— М-м-м, лакомство, — сказала Марта и сделала вид, что о чём-то задумалась, но вместо этого лихорадочно соображала, как бы остаться со мной наедине. — О! — просияла она, наконец. — В погребе я приберегла один очень экзотический деликатес, но одной мне его не достать, сильно заставлен. Если поможешь, то тебе представится возможность попробовать одну очень редкую вкусность, которая вряд ли когда-нибудь пробовал.
Лара открыла рот, чтобы о чём-то высказаться, но потом почему-то передумала и закрыла. Хотя я и без её предупреждения понимал, что меня заманивают в ловушку. Однако Марта испытывала такое страстное желание меня отыметь, что даже сёкая стала потихоньку подвывать от предвкушения. Поэтому я сыграл простака и без колебаний вызвался помочь даме достать из закромов труднодоступное лакомство.
Взяв меня горячей и влажной от возбуждения рукой за запястье, женщина направилась ко входу во внутренние кухонные помещения, увлекая меня за собой. Однако у самой двери нас настигла реплика Валентина:
— Парень, ты что, дурак? Не понимаешь, что тебя хотят трахнуть?
"Хех, вот ведь своенравная птица обломинго!" — мысленно усмехнулся я. И мне даже жалко Марту стало, когда я увидел её расстроенные глаза и в досаде поджатые губы. Но это совершеннейшим образом нарушало мои планы, поэтому я заливисто рассмеялся.
— Бли-и-ин! Ну ты и юморист! — похвалил я Валентина, показывая ему большой палец, а про себя радовался его озадаченной физиономии. — Классная шутка!
И повариха, надо отдать ей должное, среагировала просто молниеносно: сцапала меня за руку покрепче и уволокла из столовой, пока этот гад (вряд ли она думала о Валентине более лестно) не успел окончательно поломать её планы.
Перед глазами мелькнула кухня с её многочисленными работницами, в углу над большой кастрюлей колдовали Жан и Максим, потом был выход во внутренние помещения и лестница, ведущая куда-то вниз, в приятную прохладу, но, возможно, навстречу весьма горячему сексуальному приключению. С помощью сёкаи я едва ли не физически чувствовал сладкое предвкушение Марты и её хищную радость. Чем дальше мы спускались в подвал, тем сильнее пронимало меня её обостряющееся волнение.
Но вот перед нами оказалась массивная деревянная дверь, Марта открыла её, подтолкнула меня в проём и вошла следом. На какое-то время я оказался во мраке, ощущая только, что помещение, в которое попал, довольно прохладное. Потом загорелся свет. Я обернулся и увидел, как женщина зажигает голубоватый кристалл, прикасаясь к нему стеклянной палочкой. Второй такой кристалл, расположенный над дверью, уже ярко светился.
Включив освещение, Марта закрыла дверь, задвинула мощный металлический засов и обернулась ко мне, хищно улыбаясь.
"Хе-хе, вот и попалась птичка в клетку", — с удовольствием подумал я, а вслух сказал, изображая недоумение на лице:
— Зачем надо было закрываться?
— М-м-м, а ты правда не догадываешься? — промурлыкала Марта, подходя ко мне вплотную и прижимаясь своим довольно объёмным бюстом к моей груди. При этом губы её сблизились с моими настолько, что едва не коснулись их.
"Хочешь, чтобы я угадал?" — хотел спросить я и уже готовился включить на лице улыбку прожжёного сердцееда, но Мара вдруг опрокинула на мой мозг ушат информации, чем ввела в некоторый ступор. Я испытал на себе способ очень быстрого оповещения или инструктажа, тут уж не знаю, какое слово лучше подойдёт. Тем не менее ощутил себя так, будто за долю секунды выслушал объёмненький такой монолог и достаточно хорошо осознал сказанное.
Сёкая поведала мне примерно следующее. Если я сейчас начну с Мартой флиртовать, она быстро поймёт, что я не такой и простак, каким вначале казался. И что я сразу же догадался, зачем она меня в погреб потащила, и намеренно ей подыграл, когда Валентин попытался мне "глаза раскрыть". После этого она сделает вывод, что я — шлюха и сам не дурак потрахаться практически с первой встречной, порадуется этому факту и без затей предложит нам с ней перепихнуться. Коли меня устраивает такое развитие событий, я могу "вперёд и с песней" действовать, а она, Мара, пойдёт спать и скорбить об утерянных интриге и накале чувств, которые ожидались очень вкусными, но в результате обернутся банальным перепихоном.
Не скажу, что перспектива сломать столь интересную игру и лишиться роли жертвы изнасилования меня совсем не обеспокоила, но больше всего по самолюбию ударило слово "шлюха". Конечно же, на чужом языке оно звучало совсем по-другому, и я точно знал, что в этом мире оно не несёт оскорбительного смысла. Отношение к данному эпитету было скорее как к нашим — всеядный, неприхотливый, уступчивый, и ещё, может быть, присутствовала какая-то часть смысла от слов "трудоголик" и "озабоченный". Но мне всё равно совершенно не хотелось такое впечатление производить, хотя, положа руку на сердце, следовало признать, что по характеру своему и взглядам я очень даже вписывался в данное понятие.
Все эти мысли и осознания проскочили в моей голове за долю секунды, и в результате я ловко вывернулся из объятий женщины, явно не ожидавшей от меня такой прыти, и пугливо отступил в глубь помещения, выдав попутно классическую фразу японского ояша:
— Э-э-э, Ма...Марта, ты очень близко. Не надо так.
Развернувшись ко мне, женщина хищно сверкнула глазами, и я очень чётко ощутил, как она сдерживает желание броситься на меня и, как пишут в криминальных хрониках, насильственно склонить к интимной близости. Однако мой статус любимца хозяйки и возможные последствия пыл её слегка охладили. Хоть Марта и была парией, её привилегированное в имении положение шеф-повара ставило её в местной иерархии слуг совсем не на последнюю ступеньку, и ей совершенно не хотелось лишаться весьма приятного для себя статуса из-за каких-то необдуманных действий.
Поэтому Марта выдохнула, успокоилась и принялась зажигать стеклянной палочкой другие кристаллы, делая помещение ещё светлее, так что становились видны многочисленные стеллажи и полки, заставленные какими-то бутылками, баночками, кубышками и кувшинами, короче разными глиняными и стеклянными ёмкостями. И всё это свидетельствовало, что данная комната играла роль вместилища разных продуктов и кулинарных ингредиентов длительного хранения. Короче, в погребе мы, судя по всему, находились, как и следовало ожидать, поскольку по легенде должны были отсюда достать какую-то вкусность.
Попутно Марта думала. Мыслей я её не слышал, но чувствовал, как бы это лучше сказать, умственные усилия, направленные на поиск способа склонить меня к сексу, которого ей очень хотелось. Взглянув на меня ещё раз, она вдруг замерла буквально на долю секунды, и в душе у неё всколыхнулись новые чувства, перекрашивая эмоциональную палитру в какой-то другой оттенок. Женщина моргнула пару раз, словно проверяя, не мерещится ли ей что-то, снова посмотрела на меня и опять испытала всплеск тех же эмоций, окончательно настраиваясь на новый лад.
Честно говоря, я плохо понял, что такого особенного Марта увидела в моём лице, но эти перемены в её чувствах выглядели очень подозрительно. А судя по азартному хихиканью неугомонной сёкаи — подозрительными вдвойне. И тем не менее мне понравились перемены. Я снова ощутил угрозу, пока не понимал, в чём та заключалась, но воспринималась она очень даже вкусненько и волнительно. В любом случае Марта нашла какой-то выход и задумала новый раунд игры.
— Да я просто хотела поговорить с тобой о некоторых довольно деликатных вещах, — сказала она, — а потому и заперла дверь, чтобы нам никто не помешал.
— А... вот оно что, — с запинкой откликнулся я, — ну... тогда понятно.
Ощущая нарастающую в собеседнице опасность новой для меня непонятной природы, какую-то вязкую и липкую, наполненную похотливой властностью и будто вяжущую меня по рукам и ногам, я невольно стал волноваться, и это повлияло на мою речь, делая её сбивчивой и слегка испуганной. Вот только эта реакция моя, похоже, подкинула ещё больше сухих дровишек в разгорающееся горнило эмоций женщины.
— М-м-м, не надо так бояться, — проворковала Марта, невинно мне улыбаясь, — всего лишь доверительный разговор, ничего страшного.
Но сама она сейчас испытывала острое психологическое наслаждение ситуацией, которую я по-прежнему не понимал, а потому волновался ещё больше, особенно слыша радостные подвывания сёкаи. Снова приблизившись ко мне, женщина словно бы успокаивающе провела пальцами по моей щеке, но, честно скажу, в данной ситуации этот жест воспринимался скорее пугающим, особенно в комплекте с плотоядным взором, которым Марта считывала мимику моего лица.
"И что же она увидела там такого? — думал я, чувствуя, как под этими её взглядами всё тело моё охватывает сильный мандраж. — Опять Мара иллюзиями своими балуется?"
Дух на эти мысли мои не ответила, а лишь похотливо рассмеялась, впрочем такая её реакция была красноречивее всяких слов.
— Я... я с...слушаю, — сказала я, заикаясь от волнения, и Марта с хищной улыбкой на устах стала говорить.
Честно говоря, сейчас уже не вспомню дословно её речь, та была полна скрытых намёков и предложений, обещаний и угроз. Она ложилась на меня как паутина, а сама собеседница, словно арахна, закатывала меня в тугой липкий кокон, вяжущий меня по рукам и ногам. Я в полной мере ощутил себя в роли невинной девушки, устроившейся на новую работу, которую обрабатывает властный и похотливый босс, весьма прозрачно намекая ей о некоторых "особых" услугах, которые самым неожиданным образом будут дополнять список её основных обязанностей. Марта, конечно же, не была моим начальством и власти надо мной особой не имела, но ей довольно ловко и правдоподобно удалось создать у меня впечатление зависимости.
Медовым голосом собеседница поведала мне, что положение пария в имении весьма и весьма шатко и произойти с ним может всё что угодно. Она признала, что хозяйка моя представляет весомую силу, но напомнила, что та чаще всего будет далеко, а многочисленные слуги имения гораздо ближе, очень близко и от того, как я поставлю себя, какой поддержкой сумею заручиться в этой среде, зависит вся моя дальнейшая жизнь здесь. Поэтому мне очень не помешает обзавестись покровителем, обладающим достаточным весом и влиянием в среде слуг, каковым, например, сама она может стать. О да, я привлекательный мальчик и очень ей приглянулся, а потому она готова мне помочь. Но, естественно, её доброта должна быть вознаграждена моей отзывчивостью в некоторых деликатных вопросах.
В процессе этой захватывающей речи я и сам не заметил, как вновь упёрся спиной в стенку, а спереди Марта ощутимо вдавилась в меня своей массивной грудью, и губы её опять оказались возле моих губ, слегка касаясь их и опаляя горячим дыханием вместе с произносимыми ею словами.
— Де... де-э-иликатных? — пролепетал я, ещё более заикаясь и чувствуя целый шквал восхитительных эмоций от участи запутанной в кокон мухи, над которой навис паук, раскрывший острые жвала, сочащиеся ядовитыми слюнками.
— Именно так, деликатных, — проворковала Марта, плотно прижимаясь ко мне низом живота, и глаза её торжествующе сверкнули, когда она ощутила своей томящейся от возбуждения промежностью столь желанную и восхитительную твёрдость. Надо сказать, что мой приятель в трусах к этому соприкосновению очень так хорошо подготовился и проявил себя во всей своей мужской красе, столь открыто заявляя о боевой готовности, что это никак не могло оставить похотливую нимфоманку равнодушной.
— Да, — продолжила она, ещё больше наваливаясь на мой член своей горячей и мягкой киской через все слои ткани, которые их разделяли. — Ты можешь очень многое приобрести, заручившись моей дружбой. Дружба со мной гарантирует тебе вкусную и сытную жизнь, все вкусности, какие захочешь, ты сможешь попробовать, самые разнообразные и элитные блюда, деликатесы. Ты никогда не пожалеешь, что доверился мне. И вся эта прелесть будет стоить тебе не так уж и дорого, — горячо шептала Марта, уже совершенно открыто натирая мою супертвёрдую точку своей супермягкой. — Просто скажи "да", скажи "да"! — требовала она, касаясь моих губ своими, и это просто сводило меня с ума. — Скажи "да", и всё изменится, одно лишь "да" и ты окажешься в сказке!
— Да! — простонал я, и это было не просто согласие, а самая натуральная капитуляция перед неодолимым натиском. Марта буквально вырвала из меня это слово. Не стану скрывать, я и не помышлял о том, чтобы ей отказывать. Сам следовал за ней, чтобы попасться в ловушку. Но в данной ситуации от моих желаний фактически и не зависело ничего. Эта леди настолько качественно повязала меня психологически, что у меня просто не было шансов ей отказать. Это "да" было столь же неизбежным, как семяизвержение неопытного юнца, член которого оказался пленён ртом похотливой и умелой дамы.
И получив это согласие, Марта жадно вцепилась пальцами в мои волосы и захватила рот властным поцелуем. Она навалилась на меня и подмяла, устанавливая своё доминирующее положение, заставила ощущать себя пленённым, подвластным ей. И это сладостное чувство подчинения как яд охватывало моё тело, наполняя его слабостью и податливостью. Будто арахна впилась в меня своими жвалами и теперь парализовывала, вливая ядовитую слюну, с тем чтобы растворить остатки воли и навсегда подчинить себе, сделать своим, послушной игрушкой, собственностью своего похотливого тела, его подневольным ублажителем.
Этот долгий поглощающий поцелуй, казалось, устанавливал между нами незыблемые связи, вплетал в моё сознание роль жертвы, туго заплетённой в кокон из паутины, а в Марте закреплял вкус хищницы, нашедшей свою драгоценную добычу и поймавшей её в плен. Однако истинной паучихой здесь оказалась сёкая, которая с помощью непонятных мне манипуляций, видимо опять что-то сделав с моей внешностью, создала наиболее вкусные для себя отношения между мной и Мартой и теперь, сопя и постанывая от вожделения, закрепляла их, опутывая нас своей магической паутиной.
"Мара, что ты делаешь?!" — мысленно воскликнул я и пугаясь, и очаровываясь одновременно. Мне было невероятно кайфово ощущать себя в страстных объятиях Марты, а ей (я это эмпатически осознавал), было столь же кайфово упиваться своей властью надо мной, чувствовать мою податливость, которая усиливалась её поцелуем, всё больше и больше подчиняющим меня. Она и сама воспринимала себя в образе арахны, который ей очень нравился. Она не просто целовала меня, а впрыскивала яд, вливала в меня свою волю и с наслаждением опутывала паутиной, испытывая сладостный экстаз от этой фантазии.
— Хи-хи, да ничего особенного, — весело ответила сёкая на мой вопрос. — Не бойся, я ничего в ваших сознаниях не изменила. Искусственные чувства создавать совсем неинтересно, и они напрочь лишены питательности. Гораздо круче выпустить на свободу и взрастить те эмоции и пристрастия, которые уже есть. Я просто нашла две отлично совмещающиеся грани в ваших душах и хорошенько намагнитила их, так чтобы они сами притягивались друг к другу при каждом вашем сближении. Не беспокойся, магнетизм этот питается сексуальным возбуждением, а потому, пока вы спокойны, ничего необычного испытывать не будете.
