"Ты опять что-то с моей внешностью сделала?"
— Да ни капли, — хихикнула Мара. — Если б я изменила тебя достаточно заметно, повариха испугалась бы и сбежала, поняв, что столкнулась с магией. Да и ни к чему это было делать, ведь естественная внешность твоя ей очень даже нравится.
"Но она точно что-то увидела, и после этого её отношение изменилось, думаешь я не заметил?"
— Хы-хы-хы, ничего не знаю, — отнекивалась сёкая, повизгивая от удовольствия. — Может быть, сама леди расскажет тебе, что такого необычного увидела, когда получит то, зачем тебя сюда заманила.
Выпытать что-то большее у сёкаи я не успел. Марта прервала свой поцелуй и (ох!) я просто оцепенел, встретившись с ней взглядом.
— Да, — восхитилась она, поедая моё лицо глазами. — Как же приятно видеть тебя таким. Ты такой ми-и-иленький, когда находишься под действием моего яда.
"Че... чего?! — от удивления я даже мысленно заикаться стал. — Я... яда?! Она что, реально вообразила себя паучихой?!"
Сёкая проигнорировала мой вопрос, если не считать ответом её восторженные завывания.
— Да! — прошептала женщина и провела мокрым языком по моей щеке от подбородка до уголка глаз. — М-м-м, какой ты вкусный! Мне нужно ещё побольше тебя обкусать, наполнить своими слюнками, чтобы ты поскорей растворился и я могла тебя высосать.
"Марта, ты в порядке?" — хотел спросить я, намекая на умственное состояние собеседницы, но не смог вымолвить ни звука. Чувство оцепенения сковывало гортань и не позволяло мне даже пикнуть.
— Раздевайся! — приказала Марта.
"Интересно, как я сделаю это в состоянии паралича?" — подумал я, но в следующее мгновение был шокирован тем, что уже раздеваюсь. Это было странное чувство. Я испытывал удовольствие, исполняя приказ. Тело снова слушалось меня, но лишь до тех пор, пока я следовал воле пленительницы. Стоило только мне пожелать сделать что-то неразрешённое, как я немедленно замирал, а потом самопроизвольно продолжал выполнять приказ.
Марта непрерывно следила за тем, как я раздеваюсь, и возбуждённо сверкала глазами, будто я не просто одежду с себя снимал, а исполнял для неё стриптиз. Одна рука её легла на грудь, другая на промежность, и она стала мастурбировать через ткань платья, не спуская с меня глаз. Потом женщина резко забросила руки за спину и стала нетерпеливо расстёгивать пуговицы своего платья. Быстрым рывком вверх сняла его через голову и отбросила в сторону, оставшись в одних панталончиках. Лифчиков женщины из прислуги в этом мире, судя по всему, не носили. По крайней мере ни у Аларны, ни у Лабертины бюстгальтеров я не увидел.
Грудь Марты невольно притягивала взгляд, пленяя своими упругими и подтянутыми формами примерно третьего размера. Соски оказались эрегированными и неожиданно крупными, торча вперёд длинными штырьками, словно маленькие стволы орудий. Вслед за платьем женщина избавилась от нижнего белья, попутно скинув со стоп обувку. И я моментально залип взглядом на её заросшую тёмными волосами промежность.
Дамы на Форсу, к моей превеликой радости, в большинстве своём не брились под ноль в интимной части. По крайней мере, об этом свидетельствовал полученный мной опыт. Как доминирующий пол, они вряд ли считались со вкусами париев, руководствуясь, судя по всему, своими личными предпочтениями. В средневековом мире выбритые налысо киски явно не были в моде, а что касается слуг, те этим вопросом ещё меньше заморачивались, оставляя растительность между ног совершенно нетронутой. И женщин-париев это тоже касалось. Ведь для ублажения хозяек их собственные киски совсем не требовались, а потому состояние данной части и степень её заросшести никого особо не волновало. Разве что других париев, но их мнения никто не спрашивал.
Я же просто кайфовал от такого положения вещей и сейчас был совсем не прочь разглядеть киску Марты поближе. Однако женщина преследовала свои цели и, стоило ей полностью раздеться, как она тут же набросилась на меня и впилась зубами в стык моей шеи и плеча с левой стороны. Вначале укус ощутился довольно болезненно, но затем Марта ослабила хватку зубов и стала облизывать кожу в этом месте и обсасывать, словно интуитивно нащупывала пути взаимодействия. При этом в области горла её стала проявляться светящаяся сфера размером с шарик от пинг-понга и постепенно накаляться яркостью.
В какой-то момент женщина стала мягко засасывать в рот кожу моего плеча, и от сферы к ней потянулись два тонких светящихся отростка. Они коснулись моего тела, и я почувствовал лёгкое покалывание, затем они заострились на концах и слегка проникли мне под кожу, создавая тянущее болезненное чувство. Марта удовлетворённо заурчала, и шарик в её горле стал пульсировать, накаляясь сильнее. И вдруг выпустил через свои отростки в меня две тонких струйки светящейся субстанции, вызывая ощущения, похожие на введение жидкости с помощью шприца.
Женщина томно застонала, ещё сильнее присосалась ко мне и, ритмично сглатывая горлом, усилила светящийся поток. Шарик в её гортани постепенно разрастался, а отростки утолщались и изгибались, всё более и более походя на паучьи жвала, заострённые на конце. Тело моё стали стремительно охватывать слабость и онемение, быстро трансформирующиеся в томное удовольствие. Не прошло и десятка секунд, как коленки у меня подогнулись и я сполз на пол, удивлённо хлопая глазами и не понимая, что со мной происходит.
Сочно причмокнув губами, Марта оторвалась от моего плеча и стала с удовольствием меня осматривать. Шарик в её горле разросся уже до размеров теннисного мяча, а светящиеся жвала во рту хищно двигались: смыкались и расходились, выпуская капельки непонятной субстанции, словно сочащийся из паучьих жвал яд.
Женщина сладострастно заурчала и присосалась к одному из моих сосков, основательно затягивая его в свой рот. В этот раз жвала вонзились в меня резко и уверенно. Вызвав всплеск ноющей боли, на смену которой почти сразу пришло блаженство от нагнетаемого в моё тело яда.
Укусив меня ещё в нескольких местах и доведя до состояния, при котором я практически перестал чувствовать своё тело, Марта легко подхватила меня на руки и понесла вглубь погреба, двигаясь между стеллажей. Там, в задней части помещения, обнаружилась копна сена, накрытая сверху циновкой, сплетённой из материала, напоминающего древесные мочала. Вот на это ложе "арахна" меня и разместила, после чего забралась сверху и продолжили кусать, наслаждаясь этим процессом как истинная хищница, которая в самом деле собиралась меня сожрать живьём. В конце концов, она добралась до моего стоящего торчком члена, стала вылизывать его от основания до головки, прихватывая губами и посасывая ртом. Она урчала и постанывала, будто пробовало что-то невероятно вкусное, а потом заглотила моего товарища до самого основания и принялась его сосать.
Господи, мне было так круто, что я наверняка бы кончил за пару десятков секунд таких умопомрачительных ласк, если бы сёкая не сдерживала мой оргазм. Увлёкшись смакованием члена, Марта сунула мою руку себе между ног и придавила её своим весом, слегка потираясь пушистой промежностью о мои пальцы. Именно тогда я почувствовал, какая она там горячая и мокрая, а заодно осознал, что далеко не все части тела потеряли чувствительность и подвижность.
Мои исследования контуров женской вагины сквозь заросли волос пришлись Марте по вкусу. Она радостно замурлыкала и развела бёдра пошире, чтобы предоставить мне полный доступ к сокровенной своей части. Ощупав мясистые губки и окунувшись в топкую расщелинку между ними, залитую смазкой, я обнаружил крупненький клитор и стал поглаживать его скользкими подушечками пальцев, проводя ими от основания к головке и мягко массируя его. Женщина рыкнула, резким движением бёдер насадилась влагалищем на мои пальцы и очень туго стиснула их у себя внутри.
"Ох! Какая она сильная там и узкая!" — мысленно поразился я, содрогаясь от удовольствия. А Марта тем временем, довольно урча, сделала несколько быстрых фрикций, потом сладострастно вскрикнула, и ладонь мою обожгло вспышкой боли, которая быстро трансформировалась в жар, а потом в онемение вместе с томным блаженством, постепенно охватывающим всю кисть руки.
Продолжая стонать и мелко вздрагивать, "женщина-арахна" судорожно сжимала мои пальцы в своей пещерке, тискала их и сосала, вызывая ритмично накатывающие ощущения несильной тянущей боли, которая даже удовольствие мне доставляла, превращаясь в жар и приятную томность.
"Боже! Да что ж она делает-то с моей рукой? Откуда берётся эта боль?" — недоумённо подумал я, и сёкая, хихикнув, показала мне будто в рентгеновском зрении центральную часть тела лежащей на мне Марты. Матка её светилась белым сиянием и, экстатически сокращаясь, стискивала мою ладонь ещё более мощными и длинными световыми жвалами, чем те, что были у женщины во рту. Они выходили прямо из шейки матки, бесплотно пронизывали ткани малого таза, прокачивали сквозь себя потоки световой субстанции и вливали её в мою руку.
— О-о-ох! Как приятно! — простонала Марта. — Как приятно тебя писькой кусать.
Она энергично вскочила на четвереньки и, освободив мои пальцы из плена, прилегла сверху, прижимаясь мокрой промежностью к моему бедру и плотно охватывая его ногами. Я почувствовал кожей ноги горячую влажность и упругий штырёк клитора, буравящий её своей головкой. Рот Марты вновь навис над моей грудью, и она стала облизывать сосок и покусывать его зубками, не прекращая тереться киской о ногу. А потом, широко открыв рот, "арахна" захватила большой участок кожи, глубоко засосала его в себя, вызывая болезненное натяжение, и опять резко вонзилась в него своими светящимися жвалами, впрыскивая мне под кожу новые порции своего яда.
И во время этого непрерывного укуса фрикции Марты постепенно ускорялись, становились резче, судорожней, и вот она снова взвивается от удовольствия, вскидывает голову в крике блаженства, а ногу мою пронзает сладостной вспышкой боли, которая стремительно вытесняется наслаждением от закачиваемого в моё тело яда.
— Мр-р-р! Как же это классно!!! — зарычала "арахна". — Я искусаю тебя всего, пока ты полностью не растворишься!
Затем она перелегла на вторую мою ногу, облюбовала ртом другой сосок и повторила все стадии своего наслаждения. Последующие минут пятнадцать Марта ползала по моему телу, обсасывала его, тёрлась киской и вонзалась, вонзалась, вонзалась жвалами, испытывая один оргазм за другим, вливая в меня всё больше и больше своего светящегося сока. В конце концов я уже почти не чувствовал боли и только всплески блаженства, разливающегося по телу, свидетельствовали о том, что меня продолжают кусать.
Не знаю, сколько бы это ещё продолжалось, но, похоже, у "паучихи" просто кончился яд. По крайней мере, светящаяся сфера в гортани вспыхнула последний раз и погасла, а вместе с ней исчезли и жвала. Марта замерла на пару секунд и, радостно усмехаясь, заявила:
— Ну вот ты и готов, моя пища! Настала пора тобой отобедать.
Она нетерпеливо оседлала мои бёдра и, сладостно вскрикнув, насадилась влагалищем на член. Почти сразу же её объятия крепко стиснулись и сдавили меня, а тело её затряслось будто бы под ударами электричества. Не знаю, что она делала со мной до этого, но сейчас через эмпатическую связь я чувствовал, как она переживает сильный кайф от одного лишь пребывания моего члена у себя внутри. Но Марте и этого оказалось мало, она стала двигаться, рыча от наслаждения, и мощно засасывала в себя моего приятеля, будто при каждом заглатывании его пыталась вытянуть сперму прямо из моих яичек.
— Хи-хи, теперь вы оба готовы, вкусняшечки мои, — проворковала сёкая, — пришло время меня подкормить.
А потом я просто взорвался от мощного оргазма. Как потом выяснилось, дух перестала сдерживать мою разрядку. И все те усилия, которые совершила "арахна", чтобы усилить её, разом сработали, буквально скручивая меня судорогой и заставляя выплёскивать мощные струи спермы. Я будто бы в коконе блаженства оказался, отрезанный от всего мира прослойкой концентрированного удовольствия. И мягко тонул в нём, краем сознания слыша, как удовлетворённо урчит Марта, крепко сжимая меня в своих объятиях, и засасывает в матку мой сок.
— Боже! — слабо простонал я, чувствуя, что сперма во мне закончилась, но женщина всё равно продолжала безжалостно выдаивать меня, заставляя содрогаться в непрекращающихся судорогах оргазма. — А-а-а! Останови-и-и-ись!
— Неужели уже выдохся? — насмешливо хихикнула сёкая. — По правде говоря, ты ещё не пустой. Влитая в тебя энергия блаженства нацелена на то, чтобы стимулировать твои яички на очень быструю работу. Так что ты всё равно продолжишь выделять сперму по капельке, а Марта её будет непрерывно отсасывать и может продолжать делать так очень долго.
"Не надо! Я так помру!"
— На самом деле нет, — возразила дух. — В таком состоянии ты можешь пробыть ещё парочку часов без какого-либо ущерба твоему организму. Ну разве что лишний жирок растеряешь, хе-хе. И сейчас работа твоей половой системы разгоняется. Неужели не любопытно ощутить себя суперсамцом, способным за час выплеснуть из себя более литра спермы? Погоди капельку. Ещё немного времени пройдёт, и тебе станет очень кайфово!
Я ощутил, как объятия удерживающей меня хищницы стиснулись, влагалище её напряглось, создавая мощное разряжение, и заставило меня в очередной раз излиться, испытывая тянущую боль в яичках, свидетельствующую об их полном опустошении.
— М-м-м, закончилась пища, — промурлыкала Марта, томно улыбаясь. — Сестричка-арахна выпила весь твой сок. Надо переходить к медленному высасыванию. Так ты станешь ещё вкуснее. М-р-р-р, м-р-р-р, м-р-р-р! — запела она радостно. — Мягко, нежно, массировать, сосать, тереть и мять, растворять, новый сок добывать!
С этого момента влагалище её стало столь сладостно обрабатывать мой член, что меня будто парализовало от беспредельного блаженства. Женская пещерка, заключив моего приятеля в нежный плен, совершала быстрые, но мягкие массирующие сокращения, плавно повышая напряжение у меня в паху. Возбуждение разрасталось, неуклонно приближаясь к критическому пределу. Я стал дрожать и выгибаться в объятиях хищницы, и в какой-то момент Марта, нетерпеливо зарычав, навалилась на меня сверху и резким мощным засасыванием члена заставила вновь взорваться от оргазма, выплёскиваясь неожиданно очень обильно.
— Сосать! Сосать! — плотоядно урчала она, жадно поглощая мою сперму. — Пища! Вкусная пища! Больше пищи! Я высосу тебя всего! — Влагалище её совершало безжалостные выдаивания, заставляя оргазм мой длиться, не прекращаясь, пока я опять полностью не опустел.
И тогда арахна вновь мирно замурлыкала, слегка ослабила хватку и опять погрузила меня в нежное облако приятных ласк и плавно нарастающего напряжения. Я снова томился в её объятиях, чувствуя, как возбуждение моё растёт, накаляется, я в очередной раз стал дрожать и трястись, и в очередной раз подвергся мощному выдаиванию, отдавая своё "молоко" похотливой и жадной арахне.
Эти стадии мягкого блаженства и насильственного высасывания, сопровождающегося бурными оргазмическими судорогами, следовали одна за другой. Я изнемогал в объятиях ненасытной хищницы и чувствовал, как интервалы между оргазмами становятся всё короче, а спермы из меня, наоборот, каждый раз выплёскивалось всё больше. И меня это стало пугать.
