Джеймс вдруг осознал, что для него по-настоящему важно. Спокойствие и счастье Оксаны.
— Хорошо, — ответил он.
Её глаза недоверчиво расширились, а лицо расцвело таким счастьем, что только ради этого стоило согласиться. Оксана искренне и светло улыбнулась, порывисто сжала его руки. Хотела что-то сказать, но передумала. Осторожно уткнулась лицом ему в плечо и глубоко вздохнула.
Джеймс притянул Оксану к себе — такую родную, вдохнул свежий запах её волос. Время отсчитывало последние минуты их близости. Призрак угрозы больше не стоял между ними, и он наслаждался каждым мгновением. Не было ни прошлого, ни будущего, одно лишь настоящее. Однажды он уже отпустил её, и сделает это вновь.
Больно, но только сейчас. Потом должно стать легче, по-другому не получится прожить целую жизнь вдали от Оксаны.
"Просыпаться с мыслью, что ты просто есть".
Только так, и никак иначе.
— 20 -
Москва, Россия — Сиэтл, США. Май-Июль 2014 г.
В Шереметьево её отвозил Ронни. С приездом босса Халишер вернулся к виду разгильдяя-переростка, но это Ванессу больше не раздражало. Она привыкла к его манерам, вождению машины, тяжёлому року в динамиках и даже привычке не выпускать изо рта жевательную резинку.
Последний разговор с Рэйвеном вышел коротким. Его не слишком устраивал расклад, в котором Стрельников остался преемником Демьяна, но он собирался задержаться в Москве и наладить отношения с Михаилом. Ванессе было уже всё равно. Она больше не хотела иметь никакого отношения к делам измененных.
Халишер дергался в такт музыке, и она невольно улыбнулась. Поняла, что ей будет немного не хватать его откровенной беспардонности.
— Ронни, откуда ты так хорошо знаешь русский?
Он бросил на неё косой взгляд, но все-таки ответил.
— Я здесь родился и вырос.
Что же, это многое объясняло, особенно в его поведении и манерах.
— Невероятно! Где?
— Новороссийск. Небольшой приморский город.
Ванесса украдкой посмотрела в вырез его рубашки: неизмененная толстая цепь. Извиняться она не любила, но и оставлять тему открытой тоже не хотелось.
— Прости за то, что произошло в номере.
Ронни недоверчиво посмотрел на неё и хмыкнул.
— Да ладно. Мы оба тогда были хороши.
Ванесса вздохнула.
— Можно спросить?
— Валяйте.
— Что ты носишь на цепочке?
Ронни замолчал. Надолго.
К счастью, тяжёлый рок не позволял с головой уйти в мысли, и Ванесса была этому рада. Ей не хотелось оставаться наедине с собой и воспоминаниями как можно дольше. Сегодня она покидала Москву — город, который уже никогда не станет ей родным. Как назло, заел диск, а когда Ронни треснул по аудиосистеме кулаком, и вовсе затих.
Ванесса уже подумала, что ответа не дождётся, но все же услышала:
— Моя семья. Жена и дочка. Они погибли.
Больше она ни о чём не спрашивала до самого аэропорта. Прощаясь, пожелала удачи и почаще навещать стоматолога.
— Как-нибудь справлюсь, — мрачно пробормотал Ронни и смачно сплюнул под ноги, — и вам удачи, мисс Нортон. Надеюсь, больше не встретимся.
Самолет оторвался от земли, плавно взмывая ввысь. Слегка заложило уши, Ванесса прикрыла глаза и устало потерла виски. Мужчина в соседнем кресле ослабил галстук. Он явно волновался.
"Странно, что в наш век ещё остались люди, которые боятся летать", — отрешённо подумала она.
Ванесса сама ненавидела самолеты, но не из страха высоты. Когда её бизнес только набирал обороты, приходилось постоянно ездить по всему миру. Аэропорты, стыковочные рейсы, перелеты — долгие и не очень. Она покидала один город, чтобы завтра оказаться в другом, а спустя несколько дней — в следующем. Вся жизнь проходила в бесконечном движении.
Сегодня она была рада возможности двигаться хоть куда-то. После душной клетки номера "Ритц-Карлтон" полет казался слабым утешением, но это лучше, чем ничего. Она хотела с головой окунуться в работу, проверить каждый филиал лично. Делать все, что угодно, только чтобы забыть. Не о Демьяне, о том, что произошло. Хотелось расслабиться в мягком сиденье бизнес-класса, но Ванесса боялась спать. Боялась, что во сне всё вернётся.
Последние дни прошли, как в тумане, и она проклинала Рэйвена за то, что не позволил уехать сразу. Сбежать. Он и на похороны бы её затащил, если бы не Михаил Стрельников. Ванесса лично позвонила ему, извинилась и сказала, что не сможет присутствовать. К счастью, Михаил понял и не настаивал. Трусость? Возможно. Ей было всё равно, как это выглядит.
Ванесса понимала, что не переживет ещё одного прощания. Ей казалось, что стоит увидеть Демьяна не живым, и она завизжит, как героиня в дешёвом триллере или тронется рассудком, как Анжела. Долгое время она считала, что после исчезновения отца уже ничто не способно её сломить, что она выдержит всё на свете. Оказалось, внутри не всё ещё прогнило. Слабая искра жизни сейчас судорожно билась в сердце. В сердце, которое сжималось от боли.
Безумное лицо Анжелы, Демьяна, который протягивал ей руку. Она выбежала из квартиры и буквально налетела на высокого светловолосого мужчину. Сбивчиво бормотала о том, что Демьяну нужна помощь. Михаил попросил её подождать в машине, а сам пошёл к ним. Ванесса, будто зачарованная, спустилась вниз. В лифте колени подогнулись, и она прислонилась к прохладной стене, коснулась пореза на шее. Бешеное сердцебиение замедляло темп.
Двери лифта распахнулись и её встретили взволнованные телохранители Демьяна. Марионетки, оставшиеся без своего кукловода. Горло сдавило, и Ванесса поняла, что должна была остаться там, рядом с ним.
Её настойчиво усадили в машину, ничего не объяснили, и отвезли в отель. Один из телохранителей Демьяна оставался рядом, пока не приехал Михаил. Она смутно помнила ту беседу. Он просил о молчании, но Ванесса при всём желании не смогла бы об этом говорить. После его ухода вернулась удивительная легкость оцепенения, поглотившая и боль, и страх.
Перед отъездом Михаил передал ей запечатанный конверт — дело отца. Демьян сдержал обещание даже после смерти. Она сдержанно поблагодарила, поднялась из-за столика и ушла, не оглядываясь. Наверняка, Стрельникову она показалась бесчувственной стервой, но это мало её беспокоило. В жизни Ванессы было столько потерь, что она не могла позволить себе расслабиться. Не сейчас.
Оказавшись в номере, где провела два месяца, Ванесса присела на край кровати. Она стянула туфли и смотрела в окно на переливающуюся огнями Москву. До встречи с Демьяном она не представляла, как можно так отчаянно любить жизнь, находясь на грани смертельной усталости.
Шутка или нет, сейчас ей безумно хотелось жить. Не ради призрачной цели или желания докопаться до правды. Ванесса поняла, что больше не готова смотреть в дуло пистолета или чувствовать разрывающий кожу металл. Не готова терять любимых и жить одной лишь ненавистью. Анжелу запрут до конца её дней, но Демьяна уже не вернуть. Равно как и отца. Месть всегда разрушительна и никогда не бывает справедлива.
В Сиэтле Ванесса первым делом выставила на продажу свою холодную "холостяцкую" квартиру. Новое жилье пришлось поискать, но спустя полтора месяца удача повернулась к ней лицом.
Новый дом на Мерсер Айленд поразительно напоминал тот, в котором прошло её детство: просторный и светлый, в окружении аккуратных зеленых лужаек. Окна гостиной выходили на озеро, и она заново училась жить в созерцании. Часами смотрела в окно, вспоминала отца и время, когда им было хорошо вместе. Совершенно иначе: без надрыва и желания рвать и метать. Раньше она избегала любых напоминаний об отце, но чем сильнее ты сопротивляешься прошлому, тем больше оно в тебя прорастает. У неё получилось отпустить и начать сначала, и Ванесса не хотела терять шаткое, только что обретённое равновесие. Она будто заново училась ходить. Жить без ненависти. Наслаждаться каждым новым днем.
В один из вечеров неожиданно позвонил Стив.
— Ты снова пропала, Ванесса, — в шутку укорил он, и тут же добавил. — Как ты? Где ты сейчас?
— В Сиэтле, — на душе неожиданно потеплело, — не думала, что скажу такое, но у меня все замечательно.
Стив рассмеялся.
— Я рад, Ванесса. В делах и заботах, как всегда?
— На удивление нет.
Она и правда думала, что с головой уйдет в работу, стоит сойти с трапа, но оказалось, тишина и одиночество лечат не хуже бесконечной деловой суеты.
В голову внезапно пришла сумасшедшая мысль, и Ванесса не стала противиться порыву.
— У вас с Мэгги получится выбраться ко мне на выходные, Стив? — в трубке повисла тишина, и Ванесса поспешно добавила. — Если захотите, конечно.
— Буду рад, — он не скрывал удивления, — просто это прозвучало несколько неожиданно.
— Понимаю.
— Что насчет первых дней августа? Ты свободна?
— Я приглашаю вас в гости, а ты спрашиваешь, найду ли я для вас время. Не такой у меня плотный график.
— Я точно говорю с Ванессой Нортон? — полушутливо пробормотал Стив. — У меня чувство, что тебя подменили.
Впервые за последние месяцы Ванесса рассмеялась искренне и беззаботно.
— У меня тоже.
Они поговорили ещё немного, а после она поднялась в кабинет. Фотография отца стояла на столе, рядом с ноутбуком.
Ванесса открыла сейф и достала запечатанный конверт с бумагами. Потянулась за ножом для резки бумаги, и вдруг отчетливо вспомнила Анжелу. Хрупкие пальцы, сжимающие рукоять, бегающий взгляд, ярость безумия.
Ванесса помедлила, но все же вернула бумаги на место и захлопнула дверцу, перевела взгляд на фотографию и улыбнулась.
— Я люблю тебя, папа, — сказала она.
Эпилог
Сидней, Австралия. Август 2014 г.
Решение покинуть Москву далось Оксане нелегко, но пришла пора двигаться дальше. Рядом с бабушкой и сестрой она оставалась маленькой девочкой, которую нужно опекать, холить, лелеять, бранить и изредка ставить на место. Кроме того, по-прежнему оставался соблазн вернуться к привычной беззаботной жизни. Знакомый голос нашептывал: "Зачем тебе лишние трудности"? — но Оксана больше его не слушала.
Она не собиралась бросать танцы, но, к вящему удивлению родных, решила поступить в Сиднейский университет на факультет психологии. Её дар можно использовать во благо, и она решила развивать именно эту сторону. Одному человеку Оксана уже помогла, и надеялась продолжать в том же духе.
Наталья Валентиновна не стала отговаривать, пожелала удачи, зато Саша не выразила восторга и поспешила всё испортить.
— Там ты особо никому не нужна. Ксанка, твой папаша убежал за другой юбкой. Вся твоя семья здесь.
"Не вся", — хотела ответить Оксана, но вместо этого обняла сестру.
После того, что Саша сделала для неё весной, она при всем желании не могла на неё злиться.
Набирающее обороты московское лето Оксана сменила на австралийскую зиму. Погода в Сиднее ничем не напоминала русские морозы. Дожди были нечастыми, а температура редко опускалась ниже десяти градусов, разве что ночью. Тем не менее, Оксана медленно привыкала к новому дому, каждый день вспоминала родных и скучала по ним.
Семья отца встретила её тепло, но дело было в другом. С детских лет она не расставалась с бабушкой и Сашей дольше, чем на месяц. Они редко виделись, но знать, что она всегда сможет вызвать такси и оказаться рядом, Оксане было достаточно. Теперь их разделял океан и двадцать пять часов перелета. Никто не отменял телефоны и скайп, но для Оксаны, привыкшей чувствовать, такое общение казалось насмешкой.
О Джеймсе — она не сразу привыкла называть его так — Оксана вспоминала часто. Встреча с ним стала переломным моментом в жизни. Именно он заставил её задуматься, посмотреть на себя со стороны и решиться на перемены.
Миша выполнил свое обещание. Джеймс Стивенс "умер" в Москве, а вместо него родился другой человек, который сейчас ходил под этим небом. Иногда она задумывалась, как он сейчас, вспоминает ли о ней, где просыпается и с кем засыпает, но тут же одергивала себя. Такие мысли были хороши всем, но не имели ничего общего с настоящим, в котором она жила.
А в настоящем всё было не так уж плохо. Просторная светлая квартира ближе к центру, новые знакомые и постоянный друг. Теперь она не прыгала из постели в постель. Райли оказался хорош всем, но он не был Джеймсом. Трудно объяснить постоянному любовнику, почему ты не хочешь жить вместе, если вы встречаетесь каждый день.
Оксана не была готова к серьёзным отношениям, но иначе не могла. Перемены в ней самой не отменяли сущности чувствующей, а когда под боком не было бабушки и Саши, становилось ещё сложнее. Тянуть силы из каждого встречного без секса напоминало издевательство. Всё равно что вместо завтрака, обеда и ужина есть то кусочек огурца, то сыра, то печенье, то карамельку. В её случае это было чревато неприятностями.
Ранним утром Оксану разбудил телефонный звонок. Она дотянулась до мобильного, потерла глаза. На дисплее высветился номер Миши, и сон как рукой сняло. Перед отъездом Викинг обещал, что если будет в Сиднее, обязательно с ней увидится. Встретиться с ним — всё что прикоснуться к прошлому, к чему-то родному и близкому, надышаться Москвой после долгой разлуки.
— Миша, что так рано? — хриплым со сна голосом поинтересовалась она.
— Потом будет поздно, — весело отозвался он.
— Ты проездом? — Оксана разочарованно вздохнула и села на кровати. — Я так хотела с тобой встретиться!
— Это будет проблематично, потому что я в Москве.
Оксана прищурилась, сонно моргнула.
Викинг в Москве? Тогда зачем он ей звонит?
— У тебя есть три часа, чтобы увидеть его.
Он не сказал кого, но Оксана поняла сразу. Сердце замерло, а потом пустилось в пляс. Руки задрожали, её бросило в жар.
— Как, когда, где? — Оксана вскочила с кровати и бросилась к шкафу, на полпути остановилась и побежала в ванную. — У меня есть время? Я успею? Миша, куда ехать?..
Через два часа она была на месте. Оксана бежала через парк по прогулочной тропинке, как когда-то от метро к его дому — только чтобы успеть. Она уже видела причалы и белоснежные яхты. Отражаясь от воды, солнце слепило глаза, а она, как назло, забыла темные очки.
— Все готово?
— Да.
— Двенадцать минут до встречи.
Оксана услышала его голос ещё раньше, чем увидела.
Черный костюм, светлая рубашка, гарнитура для переговоров, солнцезащитные очки. Среди безликих, сжатых в сплошные комки напряжения сотрудников службы безопасности, Джеймс выделялся спокойствием и уверенностью.
Забытое ощущение — чувствовать его всей сутью, дышать им, жить им.
Оксана вылетела к причалам и замерла у ограждения. Повсюду было пустынно, поэтому все взгляды мгновенно устремились на неё.
Одна из яхт называлась "Надежда", и она сочла это добрым знаком.
Вцепившись в перила, Оксана подавила порыв вытянуться во весь рост, помахать ему, назвать по имени... Как назвать? Она даже не знает, как его теперь зовут!
Казалось, между тем, как он увидел её и как снял очки, прошла целая вечность. Оксана дрожала от напряжения, сильнее сжимая пальцы, а потом их взгляды встретились. Она почувствовала радость: его или её, или их общую. Он улыбнулся, и больше ничего не имело значения.
