Так что бедный Альбус наблюдает движущиеся картинки, скрепя сердце и употребляя дольку за долькой. Это ведь и для него своего рода экзамен. Как он воспитал мальчика, что вложил ему в голову и в сердце, такой сейчас и будет на выходе результат.
Да, тест вышел не тот, что ждал Дамблдор. Но, как ни странно, так вышло, может быть, еще правильнее...
"— СТОЙТЕ! — заорал Гарри. Он выбежал вперед и загородил собой Петтигрю, глядя прямо в нацеленные палочки. — Вы не можете убить его, — сказал он еле слышно, — не можете".
Думается нам, тут решается не только судьба Петтигрю, но и будущее мира в целом. (А Директор обмякает у перископа.)
Впрочем, Люпина с Сириусом убеждает не эта реплика, а следующая.
"— Уйди! — Гарри с отвращением оторвал от себя руки Петтигрю. — Я делаю это не для тебя. Я делаю это потому, что мой папа вряд ли захотел бы, чтобы его друзья стали убийцами... из-за тебя".
Любопытно, как по-разному воспринимают перемену участи Петтигрю Сириус и Люпин. Для бывшего узника Сириуса Азкабан — явное смягчение приговора по сравнению со смертью. А вот Люпин ничего подобного не говорит. Напротив, долго молчит и решается только после фразы Гарри: "Пусть его посадят в Азкабан. Если кто-то заслуживает этого, так это именно он".
И правда. Возможно, именно двенадцатилетние страдания Сириуса в пыточной камере — единственное, что в глазах Люпина оправдывает помещение в данную камеру человека, подставившего друга под пытки...
Впрочем, увлеченный тяжелым этическим выбором, Люпин допускает третью крупную за эту ночь промашку (первые две, напомним, невыключение Карты и попытка уничтожить важного свидетеля). Под влиянием эмоций он жаждет лично охранять пойманного мерзавца, забыв о том, что выйдут они на свет полной луны.
"— Двоих из нас надо приковать к вот этому вот, — Блэк пхнул Петтигрю носком ботинка. — Чтобы наверняка.
— Это буду я, — сказал Люпин.
— И я, — Рон со свирепым видом прохромал вперед".
Все это очень серьезно, но Роулинг не была бы Роулинг, если бы не внесла в финал напряженной сцены смешной и немного трогательный эпизод.
Люпин осматривает связанного Снейпа. "Просто вы проявили чрезмерный... энтузиазм... М-м-м... наверное, будет лучше, если мы не станем оживлять его до прибытия в замок". Как это напоминает сцену, где они с Гарри пьют за Гриффиндор, а потом Люпин быстро добавляет, что ему не положено, как преподавателю, иметь предпочтений. Какие дипломатичные, педагогически выдержанные формулировки, скрывающие тот простой факт, что учитель всего лишь человек и частенько бывает по-человечески и доволен, и пристрастен...
Долгожданное возвращение к экшену
Наконец мы выбрались из дебрей длинных разговоров о прошлом, настоящем и даже будущем ("Гарри, пошли ко мне жить!"), с многочисленными намеками, сложным подтекстом и богатыми психологическими характеристиками всех персонажей сразу. Теперь будут бурно развиваться события, а не взаимоотношения.
А именно.
"Странное шествие" — гордый Крукшанс, задравший хвост выше крыши, сцепленные наручниками Люпин, Петтигрю и Рон, Сириус, транспортирующий Снейпа, и Гарри1 с Гермионой1 выходят на свежий воздух и в лунный свет.
Ай-яй-яй. Какая вопиющая недоработка.
Гарри2 вовремя соображает, что оборотень побежит в Лес прямо к ним, и уволакивает Гермиону2 и гиппогрифа в домик Хагрида, где лесника нет и, похоже, до утра не будет. (Неужели и правда с Фаджем отмечает? А что, может. Наивный и страдающий Хагрид уж так весело трепался с посадившим его министром на Рождество...)
Тем временем Люпин попадает под лунный свет и превращается. Питер оглушает Крукшанса и Рона (ай да любимое домашнее животное, которым Питер всегда был хозяину) и убегает в лес. Кстати, возможно, Рона он бьет не Ступефаем, а какой-то другой дрянью, потому что мальчик очень долго без сознания.
Черная собачка сцепляется с Люпином и прогоняет его в лес, а потом, когда Гарри кричит: "Сириус, Петтигрю сбежал, он превратился!" — отправляется в погоню. Но тут уже дементоры бьют тревогу и дружною толпой отправляются выполнять свои функциональные обязанности. Гарри1 и Гермиона1 слышат жалобный вой и несутся спасать Сириуса, а Гарри2, мучимый любопытством, отправляется на противоположный берег озера посмотреть, кто же все-таки создал Патронуса. Финал неожиданный: Патронуса приходится создавать ему самому, и он справляется блестяще, ибо знал, что ему это уже удалось. Ага, а Дамблдор знал, что должен дать самому себе в прошлом соответствующие разъяснения, потому что он их уже дал и сам в прошлом получил... в общем, Роулинг прикалывается не только над сказками, фэнтези и мистикой, но и над многочисленными литературными путешествиями во времени.
Гарри 2 с Гермионой2 смотрят, как Снейп приходит в себя, складывает всех на носилки и отправляется в замок. А что же зельеделец к Сириусу дементоров не позвал? Решил действовать чужими руками, чтобы свои остались формально чистыми? Или Сириус в беспамятстве не предоставляет достаточного повода? Скорее всего, все сразу. А еще — он торопится доказать свою профессиональную состоятельность начальнику.
Дамблдор наконец отлипает от перископа и мчится действовать. Гарри1, Гермиону1 и Рона относят в больничное крыло, а Сириуса запирают в кабинете Флитвика. Дамблдор имеет с ним беседу. Краткую. В основном, видимо, для того, чтобы потом не надо было объяснять, откуда он все знает. Как откуда? Сириус рассказал.
Макнейр идет за дементорами, его топор зловеще сияет в лунном свете. Это видят Гарри2 и Гермиона2 — и срочно летят к окну кабинета Флитвика.
Снейп меж тем мечется в такой истерике, что его пытается успокоить сам Фадж, обещая орден Мерлина. Между прочим, в ходе истерики Северус, обложив детей, тут же утверждает, что дети не виноватые и злой Сириус сам пришел, наложив на них, бедных, кучу заклятий. И вообще, какой уж тут орден и какой, к черту, Мерлин, если Директор что-то там мухлюет за спиной любимого сотрудника? Снейп все ближе в невменяемости, потому что чувствует: Дамблдор Сириусу верит и попытается того спасти. Вся надежда конкретно едущего крышею и предчувствующего большие неприятности Северуса на Фаджа и дементоров: успеют или не успеют облобызать старого недруга до того, как Дамблдор сможет что-то предпринять?
Но вот Директор собственной персоной появляется в больничном крыле, дабы выдать распоряжения Гарри и Гермионе. И нарывается на скандал, который пытается устроить драгоценный сотрудник.
Хотя устроить скандал Дамблдору не так легко.
"— А мое свидетельство для вас ничего не значит? — рявкнул Снейп. — Питера Петтигрю не было в Визжащей Хижине, и я не видел ни малейшего признака его присутствия на территории школы.
— Это потому, что вы были без сознания, профессор! — настойчиво заявила Гермиона. — Вы пришли позже и не слышали...
— Мисс Грейнджер, ПРИДЕРЖИТЕ ЯЗЫК!..
— Я бы хотел побеседовать с Гарри и Гермионой наедине. Корнелиус, Северус, Поппи — прошу, оставьте нас...
— Вы ведь не поверили сказочке Блэка? — прошептал Снейп, не сводя застывшего взгляда с лица Дамблдора.
— Я хотел бы побеседовать с Гарри и Гермионой наедине, — повторил Дамблдор.
Снейп сделал шаг к директору.
— Сириус Блэк был способен на убийство в шестнадцатилетнем возрасте, — выдохнул он. — Вы не забыли об этом, директор? Вы не забыли, что однажды он хотел убить и меня?
— С памятью у меня все в порядке, Северус, — невозмутимо ответил Дамблдор.
Снейп развернулся на каблуках и решительным шагом вышел в дверь, которую все еще придерживал Фадж".
Натуральная сцена ревности. Надо думать, не первая. Но и не последняя.
Дамблдор кратко, но ясно характеризует Сириуса и Люпина как деток неразумных, натворивших массу глупостей — а) "В настоящее время профессор Люпин находится далеко в лесу и никому ничего не может рассказать. К тому моменту, когда он вновь обретет человеческий облик, будет слишком поздно, Сириус будет хуже чем мертвый...", 2) "Сириус вел себя вовсе не как невиновный человек. Он напал на Полную Даму... ворвался в гриффиндорскую башню, угрожая ножом... без Петтигрю, живого или мертвого, у нас нет ни малейшего шанса изменить приговор Сириуса".
Снейпа Директор, видимо, охарактеризует позже, оставшись наедине с командой. Надо думать, характеристика будет выдающаяся...
Закончив инструктаж, Дамблдор выходит, а Гарри1 и Гермиона1 перемещаются во времени и начинают действовать согласно полученным указаниям.
Меж тем Гарри2 подруливает на гиппогрифе к кабинету Флитвика, Гермиона2 вышибает окно Аллохоморой, и в два голоса они вышвыривают Сириуса (который явно не прочь помедлить, в том числе, маньяк такой, за Рона очень тревожится...) в дальние края. Далее подростки мчатся в больничное крыло и по дороге слышат разговор, в котором почти дошедший до ручки Снейп фамильярно именует Директора по фамилии и вообще ухмыляется, выражая уверенность в скорой расправе с маньяком. Надо же, как человека перекосило. Нет, дольками тут не поможешь.
Далее по дороге Гарри2 и Гермиона2 встречают радостного Пивза. Злодей, думают они, радуется тому, что Сириуса казнят. Гм. Сколько помнится, Пивз неравнодушен к Люпину в частности и людям склада Мародеров вообще, что блистательно доказывает отдача чести близнецам Уизли в ОФ. Думается нам, он скорее ликует по поводу освобождения маньяка...
Далее временные линии наконец сходятся, ибо второй детокомлект, запыхавшись, прибегает в больничное крыло как раз когда Дамблдор выходит из палаты, откуда отправляется в прошлое детокомплект первый. Довольный Директор запирает дверь и удаляется, дав мадам Помфри наконец спокойно работать и пичкать пострадавших шоколадом.
Тут побег Сириуса и обнаруживается. Издали доносятся дикие вопли зельедельца, которого пытаются утихомирить министр с начальником. Дверь с грохотом распахивается (о, прямо как Люпин в Хижине...), и невменяемый Снейп вваливается в палату. Вот теперь он слетел с катушек окончательно, что авторы и вынуждены констатировать.
Северус начинает (на сей раз без санкции Директора, так что ему это с рук не сойдет) орать с визгом и пеной у рта на Гарри, имеющего стараниями Дамблдора стопроцентное алиби. Даже Фаджу понятно, что "парень совсем съехал", и министр по доброте душевной пытается его притормозить. Но безуспешно. Снейпа может остановить только Директор. Который, дав сотруднику немного побеситься, объясняет urbi et orbi железное алиби Гарри. Конечно, если только вы не думаете, что Гарри и Гермиона (имеющая хроноворот, о чем осведомлены все профессора) были в нескольких местах одновременно. Как вы думаете, Северус, могло такое быть?
Прямого предложения заложить любимого начальника властям Снейп не принимает, еще разок разворачивается на каблуках и убегает буйствовать в свое подземелье.
Ой, говорит Фадж. Да ничего, негромко отвечает Директор, он просто "пережил жестокое разочарование". И это означает, что крест на Снейпе Дамблдор не поставил. Но на дольки и даже на шляпку Северусу теперь надеяться нечего. Любимый сотрудник получит хорошую, качественную порку.
Давно пора.
Ну вот, наконец, и Относительно Благополучный Финал. Сириус не оправдан — но ему удалось избежать Азкабана, и его ждет коралловый пляж с кокосовыми пальмами, райскими птицами и, надо полагать, многочисленными блондинками. Клювокрылу на югах и с головой тоже будет лучше, чем без головы на грядке у Хагрида. Фадж несколько разочарован неудачей, но с Дамблдором, похоже, расстается в наилучших отношениях. Дементоры возвращаются в привычный спокойный Азкабан. Ученики разъезжаются по домам ввиду окончания экзаменов. Хагрид не мается похмельем после ночного приема бренди ведерками. И даже Люпин возвращается из Лесу, никого за ночь не скушав. А БИ-3 подходит, наконец, к концу. Что еще надо для счастья?
Собственно, для счастья осталось разъяснить несколько мелких деталей, преимущественно закадровых. А поскольку детали располагают к тому, чтобы поговорить немного на такие темы, как хогвартсовские особенности подачи карет, отдаленные цели БИ, литературное творчество Сириуса и этическая оценка методов Директора, — авторы обязательно обо всем этом поговорят в последней части своего опуса. Но поскольку они и так уже позволили себе слишком долго задерживать внимание бедных, доверчивых, терпеливых читателей, то по примеру умной Шахразады быстренько прекращают речи, извиняются и откланиваются до заключительной серии.
Последний взгляд за кулисы (1)
Пока команда Гарри отсыпается после нелегкой ночи, взрослые не спят. И у нас вполне достаточно материала, чтобы понять, что там, за кадром.
Начнем с Хагрида, ибо именно с ним Гарри встречается первым делом.
Сразу предупредим, что на основании накопившегося за три книги материала мы решительно утверждаем: а) Хагрид далеко не дурак, б) вообще неплохо в курсе событий, в) приходит к детям для того, чтобы (конечно, исключительно в косвенной форме) поблагодарить их за спасение гиппогрифа. Хотя, как мы покажем дальше, не только для этого.
А пока заметим, что в словах Хагрида наблюдается любопытная нестыковка: всю ночь он праздновал, но "с утра пришлось побеспокоиться... я подумал, вдруг он попался профессору Люпину... но Люпин говорит, он вчера никого не ел...".
При всем уважении к Хагриду — это абсурд. Даже если Хагрид узнал утром о том, что Люпин ночью носился оборотнем по Лесу, вряд ли ему следует беспокоиться, что оборотень мог скушать гиппогрифа. Клювокрыл, чай, не зайчик беспомощный, а если Люпин будет недостаточно нежен, и улететь недолго... Нет, Хагрид столько не выпьет. Даже если из ведерка. Тем более что он быстренько переводит разговор (не очень умело, но в рамках его маски сойдет) именно на Люпина и осведомляет деток: Люпин уходит из школы, так что если Гарри хочет с ним попрощаться, делать это надо срочно. Сию минуту. (А если удастся отговорить, то и тем лучше.)
Однако фраза о том, что Люпин ночью "никого не ел", слишком хороша, чтобы быть придуманной Хагридом. Не следует ли предположить, что Хагрид действительно был оторван от отмечалова и срочно отряжен в Лес Директором, отлипшим от перископа, — но дабы присматривать не за гиппогрифом, а за Люпином?
Тогда все сходится ровненько. Люпин после захода луны превращается в человека и несется в Хогвартс спасать Сириуса. Слышь, Ремус, а Сириус-то убег! На моем Клювике! — говорит Хагрид, появляясь на дороге. И, видя, как Люпин устало обмякает, добавляет заботливо: ты как ваще? Спасибо, говорит вежливый Люпин, утирая лоб, ничего. И добавляет то, что, как он думает, для Хагрида главное: кажется, никого ночью не ел, гиппогрифов тоже.
Его, Люпина, юмор-то.
А между тем для Ремуса главное совсем в другом.
Мы очень высокого мнения (как уже говорили однажды) не только о нравственности волчары, но и о его интеллекте. Теперь, после ночной пробежки, немного остыв от эмоций, Люпин не может не сложить до конца паззл — и не понять, в чем состояла по-настоящему БИ года.
