафна, Пэнси, Миллисента, Эрни, Джастин, Сьюзен, Ханна и Фэй пришли самыми последними все вместе.

— Мы гостили у мистера Нотта, — пояснила Дафна. — Он остался в палатке мистера Малфоя.

— Сколько вас, — удивленно проговорил Оберон после того, как осмотрел толпу возле своей палатки. — Заходите, — приглашающие указал рукой на вход. — Чай будем пить.

Никто не отказался. Внутри палатки оказалось много места. Несколько залов, спален, ванных комнат. Друзья расселись по мягким диванам цвета карамели, а домовик подал напитки и сладости к ним.

— Я оставлю вас до вечера, — сообщил мистер Роупер и покинул их.

В полдень ненадолго отлучился Шафик. Вернулся он быстро. И не с пустыми руками.

— Я купил каждому по омниоклю, — сообщил он, выкладывая упомянутые предметы на стол из пакетов. — И всякую мелочь, — извлек он миниатюрные анимированные фигурки игроков, светящиеся розетки — зелёные для Ирландии, красные для Болгарии, которые выкрикивали имена игроков; остроконечные зелёные шапки с танцующими лепестками клевера; болгарские шарфы, украшенные по-настоящему ревущими львами; флаги обеих стран, играющие национальные гимны, когда ими махали; миниатюрные модели "Молнии", которые на самом деле летали.

— Спасибо, — улыбнулась Фэй, ставшая еще выше за каникулы. Подарок пришелся кстати. Сама бы она потратила бы все свои сбережения, чтобы купить один Омниокль.

— Классная штука, — восторгался Джастин, рассматривая медные штуковины, похожие на бинокли, покрытые всякими странными ручками и циферблатами. — Лучше камеры.

На небе воцарились звезды и луна. Шагая по тропинке, освещенной фонарями, Гарри наслаждался новым опытом в этом мире. Вокруг слышалась громкая болтовня на разных языках и заразительный смех. Погода была по-летнему теплой, и Поттер оставил кожаную курточку в палатке.

Стадион, расположенный по другую сторону леса и огражденный золотой стеной, поражал своим размером. В брошюрке с бархатной обложкой, купленной Шафиком, было сказано, что его вместимость — сто тысяч волшебников. Пятьсот работников министерства были задействованы в строительстве этого гиганта.

— Верхняя ложа! — прочитала колдунья из Министерства, стоящая на контроле билетов, встречая их. — Идите наверх по лестнице, мистер Роупер, до самого конца.

— Встретимся после матча, — сообщил Гарри тем, кто имел места в другой ложе, следуя за Обероном.

Ступая по ярко-фиолетовому ковру, устилающему ступеньки, Поттер поднимался вверх вместе с Корвином, Софи, Драко, Алом, Дэвидом и Элисон.

Ложа, в которой они оказались, располагалась над стадионом прямо посередине между золотыми шестами ворот. Около двадцати позолоченных стульев с фиолетовой обивкой стояли здесь в два ряда. Гарри сел во втором ряду вместе с друзьями.

— Ваше величество, — шутливо поклонились ему Фред и Джордж Уизли с первого ряда. Рядом с ними сидела красная, словно вареный рак, Джинни — она так же, как и девочки из окружения Гарри, отметила немного изменившийся вид Поттера. Их отец разговаривал со старшими сыновьями, а на младших не обращал внимания.

— Вечер добрый, — улыбнулся им Гарри.

Стадион был залит таинственным золотым светом. С высоты игровое поле казалось гладким, как бархат. На противоположных сторонах поля на высоте примерно пятнадцати метров стояло по три золотых кольца, а почти на уровне глаз Гарри висела гигантская доска. По ней пробегали золотые рекламные надписи.

Кроме них в ложе находился министр магии Фадж, сидевший рядом с Барти Краучем, сухим седым магом с идеально ровными усами и костюме безупречного покроя. Он переводил разговор с болгарским коллегой Корнелиуса. Оберон перекинулся парой слов с ними и заговорил о программе по обмену студентами между Англией и Болгарией.

— Мистер Поттер? — грубо оборвав разговор, с намеком на сомнение, протянул Фадж, разглядывая Гарри. Вопросительно посмотрев на своего младшего помощника и получив подтверждающий кивок, он расплылся в улыбке. — Рад, весьма рад, — на секунду Корнелиус уподобился Бэгмэну своим энтузиазмом. — Позвольте вас представить мистеру Обланска... Обалонска... мистера... а... в общем, Министра Магии Болгарии.

Крауч недовольно поджал губы, но промолчал. Перси Уизли, сидящий возле начальника, заскрипел зубами. В этот момент появился Люциус Малфой с женой. Кивнув сыну, тот поздоровался с Гарри и завел диалог с министром. Артура Уизли с детьми тот предпочел не замечать.

— Мистер Малфой, весьма благородно с вашей стороны сделать существенное пожертвование больнице Святого Мунго, — улыбаясь, произнес Гарри, вклинившись в разговор.

— Не знал, что вам об это известно, — скрыл удивление Люциус. Хотя Гарри сумел его заметить. — Драко рассказал? — предположил он. Ведь в "Пророке" об этом еще не писали.

— Нет. Моя подруга, Элисон Вайдри, проходит там стажировку. Она в восторге от новых артефактов для диагностики, приобретенных на эти средства, — кивнул он на девушку, чем вызвал у нее улыбку. — Я уверен, они выявят не одно заболевание и помогут снизить нагрузку на старших целителей.

— Верно, — сказала Элисон. — Стажерам и младшим целителям не всегда хватает сил, мастерства и опыта, чтобы провести полную диагностику пациента. А без нее можно пропустить какое-то заболевание или проклятие. А с новыми приспособлениями это останется в прошлом.

— Мистер Облански, насколько я знаю, так же является филантропом, — взглянул Поттер на болгарского министра. — Особенно впечатляет ваше стремление поощрять желание молодежи учиться. Фонд вашей жены, куда вы пожертвовали немало, выдал значительное количество грантов талантливым выпускникам. Такая помощь юным магам принесла стране несколько именитых ученых, прославившихся своими открытиями.

— Кто из них произвел на вас впечатление? — поинтересовался министр Болгарии на родном языке. Крауч перевел.

— Георгий Тихонов, — ответил Гарри, делая вид, что не владеет болгарским в совершенстве — наследие памяти Рихарда и фрау Клейн. — Его разработки, нейтрализующие современное маггловское оружие, необычайно креативные и в то же время простые.

Люциус, как и Крауч, с интересом посмотрели на Гарри. А Оберон никак не прореагировал, как и друзья Поттера.

— В начале лета в "Вестнике республики" упоминали, что вы получили народную награду за вашу помощь молодежи, — продолжил Гарри.

— Лестно, что вы запомнили столь неинтересную новость, — произнес Облански. Хотя и сказано это было сухим тоном, но Гарри заметил промелькнувшее удовольствие. Учитывая, как практически в каждом интервью тот напоминал о своей благотворительной деятельности, по-другому, в общем, и быть не могло.

— Министр польщен, — перевел Барти.

Однако короткий разговор прервало появление Бэгмэна, влетевшего в ложу, будто за ним гнались дементоры. Он слегка опоздал.

— Все готовы? — сказал тот, сияя, как начищенный галлеон. — Министр... начинаем?

— Если вы готовы, то и мы готовы, Людо, — добродушно отозвался Фадж.

— Дамы и господа... добро пожаловать! Добро пожаловать на финал четыреста двадцать второго Чемпионата мира по квиддичу! — голосом, усиленным магией, произнес Бэгмэн.

... Гарри, относившийся равнодушно к квиддичу, не мог не проникнуться атмосферой азарта, исходящего от рукоплескавшей толпы.

Танец прекрасных вейл, считающихся символом болгарской команды — Сессилия все же была краше — вскружил голову не одному мужчине. А лепреконы, олицетворяющие ирландскую сборную, создали огромную красочную иллюзию клевера. Золото, посыпавшееся прямо с неба, затронуло алчные струнки души магов.

Сам матч был весьма напряжен и непредсказуем. Когда Крам, ловец болгарской команды, поймал снитч, трибуны взревели. Но, несмотря на это, Ирландия с перевесом в десять очков стала чемпионом.

— Дядя счастлив, даже если его и обставил Крам, — произнес Дэвид, наблюдая, как Моран и Конноли, игроки ирландской сборной, под руки вели Линча.

— Проведаешь его сегодня? — поинтересовался Гарри, перекрикивая шум.

— Да, — так же громко ответил Линч.

— Мистер Малфой, — обратился Поттер к Люциусу. — Я слышал, что вы коллекционируете предметы старины... — Гарри вел с ним беседу, пока они не добрались до палатки Оберона, где вежливо распрощались с Люциусом и его женой. А Драко остался с Гарри.

— Не дольше часа, — разрешил мистер Малфой, прежде, чем уйти. Дэвид тоже откланялся, взяв с собой Элисон.

Цель Поттера не ограничивалась обычным разговором с Люциусом. Гарри посчитал, что нечего изобретать велосипед, если можно узнать все от эксперта, просмотрев его память. За эти полчаса пути он выведал все о том, кого из судей можно подкупить, сколько они берут и как лучше всего провернуть дело с Сириусом.

... Друзья обсуждали матч в течение часа, находясь в палатке Роупера, а потом пришла пора расходиться — время было позднее.

— Хорошо, что финал не длился пять дней, как бывало, — посмеивался мистер Роупер. — Будем здесь ночевать или домой?.. — спросил он, когда в палатке остались лишь его дети и Поттер.

— Домой, — в один голос ответил Корвин и Софи.

— Поддерживаю, — согласился Гарри.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Список персонажей, входящих в компанию Гарри:

Тео, Драко, Гойл, Крэбб, Дафна, Софи, Пэнси, Миллисента — четвертый курс Слизерин.

Эрни Макмиллан, Джастин Финч-Флетчли, Сьюзен Боунс, Ханна Аббот — четвертый курс Хаффлпафф.

Фэй Данбар — четвертый курс Гриффиндор.

Майлз Блетчли, Альфаред Шафик, Эдриан Пьюси, Фиби Розье — шестой курс, Слизерин.

Седрик Диггори — шестой курс, Хаффлпафф.

Люсьен Роудрик, Эван Эйвери — седьмой курс, Слизерин.

Дункан Инглби — седьмой курс, Рейвенкло.

Эрида Селвин — седьмой курс Слизерин

Джеймс Блишвик — седьмой курс Рэйвенкло

Дэвид Линч — будущий аврор, закончил Гриффиндор в 1994 году.

Элисон Вайдри — будущий целитель, закончила Гриффиндор в 1994 году

Корвин Роупер — младший помощник министра магии, закончил Слизерин в 1994 году.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

==========

Глава 52 ==========

"Ужасное происшествие на Чемпионате мира ко квиддичу" — гласила передовица "Пророка" следующего дня.

— Если верить статье, мы разминулись на несколько часов с правонарушителями, — прокомментировал Оберон, посмотрев на Гарри, читающего ту же новость, но в другой газете. — Предположительно — это были Пожиратели смерти. Хотя меток в небе замечено не было.

Солнечный свет проникал сквозь огромные окна, освещая светлое помещение бежевой гостиной. На столе в фарфоровых тарелках находились румяные булочки с разными начинками: шоколадом, вареньем, мясом. От них шел восхитительный аромат свежеприготовленной выпечки. Румяные тосты, слегка растаявшее масло и несколько видов джема в хрустальных емкостях возбуждали аппетит.

— Давно они не давали о себе знать, — размешивая сахар в чашке, произнес Гарри, откладывая газету в сторону — все актуальные новости он уже прочитал.

— Решили тряхнуть стариной? — насмешливо сказал Корвин, намазывая тост малиновым джемом. Красная сладкая капелька упала на белоснежную льняную салфетку, лежащую на его коленях.

— Не стоит шутить по этому поводу, — одернул его Оберон. — На месте предполагаемых пострадавших могли быть твои магглорожденные друзья... Я в министерство, — произнес мистер Роупер, бросив взгляд на недоеденную булочку с мясом на своей тарелке и почувствовав, что у него пропал аппетит, встал. — Нужно узнать, сколько правды в статьях журналистов. Вернусь, скорее всего, поздно.

— Нашу мать убили Пожиратели на одной из игр после падения Неназываемого, — пояснил Корвин с гримасой, провожая взглядом спину отца, стремительно покинувшего гостиную. — Она была случайной жертвой. Если бы ты отказался от приглашения, то, вероятно, он не пошел бы на Чемпионат, — признался Роупер.

— Сочувствую, — кивнул Гарри и допил чай.

— Я давно оправился от потери, но отец... — не закончил предложение он, переложив испачканную салфетку с колен на стол.

— Чем сейчас займемся? — перевел тему Поттер, заметив, что как и он, Корвин также покончил со своим завтраком.

— Может, проведем дуэль? — предложил Корвин. Он находился в отпуске до первого сентября, и ему никуда не нужно было спешить.

Гарри не отказался.

* * *

Софи проснулась позже обычного — время неумолимо приближалось к полдню. Вчерашний день был богат на впечатления, и она изрядно устала.

Без спешки приведя себя в порядок, Софи спросила у старого эльфа с седыми волосами и чистой одежде, появившегося по ее зову, где брат и Гарри.

— В Тренировочном зале, мисс, — ответил домовик.

— Они уже поели? — поинтересовалась она, придирчиво оглядев себя в зеркале: кобальтового цвета приталенная домашняя мантия имела простой крой, но такая форма и расцветка безумно шла Софи.

— Да, мисс, — кивнул эльф.

— Я не буду завтракать, — огласила она, выходя из комнаты.

— Как изволите, — поклонился домовик и бесшумно исчез.

Когда Софи зашла в огромный светлый зал, то непроизвольно застыла на месте. На широком помосте находился Корвин и Гарри, схлестнувшись в поединке.

Огненное торнадо, будто разгневанный пламенный элементаль несся в сторону Поттера... чтобы разбиться об сверкающий серебром щит Гарри. Морозный вихрь, последующий за ним, опаляя холодом, попытался обступить со всех сторон свою жертву. Легкий взмах палочки Гарри с легкостью развеял это заклинание. Корвин сотворил желтые молнии, но едва они коснулись темно-коричневого щита соперника, как невидимые путы сковали ее брата, а палочка с поразительной скоростью прилетела в руку Поттера.

Софи, застывшая, будто статуя, почувствовала, как ее дыхание участилось, словно это она находилась на помосте. Ее зрачки расширились, и она сглотнула, ощутив возбуждение, разглядывая красивую фигуру Гарри в облегающих джинсах и черной футболке.

Ей понадобилось несколько минут, чтобы вернуть себе самообладание с помощью окллюменции, которую она начала изучать еще зимой. Софи, успокоившись, порадовалась, что дуэлянты, захваченные боем, ее не заметили. Прочистив горло, она улыбнулась и произнесла:

— Я надеюсь, что вы будете не против, если я к вам присоединюсь?

— Нисколько, — улыбнулся ей Гарри, показывая ровные белые зубы. Софи потребовалось приложить немало усилий, чтобы не засмотреться на него и вести себя как обычно.

— Прошу на помост, — ухмыльнулся Корвин, почувствовав, что может двигаться, и сошел с возвышения.

Софи быстро пересекла комнату и стала напротив Гарри. Стоило ей выйти на дуэльный помост, и она ощущала, как участилось сердцебиение, и ее охватил азарт и желание победы. Поединок произвел на нее неизгладимое впечатление.

Софи, сравнивая себя с братом, захотелось быть лучше него. Посылая первое заклинание — обезоруживающие — она пообещала себе, что более серьезно возьмется за учебу и тренировки. Хотя и раньше она не отставала, полагаясь на хорошую природную память и высокий уровень магической силы, но никогда не выкладывалась на полную. Пришло время это изменить.

* * *

Широко известна нелюбовь дементоров к чарам Патронуса. Распространенно мнение, что от них сложно скрыться и лучших охранников, чем они, сложно найти. Но малоизвестно, что стражи Азкабана слепы. Лишь те, кому выпала сомнительная честь быть с ними близко знакомыми, знали об этом.

Маг, не испытывающий никаких чувств, для них словно невидимка. Гарри, скрыв эмоции, шагал по темному камню, поднимаясь все выше. На нем была надета мантия-невидимка. Мимо проплывали фигуры в черных балахонах. От их присутствия стены покрывались изморозью. Дементоры его не замечали.

Насколько Гарри знал, и сама тюрьма, и остров в Северном море, на котором она располагалась, были созданы с помощью магии. Колдун невероятной силы по имени Экриздис сотворил их. Также и дементоры — его создания. История гласила, что он практиковал ритуалистику и любил заманивать магглов-моряков на свой остров, где те впоследствии погибали в адских муках.

К сожалению Гарри, Экриздис давно погиб, а его знания ушли вместе с ним.

Однако Поттера в данный момент волновали узники, а не сам создатель Азкабана. И дойдя до первой нужной камеры, он поднял палочку...

* * *

— Все имущество, принадлежащее нам, переведите на счет Джо Найта, — распорядилась Беллатриса, находясь в просторном кабинете, отделанным мрамором и золотом. На ней находилась чистая черная мантия, подчеркивающая болезненную бледность и усталый вид.

Рудольфус и Рабастан Лестрейндж, рано постаревшие, послушно кивнули.

— Который я бы хотел открыть сейчас, — добавил Гарри, выглядевший как молодой мужчина обычной наружности. Он единственный, кроме гоблина, находившегося напротив него, кто сидел, а не стоял.

Поттер мельком окинул взглядом своих марионеток и сосредоточился на зеленокожем коротышке. Тот моментально забыл свой страх перед Пожирателями, почуяв прибыль.

— Конечно, — клыкасто улыбнулся банкир. — Это будет стоить...

* * *

За день до отбытия в школу магический мир потрясла еще одна сенсация: Беллатриса, Рудольфус и Рабастан Лестрейндж сбежали из Азкабана, отправив в мир иной несколько заключенных во время побега. Но на свободе долго не пробыли. Их трупы, обезглавленные, будто при казни, нашли возле здания Министерства магии. Убийцу не установили.

— Поделом получили, — говорила Софи, а Гарри соглашался и умалчивал, что журналисты нагло лгали. Те писали, что Беллатриса, Рудольфус и Рабастан умерли в день, когда они покинули Азкабан, а ведь на самом деле между побегом и их кончиной прошла неделя.

"Туда им и дорога", — писал Сириус в журнале. — "Кто-то совершил благое дело, избавившись от них. Я бы с радостью пожал руку их убийце".

Ночью, когда все спали, Гарри закончил переписку с Блэком, вытащил из чемодана Чашу Хельги, предварительно оградив свои временные покои в доме Роуперов от слежки.

Гарри, рассматривая реликвию Основательницы, взятую из сейфа, погрузился в свои мысли. Несколько дней тому назад эта драгоценность перестала быть крестражем. Но, к сожалению, ничего полезного от этой части сущности Волдеморта Гарри не получил.

Теперь Поттер не знал, есть ли еще крестражи у Волдеморта. Диадема, Чаша, дневник, кольцо, медальон, Лорд и сам Гарри, как он небеспочвенно подозревал, случайно заполучивший огрызок души Тома... Сделал ли Том еще один якорь? Если исходить из полученной памяти, то нет. Его душа перед посещением дома Поттеров только оправилась от сотворения крестража из медальона, а непредвиденное отделение частички сущности Волдеморта, которая с комфортом жила до вселения в тело Сандавиры, оставило серьезное повреждение. По расчетам Гарри зажить оно должно было не так давно: где-то перед началом первого курса. И сейчас Лорду никто не мешает отделить еще часть...

Гарри пришел к выводу, что с помощью крестража он не сможет отыскать иные куски души Лорда. Ведь ритуал создания крестража предусматривает, что отделенная часть никому не будет видима. Гарри не мог, как бы ни пытался, обойти эту защиту.

Самое забавное, что для создания крестражей обряд нужен лишь первый раз. В дальнейшем, лишь на одной воле, можно делить душу. И новый крестраж будет иметь те же свойства и защиту, что и первый. Гениальный ритуал.

Гарри решил, что нет смысла беречь кусок души Волдеморта в кольце. Можно его съесть следующим после Чаши. Где-то через два месяца.

* * *

"Хогвартс-экспресс", как обычно, отбыл от перрона первого сентября.

В чемодане Гарри находились маги, которых он будет поглощать до следующего лета. Нужно основательно подготовиться к четвертому этапу Эволюции...

— Странно, что едем в школу без Корвина, Элисон и Дэвида, — отметил Люсьен, когда их компания заняла три купе, находящиеся рядом друг с другом.

— И не говори, — Шафик был с ним солидарен.

Дальше разговор зашел про Чемпионат и сбежавших Пожирателей. А когда машинист объявил скорое прибытие, поднялась тема Турнира.

— Я стану чемпионом Хогвартса, — поделился планами Гарри.

— Не удивлен, — ухмыльнулся Дункан Инглби.

— Я тоже, наверное, попытаюсь, — слегка смущенно признался Седрик.

— У тебя ничего не выйдет, — категорически и в грубой форме заявил Нотт.

— Да ладно, пусть хотя бы в отборе примет участие, — неожиданно заступился за Диггори Малфой. — Ведь, Гарри, ты же не против?

— Нет, — улыбнулся Поттер и поставил точку в разговоре. Поезд затормозил — не прошло и десяти минут, как они оказались в каретах, запряженных фестралами. Гарри по привычке воспользовался очищающими чарами — обивка была запачкана чем-то коричневым, и пахла не слишком приятно — и погрузился в мысли о Турнире.

"Турнир Трех волшебников" — развлечение не для участников, а для скучающих магов. Богатство — возможно, двести лет назад тысяча галеонов таковым и была, но сейчас... Хотя Гарри не испытывал недостатка в деньгах, а из-за этого и судил предвзято. А для юного волшебника это возможность заработать на квартиру, да еще и после покупки недвижимости останется немного денег. Хороший старт для самостоятельной жизни.

Вечная слава доставалась победителю... Хм, слава конечно присутствовала, но не в том виде, о котором писали. Турнир — отличный способ продемонстрировать участникам свои возможности перед потенциальными работодателями. Даже само участие повод гордиться — Кубок признал тебя самым способным из всех возможных кандидатов. А это, стоит признать, не так уж и мало. Победителей такого Турнира, как правило, принимали на работу без испытательного срока и собеседования.

Возраст участников, согласно статистике, составлял семнадцать — восемнадцать лет. Период жизни, когда молодые волшебники стремились упорхнуть из родительского гнезда.

В данный момент Гарри не нуждался в деньгах и работе. Но не помешает создать мнение, что слава победителя Волдеморта вполне заслужена. На Турнире присутствует вся верхушка Министерства, а также не стоит забывать о прессе. Четырнадцать лет — стоит напомнить о себе Миру.

Поттер узнал из памяти Бэгмэна о том, какие задания подготовили для чемпионов. Ничего в них сложного не было. И Гарри ничем не рисковал при участии в нем.

Поездка на каретах, запряженных фестралами, прошла буднично. Большой зал, как обычно, был празднично убран в честь начала нового учебного года. Та же привычная золотая посуда, парящие свечи и потолок, демонстрирующий погоду за окном. Ныне иллюзию звездного неба рассекали молнии.

За преподавательским столом виднелось новое лицо. Не слишком симпатичное. Уродливые шрамы, оставленные темной магией, испещрили все видимые участки кожи. Один глаз был заменен на протез ярко-синего цвета, а носу недоставало приличного куска плоти.

— Позвольте мне представить вам нашего нового преподавателя Защиты от Тёмных Искусств! — радостно сообщил Дамблдор залу, когда сортировка учеников подошла к концу. — Профессор Муди!

Дальше директор вещал о Турнире, а Гарри с любопытством наблюдал за учениками, слушавшими речь Дамблдора. Мало кто был осведомлен о предстоящем состязании между тремя школами.

Ужин прошел в приятной атмосфере. Разморенные сытной едой, ученики разошлись по гостиным своих факультетов.

Гарри этим вечером быстро заснул и спал без сновидений.

* * *

Как ни странно, но уроки Хагрида и профессора Спраут были самыми полезными. Ведь одно дело знать о животных и растениях, а другое — на практике знакомиться с ними. В свободное время Гарри было не до них, но школа давала прекрасную возможность изучить и эти дисциплины.

Прорицание познакомило четверокурсников со звездами и их влиянием на судьбу. Однако Гарри не забросил хрустальный шар, который вот уже два месяца показывает одну и ту же картину: его с кубком в руках. Что бы он не делал, изображение не менялось.

Руны и арифмантика — самые легкие предметы, не дающие новых знаний. Гарри был уверен, что эти предметы он сам мог преподавать.

История, как обычно, преподносилась в скучнейшей манере. Но от этого она не становилась менее полезной для Гарри. Бинс рассказывал многое, что не встретишь в учебниках.

Астрономия — еще один предмет, который приносил пользу из-за практики.

Уроки декана Слизерина были скучными. Не было в программе четвертого курса того зелья, которого он еще не варил.

Чары и трансфигурация... ничего нового.

А вот новый профессор ЗОТИ продемонстрировал им Непростительные заклинания. Увы, им они давно изучены. Вот если бы на первом курсе...

* * *

Сентябрь выдался дождливым. За окнами почти всегда стояла хмурая погода. А октябрь принес холод и намек на раннюю зиму.

Надпись на плакате в Большом зале, оповещающая о прибытии делегации Шарбатона и Дурмстранга тридцатого октября в пятницу, вызвала переполох. Целую неделю до этого события ученики пребывали в предвкушении встречи с представителями других школ. Отовсюду слышались разговоры о Турнире, как будто иные темы временно перестали существовать.

Последний урок в пятницу — зелья. Декан дал им коротенькую контрольную, и Софи легко с ней справилась. Роупер оглядела класс. Лишь Гарри, Тео и Фэй справились быстрее, чем она. Был повод гордиться собой.

Наблюдая за учениками, Роупер заметила, что Трейси Дэвис отложила перо сразу после Софи, и вытащила из кармана письмо. По мере чтения ее лицо белело — она закусила губу до крови и, казалось, что вот-вот расплачется.

— Все свободны, — холодно произнес профессор Снейп, заканчивая урок на полчаса раньше в связи с прибытием иностранных гостей. Пергаменты поплыли к нему на стол, повинуясь взмаху палочки. Раздались стоны тех, кто не успел закончить.

— Я не ответил на последние десять вопросов, — громко жаловался Симус Финниган Дину Томасу.

— Не только ты, — ответил тот.

Софи, дождавшись подруг, направилась в спальню, чтобы отнести сумку и учебники, как требовалось в объявлении. Парни же пошли в тайную комнату.

"Конечно, им же не нужно прихорашиваться", — с усмешкой подумала она.

Девочки желали произвести хорошее впечатление на иностранцев во время встречи с ними перед началом праздничного пира.

— Смотри куда прешь! — процедила сквозь зубы Миллисента, столкнувшись в дверях с Дэвис. Сумка Булстроуд с громким стуком свалилась на пол. Трейси кинула на нее злой взгляд, комкая пергамент в кулаке, и бросилась прочь.

— Оборзела, — возмущенно высказалась Пэнси. — Нужно ей напомнить ее место... А то больше полугода на нее не обращали внимания...

— Точно, — Миллисента подняла сумку. — Даф, Софи, вы с нами?

— Чем нужно, помогу, — кивнула Гринграсс.

— Много чести мстить ей, — фыркнула Роупер. — Вот если что-то более серьезное, то пожалуйста, можете на меня рассчитывать, но не сейчас.

— Как хочешь, — Булстроуд не настаивала. Впрочем, так же и Софи их не отговаривала.

...Громадные кареты, запряженные золотистыми пегасами с красными глазами, не могли не произвести впечатление. Директриса Шарбатона мадам Максим статью ничем не уступала Хагриду. А вот герб французской школы, который красовался на дверце кареты, был самым обычным: скрещенные палочки, выпускающие три золотые звезды.

Корабль Дурмстранга напоминал облезлый скелет, а ученики, закутанные в меха, с одинаково хмурыми лицами казались сухими и не улыбчивыми людьми. Правда, первое впечатление быстро развеялась во время трапезы на праздничном пиру.

Сняв тяжелые шубы, студенты расселись за столом Слизерина, озираясь с любопытством. В отличие от шармбатонцев, они оказались дружелюбными волшебниками, легко идущими на контакт.

К преподавателям и иностранным директорам присоединились Крауч и Бэгмэн. Первый был безэмоционален, а второй без сомнения наслаждался вниманием и вкусной едой.

Софи перевела взгляд на Гарри. Он разговаривал с Виктором Крамом и еще двумя парнями со сложно произносимыми именами. Они обсуждали различия в школьных предметах.

— У нас не преподают темные искусства, — жаловался Драко, сидящий возле Шафика.

— А демонстрация непростительных на четвертом курсе тогда что? — фыркнула Софи, не выдержав. — Империо мы на себе все прочувствовали. Движение палочки для их сотворения мы видели, как и формулы. Для способного ученика этого достаточно, чтобы научиться.

— Вы не шутите? — нахмурился, кажется, Поляков.

— Чистая правда, — подтвердил Гарри.

— Так и верь слухам, что у вас не приемлют темные искусства, — покачал головой Крам, говоря на ломаном английском.

— Они правдивы до определенной степени. У нас делается акцент на защиту от них, а не обучают, как их использовать, — пояснил Поттер.

— Как думаете, кто будет чемпионом Хогвартса? — перевела тему темноволосая и черноглазая студентка Дурмстранга Анна Макарова. Она была удивительно красива — не один мальчик на нее заглядывался. Но та смотрела только на Гарри. И ее взгляд очень не понравился Софи.

— Поттер, — без сомнений произнес один из старшекурсников, прислушивающийся к их беседе. Гарри еще в сентябре сообщил не только друзьям о своем желании поучаствовать в соревновании.

— А как же возрастная линия? — поинтересовался Крам, наворачивая пирог с почками.

— Для него это не преграда, — с улыбкой высказался Люсьен.

— У меня нет сомнений, что Кубок выберет Гарри, — добавил Тео.

Софи промолчала, но была согласна с ними.

— Да? — улыбнулась Анна, и у Софи появилось острое желание попрактиковать на ней круциатус. Несколько мальчиков уставились на Макарову, как на вкуснейший десерт. — Если так, то я первая тебя поздравлю.

— Ловлю на слове, — ответил Гарри. И Роупер с удовольствием отметила, что он не попал под очарование Макаровой. Однако, к сожалению, ту это не расстроило, а раззадорило.

Ужин вскоре подошел к концу. Попрощавшись с новыми знакомыми (им нужно было идти на корабль) слизеринцы направились в подземелья.

Софи, засыпая этим вечером, подумала, что стоит обучиться еще нескольким проклятиям, способным хорошенько подпортить личико одной наглой особы. Чтобы разнообразить арсенал.

==========

Глава 53 ==========

Суббота выдалась дождливой. Пасмурным утром большая часть представителей трех школ, соответствующих необходимому для участия в Турнире возрасту, бросили клочки бумаги со своими именами в Кубок, который возвышался посредине вестибюля на табуретке, куда обычно ставили Распределяющую Шляпу. Вокруг табуретки была проведена тонкая золотая окружность радиусом примерно в три метра, не пропускающая магов младше семнадцати лет.

Зеваки, словно наблюдая за увлекательным представлением, комментировали каждого, кому хватило смелости принять участие в отборе.

В обед те, кто не достиг совершеннолетия, надеясь на чудо, все еще пытались перехитрить защиту директора Хогвартса. Положительного результата до сих пор не было, и энтузиазм медленно угасал.

Ближе к вечеру основная масса желающих поучаствовать в Турнире в обход правилам ушла, остались только самые упорные. Развлекаться им никто не мешал. Ведь не существовало наказания за подобные действия. Поскольку никто не верил, что кому-то удастся справиться с заклинаниями директора Хогвартса.

— Близнецы Уизли воспользовались старящим зельем и обзавелись седыми бородами на зависть Дамблдору, — делилась новостями Эрида с отсутствовавшим на завтраке Гарри, ставшая свидетельницей этого инцидента. — Однако им это не помогло. Их вышвырнуло за пределы золотого круга метра на три. Директор, присутствующий при этом, отправил их в больничное крыло.

— Не только им пришла эта "гениальная", — Люсьен изобразил пальцами кавычки на последнем слове, — идея. Я слышал, как минимум двое загремели к мадам Помфри.

— А кто именно? — поинтересовался Шафик.

— Увы, но ответить на этот вопрос не могу, — с наигранной скорбью сказал Роудрик.

— Фосетт, — встрял Дункан Инглби. — Вздорная девчонка, обделенная интеллектом. Неведомо, чем руководствовалась Шляпа, отправив ее на Рэйвенкло.

— И Саммерс, мой однокурсник — поделился Седрик. — Он попытался обмануть защиту, после того, как я бросил свое имя в Кубок, где-то за час до завтрака.

— Будет справедливо и мне попытаться преодолеть возрастную линию, — громко произнес Гарри, когда они дошли до вестибюля.

Поттер моментально привлек к себе внимание. Его слова вызвали бурную реакцию.

— Думаешь, у него выйдет? — спросил Фред, успевший, как и его брат, избавиться от эффекта старящего зелья.

— Кто его знает, — ответил Джордж.

Поттер достал из кармана клочок бумаги и, показав всем, что там было выведено каллиграфическим почерком его имя и название школы, и обратился к флегматичному семикурснику из Гриффиндора, не принимавшему участия в отборе.

— Аброк, будь любезен, положи этот пергамент в Кубок, — сказал Гарри. Он не хотел подставлять кого-то из друзей, когда можно использовать постороннего. Аброк, исходя из наблюдений Поттера, не смог бы ему отказать.

— Я? — удивленно переспросил он, нахмурив кустистые брови. — Ладно, — предсказуемо, ему было неудобно отклонить просьбу Поттера, признанного лидера и знаменитости, даже если своим поступком он бы заработал отработку.

Под выжидающие взгляды Аброк медленно, будто с опаской, пересек линию и кинул бумажку в Кубок. Артефакт милостиво принял подношение.

— Вышло! — воскликнул Фред.

— Ваше величество, вы гений! — добавил Джордж.

— Странно, что до вас это только сейчас дошло, — немного саркастично протянул Малфой.

— Каемся, — шутливо поклонился Фред.

— Виноваты, — дополнил Джордж.

— Уже лучше, — высокомерно кивнул Драко.

— А ведь Поттер мог не поделиться с нами, как обмануть защиту и тайно принять участие в отборе, — заметил шестикурсник из Рэйвенкло, стоящий позади девочек из компании Гарри.

— Точно, — кивнул его друг с нашивкой Хаффлпаффа на мантии.

Помалкивающие до этого Нотт и Блетчли, услышав их разговор, усмехнулись. Пьюси, Эйвери, Блишвик, Макмиллан, Финч-Флетчли лишь улыбались, радуясь за Гарри.

— Я есть хочу, — тихо пожаловался Гойл Крэббу.

— Я тоже, — ответил тот. И его живот громко заурчал.

— Идемте, — скомандовал Гарри, добившись желаемой реакции. В сопровождении друзей он отправился в тайную комнату, где их дожидался перекус перед ужином. Поттер не беспокоился о том, что Кубок мог выбрать кого-то другого. Разумный артефакт, изученный им этой ночью, избирал чемпионов исходя из магической мощи участников. А в школе из учеников не было никого сильнее Гарри.

А тем временем дети все никак не успокаивались. Лишь через полчаса их разогнала МакГонагалл, срочно вызвав директора. Тому пришлось менять защиту, но было уже поздно: многие желающие смогли бросить пергамент со своим именем в Кубок.

* * *

Когда чемпионом Дурмстранга стал Виктор Крам, а Шармбатона — Флер Делакур, Гарри не был удивлен. Он ощущал, что их силы находились на высоком для их возраста уровне. Учитывая внимание, оказанное им директорами, те тоже догадывались об этом.

Кубок, расположившийся на учительском столе перед креслом директора Хогвартса, в очередной раз сверкнул красным огнём, брызнул искрами, высунул огненный язык высоко в воздух и с кончика этого языка Дамблдор снял третий кусочек пергамента.

— Чемпион Хогвартса, — провозгласил он, — Гарри Поттер.

В зале воцарилась гробовая тишина. Однако хлопки друзей Гарри ее быстро нарушили. Вскоре рукоплескали все ученики Хогвартса. А вот представители иностранных школ, за редким исключением, не проявляли большого энтузиазма.

Под завистливые, восхищенные, разочарованные и несколько откровенно враждебных взглядов Гарри прошествовал в комнату, расположенную позади учительского стола, куда до этого уже вошли Виктор и Флер.

Помещение, в котором Поттер оказался, освещалось камином, где весело плясало пламя. Стены украшали портреты, встрепенувшиеся при его появлении.

Флер, чьи длинные серебристые волосы отливали золотом из-за света пламени, с любопытством посмотрела на него и прежде, чем она смогла что-то сказать, Виктор утвердительно произнес:

— Ты все же стал чемпионом.

— Как видишь, — улыбнулся Гарри.

— Вы это серьезно? — недоверчиво посмотрела Делакур. В ее речи слышался французский акцент. — Ты же несовершеннолетний? — нахмурилась она. По виду, из-за высокого роста, он выглядел лет на шестнадцать.

— Немыслимо! — в комнату ворвался Бэгмэн. — Кубок Огня избрал чемпионом Хогвартса Гарри Поттера! Удивительно!

Дамблдор, Грюм, мадам Максим, Крауч, Каркаров, Снейп и МакГонагалл, вошедшие следом за Людо, не разделяли энтузиазм последнего.

— От вас, мистер Поттер, я не ожидала тяги к авантюризму, — поджав губы, произнесла профессор МакГонагалл.

— Стыдоба какая, конкурировать с малышом, — взмахнула огромными ручищами директриса Шарбатона.

— Вы, Поттер, как ваш отец, желаете не дожить до старости, — холодно бросил Снейп.

Гарри помалкивал. Пока все шло так, как он и ожидал.

— Мистер Поттер проявил смекалку, преодолев возрастную черту, — спокойно произнес Дамблдор. — И ныне обсуждать это бессмысленно. Что сделано, то сделано.

— Мы должны следовать правилам, а в правилах ясно постулировано, что те, чьи имена выходят из Кубка, обязаны принимать участие в Турнире, — сухо сказал Крауч.

— Верно! — просиял Бэгмэн.

— Не возражаю, — погладил козлиную бородку Каркаров. Для него четверокурсник в качестве чемпиона Хогвартса — минус один конкурент. Даже если это и Поттер.

— Барти, не сочти за труд, проинструктируй чемпионов, — улыбаясь, обратился Людо к Краучу.

— Первое задание — на отвагу, — он говорил, как будто монотонно читал текст. — Поэтому мы вам заранее не сообщим, в чём оно будет заключаться. Храбрость перед лицом неизвестной опасности — чрезвычайно важное для мага качество...

Гарри слушал правила, стоя рядом с Крамом и Флер, внутренне улыбаясь. Все прошло по плану.

* * *

В гостиной Слизерина его встретили аплодисментами.

— Никто не сомневался, что ты станешь чемпионом! — покривил душой Кассиус Уоррингтон, шестикурсник, участвующий в отборе.

— Слизеринец представляет Хогвартс, за это нужно выпить! — воскликнул Люсьен, указывая на трансфигурированый стол с различной выпивкой и закусками, подготовленный им, Эваном и Эридой.

— Первый кубок чемпиону, — Эйвери не кричал, а просто усилил голос магией. — Прошу, — налил он в золотую чашу вишневого сока, так как знал, что Гарри равнодушен к дешевому алкоголю.

— До дна! — раздались выкрики на разные голоса. Поттер, улыбаясь, залпом выпил предложенный напиток. Слизеринцы рукоплескали.

В тот вечер они праздновали до поздней ночи, пока их не разогнал профессор Снейп.

Перед сном Гарри не забыл написать Сириусу и получить заслуженное поздравление. Блэк был рад за крестника.

* * *

Трейси зябко поежилась. У нее зачесался нос из-за пыли, но она не могла к нему прикоснуться, скованная заклинанием. Дэвис чихнула.

Красные от слёз глаза снова увлажнились. Всё тело болело, а кожу щипало, будто от мороза. Мокрая мантия воняла мочой — к ней применили чары, модификацию агуаменти. Темнота пустой классной комнаты приносила странное успокоение — она одна наедине со своим позором, без свидетелей.

Ранее слизеринки отловили ее в коридоре, напали без предупреждения и поиздевались всласть, преподнеся это как возмездие.

— Ты же не думала, что мы оставим твою дерзость без ответа? — глумилась Паркинсон, демонстрируя необычайно искусную работу палочкой, и верилось с трудом, что раньше та была хуже Трейси в чарах, а сейчас ее превосходила. Дэвис ощутила, будто ее ошпарили кипятком и взвыла.

Миллисента освещала пыльное помещение люмосом и лица девочек выглядели для Трейси как уродливые маски. Гринграсс позаботилась о звукоизоляции, так что на помощь можно было не рассчитывать.

— Ты же простила ей пощёчину на первом курсе, — едко напомнила Миллисента.

— И до сих пор жалею, — скорчила гримасу Пэнси. — Не оценила Вонючка моего милосердия.

— Такие, как она, понимают только кнут, — равнодушно заметила стоящая в стороне Дафна. Паркинсон ухмыльнулась, взмахнула палочкой и продолжила мучения. Жгучая боль повторилась, а на смену ей пришёл холод, будто в тело вонзили тысячи иголок. Мороз чередовался с невыносимым жаром. Сколько это длилось, она не знала, но, казалось, прошла вечность, а на самом деле минуты, прежде чем они удовлетворились ее страданиями, жалким видом и, напоследок оскорбив и облив неприятно пахнущей жидкостью, покинули классную комнату.

Дэвис прогнала неприятные воспоминания, ощутив, что снова может двигаться. С кряхтением, ощущая отголоски боли, она поднялась с пола. Следов издевательств на ней не осталось, кроме вони, мокрой мантии и уже почти пропавших небольших покраснений на коже. Чары, которые к ней применяли, в действительности не обжигали и не замораживали — они дарили сравнимые ощущения, обманывая мозг, из-за этого на Трейси не было ожогов. Эти заклинания раньше, до того, как Дамблдор стал директором, использовались в школе для наказания нерадивых учеников за легкие проступки.

Дэвис шмыгнула носом, с яростью стерла слёзы и принялась приводить себя в порядок. Скоро отбой и не хотелось получить еще и взыскание.

* * *

Последующие дни его везде сопровождали шепоты. Казалось, вся школа его поддерживала, считая своим чемпионом. Но Гарри не обольщался. Это был результат его работы на протяжении трех последних лет по созданию нужного мнения о нем. Его окружение, пользующееся авторитетом на своих факультетах, и их бесспорная поддержка Поттера играла тут не последнюю роль. Но и достиг он полной лояльности друзей не сразу, ему пришлось ее взращивать самостоятельно, чтобы они мыслили так, как ему того хотелось. Их восхваление — это плоды постоянной дрессировки.

Гарри перед тем, как принять участие в отборе, чтобы обезопасить себя, прочитал официальные правила Турнира нынешнего года. Из них следовало, что ему не грозили негативные последствия, когда он воспользовался лазейкой в защите Кубка. А кроме этого в правилах была указана дата и время, когда должна состояться проверка исправности волшебных палочек. Она совпала с уроком зельеварения.

— Сэр, — обратился Гарри к Снейпу утром, держа в руках копию правил. — Мне необходимо присутствовать на обязательном мероприятии для чемпионов, — передал Поттер пергамент декану, где были обведены дата и время.

Северус внимательно посмотрел на Гарри, потом на правила, и кивнул:

— Хорошо, Поттер, вы освобождены от сегодняшнего занятия, — и отвернулся от него.

— Спасибо, сэр, — счел нужным произнести Гарри и вышел из классной комнаты.

* * *

Пообедав, Поттер быстро нашел нужную комнату. Большинство столов в ней были отодвинуты, и в центре осталось широкое пространство; но три стола, сдвинутые вместе и покрытые бархатом, стояли у доски. За ними было пять стульев, на одном из которых восседал Людо Бэгман, беседуя с ведьмой в лиловом. Гарри не мог не узнать Риту Скитер, ведь он успел изучить людей, с которыми следует быть осторожным.

Флер стояла одна возле стола и выглядела словно застывшая скульптура, а невысокий фотограф то и дело поглядывал на нее, откровенно любуясь. Крам пока отсутствовал.

— Добрый день, — поздоровался Гарри и подошел к Делакур. Та молча кивнула.

— А вот и чемпион Хогвартса! — воскликнул Бэгмэн. — Вы рано. Мы еще ждем Виктора и судей...

— Мистер Бэгмэн, — обратилась Рита Скитер, перебивая. — Вы не против, если я немного поговорю с Гарри, пока не начали?

— Ну конечно! — с энтузиазмом ответил Бэгман. — То есть...

— Чуть позже, — проигнорировав Людо, твердо сказал Поттер. — Когда закончится официальное мероприятие, — он, конечно, мог отказаться, но почему бы не обратить себе на пользу это интервью?

— Ладно, — хищно улыбнулась Скитер. — Я подожду.

Бэгмэн немного сконфузился. В этот момент зашел Крам, выглядел он мрачно, словно кто-то успел испортить ему настроение.

— Привет, Виктор, — поздоровался Гарри.

— Привет, — кивнул он и сел на стул. Всем своим видом Крам показывал, что был не в настроении общаться.

— Красивый сапфир, — Поттер заметил кольцо в форме цветка на пальце Флер и отметил, как она намеренно его демонстрирует. — Кашмирский?

— Да, — лицо Делакур слегка оттаяло. — Подарок бабушки, — в голосе проскользнула нотка гордости.

— Можно?.. — спросил Гарри, беря ее за кончики пальцев и поднося руку ближе к глазам. — Необыкновенный цвет.

Флер, пока Поттер любовался игрой камня, рассматривала Гарри. Ей было в новинку, когда парни больше внимания уделяли ее украшениям, чем ей самой.

"Был бы он чуть старше..." — проскользнула мысль у Делакур.

* * *

Официальное мероприятие закончилось довольно быстро. Попрощавшись со всеми, кроме Риты Скитер и Дамблдора, Гарри остался с ними наедине в классной комнате.

— Я подожду, пока вы не закончите общаться, чтобы проводить мисс Скитер, — добродушно пояснил директор.

— Не стоит утруждаться, — приторно проговорила Рита. — Я знаю дорогу, не заблужусь.

— Я настаиваю, — не утратил любезный тон Альбус.

— Как вам будет угодно, — Скитер не надеялась на иной результат, но попробовать стоило. — Мистер Поттер... — начала разговор она.

— Минуточку, мисс Скитер, — перебил ее Гарри и взмахнул палочкой. Бархатное покрывало аккуратно сложилось, заняв пространство лишь одного стола, который сдвинулся с места и переместился в центр, повинуясь воле Поттера. А два стульчика встали так, чтобы сидящие находились друг напротив друга. Третий оказался возле Дамблдора.

— Не обращайте на меня внимания, — занял предложенный стул тот. На его лице появилась улыбка. — Вообразите, что меня здесь нет.

— Это будет не сложно, — не растерялась Скитер.

— Присаживайтесь, — кивнул Гарри Рите, последовав совету Дамблдора, и, дождавшись того, как журналистка сядет, занял второй пустой стул. — Я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы.

Гарри выяснил заранее у Корвина, кто будет писать статью для "Пророка" о Турнире. Поттер ведал о ее не лучшей репутации: та любила искажать правду в выгодном для нее свете. А статьи, к слову, мастерски написанные, выходили сенсационными и интересными для публики.

— Ты не против, Гарри, если я использую Прытко Пишущее Перо? Мне так не придется отрываться от разговора с тобой... — спросила Рита, откинув официальное обращение в разговоре, и полезла в крокодиловую сумочку.

— Против, — очаровательно улыбнулся Гарри. — Однако я не буду возражать, если ты используешь Самопишущее перо, — отличалось оно от Прытко Пишущего Пера тем, что дословно записывало беседу и не могло, как последнее, приукрашивать факты, находясь на одной ментальной волне со своей владелицей.

— Какой ты скучный, — ответила та, но вытащила пергамент и белое перо.

Поттер хмыкнул, но промолчал. Ее покладистость являлась заслугой Корвина. По просьбе Гарри он сделал ей предупреждение, чтобы та не переходила грань в общении с Поттером. Роуперы, как и Малфои, были не теми людьми, с которыми можно безнаказанно ссориться в магическом мире. Это не Дамблдор, давно не обращающий внимание, что о нем пишут в прессе. Впрочем, учитывая статус директора, несколько негативных статей ему не повредят. Если целенаправленно его не очернять...

— Итак, Гарри... что побудило тебя добавить своё имя в списки кандидатов Турнира Трёх Волшебников? — спросила Скитер, поставив перо на пергамент и немного наклонившись вперед.

— Интересный вопрос, — Гарри поймал ее взгляд и проник в разум. — На него не так просто ответить, — он мысленно усмехнулся, отметив, что до встречи с ним она хотела выставить его бедным ребенком с тяжелым детством, а после — немного изменила планы, посчитав, что, учитывая его внешность, женской части читателей понравится образ Прекрасного принца. — В основном желание поучаствовать в увлекательном состязании с представителями других школ, — Поттер не возражал против идеи Риты, правда он собирался подкорректировать то, что выйдет в итоге, если ему что-то не понравится.

Перо быстро заскользило по пергаменту. Гарри отметил, что оно дословно записывало их беседу.

— В прошлом Чемпионам случалось погибать, правильно? — бодро напомнила Рита Скитер. — Тебе это вообще приходило в голову?

— Конечно, — он снова проник в ее мысли, чтобы точно отслеживать реакцию на свои слова. — Но во время Квиддича также случались случаи с летальным исходом. Однако... — Поттер с удивлением наткнулся на желание Риты принять ее аниформу и проследить за ним. — ... Это не пугает настоящих игроков. К тому же Министерство позаботилось, чтобы нынешнее состязание между школами прошло без никому ненужных жертв...

... Интервью продлилось несколько часов. Гарри, попрощавшись со Скитер, остался доволен.

* * *

Анна задумчиво рассматривала изображение чемпионов Турнира в "Пророке", сидя за Слизеринским столом в Большом зале. На первом плане находились Делакур и Поттер. Ее это нисколько не удивило. Она должна была признаться, что они выглядели гармонично стоя рядом, будто принц и принцесса из сказки. Крам терялся на их фоне. Хотя, признаться честно, в ней говорила предвзятость. Его типаж довольно востребован. Однако Анна его невзлюбила еще на первом курсе, и это было взаимно.

"После этой статьи популярность Поттера повысится", — отстраненно подумала она.

— Гарри, я, кажется, так тебя и не поздравила с тем, что ты стал чемпионом, — отложив газету, произнесла Анна.

— Верно, — ответил он. Блондинка, которую вроде звали Софией, гневно глянула на Макарову, вызвав у нее прилив хорошего настроения.

— Поздравляю, — улыбнулась Анна, а внутри скорчила гримасу.

При личном знакомстве Гарри ей не слишком понравился, хотя Анна и притворялась, что это не так. Ее забавляла реакция блондинки на флирт Макаровой с Поттером. Однако с ним она бы не хотела иметь каких-либо отношений. Уж слишком он казался идеальным. И это ее отталкивало.

— Благодарю, — кивнул Поттер, однако казалось, будто он был полностью равнодушен к ее чарам. И это бесило Анну, хотя она старалась этого не показывать.

Родители попросили Анну попытаться наладить хорошие отношения с Поттером, поскольку такое знакомство могло ей пригодиться. "Ты красивая девочка, используй это в общении с ним, — советовала мама. — Мужчины падки на таких как ты. Пофлиртуй, сделай пару комплиментов, и он будет твоим".

— Я удивлена, что ты смог обойти возрастную линию, найдя лазейку, — последовала совету мамы Анна. — И ты должно быть очень способный, если Кубок выбрал тебя.

Макарова скривилась. Так себе вышел комплимент. Она могла бы придумать что-то и получше.

— В этом никто не сомневался, кроме незнакомцев, — встрял высокий симпатичный темноволосый парень, сидящий по правую руку Поттера — Теодор Нотт. Он, как успела заметить Анна, был словно тенью Гарри.

— Гарри и вправду умеет удивить, — попытался сгладить грубость Тео Седрик Диггори, не впервые завтракающий за Слизеринским столом. Впрочем, представители других факультетов также были частыми гостями за этим столом. Как поняла Макарова, для них это было в порядке вещей.

Анна ощутила жалость, что Седрик был верным другом Гарри. Диггори ей приглянулся.

— Нам пора на занятия, — сообщил Поттер, вставая. Это, казалось, послужило сигналом его друзьям. Они без слов закончили завтрак и поднялись со своих мест.

— И правда, — спохватился Диггори, бросив взгляд на часы, находившиеся на его левой руке.

— Было приятно пообщаться, Анна, — напоследок сказал Гарри и направился в сторону выхода.

— До скорого, — попрощался Седрик и тоже бегом последовал за Поттером.

— Хорошего дня, — пожелала она, чувствуя, что не просто будет выполнить указания родителей.

"А может ну его?", — мелькнула мысль.

==========

Глава 54 ==========

Гарри недолго думал, как справиться с первым заданием. Не больше минуты. Первая мысль, пришедшая ему в голову, усыпить дракона, после секундных раздумий была отброшена в сторону. Ведь так он бы продемонстрировал всем достаточно образованным магам, что у него невероятная предрасположенность к магии разума. Поскольку погрузить в сон рептилию без ментального дара, даже обладая внушительной магической мощью, не так-то просто. И этот уровень сил превосходил тот, который Гарри желал показать.

Признав непригодным первый вариант, он решил не извращаться, воспользовавшись малознакомыми, однако относительно несложными чарами. По идее, выпускники школы, если, конечно, они не били баклуши на занятиях, должны обладать необходимым мастерством для их сотворения. Но мощи хватило бы лишь единицам. Например, деканы Хогвартса с этим управились бы. Для Гарри, желавшего показать себя как способного и сильного волшебника, эти заклинания были идеальны.

Двадцать четвертого ноября, идя к опушке леса, где расположился загон с драконами, Гарри был спокоен и расслаблен. После плотного обеда было приятно пройтись по свежему воздуху. Погода стояла солнечная, а холод не чувствовался из-за согревающих чар.

Снейп, сопровождавший его, не молвил и слова, после того, как коротко бросил приказным тоном в Большом зале: "Поттер, за мной".

Гарри, наслаждаясь прогулкой, также не желал вести диалог с деканом.

— Вам сюда, — остановился Снейп у входа в палатку.

— Спасибо, сэр, — кивнул Гарри.

— Удачи, мистер Поттер, — прежде, чем уйти, холодным тоном произнес декан. Его лицо казалось застывшей маской. — Не посрамите честь Слизерина, — и развернувшись, быстро удалился.

— Всенепременно, — произнес Гарри, секунду задержав взгляд на прямой спине Снейпа, а затем вошел внутрь палатки.

В углу на низком деревянном стуле сидела Флер Делакур. Бледная как мел, она казалась испуганной маленькой девочкой, а не уверенной в себе волшебницей. Виктор Крам был хмур и напряжен. Он стоял прямо, как струна. Увидев Гарри, Крам кивнул, а Флер вымученно улыбнулась.

— Что-то я припозднился, — прокомментировал Гарри, улыбаясь. — А где Бэгмэн?

— Вышел ненадолго, — поделился Виктор.

За пределами палатки послышался топот ног и шум: смех, возбужденные разговоры, шутки... зрители шли на трибуны, чтобы вскоре насладиться шоу.

— А вот и я! — в палатку стремительно зашел волшебник в старой мантии в черно-желтую полоску — Бэгмэн не изменял излюбленной цветовой гамме. — Вы все тут, чудесно! Я поведаю вам, наконец-то, в чем заключается первое задание Турнира. Вас ждет дракон! Да-да, вы не ослышались, — довольно воскликнул он, будто не замечая напряжение, исходящее от двух третей чемпионов. Гарри отметил, что никто даже не пытался изобразить удивление от предстоящей встрече с драконами. — Вот в этом мешочке, — потряс Бэгмэн указанный предмет из красного шелка. — Копии тех, с кем вам предстоит сразиться. Все они разные. Каждый по очереди опустит руку и достанет, кого ему послала судьба. Ваша задача — завладеть золотым яйцом.

— Никто не возражает, если я буду первым? — с улыбкой спросил Гарри. Его этот Турнир забавлял. Он хоть и относился к нему с должной мерой серьезности, но нервничать и переживать? Нет. Ведь, фактически, по его меркам, приходилось конкурировать с детьми. Даже если те и были совершеннолетними.

— Конечно-конечно, прошу, — предложил ему шелковый красный мешочек Бэгмэн, который он быстро развязал, даже не взглянув на других чемпионов. Впрочем, судя их мимике, им это было абсолютно безразлично.

Гарри засунул руку в мешок и, воспользовавшись магией (касаясь предметов, он мог их видеть, словно глазами), выбрал сине-серого дракончика с биркой "номер один" на шее, обозначающей, что ему предстояло быть первым, кто встретится со своим огнедышащим соперником.

— Шведский Короткорыл, — прокомментировал Бэгмэн.

У Флер оказался валлийский зеленый дракон и, судя по бирке на фигурке, она шла второй. В ее взгляде появилась решительность. Крам вытащил китайский Огненный шар. Без интриги — его номер был третьим.

— Мистер Поттер, по свистку первый войдете в загон, ясно? — спросил Бэгмэн, и, дождавшись его кивка, он произнес. — Можно вас на два слова?

Однако прозвучал свисток, нарушив планы Людо.

— Боже! Мне пора бежать! Поговорим позже, — спохватился Бэгмен и поспешил прочь.

— Удачи, — пожелал Крам Поттеру, стоило Бэгмэну скрыться из виду. Флер, казалось, погрузилась в себя, и ничего не замечала вокруг.

— Спасибо, — улыбаясь, Гарри вышел из палатки.

Пройдя по тропинке вдоль деревьев, он быстро добрался до загона, слыша рев толпы. Поттер бросил взгляд на друзей, сидящих на одной из трибун. Они хлопали в ладоши и что-то выкрикивали, тонувшее в общем шуме. Гарри не без оснований предположил, что его имя. В руках у них находились флаги с гербами четырех факультетов Хогвартса, которыми они активно махали. И не только они. Флаги создала Дафна и бесплатно раздала всем желающим перед первым туром. Гарри им улыбнулся и сосредоточился на задании.

Его встретил огромный, размером с четырехэтажное здание, дракон, чья чешуя блестела серебром с голубым отливом под лучами осеннего солнца. Он лежал возле кладки с яйцами, где лишь одно имело золотой вид. При появлении Гарри дракон встрепенулся, открыв янтарные, как дорогое виски, глаза с кошачьими зрачками и пристально уставился на нарушителя.

Поттер, отрешившись от немного затихшего гомона толпы, выжидающе следящего за ним, поднял палочку и плавно начертил сложные линии. Бледно-красный туман быстро накрыл дракона, заключив того в гигантскую тюрьму, похожую на здоровенный мыльный пузырь, не задевая кладку с яйцами.

Дракон взревел и ударил лапами по странной пленке — он не смог ее пробить. Щит, защищающий от физического урона, превратился в надежную клетку, ограничивающую передвижение крылатого. Однако на этом Гарри не остановился.

Еще одно заклинание, и, повторяя форму первого, поверх светло-красного барьера появился бледно-зеленый. Из ноздрей дракона вылетело ярко-синее, будто сапфир, пламя, но оно было бессильно против второго щита, созданного уберечь волшебника от любого вида огня.

Дракон гневно зарычал. И Гарри, не мешкая, сотворил иллюзию, что рядом никого нет. Огнедышащее существо недоуменно прекратило бесноваться. А Поттер, ничем не рискуя, прогулочным шагом дошел до кладки и забрал золотое яйцо, оказавшееся довольно тяжелым.

Стоило ему отдалиться от дракона, как послышался рев зрителей и голос Бэгмэна:

— Невероятно, Гарри Поттер справился с заданием без единой травмы, продемонстрировав впечатляющее колдовство для столь юного волшебника. А теперь оценки судей! — под конец комментатор уже кричал.

Поттер, выйдя из загона, подошел к соседней палатке, где дежурила мадам Помфри.

— Драконы! Что за интерес — подвергать школьников опасности? — сокрушалась она, начерчивая палочкой диагностическое заклинание перед Гарри. — Хотя бы обошлось без телесных повреждений, — вынесла вердикт. — Надеюсь, эта тенденция сохранится.

Поттер согласно кивнул и перевел взгляд на судей. Мадам Максим первая подняла палочку. Перед ней появилась лента, изогнувшаяся в цифру девять. Дамблдор, как Бэгмэн и Крауч, поставили десятку — максимальную оценку. А Каркаров всего семь, чем заработал недовольство большинства зрителей, выразившиеся обидными выкриками и свистом.

В итоге Гарри получил сорок шесть баллов.

Стоило судьям выставить оценки, как появилась Флер, отважно шагающая к своему дракону. Однако Поттер знал, что эта видимая решительность стоила ей немалых усилий.

— Гарри, ты был великолепен, — подошла к нему Софи и порывисто его обняла. — Я всего на минутку, хотела первой тебя поздравить. — И не дожидаясь какой-либо реплики от него, убежала. Поттер успел разглядеть на ее лице румянец смущения.

Поттер сделал себе заметку разобраться с чувствами Софи. Любовь — отличный поводок, но иногда она может принести неприятности...

— Эх, молодежь, — прокомментировала эту сцену мадам Помфри. Гарри сделал вид, что ничего не слышит.

Флер, тем временем, ввела дракона в транс, показав, что ей достался талант от вейл к магии разума. Не полноценный сон, конечно. Однако нужно не менее трех магов с выше среднего талантом к магии разума, чтобы повторить то, что продемонстрировала Делакур.

— Мерлин! Первая травма, — произнесла мадам Помфри, неодобрительно поджав губы, когда дракон всхрапнул и поджег юбку Флер. Делакур быстро затушила пламя и направилась к ним, неся золотое яйцо.

— Быстро внутрь, — приказала мадам Помфри, затаскивая Флер в палатку.

Делакур вернулась через несколько минут, чтобы получить оценку — тридцать восемь баллов.

— Поздравляю, — проговорил Гарри, улыбнувшись. — Ты прекрасно выступила. Не каждый способен так виртуозно применять ментальные чары.

— Спасибо, — просияла Флер и осталась вместе с ним наблюдать за последним участником.

— Между прочим, я, по своему скромному мнению, отлично говорю на французском, — сказал он на этом языке. — На каком тебе удобней общаться?

— И правда, твой французский весьма хорош, — преуменьшила Флер, не переходя на родную речь. — Я ценю твою предусмотрительность, но давай разговаривать на твоем родном языке. Я после школы собираюсь найти работу в вашей стране, и мне не помешает практика моего английского.

В этот момент вышла мадам Помфри из палатки и их диалог завял.

— И вот появляется мистер Крам! — закричал Бэгман, после того, как послышался звук свистка, — раздались аплодисменты.

Крам ослепил дракона, чем привел крылатого в ярость — тот подавил часть настоящих яиц, но сам Виктор не пострадал. Он опередил Делакур на один балл.

Когда Виктор подошел к ним, они, следуя регламенту состязания, зашли в палатку.

— Вы все молодцы! — ворвался Людо Бэгмен через минуту, пребывая на седьмом небе от счастья. — Я хочу вкратце изложить дальнейшие планы. До второго тура почти три месяца. Он состоится двадцать четвертого февраля в девять тридцать утра. Но за это время вам будет о чем подумать. Взгляните на золотые яйца, которые у вас в руках, видите, они открываются... вот петельки. Внутри яйца ключ ко второму заданию. Он поможет вам подготовиться. Все ясно? — сделал он паузу. — Уверены? — переспросил Бэгмэн и, не услышав вопросов, закончил монолог: — Тогда отдыхайте!

Первое задание осталось позади.

* * *

— Флер, Виктор, завтра я устрою ужин только для друзей, — сказал Гарри, выходя из палатки с другими чемпионами. — Вы, естественно, приглашены.

— Я буду, — согласился Крам после непродолжительного раздумья. С Поттером у них сложились хорошие приятельские отношения. И что важно было для Виктора, Гарри воспринимал состязание, как игру. Соперники для него не были врагами.

— Пока не знаю, — колебалась Делакур.

Поттер решил воспользоваться эмоциональной уязвимостью девушки. Волнение, неуверенность, страх сменились эйфорией от успешного завершения первого задания. И маска высокомерия была временно позабыта Флер. Осталось мягко дожать, и она согласится, даже если позже и пожалеет.

— Возражений не принимаю, — шутливым тоном произнес Гарри. — Без тебя будет не так весело. Не так ли, Виктор?

— Угу, — кивнул тот.

— Ладно, — сдалась Флер, улыбнувшись.

Предсказуемо.

У выхода их поджидала Рита Скитер в ядовито-зеленой мантии.

— Поздравляю, чемпионы! — сияя, произнесла она. — Можно вас на пару слов?.. Чарльз, работай, — добавила Рита, не переставая улыбаться и не глядя на невысокого мужчину с фотоаппаратом. Стоило Скитер произнести эти слова, как появилась вспышка, запечатавшая троих чемпионов Турнира.

Гарри уже имел представления о том, как Виктор и Флер относятся к журналистам, и, исходя из этого (не забывая учитывать свои интересы), ответил за всех:

— Только недолго.

* * *

— Кажется, в наших рядах грядет пополнение, — отметил Люсьен, глядя на Флер и Виктора, стоя недалеко от трибун.

— Не исключено, — зевнул Нотт. Его этот вопрос не волновал.

— Не нравится мне Делакур, — тихо произнес Джеймс Блишвик, чтобы его могли услышать лишь друзья, ожидающие Гарри, беседующего со Скитер.

— Чем? — недоуменно спросил Майлз. — Она красотка, каких еще поискать, сильная ведьма, да еще и не дура, судя по первому заданию. Что в ней отталкивающего?

— В ее роду были вейлы, — ответил Джеймс, будто это все объясняло.

— Ну и что? — подал голос Джастин Финч-Флетчли. — Разве это важно?

— Вейлы были созданы искусственно... — начал Блишвик.

— Ой, не начинай, — театрально скривился Блетчли, не заметив как Эван Эйвери, стоящий чуть позади него, согласно кивнул, слушая Джеймса, но не высказал это вслух. — Знаем мы эту теорию. Но тебя же не заставляют брать ее в жены, не так ли?

— Только это и утешает, — с серьезным видом кивнул Джеймс. И было не понятно, шутит он или нет.

— Крепись, мы с тобой, — сочувственно сказала Фиби.

— Относись к этому проще, — посоветовал Пьюси. — Вот я не так давно на дух не переносил магглорожденных. А сейчас у меня друг с этим статусом крови, — хлопнул по плечу Джастина. — И тебя перевоспитаем, — подбодрил Эдриан Джеймса.

— Звучит обнадеживающе, — сухо произнес Блишвик.

— А тебе, Седрик, как она? — допытывался Майлз.

— Не в моем вкусе, — честно ответил Диггори.

— А, как я мог забыть, у тебя же есть подружка-китаянка Чанг, — Блетчли недолюбливал ее, и хотя он старался этого не демонстрировать, но иногда не мог сдержаться. — Я видел как сегодня утром она мило беседовала с парнем из Дурмстранга...

— Хватит! — гневно воскликнул Седрик.

— Извини, — покаялся Майлз. — Я замолкаю.

Диггори кивнул, успокаиваясь.

— А я считаю, что Флер очаровательная, — призналась Сьюзен Боунс, нарушив неловкую тишину. — Но слишком высокомерна.

— Не знаю, как Гарри может так просто с ней общаться, — Ханна бросила взгляд на Делакур. — Я даже подойти к ней боюсь.

— Я с ней разговаривала, — неожиданно созналась Фэй Данбар. — Она довольно мила.

— Верится с трудом, — сказал Дункан.

— Естественно, ты же глупо на нее таращишься, стоит ей оказаться поблизости, — не преминул напомнить Люсьен.

— Много ты понимаешь! — фыркнул Инглби. — Я просто получаю эстетическое наслаждение...

— Гарри закончил интервью, — заметил Макмиллан, перебивая.

— Поздравляю с первым местом! — воскликнул Роудрик, когда Поттер приблизился к ним.

— Спасибо, а где остальные? — спросил он.

— К вечеринке готовятся, — сдал их Шафик, улыбаясь. — Ушли минут десять назад.

— Сегодня отмечаем в гостиной Слизерина, а завтра будет ужин только для своих, — Гарри поделился с ними планами. — Представлю всем Виктора и Флер.

Люсьен самодовольно улыбнулся. Его так и подмывало сказать: "Я же говорил", но он сумел сдержаться.

— Нужно не забыть написать Сириусу перед вечеринкой, — напомнил Макмиллан.

— Естественно, — согласился Гарри, направившись в сторону входа в школу. — Он будет рад.

* * *

Эрида Селвин, сидя на мягком светлом стуле с шелковой обивкой, держала спину ровно, как ее учили родители. Строгая мантия, по обыкновению, была дорогой и опрятной. Завязанные в пучок волосы довершали образ чопорной юной леди.

Эрида окинула взглядом помещение и подивилась, как за несколько часов заурядная классная комната преобразилась в гостиную, способную удовлетворить самый взыскательный вкус. Светлые тона, натуральные материалы, изысканная мебель — радовали взор. Длинный стол, заставленный едой и напитками в количестве достаточном, чтобы накормить вдвое больше магов, чем сейчас присутствовало, находился в центре. Казалось, Эрида попала на прием матушки, известной светской львицы.

Друзья неспешно рассаживались по своим местам. Гарри предсказуемо оказался во главе стола.

— У вас нет чего-то менее калорийного? — капризно произнесла Флер Делакур, грациозно присев на изящное кресло. Ее взгляд красноречиво остановился на мясном жарком.

— Попробуй артишоки, варенные в вине, рататуй, луковый или грибной суп, — предложила Эрида. Та могла бы и сама заметить указанные блюда, если бы не задирала нос. Однако вслух Селвин этого не произнесла. Она хоть и стала смелее за время проведенное с друзьями, но всё еще чувствовала себя некомфортно при намеке на малейший конфликт. Так что Эрида предпочитала держать свое мнение при себе.

Впрочем, даже будь Селвин смелее, она все равно мило бы общалась с Делакур. Ведь не сложно догадаться, что раз Гарри пригласил на ужин Крама и эту француженку, то хотел, чтобы их любезно приняли. Эрида была не намерена подводить Поттера.

— Поухаживать за тобой? — Джеймс расположился рядом с Флер. На его круглом лице возникло радушное выражение. Однако Эрида не обманывалась на его счет. Блишвик искусно притворялся, что ему приятно общаться с Делакур. Иногда Эриде казалось, что Шляпа ошиблась, отправив его на Рэйвенкло.

— Ты же учишься на седьмом курсе Слизерина? — внезапно спросил у нее Виктор Крам, заняв пустующее место рядом с Селвин.

— Верно, — кивнула она.

— Я тебя часто видел в библиотеке, — признался обычно немногословный Крам. — Но ты никогда не бываешь одна. И я никак не решался с тобой поговорить.

— О! — Эрида не знала, что на это ответить.

— У тебя есть парень? — хмурясь, вопрошал Виктор.

— Нет, — она была обескуражена. Эрида догадывалась к чему всё идет, но ей было сложно в это поверить. Она не считала себя красавицей и не привыкла к мужскому вниманию...

— Хорошо, — удовлетворенно сказал он.

"Быть может ужин пройдет лучше, чем я думала", — проскользнула мысль, и Эрида помимо воли улыбнулась.

* * *

Выручай-комната приняла привычный вид светлой спальни. На кровати находился Гарри, рассматривая кольцо Гонтов и, поколебавшись, положил его обратно в чемодан. Даже несмотря на то, что с помощью него оказалось невозможно найти иные крестражи, однако его решение поглотить этот кусочек души казалось все-таки преждевременным. Ведь ему некуда спешить. Пусть еще полежит в нетронутом виде.

Поттер извлек двоих бессознательных магов вместо кольца. Один человек внешне был ничем непримечательным, а второй, зельевар, даже в пожилом возрасте сохранил остатки былой красоты.

— Приятного мне аппетита, — пожелал он себе и приступил к поглощению.

...Гарри, полакомившись душами, спустился в Большой зал. До занятий оставалось много времени и большинство учеников только просыпались. Иллюзия неба показывала серые тучи. Факелы на стенах освещали помещение.

Поттер направился к столу Рэйвенкло, где уже находилась Флер. Он знал, что она будет здесь в этот ранний час, ибо успел изучить ее привычки.

— Привет, Флер, — поздоровался он с ней. — Можно тебя на пару слов?

— Доброе утро, — Делакур бросила взгляд на Гарри, затем на недоеденную овсянку, и кивнула. Несколько девушек из Шармбатона, находившиеся рядом, захихикали, но они были проигнорированы и Поттером, и Флер.

— О чем ты хотел поговорить? — спросила Делакур, когда они вышли из Большого зала и остановились возле окна. Первое декабря пришло со снегом, и стекло покрылось причудливыми узорами. Коридоры школы казались пустынными, и они могли без свидетелей поговорить.

— О Святочном бале, — не стал ходить вокруг да около Поттер. — Нам, как чемпионам, обязательно необходим партнер для танцев. Скажу по правде, у меня нет девушки, и сейчас я не ищу отношений. Ты мне нравишься как друг и, говоря откровенно, с тобой интересно общаться. Если ты не имеешь никого на примете, с кем бы хотела пойти, то окажешь мне честь сопровождать тебя на бал?

Гарри намеренно пригласил Флер таким образом. Чем меньше он обращал внимание на ее женские чары, тем больше она тянулась к нему. А то, что он ценил ее как личность, а не за внешность, выгодно выделяло Поттера из толпы воздыхателей Делакур.

— Неожиданно, — честно сказала она. — Но я согласна.

Иного он не ожидал.

==========

Глава 55 ==========

Софи не знала, что ей делать с возникшими чувствами к Гарри. Они, словно трясина, затягивали ее всё глубже в свои объятья. А она даже не думала трепыхаться в попытке себя спасти. Стоило потенциальной сопернице появиться на горизонте, и томительная сладость сменялась жгучей, как перец чили, ревностью и гневом. Однако даже в этом случае от своих чувств она получала некое мазохистское удовольствие и использовала их, чтобы мотивировать себя совершенствоваться. В учебе, уходе за собой...

Она, разумеется, могла бы, набравшись смелости, признаться Гарри, но Роупер была слизеринкой, а не представительницей Гриффиндора. Софи боялась категорического отказа, который не оставит ей иллюзий на возможную взаимность.

Роупер, в один из дней, когда они находились в секретной комнате, как бы невзначай завела разговор про сердечные отношения. Сквозь наколдованные окна лился яркий свет, подчеркивающий идеальный тон кожи Гарри. Солнечные зайчики плясали в его смоляных волосах, которые он не так давно немного укоротил.

— Мне сейчас не интересны любовные отношения, — признался Гарри, и он показался Софи достаточно искренним. Однако это не избавило ее от ревности. Лишь позволило не идти у нее на поводу, оставляя жесткие сцены расправы с некоторыми девочками лишь в ее воображении.

— Даже с Флер? — спросил Люсьен. Софи была и рада этому вопросу, ведь ее тоже интересовал ответ на него, но все равно хотелось стукнуть Роудрика за то, что тот мог подтолкнуть Гарри к мыслям об отношениях с этой иностранкой. — Мне кажется, тебе будет несложно ее очаровать.

— Даже с ней, — засмотрелась на его улыбку Софи. Применив окклюменцию, которую этим летом ей начал преподавать отец, она взяла себя в руки и убрала неподобающе мечтательное выражение лица. — Делакур — всего лишь друг и она об этом знает.

Его ответ подтолкнул Софи к мысли повременить с признанием и укрепил малодушное желание бездействовать.

— Ты с кем пойдешь на праздник? — громкий голос Нотта выдернул ее из воспоминаний и вернул в Большой зал. Тео наколол вилкой сосиску и уставился на Поттера, ожидая ответ. Колин Криви, шедший к своему столу, тут же навострил уши. Он, не таясь, остановился и уставился на своего кумира, выпучив глаза.

— С Флер, — не менее громко ответил Гарри, делая глоток чая.

Этот разговор, естественно, был постановочным. Теперь сплетни быстро разлетятся, и Поттера не будут беспокоить с приглашениями назойливые девушки.

Софи отметила расстроенные лица многих девочек и, чего греха таить, парней — у многих были виды на француженку. Однако удивления она не заметила. Впрочем, это было ожидаемо. После статьи Скитер сплетники чуть ли не поженили чемпионов Хогвартса и Шармбатона.

Хотя Софи и знала, что Гарри не испытывает романтического интереса к Делакур, но ее терзали мучительные сомнения. А вдруг он влюбится?.. И гнала от себя эти мысли прочь.

— Фиби, будешь моей парой? — набрался смелости Альфаред, так и не переборовший своих чувств к Розье. Этим утром в него вселил отвагу Поттер, недвусмысленно намекнувший, что Шафик может рассчитывать на взаимность. Роупер мельком слышала их беседу, когда они шли на завтрак.

— Я уже думала, что ты не решишься, — ослепительно улыбнулась Розье. В этот момент ее милое лицо стало по-настоящему красивым.

— Это "да"? — переспросил Ал, проявивший редкостное тугодумие, когда дело касалось амурных дел.

— Конечно, да, — терпеливо подтвердила Фиби.

— Классно, — появилась улыбка до ушей у Шафика.

"Хоть кому-то везет", — с толикой зависти подумала Роупер, хотя радость за друзей все же преобладала.

А вечером Софи, опоздав на ужин, застала развязку неприятного скандала.

— Для тебя дороже твои друзья, чем я! — гневно воскликнула Чжоу Чанг. Ее пальцы были сжаты в кулаки, а глаза, будь она василиском, давно убили бы стоящего перед ней парня. Роупер опасливо покосилась на нож, лежащий на столе, возле правой руки Чанг.

— Почему ты мне ничего не говорила? — пришиблено вопросил Седрик, выглядя как щенок, которого незаслуженно пнули.

— Я намекала, но до тебя не доходило, — жестко произнесла она, сделав шаг вперед, подальше от колющего предмета и расстояние, разделяющее ее с, вероятней всего, бывшим парнем, сократилось до жалких десяти-пятнадцати сантиметров. Чжоу вскинула верх подбородок, сощурила и так маленькие глаза и прошипела, не хуже змеи: — На бал я иду с Поляковым, — жестко поставила точку, развернулась и ушла.

Ученики зашушукали, обсуждая увиденную размолвку.

Майлз подошел к Диггори и приобнял его за плечи.

— Забей, — посоветовал Блетчли. — Вокруг много красивых девушек. Ты быстро найдешь ей замену.

— Только вчера объявили о том, что будет бал, а она уже нашла партнера. Я даже спросить ее не успел, — потеряно произнес Седрик, будто не слыша Майлза.

— Пойдем отсюда, — сказал Люсьен, бросив холодный взгляд на любопытных учеников. — Поговорим без лишних ушей.

Седрик не возражал и позволил себя увести.

Софи, набравшись решительности, подошла к жующему воздушное пирожное с фруктами Тео, который в кои-то веке был без Гарри. Тот сейчас варил жутко-сложное зелье и просил его не беспокоить.

— Я знаю, что ты не ищешь пару для бала, — начала Роупер, садясь рядом. — У меня тоже нет желания искать кавалера. Может, пойдем как друзья?

Тот недолго подумал и согласился. А Софи мысленно похвалила себя за рациональное поведение.

* * *

За окнами замка падали белые хлопья снега, окутывая, словно одеялом, окрестности школы.

Близилось Рождество и вопреки обыкновению ученики не разъезжались по домам на каникулы. Как можно было догадаться, причина крылась в предстоящем бале.

Двадцать пятого декабря Гарри, как всегда, проснулся рано, чтобы провести ментальную тренировку.

"Три часа вышло", — подумал Поттер, возвращаясь к реальности. Когда он использовал данную технику, перед глазами у него находились воображаемые часы для точного измерения времени. Ведь с улучшением его способностей в магии разума (три часа и семь минут — его нынешней рекорд) появилась необходимость контролировать срок пребывания в ментальном симуляторе. Причины крылась не в том, что пока его магическая энергия, увы, не безгранична. Он опасался снова значительно перегрузить разум.

Гарри выпил разноцветные зелья, лежащие на прикроватной тумбочке, и направился в душ.

Горячая вода смывала пот и физическую усталость. Гарри закрыл глаза, погружаясь в свой разум, чтобы проверить состояние тела и ментального здоровья.

"Все-таки каждая дополнительная минута после двух с половиной часов тренировки сильно увеличивает нагрузку на сознание, даже несмотря на то, что мои способности возросли. Не помешает отдохнуть и на недельку отказаться от использования сложных ментальных техник", — сделал вывод он и выключил воду. Привычный взмах руки — вся влага испарилась.

"Проще предотвратить ситуацию, когда из-за перегрузки начинают исчезать эмоции, как в позапрошлые зимние каникулы, а не бороться с последствиями", — думал Гарри, открывая шкаф, где висело несколько комплектов школьной одежды и один парадной.

Поттер надел повседневную одежду, поправил зеленый галстук и, как обычно, пустил волну магии, разглаживая малейшие складки на мантии.

Гарри оглядел комнату. Полог над кроватями Теодора и Драко был задернут. Они сладко спали. Решив их не будить, он отправился на завтрак.

* * *

Кареты шармбатонской делегации, расположившиеся возле хижины Хагрида, покрылись снегом и походили на круглые шарики мороженого. В небе стояла луна, и ярко блестели звезды. Гарри, согреваясь чарами, взмахнул палочкой. Из ее кончика появились сотни разноцветных бабочек, чьи крылья светились, будто лампочки, разгоняя сумрак, а снег заблестел, как россыпь искусно ограненных алмазов.

В одиночестве Гарри простоял недолго. Не прошло и минуты, как дверь кареты распахнулась и из нее вышла Флер. На ней было надето серебристо-серое платье из атласа, облегающее идеальную фигуру. Светлые волосы были завиты и собраны в элегантный пучок. Прическа подчеркивала красоту черт ее лица. Ее взгляд зацепился за светящихся бабочек, порхающих над головой, и в глазах Делакур мелькнуло одобрение.

— Ты обворожительна, — не лукавя, сделал комплимент Гарри.

Флер оценивающе прошлась по фигуре Поттера, подмечая дорогую ткань черной мантии, расшитую зелеными узорами рун у воротника и манжетах, сшитую так, чтобы подчеркивать стройность фигуры, серебристо-белую шелковую рубашку и запонки из белого металла с большими игриво поблескивающими бриллиантами, приобретенными на Мадагаскаре. А для других — подарок Петуньи и Вернона на его день рождения.

— Наши наряды хорошо дополняют друг друга, — довольно сказала она, беря под руку Гарри. Тот лишь улыбнулся, неспешно и аккуратно настраиваясь на эмоции Флэр.

Предвкушение, симпатия, толика радости... мягкой волной проникли в сознание Поттера, будто бокал дорогого игристого вина, вызывая чувство легкого опьянения. Идя под руку, встречая школьников на своем пути, они с удовольствием перемывали косточки тем, кому "повезло" привлечь их внимание.

— Это мантия или женское платье? — не понижая голос, полюбопытствовала Делакур, разглядывая покрасневшего, словно вареный рак, парня лет семнадцати в розовом объемном наряде с кружевом. Сгорая от стыда, он быстро проскочил мимо них, будто за ним гналась свора собак, возжелавших его загрызть. — Выглядит нелепо.

— Фред... Джордж... убью гадов... — донеслось до Гарри едва различимое бормотание убегающего.

— Смелый малый, — деланно серьезно кивнул Поттер. — Сразу видно, что с Гриффиндора.

Искреннее веселье Флер мягкой волной прошлось по сознанию Поттера, даря наслаждение. Он ощущал, как медленно уходит напряжение и скопившаяся усталость от изнурительной практики магии. Едва заметные ментальные повреждения, возникающие от перегрузок, выцветали, словно картина под солнечными лучами. А вот положительные чувства наоборот становились ярче, будто к едва тлеющим углям добавили дров.

У Гарри мелькнула мысль, которая его позабавила, что он похож на дементоров не только своей любовью к душам. Правда Поттер бездумно не высасывал светлые чувства, а присасывался к жертве, разделяя с ней ее радость. А вот отрицательные эмоции, в отличие от стражей Азкабана, которые хоть и предпочитали принимать в пищу счастливые воспоминания, однако не брезговали и негативными, не приходились ему по душе. Это было его личное предпочтение.

Некоторые менталисты получали колоссальное удовольствие от мучений своих жертв. Чем больше боли они причиняли, тем сильнее усиливалось их чувство радости, когда негатив искусственно превращался в наслаждение. Гарри находил "привкус" такого ненастоящего счастья отталкивающим. Казалось, будто в любимое блюдо добавили компонент, который на дух не переносишь. Вроде и насытиться можно, но удовольствие будет изрядно подпорченным. Да и отрицательные последствия от злоупотребления магии разума таким способом практически не убирались. Поэтому данный метод был признан им малополезным и не стоящим затраченных усилий.

Так что, обычно, партнерам Гарри везло. Он предпочитал взаимное наслаждение, да еще и по настроению баловал своих возлюбленных, чтобы получать от них больше счастья. И предпочтение маг отдавал женщинам. Их эмоции для него казались более яркими. Тоже его индивидуальное пристрастие.

В холле яблоку было негде упасть. Многие школьники ходили парами, а некоторые старательно разыскивали своих потерявшихся (или еще не найденных) половинок на этот вечер. Поттер оглядел толпу, выискивая друзей.

— Чёрный — не его цвет, — мило нахмурившись, вынесла вердикт Флер, оглядев черную бархатную мантию Малфоя, шедшего под руку с Пэнси в розовом платье. Несмотря на нелестный отзыв, от Делакур ощущалось лишь озорство. В ней не было настоящей злобы.

— С его слов, он сам выбирал наряд... — без стеснения выдал друга Гарри, отмечая высокий воротник и свободный крой. Драко, казалось, вырядился в рясу маггловского священника, и даже дорогой бархат не мог сгладить этого впечатления. — Стоит посоветовать ему и дальше консультироваться с миссис Малфой в выборе одежды, — произнес Поттер.

Он прошелся взглядом по Крэббу и Гойлу, сумевших каким-то чудом заполучить себе в партнерши красавиц-сестер Патил. Падма что-то весело щебетала, вцепившись в руку Винсента, а Парвати внимательно слушала Грегори, ставшего нехарактерно разговорчивым. Девушки выглядели внешне довольными своим выбором.

Джастин, Ханна, Эрни и Сьюзен, отстающие от них на несколько метров, о чем-то воодушевленно спорили, не замечая посторонних. Они шли следом в сторону, где находились почти все их друзья, стоявшие полукругом недалеко от входа в Большой Зал.

Шафик собственнически обнимал за талию Фиби. Она выглядела прелестно в светлом платье. Рядом находился Люсьен с милой одноклассницей Флер по имени Николь. Он умудрился очаровать француженку, и та не сводила с него глаз.

Дафна нарядилась в строгую мантию, однако она ей очень шла, придавая взрослого шарма. По ее правую руку располагался Пьюси, а по левую — Софи, с которой Гринграсс что-то обсуждала. Темно-синее длинное одеяние с открытым декольте Роупер демонстрировало заметные выпуклости и притягивало взгляды многих парней. Дункан украдкой поглядывал на ее глубокий вырез. Однако это не прошло незамеченным его партнершей, невысокой темноволосой девушкой из Шармбатона по имени Шарлотта. Та что-то сказала и недовольно поджала губы. Инглби тут же ее обнял и что-то зашептал той на ухо. Это подействовало — Шарлотта расслабилась и вскоре уже улыбалась. Кажется, близкая дружба с Люсьеном не прошла для него даром. Раньше Дункан не был настолько падок на женские прелести и даже осуждал Роудрика за любовь к излишнему флирту. А сейчас его будто подменили.

Рядом с Роупер стоял Теодор, которому, в отличие от Драко, явно шла чисто-черная мантия, делавшая его внешний вид мужественней и взрослее. Заприметив Флер и Гарри, Роупер лучезарно улыбнулась, а более сдержанный Нотт лишь кивнул.

Софи считала, что любит его. Однако Гарри, захаживающий в сознание своих друзей, как к себе домой, знал — это не совсем верно. На самом деле она испытывала лишь влюбленность, смешанную с физическим влечением и преклонением. Его порадовала ее сдержанность и ненавязчивость. Даже сейчас лишь во взгляде мелькала тень ревности, когда она видела его рядом с Делакур. Гарри позаботится, чтобы это не вылилось во что-то негативное...

Фэй в темно-вишневой мантии что-то доказывала Миллисенте, чьи пышные формы также не оставляли магов равнодушными. Ее фигура была пропорционально красивой: широкие бедра, узкая талия, большая грудь — школьные мантии, которые она обычно носила, не давали возможности это как следует рассмотреть, делая ее полнее, чем она есть на самом деле. Высокая и очень худая Данбар на ее фоне выглядела не лучшим образом. Однако Майлз, ее кавалер, не отходил от нее ни на шаг. А вот Джеймса, который должен был быть с Миллисентой, Гарри не видел среди них.

— Какая вы красивая пара! — послышалось восклицание Анны Макаровой, поднимающейся по лестнице с Диггори. — Правда, Седрик? — кокетливо произнесла она, повернув голову к партнеру. В ушах Макаровой сверкнули длинные серьги в форме красных цветов. Ее волнистые волосы свободно струились по спине, словно черный шелк. Алое, как кровь, платье выгодно подчеркивало соблазнительную фигуру.

— Не спорю, — мягко улыбнулся Седрик.

— Вы тоже ничего так смотритесь, — расщедрилась на комплимент Флер. Диггори добродушно принял его, а на лице Анны возникла гримаса недовольства, быстро испарившаяся, что можно было подумать — показалось.

— Таня, подойди ближе, что ты как неродная! — воскликнула Макарова, завидев в толпе стройную симпатичную девушку. Та сардонически улыбнулась, но схватив своего, вовсе не сопротивляющегося партнера за руку, потащила его к ним, откликаясь на зов. Высокий парень, оказался хорошо знаком Гарри — тихоня в их компании, Эван Эйвери.

— Анюта, ты чего раскричалась, как на базаре? — поинтересовалась подруга Макаровой. — Я Татьяна, — представилась она. — Можно просто Таня. Как вас зовут, я знаю.

— Приятно познакомиться, — вежливо ответил Гарри. Флер лишь милостиво кивнула.

Дубовые входные двери отворились, и в холл вошли гости из Дурмстранга во главе с профессором Каркаровым. Сразу за ним шёл Крам с Эридой Селвин, не изменившей своему стилю. На ней красовалась закрытая классическая темная мантия, однако сверкающая бриллиантовым блеском брошь, пояс, подчеркивающий тонкость талии, массивный перстень и высокие каблуки делали образ удивительно нескучным. Ее лицо было словно застывшая маска, за которой пряталось смущение и неуверенность в себе. Лишь друзья могли догадаться, что Эрида испытывала на самом деле, находясь под пристальными взглядами присутствующих в холле.

— Участники Турнира, пожалуйста, пройдите сюда, — прозвучал голос профессора МакГонагалл.

— Не будем вас задерживать, — мило улыбаясь, тут же сказала Анна.

Гарри на мгновение бросил на нее взгляд, в который раз отметив, что Макарова неплохо умеет прятать неприязнь, кивнул Седрику и Эйвери, вежливо улыбнулся Татьяне и произнес:

— До скорого, — и повел Флер к декану Гриффиндора.

— Не нравится мне эта Анна, — негромко произнесла Делакур. — От нее так и веет фальшью.

— Разделяю твое мнение, — так же тихо ответил Гарри, ощущая ее искреннее желание оградить его от проблем. Симпатия, исходящая от нее, усилилась.

Они дошли до небольшого свободного пространства, расположенного справа от двери, где уже находились Крам с Эридой, и замолчали, дожидаясь, пока слово не возьмет МакГонагалл. Профессор была в мантии из красной шотландки, тулью шляпы украшал довольно-таки безобразный венок из чертополоха.

— Вы войдете в зал парами, церемонно, после того, как все остальные усядутся за столы, — сказала она, внимательно рассмотрев чемпионов и судя по чуть расслабившимся мышцам лица, увиденным осталась довольна. — Пока постойте здесь, — и удалилась.

С Крамом и Эридой они не здоровались — виделись за завтраком.

Двери в Большой зал распахнулись, и толпа хлынула в зал. Гарри и Флер удостаивались от проходивших мимо них учеников разных взглядов: завистливых, ревнивых, восхищенных, даже была парочка откровенно злобных. Дэвис явно не испытывала радости их лицезреть. Блейз Забини дернул ее за рукав черной мантии, и Трейси тут же взяла себя в руки, и даже выдавила из себя некое подобие улыбки.

Гарри наконец-то заметил Джеймса, сопровождающего Миллисенту. Булстроуд если и испытывала гнев из-за опоздания своего кавалера, то никак его не выказывала.

Виктор и Эрида привлекали не меньше внимания, чем Флер и Гарри. Особенно старались поклонницы Крама испепелить взглядом Селвин на месте.

Когда все наконец уселись по местам, МакГонагалл велела оставшимся встать друг за другом парами и следовать за ней. При их появлении весь зал захлопал, и профессор МакГонагалл повела их к большому круглому столу в дальнем конце, за которым сидели судьи.

Стены зала серебрились инеем, с тёмного, усыпанного звёздами потолка свисали гирлянды из омелы и плюща. Длинные обеденные столы исчезли, вместо них — сотня столиков, каждый человек на десять. На столиках уютно горели фонарики.

Пока Гарри уверенно вел Флер к месту, предназначенному участникам состязания с их парами, он одобрительно заметил, что все его друзья разместились недалеко друг от друга, и поближе к судейскому столу. Дамблдор сидел на почетном месте, во главе. Завидев их, он сияюще улыбнулся. Каркаров благосклонно смотрел на Крама и Эриду. Его одобрение выбора Виктора не вызывало удивления, ведь Селвин — древняя чистокровная фамилия, по влиянию и богатству ничуть не уступающая Малфоям, Роуперам и Шафикам.

Людо Бэгмен в пурпурной мантии, расшитой золотыми звёздами, громко аплодировал вместе со всеми. Мадам Максим, сменившая чёрную атласную униформу на свободную мантию из лёгкого светло-лилового шёлка, тоже вежливо хлопала. Мистер Крауч был угрюм и не пытался этого скрыть. Однако его наряд, как всегда, выглядел безупречно.

Гарри отодвинул для Флер стул, дождался, когда она сядет, и занял пустующее место между Делакур и Краучем.

Отливающие золотом тарелки, перед которыми лежали меню, всё еще были пустые. Не сложно догадаться, если ранее посещал элитные магические заведения общественного питания, что сегодня официантами были эльфы. Стоит назвать любое блюдо, указанное в меню, как оно тут же появится. Гарри оглядел Большой зал, чьи стены были покрыты искрящимся инеем, и отметил недоумевающие лица многих людей, рассматривающих содержание меню, и неуверенно поглядывающих на пустую посуду.

Дамблдор тактично первым продемонстрировал, как нужно делать заказ. Он, выбрав еду по душе, глядя в свою тарелку, громко произнес:

— Свиные отбивные! — и названое блюдо появилось в его тарелке.

— Как детская самодеятельность, — произнесла Флер, беря в руки карточку с рождественской виньеткой.

— Мне, по идее, положено защищать честь школы, — произнес Гарри и заказал себе бифштекс. — Так что, думаю, рисунок довольно мил.

— Не спорю, — смягчилась она, положив на стол карточку. — Просто я привыкла к чему-то более элегантному, — критически оглядела зал, как бы намекая, что речь не только о виньетке идет.

— У нас в школе все еще проще, — встрял в беседу Виктор, занявший место по правую руку от Флер. — Как я уже рассказывал, наш четырехэтажный дворец не столь комфортабельный, как Хогвартс. И даже очаги мы топим только для колдовства. На зимние праздники тематического декора в школе, можно сказать, и нет, не считая высокой и пушистой елки в Главном зале. Правда, ее ярко наряжают. Ее не срубают, а приносят из леса, окружающего нашу школу, что больше вашего. И когда заканчиваются праздники, елку возвращают обратно в природу.

— Почему? — полюбопытствовала Эрида, сидящая слева от Крама. — В этом есть какой-то сакральный смысл?

— Нет, — покачал головой Виктор, мягко улыбнувшись девушке. Рядом с Эридой его привычная молчаливость и хмурость исчезали, будто по волшебству. Пылкие поклонницы Крама, заметившие данное действие, гневно глянули на Селвин. Однако та никак на это не отреагировала. Она немного свыклась с вниманием к ее персоне. — Наш завхоз — друид. Он скорее нас убьет, чем позволит бессмысленно срубить дерево.

— Эй, Виктор, — рассмеялся Каркаров, но глаза его оставались холодные и пустые, — смотри не скажи чего-нибудь лишнего, как бы твои новые друзья не нашли к нам дорогу.

Дамблдор улыбнулся, и в глазах у него запрыгали искорки смеха.

— У тебя, Игорь, все тайны да тайны. Можно подумать, ты не любишь гостей.

— Мы все, Дамблдор, печёмся о своих владениях. — Каркаров оскалил жёлтые зубы. — И ревностно оберегаем вверенные нам очаги знаний. Мы по праву гордимся, что никто, кроме нас, не знает все их секреты, и мы бдительно храним их. Разве не так?

— А я, Игорь, не стал бы утверждать, что знаю все секреты Хогвартса, — добродушно ответил Дамблдор. — Не далее как сегодня утром отправился я в туалет, свернул не туда, и очутился в прелестной, совершенно незнакомой комнате с превосходной коллекцией ночных горшков. Позже я вернулся получше осмотреть её, а комнатка-то исчезла. Я, конечно, всё равно её отыщу. Возможно, она доступна только в полшестого утра, а может, когда месяц в фазе одна четверть или когда слишком полный мочевой пузырь.

Гарри едва заметно улыбнулся. Он подозревал, что Дамблдор говорил о Выручай-комнате. Благо там нет ничего компрометирующего Поттера. А все полезное, как Диадема и книги, он уже экспроприировал.

Дамблдор принял его улыбку на свой счет и чуть заметно подмигнул Гарри.

Тем временем Анна Макарова пыталась расшевелить Седрика. Он старался казаться счастливым, однако то и дело бросал страдальческие взгляды в сторону Чанг, весело щебечущую с ее кавалером из Дурмстранга.

Хагрид, наряженный в ужасный бурый с ворсом костюм, сидел за одним из учительских столов рядом с мадам Максим, чье опаловое ожерелье привлекло на секунду взгляд Гарри. Мерцающие под огоньками фонарей разноцветные камни имели идеальную огранку и являлись отличным компонентом для создания проклятых и защитных вещей.

Гарри оглядел друзей, активно орудующих вилками, ложками и ножами, и кто замечал его внимание, одаривал Поттера улыбкой. Ответив тем же, он вернулся к беседе с Флер.

* * *

После ужина Дамблдор встал и пригласил всех последовать его примеру. Взмахнул волшебной палочкой, столы отъехали к стенам, образовав пустое пространство. Ещё один взмах, и вдоль правой стены выросла сцена — с барабанами, гитарами, лютней, виолончелью и волынкой.

На сцену вышел ансамбль "Ведуньи", встреченный восторженными рукоплесканиями. У ведуний были длинные растрёпанные волосы, чёрные мантии нарочито порваны и потёрты. Анна относилась равнодушно к этой группе. Маггловская музыка ей нравилась больше. Ведуньи разобрали инструменты, фонарики на столах погасли, и участники состязания со своими дамами поднялись со своих мест.

Анна посмотрела на Поттера, вышедшего с Флер на середину зала, которая была ярко освещена. Гарри с легкостью игнорировал устремленные на него взгляды, его движения были уверенными, он явно не испытывал дискомфорта находясь в центре внимания.

"Поттер с младенчества знаменит, странно было бы обратное", — подумала Макарова.

Заиграла грустная мелодия. Седрик любезно подал руку Анне и повел ее к танцующим парам. Разговор не клеился. Танцевал Диггори неплохо, однако он начал раздражать Макарову.

"Мог бы хотя бы на вечер забыть о Чанг", — ощутила горечь Анна. Она немного, совсем чуть-чуть, жалела, что поспособствовала расставанию Седрика с китаянкой. Поляков был ей должен и по ее просьбе решил приударить за Чанг. Щедрый кавалер не скупившийся заваливать девушку подарками, комплиментами и вниманием, быстро завоевал расположение Чжоу. Учитывая, что Седрик в последнее время мало проводил времени с Чанг, не было ничего удивительного в их расставании.

Замолкла волынка и Седрик, заметив ее плохое настроение, преувеличенно бодро поинтересовался:

— Будем дальше танцевать?

— Нет, — покачала головой Макарова. — Давай позже?

— Как пожелаешь, — он даже не пытался скрыть свою радость от ее отказа. Это больно ударило по самолюбию Анны. Она стиснула кулаки и направилась к столикам, стоящим у стенки, игнорируя Седрика, увязавшегося следом. Найдя свободное место, она села и попыталась успокоиться, окинув взглядом Больший зал.

Анна, будто не замечая других, помимо воли уставилась на Флер и Поттера. Вместе они выглядят великолепно. Их движения были грациозными, и в них присутствовала необычайная сила. Оба ослепительно красивых партнера казались полностью увлеченными друг другом, будто в зале кроме них никого не было. Свет и зажигательная музыка были словно созданы только для Флер и Гарри. Они завладели не только вниманием Анны. Многие то и дело поворачивали головы в их сторону.

Макарова ощутила зависть и перевела взгляд на Софи. Роупер неотрывно следила за Поттером и яркая ревность пробивалась сквозь маску спокойствия. Нотт коснулся руки Софи, пытаясь привлечь ее внимание, но та не реагировала. Анна позлорадствовала и почувствовала себя лучше.

"Чего я раскисла?" — вопрошала Макарова.

— Давай танцевать! — воскликнула она, повернувшись к Седрику. На его лицо проступило недоумение, будто он не поспевал за сменой настроения своей партнерши. Анна собственнически схватила его за руку и потащила в центр зала, ловко огибая лихо отплясывающего высокого рыжего парня с темнокожей девушкой.

"Я никому не позволю портить себе этот бал. Ни Чанг, ни Поттеру, а уж тем более не Седрику, — решительно заключила Анна. — Я буду танцевать и наслаждаться этим вечером".

Заиграла лирическая мелодия и, позволяя вести себя, Макарова весело спросила:

— Чем ты там хотел заняться после школы? Пойти по стопам отца?

— Да, — наконец-то оживился Диггори. — Я бы хотел работать в Отделе регулирования магических популяций и контроля над ними. Это позволит мне путешествовать по миру, общаться с иными расами и изучать магических зверей.

— Как интересно, — промурлыкала Анна, улыбнувшись. — Продолжай.

* * *

Гарри, держа в руках два бокала с охлажденным лимонадом, направился к притомившейся от танцев Флер, присевшей за почти пустой судейский стол. Каркаров, которому составлял компанию Снейп, мрачно взирал на Дамблдора, танцующего с профессором Спраут. Поблизости чинно передвигались по паркету Барти Крауч с МакГонагалл, а вот мадам Максим с Хагридом носились в бешеном вальсе по всему залу, грозя сбить с ног пары, находившиеся в опасной с ними близости.

Поттер краем уха уловил разговор Фреда и Джорджа с Бэгменом. Он на секунду притормозил и использовал магию. Их едва различимые из-за шума голоса стали отчетливо слышны, будто они находились рядом в тихой комнате. Гарри неспешно отдалялся от увлеченных переговорами Людо и близнецов, однако громкость и отчетливость их беседы не снижались.

— Я думаю, будет колоссальный спрос на ваши фальшивые волшебные палочки, — услышал Гарри голос Бэгмэна. — Они восхитительны! Я обязательно сведу вас с моими знакомыми в фирме "Зонко".

— У нас есть еще ириски, удлиняющие язык, и канареечные помадки, способные отрастить желтые перья... — начал Фред.

Поттеру пришлось прерваться и развеять магию, так как он дошел до судейского стола, однако вся необходимая информация уже была получена.

— Спасибо, — поблагодарила Делакур, принимая бокал с лимонадом, к которому тут же приложилась, одним глотком осушив его. Она полностью раскрепостилась и зачатки доверия, посеянные им ранее, дали свои ростки. Этот бал их сблизил.

Гарри улыбнулся, ощущая еще не иссякшее желание Флер танцевать. Он протянул ей руку и она, мягко рассмеявшись, поставила пустой бокал на стол и без колебаний ухватилась за его ладонь. Поттер обнял ее и вдохнул приятный цветочный аромат духов.

— Ты не устал? — игриво спросила Делакур. Заиграл медленный танец. Поттер скользнул взглядом по судейскому столу. Снейп недовольно что-то процедил Каркарову и направился к выходу.

— Нисколько, — перевел на нее взгляд Гарри. Светлые, будто золото, волосы слегка растрепались, надменное выражение, часто гостившее на ее лице, сменилось на довольное, а глаза ярко горели. Она выглядела красивее, чем в начале бала. — Когда счастлив, даже не думаешь об усталости, — добавил он, не упоминая, что после ритуала Эволюции и ежедневных тренировок его выносливость превышает человеческую в несколько раз. Обычные танцы не способны его измотать.

Флер опустила длинные ресницы, скрывая взгляд, от нее повеяло сожалением, смущением и толикой нежности. Поттеру не нужно было лезть к ней в разум, чтобы догадаться, о чем она думает. Биологический возраст Гарри мешал ей проникнуться к нему более глубокими чувствами, чем симпатия и влечение. Впрочем, ему не нужна была от нее любовь, достаточно будет верности. Флер полезный человек и в будущем она очень пригодится. Еще полгода общения, минимум магии разума, и он своего добьется.

— Прогуляемся? — предложила Флер, стоило мелодии стихнуть.

— Давай, — не отказал ей Гарри и они, обойдя танцующих, покинули зал.

Парадные дубовые двери были распахнуты настежь, в розовом саду мерцали, порхая с куста на куст, крохотные феи, чьи сияющие крылья создавали волшебную атмосферу. У подножья лестницы на Флер и Гарри едва не налетела громадная фигура мадам Максим. На лице директрисы читался неприкрытый гнев.

— Мадам Максим, всё в порядке? — обеспокоено спросила Флер, замирая. Гарри тоже пришлось остановиться.

Та мельком посмотрела на свою ученицу, будто не узнавая, а Поттера даже не удостоила взгляда.

— Да-да, конечно, — коротко бросила она и, довольно ловко их обойдя, существенно сбросила скорость и уже степенно прошествовала наверх.

— Что приключилось с мадам Максим? — не поверила директору Шармбатона Делакур.

— Я видел, как она вышла из зала с Хагридом, а сейчас его и след простыл. Размолвка с ним? — предположил Гарри, ступая на дорожку, мощенную цветной плиткой. Флер, держа его за руку, последовала за ним.

Они очутились в гроте, полном цветущих розовых кустов, над которыми высились каменные скульптуры северных оленей и Санта-Клауса. Где-то плескалась вода в фонтанах. Здесь и там на резных скамьях сидели ученики, отдыхая от танцев.

— Вероятно, — частично успокоилась Делакур.

Гарри и Флер не очень долго гуляли по извилистым дорожкам. Немного пройдясь по преобразованной волшебством лужайке, насладившись звездным небом и ароматом роз, они вернулись в замок.

Весь остаток бала Гарри и Флер танцевали. В полночь "Ведуньи" доиграли последний танец, им напоследок долго и громко хлопали. Бал кончился, и все пошли в холл. Многие роптали, сетуя на столь скорое завершение бала.

Гарри проводил Флер до карет Шармбатона.

— Спасибо за чудесный вечер, — произнесла она и, поцеловав его в щеку, быстро удалилась.

Гарри улыбнулся. Этот бал прошел чудесно.

==========

Глава 56 ==========

Двадцать шестое декабря для Гарри отличалось лишь тем, что не нужно было заниматься менталистикой по утрам. Трём освободившимся часам он моментально нашел применение.

Гарри, пока шли каникулы, довел до идеала все, даже самые малополезные формулы заклинаний из родного мира, переделанные для палочки. С его багажом знаний работа с ними казалась непристойно простой. В результате энергозатратность новых чар значительно снизилась, что не могло не радовать.

Гарри не забывал о создании невидимой татуировки с чарами расширения пространства. Часть свободного времени до начала нового семестра он тратил на этот проект. Память Гризильды Клейн, несомненно, значительно расширила его знания в необходимой отрасли магии, но процесс шел медленно.

Поттер замахнулся на сотворение того, чего еще не существовало. Все его магические познания и воображение были задействованы в работе. Он солгал бы, сказав, что не получает удовольствия, бросая вызов своему мастерству. Но даже так, по окончанию каникул, его расчеты лишь наполовину были завершены.

* * *

Рано утром Гарри привычно просматривал свежую прессу. Небо в большом зале показывало пасмурные тучи. За окнами всю ночь шёл снег и завывала вьюга. Большая часть учеников выглядела вялыми и нерасторопными, словно плохо поднятые зомби. То здесь, то там слышались зевки. Редкие школьники казались бодрыми и полными энтузиазма перед занятиями.

Гарри быстро пробежался по тому, что о нем написала Скитер.

... Мистер Поттер, как всегда, был обходителен и дружелюбен... Виктор Крам был удивлен высокими моральными качествами нашего героя... В нем нет зависти, но ему не чуждо здоровое соперничество... Всемирно известный ловец горд, что ему выпала честь состязаться с мистером Поттером... Дамы были расстроены, что на Святочный бал Гарри пошел с француженкой... Надежные источники сообщают, что они всего лишь друзья... Мастерство, с которым наш герой управился с первым заданием, поражает... Пожелаем ему удачи...

Гарри убедился, что Рита исправно выполняет свою часть сделки, и перевернул страницу. Его взгляд наткнулся на фотографию Хагрида. На изображении он выглядел очень свирепо, будто заправский головорез. Гарри в который раз порадовался, что с помощью Корвина и взяток не сложно контролировать прессу.

Многих потрясла статья, изобличающая близкое родство Хагрида с настоящими великанами.

— А я-то думал, что его приложили в детстве заклинанием роста. Вот и вымахал таким здоровенным, — пробасил Крэбб, когда они шли по снежным сугробам к хижине лесничего. Высокий голос Винсента недавно изменился под действием гормонов и стал наконец-то соответствовать его несколько брутальной внешности.

— А я грешил на "Костерост", — поделился Нотт.

— Ну, да, вполне похоже на эффект от превышения дозволенного количества этого зелья в детском возрасте, — тоном эксперта заключила Данбар. — Я видела фотографии уже взрослых жертв случайно выпитого "Костероста". Некоторые были даже выше Хагрида.

— Как Дамблдор мог пригласить его преподавать? — протянул Драко.

— Все знают, что директор не самый нормальный волшебник, — почесал красный от холода нос Гойл.

— Хагрид хороший преподаватель и добрый человек, — вступилась Данбар.

— Получеловек, — поправила Миллисента. — Но должна признаться, он показывает довольно интересных животных.

— Мерлин, только ты, Фэй, Тео и Гарри находите "милых существ" любопытными, — простонал Малфой.

— То есть большинство, — ухмыльнулась Миллисента.

Гарри мимоходом использовал согревающие чары, и в очередной раз подумал, что обычная логика не всегда применима, когда дело касается магии. И любые изменения во внешности легко объяснить колдовством.

— Спасибо, — расплылся в улыбке Грегори, почувствовав тепло от заклинания.

— Какая разница, кто родители Хагрида, пока он нам не вредит? — прокомментировал Гарри.

Фэй и Теодор согласно кивнули. Они разделяли мнение Поттера.

— Полувейлы не лучше полувеликанов, — задумчиво произнесла Миллисента. — Но если от таких метисов нам будет польза, то я согласна их терпеть... К Флер же я привыкла? — Булстроуд, как всегда, довольно прагматично подошла к этому вопросу.

— В твоих словах есть резон, — с неохотой согласился Малфой.

"На первом курсе меня бы обсмеяли за лояльное отношение к так называемым полулюдям, — отметил Гарри. — Как все изменилось..."

— Все равно мне как-то не по себе. Великаны любят лакомиться человечиной, — неуверенно промямлил Гойл.

— Врут! — однозначно ответил Крэбб. — Моя родня с ними сотрудничала и неплохо знает их быт. Вот убить могут и то ненароком или на эмоциях, если проклясть их попытаетесь. Этого они страшно не любят.

Возле дверей их встретила пожилая колдунья с короткой стрижкой и выдающимся вперёд подбородком. Выглядела она чем-то недовольной.

— Моя фамилия Граббли-Дёрг и я временно буду преподавать вам уход за магическими существами, — когда все собрались, представился новый преподаватель.

Ее слова были встречены тишиной.

— Идёмте за мной, — произнесла она и двинулась вдоль загона, где обитали золотистые пегасы Шармбатона. Они подрагивали от холода и, чтобы согреться, сбились в кучу. Гарри подивился, что никто не обновил им согревающие чары.

Нестройной толпой четверокурсники последовали за ней. На опушке леса их встретил белоснежный единорог, привязанный к дереву. Он взволнованно месил золотыми копытами снег, то и дело вскидывая голову с прямым, как стрела, рогом.

Девочки не скрывали своего восхищения.

— Какой красивый! — всплеснула руками Лаванда Браун. — Где она его раздобыла? Их так трудно поймать!

— Мальчики останутся здесь, — произнесла профессор Граббли-Дёрг, игнорируя возбужденно-радостные восклицания и ахи. — Единороги предпочитают женскую руку. Девочки, вперёд, осторожнее. Идём медленно, не торопясь...

И профессор во главе кучки девочек осторожно двинулась к единорогу, а мальчики остались у ограды загона.

Гарри, слушая, как Граббли-Дёрг громко перечисляет свойства этих животных, отметил ее не слишком высокий уровень знаний. Она не упомянула, что единороги, как и фениксы, обладают эмпатией. Если маг не желает им зла и в нем нет агрессии, то его пол перестает иметь значение. А вот жеребята, пока не повзрослеют и не пробудят эмпатию, очень доверчивые.

Занятие вызвало бурю восторга у девочек.

— Хорошо бы она у нас осталась! — воскликнула Парвати Патил после урока по дороге в замок.

— Они восхитительны, — мечтательно произнесла Фэй. — А сколько зелий из них можно сварить...

"И для ритуалов они хороши... У меня довольно много крови единорога, однако почему бы не взять еще?", — подумал Гарри.

— Ой, хватит, — перебила ее Булстроуд. — Не нужно их перечислять.

— Кстати, о зельях... Я сегодня отослала все, что просил Бродяга, — отчиталась Фэй.

— Умница, — улыбнулся Поттер, промолчав, что Сириус уже поделился сведениями об этом.

Данбар просияла. Редкая похвала Гарри ей была безумно приятна.

* * *

Когда на землю опустилась ночь, надев мантию-невидимку, Гарри покинул замок. До стойла, куда временно разместили единорога, чтобы показать его двум другим факультетам на следующем занятии, он дошел быстро.

Звезды и луна были скрыты за тучами, и без чар ночного видения путь Гарри не был бы столь комфортным.

Единорог испуганно встрепенулся, завидев его. И не мудрено. Ведь Гарри озаботился тем, чтобы его шаги были неслышны.

Страх быстро сменился любопытством. Единорог ощущал от стоящего перед ним человека лишь восхищение и доброжелательность. И пах он очень приятно.

Гарри медленно подошел к нему и также неспешно протянул руку. Единорог позволил себя погладить.

Поттер не терял зря времени и аккуратно принялся внушать необходимые ему чувства. Много времени это у него не отняло. С животными было проще, чем с людьми.

Стоило Гарри закончить работу с разумом, как в глазах единорога появилось доверие, и... желание одарить мага своей кровью.

Гарри без стеснения сделал надрез на белом теле животного и наполнил пять склянок серебристой жидкостью. Впрочем, он не забывал поить его кровотворящим зельем и после залечить рану.

"Собранной крови надолго хватит", — подытожил Гарри на обратном пути в замок.

В очередной раз он порадовался, что никогда не ленился изучать магию разума. Ведь в противном случае ему не удалось бы так просто обойти проклятие единорога.

* * *

Гарри испытывал психологический дискомфорт с тех пор, как он узнал о наличии разума у некроэнергии. Ее, конечно, удалось подчинить, но неприятные чувства на краю сознания остались.

Гарри не торопился что-то предпринимать по этому поводу. Он терпеливо ждал, пока его способности в менталистике не поднимутся на необходимый уровень, способный однозначно решить эту проблему. А также тело не станет достаточно крепким, чтобы выдержать возможные последствия.

Через неделю, как закончились каникулы, он спустился в Тайную комнату Слизерина, где высокий магический фон мог замаскировать большинство проводимых им ритуалов (увы, но только не Ритуал Эволюции). Гарри вытащил из сундука необходимые жертвы, начертил привычные символы, положил Книгу Памяти для страховки и изменил свое сознание.

Паразит, подчиненный им летом, послушно откликнулся на его зов. Гарри, не раздумывая, кинулся на него, безжалостно пытаясь уничтожить. Однако ранее покорная магия смерти взбунтовалась. Его тело выгнуло дугой и на нем проявились чёрные прожилки, словно гротескные вены. Они, будто обезумев, пытались вылезти из Гарри. Кожа начала лопаться, но вместо крови из ран вытекала темно-фиолетовая жидкость, от которой шёл пар.

Гарри игнорировал повреждения, и не прекращал стирать разум магии смерти. Он вцепился в него, как клещ в свою добычу, уничтожая и параллельно изучая. Когда его сердце на мгновение остановилось, Гарри наконец-то расправился с агонизирующим паразитом.

Символы на полу вспыхнули и засветились, будто фосфор в темноте. Золотистая магия, загодя подготовленная для этого момента, прошлась мягкой волной по истерзанной плоти, исцеляя повреждения. Сердце снова размеренно забилось.

Книга памяти помогла вернуть его прежнее сознание. Гарри открыл глаза и удовлетворенно улыбнулся. Отныне в этом теле и его душе, кроме него, не было больше жильцов.

* * *

— Виктор, в эту субботу есть возможность посетить деревню Хогсмид, — сообщил Гарри в середине января, сидя на мягком кресле в секретной комнате.

На помосте сражались Люсьен и Инглби. Их окружала прозрачная на вид защита, генерируемая артефактом, недавно созданным Гарри. В нее врезались шальные разноцветные заклинания и тут же гасли, не долетая до зрителей.

До отбоя оставался час, и это был тот редкий день, когда в этом помещении находилось всего четыре человека. Девочки устроили себе чисто женский вечер. А вот мальчики, за исключением Эйвери и Диггори, корпевших над учебниками в библиотеке, пребывали в мире грез. Всю прошлую ночь они не сомкнули глаз до рассвета, а днем утомленных школьников ждали уроки. Естественно, что в этот вечер они отошли ко сну так рано.

— И что? — нахмурился чемпион Дурмстранга.

— Мы договорились встретиться в Хогсмиде с друзьями, которых давно не видели. Ты пойдешь с нами? — улыбнулся Гарри и глянул на стол, где расположились две чашки, на дне которых плавали чаинки, и полупустая тарелка с румяной выпечкой. — Эрида тоже будет.

— Конечно, спасибо за приглашение, — искренне поблагодарил Виктор. — Как у тебя обстоят дела с разгадкой второго задания? — неожиданно спросил он.

— Отлично, — не соврал Гарри. — Нужна помощь?

— Нет, — сказал Крам, внимательно выискивая признаки лжи на его лице. — Но если...

— Согревающие чары превосходно защищают от холода в воде, даже если необходимо пробыть в ней час, — перебил его Поттер.

— Возьму на заметку, — сразу же расслабился Виктор, поняв, что Гарри не лукавил. — Я хочу пригласить Эриду на свидание в следующий раз, когда вам дозволят покинуть школу. Куда ее лучше повести? — спросил он.

— Тогда тебе придется ждать до марта, а может и апреля, — предупредил Гарри.

— Хорошо, — кивнул Виктор, не проявляя беспокойства по поводу ожидания. Он внимательно посмотрел на Гарри.

— "Белая лилия" — очень приличное кафе, где подают восхитительный чай и десерты, — однозначно ответил Поттер, проникая в разум Крама и закладывая программу, которая, на основе уже созданной дружбы, его настоящих мыслей и чувств поможет создать истинную лояльность. — Ты сам в этом убедишься в эти выходные. Ни в коем случае не веди ее в "Кафе мадам Паддифут". Она не любит всё розовое и миленькое... — продолжил инструктаж Гарри.

А на помосте закончилась дуэль. Люсьен разоружил Дункана и, победно улыбнувшись, поклонился двум зрителям, увлеченным разговором о Хогсмиде. Невнимательность их нисколько не задела. Поединки стали привычным фоном во время бесед, написания многочисленных эссе, чтения и даже приема пищи в этом помещении.

— Барьер — дезактивация, — произнес Люсьен, и прозрачный купол исчез.

Гарри и Виктор посмотрели на Роудрика и Инглби, которые сошли с возвышения и умостились на диван.

— Седрик снова отшил Макарову, — поделился Люсьен и прикоснулся палочкой к столу. Будто из ниоткуда появилась чашка ароматного чая. Роудрик тут же сделал глоток, наслаждаясь мятным вкусом.

— Правда, на мой взгляд, слишком тактично, — добавил Инглби и, поколебавшись, активировал чары на столе, заказывая яблочного сока. — Барышня, кажется, не собирается сдаваться.

— Разве она не понимает, что он не хочет с ней видеться? — удивлялся Виктор. — Диггори избегает ее как огня, после бала.

Гарри про себя улыбнулся. Для него было предсказуемо, что толком не начавшиеся отношения Анны и Седрика, уже развалились.

— Ну, а у вас как дела на любовном фронте? — спросил Поттер, взирая на Инглби и Роудрика. — Я заметил, вы проводите много времени с Николь и Шарлоттой.

— Пока ничего серьёзного, — не стал скрывать Люсьен.

— Также, — Дункан выпил залпом сок. — Не пора нам расходиться? — не захотел развивать он тему. — До отбоя осталось двадцать минут.

— Директор Каркаров не обрадуется, если я опоздаю, — поддержал его Виктор, вставая.

Попрощавшись, Крам двинулся к кораблю, Дункан в гостиную Рэйвенкло, а Гарри и Люсьен в подземелья.

* * *

Суббота выдалась пасмурной. Белый снег подтаял, и под ногами образовалась серая слякоть. В этот раз из всей компании Гарри никто не захотел остаться в школе. Поттер, конечно, не забыл пригласить еще и Флер.

Огромной толпой они миновали ворота с двумя крылатыми вепрями на столбах и двинулись к Хогсмиду. Пробирающий до костей мороз нисколько их не тяготил. С терморегулирующими чарами все обращались "на отлично".

Шумной компанией они завалились в "Белую лилию", расположенную в неприметном месте вдалеке от Главной улицы. Флер с интересом рассматривала изысканный интерьер кафе. Деревянные столики были покрыты снежно-белыми скатертями и украшены резными коробочками, похожими на произведение искусства, куда полагалось класть деньги, и вазами с живыми цветами. Витал приятный ненавязчивый аромат чего-то сладкого. Большие окна сияли чистотой. С потолка свисали изящные хрустальные люстры. Несмотря на довольно объемное пространство, явно увеличенное с помощью магии, свободных столиков было мало.

— Советую взять содовую с вишнёвым сиропом, — произнес Гарри, отвлекая Делакур от созерцания. Он знал, что Флер была неравнодушна к этой ягоде. — И фирменный черный чай с маракуйей.

— Обязательно попробую, — мило улыбнулась она.

— Давайте скорее займем пустые места, — вмешалась Софи и аккуратно подвинула Нотта, став с правой стороны от Поттера. Теодор благоразумно промолчал. — А то если не поторопимся, нам негде будет присесть.

Друзья быстро расселились за столиками и некая напряженность быстро улетучилась. Вскоре оттуда, где они разместились, слышался весёлый смех.

— Я слышал, что Бэгмэн в долгах как в шелках, — рассказывал Люсьен, когда речь зашла о судьях Турнира. — По-моему, его спасет только чудо.

Гарри, сидя рядом с Флер, неспешно проникал в ее разум и, отстраненно отметив ее желание рассказать ему о сути второго задания, осторожно установил ей ту же ментальную программу, что и Виктору.

Дверь отворилась, и внутрь вошли трое молодых волшебников: высокий блондин, не менее рослый, но более мускулистый брюнет и симпатичная миниатюрная рыжая девушка.

— Корвин, Дэвид, Элисон, рад вас видеть! — весело воскликнул Гарри, выныривая из сознания Делакур. Фиби радостно подскочила с кресла, едва не опрокинув бутылку со сливочным пивом на Шафика, и крепко обняла Вайдри.

— Раздавишь, — наигранно просипела та, однако не смогла сдержать улыбки. Эрида, аккуратно высвободив свою ладошку из руки Крама, тоже поднялась. Элисон, видя ее некую нерешительность, мягко высвободилась из объятий Розье, сделала несколько шагов вперед и обхватила руками Селвин.

— Привет, подруга, давно не виделись, — улыбнулась Вайдри.

Три такие разные девушки за последние полгода очень сблизились. Не проходило ни дня, чтобы Розье и Селвин не писали Вайдри. Им не хватало Элисон.

Друзья освободили место для новоприбывших напротив Поттера и, поглядев в меню, те сделали заказ. В этом заведении гостей обслуживали эльфы, как на Святочном балу.

— Можете меня поздравить, — обрадовала их Вайдри, стоило новым напиткам и еде появится на столах. — С понедельника я официально становлюсь младшим целителем.

— Ожидаемо, — мягко произнесла Дафна.

— Элисон — талантище, — поддержал Майлз.

— В Мунго работают не слепцы, конечно они заметили одаренность нашей девочки, — подлизался Люсьен.

— Это тебе, — протянул Гарри ей бархатный темно-красный мешочек, проникая в ее сознание. Флер, когда Элисон развязала тесьму, попыталась заглянуть внутрь, чтобы увидеть содержимое. К ее радости, Вайдри вытащила из него маленькую, размером с горошину, книгу, которую тут же увеличила. На тисненой обложке было выведено каллиграфическим почерком "Сложные заболевания. Том первый". Она открыла начальную страницу, прочитала несколько абзацев, и ее внимание полностью поглотил текст.

Подарок был написан лично Гарри. В нём содержались знания Майкла Фрибса, личину которого он надевал для общения с Андромедой и бесценный опыт поглощенного им после первого задания колдомедика.

— Потом почитаешь, — выдернул книгу из рук Дэвид.

— Ой, извините, — смутилась она. — Гарри, большое спасибо за подарок!

Он улыбнулся, довольный, что преданность Вайдри всё также принадлежит ему. Когда принесли десерт, Гарри успел проверить Корвина и Дэвида и не нашел следов нелояльности. Поттер перевел взгляд на шоколадный фондан. Декор из ягод и сахарной пудры напомнил ему символ, используемый в ритуалах для страховки и лечения.

Муза, как часто бывало, пришла неожиданно. Гарри тратил приличное количество времени на создание и доработку ритуалов, когда приходило вдохновение. Из-за чего у него скопилось множество незавершенных или сырых обрядов, требующих практических испытаний.

Он рассеяно слушал болтовню друзей и даже отвечал по существу, однако его мысли были уже заняты новыми расчетами.

Когда стемнело, они расплатились и покинули кафе.

— Гарри, по поводу золотого яйца... — нерешительно, что было не характерно для неё, произнесла Флер, когда они расставались возле карет Шармбатона. Остальные тактично оставили их наедине. Заверения Гарри, что они просто друзья с Делакур не мешало некоторым (Майлзу, Пьюси и Шафику) пытаться подтолкнуть их друг к другу. Поттер забавлялся и не пресекал их поведение. Слишком аккуратно они действовали, чтобы на них гневаться.

— Я разгадал его тайну, — улыбнулся он. — Давай обговорим это завтра?

— Хорошо, — поколебавшись, согласилась она. — Сладких снов.

* * *

— Я ужасно боюсь воды, и точно провалю испытание! — взволновано говорила Флер. Шли они по заснеженной лужайке. С неба падали снежинки. Редкие в столь ранние часы прохожие проводили их равнодушными взглядами. Все уже привыкли видеть их вместе. — Мадам Максим намекнула, что пропажа — близкий нам человек... Гарри, пообещай, пожалуйста, спасти моего пленника, кем бы он ни был, — умоляюще посмотрела на него.

— Думаешь, им грозит реальная опасность? — полюбопытствовал он.

— От несчастных случаев никто не застрахован. История Турнира это подтверждает, — произнесла она. — Прошу...

— Хорошо, — легко согласился он. Его это не затруднит, а в результате Гарри получит ее благодарность и если правильно подать эту информацию в прессе, то и положительно скажется на репутации. Впрочем, не было бы у него влияния на прессу, то он бы так просто ничего не обещал. Ведь при желании его возможные действия можно трактовать как идиотизм и недоверие к Министерству и Дамблдору.

— Спасибо, — просияв, она порывисто его обняла.

— Но мы поработаем над твоей фобией, — строго сказал он ей на ухо.

На следующий день ученики, ежась от холода, наблюдали, как чемпионы Хогвартса и Шармбатона плавают в ледяной воде озера. К их изумлению, вскоре к ним присоединился Виктор Крам.

— Сумасшедшие, — бормотала Трейси, проходя мимо.

* * *

Гарри добавил две капли крови единорога в трехлитровый котел с ядовито-оранжевым варевом и закрыл глаза. Зелье тем временем приобрело перламутровый блеск, меняя свою структуру. Он с интересом отмечал, что способен ощущать мельчайшие перемены, не задействуя колдовство.

Новый талант Гарри получил в конце января, когда поглотил мага, похищенного им из тюрьмы. Раньше Поттер был способен лишь имитировать этот дар, выпуская энергию из тела и рассеивая ее по пространству. Но, фактически, это было ничем иным, как обыкновенным волшебством без палочки. Так он мог воспринимать и анализировать заклинания, а также уровень сил магов.

Чимола тоже демонстрировал способность ощущать заклинания. Причина подобной чувствительности крылась в том, что он зачаровал свою территорию. И любое творимое на ней волшебство сразу же фиксировалось старым некромантом.

Новый дар подсказал, что варево скоро взорвется. Гарри открыл глаза и посмотрел на точные часы, висящие на светлой стене. И правда, по рецепту поглощенного Клауса Шульца, сторонника Гриндевальда, нужно было добавить стабилизатор через пять минут.

Поттер, выжидая положенное время, прошелся по рядам столов, заставленными всевозможными пустыми и заполненными емкостями, склянками и банками и проверил готовность некоторых зелий. Затем он вернулся и высыпал фиолетовый порошок из керамической миски, стоявшей на поверхности возле котла. Начавшееся бурление тут же успокоилось. Он накрыл потемневшее зелье крышкой, проварил в течение семи минут на большом огне, а затем снизил температуру до шестидесяти градусов.

"В марте добавлю кровь саламандры, и оно будет готово", — резюмировал он.

Гарри начал варить данное зелье после первого задания. За время приготовления оно требовало к себе внимания всего семь раз. Этот состав был в состоянии значительно поднять прочность его тканей, органов, костей. Он с изумлением подсчитал, что его организм, усовершенствованный ритуалами, окрепнет не менее чем на тридцать процентов и продолжительность жизни повыситься на шестьдесят лет после приема полного месячного курса этого варева. Жаль, что эффект от него разовый и к тому же фиксированный. Также оно действовало как целебное зелье.

Несмотря на негуманные опыты, послужившие причиной заключения Шульца, их результат не мог не производить впечатление. Но, к несчастью, труды Клауса не были обнародованы.

Шульц, будучи мастером окклюменции, загнал свой разум в ментальную клетку, уподобившись овощу. Допросы, пытки, а уж тем более зелья, не могли заставить его поделиться знаниями. А материальные носители записей всех своих бесчеловечных экспериментов Клаус уничтожил. Это позволило ему избежать смертной казни, ведь фактических доказательств хватило лишь на пожизненное заключение в Австрийской тюрьме.

Шульц специализировался не только на зельях и к тому же имел полный доступ к исследованиям других ученых: его верность идеалам Гриндевальда была вне сомнений, как и способность обеспечить сохранность знаний, которую он в последствии и продемонстрировал.

Снотворные снадобья без побочных эффектов, создание всех органов из клеток, которые не будут отторгаться организмом, упрощение и улучшение многих рецептов, выращивание жизнеспособных детей-волшебников в инкубаторах — лишь малая часть того, что изобрел Клаус.

Гарри эти месяцы варил только по готовым рецептам, однако он уже давно достиг того уровня, когда можно создавать что-то свое. К сожалению, из-за нехватки времени ему приходилось ограничиваться лишь копированием чужих работ. Это с учетом, что Фэй взяла на себя приготовление части более простых и легальных снадобий.

"Нужно будет приставить к Данбар Джастина и Ханну. Они проявляют интерес к зельям и их способности в этой отрасли волшебства выше среднего. Пусть начинают приносить пользу", — решил Гарри, поднимаясь по лестнице. У двери он порезал палец магией и провел им по поверхности, начертив только ему известный символ. Створки отворились и Гарри, залечивший незначительную рану, вышел из чемодана и оказался в своей комнате.

Поттер не откладывал реализацию последнего плана в долгий ящик. И уже через несколько дней после одного разговора с Гарри, Джастин и Ханна, считая, что это их идея, присоединились к Фэй, став, фактически, ее помощниками. Их трудолюбивость и скрупулезность делала хаффлпаффцев незаменимыми ассистентами.

— Теперь, когда у меня есть помощь, я могу варить более сложные зелья, — радовалась Данбар. Улыбка долго не сходила с ее лица.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Когда я писала сцену с ритуалом в этой главе, меня посетила забавная мысль, что в фаноном мирке, где есть Родомагия и Живая Магия, мой герой испытывал бы невероятный дискомфорт от творившейся дичи. И стал бы Злом с большой буквы, положившим конец беспределу Живой Магии... :)

==========

Глава 57 ==========

Эдгар Стюард, ощущая холод подземелий, с неохотой плелся на зелья. Он в очередной раз клялся, что даже если каким-то чудом в этом году сдаст СОВ по этому предмету на "превосходно", то все равно бросит ходить на занятия профессора Снейпа.

Стюард поправил красно-золотой галстук и скривился, вспоминая издевательские комментарии декана Слизерина. Была бы у него возможность, он бы с удовольствием отомстил сальноволосому ублюдку. Его красочные мечты об унижении ненавистного профессора прервало появление Поттера со свитой. Эдгар встретился взглядом с предводителем Слизерина и вспомнил, как младшекурсницы, будто напичканные любовным зельем, пели оды его зеленым глазам, читая статьи Риты Скитер. Воспоминания вызвали глухое раздражение.

Стюард разминулся в коридоре со слизеринцами и подумал об Анне Макаровой. Его ноздри затрепетали от гнева. Эта стерва прилюдно унизила Эдгара, когда он пригласил ее на бал.

"А почему бы не отплатить тем же?" — соблазнительно прошептал внутренний голос. В голове Стюарда, когда он заходил в привычно-мрачную классную комнату, уже родился план мести.

В тот же день после занятий, терзаемый навязчивыми мыслями, Эдгар заказал с помощью совы навозные бомбы с детонатором в "Зонко", и на следующее утро ему пришла посылка. Выследить Макарову тоже не составило труда. Когда она отправилась на ужин в Большой зал, Стюард заложил навозные бомбы на лестнице и стал ее дожидаться, спрятавшись поблизости.

Время шло, и насытившиеся ученики неспешно покидали зал, и вскоре показалась сама очаровательная Анна, спускающаяся с невзрачной на ее фоне подругой, весело смеясь.

Эдгара не волновали сопутствующие жертвы. Ему хотелось унизить Макарову прилюдно. В "Зонко" обещали, что вонь на ней продержится неделю и обычные моющие средства и чары не смогут ее убрать. Запах драконьего помёта имел свойство сильно въедаться в кожу.

Стюард с ухмылкой нажал на детонатор. Темно-коричневые шарики мгновенно взорвались, оседая на несчастных жертвах. По пространству распространился резкий неприятный запах.

Вскоре Эдгару стало не до смеха. Анна закричала так, что у него кровь в жилах стыла. Ее лицо, шея и руки, куда попал помет, казалось, начали плавиться, словно масло в печи.

В ушах Стюарда зашумело. Он уже не слышал криков, разговоров. Перед глазами потемнело. Кажется, появились профессора, но Эдгар будто не видел суеты.

"Я этого не хотел", — подумал он.

* * *

— Жуть какая! — воскликнула одна из учениц Дурмстранга, наблюдая, как Макарову левитирует в лазарет профессор Снейп. Заплаканная Ирина, приятельница Анны, выпачканная в навозе, пошла своим ходом за ними. А невменяемого от страха Стюарда отправили в кабинет директора Хогвартса в сопровождении декана Гриффиндора, Дамблдора и других профессоров. Каркаров на ужине не присутствовал.

Зеваки не торопились расходиться.

— Кошмар, — шок на лице Татьяны сменился взволнованностью. Она чудом не попала в эпицентр взрыва, как Ира, немного задержавшись, чтобы перекинутся парой слов с Эйвери.

То тут, то там послышалось обсуждение очевидцев.

— Бедняжка, — произнес Поляков. Вопреки словам, его лицо выражало безразличие. — Не могу поверить, что навозная бомба дала такой эффект.

— Дело не в бомбе, а в том из чего она сделана, — воодушевленно произнесла сокурсница и подруга Анны. Кажется, ее ничуть не огорчило несчастье Макаровой.

— Поподробней можешь, Эльза? — поинтересовался Поляков.

— Почему нет? — слегка улыбнулась она. — Макарова пользовалась баснословно дорогим кремом "Вечная молодость", который способен при регулярном применении замедлить старение в два раза...

Одно название вызвало зависть у многих девочек, пристально слушавших их беседу.

— Я могла бы догадаться и раньше по легкому перламутровому блеску и аромату корицы, — задумчиво перебила ее Татьяна.

— Я до сих пор не вижу связи, — напомнил о себе Поляков.

— Видишь ли, — взяла слово Татьяна. — На этикетке большими буквами написано, что применяя данный крем категорически нельзя контактировать с кровью, слюной и иными выделениями дракона, а навозные бомбы делают из... — она специально сделала паузу.

— ...его фекалий, — послушно закончил Поляков.

* * *

Анна лежала на кровати в лазарете, невидящим взором глядя на свои обезображенные шрамами руки. Ее одолела странная апатия, хотя еще утром, когда она только проснулась, ей казалось, что жизнь закончена. Она в припадке гнева разнесла уборную, разбив все зеркала, отображающие ее новую уродливую внешность. Анна не могла поверить в то, что ее гладкая, как дорогой атлас, кожа превратилась в нечто покрытое скверно зажившими ранами, словно криворукая швея пыталась заштопать разорванный на сотни кусков лоскут ткани.

Кроме мадам Помфри ей оказывал помощь квалифицированный медик из Святого Мунго.

— Милочка, шансы небольшие, — снисходительно ответил пожилой сухой целитель на ее вопрос о том, сможет ли она выглядеть как прежде. Видимо заметив ее ужас, он поспешно добавил. — Но даю гарантию, что восстановитесь на восемьдесят процентов, если будете соблюдать все рекомендации. Шрамы будут едва заметны.

Ирина, источающая неприятный аромат, только удостоверившись, что ее здоровью ничего не угрожает, тут же направилась на корабль, не сказав Анне и слова.

Родители, как всегда, были заняты чем-то очень важным. Они прислали сухое письмо через домовика, с обещанием разобраться с ее обидчиком. Анна разрыдалась, сама не понимая от чего. В этот момент пришел директор Каркаров. Ей захотелось провалиться сквозь землю за свои слезы.

Каркаров никак не прокомментировал ее заплаканное лицо и наигранно бодро произнес подобающие случаю слова, которые звучали как обычная формальность. Его взгляд нервно бегал по помещению и он старался на нее не смотреть. Анна впервые видела директора таким неуверенным. Через несколько минут он скомкано попрощался и покинул больничное крыло.

В первой половине дня Анну посетила подруга Эльза, не сумевшая спрятать отвращение, неискренне пожелавшая скорее выздоравливать, и под очевидно надуманным предлогом сразу же удалилась. Макарова ощутила одиночество и разочарование. Она даже самой себе не хотела признаваться, что нуждалась в поддержке.

После обеда пришла ее заклятая подруга Татьяна. На удивление, она проявила себя лучше Эльзы. Ее пожелание здоровья даже звучало не лживо. Правда брезгливость ей так и не удалось скрыть.

Седрик, человек, в которого Макарова влюбилась, ее игнорировал. Под воздействием разочарования чувства к Диггори завяли, как цветок без полива. Осталась лишь горечь.

"Он тебе не нужен. Найдешь кого-то лучше", — сказала она себе.

Послышались шаги и тихий приятный мужской голос, разговаривающий с мадам Помфри. Анна сразу же узнала своего нового посетителя.

— Привет, — поздоровался с ней Гарри Поттер.

— Со мной всё отлично, ничего не болит, можешь идти по своим важным делам, — повернув к нему голову, холодно сказала она, желая поскорее выпроводить его. С нее хватит на сегодня жалости и чужого омерзения. Ей и своего хватало.

— Важных дел, предположим, на сегодня у меня нет, — с улыбкой сказал он, без тени отвращения рассматривая изуродованное лицо, будто Анна совсем не изменилась. — Как ты?

Макарова, разглядывая его красивое лицо, испытала зависть, быстро сменившаяся яростью.

— Ты что, слепой? — неожиданно проорала она. — Разве ты не видишь, во что я превратилась? Я уродина! Доволен?!

— Шрамы, как шрамы, — мягко произнес Гарри, садясь рядом и игнорируя ее крики. — Они исчезнут через несколько лет или станут едва заметными, — говорил он то, что ей хотелось услышать. — Ты сильная, выдержишь. Так что жалеть тебя не буду, но на мою поддержку можешь рассчитывать.

Анна ощутила тепло в груди, а глаза увлажнились. Она казалась себе такой дурой. Еще недавно Анна в тайне желала Гарри поражения в Турнире, а сейчас он единственный без отвращения смотрел на ее уродство... Ее беззаботное прошлое казалось искусной иллюзией, будто всё происходило в другой жизни. И лишь этот момент был реальным.

— Извини, — сказала она.

— Не за что просить прощения, любой бы на твоем месте сорвался, — заверил ее Гарри.

"Ты ошибаешься, есть за что. Но это и к лучшему, что ты не понял", — едва заметно улыбнулась Анна в первый раз за этот день.

Они проговорили несколько часов, пока мадам Помфри, довольная оживлением своей пациентки и не пытавшаяся этого скрыть, не выгнала Гарри.

Перед мысленным взором Поттера, идущего в гостиную Слизерина, мелькнула якобы случайная встреча с Эдгаром в коридоре и он удовлетворенно улыбнулся.

Макарова в этот вечер спала без кошмаров.

* * *

На уроке заклинаний четвертый курс проходил Отбрасывающие чары, которые действовали как Манящие, только наоборот. Профессор Флитвик снабдил студентов подушками, на которых им полагалось тренироваться. Однако ученики устроили битву подушками. Пух и перья из разорванных снарядов оседали на полу и на самих воинах. Профессор закрыл на это глаза, и в конце урока не было никого, кто не освоил эти чары.

Вскоре Хагрид снова преподавал уход за магическими существами. Он, будто пытаясь доказать, что не менее компетентен, чем Граббли-Дёрг, привел двух маленьких золотистых единорогов. Рассказывал он и правда больше заменявшей его учительницы.

— Жеребят заметить проще, чем взрослых, — объяснял Хагрид. — Года в два они делаются серебряными, а рога вырастают годам к четырём. Взрослыми они становятся в семь лет и уж тогда только белеют. Жеребята доверчивые, мальчиков не боятся. Коли хотите, можете погладить. Да сахаром их покормите.

— Я же говорила, — щурилась от удовольствия Данбар. — Хагрид отличный преподаватель.

А Гарри не удержался. Тем же вечером пополнил запасы ценной волшебной крови.

Инцидент с Анной вызвал временный ажиотаж в школе, а статья в газете за авторством Риты Скитер только подлила масла в огонь. Всё чаще в ее очерках появлялись слова, порочащие доброе имя директора. Сомнительно, что инициатива исходила только от Скитер.

— Стюард в этот раз конкретно влип, — говорил Малфой, идя на историю. В кои-то веке урок будет проходить совместно с Хаффлпаффом. — Этот идиот так и не усвоил, что с некоторыми семьями шутить себе дороже, — в его голосе ощущалось неприкрытое злорадство. — Фигурально и буквально, — ухмыльнулся он.

— Да брось, — легкомысленно ответил Эрни. — Это несчастный случай. Что ему грозит?

— Родители Макаровой вряд ли оставят его без наказания, — Драко был пессимистично настроен. — Об их мстительности ходят разные байки.

— Увидите, не пройдет и года, как удача повернется к Стюарду спиной. И с ним тоже произойдет "несчастный случай", — поддержал Малфоя Нотт.

— Бедный Эдгар, — скривил притворно-жалостливую гримасу Драко. — Мы его не забудем.

— Он же не хотел ей вредить, это была всего лишь шутка, — возмутилась Боунс.

— Как будто им не всё равно, — насмешливо произнесла Софи. Она ни капельки не сочувствовала Анне. Не последнюю роль тут играло, что Гарри не отвернулся от Макаровой.

Время от времени Гарри посещал Анну возле корабля. На борт его не пускали, а она практически перестала появляться в школе. Пищу ей приносили эльфы. Макарова ушла в добровольное затворничество. А в те редкие дни, когда ее видели, на ней всегда была маска.

— Это неправильно! — воскликнула Ханна.

Гарри, слушая их дискуссию, помалкивал. Он считал, что Анне пошел на пользу "несчастный случай". Свое отношение к нему она полностью переосмыслила. Не без его активного вмешательства.

Поттер был доволен результатом. Даже несмотря на то, что она всё больше пытается его оттолкнуть. Он сильно не навязывался, ибо знал, семена признательности надежно укоренились и уже дали всходы. Анна не хотела его обременять из чувства гордости. Если он будет давить, то можно вызвать негативную реакцию.

В действительности, Гарри поначалу не хотел с ней возиться, но ее возможная польза окупала затраты на нее. Родители Анны очень состоятельные и влиятельные люди в Европе. И даже если их помощь никогда ему не понадобится, то всё равно несколько часов, потраченных в неделю — приемлемая плата.

Макарова не станет частью его компании. И не Гарри был тому виной, а его окружение. Слишком много негатива она испытывала ко многим из них. И ее мнение на этот счет практически не подлежало изменению.

Можно, конечно, применить магию разума, но Анна не тот человек, что не заметит резкое и беспочвенное изменение своих чувств к определенным людям. Исходя из ее характера, она либо снова воспылает к ним нелюбовью и задавит неправильные чувства снова пообщавшись с ними, либо, что вероятней, обратится за помощью к родителям, и, подозревая постороннее вмешательство, они ее изолируют от подозрительных людей. Даже истинные чувства без подпитки и реальных оснований скоро исчезнут.

Только незаурядная ситуация способна изменить ее мнение о человеке. И даже если те, к кому она относится без симпатии, начнут исполнять все ее желания и капризы, у нее это не вызовет приязни, а будет восприниматься как должное. К такому отношению она привыкла. А подавлять подозрительность и критическое мышление к этой ситуации можно до поры до времени. Она не маггла, чтобы без последствий для ее психики закрепить эти изменения. А если не изменить чувства, а убрать негатив к его друзьям с помощью одной только магии, то это повлечет за собой непредсказуемые изменение личности.

Зачем эти сложности и неожиданности? Сейчас если ему что понадобится, Анна в лепешку разобьется, но отплатит за поддержку. Гарри этого было достаточно.

* * *

Время до второго задания пролетело незаметно. Двадцать четвертого февраля, после завтрака, Гарри направился к месту, где будет проходить испытание.

— Почему они выкрали Нотта? — ныл невыспавшийся Малфой, глядя на землю под ногами.

— Потому что все считают его лучшим другом Гарри? — бодро отозвалась Софи. — Увы, но мы, по мнению организаторов, пока еще не дотягиваем до этого звания.

Вчера вечером накануне второго задания Теодора и Эриду вызвали к декану Слизерина и они еще не вернулись. Не сложно было сложить два и два и догадаться, кого было необходимо отыскать Гарри.

— А представьте, если бы они похитили нас всех? — сверкнула глазами Дафна.

— Было бы забавно, — ухмыльнулась Пэнси.

— Мы не опаздываем? — взволновано спросила Ханна.

— Нет, — ответила Миллисента, бросив взгляд на свои изящные наручные золотые часы, красиво блестящие под яркими солнечными лучами. — Сейчас только полдевятого. До начала осталось двадцать минут, а мы практически дошли.

На противоположном берегу озера высились заполненные гомонящими зрителями трибуны. Их было хорошо слышно даже издалека. Еще когда они спускались по парадной лестнице до них доходил невнятный шум множества голосов.

— Я нервничаю, — призналась Боунс. — Не представляю, как ты, Гарри, можешь быть столь спокойным.

— Не вижу смысла переживать, — улыбнулся он.

— Мне становится не по себе, как представлю, что я бы стал чемпионом, — передернуло Эрни, обладающего отличным воображением. Крэбб, Гойл, Фэй и Джастин согласно и почти синхронно кивнули.

— Признаюсь, когда увидел дракона, то был рад, что Кубок не избрал меня, — признался Седрик, взлохматив свои волосы.

Чем ближе они приближались, тем громче и отчетливей звучали голоса с трибун.

— А я был бы рад с ним сразиться, — беспечно сказал Люсьен и чуть не упал, споткнувшись о камень. Улыбка сползла с его лица.

— Самоубиться захотелось? — насмешливо спросил Инглби.

— Есть менее болезненные способы, чем сожжение заживо, — подхватил Майлз.

— С твоим везением, ты мог очутиться в брюхе монстра, — добавил Эйвери.

Гарри слушал болтовню друзей в приподнятом настроении. Поскольку сложное для школьников испытание казалось ему детской забавой.

— Удачи, Гарри, — произнесла Софи, когда они дошли.

— Мы верим в тебя, — с улыбкой поддержал Шафик. Он держал за руку Фиби.

— Первое место будет твоим, — без сомнений сказал Пьюси.

— Гарри, главное — твоя безопасность, а не победа, — строго посмотрела на друзей Фиби. Они имели совесть немного смутиться.

— Полностью поддерживаю, — тут же высказалась Софи.

— Если Гарри не справится с заданием, то у Флер и Виктора тем более нет шансов, — убежденно произнес Джеймс.

— Не думаю, что меня ждет что-то по-настоящему ужасное, — улыбнулся Гарри и, дождавшись, когда все выскажут свое напутствие и удалятся в сторону трибун, направился к заправленному золотой парчой судейскому столу, стоящему на берегу у воды, где уже находились Виктор и Флер. Людо Бэгмэн, завидев Гарри, облегченно выдохнул, будто сомневался, что тот придет.

— Ты, как всегда, приходишь последним, — с едва различимым весельем заметил Крам.

— Еще десять минут до начала, — улыбнулся Гарри. — Вы хоть завтракали?

Флер отрицательно покачала очаровательной головкой.

— Нет, — ответил Виктор. — Кусок в горло не лезет перед этими испытаниями, словно снова участвую в Чемпионате мира.

Дамблдор с улыбкой слушал их беседу. Мадам Максим недовольно поглядывала на Поттера. Ей не нравилось его близость с ее воспитанницей. По лицу Крауча сложно было что-то понять. Гарри заметил лишь скуку. Каркаров поджал губы. Холод в его глазах недвусмысленно намекал, что видимая картинка его не радовала.

Людо Бэгмен глянул на время и принялся расставлять участников вдоль берега озера на расстоянии трех метров друг от друга. Гарри стоял с краю, рядом с ним находилась Флер в голубой мантии и с волшебной палочкой наготове.

— Знаешь, что делать, Гарри? — прошептал Бэгмен, отставляя Поттера от Флер ещё на полметра.

— Конечно, — уверенно ответил Гарри.

Бэгмен, казалось, снял тяжелый груз с плеч. Было очевидно, Людо поверил ему. Сияя, как начищенный галлеон, он вернулся к судейскому столу, направил волшебную палочку на горло и воодушевленно произнёс:

— Сонорус! — его голос тут же понёсся через озеро к высоким трибунам. — Ну, что ж, наши участники готовы ко второму испытанию. Начнём по моему свистку. За час они должны найти то, что у них отобрали. Итак, на счёт три: раз... два... три!

Холодный неподвижный воздух огласил пронзительный свист, трибуны взорвались криками и рукоплесканьями.

— Гарри, — окликнула его Флер. Он обернулся и вопросительно посмотрел на нее. — По поводу обещания... — в голосе ощущалось сомнение. — Я думаю, что справлюсь сама.

— Ты уверена? — переспросил он, хотя отлично знал ответ.

— Да, — более твердо сказала она.

— Хорошо, — улыбнулся Гарри, бросив мимолетный взгляд на Крама, раздевшегося до плавок. — Удачи.

— И тебе, — ответила Флер.

Гарри кивнул и прекратил обращать внимание на других участников. Он воспользовался универсальными высшими защитными чарами, предназначенными для выживания в любой среде. Вокруг тела, повторяя его контуры, появилась полупрозрачная пленка.

Не мешкая, он зашел в озеро. Из-за щита его одежда оставалась сухой. Ледяная вода, от которой не ощущалось холода, отталкивалась от преграды. С трибун послышались выкрики поддержки. Он отметил, что не только от друзей.

Гарри нырнул в воду, не испытывая проблем с дыханием под ней. Использованные чары были созданы волшебником, грезящим космосом. Заклинание обладало лишь двумя минусами: оно не защищало от магического урона и было очень требовательно к силе колдующего. Деканы Хогвартса, например, истратив больше половины резерва, были в состоянии потянуть создание этих чар, действующих два часа. А вот тот же Каркаров никогда не сотворит эту защиту. Сил не хватит.

Гарри мог воспользоваться более простыми чарами, но решил, что от этого нет выгоды. Ведь чем сложнее заклинания участников, тем выше баллы. И судьям, за исключением, наверное, Каркарова, будет трудно занизить ему оценку за успешно продемонстрированную высшую магию.

Гарри взмахнул палочкой, и поисковое заклинание указало ему путь. С огромной скоростью Поттер поплыл в нужном направлении.

На его пути вырастали целые леса чёрных трепещущих водорослей и широкие илистые луга с редкими валунами. Маленькие серебристые рыбки стрелами проносились мимо.

Когда он проплывал над настоящей долиной светло-зелёных водорослей полметра высотой, казавшихся переросшей травой, Гарри почувствовал присутствие волшебных существ. Для вида, потакая паранойе, он использовал чары обнаружения и, не давая возможность им приблизиться к себе, резко поднялся вверх.

Гарри обернулся и увидел гриндилоу. Маленькое, рогатое водное чудище вылезло из водорослей и недовольно оскалило острые клыки. Гарри, не церемонясь, быстро его оглушил. Еще двоих гриндилоу, появившихся вслед за собратом из зарослей, постигла та же участь.

Минут через пять, проплывая над черным илом, он услышал пение.

На поиски даём мы

Тебе один лишь час...

Впереди в мутной воде показался громадный камень. На нем были изображены тритоны с копьями в руках, охотящимися за чудовищем, похожим на гигантского кальмара. Гарри миновал стороной камень и поплыл на русалочью песню.

...Минуло десять минут — спеши!

Скорей пропажу забери...

Вдруг из тьмы показались очертания слепленных из булыжников и поросших водорослями домов. В тёмных окнах виднелись серые лица русалок. Они злобно глядели на него желтыми глазами и скалили неровные зубы, пока он проплывал мимо. Их длинные темно-зеленые волосы походили на водоросли. На шеях Гарри замечал ожерелья из гальки.

Несколько тритонов и русалок выплыли из своих каменных хижин с копьями в руках и, мощно работая серебристыми хвостами, подплыли взглянуть поближе.

Чем дальше Гарри плыл по русалочьей улице, тем больше становилось каменных хижин. Вокруг некоторых были разбиты сады водорослей, а у двери одной хижины даже сидел привязанный к колу гриндилоу. Отовсюду выплывали новые русалки и тритоны. Они с любопытством разглядывали гостя и перешёптывались.

Гарри завернул за угол и оказался на площади. Толпа местных жителей окружила статую тритона, высеченную из цельного куска скалы. Русалочий хор пел песню участникам Турнира. К хвосту статуи были привязаны три человека.

Теодор находился между Эридой и девочкой лет восьми с серебристыми волосами, как у Флер. Гарри знал, что это ее сестра. Видел в её воспоминаниях. Все три пленника крепко спали, склонив головы на плечи, и из их рта тянулись вверх тоненькие струйки пузырьков.

Гарри уверенно подплыл к Нотту. Тритоны и русалки никак не реагировали. Он перерезал заклинанием толстые веревки и, обхватив его рукой за талию, тут же поплыл назад, провожаемый пристальными взглядами желтых глаз.

Гарри практически не ощущал тяжести груза. Спасибо ритуалам и тренировкам. Но для вида использовал чары, облегчающие вес.

Вскоре вода посветлела, и он доплыл до поверхности. Обратный путь занял еще меньше времени.

Трибуны разразились аплодисментами, когда он вынырнул с Тео, который тут же проснулся. При контакте с воздухом заклинание сна спало.

— Первый? — мигом спросил он.

— Первый, — кивнул Гарри. Нотт радостно улыбнулся и уже без помощи поплыл вместе с Поттером до берега, где их ждали судьи в компании мадам Помфри.

Дамблдор и Людо Бэгмен радостно улыбались Гарри и Тео. Крауч глядел с едва заметным одобрением. Мадам Максим их игнорировала, волнуясь за Флер, все еще находившуюся в озере. Каркаров был хмур.

Гарри взмахнул палочкой, и одежда Теодора мгновенно стала сухой и тёплой, будто ее только сняли с обогревателя.

— Благодарю, — Нотт признательно кивнул.

Мадам Помфри деловито их оглядела.

— Одеяла, как погляжу, вам без надобности, — заметила мадам Помфри и воспользовалась диагностическими чарами, чтобы проверить состояние здоровья обоих.

Чему-то хмыкнув, мадам Помфри вручила зелье и заставила Теодора выпить содержимое флакона при ней. Пошедший из ушей дым однозначно указывал на то, что это снадобье лечило простуду.

— А вы, мистер Поттер в полном порядке, — вынесла вердикт и, удовлетворившись, что ее помощь больше не нужна, она потеряла к ним интерес.

Гарри почувствовал рядом присутствие знакомой журналистки. Он посмотрел на рукав мантии Тео и увидел жука. Поттер проигнорировал незарегистрированного анимага. Пока она соблюдает договоренность с Корвином, ей не стоит знать, что ее маленькая тайна ему известна. Пусть это остается козырем, на случай, если их отношения разладятся.

Вскоре жуку надоело слушать болтовню о подводном мире, и он переполз к судьям.

Зрители начали скучать. Виктор, чья голова была похожа на акулью из-за преобразования, вернулся с Эридой практически через сорок минут после Гарри. До конца отведенного времени оставалась минута. Раздались вялые аплодисменты. Слишком большой разрыв по времени между Поттером и Крамом не оставлял намека на интригу, кто победил. Только фанатки Виктора и поддержка студентов Дурмстранга звучала громко и искренне.

Флер, неся сестру, оказалась на суше почти сразу же после Крама. Ее мантия местами была разодрана, но на вид она казалась невредимой. Зрители чуть оживились. Рукоплескали Делакур чуть громче, чем Виктору. Особенно старались парни.

Мадам Помфри собрала двух чемпионов и их спасенных пленников, дала им одеяла и напоила зельями.

Вслед за Флер выплыла предводительница русалок и тритонов в окружении свиты. Дамблдор о чем-то переговорил с ней на русалочьем языке и направился к обратно к своим коллегам. Они оживленно принялись обсуждать выступление чемпионов.

Все с нетерпением ждали оценок судей. И вот, наконец, те посовещались, и прозвучал усиленный магией громогласный голос Бэгмэна:

— Дамы и господа, вот и настал тот миг, которого мы все с нетерпением ждали. Оглашение результатов! — зрители на трибунах притихли. — Напомню, оценки чемпионам будут выставлены по пятидесятибальной шкале. Итак... — сделал драматическую паузу. — Мисс Флер Делакур продемонстрировала замечательное владение заклинанием головного пузыря, но на неё напали гриндилоу, задержав ее. Однако она сумела спасти своего пленника и всего на несколько секунд не вложилась в отведенный час. Мы решили поставить ей сорок очков.

Зрители захлопали.

— Как я и говорил, ты справилась, — подошел к Флер Гарри.

— Спасибо, — в порыве эмоций она поцеловала его в щеку.

Софи, пристально следившая за ними, недовольно посмотрела на Делакур. Но, заметив, что Флер отошла к сестре, чьё лицо выражало испуг от столь пристального внимания людей, расслабилась.

— Мистер Виктор Крам продемонстрировал неполное превращение, что, впрочем, не помешало ему выполнить задание, и он вернулся вторым. Его оценка — сорок три очка.

Каркаров надулся от гордости и захлопал громче всех.

— Мистер Гарри Поттер с успехом воспользовался высшими защитными чарами Энза, — продолжал Людо Бэгмен. — Он вернулся первым и потратил на задание гораздо меньше условленного времени.

— Почти все судьи, — тут Бэгмен неприязненно взглянул на Каркарова, — посчитали, что продемонстрированный им способ прохождения этого задания заслуживает высшей оценки. Однако... оценка мистера Поттера — сорок шесть очков.

Друзья Гарри, в том числе Виктор и Флер, радостно заулыбались и громко захлопали вместе с остальными студентами.

— Поздравляю с заслуженной победой, — произнес Крам, трепетно обнимая Эриду.

— Третье и последнее испытание состоится на закате двадцать четвёртого июня, — продолжил Бэгмен. — За месяц до этого чемпионам Турнира объявят, что это будет за испытание. Благодарю вас всех, что поддержали наших чемпионов.

"Как и ожидалось, было не сложно", — думал Гарри, поднимаясь по лестнице замка в окружении чемпионов, пленников и своих друзей. А зрители увлеченно переговаривались, обсуждая второе задание, и гадали о том, каким окажется третье.

==========

Глава 58 ==========

Джастину потребовалось прожить среди магов не один год, чтобы осознать, что подавляющее большинство волшебников ненормальные. К этой весьма здравой мысли он пришел не сразу. Ведь одноклассники, как и преподаватели, внешне, за редким исключением, не отличались от простых людей. Однако помимо воли Джастин начал замечать насколько маги думают иначе, чем магглы.

— То есть на дуэли старшекурсник использовал заклинание, способное убить Гарри? — переспросил Джастин, надеясь, что ослышался. О стычке их предводителя с кем-то из выпускников он был осведомлен, но без подробностей, которыми сейчас делился друг.

— Ну да, — пожал плечами Майлз, как будто в этом не было ничего ужасного. — Все прекрасно знали, что Гарри не уступает нам, когда дело касалось стратегии битвы или скорости освоения новых чар. Из-за этого Толкэлот так бесился. Ведь второкурсник смел затмить выпускника! Эго Викториана не знало границ, и ему нужно было доказать свою значимость, вот он и прицепился к Гарри.

— Скорее, неудачно пытался стать лидером, — заметил Шафик, не отрывая взгляда от книги, лежавшей на его коленях. На пожелтевших от времени страницах была изображена неизвестная Джастину тварь, кровожадно скалящая острые, как мечи, зубы. Ее голова своим строением чем-то походила на драконью, а туловище, казалось, досталось ей от паука. От слов на иностранном языке исходили стрелочки, ведущие к глазам, рту, сердцу, лапкам и другим частям тела монстра.

— Постойте! — непроизвольно повысил голос Джастин. Ал удивлено посмотрел на него. — Вас не смущает, что в дружеской дуэли было применено потенциально смертельное заклинание?

— Ты преувеличиваешь опасность, — покровительственным тоном сообщил Майлз. — Элисон могла оказать первую помощь, поэтому Гарри максимум грозило слечь на сутки в больничное крыло.

— И то, мадам Помфри излечила бы его максимум за полчаса, — добавил Шафик. — А остальное время он бы пролежал только для того, чтобы удостовериться в отсутствии побочных эффектов от зелий и неприятных последствий от травм.

Джастин непроизвольно кивнул, зная о стандартной процедуре при излечении серьезных повреждений. Анна Макарова, по рассказу Гарри, находилась под наблюдением мадам Помфри лишние сутки, после того, как ее состояние уже не требовало помощи профессионалов.

— Гарри уделал Толкэлота, как младенца, — продолжил рассказ Майлз. — Я реально охренел тогда...

— Два года уже прошло с того дня, — послышался голос Гарри. Джастин бессознательно выпрямился и обернулся. Дверь беззвучно закрылась позади Поттера, Роудрика и Нотта. Гарри направился к своему креслу, а Люсьен с решительным видом к дуэльному помосту. Теодор окинул их внимательным и, как показалось Джастину, немного укоризненным взглядом, едва заметно нахмурился и, дождавшись когда Гарри сядет, занял место на диване возле Шафика и сменил выражение на равнодушное.

— Мне до сих пор смешно, как я вспоминаю красное от гнева и смущения лицо Толкэлота, — ухмыльнулся Майлз.

Джастин уже привык к насмешкам над злоключениями других, часто звучащим в их компании. Поначалу его это коробило и заставляло вступать на защиту несчастных, но со временем он научился принимать не самые достойные черты его друзей и пропускать их злорадные речи мимо ушей. Не всегда это удавалось. Но он старался.

— Толкэлоту, чтобы восстановить пошатнувшийся авторитет и заткнуть рты насмешникам, пришлось доказывать свою состоятельность как волшебника с помощью палочки, — произнес Шафик, захлопнув книгу.

Джастин, слушая сейчас о неприятностях Толкэлота, не находил, как обычно, в себе сочувствия. Он пытался навредить Гарри, значит, по его мнению, заслуживал всего, что последовало после поражения.

— Не без успеха, — кисло добавил Майлз.

Джастин отстраненно отметил красный луч, сорвавшийся из палочки Роудрика, и неприкрытое ликование на его лице.

— Это в очередной раз доказало, что Толкэлот не слаб, но наш Гарри его сильнее, — недовольно глянув на Блетчли, сказал Теодор.

— Ты прав, — с улыбкой согласился Майлз. Нотт кивнул, снова приняв бесстрастный вид.

— Джастин, как ваши успехи с Животворящим эликсиром? — спросил Гарри, положив ухоженные, идеально гладкие и чистые руки на подлокотники кресла.

Джастин перевел взгляд на свои ладони. Они были измазанными в чернилах, под ногтями виднелась грязь, а на пальце мозоль от ножа, появившеюся через несколько дней после того, как он предложил помогать Фэй с зельями.

Гарри всегда выглядел безупречно, даже когда копался в земле на уроках травологии. Джастин в некой мере завидовал ему, а точнее его успеху у девочек. Но все равно считал, что мужчине нет необходимости столь тщательно ухаживать за своей внешностью. К тому же это слишком утомительно.

Джастин имел неосторожность поделиться своим мнением в присутствии Софи, за что ему пришлось прослушать получасовую лекцию, почему он не прав... которую Джастин благополучно пропустил мимо ушей.

— Отлично, — ответил Джастин с неприкрытой гордостью. — Фэй поэтапно рассказала, как его варить. Я и Ханна, если ничего непредвиденного не случится, завтра сами его сварим.

Джастин уяснил, не без помощи родителей, что в новом обществе сколько бы усилий он ни прилагал, но без связей очень сложно устроить свое счастливое будущее. Исходя из слов старшекурсников и Сьюзен, магглорожденному практически нереально получить без протекции даже лицензию на продажу зелий. Дружба с наследниками влиятельных и богатых магов откроет ему многие двери. Джастин немного стыдился своей меркантильности, но учения родителей не прошли для него даром. Лишь то, что он искренне считал всех, кто сплотился вокруг Гарри, своими друзьями, позволяло затыкать его совесть.

— Неплохо, — одобрительно кивнул Гарри, и Джастин не смог сдержать улыбки. — Завтра я проверю его качество, — добавил он.

Улыбка Джастина завяла. Он посмотрел на пятно от чернил на ладони и принялся его стирать большим пальцем. Его действия выдавали нервозность. Джастин хоть и был на девяносто процентов уверен в своих способностях сварить это зелье, но оставшиеся десять вынуждали сомневаться. Он испытывал волнение, думая о возможном провале. Ему не хотелось разочаровать Гарри.

— Второе задание было не такое зрелищное, как первое, — произнес Майлз. — Дракон интересней русалок и тритонов.

— Третье, традиционно, будет состоять в схватке между конкурсантами, — утвердительно сказал Шафик. — Думаю, для Гарри оно окажется самым легким.

— Не стоит забывать, что, как правило, последнее испытание еще имеет иные препятствия... В прошлом Турнире чемпионы прежде чем столкнуться друг с другом должны были разгадывать головоломки, и за неправильные ответы их ждало смертельно опасное наказание. Тогда погибли все участники. Из-за чего приняли решение отменить Турнир.

Джастин посмотрел на Поттера, равнодушно слушавшего о смерти своих предшественников, и неодобрительно поджал губы. Его раздражала та легкость, с которой Гарри рисковал своей жизнью. И еще больше злило, что кроме него как будто никто этого не осознавал. Отчасти в этом, наверное, была виновата та видимая легкость, с которой Гарри справлялся с заданиями, и его бесконечная уверенность в себе. Джастина тревожило, как бы последнее не вышло его другу боком.

Джастин поёжился, вспоминая дракона. Горячее пламя, извергающиеся из огромной пасти, пугало до дрожи, как и острые гигантские зубы, способные в лёгкую разжевать человеческие кости, будто они сделаны из желе. Ещё одно зримое напоминание о ненормальности магов. Обычным людям никогда не пришло бы в голову ради развлечения стравливать школьников с драконами.

Джастин считал, что Гарри, выросший в обычном мире, разделит его точку зрения на опасность Турнира в целом, но он самоуверенно, с некой долей предвкушения, нашел лазейку и стал чемпионом. Возможно магическая кровь влияет на мышление? Может быть чистокровные и не пребывали в заблуждении, когда говорили, что магглы отличаются от волшебников не только отсутствием колдовских сил?

Друзья обсуждали историю турнира, а Джастин погрузился в раздумья. Опомнился он только тогда, когда Шафик положил руку на его плечо, заставив его вздрогнуть от неожиданности.

— Скоро ужин, — сообщил Ал. Джастин рассеяно кивнул и встал с дивана.

Гарри, Люсьен, Майлз и Теодор уже находились возле двери. Джастин удивился, что не заметил, как они там оказались. Он поспешил их догнать. Джастин бездумно рассматривал голые, лишенные картин стены коридора, слушая болтовню друзей.

— Мать не слишком довольна, что я отказался от традиционного путешествия по Европе, — жаловался Люсьен, когда они дошли до лестницы. — Зато отец не скрывает гордости... Счастье же какое, я буду работать с ним в Министерстве, — безрадостно закончил он.

— Ты сомневаешься в правильности своего решения? — поинтересовался Шафик и приветливо кивнул появившимся на лестнице Инглби и Блишвику, которые тут же к ним присоединились.

— Немного, — честно ответил Роудрик.

— Неделю тому назад ты каждому, кто готов слушать, с воодушевлением рассказывал, что желаешь работать в Отделе международного магического сотрудничества, — напомнил Майлз. — Что изменилось?

— Он расстался со своей француженкой, — сдал его Инглби. — И больше не находит привлекательными международные отношения.

— Да иди ты!.. — фыркнул Люсьен.

— А еще он лентяй, — невыразительно добавил Джеймс. — Работа — не для него.

Джастин прыснул, а друзья заулыбались. Роудрик и правда был не самым трудолюбивым магом, всегда пытался находить самые легкие пути и не любил излишне напрягаться.

— Очень смешно, — недовольно буркнул Люсьен, когда они зашли в Большой зал.

Джастин, улыбаясь, распрощался с друзьями и направился к столу своего факультета, где уже находились Эрни, Сьюзен и Ханна. А вот Седрик мило ворковал с какой-то старшекурсницей из Рейвенкло на глазах у злющей Чанг.

Джастин сел рядом с Ханной, уткнувшейся в книгу о растениях и грибах.

— У нас, вроде, нет домашнего задания по травологии на этой неделе? — неуверенно спросил Джастин лихорадочно пытаясь вспомнить последний урок профессора Спраут, где он витал в облаках, а не слушал лекцию.

— Нет, не бойся, — ответил Эрни, накладывая себе жульена. — Ханна выпустила на волю своего внутреннего рейвенкловца.

— Мне просто захотелось больше узнать о свойствах ингредиентов для Животворящего зелья, — раздраженно ответила Ханна.

— Не мешай ей читать, если не хочешь получить проклятие, — посоветовала Сьюзен, разрезая отбивную на тарелке.

— Как сурово, — улыбнулся Джастин.

— Это не шутка, — сухо произнес Эрни. — Смит на своей шкуре испытал гнев Ханны.

— О как, — растеряно произнес Джастин и обвел взглядом их стол, где отсутствовал Захария.

Джастин взял немного картофельного пюре, приятно пахнувшего сливками, и свиную отбивную, покрытую золотистой корочкой кляра, и приступил к поглощению пищи.

Незаметно прошел ужин, и хаффлпаффцы отправились в свою гостиную. Джастин не вслушивался в болтовню друзей, его мысли занимало ненаписанное эссе по трансфигурации.

Когда они расселись по желтым мягким диванам Финч-Флетчли тут же извлек из рюкзака тренировочный кубок, который поставил на отполированный до блеска столик медового цвета. Он принялся махать палочкой, пытаясь превратить посудину в кролика. Однако она обзавелась лишь пушистыми, как одуванчик, золотистыми ушками. Как всегда, трансфигурация давалась ему с трудом. Пока он рассматривал похожие по цвету на благородный металл ушки, его мысли свернули в другую сторону, далекую от преобразования.

— Можно же украсть деньги у магглов и обменять их на галлеоны? — неожиданно произнес Джастин, рассеянным взглядом осматривая круглые окна, зеленые растения в горшочках, стоящих на круглых деревянных полочках, крепленых к стенам. Один из кактусов ему помахал и принялся извиваться, будто танцуя. С потолка также свисали растения, нередко протягивающие свои ветви с целью растрепать прически неудачливым прохожим.

Когда Финч-Флетчли был всего лишь первокурсником, вид шевелящихся растений вызывал у него страх и восхищение, а сейчас стал обыденным явлением.

— Можно, — согласилась Сьюзен, глядя в камин. Ее будто заворожили языки пламени. — Но если ты будешь менять больше тысячи фунтов стерлингов, то придется пройти детектор лжи и подтвердить, что деньги были получены законным путем, и представить документ, удостоверяющий личность. Это обязательная процедура.

— Насколько я знаю, хотят ввести лимит того, сколько можно обменивать маггловских денег в год одному волшебнику, — сказал Эрни, не отрываясь от книги. В отличие от Ханны он читал детектив, а не учебную литературу.

— Это же ущемит права богатых магглорожденных и полукровок, чей основной капитал находится в мире обычных людей! — с негодованием воскликнул Джастин, больше чувствуя несправедливость по отношению к своим состоятельным родителям, чем гипотетическим незнакомцам.

— Это один из основных доводов, почему данный закон только обговаривается, — согласилась Сьюзен.

— Угу, — буркнул Эрни, переворачивая страницу. — Сейчас у нас действуют лишь ограничения по отношению к магглам.

— Какие? — поинтересовался Джастин.

— Маггл может обменять всего лишь сто галлеонов в год, — захлопнул книгу и откинулся на кресле Эрни.

— Если у обычного человека нет родственников в магическом мире, то ему вообще не обменяют деньги, — добавила Сьюзен.

Джастин кивнул, припоминая, что родители о чем-то подобном говорили на первом курсе, но из-за обилия новых впечатлений он смутно помнил подробности.

— Но можно же при желании найти иной способ обналичивать деньги, — не унимался Джастин. — Своровать у магглов золото и драгоценности и продать их в магическом мире, например.

— И кто их у тебя купит? — скептически поинтересовалась Сьюзен.

— Гринготтс? — с сомнением произнес Джастин.

— Мечтай, — фыркнул Эрни, а на лице Сьюзен появилась улыбка, будто он сказал что-то забавное. — Для гоблинов нет страшнее оскорбления, чем усомниться в их способности добывать драгоценные металлы и камни. Они никогда не покупали их у волшебников.

— Но можно сделать из них украшения и продать... — начал Джастин.

— Не мели чушь! — довольно резко воскликнул Эрни и на его возглас обернулись. Он виновато улыбнулся и тихо продолжил. — Украшения без магических свойств стоят несколько сиклей и то на них очень малый спрос. И предвидя твой вопрос: ювелиры, артефакторы и зачарователи заключают контракт с гоблинами на поставку драгоценных материалов — это обязательный пункт, если они хотят легально создавать изделия на продажу. С рук может кто и купит золото, но по очень низкой цене и в малых количествах.

— Драгоценные камни, добытые гоблинами, по чистоте и цвету во много раз превосходят маггловские. Из-за этого бриллианты, рубины, сапфиры, изумруды, которые обычные люди продают за сотни тысяч фунтов, у нас стоят несколько галлеонов, — добавила Сьюзен. — Лишь некоторые экземпляры способны сравниться по качеству с камнями нашего мира. Но владельцы этих камней, как правило, находятся под надзором аврората.

— Тогда можно покупать камни в магическом мире и продавать в маггловском... — начал Джастин.

— На все изделия, содержащие драгоценные камни, накладывается чары надзора, действующие в течение пятидесяти лет, — перебила Сьюзен с легким раздражением в голосе. Этот разговор начал ее утомлять. — Если покупатель не является членом палаты лордов.

— Такие вещи запрещено надевать в маггловском мире обычным магам и волшебницам, — дополнил Эрни. — И за умышленное снятие чар надзора полагается штраф и заключение в Азкабан.

— Гринготтс не продает сами самоцветы без лицензии, — предвидя вопрос, сказала Сьюзен.

— Если ты не пэр Англии, — с усмешкой поправил Эрни.

— А чего так внезапно тебя заинтересовал легкий способ обогащения? — проницательно поинтересовалась доселе молчавшая Ханна, закрывая фолиант по травологии.

— Родители в каждом письме интересуются моими планами, — сознался Джастин. — И требуют, чтобы я уже сейчас задумался, как я намерен обеспечивать себя после выпуска.

— Сочувствую, — искренне сказал Эрни.

— Они правы, — задумчиво произнесла Сьюзен, но тут же, спохватившись, добавила. — У тебя впереди еще полтора года, чтобы решить, кем ты хочешь стать. После СОВ желательно определиться с будущей профессией.

— Не торопись, — посоветовала Ханна с ласковой улыбкой. — Подумай, какие предметы тебе интересны, а затем узнай, где они востребованы.

— Поговори с Гарри, он всегда даст дельный совет, — произнес Эрни.

— Обязательно, — кивнул Джастин и посмотрел на ушастый кубок. Тяжело вздохнув, он поднял палочку и снова проговорил заклинание преобразования.

* * *

Трейси пробежала взглядом по помятому пергаменту. Зеленые, как малахит, чернила размылись от влажных капель, но, как в насмешку, самые болезненные слова без труда читались.

...родился мальчик. Его нарекли Эдвардом... Сожалею, что ты отсутствовала на свадьбе... Миранда настояла, чтобы бракосочетание состоялось в октябре... Я уже извинялся, что весть пришла с запозданием, сколько можно винить меня за это? Ты уже большая девочка, должна понимать...

Монтгомери Дэвис.

По щеке покатилась прозрачная капля и упала на имя отца. Трейси шмыгнула носом и скомкала письмо. Яростно стерев слезы рукой, она закинула послание в пылающий камин гостиной Слизерина.

Дэвис откинулась на кресле, которое обычно занимал Поттер, и посмотрела на часы. Стрелка близилась к трем ночи.

Трейси ощущала холод, ее щеки окрасил болезненный румянец, а глаза покраснели от слез. Ее передернуло.

Стрелки часов завладели ее пристальным вниманием. В голове, казалось, исчезли все мысли. Эмоции утихли. Минуты шли, не останавливаясь.

* * *

Гарри с нескрываемым интересом наблюдал, как ярко-зеленое содержимое двух огромных, словно тазик, котлов приобретает форму яйца. Он провел пальцем по ладони, сделал надрез и пролил кровь сначала на первое яйцо, а затем на второе. Первую минуту ничего не происходило, а затем красная жидкость впиталась скорлупой, которая тут же сменила окрас на коричневый и посветлела, будто выцвела.

Гарри затянул магией порез и ощутил головокружение, по телу прошел озноб. Простое колдовство давалось с трудом — создание яиц, из которых в будущем вылупятся домовые эльфы, опустошило всю доступную ему магию.

"Осталось повторить данную процедуру тридцать раз, — заключил Гарри, довольный, что его расчеты по объему магии, необходимой для инкубации, подтвердились на практике. — Если сливать почти весь резерв через день, то домовики вылупятся через два месяца. Можно было бы сократить время инкубации до месяца, но мне нет надобности спешить".

Эльфы были созданы могущественным волшебником. После его смерти огромную колонию домовиков поработили волшебники, а знания, как их создавать, оказались в руках небольшого количества чистокровных семей. Однако из-за слишком высокой требовательности к количеству магии творца, когда куда проще было размножить уже существующих эльфов, все сведения об их сотворении были позабыты за ненадобностью. Шульц, сторонник Гриндевальда, так не считал. Ведь в отличие от потомков эльфов, лично созданные домовики не способны предать.

"Моральный аспект создания эльфов тоже играл роль в том, что волшебники предпочли спаривать уже готовых особей", — перед мысленным взором Гарри встала картина, как часом ранее в кипящую темную жидкость он, помогая себе колдовством, добавил маггла под чарами стазиса. У него всегда находились люди на случай экстренного излечения путем поглощения души или для непредвиденного эксперимента. Плоть человека, соприкасаясь с магическими ингредиентами в котле, моментально плавилась, как масло на открытом огне. Запах испорченных яиц, который распространился по помещению, стоило ему прочитать длинное заклинание над получившейся смесью, напомнил ему не самые приятные ритуалы некромантии. Очищающее заклинание помогло избавиться от въевшегося смрада в одежду, волосы и, как ему казалось, даже кожу. У него были небезосновательные сомнения в том, что обычный душ помог бы так же эффективно как волшебство.

Гарри еще раз осмотрел скорлупу яиц и отметил, что она имела нужный по инструкции цвет, оттенок и плотность.

Домовики были словно искусственный интеллект, виданный им в маггловском фильме, обладающий эмоциями. Они запрограммированы повиноваться и любить работу. Даже больше, для них труд на благо хозяина как наркотик. Так что сложно найти такого эльфа, который желал бы свободы.

Домовики теоретически опасны для магов. Поскольку эльфы без владельца не ограниченны в саморазвитии и непонятно что им взбредет в голову. Была даже попытка принять закон, запрещающий освобождать домовиков. Он не имел поддержки только из-за своей бессмысленности. "Невозможно найти дурака, отказывающегося от бесплатной рабочей силы и эльфа, добровольно возжелавшего свободы", — говорил один из лордов тех лет.

Домовики питались волшебством их владельца, а их бесхозные представители магическим фоном. Из-за чего вне мест жизни магов они довольно быстро лишались сил и, в конце концов, погибали. В том же Хогвартсе, естественно, свободные эльфы могли жить столько, сколько им отведено природой. А вот в маггловских домах они быстро умирали, если, конечно, им не везло разжиться каким-либо волшебным предметом, из которого домовики выкачивали бы магию для пропитания... пока колдовская вещица не ломалась.

Шли столетия, и, за исключением единиц, маги позабыли, откуда взялись домовики. Сейчас популярна версия, что эльфов постиг катаклизм, и они лишились всего своего имущества, а великодушные волшебники их приютили. В качестве благодарности домовики обязались выполнять всю домашнюю работу за магов, пока не заработают на одежду.

"И обе стороны благополучно об этом позабыли, довольствуясь ролями хозяин-раб", — с иронией подумал Гарри, выходя из чемодана. Шатаясь, он добрался до кровати. Его соседи по комнате, как обычно, спали под воздействием чар.

"Многие на самом деле верят в сказку о происхождении эльфов, да еще и приводят аргумент в поддержку их естественного происхождения то, что якобы домовики имели свой язык, ведь их произношение английского далеко от правильного... как будто их изначальный создатель был англичанином...", — мелькнула мысль, прежде чем Гарри погрузился в сон.

==========

Глава 59 ==========

В начале первого месяца весны Гарри доварил авторское зелье Клауса Шульца. Он разлил золотисто-коричневое, будто карамель, варево на тридцать флаконов. И каждое утро, после занятий менталистики, неуклонно пил по одной порции обжигающего, как кипяток, безвкусного снадобья, не способного остыть от самого лютого мороза. Временная боль, по яркости сравнимая с переломом костей, казалась незначительной платой, ведь когда зелье полностью усваивалось организмом, он чувствовал, как исчезала усталость, а тело становилось немного крепче.

В субботу студентам было позволено посетить деревушку, расположенную возле замка, но утром мало кто желал воспользоваться данной возможностью — многим казалось привлекательней поспать лишние часы, а посетить "Сладкое королевство" или выпить сливочного пива в "Трех метлах" можно и после обеда.

На ярком небе проплывали белые облака и сияло ласковое солнце. Гарри ступал по сухой земле главной улицы Хогсмида, легкий ветер теребил полы темно-зеленой, практически черной, мантии. Он не торопился, наслаждаясь теплой погодой, и думал о недавнем разговоре с Джастином о деньгах, который дал ему пищу для размышлений.

Гарри, изучая магию этого мира, в особенности руны, имел огромное количество теоретических разработок, нуждающихся только в фактической реализации, чтобы принести неплохой доход. Он не испытывал недостатка в золоте, но легальная финансовая независимость, как и факт создания чего-то нового, могли помочь в осуществлении иных целей.

"Нужно привлечь Корвина, Дункана и Джеймса, — составлял план по обогащению Гарри. — Хотя деньги и не самоцель, но галлеоны лишними не будут..."

По улицам бродили волшебники в разнообразных нарядах, однако взгляд ни разу не зацепился за маггловские одеяния. Остро ощущалось, что здесь жили только маги, и он не замечал влияния культуры обычного мира.

Вывеска "Белая лилия" заставила его остановиться. Он открыл дверь и очутился в светлом прохладном помещении. Пахло жасмином, который в этот день находился в изящных вазах из костяного фарфора, украшающих столики, где завтракали гости. Несмотря на раннее время, посетителей было много, и пожилая пара, сидящая возле окна, судя по их лицам, его узнала. Когда Гарри проходил мимо, они тихо поздоровались, чтобы не услышали другие волшебники. Он признательно им улыбнулся и направился к дальнему столику, расположенному в углу, где находился Корвин, беседующий с джентльменом среднего возраста. Маска вежливого интереса пошла трещинами, стоило Роуперу увидеть Гарри, и едва заметная постороннему человеку радость от встречи показалась наружу. Собеседник Корвина просиял — широкая улыбка, как волчий оскал, смотрелась чужеродно на его лице.

Гарри без слов занял пустующее место, оказавшись спиной к стене, и поприветствовал визави кивком. Не утруждаясь заглянуть в меню, он заказал чай и кусочек торта "Фрезье". Стоило напитку и десерту появится, Корвин положил деньги в резную коробочку, оплачивая счет.

Гарри вытащил палочку и с видимой легкостью создал защиту от прослушки. Пространство вокруг них пошло рябью и тут же вернулось к спокойному состоянию.

— От чужих ушей, заклинание, отторгающее животных... как я полагаю, подействует и на анимагов... — пробормотал джентльмен. — Я что-то пропустил?

— Домовых эльфов, — любезно пояснил Гарри.

— Как неловко о них забыть, — лающе рассмеялся собеседник. — Хотя мне простительно. Никогда не слышал, чтобы от них ставили защиту.

— Волшебникам, как я заметил, сложно в них видеть угрозу, — поделился наблюдениями Гарри. — Их воспринимают, как предметы мебели.

— Верно подмечено, — солидарно улыбнулся Корвин. — Эрида мне написала, что ее родители помогут решить нашу проблему, — произнес Роупер, делая глоток чая.

— Сьюзен уверяла меня, что обеспечит сотрудничество Амелии Боунс, — добавил Гарри, ложечкой надламывая светло-кремовый кусок торта, украшенный клубникой.

— Она сможет защитить меня пока идет следствие и суд, — согласился Сириус.

— И не только она, — Гарри попробовал воздушный бисквит с творогом и заварным кремом. В меру сладкий и с приятной кислинкой, десерт пришелся ему по душе. — Мы не собираемся полагаться только на одного человека.

— Без взяток не обойтись, — напомнил Корвин. Он обладал огромным списком высокопоставленных волшебников, готовых продаться за звонкую монету, составленным Гарри, вытянувшим информацию из Люциуса, и дополненным другими членами их компании. Вклад Нотта, чей отец тоже якобы служил под империусом Волдеморту, был довольно приличным. А также у них находился компромат на многих уважаемых магов.

— Мои деньги в вашем распоряжении, — отмахнулся Сириус.

— Компания по восстановлению права на справедливый суд для заключенных в Азкабане начнется в апреле, — поведал Корвин. — Фадж был рад поддержать эту идею и в очередной раз макнуть в грязь Крауча. Он ведь не одного тебя посадил в тюрьму без суда. А вот дело его сына рассматривали полным составом Визенгамота.

— Но тот и слова не молвил в его оправдание, — криво улыбнулся Сириус. — Да и суд то этот устроил только для того, чтобы всем показать, как он ненавидит сына.

— Никому не нужные частности, — махнул рукой Корвин. — Я сообщу тебе дату, когда можно сдаться в руки правосудия. Необходимо, чтобы наши люди обеспечили защиту твоих прав.

— Благо срок действия разрешения на твою казнь уже истек и никто его не удосужился продлить, — доедал последний кусочек торта Гарри.

— Мы попросим минимальную компенсацию, — предупредил Корвин. — Во избежание проволочек.

— Ты уже говорил об этом, — отмахнулся Сириус. — Деньги для меня не так важны как свобода... Боязно мне, — признался он и достал серебряную флягу из кармана. — Не могу отделаться от чувства, что нас ждет провал.

— На этот случай тоже есть план, и он не ограничивается экстренным портключом, — заверил его Гарри. — Но лучше бы он не понадобился.

— Мы приложим все усилия для этого, — отсалютовал чашкой Корвин.

— Надеюсь на лучшее, — пробормотал Сириус и сделал глоток оборотного зелья.

* * *

Эван, поджав под себя ноги, сидел на диване, держа раскрытую книгу на коленях, поверх помятой мантии. На столике рядом с ним, по правую руку, находилась железная клетка с крысой, которая металась из стороны в сторону, будто предчувствуя беду. Эван, сосредоточенный на тексте, игнорировал поведение грызуна.

Он в который раз за вечер пробежался взглядом по светло-коричневой, как тростниковый сахар, странице из кожи, где готическим шрифтом описывалось пыточное проклятие, а яркая иллюстрация изображала корчившуюся от невыносимой боли детально прорисованную симпатичную женщину лет сорока.

Эван хотя и выучил формулу заклинания на зубок, но испытывая волнение еще раз прочитал и повторил ее. Собравшись с духом, он отставил фолиант и извлек палочку, приклеенную чарами к ткани, из рукава мантии, направив проводник на крысу. Древесина боярышника казалась матово-серой под тусклым освещением только одной похожей на шар включенной лампы, зависшей над потолком в центре комнаты.

— Ульцэрэ сангвис*, — четко выговорил Эван слова, борясь с неуверенностью и мысленно вызывая желание причинить боль. Из конца палочки вышло красное, как спелая вишня, облако, которое, вопреки описанию, вместо того, чтобы окружить жертву, перекинулось на Эвана.

Он почувствовал жар, будто по жилам вместо крови потекла горячая вода, вызывающий дискомфорт, и едва ощутимое болезненное жжение, будто к коже приложили крапиву. Эван навел на себя палочку и произнес:

— Фините Инкантатем.

Красный луч поразил его, но ничего не произошло. Он заволновался, ощущая, как разрастается боль, словно снежная лавина, спускающаяся с горы.

Эван скосил взгляд на деревянный стол, где расположился блокнот связи с друзьями, и отвернулся. Его щеки раскраснелись, по лицу потек пот. Жар становился почти невыносимым. Он попробовал применить охлаждающие чары, но они не дали ожидаемого результата.

На него снизошло кристально ясное осознание потери контроля над ситуацией. Страх сдавил сердце в груди липкими паучьими лапками. Дыхание участилось, конечности охватил тремор, сознание помутилось, предвещая обморок, перед глазами появились разноцветные круги калейдоскопа.

Не давая себе возможность трусливо передумать, Эван, борясь с подступающим беспамятством, непроизвольно закусил губу до крови и схватил нагретую телом подвеску с инициалами "Г" и "П" и наставил на украшение палочку, активируя возможность посылать сообщения, прошептал:

— СОС.

Эван, облегченно выдохнув, неуклюже сполз вниз и сжался в комок на восхитительно холодном полу, и порадовался, что Гарри предусмотрел возможность экстренной связи, используя кодовое слово. Даже если друг будет спать, то услышит в своем сознании противный звук, напоминающий трель маггловского будильника.

Даже дыхание, казалось, причиняло боль. Но мысль о смерти всё меньше вызывала тревогу под гнетом невеселых мыслей. Иной страх протянул свои мерзкие щупальца. Эван до дрожи в коленках боялся, что Гарри отвергнет его из-за темных искусств. Ведь он всегда пресекал о них разговоры, демонстрируя нежелание иметь с ними дело.

Мрачные картинки рисовало сознание, воплощающие его жуткие грезы. Эвана словно одолела лихорадка, и он что-то бормотал, будто в бреду. Кажется, то его сознание отключалось, то Эйвери снова погружался в пучину боли и кошмаров. Сколько прошло времени, прежде чем он услышал долгожданный голос Гарри, звавшего его, Эван не знал.

— Прости, — прохрипел он. Ему казалось очень важным сейчас извиниться.

— Маледикционэм пэрдэрэ**, — услышал Эван в ответ и узнал в нем высшие чары, уничтожающие проклятия. Находись он в обычной ситуации, подивился бы, что Гарри смог применить столь сложное заклинание. Сам Эван мог только мечтать повторить такую магию... лет через десять.

Агония, как и невыносимый жар, резко отступила. На их смену пришла спасительная прохлада.

Гарри взмахнул палочкой, очищая Эвана от пота и разглаживая мантию, затем еще раз, накладывая чары диагностики.

— Теперь с тобой всё в порядке, — вынес он вердикт, призвал фолиант с проклятиями и, поднявшись с колен, направился к креслу.

Повисла гробовая тишина, и страх вернулся с новой силой. Эван, стараясь унять участившееся сердцебиение, пытался дышать ровно и сосредоточиться на магии разума, но без толку. Щиты, вместо того, чтобы подавить ненужные ему сейчас эмоции, пошли трещинами, как некачественное стекло от кипятка. Он, медленно поднимаясь с пола, мысленно проклял свой заурядный талант к окклюменции.

Эван виновато посмотрел на Гарри, расположившегося в кресле, и пытался понять насколько тот зол. Но по его лицу ничего нельзя было прочитать. Тишина начала давить.

— Извини, — произнес он, не зная, что еще сказать. Эван не обладал красноречием и плохо представлял, как ему исправить казавшуюся безвыходной ситуацию.

— Садись, — Гарри махнул рукой на диван, расположенный возле кресла. Эван быстро повиновался. Их разделяло всего ничего, если бы Поттер захотел, то мог запросто к нему прикоснуться. Эйвери сложил ладони на коленях, чувствуя себя провинившимся ребенком, ожидавшим выговора отца за шалость. Его монолог обычно состоял из огромного, как марианская впадина, списка претензий, и он не ленился каждый раз выражать разочарование таким наследником, как Эван.

"Ты такой же никчемный, как твоя мать, — говорил отец заплетающимся языком семилетнему сыну, имевшему неосторожность опрокинуть полупустую бутылку огневиски. Резкий запах алкоголя, как и произнесенные слова, навсегда отпечатался в памяти. — За что мне такое наказание?"

Через год после того случая, когда родители привычно выясняли отношения на повышенных тонах, Эван услышал, что отец взял мать в жены только из-за огромного приданного по настоянию дедушки. Он презирал влюбленную в него миссис Эйвери. Хотя это не мешало отцу пользоваться деньгами жены, из-за чего он и не помышлял о разводе. Время от времени тот притворялся, что любит, обманывая мать Эвана. Пока любовница не разбила розовые очки миссис Эйвери, и она не покончила жизнь самоубийством.

Эйвери-старший не забывал напоминать, что главная задача Эвана — продлить род, а на остальное он махнул рукой.

"Из тебя не выйдет толкового мага, — сказал отец на последних летних каникулах, когда Эван не смог сотворить темное проклятие. — Будь добр, найди поскорее приличную ведьму и сделай мне внука... может он будет не таким никчемным, как ты".

Эван привычно не опускал руки. Ведь смог же он стать лучшим на курсе по чарам? Конечно, времени для исследований катастрофически не хватало из-за выпускного года и дополнительных тренировок с друзьями, но Эван выкраивал часы для чтения книг о темной магии. И лишь недавно он приступил к практике.

Упорство принесло плоды. В прошлую субботу у него вышло разбить тренировочную мишень с помощью темного заклинания. Окрылённый успехом, он попытался изучить более сложное проклятие, но нынешний результат его не радовал. Эйвери снова все испортил и стал разочарованием не только для своей семьи, но уже и для Гарри, который всегда поощрял его интерес к чарам, тратя драгоценное время на обучение Эвана, веря в его успех. Только с Поттером он почувствовал себя нужным, ощутил, что его мнение кого-то интересует.

Эван непроизвольно сгорбился. Возникло неприятное ощущение тяжести под ложечкой.

— За что ты просишь прощения? — ровным тоном спросил Гарри.

— За темную магию, — с трудом выдавил из себя слова. — За то, что потревожил среди ночи... — Эван с трудом обличал в слова мысли и чувства. Он замолчал, не находя, что еще сказать.

— Ты знаешь, почему вредно использовать темные искусства в детском и подростковом возрасте? — задал вопрос Гарри, пристально посмотрев ему в глаза.

Эван замялся, сомневался, стоит ли озвучивать известные ему сведения.

— Ну же, — более мягким тоном произнес Гарри. — Я жду.

— Потому что из-за своей несдержанности дети могут нанести необратимый вред другим людям, — сказал Эван то, что считалось самым часто используемым в обществе доводом против изучения темных искусств.

— Это все? — с нажимом спросил Гарри.

— Бытует мнение, что это вредно, — добавил он, после непродолжительной заминки.

— Чем? — Эвану показалось, будто взгляд Гарри стал более пронзительным.

— Отец говорит, что ничем, все это пропаганда, — сознался Эйвери. — Нет разницы между темной и светлой магией. Мы не должны себя ограничивать.

— Частично истинно, частично ложно, — с улыбкой прокомментировал Гарри, довольный его ответом, и давящая тяжесть в груди слегка ослабла. — Магия делима лишь в сознании магов, — продолжил он, его голос приобрел бархатные нотки. — Эмоции, которые мы используем, за редким исключением, являются одним из главных факторов, влияющим на то, как мы называем творимую волшбу. Положительные — значит магия светлая. Отрицательные — темная. А если нет надобности в эмоциях, как в тех заклинаниях, которые в основном мы изучаем в школе, то такую магию сейчас модно называть нейтральной. Достаточно правильно произносить вербальную формулу и верно воспроизвести движение палочки, чтобы она работала. Нейтральные заклинания можно усиливать эмоциями, меняя их "окрас", но речь не об этом.

Эван согласно кивнул. Для него эта информация не являлась новостью.

— Большая часть магии, именуемой темной, в основном, требует от колдующего желания причинить вред, иногда ей хватает и злости, а бывает только ненависть способна продемонстрировать всю мощь заклинаний. Редко выходит, что волшебник, не прибегая к негативным эмоциям, может получить какой-либо результат от такой магии. Тут необходимо разбирать каждый отдельный случай, ведь причины такой одаренности могут оказаться самыми невероятными. Проклятая вещица, по незнанию носимая на теле, империус... Но я снова сбился с темы, — виновато улыбнулся Гарри.

Эван, слушая лекцию Гарри, безуспешно старался задавить медленно прорастающие ростки надежды, что всё обойдется.

— Среднему по силам и умениям волшебнику для изучения азов темных искусств необходимо несколько лет постоянной практики, — продолжил Поттер. — Пока не выучишь основы, не станешь достаточно опытным, придется каждый раз вызывать яркие отрицательные эмоции, — Эван отстраненно подумал, что ему, обделенному талантом к темной магии, понадобится еще больше времени для освоения базиса. — Их продолжительное намеренное использование во время колдовства непроизвольно вплетает их в ауру юного волшебника, с целью облегчить применение подобных заклинаний. Впоследствии отпадет нужда в настоящем желании причинять вред для, предположим, пыточных проклятий. Подобная "помощь" усиливает не лучшие черты характера, и колдующий становится более вспыльчивым, импульсивным и жестоким, — более строгим тоном произнес Поттер. — Чтобы убрать последствия, нужна магия разума.

— А с окклюменцией придется всегда полагаться на эмоции при темном колдовстве? — взволнованно выпалил Эван, увлекшись речью друга, на время забыл страх.

— В том-то и дело, что нет, — улыбнулся Гарри. — С практикой в них отпадает нужда. Так что оказанную собственной магией услугу сложно назвать помощью. К тому же самый сильный негативный эффект проявляется у тех, кто не достиг зрелости. Также без дисциплинированного разума сам колдующий может причинить себе вред.

Эван содрогнулся, вспоминая свою сегодняшнюю оплошность. Он сомневался, что в ближайшее время будет способен заниматься темной магией. Боль и отчаяние были еще слишком свежи в памяти.

— Мне посчастливилось узнать эти сведения из дневника предка Сириуса, — признался Гарри. — Тебе отец ничего не говорил?

— Нет, — Эван вспомнил, как Эйвери-старший без объяснений вынуждал учить окклюменцию перед тем, как позволить применить первое темное заклинание. Но Эван небезосновательно предполагал, что Эйвери-старший обучил его менталистике не из-за беспокойства о психическом здоровье сына, принимая во внимание его слова о том, что вред от темной магии — всего лишь бредни светлых волшебников.

— Я могу помочь, — неожиданно сказал Гарри.

Эван с нескрываемым изумлением уставился на него, услышав то, о чем в тайне желал, но боялся поверить, слушая лекцию, которая намекала на данный исход.

— С темными искусствами? — переспросил Эйвери, желая услышать подтверждение из уст Гарри.

— Да, — тот кивнул и строго добавил. — Но сначала нужно разобраться с твоими навыками в окклюменции. Пока не достигнешь нужного уровня — никаких изысков с темными искусствами. А когда придет время, отрабатывать заклинания ты будешь только под присмотром. И ты не должен снимать амулет, защищающий разум от посягательств извне... Мне не нужно объяснять, почему не стоит даже друзьям рассказывать о нашем разговоре?

— Само собой, — глупая улыбка появилась на лице.

— Можешь не таиться от Корвина и Дэвида, — добавил Гарри. — Но пока больше ни с кем не обсуждай наши индивидуальные занятия без моего дозволения.

Эван закивал, ничуть ни удивленный, что Роупер и Линч владеют сомнительной для общества магией. У него имелись подозрения насчет Корвина, а Дэвиду, как будущему аврору, преподавали ее основы в академии.

— Я научу тебя как правильно скрывать наши тайны, — пообещал Гарри. — Ты готов?

— Сейчас? — растерянно спросил Эван.

— А чего тянуть? — с усмешкой поинтересовался Гарри. Эйвери согласно кивнул и решительно спросил:

— Что мне делать?

— Расслабься и очисти сознание, — Гарри направил на него палочку. Эван послушно и с радостью выполнил недвусмысленный приказ.

* * *

В середине марта у Гарри закончилось терпение по отношению к Эйвери, который втайне от всех занялся практикой темной магией. Эван, конечно, желал поделиться секретом с ним, но давил порывы откровенности, находясь под гнетом страха быть отвергнутым. Поттер редко встречал столь сильные чувства, когда любое вмешательство, как, например, усиление желания открыться, привели бы к подсознательному ощущению неестественности, которое могло бы в будущем сыграть свою негативную роль.

Гарри пресекал разговоры о темной магии с друзьями, не владевшими ментальной магией на должном уровне, не только из-за пристального внимания директора к его персоне и желании скрыть от Дамблдора мастерство в этом разделе колдовства. Его не прельщало заиметь подсевших на насилие друзей (а точнее последователей, если называть вещи своими именами), которые выработают привычку решать проблемы с помощью жестоких методов.

Гарри слукавил об источнике осведомленности относительно ущерба, наносимого темной магии колдующему. Существовала лишь официально недоказанная теория об этом, основанная на словах известных волшебников. Ее подвергали жестокой критике чистокровные, активно поддерживающие политику Волдеморта, как Эйвери-старший. Зерно истины, конечно, находилось в их речах. Поскольку к темной магии приравниваются еще и иные заклинания, не требующие негативных эмоций, но их не так уж много и они, зачастую, еще сложнее в освоении, чем обычные.

Сторонники теории акцентировали внимание оппонентов на ощутимых эмоциональных изменениях и на примерах плохо кончивших темных магов.

В ответ приводился довод, что взрослый человек с нормальной психикой может и не ощутить никаких значительных изменений в своем поведении и эмоциях. При условии, если не будет злоупотреблять темными искусствами и не запятнается чернейшей магией. Аура, естественно, "потемнеет", но длительный перерыв в их использовании и положительные эмоции нередко способны ее "осветлить".

Гарри ссылался на Блэков, как на источник информации, желая добавить весомости словам о вреде темных заклинаний и пояснить наличие специфических и никому не известных ментальных техник. Он не поленился создать мемуары якобы дальнего родственника крестного, которые намеревался предоставить друзьям для ознакомления.

"Магический мир много потерял из-за скрытности последователей Гриндевальда, чьи негуманные опыты подтвердили истинность теории о вреде заклинаний, требующих негативных эмоций для их сотворения", — с ноткой сожаления подумал он.

Гарри в начале его пути как мага выучил не одну технику, способную справиться с последствиями темной магии... и светлой. А в дальнейшем он научился работать с подсознанием и пресекать его поползновения облегчить эмоциональное колдовство. Приспешники Гриндевальда с помощью окклюменции могли повторить последнее, но для этого необходимо иметь выдающиеся для этого мира способности к магии разума и дюжину лет ментальной практики за спиной.

"Контроль над магией, приближенный к идеалу, и сильная воля способны заменить эмоциональные костыли", — мелькнула мысль.

Длительная практика одного и того же колдовства дает детальное представление об его эффекте сознанию и подсознанию волшебника. Также частое применение того же самого заклинания учит вкладывать ровно столько магии, сколько нужно для его полноценной работы. В совокупности это имитирует псевдо-идеальный контроль и сильную волю. И тогда, как он и говорил Эвану, отпадает нужда в эмоциях.

Гарри собирался преподавать Эвану самые простые очистительные техники, переделанные им под местную магию, но и они требовали приличной базы в менталистике. Эйвери еще предстояло подтянуть навыки окклюменции до нужного уровня.

Гарри потратил столько времени на свое окружение не для того, чтобы вырастить марионеток без мозгов. Он учел свой прошлый опыт и пришел к выводу, что поистине лояльные умные подчиненные горы свернут ради его блага. Импульсивные и вспыльчивые люди своей несдержанностью способны загубить даже самые идеальные планы.

Окклюменцию рекомендуют изучать для того, чтобы подавлять ненужные мысли и волнения во время темного колдовства. Ведь опасно смешивать необходимые эмоции с посторонними из-за, зачастую, непредсказуемого результата. Кстати, это одна из причин, почему в том же Дурмстранге изучают окклюменцию вместе с темными искусствами.

Эйвери не имел толкового наставника и обладал невыдающимися способностями к менталистике, так что когда-нибудь он бы совершил оплошность. Гарри не желал дожидаться этого момента. Он создал ментальную симуляцию ошибки с темным заклинанием. Весь разговор, чувства и реакции Эвана являлись настоящими, Гарри на них не влиял магией. Только ситуация была придумана, но и произошедшее для Эйвери теперь является реальным: даже Омут памяти не найдет различий. Это самый простой, эффективный и безопасный способ показать, чем опасны игры с тем, что пока еще не по плечу.

В результате действий Гарри преданность Эвана вышла на более качественный уровень, и тот, благодаря неудачному опыту и боли, прекратит калечить свою психику изучением темных искусств, когда он к ним не готов.

Гарри начал преподавать Эвану, как и когда-то Корвину, более совершенный и простой метод работы со своим разумом. Остальных он тоже не намеревался обделять, но обучать их будет постепенно. Как и Роуперу, Гарри скрыл в его сознании их разговор от здешних менталистов. Будущие занятия он тоже не собирался оставлять на откуп никчемной защиты Эвана.

"Нужно будет привлечь Дункана, Джеймса, Виктора и Люсьена к этим урокам, — мелькнула мысль. — Они уже сейчас, в отличие от Эвана, способны освоить некоторые очистительные ментальные техники".

* * *

Дни не изобиловали разнообразием, и, казалось, время ускорило свой темп как минимум в два раза. В апреле Гарри закончил принимать зелье Шульца. Чудесный отвар позволил телу выдерживать больше сил, что положительно сказалось на боевом потенциале, который он мог демонстрировать только в искусственном ментальном мире во время тренировок.

Помня о планах по обогащению, Гарри выбрал одно из самых не затратных и перспективных изобретений, появившегося во время изучения рун этого мира. Также у него возникла идея воспользоваться Турниром, чтобы прорекламировать свое изделие, и в этом деле ключевая роль отводилась Корвину.

"Может получиться", — отписался Роупер. — "Но необходимо подать заявление на патент, желательно не только в наше Министерство. Мой отец имеет связи в Отделе международного патентования Конфедерации, так что регистрация не отнимет много времени".

Гарри знал о законе, обязывающем патентовать изобретения, которые маг хочет продавать, с целью не только обезопасить авторские права создателя новинки, но и для возможности сохранить сведения о процессе сотворения артефактов. Ведь многие магические вещицы до сих пор не могли воссоздать.

Тем же вечером Поттер отправил Корвину образцы недавно созданных артефактов с нужными документами.

Гарри, как правило, дарил друзьям собственноручно сделанные предметы. В этом месяце праздновали дни рождения Дэвид и Корвин. Линча он намеревался порадовать жутко сложным в приготовлении и баснословно дорогим по ингредиентам зельем. Непривлекательная жижа, похожая на фекалии, на удивление с приятным ароматом хвои, значительно повышала эффективность физических тренировок на месяц. Правда, повторно, без страха отравиться, порцию можно было выпить только через полгода. Гарри не понаслышке знал о чудесных свойствах подарка. Из-за ритуала, подарившего ему иммунитет к большинству ядов, он злоупотреблял им во время ежедневных ментальных тренировок.

Для Корвина чародей создал похожее на слизь подслушивающее приспособление. При соприкосновении с любой поверхностью устройство сливалось с ней, меняя свой окрас, как хамелеон, и только для взора владельца оно фосфорицировало. В случае обнаружения посторонним человеком слизеподобное вещество самоликвидировалось, превращаясь в воду.

В начале пасхальных каникул Гарри поглотил очередного мага, коллегу Клауса. На этот раз ему достался природный дар целителя, как у Элисон. Весьма полезное приобретение, особенно в совокупности со знаниями выдающегося колдомедика, которого он поглотил после первого задания Турнира. Его душа стала жертвой из-за врожденного таланта к преобразованию, позволявшего на равных конкурировать с теми, кто имел дар целителя.

На следующий день Гарри наведался в совятню. Уменьшенная коробочка с подарком для Корвина, которую он привязал к лапке Морганы, была надежно зачарована. Ее мог открыть только адресат, а артефакт, находившийся внутри упаковки, работал лишь в руках Гарри и того, кому он предназначался.

Поттер наслаждался видом с высоты и безоблачным небом, синим, как лазурь. Ласковый ветерок трепал его волосы, до слуха доносилось копошение сов. Фигура белой птицы медленно исчезала вдали.

Когда Морганы и след простыл, он окинул напоследок взглядом совятню и направился обратно. Спускаясь по лестнице, Гарри, на ее середине, столкнулся с директором.

— Добрый день, профессор, — вежливо поздоровался он, в который раз замечая странную магию палочки Дамблдора. Он не мог полностью разобраться из чего и как ее создали. Лишь остро тянуло пространственной магией, а часть свойств вовсе не ощущалось, только едва заметный намек на то, что они есть.

— Добрый, Гарри, — рассеяно улыбнулся профессор и продолжил путь. Чародей снова подумал, ступая по ступенькам, что в мире существуют артефакты, частично скрытые от его чувств.

Гарри быстро вернулся в секретную комнату, где находились почти все друзья. Заняв дожидавшееся его кресло, он взял один из научных журналов, который не успел прочитать утром, краем уха прислушиваясь к разговорам.

— Я скучаю по квиддичу, — ныл Малфой, обложившись книгами, и находил поддержку в лице Седрика и Пьюси.

— Не было бы Турнира, скоро бы готовились к последнему в сезоне матчу, — меланхолически вздыхал Эдриан, поглядывая на недописанное задание по трансфигурации.

— Может, полетаем? — предложил Диггори.

Они переглянулись, заметили, что никто больше не заинтересовался их идеей, кивнули друг другу и молча сорвались с места. Не прошло и минуты, как их словно ветром сдуло.

— Гарри? — медленно протянула Эрида, отрываясь от учебника по трансфигурации за седьмой курс.

— Да? — он отложил журнал и взглянул на чем-то озадаченную Селвин.

— Тут написано, — постучала по обложке книги, — что можно создавать магией еду... Но это противоречит закону Гэмпа! — в голосе звучало возмущение.

Все с любопытством повернулись к Гарри.

— Ошибка в учебнике? — неуверенно предположил Джастин.

— Отнюдь, — улыбнулся Гарри.

— Тогда законы Гэмпа неправильные? — неуверенно прозвучал голос Эйвери.

— Нет, — покачал головой Поттер. — Они верны... для элементарной, — он выделил слово голосом, — трансфигурации. А то, о чем ты читаешь в последнем разделе учебника, является высшим преобразованием. На последнем курсе ему уделяется непозволительно мало времени и дается лишь краткая информация о том, что оно существует.

— То есть можно создать магией золото? — возбужденно произнес Джастин.

— Конечно, — ответил Гарри. — Например, с помощью алхимии, подраздела высшего преобразования и, что часто оспаривают, зелий. Или если тебе хватит мастерства и силы для сотворения благородного металла... Официально считается, что лишь двое ныне живущих волшебников способны на подобное.

— Дамблдор и Фламель? — предположил Эван, заметив, что никто не торопится высказывать свои догадки.

— Верно, — одобрительно кивнул Гарри, вызвав мимолетную улыбку у Эйвери. — Но и с помощью элементарной трансфигурации можно изменить вкус и форму еды.

— Я пытался преобразовать, как указанно в инструкции, хлеб в сдобную булочку, но, кроме сладкого вкуса, я ничего не добился, — смущенно признался Шафик.

— По формуле Мэлфиса? — уточнил Гарри. — Позволяющую менять не только форму еды, а и ее вкус?

— Да, — подтвердил Альфаред.

— Удивительно, — искренне произнес Гарри. — У тебя настоящий талант.

— Серьезно? — недоверчиво переспросила Фиби. На лице Ала также проглядывалось неверие, как и у других присутствующих.

— Не каждый выпускник, сдавший ТРИТОНа по Трансфигурации на "превосходно", способен добиться такого же результата, как у Ала, — развеял их сомнения Гарри. — Формула этого заклинания слишком сложная. Дамблдор, будучи выпускником, был единственным известным магом, который мог полностью изменять одну пищу на другую.

Шафик раздулся от гордости. Фиби с нежностью посмотрела на своего любимого.

* * *

Занятия и домашние задания были, как обычно, элементарными для Гарри. Ранее полезная астрономия, после получения памяти множества магов, не могла больше увеличивать его знания. Лишь уроки прорицания, травологии и уход за магическими существами не являлись для него бессмысленным времяпровождением.

Предвиденье развивалось со скрипом, хрустальный шар так и не сменил изображение, а карты, как и иные гадания, давали слишком обобщенные данные.

Травология давала практику. А вот Хагрид принес забавных зверьков — нюхлеров. Из-за их природной предрасположенности к пространственной магии Гарри нацедил у них крови, чтобы, когда появится лишнее время, провести несколько экспериментов с ней.

С Анной он виделся всё меньше, но это не влияло на их отношения.

После пасхальных каникул вышел новый номер "Пророка", вызвавший небывалый ажиотаж.

— Все мы равны перед законом, — напыщенно вещал Фадж с передовицы. — И каждый волшебник заслуживает справедливого судебного рассмотрения его дела. Пришла пора восстановить справедливость.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

*Ulcere sanguis — кипение крови.

**Maledictionem perdere — уничтожить проклятие.

==========

Глава 60 ==========

Ближе к концу месяца Гарри поглотил душу китайца, специализирующегося на проклятиях. Из-за маленького источника, он без ущерба полакомился сущностью еще одного сторонника Гриндевальда, обладающего неоспоримым талантом к языкам, как Барти Крауч.

На следующий день Гарри выполнил обещание и поговорил о темных искусствах с Инглби, Блишвиком, Роудриком и Крамом, приглашёнными на приватный разговор в секретной комнате. Состоялся он после ужина. Поттер повторил для них речь об пагубном воздействии предосудительной магии, но не забыл упомянуть и о ее пользе.

— Никогда не знаешь, когда и какие знания могут пригодиться, возможно, однажды темные искусства спасут вашу жизнь, — аргументировал Гарри.

Виктор не торопился озвучивать свои мысли. Несмотря на то, что в Дурмстранге преподавали темную магию, Крам ее, мягко говоря, недолюбливал. Он на собственном опыте убедился, что после этих занятий становился более агрессивным, и только окклюменция помогала сдерживать опасные для окружающих порывы. Но Гарри видел, что для Виктора его предложение слишком заманчивое, хотя он до конца не верил в эффективность предложенного метода.

Люсьен просиял. У него возникали идеи попробовать запретной магии, но несмотря на легкомысленный вид, без поддержки и страховки он опасался огрести неприятные последствия. Ведь Гарри неоднократно подчеркивал, что светлая и нейтральная магия ничем не уступает темной в умелых руках, и они не несут опасности для колдующего. Люсьен привык доверять мнению Гарри.

Дункан поддерживал позицию Роудрика, и сейчас, когда появился шанс получить новые знания, он ликовал.

Блишвик, удивленный предложением Гарри, не горел желанием изучать темную магию, но и против этого ничего не имел. Кто знает, когда она пригодится.

— Просто нужно использовать заклинания, как мантры во время медитации, чтобы убрать негативные последствия от темных заклинаний. Но без навыков в окклюменции они бесполезны? Я правильно понял? — спросил Джеймс, наморщив лоб.

— Верно, — благосклонно улыбнулся Поттер.

Все присутствующие, как и ожидал Гарри, выразили свое согласие.

* * *

За окном солнце еще только пробивалось из-за туч, но Гарри уже не спал. Он находился внутри чемодана и наблюдал, как трескается похожая на светлый янтарь корочка яиц.

Гарри приблизился к своему творению и сделал два разреза на ладонях. Красная жидкость, переливаясь золотом, потекла вниз, на оболочку. Стоило ему залечить порезы, как скорлупа превратилась в серую пыль, осевшую на двух тощих маленьких телах эльфов. Их кожа засверкала, будто ее посыпали блестками, и налет исчез, послужив питательным тоником для новорожденных существ.

На Гарри уставились две пары огромных глаз, голубовато-зелёных, как аквамарины, светившихся преданностью и обожанием, будто перед ними предстал их бог. Он положил левую руку на голову эльфийки, а правой коснулся эльфа. Домовики непроизвольно пошевелили забавными ушами, похожими на крылья летучих мышей.

Гарри улыбнулся им и наслал сонные чары. Не давая им возможности удариться об пол, он поднял эльфов в воздух и создал две деревянные с мягкими матрасами кровати, на которые положил домовиков. Он снова прикоснулся к ним и неспешно, не желая навредить, мягкой волной коснулся их разумов, заполняя их различными полезными, на его взгляд, знаниями.

Когда Гарри закончил передавать информацию, он заметил, что магия им пока не доступна. В формуле обряда были зашифрованы методы оперирования энергией, вложенные их изначальным создателем. Но на их пробуждение необходимо время.

Ранее Гарри исследовал магию эльфов с помощью школьных домовиков.

Огромное количество ресурсов их мозга были отданы на возможность подстраиваться под практически любые щиты на подсознательном уровне. Но это тормозило их когнитивные функции. Так что Гарри даже не помышлял об их поглощении.

Эльфы очень уязвимы к ментальной магии. В кафе с Корвином и Сириусом он использовал чары из этой дисциплины. А вот волшебники никак не защищаются от их магии. Возможно кто и создал от них щиты, но Гарри об этом не знал.

Беспалочковая магия эльфов Поттера не заинтересовала по тем же причинам, что и телепортация. Однако они вдохновили его на создание личного способа обходить магические преграды.

"Эльфы вылупились первого мая, как я и хотел, но они еще долго будут спать, усваивая полученную информацию", — думал он, идя на завтрак. А за столом всех факультетов наблюдался небывалый ажиотаж. Магов ждало потрясение. Разыскиваемый преступник Сириус Блэк добровольно сдался властям и ожидает суда.

"День начался отлично", — улыбнулся он друзьям и сел за стол.

* * *

Джеймс Блишвик задумчиво покосился на Гарри и Эвана, сидящих друг перед другом. Они застыли, будто статуи. Но иногда на лице Эйвери отражались эмоции: боли, гнева, смущения... и довольно быстро исчезали. На месте Эвана несколько часов тому назад находился сам Джеймс, и Гарри также помогал ему улучшить ментальные щиты. А до этого, кто бы мог вообразить, Блишвик, Блетчли, Роудрик, Крам и Эйвери под предводительством Поттера отрабатывали разрывающее заклинание, классифицируемое как темное.

Они изучали сомнительную магию чуть больше недели, и поныне Джеймс не мог отделаться от ощущения нереальности.

Джеймс, когда был маленьким, слушал рассказы о Гарри Поттере, как сказку перед сном. Будучи пятилетним мальчиком, он воображал его гигантом, титаном из мифов, способным потягаться с Темным лордом. Образ героя видоизменялся по мере взросления. Со временем пришло осознание, что Поттер младше самого Джеймса и вид Гарри перед его мысленным взором начал напоминать маленькую копию Годрика Гриффиндора, рыжеволосую, бородатую и брутальную. Хотя умом он и понимал, что это чушь, но при имени Гарри Поттер появлялись такие ассоциации.

В девяносто первом году, прочитав в газете, что победитель Волдеморта будет учиться в Хогвартсе, он, как и львиная доля магов, гадал, каким окажется на самом деле национальный герой. Было много предположений, но реальность... его ни капельки не разочаровала.

Джеймс не сомневался, что Гарри оставит след в истории не только как Мальчик-Который-Выжил. Блишвик не колебался ни секунды, когда ему дали шанс приблизиться к Гарри. Он хотел стать частью его будущего величия. То, что Джеймс обрел друзей, перед которыми не нужно было играть добродушного увальня, оказалось приятным бонусом.

Однако мысль о том, что герой Света, как пафосно его называли некоторые желтые газетные издания, обучает их темной магии, все равно вызывала внутренний диссонанс.

Джеймс ощутил, как губы сами складываются в саркастичную улыбку, когда он вспомнил недавний разговор с Гарри.

— Присмотритесь к близнецам Уизли, — говорил он ему и Дункану по пути на занятия. — Они мне кажутся перспективными.

Несмотря на рекомендательный тон, его слова являлись приказом, который им пришлось выполнять. Как обычно, желания опротестовывать волю Гарри не появлялось. Джеймс в тот же день обсудил с Дунканом стратегию выполнения задания. И после ужина завязал разговор про их изобретения, выразив желание купить на пробу несколько забавных вещей. Те не отказали.

Джеймс снял сине-серебристый галстук, уселся поудобней на диване и, выбросив посторонние думы, принялся повторять ментальное заклинание, которое Гарри нашел в дневнике Блэка.

* * *

Шум голосов слился в единый звук. Отсутствие окон и тусклое освещение факелами, развешанными по каменным стенам квадратного зала, создавали тягостную атмосферу. Сириус не глядел на волшебников, поднимавшихся со ступенчатых, как в амфитеатре, скамьей. Подлокотник стула с жестким сидением, не предназначенным для комфорта, оплетали железные цепи, которые в данным момент безвольно касались пола.

В ушах всё еще звучали столь желанные слова: "Признать невиновным...", и его одолел иррациональный страх, что суд — плод воспаленного разума, навеянный лихорадкой из-за промозглой сырости Азкабана. Он грезил о свободе долгие годы, и сознание не единожды обманывало сладостными образами исполненной мечты.

— Ты в порядке? — на его плече легла теплая ладонь Корвина.

— Скажи, всё происходит в действительности, мне не снится? — хрипло спросил Сириус, подняв голову.

В глазах Корвина отразилось неприкрытое сочувствие.

— Ты свободен, — твердо сказал он. — Конечно, компенсация в размере тысячи трехсот галлеонов несоразмерна понесенным страданиям, но мы и не рассчитывали на большее, — говорил Роупер, помогая встать Сириусу. — В "Пророке" опубликуют статью с извинениями, — Блэк покорно позволил повести себя к выходу. На его лице медленно разгоралась улыбка.

— Мистер Роупер, — в коридоре к ним подошел маг с густой гривой медно-коричневых волос, тронутых сединой. Его желтые глаза светились умом. Он опирался на трость, но слабым назвать его не поворачивался язык. — Мистер Блэк, рад, что наконец-то свершилось правосудие.

— Мистер Скримджер, без вашей помощи справедливость не восторжествовала бы столь быстро, — с располагающей улыбкой произнес Корвин. В его словах Сириус не слышал фальши. Блэк с трудом сдержал смешок, наблюдая талантливую игру слизеринца.

Роупер со Скримджером обменивались любезностями, а Блэк с иронией подумал, что иметь в друзьях воспитанников Салазара очень выгодно. Суд, которого он так опасался, являлся чистой формальностью из-за взяток и шантажа. Даже не понадобилось ловить Питера, чтобы доказать его невиновность.

Сириус провёл всё время до суда в комфортной камере без дементоров, а содействовал его освобождению сам глава Аврората, Руфус Скримджер. Блэк знал, что Корвин пообещал приличное вознаграждение за помощь (а, возможно, еще и чем-то шантажировал), и был безмерно признателен слизеринцу и Гарри за их предусмотрительность.

Сириус кивал в нужных местах, не вслушиваясь в разговор Корвина и Руфуса и не пытаясь анализировать скрытый смысл их слов. Через несколько минут, довольные, они распрощались.

Стоило им двинуться к лифту, как к ним подошёл министр в полосатой мантии, они обговорили какой-то неинтересный законопроект и третье испытание Турнира.

— Новое изобретение сделает шоу более красочным и запомнится иностранцам и нашим соотечественникам надолго, — агитировал Роупер.

— Думаете? — переспросил Фадж. — Давайте обсудим завтра утром вашу идею, — сказал министр, заметив Амелию Боунс, шедшую к ним.

Корвин перекинулся с главой Отдела магического правопорядка парой слов, как и с еще несколькими незнакомыми Сириусу магами. Сложно было не заметить, что Роупера уважали.

— Ты, я смотрю, очень популярен в Министерстве, — Блэк не сдержал ухмылку.

— Стараюсь, — с весельем в голосе ответил Корвин, останавливаясь возле камина. Сириус рассмеялся лающим смехом. На них оглядывались, но Блэку, внезапно осознавшему, что он больше не преступник, было всё равно. Он взял летучего пороха и исчез в изумрудном пламени. Корвин обаятельно улыбнулся некоторым знакомым и последовал за Блэком — его рабочий день закончился.

* * *

Северус прикоснулся длинными холодными пальцами к вискам. Кожа лица казалась обжигающе горячей, и мелькнула мысль выпить зелье от начинающейся простуды, сразу после обезболивающего настоя. Голова раскалывалась от боли, и виной этому был чертов Поттер.

Не нужно быть гением мысли, чтобы догадаться — к новой политике министра приложил руку этот несносный мальчишка. Был бы Северус наивным лопухом, то посчитал, как большинство, что инициатором пересмотра судебных дел являлся Фадж. Более проницательные люди заметят за его спиной талантливого выпускника Слизерина, гордость любого учителя, Корвина Роупера. Однако Северус не имел привычки носить розовые очки. Он прекрасно видел, насколько преданы те, кого Поттер называет друзьями. Четырнадцатилетний подросток манипулирует правительством. От этой мысли становилось дурно.

Статья сегодняшнего "Пророка" об полном снятии всех обвинений с Сириуса Блэка также не способствовала веселью.

Северус почувствовал раздражение, припомнив последний урок зелий четвертого курса Слизерина и Гриффиндора. Он, как обычно, прохаживался между рядами, проверяя результат работы пустоголовых детей. Предсказуемо лишь единицы, как мисс Дэвис и мисс Данбар, справились с заданием. А вот зелье в котле Поттера и Нотта, проверенном им напоследок, к его прискорбию, не вызывало нареканий.

— Двадцать баллов Слизерину, — начисленные баллы своему факультету помогали смириться с мыслью о таланте сына Джеймса. Теодор скупо улыбнулся, а Поттер лениво и неосмотрительно посмотрел в глаза декана. Северус воспользовался открывшейся возможностью и провалился в сознание мальчишки. Размытая картинка встречи Поттера и Роупера встала перед взором Северуса, но легкий толчок, нарушивший концентрацию, вернул его в классную комнату.

Поттер гневно нахмурился, и яркая, пьянящая магия вырвалась наружу. Северус сохранял видимое спокойствие, а внутри сокрушался, что мальчишка начал осваивать окклюменцию и заметил присутствие в своем разуме. Отныне придется забыть о вторжении в сознание Поттера.

Северус развернулся, заметив, что отродье Джеймса не слишком успешно попыталось скрыть эмоции. Одурманивающая магия вынудила всех присутствующих учеников впасть в транс. Северус вернулся за свой стол, скрестил руки на груди и с недовольством посмотрел на свои пальцы, непроизвольно подрагивающие. Окклюменция помогла взять под контроль предательские конечности.

Поттер обуздал свои эмоции — магия исчезла — и ученики отмерли, зашушукали, обсуждая непонятное происшествие. Лишь друзья национального героя обеспокоенно поглядывали на своего предводителя.

— Задание на доске, — произнес Северус. — Урок окончен.

Проводив нечитаемым взглядом подростков, не испытывая привычной радости от того, как некоторые гриффиндорцы спотыкаются на ровном месте, ощущая его внимание, Северус закрыл дверь заклинанием, когда последний ученик покинул помещение.

Снейп сел на кресло, ощущая, как похолодели конечности.

Изгоняя неприятные воспоминания, он поднялся с кресла, но не успел Северус дойти до шкафчика с зельями, как послышался стук, и незваный гость, не дожидаясь реакции хозяина кабинета, будто не заметив охранных заклинаний, с легкостью отворил дверь. На пороге появился Альбус Дамблдор. Его сапфировая мантия, украшенная сверкающими полумесяцами, сразу привлекала взгляд.

— Добрый вечер, Северус, — поздоровался директор и будто с ленцой вернул защиту на вход. Снейп был уверен, что она как минимум в несколько раз надежней его чар.

— Чем обязан вашему визиту? — несколько грубым тоном произнес декан Слизерина, вернувшись к своему столу.

— Трудный день? — сочувственно спросил директор.

— Пока Поттер в школе, не ведать мне покоя, — невпопад ответил он, кривясь от головной боли.

— Осмелюсь спросить, чем в этот раз тебе не угодил Гарри? — в глазах Дамблдора появились смешливые искорки.

— Поттер не удержал магию на уроке, — кратко поведал он.

— Кто-то пострадал? — признаки юмора исчезли с лица директора, его вид выражал обеспокоенность.

— Если не считать того, что все замерли, как пришибленные, под весом его силы, то нет, никто, — в его голосе лишь глухой не заметил бы сарказма.

— Северус, — нахмурился Дамблдор. — Что его спровоцировало?

— Легилименция, — не стал он врать. — Поттер изучает окклюменцию.

— Видимо, успешно, если заметил твоё вторжение, — пробормотал директор. — Я, признаться, недоволен, как часто, без нужды, ты вторгался в разум Гарри... Любопытство — хорошая черта, но нужно держать его в узде.

— А теперь, можете считать, что ваши увещания возымели положительный эффект, — перебил он, не желая слушать очередную лекцию о том, что, владея магией разума, необходимо ставить себе ограничения на ее применение, иначе это приведет к злоупотреблению.

— Ты слишком легкомысленно относишься к чужой приватности, а свою личную жизнь оберегаешь, как дракон своих детенышей, — покачал головой Альбус, но, видимо, заметив его скверное самочувствие, сжалился и не стал развивать дальше тему. — Но я хотел поговорить с тобой не об этом. Как ты знаешь, по традиции, в день третьего тура чемпионов посещают семьи.

— Ближайшая родня Поттера — магглы, — поняв, к чему клонит директор, заметил Снейп. — А им нельзя находиться в Хогвартсе.

— Министр Фадж сделал исключение, — поведал Дамблдор. — И на тебя, как на декана Гарри, возлагается обязанность доставить их в полном здравии.

— О, да, для знаменитого Поттера можно и вековые правила изменить, — желчно процедил Северус. Ему было еще что добавить, но пульсирующая боль настоятельно требовала внимания и он решил побыстрее выяснить главное и закончить разговор. — Как прикажете транспортировать магглов?

— Дом Дурслей временно подключат к каминной сети, — пояснил директор.

— Не проще воспользоваться портключом? — хмуро спросил Снейп.

— А вдруг у родственников Гарри обнаружится портальная болезнь? Зачем портить торжественный день возможными неприятными сюрпризами? — весело сказал директор.

— Хорошо, — безрадостно согласился Снейп.

— Благодарю, Северус, — улыбнулся директор. — Хорошего вечера, — сказал он напоследок и вышел, не потревожив чар.

Снейп, мысленно проклиная Поттера, направился к вожделенному шкафу с зельями.

* * *

— Гарри, что произошло? — обеспокоенно спросила Софи, стоило им отойти на приличное расстояние от кабинета зелий.

— Поговорим потом без лишних ушей, — отрывисто бросил он, продолжая играть плохо сдерживаемый гнев. Чтобы поверили, нужно обманывать не только противников, но и сторонников.

Никто не осмелился спорить. Гарри внутренне улыбнулся. Спектакль, разыгранный на уроке зелий, имел несколько целей. Основная — пришла пора отучить Снейпа входить в его разум когда заблагорассудится. Ну и косвенно подтвердить, что до этого он не мог ощущать, как считывают его память и все воспоминания Поттера истинные.

Гарри долго выжидал с демонстрацией навыков в магии разума. И сейчас был самый оптимальный возраст, чтобы показать зачатки окклюменции. Ведь нередко в старых семьях начинают преподавать ментальную науку как раз в четырнадцать лет. И было бы странным и неестественным, учитывая образ, который Гарри создал, что он не заинтересовался этой отраслью волшебства, поскольку его друзья об этом ему прямо говорили. Поттер продемонстрировал выше среднего талант к окклюменции. По легенде, он занимается данной дисциплиной полгода и в результате уже может заметить вторжение Снейпа, но не способен остановить, если тот всерьез захочет выведать его тайны. А вот вмешательство Дамблдора в сознание Гарри вообще не должен ощущать.

Мнимая несдержанность — показать декану, что пока его можно просчитать даже без магии разума. Для других, даже если еще об этом никто не задумывался, подтверждать образ того, что он подросток и ему свойственно терять контроль над эмоциями. И напоследок — дать "попробовать" однокурсникам своей магии. Пережитый эпизод отложится в подсознании, и они будут неосознанно считать его кем-то выше, чем они. Дамблдор и Волдеморт баловались подобным.

— Я в совятню, — сообщил Гарри своему окружению. — Ужинать буду в нашей комнате.

Теодор и Софи увязались за ним.

— Брат говорит, что суд прошел еще проще, чем ожидалось, — говорила Софи, поднимаясь по лестнице.

— Учитывая, что виновных Пожирателей без труда оправдали, то ничего удивительного, что Сириусу, которого допросили с помощью зелья правды, быстро вынесли оправдательный приговор, — Нотт без стеснения намекал на своего отца, Люциуса Малфоя и Эйвери-старшего, избежавших правосудия.

Гарри вошел в круглое помещение, и направился к Моргане. Сова приветливо ухнула, завидев его и Тео, а вот Софи она едва не клюнула, когда та попыталась к ней прикоснуться.

— И тебе привет, Красавица, — Гарри погладил белоснежное оперение и привязал вынутую из кармана коробку, уменьшенную с помощью магии. — Отнесешь посылку Корвину?

Моргана согласно ухнула и, расправив крылья, строго посмотрела напоследок в сторону Софи и вылетела из окна.

— Какая норовистая, — без злобы произнесла Софи. — А ты, Нотт, поведай, как вошел у нее в фавор. Она же терпеть тебя не могла до прошлого лета, несмотря на то, что проживала в твоем доме не одни каникулы.

— Заслуга моего обаяния, — с гордой ухмылкой произнес Тео, умалчивая, что ему пришлось петь дифирамбы Гарри и угощать Моргану различными лакомствами, прежде чем он смог завоевать ее благосклонность.

— Ты способен обаять только тролля, — фыркнула Софи. — И то, пьяного.

— Тео не настолько безнадежен, — улыбнулся их перебранке Поттер.

— Вот видишь! — весело воскликнул Нотт. — Слушай Гарри.

— Конечно, — промурлыкала Софи. — Можешь не напоминать.

— Повторенье — мать ученья, — наставительно произнес Тео, спускаясь вслед за Гарри.

* * *

На последней неделе мая профессор Снейп сообщил Поттеру, что на поле для квиддича чемпионов ожидает Бэгмен, чтобы приоткрыть тайну третьего задания.

— Мне кажется, нам придется искать сокровища, — щебетала Флер, сидя за слизеринским столом. Люсьен с ухмылкой заметил, что она взяла тарелку с круассанами и в первую очередь предложила лакомство Гарри. Ее солнечная улыбка, когда он принял угощение, выдавала симпатию, а может и влюбленность, с головой.

Насколько Люсьен мог судить, Гарри и вправду относился к Флер не как к любовному интересу. Роудрик самую малость ей сочувствовал. Где-то глубоко в душе.

В полдевятого Гарри галантно подал руку Флер. Она слишком быстро за нее ухватилась, и судя по замешательству, мелькнувшему на ее лице, не один Люсьен это заметил. Стоит отдать ей должное, Флер приняла непринужденный вид и продолжила разговор, как будто ничего не произошло. Гарри тактично проигнорировал момент неловкости.

Софи с напускным равнодушием проводила их взглядом. В дверях к паре присоединился Виктор. Роупер отвернулась к Дафне, чей взгляд выражал сочувствие.

Люсьен, заметив, что Николь и ее подруга покончили с завтраком и попрощались с друзьями из Рейвенкло, отставил недоеденную яичницу с беконом и поднялся из-за стола.

— Милая леди, не уделите ли вы мне минуточку вашего драгоценного внимания, — с обаятельной улыбкой произнес он.

— Нет, — недовольно процедила Николь. Шарлотта снисходительно усмехнулась.

— Вы раните меня в самое сердце! — пафосно воскликнул он, прижав руку к груди. — Ваше равнодушие не дает мне спать по ночам.

На них начали оглядываться, предвкушая бесплатное представление.

— Не велика беда! — фыркнула Николь. — Как будто ты не нашел той, что скрасит бессонные ночи.

— Я только посмотрел на... — смущенно призадумался. — Как ее звать-то? У меня и в мыслях не было тебе изменять.

— Я так и поверила, — холодно произнесла Николь. — Пойдем, а то опоздаем на занятие, — адресовала Шарлотте.

— Мне нужна только ты, — без тени лукавства сказал он, за время расставания осознав, что испытывает к ней чувства. — Я и правда был дураком, — схватил ее за руку и поднес ее к губам. — Прости меня, — с обожанием посмотрел на Николь. Ее взгляд смягчился. Лед треснул.

— Поговорим вечером, — пытаясь казаться равнодушной, произнесла Николь.

— Я буду ждать этой минуты, как приговоренный к смертной казни — помилования, — с широкой улыбкой сказал Люсьен. Уголки губ Николь приподнялись вверх. И Роудрик понял, что уже почти прощен.

* * *

Драко, Эдриан и Седрик задержались в совятне и узнали новость о сути третьего задания не из первых уст.

— Что? — возмущенно воскликнул Малфой, услышав пересказ от Гойла. — Они высадили живую изгородь для лабиринта на квиддичном поле?

Миллисента вздрогнула от крика. Из ее рук чуть не выпала книга, рассказывающая занимательную историю предка Гарри, чьё прозвище превратилось в фамилию их рода. Пэнси со страдальческим видом отложила "Ведьмин досуг", и перевела взгляд на Малфоя.

— Они умом тронулись? — не менее экспрессивно выразился Пьюси. Майалз, играющий в шахматы с Дунканом, никак не прореагировал на праведный гнев квиддичных фанатов.

Фиби и Шафик, сидящие почти в обнимку на диване, посмотрели на них, как Снейп на учеников, когда те не могли ответить на элементарный на его взгляд вопрос.

— Они же всё вернут, как было, после окончания Турнира, не так ли? — обеспокоенно спросил Седрик.

Блишвик, Эван, Люсьен и Теодор сидели с закрытыми глазами, практикуя окклюменцию. Эрида тихо разговаривала с Эрни и Сьюзен о работе мадам Боунс. Джастин, Фэй и Ханна варили, измельчали и толкли в ступе ингредиенты для зелий. Им не было дела до криков.

— Именно, — заверил их Гарри. — Не стоит переживать.

Седрик, Эдриан и Драко облегченно переглянулись.

==========

Глава 61 ==========

Сердце Дадли пустилось стремительным галопом. Вихрь изумрудно-зеленого огня завертел его волчком и понёс вверх. Свист пламени неприятно, почти болезненно, бил по барабанным перепонкам. Дыхание участилось, к горлу подступала тошнота. Плотный завтрак из пяти яиц и бекона просился наружу. Он никогда не испытывал подобного ужаса. Картинка перед глазами смазалась. Казалось, что все, конец неминуем, его недолгая жизнь вот-вот оборвется. Дадли захлестнуло сожаление.

"Как я мог согласиться на это?" — промелькнула мысль. И в тот самый миг он кубарем вывалился на холодный и гладкий каменный пол, больно приложившись коленями.

— Дадли, ты в порядке? — обеспокоенно спросила мама, подойдя к нему.

— Кажется, да, — неуверенно произнес он, и пламя в камине снова пробудилось. Из него не в пример ловко вышел высокий жилистый волшебник, и, казалось, посмотрел на Дурсля с затаенным презрением.

Этот мужчина пожаловал к ним ни свет ни заря. Дадли проснулся от криков матери, подгоняемый тревогой, он быстро спустился вниз как есть в пижаме, и застал в гостиной странного гостя. Завидев сына, миссис Дурсль, облаченная в черный халат, тут же успокоилась.

— Это профессор Северус Снейп, — представила она неулыбчивого типа. — Он доставит нас в школу Гарри.

Дадли вспомнил, что его кузен участвует в каком-то магическом Турнире и их пригласили для моральной поддержки. Отец отказался куда-то идти и сейчас находился у тети Мардж.

— Здрасьте, — выдавил Дадли и устыдился слоников цвета фуксии на пижаме. А дальше был завтрак, от которого Снейп отказался. Аппетит Дадли ничего не могло испортить, даже мрачные взгляды их гостя.

За время, потраченное на приведение себя в порядок, их гостиная немного изменилась. Электронный камин полностью преобразовался.

— Это временно, — проследив за его взглядом, успокаивающе сказала мать. — Нам вернут всё, как было.

Затем последовал подробный инструктаж по использованию каминной сети.

— Безумие, — бормотал Дадли, но примерно слушал. Ему понадобилась вся его смелость, чтобы решиться на этот экстравагантный способ путешествия волшебников. Не последнюю роль сыграло то, как бесстрашно шагнула в изумрудно-зеленое пламя миссис Дурсль.

— Не задерживайтесь, — поторопил его Снейп, и Дадли, сделав глубокий вздох, с колотящим сердцем, последовал за матерью.

Дадли, выныривая из воспоминаний, поднялся с пола. Боль от падения отошла на второй план. Он испытывал помесь страха и возбуждения. Узнали бы друзья, где ему довелось очутиться, без сомнений, его бы не осудили. Дадли закрутил головой, рассматривая людей в чудаковатой одежде, чем-то похожей на ту, в которую он облачился по настоянию матери.

Фигуристая блондинка в темном одеянии могла дать фору моделям из журналов, которые любила читать мама и жеманная сестра Пирса, Мэри. Она, оживленно жестикулируя, громко разговаривала на французском с очаровательной белокурой малышкой, похожей на ангелочка, и полным низким мужчиной со смешной черной заострённой бородой. Дадли впервые пожалел, что так мало внимания уделял урокам иностранного языка.

В другом углу находился мрачный на вид мужчина с крючковатым носом. Он тихо переговаривался с круглолицей женщиной.

Поймав пронзительный взгляд черных глаз на суровом лице, Дурсль непроизвольно сгорбился, позабыв, что он как минимум вдвое мускулистей этого волшебника.

— Ждите, — голос их сопровождающего позволил Дадли опомниться от иррационального испуга. Снейп недовольно поджал губы и покинул комнату. Мать бросила на него странный взгляд, который Дадли не мог расшифровать.

Дурсль, находясь среди этих необычных незнакомцев, ощущал неловкость. Он теребил лацканы парадного темного диковинного костюма.

— Прекрати, — тихо сказала миссис Дурсль. Дадли послушно опустил руки, не желая нервировать и так взволнованную мать.

Внезапно вспыхнуло пламя камина, и из него вышел привлекательный мужчина. На нем красовалась серебристо-серая мантия, и даже на неискушенный взгляд Дадли, тот гармонично смотрелся в данном наряде. Мелькнуло чувство узнавания, но как не силился он вспомнить прибывшего человека, безрезультатно.

Дадли перевел взгляд на мать и заметил, как ее лице скривилось, будто она увидела крашеный ирокез и пирсинг в носу нового соседа, недавно поселившегося в двадцать первом доме. Дурсль, как и Пирс, считал, что тот имел крутой вид, но благоразумно не говорил своего мнения родителям.

— Здравствуй, Петунья, рад тебя видеть, — с улыбкой произнес красавец. — Время к тебе благосклонно. Ты только похорошела с годами.

— Сириус Блэк! — гневно воскликнула мать, но быстро взяла себя в руки, заметив, что все оглянулись на ее крик. — Почему ты здесь?

— Меня пригласили, — обезоруживающе улыбнулся Блэк. — Как я мог пропустить столь важное для Гарри событие? Даже будь я еще в бегах, то всё равно бы попытался навестить его.

И Дадли наконец-то вспомнил, что видел этого мужчину с чудным именем по телевизору, в криминальной хронике. Его обвиняли в убийстве и побеге из тюрьмы. Правда тот образ безумного оборванца никак не вязался со здоровым и опрятным видом нынешнего Блэка. Гарри мельком упоминал, что Сириус — его невинно осужденный крестный отец. Но Дадли воспринял это как шутку. Как оказалось позже — зря. Кузен также уведомил письмом, что Сириуса сравнительно недавно оправдали.

Дадли с опаской посмотрел на Блэка и мать, не желая, чтобы она зналась с уголовником, хотя и бывшим.

Пирс, чей отец работал в полиции, рассказывал, как опыт пребывания в тюрьме трансформировал психику даже невиновных. Человек в изоляции, окруженный социально опасными личностями, не мог не подвергнуться изменениям. Первое, чему обучала тюрьма — никому нельзя доверять. Очерствение — естественный результат нахождения за решеткой. Ведь чтобы не повредиться рассудком, заключенным приходилось меняться и приспосабливаться к этой среде.

Отворилась дверь и в комнату зашли трое. Красивая блондинка с довольно пышным бюстом сразу привлекла внимание Дадли. Синий наряд подчеркивал цвет ее глаз.

Маленькая девочка, завидев свою старшую копию, кинулась к ней в объятья.

Мать дернула Дадли за руку, и он опомнился, мельком посмотрел на хмурого парня с таким же крючковатым носом, как и, скорее всего, у его отца, и переключил внимание на кузена.

— Привет, Габриэль, — обратился к малышке тот. Девочка пробормотала "бонжур" и смущенно спряталась за спиной, вероятно, сестры. Гарри лишь улыбнулся и подошел к родственникам.

— Рад вас видеть, Дадли, тетя Петунья, Сириус, — произнес он. — Это Виктор Крам, — кивнул на мускулистого парня. — А это моя очаровательная подруга, — улыбнулся юной блондинке в синем. — Флер Делакур и ее сестра Габриэль.

— Очень приятно, — буркнул Дадли.

— Флер, доченька, я так скучала! — воскликнула взрослая блондинка и направилась к ним. Полноватый мужчина с добродушным выражением лица последовал за ней.

Глаза Флер сияли радостью, когда она целовала мать в щеку, а затем отца.

Темноволосая пара волшебников также не стояла в стороне.

— Виктор, представь нас, — с акцентом сказал волшебник с крючковатым носом, приблизившись.

— Мои родители, Надежда и Андрей... — послушно начал Крам.

Пока их знакомили друг другу, Дадли, то и дело поглядывая на Флер, пропустил мимо ушей часть разговора. Очнулся он лишь тогда, когда, оказывается, они решили все вместе пройтись по Хогвартсу.

Замок поражал воображение. Массивный, древний, завораживающий. Картины различных чудаков, встречающиеся на каждом шагу, жили своей жизнью. Они общались, иногда спорили с нарисованными оппонентами и изредка снисходили к реальным людям.

Дадли вертел головой, поражаясь движущим лестницам и магам, невозмутимо игнорирующим ненормальность и потенциальную травмоопасность данного сооружения для подъема и спуска. Когда он со значительными усилиями переключил внимание на волшебников, то не смог сдержать ухмылки. Подростки ловили каждое слово Гарри, а старшее поколение безропотно попало под обаяние кузена. Он разливался соловьем, рассказывая забавные факты из истории школы, заставившие даже Дадли, не понимающего все эти колдовские термины, смеяться.

— Четверо пятикурсников из Хаффпаффа на пасхальных каникулах по невиданным доселе причинам решили сварить Летейский эликсир доктора Летто, вместо того, чтобы взять его в больничном крыле. Но они умудрились перепутать чемерицу с рябчиком. И вместо заживляющей мази в итоге получилось странное сильно дымящиеся зелье, — рассказывал Гарри одну из историй. — На их беду, испарений варева хватило, чтобы отравиться. Двое пятикурсников выбежали в коридор из вот этого класса, где готовили зелье, — Поттер показал на деревянную дверь. — Один, Дройк, начал орать: "Я Хельга Хаффлпаф и требую уважения". Второй, Краиз, возмутился и произнес: "Какая ты Хельга? Лицом не вышел!". Дройк что есть мочи заорал в ответ: "Как будто ты милашка, Салазар!" И они, не сговариваясь, забыв про палочки, принялись колотить друг друга. А двое их однокурсников выползли из класса, увидели дерущихся друзей и не придумали ничего лучше, как начать громко и не мелодично петь гимн Хогвартса, запуская красочные фейерверки над головами драчунов... В этот момент появился профессор Снейп и властно потребовал прекратить безобразие. Все замерли, будто их приложили ступефаем, но Дройк быстро оправился. Он неожиданно завопил: "Ровена, а ты хорошенькая" и бросился на шею нашего декана... Как понимаете, этому он был не слишком рад.

Дадли, вспомнив холодное лицо Снейпа и представив, как должно быть забавно тот выглядел, неприлично громко захохотал. Ему вторил смех волшебников. Даже его мать развеселилась. Небольшая скованность от присутствия в магическом замке испарилась, как мираж.

Гарри, будто зная всю биографию родителей других Чемпионов, расспрашивал их о работе, проектах и благотворительности.

— Мистер Крам, я слышал, вы вывели новую породу ишака, чья кожа имеет пурпурный окрас, а не серебристо-зелёный, — говорил Поттер, спускаясь по лестнице.

— Это не единственное их достоинство, — оживленно ответил Андрей. — Кожа новой породы намного прочнее...

— Я покупал розы, созданные вами, мадам Делакур, — сказал Гарри, когда они вышли из замка и закончили обсуждать достоинства ишаков. — Их аромат просто восхитителен, как и нежная красота. Но, конечно же, сложно переоценить их пользу в зельеварении. Я слышал, что вы снова решили порадовать нас новыми цветами?..

Апполин лучезарно улыбнулась, не скрывая, что тема ей приятна. Ее муж горделиво приосанился. Флер с нежностью посмотрела на родителей, а Габриэль игнорировала болтовню взрослых, рассматривая знаменитый Запретный лес. Если опушка выглядела безопасно, то густые деревья, расположенные в глубине, внушали какое-то мистическое опасение. Особенно после рассказов, какие твари обитают в магическом лесу. Дадли ни за какие коврижки не согласился бы посетить его и находил странным, что кто-то добровольно туда сунется.

— Я в данный момент работаю над огненными лилиями, которые смогут заменить саламандру в зельях, — призналась Апполин. — А в некоторых случаях, войти в синергию с ней.

Чета Крам оживилась. Оказывается, они также разводили саламандр. Виктор свел брови, о чем-то задумался. Петунья поинтересовалась, можно ли приобрести волшебные цветы, и едва не упала, не аккуратно наступив на камень. Однако Гарри, шедший рядом с ней, успел подхватить ее за руку. Она благодарно улыбнулась.

Волшебники с воодушевлением принялись обсуждать магических животных и растения. Хотя Дадли точнее сказал бы, что они с удовольствием хвастались своими достижениями.

— Тут мы проживаем во время Турнира, — рассказывала Флер с улыбкой, показывая карету французской школы с невыговариваемым названием.

— Как вы здесь ютитесь? — непроизвольно воскликнул Дадли.

— Чары расширения пространства, — ответил Гарри. — Из надежных источников мне известно, — кивок в сторону Флер, — изнутри карета напоминает дворец.

— Чудно, — Дадли не до конца поверил сказанному, но никто не возразил словам Гарри.

Корабль другой школы, где, как сказал Виктор, в основном учатся славяне, произвел лучшее впечатление на Дадли. Он был бы не прочь на нем прокатиться. А вот Гремучая ива вынуждала оторопеть.

— Зачем только посадили столь опасное дерево? — спросил Дурсль, щурясь от яркого солнца. Его лицо раскраснелось, а на голове, казалось, можно было пожарить яичницу. Темная плотная ткань наряда пропиталась потом и вызывала раздражение. Ему хотелось переодеться в шорты и легкую футболку. Чтобы на время избавиться от удушающего зноя, он был готов даже искупаться в озере, где, по словам Гарри, обитали русалки, тритоны, гигантский кальмар и иная волшебная живность.

— Кто его знает, — лукавым взглядом посмотрел на него Сириус. Дадли понял, что тот точно знает ответ, но ничего говорить не хочет.

Дадли не терял бдительности и не собирался ему доверять, даже если суд его оправдал.

Мать завела беседу с миссис Делакур и миссис Крам почему-то на французском. Мистер Крам и мистер Делакур с вниманием слушали Сириуса, рассказывающего о детских проделках.

Дадли утер пот со лба и внезапно ощутил, как его мантия высохла, а температура окружающей среды упала до комфортного уровня. Дурсль заморгал от неожиданности и с опозданием заметил как Гарри, казалось, спрятал палочку в рукаве мантии.

"Магия — полезная штука", — подумал он и признательно кивнул кузену, догадавшись, что это он помог справиться с жарой. Тот улыбнулся и завел разговор об истории Турнира с Флер, Виктором и Габриэль. Младшее поколение волшебников не забывало втягивать Дадли в беседу, из-за чего он чувствовал себя частью их компании. Не верилось, что состязание настолько смертельно опасное, как те говорили.

"Преувеличивают", — решил он, но вслух ничего не говорил.

К обеду к ним присоединились остальные друзья Гарри.

— Отец, мама, — произнес Виктор, беря за изящную руку темноволосую девушку, похожую на чопорную юную леди. — Позвольте вам представить Эриду Селвин.

— Весьма наслышаны, — скупо улыбнулась миссис Крам.

— Здравствуйте, — улыбнулась Эрида. — Виктор столько о вас рассказывал хорошего. Мне не терпелось с вами познакомиться.

— Взаимно, — радушно ответил мистер Крам.

Атмосфера будто потеплела, пропало напряжение, витающее в воздухе. Гарри представил всех своих друзей, но Дадли тут же позабыл половину имен.

— Как экзамены? — спросила миссис Делакур, усаживаясь за стол. На шикарном бюсте натянулась мантия, и Дадли непроизвольно задержал на нем взгляд. — У вас же сегодня последний день их сдачи, нет?

— Отлично, — ответила Пэнси. — История оказалась довольно легкой.

— Для кого как, — возразил парень, вроде Крэбб, не уступающий Дурслю габаритами. — Я, кажется, перепутал имена всех гоблинов.

— А как же ты? — Дадли недоуменно посмотрел на Гарри.

— А меня, как чемпиона, от них освободили, — ответил кузен, улыбаясь белокурой красотке по имени Софи.

— Везет же некоторым, — его взгляд пробежал по хорошенькой Дафне, интересной Сьюзен, миловидной Ханне, прелестной Фиби, фигуристой Миллисенте, привлекательной Пэнси, пацанке Фэй и элегантной Эриде. Он ощутил зависть к Гарри, окруженному настолько разнообразными девочками.

— Это позолота? — с изумлением спросил Дадли, глядя на сервированный стол.

— Нет, — неприятно ухмыльнулся белобрысый со странной фамилией. — Настоящее золото. Разве не видно? Хотя, что ожидать от маггла...

— Драко, — вроде и мягко сказал Гарри, но Дадли ощутил металлические нотки в его голосе. — Прекращай.

— Извини, — виновато произнес тот. Кузен благосклонно кивнул.

Великолепные блюда, появившиеся будто из неоткуда на пустых золотых тарелках, заставили Дадли позабыть обо всём, кроме вкусной пищи.

После обеда, Крамы с Эридой и Делакуры отделились от них. И почти до самого вечера Дурсли, Сириус и Гарри наслаждались красотами замка. Волшебники делились с ними забавными историями из школьной жизни.

Дадли, сидя за праздничным столом во время ужина, подумал, рассматривая директора и судей Турнира, что за этот сказочный день узнал о магии и кузене больше, чем за всю свою жизнь.

Делакур, Крам, их родственники и Селвин вернулись в разгаре пира. Виктор и Эрида держались за руки и мечтательно улыбались, будто обкурились травкой. На руке девушки красиво поблескивало золотое кольцо с огромным красным камнем. Но Дадли в тот момент больше волновал вкуснейший шоколадный торт и для общества он временно оказался потерян.

Когда волшебный потолок поменял синеву неба на алые закатные краски сумерек, Дамблдор поднялся из-за стола. Весь зал притих.

— Леди и джентльмены, через пять минут я приглашу вас пойти на поле для квиддича, где начнется третье, последнее состязание Турнира Трех Волшебников. А сейчас прошу всех участников проследовать на стадион за мистером Бэгменом.

Гарри встал, и ему зааплодировали, казалось, все присутствующие в помещении. Крам и Делакур тоже удостоились рукоплесканий публики. Наблюдая, как чемпионы вместе покидают зал, Дадли подивился спокойствию кузена. Его не тревожило ни внимание публики, ни предстоящее испытание. Дадли честно признался, что так бы не смог. Его охватило волнение за Гарри. Он желал ему победы.

* * *

— Когда свадьба? — спросил Гарри у Виктора, установив чары приватности к неудовольствию Бэгмана, желавшего с ним поговорить.

— Через год, — ответил счастливый Виктор. — До сих пор не могу поверить, что Эрида ответила согласием. Спасибо тебе!

— За что? — изобразил непонимание Гарри.

— Ты дал мне смелости сделать предложение, — Виктор не мог сдерживать довольной улыбки. — Без тебя я бы еще долго сомневался.

— Я заметила кольцо с гранатом на пальце Эриды во время ужина, — прокомментировала Флер, спускаясь по каменным ступеням главного крыльца. — Красивое.

— Семейное. Передается из поколения в поколение, — с теплотой сказал Виктор и мечтательно продолжил. — Эрида приедет погостить в Болгарию на это лето.

— А нас не приглашаешь? — надула губки Флер.

— Вам тоже будем рады, — серьезно произнес Виктор.

— Да я шучу! — отмахнулась Флер и следы притворного недовольства исчезли с лица. — Меня ждет работа в Англии.

— У меня есть планы на каникулы, — добавил Гарри. — Но спасибо за приглашение.

— Оно будет в силе всё лето, — не стал настаивать Виктор, когда они подошли к стадиону.

Гарри кивнул и снял чары приватности, самую малость злорадствуя, что из-за них Скитер в форме жука, примостившегося на мантии Бэгмэна, не смогла подслушать разговор.

Поле для квиддича неузнаваемо изменилось. По всему периметру поднялась плотная живая изгородь высотой шесть метров. А в воздухе завис огромный черный экран, как в маггловском кинотеатре.

Гарри без интереса рассматривал проем в изгороди — вход в лабиринт. Коридор внутри него, образованный густым кустарником, уходил в черноту.

— Возьмите, — Бэгмэн передал каждому из чемпионов по значку, где светился золотом кубок Турнира. — прикрепите к мантиям и "светлячок", — указал на три летающих над их головами металлических насекомых, размером с дворового пса. — Увяжется за вами. Они будут показывать ваше прохождение этого испытания в режиме реального времени, — глаза Людо горели восторгом.

Чемпионы послушно прицепили значки, а Гарри подумал, рассматривая первых зрителей, появившихся на стадионе, что Корвина нужно вознаградить за старательность. Ибо идею Гарри снять последнее испытание с помощью созданного им устройства, протолкнул министру Роупер. Также Корвин успешно получил для него патент на изобретение.

Воздух наполнился мириадами голосов и звуками сотен шагов — зрители торопились занять отведенные им трибуны. Гарри улыбнулся, глядя на темный бархат неба, где зажигались первые звезды. Турнир послужит рекламой умений Гарри и его устройства для записи, а Инглби с Блишвиком после окончания школы займутся его продажей. И не только. Он подумывал скинуть на них все финансовые вопросы.

По оценкам Гарри, учитывая нулевые затраты по средствам — материалы создавались высшим преобразованием — его изобретения принесут приличную прибыль. А Макарова поможет выйти на европейский рынок.

К участникам и Бэгмену подошли Хагрид, МакГонагалл, Муди и Флитвик. На шляпах профессоров и у Хагрида на спине кротового жилета светились большие красные звезды.

— Мы будем патрулировать снаружи, — сообщила участникам состязания профессор МакГонагалл. — Если кто-нибудь попадет в беду и почувствует, что требуется подмога, пошлите в воздух сноп красных искр, и мы незамедлительно придем на помощь. Всё ясно?

Гарри, Виктор и Флер кивнули.

— Тогда вперед! — весело скомандовал Бэгмен четырем патрульным, которые разошлись в разные стороны, каждый на свой пост вокруг лабиринта.

Гарри скучающе рассматривал толпу, пока Бэгмен усиленным магией голосом напоминал зрителем сколько баллов набрали чемпионы.

Поттер разглядел на трибунах Корвина, сидящего рядом с сестрой и Сириусом. Дадли находился возле Крэбба и Гойла, а Петунья разговаривала с миссис Делакур и миссис Крам. Джеймс с Дунканом активно о чем-то спорили с близнецами Уизли. Люсьен крикнул что-то, потонувшее в море голосов, но друзья, находившиеся поблизости, его услышали и как по команде подняли флаги школы, энергично ими замахали, выражая поддержку.

На темном экране появилась четкая картинка участников, вызвавшая громкое одобрение зрителей.

Только Бэгмен дал сигнал свистком, Гарри, лидируя по баллам, устремился первым внутрь лабиринта, игнорируя гром аплодисментов и крики толпы.

"Светлячок", парящий над головой, частично развеивал тьму лабиринта. Звуки стадиона притихли, и Гарри, не мешкая, взмахнул палочкой. Перед ним появилось серебристое облако, которое разошлось по сторонам. Не прошло и нескольких секунд, как перед ним образовалась иллюзорная карта лабиринта, где на входе он сам светился красной точкой.

Не теряя времени, он быстрым шагом направился вперед, карта поплыла за ним. На развилке Гарри свернул влево. Не наткнувшись на препятствия, преодолел небольшое расстояние и, прежде чем повернуть вправо, услышал как Бэгмен снова дунул в свисток.

Гарри знал, что только Виктор зайдет в лабиринт, как экран, показывающий прохождение испытания, разделится надвое, а когда настанет черед Флер — натрое, чтобы зрители могли наблюдать за всеми чемпионами одновременно.

Гарри шел по пустынной дороге, проверяя пространство на предмет ловушек и для вида сверяя свой маршрут с картой.

Вдалеке снова прозвучал свисток Бэгмена: все чемпионы оказались внутри лабиринта.

Гарри мог бы сжечь всю изгородь или иным способом ее уничтожить, но подобные действия покажут уровень умений, превосходящий деканов Хогвартса. Ведь живые зеленые стены зачаровывал сам Дамблдор.

Небо с каждой минутой становилось чернее, тени сгущались и в лабиринте. Света от "светлячка" уже не хватало, и Гарри создал над головой сияющий шар, который следовал за ним вглубь.

Он двинулся налево, прошел немного, чтобы свернуть направо и встретиться с первым препятствием... боггартом. Хмыкнув, он невербально превратил сгусток тьмы, пребывающий в неведении о его страхе, в милого пушистого белого котёнка, удивленно рассматривающего свой хвост. Улыбаясь, Гарри пошел дальше.

На его пути попался золотистый туман. Взмах палочкой, и он расступился перед ним. Когда Гарри оказался вне радиуса дымки, то она вернулась на место, снова активируя ловушку.

Следующим препятствием оказался соплохвост, напоминающий трехметрового скорпиона с жалом на спине. Гарри знал о свойствах его панциря отзеркаливать заклинания, ведь внимательно слушал болтовню Хагрида. Но у этих тварей было слабое место — брюхо, не защищенное броней. Одно заклинание и соплохвост повержен.

Когда Гарри увидел загораживающего проход сфинкса, чье тело принадлежало огромному льву, а голова женщине, он не мешкая к ней приблизился.

— Ты близок к цели, — произнесла она низким, хрипловатым голосом, уставившись на него большими миндалевидными глазами. — Кратчайший путь лежит именно здесь.

Гарри дальше ее не слушал. Он воспользовался конфундусом и прошел мимо сфинкса, ощущая мимолетную неловкость. Испытания казались до неприличия простыми.

На развилке он повернул направо и увидел в трехстах метрах от себя сияющий Кубок, расположившийся на невысокой тумбе. Не торопясь, он проверил пространство и обнаружил над кромкой изгороди огромного волосатого акромантула. Применив к нему те же чары, что и к дракону, заключившие паука в прозрачную тюрьму, Гарри двинулся к поблескивающему Кубку Трех Волшебников. Несколько взмахов палочки — он не нашёл ловушек и иной магии, кроме портальных чар.

Подойдя к тумбе он, развеяв иллюзорную карту и шар света, коснулся своего трофея и почувствовал привычный рывок активированного портключа. Он не сопротивлялся и позволил своей магии подстроиться под разноцветный вихрь портала.

Гарри грациозно приземлился на землю, мимоходом отмечая, что его порталы более стабильные и комфортные. "Светлячок", созданный им, махал искрящимися золотыми крыльями над головой, продолжая передавать изображение на экран. Являясь частью целого, он перенесся с ним порталом к входу в лабиринт.

Гарри улыбнулся, слыша рев и рукоплескание с трибун. Он радовался не победе, а тому, что его очередной план осуществился в полной мере. Вспышки магических фотоаппаратов запечатляли момент для истории, к нему приближались профессора, а он чувствовал насколько прекрасна жизнь.

Вглядываясь в мерцающие звезды, дыша свежим прохладным вечерним воздухом, он явственно осознавал, что счастлив в этом мире. Эти года, с момента его появления в нынешнем теле, являлись необходимым отпуском.

Гарри принимал поздравления, улыбался и не торопился думать о будущем. Нужно уметь наслаждаться настоящим, его прекрасными мгновениями, чтобы не утратить вкус к жизни. И он собирался в полной мере следовать своим же советам в ближайший час. Ведь собственные положительные эмоции, а не чужие, намного лучше затирают ментальные повреждения.

==========

Глава 62. Конец четвертого курса. ==========

Трейси не находила в себе сил радоваться победе ученика Слизерина. И не только потому что ее факультет представлял ненавистный Поттер. Она не ощущала родства со змеями. Шум сотен голосов вызывал головную боль. Она поднялась со скамьи и направилась к замку, желая уйти поскорее, чтобы не пробираться позже сквозь толпу зрителей. Ее отсутствие вряд ли кто заметит.

Теплый воздух играл с ее волосами. Она запрокинула голову, взирая на небо, которое казалось особенно красивым в этот вечер. Чем дальше Дэвис отходила от трибун, тем лучше себя чувствовала. Пульсирующая боль в висках слабела под мягким потоком ветра, делающим терпимей летнюю жару.

Трейси и поныне охватывала помесь неловкости и печали, когда вспоминала Святочный бал. Ей казалось, что в Забини она нашла друга. Он также не находился в восторге от Поттера, но проявлял сдержанность, не пытаясь выступать против него или критиковать. Однако холодность и отстраненность Блейза после бала, будто они едва знакомы, задавили в зародыше ее робкие надежды. О нет! Он не был груб, но, как и с остальными людьми, держал с ней дистанцию, словно позабыл восхитительный вечер, их шутки и смех.

"Дура, — без злобы ругала себя. — Неужто так сложно усвоить, что без денег и связей ни на какую дружбу нельзя рассчитывать на проклятом факультете хитрецов?"

Трейси, рассматривая замок, будто сошедший со страниц волшебной сказки, вспоминала, какой трепет испытала, увидев его впервые в одиннадцать лет. Ее наполняли глупые мысли и амбиции. Казалось, стоит только захотеть и приложить усилия, и мечты воплотятся в жизнь. Но детская наивность вдребезги разбилась об безжалостную реальность.

Девочки из Слизерина не приняли полукровку Дэвис, но мальчик с тем же статусом крови верховодил ими. Они легко нашли лицемерное оправдание, что раз мать Поттера ведьма, то всё нормально. Как же она презирала двойные стандарты их общества!

"К Мордреду их всех! — твердо решила Трейси, проходя сквозь массивные двери. — Я докажу, что они заблуждались на мой счет".

* * *

Корвин восхищенно смотрел на Гарри, триумфально преодолевшего все испытания. Он обаятельно улыбался журналистам, устроившим с его согласия пресс-конференцию. Гарри благодарил министра, упомянул главного аврора в связи с делом Сириуса, сказал пару лестных слов об иностранных школах, похвалил Хогвартс и не забывал прорекламировать новое изобретение.

— Совершенно скоро, — говорил он хорошо поставленным голосом. — "Светлячки" выйдут в продажу. Магазин откроется в конце июля...

Корвин обратил внимание, как Инглби и Блишвик оживились, когда речь зашла о будущих продажах. Гарри не так давно уведомил их об отведенным им ролям в его планах.

Корвин всецело одобрял выбор Гарри. Дункан проявлял интерес к финансам, читая тематические издания, и при необходимости мог всегда спросить совета отца, известного воротилы бизнеса.

Блишвик же умел располагать к себе людей, играть любую роль. Он был способен эффективно решать конфликты и обладал замечательными идеями, как выгодней продать те или иные товары. Мать Джеймса владела зданиями на главной торговой улице Великобритании и за пределами Англии, которые сдавала в аренду, а отец — был не последним человеком, когда речь шла о магическом праве. Эти связи помогут быстро открыть магазины для Гарри, а также существенно облегчат работу Блишвика и Инглби.

Корвин бросил взор на сияющего министра и заметил рядом с ним Риту Скитер. Яркий макияж и броская одежда делали ее старше своих лет. Он усмехнулся. Тот образ, который они создали Гарри в прессе, был частично ее заслугой. Знали бы люди, насколько обманчивыми являются сказки журналистки о победителе Волдеморта.

Гарри разительно отличался от того, что вкладывали в смысл слова "герой". Он баловался темной магией, не торопился бескорыстно помогать и не разделял мнение о ценности каждой жизни. Корвин гордился, что с ним он не таился, и чувствовал ответственность за оказанное доверие.

Гарри был потрясающим учителем. Высшая магия, темные искусства, окклюменция — всё казалось простым и понятным, когда он преподавал эти дисциплины Корвину. Роупер имел представление, сколь ценные знания передавал ему Гарри. Его переполняла благодарность за частные уроки.

Корвин также ценил, что Гарри принимал его без условий, кроме лояльности, и он мог позволить себе откровенность, не ожидая осуждения.

Корвин вспомнил ощущения от магии Гарри, благоговение от опьяняющей мощи, и подумал, что третье задание Турнира было не способно заставить его продемонстрировать даже половину умений.

Флер и Виктор, потрепанные испытанием, находились подле Гарри. Выглядели они, на взгляд Корвина, как свита, а не равные чемпионы. Он, честно говоря, не особо радовался от пополнения их компании. Сестра не один листок исписала, недобрым словом поминая Делакур. Корвин предельно ясно понимал ценность такого кадра, как француженка, но любовь к Софи делала его точку зрения предвзятой. Хотя ради Гарри он старался наладить с ней контакт.

Крам казался слишком ненадежным человеком, учитывая его негативные публичные высказывания в адрес Темных Лордов. Корвин не думал всерьез, что Гарри пойдет по стопам Неназываемого и Гриндевальда, но полностью не отрицал подобной вероятности. Будет ли Крам верен Гарри до конца?

Корвин выбросил посторонние мысли из головы, заметив, что репортеры закончили интервьюировать чемпионов и поспешил поздравить Гарри с заслуженной победой.

* * *

Ближе к полночи, после вечеринки в гостиной Слизерина, Корвин оказался в секретной комнате. За окнами пламенел рассвет, но сонливость отошла на второй план под воздействием эмоций.

Он с ностальгией осматривал привычную мебель, и с интересом новшества. Барьер на дуэльном помосте заслужил самого пристального внимания. Он не упустил случая проверить его на прочность.

— Великолепно! — с восторгом воскликнул Корвин. — Такие артефакты будут очень востребованными, если захочешь их продавать.

— Барьеры не столь просты в изготовлении, — поведал Гарри, сидя в кресле. — Так что с ними повременю.

— Меня удивляет, что ты, Корвин, смог договориться с директором и остаться в школе на ночь, — Инглби оторвался от изучения магического контракта и положил его на стол перед Джеймсом, уже ознакомленным с содержанием пергамента. Данный документ принес Роупер, но в его составлении принимал участие Гарри.

— Увы, но тут нет моей заслуги. Я помощник нашего министра и на меня распространяется его право находиться в школе до награждения победителя, — отключил барьер Корвин и принялся изучать мраморные ящики, сильно выбивающиеся из интерьера помещения. Он заглянул внутрь одного. На стеклянном пьедестале находился металлический светлячок, поблескивающий золотом.

— Я согласен с условиями контракта, — озвучил решение Джеймс, следя за Корвином.

Люсьен, казалось, не мог наглядеться на отливающие лазурью маленькие, как ядрышки фундука, шарики из другого ящика. Он перебирал их и с видом эксперта рассматривал на просвет.

— Я, в принципе, тоже, — кивнул Дункан. — Сириус и миссис Дурсль подписали разрешение вести предпринимательскую деятельность, министерство его заверило и зарегистрировало Гарри, так что не вижу причин, чтобы отказываться.

Корвин торопился освободить Блэка из-за того, что без подписи магического попечителя Гарри пришлось бы повременить с бизнесом. По законодательству с четырнадцати лет маг или ведьма имели право вести предпринимательскую деятельность с позволения родителей или законных представителей. Но только если они волшебники.

Дункан и Джеймс решительно подписали три экземпляра контракта, где уже стояла подпись Гарри, а Корвин, оторвавшись от любования изобретениями, одарил их одобрительной улыбкой.

— Отлично, — произнес Гарри, встав с кресла.

— Как я понимаю, каждый из них, — Корвин прикоснулся к мраморной поверхности одного из ящиков, — будет зачаровывать разные комплектующие твоего изобретения.

— Верно, — подошел к нему Гарри. Джеймс и Дункан также не усидели на местах. — Здесь выгравированы руны, — показал на стенки открытого ящика, где находился "светлячок". — Чтобы запустить механизм зачарования, необходимо нажать сюда, — провел указательным пальцем, едва касаясь, по зеленой кнопке на фронтальной части ящика. — Когда она станет красной, то предмет можно изымать.

— А ты не боишься, что руны скопируют? — нахмурился Джеймс.

— Пусть попытаются, — лукаво улыбнулся Гарри.

— Судя по твоему тону, их ждет неудача, — констатировал Блишвик.

— Верно, руны у меня персональные, — поведал Гарри, возвращаясь к креслу.

Джеймс наморщил лоб, не понимая, о чем идет речь, ведь он не сдавал ЖАБА по этому предмету, Корвин усмехнулся, Люсьен наконец-то оторвался от шариков, без выражения посмотрев на Гарри, а вот Инглби не счел нужным скрывать недоверие.

— Чтобы сделать руны персональными, необходимо сотворить свой собственный магический язык, который будет отзываться исключительно на магию создателя, — проговорил Роупер.

— Достаточно модифицировать уже существующий язык, — поправил его Гарри, усаживаясь в кресло. — Но в общем, ты прав. Мои руны будут работать только для меня.

— За такое мастерство дают, — не до конца веря в услышанное, изрек Дункан. — Ты хоть завтра можешь сдать ЖАБА на превосходно, продемонстрировав свое творение.

— Как и по ЗОТИ, чарам, зельям, истории... — хмыкнул Джеймс.

— С твоими знаниями, Гарри, тебе нечего делать в школе, — с долей зависти протянул Люсьен.

— Библиотека Хогвартса — одна из лучших в Европе, — напомнил Гарри. — Так что можешь не переживать, найду чем заняться, — в голосе звучала насмешка.

— Я тут подумал, создать персональные руны в четырнадцать лет — это же рекорд? — задумчиво осведомился Джеймс.

— Да, — сообщил Корвин. — Официально, самому молодому изобретателю до Гарри было пятнадцать лет и три дня, когда он презентовал артефакт, в основе которого лежал его личный магический язык.

— Ты, смотрю, не поленился почитать историю, — отметил Дункан и с грустью добавил. — Жаль, что многие артефакты из-за персональных рун нереально повторить.

— Что есть, то есть, — безразличным тоном сказал Корвин. Гарри согласно кивнул.

— Угу, — с равнодушным выражением буркнул Люсьен.

— Сколько раз эти приспособления способны зачаровывать? — задал вопрос Джеймс, поглядывая на ящики.

— Если использовать их без перерыва, то тысяча девятьсот дней, — одобрительно посмотрел на него Гарри.

— То есть чуть больше пяти лет, — быстро посчитал в уме Дункан. — Неплохо.

— В день отбытия из школы, я уменьшу и отдам вам готовые экземпляры "ящиков", — поведал Гарри. — И ключ от сейфа, который Сириус подготовил для вас.

— Хорошо, — зевнул Джеймс. Дункан потер уставшие глаза, а Люсьен задумчиво уставился на стол.

— Идите спать, — распорядился Гарри. — Остальные вопросы мы решим с Корвином.

— Как скажешь, — Люсьен первым направился к выходу, а Дункан и Джеймс сперва взяли свои экземпляры договоров, попрощались и, позевывая, вышли из помещения.

— Министр весьма доволен тем, что ты сказал о нем газетчикам, — поведал Корвин, умостившись на диване, поближе к Гарри. — Но его смущает похвала в адрес Скримджера. Фадж видит в нем конкурента на должность министра.

— Главный аврор выполнил свою часть сделки, обезопасив Сириуса от Азкабана и возможных мстителей, которым всё равно виновен Блэк или нет, — спокойно ответил Гарри. — Пожертвование его Отделу и положительная реклама в прессе не чрезмерная цена за оказанные услуги.

— Я не спорю, — согласно кивнул Роупер. — Но Амбридж, похоже, решила наконец-то продемонстрировать скверный характер и отбросить маску учтивости. Она пытается воспользоваться страхом Фаджа потери министерского кресла, чтобы вбить между нами клинья, снизить моё влияние. Спасибо, Гарри, за прослушивающие устройство, иначе мы бы сразу не узнали о намерениях Амбридж, — Роупер не мог нарадоваться артефакту, подаренному на день рождение.

— Всегда пожалуйста, — улыбнулся Гарри. — Не удивительно, что она всполошилась, — вернулся он к теме разговора. — Год-два и ты занял бы ее место.

— Как с ней поступим? — с предвкушением полюбопытствовал Корвин, догадываясь об ответе.

— Устраним, — не разочаровал его Гарри.

* * *

На следующее утро состоялось торжественное награждение.

— Я счастлив, что Турнир Трех Волшебников не угас на страницах истории, и мы достойно его возродили, — вещал Фадж в Большом зале, стоя спиной к креслу-трону Дамблдора. Корвин находился рядом, а профессора и судьи занимали места за преподавательским столом. — Хотел бы выразить свою признательность нашим иностранным друзьям, — одарил улыбкой угрюмого Каркарова, недовольного поражением Крама, и мадам Максим, высокомерно разглядывающую министра. — Цель Турнира Трех Волшебников — укреплять взаимопонимание среди волшебников всего мира. И на мой скромный взгляд, она была в полной мере достигнута, — просмотрел на слизеринский стол, где находились студенты Дурмстранга и Шармбатона. Анна Макарова сидела возле Гарри в черной кружевной маске. Целитель запретил ей скрывать шрамы косметикой и заклинаниями, ибо они мешали заживляющим мазям. Поэтому Анна прятала неприглядные отметины на лице при помощи ткани. — Виктор Крам и Флер Делакур показали себя как талантливые волшебники, у которых есть чему поучиться молодому поколению. Но победитель, к сожалению, только один, — с напускной грустью сказал он. — Я с радостью хочу вручить приз в размере тысяча галлеонов, — его тон стал торжественным. — Гарри Поттеру!

Раздались громкие овации. Особенно усердствовали слизеринцы. Гордость за своего чемпиона читалась на их лицах. Лишь малое количество людей выбивались из общей картины ликующей толпы: каменное лицо Дэвис, равнодушное Забини и несколько незнакомых Корвину волшебников с ленцой хлопали в ладоши.

Корвин передал министру увесистый мешочек с галлеонами и улыбнулся, наблюдая, как Гарри идет забирать свой приз.

— Мистер Поттер, поздравляю с победой! — Фадж с энтузиазмом пожал руку героя. Вспышки фотоаппаратов запечатлели момент триумфа.

— Благодарю, министр, — очаровательно улыбнулся Гарри, радуя взор юных дам.

Турнир Трех Волшебников прошел с оглушительным успехом к радости его организаторов. И сегодняшний день войдет в историю, чтобы вдохновить будущих участников снова рисковать жизнью, в надежде обрести, как вещали создатели зрелищного состязания, вечную славу.

* * *

Софи прикрыла зевок ладошкой и скользнула взглядом по Пэнси, увлеченной спором с Дафной о выдуманных персонажах.

— Героиня — дура! — безапелляционно говорила Паркинсон. Ее щеки раскраснелись, а глаза воинственно сверкали. — Отказаться от богатого чистокровного мага и выйти замуж за тупого маггла, да нужно мозгов не иметь, чтобы так испоганить себе жизнь.

— Он не тупой! — горячо возразила Гринграсс. — Он нежный и заботливый.

Теодор разместился возле нерастопленного камина с книгой, написанной на французском, и никак не реагировал на их перебранку.

Почти все друзья, не сомкнувшие до утра глаз на вчерашней вечеринке по случаю победы, разошлись по комнатам, лишь им четверым не спалось. Роупер, как Дафна и Пэнси, прикорнула в обед после награждения. А Теодор увлекся книгой, и, как бывало, напрочь забыл о человеческих потребностях в еде и отдыхе. Он бодрствовал уже вторые сутки.

"Дам ему еще полчаса и если до этого времени не закончит читать, попробую заставить его поспать", — пообещала себе Роупер, подняв глаза на часы. Близился первый час ночи.

Софи скучающе рассматривала волшебников. Двое старшекурсников играли в шахматы в дальнем углу гостиной Слизерина. Младшекурсники предпочли плюй-камни. Некоторые читали, многие просто общались, а небольшая группа учеников, расположившихся недалеко от мест, где обычно они проводили вечера, громко смеялись. Софи знала красивую брюнетку с шестого курса — Виолетту, кокетничавшую со своим парнем Ричардом, который заканчивал школу в нынешнем году. Опирающегося об стену щуплого парня, травившего без устали анекдоты, звали Франц, а стоящую рядом мрачную девицу с противным скрипучим голосом — Уллви.

— Какой позор, как директор мог привести магглов в школу? — услышала она, как нарочито громко сокрушалась Виолетта. Шум голосов смолк, как под чарами немоты.

Теодор оторвался от книги и нахмурился. Софи сжала кулаки и подметила, как сморщила носик Пэнси и поджала губы Дафна.

— Я бы на месте Поттера сгорела от стыда, а он как ни в чем не бывало мило общался с простецами, — поддакнул рослый и мускулистый семикурсник, развалившись в кресле с бутылкой сливочного пива. Уллви спала с лица, а Франц заозирался, глянул на место, где обычно находился Гарри, и сделал шаг в сторону, словно пытаясь показать, что он не имеет отношения к разговору.

— Ну, учитывая его происхождение... — многозначительно произнесла Виолетта.

Теодор захлопнул книгу и положил ее на стол. Софи резко поднялась с дивана и холодно произнесла:

— Кто-то слишком много о себе возомнил. Я бы на вашем месте не раскрывала вонючего рта, чтобы не портить воздух перед приличными волшебниками.

— Это ты нам? — лениво встала с кресла Виолетта и надменно задрала нос. Ее парень поставил сливочное пиво на пол, мрачно зыркнул на Роупер, и поднялся во весь свой внушительный рост. Франц и Уллви взволновано переглянулись. — Поттер опозорил...

Софи не дала ей договорить. Со скоростью, которой позавидовал бы снитч, она направила палочку на девушку и запустила в нее оглушающие чары. Виолетта растерянно хлопала глазами, но вмешался выпускник, и вокруг них образовалась прозрачная преграда.

Теодор вскочил со своего места и отправил заклинание в Ричарда, разбивая щит, как учил Гарри. Софи не теряла зря время. Она обезоружила и связала Виолетту. Пэнси и Дафна также не хлопали ушами, нацелив палочки на Франца и Уллви. Они были готовы их атаковать, если те попробуют вмешаться.

Ричард попытался создать какое-то заклинание, но Нотт ему не дал. Желтые чары вызвали дезориентацию, а малиново-розовые вынудили онеметь все тело, будто они пережали периферические сосуды. Палочка выпала из руки и закатилась под диван.

Софи со злобой окинула взглядом поверженных противников.

— Роупер, Нотт, мы погорячились... — начала Виолетта. В ее глазах читался страх.

— Вы думали, что можно безнаказанно оскорблять Гарри? — жестко перебила Софи и взмахнула палочкой. Светлая и гладкая кожа Виолетты покраснела. К ужасу девушки, она ощутила боль, будто ее ужалили сотни пчел. Уродливые громадные гнойные бугорки покрыли все видимые участки кожи. Бело-зеленая жидкость потекла из прыщей. Гнилостная вонь вынудила многих учеников с омерзением скривиться. Красивое ранее лицо Виолетты походило на картинку из ночных кошмаров. Она шмыгнула носом и опорожнила желудок, не выдержав зловонного запаха. Рвотные массы потекли по подбородку и мантии. Неприкрытое отвращение на лицах слизеринцев, в том числе и Ричарда, ужасный вкус во рту и боль заставили ее разрыдаться.

Теодор хмыкнул и задумчиво поглядел на семикурсника. Ричард нервно сглотнул.

— Послушай, Нотт, давай договоримся... — заискивающе выговорил он, однако Тео, по примеру Софи, не дослушав, использовал заклинание. Резкий характерный звук, издаваемый во время опорожнения, казался оглушительно громким. Вонь фекалий добавилась к гнилостному запаху. Онемение исчезло, но Ричард не смог насладиться свободой. Он почувствовал боль в паху, будто туда врезался бладжер. Ричард заскулил и свернулся на полу в зловонной жиже.

Франц и Уллви отошли от Виоллеты и ее парня, не желая запачкаться. На их лицах читалось неприкрытое облегчение, что не им досталось.

— Кто еще желает высказаться по поводу Гарри? — с мрачной улыбкой спросила Софи. Пэнси и Дафна не скрывали ликования. Теодор холодным взглядом обводил учеников. Но все молчали.

"Я знаю, как можно обыграть ситуацию с магглами. Нужно будет завтра поговорить с Гарри", — решила Софи.

* * *

Победа Поттера в Турнире не для всех сгладила отрицательное впечатление от зримого подтверждения того, что у него были родственники-магглы. Несколько неразумных человек из Слизерина, посмевших его оскорбить из-за происхождения, быстро заткнулись, столкнувшись с яростью друзей Гарри. Мадам Помфри провозилась несколько часов с пострадавшими от неумения держать язык за зубами. Наказание его слизеринцам не назначили. Жертвы помалкивали, как и свидетели. Об этом позаботился Теодор и Софи.

— Все будут молчать. Мало кто узнает о вашем позоре за пределами нашей гостиной, — говорил им Нотт, левитируя пострадавших в больничное крыло. Из-за магии они не могли отвечать, только слушать. — Вы же знаете негласное правило: все разборки между слизеринцами не касаются других. Вы, конечно, можете рассказать всё Снейпу... Но не стоит забывать, что излишняя болтливость наказуема. Ричард, у тебя, вроде, есть очаровательная маленькая сестренка, которая учится на втором курсе? — улыбнулся он.

Выпускник побелел как полотно, а Теодор, довольный произведенным эффектом, после непродолжительного молчания, вкрадчиво произнес:

— Виолетта, тебе еще год учиться, разве не будет хорошо, если он пройдет спокойно?.. Знаешь, лучшие мишени для отработки заклинаний, это те, которые способны сопротивляться. Только жаль, нас довольно много, и одного человека может не хватить на всех. Но мы как-то с этим справимся, а ты как думаешь?

Девушка обреченно и тяжело вздохнула, пожалев об опрометчивых словах. Она нисколько не сомневалась в реальности угрозы.

Пока Теодор занимался Виолеттой и Ричардом, Софи провела разговор со свидетелями, пообещав неприятные последствия для болтунов. Учитывая безразличие большинства к пострадавшим, то никто не хотел из-за глупых людей и пустякового, как для их общества, события наживать себе врагов с влиятельными родителями и родственниками. Да и сам Поттер не ленился демонстрировать огромный потенциал. Многие еще помнили, как тот размазал на дуэли Толкэлота, с которым никто из присутствующих не мог совладать. А зрелищно завоеванное первенство в Турнире вновь доказало, что он уже являлся грозным противником даже без славы, денег и друзей.

Наивно думать, что Гарри не задирали и открыто не высказывали неприязни из-за отсутствия желающих. Если бы он оказался обычным школьником, то по прошествии периода, когда к нему присматривались, чтобы найти подтверждение или опровержение многочисленным пересудам, витавшим вокруг его личности, жилось бы ему не так сладко, как нынче. Конечно, деньги и титул графа кого-то да прельстили, но без нынешнего авторитета похожие стычки, как у Софи и Теодора с Виолеттой и Ричардом, были бы для него обыденностью, а не редким явлением. Правильная линия поведения, четко выверенный образ, полезное окружение — позволяли сводить к минимуму излишние проблемы и конфликты в школе.

Его слизеринцы, участники и свидетели стычки, прислали отчеты. Так Гарри и узнал о случившейся потасовке — во время инцидента он был занят ментальной тренировкой, а друзья думали, что Поттер спал.

Утром перед завтраком Софи попросила поговорить наедине.

— Гарри, ты же знаешь, я ничего не имею против магглов, — нерешительно молвила она, непроизвольно наматывая светлый локон на палец. — Но для многих слизеринцев важна родословная, — видя, что Гарри не спешит злиться, Софи чуть-чуть расслабилась и более уверено сказала. — Твоя мать, я слышала, была невероятно прекрасной рыжеволосой и зеленоглазой ведьмой. А твои магглы голубоглазые блондины. Симпатичные, но не обладающие редкой красотой. Лили Поттер слыла могущественной волшебницей, чей полный потенциал не раскрылся из-за ранней смерти, — она внимательно отслеживала его реакцию и, не найдя признаков недовольства, быстро затараторила. — Я думаю, если ты, конечно, не возражаешь, пустить слух о том, что твоя мать приемная дочь Эвансов.

Она закусила губу, ожидая его вердикта. Ей хотелось получить одобрение Гарри.

— Хорошо, — слегка улыбнулся он. — Как ты планируешь это осуществить?

Гарри, заглянув в ее разум, остался довольным инициативностью девочки. Также его порадовал Теодор, активно поддержавший Софи. Он продемонстрировал хороший уровень владения магией, повысил личный авторитет среди представителей змеиного факультета, где ценилась сила, и верно подобрал подход к Виолетте и Ричарду. Дафна и Пэнси тоже заслуживали одобрения. Девочки не мешали Софи и Теодору, которым лучше давалась боевая магия, и, следя за возможными противниками, были готовы прийти на подмогу.

— Мне нужна помощь Дафны, — лучезарно улыбнувшись, ответила Софи и поведала свой план.

Роупер и Гринграсс в тот же день дали возможность подслушать якобы тайный разговор о происхождении Гарри двум сплетницам. Нашли их с помощью карты возле женского туалета.

— Джеймс Поттер, потомственный маг, не просто так бегал за своей будущей женой, — говорила Дафна для любопытных ушей, притаившихся за углом. — Вряд ли он согласился бы связать свою жизнь с магглорожденной.

— Лили Поттер превосходила многих чистокровных по силе и умениям. Как девочка, рожденная простецами, могла быть столь одаренной?.. — вторила ей Софи. — А вспомни ее внешность? Она никак не похожа на тех Дурслей, понятно же, что ее удочерили... Но если кто спросит, мы ничего об этом не знаем.

— Естественно, — серьезно кивнула Дафна. — Могла и не говорить.

Слух, стараниями сплетников, разошелся по замку со скоростью лесного пожара во время засушливого и аномально знойного лета. Многие поверили бредовой молве. Не мудрено. Чистокровным детям было проще принять за правду то, что сильная ведьма Лили Поттер не являлась магглорожденной, нежели поддавать критике вбитые родителями постулаты о превосходстве тех, в чьих жилах течет лишь магическая кровь.

— Неудивительно, что Поттер победил в Турнире, — говорили младшекурсники Слизерина в своём кругу. — Ведь он на самом деле чистокровный!

* * *

Дни до отъезда из Хогвартса пролетели в праздном безделье для выпускников из окружения Гарри. Они старались насладиться последними беззаботными деньками перед началом взрослой жизни. За ними повсюду следовали "светлячки", фиксируя приятные моменты жизни и ненамеренно возбуждая желание свидетелей приобрести интересную новинку. Пикники на свежем воздухе, долгие беседы до середины ночи, а то и до первых лучей солнца, экскурсии по достопримечательностям замка скрашивали их досуг.

— Слабо верится, что через несколько дней школа навсегда останется позади, — говорила Эрида, прогуливаясь за руку с Крамом по теплицам Хогвартса. Он нежно улыбнулся своей невесте. За эти дни они значительно сблизились, и их сложно было увидеть порознь.

Дункан и Джеймс с воодушевлением, словно вернулись на младшие курсы, валяли дурака, устраивая шуточные бои с близнецами Уизли, тестируя палочки, стреляющие водой. В жаркую погоду они казались как нельзя кстати. Люсьен и Эван, по крайней мере, исходя из их слов, по этой причине поучаствовали в их играх.

Неожиданная дружба Джеймса и Дункана с Фредом и Джорджем Уизли хотя и являлась заданием Гарри, но личная симпатия подстегивала выполнять его со всем старанием.

— Занимательные ребята, — говорил Инглби. — Их идеи кажутся интересными и сулят неплохую прибыль, если в них вложиться.

— Энтузиазму и упорству близнецов можно позавидовать, — дополнял Джеймс. — Они одержимы созданием предметов для розыгрышей.

Гарри кивал, соглашаясь, и советовал не терять с ними контактов после школы.

К вящей радости Драко, ближе к дате отъезда, он сумел подбить всех друзей поиграть в квиддич. Даже Гарри не отказал принять участие в забаве.

— Я же говорил, что он согласится, — гордо приподнял подбородок Малфой, когда они оказались на поле стадиона, где колыхалась зеленая трава, и ничего уже не напоминало о живой изгороди лабиринта. За ними увязалась большая часть обитателей замка, прознавшая о грядущей игре. Драко не счел нужным понизить голос за завтраком, и сплетники быстро разнесли весть о планах их компании на вторую половину дня.

Фанаты Виктора Крама — всемирно известного ловца, поклонники Гарри и признанного красавчика Седрика, воздыхатели Флер, а также почитатели не менее заметных представителей компании Поттера ни за что не пропустили бы такое зрелище.

— Нас ровно двадцать шесть, — весело усмехнулся Гарри, наблюдая, как волшебники неспешно занимают места на трибунах. — Будем играть без ловцов, — сообщил он, отметив, что Крэбб и Гойл притащили весь нужный инвентарь для предстоящего матча. — В каждой команде будет по три вратаря, шесть охотников и четыре загонщика. Чтобы усложнить игру, нам придется уворачиваться от четырех бладжеров, а не двух, как принято. Победит та команда, которая забьет за час больше голов, — не услышав возражения по поводу правил, Гарри наколдовал кубок. — Проведем жеребьевку. Буквы "О", "В" и "З" на бумаге определят вашу роль в игре, а цвет чернил — команду.

Гарри первым засунул руку в кубок и извлек сложенный вчетверо пергамент. Развернув, он всем показал красную букву "О", обозначающею, что судьба распорядилась сделать из него охотника.

Друзья дисциплинировано повторили за ним.

* * *

Астория недовольно надулась, глядя, как сестра взлетела вверх. Лишь то, что Дафна оказалась в команде соперников Гарри, немного скрасило ее негодование.

— Молния — подарок Сириуса? — услышала она громкий голос Малфоя, перекрывающий шум толпы. Поттер кивнул, а Астория обратила внимание на его метлу, чьё глянцевое чёрное древко красиво переливалось под палящим солнцем. Девочка испытала мимолетную зависть. Ее родители не бедствовали, но они считали, что такая вещь, как Молния, рассчитанная на профессиональных игроков в квиддич, слишком дорогая покупка для школьников.

Гарри палочкой начертил огромные, размером не уступающие карете Шармбатона, огненные часы, которые зависли над полем. И только большая стрелка сдвинулась с места, как игра началась.

Астория сама не заметила, как всё ее внимание приковал к себе Поттер. Он ловко, словно сапсан, избегал бладжеров, с легкостью ловил мяч и, казалось, наслаждался запредельной скоростью, которой так славилась Молния.

— Круто! — возбужденно воскликнул Колин Криви с трибун, делая фотографию, когда вратарь Макмиллан пропустил квоффл, брошенный Гарри.

С левой стороны часов, парящих в воздухе, появилась цифра десять.

— Крам халтурит, — недовольно произнесла Эвелина Яксли, поджав тонкие губы, из-за чего не слишком привлекательное лицо стало еще более отталкивающим. Астория перевела взор на Виктора. Тот кружил вокруг Эриды и не давал бладжерам в нее врезаться, но других игроков не стремился уберечь от массивных мячей.

— Это настоящая любовь, — досадно поморщилась Астория. Она хотя и желала Гарри победы, но поведение болгарина не одобряла.

— Какой от нее толк, если она мешает? — нахмурилась Эвелина, заметив, что Гарри забросил квоффл в кольцо, которое защищала Селвин. Счет двадцать ноль ее не радовал.

— Ты посмотри на Роупер! — воскликнула Астория, когда Софи едва не сбила Флер с метлы. Делакур — третий вратарь, охраняющий ворота рядом с Эридой, гневно нахмурилась. Софи мило улыбнулась и отбила второй бладжер в сторону Седрика, мешая ему заполучить квоффл. Эдриан показал большой палец, поймав мяч, брошенный Альфаредом.

— Так ей и надо, — позлорадствовала Яксли.

Шли минуты, и становилась ясно, что Софи вместе с Дунканом, Фиби и Крэббом решили играть по заветам слизеринской сборной: агрессивно и жестко. Один Люсьен, их соперник, показывал лучший результат, не уступая им в воинственности. Джеймс, передавая квоффл Блетчли, лишь улыбнулся, когда Роудрик едва не заставил Инглби сорваться с метлы.

Астория посмотрела на вратарей команды Гарри и разочаровано поцокала языком. Миллисента и Пэнси, занятые беседой, пропустили квоффл, кинутый Майлзом. Лишь Эван пытался что-то предпринять, но безрезультатно. Паркинсон и Булстроуд встрепенулись и прекратили неуместную болтовню. Следующий бросок Дафны оказался безрезультатным — Пэнси поймала мяч.

Астория видела, Фэй, как и Ханна, неуверенно себя чувствовала в воздухе, по сравнению с другими, но бладжеры отбивали исправно. А вот Гойлу не повезло стать охотником, он ни разу не поймал брошенный ему квоффл, за что получил нагоняй от Джастина, пылающего праведным гневом. Нотт, пролетающий мимо, злорадно улыбнулся и поймал подачу Сьюзен.

Астория не стеснялась подбадривать криками фаворитов, чем снискала укоризненные взгляды Дафны. Впрочем, к неудовольствию старшей из сестер, это не взимело никакого эффекта. Астория так же бодро и громко выкрикивала советы или похвалу и не заметила, наблюдая за увлекательной игрой, как закончился отведенный час. Команда Гарри победила с отрывом в пятьдесят очков.

— Молодцы! — радостно похлопала Астория, так как болела за них, в отличие от недовольной Эвелины. Ее выкрик не утонул в толпе голосов и привлек внимание надувшегося от важности Малфоя. Он удостоил ее пристальным взглядом. Астория отчего-то смутилась, но быстро взяла себя в руки и ответила ему сияющей улыбкой.

* * *

Не так давно рожденные эльфы практически всё время спали, впитывая знания и гигантские объемы магии, которыми щедро делился Гарри. В первые месяцы они активно росли, из-за чего маг их не тревожил понапрасну.

Гарри дал эльфам наказ подобрать себе имена, обеспечив их соответствующей литературой. Эльфийке понравилось имя Трикси, а эльфу Корри.

Всего за день до третьего задания Турнира, как он и рассчитывал, у них пробудились знания, как пользоваться магией. И вечером Поттер отослал их в свой дом на Мадагаскаре, приказав позаботиться о теплицах и наполнить помещения для животных. В их разуме находилась подробная инструкция, как лучше всего выполнить поручения. Безусловно, он не забыл вручить домовикам кошелёк с галлеонами на расходы.

На Прощальном пиру по традиции объявили факультет, набравший за год больше всех баллов. Поскольку Слизерин выигрывал соревнование между факультетами больше десяти раз подряд, то зал, как и следовало ожидать, оформили в зелено-серебряной цветовой гамме. На стене за преподавательским столом красовалось огромное знамя факультета Салазара с изображением змеи.

— На первом месте, как неожиданно, Слизерин, — громко произнес директор, улыбаясь. — Вы хорошо потрудились.

Известие вызвало бурное ликование змеек, а представители других факультетов ограничились вежливыми хлопками. Они уже привыкли к зеленому и серебристому декору в конце года и не сочли нужным притворяться, что существовала хотя бы крошечная интрига.

Мадам Максим и Игорь Каркаров равнодушно наблюдали за чествованием факультета-победителя.

* * *

Гарри стоял на ступеньках крыльца, дожидаясь карет, и наблюдал, как Крам нежно поцеловал руку грустной Эриды. Виктор распрямился и, не отпуская ее ладонь, что-то тихо ей сказал. Лицо Эриды озарила слабая улыбка. С видимой неохотой Крам от нее отстранился и, отсалютовав Гарри, направился к кораблю.

Ранним утром, когда на небе еще не пропали звезды, Поттер попрощался с Макаровой возле озера, где находилось судно Дурмстранга.

— Я буду ждать от тебя писем, — полувопросительно проговорила Анна, теребя золотую подвеску с розовым топазом. На ней не было извечной черной маски. Приталенная темная мантия подчеркивала ладную фигуру. Блестящие волосы красивой волной обрамляли лицо. Тусклое освещение частично прятало дефекты кожи.

За прошедшее время ее уверенность в себе сильно пошатнулась и она сомневалась, что ему будет интересно и дальше с ней общаться.

— Конечно, — легко согласился он, будто не замечая ее волнение. — Ты тоже не забывай меня.

— Если бы захотела, не смогла, — за сардонической улыбкой пряталась правда.

— Сделаю вид, что поверил, — рассмеялся Гарри, отметив появившеюся мягкость на лице Анны.

— Будь любезен, — задрала нос Макарова, пытаясь скрыть теплоту.

Гарри вынырнул из воспоминания и сосредоточил внимание на Делакур.

— Как мило с их стороны дать нам возможность попрощаться тет-а-тет, — саркастично заявила Флер, глядя на закрытую дверь, за которой, в холле, остались друзья. Люсьен с Николь, как и Дункан с Шарлоттой простились полчаса тому назад. И обе девушки уже находились в карете.

Эван и Татьяна кивнули друг другу во время завтрака и больше не общались. Насколько знал Гарри, Эйвери считал, что Таня слишком болтливая, а девушка находила его неинтересным. После бала молодые люди ограничивались скупыми приветствиями во время случайных встреч.

— Сколько бы я ни твердил, что мы не пара, но они до сих пор в это не верят, — с наигранной беспомощностью развел он руками.

Флер посмотрела на Эриду, не спускающую глаз с корабля, где скрылся Виктор, и тряхнула головой. Ее светлые волосы сверкали под яркими лучами солнца.

— Вот и пришло время разлуки, — тоскливо произнесла Флер и окинула Поттера пристальным взглядом, как будто желая запомнить его внешность до мельчайших подробностей. — Я не дождусь, когда мы снова увидимся... До свидания, Гарри, — бросила она и, быстро поцеловав его в щеку, убежала к мадам Максим и Хагриду, которые запрягали гигантских лошадей. Карета Шармбатона вот-вот тронется в путь.

Абраксанские кони, взмахнув бледно-голубыми крыльями, взлетели ввысь, и Гарри вспомнил квиддичный матч. Он не испытывал чрезвычайного восторга от полета на метле. Но парить над землей, опираясь всего-навсего на магию, довольно приятно.

Гарри не обернулся, услышав, как позади отворилась дверь. Он ощутил магию друзей и улыбнулся, рассматривая фестралов, тянущих кареты по подъездной дороге. Четвертый год завершился, и впереди его ждали каникулы и множество запланированных дел.

==========

Глава 63 ==========

Поиск людей в начале летних каникул за столько лет превратился в обязательную рутину. Бездомные, преступники, те, чьё исчезновение не привлечёт особого внимания, становились его жертвами.

"А теперь меня ждет титулованная дичь", — с неприкрытым предвкушением улыбнулся Гарри, покидая подземелья, забитые пленниками под стазисом.

Добраться до Нурменгарда не представляло ни малейшей трудности, точно зная его местоположение. А Гарри поглотил множество волшебников, лично бывавших в замке ещё в те времена, когда он принадлежал Гриндевальду. Откровенно говоря, мало кто был осведомлен лучше Поттера о защите тюрьмы.

Гарри часом ранее, чтобы удостовериться, что его сведения актуальны, посетил её единственного смотрителя, периодически проверяющего исправность щитов.

Поттер уже не являлся новичком в этом мире, и он собрал колоссальный объем информации о существующих колдовских преградах. Память Волдеморта делилась способом находить брешь в различных защитах. Однако Гарри посчитал этот метод далёким от совершенства. Вдохновленный магией домовых эльфов, он решил применить иной приём.

Гарри сконцентрировался на щитах и, пользуясь своей способностью ощущать магию, менталистикой, идеальным контролем над магией, усилием воли изменил свою ауру. Когда он двинулся сквозь защиту, она пассивно пропустила вторженца, ибо тот казался её частью.

Гарри, спешно, но аккуратно подстраиваясь под иные слои защиты, поднимался по темной широкой лестнице.

Стук его шагов заглушала магия, а присутствие скрывали амулеты и мантия-невидимка. За окнами господствовала ночь. Чернильный мрак оплетал своей паутиной пустынные коридоры. Но из-за заклинания ночного зрения темнота не была помехой. Зловещая тишина казалась неестественной. Её породили специальные чары, не пропускающие как звуки, так и живых существ.

На верхнем этаже он остановился перед массивной каменной дверью и взмахнул рукой, насылая массовые сонные чары. Серый туман заклубился и разнесся по всем видимым и невидимым закоулкам. Выждав минуту для подстраховки, он распахнул заклинанием дверь.

Тёмная и холодная комнатушка с голыми стенами предстала перед его взором. У окна, сквозь которое пробивался лунный свет, стояла даже на вид жесткая кровать, где мирно спал тщедушный старик в сером изношенном одеянии. Сложно было вообразить, что этот человек являлся Тёмным Лордом.

Однако Гарри, знавшего, насколько внешность бывает обманчивой, не посещали эти мысли. Он думал о деле, извлекая из кармана чемодан, который тут же увеличился. Быстро открыв крышку, Поттер извлек из недр "расходный материал" — слабого волшебника без магических талантов. Тот был в сознании, но под полным контролем Гарри. В руках у него находился флакончик с оборотным зельем.

Пленник, повинуясь приказу, взял седой волос с тюремной робы Гриндевальда и добавил этот биологический материал в стеклянную тару. Без промедлений он выпил получившиеся неаппетитное варево.

Слабый волшебник на его глазах усох и уменьшился в росте, его черные и короткие волосы поседели и удлинились. Он превратился в копию Гриндевальда.

Гарри магией заменил его простую чёрную мантию на серое одеяние Тёмного Лорда и, удовлетворенно кивнув, стал водить палочкой над Гриндевальдом, параллельно задействую свою способность чувствовать магию. Разноцветные всполохи освещали помещение в течение следующих десяти минут.

Гарри завершил диагностику и неспешно принялся переносить чары с Гриндевальда на специально подготовленного волшебника под оборотным зельем. Колдовские путы, привыкшие высасывать энергию из могущественного мага, с неохотой поддавались, но им пришлось уступить перед напором и мастерством чародея — они злобно пронзили новую жертву. Красные невидимые большинству нити завибрировали, но под контролем Гарри быстро успокоились, послушно удерживая уже иного узника.

Гарри положил руку на лоб человека, заменяющего Тёмного Лорда, и активировал проклятие. Через пятнадцать минут его сердце остановится. Ни у кого не должно возникнуть сомнения в естественной причине смерти Гриндевальда. Геллерт имел проблемы с сердцем и сосудами, но его болезни, легко поправимые, намерено игнорировали.

Гарри перенёс спящего Гриндевальда в чемодан, а его двойника, которого усыпил, на кровать. Напоследок оглядев невзрачное помещение, он затер следы своего присутствия, подстроился под щиты и аппарировал прочь.

Через несколько дней его ожидал очередной этап ритуала Эволюции и Гриндевальду в нём отведена не последняя роль.

Гарри, поместив Тёмного Лорда в камеру, сменил невзрачный облик на свой взрослый образ времён Рождества первого курса, добавив себе лишь немного возраста, и телепортировался из дома в поисках положительных эмоций.

* * *

Нора с интересом рассматривала людей, танцующих под зажигательные звуки незнакомой ей песни какой-то рок-группы. Ярко-синие мигающие огни, ниспадающие с ламп, размещенных по периметру, создавали атмосферу праздника. Пахло алкоголем, духами, каким-то лимонным химическим ароматизатором и потом.

Нора неспешно тянула зелёный коктейль, наслаждаясь бодрящим вкусом мяты и цитрусов. Она присняла тёмно-красные туфельки на высоких каблуках и сжала пальчики, ощущая, как гудят ноги от усталости. Нора повернула голову к входу и непроизвольно облизала губы. Высокий мужчина лет двадцати-двадцати пяти показался ей образцом утонченной красоты и одновременно мужественности. Его наряд не скрывал мускулистую, идеально пропорциональную фигуру. Расстегнутые верхние пуговицы белой рубашки открывали вид на шею, к которой хотелось прикоснуться губами, а за совершенный овал лица он душу дьяволу продал, не иначе. Длинные ноги, облаченные в тёмные брюки, ловко передвигались в толпе, и Нора отметила, что не одна она заметила этого восхитительного представителя мужского пола.

"Отлично", — девушка почувствовала азарт, когда он направился к бару. Нора надела туфли и, призывно улыбаясь, попыталась установить зрительный контакт с понравившимся мужчиной. Она была уверенна в своей внешности, зная о своей красоте. Строгая диета, фитнес и косметологи позволяли носить любую одежду, а пышная грудь всегда привлекала внимание противоположного пола и вызывала зависть у подруг. Красные, как огонь, локоны чуть ниже плеч мерцали при свете ламп ночного клуба. Черты лица были милыми даже без искусно наложенного макияжа, превращавшего её в богиню.

— Здравствуйте, не смог пройти мимо вашей очаровательной улыбки и не спросить, как вас зовут, — бархатным голосом произнес красавчик, и она смогла рассмотреть ядовито-зелёные, манящие глаза.

— Нора, — протянула руку, понимая, что непременно затащит его в постель. Нора любила секс, и у нее в голове не укладывалось, как можно добровольно от него отказываться и гордиться девственностью. Мужчин, любивших неопытных девушек, она считала закомплексованными и не уверенными в себе личностями, подсознательно боящихся сравнения не в их пользу.

— Гарри, — пожал ладонь, заработав ещё один балл в её глазах. Если бы он поцеловал, она бы разочаровалась. Девяносто пять процентов мужчин так делают, считая себя оригинальными.

— Потанцуем? — предложил он, когда заиграла медленная песня, и прозвучал мелодичный голос Мэрайи Кэрри.

Нора с радостью согласилась. Обнимая Гарри за шею, ощущая его сильные руки на талии, она двигалась под музыку и с удовольствием вдыхала его аромат, который сложно было с чем-то сравнить. В животе, казалось, поселились бабочки, а её здравомыслие медленно впадало в спячку.

Они разговаривали о каких-то глупостях, не отложившихся в памяти, в отличие от запаха Гарри, нежности его кожи, бархатного голоса и потрясающего смеха. Прошло, наверное, не больше часа, как они оказались в её квартире.

Мелькнула мысль о предохранении, когда алое платье оказалось на паркетном полу, но тут же пропала, и пришла уверенность, что партнер позаботился обо всём.

Целуясь, они завалились на мягкую кровать, устланную велюровым, синим, как васильки, покрывалом. Нора, не глядя, расстегивала пуговицы рубашки непослушными от страсти пальцами, целуя Гарри в соблазнительную шею. Его руки переместились на затвердевшие от желания соски, и из её уст сорвался стон. Она дернула последнюю пуговицу и та отлетела в сторону, теряясь в полумраке комнаты, освещённой лунным светом и неяркой лампой в форме пиона кораллового цвета, стоявшей возле кровати на прикроватной тумбочке.

Нора с воодушевлением переключилась на мускулистую грудь партнера. Ей казалось греховным не продемонстрировать поцелуями ту смесь эмоций, которые вызвал в ней Гарри одним своим видом.

Она, чувствуя, что обычных ласк ей мало, принялась стягивать с него брюки, под которыми не оказалось нижнего белья. Нора захотела сразу же его оседлать, но он мягко её опрокинул на кровать, навис сверху и вовлек в долгий, тягучий и сладкий, как мед, поцелуй. Девушка томно прикрыла глаза. Ночь обещала быть длинной и полной услады.

* * *

Гарри, накинув мантию, равнодушно осмотрел кратер вулкана, где всего несколько минут назад умерло четырнадцать человек, а сейчас от них остались лишь серые хлопья пепла на сухом грунте. Он положил на землю деревянную коробочку, специально зачарованную им, и открыл крышку. Поднялся ветер, и появилась воронка, затянувшая внутрь артефакта все видимые следы жертвоприношения.

Четвертый этап ритуала Эволюции запустил программу, которая сделает его плоть ещё прочнее и усилит все уже приобретённые свойства. Она будет работать до следующего этапа, расходуя всю без остатка магию в источнике, временно превращая его в маггла.

Двуликая нашла решение этой проблемы. Ежели во время ритуала поглотить душу волшебника, то ещё непереваренная сила не окажется задействована в преобразовании тела, и Гарри заимеет столько же магии, сколько есть в источнике жертвы. Гриндевальд, по его мнению, являлся одним из лучших кандидатов на роль донора.

Тело Тёмного Лорда, после того, как лишилось души, по его приказу забрал Корри, чтобы оно не истлело в процессе. Пусть полежит под стазисом на всякий случай.

У Гарри появится второй источник. Он пригодится на пятом этапе, где не нужно "писать" новую программу, а необходимо только продлить уже существующую.

Больше одной души нельзя поглощать во время обряда. Гарри проводил этот эксперимент. Удержание более чем одной сущности вносило значительный диссонанс в ритуал. И программу заклинивало. Как результат: смерть или повреждение души.

После четвертого и пятого этапа Эволюции нельзя пользоваться поглощением. Ведь в отличие от первой души, съеденной во время нынешнего этапа, последующие сущности не будут учтены программой и они породят в ней ошибки. Сбой также возникал из-за любого перманентного и существенного изменения тела.

"Мне вполне хватит силы Гриндевальда для нормальной жизни", — с улыбкой подумал Гарри, ощущая, как формируется второй источник. Но прогнозируемо накатившая чудовищная усталость вынудила его поторопиться. Он закрыл коробочку, борясь с черными кругами перед глазами, и активировал портал в свой мадагаскарский дом, напрямую в спальню. Лишь когда его голова коснулась подушки, он позволил сознанию отключиться.

* * *

Гарри, сидя на исполинской кровати, взял острый зачарованный нож, когда-то принадлежащий Чимоле, и с нажимом провёл лезвием по ладони. Оно не оставило и следа.

"Первые значительные изменения", — удовлетворенно подумал чародей на восьмой день после ритуала, радуясь, что его терпение и труд принесли видимые плоды.

Он положил нож на тумбочку и сосредоточился на своей магии. Повинуясь его желанию, энергия из нового источника, струящаяся по жилам, золотистыми искорками покинула тело и сформировалась в шар на ладони. По ощущениям сила ничем не отличалась от родной — она несла отпечаток его души. Чистая магия у всех одинаковая, но сущность волшебника или ведьмы придавала ей уникальные черты, которые отфильтровывались после поглощения.

Гарри поднялся с ложа и, потянувшись, посмотрел на старинные настенные часы. Они показывали шесть часов утра. Он заснул в три часа ночи, но чувствовал себя отдохнувшим.

"Этого времени с лихвой хватило, чтобы выспаться", — с этими мыслями он направился в светлую, отделанную мрамором ванную.

Гарри открыл кран, из которого полилась горячая вода, и повернулся к белому столику и шкафчикам, где находились зелья. Он взял необходимые хрустальные флакончики и стал выливать их содержимое в ванну, окрашивая жидкость в желтый, затем красный и наконец перламутрово-белый цвет. Зеркало над раковиной запотело от пара. Он скинул в корзину для белья мягкие хлопковые брюки и погрузился в кипяток.

Жидкость не обжигала, а казалось чрезвычайно приятной. Гарри закрыл глаза и приступил к ментальной тренировке.

Вода медленно остывала из-за зелий. Перламутровый цвет через время исчез. Жидкость стала кристально-прозрачная, открывая вид на рельефные мышцы. Гарри открыл глаза и нахмурился — прошло два часа, а магии в источнике почти не осталось.

"Благо ритуал ускорил переваривание души Гриндевальда, и не пришлось ждать месяц, чтобы пользоваться магией, — он попытался мыслить позитивно. — Шесть суток беспробудного сна, более похожего на кому, и вчерашняя головная боль, учитывая полностью усвоенную информации о жизни Тёмного Лорда — небольшая плата".

Домовики ухаживали за ним, давая заранее подготовленные зелья и заботясь о чистоте его тела, пока он лежал без сознания.

Гарри снова закрыл глаза и провёл диагностику организма: ментальное занятие, заменяющее также физические тренировки, годилось лишь в качестве разминки для его улучшенного тела, да и не хватало нагрузки на разум.

"Нужно скорректировать тренировки", — подумал он, выходя из воды. Привычным заклинанием чародей высушил волосы и тело.

Гарри обходился без метаморфизма у себя дома и зеркало, пока он надевал пахнувшую свежестью белую льняную футболку и темные джинсы, радовало взор идеальной внешностью. Он закрывал глаза на то, что торчит возле своего отражения значительно больше времени, чем необходимо. Небольшую слабость самолюбования он великодушно себе прощал.

Сам того не ведая, думал Гарри спускаясь по лестнице, он стал владельцем двух из трёх даров Смерти. Мантия-невидимка, "подаренная" на Рождество, скорее всего, являлась одной из легендарных вещей, описанных в сказке барда Бидля. Родство Поттеров с Певереллами, долговечные и необычные чары на мантии, интерес Дамблдора к ней — позволяли прийти к подобному выводу.

Воспоминания Гриндевальда помогли опознать Воскрешающий камень — кольцо Гонтов. Предположительно, оно, всего-навсего, служило имитацией настоящего дара некромантии. Для Гарри бессмысленная вещь. Но когда он поглотит осколок души Волдеморта, то лично проверит эту информацию.

Нашёл Поттер неоднозначные сведения о роковой бузинной палочке, которая перешла от Геллерта к Дамблдору. Она давала возможность брать магию из неизвестного источника, позволяя колдовать, не расходуя природного резерва волшебника. Но такое потребление имело цену: чем больше берешь, тем сильнее идёт воздействие на разум. Вероятно, по этой причине практически все владельцы бузинной палочки плохо кончали свой жизненный путь.

Гриндевальд, будучи самоуверенным юношей, выкрал мифическую палочку у Григоровича, и когда ощутил её влияние на сознание, легкомысленно решил, что сможет с ней справиться. На первых порах, казалось, так и было, пока он не заметил, как его действия стали изрядно противоречить желаниям и целям. Забавно, палочка воздействовала на случайные черты характера, и только погодя Темный лорд осознал, насколько сильно она влияла на его поступки.

Исходя из данной информации, поведение Дамблдора выглядело логичным. Он никогда не использовал в борьбе с Волдемортом больше магии, чем находилось в его личном источнике. Поскольку вздумай он поддаться искушению взять легкодоступную силу, то мог бы, например, ненароком прибить союзников из-за внезапного приступа неадекватности.

Правда, как установил Гриндевальд, постепенно влияние палочки слабело. Когда Геллерт проиграл дуэль директору, она уже на него не воздействовала. Ему понадобилось сорок лет, чтобы её полностью обуздать. Хотя некоторые нелогичные и противоречивые действия им были совершены из-за бузинной палочки, но, тем не менее, он не являлся её невинной жертвой.

Гриндевальд имел предположения почему только со временем бузинная палочка полностью ему покорилась. Но пока эти теории для Гарри бессмысленны, он закинул их в глубь сознания.

Дамблдор, по идее, опираясь на опыт Геллерта, в восемьдесят пятом году, считай, заимел бесконечный резерв почти без побочных эффектов. Ведь было ещё одно досадное ограничение. Чем больше магии отдавала бузинная палочка своему хозяину, тем быстрее уставало его тело. Если дать волю алчности и взять слишком много волшебной энергии, то жадность приведёт к недомоганию или обмороку, как от длительного голодания. Так что верхняя граница того, сколько можно извлекать сил из палочки все же существовала. Определялась она здоровьем и выносливостью тела.

Для Гарри бузинная палочка была интересна только как объект для изучения. Но в ближайшие годы он не слишком жаждал ей обладать. Ему с лихвой хватило нервотрёпки и проблем с некроэнергией, и он не желал так скоро заиметь новые неприятности в попытках совладать со странным артефактом.

Гарри не любил заёмную силу, полностью зависеть от предметов, которые не способен воссоздать и считал за лучшее взращивать личное могущество. Такую вещь, как бузинная палочка, коль он её, конечно, когда-то получит, лучше использовать как козырь, и пока не наступит крайняя необходимость, полагаться только на свою магию, иначе замедлится или вообще остановится развитие.

Гриндевальд намеренно проиграл Дамблдору. Он разочаровался в своих высоких целях и устал от кровопролития. Поттер немного опасался соревноваться с директором в поединке. Так как у Гарри, временно просевшего в силе, в отличие от Альбуса, резерв не безграничный.

На длинном столе из красного дерева его дожидался завтрак, приготовленный эльфами. Гарри уселся во главе и снял огромную серебряную крышку, под которой оказался приличный кусок жареного мяса с аппетитной золотистой корочкой, хрустящая картошка, обжаренная во фритюре, салат из свежих овощей и несколько соусов: остро-томатный и сливочно-чесночный. После ритуала ему полезно питаться высококалорийной пищей... А впрочем, Гарри просто нравилась вкусная еда, а из-за обрядов и ежедневных нагрузок ему нет нужды опасаться лишних килограммов.

Рядом с тарелками лежала стопка газет и журналов. Гарри сперва ознакомился с новостями. Журналисты до сих пор печатали "сенсацию" о смерти Гриндевальда "по естественным причинам", "потрясшую весь мир". Не найдя ничего интересного, он переключился на научную периодику. Маг взял журнал, на обложке которого было написано большим красивым шрифтом на латыни "Новинки магии", и с предвкушением открыл печатное издание.

Читая о современных открытиях, Гарри параллельно расправлялся с завтраком. В его действиях чувствовался внушительный опыт, ведь он умудрялся бессознательно использовать магию. Она помогала разрезать мясо, окунала картофель в соусы и подносила его ко рту.

Гарри наколол вилкой последний кусочек мяса и с удивлением прочитал броский заголовок последней газеты: "Изобретена новая защита от портключей!".

Через несколько минут он отложил печатное издание и, заметив, что на тарелке остался только салат, принялся его поглощать, думая о последней статье.

"Сколько бы у меня не было знаний и сил, но моё время не безразмерное, — в очередной раз реальность подтвердила его мысли. — Вздумай я лично изобретать еще одну защиту от порталов, то пострадали бы иные проекты... Когда нет помощи, то приходиться отказываться от работы над созданием некоторых интересных мне заклинаний и артефактов. Хорошо, что в этом мире, преимущественно, принято делиться открытиями".

Перед встречей с Чимолой Гарри изучил всю доступную на тот момент информацию о портключах и защите от них. Та, что оберегала Хогвартс от портальной магии была поистине уникальной. Только директор и те, кому он давал соответствующие полномочия, как на Турнире, могли создавать портключи на территории Хогвартса. Основатели не зря считались великими магами. За всю историю их защиту повторили лишь дважды, и за пределами Англии.

Старые семьи ограничивались не такой надежной защитой. А против портключей, которые создавал Гарри, она была настолько же надежна, как тонкий лист бумаги против ливня. Из-за чего он по окончанию первого курса был уверен, что сможет убежать от Чимолы порталом.

Со стола исчезла вся посуда, стоило ему доесть, и Гарри, пребывая под впечатлением от статьи, направился в тренировочный зал, чтобы проверить новую защиту от портключей на практике.

Гарри вошёл в светлое помещение, по размерам не уступающее Большому залу Хогвартса. Из арочных окон лился солнечный свет, окрашивая в теплые тона белый мрамор пола, а сверху виднелось безоблачное небо. Гарри без зазрения совести позаимствовал у своей школы идею с оформлением потолка.

Прежде чем наложить защиту на помещение, он на секунду закрыл глаза, проверяя свой резерв.

"Почти полностью восстановился", — вынес Гарри вердикт, извлек палочку и начал чертить замысловатые фигуры, мысленно повторяя прочитанную формулу. Зал оплела гигантская чёрная сетка, которая, стоило ему опустить палочку, исчезла для обычного взора.

Гарри вынул из кармана джинсов отшлифованную рубиновую бусину — пространственная магия отлично взаимодействовала с корундами — и сжал её в ладони. Несколько секунд и портал в столовую был готов.

Гарри, без лишних раздумий, активировал его мысленной командой. Он почувствовал рывок, который резко оборвался. Защита подействовала.

С коварной усмешкой, Гарри поднял палочку и использовал высшую светлую магию, снимающую проклятия. Как он и ожидал, щит треснул и вновь активированный портал без заминок перенес его в желаемое место.

Следующий час он модифицировал портальные чары, и после нескольких неудачных попыток портключи Гарри снова исправно работали, игнорируя недавно изобретенную защиту.

Не покидая зала, он наколдовал мягкий коврик и извлек хрустальный шар из тайного, забитого всякой разной всячиной, шкафа в стене. Усевшись на подстилку с предметом для предсказаний, Гарри расслабился и, ради эксперимента, вызвал образ Дэвида и желание узнать о его грядущем, направляя ментальную энергию в кристалл. Ему не пришлось, как обычно, несколько минут выжидать, а затем возвращать магию в разум. Всё произошло без его непосредственного контроля и фактически мгновенно.

Шар наполнился сизым дымом. Сознание поплыло, и Гарри словно очутился в красочном сне. Полупрозрачные стены и потолок оттенка спелого персика, украшенные гирляндами и алыми розами, предстали перед его глазами. Между двумя рядами белых стульев с золотистой спинкой находился проход, застеленный красным ковром. Припозднившиеся люди, переговариваясь, занимали последние свободные места. Гарри заметил свою копию в первом ряду, вместе с Корвином и Теодором.

Возле арки из переплетенных цветов стоял одетый в парадную чёрную мантию с белой розой в бутоньерке Дэвид. Он выглядел одновременно счастливым и взволнованным. Его лицо озарилось восхищением, когда в проходе шатра появилась фигура в белом. Гарри признал в рыжеволосой красавице Элисон, отмечая, что её черты лица немного изменились, став прекрасней. Гарри попытался сделать шаг, как видение закончилось, и он снова оказался в зале для тренировок и экспериментов. Перед ним мирно поблескивал под лучами солнца магический кристалл.

Гриндевальд подарил ему природный провидческий дар и Гарри знал, что недавний опыт должен был произвести на него приятное впечатление. Но его мысли текли вяло, будто кисель. Все желания, казалось, приглушились. Ничего не хотелось делать.

По сравнению с опытом Гриндевальда, который слег в постель на несколько дней после первого удачного применения анимированного прорицания, умственное истощение — маленькая плата за способность лучше видеть будущее. Тренированный разум Гарри мог справиться с этой нагрузкой, которая убила бы обычного мага, не имевшего предрасположенности к менталистике.

Несомненно, чтобы контролировать видения, нужно практиковаться. Организм должен привыкнуть к новой энергии и со временем дар усилится. К тому же менталистика положительно влияла на развитие способности смотреть грядущее. Но с прорицанием нужно знать меру и не гнаться за быстрым результатом. Повреждение мозга и смерть от перегрузки — не самые приятные последствия излишнего усердия. Когда-нибудь Гарри сможет просматривать только желанные фрагменты будущего, а не случайные, но однозначно это произойдёт не в ближайшее десятилетие.

Гарри заставил себя подняться с пола, положил на место хрустальный шар и направился в столовую — подкрепиться.

После обеда, всё еще чувствуя ментальную усталость, он взял блокнот, чтобы пообщаться с друзьями и крёстным.

"Я решил сделать предложение Элисон", — появилось сообщение от Дэвида.

"Когда?" — поинтересовался Гарри, вспоминая недавнее предсказание.

"Сегодня вечером", — пришёл быстрый ответ. — "Как думаешь, куда её лучше пригласить?"

"В ресторан "Магия вкуса", — без раздумий посоветовал он. — "На Элисон произвела неизгладимое впечатление кухня этого заведения. Цены, конечно, там кусаются, но ради такого случая не грех потратиться"

"Спасибо!!! Я побежал наводить марафет", — экспрессивно поблагодарил Линч.

"Не за что", — закончил разговор с ним Гарри и тут же увидел послание от Сириуса.

"Ты точно уверен, что не хочешь поехать со мной на Мальдивы? Можно даже с Дурслями", — в очередной раз спрашивал Блэк.

"Уверен", — повторил свой прошлый ответ. — "Езжай уже отдыхать"

"Жаль", — Сириус дорисовал в конце сообщения грустную собачью мордочку.

"Как же меня достал Перси Уизли!", — пришла жалоба от Корвина.

"Чем?" — лениво спросил Гарри.

"Нытьем о том, какие мы гадкие, что поливаем грязью его обожаемого начальника. Клянусь Мерлином, я не удивлюсь, если Уизли с Краучем любовники!", — посетовал младший заместитель министра магии.

Переписка незаметно съела все солнечные часы. Когда пришли сумерки, Гарри попрощался со всеми и направился наверх, желая полежать в воде с питательными зельями. Из-за ментальной усталости он решил пренебречь вечерней тренировкой. Ему, конечно, нравилось ощущать, как с каждым днём увеличивались его навыки и возможности в магии разума, особенно радовала способность ускорять поток мыслей, набиравшая силы, как растение от верного ухода. Однако от излишних перегрузок больше вреда, чем пользы.

Когда он бросил в очередной раз взгляд на своё прекрасное отражение, покидая ванную, на него накатило воспоминание из далёкого прошлого.

В большом каменном зале без окон невозможно было разглядеть обстановку из-за густого мрака. Вдруг один из круглых светильников, висящий на стене, включился, но он лишь немного рассеял тьму. На каменном полу был начерчен круг, внутри которого находились необычные пурпурные символы. Поверх них сидела обнаженная женщина, чья кожа, казалось, была покрыта кобальтовыми чешуйками.

Сандавира с холодным интересом рассматривала свои руки, сильно изменившие окрас. Её и так длинные ногти отросли еще на несколько миллиметров, и даже на вид они были угрожающе-острыми. Она провела пальцем по запястью, ощущая приятную бархатистость.

Не спеша, её рука поднималась всё выше по обнаженному телу, пока не дошла до лица. Даже без зеркала она поняла, что челюсть стала шире, а за прежде соблазнительными чувственными губами, ныне значительно истончившимися, прятались острые клыки.

Сандавира коснулась места, где ранее находились брови, чувствуя гладкость. Ресниц и волос она также не нашла.

"Страшилище", — с усмешкой подумала чародейка и, встав с холодного пола, сконцентрировала магию в правой руке. Она щелкнула пальцами и перед ней появился золотистый сгусток, который, повинуясь её воле, как кисточкой, казалось, принялся рисовать в воздухе. Неспешно начало проглядываться мощное туловище, крылья, шипы, пока перед ней не появился огненный дракон, смирно ожидающий её приказов. Воздух вокруг него исказился от жара.

Сандавира искренне радовалась. Её магия ощущалась ярче, тело стало прочней, что позволит ей дальше поглощать души. Однако это было лишь приятным дополнением. Важнее, кровь древнейшего существа, изменившего так внешность Сандавиры, повлияла на структуру её души, и ей больше никогда не придётся опасаться конфликта поглощенных даров. Но цена за эти усовершенствования — красивая внешность. Она без раздумий её заплатила.

Сандавира немного полюбовалась собственноручно созданным драконом, а затем махнула рукой — он развеялся, как мираж.

Еще немного колдовства — символы пропали с пола и она облачилась в нежный чёрный шёлковый халат. Сандавира, чувствуя голод, решительно направилась к выходу из зала. Яркий свет из окон коридора слепил глаза после полутьмы. Она заморгала, привыкая к новому освещению, и улыбнулась, заметив высокую фигуру мужа. Элврин был красив и статен.

Сандавира без труда разглядела на его лице ужас при её виде. Она улыбалась, а внутри ощущала раздражение.

Гарри принял привычный вид взрослого мужчины, и, надевая черные брюки и тёмно-зелёную рубашку, вспоминал, сколько лет ему, будучи Сандавирой, пришлось потратить, чтобы вернуть свою прекрасную оболочку. Когда-то сведущие чародеи твердили, что это невозможно — новая плоть не поддавалась изменениям, но не в его привычках было сдаваться. И в конце-концов он получил желаемый результат.

Телепортируясь из дома в Австрию на свидание к Норе, Гарри подумал, что если бы ему вновь пришлось выбирать между внешностью и силой, то, как и в прошлом, без раздумий, он отдал бы предпочтение могуществу.

==========

Глава 64 ==========

Парящие шары, имитирующие солнечный свет, прогоняли тьму в огромном помещении, соседствующем с темницами. На железной кушетке в центре лежало лишенное одежды тело мирно спящей женщины, чьё мглисто-жёлтое лицо не красили морщины и родимое пятно размером с галлеон. На выпуклом животе с растяжками, обвисшей груди и шеи образовывались пурпурные кляксы. Они разрастались, будто живые, и на их местах кожа пошла трещинами, из которых полилась вязкая темная кровь со светлой жидкостью, имевшей гнилостный запах. Жертва никак не реагировала на болезненные повреждения, продолжая пребывать в счастливом забвении.

Гарри, с интересом наблюдая, как распространяется тёмномагическое проклятие, вынуждающее жертву гнить заживо, мысленно посчитал до десяти и повел палочкой над телом. Женщину окружило белое сияние. Фиолетовые пятна исчезали, будто ночь по приходе дневного светила. Раны затягивались на глазах, разрывы склеивались. Через полминуты о проклятии напоминали лишь безобразные шрамы бордового цвета, возвышающиеся как грибы над небольшими участками здоровой кожи.

Гарри наколдовал диагностические чары, ожидаемо обнаружив относительно безопасные следы колдовства в клетках жертвы. Именно они не позволяли избавиться от последствий и шрамов от подобного рода волшебства, из-за чего люди обзаводились уродливыми отметинами на всю жизнь, когда пытались бороться с уроном, полученным от тёмной магии, с помощью медицинских чар или дара целителя, а не подходящим контрзаклятием или зельем.

Насколько Гарри знал, современные маги, наделенные даром целителя, способны полностью устранить вред от любого повреждения, помимо того, что остается после особенно сложной негативной магии, некоторых зелий, и вопрос не шёл о значительных повреждениях мозга. Чисто теоретически, не должно существовать этих исключений. Так думали маги на службе Гриндевальда, работающие над преодолением данных ограничений. Но, к сожалению, им не хватило времени, чтобы закончить свой проект. Дамблдор триумфально победил Тёмного Лорда на дуэли, а его сторонников посадили в тюрьму.

С пальцев Гарри сорвались белые нити, похожие на паутинки, и просочились сквозь плоть женщины. Секунда-другая и на поверхности кожи проступили грязно-серые кляксы в местах, где образовались шрамы. Гарри уничтожил выделения и, сосредоточившись на даре исцеления, визуализировал весь процесс желаемых изменений в мельчайших подробностях. Энергия нежным и теплым потоком, словно ласковое солнце, заструилась по жилам. Белое, как молоко, сияние сорвалось с кончиков пальцев и перешло на грузное тело подопытного человека. На глазах рассасывался лишний жир, исчезала уродливая родинка на лице, похожая на комок грязи с черными волосками. Непропорционально длинный нос, как и подбородок, приобретал красивую форму, а морщины, растяжки на животе и многочисленные бугристые шрамы стирались, словно ластиком.

Усмехнувшись, Гарри окинул взглядом женщину, чья кожа казалась неестественно ровной, без изъянов, мускулы на животе имели рельеф, черты лица являлись иллюстрацией словам "классическая европейская красота". Сложно было поверить, что недавно она выглядела совершенно не привлекательно и носила отметины от проклятия.

Гарри, убрав следы темного колдовства, смог сделать то, что считалось невозможным, только из-за идеального контроля и менталистики. Впрочем, обладай Гриндевальд целительным даром, то он с меньшей легкостью, но, без всякого сомнения, смог бы повторить его достижение.

Гарри не тешил себя иллюзией, что он первым додумался и смог воплотить недавно тестируемый метод лечения. По мифам Моргана вполне успешно лечила ущерб, нанесенный тёмной магией. Менее известные, но всё же легендарные волшебники, так же проделывали подобное. Но к таким сведениям принято относиться скептически и считать, что их достижения — преувеличение или вымысел.

"Ныне, когда временно не доступно исцеление от поглощения, целительный дар стал ценнее. Нужно будет уделить ему внимание в ближайшие месяцы... Ментальные тренировки, практика прорицания, расчеты татуировки-хранилища и других ритуалов, создание и отшлифовка заклинаний для боя с помощью магии пространства, практическая некромантия, моё желание поработать с палочками, зельями и усовершенствовать метку Волдеморта, не пренебрегая отдыхом — малая часть планов на это лето... не многовато ли всего?.." — задался он вопросом и ощутил, как кулон с инициалами "Г" и "П" нагрелся. Зажав украшение в кулаке, Гарри сосредоточился на связи, ощущая зов Эвана о помощи.

— Трикси, — произнес он в пустоту. — Принеси мне коробку для чрезвычайных ситуаций.

Эльфийка появилась через несколько секунд, держа в тонких пальцах, как величайшее сокровище, резную шкатулку из красного дерева. Гарри не было надобности заглядывать внутрь, чтобы сказать, что в ней лежит. Ведь он сам зачаровывал ларец чарами на увеличение объема и укладывал внутрь зелья, артефакты, ингредиенты и жертвы на все случаи жизни.

— Спасибо, — сказал он Трикси, наблюдая, как её лицо засияло радостью. — Перенеси подопытную в камеру, — приказал Гарри, беря шкатулку, чтобы уменьшить её и положить в карман джинсов. За считанное мгновение сменив внешность на привычную, он проверил портключи, надел ониксовый амулет от Надзора, артефакт, защищающий от слежки, и, переместившись в Англию порталом, аппарировал туда, куда вела ниточка связи с его кулоном.

Двухэтажный особняк со светлым фасадом в викторианском стиле предстал перед его взором. В квадратных окнах не горел свет, несмотря на вечер. Прохладный ветер прогонял зной, принося с собой сладкий аромат сирени, чьи высокие кусты горделиво росли вдоль каменной тропинки, встречая гостей прекрасными белыми и фиолетовыми цветами. На деревянном крыльце, сгорбившись, сидел Эван. Его застывший взгляд был направлен вдаль, и только когда Гарри поднялся по ступенькам, он заморгал, будто пробудился от дрёмы, и, повернув голову, с надеждой и виной уставился на Поттера.

— Я не хотел, — пробормотал Эван. — Всё произошло случайно... Это несчастный случай...

Гарри наколдовал чары, скрывающие их присутствие, и позаботился о приватности их разговора.

— Расскажи, что произошло. Подробно и без утайки или открой мне разум, чтобы я всё сам увидел, — мягко произнёс Гарри, усаживаясь рядом.

— Смотри, — обречённо прошептал Эван и попытался вспомнить, с чего начались события, вынудившие его искать помощи.

Гарри для вида использовал палочку и проник в его разум. Он очутился в коридоре, чьи стены были украшены тканевыми золотистыми, как мед, обоями. Эван, идя в гостиную, нетерпеливо читал на ходу пергамент, где в верхнем правом углу виднелась палочка, парящая над котлом с кипящим зельем и надпись на латыни "майус сциэнциарум". Улыбка непроизвольно отразилась на лице Эйвери-младшего, когда, не веря собственным глазам, он ещё раз перечитал содержимое послания.

— Поступил в университет Сорбонны? — сухо спросил мужчина, сидящий на массивном кресле у потухшего камина. Удивительно красивые черты его лица искривились в гримасе недовольства.

— Да, на факультет Чар, — в коктейль чистого восторга добавилась порция горького разочарования от нерадостной реакции отца.

— Сколько стоит обучение? Тысяча — две галлеонов в год? — желчно спросил Герберт Эйвери и потянулся к бокалу с огневиски, стоящий на стеклянном столике перед ним. — Ты думаешь, я буду оплачивать твою блажь? — посмотрел на жидкость, переливающеюся как цитрин на просвет, будто она его больше занимала, чем разговор с сыном.

— Ты же обещал?! — возмущённо воскликнул Эван.

— А ты поверил? — уничижительно фыркнул отец. — Придурок.

— Мы живем на доход от предприятия, доставшегося от моей матери, — неожиданно грубым для отца тоном напомнил Эван. Странно, но по завещанию всё имущество отошло Герберту. В связи с чем, существовали веские основания сомневаться в подлинности последней воли миссис Эйвери. — Тебе не совестно?

Герберт побагровел, его ноздри затрепетали от гнева. Он со всей силы швырнул стакан в сына, который с легкостью его отбил щитом. Стакан врезался в фарфоровую статуэтку Сеттера, расположенную на комоде. Оба хрупких изделия упали на паркетный пол, разбиваясь.

— Дебил! — взревел Эйвери-старший и проворно вскочил на ноги. — Ты доигрался! — и кинул режущее проклятие.

Эван никогда не защищался от нападок отца до этого дня, пассивно снося насилие со стороны Герберта, но сегодня он изменил своё поведение, мастерски отбив атаку, чем еще сильнее разгневал Эйвери-старшего. Тот продолжал насылать заклинания, а сын оборонятся. С каждой минутой проклятия становились всё темнее и изощрённей. Эван, не желая атаковать, даже успел мысленно поблагодарить Гарри за тренировки, без которых он не смог бы сдерживать натиск отца. На его беду Герберт осознал то же самое, судя по невменяемому взгляду и бешеному крику:

— Круцио!

Эвана пронзила невыносимая боль. Каждая клеточка тела, казалось, очутилась в жерле активного вулкана. Его неудачный опыт с тёмным проклятием не шёл ни в какое сравнение с ощущениями от непростительного заклинания.

Пересиливая агонию, Эван, вспомнив отработанное до идеала вместе с Гарри проклятие кипящей крови, использовал его на отце, этим прерывая пытку. Герберт, никогда не получавший отпора от сына до этого момента, взревев от боли, как раненый бык, уже не соображая, что творит, заорал:

— Авада...

Сердце Эвана сжалось от ужаса, и не думая, он запустил чары, дробящие кости.

Так и не закончив убивающее проклятие, Эйвери-старший упал на мягкий ковер, его лицо навсегда застыло в маске ярости.

Эван подошел к отцу и дрожащей рукой вывел диагностические чары. Лишь с пятой попытке у него удалось правильно применить это заклинание, констатирующее причину смерти: раздробленные в муку шейные позвонки.

Глаза заслезились, дыхание участилось. Скрип половицы, показавшийся оглушительно громким в тишине, отстрочил приход истерики. Эван повернул голову к входу, где находилась любовница отца — Лэйла. С неведомым ранее хладнокровием он отметил ужас, исказивший красивое лицо молодой девушки, чьи пышные прелести едва помещались в коротеньком облегающем шелковом пеньюаре фисташкового цвета.

Эван ощутил злую радость, но она быстро исчезла из-за осознания, что у его злодеяния был свидетель. Оглушающее проклятие полетело в сторону девушки. Пораженная красным лучом, она свалилась на паркет.

Эван переместил её с помощью левитации и, чувствуя жалость к себе и горькую вину, непроизвольно потянулся к подвеске, которую никогда не снимал. Он не знал, что ему делать. Сдаваться правосудию или попытаться его избежать. Не пытаясь анализировать свои действия, Эван послал сигнал о помощи.

Гарри аккуратно покинул чужой разум. Рассматривая друга, смиренно ожидавшего его решения, он уже знал, как поступит.

— Ты мне нужен на свободе, — сообщил Гарри, заметив робкую надежду на лице Эйвери. — Я могу помочь избежать наказания, но хочешь ли ты этого?

— Хочу, — поколебавшись, ответил Эван, вспомнив, что даже если ему и удастся избежать тюрьмы, то, как убийце наследодателя, ему не светит получить и кната от огромного состояния его семьи. — Мерлин, я просто мерзок! — с отвращением воскликнул он.

— Как я понимаю, тебя не волнует судьба Лэйлы? — уточнил Гарри, не реагируя на проявленные другом муки совести.

Эйвери согласно кивнул. Ведь именно любовница довела его мать до самоубийства.

— Хорошо, — деловито произнес Гарри, поднимаясь. — Вызови эльфов.

— Вилли, Нумми, — безропотно повиновался Эван, не задавая лишних вопросов. Он решил полностью довериться Гарри.

С хлопком перед ними материализовались домовики в чистых наволочках. Выражение их лиц отражало внутреннее состояние Эвана: страх, горе и, как ни удивительно, вина. Они не успели ни слова молвить, как Гарри наслал сонные чары и приказал Эйвери левитировать их в дом.

Эван, будто находясь в бреду, следовал по пятам за Гарри. Позади них плыли по воздуху эльфы. Друг останавливался возле каждого портрета и зачаровывал их неведомым заклинанием, имевшим фиолетово-белый, как сирень у дома, цвет. После колдовства нарисованные люди имели глуповатый вид и могли лишь моргать.

— Я модифицировал им воспоминания, — пояснил Гарри, закончив с картинами, и приступил к домовикам, которых Эйвери уложил на пол. Быстрые и уверенные движения палочкой Поттера завораживали. Эван в который раз ощутил восхищение талантом друга.

Гарри сделал последний пас проводником и призвал палочки Лэйлы, отца и Эвана, и, положив их на столик, принялся над ними творить волшебство. Эван, к своему изумлению, через минуту понял, что он изменял историю заклинаний. Считалось, что лишь величайшие волшебники, как Тёмный Лорд и Дамблдор, способны на такую магию. Формула этого заклинания находилась в Запретной секции. Но Эван даже не мечтал сотворить колдовство такого высокого уровня.

Зеленое иллюзорное пламя, охватившее три деревяшки, ознаменовало успешность волшебства. Гарри отдал палочку Эвану — две другие остались лежать на столе — и подошёл к трупу. Белое, как творог, облако сорвалось с проводника, но никаких видимых изменений не наблюдалось. Следующее заклятие лиловой дымкой окутало мертвеца, и Эйвери отвернулся, ощущая, что больше не в состоянии смотреть на бездыханное тело отца.

Эван, сжимая в кулаке свою палочку, уставился на фарфоровые и хрустальные осколки, лежащие на полу. Казалось, что их выложили специально в форме сердца. Запах огневиски вызывал тошноту и головокружение. Он заметил, что во время дуэли они больше ничего не повредили — массивная мебель была зачарована на прочность. А вот почившая статуэтка, подаренная Лэйлой, была самой обычной. Её без труда восстановит Репаро.

Эван не заметил, как погрузился глубоко в свои мысли и очнулся, когда Гарри завершил колдовать над любовницей Герберта.

"Когда он успел переключиться на Лэйлу?", — глупо подумал Эван.

— Теперь твоя очередь, — сказал Гарри, присаживаясь на диван, и жестом указал Эйвери последовать его примеру. — Нам нужно обезопасить твои воспоминания от любого вида допроса, но для этого мне необходима твоя помощь, — солгал Поттер. — На твоё счастье, я выучил нужную технику в одной из книг библиотеке Блэков.

— Что мне делать? — отозвался Эван, старательно не замечая покойника и бессознательную девушку. Он разжал кулак и положил палочку на край дивана.

— Не сопротивляйся и сосредоточься на чувстве доверия, — инструктировал Гарри.

— Это просто, — криво улыбнулся Эван.

— Если у тебя возникнет хотя бы тень сомнения во мне, то ничего не выйдет, — строго предупредил Поттер, лукавя.

— Я полностью вверяю свою судьбу в твои руки, — как клятву произнес Эйвери.

Гарри кивнул и, намеренно создавая эффект присутствия, хотя мог всё сделать незаметно, вошел в разум друга, обволакивая, не таясь, нужные воспоминания. Он говорил неправду, чтобы никто не знал, насколько обширны его знания и высок уровень владения ментальной магией.

Также, преподавая иные дисциплины, Гарри ограничивался лишь тем, что находилось в школе, библиотеке Сириуса, в книжных магазинах, специализированных газетах, журналах и тех фолиантах, которые ему давали друзья. А если появлялась нужда научить чему-то уникальному, то приходилось создавать поддельные источники. Ему вовсе не нужны вопросы от ближнего окружения о том, откуда у него появляются знания.

Новые образы легли поверх старых воспоминаний, служа щитом от легилименции и сыворотки правды.

— Как странно помнить то, чего не было, — пробормотал Эван.

— Поддельные воспоминания поблекнут через неделю, — сказал Гарри. — А теперь ступай к входу, — проинструктировал он.

— Слушай, а как ты так быстро тут очутился? — спохватился Эван, застыв в проёме.

— Аппарировал, — безразличным тоном отозвался Гарри. — Лет в семь, убегая от кузена, я случайно оказался на крыше. И экспериментально смог повторить телепортацию, ещё даже не зная, как она называется.

— Мерлин, тебе повезло, что не случилось расщепления, — взволнованно произнес Эван, содрогаясь от мысли, что маленький Поттер мог получить ужасные травмы, желая научиться аппарировать.

— Удача и правда мне сопутствовала, — согласился Гарри, убирая симптомы, вызванные непростительным проклятием. — Запомни, ты всего лишь свидетель, — напоследок напомнил он, прекращая разговор о посторонних вещах. Эван кивнул, чувствуя облегчение от лечащих чар, и в следующий момент его сознание померкло под воздействием магии Гарри.

Поттер разложил тела и палочки в нужном порядке, проверил правильность измененного времени смерти Герберта и удостоверился в отсутствии несостыковок в воспоминаниях всех участников будущего представления, а также надежность директив и внушений. Картины придут в обычное состояние одновременно с Лэйлой и домовиками, чьё сознание сейчас спало, а тело бодрствовало. Гарри отослал похожих на марионетки эльфов на привычное место — кухню.

Свое присутствие в этой нехорошей истории Гарри надежно скрыл в сознании Эвана. У Эйвери не только не смогут выведать воспоминания насильственным путём, но и сам он не будет в состоянии добровольно что-либо рассказать.

Сняв чары стазиса с покойника, он еще раз оглядел гостиную дома Эйвери и, не найдя к чему придраться, убрал следы своей магии и порталом вернулся домой.

* * *

Лэйла дрожащей рукой, стоя на коленях, прикоснулась к светлой кожи Герберта, ощущая могильный холод. Его красивое лицо застыло навек с выражением гнева.

"Если бы вернуть время вспять, я бы не накинулась на него с обвинениями в измене", — подумала Лэйла. Она уже год как подозревала его в неверности, и Мордред дернул её высказать свои опасения Герберту.

"Он тоже хорош, — накатила волна недовольства. — Вместо того, чтобы отрицать измену, он поставил ультиматум: или я больше никогда не поднимаю эту тему или мы расстаемся".

Лэйла обладала взрывным темпераментом и сильной магией. Град заклинаний, посыпавшийся на мерзкого кобеля, был закономерным результатом их ссоры. Она не ожидала, что Герберт не сможет отбить обычное бытовое заклинание, которым измельчают кофейные зёрна.

Эван, к несчастью, стал свидетелем убийства.

"Несчастного случая", — поправила саму себя.

Лэйла посмотрела на бессознательного Эвана, и у неё промелькнула предательская мысль радикально замести следы.

"Ага, и портреты предков моих жертв, как и домовики, меня не сдадут, — глумливо подумала она. — Если попытаться спалить дом, то эльфы удерут, а на мой зов, желай я их устранить, они не откликнутся, ибо я не Эйвери. А чистосердечное признание и раскаяние, скорее всего, помогут мне избежать Азкабана. Ведь это был всего лишь несчастный случай".

Лэйла согласно кивнула своим мыслям и, поднявшись с колен, ощущая, как затекли ноги, направилась к камину, с твердым намерением вызвать авроров.

* * *

Через полчаса после того, как Гарри вернулся домой, он получил сообщение от Корвина.

"Лэйла Родригез убила Герберта Эйвери и признала свою вину. Эван — свидетель".

Удовлетворенно улыбнувшись, он провёл часовую ментальную тренировку и переместился в свою спальню на Тисовой улице.

Гарри включил свет, разгоняя полумрак, и задвинул тяжелые шторы. На столе идеальной стопочкой лежали чистые пергаменты, а рядом сиротливо устроилось пушистое перо с чернильницей.

Он выдвинул деревянный стул и сел, положив возле писчих принадлежностей блокнот для связи с друзьями.

Гарри взял перо и задумчиво покрутил его в руках. На шее ощущался вес ониксовой подвески, нагретой температурой тела. Он вынул из внешне миниатюрной кобуры на запястье палочку и, детально представив нужные руны, неспешно провёл проводником от пушистой части пера и до его острого кончика. Золотистые символы, отпечатывались там, где оказывалась палочка. Когда последняя руна была начерчена, вся вязь исчезла. Заостренный светлый кончик пера потемнел и приобрёл сапфировый окрас.

Гарри взял чистый пергамент и красивыми буквами вывел тему домашнего задания по трансфигурации на лето, проверяя качество созданного изделия. Чернила отлично ложились на бумагу волшебников. Он поставил точку, отложил перо и представил в деталях готовое эссе об особенностях преобразования некоторых морских организмов в неживые предметы. Взмах палочкой и слова, повторяющие текст в его воображении, проявились на пергаменте. Ещё одно заклинание и чернила перестали отличаться от своего магазинного собрата.

В Хогвартсе профессора проверяли домашние задания на заклинания копирования и изменения почерка, а красящие чары, которыми воспользовался Гарри, имели сходную реакцию при поверхностном анализе. Высшая трансфигурация помогала с решением данной проблемы. Правда, это было похоже на то, как если бы золотым слитком подпирали дверь. Но он мог себе позволить эту роскошь, чтобы не тратить время на бесполезные вещи.

Не прошло и минуты, как на столе оказались все необходимые эссе, заданные на это лето.

Гарри аккуратно сложил пергаменты и поднялся из-за стола. Он услышал топот ног Дадли и голос Петуньи, звавшей домочадцев на ужин. В тот же момент рисунок клевера на блокноте засиял, и Гарри открыл его на середине.

"Показания приняты. Дольше пришлось ждать аврора, чем длился сам допрос. Я дома", — сообщил Эван.

"Хорошо", — написал он ответ пером и захлопнул записную книжку.

"Нужно обновить кровную защиту. С этого дня стоит проводить как можно больше времени в доме Дурслей", — подумал маг, выходя из комнаты.

Спускаясь по лестнице, Гарри ощутил аромат жареной курицы в специях карри. Его живот голодно заурчал, подгоняя ноги к вожделенной пище. Разум не протестовал.