— А золотой дождь? — спросил я, поспешно уводя разговор с шокирующей меня темы. — Откуда у тебя этот фетиш?
— Хи-хи, испугался, — рассмеялась Вика и потрепала меня по волосам. — А это одного поля ягоды. Струёй можно тоже проникнуть и пометить мужчину. Первый раз золотой дождик я увидела в каком-то порно и до чёртиков от него завелась. Но ты уже понял, наверное, что больше всего цепляет меня в этом фетише именно проникновение. Когда ты свободно пропускал в себя мою воду, я испытывала яркое психологическое блаженство, от осознания, что заполняю тебя частичками своего тела и будто захватываю твою территорию своими войсками. А ещё ты так приятно сосал мою письку, что переживаемые мной ощущения просто идеально сочетались с фантазиями, будто я вставила член тебе в рот, очень глубоко его засадила и мощно так извергаюсь. Хоть и происходило это без оргазма, но всё равно психологически было очень кайфово. Однако предложить подобное мужчине... я бы никогда не смогла. Да и мало кто сможет выдержать такое экстремальное вливание.
— Ну есть ведь и на Земле любители "золотого дождя". И кто-нибудь из них, возможно, способен быстро проглатывать... поступления. Только в интернете поискать или клич кинуть — мигом сбегутся.
— Я публичная личность, Дим. И никаких кличей посылать не могу. А если информация об этом увлечении станет достоянием моего окружения, то на карьере можно ставить крест. Да и не подойдёт мне любой мужчина. Я хочу себе невинного ангелочка, а не какого-нибудь старого извращенца-толстяка с лысиной на голове и сальным взглядом.
— Ясно. Так я вроде тоже на роль ангела не гожусь.
— Хм-м-м, — промурлыкала Вика, хитро улыбаясь. — Ну не всем же быть ангелами. Ты вполне себе ничего. Молоденький, привлекательный, и личико симпатичное. Встретив тебя, я поняла, что либидо моё гораздо менее разборчиво, чем я ожидала. Мне, оказывается, ещё нравятся молодые и не шибко накачанные мужчины, особенно если они парии. И эти листики на твоей шее такие классные, о-хо-хо. Я несомненно рада нашей встрече. Ты просто не представляешь, как мне с тобой легко. Я могу быть собой, не притворяясь, и не волноваться о том, примешь ты меня или нет. Потому что ты лишён права не принимать меня. И это избавляет меня от кучи разных переживаний. Я чувствую себя свободной в своих желаниях. Я ощущаю защищённость и вседозволенность. И это невероятно о...уенно.
А ещё меня очень радует, что я тебе нравлюсь. Интересно, это общее свойство париев или твоё индивидуальное чувство? Мариша сказала мне, что парии постепенно привязываются к своим хозяйкам. Чем больше листиков женщина оставит на его шее, тем более сильную потребность он будет испытывать в ней. Ох! Это так меня заводит. Наполнять мужчину собой и чувствовать, как он ко мне прикипает. Боже! Восхитительно!
— Ва-а-а-а-а! — услышал я громкий стон сёкаи и, вздрогнув, посмотрел на Вику. Но та, похоже, не слышала никаких левых звуков. Как ни в чём не бывало Лепницкая потянулась к ключу зажигания и завела мотор.
— Ладно, хватит болтать, — вздохнула она. — Пожалуй, пора ехать. У меня ещё планы на сегодня есть.
"Ты чего меня так пугаешь", — мысленно обратился я к Маре, когда машина тронулась с места.
— Она очень вкусная, — ответила дух. — Просто офигенно! Я чуть не кончила, пока слушала её.
"Хорошо тебе так говорить, когда на задницу твою никто не покушается".
— Хи-хи, во-первых, я и не против, — весело ответила Мара. — И если захочется тебе, то всегда можешь погостить своим огурчиком в моей грязной дырке. А во-вторых, чего тебе бояться? Вика ведь не мужчина и члена у неё нет.
"Это временно, пока у меня листики голубые не появятся".
— У-у-у! Это ещё нескоро случится. И, кстати, от голубого удовольствия Вика мужчиной всё равно не станет. Не вырастет у неё член, всего-то лишь клитор удлинится.
"Хрен редьки не слаще".
— Тебе же нравятся большие клиторы.
"Но не когда их пихают мне в зад".
— Хи-хи-хи, — рассмеялась сёкая. — Рано тебе об этом ещё беспокоиться. Если развиваться традиционным путём, то магическую сумму из одиннадцати зелёных листиков, семи оранжевых и двух розовых ты соберёшь лет эдак через десять-одинадцать. Мариша, насколько я знаю, планирует срок этот в два с лишним раза сократить. Так что лет пять ещё можешь не напрягаться.
"Пять лет максимум, — возразил я. — Она планирует ещё быстрей. Однако беспокоит меня не только это. Есть ведь и другие способы анальной девственности меня лишить. Страпон, например".
— Но Вика-то о страпоне не заикалась.
"Это не значит, что она не обдумывает такие варианты".
— Так спроси у неё сам, если так волнуешься на сей счёт.
"Ага! Чтобы ей напомнить? Вдруг она скажет: "О, точно! О страпоне-то я и позабыла!" Ну или не знала".
— Это вряд ли, — хихикнула Мара. — Наверняка она в курсе, что это за агрегат и как его используют. Да не трясись. Ты ведь мужик. Спроси у неё. Мне самой любопытно.
"Отстань".
— Ну как хочешь. Продолжай мучиться неизвестностью, но и не жалуйся тогда.
— О чём задумался? — обратилась ко мне Виктория.
— Да так, — вздохнул я, а потом всё же решился и сказал: — О страпоне. Не очень-то мне хотелось бы ощутить его однажды в своей заднице.
Лепницкая весело ухмыльнулась.
— Кто-то уже покушается? — уточнила она.
— Пока лишь только от тебя исходит угроза.
— От меня? — удивилась собеседница. — Нет. Я страпоны не признаю. С чего ты вообще взял, что мне это интересно?
— Но ты ведь говорила, что тебе нравятся проникновения с заднего входа.
— Ну значит ты не понял сути моего фетиша. Я хочу своей частичкой в мужчину войти, а страпон — это инородное тело. К тому же через него нельзя эякулировать, а мне так хотелось бы наполнить любовника своим соком.
— Хе-хе, — радостно захихикала Мара, — а я знаю виды страпонов, которые вызывают женский сквирт и направляют его через себя наружу. Может, мне о них Вике рассказать?
"Нет, не надо!" — взмолился я.
— Гы-ы-ы! И чем заплатишь за моё молчание?
"Блин, шантажистка! Не знаю я. А что ты хочешь?"
— Секса! Ещё больше секса!
"Но я ведь и так уже в полном твоём распоряжении".
— Не совсем. Если ближайшей ночью я разбужу тебя удовольствием. Ты ведь не будешь жаловаться Марише, что я не дала тебе выспаться?
"Если не станешь злоупотреблять этим, то не буду".
— Хи-и-и, вот и договорились!
Что ж, это было неожиданно, но закономерно. И я стал морально готовиться к горячей ночке и к тому, что на утро буду клевать носом. Но всё оказалось куда интереснее, чем я предполагал. Экстремальные испытания ждали меня гораздо раньше. Началось всё с того, что, подъезжая к представительству Валенсии, Виктория погладила себя по оттопыренному животу, передёрнулась и простонала:
— Боже! Как же ссать хочется!
Я принял эту реплику без задней мысли. Ну перетерпела, бывает. И сообразил, чем это для меня чревато, уже после того, как Вика потащила меня за собой в уборную.
— Погоди! Куда? — запричитал я растерянно.
— Ты теперь мой туалетик, — радостно объявила она. — С этого момента я всегда буду мочиться только в тебя!
— Нет! Так не честно!
— Хи-хи, раб не вправе рассчитывать на справедливость.
В общем, бесполезно было с ней спорить и уже через пару минут я содрогался в крепком захвате от мощной струи, лупящей мне в самое горло. Вика сливала в меня запасы своей жидкости не меньше минуты, а потом потребовала, чтобы я высасывал из неё остатки, и ещё с минутку потчевала меня короткими струйками. Потом она, наконец, выпустила мою голову из плена своих ног и, прикрыв глаза от удовольствия, расслабленно облокотилась спиной на стенку туалета.
— Боже, какой балдёж, — промурлыкала Лепницкая и плавно выдохнула, расслабляясь ещё больше. Но вот она лениво открыла глаза и... Дальше случилось просто какое-то сумасшествие. По-другому это было и не назвать. Честно говоря, я был так ошарашен, что последующие события запомнились мне фрагментарно. Я помню жаркие объятия и безумный взгляд, облизывания и покусывания, бессвязное урчание. Ещё помню, как меня долго и яростно трахали, рыча и кусаясь, с силой насаживаясь на мой член. Помню восторженные завывания и визги сёкаи, которая тоже будто бы сошла с ума. А потом Вика очень мощно кончила, больно впиваясь мне в спину ногтями через тонкую ткань рубашки. Её тело ещё вздрагивало от оргазмических сокращений, но она всё равно продолжала урывками меня трахать и взрываться новыми всплесками блаженства. В конце концов разрядка её закончилась, однако возобновился новый раунд безумного траха.
Я словно в объятия хищного зверя попал и чувствовал, как Вика резко и грубо насаживается на мой член, обвив меня руками за шею и крепко сжимая её. Одной ногой она стояла на полу, а другой жадно обнимала меня за талию и прижимала к себе. Её грубые фрикции чувствовались слегка болезненно, но член мой сохранял незыблемую и железную эрекцию, позволяя озверевшей нимфоманке всласть наслаждаться его твёрдостью.
Вика кончила ещё раз, потом ещё, а затем я почувствовал, как мощно взрывается в своём красочном духовном оргазме сёкая. И только после этого буйство сибирячки пошло на убыль. Она вздрагивала от оргазмических импульсов ещё минуты полторы и наконец просто повисла на мне, неожиданно лишившись чувств.
Волной нахлынула усталость, и, ощутив приличный вес женского тела на своих руках, я медленно сполз по стене на пол, чувствуя ватную слабость в подгибающихся ногах.
— Бли-и-ин! И чего ты устроила, Мара, — простонал я, окончательно расслабляясь.
— Сама не ожидала, — хрипло пробормотала сёкая. — Не думала, что простенькая иллюзия произведёт такой бурный эффект.
— Какая ещё иллюзия?
— Ну, я немного поправила тебе внешность.
— Немного? — переспросил я с сомнением. — И кого же ты сделала из меня, что у Вики так капитально сорвало крышу.
— Хе-хе, вот его.
В голове моей вдруг возник образ хрупкого белокурого юноши с большими, почти анимэшными, зелёными глазами, длинными ресницами и смазливым личиком. Ну чистый ангелочек, причём явный малолетка лет эдак шестнадцати, если не меньше.
— Блин, ты охренела? — прохныкал я. — Не делай так больше!
— Хи-и-и! А тебе не понравилось? Это же был улёт! Улёт!
— Издеваешься? Да она меня чуть не прибила!
— Ой, да не драматизируй. Ну натёрла немного член. Капелька целебной мази — и вновь будет здоровеньким, как огурчик.
— Мара, да она как маньячка была, понимаешь? Я испугался!
— Тю! Монстров, пожирающих его, он не боится, а тут испугался перевозбуждённой женщины. Не смеши.
— Мара!
— Нетушки-нетушки, от такой вкуснятины я не хочу отказываться!
— Я Марише пожалуюсь!
— А я Вике про страпон расскажу.
— Чёрт!
Несколько секунд мы молчали, переводя дух, но тут шевельнулась и приподняла голову Виктория.
— Не надо Марише жаловаться, — пробормотала она. — Я больше не буду.
"Господи! Она всё слышала?!" — испугался я.
— Хи-хи, только твои реплики, — рассмеялась Мара. — А не надо было вслух орать.
Брюнетка открыла глаза и недоумённо на меня уставилась.
"Ты ведь сняла иллюзию, верно?" — спросил я у сёкаи, внутренне напрягаясь.
— Хи-хи, испуга-а-ался! Ладно, расслабься, сняла я, сняла.
— Вика...
— Ш-ш-ш, — сказала учёная леди, прикрывая мне рот ладонью. — Оставим разговоры на потом. Я пойду прикорну немного.
Она неуверенно поднялась на ноги, пару секунд постояла надо мной и, слегка пошатываясь, вышла из туалета.
— Хи-хи-хи! — рассмеялась сёкая. — Мне до полного счастья теперь спермы твоей не хватает.
"Мара, прекрати".
— Мне нужно! Нужно-нужно! Ты обещал мне ночью секс? Я предлагаю перенести это мероприятие на день. И не спорь со мной. Всё равно не отстану. Ты ведь не кончил? Хочешь полчаса со стояком ходить? Добрая Марочка выпьет тебя очень быстро и приятно. Ну иди, сладенький, в спаленку. Не томи. Сейчас мы всё шустренько сделаем, и будешь свободным, как сокол в небе. Или хочешь, чтобы я как невесту на руках тебя отнесла?
Чертыхнувшись, я поднялся на ноги, натянул штаны на непокорный орган и поплёлся в спальню. В конце концов, сёкая была права. Кончить мне всё же хотелось. По контрасту с Викторией дух овладела мной очень нежно, погрузила в сладостное удовольствие, и уже через пару минут я, извиваясь от блаженства, обильными струйками послушно отдавал своё переполненное энергией мужское молоко. Как всегда, Мара довела меня до полного изнеможения и оставила блаженствовать в нирване, которая незаметно превратилась в сон.
Глава 16. Последние деньки перед путешествием
К содержанию
Проснулся я через пару часов свеженьким и отдохнувшим, а точнее Лика меня разбудила и сообщила, что скоро потребуются мои услуги пария, поскольку у новеньких работниц представительства приближался очередной приступ хотелки. И знаете, я уже с изрядной долей привычки отнёсся к этой новости. Потом, конечно, впечатлился в очередной раз и порадовался, что мне посчастливилось ежедневно окунаться в столь восхитительный экстрим. Но всё же до сумасшествия Виктории эти девушки, по моим впечатлениям, не дотянули. Уж больно как-то скоротечно стихия пронеслась. Все четверо умудрились уложиться в десять минут, причём успели насладиться как зелёным, так и оранжевым удовольствием.
Уже в самом конце я заметил Викторию, с интересом наблюдающую за происходящим, и глаза её алчно посверкивали от возбуждения. А потом она подошла ко мне и бесцеремонно прижалась киской к моему рту, накрывая его своими пушистыми дольками и притираясь. Она с удовольствием дождалась, когда я приласкаю её уринальный холмик и начну посасывать его, когда язык мой проникнет во вгагалище, и станет ласкаться о переднюю его стеночку, а потом открыла шлюзы и мощно выплеснулась струёй жидкости, с клокотанием ворвавшейся в мой пищевод. Напрягая промежность и дополнительно усиливая напор, она в голос стонала, прогибалась в талии и поедала меня плавящимся от удовольствия взглядом.
Но, исчерпав свой заряд, Вика не спешила уходить, она присела передо мной на коленки и, пристально глядя в глаза, спросила:
— Так что же такое случилось сегодня в туалете пару часов назад? Изволь-ка мне объяснить изменение своей внешности, и почему это произошло.
— Я тут ни при чём, — ответил я, невинно хлопая глазами. — Это Мара на тебя иллюзию навела, с неё и спрашивай.
— Мара? Ты говоришь о сестре Мариши, у которой глаза разноцветные?
— Она не сестра, а фамильяр. Дух, которая мастерски умеет наводить иллюзии и обожает кушать эмоции. Ей очень понравилось твоё вожделение, вот она его и подпитала.
— Значит, сам ты ни в кого не превращался?
— Нет, Вика. Я ничего такого не умею.
— Хорошо, — улыбнулась брюнетка и погладила меня по щеке.
— Ещё что-нибудь пожелаете, госпожа?
— М-м-м, да. Пожалуй. — Виктория поднялась на ноги, развернулась ко мне спиной и ткнулась в лицо своими ягодицами. — А теперь вылижи мне попочку, раб.
* * *
И вот так происходило почти каждый божий день. Моя востребованность женщинами за последние четверо суток возросла просто неимоверно. И если вы думаете, что на Виктории мои сексуальные приключения закончились, то глубоко ошибаетесь. Есть и Лика ещё, и Селина, и Ринка, и, само собой, Мариша, которые в обязательном порядке каждый день наслаждались зелёно-оранжевым запретным удовольствием. Они именно наслаждались, а не справляли нужду. Потому что никакая нужда их не беспокоила. И делалось это под веским предлогом бескорыстной помощи любимому парию, которому обязательно надо цвести и развиваться, наращивая драгоценные веточки с разноцветными листиками. О нет! Ну конечно, эти леди были полны альтруизма и доброты. А то удовольствие, которое они получали за свои труды, — это не более чем акт благодарности и скромная плата за доброе дело.
